Архетипы

В жизни своей чередою
Утренники и платья,
Грустное и смешное, -
То, что, найдя, растратил.

Нынче же вспомнил с тоскою
Рыцарей-нибелунгов:
Грань между мной и тобою -
Плод архетипов Юнга.

Новая мысль и та ведь
Мир облетает вторя.
Можно ли было представить,
Что не в насмешку, не с горя

Эти пунцовые губы,
Дышащие соблазном, -
Старые ржавые трубы
В домиках однообразных?

          1992, 4 декабря 2014

 


1237-й

Был урожайным год. 
                В своих уделах
Жизнь прожигали русские князья.
Ничто не нарушало дымки белой
Размеренного ритма бытия.

Над Чёрным морем чайки вились жадно,
И несусветно голосила рань,
И всё казалось, как и прежде, складно,
Но шёл Батый ордою на Рязань.

                      1-4 декабря 2015


 


Размышления у арки Патусай

Твой дом там, где спокойны твои мысли.
Восточная мудрость.

Державное достоинство страны,
Потрёпанной в боях социализма,
Небесно-васильковые глаза,
Что светом с загорелого лица,
Высочество, с которым даже время
Почтительно беседует на "вы",
Дозвольте мне под вашим мирным сводом,
Где следует своим спокойным ходом
За мыслью мысль, как читаная книга,
Найти в жару спасительную тень.

Я с малых лет уныние изгнал,
Утешен прежде знанием того,
Что жизнь моя не мне принадлежит.
Уныние по праву заслужили
Менялы истины на ё-моё.
Для них что истина, что естина -
Всё мазано каналом новостным: 
Что съели, тем и живы потихоньку.
А я в приливах и отливах моря
Биенье сердца слушаю Земли,
Стих отпуская тетивой тугой,
Как будто в цель намечена стрела,
И финикийцем, далеко от дома,
Не чту обычай родины жестокой
Младенцев сирых в жертву приносить.

Там и сейчас приспешники режима
Вынашивают одурь озлобленья
И, поминая в бога душу мать,
Гибридные развязывают войны,
Запугивают бомбой водородной
И молью поедают мирный быт.
От них смысл вечных истин скрыт.
И тщатся стражники в бронежилетах
С резиновым дубьём наперевес
На улицах и площадях свободу
Коленями поставить на горох.

Гостелерадио СССР
Такое никогда б не показало.
И до сих пор лукаво умолкают,
Лишь по команде открывая рты,
Обученные специально люди,
Как и хотел того товарищ Лапин -
Паук, что убивал наверняка,
Стирая записи магнитных лент,
Чтоб никому уже не довелось
Услышать песни в чуждых строю ритмах.
О Ленине и юном Октябре
В эфире надрывался баритон,
Гримасой больше схожий с Фантомасом,
И иже с ним народные артисты
Скандировали лозунги крылато
И, заходясь в ура-патриотизме,
Тогда зачали килотонны ваты.

Звенела, стыла вьюга в январе,
Бульвары в мае, залитые светом,
Дышали влажно воздухом росы,
И с моря ветер веял синевой -
Таким был мир, как плод инжира спелый,
Что я смеясь держал в своей руке,
Весь данный мне, как будто из кино
С сюжетом юморным, где даже лошадь,
К расстройству кавалера-седока,
Соломенною лакомилась шляпкой.

Здесь и сейчас, как будто из кино,
В саду Нонг-Нунч слонёнок со слонихой
Вкушают всласть зелёные побеги,
И думаешь, на их семейство глядя,
Что мир вокруг не может быть дурным,
Устроенным, к стыду, из рук вон плохо,
Пока взирает хоть одна душа
На свет его, летучий и безбрежный,
Такими безобидными глазами,
Как этот новорожденный слонёнок.
Весь космос - дом его.

