Аннотация: Рассказ опубликован в журнале "Край Городов", N32.
Заметив необычный автомобиль - светло- серый "Опель" допотопного года выпуска, постовой сержант тринадцатого спецбатальона ГАИ Виктор Зайцев привычно взмахнул жезлом, властительно указывая на обочину. Автомобиль законопослушно притормозил чуть далее указанного места. Мягко скрипнули тормоза. Из машины бодро вылез бравый молодой человек, лет тридцати, в новенькой безупречной немецкой форме с одним витым погоном на правом плече. Выйдя из автомобиля, он привычно водрузил на голову черную фуражку с высокой тульей, поправил ее характерным жестом ладони, и направился к постовому. Его начищенные до блеска сапоги сверкали, резко контрастируя с окружающей весенней грязцой.
- Хайль Гитлер, гауптман! - доброжелательно поздоровался подошедший и небрежно взмахнул правой рукой в нацистском приветствии. - По какому поводу проверка на дорогах? Рейх в опасности? Покушение на фюрера?
Постовой с большим изумлением смотрел на перетянутого блестящими ремнями военного, на его кобуру с "Вальтером" у пояса, но потом начал догадываться с туповатым остроумием:
- А, вы кино снимаете? Будьте добры, ваши права!
- Какое еще кино? - недоуменно вскинул брови странный военный. - И зачем вам мои водительские права? Может быть, вы сомневаетесь в том, что я умею водить автомобиль? Вы еще не изволили родиться, как я уже умел это делать! Или, может быть, вы думаете, что я нахожусь в списке неблагонадежных, что я, не дай Бог, коммунист? - он коротко хохотнул, но затем его лицо снова приобрело серьезное выражение. - Я надеюсь, вам будет достаточно слова немецкого офицера, что это не так?
Постового эта ситуация тем временем начала уже слегка раздражать.
- Не паясничайте, а предъявите ваши документы!
- Документы - это другое дело! - тотчас покладисто согласился офицер. - Это святое. Вот мой паспорт, удостоверение штурмбаннфюрера СС, обратите внимание - личная подпись папаши Мюллера... Вы не догадываетесь, во что ввязываетесь, мой дорогой мальчик! Кстати, почему вы одеты не по форме? Где ваша личная нагрудная бляха? Нашивка принадлежности к воинской части? Почему вы не в каске, наконец? Я вынужден буду доложить по инстанциям... Кто ваш начальник? Галлер?
Постовой взорвался.
- Какое вам дело, кто у меня начальник?!
Штурмбаннфюрер посмотрел на него задумчиво и со вздохом разочаровано протянул:
- Еще и общая невыдержанность, грубость по отношению к старшему по званию... Это уже никуда не годится... Империя разваливается прямо на глазах... А насчет начальника можете не беспокоиться, я и сам узнаю, кто сегодня стоял на посту у пересечения Волоколамского и Ильинского шоссе в 18-30. Конечно, это Галлер! У кого же еще подчиненные так разболтаны!
Между тем постовой сержант с изумлением осматривал документы.
- У вас водительские права на имя Генриха Вайса выданы в Германии в 1943 году!
- Да! Совершенно верно! Именно я и есть Генрих Вайс. А что? Опять что-нибудь не так? Вас не устраивает работа рейхканцелярии? Или вы опять предчувствуете подделку? Уверяю вас, молодой человек, это совершенно исключено!
- Вы мне голову здесь не морочьте! Покажите ваше российское водительское удостоверение, иначе я задержу вашу машину.
Щеголеватому военному эта ситуация, судя по всему, также перестала нравиться и он негромко крикнул к машине:
- Отто! Связать этого молодого дуралея! Но не калечить!
Из машины вылез угрюмый громила в серой шинели и в каске, со шмайсером наперевес. Заметив, что постовой, матерясь, полез в кобуру, он дал поверх его головы короткую автоматную очередь. Постовой присел от страха и поднял руки вверх.
- Так сидеть! - коротко скомандовал ему Отто. Затем отобрал документы из его вытянутой вверх левой руки, вынул пистолет из правой, вернул документы с почтением офицеру, и деловито связал постовому сзади руки вынутой из своего кармана бечевкой.
