Аннотация: Скандал в высокородном советском семействе...
Куземко Владимир Валерьянович.
ТРОЕ УМНЫХ И ДУРА ЕКАТЕРИНА.
1.
Поздним вечером в пятницу, на два дня раньше срока вернувшись из служебной командировки, Вадим Сергеевич Куницын тихонечко разделся в прихожей, достал из чемодана объёмистый презент для супруги, с заранее радостным выражением лица типа: "А вот и я, дорогая!" - вошёл в спальню, включил свет, и - замер на пороге.
Его супруга, милый пупсик, ненаглядная розочка, ласковое солнышко, вкусненький пирожок, ни с кем не сравнимая Екатерина Юльевна Куницына (в девичестве - Утюгова), мирно похрапывающая на широком супружеском ложе, на этом самом ложе была не совсем одна. По-хозяйски уверенно уронив широченную загребущую ладонь на торчащую из-под простыней мясистую Катькину грудяху, рядом с нею сопел в две дырочки и просматривал цветные широкоформатные сны никто иной, как первый зам Куницына, Игорь Николаевич Семисогласный собственной персоной. Беспорядочно разбросанные по всей спальне предметы мужского и женского туалетов неопровержимо свидетельствовали, что здесь раздевались очень быстро и вещи кидали не глядя, вследствие чего трусы Игоря Николаевича, к примеру, спокойно плавали в аквариуме с золотыми рыбками.
"...невтерпёж им было!.." - тупо глядя на этот живописный пейзаж супружеской неверности, догадался Вадим Сергеевич.
Многолетний опыт руководящей деятельности приучил его в любой ситуации контролировать эмоции, тщательно просчитывая последствия своих действий на много ходов вперёд и ни на миг не упуская из своего внимания п е р с п е к т и в у. Только потому и не прислушался он сейчас к шевельнувшимся в нём генам деда, революционного матроса - балтийца. яростно завопившим: "Ну-кась, вмажь обоим по сопатке!.." И как ни чесались у Вадима Сергеевича кулаки незамедлительно провести с предавшейся блуду парочкой интенсивную информационно - воспитательную работу, но он и с места не сдвинулся. Просто стоял - и смотрел. Смотрел и думал. Думал и анализировал...
Предположим, разбудит он их сейчас...накричит... побьёт... Что дальше?.. Семисогласный после этого - ВРАГ. Жёсткий, изобретательный, опасный... Ещё неизвестно, чем закончится противоборство с таким противником!.. Но даже и это - так...цветочки!..
...А ягодки - тесть. Катькин родной папуля, Юлий Цезарович Утюгов. Фигура первой величины. Козырной туз в номенклатурной колоде политруков державы. Ну оч-ч-чень злопамятный товарищ!.. И дочку любит... Только её и Советскую власть, больше - никого. Если сейчас тронуть Катьку хоть пальцем, и узнай потом об этом её папаша (а он узнает обязательно!), - всё, суши вёсла, финал карьере... Этакая жирненькая точка на всех жизненных планах...В самом лучшем случае гнить тогда Вадиму Сергеевичу где-нибудь на периферии ничтожным председателем какого-нибудь облисполкома... Хочет он этого?.. Не хочет!..
...А раз - не хочет, то в этом случае - ша!.. Без крика и шума... спокойно и несуетливо... удалиться!.. Прихватить с собою чемодан из прихожей, и - бесследно испариться... Из телефона-автомата, что за ближайшим углом, позвонить... разбудить жену, обрадовать:"Только что приехал!.. Звоню с вокзала!.. Лечу домой на крыльях любви, жди через 30 минут!.." Полчаса Семисогласному вполне хватит, чтобы спешно одеться и оперативно переместиться в направлении поджидающей его где-нибудь в ближайшем переулке "персоналки"... И жена за это время успеет ликвидировать наиболее явные следы бурного рандеву... Тогда-то вернувшийся домой после долгой разлуки муженёк и заключит в свои нежные объятия обожаемую жёнушку!..
Так решил Вадим Сергеевич, и это решение было единственно правильным. С этой мыслью он сделал первый шажок назад, к спасительной двери. И в эту секунду Игорь Николаевич прервал храп, повернулся на другой бок, случайно при этом распахнул левый глаз - и внезапно обнаружил прямо перед собою своего непосредственного начальника и одновременно - конкурента по обладанию огнедышащим телом Екатерины. Игорю Николаевичу померещившаяся картина сильно не понравилась, и он скорёхонько распахнул и правый глаз, дабы неприятный мираж развеялся. Но и оба одновременно пялящихся глаза настойчиво сигнализировали о реальном присутствии в комнате Куницына-рогоносца, - бледного, взъерошенного и злого. Небесная голубизна слегка запаниковавших глаз Игоря Николаевича с размаху налетела на сероглазую напористость куницынского взгляда.
"М-да... Промашка получилась...Согрешил!.. Но ведь и ты - не святой... Все мы - люди... все мы - человеки!.." - осторожно парировали голубые глаза.
"И я - не ангел... Но в постели с законной женой непосредственного начальника меня не застукивали!.. Уничтожу!.." - сверкнул булатом взгляд.
"Скандала хочешь?.. Ладно, скандаль... Но что потом Юлий Цезарович скажет?.." - ненавязчиво вопрошала голубизна.
"Ха!.. Да Утюгов самолично втопчет тебя в грязь за компрометацию его дочери!" - кипятилась сталь.
