Аннотация: Вместо всего обещанного в Новом Году появилось вот такое. Dark Paradise. Никс. Хранительница Веры. Первая дочь Аврелии. Немножко о ней и её Матери.
Хранительница Веры читала проповедь. Её голос менялся в зависимости от читаемого текста, проникая в души слушателей и оставляя в них неизгладимый след. Про неё, как и про её Мать, говорили: те, кто однажды услышал её проповедь, никогда более не усомнятся в своей вере. Никс улыбалась, слыша такие разговоры. Они ей льстили.
Никс хорошо помнила свое прошлое. Помнила детство с родителями, в племени варваров, скатившемся почти на уровень каменного века, помнила грубого шамана, согласившегося учить талантливую крошку общению с духами. Помнила, как впервые погрузившись в варп, она увидела бушующий шторм, и вместе со страхом пришло восхищение. Помнила, как слушала вечерами у костра рассказы старого шамана о духах, демонах и богах, помнила, как рассказывала их сама.
Никс хорошо помнила день, когда с небес на землю пала тень гигантского корабля, а зеленый луч телепортации принес ЕЁ. Женщину в доспехе цвета засохшей крови, с золотой кожей и нежной материнской улыбкой. Помнила, как племя пало ниц, но она, юная шаманка едва ли десяти лет от роду, осталась стоять. Ей казалось кощунством падать в грязь пред ликом воплощенного божества. И её забрали.
Никс помнила и болезненные операции, и тяжкие тренировки, ставшие серьезным испытанием для неё. Но ни разу она не сомневалась, ни разу не возразила - ведь ОНА сказала, что это превратит маленькую дикарку-шаманку в ЕЁ дочь. И в самые тяжелые моменты, когда боль становилась невыносима, воспоминание о нежной улыбке заставляло девочку терпеть, сжав зубы, и не сдаваться.
Никс помнила день, когда все кончилось. Когда ОНА склонилась над ней и сказала: "Здравствуй, дочь моя Никс. Я - Вера Аврелия, и я - твоя Мать". И помнила невероятное счастье, придавшее сил измученному телу.
Никс была первой, кто пережил трансформацию в астартес с использованием генокода Веры Аврелии. После неё - были многие, мужчины и женщины, но она была Первой. И Вера любила её как первое дитя. Никс всегда знала, что обязана быть лучшей. И она была лучшей. И в битве, и в колдовстве, и в риторике. Образец и пример для подражания всех братьев и сестер. И потому Аврелия доверяла ей как себе самой. Да и доверяет до сих пор.
Никс тоже ошибалась. Все ошибаются. Но никогда за тысячелетия своей жизни Никс не ошибалась дважды в одном и том же. Она училась на своих ошибках, обдумывала их и осознавала, чтобы никогда более не повторить.
Вера Аврелия была одной из немногих женщин-примархов, что в полной мере осознавали свою женственность, и своих дочерей учила тому же: "Вы - не просто астартес. Вы - женщины. А мужчины всегда желали, желают и будут желать красивых душой и телом женщин. Это может быть и помехой, и оружием, не менее смертельным, чем болтер или крозиус. Ваша сила - не только в модификациях тела, оружии, доспехе, тренированном разуме псайкера - ваша сила еще и в красоте, красноречии и коварстве. Для мужчин это тоже бывает актуально, но реже. Вы же - помните. Вы мои дочери. Ваш долг - не только и не столько в завоеваниях новых земель во имя Императрицы, ваш долг - во взращивании истинной веры в душах людей. Крозиус - последний аргумент. Мы прославляем всю Темную Четверку. Мы сражаемся во имя Кровавого Бога. Мы плетем интриги по обращению миллионов в истинную веру, и Архитектор Судеб благоволит нам. Мы сеем отчаяние в душах тех, кто пытается нам противостоять - и оно приятно Господину Рабов. Мы - женщины, что нередко добиваются своих целей соблазном и обольщением, воздавая хвалу Темному Принцу".
Никс хорошо запомнила эти слова Матери и никогда не упускала случая решить вопрос без применения силы. И с искусством многоопытной актрисы она легко играла нужную роль в любых переговорах. Порой ей казалось, что она забыла свое настоящее лицо. Но потом она отбрасывала этот вопрос, как незначащий. Для такой, как она, интриганки, актрисы, проповедницы - она была на удивление честна с Матерью. Возразить Аврелии, пойти против её воли было немыслимо для Никс. Она не хранила целомудрие, и не ощущала укоров совести, соблазняя мужчин и женщин лишь для того, чтобы использовать их в своих целях и планах - но её сердца были отданы Матери. Она не питала ложных надежд - любовь Аврелии принадлежала лишь её отцу и верная дочь знала об этом. Но своей верностью Никс заслужила право постоянно быть рядом с Матерью, быть её эмиссаром и её голосом, и этого было достаточно. И если бы на вопрос "Зачем ты живешь? Ради каких великих планов и целей ты делаешь всё, что делаешь?" Никс хоть раз ответила честно - её ответом было бы "Ради того, чтобы Мать была счастлива и всё её замыслы исполнялись в точности".
Братья и сестры относились к Хранительнице Веры по-разному. Ветераны относились к ней настороженно и уважительно. Они уважали её силу и власть, но опасались того дня, когда её интриги затронут их интересы. Молодежь порой недооценивала её, порой преклонялась перед ней - но каждый, кто пытался помешать её планам, терпел неудачу.
Никс читала проповедь. Люди и астартес внимали ей. Но её разум был занят продумыванием новых интриг и продолжением старых. Слишком многое было завязано на Семнадцатом легионе. Проповедь не отвлекала её - слишком хорошо она знала священные тексты, чтобы их чтение отвлекало её от размышлений. Никс волновало иное. Она ощущала неучтенный фактор в хитросплетении интриг. Его следовало обнаружить и подготовиться к его влиянию. На первый взгляд события, беспокоившие Никс, были цепочкой случайностей, но Хранительница Веры знала: случайностей не бывает, ибо все они - в ведении Повелителя Перемен. В этом следовало разобраться и выяснить, что из их замыслов пришлось Богу не по нраву, и попытаться обернуть дело иначе, но не потеряв ничего незапланированного.