Ужасно хотелось разреветься. Я не делала этого уже лет 15, а то и больше, а вот сейчас хотелось. То ли оттого, что из отряда в девяносто человек осталось хорошо, если полтора десятка. То ли оттого, что у моих ног лежал мальчишка, весь вчерашний вечер читавший мне стихи собственного сочинения, а сегодня заслонивший меня от стрелы. Стрелы, которая вряд ли причинила бы мне вред, потому что грудные пластинки моего доспеха сделаны из "зеркалки", - щедрый дар его величества, - а ни одна человеческая стрела не способна пробить лиэрнскую сталь.
Но реветь я не имела права. Офицеру тяжелой пехоты это не к лицу, даже если лицо скрыто под глухим забралом. Не сейчас. Не доставлю я такого удовольствия вернонцам.
Их было шестеро, пять рядовых и офицер. У офицера на наплечных пластинках по три "звездочки", стилизованные изображения Венца Вернона, - капитан. По "Враговедению", Военной истории Верноны, у меня в Академии были высшие баллы, в гербах и военных знаках различия вернонцев я разбиралась не хуже, чем в родных лимерианских. Капитан-вернонец же, по-видимому, был не прилежен в учебе, он моего звания не распознал.
- Господин... ммм... офицер, я приказать вас... вам... опустить оружие и сдавайтесь!
Наверное, мне полагалось испугаться, все-таки их было больше, я же с трудом сдержала гнев. О грамматике лимерианского языка капитан имел примерно такое же понятие, как и о званиях. Видимо, вернонцы рассчитывают, завоевав нас, заставить всех говорить на их проклятом языке. Ну ладно...
- Говорите по-вернонски, капитан. Так мне будет проще вас понять! - громко сказала я, стараясь как можно четче выговаривать вернонские носовые согласные.
Он смутился, это было понятно и по лицу, и по голосу, когда он снова заговорил. Какими смешными становятся эти вернонцы, когда понимают, что перед ними женщина. Воюем уже третий год, а они все никак не привыкнут.
- Я приказываю вам, господин... госпожа... опустить оружие и сдаться в плен.
- Вот видите, на вернонском получается гораздо лучше, - похвалила я. - А когда вы получили звание полковника армии Лимерии?
Он снова смутился, даже щеки порозовели.
- П-простите, я не совсем понял... - пробормотал он.
- Я объясню, - отозвалась я, стараясь говорить как можно беззаботнее. - Приказывать мне могут офицеры лимерианской армии чином не ниже полковника. А вы вообще младше меня по званию, так что соблюдайте субординацию.
Парень окончательно впал в ступор.
- Вы отдадите меч? - почти жалобно спросил он.
- Вам? - уточнила я. - Пожалуй, нет. Вы мне не нравитесь. Я вообще вернонцев не люблю.
Тут я слегка покривила душой, одного вернонца я все-таки когда-то любила. Его звали Тревор, он возглавлял вернонское посольство в Лимерии, дружил с моим дедом, тогда еще занимавшим пост первого министра, и часто бывал у нас дома. У него были красивые, золотисто-русые волосы и синие глаза. Когда он уехал, я ревела в подушку месяца два, не меньше. Мне тогда было 11 лет.
Парень тяжело вздохнул, покосился на своих солдат, и нерешительно проговорил:
- Значит, мы вас убьем.
- Попробуйте, - милостиво разрешила я.
Как говорит моя подружка Калле "все помрем", вопрос в том -- как именно. Я резко выбросила вперед левую ладонь. Сопляк. Вместо того чтобы разводить разговоры лучше бы следил за руками противника. Кинжал попал точно в горло, чуть выше жесткого воротника кирасы. Парень опрокинулся на спину, удивленно глядя в небо. Я же выхватила второй меч и бросилась вперед. Отбиться я не надеялась, но хоть с собой заберу нескольких. О предложении вернонца сдаться в плен я даже не думала. В нашей армии это было, мягко говоря, не принято. Считалось, что смерть в бою, пусть даже самая мучительная, лучше и достойнее позора пленения. Однако мою героическую гибель пришлось на время отложить. Я услыхала резкий окрик:
- Darro!
И едва успела выполнить команду, "пригнись", когда над моей головой просвистели конские копыта.
Всадник одним махом срубил двоих и погнался за третьим, решившим, что пешком он сможет убежать от коня. Еще двое достались мне, и справилась я с ними без особых трудностей, все-таки входила в лучшую пятерку фехтовальщиков нашего выпуска. Стряхивая кровь с клинков, я описала ими сложную восьмерку, вбросила мечи в ножны, повернулась к своему спасителю и наткнулась на острый насмешливый взгляд из-под приподнятого забрала.
