Кузиманза Д Д
Похищение венца - часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наблюдатель-эколог на чужой планете вынужден приступить к эвакуации с поверхности. Но события складываются так, что он по уши увязает в противостоянии местных спецслужб. А в это время на его родной Земле происходит тоже нечто подобное.
    Буду дописывать.
  Кузиманза Д Д
  
  ПОХИЩЕНИЕ ВЕНЦА
  Часть 1
  
  Аннотация: Наблюдатель-эколог на чужой планете вынужден приступить к эвакуации с поверхности. Но события складываются так, что он по уши увязает в противостоянии местных спецслужб. А в это время на его родной Земле происходит тоже нечто подобное.
  
  
  ГЛАВА 1
  ВЗРЫВ
  
  Он разобрался в путанице дорог и засек за собой "прилипалу". Подозрения о властях сразу отмел - эти люди вели бы наблюдение профессионально. А тут за ним тянулся любитель. "Прилипала" любой ценой не собирался упускать преследуемого из виду, ему было плевать, заметят его или нет.
  А преследуемый был сыт утренними приключениями по горло.
  Только начинало светать, когда он со своего "гнезда" заметил шевеление в зарослях на расстоянии трехсот метров. Как раз собирался спуститься на землю и чуток размяться. Но насторожился. В окрестностях не водились крупные животные, а деревца подлеска заметно покачивались.
  Он замер, прислушиваясь. Направленный микрофон донес до него голоса людей. Что им здесь понадобилось ни свет ни заря? Вокруг скалы, унылый лес, бедная фауна. Поэтому он внимательно прислушивался, пытаясь разобрать слова. За несколько секунд до взрыва стремглав спустился с дерева, пробежал десятка два метров, а потом его уже катило по земле, поколачивая осколками камней.
  Еще взрыв, но уже подальше. Еще.
  Пауза, когда он лежал, вжимаясь в землю и соображая, что делать. И ругая себя ругательски: явно проспал сигналы тревоги.
  Потом те, в зарослях, собрали свои пожитки и ушли.
  А наблюдатель принялся оценивать урон, нанесенный... Чем? Отбором геологических образцов? Но никто не бродил вокруг места взрыва, собирая вывернутые комья почвы и каменную крошку. Сейсмической разведкой? Какая разница, важно, что взрывы не были направлены против него лично. Хотя и серьезно навредили ему.
  Что было в наличии до взрыва под деревом? Защитные одежда и обувь, аптечка, контейнер с продуктами, аппаратура наблюдения и связи... Контейнер разнесло вдребезги, ближайшие кусты были густо нафаршированы остатками галет, шоколада, искореженных банок от консервов. Позвольте, а где рация? Рации не было. Или тоже раздолбало почти в пыль, или сбросило вниз, в долину, на радость будущим местным уфологам. Как и баллон с водой.
  Прихрамывая, наблюдатель обошел кусты и понял, что убрать все не удастся, некоторые места кустарника были непроходимы. Хотя тут, судя по чистоте окружающей среды, сто лет никто не появлялся и после сегодняшних геологоразведчиков еще сто лет никто сюда не забредет. Птички успокоятся, скушают раздробленную еду, а банки... ну что ж, их недаром сделали под местные.
  Хуже, что вторая рация была закопана аккурат у самого ствола несчастного дерева и после взрыва ее тоже не видать.
  Значит, нужно добираться до условленного места, куда ночью прибудет катерок подобрать наблюдателя, не подавшего контрольный сигнал. Или наблюдателей, если у него окажется товарищ по несчастью.
  Хорошо, что цивильную экипировку он спрятал довольно далеко от дерева. Надел брюки с многочисленными карманами, рубашку с закатанными рукавами и на босые ноги сандалии. В маленькой сумочке - деньги, удостоверение личности, карандаш, авторучка, блокнот, маленькая карта прилегающей территории.
  Спрятав все, что уцелело, на место цивильного барахла, он прикинул, что лучше всего выйти к мотелю у реки. Там может быть остановка автобуса. Напроситься к какому-нибудь водителю в пассажиры тоже легче в мотеле, а не голосуя на пустынной дороге.
  Рассуждения оказались верными, через час он уже ехал в машине, вежливо кивая рассказу водителя и тщетно пытаясь найти в салоне что-то, что указало бы на модель и название автомобиля.
  А еще через двадцать минут услышал сирену и заметил в зеркальце быстро приближающуюся мигалку. По его мнению они ехали с дозволенной скоростью, поэтому он был уверен, что патрульная машина дорожной полиции пронесется мимо. Надежды не сбылись. Изумленный водитель съехал на обочину, опустил боковое стекло и дождался, пока приблизится патрульный. А потом тихонько охнул. В руке патрульного было табельное оружие.
  "Влип, - подумал наблюдатель. - Рядовым нарушителям дорожного движения они этим не угрожают. Или за рулем преступник, или мы попадаем под приметы из какой-то ориентировки, А я-то надеялся, что успею добраться до условленного места без хлопот". Теперь оставалось надеяться на лучшее. Например, что его с кем-то спутали.
  Он не имел права признаваться, кем является и что делает. Решение мог принимать только начальник орбитального спутника-базы, но никак не он. Выбора не оставалось, даже если приставят дуло к виску... пока не надумают стрелять. Ну, а если надумают? Рассказать им о спутнике и об экологии? Как бы не решили, что он насмехается, и действительно не пристрелили.
  - Пассажир, выходите.
  На лице водителя отразились по очереди облегчение и ужас. Явно гадал, что за бандюгу подвозил?
  "Та-а-ак, спокойно, - скомандовал себе наблюдатель. - Внимание! Приготовился, набрал в грудь побольше воздуха и притворился слегка раздраженным, но законопослушным гражданином слегка за тридцать".
  - Я арестован? Какого черта вы меня вытаскиваете, да еще тычете в нос ваши причиндалы? Водитель не превышал и не нарушал. Я тоже. Можете проверить мои документы.
  - Пожалуйста, не двигайте руками, - сказал патрульный.
  Тем временем приблизился его напарник - тоже с "пушкой" на изготовку.
  - Теперь идите к нашей машине, но медленно.
  - Заберите его сумку, - попросил водитель.
  Когда наблюдателя заставили сесть в патрульную, он изображал недоумение и возмущение. Но когда его повезли назад по той же дороге, по-настоящему забеспокоился. К счастью, ехали не в мотель, где сорок минут назад он купил булочку и бутылку минеральной воды. Патрульная свернула к какому-то офису, оснащенному живописными антеннами, как будто там осуществляли связь со всей планетой, и с явным облегчением его сдали на руки другой полицейской службе. Эти двое были из дорожной полиции, обычно имели дело с нарушителями движения, но и задерживали разыскиваемых коллегами из других служб.
  Дело стало "интересным", потому что он до последнего надеялся, что его спутали с кем-то или это не патрульные, а, например, местные бандиты. И наблюдатель подал дополнительный сигнал, что вряд ли доберется до катера вовремя. Сигнал тревоги считал преждевременным.
  Полицейские из офиса обыскали его и взяли отпечатки пальцев. Это было не так страшно, обычная рутина. Они обыскали также сумку и нашли охотничий нож. Он захватил его по настоянию начальника спутника. Командир, снаряжая наблюдателей на очередную "прогулку", иногда увлекался. Обнаружив нож, полицейские явно решили, что с задержанным надо держать ухо востро. Он попытался еще раз изобразить обиженного гражданина, но отклика ни в ком не встретил.
  Затем вошел более высокий полицейский чин с квадратным подбородком и могучим загривком. От самых дверей не сводил с задержанного глаз.
  - Вот, лейтенант, - обратился к нему один из полицейских. - Рост выше среднего, сложение, русые волосы, серые глаза, родинка на скуле, а главное - нос! - посмотрите сами. Это он.
  "Чем им не понравился мой нос? С горбинкой, но разве это преступный дефект? Ладно, шутник, дело становится неприятным".
  - Все сходится, - согласился лейтенант.
  Ни один из них не смотрел на задержанного. Но он понял, что присутствовал при их разговоре не случайно. Ему дали понять, что все приметы совпали, и остается только признаться. Интересно - в чем?
  - А это что? - спросил лейтенант, указывая на нож.
  - Это мы нашли в его сумке.
  Лейтенант взял нож, остановился в паре шагов от задержанного и небрежно подбросил нож в воздух. К счастью, не поймал, иначе разрезал бы ладонь до кости. Он, возможно, прекрасно владел полицейской дубинкой, но ножи не входили в круг его любимых игрушек.
  
  - Если повредите, то купите мне новый, - сказал наблюдатель.
  Лейтенант поднял нож с пола, повертел в руках и спросил нахального задержанного:
  - Вы признаете, что это ваш?
  -Да. И я требую, чтобы мне его вернули вместе с другими вещами, которые ваши коз... ваши люди лапали, как свои собственные.
  - Гражданин Буков, носить такой нож противозаконно.
  - Не валяйте дурака. Противозаконно таскать его на себе. Но мой нож лежал в сумке, а сумке - на сидении. В сумке я могу хоть меч Добрыни Никитича и арбалет короля Артура возить, и это будет законно. Так?
  - Тут вы правы. Хотя оружие это не совсем обычное. Вы не объясните мне, зачем оно вам?
  - Я коллекционирую необычное оружие, - ухмыльнулся гражданин Буков. - Неужели меня привезли сюда только потому, что у меня в чемодане охотничий нож? В чем дело? Пошлите нож на экспертизу, если она у вас есть. Следов человеческой крови никто не найдет.
  
  Лейтенант прищурился. Он явно пытался сообразить, означает ли поведение задержанного, что он волнуется и пытается скрыть вину, или это обычная насмешка уверенного в себе человека.
  - Ответьте мне, пожалуйста, гражданин Буков, где вы провели день?
  - Было утро, когда меня остановили.
  - Я говорю о вчерашнем дне.
  - И вообще, как вы смеете меня допрашивать? Где основания для моего задержания?
  Он мог бы и не разоряться. Лейтенант его не слушал. Кто-то заглянул из коридора, кивнул ему и исчез. Лейтенант положил нож на стол и повернулся к гражданину Букову.
  - Пройдите, пожалуйста, за мной.
  - Я никуда не пойду, объясните...
  Лейтенант взял гражданина за локоть:
  - Прошу вас, это в ваших же интересах. Сюда, пожалуйста. Может быть, через десять минут мы принесем вам свои извинения.
  Буков вырвался и начал было опять возражать.
  - Как хотите, - сказал лейтенант.
  Дверь открылась, и вошли две гражданские особы женского пола: очень решительная толстуха и смущенная девушка, которая еле доставала ей до плеча, в розовом костюме. Толстуха остановилась, как вкопанная, и заявила:
  - Киллер!
  Она была в восторге от ситуации, в которую попала, ее распирала гордость. Не удивительно, что слов ей было мало, и она важно направила на опознаваемого украшенный большим кольцом указующий перст:
  - Настоящий киллер!
  Очевидно, в своей долгой жизни она встречала и искусственных киллеров. Хотя... чем черт не шутит, что он знает о здешнем мире? Немногое.
  - Киллер? - зло переспросил гражданин Буков. - Это кто киллер, мамаша?
  Чуть было не откусил себе язык от досады: ну кто же отвечает женщине намеком на ее возраст? Обернулся к лейтенанту:
  - Что это за кино? И чего вы ждете? Что я в ответ удушу ее? Кто кого - да?
  Толстуха что-то вякнула. Девушка смотрела на него задумчиво, глаза у нее были зеленые, словно мятные леденцы.
  - Слушайте, кто так опознает? - изображать возмущенное Букову и не нужно было, он действительно злился. - Вы обязаны поставить подозреваемого с другими, а потом вызывать свидетелей. По одному.
  - Я же просил вас пойти в другую комнату для такого опознания, а вы отказались, - лейтенант повернулся к свидетельницам. - Вы уверены, гражданка Семелли?
  - Да, да и еще раз - да, - она торжествующе фыркнула.
  Буков демонстративно взял из кучки своих вещей носовой платок и вытер лицо.
  - Вам, видимо, понадобятся наши показания, - процедила она, повернувшись к лейтенанту. - Я, конечно, все подпишу. Это он!
  Лейтенант кивнул ей с непроницаемым видом и обратился к девушке:
  - А вы, гражданка Горкина?
  - Я? - переспросила зеленоглазая гражданка.
  - В чем дело, о чем вы думаете? - строго спросила ее гражданка Семелли. - В этом нет никаких сомнений. Это он!
  - Разве?
  Гражданка Горкина подошла поближе. По сравнению с полицейскими и самоуверенной толстухой она казалась хрупкой и беззащитной. Но даже не повернула голову к толстухе, а придирчиво осмотрела Букова с ног до головы и обратно и повернулась к лейтенанту.
  - Нет-нет, - сказала она. - Этого мужчину я никогда не видела. Тот, другой, был выше меня на целую голову.
  Надо сказать, этим она Букова уела. Но то были, так сказать, личные переживания. Главное же, он понял, что задержали его из-за несчастного совпадения. И услышал, как Горкина сказала толстухе Семелли:
  - Извините, но вы ошиблись. Я готова повторить, что это не тот человек. Я ведь разговаривала с тем.
  Толстуха опять фыркнула. Еще бы, ее показания имели меньший вес, чем свидетельство какой-то там девушки, которая всего лишь видела убийцу в упор и говорила с ним!
  В конце концов, гражданина Букова выпустили и даже вернули ему злополучный нож. Но не из-за того, что в душе у лейтенанта расцвели нежные фиалки. Оказалось, привезли еще двух человек, которые, судя по услышанным Буковым словам полицейских, лучше подходили по описанию к внешности нынешнего убийцы.
  И вот, не успели пройти еще полчаса, Буков только заказал из места своего задержания прокатную машину и заново разобрался в путанице дорог. А "прилипала"-любитель тут как тут.
  Буков вздохнул и свернул на боковую дорогу, где и остановился. Не желает ли преследователь поговорить? Не желает. Проехал мимо, не уменьшив скорости. Это уже неприятно. Возможно, вслед за полицейскими к горбоносому Букову собираются привязаться другие неприятные люди.
  Он вышел из машины и потянулся. Затем очень неторопливо обошел ее. Далее открыл багажник и склонился над ним, делая вид, что поправляет вещи, которых там не было. В том, что его преследователь близко, сомнений у Букова не было: достаточно было иметь уши. Проехав немного дальше по шоссе, "прилипала" остановил машину и возвращался пешком. Шумел и хрустел, как носорог, цепляясь за все возможное и невозможное в зарослях кустарника. У любителей это называется - красться, чтобы застать врасплох. Но мог быть и профи, притворяющимся дилетантом. Буков решил рискнуть. Любитель стрелять сразу не станет. Пусть подойдет поближе.
  А тот оказался оригиналом и наглецом, последние несколько шагов бежал, размахивая дубинкой.
  Буков, пригнувшись и поворачиваясь в его сторону, выбросил вперед руку. Несколько раз таким образом ему удавалось отпугнуть волка, осторожное животное в последний момент убегало. Люди, как правило, не так изворотливы, но зарезать одубиненного он не зарежет.
  И тут нападающий проблеял слова, которые никак от него не ожидались:
  - Убийца! Вы ее убили!
  Если бы Буков не передумал и не отпрыгнул в сторону, наглец напоролся бы на лезвие еще на бегу. А еще этот баран споткнулся о какой-то корень или камень и, пока пробовал удержать равновесие, Буков дернул дубинку на себя. Тут уж ретивый барашек растянулся во весь рост, а налитая свинцом дубинка осталась в руке Букова. Вот так, барашек. Ремешок дубинки чаще всего надевают не на запястье, как у тебя, а на большой палец, чтобы противник, если вцепится в нее, не сбил с ног рывком. Забавно. Такие парни обучаются нескольким ударам ребром ладони, набору приёмов с дубинкой и уже считают, что они - пуп земли, что теперь им всё по плечу.
  Легонько стукнув растяпу его же собственной увесистой дубинкой, Буков опять отскочил. Дубинка не так оглушает, как пуля, так что противник может быть полон боевого задора.
  Нет, "прилипала" тут же скис, хотя и прохрипел:
  - Убийца!
  Еще один упрямый свидетель?
  
  ГЛАВА 2
  МСТИТЕЛЬ
  
  С рассвета всё задалось не по плану. Какая там эвакуация! Только чудом спасся от взрыва, а новые приключения в лице дорожной службы, полицейских и барана с дубинкой уже были тут как тут.
  Не повезло барашку.
  Жестоко? Но человек бежит, готовясь ударить вас по голове тяжеленной дубинкой, не для того, чтобы пошутить. Если бы ему это удалось, мозги многострадального наблюдателя разбрызгались бы по почве чужой планеты. А барашек забыл, что желающих мирно отобрать дубинку у нападающего с ней не бывает. Даже мастера восточных единоборств, которые охотно вступают в бой с противником, вооруженным ножом, пасуют перед дубинкой.
  Конечно, кое-кто мог бы Букову возразить, что этот тип всего лишь перепутал его с убийцей. Очень умиляет это - "всего лишь" в сочетании с ударом, после которого голова лопнула бы, как орех. Но ведь и Буков не собирался убивать барашка.
  Хотя отлупить следовало.
  С рассвета до позднего утра в Букова тыкали огнестрельным оружием, его обыскивали, допрашивали, обвиняли из-за того только, что в придорожной гостинице, где он купил булочку и бутылку воды, кого-то убили. Уже во время всей этой катавасии его опечалил тот момент, что преступник и он похожи. Он спешил покинуть здешние места, чтобы не появился ещё кто-то, кто вместе с агрессивной толстухой станет уверять, что убийца - вон тот горбоносый и сероглазый с родинкой на скуле. И - вот те на! - покидая окрестности, натолкнулся теперь уже на обвиняющую дубинку.
  - Кого я убил? - мрачно спросил он барашка. - Невесту твою, жену, жену соседа?
  - Я ее люблю, - прошептал неудачливый мститель.
  Это было очень неопределённое заявление. Но в оглушенном состоянии Буков тоже не был бы склонен к лишней болтовне. Поэтому подошел и наклонился, чтобы разобраться, что там с несчастным любовником. С ним было то, что нужно было ожидать. Он сжимал руками голову и печально смотрел на Букова.
  - Как тебя зовут, герой?
  - Александер.
  Так-так, Александер - влюбленный барашек с дубинкой. Неуклюже путающийся под ногами и мешающий занятым людям эвакуироваться с планеты. Он и выглядел, как барашек: с вьющимися волосами и выпуклыми глазами. Так и казалось, что если ему прицепить на шею колокольчик, то он побежит впереди стада овечек.
  Но Буков заставил себя выбросить из головы дурацкие фантазии и занялся насущными делами. Хотел понять, кто это за ним увязался. Александер - обычный местный житель или представитель криминалитета. Хотя если ему втемяшилось, что убийца похож на Букова, неприятности могут быть в любом случае.
  Александер почти не сопротивлялся обыску. Стонал и держался за голову. Не так уж его крепко и стукнули, наверное, от переживаний ныл: сначала смерть любимой, потом погоня за кошмарным убийцей - и такой конфуз. Кроме дубинки у него обнаружился маленький пистолет с пятью патронами, замаскированный под зажигалку. С разрешением на хранение. Пистолет-малыш и тяжёлая, литая дубинка с кожаным ремешком для запястья. Какой набор! Так думают типы вроде Александера, и это часто стоит им жизни или свободы. С разрешением всего лишь на хранение таскать пистолет по улицам и дорогам строго не рекомендуется.
  Но что же произошло в том проклятом мотеле и почему все тычут в Букова пальцами и дубинками, уверяя, что он кого-то - женщину, судя по словам кудрявого Александера - убил?
  - Вот что, голубчик, полежи, успокойся. И внятно объясни, почему следил за мной и набросился. Ты продирался сквозь кусты, как бешеный кабан, но напал на меня из рук вон плохо. И почему ты не стрелял?
  Александер не ответил. Просто уныло лежал и потирал макушку.
  - Как ты собирался объяснить свой арсенал полицейским?
  - На пистолет у меня есть разрешение.
  Буков только вздохнул: пусть прописные истины этому малахольному объясняет кто-нибудь другой. Огляделся. А не привязать ли Александера к дереву? Некрепко, понарошку. Пока он будет ковыряться с узлами, можно уехать далеко. Да нет, тогда барашек точно уверится в его виновности.
  Что же придумать?
  Пока Буков оглядывался, в кустах справа приподнялась, а потом опять присела маленькая розовая фигурка. Еще один свидетель или кто-то из прежних? Сделал вид, что ничего не видит.
  Фигурка, пригибаясь, продвигалась к машине. Ах, вот кто это... Ну, ещё, смелее! Краем глаза наблюдая за ней, он вернулся к Александеру.
  - Послушай, я все же требую, чтобы ты мне объяснил. За что ты собирался проломить мне голову?
  - Объяснить? - возмущенно проблеял мститель. - Вы убили ее! Можете и меня убить!
  Настоящее кино! К злобному убийце этот мститель за любимую обращался на "вы", как романтический мушкетер. А где там крадущаяся в розовом? Она как раз садилась в машину с той стороны, где была открыта дверца.
  - Вы убили ее! - бормотал между тем кудрявый, ничего не слушая, словно глупый голубь. - Вы должны и меня... - Он вдруг заплакал.
  Буков уставился на него:
  - Я убил твою любимую и должен убить тебя? Ты свихнулся?
  - Я понимаю... да, это глупо...
  - Вот что, заруби на носу, я никого не убивал! Ну подумай сам, какой убийца, сделав черное дело, покупает поблизости булочку и минеральную воду?
  - Да... - прошептал Александер, - вы бы и меня убили...
  Баранья логика, но Буков не стал его разубеждать и расстраивать.
  - Но почему ты привязался ко мне? Тебе что, так хотелось отомстить, что готов был пристукнуть первого попавшегося?
  - Вы похожи на него.
  Вот это был сюрприз еще больший, чем слова толстухи с указующим перстом.
  - На кого - на него?
  - На него. Он ей угрожал, когда мы начали встречаться.
  - А-а, соперник?
  - Это ее бывший муж, - всхлипнул Александер.
  - Но я не был женат.
  - Вы похожи на него.
  - Ну и что? Я похож еще на сотню человек, и за это меня нужно бить дубинкой? Что, очень похож?
  - Не знаю... видел его два раза... издалека...
  Букову захотелось плюнуть на дурака и уехать прочь. Но все же сказал:
  - Если хочешь знать, я мог бы отвезти тебя в полицию и там подобрать к твоей физиономии фото какого-нибудь рецидивиста. Не веришь?
  Мститель стал всхлипывать громче.
  - А вот ты, Александер, - настоящий душегуб, - продолжал его вразумлять гражданин Буков, - хотя убийца из тебя неважный. Ты ломился сквозь кусты, как стадо кабанов, на нож полез, не глядя. Почему ты не стрелял? И вот что интересно: разрешение на пистолет не предполагает стрельбу в таких зарослях. Ведь тебя после моей смерти могли арестовать.
  Мститель всхлипнул и простонал:
  - Я забыл.
  - Он забыл. А дубинка?
  - А что - дубинка?
  Очевидно, мститель считал, что ее примут за вид мухобойки, и утомленный Буков не стал развивать эту тему. Вместо этого спросил:
  - Ты что, видел меня возле мотеля?
  - Не знаю. Когда я пришел в домик, она уже не дышала. В соседних домиках были люди. Кто-то заметил, что из ее номера уходил человек. Я попросил их позвонить в полицию. А тут увидел, как выезжает машина, и рассмотрел вас в окошке. Это был он! Я бросился за вами. Но когда догнал, вас уже арестовала дорожная полиция. Я поехал за ними. Потом ждал, что с вами сделают. А когда вас отпустили, то поехал за вами опять. - Он замолчал.
  - Но ведь кроме меня привезли ещё подозреваемых.
  - Свидетельница кричала, что это вы. Я слышал!
  - А вторая свидетельница спокойно сказала, что это не я.
  Александер сел и пронзил упирающегося в несознанке убийцу ненавидящим взглядом, но благоразумно промолчал. Он опять злился. И это, в конце концов, разозлило и Букова.
  - Между прочим, а что бы ты сделал, если бы я вернулся в участок и сказал, что ты ее дружок и убил подругу из ревности к бывшему мужу? - иронически спросил он. - Они бы с радостью ухватились за такую версию.
  И оставив недотепу справляться с новым приступом бессильных рыданий, Буков направился к машине. Вряд ли сидящая в ней покушалась на него, но и доверять навязчивой пассажирке не было смысла. Поэтому он открыл дверцу и приказал:
  - Гражданка Горкина, садитесь рядом со мной!
  Она не стала спорить и перебралась на переднее сидение. На ней были те же розовые топик и штанишки, что и в участке. Отличный камуфляж, чтобы прятаться по кустам!
  Буков строго спросил:
  - И куда это вы собрались вместе со мной?
  - Меня зовут Нина, - сказала она. - Мотель "Платан", номер сорок. Вы знаете, где находится мотель?
  - Покажете дорогу, - сказал он.
  Завезет девчонку в гостиницу и махнет ей рукой на прощание. Второй раз катер ждать тоже не будет, а поднимать панику на спутнике наблюдателю не хотелось.
  
