Несмотря на предостережение, Алевтина направилась вслед за Карлом. Его широкая спина в потёртом кителе и монтировка в руках внушали ей уверенность. Неожиданно эта спина согнулась, словно кто-то ударил первого пилота поддых. Девочка в испуге остановилась, не понимая, в чём дело. А Карл беззвучно хохотал, держась за живот.
- А я-то... Я думал, это вермировский патруль! Льюис, дружище, это ты! Сколько мы с тобой не виделись! Ходили слухи, тебя сняли с рейса и разжаловали в уборщики?
- Да, капитан, так и есть, - ответил голос из темноты. - В Аэропорту Вынужденных Посадок другой должности для меня не нашлось. Зато я не выдал "Зелёный Коридор" и выручил вот этих ребятишек. Они, кстати, искали вас.
Радости детей не было предела. Они были счастливы увидеть друг друга. Алевтина и Леонид без промедления познакомились с человеком-змеёй Фредом. Они тут же начали взахлёб рассказывать о своих приключениях. Поднялся шум и гам, все говорили одновременно.
- "Зелёный Коридор" рад всем новым друзьям! - объявил Карл, повысив голос. - Однако у нас мало времени. Пока не время предаваться восторгам от встречи. В этом "бидоне", - он похлопал рукой по блестящему боку огромного автомобиля, - достаточно топлива, чтобы наша стальная птичка упорхнула из "уютного" гнёздышка под названием "аэропорт погибших надежд". За дело! Моя команда - живо в машину! А вы с Льюисом забирайтесь скорее в свой самоходный трап и дуйте за нами!
Мощный двигатель "бидона" взревел, и многотонная махина рванула с места. Оранжевый автомобильчик поспешил за ней.
...Администратор Аэропорта, сидя в своём директорском кресле в комнате управления, долго вглядывался в мониторы камер, установленных по краям взлётного поля. Он заметил, как по аэродрому перемещается техника, видел свет фар и тени снующих людей. Затем АА проследил, куда направились автомобили, и покачал головой, усмехаясь.
- Вот вы и попались, зайчики! Теперь все в одном лукошке. Осталось лишь захлопнуть крышечку!
* * * * *
Почти все вокруг спали, откинувшись в креслах. Первый пилот приказал всем хорошенько выспаться перед полётом, ведь лайнер был уже заправлен и готов к полёту.
Несмотря на то, что зелёнокоридоровцы соорудили самодельные кондиционеры, питающиеся от генераторов, салон самолёта пропитался запахами от длительного пребывания в нём людей. Где-то за ширмой надсадно кашляла Грета, и слышался успокаивающий басок Карла.
Леонид даже после стольких приключений не мог заснуть и вслушивался в шум вентиляторов. Ему почудилось, что в этот мерный гул вплетаются звуки извне. Вроде, голоса. Знакомые голоса. Родные голоса. Мальчик крепче прижал к себе путеводитель по Кубе, будто это был пропуск в другую, лучшую жизнь. Напрягая слух до боли в ушах, Черпаков начал разбирать отдельные слова.
"Мы очень... любили тебя... Ты не должен плохо думать о нас... Жаль, что всё так получилось..." - шептал мамин голос.
Лёня хотел вскочить и броситься на выход из самолёта, к приставленному трапу, но ноги были как ватные. Он пытался хотя бы сказать родителям, что слышит и понимает их, но лишь беззвучно открывал рот.
А теперь папа: "Сынок, мы так виноваты перед тобой! Слишком мало оказывали тебе внимания, мало любви... И ты, видно, чувствовал это..."
"Я люблю вас, мама и папа! - беззвучно кричал Черпаков. - Я так хочу, чтобы вы оказались живы! Вернитесь ко мне!"
"Чтобы мы возвратились, нужно..." - начал отец.
Голоса вдруг пропали.
- Что нужно, что? Я не слышу! - хрипел Леонид. - Громче, пожалуйста, папа!..
- ...Тебе что-то приснилось, Лёнечка?
Черепах открыл глаза. Перед ним стояла Лида и трясла его за плечо:
- Ты бормотал что-то несуразное, и я решила тебя разбудить.
Лео вскочил, вытирая пот со лба. Путеводитель по Кубе упал с колен на пол. Мальчик бережно поднял его и открыл. С фотографии, вложенной в книжку, смотрели на него улыбающиеся родители.
- Кажется, я знаю, что нужно, - сказал Леонид. - Я должен разыскать вас в терминалах Верхнего Мира.
- Что ты говоришь? Кого разыскать - Славика? - заглядывала ему в глаза девочка.
