Raide : другие произведения.

Бессмертный

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он - Бессмертный. Он живёт уже не одну сотню лет, но не состарился ни на день. История нашего мира проходила перед его глазами. Ему дано жить в вечности. Нам, смертным - лишь прикоснуться к ней.Но нужна ли нам эта вечность? (Янина)

  
  

Бессмертный

...Лишь нам порой не уследить.
Повсюду вечность шевелится,
И все к небытию стремится,
Чтоб бытию причастным быть.
  
(И. Гете)
  
Кто жил, в ничто не обратится!
Повсюду вечность шевелится.
Причастный бытию блажен!
  
(И. Гете)
  
   Мокрый снег липкими крошками сек пространство и, падая в лужи, таял. Серая дымка ветвей голых берез наводила уныние и тоску. Брови сами собой сходились к переносице, настроение у Андрея было самое что ни на есть мрачное. Девушка бросила, родители, как всегда, оставались холодны к его неприятностям. В институте тоже ничего хорошего не было. Плохого, правда, тоже - но разве это повод, чтобы радоваться?
   Андрей привык считать себя оптимистом, но на самом деле его отличительной чертой была способность находить дурное даже в самом, казалось бы, светлом событии. Неудавшийся авантюрист, маменькин сынок, изнеженное дитя современной цивилизации - вот кто он. Мечтая о (как это ни банально) захватывающих событиях, в которых он принимал бы не только непосредственное участие, а даже больше - был бы главным героем, центральной фигурой, Андрей не способен был даже самостоятельно найти работу. В то время как другие сами приходили записываться на курсы в институт (Андрей тогда учился в 9 классе), его привела на тестирование мама. Его друзья уже тогда почти все зарабатывали достаточно денег, Андрей же до сих пор никуда не устроился. Не то чтобы он ничего не умел; скорее, напротив: его "золотые" руки расхваливали все знакомые; Андрюшенька с малых лет увлекался радиоэлектроникой, механикой, физикой, отлично разбирался во всем, что касалось компьютеров, умел и любил готовить, рукодельничать; он был прекрасным художником и сносным поэтом. Но - представьте себе! - не мог найти работу.
   И при всем при этом Андрей то и дело пытался ввязываться во всякие скверные истории. Заканчивалось это всегда плачевно - он никогда не умел по-настоящему действовать. Стоило им с друзьями в седьмом классе влипнуть в бандитские разборки, как непостижимым образом оказалось, что домашний мальчик Андрюшенька сломал руку, неудачно упав на лед. Друзья великолепно вышли из этой истории и полгода ходили в школьных героях, "навалявших настоящим бандитам"; Андрюха же лежал в больнице. Рука бы и так прекрасно зажила, но мать настояла. Ей перечить Андрей не смел. О, нет, она не орала, не ругалась, не устраивала в семье тоталитарный режим. Но Андрей так ее любил и так высоко ставил ее мнение, что чисто подсознательно старался быть "примерным".
   Душа же его, напротив, с ума сходила по приключениям. Но подсознание было сильнее; и... трусость не трусость, а нерешительность была ему присуща.
   Андрей мотнул головой, избавляясь от неприятных мыслей. Рыже-русые волосы, в беспорядке разметавшиеся по голове, спутались еще больше. Андрей рукой попытался пригладить волосы назад, но непослушная челка снова вернулась на лоб в исходное (весьма лохматое) положение.
   Он завернул в переулок. Темнело. Где-то завывала сирена, мокрый снег понемногу перерождался в мелкий дождик; Андрей надел шапку. В переулке было пусто, но это почему-то не обрадовало его, как бывало прежде.
   Вдруг из-за дома донеслись громкие выкрики. Несколько противных голосов с самой бандитской интонацией "кидали понты". Голоса показались Андрею знакомыми; он осторожно заглянул за угол и увидел их. Братков было пятеро. Двое из них были ему знакомы - Санька-Рост и Абдул Алиев. Парни из той самой банды, с которой столкнулись Андрей и его друзья в седьмом классе. Трое остальных здорово походили на самых настоящих бойцов элитных войск. Бывших, потому что действующие бойцы не связались бы с Ростовым и Алиевым - мелкими сявками и "шестерками" криминальной среды.
   Бойцы тихо переговаривались, стоя чуть в стороне от Саньки с Абдулом. Андрей различил несколько слов. Они были сказаны на хорошем английском. Даже американском английском. Что-то там по поводу "kill him, he can't be alive. FBI doesn't let it". Интересно, кто это влип так по уши, что мешает ФБР? Андрей прислушался, но так больше ничего и не разобрал. Зато сявки вопили только в путь:
   - Слышь, ты, ты на кого наехал? Да ты хоть знаешь, кто за нами стоит? Да твое место у параши, понял, сволочь? Они тебя одним пальцем нахрен разотрут! Плюнут - и нет тебя, понял, козёл?
   Человек в черном пальто до пят, которого они прижимали к стене, попытался уклониться от направленного ему в висок дула пистолета, но Алиев размахнулся и заехал тому в челюсть. То ли слабо заехал, то ли жертва оказалась крепким орешком, но незнакомец вскинул голову.
   - Вам воздастся, - неожиданно сказал он. Тихо, но уверенно. Не кичась своими возможностями, не угрожая властями, но так сказал, что ощущение правдивости его слов впилось в подсознание.
   Глаза Алиева забегали; видно было, что он не на шутку испугался. И всеми силами постарался это скрыть:
   - Ты, чмо болотное, заткнись, а то мозги вышибу! - но прозвучало это не очень убедительно.
   Тогда Санька Ростов, за отсутствием мозгов не боящийся ничего в принципе, ударил человека по почкам. Тот, наконец, скорчился; словно пелена спала. Бойцы присоединились к бандитам и уже впятером колотили несчастного. Когда на теле незнакомца появились серьезные повреждения, а сам он оказался лежащим на промерзшей и припорошенной сырым снегом земле, Рост наставил на него пистолет:
   - Умри, тварь!
   И тут Андрей внезапно выскочил из своего убежища и бросился к полю действия. На сей раз его влекла не жажда приключений, а жалость к несчастному, желание отомстить старым врагам, да и просто элементарное чувство справедливости: никак нельзя назвать честным бой, когда впятером и с пистолетами нападают на одинокого и безоружного. К своему удивлению, Андрей весьма ловко отшил Алиева, припечатав его к стене одним ударом, едва не кастрировал Роста, теперь скорчившегося в углу... Он удивлялся сам себе - такого прежде не бывало: обычно он не ввязывался в драки, и умению калечить у Андрея неоткуда было взяться. Кровь в венах вскипала, благородная ярость ("Почти как у рыцаря", - с усмешкой отметил он про себя) кидала его в гущу тел и заставляла замахиваться, бить, пинать, отталкивать, защищаться... Это оказалось совсем не сложно - сшибить двух бойцов головами, а третьему заехать в солнечное сплетение. Андрей делал это почти рефлекторно: драчун из него был как из Хакамады Папа Римский.
   Наконец, пятерка нападавших без чувств лежала на обмерзшем тротуаре. Андрей помог пострадавшему подняться.
   - Спасибо, - горячо поблагодарил тот. - Ох... кажется, я повредил ногу!
   - Помочь? - с готовностью отозвался Андрей.
   Человек поморщился; Андрей понял, что помощь нужна, но ответить на такой прямой вопрос откровенно не позволяет гордость. Он перекинул руку спасенного через свое плечо и, поддерживая беднягу, побрел вместе с ним на поиски ближайшей скамейки, куда можно было бы усадить потерпевшего. Скамейки в ближайшем дворе не оказалось; они отправились дальше.
   Ковыляя, но уже на своих ногах, человек поинтересовался:
   - Почему ты меня спас?
   - Не знаю, - задумался Андрей. - Мне тебя жалко стало. Они тебя там... впятером... мерзавцы.
   - Ерунда, - отмахнулся человек. - Я бы справился.
   - А из-за чего они на тебя напали? - спросил у него Андрей.
   - Долго рассказывать, - пожал тот плечами. - Но вообще-то ни за что ни про что. Я просто шел по улице.
   - По улице? - растерянно переспросил Андрей.
   - Ну да, - незнакомец скосился на своего спасителя. - Гулял.
   - Гулял?!
   - Ну да.
   Звучало не очень убедительно.
   Андрей поглядел на него.
   - А... кто ты, собственно? Как тебя зовут?
   - Можешь звать, как вздумается. Хоть Фата Морганой.
   - Да не, серьезно?
   - Неважно. Зови меня... скажем, Мейрон.
   - Ты иностранец? - догадался Андрей.
   - Вроде того, - уклончиво ответил Мейрон.
   Глаза Андрея расширились еще больше.
   - А сколько тебе лет?
   На вид Мейрону было около двадцати восьми, и поэтому Андрей общался с ним на "ты". Но ведь могло оказаться, что он куда старше!
   - Не помню, - честно ответил Мейрон.
   Кажется, у Андрея отвисла челюсть...
   - А?.. - только и выдавил он из себя. - Э... это к-как?