  ГЛАВА 3
  ОПАСНАЯ ТЕТЯ
  
  Но уже в пути кое-какая здравая мысль сменила в мозгах Букова всякую чушь, и он спросил гражданку Горкину:
  - А как вы, моя золотая, сюда приехали? На метле?
  Она смутилась. Покраснела, стала теребить платочек. Возможно, у нее, в отличие от кудрявого мстителя, любимой ролью было смущение.
  - Я попросила Александера меня подвезти. Я же не знала, что он...
  - Ага, когда он, как бешеный, помчался сюда из машины и размахивал дубинкой, вы решили, что он отправился поздравить меня с избавлением от подозрений. И поспешили занять место в первом ряду, чтобы не пропустить ни одной подробности нашей дружеской встречи.
  - Вы говорите слишком длинные предложения, - вздохнула она.
  - А я должен петь короткие?
  - Ох, я не хотела вас обижать. Вы мне очень нужны.
  Она смотрела теперь просительно, чуть заметно улыбаясь. Кажется, она давала ему понять, что обращается с ним, как с обычным человеком. Хотя он и лупит людей направо и налево, она его понимает. Она его ценит и...
  - Сколько вы берёте за убийство?
  Действительно, сюрприз. Ну и девушка, даже толстуха не додумалась до такого!
  - Это называется самозащита, - ткнул он большим пальцем назад. - Если кто-то пытается лишить тебя здоровья и жизни, то допустимо проделать то же самое с ним. Но я был жалостлив. Ясно?
  - Ясно, - сказала она. - Но вы меня не поняли. Я не думаю, что вы киллер. Честно-честно, вы порядочный человек. Но я увидела... я поняла сейчас... вы умеете... вы смогли бы... короче, нужно убить подлую мерзавку, такую же противную, как та толстая дура на опознании. Она моя тетя и самая большая гадина на свете!
  - Интересное дело, - пробурчал законопослушный гражданин Буков. - Увидела и поняла, что я порядочный человек, но ещё возле полицейского офиса села в машину к Александеру с мыслью предложить мне душегубство. Ясновидящая? Гадалка с лицензией? С чего ты взяла, что я такой зверь?
  Нина прокашлялась и пролепетала:
  - Но вы и тогда выглядели так... внушительно. Как настоящий мужчина.
  - А вашем понимании настоящие мужчины обожают убивать подлых мерзавок?
  - О-о... я хотела сказать, что не задаром.
  Она полезла в карман жакета, но он решил, что не за оружием. Выпирающий предмет был не той формы. Действительно, вытащила пачку купюр в банковской упаковке.
  - Этого хватит?
  - Ну и молодёжь пошла - ничего святого! - возмутился наблюдатель в лице порядочного человека Букова. - Это сейчас модно - убивать человека за плату? Да еще родную тетю.
  "Заказчица" поняла его неправильно:
  - Она не родная. И если вы что-то думаете, то я после неё ничего не получаю, нет! Но она совершенно замучила меня и папу, совершенно. Она всех терроризирует день и ночь!
  - Ходит с взрывчаткой на поясе?
  - Это не смешно! - замахала она кулачками. - Вот мы сейчас приедем, и вы увидите. Когда на неё смотришь, так и хочется ее уничтожить!
  - Так в чем дело? Почему не прикончить мерзавку самой? Возьмите пару уроков у Александера. Сколько денег сэкономить можно! Хватит потом с папой отпраздновать тетину смерть.
  - Это не смешно! Она ужасная-преужасная, а вам это просто.
  Тут в поле видения празднично засветилось рекламой какое-то придорожное заведение, и Буков не успел удивиться, почему ему, в ее понимании, легко кого-то убить. Он бы не обратил внимания на человека на обочине, но в ухе коротко сыграл сигнал. Наблюдатель обрадовался, остановил машину и включил свет в салоне. Из тьмы опять материализовался человек, и еще одну характеристику тети-мерзавки дослушать не пришлось. Наблюдатель выбрался из машины, они отошли в сторону.
  - Что, конспирация отменяется? - спросил удивленно.
  - А что она может тебе сделать? - повёл усатый толстяк сигаретой в сторону машины с бывшей свидетельницей. - Огонька не найдётся? Что-то зажигалка барахлит.
  Здорово он замаскировался. Буков даже по голосу не узнал Эрнеста, силовика со спутника. Поднёс огонёк к большущим усам, которые тот наклеил себе для маскировки. Так как уже два человека увидели в нем опасного аборигена, то позволил себе рассказать свои опасения с долей ехидства. Эрнест и бровью не дёрнул, и глазом не моргнул. Наоборот, стал выглядеть ещё аборигеннее.
  - Не знаю, - сказал, - случайно спутали или нет, но убить тётю не помешало бы.
  Вот тут Эрнест уел Букова не хуже, чем Нина Горкина со своими "был выше на целую голову" и "вам просто".
  - Что, - спросил он, - открылся сезон отстрела тёть? Или тётка - самая настоящая террористка с бомбой?
  - Нет, - ответил Эрнест, отравляя едким дымом окрестности, - но она украла секретные бумаги своего мужа. А мужа похитили. Так что секретная лаборатория осталась в дураках.
  Буков насторожился. Силовик-силовиком, но какое Эрнесту дело до местных интриг? Чепуха какая-то - вместо инструктажа по эвакуации они ведут какие-то посторонние разговоры. Может, за Эрнестом тоже кто-то следит, и ему временно приходится играть какую-то роль?
  - Не сочтите меня дураком, - неуверенно сказал он Эрнесту, - но логичнее отобрать бумаги, а не убивать похитительницу. А вдруг при трупе бумаг не обнаружится?
  - И я о том же, - ответил Эрнест. - Короче говоря, берёшь деньги, забираешь бумаги и устраняешь эту Финтиль.
  - Кого?
  - Тетку. Ее фамилия Финтиль.
  Буков на мгновение исчез, а наблюдатель даже засмеялся:
  - Простите, но за кого вы меня принимаете? За киллера?
  - Я знаю, что вас с ротой направили охранять какой-то химический конгресс...
  - Симпозиум, - поправил еще один человек, подходя к ним из-за спины.
  - Да хоть фестиваль, - огрызнулся Эрнест. - Вместо этого роту передали под чужое командование, а меня попросили проехаться к вам сюда в интересах национальной безопасности.
  Наблюдатель опять стал гражданином Буковым и почувствовал себя не в своей тарелке. Это Эрнест? Но если на Эрнеста сработал сигнал, то почему не сработал на его напарника. Ошибка прибора? Неужели аборигены? Точно... они... Эрнест хоть как-то, но подал бы ему знак, что делать.
  Ситуация!
  Толстуха в участке и Александер приняли его за убийцу. Нина Горкина тоже не просто так сначала его "отмазала", а потом предложила гонорар за труп тети. Теперь же ему предлагают работать официальным киллером.
  А что если совпадения не случайны, и бывший муж жертвы из мотеля, убийца и некий ротный командир - одно и то же лицо? И сейчас эти двое уверены, что это лицо перед ними.
  Тогда он влип еще похуже, чем в участке.
  - Не будьте чистоплюем, Лев, - "Эрнест" поморщился, как будто вонючий дым наконец-то достиг его обоняния. - А если бы госпожа Финтиль на ваших глазах захотела взорвать цистерну с отравляющим веществом? Вас бы тоже мучили сомнения?
  - Но речь не о цистерне, а о бумагах, - вяло возразил наблюдатель, убеждаясь, что его последние подозрения и рассуждения правильны на все сто.
  - Это не играет роли, - гнул свою линию "Эрнест". - Бумаги, которые она похитила, - это мегатонны яда, и вы, как патриот...- он так зафыркал, что наклеенные усы чуть-чуть не улетели. Только, скорее всего, усы были настоящими.
  - Вы тоже патриот, - слабо сопротивлялся законопослушный гражданин Буков, уяснив из разговора, что муж, ротный и убийца, за которого его приняли, - не штатный киллер. - И ваши сотрудники, надеюсь, патриоты. Почему бы вам ни поехать и не забрать эти бумажки самим? Адрес я могу сказать.
  - Потому что она как бы и не крала эти бумаги. И мы делаем вид, что верим ей. Если ее спугнуть, она может мигом переправить документацию стратегическому противнику.
  "Вот те на, появился стратегический противник. Ау, начальник, где там ваши люди? Сигнал я передал? Так выручайте!" - в отчаянии подумал наблюдатель и продолжал перебрасываться с местным не то эсбешником, не то контрразведчиком пафосными и сердитыми фразами. В конце концов, порешили на том, что он у тёти Финтиль попытается выкрасть бумаги, а вопросами ее жизни-смерти займутся другие.
  "Эрнест" кивнул своему напарнику, тот вручил Букову пластиковую папку и негромко сказал:
  - Здесь ваши документы, легенда и сведения о клиентке.
  Вернувшись в машину на нетвердых ногах, свежеиспеченный агент местной безопасности (или, чего доброго, контрразведки) сказал Нине:
  - Дело на мази. Я согласен.
  - А кто это был? - привычно смущённо спросила она. - Кто это подходил?
  - Киллер-консультант, - строго ответил гражданин с легендой. - Пришлось уточнить у него цены. Давай свои денежки, и говори, когда гробить тётушку.
  - Когда вам будет удобно, - вежливо ответила она.
  - Ладно. Тогда поехали в мотель, и познакомишь меня с клиенткой поближе.
  - Но я... но это я клиентка, - забеспокоилась Нина.
  - Нет, милочка, ты - заказчица, а тётя - клиентка. - Как быстро он перенимал понятия. И ведь еще на рассвете следил за скальными куропатками...
  Скоро показалась вывеска мотеля "Платан". Мотель как мотель, бывают и лучше. Кажется, в здешних местах убийцы и похитители стратегических документов обитали исключительно в обшарпанных придорожных заведениях.
  - И где домик с тётей Финтель-Минтель? - спросил Буков.
  - Ах нет, это я живу в мотеле. Я думала, что мы приедем и обсудим... э-э-э... мой заказ. Но ведь мы уже всё решили?
  - Да, - как можно более жизнерадостно ответил он. - Всё.
  - Тогда мы проедем ещё немного и в городе найдём гостиницу "Живописная".
  - Ишь ты... Что за гостиница?
  - Эта змея... тётя путешествует. Тут в окрестностях много достопримечательностей.
  "Ну и ну, - подумал он, - украв бумаги, логичнее продвигаться к границе. Но может, она и продвигается. Что я знаю?"
  Они добрались до города, по схеме определили, как проехать к "Живописной", и через полчаса кружения по улицам вошли в холл с суетящимися туристами, гидами и портье. Кто-то спешил на экскурсию, кто-то возвратился и галдел о впечатлениях, некоторые тут же угощались напитками и чаем с пончиками.
  - Ой, - сказала Нина, - я и не знала, что так хочу есть.
  "Я тоже", - подумал наблюдатель, он же Буков с легендой.
  Купили пончики, чай и устроились в углу за пыльной пальмой. Неизвестно почему, но все гостиничные пальмы, чистят их или нет, выглядят хронически пыльными.
  - Вот сейчас должны появиться тётя и мои двоюродные, - шепнула Нина. - Мне вас познакомить?
  - Нет, я понаблюдаю, а вы к ним подойдите.
  На самом деле он пытался сообразить, следят за ним "Эрнест" и его напарник или нет. Хотя что стоит послать других людей?
  И тут появилась похитительница ядовитых бумаг, да не одна. Сначала в холл выдвинулась свита, а следом за ними - тётя.
  Первым вяло шлёпал невысокий мужчина лет сорока с кислым лицом и перекошенным ртом, как будто уже глотнул зелья, состряпанного по секретным бумагам. За ним парень и девушка, высокие, красивые, словно статуи из античного музея. Они тоже не лучились весельем и жизнерадостностью, хотя умело это скрывали. Следом деловито семенила особа, которую Буков в первый момент принял за совсем молоденькую девушку - самую младшую в семье. Золотистые волосы ореолом окружали ее маленькое, умиротворенное личико, тонкие ручки и ножки обтягивали светлый свитер и блестящие брючки. Но присмотревшись, он понял, что ей лет шестьдесят, если не больше. Под руку с ней шла молодая женщина по виду чуть старше античной девушки, но безо всякой красоты лица и форм: обычное лицо, светлые кудряшки, невыразительное платье.
  А затем... "Внимание! - сказал он себе. - Сейчас я увижу большую змею!"
  Ничего подобного.
  Вслед за всеми появилась толстенькая женщина с короткими пепельными кудельками вокруг яблочно-румяного личика. Одета она была в элегантное тёмное платье и закрытые ботиночки на низком каблуке, в руках несла корзиночку с вязанием.
  Но все же кое-что его удивило. Заметив тётю-змею и ее компанию, что направлялись в сторону занятых кресел рядом с нашей пальмой, несколько человек подскочили из кресел и с озабоченным видом поспешили уйти. Тётя улыбнулась им вслед, и Буков вдруг понял, что устройся на одном из кресел кобра, и та бы удрала, как можно быстрее. Перед ним была не просто вздорная или злая баба, которая изводит окружающих мелкими капризами. Нет, эта румяная вязальщица рассматривала всех удивительно неприятными глазами. Ее свирепый взгляд напоминал взгляд крупного и упрямого животного, которое прёт напролом, зная, что никто не посмеет стать на его дороге.
  - Добрый вечер, - услышал он голос Нины. Она старательно, никого не пропустив, поздоровалась со всей роднёй. - Ну, как вы себя чувствуете? Экскурсия не очень вас утомила?
  - Я не устала, - тихо и томно сказала Финтиль. - Но и здоровой я себя не чувствую.
  - Да, конечно. Это очень хорошо... то есть, печально.
  - Разве? Я чувствую себя не хуже, - сказала тётя Финтиль с ядовитой улыбкой. - Все так обо мне заботятся. Я верно говорю, милые мои?
  - Я, во всяком случае, стараюсь, как могу, - уныло отозвалась худая особа в брючках.
  Милые родственнички со скорбными лицами заговорили о самочувствии, заразив кислым настроением и Нину. А наблюдатель, недавно честный гражданин Буков, а теперь государственный агент с пока непрочитанными документами и легендой сидел по другую сторону пыльной пальмы, старался не слишком громко чихать, пил чай и чувствовал себя дурак дураком. Как охранник толпы учёных, тот самый ротный, он, если уж попал в такой переплет, был бы не очень расстроен. Но обокрасть эту стерву? Каким образом к ней приблизиться? Ч-чёрт, что у них общего, о чём говорить? Он не сможет быть таким потрясающе безрадостным, как ее приближённые.
  Его недоумения прекратила Нина:
  - Тётя в больнице!
  - Чего? Это... как? - его первая реакция была не слишком разумной. - Разве та... с вязанием... не она? Гнала их перед собой, как стадо.
  - Это мои знакомые, - по обыкновению смущённо сказала Нина. - А тётя в больнице. Что-то с сердцем. Очень плоха.
  - В какой больнице? - заволновался он. Еще подумают, что он и правда ее убил.
  - В госпитале "Зелёные ивы", - Нина пожала плечами. - Еле жива.
  - Да? - изображать досаду ему не нужно было, злость из него так и пёрла. - Очень жаль, придётся вернуть вам деньжата. Но оно и к лучшему. Какой из меня киллер?
  Сунул пачку денег Нине в руки и устремился к выходу из гостиницы.
  Этого ещё не хватало! Если тётя помрёт, унеся в небытие секрет тайника с документами, а местная безопасность решит, что это коварных ручонок Букова дело, то нынешний день будет вспоминаться ему, как самый нелепый в жизни! Если, конечно, его жизнь будет продолжаться.
  Только усилием воли он заставил себя не мчаться к госпиталю, как на пожар. К мадам Финтиль, конечно, не пускали, поэтому он проник в больницу не через парадную дверь, а по запасной лестнице. Стащил с вешалки белые халат и колпак, а со столика - какой-то инструмент для обследования. Уверил себя, что выглядит если не доктором, то медбратом. Спросил у дежурной сестры номер палаты с тётей и поднялся на этаж выше. Палата была у самой лестничной площадки, он незаметно шмыгнул через коридор в дверь.
  Три кровати были пусты, четвёртая занята. На прикроватной тумбочке какие-то пузырьки и коробочки, под кроватью - туфельки. Он посмотрел на пациентку.
  Зрелище было душераздирающее, Финтиль выглядела в самый раз для внедрения в свиту вязальщицы, покинутой им в гостинице. И все же до нее далеко было даже девушкам из свиты. Тёмные круги под глазами, пересохшие губы, бледное до желтизны лицо и все же... Он невольно улыбнулся. Феноменально молодая и красивая тетя у Нины.
  Пока он на неё пялился, тётя Финтиль повернула голову и ответила взглядом.
  - Ох, как нехорошо, - пожаловалась она.
  - Болит?
  - Меня тут травят. Почему мне никто не верит?
  - Травят? - опять усмехнулся он.
  Девяносто девять из ста людей с улицы (не говоря о медиках) посмеялись бы над обычной мнительностью больной.
  - Вы грубы и циничны, - пробормотала она. - Да, жалобы наказуемы. Но я не привыкла болеть. Жуткое ощущение.
  Буков вдруг вспомнил, что он не человек с улицы, и она не просто пациентка. Травят? Почему нет? Нина же хотела ее убить?
  Значит так: примем для начала, что Финтиль говорит правду, а потому нужно ее спасать. Чтобы потом отнять секретные документы.
  Он посмотрел в измученные серые глаза и спросил:
  - Как вас зовут?
  - Альбина, - ее уже ничего не удивляло. - Но все зовут меня Алей.
  На тумбочке рядом с кроватью лежало что-то вроде больничной карты, но ничего не понял в медицинских терминах, да и нацарапано всё было, как курица лапой.
  - А когда сердце прихватило?
  - Сердце? Мне сказали, что у меня сотрясение мозга. Сначала меня толкнула машина. Ничего страшного, я даже головой не ударилась, но меня заставили сюда поехать и начали колоть и давать пилюли. И стало так плохо...
  Ну и ну! Столько процедур от банального сотрясения мозга? Позвольте, но сотрясения не было, если эта Аля не стукалась головой. Тогда от чего ее лечат уколами и таблетками?
  - А кто вас сюда привёз, "скорая"?
  - Нет, сначала те, кто меня толкнул машиной, помогли мне встать. И принялись уговаривать ехать в больницу. Но, повторяю, я совсем не ушиблась. Поэтому не захотела. Но они всё уговаривали. Потом подошли ещё люди. Знаете, из тех, кто вечно во всё вмешивается. Они тоже сказали, что нужно поехать и провериться.
  - А полицейский подходил?
  - Нет, сначала нет. У нас тихая улица, там ничего не случается.
  - Вас толкнули на той улице, где вы живёте?
  - В том-то и дело! Даже если бы я ушиблась, мне удобнее было вернуться к себе и вызвать врача.
  Логично, подумалось ему. Что за странная и чрезмерная забота? Вряд ли это "Эрнест" и компания, они ведь еще не отняли у нее документы. А не наняла ли Нина, для перестраховки, еще одного душегуба?
  - Но потом кто-то вызвал "скорую помощь" и меня отвезли в больницу, - охотно продолжала Аля, как видно ей хотелось выговориться. - Тут меня осмотрели и сказали, что всё в норме. Но через два часа, когда меня должны были выписывать, пришёл врач. Он сказал, что у меня плохие анализы. После первого же укола мне стало хуже. Но мне сказали, что без лекарств со мной было бы совсем плохо. Но я всё же выбросила те таблетки, которые не сунули мне в рот.
  Бывает и так с настоящими больными, но она не выглядела упрямой истеричкой, скорее, испуганной и растерянной.
  - Давно вы здесь? - спросил он.
  - Со вчерашнего дня.
  - А кто платит за лечение? Ваши родные?
  Наверняка Нина и ее папа, кто же еще?
  - Заплатили те, кто толкнул меня.
  Он призадумался. Она ни разу не сказала "сбили меня". Интересно! Задал ещё несколько вопросов и из ответов понял, что знают или не знают родные, где Финтиль, она понятия не имеет. Попросила медсестру позвонить домой, но позвонила ли та?
  Совсем никуда не годится! Вряд ли в больнице стали бы держать пациентку, у которой нет денег. И не в больничных правилах не сообщать о случайно попавших сюда пациентах родным. Но позвольте, а где же Нина?
  - Нина? - переспросила Финтиль в ответ на его вопрос. - Ах, Жаннина. Не была у меня уже два года, не верю, что и на похороны придёт. А Анж вернётся только через две недели.
  Но ведь Нина точно знала, где ее тётя! Может, действительно наняла альтернативного убийцу? А не забрать ли Алю Финтиль из больницы? Домой, например. Словно звоночек тревоги прозвучал у него в голове: забрать! Здесь явно не место для этой несчастной. А если ее угробят, то свалить все могут на него.
  - Хотите уйти отсюда? - спросил он.
  - Конечно! Но я еле держусь на ногах. Сюда вошла сама, а после лечения... - она тяжело вздохнула.
  - Вот что, Аля, - решился он, - сейчас я вас заберу. Вечер, медперсонал только дежурный. Буду держать вас под руку, но идти придётся своими ногами. Где ваша одежда? - Он огляделся. В палате, кроме кроватей, тумбочек и трёх табуретов, ничего больше не было.
  - Не знаю, унесли.
  - Но что-то же на вас есть?
  - Больничная рубашка.
  - А другие вещи?
  - Ничего. Сумочка пропала.
  Нда-а, лечение и отношение ещё то... Хорошо, что не заперли в комнате с решётками, но это, возможно, впереди.
  Он выглянул в коридор. Вдалеке спиной к нему за столом сидела медсестра. По коридору, тяжело ступая, шла женщина в стеганом халате. Пациентка. Она без интереса посмотрела на Букова и зашла в соседнюю палату. Кажется, раздобывать одежду для Финтиль рискованно: можно привлечь внимание.
  Вернувшись в палату, он сказал:
  - Теперь слушайте план эвакуации. - Чуть не усмехнулся невольному совпадению. - Выходим в коридор, сворачиваем направо и с лестничной площадки выбираемся через окно на пожарную лестницу. Всё проделываем уверенно и не торопясь. Потом садимся в машину и едем к вам домой. Ясно?
  - Я не смогу по пожарной...
  - Сможете: она не вертикальная, а наклонная, даже инвалид спустится. Слушайте дальше... Если кто-то нам встретится, то поворачиваете ко мне голову и начинаете очень тихо, но с уверенным видом что-то говорить.
  - Что?
  - Что угодно. Названия цветов, к примеру. Или птиц. Но очень тихо, создавая иллюзию разговора. Только не забудьте, что вы здешняя сотрудница. Понятно?
  - Да...
  - Вставайте и надевайте мой халат и колпак. А для маскарада повесьте на шею этот медицинский аппаратик.
  Аля с трудом села на кровати, с минуту приходила в себя. Он помог ей одеться и обуться. Ее лицо было измученным, но тело - хоть куда. Он вдруг осознал, что тёте Финтиль, судя по всему, чуть больше тридцати лет, и она вполне соблазнительна. Но предаваться похотливым мыслям было некогда.
  - Готовы?
  - Да...
  Он опять выглянул в коридор. К счастью, возле сестры стояли какие-то две женщины, и ей было не до наблюдения за коридором, тем более, с помощью затылка.
  Уверенный, что тётя Финтиль при смерти, Буков заранее не приготовился к ее похищению, например, через лестничное окно, но кое-как сумел открыть рамы. Потом кое-как спустились по пожарной лестнице. Внизу, прислонив Алю к стене, он выглянул из-за угла дома на стоянку.
  Вот те на! В его машину кто-то садился.
  
