1. Остров нашего имени
![Пробел []](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/rm.jpg){kind=small}
Мы продолжали свои байдарочные путешествия. Речку Пру бороздили уже много раз. Если раньше мы баргузинили по ней до Брыкиного Бора и дальше на попутках или автобусом до Спасска -> Рязани, то в последние годы мы уже ходили по удлиненному маршруту, доплывая до Оки. Ока, в районе впадения в нее Пры была лакомым кусочком нашего путешествия. Богатые бурые воды Пры неохотно смешивались с зеленоватой окской водой, не желая делиться живыми богатствами своего торфяного царства со скудной зеленью песчаной Оки. Удивительно четкой была эта граница (красные точки) между водами Пры и Оки. Со спутника хорошо видно, как далеко струится темная вода Пры вдоль левого берега Оки. Пра выносит на просторы большой реки уйму корма, а за ним и рыбу во всех ее ипостасях.
На противоположной стороне Оки мы давно уже облюбовали заросший ивой плоский песчаный берег с широким и бесконечным пляжем. Это по сути дела был остров, омываемый Окой и протокой. В зарослях острова мы вырубали ивняк, ставили там палатки, кострище таким образом, чтобы с Оки нашей стоянки не было видно. И эта, создаваемая природой и нами маскировочная таинственность, большие, почти морские, после Пры, просторы Оки, порой с большими, раздуваемыми могучими ветрами волнами, немного напоминали сказочную обстановку, в которой долгие годы провел маэстро Робинзон Крузо. В ивовых лесах можно было спрятаться и даже, заблудиться. Мы, как и Робинзон были единоличными владельцами острова, с утра до вечера ходили как туземцы, лишь прикрывая тряпицами самые необходимые места, питались, преимущественно, дарами природы и вели дикий образ жизни. Нам и детям там очень нравилось. Там можно было свободно погулять по бесконечному песчаному пляжу. Вход в речку был плоским, песчаным, без глубоких промоин, одним словом, безопасным для детей.
Душа на Оке пела другие песни. Если Пра создавала уютную камерную обстановку, но, в какой-то степени напоминала птичью клетку из берегов, леса, деревьев, их навесов над водой, кустов и облаков. В тоннелях этой клетки крутились-вертелись на байдарочных серпантинах мы - гордые мореходы, зажатые невозможностью из-за близости леса баловать глаза дальними горизонтами. На Оке же мы отдыхали душой, охватывая взглядом все от первой утренней до последней вечерней звезды на склоне гаснущего дня. Душа свободно разливалась по безграничному горизонту водной глади Оки. Отдыхала не только душа, но, и глаза. Останавливались мы на острове вблизи Качкова затона. Качков был мощным судовладельцем, первым вместе с судостроителями из Елатьмы, ставшим бороздить просторы Оки своими бурлацкими судами и паровыми пароходами. В этом затоне они на зиму ставили свои суда, дабы уберечь их от весеннего ледохода. Затон, в те времена, был очень значимым местом для русского пароходства.
Когда управляешь байдаркой весьма чувствительно ощущаешь на руках сопротивление течения реки. Приходится крепко упираться, чтобы его преодолеть, хотя под веслом у тебя лишь легкое суденышко. Бурлаки же тащили порой многотонные суда, зарабатывая за сезон лишь 8-9 рублей. Плотник в те времена зарабатывал вдвое больше. Посмотришь на эдакое и, на душу сразу ложится надрывное, тяжелое, бурлацкое, шаляпинское 'Эй ухнем'.
![Качков затон [Интернет]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/kachk.jpg)
На одном из пароходов Качкова 19 век
Елатьма в те времена была крупным речным портом и судовладельцы оттуда тоже строили большие суда, соединяющие Москву с Рязанью, Касимовым и Нижним Новгородом.![[Интернет + Лаптев С]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/proka.jpg)
В дебрях Пры ..... Ока раздольная
У реки Оки есть сестра в далекой Бурятии. Она течет в гористой местности и впадает в Ангару. Название ей дали татаро-монголы, которые многие века властвовали в тех и наших краях. Когда навалились на Русь
![Река Ока [Интернет + Лаптев С]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/oka.jpg)
Наш-остров стоянка на Оке напротив Лопаты. Край острова
Существуют и другие водоемы в Мещере и в Бурятии, совпадающие по названиям. В Мещере есть озеро Шуя, любимое место отдыха Паустовского, в Бурятии есть с таким же названием река Шуя.
Вернемся к нашему острову. Параллельно Оке около Качкова затона тянулась богатая рыбой тихая протока, в которой мы в ветреные, да и в погожие дни вместе с детьми ловили рыбу. Протока соединялась с большим уютным озером, неглубоким, хорошо прогреваемым солнцем и потому частично заросшим редким, занесенным в Красную книгу водяным орехом чилим. На противоположном берегу Оки находилась знаменитая Лопата - излюбленное место рыбаков. Называется она так потому, что замкнутый круг старицы Оки напоминает лопату. Доступ в Лопату был дозволен лишь белым людям по спецпропускам. Но, Лопата была настолько сказочным местом, что нас отсутствие спецпропусков не останавливало, несмотря на возможные штрафы, изъятия рыбацкого инвентаря, легкий мордобой и прочие виды административных наказаний.
![Чилим [Интернет + Лаптев С]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/lopata.jpg)
Водный орех чилим, Пра, лопата и Ока с нашим островом
Богат был противоположный берег Оки и ягодами - малиной и ежевикой. Туда мы высаживали женско-детский десант и они изрядно пропитывались там пьянящими ароматами, не забывая прихватить с собой ведерко-другое для наших пиршественных чаепитий по вечерам. В пасмурную погоду или на закате дня мы устраивали с детьми соревнования и игры, забавы и шутихи по бесконечному песчаному пляжу. Развлекали нас в первые годы многочисленные круизные лайнеры, баржи, корабли-кораблики, приветствуя нас гудками, создавая большие волны, в которые мы все бросались сломя голову.Лопата - большая петля старицы Оки. Это место является каким-то особым оазисом, в котором уютные берега Пры сливаются с водами Оки. Соседствующая с Прой широкая вода Оки в тихий солнечный закат - особый сказ. По водной глади, как будто бы тихо плывут сказочные острова и островки, многократно отраженные в воде, разлитой между ними недвижным синим стеклом. По нему золотыми от солнца кольцами величаво плывут растущие круги от кормежных трудов многочисленного подводного семейства. В природе и на душе стоит тихая благодать и абсолютная тишина. Байдарка неслышно парит в этом земном Космосе. Не хочется шевелиться, дышать и думать. Только полнить глаза и душу красотой, которую никому не дано ни изваять, ни изобразить, ни описать. А дальше с этой водной глади в саму Лопату текут протоки через замысловатые извилины, полутоннели, навесы и небольшие, красоты необыкновенной озерца. Каждое такое озерцо - свой мир, сотканный из воды и водорослей разных форм и цветов, в которых кипит бурная подводная жизнь, где окуни охотятся на мелкую рыбешку, за ними
![Родственники [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/turis.jpg)
1988 г. Нина,Сергей,Павел,Таня,Антон,Наташа,Оля и я на острове
гоняются большие щуки, где стоит плеск, взрывы и фонтаны воды от бьющих щучьих хвостов и идут многочисленные битвы за свой кусочек сказочного подводного царства.Ходили мы в эту фантастическую страну, в основном, с Валентином, иногда нам компанию составлял Толя, один раз Стас. Там щуки шли на любой вкус и вес. Ловить было одно удовольствие. Моя рекордная была на 5 килограммов. Были рыбешки и побольше: громадный сом, которого мы с Валентином, чуть было, не поймали, разогнул кольцо спиннинга и обидно близко ушел. Жалко мне было и ушедшего сома и опозоренный им мой спиннинг. Мы с ним бывало привозили в наш стан до 15 кг рыбы за одну рыбалку. На сковородку, уху, сушку, засолку, приманку для других рыб. Свежая рыба со сковородки шла нарасхват, с боем. Даже крупная свежезажаренная щука, про которую говорят, что она пахнет тиной, была необычайно деликатесна. Рыбы съедали столько, что у Гали стали расти новые зубы. Толя с Валей специализировались на ловле белой рыбы, отлавливая порой больших лещей и прочих белорыбиц размером до 2-х, а то и более килограмм. Ждали их с рыбной охоты всегда с нетерпением и редко когда они возвращались ни с чем. Это была самая деликатесная форма нашего рыбного гурманства. Правда, белорыбица была костлявая и у детей, из-за этого, не всегда была в почете, но, в московских ресторанах такой силы вкусности было не сыскать. Ловля белорыбицы требовала
![Пашка-рыбачок [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/pavel.jpg)
Пашка-рыбачок Дневной улов от головы до ног
большого терпения, многочасового сидения в байдарке на одном месте и потому я на этот вид рыбалки был небольшой охотник, хотя релаксация при тихой водной охоте - идеальная. С Валей на такой рыбалке, чуть было не случилась беда. Леска, после подсечки крупной рыбы петлей села на палец, рыба резко рванула, выбросила его рывком из байдарки и потащила вглубь. Леску с пальца он стащить долго не мог и лишь уже на большой глубине, когда рыба ослабила тягу, от лески удалось освободиться.Я больше охотился на щук и окуней в Лопате или в нашей протоке. Ловили мы на не попади какую приманку. Червя не было, поэтому шли и перловка и хлеб с подсолнечным маслом и опарыш, даже кузнечики и мухи. Для приманки на окуня я приспособился отлавливать мальков трехлитровой стеклянной банкой с крупой на дне. Когда там собиралось много мальков, банку я выдергивал из воды и, приманка была готова. Окунь на нее хорошо клевал. На Оке мы засиживались дня на 3-4, загорали, купались, набирались сил перед дальней дорогой. На нашем Робинзоновском острове на Оке я оставил свои последние волосы. Мешали они моим спортивным занятиям. Я там по длинному песчаному пляжу, вдоль кромки воды, по утрам, босиком совершал часовые пробежки. Пятки шлифовались песком и водой до блеска. К концу часа постоянного бега начинал накатываться кайф, создаваемый образующимися в организме в процессе долгого бега эндоморфинами. Поэтому стоило за ними часок побегать. Посоветовавшись с Ниной, я решил состричь оставшуюся на голове мишуру, что очень оперативно и качественно она и сделала, освободив меня от проблем моего головного. Так что часть моего генетического кода в виде волос уже покоится в Оке, Волге и Каспии, да простят меня многочисленные жители этих могучих водных ареалов.
По Оке мы добирались до Касимова, с промежуточной пересадкой на некое подобие теплохода после Рубецкого или Лашмы. Это была та самая Лашма, где родились академики - братья Владимир и Алексей Уткины - создатели 'Сатаны' и 'Скальпеля' - атомного поезда, которого очень боялись американцы, тратя громадные деньги на отслеживание этих поездов из космоса. Потомки этих поездов до сегодняшнего дня бегают по дорогам страны, сдерживая аппетиты охотников до наших природных ресурсов.
![Скальпель [Интернет]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/skalp.jpg)
> Атомно-ракетный поезд 'Скальпель'
Конечно, удивительно то, что в такой глубинке, в рязанских болотах появились такие кристаллы разума. Мы много слышали о Королеве и Курчатове. Они, безусловно, великие люди. Но, атомную бомбу Курчатов начал изобретать, получив множество чертежей и информации от наших разведчиков из США, на Королева работала вся страна. Но, прошли времена и их достижения уже намного превзойдены американцами и китайцами. А вот атомный поезд подобный тому, который сотворили Уткины, американцы не могут создать до сих пор. Он им как кость в горле, потому что, блуждая по российским дорогам, неуловим и очень для них опасен, отправляя при старте одной 'Сатаны' сразу 10 боеголовок в сторону противника. Поэтому, как только началось сокращение вооружений в СССР и США, первое, что включили американцы в этот перечень сокращаемых вооружений, были атомные поезда Уткиных. А знали мы про этих людей мало лишь только потому, что работа их была сверхсекретной. Засекречены были и они. Владимир Уткин создал и запустил спутники 'Космос', ракету 'Зенит', выводящую в космос груз до 12 тонн. В Москве, Рязани и Касимове память о них увековечена. В Лашме тоже скоро возведут бюсты героев, в Космосе блуждает астероид с именем Уткин. Ну и много чего еще в мире про них. И еще одна весть: 'Скальпель' начинают возрождать.
Один раз пришлось нам с детьми в 3 утра, в потемках, чтобы успеть к посадке на теплоход у Лашмы, сворачивать в дождь и сильный ветер сырые палатки. Все вымокли до нитки, но, даже дети не сетовали на непогодь. Плакала лишь природа, то ли от горя расставания с нами, то ли видя наше нежелание поддаваться унынию.
До Касимова по Оке мы добирались за день. Река нам всячески помогала. Около Рубецкого она разливается широко, и, несмотря на это, течет там стремительно, чем очень способствует ускоренному ходу. Берега там на любой вкус: и крутые и пологие, в лесах и лугах, с большим обзором и далекой перспективой.
У Касимова, в районе Улановой горы, где мы высадились, очень высокий берег. Карабкаться до самого города с байдарками и прочим скарбом было весьма утомительно. Из Касимова в Рязань мы уже добирались автобусом. Один раз, когда по Оке еще ходили на подводных крыльях 'Ракеты', мы добирались от Красного Холма, который в часе хода до Касимова на этом скороходе.
Касимов, который до 1471 года назывался Городец Мещерский, позже - Низовой Городец, был назван в честь татарского царевича Касыма, оказавшего большую помощь великому князю Василию Темному в борьбе за московский престол. В Касимов в 1552 году была сослана последняя правительница Казанского ханства - Сююмбике, дочь мурзы Юсуфа. Их потомки, состоя на службе у русских царей, числились как юсуфовские, ставшие впоследствии Юсуповами, к числу которых относился и Феликс Юсупов, покушавшийся на Григория Распутина. В Касимове жил и почил петровский шут Балакирев, получивший там, в качестве награды, имение от царицы Елизаветы, записки которой он таскал ее любовнику Монсу (за что был сослан Петром 1 в Сибирь), там родился космонавт Владимир Аксенов. Город второй по величине в Рязанской области с признаками такого уютного районного захолустья, но, весьма с богатой историей взаимоотношения русских царей и Золотой Орды. В городе сохранились мечети и много потомков от тех далеких времен.
2. Цна, Мокша и далее до Касимова
По Пре и Оке мы уже много поплавали, поэтому на следующий год решили изменить маршрут и выбрали уже трассу нашего байдарочного вояжа сразу по трем рекам Цне, Мокше с завершением по Оке у города Елатьма. Компания у нас оставалась той же - семьи сестер и моя. Толи, правда, с нами не было. С нами были Григорьевы. Отправились мы туда в конце июля, дабы более прихватить тепла и меньше мокнуть под дождями.
До Цны мы добирались проходящей электричкой с остановкой на станции, на которой мы должны были за 1 минуту разгрузить все наши пожитки. Поэтому стоял сильный шум и гам, метались дети, лодки и корзины. Там метров 500 до реки по жестокой жаре тащили на себе весь свой байдарочный и кухонный, рыбацкий скарб. Но, это был не последний наш волок.
Небольшая в тех местах, Цна удивила своим непривлекательным видом. Бурая непрозрачная вода, с плавающей пеной и мусором нас не очень вдохновила. Глинистое дно и, возможно, какие-то, то ли промышленные, то ли сельхозсбросы сильно портили впечатление о ней. Поэтому мы сочли эту часть нашего путешествия неким чистилищем, а может быть и наказанием за грехи наши прежние и будущие, а потому спешили на встречу с Мокшей.
На Цне у деревни Устье, где она впадает в Мокшу, сооружена Рассыпухинская ГЭС со шлюзами. Гидроэлектростанция сейчас уже полностью рассыпалась, плотина развалилась, машинный зал растащили и все это имеет унылый вид.
Мы сначала шлюзовались, но, потом со шлюзами вышла временная задержка и мы вынуждены были разгружать свои байдарки и опять волоком все тащить до стартовой точки на Мокше. Речка эта за наш героический труд отплатила нам благодарностью: в небольшом отдалении от Цны вода очистилась, и мы уже плыли в свое удовольствие по достаточно широкой реке с красивыми берегами и чистой без мусора водой.
Мокша часто петляет, но, река спокойная, уютная, песчаная, на ней много пляжей, ответвлений проток, заводей и стариц, поэтому рыбы там водится во множестве. Кругом Мокши клубятся леса, не всегда прижимающиеся вплотную к берегу, что создает хорошую обзорную зону и приятное для глаза и души чередование нашего движения среди лугов и лесов. При желании там можно споро набрать грибов и ягод. Встретились мы там на нашей же первой стоянке с одной невидалью. На противоположном берегу Мокши росла обсыпная кустовая ежевика в 2 роста человеческих и с очень крупными ягодами. От обилия ягод кусты не зеленели, а чернели. Таких я ранее не встречал. Собирали ее ведрами, налакомились всласть и свежей и вареньем. В тот год лето было теплое и она созрела раньше времени. Мы стояли на левом крутом берегу Мокши с хорошим песчаным пляжем. Правый берег был с заводью, где мы ловили рыбу. Наша сторона была плоской красивой луговиной с деревьями и кустами.
Постояв пару дней на этом месте, накупавшись и наловившись рыбы мы поплыли дальше. Там нас ждала Ока, которую мы уже не один раз бороздили своими байдарками и потому сюрпризов от нее не ждали. Но, она решила разнообразить наши представления о ней. От берега до берега на Оке от ветра стояла большая убойная волна. Мы этого, как-то сходу, выходя из Мокши, не почувствовали и как только вкатились в Оку за пределы берегового штиля, нас начало швырять из стороны в сторону. Решив, что у противоположного берега поспокойнее, мы рванули туда. Ока после впадения Мокши разливается широко, ветру есть где разгуляться и он там созидает такие волны, что хоть пиши маслом девятый вал. Добравшись до середины Оки, я подумал, что мы зря на такое пошли. Там волна на пару с ветром хозяйничали как хотели. Мотало нас из стороны в сторону. Волна не катилась валами, к которым можно было приспособиться, выставив нос байдарки навстречу. Валы были разбиты ветром на клетки, поэтому волна била то с одного борта, то с другого. Срываемая ветром с волн исморось в момент промочила нас, а мне непрерывно забивала стекла очков, полностью перекрывая панораму. Байдарку заваливало, захлестывало холодной на ветру водой, поднимая волну страха не только у детей, но, и у взрослых. Байдарка все сильнее и сильнее трещала, причем треск был очень нехороший. Байдарка старая, сильно клееная, алюминиевые трубки изрядно поизношены. Для Пры и смирной Оки она была вполне, а для взбесившейся на ветру фурии байдарка смотрелась как-то ненадежно. Я тоже встрепал свои нервы основательно. Если байдарка опрокинется, то никого не соберешь. Но, все же дотянули до того берега, и хотя там было не слаще, но, уже приспособились и плыли без того нервного напряга, с которым одолевали перевозбужденную Оку.
Мокша, ниже Касимова, впадает в Оку, которая услужливо выбрасывает петлю своего русла в ее сторону. Против течения плыть в Касимов, в котором мы неоднократно были, мы не собирались: нашей целью была Елатьма, куда мы благополучно по течению и добрались. Палатки ставить там было негде. Приютило нас какое-то доброе семейство в доме недалеко от реки. Рыбалка в тех краях одна из лучших на Оке. Рыбы много, несмотря на тотальное браконьерство. Ловят сетями, которые в неограниченном количестве производит местная фабрика. Мощный рыбнадзор своих не трогает, а залетных за браконьерство сетями,
![Волна [Интернет + Лаптев С]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/volna.jpg)
У нас волна была много круче.
потрошит. На дне Оки в районе Елатьмы водится стерлядка - красивая, древняя, жирная, рыба, похожая на осетра, менее крупная, но, более изящная. Особенно хороша из нее уха, которую мы поели всласть. Ловил ее успешно на донки Валя. Вообще, Елатьма славится среди рыбаков своими рыбными богатствами. В интернете по рыбацкой Елатьме есть несколько форумов, на которых рыбных дел мастера делятся своими секретами и местами, особенностями прикорма и видами подходящих снастей. Но, самая ходовая снасть там, по- прежнему, сеть. К нам, как-то ближе к вечеру, подплыли на моторке рыбачки и спросили, нет ли у нас лишнего сахарку. Во времена нашего плавания в стране были большие проблемы с этим товаром. Поход мы заканчивали, у нас оставалось килограмма 2 сахара. Мы отдали одну упаковку рыбакам и они через некоторое время привезли нам два ведра еще живой крупной рыбы на любой вкус.![Елатьма [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/elatm.jpg)
Елатьма, Коржевин извоз, наш причал. Байдарки с парусами.
Позже на Оке в районе Елатьмы были замечены байдарки при парусах с поплавками. Но, добрых отзывов о них мало. Таким судам нужны озерные просторы, Ока для них маловата, там они неуклюжи.
С Валентином мы пошли посмотреть город и приборный завод. Город маленький, тысяч на 5 народу. К сожалению, там много попадалось
![купеческий дом [Интернет + Лаптев С]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/dorog.jpg)
Многоликая Елатьма: купеческий дом и городская улица осенью
людей с заметными умственными отклонениями. Преимущественно, это были дети с признаками болезни дауна, что производило тягостное впечатление. В Елатьме аж два интерната для детей с задержкой развития. Зашли на местный приборный завод, с которым позже Валентин завязал рабочие связи и продолжает их, по-моему, и по сей день. До Касимова добирались автобусом, оттуда до Рязани и электричкой до Москвы. Поход получился неординарным, следовым.3. К другому пристанищу. Папа.
В те годы случилось одно очень печальное событие - 25 июня 1988 году умирает отец. Было ему всего чуть более 70 лет, но, сердце начало давать сбои. Я уже рассказывал о его нелегком детстве и полного напряжения его существовании в последующие годы. Очень тяжелый, был период после 1945 года. Так называемые, полуголодные годы в послевоенное время были настоящим голодом. После работы отец шел на поиски дополнительного заработка, подрабатывая то грузчиком, то просто помогая кому-то руками. Власть не очень в те годы помогала народу, который эту власть долгие годы защищал от фашисткой расправы над ней. Осенью, когда заканчивалась уборка урожая, обнищавший народ пытался с тщательно убранных полей собрать хоть какие-то крохи зерна, гнилой картошки, капусты. Но, поля охранялись, никого не пускали, все догнивало. Отец стал посещать эти поля в сумерки. Однажды, как он рассказывал, ему очень повезло. Он где-то недалеко от края поля нашел кучку полусгнивших капустных кочанов. Огляделся, собрал, через плечо и к железной дороге, которая шла по краю колхозного поля. Вдруг видит, к нему бегут двое с винтовками. Поймают - на 100 процентов тюрьма, а бывало не церемонились и с расстрелами. Мешок бросать жалко, да и уже смысла не было, от пули не убежишь. Но, повезло еще раз. Приближался товарный поезд. Отец перед самым поездом перескочил на другую сторону колеи, подбегавшие стрелки не успели. Проходящий товарняк их с отцом разделил. Ездили поезда тогда неспешно. Отец успевает забросить мешок на открытую платформу поезда, прыгает туда сам, прячется за бортик и охрана остается с носом. Исчез человек, впору хоть перекреститься. Через пару километров выпрыгивает вместе с мешком и домой. Да и здесь надо было искать дорогу к дому очень осторожно - мешки трясли и проверяли. Нервов и крови это стоило немало.
![Жмых [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/gmyh.jpg)
Жмых
Бывало отец приносил домой подсолнечный жмых. Мы тогда не знали, что им кормят скот. Об этом узнали значительно позже, когда жмыховые времена канули в лету. Жмых был вполне съедобен. И лично мне, пожалуй, даже нравился. Возможно оттого, что в нем много было белка, которого нам в те времена системно не хватало. Но, жмыхом отец кормил поросенка, которого он держал в сарае. Жмыхом пробавлялись в те недобрые времена и некоторые соседи из нашего дома.
Отец никогда не сидел спустя рукава. Мы были малолетки, помощи от нас было мало, потому все на нем. Особенно, тогда, когда мама временно, но, надолго поселилась на Каляево и мы вместе с отцом ходили навещать ее. Поселилась мама в Каляево за то, что во время ее дежурства в интернате кто-то стащил какой-то школьный инвентарь, о чем мне поведал как-то отец. У нас со старшей сестрой Ниной по поводу Каляево возникла дискуссия. Она меня уверяет, что ни в каком Каляево мама не сидела. Тогда откуда у меня в голове такая информация?
Отец времени зря не терял. Он соорудил сарай, завел там поросенка, развел кур, одним словом перешел на рабоче-крестьянскую форму существования. На заводе работал в 3 смены. Не забывал и про наш досуг. Зимой, помню, сделал мне лыжи. Купить тогда их было не на что. Он вырезал из толстой широкой фанеры две полосы, распарил уже зауженные концы над кипящей кастрюлей и затем их загнул. После присоединил к ним веревки, чуть отнаждачил и торжественно мне подарил. По моему, к Новому году. Лыжи получились короткими, тяжелыми, больше похожими на охотничьи, но, мне понравились. Я ими очень гордился. Не хватало к ним только охотничьего ружья. Коньков отец сделать не мог, потому я так на коньках и не научился кататься. Сам он делал и сани: для нас и для своих промысловых путешествий.
Позже отцу выделили землю под огород, избытки даров с которого он продавал на рынке. Особо хорошо шла черная редька - в те времена лучший закусочный материал пролетариата. Отец ее хранил в погребе до Нового Года и перед самым Новогодьем выносил на рынок. Шла она по доброй цене, поэтому Новый Год у нас всегда был с подарками, елками, игрушками. Мы тоже активно помогали родителям. Сажали картошку, редьку, бились с сорняками. Особенно нам нравилось собирать картошку. Под конец сборов отец запекал ее в золе и мы ею объедались, настолько она казалось вкусной. Бывало, что место под огород нам отводили рядом с речкой. Тогда бывали и огурчики.
Уйдя на пенсию с основной работы, он продолжал кипеть. Разбрасывал себя и силы свои на наши семьи, все время улаживал всякие бытовые, жэковские вопросы, устроился работать в Рязанском бассейне, что на улице Фирсова, где мы по вечерам были зваными гостями. Устроился на ликеро-водочный завод, иногда угощая нас деликатесами этого почитаемого в народе предприятия. Устроился сторожем и дворником в сад, где в снежную зиму воевать с сугробами иногда ему с мамой помогал и я.
В последние годы много читал, наверстывая, по-видимому, упущенные в детские годы возможности. Зрение падало, надевал две пары очков и, когда позволяло время, убивал его на газетно-книжное познание. У него всегда были добрые отношения с зятьями и они платили ему тем же. Много занимался с нашими детьми. Пашкиным любимым занятием было ездить с дедом на трамвае по Рязани. Трамвайная ветка шла мимо дома отца и, садясь на конечной остановке на площади Полетаева, они мчались далеко до промышленной зоны, мимо Сысоевского кладбища, где он сейчас почивает с мамой, и назад. Маленький Пашка из окна во всю лупит глаза на машины и дороги, а отец ему рассказывает и назидает, как надо себя вести и жить. Человеком он, безусловно, был мудрым, давал мне немало советов, но, дефицит этого качества у меня не всегда позволял мне по достоинству оценить их и своевременно воспользоваться ими. Он постоянно вращался в круговоротах крепкого жизненного напряга с непонятным источником сил на все это. Бесследно это не прошло. Стал болеть, несколько раз лежал в больнице, перенес инфаркт.
Смерть пришла нелепо. Сказано было, что скончался от переливания крови. То ли ошибка медсестры, то ли врачей, но, вероятнее всего, это была ошибка незнания: был тогда еще низкий уровень медицины в тонких вопросах переливания и лечения крови. Даже сегодня гарантированных на 100 % путей верной корректировки и подбора состава крови еще не сложилось. Позже выяснилось, что у него был хронический лимфолейкоз. Тогда это была еще темная область знания наших специалистов по гематологии и это, наверно, стало той последней точкой его раннего ухода из нашей жизни. Я жил тогда в Строителе, мне об смерти отца сообщили ночью и утром я поехал в Рязань на прощальный визит с отцом. Сейчас, похоже, эстафету этой благородно-таинственной болезни принял на себя я, отлежав около месяца с таким же диагнозом на Пироговке у Олега. А потом, в 2011 году лежал и в той больнице, где лежал и отец. Но, госпитализация не моя стихия. Не люблю я утруждать врачей своим присутствием. Кто-то мудрый небезынтересно сказал: 'Чтобы лечиться у врачей надо иметь гигантское здоровье'.
Жизнь отца не была тем подвигом, о которых пишут в газетах, но, это была жертвенная служба семье, постоянная, безостановочная, выматывающая, без оглядки на свое здоровье и запас тающих сил. Плечи его все время подпирали нас даже тогда, когда наши уже окрепли, а его слабели. У меня не было с ним сусальных отношений, но, его любовь, тепло и внимание я постоянно ощущал на себе, даже будучи далеко от дома, живя в Строителе. Такую память оставил у меня о себе папа.
Нелегко было после похорон отца возвращаться в Строитель, но, работа продолжалась и она немного поддерживала меня в эти дни. Гордон уже подошел к предельному возрасту, близко подкатывало его восьмидесятилетие. Отдел наш возглавил Денисов Владимир Филиппович, работавший давно в отделе и не выказывающий особых симпатий Гордону. У них были взаимные антипатии. Группу по тканевой очистки газов, которую возглавлял Гордон, поручили вести мне. С этой поры ко мне вновь начал заглядывать парторг института Борис Ерохин на предмет моего вступления в партию. Мужик он был неплохой, деловой. У нас с ним были добрые отношения. Мы частенько ездили по городам и весям с вопросами экологического обеспечения наших крупных институтских внедрений. Возможно, агитация меня в партийные ряды была связана с тем, что настоящая фамилия Денисова была Зильберштейн, которую он решил поменять на фамилию жены. Этим он вызвал очень большое неудовольствие со стороны своего отца, да и многие сотрудники нашего института тоже не одобряли его поступка. В институте сотрудников с подобной фамилией было процентов 60. В целом мужик он был нормальный, снобизмом не страдал, вел себя со всеми по-дружески, неплохо относился ко мне. От перспективы вступления в партию я усердно отказывался, возможно лишая себя, тем самым, восхождения по карьерной лесенке. Это были годы перестройки, много нехорошего обнажалось из политических закромов партийной жизни, что еще меньше вдохновляло меня осчастливить своим присутствием ряды КПСС.
4. Инофирмы.
В этот период у нас начали устанавливаться более тесные связи с инофирмами. Стали проводиться лекции и семинары иностранных компаний непременно со шведскими столами, украшаемыми западной съестной и огнедышащей невидалью. Поначалу я очень стеснительно работал за этими столами, но, потом стал исправляться. Начались встречи с руководством крупных иностранных фирм. Как правило, от советской стороны на таких переговорах присутствовало 4 человека: крупный министерский чиновник, еще какой-то тип из министерства, начальник отдела института и разработчик. Разработчиком на этих встречах приходилось бывать мне. Такие переговоры велись или в нашем министерстве, или в представительстве фирмы. Один из министерских чиновников безусловно на этих переговорах был нужен. Как правило, опытный в международных переговорных делах сотрудник министерства сдерживал наши порывы встречного сотрудничества с инофирмами, что приносило безусловную финансовую пользу нашему отечеству. Помню, у нас были долгие переговоры с крупной финской компанией 'Тамфельт', занимающейся производством фильтровальных тканей. Фирма хотела нам продать дорогие термостойкие фильтровальные материалы из волокна номекс, компании Дюпон. Переговоры были тяжелые, стороны бились за каждую копейку. Моя задача заключалась в оценке достоинств предлагаемых материалов и соотношения цена-качество. В ходе переговоров каждому из нас был подарен тонкий калькулятор с сенсорным управлением какой-то японской фирмы. В то время, у нас даже калькуляторы с кнопочным управлением были большой редкостью, а с сенсорным, вообще были невидалью. Такие сувениры перевели плоскость переговоров в более мягкое русло и ускорило заключение договоренностей. Расслабился даже министерский представитель. Договора, правда, подписаны не были, но, намерения были позитивными. В итоге, несколько позже, я нашел более перспективных западных поставщиков и контакты с компанией 'Тамфельт' были завершены.
Я продолжал заниматься разработками процессов газоочистки на лабораторных установках и предприятиях цветной металлургии, публиковаться в трудах Гинцветмета, в журнале 'Химические волокна' и 'Цветные металлы'. Когда написал очередную статью по химии термодеструкции полимеров при их работе в среде запыленных горячих металлургических газов, пригласил в соавторы начальника отдела Гордона. Но, он отказался, потому, что, в химии он разбирался мало, текст был специфический и, ему не хотелось попасть впросак в случае, если мои умозаключения были бы неверными. Но, чутье его подвело. Выборочные статьи из наших 'Цветных металлов' публиковались в аналогичном американском журнале. В один из них попала и моя статья. За бугром ее заметили и, после этой публикации у меня началась дружба с химическим монстром - американской компанией 'Дюпон' (Du Pont), оценившим мою статью и технологию исследований. За статью я получил сертификаты, которые тогда можно было реализовать только в сети магазинов 'Березка'. Магазины эти торговали иностранным дефицитом на валюту для иностранцев или для наших властных структур. Наличие валюты в карманах рядовых граждан тогда была под строгим запретом. Поэтому заработанную нами валюту забирали себе наши финансовые органы, а вместо нее нам выдавали сертификаты-чеки Внешпосылторга. Но, я ими воспользоваться не успел: Пашка, сын, не ведая об их значимости, передал эти красивые бумажки своим дружкам и
![Чеки Внешпосылторга [С. Лаптев]](/img/l/laptew_s_i/ispovedzebrygl21/sertif.jpg)
Чеки Внешпосылторга
они канули в лету. Но, это было незначительной потерей, потому что ее существенно перекрыли дивиденды от моего сотрудничества с компанией Дюпон. Это были из тех самых Дюпонов, Морганов и Рокфеллеров, кровожадных акул капитализма, которыми нас стращали в школах и которых я, в школьные годы, жутко ненавидел, чутко прислушиваясь к голосу партии в оценке изуверского отношения сверхбогачей к простому народу.Продолжение следует
|