Аннотация: А какие видения, образы или тайны вдруг возникают перед вами в неверные минуты перед тем, как занимается утро?
Она всегда приходит под утро. Неясная тень того, кто был мне чуть больше чем другом, чуть больше чем братом. Да, наверное, было бы вернее сказать, что приходит он. Но я не могу этого сделать. Всякий раз, видя этот расплывчатый силуэт, грустный и отдаленный, понимаю, что передо мной она - тень. И ничего больше.
Она приходит, садится на край кровати, смотрит грустными глазами Пита, и говорит. Говорит много и долго. Я не запоминаю всё. Только отдельные фразы, фрагменты словосочетаний. В её словах часто идет речь о солнце, морской соли, пыли и ветре.
- Подожди, - пытаюсь я приостановить этот странный и даже жутковатый чем-то монолог. - Подожди.
Я отбрасываю одеяло, в темноте ищу ручку и бумагу. Не нахожу, и когда хочу зажечь свет, Пит испуганно и молча, отрицательно качает головой. Потом кладет свою полупрозрачную эфемерную руку на мою ладонь - словно дуновение ветра, и успокаивающе бормочет что-то своё. Я сажусь на кровать рядом с ней, подпираю кулаком щеку и внимательно смотрю на него, который покидает своё посмертие ради того, чтобы тревожить мой ночной покой.
Всё-таки, он был ко мне очень привязан - старина Пит, - думаю я, и немного грущу. Вместе с грустью приходят воспоминания, стучатся в ворота памяти, навевают стужу и хмарь октября. Его похоронили в строгом черном костюме, с галстуком-бабочкой. И в гробу лежал такой примерный парень, прямо какой-то граф, что я не мог поверить, что это мой друг. Только грубый шрам на виске, так и неисчезнувший под слоем пудры и белил - или какой там гадостью мажут в моргах, давал понять, что всё не просто так.
Хотя, смерть - это вообще не случайная штука. Так сказал Пит - то есть тень, а я склонен ему доверять в таких вопросах. В конце концов - кому еще знать, как не ему?
Под конец, когда я окончательно путаюсь в его противоречивых и малопонятных измышлениях, и уже отчаиваюсь найти хоть какой-то смысл, тень тонко улыбалась. Улыбалась той самой знаменитой печальной улыбкой Пита. И таяла в преломленных лучах утреннего солнца. А я ложился спать и даже видел сны. Точнее, один и тот же сон - кошмар. Про то, как новенький "Nissan" Пита, срывается с крутого утеса в синее-синее море.