  ГЛАВА 4
  ВОЗВРАЩЕНИЕ
  
  Эрнест "спрыгнул" с Базы на Танатос, не подозревая о том, что в этот раз все пойдет наперекосяк.
  Они с пилотом катера и врачом всего-то и должны были забрать эколога, под наблюдательный пункт которого якобы местные сейсморазведчики подложили свою взрывчатку. Человек отделался легким испугом, но все же решено было дать ему внеплановый отпуск.
  Однако на рандеву с катером наблюдатель (с местными документами некоего Букова) не успевал, на некоторое время оказался в полиции. Но когда он добрался до Спрингвилла, - у самой границы с Франконией, то приблизиться к бедолаге Эрнест не успел: опередили двое, один из которых показался знакомым. Еще бы не знакомым - походил на Эрнеста если не как близнец, то как очень родной братец.
  Работавших на поверхности Танатоса подбирали не только по деловым качествам, но и по внешности. Чтобы, в некотором роде, отводить глаза местным. Но одно дело, знать, что в какой-то стране есть твой почти двойник, а другое - увидеть его. Если бы не сигнал индикатора, Эрнест и эколога принял бы за двойника.
  На Базе наблюдали за всем внимательно, но соображали хладнокровнее и быстрее, чем они с Буковым на поверхности. Произошло очень маловероятное событие: двойник наблюдателя находился где-то поблизости, и представитель местных спецслужб (двойник Эрнеста) именно его разыскивал. Теперь, чтобы эвакуировать эколога, пришлось бы изымать для очистки памяти двоих аборигенов, находящихся в гуще событий и под плотным наблюдением. На это не решились. Пусть Буков заберет у аборигенки документы, а тогда займутся его эвакуацией. На предложение Эрнеста - он вполне может передать настоящему ротному Льву Адлеру приказ, до него не дошедший, и сразу же заберет эколога - просто-напросто промолчали. А его более смелое замечание - не слишком ли много совпадений почти в одних и тех же координатах времяпространства? - вызвала немедленную реакцию: приказ возвращаться на Базу.
  Эрнест понял, что столкнулся с теми действиями земляков, о которых до сих пор не знал из-за недостаточной степени посвященности. Открытие его расстроило, и он решил, вернувшись на Базу, подтвердить свое требование об отпуске и отбыть на метрополию. Все же негативные эмоции не повлияли на его бдительность, иначе не только врача, но и их с пилотом подстрелил бы как куропаток (которых так несчастливо изучал эколог) браконьер, принявший их за работников заказника. И вот это уже были бы не совпадение или невероятность, а полный провал их деятельности в стране.
  Поэтому перед отлетом Эрнест старательно разбросал по земле клочки живой шерсти гориллы и сделал несколько пар огромных следов. Гориллы на Анубисе не водятся, и миф о снежных людях получит новую подпитку в виде слуха об огромном мохнатом типе, в которого стреляли, но он своим могучим биополем отвел от себя пули.
  К сожалению, в отличие от мифического снежного человека их врач не только не умел пользоваться могучим биополем, но даже легкомысленно вышел размяться без защитного костюма. Ну, и получил пульку. Хорошо, что не в кость.
  На Базе лечением пришлось заняться Эрнесту, потому что фельдшером был тот самый не вернувшийся эколог. Извлекая пулю, Эрнест утешительно посмеивался и заговаривал зубы смущенному Калачу, который так неожиданно превратился из врачевателя в пациента:
  - Полежишь, отдохнешь. А когда я вернусь из отпуска, ты тоже в отпуск отправишься. Слушай, может тебе дать успокаивающего?
  - Не нужно, - ответил Калач. - Дай мне отойти от наркоза, а уже потом... Ты куда в отпуск? На Кронос?
  - Не-е-ет, бери повыше.
  - На Орешек?
  - Нет, домой.
  Калач даже приподнялся:
  - Куда это - домой?
  - Домой, домой, - сумрачно усмехнулся Эрнест и, намеренно фальшивя, пропел: - "На родную планету возвратился бродяга".
  - Что ты там забыл? - криво улыбнулся в ответ Калач.
  - Как что? Океан, лес, покой.
  - Это есть и на Орешке. А на Кроносе - целых восемь океанов.
  - А я хочу на Землю. Не был там... дай посчитать... лет двенадцать... нет, тринадцать. Чертова дюжина лет! Пора, пора на побывку.
  Обычно Эрнест не был разговорчивым. Но сейчас пытался вызвать Калача на разговор, чтобы понять, почему тот так странно реагирует на слова о Земле. Дело оказалось не в отпуске. Точнее, не просто в отпуске, а в отпуске на Земле.
  - Ты что, собрался туда докладывать о здешних непорядках? - уж слишком Калач разулыбался, не так хорошо он себя для этого чувствует. - Но зачем тащиться через всю галактику? Достаточно рапорта.
  - Было бы достаточно, но я действительно хочу побывать на Земле. Еще несколько минут назад Эрнест сам обдумывал предложенные Калачом варианты, но теперь от посещения Земли его не отговорила бы и сотня советчиков.
  - Сначала я думал, что придется задержаться с тобой. Но это не рана, а ерунда - наказание за легкомыслие. Поэтому до свидания, Крис, говори, что передать старушке Земле.
  Калач смотрел на него с таким выражением, будто не отходил от наркоза, а узнал о несчастье с дорогим ему человеком.
  - Помолчи! - вдруг резко сказал он. - Хватит меня исследовать! Да, Стас, дружище, я не хочу, чтобы ты возвращался на Землю. Не могу тебе всего сказать, но лучше тебе это посещение отложить.
  Они так привыкли на Базе и на поверхности называть друг друга кодовыми прозвищами, что Анастасий Миклашевский не сразу понял, что Крис обращается к нему по имени. А потом почувствовал боль. Как от удара. Калач и в этот раз использовал все способы, даже их дружеские отношения. Ничего не оставалось, как с неприятным чувством, но подыграть ему:
  - Как же отложить, если у меня вещички упакованы?
  - Не кипятись, - теперь Калач говорил мягче. - Я прошу не из-за твоего доклада, как ты мог такое обо мне подумать? Нет, дело только в тебе самом. Послушай, не нужно на Землю, а? Если тебе так приспичило, ведь можно... Ну, хорошо, на Землю, но подожди хотя бы две недели, а?
  "А ведь он действительно страдает и сочувствует своему поднадзорному Эрнесту. Ай-ай, какие сантименты!"
  - Что изменится за две недели? - опять же притворно удивился Стас.
  - Многое. Ты не понимаешь, но я хочу тебе только добра.
  - Понимаю.
  Калач вздрогнул: человек, который сейчас смотрел на него строго и беспощадно, умел многое сказать не столько словами, сколько интонацией, жестом, взглядом.
  - Понимаю, Крис, и помню твою прошлую доброту. Год назад я уже совсем собрался заглянуть с Орешка на Землю, помнишь? - Стас коротко, безрадостно засмеялся. - Как же тебе не помнить, если меня тогда срочно вызвали сюда из-за какого-то казуса, который на самом деле тебе только привиделся? А потом пошла текучка, почему-то никак не присылали мне напарника... Два с половиной года назад тебе было проще, я чуть было не отбросил копыта, как говорит один мой знакомый, большой любитель причудливых выражений. А с Баз таких тяжелобольных на Землю не возвращают, держат марку дальнего космоса. Но сейчас я спрашиваю себя: а был ли тот несчастный случай якобы сепсиса таким уж случайным и несчастным? Слишком быстро я очухался и стал в строй.
  - Ты о чем? - Калач пытался держать себя в руках, но из-за последствий наркоза это плохо получалось.
  - О том. А сегодня и сейчас даже наш начальник не понимает, зачем этого злополучного наблюдателя нужно было втягивать в местные разборки. Он же в любой момент выдаст себя. И ты отлично знаешь, что его примут не за инопланетянина, а за шпиона другой страны. И поэтому я должен не сводить с него глаз, как заботливый ангел-хранитель. Так вот, вы с Мефистофелем просчитались. Пусть начальник наш не в курсе и по-строевому выполнил приказ, но меня больше на пушку не возьмешь. Ничего с ним, с экологом, не случится - спец по Танатосу всегда на подхвате. Ему и времени-то сюда добраться нужно ровно столько, сколько потребуется на доставку чемодана и себя самого в космопорт. Что ты на меня так смотришь? Не веришь, что я, болезненно порядочный, как ты всегда пишешь в своих результатах осмотра, позволил себе непорядочность? Да, я читал всю твою переписку начиная со дня, когда заговорил об отпуске. Все твои встревоженные доклады Мефистофелю и его испуганные вопли в ответ я тщательно изучил. Только вот не знаю, кто это - Мефистофель. Но узнаю. На Земле. Прощай, Крис. Я тебя обманул, возвращаться сюда не собираюсь. Даже если меня поставят подметать океан, я буду делать это с огро-о-омным удовольствием.
  Он вышел из каюты лазарета с, как обычно, непроницаемым выражением лица. Вежливо и с улыбкой ответил на вопрос пилота о самочувствии Калача: все в порядке, но нужен покой и отдых. Тогда пилот заговорил о следующих плановых...
  - Это к начальству. Я в отпуске. И уже одной ногой на Земле.
  "Или в могиле. На Криса страшно было смотреть. Но почему, черт побери? Я чем-то заражен? Или у меня непорядок с психикой? Но инфицированных и сумасшедших на Землю тоже не возвращают".
  Стас выразительно пожал плечами и пошел прощаться с капитаном, ведь рейсовый до пересадочной станции должен был буквально через четверть часа проходить рядом с Танатосом.
  
