Аннотация: Сравнительный анализ пайдейи Платона - Исократа - Аристотеля.
Научное образование у Аристотеля
"У Аристотеля вище бутя - єдина божественна безтiлесна форма, чистий божествений розум, мислячий власну дiяльнiсть мислення. Рiзниця мiж об"єктивним iдеалiзмом Аристотеля i об"єктивним iдеалiзмом Платона в тому, що вчення Аристотеля - iдеалiстичний монiзм, а вчення Платона - iдеалiстичний плюралiзм" [9, С. 200].
Аристотель (384 - 322) является великой и многогранной личностью. Его так же можно назвать первым западным "профессором" (А).
Методы обучения Аристотеля из Стагир расположены между методами обучения Платона (429 - 347) и Исократа (436 - 338). "Стагириец" кодифицировал старую эллинскую методику образования, синкретировав (обобщил) ее, чтобы впоследствии эллинское образование было доступно всем народам Эллинской империи (Македонской империи). Аристотель жил на стыке двух сменяющихся эпох. На разных этапах пайдейи (παιδεία), что впоследствии, благодаря Аристотелю, превратится в развитое греческое образование. Эпохи "вызовов" и "надломов" это предэллинизм и послеэллинизм (панэллинский), между старым и новым порядком, между архэ (ἀρχή) и койнэ (кοινὴ) [19, С. 202]. Дифференциация эпох условная. Однако, если указывать хронологию, можно воспользоваться выдержанной периодизацией немецкого эллиниста Иоганна Густава Дройзена (1808 - 1884), который в своем произведении "История Эллинизма" (Geschichte des Hellenismus, 1836) и ввёл само понятие "эллинизм". Дройзен расчертил историю греков следующим образом: с 346 года до н.э., с начала походов Александра на Восток, как против Персидской империи, так и в Индию. И до 220 года до н.э., когда римляне ещё не вмешивались в дела греков. 220 год, год когда Эллинский союз (Ахейский), поддерживаемый Македонским царством, вступил в борьбу с Этолийским союзом, который секундировался из Римской республики [6, С. 7-106, 227-345].
На современном этапе, когда международное философское сообщество стоит на распутье и задается вопросом: "каковы критерии научного образования?", - следует помнить, что на этот вопрос уже был дан ответ более XXIII века назад Стагирийцем. Исследование верифицирует западную рационально-логическую схему Аристотеля Никомаховича из Стагир [5, С. 188-198].
До нас дошли разрозненные фрагменты (не один цельный труд, специальный трактат по данной тематике) аристотелевского взгляда на обучение человека, но если их объединить, рассмотреть, то получим следующие четыре цели аристотелевского обучения:
- Образование это воспитание человека (гражданина), как этического, так и политического субъекта.
- Образование достигается не только умственными занятиями, но и физическими упражнениями.
- Причина образования является самопричиной, как человек, следовательно, это суть человека.
- Аристотель пересмотрел платоновские и исократовские методы обучения, систематизировал их, поделил на дисциплины и назвал: "теоретические", "практические" и "ремесленные" (поэтические, технические) [17].
Из дошедших до нас трудов Аристотеля, где возможно отыскать изложенные научные образовательные способы, можно отметить следующие два: "Никомахова этика" [3, С. 53-295] и "Политика" [3, С. 375-645] (Книга VII et VIII, H και θ, C. 588-644).
Известный антиковед Роберт Фогелин (1932 - 2016) отметил, что западный, классический человек, начинается с греков: "Класична наука про людину", <...>, була створена грецькими фiлософами, серед яких <...> особливо видiляє Платона i Арiстотеля" [1, C. 50-55].
Сравнительный анализ воспитания человека (Платон, Исократ и Аристотель)
Платон.
Все трое - Платон, Исократ и Аристотель считали, что человек должен учиться всю свою жизнь, ибо человек несовершенен. Платон разъяснил свой научно образовательный способ в главном труде "Государство" [8, С. 79-421], особо уделил ему внимания в мифе о пещере [8, С. 295-327] (Книга VII).
