Аннотация: Ну, в общем, это не совсем новелла... Скорее что-то вроде дневника... Но Самиздат не знает, что такое дневник...:-)))
- 1-ый день Звездорода, 103-ий год Луны -
Мои окна выходят на море. Я не знаю, почему они мне так нравятся. Витражи на них все сплошь зеленые - только разных оттенков. Но, наверное, важнее то, что через них видишь. Если смотреть сквозь витраж, то и небо, и море - изумрудные. А если отворить ставень, то весь мир становится светло-голубым - почти прозрачным. Раньше мне это не казалось удивительным, но теперь мне с каждым днем становится все труднее отличать обыкновенное от непривычного.
Иногда мне даже кажется, что стен у моей башни нет, а есть только эти три высоких окна и небесно-соленая морская даль, которую видно сквозь их зеленые узорные ставни... Но я и сама понимаю, что это глупо.
Теперь я все реже спускаюсь вниз, на берег. Раньше я уходила туда ночью, чтобы сидеть на песке и смотреть, как падают звезды. Потом, с первым лучом, у самой кромки воды их можно собрать... Это довольно легко, если особенно не задумываться над тем, что делаешь. Еще мне нравилось чувствовать, как землю заливает прозрачный рассвет... Ведь море - оно, если вдуматься, и есть время суток.
Впрочем, я снова что-то не то пишу. Я еще не научилась не обращать внимания на те странные мысли, что иногда приходят мне в голову.
Я выходила из комнаты, как только стекла витражей начинали просвечивать золотым закатным вином. Я спускалась по узким выщербленным ступеням винтовой лестницы, крепко держа в руке лучину. В моей башне темно даже днем, потому что окна есть только здесь, наверху... Потом лучину приходилось оставлять на пороге.
Я хожу босиком. У меня есть пара туфель, но быть босоногой почему-то спокойнее. Почему - не знаю. Быть может, это одна из моих безумных мыслей, к которой я уже так привыкла, что теперь не могу до конца осознать ее глупость. Впрочем, мне кажется, это не так уж важно... Но я опять отвлеклась. Так трудно сосредоточиться на какой-то одной мысли... Это море шумит и мешает мне. Шумит-мешает. Похожие слова.
Так вот, я ходила по лесной тропинке босиком. Я сама протоптала ее за все то время, что я здесь. Странные слова... Неужели было что-то и до этого?.. Но лучше не думать об этом, а иначе я опять собьюсь.
Тропинка ведет к небольшому вересковому всхолмью, с которого я спускалась прямо на берег. В этом лесу вообще много вереска. И черники тоже. Мне это нравится; я люблю и вереск, и чернику...
Когда смеркалось и далеко-далеко, у самого восточного небесного края зажигалась первая звезда, я оборачивалась и смотрела на свою башню. Я никогда не гасила лучину здесь, наверху, и поэтому окна мои всегда были освещены тусклым дрожащим огоньком. Он так красиво обжигал зеленые ставни, и они становились похожи на море, когда в ясный день оно искрит лучинками тысяч солнечных зайчиков. Но кое-чего я боялась. Я боялась, что соленый приморский ветер задует мой изумрудный светоч, и мне придется подниматься в пустую темную башню. О, думаю, этот страх я никогда бы не смогла победить!.. Но лучина продолжала гореть и тихо потрескивала в темноте, и мне, сидевшей внизу, на берегу, иногда даже казалось, будто там, наверху, есть кто-то. Безумная, глупая, глупая мысль, но как же мне она нравилась тогда...
На восходе я снова возвращалась в башню. Моим босым ногам было холодно и щекотно идти по росистой лесной траве. Трава в этом лесу темная, а роса крупная, ясная. И она освещает полусумеречный рассветный путь...
Приходя, я садилась к одному из окон и смотрела, как над морем расцветает далекое и чудесное утро. Волны на рассвете белые, с сизым жемчужным отблеском, а небосвод алый и шелковый. Мне кажется, это красиво. Но я теперь ни в чем не уверена: быть может, мне только хочется, чтобы это было так...