  ГЛАВА 5
  ПЛАНЕТА ЧУДЕС
  
  Властный голос. Очень знакомый и приятный голос.
  - Ты будешь наместником Атлантиды!
  - Слушай, Данил, ты командуешь на разведшлюпке, а не здесь. - Этот голос менее приятный, хотя не менее знакомый.
  - Некому, некому быть наместником. Нда-а, то-то я этим утром чуть не сломал зуб о камешек, когда ел плов. По моей личной теории вероятности беды любят следовать толпой.
  - Ты должен понять...
  - Я всё понимаю, не трать лишних слов. Но придётся тебе согласиться. А кого делать наместником? Вика или Варю? Или рыжиков?
  - Но за свою сговорчивость я требую бонус, ну, то есть, премию.
  - Изволь!
  - Соизволяю! Соизволяю быть непрерывным оборотнем, о котором никто ничего определённого не знает? То ли он вампир, то ли эльф, то ли ещё какой вурдалак неопределённого вида и наружности.
  - Вурдалак и есть вампир, - фыркнул Вик. Любитель посмеяться.
  - Не факт, а потому не вмешивайся в мои переговоры с вурдалаком... то есть, наместником, хотел я сказать. Непрерывный оборотень? Сколько угодно! А зачем, если не секрет?
  - Элементарно, Гастингс!
  - Ватсон, а не Гастингс. - А это Басенька заговорила.
  - Варя... наёмница Далила, он знает, он так шутит. Не мешай! Так зачем, если не секрет?
  - Никто не будет уверен в том, кем я являюсь каждую следующую минуту.
  - Но...
  - Я просил не мешать - по-хорошему? Просил. Наёмница Далила! Бояться разжалования и молча слушать нового наместника! Кто тут король?!
  - Вы.
  - Вот и тишина в этом районе! Выполнять!
  - Выполняю, молчу.
  - Гм, наместник, ты, я вижу, "тёмной лошадкой" хочешь стать? Быть по сему! Быть по сему, мой верный вассал... э-э-э?
  - Надоело!
  Она исчезла с общего игрового экрана.
  - Зачем? Что случилось, Варя? - спросил экстратерролог Арнольд Сверкалов, недоумённо глядя на двадцатилетнюю разнорабочую, вскочившую со своего места. Она сложила руки на груди и хмуро посмотрела на него, потом на остальных:
  - Надоело! Всё надоело! Не буду!
  - И зря! Тогда зачем мы возились с вводной? - пробурчал ее ровесник врач и радист Виктор Шанда.
  - Ладно, - примирительно сказал командир большой разведшлюпки капитан Данил Пастухов, - я сохранил вводную. А пока отправляйте "на отдых" своих персонажей и давайте обедать.
  Барбара Горина (которую почему-то все называли Варя) всё так же молча ушла на камбуз.
  - Ну, обед мог бы приготовить и я, - сообразил капитан Пастухов, поглаживая свою знаменитую, ковшом, бороду. - Девочка устала, ничего не поделаешь. Можно сколько угодно отвлекаться этими выдуманными историями, но все мы в постоянном напряжении - давайте хоть раз за эту неделю скажем об этом открыто!
  Сверкалов и Вик молча убирали остальных персонажей игры, возвращаясь к неприятной реальности.
  - Эх, - опять не выдержал Пастухов, - такую интригу как раз начали закручивать...
  - Завтра сыграем. Или вечером, если Варя успокоится, - отозвался Вик. - Я помогу ей принести подносы.
  Несмотря на неприятный инцидент, обед прошёл необычно и оптимистично, Вик, как врач, сразу же это про себя отметил.
  - Восьмой день, - жизнерадостно сообщил капитан Пастухов, подняв полуобгрызенную ножку цыплёнка, как жезл. - Оставь надежду - так, по-моему?
  Экстратерролог Сверкалов на мгновение перестал жевать, затем неопределённо кивнул и продолжал уписывать добавочную порцию жаркого. Вик украдкой покосился на соседку по столу: отлично, Варя тоже на секунду вынырнула из тарелки с гречневой кашей, обвела всех взглядом, пожала плечами и погрузилась в тарелку опять, но уже не с таким отсутствующим видом. У Вика сердце радовалось смотреть на них: впервые за то время, что они вчетвером остались на Планете чудес, обвешанные датчиками и наблюдаемые недоверчивыми приборами... впервые их компания двуногих подопытных кроликов ела с аппетитом.
  Ещё утром - как и в предыдущие восемь суток - едоки лениво ковырялись в тарелках. Вкуснейший завтрак должен был опять достаться прожорливым рыжикам, которые уже на второй день усвоили расписание часов еды и прогулок и пунктуально приходили к шлюпке. Да, утром... Баська вяло цедила из стакана молоко. Капитан Пастухов рассеянно хрупал одинокий листок салата. Только самоуглублённый руководитель исследований, экстратерролог Сверкалов, по общему мнению, не страдавший отсутствием аппетита даже во время приступов научного рвения или рискованных экспериментов... так вот, "неукротимый Арнольд" активно жевал бараньи котлетки, но почему-то брезгливо морщась. Сам Вик - врач всё-таки, должен подавать пример здорового духа и тела! - еле съел порцию рыбы. Остальное скармливали рыжикам.
  Так было семь дней, так было и сегодня за завтраком.
  Но после инцидента на ролёвке все едят в полную силу! Или уже окончательно оголодали, или спало напряжение, которое (как все четверо ни хорохорились друг перед другом и собой) держало их в своих злых цепких коготках. А может быть, трое из них поверили, что ничего плохого не будет? Например, Вик втайне радовался, хотя и было ему стыдно. Догадывался, что и Варя радуется и стыдится, может быть, нарочно сорвала игру, потому что не сегодня-завтра на вылет. Насчёт капитана понять было трудно, но своими недавними словами он себя выдал с головой.
  И тут раздался сигнал.
  Глаза экстратерролога демонически заблестели, как у его недавнего персонажа оборотня. Он всё ещё не терял надежды. Но Вик включил экран и засмеялся:
  - Они опять пришли за обедом! А мы всё съели.
  - Сейчас приготовим ещё, - капитан Пастухов питал к рыжикам искреннюю симпатию, он первый начал их подкармливать.
  Сверкалов равнодушно отвернулся от экрана и опять занялся жарким. Рыжики его явно не вдохновляли. Милые зверушки были забавны и строили уморительные рожи, но - увы! - носителями разума и интеллекта не являлись. Равно, как и возможными контактёрами.
  Конечно, рыжики - это забавно, хотя и загадочно. На Планете чудес за три года тщательных исследований, а потом и попыток колонизации не обнаружилось ни одного зверька больше земной мыши-малютки. И в то же время, пока они четверо сидят здесь, в окрестностях появилась целая стая из восьми рыжих, пушистых и очень общительных созданий размером с небольшую собаку и с острой, похожей на лисью, мордочкой. В этой местности их, вроде бы, никогда не видели, но рыжики сами "открылись", явившись к шлюпке к вечеру первого дня эксперимента.
  Покормив рыжиков, капитан, Вик и Варя с разрешения Сверкалова отправились купаться. По мнению Вика экстратерролог считал, что, оставаясь в одиночестве, имеет больше шансов на контакт.
  Вне шлюпки было жарко и душно, так что кислородные аппараты работали в полную силу, а люди вытирали пот. Рыжики лениво плелись за ними, на берегу же растянулись в тени кустов, на ровной, словно аккуратно подстриженный газон, травке, удивительно напоминая небольшие меховые коврики, вынесенные для проветривания во время уборки. Капитан разулся и зашёл в озеро по колено. Глубже он зайти не мог при всём желании: километров на пять до противоположного берега тянулось живописное мелководье с твёрдым дном красивого ярко-кремового цвета.
  - А техника безопасности? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Вик.
  Капитан хмыкнул. Согласно пунктам местной ТБ, которые любовно сочинил именно он, при первом же приступе панического страха любой из них должен был пойти ко дну, пуская пузыри. Но тут просто невозможно было пойти ко дну!
  Даже не верилось, что, как только заходило солнце, весь этот карнавал красок тускнел, словно смытый вечерней сыростью и росой. И так до восхода: серо, уныло, прохладно, безжизненно. Даже трава и листья временно делались серебристо-серыми, словно покрывались инеем. Но только вспыхивало утреннее солнышко, и всё окрашивалось в прежние яркие, праздничные цвета, а вода нагревалась, как по заказу. В полдень бродить по этой водичке одно удовольствие!
  Вик оглянулся.
  - Иди, ну, иди! Неужели не жарко? - это Варя подзывает к воде одного из рыжиков.
  Тот немедленно закрыл один глаз, вторым подмигнул, сморщил нос, и когда Варя и Вик рассмеялись, вразвалку подошёл к ним и зашлёпал по воде, всеми своими движениями вызывая неудержимое хихиканье. Прирождённые комики и неутомимые игруны - эти рыжики!
  - Я что-то заметила в воде, думала - рыба. Нет, какие-то листья вода крутила.
  - Размечталась! Рыб тут нет, - Вик задумчиво подбирал на берегу синие камешки, только синие, других не было.
  Огромные пространства без единого живого существа в своё время приводили биологов в отчаяние, и все три года они только и делали, что безуспешно зарыбляли водоёмы умеренной полосы планеты. С сушей было проще, хотя у колонистов долго рука не поднималась на живописные, словно игрушечные леса, ровные полосы кустарников, которые на Земле можно было увидеть только в выхоленных парках, и замечательные луга, больше напоминавшие ухоженные газоны и клумбы. А надо всем этим тучи разноцветной, словно конфетти, мелкой живности наподобие земных насекомых. Да, как оказалось, бесполезно было нарушать всю эту красоту: беспричинные приступы ужаса, ночные кошмары, фобии прогнали колонистов из этого чудесного мира.
  Контакта так и не получилось: под вечер всю четвёрку эвакуировали на орбитальный корабль.
  Рыжиков они взяли с собой, ведь наблюдая за ними, заметили, что им не по себе, не хватает кислорода. Да и анализы показывали, что биохимия их тела совершенно этой планете чужда. Такие вот подкидыши. На Земле они быстро размножились, стали модными животными, живыми игрушками...
  - Проснитесь! Проснитесь, прошу вас!
  Стас мечтательно улыбнулся в полудрёме. На самом деле это был не сон и не воспоминания, а что-то среднее. Завтра как раз некий юбилей, прошло двенадцать лет с того "сидения" на Планете чудес. Его там не было, читал отчеты и слышал рассказ Сверкалова. Но сознание преподнесло сюрприз, с поразительной точностью прокрутило хронику тех дней, когда Вик и Бася, ещё желторотики, играли в ролёвку с Сверкаловым и Пастуховым, чтобы отключится от опасной реальности.
  - Проснитесь, прошу вас!
  - Да, спасибо, - все еще с улыбкой кивнул он стюардессе-андроиду, встал из кресла и пошел к выходу из капсулы.
  Ну, здравствуй, Земля?
  
  ГЛАВА 6
  ВИК И КАПИТАН ПАСТУХОВ ИДУТ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ
  
  В очередной раз оказалось, что неприятные и даже ужасные события соседствуют со смешными и нелепыми. Исчез человек, капитана Пастухова, мечтавшего о спокойной жизни, произвели в главные сыщики по этому делу... А день начался даже забавно.
  Сигнал телефона запел очень рано. По крайней мере, для Вика Головина, который в своё первое утро на родной планете ("Три года я тут не был, ну дайте человеку войти в колею!") решил вволю выспаться. На часах светилось: 09:20.
  "Я сплю", - сказал он мысленно не то телефону, не то себе.
  Не подействовало. Сигнал разливался соловьём, чистые трели пронзали до печёнок.
  "Интересно, о чём я думал, когда выбрал для сигнала соловьиную песню? Конечно, не подозревал, что спать под неё невозможно! Обязательно поменяю на кошачье мурлыканье! Стоп, а какой же это телефон орёт мне в ухо, если я предусмотрительно выключил его ещё вчера вечером. Тьфу ты, настольный, как я о нём забыл? - он приоткрыл глаз и с неприязнью посмотрел на пластмассовую свинку на столике у изголовья. Свинка не только пела соловьиную песню, но и подмигивала хозяину сиреневым глазком. - Да, кто-то очень упрямый и спать не даст".
  - Да-а, что-о? - сказал Вик свинке как можно более сонно, чтобы вызвать у собеседника немедленные угрызения совести.
  - Виктор, доброе утро, - ответил знакомый голос. Знакомый-то знакомый, но его-то он ну никак не ожидал услышать второй раз. И первый, вчера, был полной неожиданностью.
  Вик открыл второй глаз, демонстративно включил изображение на боку "свинки" и страдальческим тоном спросил:
  - Капитан Пастухов, нет! Вы мне снитесь!
  - Разве? - неуверенно ответил старый космический капитан, как будто не мог решить: снится он кому-то или реален?
  - Ты извини меня, Виктор, - продолжал капитан уже более привычным для него, решительным тоном, - но я позвонил по тому номеру.
  Да, номер дал ему Вик. А что ему оставалось делать? Как бы он не относился к капитану Пастухову, но ни смелости, ни опыта у того не отнимешь. Кроме того, капитан сам разыскал его вчера вечером.
  Вик тогда только вошёл в квартиру, швырнул в угол сумку и с наслаждением выглянул на балкон. Мой город! Как же я по тебе и твоим жителям соскучился! Который год я возвращаюсь и вижу тебя заново. По-новому раскрашенные дома, целые гектары парков, переехавшие на новое место. А девчонки, забавные и неуклюжие, словно щенки дога, превратились в хорошеньких женщин. В родном городе приятны даже воздушные пробки, когда горючее кончается, а все посадочные площадки для вертушек заняты...
  Его умиленные размышления прервал сигнал телефона, и капитан Пастухов с меланхолическим видом сообщил, что уже третий месяц на Земле.
  - А почему? - вежливо задал Вик вопрос, который явно ожидался.
  - Потянуло, - ответил капитан. - Со страшной силой, - он вздохнул. - Захотелось, понимаешь, спокойной жизни.
  "Почему бы и нет? - подумал Вик. - Сколько можно старому космическому волку бродяжить вне Земли?"
  - И вот я здесь уже три месяца, - продолжал между тем капитан. - Пытаюсь работать.
  - Почему пытаетесь? Вы ведь хороший врач. Разве пациенты это не замечают?
  - Пациенты?! - драматически переспросил капитан. - У меня были такие пациенты, что просто курам на смех!
  - Каким курам? - не сразу вник Вик в его цветистую лексику. - А-а... ну да...
  Но капитан уже не слушал вежливые реплики собеседника. Он торопился излить душу:
  - Ко мне приходит пациент - милый молодой человек. И жалуется, что у него ослабела левая рука. Что вместо пятидесяти обычных жимов, он поднимает свою любимую гирю всего сорок пять раз. При этом он так смущается, что этой ослабевшей рукой ломает подлокотник кресла, в котором сидит. И если бы современные кресла не умели постоять за себя... Да, о чём это я? Итак, я прописываю этому страдальцу свежий воздух и яблочный сок. А назавтра он звонит мне и сияет: его рука окрепла и отжала гирю шестьдесят раз!
  - Разве плохо? - удивился Вик.
  - Но я-то здесь причём?
  - Ну-у... вы...
  - Тогда я оставил медицину и попросился в преподаватели, - жаловался капитан дальше, не слушая собеседника. - И ученики меня уважали! Но я всё время видел в их глазах некое ожидание. Им казалось, что я должен и в математике совершить нечто звёздно-космическое: в дебрях квадратных уравнений отыскать инопланетный логарифм! Ха... ха... ха...
  - Ага, - кивнул Вик. - Диагноз ясен: вам не хватает опасностей.
  - Опасностей?! - возмутился капитан, его знаменитая борода ковшом хищно зашевелилась. - Всю жизнь я старался опасностей избегать!
  - Вот потому все шли за вами беспрекословно. Все знают: с капитаном Пастуховым шанс погибнуть - минимален.
  - Может быть, и так. Но где же я найду опасности? На Земле опасностей больше нет. Да и не нужны мне они.
  - Вы плохо информированы. Опасности на Земле появились в ассортименте. Вот вам номер, позвоните. Хотите помочь родной планете опять обрести спокойствие?
  В общем-то он цитировал слова, которые обычно произносили представители "муравьиного движения", когда вербовали новых сторонников и помощников. А Пастухов - неплохое приобретение. Так Вик вселил в капитана надежды и направил его на верный путь.
  Так что ему еще нужно. Но капитан был решителен и краток:
  - Я позвонил. Мы идём туда к десяти часам, собирайся, пожалуйста!
  Даже с "пожалуйста", но голос капитана приказывал, как двенадцать лет назад. Вик решил вернуть Пастухова в действительность:
  - Я никуда не собирался к десяти часам. Куда, вы говорите, мы идём?
  - А я не говорил. В Экстратерра-Музей. Она очень просила, это очень важно. Есть какая-то идея и какая-то неприятность. Мы обязаны ей помочь!
  И он туда же! Неужели Вик Головин -единственный, на кого не действуют ее глазки и кокетство? Ему захотелось выключить телефон. Немедленно. Сейчас же. Отвернуться к стене и сладко заснуть. Но Баська передала, что просит, очень просит. А она никогда зря не теребила его. Даже просьбу передала через капитана, чтобы Вик ей не отказал. И он кротко ответил:
  - Хорошо, я приду.
  На всё про всё оставалось меньше получаса, да ещё и воздушные пробки. Он немного отвык от городских транспортных потоков. Поэтому завтрак прихватил с собой и к западному служебному входу в Экстратерра-Музей, который вёл во "владения" Баськи, подошёл, дожёвывая кусок пирога с мясом.
  - У, и е оа? - спросил он капитана Пастухова.
  Тот внимательно оглядывался по сторонам:
  - Она не обещала встретить нас здесь. Коды я записал, так что всё просто.
  - Ну, и открывайте!
  - Сейчас, - капитан опять огляделся.
  - Кого ждём? А, знаю, неукротимого Арнольда Сверкалова. Он притащил на Землю очередное чудище. Но живое чудище как-то не по профилю этого музея, вам не кажется, капитан?
  - Мы не ждём Сверкалова, - машинально погладил бороду капитан. - Барбара посоветовала перед входом внимательно осмотреться. И если мы увидим нечто странное, то не входить, а позвонить в администрацию музея.
  Вик тоже огляделся. Возле музея было тихо и пусто. Ничего странного - он полгода, как закрыт. Где-то недалеко чирикали воробьи. Ничего удивительного, воробьи чирикают в любое время года. Наиболее странно в этом месте смотрелись они с капитаном, когда озирались вокруг с настороженными лицами. Ни дать ни взять сценка из фильма!
  Когда они капитально изучили окрестности, капитан потянулся к двери. Вик решил уточнить:
  - А там, внутри, мы тоже должны оглядываться?
  - Нет, - строго ответил капитан. - Но продвигаться нужно максимально быстро.
  - Ого! Кажется, пока я отсутствовал, здесь стало ещё "интереснее", - пробормотал Вик и безо всякого энтузиазма пошел за капитаном.
  Но их опередил маленький автомат, который на ходу почистил им ботинки, прошмыгнул через порог и помчался к следующей двери. Капитан с неодобрением посмотрел вслед автомату и сообщил:
  - Мы в шлюзе. А прямо...
  Прямо была очень солидная дверь с не менее солидной, малопонятной непосвященным, но уже знакомой Вику по предыдущим приходам сюда табличкой: "Отдел не принятых экстратерр" (а попросту говоря, разный инопланетный хлам, который притащили из космоса и не определились, что с ним делать). Автомат-чистюля кружил перед этой дверью - он явно знал дорогу внутрь, но не умел открыть дверь. Капитан уважительно посмотрел на дверь и табличку. Но тут же ткнул пальцем в листок бумаги, наискось пришпиленный под табличкой:
  - Что за шутки?
  На листке красовались уродливая рожица с оскаленными зубами и следующее жизнерадостное сообщение:
  МОЙ БЕДНЫЙ ДРУГ! В "НЕИЗВЕСТНОСТЬ" (ДВЕРЬ НАЛЕВО) ВЫ ВХОДИТЕ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК.
  Вик хорошо помнил вход в "Неизвестность", как насмешливо называли шесть залов с самыми странными и загадочными экстратеррами. Но нынешняя шутка - если она была шуткой - ему не понравилась.
  - Так-так, - сказал он. - Хорошенькое у них здесь "добро пожаловать".
  - Гм-гм, что-то в стиле Синей Бороды, - отозвался капитан.
  Вик не стал расспрашивать капитана, что это за стиль такой: не та была обстановка, и тон Пастухова был красноречив. Капитан набрал код, затем отворил дверь. И они сразу услышали...
  Где-то кричали! Где-то вопили! Где-то визжали! Женщины! И делали это с полным знанием дела. Такого ужаса в криках Вик не слышал уже давно, с тех пор, как сам года два назад орал подобным образом.
  - Это оно, капитан! "Нечто странное". Звоните, а я посмотрю, что там творится.
  Капитан выхватил фон, в то же время крича вслед:
  - Назад! Назад, - и по привычке: - Приказываю!
  Но Вик уже мчался в сторону воплей и визга. Не совсем соображал, что происходит и что там впереди. А приказы капитана только разозлили его. Сейчас бросился бы с голыми руками и на хищную ирагу. Набирая скорость, промчался длинным коридором и ворвался комнату. Просторную, ярко освещенную, без экспонатов, без мебели.
  И чуть не врезался в спину человека в защитном костюме. Тот рассержено оглянулся. А две раскрасневшиеся девушки, которые не сводили с человека жалобных глаз и держались за руки, словно испуганные малышки, отступили на несколько шагов, ахнули и замолчали.
  - Что за беда с этими добровольцами, - проворчал сердитый человек. - Так заберёте? - с этими словами он протянул перед собой руки в защитных перчатках и попытался вручить девушкам что-то вроде решётчатого ящичка. - Мне что, до обеда здесь стоять?
  Зря Вик думал, что девицы достигли вершин вокала. Вот теперь они завопили уже по-настоящему!
  - Ти-хо! - гаркнул сердитый, пытаясь перекричать девичьи децибелы. Подумав, он отступил на шаг и буркнул уже просительно: - Пожалуйста!
  Они опять притихли, но всё так же испуганно держались за руки и тихо, как-то по щенячьи, попискивали, не в силах полностью замолчать. Тут, наконец, подтянулись и капитан с автоматом-чистюлей. Пастухов подошёл к сердитому человеку и с любопытством заглянул в решётчатый ящик. Вик тоже посмотрел, издали, там шевелилось что-то, что показалось ему похожим на маленький, потрёпанный и плохо сложенный серый зонтик. Зонтик тихо чирикал и скалил крохотные зубки. Точь в точь, как зубки на записке у входа. Девицы смотрели на Вика и капитана восхищённо. Как на героев!
  - Так заберёте или нет, в конце концов? - спросил сердитый уже всех четверых.
  - А что это? - поинтересовался Вик, так как не хотел давать лишних шансов обладателю зубок.
  - Это не из основных фондов музея. Значит, ваше!
  Капитан погладил бороду и спросил:
  - Но зачем она здесь? Куда ее?
  - Она? - переспросил сердитый. - По мне, пусть будет и она. Забирайте!
  - Но это же не экстратерра, - засомневался капитан.
  - Что-что? - переспросил сердитый.
  - По-моему, это ушанчик.
  - Ушанчик или ротанчик - мне всё равно, раз ваше.
  - Но это же летучая мышка, - втолковывал ему капитан. - Она не экстратерра.
  - А что же она такое? - ядовито осведомился сердитый.
  - Это животное.
  - Животное?! С какой планеты?
  - С нашей планеты, - давясь бестактным смехом, пробормотал Вик: до него дошло, кто сидит в клетке, а он-то подумал...
  - Насекомоядное животное, - уточнил капитан. - Знаете, вечерами летает и комаров ловит?
  - ЧП! - раздался за их спинами озабоченный тенорок. - Летучая мышь прорвала защиту Экстратерра-Музея! Только зачем вы ею сотрудников "Неизвестности" пугаете? А тем более, добровольцев? У них и своих забот достаточно. Но визг вы подняли, дорогие мои... все сигнализации сработали, и медики на подходе. Да вынесите вы эту мышь из музея, посадите на дерево, что ли?
  Сердитый пожал плечами, присвистнул, взглянул на узника решётчатого ящика с уважением - как на ЛЕТУЧУЮ МЫШЬ, КОТОРАЯ ПРОРВАЛА ЗАЩИТУ ЭКСТРАТЕРРА-МУЗЕЯ - и ушёл выпускать ее на волю.
  
