Длинная речка Парана, что в Аргентине течет. В 200... году мы двое суток по ней поднимались и так до места прекращения судоходства не добрались. Да, насладились мы в том рейсе Параной, на всю жизнь хватит. Раз десять, наверное, вверх по течению, вниз... Утомительное занятие, одних лоцманов четыре раза за переход менять нужно, но человек ко всему привыкает. В первый заход капитан старался контролировать каждую вахту, потом махнул рукой, никаких человеческих сил не хватит. И капитан появлялся только на смене лоцманов и в опасных местах.
Это был пятый или шестой поход в Аргентину. Мы как раз сменили морских лоцманов на речных. Капитан уже ушел, на мостике были я, матрос-рулевой и два лоцмана. Один из аргентинцев смотрел вперед, второй доставал документы и приборы для навигации. Неожиданно мое внимание привлек блокнот со схемой приливов. Еще не зная, что именно меня заинтересовало, я подошел ближе и вдруг понял, что на обложке блокнота изображены репинские "Бурлаки". Вот я обрадовался. Словно старого знакомого в Аргентине встретил.
- Вы знаете, что это за картина!? - спросил я лоцманов.
- Нет, - пожали они плечами, - нам самим интересно.
- Это русский художник Репин, "Бурлаки на Волге"!
- Что такое Волга и что такое Бурлаки???
- Волга - это наша самая большая река, а бурлаки... - я замялся, моего запаса английского было явно недостаточно, - это люди, которые водили суда по реке.
Несколько секунд лоцмана сосредоточенно думали, переваривая информацию.
- Лоцмана! - неожиданно догадался один из них. - Это старые лоцмана! Как мы! - и оба аргентинца заулыбались своей догадливости.
- Ну вроде того, - скрепя сердце согласился я.
Лоцмана стали осматривать картину критически, принимая во внимание полученные от меня сведения. Вот на лице одного появилось сомнение, и он тихо сказал что-то товарищу на испанском. Второй пожал плечами, что я расценил как: почему бы и нет. Первый не согласился, второй возразил. Первый настаивал. Чтобы не спорить, второй лоцман махнул рукой и отошел от стола. Первый продолжал рассматривать картину.
- Но это было давно, - наконец сказал он.
- Очень давно, - кивнул я.
- Тогда понятно, - обрадовался он. - У нас раньше лоцмана тоже мало получали, а сейчас хорошо. Вот есть у нас лоцман Альфред, он тоже так неряшливо одевается, а остальные одеваются прилично, лоцмана все-таки.
Я вздохнул и перевел тему. Невозможно за несколько минут объяснить посторонним людям извилистые лабиринты русской истории, особенно, когда собеседники общаются на неродном языке...
Предупреждаю
Стояла жара, обычное дело для Индийского океана в летнее время. Несмотря на то, что было семнадцать часов, столбик термометра и не думал опускаться с отметки тридцать восемь градусов. Если бы не встречный ветер, жара была бы совсем невыносима.
К сварщику Сергею Дымченко подошел боцман Харитоныч. Боцман шагал тяжело, сказывались возраст и габариты.
- Куришь? - негромко спросил он.
- Валика жду, - ответил сварщик.
- Оставишь две затяжки?
Сергей вздохнул и кивнул. Потом глубоко затянулся и протянул боцману бычок. Харитоныч жадно схватил губами кирпично-коричневый фильтр...
На теплоходе "Пиренеи" было плохо. Капитан зажимал продукты, снабжение, сигареты. Иногда люди весь переход ели макароны с рисом и в порту довольствовались блоком сигарет на троих. Но хуже всего было отношение к подчиненным. Константин Сергеевич никогда не кричал, не ругался, разговаривал спокойно. Но если во время перехода он видел, что человек вышел на палубу без каски, или без спецобуви (даже на корму в перекур), а паче того, если человек не работал, с крыла мостика неслось: Предупреждаю! И если бедолага в ближайший месяц попадался еще раз, то второе "предупреждаю" делало его беднее на сто или двести долларов, в зависимости от тяжести проступка и настроения капитана. Таким образом, людям доводилось терять по четыреста-пятьсот долларов за месяц. При зарплате в тысячу сто, это, согласитесь, немало. Словом, можно понять, почему на борту "Пиренеев" было невесело.
