- ...Вот так я и попал в клетку орангутанга вашего, - закончил рассказ о своих приключениях Тимофей.
Мальчик сидел рядом со стариком в его комнатке за крохотным столом и пил чай из термоса.
Эндрю почесал в затылке и протянул:
- Да-а! Занятная история.
- Ещё какая! - подтвердил Тимоша, откусывая большой кусок от бутерброда с сыром.
Специалист службы ветеринарного контроля пошуршал бумагой, которую не заметил утром.
- Вот тут говорится: "К вам поступает неизвестный экземпляр фауны. Напоминает человека, но таковым не является, поскольку не прошёл сканирование сетчатки глаза. Может извлекать звуки, похожие на человеческую речь. Идентифицирующего чипа не имеет. С какого рейса попал в Аэропорт Вынужденных Посадок - неизвестно. Предлагается: держать экземпляр в клетке соответствующего размера до особых распоряжений. Определить: тип корма для объекта и условия его содержания".
Шкет поперхнулся чаем и закашлялся:
- Тип корма и условия содержания? Держать в клетке до особых распоряжений? Начальство ваше в своём уме?
Эндрю аккуратно положил бумагу в папку с надписью "Приход" и посмотрел на подростка голубыми глазами:
- С дирекцией Аэропорта не поспоришь. Тем более что я их никогда и в глаза не видел. От них поступают распоряжения, я их выполняю, только и всего. Формально они правы: от обычного человека ты всё же отличаешься. Да ты и сам признался, что не кто иной, как злогорб из подземной страны.
Тимоша вздохнул и потупился:
- Это правда. Однако я уже стал человеком. У меня есть друзья и семья на земле. Они считают меня таким же, как все. Вы же сами видите, что в клетке мне не место!
- Верно, мой мальчик. Давай поступим с тобой так. Ты будешь на свободе, но особо никуда не высовывайся, чтобы не попадаться на глаза службе охраны аэропорта и, в первую очередь, Йозефу. Если придёт проверка, ты должен немедленно юркнуть в клетку. А пока, если ты не против, будешь помогать мне ухаживать за питомцами моего "зоопарка". Договорились?
- Я согласен, - ответил Тимофей, дожёвывая бутерброд. - Но только до момента, когда за мной придут друзья мои. А они придут обязательно, рано или поздно. И все мы должны вернуться домой.
* * * * *
Стая собак встретила их радостным лаем и нетерпеливым поскуливанием. Эндрю по-дружески похлопал Тимофея по плечу и вручил несколько поводков с собаками. По пустынному коридору они отправились на задний двор терминала выгуливать питомцев.
- Если спросят о тебе, я скажу, что выгуливаю и тебя тоже, - смущённо засмеялся хозяин "зоопарка".
Поначалу собаки настороженно отнеслись к новому молодому хозяину и оглядывались на странного сутулого подростка с рыжей шевелюрой. Однако, уже через минуту, когда от хвостатых отстегнули поводки, они как ни в чём не бывало начали носиться и играть друг с другом, иногда подбегая к людям, чтобы дать себя погладить и почесать за ухом. Двор представлял собой небольшой парк, огороженный гигантским глухим забором, высотой достигающим двенадцати метров. Старик и мальчик сели на скамейку под деревом и следили за резвящимися собаками.
- Их неуёмной энергии можно позавидовать, - задумчиво произнёс Эндрю, аккуратно сматывая поводки, чтобы не перепутались.
Тимоша рассеянно кивал, разглядывая двор. В желтых глазах появилась тревога.
- Я никак не могу взять в толк, что за место такое - этот ваш Вермир, - с волнением произнёс Тимофей. - Почему всё здесь огорожено таким забором высоченным? И ещё: света здесь вроде достаточно, однако я не вижу солнца!
- Да, мой юный друг, - невесело усмехнулся ветеринар. - Когда я попал сюда много лет назад, у меня тоже возникла уйма вопросов. На многие из них я до сих пор не могу найти ответ.
Тимоша оживился:
- Расскажите, Эндрю. Вы, наверное, тоже попали сюда на лифте?
- Не-ет! - удивлённо протянул старик, поглаживая шерсть своей любимой собаки - овчарки Альмы. - Все, кого я знаю в Вермире, когда-то летели на самолётах разных авиакомпаний, а затем оказались здесь. Их воздушные суда совершали вынужденную посадку по разным причинам. Этот аэропорт транзитный. Пассажиры ждут, когда объявят их рейс, чтобы продолжить путешествие.