                                       Какие бреши
Сознания заполнит утешенье?
Ты ждёшь его обманчивое слово,
Как ждут, что дети заживут безбедно
В стране, где ложь не ведает позора
И ни во что не ставится свобода.
Отчаянная материалистка,
Тебе образование врача
И грубые начала медицины
Талант свободы личной заменили:
"Пусть их..." - одной пустою фразой
Свою судьбу решило большинство.
О, время! Чьи потомки эти люди?
Каких комбедов? Комиссаров чьих?
Наймиты-тролли с прищуром муреньим
Вовсю химичат новую беду,
И в наши дни сценарий самый худший 
В отечественном крутится кино,
И вряд ли для кого-то это новость.

За мыслью мысль, как читаная книга,
Чьи перечесть страницы - наслажденье.
Я с малых лет уныние изгнал,
Утешен прежде знанием того,
Что жизнь - определённый интеграл
Поступков, мыслей, дела моего,
А красота - в глазах, в глаза смотрящих
И говорящих взглядом о любви.
Мой оптимизм особенного рода,
Совсем не социальный оптимизм:
Он мне дороже, чем моя свобода
И просвещенческий идеализм.
Я в мир пришёл иным идеалистом
И верю в воскресенье во плоти,
Нетленной, неподверженной болезням,
Благословенной дланью всепрощенья, -
Никак не меньше, чем провидел в Тире
В столетье третьем от начала эры
Александрийский старец Ориген.

Какое не возьми начало знанья,
Ум с красотой два высших держат званья.
Что если бы досуг свой дорогой
Все возрасты и все сердца людские
Науке блага строгой посвятили,
Тогда открылись бы пути прямые
К общественному самоисцеленью.
Но мировой истории поныне
Неведома условная частица.
- Лицом к лицу лица не увидать.
А надо ли, когда в глазах участье?
Свободен мыслью и виной не связан,
Я поступаю так, как и обязан,
Что от души желаю остальным.

Благая весть всегда была благой
И никогда вчерашней не была.
С ней бородатый в рясах контингент
Довольно поступает своевольно:
И в бубны бьёт, и сотни молний мечет,
Воинствуя, калечит желчно души
И без того недужного народа,
Что полагается на князя своего
И оттого в упор не видит фактов.
Наверное, ещё покажет время,
Кто мы такие и на что годны.

Оседлость наша малым эпизодом
На планетарных эллипсах орбит.
Кочевники, мы живы переменой
Монархий, мест, суждений и страстей.
На западе нам тесны стены дома,
И на востоке мы среди гостей.
Всё правда: мы, своей стезёй ведомы,
Отвергли пыль проторенных путей.
В ущельях, на равнинах, без дороги,
Ни скарбом, ни собой не дорожим,
Мы солнце восхваляем на восходе,
А на закате серп двурогий чтим.

Забыто вдруг, что сила силу ломит:
Когда сходило преступленье с рук
И это снова придавало силы,
А слабость только превращало в злость,
Нам многое вдруг позабыть пришлось.
От нас смысл вечных истин скрыт -
Притушен свет морального закона,
И только неба звёздный колорит
Мерцает перед выцветшей иконой.
Кто это небо чувством озарит,
Так чтоб душа сама тянулась к свету
И любовалась, глядя на планету,
И был бы ей, как в детстве, мир открыт?
И космос был бы людям не чужим,
Как двор, в который вышли на субботник.
А без идеи этого космизма
Что есть такое русский человек?
Вся на понтах шпана из подворотни.

Немало лет минуло старины,
И крепостное чудо ленинизма
Подмяло жаждой колониализма 
Народное достоинство страны.
- Кто жаждал быть, но стать ничем не смог...
Философы, пророки и поэты,
Бросая жребий песен недопетых,
На перепутьях, в колеях дорог
Вычитывали новые заветы
И полагали, что так хочет Бог:
- Пойми простой урок моей земли:
Как Греция и Генуя прошли,
Так минет всё - Европа и Россия...

Когда преодолеем неолит,
Куда идейкой заманили бесы,
Подарим барабаны пионерам,
Горнистам горны, скальпели врачам,
А телевизоры пенсионерам, -
Простые вещи для употребленья,
Какими роковое не избыть, -
То вспомним, что душа когда-то знала
Об истине и жизни не по лжи,
И наконец искупим злодеянья
Империи, на голову больной,
И всех больших, кто был тому виной,
И малых всех, кто жил без покаянья.