- Конечно же, и Славика тоже! - твёрдо сказал Лео. - Утром вы все - Алевтина, Тимофей, Фред и ты, Лида, - полетите вместе с зелёнокоридоровцами домой. А я найду твоего брата, сделаю все необходимые дела и...
- Какие дела? - поинтересовалась Егоза.
- Те, что должен был сделать уже давно, - задумчиво произнёс Черепах. - Затем мы со Славой попытаемся найти наш лифт и выбраться отсюда. А рисковать вами мы больше не имеем права!
У Лиды на глазах моментально выступили слёзы:
- Это мой брат! Я тоже должна пойти его выручать!
Из кабины пилотов выглянул Карл. Чёрные усы недовольно топорщились.
- Что здесь за шум? Дайте людям поспать!
Лёня серьёзно посмотрел на него.
- Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.
* * * * *
- Скоро-скоро! Скоро-скоро-о-о! - напевала Гризельда, тщательно нанося на лицо макияж. Она смотрела в зеркало на свою татуированную физиономию и кривлялась, строя рожи сама себе. - Попадётся рыбёшка на наш крючок! Я права, Йозеф, рейс 111?
- Да, это вы неплохо придумали, мадам, - отозвался старший охранник. Он развалился в кресле и поигрывал бицепсами, словно на подиуме бодибилдеров. - Кстати, какой помадой вы пользуетесь?
- Ах, для вашего цвета лица не подойдёт, - пропела хозяйка квартиры. Она была в приподнятом настроении - ведь в её доме устроена засада на "рыбок", которые "приплывут" освобождать Славу, не ведая, что он в приютском госпитале. Рядом на стульях восседали секьюрити Джек и Люк, поедая влюблёнными взглядами своего начальника. Ещё они иногда с вожделением поглядывали на туалетный столик Гризельды, где возвышалась уже наполовину опустевшая бутылка "пассажирского".
- Нет-нет! - проворковала хозяйка квартиры. - Не волнуйтесь понапрасну. Это моя жена, я узнаю её по мягкой походке.
В гостиную вплыла Эмма в своём неизменном легкомысленном наряде горничной. Она с удивлением взглянула на охранников, подставив пухлую щёку для поцелуя супруги.
- Ты бука-бяка, - надула губы Гризельда. - Опять где-то пропадала.
- Были дела-а, - неопределённо протянула Эмма, наливая себе рюмку коньяку. - Вам налить, господа?
- Я уже предлагала, и они отказались. Эти джентльмены, - начала Гризельда и смутилась, разглядывая косметику и длинные волосы охранников, - эти молодые секьюрити теперь будут у нас как бы в дозоре. Я уже тебе говорила, что к нам могут пожаловать гости за нашей дочкой Славочкой.
- Он пока сыночек, - пояснила Эмма гостям. - Но скоро будет девочкой. Как только его подлечат в приютском госпитале, им займётся доктор Шэнь Айлун. Он на этом собаку съел! Мы сделаем все нужные операции по ускоренной инновационной технологии. Надеемся, в скором времени наш Славочка станет нашей Славочкой! Как это славно! Простите за тавтологию. Гризельда знает, что я любительница всяких экспериментов - всё это так забавно!
Йозеф округлил глаза и своим высоким голосом произнёс:
- Как хорошо, что наш Верхний Мир предоставляет всем неограниченные свободы! Я так благодарен Администратору Аэропорта за внимание к нашим маленьким слабостям к перемене пола! Жаль, что я его ни разу не видел, иначе с удовольствием пожал бы руку.
- Да, - задумчиво произнесла Гризельда. - Нашего АА ещё никто никогда не видел. Но его славные дела, постоянная забота о пассажирах и изумительная организация пассажиропотоков в залах терминалов неизменно вызывают тёплые чувства к нему.
Эмма подняла свою рюмку и с чувством изрекла:
- Всё для блага пассажира!
- Всё для блага пассажира! - эхом откликнулись охранники.
Гризельда пристально посмотрела на жену. Затем встрепенулась и отодвинула от себя коньяк.
- Малышка, у нас совсем нет закуски. Будь душкой, подсуетись.
* * * * *
Окна-глаза терминала холодно смотрели на Леонида из темноты. Мальчик поёжился. До служебного входа, о котором говорил Льюис, оставалось всего полсотни шагов. До сих пор Черепах подбадривал себя бодрым мотивчиком, который напевал про себя: "А, ну-ка, песню нам пропой, весёлый ветер..." Но теперь мелодия оборвалась, а ветер, который подул со стороны лётного поля, был вовсе не весёлым. Он был злым и пронизывающим.