Эльф!
- "Бабочка". Для человека неплохо, - снисходительно заметил он.
- Для человека смертельно, - буркнула я. - Разрубает на четыре части.
Он усмехнулся.
- Ваша страсть к уничтожению себе подобных просто потрясает...
Мне бы смолчать, все-таки это мой спаситель. К тому же, старший офицер. Но сносить насмешки молча я не умела никогда.
- Моя?! И когда это вы успели так хорошо меня узнать?
- Люди все одинаковы, - ответил он небрежно. - Стремятся снести как можно больше голов.
- А эльфы метят в другие места? - ехидно поинтересовалась я. - Ну-ка, ну-ка, поделитесь технологией более качественного убиения.
- Я выражаюсь образно, - сухо сказал он.
- А вы давайте поконкретнее, - посоветовала я. - Поэтам, знаете ли, на войне не место.
Глаза эльфа стали совсем ледяными. Довольно красивые глаза, между прочим.
- А это вы решаете, кому на войне место, а кому нет?- подчеркнуто любезно осведомился он.
- Убедили. На войне место всем. Но кое-кому недолго.
Он покачал головой.
- Сколько же в вас злости. Поэтому люди так мало живут. Не то, что мы, эльфы.
- А я слышала, что эльфы живут долго потому, что думают медленно.
Он побледнел от возмущения. Видимо, еще молодой. Нашего командира такими шуточками не проймешь. Впрочем, я и не решилась бы разговаривать с ним подобным образом. Разве что если бы мне окончательно надоело жить.
- Вы умрете, прикусив себе язык, от собственного яда, - голос эльфа звучал глухо. Видно здорово я его зацепила. А нечего насмехаться!
- О! Вы провидец? Вот здорово! А не подскажете, куда подевался мой клепаный ремень. Уже неделю не могу его найти, не иначе спьяну проиграла в карты офицерам из Центра.
Эльф изменился в лице, словно увидел что-то на редкость противное.
- Странный вкус у вашего короля, - процедил он сквозь зубы.
А вот этого я ожидала меньше всего. Откуда он знает о Джонатане? Судя по знакам различия, он из Резервного полка, прибывшего из Тор-эн-Таара вчера поздно вечером. Конечно, слухами земля полнится. Но мне не верится, что эльфам горного королевства есть дело до увлечений смертного, пусть даже этот смертный - король Лимерии.
- Что вы сказали? - переспросила я.
Он смерил меня взглядом, словно решая, стоит ли объяснять, но все-таки снизошел до ответа.
- Нас предупредили, что вы, майор Гилеанн, невеста Джонатана и вас нужно защищать.
Тут уж я взорвалась. Невеста, надо же! И этот, тоже мне, спаситель.
- Так вы поэтому спасать меня ринулись, один на пятерых? Перед Джонатаном решили выпендриться?! Ну ладно же...
Я выдернула клинок из ножен и шагнула к эльфу. Тот попятился, недоуменно глядя на блестящее лезвие.
- Что это значит, майор?
- Вы меня оскорбили и ответите за это, - просто сказала я, вертя мечом прямо перед его носом.
О трибунале я в тот момент думала меньше всего.
- Оскорбил?! - поразился эльф. - Да это вы меня всю дорогу оскорбляете. И чем же я вас так обидел, позвольте узнать?
- Позволяю, - буркнула я. - Кто сказал, что я невеста Джонатана, разве не вы?
Он опешил.
- По-вашему это оскорбление?
Ответом был резкий выпад, эльф едва успел отскочить.
- Ладно-ладно. Но ведь это не я придумал. Да что же вы делаете?! Творец Милосердный, вы мне голову снесете!
- Я или Творец? - мрачно уточнила я. - Тем более, вы так и не научили меня правильно убивать, так уж я по старинке. Да защищайтесь же, дурак!
На это он обиделся. Отбросил плащ, висевший на плече, демонстративно снял шлем и обнажил клинок.
Я застыла, глупо таращась на эльфа. Поверх гладко зачесанных и заплетенных волос поблескивал золотой венец, украшенный россыпью рубинов и затейливой вязью. У меня в ушах зазвучал голос Наэлинн:
"Изумруды в золоте - Старшая боковая ветвь, род Эйеллер; Изумруды в серебре - Средняя боковая ветвь, род Лераймэ; рубины в золоте - Старшая прямая ветвь, род Даннен."