   - Просто, - они, наконец, нашли лавку, и Мейрон осторожно сел. - Я живу уже так давно, что мне лениво считать годы жизни.
   Андрей счел это за удачную шутку и попытался отшутиться:
   - В каком году до нашей эры родился?
   - Кажется, в семь тысяч шестьсот сорок восьмом... - на полном серьезе припомнил спасенный.
   - Ты... издеваешься надо мной? - подобиделся Андрей. Ну нельзя же настолько откровенно принимать его за идиота!
   - Почему? Отнюдь, - Мейрон расправил ногу поудобнее. - Я... не знаю, поверишь ли ты мне... да это неважно. Я бессмертный.
   - Чем докажешь?
   - Не буду я ничем доказывать, - равнодушно проговорил он. - Просто верь или не верь. Это не имеет значения.
   - Значит, ты бессмертный? - негромко протянул Андрей, уставившись в землю. - Как Дункан МакЛауд?
   - Нет, - Мейрон расхохотался. - Старик МакЛауд тут ни при чем. Просто... я никогда не умру от старости, понимаешь?
   - Угу, - с завистью вздохнул Андрюха.
   Они помолчали. Андрей спросил:
   - А... выходит, ты... видел и Цезаря, и Наполеона... да?
   - Нет, Цезаря не видел, и славу богу, - буркнул бессмертный. - Я в это время был в Египте, а потом уехал глубже в Африку. А Наполеона - да, видел.
   - И... Сталина видел?
   - Ну, видел, и что?
   - Ну так интересно же... Эпохальные личности.
   Слышно было, как Мейрон фыркнул.
   - Ну тогда я - двигатель истории! Поверь мне, парень, ничего интересного в этих великих нет. Отвратительные люди, общаться с ними порой невозможно... нет, некоторые из них, конечно, интересные личности. Но, знаешь, как-то... изучать их лучше издалека.
   Андрей пожал плечами.
   Снова воцарилась тишина. Андрей опустил очи долу и разглядывал свои ноги.
   - А... - наконец, начал он.
   - Что? - тут же отозвался Мейрон. Огненные карие глаза стрельнули по Андрею и теперь прожигали воздух.
   - А тебе не... надоело так долго жить?
   - В смысле? - заинтересовался тот.
   - Ну... многие, доживая только до семидесяти, уже устают от жизни. А ты живешь уже так долго...
   Мейрон задумался.
   - Знаешь, интересный вопрос. - Он потер подбородок. - Конечно, они в чем-то правы... это ужасно больно - подружиться с кем-нибудь или влюбиться, а потом спустя много лет смотреть на их смерть, узнавать о внезапной кончине или несчастном случае... да и философия, накопленная за эти годы, съедает до смерти - жутко тоскливая вещь. Но с другой стороны... мне дана возможность жить до тех пор, пока сам не захочу смерти. Знаешь, наверное, я до сих пор боюсь заглянуть за эту страшную черту, отделяющую жизнь - от неизвестности. Я так и не перестал бояться смерти. И честно говоря, это хорошо! Знаешь, почему?
   - Ну? - Андрей подался вперед.
   - Потому что, несмотря ни на что, жизнь - чертовски увлекательная штука. И сколько ни живи на свете, хоть сотню, хоть тысячу лет, хоть всю бесконечность - все равно не узнаешь ее до конца. Особенно если не будешь кричать: "Мой опыт никогда меня не обманет, я пожил, я все понял и все знаю!" Опыт - замечательная штука, но уж слишком... изменчивая.
   Андрей чуть удивленно воззрился на собеседника. Он ожидал чего угодно, но только не такого ответа! Настоящий бессмертный не может так говорить!..
   Или только бессмертный и может?
   Мейрон вздохнул, помял ногу.
   - Слава богу, похоже, все-таки не перелом, - он с трудом поднялся и, прихрамывая, прошел пару метров.
   - Ну что ж; спасибо тебе... э... - бессмертный запнулся.
   - Андрей, - подсказал парень.
   - Спасибо тебе, Андрей. Дальше я справлюсь сам. Удачи, - Мейрон крепко, даже чересчур крепко сжал кисть Андрею в рукопожатии. Рукав чуть сполз, и Андрей краем глаза увидел застарелый шрам очень странной формы, больше всего напоминавшей какое-то древнее клеймо, а под ним, чуть ниже на запястье, - впаянную прямо в кожу почерневшую от времени серебряную пластинку. Андрею, учившемуся на Истфаке, пластинка показалась слишком знакомой. Слишком.
   Он видел похожую на страницах книги о древнейших цивилизациях.
   Мейрон развернулся и пошел прочь. Пальто колыхалось от ходьбы, ветер раздувал черные волосы. Прихрамывающей походкой странный тип шел по тихим дворикам все дальше и дальше, пока не исчез из виду.
   Оглядев тела бандитов, Андрей принял единственно верное решение: смотаться сейчас же, а не то будут крупные неприятности...
  
