* * *
Не для личного прогресса,
Не для сладости процесса.
Ты легла ко мне в кровать -
Ты умеешь предавать.
Как любовь наша нетленна!
Как из полипропилена -
Не сожжешь и не сгноишь.
Ты тихонько рядом спишь.
Сигареты на исходе.
Видишь сны об антиподе.
Ты проснешься в шесть утра -
Закурила и ушла...
* * *
Мы не способны на малое -
Многое лучше заспорилось.
В голос ревут разудалые,
Лето с весною рассорилось.
Вывернуло - не воротишься,
Внутренним стало наружное.
Можешь о нём не заботиться -
Он навсегда отутюженный.
С русским размахом, вольностью,
Перебиваешь молящего.
И засмеешься над строчками
Малого, но настоящего.
Рыщешь глазами в личности
Заново переродившегося.
Но понимаешь отлично ты -
Нет в нем того, полюбившегося...
РАЗРЫВ
Не злобствуй. Не надо, не злобствуй!
Белыми искрами свет поджигая.
Что-то не так? О, у вас неудобства!?
Больно отбиться от жизни, от стаи.
Всё позади. Сладкого понемножку.
Нас эти песни давно не волнуют.
Дальше сражения с толстою кожей -
Стелит постель и в уста расцелует.
Планка взята. Мы - для новых объятий.
Это другое - другая - другие...
Снова девиц завоёвывать статью,
С пафосом плакать на чьей-то могиле.
Красный сигнал. Утром сменит зелёный.
Пауза долгой ноябрьской ночи.
Только не злись... Чем-то там упоённый,
Я разрываю меж нами цепочку...
ЖАРА
Омываюсь в благовонной солнечной воде.
Знаю брод, иду спокойно, вверх подняв глаза.
Расстарался зря и сгинул в сонной пустоте -
Мелким камушком, со свистом, из-под колеса.
Подружился с ураганом - не подал руки.
Не успел и не желал, забыл предел одра.
Водрузил себе на веки в вечность пятаки...
А из сердца, громогласно, рвётся в бой жара!
* * *
Бесит и радует
Лупит бока.
Носом всё тычет,
Как в лужу щенка.
Затхлая паника -
Медленно стыть.
Сам, по привычке,
Себя начал бить.
Встал перед жизнью,
Раздвинул глаза.
Стыдно?! Да, стыдно!
Ай да в небеса!
Ад проходили -
Закройся Сим-Сим!
Был сатанаилом,
Теперь Серафим!
Благо лицо
Закрываю крылом.
Перебесился,
Сломал Отчий дом.
Сердце в руинах
И вечный покой,
Бьёт по затылку
Любимой рукой.
Стол чужаков -
Игрище спасено.
Даром ем хлеб,
А плачу за вино.
Так уж устроено -
Жизнь не легка.
Бесит и радует
Лупит бока...
ОДНА НОЧЬ
Был рассвет, которого не ждали
И хронометр цинично шел вперед.
Разорвать с утра объятья не желали,
Предпочли навеки этот мёд.
Наша ночь отчаянно цеплялась
За последние кусочки темноты.
Ты смотрела на окно и улыбалась,
Целовала вновь и вновь мои персты.
Добрый взгляд с прощальной чашкой кофе.
В ней твое тепло и твой вопрос:
Не дадим случиться катастрофе?!
Не дадим. Во избежанье слёз...
ПАМЯТИ АЛЕКСЕЯ ХВОСТЕНКО
Не вижу птиц я в ветвях больших деревьев,
Не слышу птиц я в ветвях больших деревьев.
И твари пернатые высоко,
Летят туда, где прежде не были.
Летят они на юг...
А. Хвостенко (Хвост)
Вот это выходка: взял да и умер!
Плачет Париж восковыми свечами.
С легким французским акцентом, игумен
"Вечную память" прошепчет печально.
Грустно в Москве, Петербурге, Мадриде.
Дело не в городе, а в постояльце.
Сколько таких же, как он, в живом виде?
Тщетно считать - не сгибаются пальцы.
Ловко сгорел, в старый свитер одетый.
Розы, последнее рукоплесканье...
Вот так, внезапно, уходят поэты,
Выварившись в этом жизненном чане.
ДВЕРЬ КВ. Љ 128
Гибла вольная обстановка,
Дверь на цепочку и в щелочку рожу.
Малоприветливая литовка
Стала родной и чуть-чуть помоложе.
Трудно штурмуются голые стены.
Плечо в гематомах, глаза в интересе.
Кто-то закончит скандал, непременно,
Вставит мозги молодому повесе.
Лампы, перила белеют надеждой.
Кнопкой звонка перебиты рекорды.
Тот, кто сейчас под моею одеждой,
Напрочь забыл, как вести себя гордо.
Около трёх. День от ночи пунктиром.