Платон выделял:
- Только созерцание эйдосов (εἶδος) совершенствует человека. Любое новое знание дается человеку только извне, не эмпирическим опытом, как считал Аристотель, а только духовным опытом.
- Идеи вечны, потому что они верные идеи, ибо меняются только вещества, но не сущее (мир идей).
- Требуется разделить науки и считать главной наукой только ту, которая занимается чистым бытием (философию).
Исократ.
Исократа считали софистом, сравнивая с Горгием, пусть даже Исократ продолжал антропоцентрическую теорию Протагора (субъективацию мира) [11]. Сам Платон отзывался о Исократе доброжелательно, пусть тот и был сребролюбцем, который продаёт знания [5, С. 139]. Исократ в свое время занялся самоапологетикой и написал произведение "Против софистов", где структурно описал собственную философско-педагогическую концепцию [17, C. 160-181].
- Исократ не считал, как Платон, что человек рождается с чувством прекрасного. Чувственность в человеке развивают только через разные преподавания: что такое прекрасное и что такое мерзкое.
- Исократ выступил в свою защиту, доказав, что он не софист, как его называют современники, а философ. Философ воспитывает человека, а софист одурманивает человека.
- Не эйдосы помогают человеку, а когда проговаривается бытие (споры или диспуты). Риторика, которая ближе к поэзии, лучше адаптирует сознание человека, чувственным восприятием действительности, описывая вещи и предметы, быстрей обучает гражданина жить в обществе. Используя реальный опыт и метафорику, но только как возможный пример, учитель своим рачением воспитывает личность афинского гражданина.
- Человек существо политическое. Он рождается в определенном месте, в определенное время, в определенной семье, в определенном обществе. Зачем ему стремиться знать всё, если он все равно не охватит этого? Воспитывать человека ради чего? Только ради его полезности обществу. И развивать только то, что позволяет человеку общественный статус или финансовое благополучие или его естественные влечения (Б) [17, С. 176].
Аристотель.
Аристотелю не пришлось сочинять свою научно образовательную систему. Аристотель в этом плане не оригинален, но ответственный за создания образовательного процесса и секуляризации восточного и западного мышления. Аристотель и Исократ являлись соперниками. Первый (Аристотель) считал, что второй (Исократ) воспитывает вольнодумцев и эгоистов, второй, что македонские порядки являются восточными, деспотичными, где все должно иметь иерархию, что и любит Аристотель.
Стагириец развернулся на "широкую ногу", когда открыл в Афинах своё учебное заведение под названием "Лицей" (Λύκειον) в 334 году до н.э. [16, C. 40]. Занятия происходили насыщенно. 10 занятий в сутки (одно занятие примерно от 45 до 60 минут). С утра для "своих" учеников, они назывались "эзотерическими", к вечеру для "чужих", любых желающих послушать, такие занятия назывались "экзотеричными".
Аристотеля не зря называют "Отцом науки" [20, C. 25]. Он возвёл греческую пайдейю (παιδεία) на новый уровень. Аристотель хотел преодолеть теоретический мусор Платона и выбросить из Афин Исократа с его учением, которое ввергает людей до уровня червей.
Схема Аристотеля: благо = цель. Если это благо, следовательно, цель. Если цель, то это благо. Все что не является благом, является злом.
Человек дуалистичен. В человеке заключено две сущности - животное и рациональное. Аристотель выступает за рациональный контроль над инстинктами.
