ПОСЛЕДНЯЯ ДУЭЛЬ

                   драма
  
  
  
       И даже когда мы сгорим, в нас не умрёт 
       наша вечная жизнь, и свет избранников, 
          теперь ещё "незримый для незрящих", 
       дойдёт к земле через много, много лет, 
         подобно тому как звёзды - неугасимый 
        свет таких планет, которые сами давно
           померкли. И, может быть, не только
    избранники, но и все мы - будущие звёзды.
                        Юлий Айхенвальд. 1910
  
              И вот когда горчайшее приходит:
          Мы сознаём, что не могли б вместить
            То прошлое в границы нашей жизни,
            И нам оно почти что так же чуждо,
             Как нашему соседу по квартире...
                          Анна Ахматова. 1945
  
  
  
  ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
  
  Николай Гумилёв
  Иннокентий Анненский
  Максимилиан Волошин
  Елизавета Дмитриева, она же Черубина де Габриак
  Анна Ахматова
  Михаил Кузмин
  Александр Блок
  Алексей Толстой
  Софья Дымшиц-Толстая
  Иоганнес фон Гюнтер
  Сергей Маковский
  Евгений Зноско-Боровский
  Александр Шервашидзе
  Поэты, критики, художники начала ХХ века - 
  А.Головин, В.Иванов, Н.Врангель и другие.
  
  
  
  
  
  Действие первое
  Июль 1909 г. Коктебель. Гостиная в доме Волошина.
  
  Сцена первая
  
  Волошин
  (один)
  Четвертый день, как с юга дует ветер.
  Но нет ни капли в нем. И на сухих холмах
  Узоры без числа из каменных соцветий,
  Песчаные пути да пыльные дома.
  Лик солнечный столетье за столетьем
  Всё тот же совершает ход:
  Позолотит крупинки на рассвете,
  И души их по небу поведёт,
  Чтобы оставить ангелам и детям
  Так далеко от всех земных невзгод.
  Но всё обман. И мириады
  Таких крупинок светят по ночам,
  Но нет ни откровенья, ни услады
  В звучанье слов, в эпиграфе к стихам,
  И в сумерках не радует прохлада
  Величественным током по вискам.
  Как тает свет, едва сомкнутся вежды,
  Испитый будто из ковша, сполна,
  Так умирают слабые надежды
  На воскресенье после сна.
  
  Входит Дмитриева.
  
  
  Сцена вторая
  Волошин и Дмитриева
  
  Дмитриева
  Вы снова хмуры? Этакий невежа.
  Подайте руку мне - сегодня я одна.
  Наверно, вечер будет свежий:
  На море опустилась пелена.
  Вы правы, Киммерия летом
  Чудесная страна.
  
  Волошин
  (Берет её мантильку.)
  Позвольте, Лиля.
  
  Дмитриева
  Впрочем, не об этом
  Я с вами говорить пришла.
  
  Волошин
  (Глядит в окно.)
  Чуть стихло! Солнцем разогреты,
  Застыли - но надолго ли? - пески.
  
  Дмитриева
  Скажите, Макс, зачем писать стихи
  И называть себя поэтом?
  Кто повторит - о, Боже! - кто измерит
  Слова мои - и ребус мой, и прах?
  Страданию давно душа не верит,
  Страданию нет места на часах.
  (про себя)
  Так в белизне нетронутой постели
  Надежды поселяют страх.
  
  Входят Толстые.
  
  
  
  Сцена третья
  Те же и Толстые
  
  Толстой
  Уф! Тесно в четырёх стенах!
  (Дмитриевой)
  Насилу угнались за вами.
  (Волошину)
  Я видел вашу Таиах
  С открытыми плечами...
  
  Дымшиц-Толстая
  Алёша! Что за разговор?
  Какой несносный, право!
  
  Толстой
  Какие очи! Этот взор!
  Теряешь смысл здравый.
  (Дымшиц-Толстой)
  Ах, ни о чём не говори.
  Негаданная встреча...
  (про себя)
  Как только ставлю всё на чёт,
  Так выпадает нечет.
  
  Дмитриева
  Случайный взгляд в душе живёт.
  
  Толстой
  Ни в чём не знаю меры.
  В иных никто не разберёт,
  Где чувства, где манеры.
  
  Дмитриева
  (Дымшиц-Толстой)
  Вам не легко должно быть с ним:
  Поэт творит химеры.
  
  Дымшиц-Толстая
  За это и боготворим,
  И принимаем веру.
  
  Дмитриева
  Как непонятен ваш ответ.
  Креститель тоже был поэт?
  
  Входит Гумилев.
  
  
  Сцена четвертая
  Те же и Гумилёв
  
  Гумилёв
  Какое солнце, господа!
  
  Толстой
  Печёт, как в преисподней.
  