"И откуда столь ценные сведения?" - ехидно интересуется Калле.
"Лери... то есть, генерал Хилериан рассказывал о генеалогическом древе Королевского дома".
Калле пожимает плечами.
"И какой смысл в отношениях, если по ночам он читает тебе лекции. Лучше бы способствовал развитию своего собственного генеалогического древа".
Наэлинн густо краснеет. Ее щеки становятся пунцовыми, прямо как те рубины, что в золоте, украшающие чело принца из рода Даннен.
Везет же мне на венценосных особ!
Я вбросила клинок в ножны, - для полного счастья не хватало еще и промазать, - и церемонно поклонилась.
- Прошу принять мои извинения.
У него отпала челюсть, и он так и застыл с открытым ртом. Я подождала немного и поинтересовалась:
- Да что с вами?
- А мне говорили, что человеческих женщин сложно понять, - медленно проговорил он. - Но это не сложно. Это просто невозможно!
У него было такое забавное лицо, что я не выдержала, и расхохоталась.
Он подобрал плащ и шлем, взял коня под уздцы и медленно пошел прочь. Оглянулся раза три. Видимо хотел пальцем у виска покрутить, да руки были заняты. А я смеялась до слез. Уж больно потешно выглядят растерянные эльфы. Лично я видела это впервые, но впечатления незабываемые.
Вернувшись в лагерь, я столкнулась с Наэлинн.
- Гиле, жива! - Радостно воскликнула она. - А ходили слухи, что ты попала в плен!
- Не дождутся, - отозвалась я. - Честь снять с меня голову будет принадлежать моему командиру.
Наэлинн поежилась. Полковника Таркена младшие офицеры боялись даже больше, чем Маршала Лаэро, а Наэ, как и я, имела счастье служить под его командованием.
- Как твой? В порядке?- спросила я. Не из любопытства, а скорее, чтобы доставить удовольствие самой Наэлинн -- она всегда расцветала, упоминая о Хилериане.
- Да, все хорошо,- Наэлинн кивнула, порозовев от смущения.
Удивительная девчонка. Прослужить целый год в тяжелой пехоте и все еще смущаться, когда речь заходит о ее личной жизни. Я так никогда не сумела бы. Правда и личная жизнь моя здорово отличалась от отношений Наэлинн с Хилерианом. Не удивлюсь, если этот красавчик на ней женится через некоторое время. Хотя обстоятельства, при которых они познакомились, совершенно не располагали к такому длительному и теплому общению. Около полугода назад вернонцы устроили нам большой сюрприз. Никто, наверное, даже Маршал, не мог предположить, что теплолюбивые южане рискнут поздней осенью переходить вброд реку. А они рискнули. Я перестала удивляться, лишь когда узнала, что вел их тогда сам Лорд-Маршал Тревор, моя первая детская любовь. Вряд ли кто-нибудь другой смог бы заставить солдат лезть в ледяную воду в полном доспехе. А Тревору и заставлять не пришлось -- он просто пошел первым, а остальные бросились за ним. Вернонцы тогда смели наш правый фланг начисто. Хилериан был тяжело ранен и скорее всего попал бы в плен, если бы не один молоденький капитан. Парнишка устроил заслон и сдерживал вернонцев, пока Хилериана вытаскивали с поля боя. Сам капитан тогда погиб. Посмертно его наградили орденом, и Хилериан, узнав, что в полку Таркена служит сестра того парня, сам лично отправился к ней, чтобы вручить награду. Так он и познакомился с Наэлинн. Наэ сначала его отшила, он долго за ней ухаживал, и она все-таки уступила. Девчонки теперь умирают от зависти, а я вот не понимаю, как можно влюбиться в эльфа. Никогда они мне не нравились, и сегодня я лишь укрепилась в своем мнении.
Из палатки Таркена доносились голоса, значит, командир занят. Говорили по-эльфийски, поэтому я понимала только отдельные слова, но, судя по голосам, обиженного мною эльфа там не было. Я слышала юношески звонкий голос Хилериана, глухой, бесцветный Таркена и глубокий бархатный баритон, принадлежавший Маршалу Лаэро. О чем они говорили, я понять не могла, а если поняла бы, здорово позабавилась.
--
Пожалуй, я все-таки вышлю ее обратно в Тиррену, - проговорил Хилериан.
Он шагал туда-сюда по палатке, а Маршал, присев на край стола, наблюдал за ним, стараясь не очень явно улыбаться.
