Арсений Лайм
40 секунд
Рассказ
|
Война...
Война никогда не меняется.
Fallout 2.
|
Планетарный истребитель ПИ-13 падал, оставляя на небесном лике Дианы угольный клубящийся след. Как будто неумелой и дрожащей рукой, сжимающей химической карандаш, кто-то пытался прочертить прямую линию. Но лишь уродовал чистый лист бумаги.
Обычно истребители так не падали. Их останки вообще редко долетали до поверхности планеты, покрытой нечесаной гривой голубоватых реликтовых лесов и бледно-зелеными, словно выцветшими, морями и океанами. Боевые машины просто взрывались, вспыхивая бутонами безумного фейерверка.
Капрал Данни Яр не погиб, мгновенно испарившись, и сейчас прокручивал перед глазами, как древний кинопроектор, пленку воспоминаний. Черно-белые кадры сменялись цветными, иногда рвались, но чуть позже вновь начинали нанизываться на невидимую нить судьбы, которая доплетала очередной узор под названием "жизнь еще одного человека". Осталось лишь несколько стежков, завершающих труд длиной в двадцать три года.
- До столкновения с землей 40 секунд, - безжизненным голосом сообщила смертельно раненая машина. Сказала и затихла, ловя отзвуки оглашенного приговора. Так замирают даже самые жестокие убийцы в то мгновение, когда в упавшей на зал трибунала тишине молотом ударяет - казнь.
ПИ-13 на вираже выскочил на перекресток двух святящихся трасс, прочерченных титановыми снарядами. Скрежет металла, всхлип мгновенно умерших приборов и систем и медленный полет на обочину всех дорог. Истребитель еще сжимал в своих объятиях человека, но помочь ни ему, ни себе не мог. И лишь отсчитывал расстояние до конечной станции:
39 секунд...
Кровь заливала капралу лицо - фонарь лопнул и один из осколков острой бритвой распорол серебристый шлем и белый лоб. Ноги перебило в нескольких местах, и они доживали последние секунды до земли, отказавшись подчиняться бывшему хозяину. Сердце привычно проталкивало кровь, не понимая, что с каждым ударом все глубже вгоняет гвоздь в гробовую доску.
Приборная панель, еще мгновение назад перелившаяся карнавалом огней, потухла, словно в мегаполисе выключили свет. На ее почерневшем лице испуганно и одиноко моргал лишь красный датчик. Новая система спасения, в спешке установленная на все истребители и не прошедшая должного тестирования, не сработала и отказала капралу в выборе пути.
37 секунд...
Полгода назад Данни готовился к увольнению. Пять лет службы в Планетарном флоте он считал безвозвратно потерянными. Но Яр осознанно обменял их на пропуск в Земную юридическую академию. Капралу не хватило бы всей жизни, чтобы собрать даже на год учебы в ней. Лелея и холя адвокатскую элиту Звездной конфедерации, академия оградила себя от всякого сброда. И только армия с ее дьявольской жаждой по молодым душам предлагала таким, как Яр выходцам с рабочих окраин промышленных центров, счастливый билет. Объединенное командование оставило в неприступной стене академии маленькую калитку, ключ от которой выдавался тем, кто соглашался бросить годы на плацы воинских частей, под кованые сапоги безжалостных сержантов и бесконечные приказы вечно недовольных офицеров.
И поток новобранцев, мечтавших стать дорогостоящими выкормышами элитного заведения, чьи птенцы разлетались по корпорациям, свившим гнезда на верхних этажах самых известных небоскребов мира, не иссякал. В серый дождливый день в эту реку вступил и Данни, оставив на берегу гражданской жизни свободу и вручив право на распоряжение своим телом и разумом военной машине, только на первый взгляд состоящей из живых людей.