"Возможно. Но и - тебя... за то же самое!.. Не говоря уж о том, каким рогоносным болваном ты себя перед всеми выставишь... Ох и посмеются!" - ехидничала небесная "синь".
Стальной взгляд дрогнул и умерил кинжальный блеск. Голубые глаза всячески демонстрировали миролюбие и готовность к компромиссам.
Оба - безмолствовали. Неслышно гудели мозговые компьютеры, просчитывались варианты поведения, стремительно углублялся и расширялся анализ ситуации... Хотя в сущности анализировать было нечего. Ситуация простенькая - так, задачка из учебника для второклашек. И ежу понятно: единственно верное решение - немедленно разойтись по исходным позициям. Затем разыгрывается простенькая трёх-ходовка: Вадим Сергеевич уходит и звонит из телефон-автомата - Игорь Николаевич одевается и уходит - Вадим Сергеевич возвращается. Всё!..
"Аморальный тип!.. "Персональное дело" по тебе плачет!" - в последний раз уколол булат. Голубизна промолчала, мудро признав за пострадавшей стороной право на последнее слово в дискуссии. И тогда Вадим Сергеевич сделал свой второй шажок к выходу, а Игорь Николаевич для начала захлопнул правый глаз. Рука Вадима Сергеевича потянулась к выключателю. "Дашь мне после звонка время, чтобы я успел одеться!" - напомнил левый глаз Семисогласного, и тоже начал зажмуриваться.
И быть бы тут хеппи энду, кабы не Екатерина. Чуткое женское сердце что-то уловило в окружающей атмосфере, она сонно заворочалась в постели, инстинктивно прильнула плотнее к любовнику, почувствовала его напряжённость, резко отворила глаза - и так некстати вернувшийся из командировки муж предстал перед нею во всей красе, стоящий на пороге спальни.
"Захлопни ресницы и сделай вид, что ничего не заметила!" - молниеносно подсказал ей достойный выход стальной взгляд. Но тупые бабские мозги на подобные дипломатические тонкости оказались неспособны.
- Ах!.. Игорёк, проснись!.. Муж вернулся!..- вскрикнула Екатерина, испуганно юркнув под простыни, подальше от разоблачительного блеска в глазах обманутого ею супруга - рогоносца.
"Тюфяк!.. Мямлил, медлил, тянул резину - и вот, дождался!.. " - сердито укололи голубые глаза, между тем как соприкасающееся с любовницей тело талантливо изображало вначале - пробуждение, удивление, испуг (за честь любимой, разумеется!), затем - досаду, смущение и пламенную готовность эту самую честь в данной пикантной ситуации отстаивать до последней капли крови. Выразительности и силе игры не худо бы поучиться у спины Игоря Николаевича даже и ведущим артистам МХАТа!..
- Что?.. Что случилось?..- бормотал при этом якобы сонный Игорь Николаевич, и, "заметив" Вадима Сергеевича, весьма натурально изумился: - Вы?.. Ч-чёрт...
М-да... Положение сразу же осложнилось. Понимая всю невыгодность и просто -таки невозможность скандала, мужчины осознавали и другое: разойтись без шума уже не удастся. Катька сразу заподозрит, что обоим своим мужчинам она - до лампочки, и завтра же накапает папуле... А что сделает с ними обоими Юлий Цезарович - и представлять не хочется...
Ситуация становилась тупиковой. И скандалить - нельзя, и не скандалить - тоже... Тут и компьютерные мозги задымятся от перегрузки!..
Затянувшееся молчание становилось опасным Всхлипывающая под простынью Екатерина явно ждала, что мужчины как-то поделят её между собою... А - как?..
"Ты законный супруг - тебе и солировать!.." - подтолкнули к действию голубые глаза.
- Что всё это значит? - скрепя сердце, начал срывающимся от волнения голосом исполнять свою роль обманутого супруга Вадим Сергеевич. Лицо его при этом оставалось абсолютно спокойным - жена из-под простыни видеть его не могла, и мускулам лица следовало поберечь силы перед неизбежными в самом скором будущем кривляниями.. Вадим Сергеевич знал, что вопрос его банален, даже неумён, но задать его в подобной ситуации он был обязан. А вот на месте своей жены отвечать на подобное он ни в коем случае не стал бы, предоставив мужчинам возможность выработать хоть отдалённо устраивающую обе стороны версию происходящего. Сошел бы даже такой вариант: Катьке стало плохо, и находящийся у неё в гостях Игорь Николаевич начал делать ей искусственное дыхание, естественно - сняв с неё при этом всю одежду... Ну и сам разделся - чтобы легче было двигаться!.. Разумеется - бред. Но поди докажи, что - не так!.. Особенно, когда никто ничего доказывать и не собирается... Короче, были вариантики!.. Но скудных Катькиных мозгов не хватило и для элементарного молчания!..
- Я и Игорь... Мы любим друг друга! - прорыдала из своего белоснежного укрытия Екатерина. И очень жаль, что не видела она в этот миг перекосившуюся физиономию Игоря Николаевича, как раз открывшего было рот для совсем другого объяснений. Не существуй в природе Юлия Цезаровича - Игорь Николаевич сейчас бы просто встал, кинул в сторону дамы своё презрительное "фэ!", молча оделся бы и ушёл. Но к величайшему сожалению Утюгов в природе - существовал, а потому Игорю Николаевичу после бездарной реплики партнёрши оставалось только лежать в постели и изображать из себя благородного влюблённого, причём делать это следовало ярко, тонко и убедительно - как на премьере в Большом...
