Билевич Лариса : другие произведения.

Дождь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Сегодня весь день идет дождь. Очень сильный ливень, и я самого утра жалею, что его не было вчера. Вот что ему стоило начаться на день раньше?
  Вчера, как назло, с неба не упало ни капли. Клиенты просили открыть окна, и я каждый раз выполнял их просьбу. Хотя должен был просто сказать нет или даже наврать, что у меня вышла из строя автоматика, и окна не открываются.
  София бы теперь не обливалась соплями, и я не считал бы минуты до конца смены.
  А до её конца еще целых четыре с половиной часа. Сейчас заброшу эту дамочку в торговый центр и зайду там в какое-нибудь кафе попить кофе - у меня глаза слипаются - ночью я почти не спал. София часто просыпалась, - начинающийся насморк мешал ей дышать, и я ругал себя последними словами за свою идиотскую услужливость.
  Но не спал я не только из-за Софии. Почти всю ночь я прокручивал в голове нашу последнюю ссору с Дианой.
  Было воскресенье, и она готовила ужин. Я смотрел футбол, развалившись на диване и потягивая пиво. Мой кайф (наши выигрывали у парагвайцев) был прерван громким криком Дианы. Я, с трудом оторвавшись от дивана, поплёлся на кухню. Диана молча показала мне указательный палец левой руки, из которого сочилась кровь. Она посмотрела на меня с явным укором и, переведя взгляд на нож, жалобно вздохнула.
  - Ладно, - сказал я, берясь за нож, - Соломкой?
  - Ага, - промычала Диана и ушла перевязывать рану.
  Я, конечно, тут же забыл про "соломку" (я мог думать только о "пропущенном" голе), и порубил овощи на мелкие куски.
  - Ну я же просила "соломкой"! - запричитала Диана, вернувшись на кухню.
  - Блин, как ты меня достала! - заорал я, швыряя нож в раковину, - Какая разница! Тебе лишь бы придираться по пустякам! Режь свои овощи сама!
  Я выбежал из кухни и плюхнулся на диван, досматривать матч.
  Через полчаса Диана грохнула передо мной горячей сковородкой и вышла из комнаты. На ней был красный плащ, который уже не застегивался на талии, - она была на седьмом месяце.
  - Куда это ты собралась на ночь глядя? - прокричал я ей вслед.
  - Какая тебе разница? Я же тебя достала! - и тут же добавила, - Тебе не о чем беспокоиться: все маньяки и убийцы сейчас тоже смотрят твой грёбаный футбол.
  У неё всегда было очень своеобразное чувство юмора.
  
  Хорошо, что в торговом центре есть подземная стоянка. Ещё тут есть семейные туалеты. Это мне сейчас особенно кстати - Софии надо поменять подгузник, да и самому не мешало бы отлить.
  Уже через каких-то десять минут София сухая, если не считать текущих из носа соплей, и мы с ней можем подкрепиться. Времени у нас в обрез, поэтому я захожу в первое попавшееся кафе, самое близкое от туалета, даже не прочитав его названия. Я ставлю Софию, не вынимая её из автокресла, на обитый дерматином диван и сажусь рядом. В левой руке я держу бутылочку со смесью. В правой - бумажный стаканчик с экспрессо. София сосёт свою смесь вяло и вместо положенных двухсот десяти миллилитров, выпивает только сорок. Заказанный мной бутерброд с курицей и беконом, похоже, придётся взять домой. Я отвык от таких огромных порций, да и времени у меня уже нет - мой очередной клиент, вернее клиентка, уже ждёт меня напротив выхода на двенадцатую улицу.
  Одета она явно не по погоде - коротенькая курточка, "рваные" джинсы и открытые босоножки на шпильках. В руках по пакету с надписью Zara.
  Удобно устроившись на заднем сидении (мокрый зонтик слева от себя, пакеты со шмотками справа) девушка вытащила из сумки мобильник и громко прокричала:
  - Привет! Ты меня хорошо слышишь?
  На том конце видимо ответили отрицательно, потому что девушка заорала ещё громче.
  Правда, что она там говорила, было уже не разобрать, потому что тут случилось то, чего я боялся и всегда боюсь в подобных ситуациях - только что заснувшая София проснулась и заревела.
  Девушка засунула телефон обратно в сумку и, перегнувшись через спинку переднего сидения, с изумлением посмотрела на надрывающуюся от плача Софию.
  - Почему она плачет? - спросила девушка.
  - Вы её разбудили, - честно ответил я.
  - Извините, я не заметила что у вас в машине ребёнок. Это ваша дочь?
  - Да, - сказал я, надеясь, что на этом разговор закончится, но девушка, к моему ужасу, оказалась любопытной.
  - А почему вы её возите с собой? Её не с кем оставить?
  Я так и не смог привыкнуть к этому вопросу, хотя слышу его примерно дважды в день, - один, вернее одна (почти всегда это женщины) из десяти клиентов мне его задает.