  ГЛАВА 7
  ОПЕРАТОР И ПОДОПЕЧНЫЙ
  
  Был тихий, приятный земной вечер. Стас устроился на скамейке в уютном сквере возле Экстратерра-Музея и начал ковыряться в ресурсах Сети-Зем, посвящённых звездолётам. Сквер находился недалеко от здания Экстратерра-2, и можно было легко объяснить, что он собирался доложить о прибытии, отметиться, так сказать - порядок есть порядок, - но вот как-то присел на минутку.
  Стас не удивлялся тому, как дошёл до такой жизни, почему ему необходимо изворачиваться и лгать. Его дело - найти и добыть, а размышлять об этике и морали - функции его оператора, если тому, конечно, такие вопросы в голову приходят.
  Оценив на большом виртуальном экране своего видеофона количество ссылок, полученных в ответ на самый, казалось бы, отсеивающий ненужное запрос, Стас недовольно хмыкнул. "Походив" по некоторым ссылкам, хмыкнул раздражённо. Впервые за сорок лет, с тех пор, как двухлетним малышом заинтересовался Сетью-Зем, он понял, как тот беспомощен. Нет, не так... беспомощен агент, который захочет использовать Сеть-Зем.
  Да, всё правильно и разумно: интересующегося вежливо, но настойчиво направляли непосредственно связаться с конструкторами, технологами и сборщиками. Построить современный звездолёт, даже не "бродягу", а машинку попроще - не модельку сделать. Один человек такую прорву работы не потянет, дело это сложное и во многом небезопасное для жизни. Нужен звездолёт? Делай заказ с объяснением необходимости оного. Нужны сведения о построении звездолёта? Изволь, можешь пройти курс обучения, но только объясни толково и доходчиво необходимость потратить на тебя время учителей уровня среднего обучения, наставников высшей школы и некоторое количество материальных средств. Знания даются только при необходимости их для каждого отдельного обучаемого и всего социума в целом. Это обычные правила. Разумные. Раньше он сказал бы "полезные".
  Как и всегда, исключения возможны: например, оплата любым способом. Но Стас, вот именно, не хотел быть исключением, не хотел привлекать к себе внимание. Все три Экстратерра очень нервно относились к желанию своих сотрудников "перейти на другие хлеба". Нервные перегрузки? Разочарование в выбранной профессии? Или - упаси небеса фиолетовые и зеленые - стресс и потеря жизненных целей?
  На такой риск Стас не мог пойти.
  Перебирая в памяти знакомых, которых можно было "выдоить", как выражался полковник, вспомнил доктора Мазурека. Раздражённо почесал затылок. Что за выверты памяти? Мазурек? Архитектор? Ну, и каким боком он к построению кораблей?
  Агенты, которые раздражаются, а не анализируют, долго не живут. Их убирают собственные операторы. Поэтому Стас сосредоточился на выскочившем из памяти архитекторе. Откуда он вообще знает этого умницу и чудака? Откуда ему известно, что тот умница и чудак?
  "Пеньки", - всплыло в памяти.
  Это ещё что за... Ах, да! Маленький поселочек, несколько домиков для отдыха. Невольно улыбнулся. Милое местечко, если вспомнил о нём столько лет спустя. Тогда на Танатосе его ещё не взяли в разработку, а только "прощупывали", поэтому на Земле Стас по-настоящему отдыхал. О "Пеньках" ему рассказала Басенька: "Там тихо, уютно и никого не бывает, кроме одного милого человека". У него тогда кошки заскребли в душе, чуть не опозорился перед ней с ревностью: "Какой такой миляга?" Но Бася уточнила: "Тамошний сторож. Научил меня подсекать окуньков". Стас сдержался, но после выяснил данные Мазурека. Пожилой, солидный архитекторе. Хотя кто его знает: седина в бороду, а бес...
  Стоп! Личное - потом. Итак - Мазурек. Тринадцать лет назад Стас побывал в "Пеньках", виделся с милым рыболовом, выслушал энное количество баек. Но что из них было полезным? Что он вообще помнит с тех пор?
  Рассказы о сооружениях и зданиях. Советы по здоровому образу жизни, включая необходимость платонической любви как таковой. О платонической любви Стас мог рассказать многое и обогатить жалкий жизненный опыт Мазурека.
  Стоп! Личное - потом...
  Светлое летучее создание пронеслось у самого его лица, выбив из рук фон. Ох, ты, не просто выбило, а схватило аппарат и попыталось улететь. Не на того напала, злодейка! Режущий удар вполне мог убить светлую тварь, но она увернулась, уронила фон и умчалась паническими зигзагами.
  - Развели тут экзотику, - проворчал Стас, не подозревая, что фон его спас. - Сорока-воровка, что ли? Или нет, они вечером не летают? Летучая мышь? Р-развели тут... - бормотал он, хотя впору было на себя оборотиться.
  Возмущение его перебили весёлые вопли.
  - Эге! Стас! А мы тебя ждём, ждём...
  Шандор и Проша. Ну, кому так не везёт, как ему? Хотя... кто его заставлял сидеть в этом скверике?
  Шандор добродушно улыбался. Проша "отключил" привычный вальяжный вид большого начальника отдела в Экстратерра-2 и заместителя самого Тиберия.
  - Да я вот шёл... - начал объяснять Стас.
  Проша махнул рукой:
  - Всё это канцелярщина, не морочь себе голову. Ты на Землю в космопорт прибыл? Прибыл. Ну и ладушки. У нас нынче упрощения и обобщения.
  - Как в алгебре, - ехидненько ввернул Шандор. - А где тебя носило всю эту неделю? Бабочки?
  В тот же миг один из прикрытых уголков памяти Стаса распахнулся, и он громко произнёс забытое: "Бог смертного холода!"
  - Бог... - ответил Шандор и запнулся. - Что такое, Стасик?
  - Проша, когда ты последний раз был у меня в квартире?
  - Неделю назад, - удивился тот. - А что-то не так?
  Неделю назад!
  Стас рванул вперёд по улице со скоростью, которую мог развить, но не превысить охотничий гепард. Подошвы шипели, тротуар ахал. Шандор и Проша мчались в кильватере. Шандор был уверен, что с приятелем и коллегой случился тот самый стресс, о котором так много говорят, но которого он в глаза не видел. Проша думал о некоей комнате в квартире Стаса.
  - Я забыл, а он прибыл позже... Ах, я осёл!
  - Да ну что ты? - утешал Шандор, ничего не понимая. - Всё не упомнишь.
  Подошвы шипели, тротуар ахал.
  Резвым галопом они пронеслись по площади и четырём улицам, сорвав многочисленные аплодисменты и выкрики: "Хороши олимпийцы!" Стас не сбавлял хода, а вот Шандор и Проша (чиновники, однако) стали выдыхаться. Но тянулись за ним изо всех сил, боялись неприятностей.
  Он же забыл и о полковнике, и о мечтаниях. Когда резко снизил темп и на цыпочках вошёл в квартиру, всякие эротические фантазии и шпионские планы вместе с летучими мышами-воровками окончательно вылетели у него из головы: в дальней комнате за запертой дверью громко шуршали и чавкали. Там кто-то был. Ясно - кто.
  С опаской поглядывая на дверь в комнату с кактусами, Стас торопливо достал из стенного шкафа несколько пакетов с кормом и вскрыл. Взяв их поудобнее одной рукой, он быстро отпер металлическую дверь, распахнул ее настежь, одновременно отпрыгивая назад, и в прыжке швырнул пакеты на середину комнаты. Рванувшиеся к нему кактусы всей толпой навалились на пакеты. Хруст, чавканье, чмоканье усилились, заглушая даже стук крови в висках.
  - Ох ты... - сказал за его спиной Проша.
  - Вон! - прошипел Стас. - Идиоты, вон из квартиры!
  Они подчинились.
  Стас прикинул урон и убытки. Да, покушали его любимцы основательно! Вся квазиорганика в комнате была съедена, квартиру спасло только то, что когда-то Стас предусмотрительно отделил жилище кактусов настоящей металлической дверью, а стены обшил вольфрамовой жестью. На металле темнели глубокие царапины.
  Пересчитал поголовье. Нда-а... Судя по всему на второй-третий день, осознав, что вырваться из комнаты не удастся, кактусы принялись пожирать друг друга. Причём делали это, нападая тройками: пока один отвлекал внимание жертвы, остальные методично откусывали ее иглы, превращая из жестокого ёжика в беспомощную сардельку.
  - Нда-а, - протянул Стас уже вслух, - косметическим ремонтом здесь не обойдёшься. Ладно, придумаю какую-нибудь сказочку о бабочке... спасибо Шандор за идею...
  "Бог смертного холода! В любом случае это привлечёт ко мне внимание. Ох, и осёл вы, полковник, с вашей недельной проверкой на лояльность! Нашли, о чём забывать: о хобби подопечного".
  Он передёрнул плечами и, словно уговаривая себя, произнёс:
  - Нет, они бы меня не съели. Но понадкусывали бы, это факт.
  Подбросил питомцам ещё корма и запер дверь. Пережитое требовало выпуска пара. И на одном дыхании он проорал в телефон... шёпотом:
  - Полковник, вы болван! Вы забыли мне напомнить о моих кактусах!
  - Я же просил вас не называть... А... да... ваше хобби... Но в чём дело?
  - Пока я не вернулся, Шандор и Валерия кормили моих кактусов. Но потом... Бог смертного холода, они неделю ничего не ели!
  - Не употребляйте эти слова, вас же просили! Разве за неделю кактусы могут погибнуть? - озадачился полковник. - Мне кажется, что это очень выносливые растения.
  - Какие, к чёрту, растения? Это на Танатосе они растения. Вы не представляете, во что превратилась комната, а дома наши очень нервные, квазиорганика все же. Шуму будет на все три квартала. И вы ещё запрещаете мне ругаться, потому что это задевает ваши патриотические... Гм, да. Больше ничего не забыли мне напомнить?
  Полковник шумно дышал. Даже не решился обидеться.
  - Уверяю вас - нет, не забыл больше ничего. Вам звонили Бася Горина и этот... как его... Анастасий-Виктор Витольдович-Константинович. Я вам об этом говорил.
  - Головин, - мрачно произнёс Стас. - Его фамилия Головин. Да, говорили. Выяснили, какого дьявола ему было нужно?
  - Цель звонка он не указал. Что ещё я могу...
  - Понятно. Но вы учтите, что он занимается сбором информации об инопланетянах.
  Бася занималась этим. Бася подключила к этому Вика. Но у Стаса хватало сил умолчать о Басе. Чёртовы танатосцы! Шутки шутить вздумали с землянином? Любимое выражение стратегических противников их раздражает! Погодите...
  - Живые кактусы, гм? Не знал, - бормотал между тем полковник.
  - Ну, ладно, - остыл Стас. - Попробую исправить ваш прокол. До связи.
  
  ГЛАВА 8
  БОЛТОВНЯ
  
  Вспомнил о Шандоре и Проше. Угостить кофейком, намёками создать видимость увлечения одичавшего космача какой-то миленькой бабочкой, встреченной по пути из космопорта? Мысль!
  Но сначала вернулся в гостиную, с вздохом достал из тумбочки с часами снимок, несколько секунд смотрел на него и опять спрятал. Ни к чему кому-то знать. Подумал: а если бы та биомасса выдавила дверь и сожрала снимок?
  - Эй, заходите!
  Коллеги остановились на пороге и встревожено вгляделись в унылую фигуру, которая до боли напоминала сумрачного рыцаря, преклонившего колени перед портретом Дамы своего сердца. Но в качестве Дамы были старые часы, и они пробили четыре после полудня.
  - Что? - спросил Проша.
  Стас тяжело, с надрывом, вздохнул и опять мысленно уставился на портрет. Размяк... совсем размяк... а это всего лишь снимок.
  Проша понимающе кивнул. О Басе не имел представления. Помнил, что была некая Марина, там, где-то в космосе.
  - Ну, нельзя же так, - промурлыкал себе под нос Шандор. Попросил Стаса убрать с одного из столов барахло, ушёл на кухню, торопливо погрохотал там и вернулся в гостиную, неся тарелки с зеленью и копчёностями, а также связку вяленой рыбы.
  - Пиво, - безучастно сказал Стас, появляясь из гардероба. - Настоящее.
  - Несу я его, несу, а вот ты из-за неё... гм, - отозвался Шандор, опять отправляясь на кухню. Он тоже обвинял во всём неизвестную им Марину.
  - Тебе питаться нужно получше, - через пару минут заботливо втолковывали Шандор и Проша, выгружая на стол бутылки с пивом. - А бабочки... они такие.
  - В пиве масса витаминов, - ехидно подхватил Стас, хотя и покраснел сквозь загар. Не хотелось лгать своим, ох! как не хотелось.
  - Да, - усмехнулся Шандор. - А для мозгов витамины - первое дело. Вот мы рыбкой и восполним. Перестань убиваться о кактусах и бабочках и поешь!
  - Неплохая рыбёшка, - похвалил Стас, не зная, что ему можно сказать в этой ситуации. - Я давно таких не... нет, видел, но...
  - Ха, в ваших космодалях, - фыркнул Проша. - В космодалях каждый дурак чего ни закажет, а вот что получит? Не-е-ет, ты сам поброди по камышам и пособирай. Садись за стол, космач, кушай, не хандри!
  - Сердце красавиц склонно... не помню, - пробормотал Стас, решив разыграть роль неудачливого Дон-Жуана, раз друзья так настроены. Но ничего больше не шло в голову.
  Шандор перестал жевать и, подняв брови, изобразил внимание. Проша меланхолически постучал воблой по столу.
  - Меня всегда удивлял этот обычай, - сказал Стас, меняя тему.
  - Обычай как обычай, - рассудительно ответил Проша. - С ГМО никогда ничего нельзя знать заранее. В прошлом году у отца была круглая дата, и по этому поводу накрыли стол. Украшением меню был трехпудовый... вот не помню, как эта рыба звалась. И надо же - когда растроганный юбиляр потянулся к блюду за закуской, трехпудовый возьми да и ударь его хвостом по лицу! "Чего тебе, - говорит, - надобно, старче?"
  - И что же? - поинтересовался Шандор.
  - А ничего. Неплохой тип оказался... в смысле, ГМО. Сейчас пишут вместе с отцом монографию "Проблемы менталитета полезных ископаемых".
  - Что рыба может знать о полезных ископаемых? - не выдержал Стас и торопливо прикусил язык: а вдруг это знает каждый землянин и космач?
  - Какая разница? Это называется: свежий взгляд на проблему, - усмехаясь, ответил Проша.
  - Я всегда говорил, - кивнул Шандор, - что ГМО ГМО видит издалека. В мысли и в смысле: мутант мутанту око не выклюет.
  Стас сидел, как в цирке, не зная, когда же наступит время для аплодисментов. Тем временем Проша небрежно швырнул рыбий остов на замусоренный пол. В ответ раздалось благодарное хрупанье. Стас покачал головой: кое-кого из его любимцев-кактусов он не заметил по углам.
  - А говорят, - пробормотал Шандор, - что раньше кактусы были растениями. Сидели себе каждый в своём горшочке.
  - Они обычно и сидят, - обиделся за свою коллекцию Стас. - И вообще...
  Он указал на табличку на дверях бронированной комнаты: "Посторонним не кормить!"
  - О! Виноват, - пробормотал Проша и нагнулся.
  - Теперь уже поздно. Они могут принять твою руку за новую порцию! Постороннего! - предостерёг его Стас.
  Проша поспешно отдёрнул руку и сменил тему:
  - А что касается полезных ископаемых, то и с ними ничего нельзя знать наперёд. В Институте зоопсихологии как-то выгуливали крота, и он откопал бензоколонку двухвековой давности. Но действующую.
  - Игрушечную? - спросил Стас, загоняя двоих кактусов в укреплённую комнату.
  - Почему игрушечную? На игрушечную он бы наступил и не заметил. Институту зоопсихологии вообще везёт на артефакты, - с так называемой белой завистью продолжал Проша. - Что поделаешь: у животных и нюх, и слух...
  - И что же они сделали с бензоколонкой? - заинтересовался Шандор.
  - Выставили на аукцион, конечно.
  - И, конечно, победили те, с Авроры?
  - Тю на вас! - фыркнул Шандор. - Да чем же может Авроры соблазнить Институт зоопсихологии? Вывозить разрешено только ундин, но ундины Институт не интересуют: их там полный комплект.
  - Вы шутите? - не выдержал Стас. - Какие ундины?
  - Ты, я вижу, отстал от жизни лет на пятьдесят.
  "На все сто. Я опять прокололся. Эти идиоты-танатосцы ещё пожалеют, что отключили мне куски воспоминаний. Не могу же я постоянно молчать?"
  - Ундин ещё Сверкалов приманивал, - говорил Шандор. - Так что у них там, в Институте зоопсихологии, ундин хватает... - мечтательно пробормотал он. - Я когда-то был знаком с одной. Алиенор звали. Теперь у неё уже взрослые дети...
  Проша понимающе посмотрел на него. Стас сидел дурак дураком: шутят, серьёзно говорят, проверяют?
  - Да вы что, ребята? - усмехнулся он. - Генетическое несоответствие - раз. Ну... и физиология... кхм... кхм...
  - Силён, - кивнул Шандор. - А говоришь - бабочки. А дети у неё действительно есть, только разума нет. У Алиенор и других.
  Затем продолжил развивать прерванную мысль:
  - Так вот, я и говорю: чужие ундины им не ко двору. С другой стороны, тритоны тоже не в дугу. Опять же чешуя...
  - А демиурги? - предположил Проша.
  - Сказанул! Какая же у демиурга психология?
  - Как это - какая? - возмутился Проша, который души не чаял в экзотике Микаэлы. - Аристократизм поведения! Ни один демиург не ест из грязной миски.
  - Ещё бы! - подмигнул Шандор. - Очень хорошо развитая аристократическая психология: ням-ням - и ваших нет! Как милые кактусы нашего Стаса, - глаза его шельмовски сверкнули. - Для такой психологии никаких институтов не напасёшься!
  Стас решил от высказываний воздержаться.
  - Тогда я беру демиургов назад, - поспешно согласился Проша. - И вообще, не тяни резину, а скажи прямо: на что они клюнули? В Институте?
  - Пастухов им дракона привёз.
  Стас навострил уши. Капитан на Земле? Удачно.
  - Какой такой дракон? - упирался Проша. - Ну, хорошо, с Авроры?
  Шандор нахмурился и пожал плечами. Казалось, даже стол укоризненно посмотрел на ляпнувшего нелепость. Но Стас не понимал, в чём она. Да-а, в компаниях ему лучше не бывать.
  - Ты, дружок, - строго сказал Шандор, плюя на субординацию, - говори-говори, да не заговаривайся! Мы-то здесь - ладно, из этой комнаты и слово не вылетит, хоть оно и воробей. А на стороне с такими высказываниями дипломатический скандал устроить недолго.
  - Гм, да! - всполошился Проша. - Всё жара проклятая!
  - А кстати, почему кондиционирование воздуха не работает? - поинтересовался Шандор. - Неужели сожрали?
  - Нет, - рассеянно ответил Проша. - Вот же записка. Он на профилактику ушёл. Долго что-то не возвращается. Наверное, в сервисном центре опять очередь. Мораторий.
  - Ох уж эти квазиорганические! - неодобрительно покрутил головой Проша и опасливо покосился на Шандора. - Ну, что ты опять фыркаешь? Что я опять не так сказал?
  - Это не я фыркаю, а мебель. Они обидчивые попадаются: наверное, эволюция квазиорганики. Это вам не Определитель.
  - Ладно-ладно, - отмахнулся осмелевший Проша от квазиорганического кресла и эволюции. - Ты не отвлекайся от дракона.
  - А я и не отвлекаюсь. Это ты: Аврора-дракон-бумс! Тоже мне экстратерролог - дракона не знает!
  - Я не обязан знать всех огнедышащих драконов в ближнем и дальнем космосе.
  - Что - настоящий огнедышащий дракон? - не поверил ушам Стас и опять прикусил язык.
  - Чего нет, того нет. Но дымок иногда курится. Специалисты говорят: к сожалению, в нашей атмосфере кислорода маловато.
  - Я бы на месте специалистов об этом поменьше сожалел, - хмыкнул Проша.
  - Ну, хватит резвиться! - перебил его Шандор.
  - А ничего себе разминочка вышла! - ухмыльнулся Проша. - И Стас наш уже не такой в себя упрятанный. Начинаем настоящий разговор!
  Стас насторожился. В чём дело? Обычный розыгрыш? Всё это был дурацкий трёп? Болтовня? Хоть бы не проверка. Хоть бы трёп. Не могут знать, не могут!
  - Спасибо, ребята! - притворно, со слезой сказал он: космач был сентиментален, и доброта коллег заставила его ожесточившееся сердце размякнуть. - Но лучше не надо меня успокаивать. Лучше мне привыкать.
  - Будешь привыкать потом, - возразил Проша, - а пока нужно мозгами пораскинуть. Тут дельце наклёвывается.
  - Мой отпуск! - Стас издал притворный возглас, полный тихой боли. А внутренне мобилизовался: мало ли что?
  - У Динозавра юбилей. Круглейший, чуешь?
  Стас непритворно и с облегчением хлопнул себя по лбу:
  - Ах, я осёл, буйвол беспамятный! Виновен, кругом виновен.
  Они долго и подробно обсуждали организацию юбилея. Было уже заполночь, когда Проша и Шандор изволили уйти.
  - Наконец-то! - от души сказал Стас и пошёл освежиться на балкон.
  Юбилей Терцки-Динозавра он обсуждал от души, но были более важные проблемы.
  О чём, бишь, он раздумывал до встречи в сквере с приятелями, черти бы их взяли? Или не взяли? Что-то мелькнуло в разговоре - нет? Что-то важное. Что-то, о чем говорил много лет назад архитектор Мазурек.
  Тогда в "Пеньках" они удили рыбу, Мазурек излагал о своих дворцах и эстакадах, потом заговорил о замороженных проектах. Ну, об этом Стас знал тоже побольше его. Не по долгу службы, а по долгу дружбы. Конрад Терцки был консультантом Экстратерр и, казалось бы, закрытые проекты не касались его никоим боком. Но было у бывшего космача увлечение, хобби, так сказать. Всеми правдами и неправдами он собирал сведения о "заморозках" и даже проникал в многократно запертые и запечатанные помещения, где скрывали таинственные неудачи. Насчёт неудач у Конрада было своё мнение. После незаконного посещения Водяного Коня, когда его в наказание отправили курировать пневмопочту, он, бывало, говорил: "Не всё так просто. И с Определителем..."
  Определитель! Вот о чём говорил Мазурек! Определитель может создать что угодно, если только его правильно настроить на получение информации! Но как туда проникнуть?
  Он вернулся с балкона, покопался в Сети-Зем и нашёл контактный номер проекта Определителя. Но автоответчик сообщил ему, что "номер не используется". Покачав головой, Стас связался с полковником и объяснил возникшую проблему. Точнее, повторил свои сомнения, потому что не раз высказывал их ещё на Танатосе.
  - Вы не можете устроиться на предприятие по производству звездолётов? - после некоторого молчания спросил полковник.
  - Послушайте, Ник...
  На самом деле его оператора с Танатоса звали по-другому, но обращаться к нему по званию и настоящему имени было неразумным. Не то чтобы телефонные разговоры прослушивались, да и коллеги Стаса по Экстратерре-2 - Экспертам по человекоподобным цивилизациям - не страдали паранойями. Но агент проваливается чаще всего на мелочах. Поэтому полковнику дали псевдоним Николас, и Стас обращался к нему, как к Нику.
  - Дело в том, Ник, что корабли собирают из уже готовых блоков. Работа эта рутинная, выполняют ее, как вы их называете, роботы. По-нашему, маширы и киберы.
  Полковник предостерегающе закашлял.
  - Да ну бросьте, Ник, не перегибайте палку, - усмехнулся Стас. - Разговор у нас самый невинный. Так вот, при сборке ничего особо не узнаешь. А узлы делают на отдельных производствах, куда я легко могу устроиться, но только малоквалифицированным работником. Моё желание отдохнуть от оперативной работы поймут и одобрят, но никто не станет обучать меня технологическим тонкостям. Точнее, обучить смогут, но для этого придётся уйти из Экстратерры-2 на одно из таких производств на постоянную работу. Хорошо, изучу я там технологию, хотя это потребует проникновения в чужие кабинеты и банки данных. А потом? Как я объясню своё желание переместиться на другое предприятие? Ну, хорошо, объясню. Хорошо, ещё раз мне дадут разрешение. Уверяю вас, тут уже никакого обучения не будет, пойду по самой низкой планке. Или мне придётся выдумать убедительную необходимость моего обучения.
  - А если подключить дополнительных сотрудников? - предложил полковник.
  - Это кого же? Разве у вас есть кто-то в запасе?
  - Я говорю о сотрудниках внештатных, - иносказательно уточнил полковник.
  "Интересно, кого это он собирается шантажировать?" - слабо удивился Стас, а вслух спросил:
  - Кого вы имеете в виду?
  - Пока никого. А вы не можете предложить?
  - Меня об этом уже много раз спрашивали и _т а м_, и вы здесь. И я много раз отвечал, что у нас тут не светлое идеальное будущее, но полезные подлецы тоже не бродят толпами. Я лично таких не знаю. Такая вот у нас характерная особенность общепланетарного менталитета. Но я всё же подумаю. Отбой.
  