--
А ты не слишком увлекся? - поинтересовался он.
Хилериан вздохнул и развел руками.
--
Похоже, слишком. Но я ничего не могу с собой поделать. Просто с ума схожу...
--
Сколько шума из-за такой ерунды, - подал голос Таркен.
Его самого подобные переживания уже даже не смешили.
--
Это для тебя ерунда, - возразил Лаэро. - А у них, понимаешь ли, любовь.
Хилериан вздохнул еще тяжелее, чем необычайно развеселил Маршала.
--
Что, еще пока не любовь?
--
Она боится.
--
Правильно. Командира надо бояться, - невозмутимо заметил Таркен, листая бумаги.
Хилериан покосился на него и продолжал.
--
У нее еще никого не было, и она боится, что я что-то сделаю не так.
--
А ты ей скажи, что делал это уже много раз, и всегда все получалось нормально, - посоветовал Таркен с абсолютно серьезным лицом.
--
Тар! - в голосе Хилериана было столько негодования, что Лаэро фыркнул, сдерживая смех. - Если тебе не нужны женщины, это не значит...
--
Не значит, - согласился Таркен. - Вот, держи.
Он протянул Хилериану несколько листов.
--
Спасибо, - Хилериан взял бумаги, быстро пробежал их глазами и, размашисто расписавшись, протянул перо Маршалу.
Тот поставил подпись и похлопал Хилериана по плечу.
--
Не переживай, все будет хорошо.
--
Может мне на ней жениться, - задумчиво проговорил Хилериан.
--
Слушай, Лери, ты разрешение на перевод получил, так иди к себе, - посоветовал Таркен беззлобно. - А то вдруг это заразно.
Лаэро снова фыркнул, и первым шагнул к выходу.
Я вытянулась в струнку, когда Маршал и генерал Хилериан прошли мимо меня.
--
Майор Гилеанн, можете войти, - раздался из палатки голос Таркена, и я поспешно шагнула внутрь, гадая, как он узнал о моем присутствии.
Таркен даже головы не поднял, когда я вошла. Он сидел за столом, рассматривая какие-то документы, и, казалось, даже не заметил моего появления. Но я знала, что он прекрасно видит все вокруг, и постаралась придать своему лицу максимально серьезное выражение.
--
Вы знаете о прибытии в расположение Эльфийского Резервного? - спросил Таркен. И, не ожидая ответа, продолжал. - С сегодняшнего дня наш полк переходит под командование полковника Тьэлле, и временно будет подчиняться ему. Вам понятно, майор?
--
А вы?
Эти слова вырвались у меня сами собой, и, мгновением позже, я пришла в ужас от собственной смелости. Таркен медленно поднял голову. Его черные волосы, заплетенные в косы и перевитые ярко-зелеными шнурами, от этого движения зашевелились, словно змеи. В меня уперся холодный взгляд абсолютно черных глаз.
--
А я, майор Гилеанн, получил повышение и перевожусь в Центр. Еще вопросы?
--
Нет, - я глубоко вздохнула, набираясь решимости, и быстро проговорила, - Поздравляю вас, командир.
На его лице не отразилось ни малейших эмоций.
--
Вы свободны, майор.
Я повернулась и вышла из палатки, пытаясь осмыслить, что мне сказал Таркен. За этим занятием меня и застала Калле.
- И? - поинтересовалась она.
- Нас передают Резервному, - сообщила я.
- А к чему такой загробный тон? - удивилась Калле.
- Резервный - это эльфы, - пояснила я.
Судя по лицу Калле, яснее не стало.
- Таркен тоже эльф, - напомнила она.
- Резервный - это горные эльфы, - начала объяснять я, и тут до меня дошло. - Ой, мать моя!
- Ты чего? - забеспокоилась Калле.
- Резервный, - простонала я, хватаясь за голову. - Полковник Тьэлле, разбери его черт. Мой новый командир, а я ему нахамила, да так, что самой теперь страшно.
Калле поцокала языком, выражая то ли неодобрение, то ли сочувствие.
- Да ладно, все помрем,- утешила она меня.- Куда теперь?
- Схожу в лазарет, - я тяжело вздохнула. - Если уж меня арестуют, то надо хотя бы успеть проведать своих, кто живой остался. И еще письма эти проклятые...
Калле сочувственно кивнула. Она, в свое время, отказалась от должности именно из-за писем. Да и я сама так и не научилась спокойно писать родителям о героической гибели их детей.