"Давай-давай, теперь твоя очередь!" - подтолкнули стальные молнии.
- Это так, Вадим Сергеевич. Мне очень неудобно перед вами, но я действительно люблю Екатерину Юльевну! - кривясь от отвращения к собственным словам, выдавил из себя Игорь Николаевич. - И хочу, чтобы она развелась с вами и стала моей женой!
"Даже так?! - насмехался стальной взгляд. - А что же тогда будет с племянницей Рудакова, женитьба на которой запланирована у тебя на первый квартал следующего года? Смотри, упустишь лакомый кусочек..."
Сини угрюмствовали: "Тебя бы на моё место - я б тоже поизгалялся!.."
- Кать, это правда?.. Но ты не можешь вот так взять и бросить меня... Ведь я же тебя люблю!.. - с дрожью в голосе возопил Вадим Сергеевич. Извлёк из кармана пачку "Мальборо", закурил, пустил к потолку сизоватое колечко дыма, с жаром докончил: - Учти: без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл!..
Не ожидавшая от мужа такой прыти Екатерина примолкла под простынью, ожидая, какой ответ даст её любовник. Ситуация обязывала Игоря Николаевича откликнуться сильным контрходом, и он его сделал. Ласково похлопав любовницу по округлому плечу, проворковал:
- Не слушай его, дорогая... Он тебя недостоин!.. Одевайся, золотко, мы уходим!
Сказать именно это и именно так, с любовным похлопыванием по тёплой округлости, ему и следовало, вполне дежурный и ни к чему реально не обязывающий ритуал. Но Екатерина восприняла произнесённое всерьёз!.. Сбросила с себя простынь, встала с постели и , старательно не глядя на супруга и тихонечко скуля от жалости к самой себе, начала одеваться.
Мужчины растерянно переглянулись. "Сделай что-нибудь!" - кричали голубые глаза. "А что я могу? Ведь она тебя так любит!.." - лицемерил стальной взгляд. "Ах, так?!. Ну тогда я расскажу ей и о рыжей Матильде, и о врачихе из стоматологической поликлиники, и о Тамарочке-барменше!.." - пригрозили осколки неба. Булат всполошено засуетился...
- Т-т-т-так т-т-т-ты д-д-д-действительно б-б-б-бросаешь м-м-м-меня?! - якобы задыхаясь от волнения и наконец-то вынужденно окатив лицо волной вселенской боли, воскликнул Вадим Сергеевич. Екатерина с некоторой удивлённостью покосилась на него, ранее даже и не подозревая, что муж всё ещё так к ней расположен. И, решив хоть как-нибудь амнистировать свой грешок, сказала:
- Сам виноват!.. В последнее время я была для тебя лишь частью квартирного интерьера... А вот Игорь - он видит во мне человека!
"Ага, человека... с большой грудью и ухватистой задницей!" - хихикнул стальной взгляд. Молчание мужа Екатерина расценила как отсутствие у него возражений, и ускорила одевание. Застегнув молнию на юбке, кинула через плечо:
- Игорёк, поторапливайся - через пару минут мы уходим...
-А?! - едва не свалился с кровати изумившийся Игорь Николаевич. От напряжённых поисков выхода из сложившейся дурацкой ситуации его мозги заискрили и законтачили.
О, с каким дьявольским удовольствием наблюдавший картину тихой паники на лице своего зама Вадим Сергеевич позволил бы ему быть уведённым Катькой!.. Но - нельзя... Невозможно, и - точка... А можно, нужно и даже обязательно сделать совсем иное: сотворить для Семисогласного возможность удалиться, не обозлив при этом Екатерину и, разумеется, её грозного папулю. Для этого же надо было для начала под каким-либо благовидным предлогом удалить жену из спальни и дать тем самым стеснявшемуся своей наготы Игорю Николаевичу вылезти из-под простыней и одеться. Вадим Сергеевич шумно выдыхнул воздух, как тяжелоатлет перед взятием "на грудь" рекордного веса, и слезливо булькнул горлом:
- Что ж... Раз - так, раз я тебе больше не нужен, то мне остаётся только одно... Прощай!.. И помни: я всегда любил только тебя...
С этими безотказно действующими на любое женское сердце словами он, обреченно шаркая, удалился в кабинет, где (как обязательно должна была вспомнить Екатерина) в шкафу у него хранилось охотничье ружьё - подарок британского министра.
- Нет, Вадик, только не это!.. Не смей стреляться! - сразу же всполошилась жена, и, на ходу пряча в полузастёгнутую блузку свои возбуждённые соски, метнулась за ним. Понятно, не слабеньким дамским ручкам было удержать решительного мужчину от рокового поступка, поэтому Вадим Сергеевич мягко, но настойчиво заставил супругу усесться в кресло, сам же извлёк из шкафа ружьё и с мрачным выражением лица начал примериваться - как бы половчее всадить себе в висок заряд картечи. Ведь застрелиться из длинноствольного ружья - это тебе не горсть грецких орехов пощёлкать, тут и терпения надо много, и времени... Подразумевалось, что сейчас на сцене появится Игорь Николаевич и энергично бросится разоружать шефа. Но Игорь Николаевич - не появлялся...
- Игорь, скорее!.. Мы должны его удержать! - с ужасом глядя на страшные приготовления мужа, прорыдала из кресла Екатерина. "И в самом деле, где же он?.." - мысленно поддержал слова жены Вадим Сергеевич.