Вот что пишет про аристотелевское благо = цель немецкий филолог Вернер Вильгельм Йегер (1888 - 1961) в своём труде "Пайдейя: Воспитание античного грека" (Paideia. Die Formung des griechischen Menschen, 1934):
"Глубинно связана с арете и честь; в ранние времена человеческого сообщества она считалась непременной спутницей мужества и заслуг. По прекрасному объяснению Аристотеля, почет - естественное для еще не нашедшего опоры в себе самом мышления мерило того, насколько человек приблизился к своей цели. "Похоже, что люди стремятся к почету, чтобы удостовериться в собственной ценности (в собственной арете). Поэтому они желают, чтобы их оценивали люди, способные вынести суждение, притом те, которым они известны, и на основе их подлинной арете. Таким образом они сами признают арете чем-то весьма значительным". В то время как позднейшая философская мысль отсылает человека к его собственной душе как к мерилу ценностей и внушает ему, чтобы он рассматривал почет как простое внешнее отражение его внутренней ценности в зеркале общественного авторитета, гомеровский человек несет в своем сознании ценности только и исключительно отпечаток того общества, к которому он принадлежит. Он - сословное существо и соизмеряет свою арете с престижем, которым он пользуется среди себе подобных. Философский человек способен отказаться от внешнего признания, даже если он и не в состоянии - опять-таки по Аристотелю - быть просто равнодушным к нему" [7, C. 36].
Хорошо отследил противоречия, или острые углы, между Платоном и Аристотелем шотландский философ Томас Дэвидсон (1840 - 1900) в своем произведение "Аристотель и древние учения о идеальном" (Aristotle and ancient educational ideals, 1892).
"Разница между Платоном и Аристотелем в подходе и их результате (выводах). Платоновская школа наследница идей Пифагора, Парменида, Гераклита и Сократа, которая изучала природу и сверхъестественные явления, пользуясь диалектикой, выявляющая явные противоречия, но диалектику сугубо субъективную" [13, C. 161-162].
Дэвидсон, чтобы пояснить панидеализм Платона и панрационализм Аристотеля ввёл особый термин: "apeirotheism" (апейротеизм). Апейротеизм это форма плюралистического идеализма в сочетании со строгим этическим ригоризмом. Дэвидсон считал, что Платон и Аристотель говорят об одном и том же, однако, подход к проблеме у них разный. "Апейротеизм" - "теория бесконечного числа богов". Эта теория была обязана плюрализму Аристотеля и его концепцией души и ума (нуса). "Душа", по Аристотелю, - это рациональный, живой аспект и живая субстанция, которая не может существовать отдельно от тела, потому что это не субстанция, а скорее сущность. Нус (νοῦς) - это рациональное мышление и понимание. Дэвидсон утверждал, что Аристотель отождествлял нус с Богом, как рациональное мышление, и, также, что Бог не мог существовать отдельно от мира, как аристотелевская душа не могла бы существовать отдельно от тела. Таким образом, Дэвидсон обосновал имманентную Всеобщую мировую душу в сложной аристотелевской метафизике [14, С. 691-692].
"Все божественное определено в природе человека. Но существует трансцендентный Разум, или Бог, определяющий себя через себя имеющегося. Такое отношение Разума для Разума является отношением к божественному. Пример, как солнце даёт свет, то так Разум (Бог) одаривает человека мыслями, "генерал" призывающий свою армию к порядку. Здесь мы очень далеки от пантеизма, и, хотя мы еще не подошли к ясному пониманию личности, у нас есть представленный "руль для вселенной", который является сосредоточением сознательного бытия, источником закона и порядка. Человек, возвысившись от мыслей, посредством которых он познает себя и природу, а природа через него саму себя, сможет войти в сознание Бога и стать соучастником (партикулироваться) с "самым сладким и лучшим". Эти представления Аристотеля сделали его в XIII веке приемлемым для христианской церкви для борьбы с пантеизмом [например, "эригенщиной", с Джоном Скотом Эриугеной]. "Мощенные" идеи Аристотеля направили католическую церковь в мистицизм, наиболее выдающимся представителем которого является Фома Аквинский - загадка для любого мистицизма, которого нет, как у неоплатоников так и у буддистов, [томизм] отказываются от [всех] мыслей [свободы воли], чтобы потерять себя в пустоте. Мистицизм [Аквината] рождается в пустоте, поднимается благодаря присутствию многих оснований, всевозможных знаний, проникает сквозь тучи чувств, дабы найти себя в присутствии самой конкретной Реальности, этого неиссякаемого источника всех мыслей и всего сущего" [13, С. 165].