Боцман в три затяжки расправился с бычком, щелчком отправил окурок за борт и улыбнулся:
- Полегчало.
- Совсем ничего нет? - сочувственно спросил сварщик.
- Чай курю, ну и если повезет у кого-то стрельнуть. А у тебя?
- Две пачки осталось. Думаю дотянуть до Суэца.
- Счастливый.
- Просто повезло, мне эти две пачки чиф спонсировал, - сварщик поднялся и озабоченно посмотрел в сторону надстройки: - Ну где там Валик?
- Если Клещ увидит, что его нет, опять бабки снимет.
- А сколько он в прошлом месяце потерял?
- Двести.
- Не слабо. Ну ладно, бывай, - боцман встал и пошел в подшкиперскую менять сухарь на лоцманском трапе.
- В семь часов, а рабочий день на "Пиренеях" оканчивался в семь, в подшкиперскую вошел Сергей.
- Слушай, Валика нет, - озабоченно сказал он боцману.
- С того самого времени? - удивился Харитоныч. - Два часа!?
Матрос, складывавший трап, присвистнул и выронил гардеман .
Через десять минут боцман собрал палубную команду.
- Значит, так, - поставил он задачу, - ищем Валю, сварного. Все шукают на палубе, ты, Вова, в каютах, а ты, Серый, в машине. Без шума, без хипиша, чтобы Клещ не усек.
Не задавая лишних вопросов, матросы принялись за дело. Через полчаса тщательных поисков стало ясно - сварщик пропал.
- А может, он в запой? - высказал предположение Гена. - Лежит где-то без памяти.
- Где? - возразил Вова. - Я по всем каютам прошелся.
- А его каюта?
- Пустая.
- В машине все осмотрел? - поинтересовался боцман.
Сергей клятвенно приложил руку к груди:
- Харитоныч, каждый сантиметр.
И тогда Гена высказал то, что подспудно грызло каждого:
- А может, Клещ его довел, и он за борт?
Боцман аж крякнул, представив себе, что их тогда ждет.
- А куда он ушел, Серега? - спросил Харитоныч.
- Он должен был леер приварить на третьем стандерсе и ко мне идти. Там работы на пятнадцать минут, кабеля мы разнесли.
- Что там на стандерсе? - повернулся боцман к Вове.
- Инструмент на месте, леер не приварен.
- А ну айда туда.
Все было так, как сказал матрос: кабель, кирка, электроды на месте, а сварщика нет, словно испарился. В сумерках угасающего дня Гена увидел возле грибка подвесного танка что-то темное. Матрос нагнулся, а потом протянул предмет сварщику.
- Его каска, - убитым голосом сказал Сергей.
Дело принимало зловещий оборот.
- Дьявол, нужно идти к Клещу, - боцман длинно и затейливо выругался.
- Он меня всей зарплаты лишит, что сразу не доложил, - вздохнул Сергей и в изнеможении присел на груду досок, лежавших у стандерса.
Неожиданно сварщик вскрикнул и подскочил, как ужаленный, потому что доски под ним зашевелились, а потом из образовавшейся дыры вылезла косматая голова Валентина...
Этот день в жизни Валентина Смирнова ничем не отличался от любого другого рабочего дня. До шестнадцати тридцати. Утром оба сварщика работали в машине, потом вышли на палубу. В шестнадцать пятнадцать Сергей помог напарнику растащить кабеля, а сам пошел на бак. Еще минут пять Валентин примерялся, как половчее подступиться к лееру, а потом взял маску. Неожиданно сильный порыв ветра сорвал с головы каску. Она упала вниз и с характерным грохотом поскакала по палубе. Сварщик чертыхнулся и стал слезать со стандерса.