Между тем в спальне голый как правда большевика-ленинца Игорь Николаевич стоял пред аквариумом и решал сложнейшую задачу: выудить ли ему из воды свои трусы и надеть их мокрыми, или же не выуживать и надеть брюки без трусов, на голое тело?.. С одной стороны, в мокрых трусах было бы и холодновато, и негигиенично, с другой - ходить вообще без трусов Игорь Николаевич как-то не привык... Вбежать же в кабинет вообще неодетым, болтая в воздухе волосатыми гениталиями - означало выставить себя полнейшим идиотом... "А может, просто подождать здесь?.. Авось он возьмёт да и действительно застрелится?.." - шустренько мелькнула в голове юркая как мышка мысль.
- Прощай, Игорь Николаевич!.. Последняя просьба к тебе: береги Катеньку!.. Люби её так же искренне, как делал это я! - скорбно донеслось из кабинета.
"Не выстрелит... - вмиг догадался Игорь Николаевич. - А если и выстрелит, то обязательно промахнётся!.." И, уже не колеблясь, выхватил из шкафа с женским нижним бельём первые попавшиеся на глаза трусики (розовенькие, с кокетливыми кружевными оборочками), с трудом натянул их на свои мускулистые волосатые бёдра, очень быстро надел брюки, рубашку с галстуком, пиджак и ботинки. И уж затем, на ходу поправляя узел на галстуке, при полном уж параде крейсерской скоростью проследовал в кабинет.
Тут его явно заждались. Екатерина бурно лила слёзы на ковёр, а в соседнем кресле Вадим Сергеевич, сбросив с ноги туфлю и носок, большим пальцем правой ноги примеривался к спусковому крючку ружья, дуло которого торчало где-то далеко выше его левого уха. Готовился к самострелу Вадим Сергеевич неспешно, фундаментально, солидно, и при подобных темпах через полчаса, самое большее через час обязательно сделал бы роковой выстрел себе в висок, - будь ружьё заряженным. Но патроны к ружью были какого-то редкого калибра, и подарить их вместе с ружьём британский номенклатурщик забыл, так что стреляться бы Вадиму Сергеевичу пришлось бы одним только воздухом. Хоть хорошо - Игорь Николаевич избавил его от такой невиданной процедуры... Налетел коршуном, отнял ружьё и от греха подальше поставил его обратно в шкаф. Вадим Сергеевич тотчас натянул на ногу носок и туфлю, завязал шнурки, затем скорбно скрестил руки на груди и пообещал с невыразимой грустью:
- Как только уйдёте - все равно покончу с собою. Лягу в ванну и вскрою себе вены...
Потрясенная Екатерина заметила, как по как всегда свежевыбритой щеке супруга скатилась скромная слезинка. Не выдержав, она разрыдалась. Подбежала, по - матерински нежно погладила его по макушке, попросила:
- Вадик, не делай глупостей... Ты должен жить!..
- Зачем?! - с подкупающей искренностью поразился Вадим Сергеевич. И чтобы у туповатой супруг и не осталось никакой неясности относительно его мотивов, пояснил: - Зачем мне жить, если рядом уже не будет ТЕБЯ?..
Игорь Николаевич слегка шевельнул бровью, что означало его бурные аплодисменты в адрес лицедейства шефа. Момент показался ему удачным для собственной эвакуации, и он сказал:
- Катюша, в таком состоянии бросать его ты не имеешь морального права...
- То есть как?.. Ты собираешься оставить меня здесь, одну?.. С ним?!. - мгновенно просохнув слезами, насторожилась Екатерина.
"Стерва... Уж и родного мужа ей больше не жаль, так невтерпёж утопать с хахалем!" - про себя констатировал Вадим Сергеевич. А Игорь Николаевич растерялся и самую малость промедлил с ответом. Сказать: "Да, оставайся здесь!" - означало плюнуть в самую душу не только дочери Юлия Цезаровича, но и, объективно получается, ему самому. А сказать: "Не оставайся, уйдёшь со мною!" - ну и куда эту припадочную потом девать?..
В этот критический момент в который уж раз за сегодня выручил Вадим Сергеевич, внезапно метнувшийся из кресла к шкафу с кровоточащим воплем:
- Немедленно застрелюсь, чтобы больше не мешать вашему счастью!
Перепуганная жена и обрадованный изменением ситуации зам стопудовыми гирями повисли у него на плечах, и после десяти минут криков, стонов, мольб, слезливых потоков, горестных вздохов и отчаянных признаний Екатерина сама вынуждена была признать, что оставлять Вадима Сергеевича в эту столь ужасную для него минуту одного было бы действительно бесчеловечно.
- Побудешь с ним только до утра, пока он не успокоится, заодно и вещи упакуешь... А завтра я заеду за тобою, и увезу отсюда в новую счастливую жизнь!.. - вдохновенно заливал Игорь Николаевич. И, для приличия ещё немножко помаявшись в куницынской квартире, он со спокойной совестью удалился. Ещё через сорок минут он уже мирно похрапывал в своей уютной 5-тикомнатной холостяцкой берлоге.
Зато Вадиму Сергеевичу ещё предстояло пахать и пахать!..
Понадобилось полтора часа страстного диалога для втолкажа дуре-жене, что не должна уходить она к любимому ею Семисогласному, а должна и просто таки обязана остаться с любящим и обожающим её Куницыным. Убедив Катьку, что кинуть его она не может хотя бы из соображений гуманизма, чтобы спасти от самоубийства, Вадим Сергеевич начал осторожненько подталкивать супругу к постели, дабы по-стахановски ударным сексом закрепить пока ещё хрупкое примирение. И тут неожиданно возникли два препятствия...