В своё время русский философ Иван Иванович Давыдов (1794 - 1863) в торжественной речи: "О духе греческой и римской философии" (1820) доступно объяснил широкой публике об аристотелевской Мировой душе.
"Человек, думали древние, есть гражданин не одного какого-либо общества, но целого рода человеческого [космополитизм]. Сверх сего счастье наше может быть увеличено и украшено случайными благами, таковы: богатство, отличия, почести.
Сие учение, общее Академии и Лицея, устремлено было к тому, чтобы направить все желания человека к важнейшим и необходимейшим для него предметам в природе, к тем, которые заключены в нем самом и неразлучны с добродетелью. Из этого видно, что древняя философия полагала высочайшее благо в добродетели: отсюда уже выводили, как следствие, необходимость деятельной жизни и общественных обязанностей, имеющих целью сохранение даров природы. Отсюда и правила: избегать бездействия и чувственных удовольствий, постоянно сохранять величие и твердость духа, которыми обладая, мы научаемся ни пред кем не трепетать, равнодушно переносить все горести в жизни, единственно для того, чтобы не изменить законам справедливости и честности. <...>
Из стихий воздух и огонь, полагали они [греки], имеют силу деятельную. Вода и земля служат только предметом сей деятельной силы. К четырем стихиям Аристотель прибавил еще пятую [эфир/душу], совершенно новую, отличную от прежних, в которой полагал от рождение светил небесных и души человеческой. "Она [душа] не иначе может быть видима", - говорил он, - "как в связи с другими стихиями, с которыми различно соединяясь, производят различные тела, и разлагает не уничтожая, а только разделяя их, вечное движение есть её условие, все видимые нами предметы от неё получили свое начало" ["О душе" [2, С. 371-379]]. Вселенная состоит из предметов, составленных из сей стихии, и заключающихся в ней, как в причине совершеннейшей, неизменяемой, вечной. Древние называли ее "Душею мира" [Душой мира], высочайшей мудростью, Провидением, виною неба и земли. Иногда называли ее "необходимостью". Ибо все вещи существуют, следуя первоначальному и неизменяемому порядку, в котором сотворены. Её так же означали "судьбой", или следствие "вечного порядка" она означала и "фортуну", ибо во многих явлениях, сверх ожидания нашего случающихся, мы по неведению своему не можем отдать себе отчета, хотя причины сих явлений существуют от вечности" [4].
Вот что пишет датский филолог Йохан Лудвиг Уссинг (В) (1820 - 1905) в своем опусе "Воспитание и обучение у греков и римлян" (Undervisningen hos Grækerne og Romerne 1865, переиздавалась дважды в 1870 и в 1885 году)) про аристотелевские методы и способы обучения людей:
- ""Дѣтя не должны оставаться праздными", говоритъ Аристотель (Политика ѴIII,в.). "Они всегда должны имѣть какое нибудь занятiе, иначе будутъ причинять вредъ"" [10, С. 53]. Люди как дети их нужно всегда чем-то занимать.
- ""Если человѣкъ таковъ, каковымъ онъ долженъ быть, онъ-лучшее изъ всѣхъ животныхъ; но безъ закона и правды - онъ хуже всѣхъ"" [10, С. 60].
- "Цицеронъ замѣчаетъ въ одномъ мѣстѣ, 2 ) что Римляне не требовали, подобно Грекамъ, дабы обученiе было опредѣлено государственными законами и было для всѣхъ одинаково; онъ находитъ также, что попытки Грековъ въ этомъ отношенiи болыпею частью оставались безуспѣшны. Это требованiе было выставлено Платономъ и Аристотелемъ <...>" [10, С. 76].