  Несмотря за выработанный за месяц шаблон, я каждый день надеюсь, что мне не придется им воспользоваться, но, к сожалению, каждый раз я, как попугай, повторяю один и тот же текст:
  - Понимаете в чём дело, - говорю я, стараясь казаться как можно спокойнее, - Моя жена месяц назад вышла из декретного отпуска, и мы всё никак не можем найти няню для девочки. Родственников у нас нет, поэтому пока вот вожу её с собой.
  Надеюсь, что моя речь убедительна, тем более что всё в ней правда, вернее было бы правдой, если местоимение "мы" я заменил бы на "я". Но я предпочитаю говорить "мы", потому что "я" вызвало бы много новых вопросов, на которые я ещё совершенно не готов отвечать.
  - Может быть, вы кого-нибудь знаете? - на всякий случай спрашиваю я.
  Моя клиентка отрицательно мотает головой.
  - Слушайте, - вдруг говорит мне она, - А вы уверены, что ваша девочка не заболела? Моя так орёт только когда у неё что-то болит.
  Не отрывая левой руки от руля, правой я трогаю Софии лоб. Он горячий, но я не хочу, чтобы девушка в рваных джинсах об этом знала.
  - По-моему, у неё самая нормальная температура.
  Девушка мне явно не доверяет - она опять перегибается через спинку сидения Софии и быстрым, привычным движением касается её лба.
  - У неё сильный жар, - говорит девушка. У вас есть что-нибудь жаропонижающее?
  - Нет, - признаюсь я.
  Девушка опять садится на своё сидение. До самого своего дома она едет молча, и это молчание тяготит меня больше чем её громкая болтовня. В этом молчании я чувствую осуждение и напряженную работу мысли.
  Уж не собирается ли она нажаловаться на меня социальным службам?
  - Водитель, очнитесь! Вы проехали мой дом! Я вам кричу, кричу, а вы не слышите!
  Я, правда, ничего не слышал...
  Хорошо ещё, что я недалеко проехал, и сзади меня никого нет - можно дать задний ход.
  - Подождите меня пару минут, - я забыла деньги, - заявляет клиентка.
  Пропала она как минимум минут на семь. Когда я решил, что она уже забыла обо мне, (или наоборот, не забыла и сейчас звонит в полицию или социальным службам), она появилась, держа в руках деньги и какой-то пакет.
  - Это Долекс, отмерьте ей один сантиметр - шприц в упаковке.
  Хочется рассказать об этом случае Диане. Она любила такие истории. Бескорыстная помощь чужих людей трогала её до слез.
  Нет, лучше не надо, а то ведь придётся рассказать, что София заболела, хотя, наверно, она и так всё знает...
  Все мои последующие клиенты угрюмы и неразговорчивы. На моей последней пассажирке лиловый шарф. Диане бы он понравился. Я как-то подарил ей похожий. Кажется, это было на день влюблённых. Помню, как она расстроилась, когда потеряла его в автобусе, возвращаясь с работы домой.
  София заснула на подъезде к дому. Я осторожно достаю автокресло из машины, надеясь, что она всю ночь так и проспит в нём (иногда такие чудеса случаются!) Поставив Софию на пол в спальне, я иду на кухню - доедать свой бутерброд. В холодильнике пусто, если не считать двух банок пива и одного почерневшего лимона. Завтра у меня выходной и, жуя бутерброд, я пытаюсь составить список продуктов, которые надо будет купить в супере.
  Из начальных букв должно сложиться имя и фамилия Дианы:
  Дыня, имбирь, ананас, нектарины, апельсины, сосиски...
  Супермаркет почему-то оказался очень далеко, и до него надо долго идти по мокрому песку вдоль моря. Тут я понимаю, что я в каком-то другом, незнакомом мне городе (откуда у нас море?). Как назло, мне даже не у кого спросить, где я нахожусь - на пляже ни души. За плечами болтается пустой рюкзак, спереди сумка-кенгуру. Софии, видимо не нравится в ней сидеть, она пинается и громко кричит. "Наверно ей жарко", думаю я и с ужасом вспоминаю, что я не взял с собой солнцезащитный крем. "Надо вернуться домой", говорю я себе и поворачиваю назад, но тут же понимаю, что назад возвращаться не имеет смысла - моего дома (или гостиницы?) даже не видно на горизонте. Вдруг я чувствую, что я жутко устал и что мне надо поспать, но как только я собираюсь снять кенгуру, и растянутся на песке, слышу голос Дианы:
  - Отвези Софию в больницу!
  София громко закашлялась, и я просыпаюсь. Я мчусь в спальню, натыкаясь в темноте на мебель и опрокидывая стулья, хватаю автокресло с Софией и сумку со всеми её "меняльными принадлежностями", и иду к машине.
  Устанавливая сидение, я ощущаю неприятный запах, исходящий от Софии. Её лицо и одежда перепачканы какой-то белой гадостью. Тут до меня доходит, что её вырвало. Я вынимаю Софию из машины и несу её обратно в дом. По дороге её опять рвёт, причём так, что теперь мне приходится не только менять Софию, но и переодеваться самому.