Вначале у этой ослихи никак не укладывалось в голове, что ей прилично вступить в половой контакт с законным супругом сразу же после того, как он застукал её на прелюбодеянии с посторонним мужчиной. Да ещё и делать это на той самой простыни, которая ещё хранит тепло предыдущего трахаря. Эту проблему Вадим Сергеевич решил сравнительно быстро путём усиленной стимуляции Катькиных эрогенных зон, - от поглаживаний, поцелуйчиков и прочих настойчивых ласк она быстро размякла, обессилела, упала на спину, красноречиво вздрагивая и раздвигая мясистые, в сладковатом поту бёдра, неразборчиво бормоча что-то сквозь стиснутые зубы, постанывая...
И вот когда Вадим Сергеевич привычно превратил жену в покорную любому его развратному желанию безвольную куклу и прижал к её жаркому влажному животу свой мускулистый мужественный живот - совершенно неожиданно возникло второе препятствие...Прямо скажем - стыдноватое!..
Дело в том, что в поезде довольно близко (промокашку между ними не протиснуть!) пообщался он с некой юной, но очень умелой проводницей Женечкой, смешливой блондиночки с голубыми якобы-невинными глазками), несколько раз выплеснув в неё своё восхищение её молодостью, красотой и темпераментом... И вот теперь, в самый что ни на есть ответственнейший момент жизни мужское достоинство Вадима Сергеевича вдруг забастовало и наотрез отказалось принять достаточные для успешного вхождения в безразмерное Катькино лоно габариты и параметры. Как ни тужился Вадим Сергеевич теперь, как ни царапала ему ягодицы вконец осатаневшая от страсти Екатерина, требуя немедленной близости - не желал входить вялый малыш в широко распахнутые ворота, и всё тут...
- Ты чего? - вначале удивлённо, а затем уже и с подозрением скосила на него взмокревшее лицо Екатерина. Наступала воистину роковая минута. Если сейчас жена догадается, что его недавно п о и м е л и , - всё, суши весла, отцепляй буксир... Сразу настучит папуленьке, что Вадик-де её - не только коварный изменщик, но и притворщик редкостный, корчил из себя только что чуть ли не Ромео, а сам?!. М-да... Свою супружескую измену Екатерина себе простит, но супружескую измену ей - никогда!.. Ну а Юлий Цезарович совершенно справедливо укажет: шалить - шали, все мы не без греха, но с поличным - не попадайся, а попался - вали с баркаса на берег!.. И - сделает серьёзные оргвыводы...
"Милый... Браток... Товарищ мой боевой!.. Не подведи, прошу тебя!.. - взмолился тогда Вадим Сергеевич. - Надо, понимаешь?.. Очень надо!.. Ты уж того... постарайся от души!.. Выложись, а?.. Вся судьба сейчас под откос пойти может... Разве не холил-нежил я тебя все последние годы, ничего для тебя не жалел, со сколькими жгучими как огонь красотками близко познакомил... Не оставь же хозяина в трудную минуту!.. Встань во весь рост, как Александр Матросов перед вражеской амбразурой... Друг, кореш, соратник, братан - подмогни, пожалуйста!.. Я тебя очень - очень прошу..."
И родимый - выручил. Собрался с духом, воспрял, налёг, вошёл, дошёл, нажал, законтачил... Екатерину сразу же заколотило, задёргало как отбойный молоток, её круглые колени двумя гантелями навалились на ягодицы Вадима Сергеевича, вжимая его в её волосатое как борода Фиделя Кастро лоно, Куницына трясло и подбрасывало на огнедышащем животе супруги, и он вынужден был ухватиться обеими руками за её тугие, потные и пахучие от возбужденности груди.
"Как я устал!.. - горестно думал он, то рывком вдвигаясь под бороду Фиделя, то со влажным хлюпаньем выдвигаясь из - под неё. - О, как же тяжела ты, шапка номенклатурщика!.. Всю жизнь - под контролем и самоконтролем... Ни поступка, ни чувства, ни слова, ни даже в мыслях - лишнего... И этой жизни - ещё и кто-то завидует?! Эх!.."
- А-а-а-а-а!.. Хорошо-о-о-о-о!.. Да-а-а-а-а-а!.. - трубно завыла из-под него Екатерина. Что-то рано она сегодня кончает... Ах, да - уж перед этим ведь её Игорь Николаевич "драил", не успела остыть после него...
-О-о-о-о-о-о-о-о! - для маскировки сладостно тянул свою арию Вадим Сергеевич, хотя на самом деле был совершенно равнодушен к соприкосновению с давно уже поднадоевшими Катькиными прелестями... Потом она дёрнулась и затихла, в ту же секунду Вадим Сергеевич крякнул, скатился с жены на простыни и мгновенно провалился в сон, краем уха успев услышать, как жена, ласково поглаживая его плечо ладошкой, бормочет ему что-то о Семисогласном. Дескать, что скажет он завтра, узнав, что Екатерина не уходит к нему, а остаётся с мужем?.. Не обидится ли он на неё?.. Не сотворит ли с горя с собою что-нибудь?.."
"Ну как у такого высоко-руководящего отца могла образоваться такая дочь - кретинка?.." - в который уж раз за последние годы подивился столь странному феномену Вадим Сергеевич, и - окончательно уснул.