Море в этих краях пустынно. Я не уверена, что за все это время хоть раз видела вдали паруса корабля - быть может, это были всего лишь солнечные отблески на волнах, несколько раз сверкнувшие у самого горизонта. Но лодки рыбаков появляются здесь чаще. Они приплывают на рассвете. Рыбаки очень молчаливы - я не слышала от них ни единого слова, но, кажется, это правильно. За зенитом они уходят к скалам, и моя прозрачная даль снова бесконечно синеет до самого солнца.
Потом пришла зима. На зеленый витраж лег другой - более искусный - серебристый, а изумрудные лилии обметались по краям лепестков искристой снежной каймой. По ночам я слышала, как в лесу выли волки, и как грозно шумело черное зимнее море. Я сидела у окна и пыталась вышивать бисером солнечный свет, но это у меня не очень хорошо получалось. Просто так было светлее. Зимой у меня в башне слишком холодно и темно...
А сегодня - первый весенний день. По-прежнему холодно, но снег уже тает. Море становится светлее - у него теперь такой странный лунный оттенок. Скоро на небе начнут появляться новые звезды, такие же зеленые, как мои окна. Они будут падать... И мне снова захочется спуститься вниз, к морю... Но мне нельзя верить этому безумному чувству.
И я не спущусь.
- 2-ой день Звездорода -
Всю ночь вышивала. Месяц был такой ясный и прозрачный, словно льдинка.
Сначала не знала, что бы вышить, и долго смотрела на лучину. Ее тихий огонек потрескивал и отражался в черной воде, и она была чуть-чуть похожа на звездное небо. Потом я погасила лучину и работала в темноте. Не глядела и не думала о том, что получится, даже цвет нитки не знала. Когда рассвело, посмотрела на полотно - что-то странное вышло, но мне нравится.
- 4-ый день Звездорода -
Восток все светлей и светлей. Волны подсвечивают снизу его край, и поэтому он золотисто-зеленый - как кончик огонька моей лучины, когда она дотлевает перед восходом. Мне нравится смотреть, как по утрам ночь сгорает, сначала занимаясь пламенем по самой кайме, словно ткань или пергамент...
Солнце всегда встает прямо напротив моей башни, и на рассвете его лучи прошивают золотом каждую лиственную прожилку моих зеленых витражей. В ясные дни изумрудный отсвет от окон греет каменную стену моей комнаты. Тогда-то мне и кажется, будто башня растворяется в свете...
Странно, но сегодня почему-то чайки кричат громче и тоскливее обыкновенного. Может быть, я просто вдруг обратила на это больше внимания. Они часто пролетают мимо моих окон, и тогда я вижу, какие у них большие и сильные белоснежные крылья... Чайки чем-то похожи на корабли. И на солнечные лучи, отраженные морской синевой. Это - круг, и, если следовать его логике, то получается, что и чаек тоже нет на самом деле...
- 7-ой день Звездорода -
Сегодня я пела. Я так давно не делала этого!.. Я уже забыла почти все песни, так что пришлось немного досочинить самой - и слова, и мотив - но мне почему-то кажется, что и это было необязательно. Я все равно бы пела... Всегда найдется то, о чем можно петь.
Напрасно я писала здесь о том, как спускалась на берег. Теперь мне снова хочется идти туда... Отсчитывать босыми шагами бесконечные каменные ступеньки и вновь и вновь сбиваться или не запоминать результат. С некоторых пор у меня очень плохая память... Но, если вдуматься, в этом нет почти ничего дурного.
Мне нельзя спускаться вниз. На рассвете берег будет заливать волной медовая дорога к солнцу... Да, я слишком хорошо знаю, как янтарно и пурпурно будут сверкать гребни волн - зеленые бубенцы! - выстилая далекий путь!.. И я могу не удержаться и ступить на этот бездонный восходный луч... Я столько раз сдерживала себя - но это слишком тяжело... Я боюсь, что в следующий раз уже не справлюсь. Мне нельзя спускаться вниз...