- "Ближе къ дѣйствительной жизни, какъ въ этомъ, такъ и во всѣхъ другихъ случаяхъ, стоитъ Аристотель. Онъ полагаетъ. чго дѣти, досгигнувъ пятилѣтняго возраста, должны - въ теченiе двухъ лѣтъ-быть зрителями тѣхъ упражненiй, которыми потомъ они будутъ заниматься сами. Съ семи лѣтъ начинается обученiе, которое продолжается за тѣмъ до 21 года. Иные разбивали этотъ промежутокъ времени на двѣ равныя части, подобно тому какъ и всю жизнь человѣческую дѣлили на семилѣтнiе перiоды. Аристотель отвергаетъ такое дѣленiе. По его мнѣнiю, естественная граница совпадаетъ не съ 14-мъ, a съ 16-мъ годомъ жизни, потому что въ это именно время, по закону самой природы, мальчикъ становится юношей. Онъ [Аристотетль] также желаетъ начинать съ тѣлесныхъ упражненiй, при чемъ упражненiя эти должны быть расчитаны какъ на то, чтобы развивать красоту и здоровье тѣла, такъ и на то, чтобы сообщать тѣлу ловкость для всевозможныхъ случаевъ. По этому нужно обращаться къ болѣе легкимъ упражненiямъ; трудныя штуки, гимнастическiе фокусы, какъ утомляющiе, должны быть отложены до юношескаго возраста. О литературномъ образованiи онъ говоритъ слишкомъ мало или почти ничего; но изъ сказаннаго можно видѣть, что оно не оканчивается y него годами дѣтства; болѣе трудныя части онаго должны быть пройдены въ теченiе трехъ лѣтъ юношескаго возраста [т.е. с 16 лет до 19 лет]. По досгиженiи 19 лѣтъ, три слѣдующихъ года обращаются на развитiе тѣла посредствомъ трудныхъ, утомительныхъ гимнастическихъ упражненiй, рука объ руку съ которыми идетъ соразмѣрное, обильное питанiе [особо много мяса]. Напряженiе духа и тѣла не должно имѣть мѣста въ одно и то же время, такъ какъ оба они дѣйствуютъ прямо противоположно, и человѣкъ при одномъ изъ нихъ неспоеобенъ къ другому" [10, С. 78-79].
- "Аристотель сильно предостерегаетъ отъ того, чтобы не зайти слишкомъ далеко въ музыкальномъ образованiи. Здѣсь, какъ и въ гимнастикѣ, значенiе имѣетъ не прiобрѣтенiе особенной какой нибудь ловкости, съ которой можно выиграть призъ на общественныхъ представленiяхъ, a цѣли общаго образованiя" [10, С. 129].
Стоит заметить, что "Никомахова этика" прекрасна своими тремя частями, ядрами: описанием природы, рассмотрением привычек и рациональным, или прагматическим, подходом для решения повседневных забот.
Как утверждает современный американский философ Питер Коллинз, что вся педагогика Аристотеля родилась из его произведения по "Метафизике":
"Аристотель ничего бы не достигнул, если бы вначале не написал "Метафизику". Принципы, которые он выявил, помогли разобраться в себе. Обобщенные принципы: что такое акт или потенция, чем является причина, какими бывают знания, которые он свёл и сконструировал в дальнейшем своё аристотелевское образование, как классическое образование" [12, C. 63].
Вот что пишет Аристотель в "Никомаховой этике" про воспитание человека:
- "Всякое искусство и всякое учение, а равный образом поступок (praxis) и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определенному благу" [3, С. 54].
- "Если назначение человека - деятельность души, согласованная с суждением или не без участия суждения, причем мы утверждаем, что назначение человека по роду тождественно назначению добропорядочного (spoydaios) человека, как тождественно назначение кифариста и изрядного (spoydaios) кифариста, и это верно для всех вообще случаев, а преимущества в добродетели - это [лишь] добавление к делу: так, дело кифариста - играть на кифаре, а дело изрядного кифариста- хорошо играть) -если это так, (то мы полагаем, что дело человека - некая жизнь, а жизнь эта - деятельность души и поступки при участии суждения, дело же добропорядочного мужа - совершать это хорошо (to ey) и прекрасно в нравственном смысле (kalös) и мы полагаем, что каждое дело делается хорошо, когда его исполняют сообразно присущей (oikeia) ему добродетели; если все это так)41, то человеческое благо представляет собою деятельность души сообразно добродетели, а если добродетелей несколько - то сообразно наилучшей и наиболее полной [и совершенной]" [3, С. 64].