Лёня подумал, что, наверное, прав был первый пилот Карл, когда сказал, что бесповоротное решение Леонида идти выручать друга иррационально. Он, мол, и сам засыплется, и других может потянуть за собой. "Сейчас, когда мы близки к избавлению от цепких лап Вермира, весь успех нашей операции стоит на кону, - говорил он тихо, чтобы не разбудить стюардессу Грету. - А вся организация "Зелёный Коридор" только и мечтает о том, чтобы вернуться на Родину".
Да, пожалуй, не стоило ему отправляться на выручку к Добрякову, да ещё и в одиночку, когда все сидят в предвкушении полёта. Сейчас лайнер заправлен и готов к вылету. Осталось оторваться от взлётной полосы и - прощай, Вермир!
Сначала, когда Леонид заявил Карлу, что они перед вылетом обязаны освободить Славу из лап Гризельды и Эммы, первый пилот послал его к чёрту. Он приказал всем детям - Лёне, Алевтине, Лиде, Тимофею и человеку-змее занять посадочные места и не рыпаться.
- Скоро все мы будем дома, - отрезал он. - У вас один мальчик остался в терминалах, а у меня полный салон людей, которыми я не могу рисковать. Это мой экипаж, мой "Зелёный Коридор", моя стюардесса Грета, которую ещё, может быть, успеют вылечить на Большой земле. И всё это может пойти прахом из-за необдуманного поступка, толстячок в очках.
Черпаков не обиделся. Он сказал тогда, что Слава - его друг, а друга он просто обязан выручить.
- Хорошо, тогда иди один, - отозвался Карл, подготавливая приборы в кабине к полёту. - Отправляйся на свой страх и риск. Но, если не поспеешь к следующему вермировскому рассвету - не взыщи. Борт вылетит без тебя. Твоих друзей не отпущу - они в салоне моего самолёта, и я отвечаю за их безопасность. Всё, что могу сделать для тебя, это предложить название для твоей безумной затеи: операция "Гризельда". Если всё же встретишься с этой стервозной дамой, передай ей моё непочтение. И, кстати, не упускай из виду её жёнушку-толстушку, Эмму. Она вроде тихая, но в тихом омуте, как говорится, сам знаешь, кто водится. Эй, Льюис, дружище, ты знаешь все входы-выходы в терминале, проинструктируй этого молодого упрямца, чтобы он не лез на рожон понапрасну.
Второй пилот оперативно поведал, как легче проникнуть в терминал незамеченным и быстро найти жилище Гризельды и Эммы. С тех пор прошло около часа. И вот теперь мальчик застыл перед железной дверью, ведущей в неизвестность.
Дверь была серебристого цвета и напоминала запасной люк на самолёте. Лео взялся за ручку. Люк и не думал открываться. Он усмехался над самонадеянным мальчишкой своей надписью "Только для персонала". Где-то в глубине души испуганный голос облегчённо вздохнул: "Ну, вот и всё! Ты сделал всё, что мог. Теперь возвращайся на лайнер и готовься к долгожданной поездке домой. Ведь ты же знаешь: удобней всего, как черепаха, спрятаться в своём панцире и не высовываться".
Черпаков уже повернулся, чтобы уходить, но из кармана курточки вдруг донёсся писклявый голосок:
- Куда это ты собрался, герой? Мы же ещё не начинали наши славные дела! Я с тобой! Даже в животном мире не принято бросать своих товарищей!
Собезьмед, который невесть как оказался в кармане Лёни, ловко забрался к нему на плечо и заглядывал в разом покрасневшее от стыда лицо своими глазами-бусинками.
- Я решил помочь тебе в этом важном деле и сбежал от хозяйки, пока она спала. Ты не возражаешь?
Черепах протирал запотевшие очки и виновато кивал.
- Возле двери есть панель кодового замка. Нужно всего лишь ввести код, который сообщил тебе Льюис.
- Но я не помню! - взмолился Лёня.
- У тебя что, в голове опилки? - возмутился Мохнаткин. - А у меня тогда что? Я должен за всех вас думать и запоминать?
Лео поднял руки:
- Сдаюсь! Говори код!
Когда дверь со скрежетом отворилась, сердце у мальчика забилось, словно пойманная птица. Переступив порог и вдохнув кондиционированный воздух терминала, Черепах втянул голову в плечи, будто ожидал неожиданного удара. Он оказался в огромном пустом помещении, где, очевидно, пассажиры должны были получать багаж. Причудливой "восьмёркой" изогнулась пустая лента для чемоданов и сумок. Она была покрыта толстым слоем пыли и выглядела так, будто не работала сто лет.