Я не спущусь! Я буду петь. Я почти не запоминаю песен, но тем лучше... Я даже попыталась настроить свою арфу, но я не очень хорошо помню, как именно она должна звучать. Теперь она настроена, но, скорее всего, вовсе не так, как нужно. С другой стороны, так ли это важно?.. Струны - серебристые лунные лучи - я играю на них, и они греют мои пальцы... Греть может только настоящая музыка - это я точно знаю.
- 12-ый день Звездорода -
Так странно писать здесь эту дату. Еще вчера вечером море ревело, разбивая о скалы огромные седые валы и круша последний лед, а я стояла у окна и глядела на зеленые брызги, думая о том, что Звездород в этом году очень холодный...
Но сегодня на рассвете я видела весеннюю ласточку. Я стала первой, к кому в этом году пришла весна... Она появилась в тот самый миг, когда горизонт вспыхнул восходом. Солнце-веретено все прядет горизонтную золотую тесьму, вышивает по волнам узорами - сколько раз я пыталась повторить их на снежном льняном холсте... Оно теперь весеннее - лиловое, а свет у него мягкий и искристый. Небосвод все выше, а море зеленее, и мне не спеть всего, что хочется... Иногда тяжело правильно понять себя. Но иногда мне кажется, что это-то и есть самое чудесное!.. Без этого мы вряд ли смогли бы хоть иногда быть по-настоящему счастливыми... Это ведь и без того слишком сложно.
Опять глупости... Слишком много глупостей. Право же, гораздо умней думать о том, как холоден в этом году Звездород... Но я постараюсь больше не сбиваться.
Так вот, комната у меня круглая. Я весь день хожу по ней без дела и все смотрю, смотрю из окна вниз... Я жду рыбаков. После зимы они всегда приплывают только тогда, когда из-за моря начинает дуть первый весенний ветер. Сегодня воздух пропитанный солнечным светом и насквозь просоленный - я уже знаю, что это предвещает перемену ветров...
Все-таки странное настроение у меня сегодня.
- 14-ый день Звездорода -
Рыбаки вернулись... Значит, конец зиме.
- 16-ый день Звездорода -
О, какую непростительную глупость я сделала!.. Сегодня часа за два до зенита разум мой стал неподвластен мне... Как страшно, что это может произойти со мной в любую секунду!..
Сначала я распустила волосы и долго расчесывала их, сидя у окна и глядя на море. Сегодня даль затянулась туманом, и ясно была видна только серебряная линия берега... Наверное, я что-то напевала. Потом я вынула лучину из светца и закрыла зеленый ставень. Когда я вышла из комнаты и спустилась вниз на несколько ступенек, я уже совершенно не понимала, что делаю...
Спускалась я долго. Лучина оставляла на влажной каменной стене янтарный отблеск... Потом, когда моя рука наконец-то прикоснулась к старой деревянной двери, мне стало холодно, но я все-таки отворила ее.
Я хотела было сойти на землю, но снег обжег мои пальцы, и я отдернула ногу. Это было полезно для меня, потому что я тут же очнулась. Но уходить теперь, когда я видела перед собой хрустальный ранневесенний лес, было выше моих сил, и я присела на предпоследнюю ступеньку лестницы, чтобы хотя бы со стороны взглянуть на то, как зарождается новый мир.
Я видела, как пронзительно-высоки печальные корабельные сосны. Кора их потемнела после зимы, но, когда солнечный Дождецвет пропитает ее огнем своих золотых закатов, она снова станет смолистой и янтарной... А моя тропинка совсем исчезла под талым снегом - я даже не уверена, что найду ее, когда снег сойдет... А впрочем, зачем она мне теперь?..
Нет, теперь я буду еще внимательнее! Вот только придумаю, что бы мне вышивать - нужно что-то большое, красивое, полное мелких деталей - чтобы хватило надолго...
К вечеру туман растворился в соленой морской воде, так что я могла видеть закат. Он разлился по небосклону розовым вином, стекая по краю золотыми каплями - прямо в море... Совсем весенний закат, только со скал еще не сошел снег, и его белизна пока еще хранит наш мир от весны.