  По дороге в больницу София часто кашляет, и я боюсь, что её опять вырвет, но всё обходится без приключений. В отделении детской неотложной помощи почти никого нет: вся очередь состоит из молодой пары с мальчиком лет пяти и совсем уж молодой парочки (обоим, кажется, не больше двадцати) с маленькой девочкой чуть старше Софии. Мальчик сидит, привалившись к маминому плечу, и часто дышит. Мама гладит его по голове и шепчет на ухо что-то нежное. Наблюдать эту сцену я больше не могу и отворачиваюсь. Ужасно хочется реветь...
  Меня выручает медсестра, которая громко объявляет имя девочки - Валерия Камачо Аренас. Единственной моей знакомой с именем Валерия была девочка, с которой я учился в подготовительном классе школы. Интересно, где она сейчас и как она выглядит? Двадцать пять лет назад она была смешной пухленькой девчушкой с пепельными, буйно вьющимися волосами.
  София опять закашляла, и я наклоняюсь к ней, боясь, что кашель опять закончится рвотой. От неё опять плохо пахнет, но на этот раз из другого места. Я вытаскиваю из сумки памперс и влажные салфетки и кладу их в автокресло, прямо на колени к Софии, и несу её в туалет.
  София обиженно плачет - ей неудобно лежать на жестком меняльном столике (я забыл взять с собой пластиковую подстилку) и мечет в меня взгляды, полные праведного гнева.
  Едва я успеваю натянуть на Софию штаны, как нас объявляют. Софию осматривает пожилая женщина-врач. У неё смуглые морщинистые руки с облезлым ярко-розовым маникюром и усталый взгляд.
  - У вашей девочки ринофарингит, - говорит врач, и, посмотрев на меня, добавляет, - Это не опасно.
  Я выхожу из кабинета, держа Софию на руках. Автокресло я забыл в туалете. Приходится туда вернуться.
  Купив лекарства для Софии в больничной аптеке, я еду домой. Врач сказала, что София должна быть хотя бы три дня дома, а это означает, что мне придётся брать отпуск. Надеюсь, что мой шеф войдет в моё положение.
  По дороге София засыпает, а я думаю о том, чем я буду заниматься эти три дня. Из дома, понятное дело, я выходить не буду. Сначала, надо завалиться спать - это первое что я сделаю, как только мы доедем до дома. Потом надо будет заказать продукты по телефону и наготовить себе еды на неделю вперёд. Телевизор, конечно, тоже надо посмотреть, - а то я за последний месяц совсем отстал от жизни - не знаю, что в мире происходит. Но самое главное, что я должен сделать за этот незапланированный "отпуск" - это нарисовать портрет жены.
  Когда-то я неплохо рисовал и даже подрабатывал тем, что рисовал на улице карандашные портреты прохожих. Это было очень давно, когда я учился на первом курсе художественного училища, и когда мои родители были ещё живы. В начале второго курса родители разбились на мотоцикле, оставив мне в наследство небольшой дом, который я тут же продал, чтобы расплатиться с их долгами. Училище я бросил и устроился официантом в одном итальянском ресторане. Платили мне ничтожно мало, и я решил податься в таксисты.
  Я хочу нарисовать только лицо, стараясь передать то особое его выражение, которое оно принимало, когда Диана кого-то слушала. Такое сосредоточенно-внимательное и в тоже время немного насмешливое. Я повешу его на холодильник, под магнит с изображением Эйфелевой Башни. Даже не помню, откуда у нас этот магнит - никто из нас никогда не был в Париже.
  Я хочу ощущать её пронзительный взгляд каждый раз, когда я нахожусь на кухне. Я хочу, чтобы эти чёрные, внимательные глаза следили за каждым моим движением точно так же, как и месяц назад, до того дня, когда Диана случайно спасла жизнь этой шестнадцатилетней дуре, решившей покончить жизнь самоубийством.
  Дождь опять припустил, и я подумал, что если бы такой же сильный ливень лил в тот день, Диана не стала бы возвращаться с работы пешком. Она, как обычно, села бы на автобус и спокойно доехала до дома. Но был прекрасный, тёплый вечер, и Диане захотелось пройтись. В это же самое время, некой девице, которую, как потом выяснилось, тоже звали Дианой, вдруг взбрело в голову выброситься из окна. Почему ей не пришло в голову посмотреть перед этим вниз?
  Мы наконец-то дома. Я перекладываю Софию в её кроватку, и сам ложусь рядом. Слушая её храп, я думаю, что, скорее всего, у меня будет опять бессонная ночь, даже если она проспит всю ночь. Я снова пытаюсь мысленно составить список продуктов, надеясь, что это поможет мне уснуть. Дойдя до последней буквы Дианиной фамилии, мои мысли перескакивают на список дел на ближайшие три дня. Похоже, что с первым пунктом я пролетаю. И тут меня пронзает мысль:
  - Как я могу строить какие-то там планы после всего того что случилось?
  - Так надо, дорогой, так надо, - отвечает мне Диана.
  Значит, я всё-таки заснул.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"