Злогорбыш развёл длинными руками:
- И сколько же нужно ждать приглашения на посадку?
Пальцы ветеринара зарылись в густой шерсти Альмы. Губы его дрогнули, вокруг рта обозначились морщины. Он отвернулся и произнёс:
- Я жду уже без малого пятьдесят лет.
Тимофей вскочил со скамейки:
- Вы шутите!
- Какие уж тут шутки. Когда мне было двадцать пять, я сидел в салоне воздушного судна и собирался лететь после шикарного отпуска домой. Самолёт уже взлетал, и тут начались какие-то неполадки. Все пассажиры вдруг потеряли сознание. А когда мы пришли в себя, лайнер уже стоял здесь, в транзитном аэропорту. Было объявлено, что самолёт отремонтируют, и мы продолжим полёт. А пока предложили поработать в местной службе ветеринарного контроля, где в аэропорту уже в то время не хватало специалистов.
- А как же самолёт? - вскричал Тимоша так громко, что Альма гавкнула от неожиданности и отошла, повесив хвост.- А пассажиры, с которыми вы летели?
- Многих попутчиков я уже давно не видел. А самолёт... Если присмотреться, то из окон терминала "Гэ", его можно увидеть в конце взлётной полосы. Вид у него плачевный, словно к нему полсотни лет никто не подходил.
- Но это же... - начал Тимофей. - Я даже не знаю, как это называется. Выходит, вы останетесь в аэропорту навсегда? Это неправильно! Почему нельзя полететь рейсом другим?
- Нельзя, мой мальчик, - вздохнул старик. - Здесь у каждого свой рейс.
* * * * *
Фрау Гертруда выключила в спальне свет. Уходя, она произнесла:
- Спокойной ночи, дети. Хороших вам снов. И не забывайте наш девиз: "Всё для блага пассажира!"
- Всё для блага пассажира! - послушно ответил хор детских голосов.
В комнате быстро наступила тишина. Слышно было только ровное дыхание спящих обитателей приюта. Ровный ряд железных кроватей с одинаковыми подушками и одеялами освещал лишь тусклый ночник. Слава приподнялся на локте и огляделся. Ему почудилось, что дети уснули сразу же, как только погас свет. Он тоже чувствовал, как наваливается непонятная усталость. Веки словно налились свинцом. Хотелось вытянуться в кровати, забыть обо всём на свете и спать, спать, спать...
Добряков рывком сел и сделал несколько энергичных взмахов руками, борясь со сном. "Похоже, нам всем что-то подмешивают в ужин, - подумал мальчик. - И все спят, как убитые. Хорошо, что у меня не было аппетита. Да и стряпня тут отвратительная - искусственная какая-то". Слава откинул казённое одеяло.
- Эй, ты чего, спать собрался? - позвал он шёпотом.
- Нет. Я думаю, - ответил Леонид, поворачиваясь на жёстком матрасе.
Кровати друзей стояли рядом, и они могли тихо переговариваться, не беспокоя других мальчиков.
- И что ты думаешь обо всём этом?
- Мне кажется, мы не случайно попали в это место. Как будто эта злосчастная кнопка в лифте специально появилась, а нам осталось только нажать её. Что мы и сделали.
Добряков подтянулся к спинке кровати и заложил руки за голову:
- Ты веришь в потусторонние силы? И в то, что они направляют нас в нужную сторону?
Черепах пожал плечами в полутьме. Он долго молчал, а затем выдохнул:
- Пожалуй, не верю. Пока. Но мы с тобой были в Злогорбии, а ведь её нет ни на одной карте. Да и этот Верхний Мир я тоже не изучал на уроках географии. И не видел ни на одном атласе. Даже на звёздной карте неба он отсутствует. Всё это происходит с нами, обыкновенными детьми, которым, в общем-то, нужно просто играть на улице, учиться в школе, ходить друг к другу в гости. И почему все эти приключения выпадают на нашу долю? Ума не приложу! Остаётся только предположить, что...