Стыдно и холодно. Ранняя осень
Скрыла любовь за дверями квартиры,
С выпуклым номером: сто двадцать восемь...
ПСАРНЯ
Псарня грызет чужаков,
В псарне негоже быть слабыми.
Кровь - не удел вожаков -
Травят шакалами жадными.
Эти "шестерки" не ждут
Смерти забитого хищника.
Тело живое грызут,
В мясо впиваясь когтищами.
Каждый кусок чужака,
Смачно мусоля и чавкая,
Жрут на глазах вожака -
Не по щенячьему тявкая!
Псарня - кружок из юнцов,
Лучших пород представителей.
Псарня сожрет чужаков,
К радости бдительных зрителей!
* * *
Пища для ума - книжная пылища.
Грош тебе цена, ежели умрешь!
Ищешь чистоту, но не стало чище.
Ложь ищи в хлеву, во дворце не трожь!
Проще в темноте - дедовская ощупь.
Шиш на клевете смело водрузишь.
Площадь велика - мозги переполощешь.
"Насвистишь", слегка, на языке афиш.
* * *
Рука, словно фраза, рубила вперёд -
Узнали пощёчину бритые скулы.
И вроде унижен, а так нагло ржёт,
Что ненавистью в моих жилах пахнуло.
Удар. И опять уже хочется бить.
Он молча плюёт кровь, смешав со слюною.
А взгляд так же колок, что в пору завыть,
Но я снова бью - никогда не завою!
Ломаю лицо, а ему нипочём,
Скользит мой кулак по щекам его бритым.
Ответ в светло-серых глазах я прочёл:
"Хоть бей до утра - всё равно будешь битым..."
ТРИЗНА
Я оплакиваю собственную тризну.
Удаляюсь, загребая пыль ногами.
А они, чтоб ноги были чистыми,
Утирают их могильными венками.
Голоса устало хвалят и жалеют,
Небеса пророчат, не забыть стараются.
И дыханием свои ладони греют:
- Он то умер, а персты не разгибаются.
Закопайте! Эй, ну что же вы замедлили!?
Без речей, без этих похоронных фраз!
Не смотрите на меня, такого бледного.
Уходите, мне сегодня не до вас!
* * *
Каждый вечер - последний,
По утрам - возрождение.
Утром - глупый младенец,
Вечером - пьяный гений.
Этот выстрел - финальный,
После встречи нежданной.
От нечаянной грусти,
От любви нежеланной.
Простыня - в тёмно-красный.
Белый - больше не в моде.
Что ж, давайте прощаться...
Не толпитесь в проходе!
ПАТРИАРШИЕ ПРУДЫ
Лучше Вас никого моё сердце не знало.
Забавлялось, меняя ритмичность ударов.
Вы смеялись над юношею голословным
И взрывались, подобно пасхальным петардам.
Крепче Вас никогда душенька не любила.
Разгоралась на тысячи ватт и не гасла.
Но Вы странно краснели и супили брови,
В час, когда наливали мне под ноги масло.
Краше Вас мои очи не видели места.
Улыбались и плакали, жизнью довольны.
А Вы помнили лавками, ждали любовью
И ни разу не слышал я, как сегодня Вам больно...
* * *
Традиция сеять панику -
Привычка плевать в людей.
Кипящим вином, из чайника,
Заканчивать новый день.
Не жить для себя, не маяться,
Успеть размышлять во сне.
Пусть кто-то иной старается,
Извне пусть, но не ко мне.
Прибегнуть к защите совестью -
Эгидою перед собой.
Монах за меня помолится,
Попросит и мне покой.
Но только во сне - спокойствие,
А явь, что из носа кровь.
Продолжится удовольствие:
Нервозная жизнь и любовь.
* * *
Где любовь, там и яд.
Где тепло, там смердит.
Кто уходит, тот гад.
От кого - тому спирт.
На тоске жирный крест,
Грошек выкурил сплин.
В организме инцест
От смешения вин.
Позабуду тебя,
Стану фюрером лжи.
Никого не любя
Ставить смерть на ножи.
И в ночи, за пером,
Вспоминать этот флирт.
А из глаз льются слёзы,
Под названием - спирт...
* * *
На третьем ирмосе глаза
Слезами размочили щеки
И неизвестнейшие токи
Заисточали образа.
Простит ли Бог мою печаль,
Пречистой матери молитвой?
Забуду всё, что не забыто,
Прощу ли всех, кого не жаль?
Под редкий колокольный звон,
Земной поклон бью, покаянный.
Господь со мною постоянно,
Священник рядом - пуст амвон.
На главном образе Христос
Предстал пред нами в полных силах:
Прощаю дальних, ближних, милых;
Вступаю тихо в сладкий пост...
* * *
К холодному граниту прислонюсь,
Согрев твои глаза щекой небритой.