По авеню Ланг Санг к Великой Ступе,
Как время, размеряя свой черёд,
Поток автомобилей, группа к группе,
За светофором набирает ход.
На Триумфальной арке Патусай	
Пять башен по-буддистски смотрят в небо,
Молчат киннары, птицы верещат. 
Пять заповедей мира соблюдай,
Пять добродетелей важнее хлеба:
Не убивай, не лги, не нападай,
Своей любовью, друг, не досаждай
И разум свой, смотри, не разменяй.
Иначе - 
    и не знал, 
             не жил 
                   и не был.


             1 июля 2014 , 10-31 декабря 2015

 

Песня о поперечном

Не спи, вставай, кудрявая!
Б. Корнилов. "Песня о встречном"

Есть в нашей артельной бригаде
Один занятой человек.
Всегда он при полном параде,
Всегда укоряет коллег:

"Ну, что вы за бездельники?!
В очках носы.
Вам даже понедельники -
Для сна часы".

Готов он без продыха спорить,
Чтоб только своё доказать,
И нет ему большего горя,
Когда он не вправе сказать: 

"Ну, что за сброд бездельников -
Носы одни!
Вот вас бы с понедельника
На трудодни!" 

Он вид напускает угрюмый.
Единственный специалист!
Но если зальёт выше трюма,
Не в меру бывает речист:

"Что проку с вас, бездельников?!
Уткнут носы -
Считают с понедельника
Свои часы".

И утром, сопя на летучке,
Он смотрит, надменен и строг,
Как будто Господь с синей тучки
Страданьям подводит итог:

"Ну, что за сброд бездельников -
Носы торчат!
Всех вас бы с понедельника
Да к чёрту в ад!" 

Перечит, наглеет, мажорит,
Хозяин в своём теремке.
Ему бы с собакой в дозоре
Границу держать на замке.

Тогда бы псы-бездельники,
К носам носы,
Лизали в понедельники
Его усы.

Кто скажет, зачем его терпят?
Зачем его ставят в пример?
Он наш без вина виночерпий,
Тиран, резонёр, Робеспьер.

Его зовут бездельники
И славят псы,
Банкуя в понедельники
На распасы. 

           19-27 сентября 2015


 


Профессор Ш.

Жест профессора троекратен -
Улыбаясь целует в рот
И, седой бородою знатен,
В эту бороду он и врёт.

Всё в судьбе его было бы кстати,
Если б задом не шло наперёд.
Только, знаю, в шестой палате
Доверяет ему народ.

                16 августа 2015


 


В ночном автобусе Пномпень - Пойпет

Из экзотичных стран и путешествий дальних
На родину не раз я пролагал маршрут,
Видал бои быков, встречал коней педальных,
Но случай никогда со мной так не был крут.

Автобус спальных мест - вагон полукандальный,
Куда в одну постель с мужчинами кладут
И юношей немых, и бабушек скандальных,
И девушек в цвету, не спящих ночью тут.

Их Будда бережёт от посягательств сальных.
Но резок поворот - скрипят болты, поют
В креплениях своих совсем не музыкальных,
И снова поворот, и тряски сто минут.

Пномпень - Пойпет, Пномпень - Пойпет.
Автобус полок спальных,
Где по периметру два этажа кают
И слышен громкий храп жильцов полуподвальных
Под пляскою мансард, взбивающих батут.

Так можно ехать ночь. В пустых исповедальнях
Европы никого к себе давно не ждут,
Но стоит вспомнить, как в пучинах изначальных
Пред Богом человек раздет был и разут.

Пномпень - Пойпет, Пномпень - Пойпет.
Автобус шконок спальных.
Билет в один конец, обратный - не дают.
О, сколько не сбылось историй обручальных
О юношах, в пылу нашедших счастье тут!

Кто знает, есть ли прок от умных книг в читальнях
И жизни мудрецов, чьё слово - долгий труд. 
Век так и не ушёл от писанин наскальных
И между двух имён втыкает свой салют.