- Без даты -
Темно. Это солнце! Солнце затопило море, и теперь мне не выбраться из темноты... Солнце виновато во всех моих бедах!
Веретено чуть-чуть жужжит, отскакивая от каменного пола. Какой знакомый звук!.. Та, что жила в башне на берегу сиреневого верескового моря, рассказывала мне о Млечном пути - серебряной дороге к далеким островам... И ее веретено тоже отскакивало от небосвода, залитого зеленью витражей... Я ей не верила!.. Глупо верить ей - она сама не знала, что говорила... Трусливая!.. Я вечно смотрю вдаль - я ничего не вижу, кроме солнечного света, он мешает мне смотреть, мешает, мешает!.. Я ненавижу солнце!.. Я не могу достать до него рукой и распороть его на нитки, чтобы вышить на холсте весну... Зимой в моей башне слишком холодно и темно!..
Солнце такое же круглое и бесконечное, как моя винтовая лестница... Что мне делать, что мне делать - дорогу мою заливает соленая морская вода... Я разобью витражи, и тогда моря не станет!.. На рассвете я выйду на небосклон и рассыплю по нему изумрудные осколки - они станут новыми звездами - струнной росой!.. - и по их сиянию я смогу настраивать свою старую арфу!..
- 3-ий день Каплесвета, 103-ий год Луны -
Две седмицы прошло с последней записи. Все это время я была очень больна - наверное, я простудилась как раз в тот день, когда спускалась вниз, на холодную снежную землю... Однажды ночью лихорадка совсем замучила меня, и я, по-моему, писала здесь что-то... Клочок пергамента куда-то исчез, но это и к лучшему - вряд ли я могла тогда написать что-нибудь путное.
Сегодня мне намного лучше. Солнце теперь такое теплое и прозрачно-медвяное, как листья в Золотне, и свет у него душистый и пьянящий. Бирюзовое каплесветное море играет лучами, окрашивая мир в невиданные цвета и оттенки, и воздух в моей комнате так зелен и светел...
Сегодня перед рассветом мне снился странный сон: будто я - деревенская девчушка лет десяти, с двумя длинными косами - бегу по полю, и трава у меня под босыми ногами такая мягкая, желтая, со сладким медовым запахом. Я подбегаю к какому-то старому амбару, распахиваю легкую деревянную дверь и начинаю кого-то звать, уверенная почему-то, что мне обязательно ответят... Не отвечают. Я потом обегала весь амбар, но никого не нашла - там было только сено, сено, зерно и почему-то еще яблоки... Антоновка.
Тогда я вышла на порог и села, прислонившись к светлому деревянному косяку. Я стала что-то тихо напевать, какую-то простую детскую песенку, но слова у нее были удивительные. Теперь я, конечно, их не помню...
А поле передо мной было бескрайнее, васильково-золотое - совсем как песок в Ябловне, когда осеннее море заливает его солнечным светом... И шумело оно тоже как море - златострунная пшеница гнется к земле, шелестит тихим морским перезвоном... Шелестит, шелестит - совсем как лазурные валы у меня под окном, отмеряющие рассветное время...
Когда сон слился с морем, я проснулась. И было так странно снова смотреть в зеленое утреннее небо... И вот удивительно - день уже подходит к концу, а этот сон все не идет у меня из головы...
- 10-ый день Каплесвета -
Сегодня я была на берегу... Да, сегодня я спускалась на берег, именно так. Хорошо, что я все-таки решила не бояться... Глупый страх и глупые мысли. Ведь ничего же со мной не случилось!..
Я, когда шла по полупрозрачному каплесветному лесу, поняла, что половина нашего мира выдумана нами самими. Вот, например, снег. Оказалось, что он вовсе не холодный - он обжигает только в первое мгновение, а потом босым ногам идти по нему так же легко, как по солнечной осенней траве. Часто боишься того, чего нет...
Я спустилась к морю, когда оно уже начало заливать небосвод молочным рассветным золотом, и соленая вода в нем была пополам с солнечным светом. Волны рассыпались на искры, по тонкому краю обшивая кружевом утреннюю землю...