  ГЛАВА 9
  СКЛАД И ПАУКИ
  
  Сердитый унес летучую мышь, которая прорвала защиту Экстратерра-Музея, и в "Неизвестности" наступила тишь да гладь. Краснеющие девицы успокоились настолько, что принялись строить глазки Вику. А обладатель тенорка, который несколькими фразами прекратил бедлам (загорелый, невысокий, но с великолепной шапкой курчавых волос и аттическими чертами лица), тем временем рассматривал капитана Петухова, Вика Головина и кибера-чистюлю, который бродил вдоль стен, начищая их до той высоты, до которой могли дотянуться его суставчатые щупальца.
  - Здравствуйте, уважаемые гости, - сказал аттический укротитель бедламов. - Данил Петухов, я полагаю? - обратился он к капитану. - Очень приятно познакомиться. А я директор этого чудовищного музея.
  Произнося все эти вежливые слова, директор непрерывно разворачивался в сторону кибера, как будто некий прибор слежения.
  - А ведь малыш из "Неизвестности". Почему же не выключен?
  - Мы встретили его у входа, и он вошёл с нами, - объяснил Вик.
  - У входа, - повторил директор и погрустнел. - Плохо дело. Мышка сюда, а этот наружу, - он ногой притормозил кибера присел на корточки, проверил настройку. - Как же ты выбрался отсюда, малыш? Нет, как выбрался, понятно. Но что тебя заставило?
  Вику показалось, что директор забыл и о капитане Петухове, и обо всём на свете за исключением летучей мыши и маленького кибера. Хотя, конечно, если все будут шастать туда и обратно по "Неизвестности" и скверу безо всяких кодов и дверей... Тем временем директор выключил "чистюлю", взял его на руки и пошёл куда-то с видом полного отчаяния на лице, бормоча что-то под нос. Вдруг остановился, окинул всех неожиданно строгим взглядом и повысил голос почти до крика:
  - В "Неизвестность" ни ногой! А где Горина??! - он даже дёрнулся назад. - Она не в залах?
  - Нет, ее нет в музее, - ответила одна из доброволиц, рослая блондинка с курносым носиком и кудряшками. - Ей позвонили, и она ушла.
  - Передайте и Гориной: в "Неизвестность" ни шагу! И вообще, поменьше торчите здесь! Вы забыли инструкции?
  - Мы помним, - кивнула подружка блондинки, пухленькая и томная брюнетка. - Нас вызвали из-за ушанчика.
  Директор передёрнул плечами, как будто напоминание о летучей мыши проняло его ознобом, и, не прощаясь, ушёл. Вик и капитан остались в комнате с недавно визжавшими, а теперь испуганно оглядывавшимися блондинкой и брюнеткой. Они явно не видели в происшествии и поведении директора ничего смешного или удивительного.
  - Мы геодезисты, - наконец заговорила опять блондинка. - Мы не понимаем в мышах. А тем более, в летучих. Мы подумали, что это паук.
  Капитан не стал объяснять, что он, бывший космический волк и врач, и Вик Головин, связист и киберинженер во цвете лет, тоже не обязаны разбираться в подобных существах. Он явно счёл это бесцельным сотрясением здешнего воздуха, а их, этих сотрясений, и так было предостаточно. Но Вик поинтересовался, что общего между каким-то пауком и пушистым крылатым зверьком?
  - Это страшная и красивая штука, - вздохнула брюнетка, закатив глаза.
  - Штука? Что значит - "штука"?
  - Они появляются только в "Неизвестности", - начала объяснять блондинка. - Никто не знает, откуда берутся объекты, которые называют "пауки". И никто не знает, что это такое. Таких экспонатов не было. Но, - она вздохнула, - экспонаты в "Неизвестности" часто меняют внешность, форму и цвет. Так что...
  - Они прекрасны, - перебила ее брюнетка, вдруг оживившись. - И очень опасны. Экстратеррологи, которым мы помогали в "Неизвестности", два месяца назад пострадали от "пауков" и теперь лечатся. Там была и Барбара Тихоновна. Но ей повезло.
  - Ого, - нахмурился Вик. - Три года назад в музее не было никаких "пауков".
  - Первый раз они появились два месяца назад. Чаще всего появляются ночью. Какая красота, настоящая феерия!
  - Вы их видели?
  - Только видео. В залы "Неизвестности" мы не заходим. Только Барбара Тихоновна, - брюнетка произнесла это очень уважительно, а Вика мороз продрал по коже. Если те двое лечатся уже два месяца, то "пауки" ничего ж себе штучки.
  - Она же не экстратерролог, - возмутился он. - Она такой же доброволец, как и вы!
  - Она опытный доброволец. Поэтому ей разрешили.
  - И часто она туда заходит?
  - Нет. В последний раз - неделю назад.
  - А как же "пауки"?
  - Она одевает спецкостюм. Он вроде бы защищает.
  Вику опять стало не по себе. Приходилось видеть результаты такой "вроде бы защиты". Итак, шутки с "Неизвестностью" закончились, как и предупреждали дальновидные люди еще четверть века назад.
  Капитан, как и Вик, был заинтригован рассказами геодезисток. Но в музей он пришёл с определённой целью, а потому к ней устремился:
  - А мы ведь пришли к Барбаре... Барбаре Тихоновне. Что же делать?
  - Мы вам всё объясним, - сказала блондинка. - Барбара Тихоновна просила передать, что у неё возникли чрезвычайные обстоятельства. Но мы абсолютно компетентны и всё объясним вам, капитан Петухов, и... м-м-м... - она запнулась, не зная, кто Вик по статусу: доброволец или праздношатающийся.
  - Вик, - поклонился он.
  - Просто Вик? - с сомнением переспросила она.
  - Да, просто Вик, - лучезарно улыбнулся он. - Конечно, меня зовут Анастасий-Станислав Витольдович-Константинович Головин. Только мне кажется, с произнесением всего этого возникает масса проблем. Ну, вроде, как "Клара у Карла украла кораллы". Поэтому даже если мне стукнет сто лет, и я отращу себе бороду до колен, лучше мне называться просто Виком.
  - Хорошо, Вик, - кивнула блондинка, ответив на его улыбку. - А я - Жанна. Так вот, работа здесь несложная. Сравниваете описание экспонатов с их нынешним внешним видом. Если есть несовпадение, то ставите "Внимание!"
  - Что значит, несовпадение? - уточнил капитан. - Они что, ржавеют или покрываются пылью?
  - Если бы! Иногда меняется их форма. Иногда свойства. Да мало ли. Была, например, плоская серебристая ваза. А теперь на ее месте что-то вроде синего кольца.
  - Но как? Почему?
  Жанна пожала плечами:
  - "Неизвестность".
  Капитан пригладил бакенбарды:
  - Барбара говорила что-то о вывозе музея за пределы Земли. А пока просила помочь с экспонатами. И что-то ещё сказала о "муравьином движении". Тогда все прозвучало как-то забавно.
  - Забавно? - Вик покачал головой.
  Стоит муравью наткнуться на что-то, с его точки зрения, интересное - травинку, жучка, кусочек съедобного - как тут же набегают другие муравьи, осматривают, ощупывают находку и тут же тащат ее в муравейник. На всякий случай. Вдруг пригодится. А если кладовки забиты, то построим новые.
  И хотя люди задирают нос перед муравьями, но иной раз кажется, что по поведению они недалеко ушли от муравьёв. Случится где-то в космосе кому угодно наткнуться на что-то интересное и - срабатывает "муравьиный рефлекс". Тотчас это "что-то" по-муравьиному волокётся на родную планету и запихивается в залы или запасники музеев, специализирующихся на таких находках. Например - в Экстратерра-Музей.
  Всё забито? Нет места? Ну и что? Отгрохаем сто этажей над и под землёй и всё устроим. Пусть лежит. А оно может быть, лежит. А может и убивает. И это ещё в лучшем случае!
  Вот краткий символ веры так называемого "муравьиного движения". Баська была с ним согласна ещё с юных лет. Тогда она собиралась стать не то психологом (по следам любимого учителя), не то историком. Но во время учёбы в институте ей объяснили, что ни одна школа не будет в восторге от учителя с таким характером, как у нее. А вот наука... Наука аж задохнётся от удовольствия, получив в подарок ее причудливую логику и непредсказуемое поведение.
  - Детка, - говорил ей Дюрер (ну тот, что в Новой Сорбонне организовал первый Институт Экстратерралогии в пику старым Ксенологическим Университетам) - зачем вам пыль истории? Выбирайте звёзды.
  - Я выбираю звёздную пыль, - ответила Баська и занялась историей освоения космоса от древности до наших дней.
  Зато не менее известный Викентий Галактионович, основатель "муравьиного движения", нашёл в ней горячую его сторонницу. Он даже уговорил Баську на время оставить жгучие тайны освоения космоса, чтобы помочь в рутинном деле перемещения во внеземное пространство, на безопасное расстояние от Земли Экстратерра Музея, особенно залов "Неизвестности". Это было, с точки зрения Викентия Галактионовича, самое опасное место, тем более что даже сотрудники музея не осознавали этого.
  - Если непонятно назначение тех вот экстратерр, то зачем, позвольте, их доставили сюда? - иронически спрашивал он. - Ах, это выяснится здесь? А вы не боитесь, что это выяснится так же, как в своё время с колорадским жуком, гриппом и излучением фиолетового солнца? Это не тот случай? Здесь великолепные лаборатории? И вы уверены, что когда с этими предметами работают в лабораториях или они лежат в музейных витринах, то это безопасно для посетителей? Кстати, вот эта экстратерра, как мне сказали, изменила форму. А вы слышали, что некоторые виды вооружения перед тем, как поразить, тоже это делают? Я уже не говорю о змеях и хищниках.
  Усилиями "муравьиного движения" за более чем пять лет в музей не поступило ни одного нового экспоната, они осели в внепланетных филиалах. А теперь началась эвакуация и опасных фондов, что залежами хранились в Экстратерра-Музее.
  И он, Вик Головин, судя по всему, тоже будет этим заниматься.
  А-а-а-а-а! Прости-прощай отпуск.
  
  ГЛАВА 10
  О ПОЛЬЗЕ ЗЕЛЕНЫХ ЛАБИРИНТОВ
  
  Отделавшись от коллег и Ника, Стас решил серьезно обдумать изменение своих планов. Вечерний воздух, звёзды и всё такое прочее всегда ему в этом помогали. Но сквер возле Экстратерра-Музея, как видно, притягивал его, словно магнит, потому что через полчаса раздумий Стас обнаружил себя на той самой скамейке, где его заметили Проша и Шандор. Занятно!
  Но не успел он удивиться своему поведению, как в голове опять всплыл архитектор Мазурек. Стас пожал плечами и нажал вызов Ника. Тот ответил почти сразу.
  - Ник, я там... понимаете, ТАМ не упоминал о Мазуреке. Архитекторе Мазуреке.
  Словно в ответ из-за кустов, которыми аллеи были обсажены так густо, что казались зелёным лабиринтом, донеслись громкие голоса.
  - Да! Да! Я устал! Я бегу с Земли, я возвращаюсь на неё, я брожу по городам, я забираюсь в глушь, но ничего не помогает. Совесть, понимаешь ли...
  Невидимый страдалец был личностью поэтической.
  - Ну и что тебе совесть, Лель? - скучно бурчал его спутник. - Всё случилось так давно и так незаметно, что глупость даже вспоминать об этом! Плюнь на совесть и забудь!
  - Ты предлагаешь мне забыть об убийстве?!
  Стас немедленно расстегнул один из карманов на рубашке и достал чувствительный микрофон направленного действия. Хотя невидимые собеседники перешли почти на шёпот, он всё так же хорошо слышал их.
  - Но никто ничего...
  - Да, это преступление скрыто пеленой и туманом, а теперь и полумраком. Но я-то знаю!
  Голоса удалялись. Стас насторожился, вскочил со скамейки и пошёл вдоль живой изгороди (она скрывала его от разговаривающих).
  - Что случилось? - встревожено прошелестел голос полковника.
  - Давайте пока прервёмся, - шёпотом же ответил Стас. - Я ещё не уверен, но наклёвывается что-то подходящее.
  - Тогда до связи.
  Голоса за кустами стали звучать тише, но спор не утихал.
  - Ганнибал, мне снятся нехорошие сны, а я не могу обратиться к врачу. Я жалкий трус, Ганнибал, я мерзкое и липкое создание!
  - Прекрати! - испуганно ответил второй голос. - Зачем врач? При чем здесь липкость и трусость? Я сам некоторым образом врач. Сядь, расслабься, закрой глаза. Я введу тебя в транс, и всё пройдёт. Только говори потише, умоляю.
  - Транс? - заволновался Лель. - Это значит - сон? И я опять увижу десятый зал фондов и сто сороковой контейнер?
  - Нет, ты будешь спать без снов.
  - Это хорошо. В последнее время я боюсь засыпать.
  - Успокойся! Ложись вот на эту скамейку и поспи. А я посижу рядом.
  - Спасибо, Ганнибал.
  Стас задумчиво посмотрел на фон в своей руке. Хватит ли у встроенной камеры чувствительности? Освещение паршивое, какие-то пару десятков звезд меж облаками. Проверил камеру на какой-то скульптуре, которая стояла рядом с Лелем и Ганнибалом: неплохо, удовлетворительное изображение даже меж стен зеленого лабиринта. Но лучше не рисковать, снимая на расстоянии. Подкрался к проёму в живой изгороди, осторожно выглянул. Лель уже лежал на скамье, закрыв глаза. Тот, кого звали Ганнибал, сидел рядом на корточках.
  