Долгие и, казалось бесконечные, пять лет молох цвета хаки перемалывал капрала и его сослуживцев, с ледяным равнодушием выкидывал за борт сломавшихся, сваливал в Дома ветеранов покалеченных. И только академия, маячившая вдали путеводной звездой, удержала Данни от безоглядного бегства из армейских застенков, указала путь из планетарной пехоты на курсы пилотов и помогла их закончить. С лычками капрала, ласково прильнувшими к правому рукаву голубого кителя, Яру ослабили узду и позволили дышать чаще, чем того хочет армейский сержант.
35 секунд...
До конца службы оставался месяц. А студентов академии не призывали в армию даже в самые трудные времена, которые за сто лет существования Звездная конфедерация, выплавленная огнем революции из тела Земного союза, пережила не мало. Данни сравнивал ее с неуверенным самоубийцей, приближавшимся на мгновение к краю пропасти, а потом испуганно отскакивавшим от него.
"А мне всего 23", - каплей гулко упало в колодце памяти.
33 секунды...
Конфедераты обнаружили Диану, словно скопированную с нашего мира, около года назад. Ученые, политики, простые люди сошли с ума - это была первая планета, которую заселяли без использования установок по созданию искусственной атмосферы. Десятки тысяч добровольцев желали лететь к ней, осаждали вербовочные пункты, ночевали возле них, чтобы не пропустить очередь. Все рвались к Диане, которая, подобно богине, была девственна и прекрасна.
Она, подобно наполненному до краев полезными ископаемыми кувшину, ждала тех, кто найдет и прикоснется к нему губами, чтобы утолить жажду. Звездную конфедерацию охватила истерия. Еще бы, ведь другие планеты встречали землян, как лютых врагов, и отдавались на их милость только после жестоких сражений, требовали за умиротворение новые и новые жертвы.
Нет, тогда никого не насторожило, что планета пуста. Ни в океане, ни на материке, ни в воздухе, ни под землей не было даже намека на животных, рыб и птиц. Лишь несколько видов бактерий и микробов, да буйная растительность - вот и вся жизнь на прекрасной Диане.
30 секунд...
А еще через два месяца конфедерация ликовала вновь, на зависть Земному союзу, - возле Дианы, на ее орбите, произошла встреча с братьями по разуму. Человечество ждало этого события всю сознательную жизнь, готовилось, словно нищая невеста к приезду богатого жениха. И что? Как только выяснилось намерение пришельцев поучаствовать в разграблении нетронутых запасов Дианы, настроения изменились.
Братья по разуму быстро перекочевали в разряд чужаков, не достойных даже мимолетного взгляда, не то, что беседы на равных. Обычно в подобных случаях человечество выходило на край сцены и давало такие представления, от эха которых вздрагивало еще не одно поколение.
Мало удивленных, еще меньше протестующих - переговоры пошли прахом. А стоило заткнуться голубям, как слово взяли ястребы - и началось грандиозное побоище. Подобно бродячим псам братья по разуму с рыком вцепились в одну кость и не собирались отступать.
401-е истребительное крыло, в котором служил Данни Яр, перебросили на Диану через месяц после начала конфликта. Так скромно именовали разразившуюся войну в официальных заявлениях Объединенного конгресса Звездной конфедерации. Пилотам предстояло прикрывать пока не выжженные дотла три поселка переселенцев и развертывание планетарной пехоты, вгрызавшейся в Диану. Она же в обмен на свою непорочность затребовала тысячи жертв. И обе расы бросили их, не задумываясь, к ее ногам.
28 секунд...
Плохо оборудованные казармы, бесконечные вылеты и быстро уменьшающийся состав крыла уже через две недели потушили последние огоньки патриотизма, поначалу бушевавшего в среде пилотов. Все чаще ветер сомнений сквозил в их головах. Диана же помогала ему крепнуть, оказавшись отменной стервой с большим запасом пакостей.
Наводнения, жадно слизывающие дома поселенцев, ураганы, выкорчевывающие укрепления пехоты, землетрясения, консервным ножом вскрывающие космопорталы и взлетные площадки. Планета, забыв приличия, грубо указывала на дверь непрошеным и драчливым гостям.