Я сидела на берегу и смотрела на море. Я видела, как ввысь, в ослепительную бесконечность поднимался пылающий круг нового дня... Когда он обжег острые вершины белых скал, появились рыбаки. Они знают о том, что я часто сижу на берегу на восходе, и почти не обращают на меня внимания. Я тоже не мешаю им - иногда мысль заговорить с ними кажется почти нелепостью...
Солнце уже почти растаяло в синеве прозрачной зенитной смолой... Море становится из белого изумрудно-зеленым, заливая берег. Волны тоже подчиняются закону солнечного круга - они золотят пристани и причалы дальних портов и гаваней и качают белоснежную пену кораблей - и возвращаются сюда, к самому краю земли, чтобы снова стать зеленью моих витражей...
Сегодня я была на берегу... Да, да, именно так. Сегодня я была на берегу.
- 12-ый день Каплесвета -
Сегодня один из рыбаков причалил к берегу, подошел ко мне и спросил:
- Хозяйка, ты сколько звезд собрала сегодня на рассвете?
- Шесть, - отвечала я и, подумав, спросила его:
- Откуда ты?
- Оттуда, - ответил старый рыбак и махнул рукой к горизонту, позолоченному восходившим солнцем. - Видишь, хозяйка, золотое кольцо? Это колечко моя жена повесила на цепочке под небосвод, чтобы оно напоминало мне о ней и освещало мой путь...
Тут его товарищ крикнул мне из лодки, чтобы я не слушала этого старика, и что он в их деревне считается сумасшедшим. Рыбак, услышав эти слова, улыбнулся мне и, не говоря больше ни слова, отправился обратно. Их лодка отчалила и скоро растаяла в утреннем тумане.
Странная история. Как только я вернулась в башню, решила записать этот случай. Вышло не очень складно... Почему мне так трудно писать, когда случается что-то действительно важное?..
- 15-ый день Каплесвета -
Какой удивительный цвет сегодня у неба! Таким солнечно-бирюзовым оно бывает только весной. И вот что странно: ведь вчера к вечеру оно было совсем серое, а сегодня - такое же лучезарно-синее, как солнце... Разве это не безумие?.. Иногда мне кажется, что природа приемлет любое сумасшествие. Как если бы мы могли ясно различать цвета в темноте, и нам бы это не казалось неправильным... Для природы все естественно, потому что естественна она сама.
Все эти дни у меня из головы не выходил тот рыбак. А вчера я вспомнила, что он спрашивал меня о звездах... Я вдруг поняла, что это-то и есть самое главное, и что надо непременно разыскать этого человека и узнать, что ему было нужно от меня.
Когда я была на берегу, уже начинало темнеть, и небосвод померк. Вчера было довольно пасмурно, и солнце еле просвечивало сквозь тихую перламутровую облачность... Море было шумно и неспокойно, и лазурная даль поблекла.
Я немного растерялась, не зная, в какую сторону идти, но быстро сориентировалась и отправилась на северо-восток по небесно-песочной кайме. Я старалась идти как можно быстрее, но влажный песок скользил под моими босыми ногами, и я постоянно спотыкалась. Это сердило меня, но приходилось терпеть, потому что времени было очень мало...
Потом с моря подул ветер. Я подняла глаза и увидела, что дорога моя обрывается, пересеченная цепью высоких готических скал с золотыми шпилями острых вершин... Идти дальше было невозможно. Я никогда не узнаю, почему этот странный старый рыбак заговорил тогда со мной!.. Не узнаю, хотя это, конечно же, очень важно. А может быть, и нет?.. Я совсем запуталась...
"Наверное, я все-таки не в ту сторону пошла..." - растерянно подумала я. А потом еще раз взглянула на солнечные стрелы скал, пущенные ввысь верной рукой земли, покачала головой и повернула назад...
Когда я вернулась в башню и подошла к окну, чтобы поглубже вдохнуть соленый прибрежный воздух и немного отдохнуть, на море начинался шторм...