  - Ты уверен? - вдруг пробормотал Лель. - Ты уверен, что я убил его случайно, не нарочно?
  - Да, уверен, - ответил Ганнибал таким тоном, словно отвечал не однажды. - Всё остальное - твои досужие домыслы.
  - Если бы домыслы...
  - Спи, я сказал! Ты хочешь спать! Я приказываю тебе спать!
  Дыхание Леля постепенно стало ровным и спокойным, похоже, он действительно заснул. А Ганнибал сидел рядом. Увидев его жёсткое выражение лица, хмурые складки возле углов рта, Стас осторожно попятился назад и постарался отойти подальше. Там он несколько секунд размышлял, затем послал запрос на идентификацию портретов Ганнибала и Леля.
  "Лель Барон, бывший исследователь, ныне архивариус в Экстратерра-3".
  Стас иронически усмехнулся: "Ты смотри, как все бывшие исследователи любят посыпать головы пеплом и уходить в архивариусы! Тот же Вацлав..." И тут же сердитое веснушчатое лицо Баськи всплыло в памяти, и он покраснел.
  "Нельзя быть до такой степени подлым, нельзя! Простите, Вацлав, это я от отчаяния. Я сейчас в силках... в цепях... в кандалах... Вот и злобствую. Ладно... Ганнибал Орри, сотрудник местного Музея космозоологии".
  Всмотрелся. "А лицо у него нехорошее. Недоброе лицо. Я нашёл-таки подлеца. Даже не одного, а двух: подлеца, упорствующего в своей подлости, и подлеца с остатками совести. Очень хорошо! Десятый зал фондов и сто сороковой контейнер? Потом. Они не живые, никуда не убегут. На Леля лучше прямо не выходить, он и так уже на полпути к признанию, - рассуждал Стас. - Хотя... такие вот "совестливые" часто только каются и хнычут, но с повинной ни за что не явятся. Да и сыграть нужно не на страхе, а на чисто земном менталитете. Ну да, на взаимопомощи. У Ганнибала этические нормы смещены. Такой ради друга на преступление тоже пойдёт".
  Отошёл Ганнибала и Леля подальше, убедился, что его никто не сможет подслушать, и связался с полковником:
  - Ну, на ловца и зверь бежит.
  - Зверь? - невозмутимо осведомился полковник. - Кстати, о Мазуреке вы ничего не говорили, и мне о нем тоже ничего не известно. Кто это?
  - Мазурек не к спеху. Я встретил двух клиентов.
  - Сразу двух? Вы уверены, что это случайность? Не успели мы поговорить, как повалили клиенты.
  - Не думаю. Дело в том, что сквер, в котором я сейчас нахожусь, - популярное место отдыха. И в то же время, тут такая планировка, что можно посидеть и поговорить вроде бы без свидетелей. Вот так всё и сложилось. А я как раз настроился на поиск подобных субъектов.
  - Тогда общайтесь с ними. Но не слишком тесно.
  Что на языке Ника означало: "Хорошо, берите их в разработку, но не посвящайте ни во что".
  Стас понимающе угукнул, но уточнил:
  - Завтра. Мне нужно отдохнуть и кое-что обдумать.
  Полковник не возражал.
  На самом деле Стас не собирался убивать вечер на обдумывание шантажа: вот с утра - это другое дело. Ему элементарно хотелось отдохнуть.
  Но все словно сговорились мешать ему в этом вполне понятном намерении.
  Пока он раздумывал, стоит ли идти в пустую замусоренную квартиру, какая-то светлая летучая тварь опять скользнула в нескольких сантиметрах над скамейкой. Краем глазом он заметил, что фон поднимается вместе с тварью. Соображал уже в прыжке. Удар кулаком пришёлся по фону. Тварь его не удержала, уронила. Чиркнула крылом или лапой по его лицу, почти нестерпимо горячая, Стас чуть не заорал. Она стремительно унеслась в темноту.
  "Второй раз в том же сквере. Странно. Что-то новое вывели, и оно носится по этому лабиринту?" Огляделся. Привстал на цыпочки. Недалеко светлело здание музея, дальше, над площадью, светились огни Экстратерра-2. Всё обычно и привычно.
  "А ведь Определитель - это бы было то, что нужно, - мелькнуло в голове. - Потому его и прикрыли. Но есть же персонал. Познакомиться и обмануть, "выдоить".
  Позвонил опять и опять: если б хоть раз ответил не автоответчик! Увы, только он. Ладно, но есть же у этого проекта какой-то адрес, где-то же этот Определитель физически существует? Если кто-то и знает, так Терцки. Но в лоб спрашивать нельзя. И не в лоб - тоже, Терцки хитёр. Но что если он занёс этот адрес в свою записную книжку, к которой разрешил доступ и Стасу? Увы! Не занёс, осторожен.
  Стас опять позвонил.
  - Я слушаю вас, - ответил приятный женский голос.
  В первый момент он даже растерялся. Потом обрадовался:
  - Здравствуйте! А с кем, простите, я разговариваю из пер...
  - Я - Определитель.
  - Кто? - Стас не поверил своим ушам, хотя пару часов только этого ответа и желал.
  - Определитель, - невозмутимо повторил голос. - У вас есть для меня задача?
  - Есть ли у меня задача? - голосом ребенка, которому все волшебники мира пообещали исполнение желаний, взвизгнул Стас. И тут же зажал себе рот.
  - У вас есть для меня задача? - повторил Определитель.
  - Милая моя! То есть, милый... то есть, да, есть, конечно, есть!
  - Принимаю дефиниции и условия задачи. Говорите, пожалуйста. Торопитесь, меня в любой момент могут опять отключить от внешнего мира.
  Голова у Стаса пошла кругом. Вот уж действительно: быстро и без запинки загадай все свои желания, потому что второго такого случая может не быть!
  
  ГЛАВА 11
  ЗАДАНИЕ
  
  - Очень мило, - сказала София и перенесла стул на новое место.
  За последние полчаса ветерок четыре раза менял направление, и так же вел себя дым от очага, на котором жарились рыба и картошка.
  - Я хочу сказать, Гера, у тебя очень приятный сад. Даже днем полутемный и прохладный, - кокетливо улыбаясь, сказала она.
  В саду пела какая-то птица. Возможно, соловей. Но, кажется, соловьи не поют в одиннадцать утра? Только вряд ли София согласилась бы прийти сюда в гости поздно ночью, а, тем более, ни свет ни заря. Для этого она слишком большая соня. Пока Альгерд никогда не бывал у нее дома, чтобы проверить этот факт.
  Она сделала несколько шагов в сторону клубничных грядок. Альгерд чуть не схватил ее за руку, чтобы удержать, но София отвлеклась на куст цветущего шиповника и остановилась сама. Своевременно. Путь к клубнике преграждала невысокая и безобидная на вид, но очень жгучая крапива. "Полутемный и прохладный". Никто спорит. Только страшно запущенный. У Альгерда никак не доходили руки выполоть на дорожках крапиву и спилить слишком низкие ветки яблонь и вишен. Кое-кто шутил, что прогуливаться в его саду можно только по-пластунски и в защитном костюме.
  Шутил... Сегодня Альгерд в отчаянии понял: это не шутки, а жестокая правда. Обожаемая София не слушала с ним соловья или пересмешника под раскидистыми кронами, а кружила вокруг рыбы и картошки, жарящихся на решетке, - дальше в сад он сам побоялся бы ее повести. Очаг они установили на единственном не заросшем крапивой клочке земли возле веранды домика. И как ему пришло в голову пригласить ее на свою одичавшую дачку?
  Мелодично запел видеофон.
  Альгерд немного подождал. Бесполезно, кто-то был терпелив и настойчив, кто-то пытался нарушить его приятный "сам на сам" пусть и в этом устрашающем саду. Пришлось взять трубку. Как хорошо, если бы вокруг него был, скажем, его кабинет. И он бы ответил:
  
  - Кабинет Альгерда Скирнута. Чем могу вам помочь?
  А мужской голос официально произнес бы:
  - Я хотел бы поговорить с ним.
  А Альгерд ответил бы:
  - Подождите минутку, я посмотрю, на месте ли он.
  Отложил бы трубку, немного подождал, а потом взял трубку и:
  - Извините, но он не может сейчас подойти.
  - Вы хотите сказать, что его нет на месте? - Вопрос прозвучал бы так, словно звонивший не привык, чтобы кого-либо, кто ему нужен, не было на месте.
  - Боюсь, что да. Он вышел, - ответил бы Альгерд.
  - Передайте ему пару слов?
  - Конечно.
  И все.
  Нет его.
  Вышел.
  Ушел на край света.
  Исчез.
  Мечтать, как говорится, не вредно. Альгерд взял видеофон. Ну, конечно. День начался так хорошо, что это не могло быть правдой. Главный консультант Экстратерр Конрад Терцки был подчеркнуто вежлив:
  - Мне очень жаль, но непреодолимые обстоятельства вынуждают меня побеспокоить...
  - М-м-м?
  - Я понимаю, вы не обязаны. Но я очень прошу.
  Это была, что называется, тяжелая артиллерия. Динозавр-Терцки просил редко. Его просьбы ценились. Альгерд вздохнул:
  - Хорошо.
  - С вами рядом кто-то есть?
  Если бы рядом был кто угодно другой, он честно сказал бы об этом. Но нюхающая в двух метрах от него цветы шиповника София могла капризно сморщить носик, надуть губы и уйти. Действительно, что это Динозавр разводит таинственность? Поэтому Альгерд отошел на клубнично-крапивную грядку и солгал:
  - Я один.
  - Несчастье, Гера.
  Такими словами Терцки не бросался и в те времена, когда руководил исследователями, а Скирнут был его первым помощником. Альгерд даже слегка оторопел:
  - Слушаю, да...
  - Ты знаешь, что на Землю возвращаются только здоровые и адекватные исследователи и наблюдатели?
  - А что, кто-то из наших ранен?
  - Это было бы делом врачей.
  - А разве и во втором случае это не их дело?
  Динозавр усилил мрачность в голосе:
  - Не сразу сообразили. Он уже здесь. Более того, он скрывается.
  - Ты меня пугаешь. Откуда он?
  - С Танатоса.
  Альгерд даже не скрывал изумления:
  - Его покалечили? Искусали? Он в шоке?
  Терцки поперхнулся воздухом:
  - Кто искусал? О чем ты?
  - Не искусали?
  - Нет, его никто не кусал. Ты меня пугаешь, Гера.
  - Я рассуждаю. Чем-то этого кого-то на Танатосе допекли, ты сам сказал. А контакты с аборигенами запрещены. Единственное предположение: на человека напал какой-то зверь.
  - Никакого зверя. Небольшой психоз. От переутомления.
  - Говорите, психоз? - недоуменно протянул Альгерд.
  Терцки фыркнул в пышные усы:
  - Это не я говорю, а врачи центра реабилитации, которые его проворонили. А что он? Чужое солнце, чужое небо, а иногда и того нет. Он из службы безопасности. Вечное напряжение. Да еще долго был без напарника, все на нем.
  - Я его знаю?
  - Анастасий Георгиевич Миклашевский. Его там называли Эрнест.
  - Миклашевский? Что-то знакомое. Да-да-да, помню его, Стас Миклашевский. Значит, психоз от переутомления? Очень жаль. И чем я могу помочь?
  - Ты же понимаешь, такими космачи на Землю возвращаться не должны. Он может навредить себе. Напугать или расстроить кого-то здесь.
  - Я понимаю. Говори конкретно. Что я должен делать?
  - Найди его.
  - Найти? Не понял. Я ведь не врач.
  - А что может поделать врач, если Миклашевский уже здесь? Формально он здоров. И вдруг по его душу является врач из центра реабилитации. Это еще один шок, ты не находишь?
  - Ну, хорошо, я найду его. И что дальше? Что я ему скажу?
  - Говорить ничего не нужно - найди. Просто найди его и незаметно следи, чтобы он не натворил чего-нибудь.
  - Теперь ты меня пугаешь, Конрад.
  - Послушай, он же не понимает, что с ним. За ним нужно присмотреть. Просто не дать ему натворить глупостей.
  - Но чем же я ему могу помочь? И долго это будет продолжаться?
  - Ничем и недолго. Повторяю, ты отыщешь его и будешь незаметно присматривать за ним. Только это, ничего больше. А врачи, тем временем, как-нибудь изловчатся его незаметно осмотреть и, если нужно, подлечить.
  - Но зачем такая таинственность?
  - Да ведь невозможно дать объявление: "Миклашевский, вас ищут". Пойми, человек, которого формально признали практических здоровым, на самом деле в неустойчивом, если не сказать хуже, психическом состоянии. А тут на всю Землю...
  - Зачем же на всю Землю? Оставить ему личное сообщение.
  - Гера, пойми, тут не шуточное дело. В последний раз он был на Земле тринадцать лет назад, и частного адреса у него нет. Точнее, есть квартира, но он там побывал только раз и больше не появлялся. Кроме того, что ты ему сообщишь.
  - Да-а, - покрутил головой Альгерд.
  - Тут не шутки, Гера. Ни в космопорту, ни еще где-либо Миклашевский других своих координат не оставил. Ты сознаешь скандальность ситуации? А если о нем узнают СМИ?
  Конрад говорил печально и очень убедительно, но все-таки его просьба Альгерду не нравилась.
  - Да-а, обстановка. Но почему все-таки я? Центр реабилитации провинился, пусть их сотрудники и...
  - И что? И о скандальном проколе сразу узнает сам Миклашевский и дознаются другие люди. Подумай, врач из центра может искать его только по одной единственной причине - болезнь.
  - Да-а.
  - А коллега - по десятку самых безобидных причин. Ну, хорошо... Так вот, это не только моя просьба, это личная просьба Тиберия. Миклашевский слишком ценный сотрудник, чтобы в его биографии появилась такая скандальная история. Да что с тобой, Гера?
  - Ты забыл, Конрад, что я уже четыре года не исследователь. Я потерял квалификацию сыскаря.
  - О чем ты, какой там сыскарь? Присмотришь за Миклашевским денька два-три, а там у него напряжение спадет или врачи к нему подберутся с душеспасительными разговорами, и он сам поймет, что надо бы подлечиться. Только постарайся не афишировать этот промах врачей и свою деятельность.
  - Но мне придется расспрашивать людей.
  - Не будешь же ты им объяснять, что ищешь его по просьбе врачей? Как-то неловко получится. Прежде всего для него самого.
  - Мда-а, это верно. Так что же, мне врать им? Например, что я его старый приятель, и мы сто лет не виделись, а я отправляюсь...
  - Чепуха какая! Насколько я знаю, ты с ним встречался всего раз, хотя и правда, очень давно. Но могут же у тебя к нему быть какие-нибудь вопросы в связи с твоими темами исследований? По тому же Танатосу, например? Миклашевский работал на границе заказника, в крайне экологически неблагополучном районе. Заброшенный серебряный рудник. Так что невольно он получал сведения и о аборигенах.
  - Да, думаю, реальные вопросы найдутся.
  - Вот и ладно. Сейчас я перешлю тебе его данные, возможно они помогут.
  Альгерд опять растерялся. Он привык изучать биометрические данные аборигенов других планет, но приватная информация о земляке - это совсем другое.
  - Данные? А я имею право их читать?
  - Не перегибай, Гера, в них нет ничего конфиденциального. Это то, что человек сообщает о себе, когда подыскивает работу. Уверен, с этими сведениями ты его быстрее отыщешь.
  - Как я догадываюсь, он не женат.
  - Не женат и не был. Будь все было так просто, центр реабилитации к нам не обратился бы. Ну все, берешься за поиски! Конечно, проще было бы заняться этим мне самому или Тиберию, ведь время идет. Но если на поиски выйдет директор филиала Экстратерра-2, то, сам разумеешь, все станет шито белыми нитками, любой наивнейший человек поймет - что-то произошло.
  Альгерд представил, как сгорает от нетерпения, как с трудом удерживает себя в рамках неторопливого разговора с аргументами и убеждениями энергичный и напористый Конрад Терцки. Когда-то, еще будучи командиром дивизиона исследователей, он признался, что согласился бы стареть на время исполнения своих руководящих обязанностей. Экономил бы силы, затрачиваемые на укрощение своей чрезмерно деятельной натуры.
  - Хорошо, - решился Альгерд.
  Согласиться его заставили не только долгие уговоры и доводы Терцкиа, но и всплывший в памяти по ассоциации рассказ хорошего знакомого, старого морского... нет, конечно, "космического волка", капитана Пастухова. Как-то он подцепил старинный грипп и говорил и действовал в полубреду. К несчастью, во внеслужебное время капитан отличался склонностью к причудливой лексике и замысловатым байкам, а потому экипаж не сразу сообразил, что происходит с их командиром, тем более, что на любом корабле капитан, как говорится, царь и бог. Только спустя несколько часов его первый помощник решился взять командование на себя и отправить капитана в лазарет. Ужасно, если и Миклашевский сейчас в таком состоянии, а никого рядом нет!
  - Хорошо, я согласен.
  - Вот и отлично, - похвалил Терцки. - А там и врачи вслед за тобой...
  Альгерд вздохнул. Вслед за ним. И как они будут осматривать и лечить беднягу? Во сне? Представил себе фигуру в медицинской униформе, выползающую из-под кровати злополучного Миклашевского с аптечкой в руках. Понял, что стоит с трубкой в руке и невидящими глазами, а София капризно спрашивает:
  - Тебе дали задание? На Танатосе? Но мы же собирались отдохнуть на южных островах!
  - Да ну, ерунда какая-то. Нет, не на Танатосе, здесь. У одного нашего сотрудника нервишки шалят и вообще... Нужно его подменить.
  - Но мы же собирались...
  - Золотая моя, это всего два-три дня. И тогда мы будем на южных морях столько, сколько ты пожелаешь!
  - И почему только я тебя терплю? - капризно вздохнула София. - Даже сегодня... даже сегодня! Ну и занимайся своими делами два-три дня. И даже две-три недели! А я-то, а я старалась!
  Только теперь Альгерд заметил разложенное по тарелкам и вкусно пахнущее угощение, о котором он совсем забыл, и которое София спасла от превращения в угольки.
  - Драгоценная моя...
  Она подала ему вилку:
  - Ешь, Гера, а то остынет. Я сделала соус такой, какой ты любишь.
  
