Однажды я встречу свою тень. Я встречу свою тень и скажу ей: "Пойдем со мной?". Она не ответит мне, но навечно останется моим спутником.
Вечность - как это мало, я не хочу жить долго, хотя и хочу увидеть каков он я старый. Вечность - слишком малая мера для хорошего и приятного, она точно кончится и ее будет недостаточно. И она же слишком большая мера для душевной боли, к боли физической привыкаешь, душевная же боль длится вечность. Вечность постоянно изменяемую.
Однажды я взгляну на небо и подмигну ему, хитро улыбнувшись. Небо не ответит мне, но ласково погладит дождем, а затем рассмеется раскатами грома. И тогда я скажу небу: "Небо, пойдем со мной?". И вновь не ответит мне небо, лишь добродушно улыбнется радугой и будет всегда сопровождать на этом пути. А может быть и потом.
Что будет потом? Я не знаю, а хотел бы я это знать? Это так скучно быть ко всему готовым, знать все наперед и никогда не удивляться.
Однажды я напишу рассказ, в котором не будет ни единого слова. И тогда мне скажут: "Ну что же ты? Разве ли так можно? Ведь нет тут слов и ничего не понятно". Но я не стану молчать, я скажу, что зато в этом рассказе есть две меры эмоций на одну меру рассвета. Но меня не поймут, пожмут плечами и покрутят пальцем у виска. Я не обижусь, я оближу соленый ветер, я улыбнусь улыбкой глупца, я обернусь смехом. А что такое забава? Это такой друг, который всегда придет, ежели его позвать. Ведь человеку, этому жалкому существу, так необходимо совершать свое баловсво. Но общество осудит, но общество скажет свое веское: "Хватит!" или безразличное: "Это ничему не поможет". Но разве это общество сможет оглянуться и заметить волшебство? Разве если мы все будем верить, что ничего ничему не поможет и что наши действия тщетны - разве ли тогда имеет смысл жить? Почему бы не позабавиться, притвориться серьезным(но только притвориться) и, в таком серьезном притворстве, совершить очередную глупость, которая рано или поздно пошатнет, пощекочет этот мир и мир улыбнется. Мир поможет. Баловсво изменит все, что только пожелаешь. И тогда ты скажешь: "Мир, пойдем со мной?", а Мир тебе ответит ласковым басом: "Пойдем" и всегда будет тебя сопровождать, укрывать от вьюги своей теплой лапой.
Однажды я буду рисовать звезды на лужах и из этх луж на меня будут глядеть желтые глаза одинокого зверька. Я скажу ему: "Не грусти, пойдем со мной?". Он не ответит мне. Тогда я подарю ему свою самую драгоценную, ту, что я берег для особого случая, ту, что всего лишь одна улыбку. Зверек заплачет своими желтыми глазками, а я повторю: "Не грусти, пойдем со мной?". И зверек этот будет следовать за мной в отражениях витрин, в величественных зеркалах озер и игривом блеске новогодних игрушек.
Однажды на меня натолкнется мечта и скажет мне: "Пойдем со мной!". Я не отвечу ей. Тогда она одарит меня золотым ветром осени и я опущу глаза. Она попытается меня возвести к славе, а я с жалостью попрошу пощады. Не успокоится мечта и начнет касаться самых тонких, самых нежных участков моей души и я уроню пару слезинок на теплую землю. Мечта спросит меня, почему я не решусь пойти с ней? Я посмотрю на нее, я не испугаюсь взглянуть ей в глаза и дрожащим голосом сказать: "Эта тень, это небо, этот зверек, этот мир, птицы, дожди и цвета, все эти и другие мои друзья, я обещал их вести вперед. Разве могу я их предать и пойти за тобой? Не надо меня покупать, я постараюсь всего добиться сам. Прошу, не терзай меня, я хочу быть с друзьями и хочу быть для них. Прошу тебя, уходи." И с каждым словом мне будет все легче и легче.
Мечта окинет меня своими тринадцатью глазами, сухо выплюнет в меня: "Дурак!" и упорхнет в замочную скважину горизонта.
Я опущу взгляд, улыбнусь и скажу: "Я знаю. Да, я знаю. Я дурак и тем лучше..." И побреду дальше со всеми своими друзьями.