Капрал Сигур, сидя в столовой, заливаемой дождем через вновь прохудившуюся, третий раз за последние пять дней, крышу, источал недовольство. А когда ему принесли растворимый концентрат, гордо именуемый "Завтрак истребителя", громко заявил: "Здесь победивших не будет. Сначала мы друг друга превратим в дерьмо, а потом его смоет, как в унитаз, эта планета".
Уши секретной службы его услышат. Интересно, почему на войне отлажено действует только репрессивная машина? Солдаты подрываются на минах, установленных своими же саперами, полевая кухня прибывает вовремя к голодным, но уже мертвым бойцам. Космический флот наносит точные удары по брошенным врагом позициям, которые с воодушевлением занимают подразделения планетарной пехоты. И лишь секретная служба, подобно дорогим часам, работает без сбоев.
Вот только до Сигура ее руки дотянуться не успели. Через два часа он сгорел в истребителе. Вспыхнул звездой, даже пепла не осталось.
Здесь почти никого не хоронили. Припасенные расторопными интендантами цинковые гробы и поминальные знамена конфедерации мокли в ангаре. У планетарного флота было практически безотходное производство - ни разбитых истребителей, ни тел военных. Все сгорало в топке войны. Кроме электронных файлов, стабильно отправляемых в качестве похоронок командованием крыла в штаб. Невидимые гонцы, сотканные из нулей и единиц и несущие печальные вести.
23 секунды...
Первый бой капрал помнил плохо, словно пытался разглядеть его сквозь туман. Пять двоек ПИ-13 взмыли в хмурое протекающее бесконечным дождем небо. Серебристые в голубых разводах треугольные птицы летели низко, качая выхлопами реактивных сопл верхушки деревьев. Плотные облака давили серым потолком. Забираться выше, где нет дождя и наверняка сияло солнце, названное астрономами Зевсом, - смысла не было.
Истребители должны были прикрывать операцию пехоты, которая вновь пыталась захватить на какой-то реке стратегический плацдарм, чтобы спустя пару дней оставить его под натиском противника. А дня через три-четыре начать новую атаку, может быть, даже в другом месте.
До реки истребители не добрались. Отмеченные с опозданием на мониторе радара красными мерцающими точками вражеские машины атаковали сверху, неожиданно вырвавшись из густой пелены облаков. Два идущих за капралом ПИ-13 вспыхнули. Бортовой компьютер услужливо стер с экрана лишние зеленые значки.
Остальные, уцелевшие после первой атаки, рассыпались парами в стороны. Мигающие огни датчиков, крики в переговорных устройствах, скачущий мустангом электронный прицел шлема, полностью разряженные батареи плазменных пушек - вот немногое, что удалось, лежа в холодной казарме, выдернуть из памяти.
Назад вернулось только пять истребителей. Лидер Донуэй весь вечер рассказывал, как группа сбила три машины флорианцев. Две из них на его счету, что он подчеркнул, словно маркером, раз десять. Но за напыщенность и браваду на него не стоит обижаться, через два дня Донуэй превратился в электронный файл, улетевший в штаб 3-го флота.
19 секунд...
Мы воевали всегда, сколько себя помним. Первый предок, зажавший в кулаке палку и направивший эволюцию человечества в новое русло, с одинаковым упорством крушил кости зверей и черепа соседей. Причин вырезать племя, город или страну находилось много. Но война всегда врывалась в дом внезапно, хотя мы постоянно были в курсе, что это вот-вот произойдет. И еще она никогда не менялась.
Данни иногда казалось, что на этой планете он превратился в свидетеля работы Харона. Стоял на скользком берегу реки, рискуя свалиться в ее воды, и наблюдал, как лодочник, мерно взмахивая веслом, разрывал нить жизни. На до и после. Вот только в "после" верилось слабо.
И еще Данни снились лица, тех, кто посетил два берега призрачной реки. Он каждую ночь словно просматривал фотографии старого, обтянутого кожей альбома. Хмурые, веселые, недовольные, задумчивые лица. Их было много, и листать всё труднее, как будто страницы наливались свинцом. Карябали память, и царапины, превращаясь в гнойные раны, не хотели заживать.