- Завтра на нас наденут синие робы, как у всех приютских детей, и мы станем такими же, как они: равнодушными и апатичными, - мрачно проинформировал Граф. - Нас будут учить толерантности, а ужин приправлять какой-то гадостью, чтобы лучше спали. Если мы не хотим этого, то должны бежать.
Лео полез под подушку за очками, словно они могли помочь разглядеть в темноте глаза друга.
- Надеюсь, ты это не всерьёз? Ты не сошёл с ума, часом? Похоже, здесь, в этом Вермире, царит сплошное безумие. И ты туда же!
Граф сел на кровати и наклонился к Лёне:
- Я сейчас же одеваюсь и иду в девчоночью спальню за сестрой. Если ты мне друг, то собирайся вместе со мной. Побег - единственное, что возможно в данной ситуации.
- Ну, хорошо! - согласился Черпаков. - Мы сбежим из приюта. Что дальше?
- Будем пробираться в сторону сектора "Эс", как назвал его охранник Йози. Туда, где нас поймали. Помнишь, как нас вели какими-то коридорами? Ты запомнил дорогу? Попробуем найти место, куда доставил нас лифт. И вернёмся домой. Нам здесь нечего делать.
- Ты уверен? - спросил Лео.
- Думаю, у нас всё получится.
- Я не о том, не о побеге. Ты уверен, что нам здесь действительно нечего...
Черепах осёкся, увидев перед собой привидение. Рядом с их кроватями стоял закутанный в простыню худой мальчик типично европейской внешности. Светлые всклокоченные волосы и бледное несчастное лицо вызывали жалость. Он начал что-то говорить на неизвестном языке. Слава быстро вытащил из-под подушки и вставил в ухо выданный каждому в приюте миниатюрный электронный переводчик и уловил окончание фразы:
- ...так громко разговаривать. Вы мешаете спать. Если не перестанете, я пожалуюсь фрау Гертруде, и вы останетесь без обеда.
Добряков сжал кулаки и хотел было дать мальчишке по уху, но его опередил Леонид. Он взял приютского мальчика под локоть и ласково спросил:
- Как тебя зовут, дружок?
- Свенсон, рейс 763.
- Вот что, Свенсон. Не волнуйся, сейчас мы все ляжем спать и больше не разбудим тебя. Ты будешь видеть исключительно сладкие сны. В этих снах все будут добрыми, белыми и пушистыми. - Черепах пригладил взъерошенную шевелюру приютского мальчика и подмигнул из-за его спины Графу. - Всё для блага пассажира!
- Всё для блага пассажира! - уныло откликнулся похожий на приведение паренёк и закутался поплотнее в простыню. - Мне снились папа и мама. Я их совсем не помню, очень смутно представляю, так, тени какие-то. И только начал вроде приглядываться к ним во сне. Мама, кажется, выглядела очень красивой, белокурой, а папа был в очках и с усами. Они что-то говорили мне. И неожиданно вы меня разбудили. Оказывается, это вы тут разговаривали.
Лео проводил Свенсона до его кровати, уложил и накрыл одеялом. Вытер уголком простыни слезу, катившуюся по щеке мальчика. Потом немного постоял, прислушиваясь. Когда Свенсон заснул, Черпаков вернулся к другу и начал одеваться. Слава уже стоял одетый, нетерпеливо сжимая и разжимая кулаки.
- Теперь надо отправляться за сестрой.
- Не надо, - шепнул кто-то, приоткрыв дверь со стороны коридора. - Я уже здесь. В спальне девочек все спят, как сурки, так что я собралась без всяких помех. Я не сомневалась, что вы захотите бежать. Даже косы на ночь не расплетала!
В дверном проёме возникла маленькая фигурка Лиды. Из кармана комбинезончика выглядывал Собезьмед, мягкая игрушка девочки, похожая одновременно на собаку, обезьяну и медведя. Собезьмед махал друзьям лапами, а Егоза нетерпеливо щёлкала пальцами:
- Скорее, скорее, пока здесь никого нет!
Вся компания, крадучись, двинулась по коридору. Проходя мимо комнаты фрау Гертруды, дети разулись и постарались проскользнуть без единого звука. Однако Егоза, которая шла последней, всё же легонько толкнула дверь в комнату воспитательницы и заглянула в неё. Обиталище учительницы оказалось скромным: шкаф, стол с вазой, из которой в беспорядке торчали искусственные цветы, несколько стульев. Женщина спала на кровати. Под мышкой был зажат хобот пылесоса с одёжной щёточкой на конце, а сам Томпсон, от которого тянулся шланг, притулился на коврике возле кровати. Пылесос недобро сверкнул красным боком, и девочка поспешила прикрыть дверь. В следующей комнате на двухъярусных кроватях дружно храпели младшие воспитатели, поварихи и уборщицы.