...В ту ночь приснилось ему, что он - это уже и не он вовсе, а его героический дедушка, революционный матрос - братишка. Стылым осенним вечером стоит он перед Зимним дворцом и размышляет, есть ли ему резон идти на штурм?.. Допустим - пойдёт... овладеет Зимним... не сгинет на кровавых дорожках революции и гражданской войны... дорвётся даже потом до власти и станет одним из новых, уже "пролетарских" бар - номенклатурщиков, - ну а дальше что? Горбись всю жизнь в кабинете за письменным столом, рви глотку красивыми словесами с трибуны, корчи из себя самого умного и чистенького, и упаси тебя Ильич где-либо оплошать, подставиться, скомпрометировать себя хоть на копеечку... А чтобы там надраться вдрызг, от души, по пьяни навешать своей бабёнке фингалов под оба глаза, потом выкатиться на улицу в разодранной до пупка кумачовой рубахе, с гармоникой через плечо, и с весёлой похабной песенкой побрести по пыльной дороге к неблизкому, но столь желанному счастью... Так про такое - и думать не смей!..
Так на хрена тогда ему эта самая власть нужна?.. Тьфу на неё!..
И отвернулся бы он тогда от Зимнего, хапнул бы за жирноватый локоть какую-нибудь Маньку или Клавку, да и попёр бы с нею в ближайший кабак... И вовек не случилось бы тогда ни Великой, ни социалистической, ни как там эту революцию ещё называли...
Нехороший, с контрреволюционным душком приснился сон Вадиму Сергеевичу. Хорошо хоть, не научились ещё компетентные товарищи с помощью спецаппаратуры сны своих ответственных сограждан просматривать... Пока что - не научились...
2.
...На утренней коллегии все сразу же заметили резкую перемену в отношениях Вадима Сергеевича с его первым замом Игорем Николаевичем. Обычно друг дружку терпеть не могут, встречно косясь с волчьим прищуром, между собою общаясь хоть и без откровенных грубоватостей - всё ж таки воспитанные люди, номенклатурщики! - но с явной подковырочкой, с ехидинкой, со множеством непонятных уху непосвящённого микро-битв и мини-дуэлей... А тут словно подменили обоих: взоры - ласковые, речи - приветливые, аки голубки воркуют: "А что скажет по этому поводу дорогой Игорь Николаевич?", "А я бы прислушался к Вашему как всегда взвешенному мнению, многоуважаемый Вадим Сергеевич...", и вообще ведут себя так, словно если и не родные братья друг другу, то - двоюродные кузены, или хотя бы как минимум - заветные кореша до гробовой доски!..
Ещё больше удивило то, что после коллегии Игорь Николаевич задержался в кабинете Вадима Сергеевича, - рассказать ему парочку свежиз анекдотов, и из-за неплотно прикрытой двери долго доносилось их громко-сочное: "Ха-ха-ха!" и ""Хи-хи-хи!" Заматеревшие в вечных учрежденческих интригах аппаратчики только переглядывались и растерянно качали головами. Небывалое творилось!.. Но, будучи диалектиками-материалистами, всему происходящему искали они разумное объяснение, и, как следует провентилировав этот вопрос в курилках, пришли к выводу, что Вадима Сергеевича, скорее всего, опять наметили на очередное повышение (при таком тесте - совершенно логично!), ну а на своё место решил он рекомендовать именно Игоря Николаевича, справедливо рассудив, что хоть и сволочь он, но не дурак и дело знает. И, понимая, кому обязан своим местом, в будущем найдёт возможность отблагодарить адекватной услугой. Ведь не враг же Игорь Николаевич своим кровным интересам, коль шеф стал к нему со всею душой, то и он - всею душой к своему шефу!.. А что раньше они собачились, так то пустяки... Всё течёт и постоянно меняется. Были врагами - стали друзьями, и наоборот... Диалектика!..
...Ближе к концу рабочего дня Вадима Сергеевича Куницына вызвали на самый "верх" - к Юлию Цезаровичу Утюгову.
"Начинается..." - похолодел душой Вадим Сергеевич. К дверям утюговской приёмной подходил он "на полусогнутых"...
За широким, размерами с половину Тихого океана полированным столом смотрелся Юлий Цезарович неказисто - не сразу-то и глазами ухватишь. Маленький, щупленький, невидненький, такого в толпе увидишь - и не поймёшь, какой колоссальной важности фигура перед тобою!.. И лишь знакомый всему прогрессивному человечеству взгляд из-под простеньких золочённых очков - острый, мудрый, пронизывающий насквозь людей, идеи и общественно-политические явления, - выдавал в нём крупного державного мужа, всезнающего и всесильного...
Вместо приветствия буркнув что-то, и даже не пригласив Вадима Сергеевича присесть, Юлий Цезарович в упор, по-совинному пристально, уставился на него, и лицо его смотрелось непроницаемее бронированных дверей Алмазного фонда. Вадим Сергеевич замер в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу, предательски потея шеей и не решаясь нарушить напряжённую тишину. (Допустим, шеей он мог бы и не потеть, всё-таки сам чином - не из последних, но Утюгов любил подмечать, как порою его побаиваются даже самые приближённые, так почему бы и не подыграть?..) Пауза была долгой и мучительной. "Досчитаю до ста - и кашляну..." - решил Вадим Сергеевич. На счёте: "...семьдесят шесть..." Юлий Цезарович наконец-то опустил глаза на лежавшую перед ним красную папку с золотым тиснением, открыл её, нашёл нужную бумагу, вяло ткнул острым коготком в одну из верхних строчек:
- Мы тут к очередному празднику планировали тебе орден Ленина дать...