- Да, кстати, там, в лазарете новый врач, - отвлекая меня от невеселых мыслей проговорила Калле. - Из столицы. По слухам, что-то не поделил с Джои, вот он его и сослал на передовую.
Я усмехнулась.
- Ну что ж, пойду погляжу, кого это наш государь так невзлюбил.
Так получилось, что Джонатана я знала с детства, и на собственном опыте убедилась, что в этом человеке удивительным образом уживаются взрослый рассудительный мужчина, и маленький капризный ребенок. Порой ребенок одерживал верх, и для некоторых, осмеливавшихся перечить государю, это заканчивалось ссылкой, тюрьмой, а то и плахой. Передо мной снова, как наяву, встала картина: тренировка первокурсников Академии, девчонки и мальчишки лет пятнадцати-шестнадцати лупят друг друга тренировочными мечами, тяжелыми, но неопасными. Стараются изо всех сил, из кожи вон лезут. Еще бы, ведь сегодня на тренировку пришел посмотреть сам Его Величество Джонатан. Король вступает в шуточный поединок то с одним юнцом, то с другим. Вот очередь доходит и до меня. "Не боишься, Гилеанн?" - "Вот еще!" Он смотрит на меня, а глаза у него зеленые и холодные, как болотная вода. "Я задавал тебе вопрос. Пришло время ответить." - "Нет!" Он удивлен. Государь не привык к отказам. "Ты, наверное, не поняла. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне." - "Нет!" - "А если я тебя заставлю?" - "Да иди ты..." Светлые брови сдвигаются на переносице, глаза темнеют от гнева. "Ты еще приползешь ко мне, девчонка. Ты будешь моей. Или не будешь вовсе!" Его меч взлетает и стремительно опускается вниз, прямо на меня. Он метит в лицо, а не успеваю парировать, до конца не веря, что он действительно ударит.
Я поправила забрало шлема и, заученным движением, подтянула ремешок. Я делала так каждое утро: надеть шлем, затянуть подбородочный ремень и только потом посмотреться в зеркало. В полку ходили шутки о том, что я не снимаю шлема даже в постели с любовником. А так как очевидцев в наличии не имелось, в ход шло воображение. Я поначалу злилась, потом перестала обращать внимание.
В лазарете творилось что-то невообразимое. Раненые лежали один на другом, медсестры сбивались с ног, кто-то кричал, кто-то стонал, кто-то требовал воды, а какой-то офицер в бреду поднимал в атаку свой отряд. В первый год службы я, наверное, убежала бы в ужасе. Сейчас напугать меня было куда сложнее.
Пройдя между рядами, я отыскала Холли. Он был жив, но дышал с трудом, и, похоже, был без сознания.
В это время из операционной, отгороженной занавеской, вышел врач. Тот самый, попавший в немилость к Джои. Я замерла, затаив дыхание и не отрывая от него глаз. Он почти не изменился за три года, что я его не видела, разве что седины на висках немного прибавилось. Врач прошел между рядами, огляделся.
--
Этого в операционную, - он кивком указал на одного из раненых.
Санитары переложили раненого на носилки и понесли за ширму. Врач еще раз окинул взглядом приемную палату и собрался обратно в операционную. Он уже сделал шаг, но резко остановился и, обернувшись, снова оглядел раненых.
--
Профессор,- окликнули его из-за ширмы.
--
Минуту,- он подошел к Холли, отбросил покрывало и быстро осмотрел бинты, стягивающие грудь парнишки.- Кто накладывал повязку?
Медсестра растерянно покачала головой.
--
Я, господин профессор,- ответила я негромко.
После ухода эльфа я отыскала Холли, уже даже не надеясь, что он еще жив. Мне удалось стащить с него пробитый панцирь, не задев стрелы, и перетянуть рану. Похоже получилось неважно и сейчас мне достанется на орехи -- профессор Аррен был самым строгим преподавателем нашей Военной Академии и за ошибки карал нещадно.
--
Неплохо, - отметил Аррен и обратился к медсестре.- Готовьте его к операции.
После этого он наконец посмотрел на меня и холодный твердый взгляд немного смягчился.
--
Гилеанн?
--
Здравствуйте, профессор,- ответила я.
Больше мы ничего не успели сказать, - в лазарете появился Лаэро. Я вытянулась в струнку, но Маршал, не заметив меня, прошел прямо к Аррену.
- Потери велики? - негромко спросил он.
- Пока нет, но будут, - ответил Аррен жестко. - Нам негде размещать раненых, не хватает медсестер. В таких условиях я не в состоянии творить чудеса, господин Маршал.