- Предупреждаю! - вдруг раздалось сверху подобно Божьему гласу.
Валентин обернулся: на крыле мостика стоял Клещ и указывал на него пальцем. Сварщик сплюнул, естественно мысленно, и пошел подбирать свой защитный головной убор. Настроение, такое хорошее, было испорчено. Теперь, если не хочешь потерять двести долларов, целый месяц веди себя паинькой.
Валентин вернулся на рабочее место, взял маску... в этот момент шальной ветер опять дунул... Сварщик бросил инструмент и схватился за голову. Но было поздно: каска слетела на палубу, ветер протащил ее назад, так что она остановилась лишь у самого борта. Валентин быстро посмотрел на мостик. Клещ стоял к нему вполоборота, но сейчас капитан обернется. Быстрее молнии кинулся сварщик вниз и спрятался внизу возле штабеля досок. Потом осторожно выглянул из своего укрытия. Клещ уже занял наблюдательный пост, вылезти на палубу незамеченным не было никакой возможности.
Прошло минут десять. За это время Валентин несколько раз смотрел на мостик, но Клещ не уходил. Ничего, скоро Серега спохватится, придет и подаст мне каску, успокаивал себя сварщик.
Прошло еще минут десять. Валентин в очередной раз выглянул из укрытия: крыло мостика пустовало. Он улыбнулся, хотел выйти подобрать каску и вдруг побледнел: по палубе шел Клещ и уже был в каких-то двадцати метрах от стандерса. Решение созрело мгновенно: Валентин кинулся к доскам, забился в какую-то щель и затаился. Теперь нужно было не высовываться, и как можно дольше, потому что Клещ мог заинтересоваться упавшей каской. Потянулись томительные минуты ожидания. Судно мерно покачивало на волне. Незаметно для себя Валентин уснул...
Все это сварщик рассказал нашедшим его ребятам. Матросы смеялись, хлопали себя по бедрам. Только боцман выглядел хмурым. Когда шум немного стих, он сказал негромко, но веско:
- Над кем смеетесь? Сами же над собой смеетесь. Живем, как тараканы в щелях. - Он обвел взглядом притихших людей и добавил: - Ладно, айда в столовую на ужин...
Западня
В Китае вместо пяти заказанных курток-дождевиков привезли военные бушлаты толстого сукна. Отказываться не стали - времени на замену не было. С этого все и началось.
В каюте третьего механика сидели пять человек. Праздновали день Рождения жены хозяина. Вася, а механика звали Вася, ради такого дела не поскупился, купил в последнем порту восемь бутылок Баккарди. В тот день сразу после ужина приглашенные сходили в столовую, выгребли из холодильника все, что там оставалось и засели у Васи. Недостатка в спиртном не было, люди попались душевные, поэтому сидели хорошо. В самый разгар веселья обнаружили, что кончилась закуска.
- Непорядок, - объявил Петя, четвертый механик, и стукнул кулаком по столу. Посуда подпрыгнула.
- Сейчас все устроим, - успокаивающе поднял руку Вова, токарь. - Сходим в столовую и принесем.
- Только не забудь одеться, - хихикнул хозяин, - а то Вера подумает, что ты к ней.
Действительно, разгорячившись от водки, токарь скинул с себя свитер и майку, выставив на обозрение белую впалую грудь. Вова сморщился: одеваться, а потом раздеваться было лень. Но если повариха увидит его в таком виде, и это дойдет до капитана...
- А я бушлатец накину, - нашел токарь выход из положения и снял с крючка зеленый бушлат хозяина. - Айда, ребята.
Пять человек встали и пошли в столовую. К их огромному удивлению и еще большему возмущению холодильник был пуст. Они уже забыли, что сами вымели его подчистую два часа назад.
- Да что же это Верка себе думает!? - возмутился Вася. - Люди, можно сказать, с голодухи подыхают, а она дрыхнет! А ну пошли к ней в каюту, пускай выставляет!