Помолчал, словно бы ещё немножечко сомневаясь в принятом решении, потом вынул из стаканчика заточенный красный карандашик, и неторопливо вычеркнул Куницына В.С. из почётного списка. Покосился на зятя, ловя его реакцию. Вадим Сергеевич к этому был готов, и реакцию на лице изобразил правильную, дескать: безусловно огорчён... но всё понимаю, не маленький... умные мужья раньше времени из командировки не возвращаются!.. Всей своей последующей деятельностью постараюсь загладить... искупить... и всё такое!..
Лишь прочитав всё это на слегка побледневшей физиономии зятя, Юлий Цезарович сухо объявил:
- Звёздочку тебе даём!.. Не совсем по должности, ну да хрен с тобою... Носи!.. - и тем же красным карандашиком он вписал Куницына В.С. в другую бумажку, со списком покороче.
- А?! - от неожиданности на самое крошечное мгновение растерялся Вадим Сергеевич, а потом неожиданно для самого себя брякнул: - Спасибо, папа!..
Сказал - невпопад, а получилось - в самую точку, потому как - искренно, от души. Юлий Цезарович это оценил, и на подобную фамильярность - не обиделся. Пожевав губами, скучно поинтересовался:
- У тебя, кажись, .на той неделе - день рождения... Пора уж и подарок тебе готовить. Как никак - родственник ты мне... Чего хочешь: Государственную премию или дачу под Сочи?
- Государственную премию, конечно же, для меня это - свято! - поспешил с ответом Вадим Сергеевич. Одна "Госка" у него уже была, и никакой надобности во второй он не чувствовал, но ответить как-либо иначе - невозможно. Бескорыстно служивший родному Отечеству Юлий Цезарович терпеть не мог, когда его близкие начинали жадничать...Сам, по собственной инициативе дать родичу или другу что-либо материальное - ещё куда ни шло, и даже - нередко, но стоило кому слегка лишь поинициативничать в этом направлении - всё, суши весла, ничего не даст, да ещё и подходящей цитаткой из Владимир Ильича насчет "обывательского вещизма" и "мещанского перерождения" хлестнёт безжалостно... Такой уж у него был принцип.
Ещё помолчали. Юлий Цезарович постучал пальцем по полировке, тускло поинтересовался:
= Первым заместителем доволен?
"Так-так..." - внутренне напрягся Вадим Сергеевич. Двух вариантов ответа не было: кто же может быть не доволен любовником родной дочери самого товарища Утюгова?!.
- Семисогласным?.. Вполне! - без промедления, но и не суетясь, заверил Вадим Сергеевич. - Старательный работник, с перспективой дальнейшего роста... Мы с ним сработались!..
- Вот как? - немножко как бы и удивился Юлий Цезарович. Смахнул пальчиком несуществующую пылинку с полированной поверхности стола, равнодушно сообщил: - А то тут возникло мнение забрать его у тебя и направить на дипломатическую работу... Послом в Монголию. Как думаешь?
"Правильно!.. Туда ему, подлецу, и дорога!" - хотел возликовать Вадим Сергеевич. Но - не возликовал. Сообразил сразу: тесть на пушку берёт... И ежу понятно: чтобы ни думал Утюгов про позволившего так глупо застукать себя в постели с чужой женой (да ещё и дочкой Утюгова!) Семисогласного, но огорчать Катьку и так низко ронять сумевшего протаранить дорожку "под бороду Фиделя" её хахаля он не станет. С высот нынешней должности Игоря Николаевича да опуститься до посольства в Улан - Баторе - это ж почти то же самое, что и дворником в ЖЭКе заделаться!.. Не сделает этого Юлий Цезарович никогда, а если грозится это сделать - то лишь для того, чтобы зятька на вшивость проверить. Ежели таит он злобу на Катькиного хахаля - значит, и супротив неё самой камень за пазухой держит, и ждёт только утюговской отставки, чтоб свести с нею счёты за всё про всё... А значит - ненадёжный человек, чужак, вражина, и подлежит немедленной ампутации из тёплого утюговского семейства...
Вот почему Вадим Сергеевич решительно возразил:
- Не согласен! Без Игоря Николаевича мне будет сложно на должном уровне поддерживать вверенный мне участок работы...Но если мнение уже действительно сформировалось... то почему - именно в Монголию?.. Насколько мне известно, Игорь Николаевич недавно защитил докторскую диссертацию на тему: "Руководяще - направляющая роль российского революционного движения в открытии Христофором Колумбом Америки", - не целесообразнее ли послать его послом в США?
- Эка ты хватил! - обеспокоено задвигался в своём кресле Юлий Цезарович. - Да если мы каждого со сварганенной на американскую тематику диссертацией послом в Америку направлять станем, то там скоро наших послов разведётся как тараканов!.. Нет, США для него - слишком жирно...
- А Монголия - постно! - справедливо возразил Вадим Сергеевич.
- М-да... пожалуй, маловато... Так, может, во Францию его запосолим?..
- Это - самое оно! - немножко подумав, нарисовал на лице радость за соратника Вадим Сергеевич.
- Правда, правительственных наград у него маловато... В МИДЕ могут сказать, что для Парижа его анкеты недостаточно...- подосадовал Утюгов, глядя в сторону.