Лида догнала мальчиков уже у двери, ведущей из приютского сектора в основную часть терминала. Здесь заканчивалась зона "Пэ". За массивной стальной преградой детей поджидала неизвестность. Однако попасть туда оказалось непросто: дверь была закрыта на ключ. Наступила полная тишина. Ребята переминались с ноги на ногу, переглядываясь друг с другом.
Наконец, Слава разлепил пересохшие губы:
- Жаль, что наш побег завершился, так и не начавшись!
- Я говорил, что из этой затеи ничего не выйдет, - отозвался Леонид, завязывая шнурки на кроссовках. - К тому же мы даже не выяснили, по какой причине здесь оказались.
Мохнаткин пропищал из кармана своей хозяйки:
- Я видел связку ключей у фрау на столе возле вазы с отвратительными цветами.
- Ура! - одними губами воскликнула Лида.
Решено было, что Собезьмед бесшумно проберётся в комнату воспитательницы и похитит ключи.
Егоза вернулась назад и впустила зверушку за дверь. Она внимательно наблюдала, как Мохнаткин забрался сначала на стул, а затем и на стол, где лежали ключи. Внезапно спящая женщина пошевелилась. Из-под её руки пополз шланг пылесоса с надетой на него одёжной щёткой. Змеёй он свернулся в кольцо и соскользнул на пол, будто хотел пропылесосить коврик возле кровати. "Томпсон" строго смотрел на непрошенных гостей своими кнопками. Фрау Гертруда вдруг отчётливо сказала во сне:
- Куда ты, Августин? Возвращайся скорее, я жду.
После этого повисла гнетущая тишина. Лида выдохнула, заметив, что всё это время не дышала. Она отпустила дверную ручку, которую сжимала побелевшими пальцами, и сделала знак зверьку.
Мохнаткин, который в ответственный момент замер возле связки ключей, пошевелился, расправляя затёкшие ноги. Он осторожно повесил кольцо с ключами себе на лапу и собирался было спрыгнуть на пол. Однако неожиданно зацепился своим золотистым плащом за торчащую из вазы ветку искусственной сирени. Ваза угрожающе накренилась, явно намереваясь упасть и разбиться. Собезьмед сделал немыслимый кувырок назад и в последний момент удержал вазу от падения.
Учительница снова пошевелилась и пробормотала:
- Ах, мой милый Августин... Всё прошло, Августин...
Лида пришла в себя только когда Мохнаткин оказался у неё в кармане, а кольцо с ключами на пальце.
Мальчики нашли нужный ключ и проворно отворили дверь.
Снаружи беглецов ждал терминал Вермира. Здесь был искусственный белый свет, огромные помещения для перемещения потоков пассажиров и кондиционированный воздух без запахов, а откуда-то издалека доносился невнятный гул голосов, в который вплетались неразборчивые объявления диспетчеров о задержке очередных рейсов.
* * * * *
Любой скажет вам: "Самолёт - средство передвижения".
Некоторые добавят: "Нет, пожалуй, средство очень быстрого передвижения".
А кто-то возьмёт на себя смелость заявить даже так: "Средство очень-очень быстрого передвижения"!
На воздушном лайнере из пресловутой точки "A" вы попадаете в искомую точку "B" с максимально возможной на Земле скоростью. Удобно? Ещё как! Комфортно? Несомненно!
Расположившись в мягком кресле, вы проплываете выше облаков на широко раскинутых серебристых крыльях. Где-то рядом гудят надёжные моторы; система автопилотирования ведёт воздушное судно с высокой точностью; за штурвалом сидят опытные пилоты. Маршрут знаком до мелочей, опасаться нечего. Совсем недавно для удобства клиентов авиакомпании в салоне самолёта установлена система развлечений: у каждого пассажира теперь отдельный монитор. При желании можно смотреть кино в великолепном качестве, играть в электронные игры или просто слушать музыку через наушники.