Ты для меня останешься молитвой,
Которую кричу, когда напьюсь.
Портрет на твоём памятнике пуст,
Чуть сжаты губы, взгляд чужой и сонный.
Я, грустью разбитной, неугомонный -
К тебе приду. Кричу - не накричусь.
ПЕРВЫЕ ДНИ ВЕСНЫ
Первые дни беспокойной весны -
Как тяжело и прекрасно и горько.
Мысли прозрачны, желанья мутны,
Есть чем дышать, только лёгкие спёрты.
Ласковый взгляд незнакомых девиц,
Перетекает в желание встречи.
Я улыбаюсь: - Полно в сердце спиц! -
Но не сдаюсь и ещё запримечу.
Что-то не так. Человечество ждёт
Грустной развязки цветного дурмана.
Скоро всё скиснет, в осадок пойдёт,
Как бормотуха на днище стакана.
ГОСПОДИ, ПРОСТИ!
Всё пошло наперекор,
Полетело под откос
Высыпав на новый шёлк
Угольки от папирос.
Господи, изми мя
От пагубнаго змия!
Снова сплетни старых глаз -
Побежали ручейки.
То до нас, то не до нас.
То близки, то далеки.
Господи, изми мя
От пагубнаго змия!
По дешёвке купят стыд,
За фальшивые гроши.
Не откроется уж вид
Белоснежных гор вершин.
Господи, изми мя
От пагубнаго змия!
И прости, прости Господь,
Что не сохранил в душе
То, что можно расколоть,
Но не склеить и не сшить.
Господи, прости мя
Со искренними моими!
ФИАСКО
Рьяным успехом спешили
Хвастаться громко и точно.
Сами себя рассмешили,
Тем, что украдено ночью.
Лёгкой вуалью окутан
Каменный идол проклятья.
Я, как всегда, перепутал
Белый и чёрный цвет платья.
Ценность последней секунды
Руки сжимает тисками.
Вынесли главное блюдо,
С нашей любовью - кусками.
Пели псалтирь по усопшим
И вытирали мне слёзы.
Через бедро переброшен
Несовершенностью позы.
Вёдрами лили на сердце
Вместо бальзама - чернила.
Где же то "светлое" детство,
Что меня с грязью сравнило?
Блеск лакированной жизни
Просит наждачной бумаги.
Козни плету? Получите! -
Белые-белые флаги.
Аплодисменты закату,
Браво трагической маске!
Всё. Отыграли ребята.
Занавес, парни, фиаско!
ПОЛИТИЧЕКОЕ
Непонятно вокруг - перепутано,
Неизвестно, забыто и продано.
Заменили рубли минутами,
Но ни чем не заменишь доллары.
За купюру заморского демона
Стариков превратили в количество.
Здравый смысл представляют системою,
Вместо глаз человеческих - бычьи.
Руководствуясь трезвыми взглядами,
Русский люд именуется быдлами.
Окружаем себя сами гадами,
Голосуя "удачно" на выборах.
ДАЙТЕ ХОДУ!
Дайте ходу! Дайте ходу!
Вам кричать - не докричаться.
Плюйте в воду, бейте в морду -
Уничтожьте моё счастье!
Блеф секунды - правда суток,
Воедино меркнет время.
Завтра чёрств, сегодня чуток,
Нынче с ними, позже с теми.
Сыро - душно, сухо - плохо,
Слёзы - мокро, смех - противно.
Наползла на нас эпоха,
Где любовь не перспективна.
Врассыпную! Расступитесь!
Здесь вам не вершить погоду.
Чем хотите запаситесь -
Дайте ходу! Дайте ходу!!!
* * *
Нам было выдано немного радости,
Ну и оказано чуть-чуть любезности.
Кто-то приклеился своей бездарностью
И с красной мордою гордился трезвостью.
Моя проталина поляны пошлости,
Сравнялась полностью простой лавиною.
Мы, разогретые, все поморозились,
Нас греют, думали, друзья любимые.
На лёд накапали немного смелости,
Немного совести, немного верности.
И всё устроили, сжимая челюсти,
Заставив медленно купаться в прелести.
АРТИЛЛЕРИЯ
Играли во что-нибудь вроде любви,
Сжигая себя сверхъестественно жадно.
Один за другим под воду корабли -
Твоя артиллерия лупит исправно.
Два сердца, как пули - то в грудь, то в живот.
И только здесь в бархатном кресле спасенье.
Забот полон дом, коньяка полон рот -
Прилично стреляет твоя артиллерия.
Бокалы, тарелки, ковры и цветы -
Смешались и молча валялись нахально.
Отравленной пулей своей красоты -
Твоя артиллерия лупит нормально.
Кошмар пережить, как-нибудь переждать,
Не помнить тебя до последнего вздоха...
Но, кажется это нельзя пережать -
Твоя артиллерия лупит неплохо!