"Били его недостаточно... ногами по рёбрам!" - подумал Вадим Сергеевич, вслух же воскликнул:
- Так это дело поправимое!.. Может, отдадим ему "моего" Ленина?
- Мы Ленинами направо и налево не раскидываемся! - строго напомнил тесть. Помолчав, добавил чуть мягче: - Но если ты настаиваешь - можно дать ему Октябрьскую революцию, для него - вполне достаточно... Скажешь ему от моего имени, чтобы завтра зашёл в Кремль, за орденом - и сразу же пусть мотает отсюда в Париж!..
Сердитостью интонации - выдал себя. Всё-таки недоволен Семисогласным. На фиг было Катьку в её же собственное супружеское ложе заваливать?.. Что, госдач за городом маловато? Осквернил, понимаешь ли, самое святое... Козёл!
- Я рад за Игоря Николаевича! - повеселел Вадим Сергеевич. И в самом деле - был рад. Теперь эта гнида обязана ему и орденом, и Парижем - при случав такое всегда можно напомнить...
В разговоре наступила пустота. Казалось, что Юлий Цезарович не знает, отпускать ли ему зятя, или же ещё о чём-либо с ним по-родственному покалякать. Выдвинул ящик стола, положил туда красную папку, закрыл ящик, пожевал губами задумчиво. Сообщил:
- Кстати, мы тут посовещались на днях и решили войска в Афганистан ввести. Как считаешь, стоит?
Детский вопрос. Если ОНИ уже р е ш и л и, то о чём тут ещё говорить?!
- Разумеется!.. Правильное, своевременное, политически очень мудрое решение! - уверенно оценил Вадим Сергеевич, даже не потрудившись вспомнить, в какой части света находится Афганистан, и почему, собственно, там до сих пор нет наших войск. Добавил задушевно: - Народ это поймёт и, несомненно, горячо одобрит!
- Верно мыслишь... Одобрение и поддержка трудящихся - для нас самое главное! - порозовев щеками, согласился Юлий Цезарович. Открыл другой ящик, пошарил, достал несколько скрепленных вместе листков, исписанных с обеих сторон бисерным почерком, небрежно помахал ими в воздухе: - А вот тебе в качестве курьёза... Один профессор пишет...даже не лауреат, не орденоносец... Предупреждает насчёт атомной электростанции в Чернобыле, мол: конструкция с недостатками, построено некачественно, персонал недостаточно квалифицирован... Утверждает, что в любой момент станция может взорваться!.. А ты как считаешь?..
Вадим Сергеевич озадаченно сморщил лоб. Вопрос не касался идеологии, и утверждённого решения директивных органов по нему не было, следовательно - ответить разрешалось по разному... Но что тут скажешь, если про атомные электростанции Вадим Сергеевич знал только то, что они есть и дают электричество?.. Рассуждая логически, можно предположить, что раз до сих пор ни одна АЭС не взорвалась, то и впредь ни одна не взорвётся... С другой стороны, вряд ли профессоришко на голом месте стал бы чебурашиться, наверняка - там и вправду какие-то недоработки... А где их нет?! Ежели всех критиканов выслушивать - всё на свете придётся позакрывать и самим заживо в гроб ложиться... Поддержать автора письма - значит встать супротив целой оравы министров, директоров заводов, главных конструкторов, академиков всяких, придумавших, построивших и ныне эскплуатирующих все нашенские АЭС, - кому это надо?.. Там у них свои междусобойчики и интрижки, впутаешься туда - замарают так, что вовек потом не отмыться...Нет, удобней поверить, что взрыва - не будет!.. А случись что иное, взорвись завтра Чернобыльская АЭС - не беда, новую построим, ещё больше, мощнее и красивше!..
- На советских АСЭ такое просто невозможно! - уверенно заявил Вадим Сергеевич. - Чай, не дураки у нас этим делом занимаются...
- Стало быть, бумагу - в архив, а профессора - в шею? - прищурившись, полу-утвердительно поинтересовался Юлий Цезарович.
По этому прищуру Вадим Сергеевич понял: чуток недодумал он, не до конца просчитал варианты... И в самом деле, произойди невероятное и взорвись ЧернобАЭС, - что тогда?.. Подымут бумаги, а там на сигнале о близящейся катастрофе - резолюция: "В архив!" И получается, виноват в произошедшей беде будет тот, кто эту резолюцию наложил и никаких мер по сигналу не принял... Нет-нет, решение должны принимать другие, рангом пониже, тогда в случае чего вся ответственность - на них!
- Для проверки сигнала надо создать комиссию из авторитетных экспертов по атомной энергетики - пусть разберутся и доложат правительству свои выводы! - уточнил свою позицию Куницын Юлий Цезарович одобрительно моргнул, но - молчал, явно ожидая какого-то продолжения. Какого?.. Ага, осталось решить, что же делать с профессором-заявителем после того, как комиссия отвергнет его опасения? (Что отвергнет - это и ежу понятно, не станут же академики и директора собственноручно подписываться под тем, что своими руками заложили бомбу замедленного действия под родимое Отечество?!) Бросить профессора на растерзание его коллегам?! Глупо и бессмысленно. Судя по всему, человек он лояльный, раз со своими страхами и опасениями сунулся к руководству, а не настрочил пасквильно-крикливую статейку для какого-нибудь западного научного журнальчика... Такие люди в будущем могут пригодиться!.. Понадобится кого-либо из академиков сковырнуть и посадить на его место верного человечка - вот профессор этот в ход и пойдёт...