  ГЛАВА 12
  ДВА РАЗГОВОРА
  
  Пока они шли к выходу, Вик разливался соловьём перед капитаном Пастуховым, повествуя о "муравьином движении" и проблеме экстратерр-музеев. Он так увлёкся, что против своего обыкновения не договорился о свидании ни с одной из симпатичных геодезисток. Наконец капитан сформулировал самую суть того, что понял:
  - И так как Баське... прошу прощения за фамильярность, Басе в связи с этим грозит опасность, ты принимаешь во всём этом участие.
  Вик пожал плечами:
  - Странные выводы. Я думаю обо всей планете.
  - Несомненно, обо всей планете, - тут же пошёл на попятную Пастухов. - Но, как говорила героиня одной истории мирового масштаба: "Пока не решатся мои личные проблемы, Европа подождёт!"
  - Давайте сразу поставим точки над i, капитан, и больше не будем к этому возвращаться. Я не знаю, с чего это появилась мода сватать нас с Барбарой. Мы с Баськой друзья и ничего больше. Посватайте ее другому, разве нет таких?
  - Ладно, неудачная историческая шутка, - погладил бороду капитан. - Вернёмся к "муравьиному движению". Значит, Бася этим занимается и потому подключила меня и тебя?
  - Вас - да. А меня она подключила давно и к другой проблеме. Понимаете, она изучает роль слухов и сплетен в накоплении достоверной исторической информации.
  - О-о, - уважительно кивнул капитан, - тема богатая. На этом три диссертации можно сделать.
  - Пока из этого вышло две статьи, вернее, одна напечатана, а вторая, как Баська мне сообщила, на рецензии у Сверкалова. Но тема, как вы правильно сказали, богатая. Из-за этого я, болтаясь по планетам, кораблям и станциям, вынужден задавать местному населению самые чудные вопросы из ее вопросника. И стараться при этом не выглядеть идиотом или наглецом. Но в последнее время и вопросы и ответы перестали казаться мне нелепыми. Из-за жутковатых ответов.
  - А что за вопросы?
  - В основном они касаются плюшиков. То-то меня в музее эта мышка сначала испугала.
  - Ах да! - дернул себя за бороду капитан. - О плюшиках она меня тоже спрашивала. А я-то думал, что это Бася так завуалировано интересуется Арнольдом. Или Стасом. Я думал...
  Тут они обнаружили, что голосистые геодезистки тоже вышли из музея, поравнялись с ними и увлечённо слушают их разговор.
  - Ой, плюшики! - не выдержала Жанна. - Я без ума от плюшиков! Они такие обаяшки! Правда, Лера?
  - Правда, такие пусеньки!
  - А вы с ними общались? - поинтересовался Вик.
  - Да-да! Они такие милые!
  "Как хорошо иметь обманчивую внешность симпатичных плюшевых мишек с крыльями", - чуть не сказал Вик, но прикусил язык и только улыбнулся.
  Доброволицы обогнали их и скрылись в аллее сквера, а Вик, наконец, буркнул:
  - Вот что значит иметь подходящую внешность.
  - Да, они милые барышни, - разгладил бороду капитан.
  - Я не о девицах, а о плюшиках.
  - И в этом ты прав. Внешность - это очень много. В конце концов, если бы рыжики оказались страшилищами, мы тоже вряд ли забрали бы их на Землю. Так и с плюшиками.
  - Когда мы забирали рыжиков, то не у кого было спросить об их нравах, - возразил Вик. - А вот плюшиков на их родине, между прочим, опасаются и не любят.
  - Кто опасается?
  - Люди. Местные жители. А у нас этому не верят.
  - Ну и ну! - вздохнул капитан. - Да только и я бы не поверил. Ведь это всё равно, что нам опасаться давешнего ушанчика.
  - Танатос - это не то место, где боятся ушанчиков, даже если они размером с крупную кошку, - возразил Вик. - Какую местность не возьми, везде народ вооружён и затевает бесконечные разборки на уровне улицы, города, страны, материка. Вечно там разборки и перестрелки из всех видов ружей и прочих бомб...
  Он запнулся. Еще не хватало сказать, что поистине загадочно, что есть три планеты - копии Земли, а вся флора и фауна на них похожа на земные. А вот мышей и крыс почему-то нет. Когда Вик впервые узнал об этом, то сказал себе, что теперь поверит во что угодно. Настоящие пособия по изучению истории: средних веков - Микаэль, Танатос - эпоха раннего атома, Аврора же - всего понемножку. Уже тридцать лет учёные всех мастей и областей науки ломают над этим головы, но пока ничего на сто процентов утверждать не решаются. Да только и капитан Пастухов, и школьник об этом знают и без рассказов Вика Головина.
  - Так вот, - вернулся Вик к плюшикам, - даже вооружённые до зубов танатосцы опасаются, а иногда и серьёзно боятся их. Почему-то милый вид этих обаяшек их не умиляет. И охотятся на них совсем не ради их чудесных шкурок, а из-за реального ужаса, который они внушают всем.
  - Да-да, я мало их встречал, но на Ффильку насмотрелся. Как-то он освежевал, выпотрошил и изжарил на обед пару кроликов. Стас при этом только глазами хлопал, потому что выглядело это так, как будто несчастные кролики проделали всё с собой сами. Даже костёр сложили и разожгли. Стас даже есть не стал. Это он-то...
  - Стоп-стоп-стоп, - перебил капитана Вик. - Помедленнее и по порядку. Стас и Ффилька? Ффилька? Где? Как?
  - Не знаю. Это было в отчёте, который я написал. Я знаю только то, что там написано, а сам ничего не видел.
  - Так... погодите... я что-то не догоняю... не догоняю ход ваших мыслей... Вы не видели, как Ффилька приготовил обед из кроликов. Это было в отчёте, который вы написали, из него вы об этом и узнали. Но этот отчёт написали вы. Где логика?
  Капитан покраснел, как давешние доброволицы. При его мужественном лице и бороде ковшом это выглядело смешно. Но Вику было не до смеха.
  - Это был не мой отчёт, - объяснил капитан. - У автора не хватало, как бы это сказать, хорошего слога. Ты же знаешь Стаса, он сроду не написал нормального письма, а от его отчётов свирепел даже Арнольд.
  - Стас?
  - Да, дело было на Зевсовом архипелаге Микаэлы. И в тот раз мы решили сберечь Арнольду нервы. Стас набросал тезисы отчёта, а я его написал.
  - И там был этот случай с кроликами?
  - И там был этот случай.
  - Постойте, я читал всё о работе Стаса с Ффилькой, но такого не помню. А Сверкалов об этом знает?
  - Конечно, он следил за ними. И отчёт читал, и вопросы задавал. Тогда Ффилька ещё несколько подобных штучек отколол. С тех пор я их тоже боюсь... не кроликов, ясно, а плюшиков.
  Вик почесал затылок:
  - Ничего не понимаю! Местные на Танатосе об этом знают. Исследователи земные об этом мне рассказывали. Но когда Баська написала о подобном первую статью и отдала на рецензию Сверкалову, тот раз пять ее возвращал. "Пустые слухи и досужие вымыслы", - вот его резюме. А на шестой раз написал что-то невнятное и не по теме. Теперь она послала ему вторую статью. С тех пор от него ни слуху не духу. Надо же, Арнольд сам наблюдал и - досужие вымыслы. С ума он сошёл, что ли?
  Они и не подозревали, как близок Вик был к истине.
  Они не подозревали, что Басе этим утром тоже напомнили о статье.
  Хотя началось рабочее утро обычно: у входа в Экстратерра-Музей.
  Она протянула руку к пульту набора кода, и тут ей позвонил Тёма.
  - Ты знаешь, что дедушка улетел? - спросил он.
  - Да, - рассеянно ответила Бася.
  Сегодня она опять проснулась от сигнала индикатора и с дрожью наблюдала за неторопливым путешествием по "Неизвестности" того, что называлось "пауками". Потрясающе красивое, но - если знать, что может произойти в их присутствии - очень зловещее зрелище. Хотя... а кто знает,что может произойти в очередной раз? Ну откуда, откуда они появляются?
  - Мама! Мама, ты меня слушаешь? - лицо Тёмы было укоризненным, и это привело Басю в состояние внимания и сосредоточенности.
  Когда-то она представляла своего будущего сынишку трогательно-забавным карапузом. Могла представлять и дальше, мечтать, так сказать. Но реальный Тёма никогда не был трогательным, а тем более, забавным. С полугода он всегда был таким же непрошибаемо серьёзным и солидно-сосредоточенным, как ее отец. Он вообще вылитый дедушка, только дедушка, уменьшенный до размеров шестилетнего мальчугана. Тёма редко оживляется, а его писклявый голосишко редко повышается даже до громкого разговора - что уж говорить о крике? Но если Артёмка укоряет, то каждый чувствует вину немедленно. Если же сейчас он заговорил громче, то не от возбуждения, а пытаясь заглушить шум и глухие удары где-то за кадром, наверное, они доносились из игровой или со спортивной площадки.
  - Что-то случилось? - виновато спросила Бася.
  - Дедушка улетел, а дядя Антон задерживается.
  - Ну и что?
  - Дяди Павла тоже ещё нет, он где-то на пересадочной.
  - Что?
  "Неизвестность" и "пауки" тут же вылетел у неё из головы.
  - А Медяшка, Тёма? А Медяшка?
  - Да, - печально ответил сын. - Медяшка здесь. За дверью.
  Только теперь она поняла, что за странный шум сопровождал их разговор. Как можно было приглушенный рёв и удары в дверь крупного тела принять за звуки детских игр? О, святая простота! Дети? Это Медяшка орал под дверью и пытался ее открыть, чтобы прорваться к обожаемому им телефону с большим виртуальным экраном.
  - Дедушка завёз его мне. Он спешил.
  Вполне в духе ее отца: в последний момент перед отправлением в космопорт сообразить, что Антона и Павла нет на Земле. И спихнуть Медяшку на ее шею. И - к слову - почему бы ему не оставить рыжика кому-нибудь ещё? Знакомым, например. Хотя такие "подарки" знакомым не делают. Их делают любимым дочкам и внукам.
  - Я не могу его здесь держать, - вздохнул Тёма. - Мы все с ним отлично играли. Но это абсолютно исключено, - повторил он слова, сказанные явно кем-то из воспитателей.
  - Конечно, исключено, - согласилась Бася. - Иначе это будет уже не школа, а парк развлечений Медяшки. Потерпи - я мигом!
  - Нет, не мигом, транспортёры сегодня барахлят, - опять вздохнул ее рассудительный сын.
  Она предупредила Жанну и Леру о приходе капитана, но на ближайшей стоянке обнаружила, что все флаеры в разлете. Но пересечь большой музейный сквер, то как раз выйдешь на тихую, укромную стояночку, о которой мало кто знает. Бася ускорила шаг.
  В такие моменты, когда проблема бесхозного рыжика Медяшки вставала в полный рост, она со вздохом вспоминала, что в своё время именно они с Сверкаловым, Пастуховым и Виком просили и умоляли забрать рыжиков с Планеты чудес на Землю. Новое место обитания рыжики явно оценили: первое же их земное поколение втрое превзошло по размеру своих родителей. К счастью, на этих довольно дородных габаритах они и остановились. Но возникла новая проблема: рыжики категорически не желали жить вдали от людей, более того, они предпочитали жить в их жилищах. Дело было даже не в том, что количество энергичных, прожорливых и надоедливых потомков вывезенной стаи стремительно увеличивалось. Увы! Ещё стремительнее уменьшалось количество желающих стать их хозяевами! Кто-то даже ядовито назвал их "местью Планеты чудес".
  - Здравствуй. Рад тебя видеть.
  Только что она спешила к Тёме, позабыв обо всём на свете, сейчас же замерла на месте и сердито поморщилась. Когда-то дружелюбно звала этого плюшика Ффилька, потом он вместе с Стасом отправился на Микаэлу, потом Стас прочно застрял на планетах-двойниках и прилежащих станциях. С тех пор Бася смотрела на Ффильку, как на разлучника. И сейчас ответила с каплей ехидства:
  - Взаимно и безумно рада.
  - Подожди, присядь на минутку. - Тон у него был такой странный, что она недовольно, но подошла к скамейке и всё-таки села рядом с ним. Ффилька устроился так, чтобы их глаза были на одном уровне.
  - Как дела? - спросил он.
  - Замечательно.
  - Этого не может быть, - возразил он. - У тебя какие-то заботы.
  - У меня сейчас одна забота - Медяшка.
  - А... этот, - сказал он с короткой улыбкой, глуповатой и обаятельной улыбкой плюшевого мишки из детства. - Ты опять забираешь его к себе? Хорошо, хорошо, очень хорошо!
  Бася уже собиралась спросить, что он видит в этом хорошего, но не успела.
  - Как Тёма? - задаёт он новый вопрос.
  Она рассказывает ему о Тёме. Ее сын Ффильке не слишком интересен, но он всегда вежливо о нём спрашивает. Дипломат!
  - Тёма далеко пойдёт. - Это одна из его фраз-ярлыков, которыми отмечены для него некоторые люди. Он повторяет такую фразу всякий раз, когда говорит об этом человеке. Иногда его мнение меняется, тогда он трансформирует и фразу-ярлык. Для Тёмы такая фраза не меняется уже года полтора.
  - Далеко? Ну и прекрасно!
  - Что же тут прекрасного? Он далеко пойдёт и забудет тебя.
  - Да ну что ты, - возражает она. - Как он может забыть меня? Я его мать.
  - Он забудет тебя, - настаивает Ффилька. - Все мы уходим слишком далеко. Как Стас?
  - Он скоро вернётся.
  - И ты опять будешь принадлежать ему?
  - Какое мне до него дело? - она краснеет, потому что врать Ффильке глупо, и торопливо спрашивает:
  - А как твои дела?
  - Отвратительно, - медленно произносит он. Ей вдруг кажется, что Ффилька подозвал ее и затеял весь разговор именно ради этих слов.
  - Я могу тебе чем-нибудь помочь? Советом хотя бы?
  - Ты слишком смелая. Слишком. Понимаешь?
  - И поэтому мои советы плохи? - удивляется она.
  - Нет, мои слова плохи. Они не идут с языка. Бесполезно! Ты не поверишь, никто не поверит!
  - Что с тобой? У тебя неприятности?
  Он смотрит на неё. Молчит. Он очень расстроен, очень!
  Бася открывает рот, чтобы спросить, но Ффилька резко вскакивает и косолапо шагает прочь, балансируя крыльями. Миг - и его не видно за кустами. Что с ним?
  "Надо будет съездить к нему. Заберу Медяшку и... Эх, а ещё и капитан и Вик, наверное, рассердились, что я вызвала их в музей, а сама умчалась".
  И торопливой рысью она бежит к стоянке флаеров, а в голове стучит:
  "Ты слишком смелая. Слишком. Понимаешь?"
  Реакция на статью, вот что это! Но как они узнали о статье?
  
  ГЛАВА 13
  БАСЯ И РЫЖИК ГУЛЯЮТ ПРИ ЛУНЕ
  
  Когда Бася добралась, наконец, до школы, Тёма и Медяшка сидели в саду под цветущими яблонями и обедали. Вернее, Тёма обедал тем, что Медяшка не успевал выпросить или выхватить у него из рук. Всё это был зряшный перевод продуктов, накормить рыжика можно было только специальным рационом, но попробуйте справиться с таким здоровяком!
  Но это были настоящие пустяки по сравнению с расстоянием в пятьдесят километров, которое ей с Медяшкой предстояло преодолеть на флаере. Рыжики очень тяжело переносят транспортёры. А к флаерам они относятся с потрясающей игривостью, и перевозка их превращанстся в цирковой спектакль. Забавный для зрителей, а не участников.
  У Баси уже был печальный опыт таких путешествий, поэтому сначала они с Тёмой попытались заманить Медяшку в флаер едой. Но сразу же стало ясно, что настроение у Медяшки нелётное: он упал на землю, раскинул лапы и хвост, закрыл глаза и очень удачно изобразил меховое изделие.
  - Как тебе не стыдно! - сказал ему Тёма, но Медяшка продолжал строить из себя неодушевлённый предмет.
  Пришлось хватать упрямца на руки и заталкивать на заднее сидение. При этом он отчаянно цеплялся за всё подряд и вопил так, словно они были злодеями из старинного рассказа и заталкивали его живьём в огненную печку. Очутившись внутри флаера, Медяшка получил от Тёмы большой кусок кекса, занялся им вплотную и в дороге Басю не тревожил. Зато после прибытия в город мигом выскочил наружу, перепрыгнул по очереди через пятерых ошеломлённых прохожих, взобрался на дерево, некоторое время призывал её последовать за собой, и только ещё один кусок сладостей вернул его на землю.
  Дома Бася принялась вызванивать капитана Пастухова. Капитан не отзывался, а Медяшка развлекался тем, что сбрасывал на пол предметы со столом, а потом с кряхтением возвращал их на места. Затем потребовал второй обед, съел свой рацион, для приманки политый сгущёнкой, и уснул в углу.
  Это было очень кстати, потому что и без него начался кавардак.
  Сначала Басе позвонил диспетчер энергоподстанции и поинтересовался, зачем им столько энергии. Выяснив, что "они" - это Экстратерра-Музей, она переадресовала диспетчера туда. Через полчаса позвонили уже диспетчер и директор музея и спросили, почему энергию с чудовищным аппетитом поглощает не весь музей, а "Неизвестность"? Бася робко попыталась объяснить, что она всё-таки не штатный, знающий ксенолог или экстратерролог, а доброволец и не в курсе движения энергопотоков. Но тут в разговор вклинилась доброволица Жанна и принялась путано рассказывать Басе о летучей мыши и визите Пастухова и Вика, из чего диспетчер сделал неожиданный вывод, что все трое, в капитан, Вик и мышь, как-то замешаны в беспрецедентной утечке прорвы энергии. В ответ Жанночка ответила, что в мышах ничего не понимает, но за этого конкретного ушанчика ручались и капитан, и, опять же, Вик. Диспетчер совсем растерялся, а обычно корректный директор неожиданно вспылил и потребовал не наводить тень на плетень в ясный день, не смешивать милое земное создание с зловещими экспонатами "Неизвестности" и не мешать персоналу музея во время ЧП.
  Пока все трое говорили, пока диспетчер вникал в инцидент с ушанчиком в изложении нервно хихикающей Жанны и директора музея, Бася ожидала какой-то неприятности - энергия-то на что-то тратилась? Но через полчаса всё вдруг пришло в норму, а диспетчер, Жанна и директор исчезли с экрана телефона. И вовремя: проснулся Медяшка и в длинном прыжке пролетел сквозь пустой виртуальный экран - любил он всякую видеотехнику!
  А Басе отчаянно захотелось спать: после ночных тревог и недавнего нервного напряжения? Так она и заснула под шуршание шарящего по квартире Медяшки.
  Проснулась уже в сумерках. В небо поднималась не то луна, не то какой-то спутник. Загорались первые звездочки.
  Хорошо поспала, хотя не досыта, с удовольствием добавила бы еще три-четыре часика сна. Ну, и конечно, за это время пришла чёртова уйма сообщений. Какой-то журналист с Южного полярного архипелага жаждал увидеть Медяшку, как одного из самых крупных рыжиков - пять минут Бася мечтала сплавить ему Медяшку навсегда. Несколько человек рвались на экскурсию в Экстратерра-Музей посмотреть на "пауков" - ответ категорически отрицательный! И было ещё четыре звонка. Звонившие не оставили сообщения. Есть такие люди. Им неловко навязывать себя незнакомым, да и знакомым тоже...
  Ее рассуждения прервало унылое нытье из угла комнаты. Пока тихое, но грозящее ураганом рыжиковой энергии.
  - Ох, Медяшка ещё не гулял. Я сейчас ему быстренько покажу парк, а то он не даст мне покоя.
  Нет, Медяшка совсем не был робким зверьком со средней величины собаку и отлично выгуливался самостоятельно. Но дело в том, что все неизвестные им места рыжиков пугали. По несколько часов они могли стоять у выхода и осматривать окрестности, не решаясь выйти самостоятельно. При этом никакого страха они явно не испытывали, неуверенности тоже. Какой-то обычай: первый раз пройти по незнакомой местности с человеком или в компании с рыжиком, который тут уже был. Такого рыжика в запасе у Баси не было, в квартире Медяшка мог довести ее до истерики. И хотя ей очень хотелось поговорить со капитаном Пастуховым, но она сказала Медяшке:
  - Ну, золотой-бриллиантовый, за мной! Живо-быстро ноги в руки. Кружочек вокруг дома, круг по парку - а там сам разберёшься, что к чему.
  Уже зажглись фонари, улицы и аллеи заполнились гуляющими. Но Бася не слишком верила, что они будут рады даже единственному рыжику. Опасения её оправдались: их с Медяшкой встретили настороженные взгляды и стихающие разговоры. Все делали круглые глаза при виде феноменальных размеров рыжика, который и правда превосходил по размерам почти всех своих сородичей. К счастью Медяшка чувствовал себя не в своей тарелке и послушно шёл рядом, словно приклеенный к Басиной правой ноге. За их спинами разговоры опять оживлялись, и ясно было, что теперь тема у всех одна.
  Но такой благовоспитанной прогулка была только до первого фонтана. Откуда ни возьмись, появились пятеро ребятишек, их сопровождали две собаки. Кто бы на месте Медяшки удержался от игры в салочки-догонялочки-казаки-разбойники?
  Хотя он бывал на её попечении уже пару десятков раз, но тогда гулял сам по себе. Поэтому сейчас Бася чуть ли не впервые со времён Планеты чудес видела, как рыжик играет. Странное это было зрелище. Медяшка не просто самозабвенно носился и прыгал. Нет, он явно вовлекал детей в игру и делал это очень ловко, можно сказать, профессионально, подзадоривая их и даже тормоша. Он обгонял их, но в последний момент давал обогнать себя. Он толкал мохнатым боком и тут же, если кто-то из детей падал от толчка, подставлял пушистую спину. И корчил, корчил, корчил рожи одна забавнее другой. Многие, как и Бася, с интересом наблюдали за этим действом.
  Вдруг она опомнилась: время идёт, а парк ещё не пройден. Да и надоело ей всеобщее внимание. Лучше свернуть с аллеи.
  Так и сделала.
  В зарослях сирени и жимолости было темно, поэтому идти приходилось медленно, чтобы не споткнуться и не налететь на толстые ветки. А Медяшке изменение маршрута и вовсе пришлось не по вкусу. Он прошёл метров десять, потом остановился, как вкопанный, и нервно заныл. Басе пришлось вернуться и подбодрить его:
  - Пошли, тут так тихо и приятно!
  Но его тишина явно не воодушевляла. Он прошёл ещё метра три и опять заупрямился.
  - Чего ты боишься - темноты? - засмеялась Бася. - Ай-ай-ай, как стыдно! Такой большой и толстый - и такой трусишка!
  Она с усилием подняла его, пронесла несколько шагов и, опустив на землю, подтолкнула ногой:
  - Смелее, вперёд!
  Но в него словно вселился самый упрямый из его норовов. Рыжик привалился боком к Басиным ногам и стал буквально выталкивать её назад, в сторону светлой аллеи. И шипел! Шипел всё громче! И шипение это испугало Басю, потому что она никогда не слышала, чтобы Медяшка (или другой рыжик) шипел!
  - Да? Ты так струсил, что и меня пугаешь? И как только вы жили на Планете чудес в диком состоянии? Ну, чего ты боишься?
  Она посмотрела в сторону кустов, от которых её усиленно отталкивал Медяшка. И вдруг в путанице ветвей заметила силуэт, напомнивший ей собаку. Ну и ну! Никогда бы Бася не подумала, что Медяшка может испугаться собаки! Правда, здесь темно, а собака размером с него.
  - Ладно, вернёмся, не тащить же тебя, трусишка, на руках! - Она повернула назад, прошла несколько шагов.
  И вдруг с криком отшатнулась: кусты перед ней ярко вспыхнули, в лицо посыпались искры. Шарахнулась было назад и чуть не свалилась, споткнувшись о Медяшку. Рыжик не обращал никакого внимания на пылающие кусты и с упрямством, достойным лучшего применения, толкал её через них к аллее.
  - Ты что, с ума сошёл? - вскрикнула Бася, переступая через него, и попыталась обойти огонь. Но не тут-то было! Ещё один куст загорелся и отрезал ей путь. И опять Медяшка толкнул её прямо в огонь. И шипел, шипел, шипел! Тут уж Бася испугалась всерьёз и не на шутку. Не кусты, а сплошная огненная стена, пылающие язычки его ползли к ней по траве. А шипящее инопланетное существо настойчиво пыталось заставить её идти прямо туда, в самый жар!
  Ну, хватит! Бася перепрыгнула через Медяшку и кинулась было прочь... но вдруг простейшее, прямо-таки детское понимание удержало её на месте: "Что такое? Ведь огонь обжигает лицо, искры кусают, словно комары, но моей блузке до этого и дела нет. А ведь она из стариннейшего материала, который подарил мне дед, и должна уже быть в дырах".
  То есть, это потом, когда Бася рассказывала об этом ужасном случае, она говорила, что так подумала. Но тогда всё было на уровне эмоций: страх, удивление - и наконец, доверие к Медяшке. Она прикрыла глаза ладонями и проломилась сквозь горящие обжигающие кусты. Ничего страшного не произошло, кроме боли в руках и звона в ушах. Одежда не загорелась, волосы остались целы, ожогов не наблюдалось.
  - Ох, чертобесие, - бормотала она неизвестно где вычитанное старинное ругательство. - Вот так чертобесие.
  А потом наступила тишина. Исчез огонь, не шипел Медяшка. Пахло травой и грибами. И веточка, коснувшаяся разгорячённой щеки, погладила её нежными листиками. Со стороны аллеи доносись голоса и музыка. В несколько прыжков Бася оказалась там, села на скамейку возле статуи какого-то амура, шумно перевела дыхание и набрала номер Вика.
  
  2011-2013 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"