  Гумилёв
  Я поздно так уснул вчера,
  Что пробудился в полдень.
  В дремоте долгой над собой
  Увидел те же своды,
  И свет, как баловень пустой,
  Терялся в тёмных водах.
  Я вспомнил день и вспомнил час,
  Когда закрыл страницы,
  И тяжесть век, усталость глаз,
  И вспомнил ваши лица.
  Пришла хозяйкой благодать
  Предаться милым думам,
  И небо было не достать,
  И ветер полон шумом.
  
  Дмитриева
  Какой заманчивый рассказ:
  В заморских южных странах
  Вы часто вспоминали нас
  И были капитаном.
  На рынке, среди чёрных тел,
  Голов в чалмах высоких,
  У вас довольно было дел
  И вы казались строгим.
  Но разве, кушая лукум,
  Глядя в простор опасный,
  Испытывали вы тоску
  О девушке из сказки?
  
  Гумилёв
  Что ж - всё прошло...
   И глупый сон -
  Смешное наважденье -
  Как был без памяти влюблён
  И сделал предложенье.
  Теперь другие будут сны,
  Фантазии другие:
  Я слышу речь чужой страны
  И шорохи морские.
  
  Молчание.
  
  Толстой
  А Макс вчера читал Ренье.
  Искуснее не сделать,
  Чтоб отражённым был в вине
  Изящный Эрот.
  
  Звучали страстные слова,
  И страсть владела телом,
  Звенела тонко тетива,
  Летели стрелы.
  
  И душный галстук отворив,
  Я ощущал движенье -
  Смятенье, дерзость и порыв
  Предвосхищенья.
  
  Я слышал песню вдалеке,
  И страждал в песне этой
  Прекрасный юноша в венке,
  Легко одетый.
  
  То был коварный полубог,
  Коварный и жестокий.
  Но разве обвинить я мог
  Его в пороке?
  
  Его самозабвенный пыл,
  Гул опьяненья,
  И радость, если ранен был,
  И наслажденье.
  
  Волошин
  Ой, граф, не горячитесь так.
  Возвышенною речью
  Дух окрылён, но нищ и наг,
  И славой не отмечен.
  
  Толстой
  (про себя)
  И вышел я из-за стола -
  Большой и неумелый.
  Одна безумная стрела
  Меня задела.
  
  Дымшиц-Толстая
  Друзья мои, одно лишь слово
  Я вам хотела бы сказать,
  Что начинать раздоры снова...
  Зачем же так себя терзать?
  (Дмитриевой)
  О, я прошу, прошу вас, Лиля,
  Не мучьте, не тираньте их:
  В них эти страшные стихии,
  Что делают крылатым стих.
  
  Толстые уходят.
  
  
  
  Сцена пятая
  Волошин, Дмитриева, Гумилёв
  
  Дмитриева
  Конечно, разговор напрасный
  Мы сами прекратить не властны.
  (про себя)
  Как девочкой саму себя жалела,
  И всё пришло - не просто и не вдруг -
  Оттуда, где соблазн внушает тело
  И даже кожа загорелых рук.
  
  Гумилёв
  Опять смеётесь. Холодно, жестоко.
  И места не осталось для огня
  В душе у вас. Еще совсем немного
  Забудете, забудете меня.
  
  Дмитриева
  Не надо так: я чувствую, я знаю,
  Какой во мне рождается простор.
  Я не смеюсь и вас не отвергаю;
  Не требуйте, чтобы идти по краю, -
  Теплее станет этот разговор.
  
  Волошин
  Прошу прошенья: вижу, что мешаю.
  (Дмитриевой)
  Уедете - что я могу сказать? -
  Я буду вас любить и презирать.
  
  
  
  Сцена шестая
  Дмитриева и Гумилёв
  
  Дмитриева
  Уедете? Вы, кажется, сказали...
  
  Гумилёв
  Что уезжаю вечером, сейчас.
  Но помните, однажды на вокзале,
  Как я поцеловал невольно вас?
  Последний вихрь грешен повтореньем:
  Я вас просил моею стать женой
  И разделять свои мечты со мной
  И доверять свои стихотворенья.
  
  Дмитриева
  (про себя)
  Сказал, что любит...
  
  Гумилёв
  Детское стремленье -
  
  Дмитриева
  (про себя)
  Презренье губит...
  
  Гумилёв
  Помните ли вы,
  Как гордые, осанистые львы
  Искали вашего прикосновенья?
  
  Дмитриева
  (про себя)
  Как тяжело молчаньем отвечать
  И чувство пополам делить одно!
  (Гумилёву)
  Уедете? Что я могу сказать?
  Пожалуй, что мне это всё равно.
  (про себя)
  Возможно ли жестокость искупить?
  О, глупое, надменное молчанье!
  (Гумилёву)
  Я не хотела боль вам причинить.
  Простите, если так... и - до свиданья.
  