15 секунд...
Из уголка посеревших губ выскользнула кровавая змейка, спустилась к подбородку и прыгнула вниз маленьким водопадом. На правой стороне серебристого комбинезона образовалось темно-красное озерцо.
Умирали не только на планете. В черном, словно корка подгоревшего хлеба, космосе шли свои бои. Спутник Дианы - обломок безжизненного камня в половину земной луны - оказался стратегически важным. Так что бросить на его защиту тяжелые линкоры, превратив их оплавленные куски, сплетающиеся в кольцо вокруг Актеона1, не считалось чем-то из ряда вон выходящим.
Война - без трупов. Сколько смертей, а гробы остаются невостребованными. Те, кто хотел на этом заработать, несут убытки - товар не расходится.
11 секунд...
Данни умер. Остановилось сердце, несколько раз попыталось сократиться в холостую, а потом водяным насосом, заглотнувшим воздух, кашлянуло, дернулось и замерло. Тело обмякло и стало коченеть.
Но капрал был мертв давно. Он умер несколько дней назад, когда, проходя мимо штаба, услышал сквозь приоткрытую дверь истерический хохот майора Рейга. Вояка в третьем поколении, он считал армию своим домом и наводил в нем порядок по собственному разумению. Жесткий, с непроницаемым лицом, которое в детстве не научили улыбаться, майор и подобные ему были столпами вооруженных сил. Его смех вырвался в щель двери ветром ужаса, приковавшим ноги капрала к полу. Он не хотел, но вынужден был слушать.
ПИ-13 тряхнуло - внутри, в районе двигательного отсека что-то лопнуло гитарной струной. Из образовавшейся в обшивке ломаной трещины наружу выглянули языки пламени. Несмело лизнули левое крыло, а потом, словно ребенок, убедившийся, что ему все-таки дали конфету, принялись жадно пожирать останки истребителя.
5 секунд...
Смерть сидела на коленях Данни и равнодушно смотрела на безжизненное тело. Он ведь знала, что им не разминуться, еще до того, как замерший в коридоре Дани, вслушивался в отзвуки истерического хохота майора Рейга. В его дребезжащий на ветру незакрепленным оконным стеклом голос:
- Командир, как подобное могло произойти? Как умники из научного отдела проглядели воздействие этого газа на нас? Мы мертвы, все, кто хоть раз вздохнул на Диане. Он начал убивать, как только мы коснулись чертовой планеты, а ученые орали, что это рай, подобный Земле. Даже лучше, в сто, в тысячу раз. А теперь мы умираем. Диана поимела нас, командир. Всех, кто прилетел к ней с таким же желанием. Успокаивает лишь то, что мы не одиноки. Флорианцам она тоже не достанется.
Майор закашлялся, он никогда так много не говорил. Резко поднялся, кресло испугано взвизгнуло и откатилось в угол, постукивая колесиками по металлическому полу.
- Теперь мне постоянно кажется, что этот проклятый газ, сидит в легких и закусывает моими внутренностями... К черту, сегодня я поведу ребят в бой... Но я лечу только в одну сторону. Обойдемся без обратного билета...
2 секунды...
Мертвое тело ПИ-13 цеплялось за верхушки деревьев, бритвой срезало их наискосок. Мокрый, словно губка, лес не загорелся. Лишенный возможности расступится, отбежать от места падения истребителя, он только испуганно трещал и пытался прикрыть лицо ветками.
Но раны привычно затянутся, зарубцуются на пожелтевших листьях многотомной истории сухими черными строчками. Война не меняется, мы это уже проходили.
...1...
...
1 - Охотник, увидевший обнаженную Диану, когда она купалась в реке. Разгневанная богиня превратила Актеона в оленя, которого растерзали его же собаки. [назад]
Бишкек, 14 июля - 1 августа 2009 года.
|