Море похоже на колокольню. В дни тревоги и печали оно отзванивает свою пенистую симфонию серебристых штормов и ударяет нотами волн по скалам, передавая земле свою вечную скорбь...
А сегодня мир золотисто-синий, как сама тишина, и вчерашний день кажется чем-то настолько странным и далеким, что в него нельзя верить серьезно.
-16-ый день Каплесвета -
Сегодня я заметила первые ростки вереска - сиреневое молоко холодной весенней земли. В лесу теперь чудо как хорошо: воздух целебный, солнечный, но пока еще чуть-чуть морозный, а сосны высоки и голубы, и кора у них бирюзовая...
На берегу я оставалась недолго - все больше ходила по лесу, заучивала новые песни молодого мира. Прикасалась к стволам, к склоненным к земле мокрым ветвям - звонким и словно стеклянным, смотрела на море сквозь серебряный витраж леса и слушала, как шумят, вторя ему, синие морские сосны. В этой весне много печали, но, наверное, теперь это самое правильное...
Я придумала, что буду вышивать: небо. И обязательно шелком - только шелком!.. Я знаю: каждое утро и каждый вечер бывает такой миг, единственный и самый прекрасный из всей череды рассветных и закатных мгновений, пережитых тобою раньше, что перехлестывает время земли одной огненной небесной секундой, и этой искры бывает довольно, чтобы разжечь море прощальным алым костром. Я буду выбирать тот цвет, что зальет вышину и даль в такое мгновение - и делать несколько едва заметных стежков - каждый день, понемножку...
- 17-ый день Каплесвета -
Сегодня весь день шел дождь. Моря и чаек, и неба будто не стало - только дождь, дождь - холодный, колючий и тихий... Первый дождь в этом году.
Я не спускалась вниз. Не вышивала и не пела - делать ничего не хотелось - только сидеть у окна и смотреть, как дождливая тишина ложится на мир хрустальной музыкой, и как по зеленым витражам катятся снежные капли, и в каждой - маленькое небо, полное звезд и огней... Нет времени светлее, чем время дождя.
- 20-ый день Каплесвета -
Дожди шли все эти дни. Теперь есть только эта странная звездно-скрипичная тишина - ничего больше... Но сегодня уже стало светлее. Я не знаю, рада ли я этому... Но я скоро снова смогу спускаться вниз. Там, у земли, Вселенная кажется ближе...
- 22-ой день Каплесвета -
Волны шипели, покрывая берег зеленым кружевом полупрозрачной пены... Странное начало, я понимаю, но теперь мне кажется, будто с этого тихого звука и начался день и все то, о чем теперь непременно нужно написать.
Я сидела на берегу и грела озябшие ноги, протянув их к прибою. Становилось холодно - приближался рассвет. Высоко-высоко, в сиреневевшем небе таяли звезды, а я смотрела на них и пыталась отгадать, какая исчезнет следующей...
Потом небосвод по самому краю расшила первая алая праздничная лента. Волны побелели и стали похожи на молоко... Я встала - я не смею встречать утро сидя или лежа, не знаю, почему... Я затаила дыхание и смотрела, как ввысь, в неизмеримую и ослепительно-синюю зазвездную даль взмывает первый луч - такой удивительно, пронзительно золотой - как будто есть что-то необыкновенное в этом цвете, вечно новое и вечно несказанное, заставляющее плакать детей и стариков, глядящих на расцветающий восток...
Я пойду туда. Да, да, я непременно дойду до рассвета, до самого восточного края мира - разве есть в этом что-то сложное, скажите мне? Ну что может быть легче - ведь идем же мы так радостно по лесной тропинке, зная, что впереди, совсем уже близко - наш дом, полный света и тишины?.. Наш дом... Там наш дом, там, высоко, в огненном цветении восхода - да, я точно это знаю... Да, да, именно так - никак иначе и не может быть! Это так понятно и естественно, и просто - так просто!..
Моя босая нога ступила на искристо-алый шелковый путь. Я пойду! Тут же рукой подать... Шаг, еще шаг, а волны такие белые, белые, белые... Видите, как просто. Солнце растекается по небу огненным светом, пожар занимается. Идти почему-то все тяжелее и тяжелее... Почему так тяжело?..