Никогда до этого Алевтина не летала на самолёте. У неё не было страха, когда многотонная махина отрывалась от земли, набирала скорость и высоту. Она не робела, когда дома за иллюминатором превращались в маленькие точки, а потом и вовсе скрылись за облаками. Да, захватывало дух. Конечно, прижимало к спинке кресла при взлёте. И ещё закладывало уши от перепада давления. Но боязни не было.
Рядом сидел полный мужчина в дорогом костюме и туго затянутом на толстой шее галстуке. Он с трудом умещался в кресле. При взлёте пассажир так вцепился в подлокотники, что побелели костяшки пальцев. На лбу выступили капли пота, двойной подбородок дрожал. Толстяк зажмурил глаза и пыхтел как паровоз.
Следующей в ряду кресел возле прохода сидела, выпрямив спину, красивая блондинка с журналом мод в руках. Тонкими пальцами с наманикюренными ногтями она не торопясь перелистывала глянцевые страницы и морщила нос, когда от толстяка до неё доходил запах пота.
"Зачем она вырядилась в дорогу в красное вечернее платье с открытыми плечами, да ещё и с блёстками, - подумала Алька. - Натянула дорогое ожерелье и унизала пальцы перстнями, будто это торжественный приём?"
Затем Алевтина с сочувствием взглянула на робеющего соседа и отвернулась к иллюминатору. Земли уже не было видно. Лайнер вынырнул из облаков и гордо парил над ними. Некоторое время девушка любовалась облачным пейзажем, но скоро это наскучило. Включив монитор, вмонтированный в спинку переднего сиденья, она надела наушники. Шла старая комедия, которую девушка видела уже тысячу раз. Алька смотрела одним глазом и слушала вполуха. Фильм она знала наизусть, а мысли были далеко.
Она вспомнила чувство восторга, которое испытала при известии о том, что мать за хорошую работу премировали путёвкой в оздоровительный лагерь Артек в Крыму. Девочка прыгала до потолка и пыталась обнять и поцеловать смутившуюся родительницу, не привыкшую к таким нежностям.
Алька не знала, что на самом деле, путёвка была горящей: кто-то из начальства в последний момент отказался от неё. Ну, и решили кинуть, как кусочек сыра, серой мышке, которая отработала много лет на производстве, - маме Алевтины. Конечно, она сказала своей единственной дочери, что путёвка предназначалась только для неё, чтобы не расстраивать девочку.
Алька сразу же побежала тогда к Славику Добрякову, чтобы известить о скорой поездке. Он обрадовался за свою девушку, однако сделал суровое лицо и строго произнёс:
- Смотри не загуляй там! Черноморское побережье, говорят, располагает к романтике. Мальчишек много, а ты красавица, каких днём с огнём не сыщешь...
- Ну, что ты, Славочка! Как ты мог такое подумать обо мне! Ты у меня один, и я люблю только тебя! Ну, хочешь, я не поеду?
- Что я, изверг какой, что ли! - отозвался Добряков. - Поезжай, раз уж представился случай! Купайся и загорай! Тебе надо отдохнуть после приключений в подземной стране. Вон, какая ты бледная!
- Жаль, что билет только один! - вздохнула Алевтина и обняла своего парня.
С тех пор прошло всего два дня, и вот лайнер с крейсерской скоростью несёт её к морю, пальмам и южному солнцу. Девушка ещё ни разу в жизни не видела огромных морских просторов, поэтому с нетерпением ждала, когда сможет узнать, что такое бескрайний горизонт, где вода и небо соединяются вместе. Она мечтала войти в ласковые волны, окунуться в солёную воду и понять, наконец, что представляет собой отдых на Чёрном море, о котором так много говорят.
Алька расстраивалась только, что рядом нет её любимого парня. Так хорошо было бы сейчас прижаться к его плечу! Но он остался дома с сестрой и друзьями.
"Как странно, я ещё не уехала, а уже скучаю!" - подумала девушка, прижавшись лбом к холодному стеклу иллюминатора. Внезапно она вспомнила о приключениях в Злогорбии. Это было что-то особенное, и вовсе не похожее на всю предыдущую жизнь, в которой похвастаться-то особо и нечем. Путешествие в подземную страну переменило её взгляды. А неожиданная любовь к пареньку, который немного моложе по возрасту, изменила и саму жизнь.