  
  
  
   Около свежей могилы стояло человек двадцать. Шло бурное обсуждение; старая женщина в траурном платье плакала, принимая платок у другой женщины, помоложе, тоже заплаканной. Старуха, по-видимому, была женой покойного. Дама лет тридцати с покрасневшими глазами успокаивающе говорила что-то маленькой девочке, гладя ее по голове. Судя по всему, это была ее дочь. Мужчины не плакали; они молча толпились вокруг с убитыми лицами. Старший из них произносил речь.
   К месту похорон неслышно подошел молодой мужчина лет двадцати восьми, черноволосый, со жгучими и глубокими карими глазами, в длинном пальто. Он приблизился к человеку, стоявшему чуть в стороне, и тихо спросил его:
   - Кого хоронят?
   - Дядю моего, Андрея Иваныча, - почти шепотом ответил тот. - Какой человек был, царствие ему небесное! Пусть земля ему пухом... трудную он жизнь прожил, трудную. Представляете, никто, никто никогда не смел называть его трусом! Сам всего добился, до всего сам, своим потом и кровью!.. Горе-то какое... жил бы еще да жил, если бы не... эх, да чего там!..
   - Андрея, значит... - нахмурился мужчина. - Трусом он и вправду не был.
   - А кто вы ему? - вдруг поинтересовался племянник умершего.
   - Да так. Знакомый, - уклончиво ответил незнакомец. - А как он умер?
   - Своей смертью. Почти не мучился. Только бредил немного. А прямо перед тем, как... умереть вдруг сказал: "Да нет, все-таки чушь это. Не бывает бессмертных. Наврал он мне. Наврал". Странно, не правда ли?
   - Почему же, - пожал плечами Мейрон. - Большего я от него и не ожидал.
   Человек, с которым он разговаривал, недоуменно посмотрел на него и хотел что-то спросить. Но Мейрон уже шел прочь.
   За тысячи лет, прожитые им, ни один не поверил ему. А те, кто все-таки поверили, те, как и этот Андрей, решили, что тоже окажутся бессмертными, после встречи с ним. Да чего таить, и без этого многие мнят себя бессмертными. Мейрон усмехнулся: люди не меняются.
   И только прожив много веков, смогли бы они понять: кому-то дано жить в вечности. А кому-то - лишь прикоснуться к ней. Но это прикосновение в тысячу раз дороже и удивительней.
  
  
  

Конец

  
  

Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"