Лаэро, не поворачиваясь ко мне, проговорил:
- Майор Гилеанн, передайте полковнику Лигейн, необходимо освободить ближайшие к лазарету палатки. И отобрать девушек из рядовых для помощи в лазарете. Выполняйте.
Проклятье! У этих эльфов глаза на затылке, что ли. Хорошо хоть мысли не читают! Все это я думала на бегу, ринувшись к выходу, и уже на пороге расслышала, как Маршал негромко произнес.
- Лейтенант Уилхолл представлен к награде за мужество, проявленное в бою.
И сухой ответ Аррена:
- Даже десяток наград не вернут мне сына, господин Маршал. Прошу меня извинить, я должен вернуться в операционную.
Возвращаясь "домой", в свою палатку, я снова столкнулась с Калле.
- Как Холли? - спросила она.
Я пожала плечами
- Ничего пока не ясно. А ты знаешь, оказывается Аррен, ну, этот доктор, отец Холли. А я и не знала.
--
Отец Холли? - удивилась Калле. - Бывает же. А ты сама его откуда знаешь?
- Долго рассказывать, - попыталась я уклониться от ответа.
- А нам некуда спешить. Там, - Калле кивнула в сторону нашей палатки, - все равно занято. Гости.
- Молодой человек? - уточнила я.
- Не очень молодой и не совсем человек, - с усмешкой ответила Калле.
- А, Хилериан, - догадалась я. - Очередная лекция по эльфоведению.
- Нет, сегодня у них практические занятия, и, боюсь, это надолго. Так что давай, колись, откуда ты знаешь этого доктора.
--
Он преподавал в Тирренской Военной Академии.
--
Медподготовку? А у нас вела какая-то дамочка, убей не помню имени.
--
У нас тоже. Аррен преподавал на медфакультете.
- Какие важные у тебя знакомые, страшно подумать.
- Да, пожалуй, - я рассеянно кивнула, вспоминая самую первую лекцию Аррена, на которую, будь я повнимательней, вообще не попала бы.
Я перепутала занятия. Вместо того чтобы пойти на лекцию по медицинской подготовке комсостава, я попала в группу полевых хирургов. Нас, будущих офицеров, учили останавливать кровь, правильно накладывать повязку, переносить раненых, то есть тому, для чего не требовалось врачебных знаний и опыта. У полевых хирургов все было совершенно иначе.
- Для начала запомните следующее, - голос у Аррена был жесткий, как у военного. - Ваше предназначение - спасать людей. Во что бы то ни стало и при любых обстоятельствах. Но всех нуждающихся вы спасти не сможете, советую вам не забывать об этом, и не стараться совершить чудо. Чудес не бывает!
У него было красивое лицо с правильными чертами, как у статуи эльфийской работы. И такое же бесстрастное.
- Если считаете, что не годитесь для такой работы, - уходите. Никто вас не осудит. Но если остаетесь - будьте готовы ко всему. Запомните, вы не солдаты. Ваша задача намного сложнее и трудней. Солдат воюет с врагом, но его враг всего лишь человек. Ваш враг - смерть. И вы должны будете победить, другого пути у вас нет. Теперь пример...
К концу лекции меня уже откровенно мутило, но встать и уйти я не могла - ноги подкашивались. Даже когда занятие закончилось, и курсанты разошлись я все никак не могла побороть тошноту. Внутри нарастал тугой ком, поднимаясь к горлу и мешая дышать, перед глазами плавали цветные круги, а потом мне под нос сунули что-то на редкость вонючее, и я услышала спокойный бесстрастный голос:
- Почему вы не ушли, когда почувствовали, что вам плохо? Я никого силой не держал.
- Да я вообще не полевой медик,- выдавила я, судорожно сглатывая.- Я случайно сюда попала.
Он удивленно приподнял брови.
- Вот как? А что же не ушли сразу, когда поняли, что ошиблись?
- Не успела,- созналась я, сгорая от стыда. Еще бы, будущий офицер, а чуть в обморок не упала.