К счастью, в компании нашлись менее пьяные головы, которые отговорили механика от скоропалительного решения.
- Давайте лучше пойдем на камбуз, - предложил токарь, кутаясь в бушлат.
- Дело говоришь, - обрадовались остальные.
Увы, у Веры, как у образцовой хозяйки, продуктов на камбузе не было. Пятеро страждущих потыкались среди кастрюль и мясорубок и уже собирались уходить, когда токарь предложил:
- А давайте на лифте в артелку съездим!
Остальные переглянулись. Даже для пьяного предложение было чересчур смелым. Действительно, лифт с камбуза шел прямо в артелку, минуя закрытые двери, но...
- Да туда и собака не влезет, - заявил Гена, сварщик.
- Собака, может, и не влезет, - хмыкнул токарь, - а я - влезу!
Открыли двери лифта. Маленькая площадка была шириной сантиметров пятьдесят (влезет!), а длиной около метра (ни за что не влезет!). Но упрямый токарь глубже запахнулся в бушлат и засунул голову в шахту. Ему помогли. Через десять минут дружных пиханий и толканий, токарь представлял собой нечто среднее между кренделем и охотничьей колбасой.
- Ну ты, точила, даешь! - хмыкнул Сеня, второй сварщик.
- Отправляй, - буркнул токарь - лежать скрюченным было неудобно.
Вася хохотнул и закрыл дверь лифта. Гена нажал на кнопку, и платформа, урча, поехала вниз. Прошло несколько минут.
- Интересно, чего он возьмет? - подумал вслух Сеня.
Спешно протискиваясь в узкий проход между Верой и косяком, четверка пулей вылетела с камбуза и кинулась в каюту к Васе. Подождали полчаса, потом осторожно спустились вниз. Увы, на дверях камбуза висел замок...
- Да ничего с ним не случится, - в четвертый раз повторял третий механик. - Ну посидит ночь, ну померзнет, так ведь он в бушлате.
- А что будет утром? - возразил ему Гена. - Утром Вера пойдет в артелку.
- А ты думаешь, точила такой дурак, будет ее у дверей ждать? - презрительно скривился механик. - Он затаится в уголке, Вера пройдет в мясную, или овощную, а он - шмыг наружу!
Васино предположение показалось очень логичным. Собутыльники решили, что так оно и будет. Они распили еще одну бутылку и разошлись.
Самое интересное, что никому из пятерых "умников" и в голову не пришло, кто же откроет токарю лифт внизу, в артелке. Объяснить этот феномен можно только количеством выпитого спиртного и кознями врага рода человеческого, который туманит людям мозги. Открыть двери было решительно некому, и раньше всех это понял сам Вова. Он подергал двери рукой, попинал коленкой, навалился плечом... тщетно, дверь не поддавалась. Тогда токарь стал звать друзей, чтобы они его подняли наверх. К его удивлению, они не отозвались. Откуда токарю было знать, что Вера разогнала с камбуза компанию, а на дверях повесила амбарный замок?
Охрипнув, токарь на некоторое время затих и стал думать. И понял, что его положение безнадежно. Тогда он начал кричать от страха. Не помогло. И тут заныла левая нога. Почти тут же стали ныть правая рука и шея. Потом плечо. А в довершении ко всему бушлат, надетый прямо на голое тело, начал колоться. Вова стал кричать от боли. Когда уставало горло, несчастный пленник лифта пытался хоть чуть-чуть повернуться, чтобы тело приняло другое положение. Ценой невероятных усилий ему удалось перевернуться на бок, спиной к двери. Но вскоре тело заныло и в этом положении. И тут Вова понял, каково в средние века приходилось узникам, которых сажали в тесную клетку. О них он читал в какой-то книжке...