  Гумилёв
  Прощайте, Лиля!
  (про себя)
  Кончены мечтанья.
  
  Гумилёв уходит.
  
  
  
  Сцена седьмая
  
  Дмитриева
  (одна)
  Ушёл - теперь уж навсегда.
  Остыли краски и полотна.
  Жизнь больше вымыслу подобна
  И кисти дерзкого творца.
  Ах, мальчик, виновата ль я,
  Что быть с тобой могла жестокой
  И что своей любовью только
  Напрасно мучаю тебя?
  Мученьям неужели грош цена?
  И ангелы страданью рады...
  Я помню: мы сидели рядом
  У тёмного вагонного окна.
  Ты целовал край платья, и в тиши
  Я слышала, как долго плакал ты.
  Я знаю ощущенье немоты,
  Что есть во мне два сердца, две души.
  Одна - твоя...
  
  Входит Волошин.
  
  
  
  Сцена восьмая
  Дмитриева и Волошин
  
  Волошин
  Рассудочные чувства
  Не жалуют совсем моё искусство.
  
  Дмитриева
  И вы пришли, пришли ко мне опять.
  
  Волошин
  Я говорю, а следует молчать,
  Когда я вижу вас со мною рядом.
  Но я исполнен дружественным взглядом...
  
  Дмитриева
  Исполнены? Надеюсь...
  
  Волошин
  Потому
  Мне страшно оставаться одному.
  
  Дмитриева
  И вам для сердца спутник нужен.
  Обманываетесь! К тому же
  Вы не одни...
  
  Волошин
  Но я так одинок!
  
  Дмитриева
  Кто научился видеть между строк,
  Тому и свет лишён очарованья.
  Я не могу ответить на признанье,
  Коль скоро не выдерживают взгляд.
  
  Волошин
  Я всё сказал, и нет пути назад.
  Решайте сами: остаётесь или
  Расстанемся друзьями, Лиля.
  
  Дмитриева
  Мой выбор сделан.
  
  Волошин
   И каков же он?
  Ведь даже граф, я вижу, увлечён.
  
  
  Дмитриева
  Граф добр ко мне и непосредствен, но
  Мой выбор сделан и уже давно.
  
  Волошин
  Вы остаётесь?
  
  Дмитриева
  Да.
  
  Волошин
  Благодарю.
  Я вам огранок чудный подарю.
  
  Дмитриева
  Слепые камни прячут в гранях страх.
  
  Волошин
  Но это бес - дружище Габриах.
  Он ликом вышел из воды и пены,
  Он - добрый бес, хранящий от измены.
  
  Отдаёт ей корень виноградной лозы.
  
  Дмитриева
  (рассматривая его)
  Игрушечный языческий божок
  Повелевать душой заблудшей мог.
  С одной рукой, с собачьей мордой...
  Мне нравится, что он не гордый.
  
  Волошин
  Вглядитесь, это маска, это лик
  На томиках однообразных книг.
  Для душ немых, где правит судьбы прах,
  Пускай окажет службу Габриах.
  
  Дмитриева
  Так бес морской вошёл в моё семейство.
  
  Входит Гумилёв.
  
  Волошин
  Я вдохновлён желаньем лицедейства.
  
  Дмитриева уходит.
  
  
  
  Сцена девятая
  Волошин и Гумилёв
  
  Волошин
  (Оборачивается к Гумилёву.)
  И снова в путь?
  
  Гумилёв
  Спасибо за уют.
  
  Волошин
  Вам рады здесь, и вас всегда здесь ждут.
  
  Гумилёв
  Оставьте...
  
  Волошин
  Не спешите - боль остынет.
  Я тоже молодым бежал в пустыню.
  (Удаляется к окну.)
  Погаснул день, уже темна гряда.
  
  Гумилёв
  Не знаю, боль остынет ли когда.
  
  Волошин
  Вы держитесь, как мэтр, величаво.
  Хотите удивлять, хотите славы?
  
  Гумилёв
  Хочу быть откровенным до конца.
  
  Волошин
  ...Не замарав манжеты и лица.
  Упрёк не вам, он вами не заслужен.
  
  Гумилёв
  Поэзия преображает душу.
  
  Волошин
  Но обращает к свету ли её?
  Светила не рождают ничего.
  Всё от земли и потому греховно,
  Душа и та немыслима бескровно.
  Размах неописуемый в делах
  Как на земле, так и на небесах.
  
  Гумилёв
  Пощёчиной надёжной, как залог,
  Бесчестью стоит преподать урок.
  
  Волошин
  Потребуете удовлетворенья?
  Сказать по правде, сомневаюсь в том,
  Что после наступает очищенье.
  
  Гумилёв
  Позвольте мне с утра покинуть дом.
  
  Уходит.
  
  Волошин
  Вот так всегда неведомо идём
  От заблужденья к заблужденью.
  
  Уходит.