Черпаков пригнулся и крадучись двинулся к кулисам ленточного конвейера, из которых обычно выезжает багаж. Неожиданно он остановился, как вкопанный. Посреди транспортной дорожки возвышался одинокий чемодан. Он, как ни в чём не бывало, стоял на колёсиках и выглядел как новенький. Жёлтые бока поблёскивали, а никелированная ручка будто приглашала пассажира снять багаж с ленты, чтобы отправиться домой и отдохнуть после долгого воздушного перелёта.
- Не делай этого, - шепнул голос Собезьмеда из кармана, когда Лёня в неожиданном порыве сделал шаг к чемодану. - Он не твой!
- Здесь всё равно больше никого нет, - огрызнулся мальчик и взялся за ручку. - А так я, может быть, сойду за своего - пассажира с какого-нибудь самолёта. Багаж нужен для антуража.
Чемодан оказался тяжёлым. Колёса натужно заскрипели в тишине, когда мальчик покатил чемодан к выходу. Багажная карусель с упрёком смотрела на похитителя, тревожно мигая оранжевым огоньком.
- У тебя и квитанция есть на этот багаж? - сказал кто-то из-за дверей. - Ты с какого рейса?
* * * * *
- Он уже не жилец, - грустно говорил мальчишеский голос. - После того, как его напичкали таким количеством успокоительных, мало кто сможет выжить. Скорее всего, парень отправится в свой последний рейс в сектор "Кей".
- Но сектор "Кей" - это же крематорий! - в ужасе вскрикнул голос девочки. - Его что, сожгут?
- Ну, надеюсь, до этого не дойдёт, фройляйн Хельга, рейс 1384. Даже если сожгут, то только после того, как он умрёт. А если останется жить, то в лучшем случае тихим дурачком.
- Мне так страшно дежурить возле него. А вдруг он очнётся и набросится на нас! Говорят, этот мальчик из той дикой страны, где все злые-презлые, как медведи, с которыми местные жители под руку ходят по улицам своих диких городов. И ещё они хотят зла всем нам. И собираются отобрать у нас все наши свободы, принципы и ценности. Ты не слышал об этом, а, Свенсон, рейс 763? Скажи, как можно быть толерантными к таким, как он?
- Скажу тебе по секрету, Хельга, толерантность распространяется не на всех. В нашем любимом Верхнем Мире, огороженном Высокой Стеной, мы терпимы друг к другу. А всё, что вокруг - это неизвестные, непролазные, дремучие джунгли. Там наши правила не распространяются.
- А ты слышал, что этот мальчик сказал на уроке? "Не задабривайте это зло!" Что он имел в виду? Откуда здесь зло? Наш Верхний Мир - самый лучший, самый добрый! Ведь так?
- Зло - это то, что вас окружает, - разлепил губы Слава, не открывая глаз.
Приютские дежурные подпрыгнули от неожиданности.
- Он пришёл в себя! - в ужасе вскричала девочка. - Нам конец!
Добряков распахнул глаза. Худенькая девочка с личиком, похожим на мордочку оленёнка, прижалась спиной к закрытой двери тесной больничной палаты, в которой он лежал на неудобной кровати, больше похожей на нары. Светлые волосы, стриженные под мальчика, стояли дыбом. В глазах застыл неподдельный ужас. Уже знакомый Добрякову Свенсон обречённо проговорил:
- Это бесполезно, Хельга. Нас заперли, чтобы больной не сбежал. Так что мы все здесь в одной лодке. Сядь на свой стул и не отсвечивай. Я давно привык бояться, поэтому мне легче. Я уже не сомневаюсь, что мой рейс улетит без меня.
- А я не собираюсь умирать! - заявила девочка, оставаясь у двери. - Тем более от рук этого безрейсового! Я обязательно вернусь на самолёте домой! "Вы должны надеяться, - всегда говорила нам фрау Гертруда. - И посадку на ваш рейс скоро обязательно объявят!"
- Ладно, - сказал Добряков, с трудом поднимаясь на локте. - Пока живите. Закусывать вами я не стану - больно худые. Но почему вы с такой неприязнью... и даже с ненавистью относитесь к людям из моей страны?
Хельга сделала шаг вперёд и заглянула в глаза больному. Слава поймал её взгляд - затравленный и отчаянный от испуга. Ещё он разглядел во взгляде неподдельное удивление.
- Но это же всем известно! - воскликнула девочка. - Вы - другие. Вы изгои. Вы варвары. Вам только и нужно, что уничтожать нас. Нас - тех, кто за демократию, за правила, на которых построен наш мир. Тех, кто за толерантность, свободу и право выбора.