Наверное, я действительно выглядела смешно, потому что он вдруг улыбнулся и погладил меня по голове. И это его прикосновение меня неожиданно взволновало. Мне тогда было уже 18, но я еще даже ни разу не целовалась, не говоря уже о чем-то более серьезном. Однокурсницы и даже младшие девчонки шепотом обменивались рассказами о своих приключениях, я же никогда не принимала участия в их посиделках. Мне не интересны были романы и поцелуи, наверное, оттого, что никто из товарищей-курсантов даже отдаленно не напоминал полковника Тревора, мою романтическую детскую любовь. Аррен на Тревора тоже мало походил, но было в нем что-то такое, что меня зацепило. А больше всего меня удивило то, что я его тоже чем-то привлекла. После той злополучной тренировки с Джонатаном я была уверена, что не понравлюсь ни одному парню. А если и понравлюсь - никто не посмеет посягнуть на собственность государя, на его игрушку. А Аррена не испугал ни шрам на моем лице, ни возможный гнев короля.
Наши с ним отношения продолжались 4 года, но однажды Аррен сказал, что нам следует все прекратить. Объяснил он это просто -- дескать, наши отношения зашли довольно далеко, и нужно либо жениться, чтобы раз и навсегда избавить меня от Джонатана, либо расстаться, потому что узнай король о нашем романе -- он от меня мокрого места не оставит. А Аррен ничего не сможет сделать, потому что я ему никто. Я была готова выйти за него замуж, но он предпочел разойтись. Сначала я злилась, страдала, а потом поняла, что он был прав. Нельзя было нам жениться. Аррен привык приказывать. Он не выносил своеволия и неповиновения, а я терпеть не могла, когда на меня давили. Конечно, он легко сломал бы меня, но как раз этого ему и не хотелось.
Конечно, ничего я Калле не рассказала, хотя она умирала от любопытства.
- Мой дед был с ним знаком,- сказала я, и в общем, это могло быть правдой, дед с кем только не был знаком.- Слушай, а что такое с Лигейн происходит? Я ей три раза повторила приказ Маршала, а она смотрит сквозь меня и только головой качает?
Калле как-то сразу помрачнела и махнула рукой.
--
Не злись ты на нее. У нее сын в плен попал.
Я ушам своим не поверила.
- В плен? Эльф? Не может быть!
Калле развела руками.
- Сама не поверила, но ни среди убитых, ни в лазарете его нет.
Лейтенанта Кэнно, сына Лигейн, я знала достаточно хорошо, и, честно говоря, была рада, что не являюсь его командиром. Слишком уж неорганизованным и недисциплинированным был этот симпатичный улыбчивый мальчишка. Кэнно было около тридцати лет, но если у человека в этом возрасте уже есть какие-никакие мозги, то для эльфа это еще, по сути, детство.
- И как она теперь? Это ведь ее единственный сын.
Калле лишь плечами пожала, а я мысленно обругала себя последними словами.
Калле была родом с юга, из маленького городка под названием Марр. Там у нее оставалась семья -- родители, сестры с мужьями и детьми и маленький сын. Говорят, в Верноне завести ребенка без мужа -- страшный позор. У нас же это обычное дело. А если женщина имеет офицерское звание, она получает те же права, что и мужчина. Она может участвовать в выборах, может ходить по ночам, посещать питейные заведения и даже носить мужскую одежду, не будучи на службе. А уж детей заводить -- хоть двадцать человек от разных отцов. Никто ни слова упрека не скажет.
Калле собиралась, получив звание, забрать мальчика в столицу, но не успела. Буквально через день после выпуска нам сообщили, что Вернона начала войну. Отряды тяжелой кавалерии смели южные рубежи и катком прошли по нескольким небольшим городкам. В их числе оказался и Марр.
--
Нам придется потесниться,- попыталась я сменить тему.- Маршал велел освободить палатки для лазарета, так что нам подселят кого-нибудь.
--
Женщину, надеюсь?- поинтересовалась Калле.
--
А может парня?- пошутила я.
Калле скривилась и замотала головой.
- На кой он нужен? Мне вот незачем. А тебе?
- А может Наэ?- предположила я.
- Лучше, чем тот,- Калле кивком указала на палатку,- у них вряд ли найдется. Так что, пусть они своих мужиков засунут себе куда-нибудь.
-Ладно, пойду-ка я в штаб. Очень неохота сейчас заниматься бумажками, но палатка все равно занята, а спать на улице майору, имеющему три боевых ордена, как-то несолидно.
--
Давай, выслуживайся перед новым начальством,- ехидно усмехнулась Калле.- В следующий раз будешь повежливее.
--
Ты в это действительно веришь?
Мы посмеялись, и я отправилась в штаб, приводить в порядок свои дела. А то вдруг этот полковник Тьэлле возьмется меня проверять, а у меня в бумажках на трезвую голову не разберешься.
Около входа в нашу штабную палатку я обнаружила эльфа. Устанавливать расовую принадлежность со спины я не умею, но только эльф способен, согнувшись в три погибели, самозабвенно разглядывать что-то на земле.