В шесть часов утра на камбуз пришла невыспавшаяся Вера. Она включила плиту, поставила греться воду. Потом взяла с полки кастрюлю и вызвала лифт, чтобы спустить кастрюлю в артелку. Женщина открыла дверь лифта... и тут же ее захлопнула. Потом ринулась с камбуза, оглашая надстройку пронзительным визгом. Через пять минут все, от матроса до капитана, знали, что на камбузе в лифте сидит крыса-мутант.
- Какая она? - торопливо спрашивал капитан, запахиваясь в рубашку.
Вера пила воду, захлебывалась и рассказывала, что крыса большая, размерами с кошку. Что она серо-зеленого цвета, и у нее короткая шерсть. Капитан уничтожил взглядом старпома, в обязанности которого входила травля тараканов и прочей нечисти, а потом скомандовал:
- На камбуз! Только вооружитесь.
Вооружились швабрами и щетками, хотя опытные люди говорили, что так вас и ждет крыса в лифте! Она при первом же Верином аккорде дрызнула, только пятки засверкали. Тем не менее, сразу открыть лифт не решился никто.
- Ну же, - подбадривал экипаж капитан, благоразумно стоя за плитой, - давайте! Чего вы боитесь?!
Наконец боцман осторожно приоткрыл двери и тут же захлопнул: в щели показался клок темно-зеленой шерсти.
- Во смелая бестия! - восхитились люди. - А ну тащи оружие поэффективнее!
Кто-то притащил углекислотный огнетушитель, а механики принесли из машины железную сетку с мелкими ячейками. - Живьем брать будем! - пояснили они. Лишь четверо из всего экипажа понимали, на кого идет охота, но что они могли сделать!? Выдать себя с головой!? Пусть само все разрешится, кривая вынесет!
Когда все приготовления были завершены, боцман на цыпочках подкрался к лифту и резко распахнул дверцы. Руки, державшие оружие, напряглись...
Состояние токаря можно было сравнить с состоянием тяжелобольного человека. Все его мышцы затекли, а мозг находился в полуобморочном состоянии. Когда Вера вызвала лифт, Вова не смог издать ни единого звука, а когда распахнули двери - не смог даже выползти наружу.
- Что это? - испуганно спросил капитан, увидев бесформенную колбасу темно-зеленого цвета.
Никто не знал. Тут колбаса зашевелилась. У боцмана не выдержали нервы, он вздрогнул и ткнул комок шерсти шваброй как штыком. И тут "хвостатый мутант" стал всхлипывать...
Токарь был жалок. Покрытый щетиной, с безумными от пережитого и от бессонницы глазами, в бушлате на голое тело, он даже не мог сидеть. Он даже не мог вытянуть ноги! А вокруг смеялись люди. Даже Вера мелко вздрагивала плечами, отворачивалась в сторону, не выдерживала, снова смотрела и снова начинала вздрагивать и отмахиваться рукой, словно хотела сказать: да уберите же его! Капитан грозно нахмурил брови: он учуял запах перегара. Он открыл было рот, но не выдержал, судорожно вдохнул и сквозь разбирающий его смех крикнул:
- Штраф - сто долларов! - и кинулся в коридор, откуда донесся его судорожный хохот, больше похожий на всхлипыванье.
Товарищ капитан...
Эта история очень короткая. И немного веселая. Но с оттенком грусти. Мы стояли в ремонте, а напротив нас был ошвартован маленький танкер. На причале возле танкера поставили деревянную будку. В ней находился вахтенный матрос. Охранял судно.
Как-то утром мы вышли на причал, а танкера нет. Одни мачты торчат. Утонул. Мы рты разинули. Потом узнали, что ночью усилилась волна, и вода дошла до выреза в машинном отделении, который сделали ремонтники. Но тогда мы этого не знали, стоим, плечами пожимаем. А тут из города возвращается капитан танкера. Подошел к тому месту, где вчера было его судно, и поверить глазам своим не может. А из будки выскакивает заспанный вахтенный и четким голосом, моргая лучистыми глазами, докладывает:
- Товарищ капитан, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось!