У меня никогда не было секса. Ни единого разу. Но для того,
чтобы кто-то мог понять всю масштабность этой трагедии,
мне необходимо вернуться примерно на два часа назад.
1.
- Какая красивая женщина, - думал я два часа назад, смотря на раздевающуюся передо мной точёную фигурку. Её движения напомнили мне одну знакомую, чья пластика всегда вдохновляла во мне мужчину, придавая уверенность взгляду, дым желанию и твёрдость телу. Всему.
И вот, выпустив из пальцев последний кусочек ткани, она встала передо мной, с тревожно приподнятыми в дыхании грудями, такими же живыми в движении бровями и горячим цветом пахнущей апельсинами кожи, по которой я гулял моим мужским взглядом, как по променаду красивого города, задерживаясь взглядом на линии строптиво поджатых губ и легко опускаясь на сокровищницу лишённых всякого разума бедер. Красивая. Хочу её. Пусть мир немножко подождёт. Два раза. Или даже три. Да, три будет гораздо познавательнее.
Я подошел к ней, тоже совершенно голый, а она следила за моими движениями словно за приближением хищника, хотя мой взгляд выдавал больше восхищения, нежели желания сожрать. Просто это был наш первый раз, она не была простой девчонкой, а я уже давно вышел из категории обычных реактивных пацанов и стремящихся к доминированию мужчин, чьей целью был именно секс. Нет, мне нужна была красивая история. И в этих своих мыслях я подошел к ней совсем близко, принял её в кольцо своих рук и положил ладони на её сразу пришедшие в движение ягодицы. И почувствовал, что меня трясут за плечо.
Дурным от недосыпа глазом, слипшимся от недолгого, но глубокого сна, я обернулся в тянущем меня направлении, заметив падающее на пол одеяло. Оно перелезало через меня, как большая мягкая змея, бесшумно соскальзывая на пол и складывая при этом, как самоварный сапог.
2.
У меня никогда не было секса. Во сне никогда. Ему вечно препятствовали какие-то катаклизмы, телефонные звонки, полёты, падения, взрывы, чьи-то крики, контрольные выстрелы, моя смерть, чужие роды, раскол Земли и уничтожение Вселенной. Я мог дотрагиваться до желанного мною тела, мог целовать его, ласкать ладонью, пальцами и просто взглядом, но в этом состоянии я никогда не входил в обнаженную для меня женщину. И этот личный феномен, сопровождающий меня все мои годы, дал мне основание даже во сне сомневаться в реальности происходящего, если я видел перед собой девчонку, готовую принять меня своим открывающимся телом. Уже во сне я начинал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, не сон ли это, не ловушка ли, и не проще ли будет, если я просто скажу этой обнаженной Нимфе пару дружелюбных слов, но не буду просыпаться с ёлочной эрекцией под звуки её внезапного превращения в аэроплан. Не те годы, знаете ли. Да и в звенящей молодости мне это не особенно нравилось.
Сегодня я не чувствовал подвоха. Красивая женщина стояла передо мной голой и я видел её взволнованную влажность. Её взгляда, её кожи и расшатывающих меня мыслей. Всё было замечательно, на горизонте ничего не взрывалось и в квартиру не ломились кучи костлявых очкариков в желании получить свой первый сексуальный опыт. Только моя постель решила по-другому. Возможно, она тоже захотела нежности и ревниво продолжила давнюю традицию неожиданных пробуждений, хранящих мою сонную девственность. Но это было в первый раз, когда меня от сна избавляло собственное одеяло, приснившееся мне в виде грубо тормошащей меня руки.
***
Я больше не буду спать. Не хочу. Это неинтересно. В своей непорочной природе я, пожалуй, начну движение по скользящим реальностям сна без необходимости закрывать глаза. Чтобы не упускать ни секунды из того, что дарит мне моё воображение. И не давать возможности одеялам и людям лишать меня этого подарка.
![[]](/img/l/lanowoj_s_a/zz11/849.jpg)