За небольшим окошком неспешно падает снег - я с явным удовольствием смотрю не это, поскольку больше никаких удовольствий в текущее время мне не светит. Скрип металлической решетчатой двери отвлекает мое внимание от выточенных неизвестным мастером хрупких снежинок.
- Как ты парень? Не замерз?
- Нет, сэр. Все нормально.
- Вот и ладненько, а почитай-ка мне эту газету. - Шериф протягивает мне "Daily Mirror" и виновато улыбается: - Забыл дома очки.
- Шли бы вы домой, сэр. Никуда я отсюда не денусь до утра.
- Не положено, парень, не положено. - Тяжело вздыхает. - И чего тебе не сиделось в своем городе? Нет, надо было навестить наши скромные пенаты!
Я с легким удивлением смотрю на старика - непрост, ой непрост, такие слова вворачивает, что диву даешься, откуда простому полицейскому, ну ладно-ладно шерифу, их знать.
Под вопросительным взглядом я невольно съеживаюсь и вспоминаю, о чем собственно меня попросили. Разворачиваю газету и начинаю с первой страницы.
...такого-то числа в нашем славном городке Н произошло очень важное событие для жителей ....
... неизвестный захватил супермаркет в Спрингфилде и требовал...
...на Нью-йоркской бирже...
Я читаю уже на автомате, не вдумываясь в смысл. Мысли бродят беспризорными овечками, потерявшимися от стада. Пастух, то есть я, совсем забросил свои прямые обязанности и ударился во все тяжкие, забывая о долге. В первую очередь перед собой.
От сидения на жестком матрасе моя пятая точка неприятно ноет, и я ерзаю, пытаясь устроиться поудобнее, не прерывая при этом чтения. Шериф клюет носом, бодро вздрагивая через каждых пять минут. Я грустно думаю - был бы на моем месте настоящий преступник, и старику бы не поздоровилось. Хотя за годы работы шериф уже насквозь видит, кто есть кто. Ты тоже видела, кто есть кто Лэнни. Я знаю, что видела. Просто это знание приходило к тебе не сразу. Так было и со мной, ведь, правда? Ты рисовала меня таким, каким я не был, а когда пришло время увидеть - ужаснулась. Но почему? Почему?! Почему ты искала во мне миражи?
Я уже давно не читаю. Забытая газета валяется рядом на тюремной койке. Шериф негромко похрапывает, сидя на стуле напротив меня. Я грустно улыбаюсь - не следовало мне напиваться в том пабе, сидел бы сейчас в своем номере...и напивался там. Да и старик был бы дома, наверное. Видишь, какой я негодяй, Лэнни? Порчу нормальным людям жизнь. Где-то раздались звуки выстрела, я нервно дернулся и подскочил к окну. Мда, старею, подумалось - уже фейерверк от выстрела не отличаю. Оглянувшись, натыкаюсь взглядом на старика.
- Фейерверки. - Констатирует он. - Новый год все-таки.
- Я уже понял. - Неловко улыбаюсь.
- Что у тебя случилось, парень? Ты не заболел часом?
- Нет. Извините, что вам приходится сидеть здесь из-за меня.
- Ничего, пусть молодежь веселится. Я свое уже отпраздновал. - Хитро улыбается в пышные усы старик. - А вот ты почему до такого дошел?
- Жена от меня ушла, сэр.
- Давно?
- Три года назад. Как раз на Новый год.
- И что ж ты помириться не пробовал?
- Исчезла она.
- Как так исчезла?
- Не знаю, сэр. Где я только ни был, а найти ее не смог.
- А у ее родных был?
- Они отказались со мной разговаривать. - Горько признаюсь.
- И что же ты такого натворил, парень, что она так осерчала? - Настораживается старик.
- Я...
- Клайв. - Меня кто-то трясет за плечо. - Да проснись же ты!
Я ничего не понимаю. Что происходит - ведь я не сплю. Я сижу на жесткой койке в полицейском участке богом забытого городка...
- Клайв, если ты сейчас же не откроешь глаза, и не подымешь задницу с дивана, мы сядем за стол без тебя.
Я неверяще смотрю перед собой и понимаю, что это иллюзия.
- Лэнни, ты?... Но как?... Милая где ты была, я все обыскал?...
Я срываюсь с дивана и сжимаю ее в объятиях.
- Что ты обыскал? - подозрительно спрашивает она. - Я же сказала, что поставила подарки в гараж, чтобы дети не нашли.
- К-какие д-дети? - я уже немного заикаюсь, не понимая, что происходит.
- Пить надо меньше. - Мрачно бросает Лэнни, и пытается вырваться с моей хватки. Я несколько долгих секунд смотрю в ее потемневшие от гнева глаза и... вспоминаю. И о детях, наших с Лэнни чудесных малышах, и о вчерашней попойке, от которой до сих пор гудит в голове, и скандале, закатанном Лэнни из-за этой самой попойки. Вдогонку в голову влетает воспоминание, что попойка не обошлась без девочек, и по спине ураганом проносится стадо ледяных снежинок.
- Лэнни, родная...
- И слушать тебя не желаю!
- Прости меня. Прости, пожалуйста. Больше такого не повторится. - Голос звучит твердо и искренне - редкое сочетание для меня. И она это замечает. Долго смотрит мне глаза, в поисках непонятно чего, и прижимается ближе. Я успокоенно улыбаюсь уголками губ и целую ее в висок, нежную щечку, в нескольких миллиметрах от ее губ в умиротворенную тишину гостиной врывается трель дверного звонка.
- Я открою. - Дергается Лэнни.
- Я сам. Кстати, мы кого-то ждем? - Наконец-то приходит запоздалое удивление.
- Да нет вроде.
- Хм. - Подхожу к двери, открываю. Из-за плеча заинтересованно выглядывает Лэнни.
- Санта-Клауса вызывали? - проносится по гостиной густой бас.
- Эмм. - Невнятно бормочу, глядя на копию шерифа из сна, разодетую в костюм Санты.
- Ой, совсем забыла, дорогой, это папа с мамой постарались.
- Предупреждать надо. - Недоуменно ворчу, и осекаюсь кашлем, натыкаясь на подмигивание Санты.