Мы - есть мужество, ум, хитрость, сообразительность, ловкость, осторожность. И рыбаки нам нипочём. В прорубях зимой ставят они свои удочки с приманкой на форель. Уйдут, а мы тут как тут. В зубы палки уды тянем, потом уже съедаем и приманку, и рыбу, коли поймалась. Сами по себе мы. Но зимой, или в лютые феральские ветра как в это время, совместная охота кооперативный труд. Один вспугивает добычу, а другие терзают её и делят между собой. Всё годится нам в пищу: и лягушки, и насекомые, и плоды, ягоды, и даже древесные почки, лишайник и мох, хотя мясо лучше всего. Но не всякое. Мясо наших лютых врагов собаки и глумящихся над нами людей самое вкусное. Но мы его редко едим. Разрываем в клочья и бросаем куски по разным местам, устрашая всех. Это не голод, а чувство мести.
Но бойся жеребцов в табуне лошадей. Могут и зубами разорвать и передними копытами убить. Беззащитные овцы - другое дело, - оттого и ненависть человека к нам, - ружья, рогатины, сети, ямы, капканы, яды - всё можно ждать от двуногих. Иной раз бросят овцу, ядом напичканную. А от того судороги по всему телу, падают наши навзничь, пасть широко раскрыта и смерть подколодная рядом. Иногда для истребления нашего брата во время волчьих свадеб манят нас криком поросёнка да ещё падаль бросают, а потом стреляют в упор, когда мы сбегаемся. Но бывает и охотникам достается, - одолеваем охотников и лошадей, от которых остаются только кровавые клочья да кости. А потому охотятся на нас верхом с собаками, загонят до устали или пристреливают, или забивают плетьми.
Но в начале февраля этого 1921 года все было иначе. Из китайской крепости Суйдун видим - процессия.И прямо на кладбище, где уже давно мы даже падали не видывали. Поют. Качают на цепях какие - то дымокуренные чашки. Тьма казаков и даже китайцев. И все с непокрытыми головами. Недовольны сами. И пара ящиков. А в ящике один молоденький совсем ещё юный человечишко с дыркой во лбу. Совсем молодой, бороды ещё никогда не было. Второй полный, крутолобый здоровенный мужик. Ему и в ящике тесно. Но уже спокойно лежит и из ящика не поднимется.
И начинают люди балоболить за страну Россию единую и неделимую. И чем дальше, тем больше. На чём свет крутословят, поминая о каких - то там большевиках и жидах , от которых только один ущерб жизни, и всё глядят в слепые лица покойников, а те ничего не знают обо всём, что снаружи, в своей тихой гуще тела.
А для нас нет ни России, ни Китая, ни Швеции, ни Америки, где все наше братство существует испокон веков и называется людьми Canis Lupus. Люто, видно, этим большевикам насолил толстолобый, что в ящике лежит и которого говорящие величают атаманом Дутовым, а молодой то его ординарец. Бился он с большевиками, а кто они такие, кто разберёт. Бил их и в хвост, и в гриву, от истиной радости одоления всего смутного вещества земли, а они, эти самые большевики, раскулачивая кулаки его сабельников, знамо дело, лупили их, как только могли сильно. Но не до лупили до конца. Ушёл он в Китайскую крепость Суйдун. И там окопался, зарылся, превратившись в беглого, загнанного зверя. Так ему и надо. И от радости у нас, зарывшихся в белую пургу, но страсть любопытных, что человеки сами с собой поделывают, явилось чувственное удовольствие. А тут еще выявилось недалече группа людей, скрытно наблюдающих это закапывание трупов. Одного из них другие называли Касым - хан Чанышев. Он заводила. И по их разговорам суровая ЧК дало задание убить атамана в пять дней. Или сами они и все их сродники будут расстреляны. А если в срок приказ выполнят - награда - Знамя Красное в петлицу. Вот и выполнили. Ууууууу......Нам волкам за ними не угнаться. Это их теперь героями будут называть, если большевики верх возьмут. А если нет...Нам волкам далеко до волчьих стай людей. Не осилить нам людское море волчищ.