Слава вытащил из-под простыни руку - при этом Хельга отпрянула. Больной откинул со лба непослушные волосы и горько усмехнулся:
- Ну и накачали пропагандой - смотри, не лопни! У тебя в голове каша, девочка. Мне жаль тебя - ты же слепая.
Дежурная по приютскому госпиталю закачала головой.
- Нет-нет, у меня стопроцентное зрение.
- Возможно, - подтвердил Добряков. - Но ты видишь только то, что тебе хотят показать. Ты читаешь то, что тебе дают прочитать. Ты слушаешь то, что тебе впаривают. Эта ваша свобода - это свобода идти всем вместе только по одной тропинке, никуда не сворачивая. А ты знаешь, куда ведёт эта тропинка?
- Куда? - пролепетала девочка, забыв о своём страхе.
- Да, именно туда, куда ты подумала.
- Это всё выдумки! - вскинулся вдруг Свенсон. - Не слушай его, Хельга! Сказано же: "Это они умеют - запудрить мозги. А потом в твоей тихой и спокойной стране вдруг начинается революция, кровопролитие и смута. Демократия будет повержена. К власти приходит противник частной собственности, который обещает восстановить порядок, и все с радостью предаются в руки тирании".
- Не ожидал от тебя, Свенсон, рейс 763, такой начитанности. Откуда ты почерпнул эдакие ценные сведения?
- Внеклассное чтение! - гордо отозвался мальчик, вставая и одёргивая приютскую курточку. - Из учебника "История демократии от начала мироздания и до Верхнего Мира". Страница двести сорок пятая, можете проверить. У меня очень хорошая память!
- Молодец! Ставлю "пятёрку"! - похвалил Слава. - А в твоём учебнике не сказано, что страна, в которой якобы все ходят под руку с медведями, первой запустила спутник на орбиту Земли? Первой отправила человека в космос? Первой изобрела такое, о чём у вас и подумать ещё не смели?
- Это всё неправда! - возмутилась Хельга. - Фрау Гертруда нам рассказывала...
- Это та, у которой муж - пылесос? - уточнил Добряков. - Что путного она могла вам рассказать? Приезжайте в мою страну, и всё увидите сами!
- Но для этого нужно сначала дождаться своего рейса, - печально заметил Свенсон.
- А что вы делаете для того, чтобы улететь отсюда?! - начал горячиться Слава. - Может быть, вам это и не нужно, и вы просто хотите остаться здесь навсегда?!
Внезапно дверь в палату распахнулась, больно ударив Хельгу по спине. Все замерли.
* * * * *
- "Не воруй!" - сказано в Ветхом Завете, - произнёс Мальчик-в-синей-курточке - а это был он.
Лео немедленно отпустил ручку чемодана и залился краской до самых корней волос. Он прижал руку к груди и открыл рот, чтобы сказать что-нибудь в своё оправдание, но язык словно прирос к нёбу.
Мальчик грустно смотрел на похитителя чемоданов.
- Когда Господь ниспошлёт нам посадку на рейс, я приду сюда за своим чемоданом. И его не будет на месте, потому что кто-то умыкнул! А ведь там вещи моих родителей, которых я, наверное, уже никогда не увижу. Это всё, что от них осталось.
- Прости, друг! - воскликнул Леонид. - Я сделал это, не подумав. Я просто увидел, что чемодан стоит бесхозный, и хотел использовать твой багаж в качестве прикрытия - чтобы никто не обратил на меня внимания в ваших терминалах и принял за своего, вермирского.
- Господь простит твои прегрешения, если ты искренне раскаиваешься. Нужно лишь молиться.
- Да, я видел, как ты упорно крестился перед табло вылетов самолётов, словно это была икона. Это помогает? Хоть один рейс вылетел отсюда?
- Молитва даёт людям надежду и помогает в беде.
Черпаков не без труда водрузил чемодан на место и повернулся к Мальчику В Синей Курточке.
- Я тоже всем сердцем верю в Господа. Но кроме молитвы нужно кое-что ещё. Тебя как зовут, дружище?
- Джерри, рейс 334. А ты с какого рейса?
- Я Леонид, или Лёня, или Лео, и у меня нет никакого рейса. Я приехал сюда с друзьями, как ни странно, на лифте из своего дома.
- Пути Господни неисповедимы, - туманно заявил Джерри, проверяя, целы ли замки на его чемодане. - Но ответь, что нужно ещё, кроме молитвы, Лемонад?
Черепах не заметил, что собеседник исковеркал его имя. Он задумался, глядя на беспокойно мигающий оранжевый фонарь над багажной каруселью.