Ох, я совсем забылась. Так трудно помнить о том, что теперь все уже позади... Я еще не совсем пришла в себя.
Когда идти стало почти невыносимо трудно, случилось что-то странное. Может быть, я потеряла сознание...
Потом был молочно-жемчужный небосклон и дождливый шум прибоя. Рассвет оказался обманчивым, и день снова был пасмурным... Поднимался холодный ветер.
Я села на песке и поежилась. Берег, как обычно, был пустынным, а рыбаки, конечно, не стали бы выходить в море в такую погоду. Оказалась я там же, где была утром, а горизонт уже догорел и рассыпался серебряной моросью.
Я встала и медленно побрела к лесу. Сначала я не замечала ничего странного... Но потом поняла: ничто не освещает мой путь. Я взглянула наверх, на свои зеленые окна - с той стороны их не обжигал свет лучины!.. Не горели золотые искорки в изумрудных изломах витражей... В башне было темно.
Мне стало страшно. Это так смешно - предсказать свой страх, а потом действительно ему поддаться!.. Да... Я действительно боялась этого больше всего. Иногда идти во тьму гораздо труднее, чем идти к свету...
Я нагнулась к земле и сорвала несколько веточек вереска. Потом еще раз взглянула на свои погасшие окна и медленно пошла по тропинке.
Каждая ступенька лестницы давалась мне с трудом. Я поднимусь, а там, в комнате, пусто и темно, и ветер качает распахнутый ставень, похожий на весенний кленовый листок... Нет, не надо об этом думать. Я стараюсь не помять вересковые веточки, потому что они теперь для меня вместо лучины. Их-то море не отнимет у меня...
Я поднялась наверх, немного помедлила перед дверью в комнату и потом резко распахнула ее.
Комната была в светло-зеленой полутьме. Все было на своих местах, совершенно так же, как и когда я уходила... Я быстро подошла к окну и положила вереск на подоконник. Перед тем, как закрыть зеленый ставень, я взглянула на небосвод. Небо, небо, скольких несчастных ты свело с ума и еще сведешь!..
...Лучину я зажгу, когда стемнеет.
- 30-ый день Каплесвета -
Как много дней прошло... Вот и кончается Каплесвет, этот странный солнечно-бирюзовый месяц. Завтра придет Дождецвет, и небо станет таким удивительно синим, а море теплым, и в зелени витражей по вечерам будут искриться лучи. Рассеется вся эта болезненная неясность ранней весны; лето придет. Рыбаки будут приплывать каждое утро, уходить к скалам и там, у янтарного мыса, ставить свои лодки на якоря... Мир постоянно движется по краю солнечного круга, загибая свою дорогу в бесконечную золотую спираль, и я уже привыкла к этому.
Кстати, дня два назад я спускалась вниз и пыталась расспросить рыбаков о моем знакомом. Они отвечали очень неохотно и говорили, что тот, о ком я спрашиваю, им не известен. Ну что ж... Мне кажется, они не лгут.
Я бросила свое едва начатое вышивание. У меня осталось мало ниток, и подобрать нужный цвет почти невозможно... Хотя, может быть, то, что ниток мало, тут вовсе и ни при чем... Не знаю.
Все новые песни почему-то очень похожи. Иногда меня это сердит, но, с другой стороны, если так получается, значит, так и должно быть... И арфа снова расстроилась...
Нет, снова я что-то не то пишу. Ох, если бы я только знала, почему повернула тогда именно в ту сторону!.. Может быть, в этом и есть моя ошибка? Ведь есть же какая-то ошибка, я точно знаю, что есть! Нужно только понять, в чем она, и тогда, может быть, я смогу разобраться во всем остальном...
Сегодня ночью был такой удивительный месяц. Он был тонкий и острый, и казалось, будто по краю он расшит шелковым зеленым узором. Я смотрела на него и думала о том, что это, наверное, все-таки хорошо - то, что мои окна выходят на море.