- "Если же действительно, как мы уже сказали, деятельности - главное в жизни, то никто из блаженных не может стать злосчастным, потому что он никогда не совершит омерзительных и дурных [поступков]" [3, С. 71].
- "Далее, [все] то, чем мы обладаем по природе, мы получаем сначала [как] возможность (dynameis), a затем осуществляем в действительности (tas energeias apodidömen)" [3, С. 78].
- "Изречение "Никто по воле не дурен и против воли и не блажен" в одном, очевидно, ложно, а в другом истинно. В самом деле, блаженным никто не бывает против воли, зато испорченность [есть нечто] произвольное. Иначе придется оспорить только что высказанные [положения], и [окажется], что нельзя признавать человека ни источником, ни "родителем" поступков в том же смысле, в каком он родитель своих детей. А если это очевидно и мы не можем возводить наши поступки к другим источникам, кроме тех, что в нас самих, тогда, имея источник в нас, они сами зависят от нас и являются произвольными" [3, С. 105].
- "Принято считать, что одни влечения общие для всех, другие - у каждого свои и благоприобретенные. Так, например, влечение к нище естественно, ибо к ней влечет всякого, кто нуждается в еде или питье, а иногда в том и другом одновременно; и всякого, "кто молод и в расцвете сил", как говорит Гомер, влечет "к объятьям". Но не всякого [привлекает] именно эта [нища] и именно эта [женщина], и не всех влечет к одному и тому же. Вот почему, [каково влечение |, по всей видимости, зависит от нас самих. Впрочем, в нем есть, конечно, и нечто естественное, потому что, [хотя] одному в удовольствие одно, а другому - другое, иные вещи доставляют удовольствие любому и каждому" [3, С. 117].
- "Люди уверены, что от них зависит поступать [или не поступать] неправосудно, а потому [думают], что легко быть правосудным. Но это не так, ибо легко и в их власти сойтись с женой соседа, поколотить того, кто поблизости, и дать взятку, но делать [даже] это, имея соответствующий склад [души], и не легко и не зависит от них" [3, С. 166].
- "Разделив добродетели души, мы утверждали, что одни относятся к нраву, а другие к мысли <...>" [3, C. 172].
- "Рассуждение же и обучение, пожалуй, не для всех имеют силу, а нужно, чтобы душа слушателя благодаря привычкам заранее была подготовлена для правильного наслаждения и ненависти, подобно [вспаханной] земле, [готовой] взрастить семя. Ведь кто живет по страсти, пожалуй, и слушать не станет рассуждения, которые отвращают [его от страсти], а если и станет, не сообразит, [что к чему]. Как же при таком складе можно переубедить? И вообще, страсть, по-видимому, уступает не рассуждениям, а насилию" [3, C. 288].
- "Кроме того, воспитание каждого по отдельности (hö kath' hekaston paideia) отличается от воспитания общественного (hai koinai), подобно [отличию общего и частного случая] во врачебном деле; так, по общему правилу, при жаре нужны покой и голодание, но определенному больному, может статься, не нужны, и кулачный боец не всех, наверное, обучает одному и тому же приему борьбы" [3, C. 290].
Сноски
А. Слово "профессор" латинского происхождения, состоящая из двух слогов: "prō- + fateor" (тот, кто слышит истину или знающий) [14, С. 1248].
Б. В. У этого автора ещё есть любопытные работы по эпохе императора Траяна через Плиния младшего (Om de Kejser Trajan tillagte Breve til Plinius (1860)) и приватная жизнь греков и римлян (Grækernes og Romernes huslige og private Liv (1863)).
![[]](/img/k/kuznecow_mihail_jurxewich/paideiaaristotleorthepanhellenicconceptofeducation/screenshot_1.jpg)
![[]](/img/k/kuznecow_mihail_jurxewich/paideiaaristotleorthepanhellenicconceptofeducation/screenshot_2.jpg)
![[]](/img/k/kuznecow_mihail_jurxewich/paideiaaristotleorthepanhellenicconceptofeducation/screenshot_3.jpg)