Облака за стеклом окрасились розовым цветом: где-то за ними пряталось солнце. Многие пассажиры закрывали шторки от слепящего света, но Алевтина продолжала любоваться чудесным пейзажем. По проходу прошла стюардесса с подносом, предлагая "взлётные" конфеты. Толстяк рядом приоткрыл глаза и лишь помотал головой, зато Алька взяла сразу две: красную и синюю. Красную конфету она положила в рот, а синюю спрятала в карман. "Для Славика!"
Внутри конфета оказалась кислой. Алевтина вдруг подумала: она жалеет, что их приключения так быстро закончились. Настоящее волшебство, с которым они с ребятами столкнулись, не шло ни в какое сравнение с той пресной жизнью, которой она жила до этого. Можно сказать, что она просто существовала до той поры, пока не влюбилась в Добрякова. Вспоминая прежние поступки, девушка испытывала стыд и угрызения совести. А теперь она неосознанно разделила свою жизнь на две половины: до Славика и после знакомства с ним. Будто вместе с этим пареньком появилось солнышко, и исчезли тёмные тучи.
Девушка погрузилась в размышления, водя пальцем по стеклу иллюминатора. Её мама - серая мышка, от которой не дождёшься ни ласки, ни совета, ни сочувствия. Вечно пьяный отец, который ни с того, ни с сего начал возражать против её бесплатной поездки в Артек: "С какой стати эта девчонка покатится на юга-а! А кто будет наводить порядок в кварти-ире и мы-ыть посу-уду!" Мекс со своей гнусной компанией - Боряном и Коляном - и липкими приставаниями исподтишка, когда никто не видит. Её собственная страсть к шикарным шмоткам и погоня за модой, желание, чтобы все смотрели на неё и восхищались - всё это было каким-то ненастоящим.
Только недавно у Алевтины открылись глаза: она задыхается в этом окружении. Всё, что было до Славика и приключений в Злогорбии, виделось как тумане. Зато сейчас она словно сделала глоток свежего воздуха и...
Неожиданно девушка поняла, что дышать стало труднее. Она вскинула голову и заметила, что из отверстий вентиляции и кондиционирования сочится сизый дымок. Картинка на экране монитора перед глазами запрыгала, появились полосы и шумы. Звук в наушниках захрипел и пропал. Из разных концов салона послышались испуганные возгласы и кашель пассажиров. Стюардессы забегали между рядами. В самолёте явно происходило что-то необычное.
Алевтина напряглась, не зная, как относиться к происходящему. Экран погас и уставился на девушку пугающей чернотой. Но, что самое жуткое, запахло палёной проводкой. Глаза защипало, воздух быстро становился удушающим.
Как гром среди ясного неба из динамиков донёсся голос командира корабля:
- В системе развлечений возникли неполадки, мы вынуждены отключить мониторы.
- Какие развлечения! - заорал кто-то высоким голосом. - Нам дышать нечем, капитан!
Дым повалил клубами. Пассажиры закрывали отверстия для вентиляции, но дым продолжал сочиться. Словно змеи с большими жёлтыми головами, откуда-то сверху вынырнули кислородные маски и повисли на шлангах перед растерянными пассажирами. Люди хватали маски и прижимали к лицу, стараясь вдохнуть побольше воздуха.
Снова послышался, уже сквозь треск и помехи, голос капитана:
- Уважаемые пассажиры, воспользуйтесь кислородными масками! Экипаж корабля сделает всё возможное, чтобы исправить нештатную ситуацию. Пристегните ремни безопасности и приготовьтесь к экстренной посадке!
Алевтина схватила свою маску и изо всех сил прижала к лицу. Дышать стало легче, но дым разъедал глаза, а голова кружилась. Однако краем глаза девочка успела заметить, что блондинка в красном платье сделала несколько судорожных глотков отравленного воздуха и вывалилась из кресла в проход, выронив модный журнал. Толстяк, зажмурив слезящиеся глаза, безуспешно пытался поймать ускользающую кислородную маску. Лицо побледнело, он хрипел и стонал, а толстые пальцы-сардельки хватали лишь отравленный воздух. В салоне началась сумятица. Люди кричали, вскакивали с мест, и падали, как подкошенные. Дым от проводки был настолько ядовитым, что достаточно было пары вдохов, чтобы потерять сознание.