И оттого не пуст вагон полукандальный,
В который парами положат и везут
И пьяниц молодых, и мужиков брутальных,
И стариков, в тоске обретших свой приют.

                    4 февраля - 20 апреля 2015

 


Поля смерти

Пол Пот с самого начала был помешан 
на секретности и страдал параноей.
Из путеводителя по "Чоенг Эк", Камбоджа 


День гнева - он же день печали.
Бликует толстое стекло.
За ним из черепов едва ли
Не ополчение легло.
Треть населенья жертвой пали -
Три года с небольшим прошло,
Как, в коммунизм открыв пути,
Пол Пот явился во плоти.

И от дворцов, где вился локон
И процветали города,
Где Францией свивалась в кокон
Колониальная среда,
В провалах жутких битых окон
Ни памяти и ни следа.
Лет не прошло и тридцати,
А прошлой жизни не найти.

Всех горожан сослал диктатор
Трудиться на полях страны,
И чтоб кормились, как когда-то,
Не забывая, чьи сыны.
Охрипший дизель-генератор
Чуть свет рыча кошмарил сны.
Иных, кому не по пути,
Был дан приказ всех извести.

В корнях баньяна мир их праху.
Такие были вот дела:
Баньян тот превратили в плаху -
Хватали за ноги тела
И били головой с размаху
О твердь столетнего ствола
Детишек младше десяти.
Их разве что могло спасти?

Ведь были палачи упрямы
И знать не знали лет седых,
И если наносили шрамы,
То поддавали и под дых,
И ставили у самой ямы
И пожилых, и молодых -
Несчастных старше десяти.
Кто смог бы их тогда спасти?

Включали музыку, чтоб стоны
Не доносились на поля.
Три года и... три миллиона
По всей стране взяла земля.
И не было в те дни закона,
Чтоб слабину дала петля.
В руинах храмов, как ни чти,
И Бога было не спасти.

Убийцам требовалась малость,
Чтобы исполнить приговор,
И всё, что под руку попалось -
Мотыга, палка, нож, топор,
Для страшной цели назначалось
И затуманивало взор.
Им не было и двадцати.
Кто в силах души их спасти?

Страшнее демонов бывает
В иных умах идейный сор.
Гаруда Вишну поднимает
Оборонить земной простор,
И змеи Нага всею стаей
Вступают в мирный договор -
Дать душам крылья обрести
И чудо может мир спасти.

             2 февраля - 26 октября 2015 



 


Идейка

В тридесятом царстве-государстве
Были горы, реки и поля,
И не то, чтоб сиживали в барстве,
Но трудом богатая земля.

Жили долго, по морям ходили,
В летопись приспела тыща лет.
Государю не за страх служили,
И витал над флотом дух побед.

Но закралась подлая идейка
И умы смутила, как война:
Надо будто, чтоб была копейка
Каждая на всех поделена.

Вроде ничего не изменилось:
Ночью темь была, а днём - светло,
Барыням иное царство снилось,
Кавалерам в ус вино текло.

Сказочные те же персонажи
Споро управлялись в кладовых,
Были и богатыри на страже
Со свистком в мундирах постовых.

Белоснежка примою в балете
Ножкой отбивала фуэте,
И хотели маленькие дети
Жизнь блистать в такой же красоте.

Были те же молнии и громы,
Тот же был у рельсов тесный стык,
И копили золотишко гномы,
Прежде чем им не пришёл кирдык

И матросы с верою в фантомы
И родной ругательный язык
Не подались спьяну в управдомы
Записи марать домовых книг.

27 октября 2008, 14-16 октября 2015

 


Ниневия 

Какими не очерчивай кругами,
Что пало в омут - сгинуло на дне.
Жестокость наказуема богами,
Пусть даже то жестокость на войне.

Надменные, глумились над врагами,
Хоть и друзей не знали в той стране,
Крылатые быки, пятью ногами
Приставленные к каменной стене.

И свет померк, и, мёртвые, восстали
Пленённые восточные цари,
Казнённые народы-бунтари,
Как прежде под мечом железным пали

Отрубленные головы послов
На город крови, логовище львов.

            5-10 декабря 2014