--
Открыли новый вид рыжих муравьев,- поинтересовалась я, подойдя поближе.
Эльф оторвался от изучения живой природы и поглядел на меня снизу вверх таким взглядом, словно это он надо мной возвышался, а не наоборот.
--
Вынуждена вас огорчить,- продолжала я.- Этот вид уже описан Элмером Деллским в его книге "Природа Южной Лимерии". Они называются Малые рыжие собачки.
--
Неужели?
Услышав его голос я на миг онемела. Пес их раздери, этих эльфов. Без венца и с распущенными волосами он выглядел совсем не так, как днем. Ох, прав был дед, когда говорил, что язык мой меня погубит.
--
А вы, помимо военного дела, еще и муравьями интересуетесь?- спросил полковник Тьэлле, выпрямляясь в полный рост.
--
Нет,- созналась я.- Я вообще не сильна в природоведении.
--
Зато вашему красноречию можно позавидовать,- заметил он.
--
Завидуйте,- великодушно позволила я.
Он так смешно надул губы, что я едва удержалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо.
--
Эй, полковник, я не хотела вас обидеть.
--
Правда? Боюсь представить, что будет, когда вы этого захотите.
Я начала закипать. Терпеть не могу таких вот обидчивых типов, перед которыми надо по полчаса извиняться за каждую шутку.
Обстановку разрядил молоденький адъютант Маршала.
--
Господин полковник, разрешите... Майор Гилеанн, вас вызывает Маршал Лаэро.
Эльф, казалось, удивился. Святой. Я бы на его месте злорадствовала. Хотя, вряд ли он это умеет.
Не знаю почему, но Маршала я не боялась. Девчонки-офицеры кидались в крайности -- кто-то умирал от ужаса, при виде Лаэро, а кто-то ночами рыдал в подушку, страдая от неразделенной любви. И слухи о нем ходили самые разнообразные. Говорили, что Лаэро может видеть сквозь стены и читать мысли. Что он эльфийский король, отрекшийся от престола из-за любви. Что он поедает сердца своих врагов. Что он соблазняет невинных девушек, а утром жестоко убивает их. И прочую подобную чушь. Я никогда не верила сплетням и не страдала ни от страха, ни от любви, поэтому в палатку Маршала вошла совершенно спокойно.
Лаэро сидел на краю стола, и вид у него при этом был такой, словно в армейском уставе сидение на столе было прописано, как важнейшая и почетнейшая обязанность Верховного Главнокомандующего.
--
Господин Маршал...- начала я.
--
Сядьте,- перебил меня Лаэро, взглядом указывая на скамейку.
Я села, понимая, что затевается что-то необычное. И не ошиблась.
--
Вы говорите по-вернонски?- спросил Лаэро.
Спрашивал он именно по-вернонски, и ответила я ему на том же языке.
--
Да, господин Маршал. Я говорю по-вернонски.
Лаэро встал и прошелся по палатке. Мне даже показалось, что он нервничает, но с недосыпа и не такое может показаться.
--
Один из наших офицеров должен провести неофициальные переговоры с представителями Верноны. Вы, майор, будете сопровождать его в качестве переводчика и телохранителя. Вам понятно?
--
Так точно,- откликнулась я.- Нас будет только двое?
--
Нет. С вами пойдут еще два солдата. Но основным телохранителем будете вы.
Я кивнула. Хороший ход. Телохранитель-женщина действует на вернонцев безотказно. А интересно, о чем будут переговариваться.
--
Идите к южной заставе,- велел Лаэро.- Сопровождать вы будете полковника Тьэлле, вы, как я понял, уже успели познакомиться.
Нет, это просто сплошной праздник.
--
Так точно, господин Маршал,- ответила я бодро и покинула Маршальский шатер, размышляя, чем же, пес раздери, может закончиться такой замечательный день.
Эльф вел себя так, словно ничего не произошло. Мы шли рядом, почти задевая друг друга локтями, позади топали двое сопровождающих, видимо из штабных, потому что я их не узнала. Впрочем, они были в шлемах, как и я сама, так что разглядеть лица было почти невозможно.
Вернонцы уже дожидались нас. Их тоже было четверо, двое офицеров и двое солдат. Разговор начал один из офицеров, судя по погонам -- майор кавалерии. У меня он вызвал легкое раздражение, как последствие сегодняшнего общения с его сослуживцами. Впрочем, мне за него замуж не ходить.