- Кино снимаете? - весело кричали дамочки из проезжающих мимо машин. Громила потащил связанного постового в будку. Офицер также зашел туда вместе с ними и сказал лежащему в углу постовому, у которого уже были связаны и ноги:
- Оружие у вас придется отобрать, от греха подальше. Мы вызовем кого-нибудь из вашей команды, чтобы вас забрали. - И откозырял на прощанье: - Хайль!
Машина со странными пассажирами стремительно исчезла на шоссе.
Связанного постового обнаружил через полчаса его сменщик, сержант Саша Гундосов, которого срочно вызвали из дома по мобильному телефону. Некий неизвестный сообщил в штаб командования ГАИ московской области, лично генералу Галкину, о странном происшествии на посту тринадцатого спецбатальона. Доброжелатель представился майором госбезопасности Генрихом Беловым и был крайне недоволен уровнем дисциплины на упомянутом посту. Советовал понизить постового в звании.
- Кто это тебя этак? - участливо спросил Саша, распутывая Виктора Зайцева.
Выслушав фантастическую историю с немецким офицером, Саша понимающе ухмыльнулся:
- Хватит мне байки травить, рассказывай, что случилось. Все останется между нами, если ты не хочешь официальной огласки.
- Да честное слово, мамой клянусь, что так оно и было!
- Ну, ладно! - вздохнул Саша. - Не понимаешь? Придется рапорт писать обо всем случившемся. А пропажа пистолета - это вообще криминал! За это не только из органов вылетишь, можно и срок получить!
- Саня, честное слово, - не вру! Хочешь - землю есть буду? Кто это был - не знаю! То ли киноартисты, то ли просто шутники какие. Мне и самому было весело - до тех пор, пока этот шутник Отто не дал очередь из автомата над моей головой. Серьезно дал, без всяких шуток. На пять сантиметров ниже - и мне капец.
- Давай, показывай тогда, куда пули полетели! Может быть, хоть их найдем, тогда еще можно как-то оправдаться.
- Да какие там пули! Улетели они над моей головой в чистое поле, - махнул Виктор в сторону распаханного колхозного поля. - Ищи-свищи!
- Ну, Витек, тогда ты влип! Влип по самые помидоры! Темная какая-то история получается, как ни верти!
Впрочем, история эта для незадачливого Зайцева закончилась довольно благополучно: через несколько дней, сообразно скорости работы нашей славной российской почты, в управлении ГАИ на имя генерала Галкина была получена небольшая ценная бандероль с пропавшим табельным пистолетом, и историю замяли. На немецкий же готический текст, которым было набрано сопроводительное письмо, решили не обращать никакого внимания.
Хотя, если честно сказать, Читатель, странного в этом тексте было много. В частности, бумага, которую знающий эксперт мог бы датировать только 1945 годом, если бы только пожелал в этом разобраться. Или печатная машинка из далекого прошлого. Или стоящее в титулах письма зловещее SchutzStaffeln, требующее к себе в былое время должного уважения... Но кому это было надо, разбираться? Премии за это не дадут, а нагоняй по шее за самодеятельное расследование (то есть бездельничанье в рабочее время, если называть вещи своими именами) - запросто!
Правда, еще некоторое время в курилке сотрудники разговаривали между собой на эту тему. Кто-то предлагал версию хрономиражей, широко известных в некоторых местностях Шотландии, когда присутствующим там людям являются живые фрагменты давно отшумевших битв, с криками, звоном оружия и фигурами воинов. Другие все-таки настаивали на чьей-то неуместной шутке, третьи склонялись к проявлению дикой фантазии новых русских, которым наскучили забавы простые и они требуют все более изысканных.
Но разговоры глухо пошумели - и прошли, как проходит быстрый летний ливень.
*
Через несколько дней, когда эта история потихоньку начала выветриваться из голов ее участников, сержант Виктор Зайцев снова стоял на своем посту N49 тринадцатого спецбатальона ГАИ, у развилки Волоколамского и Ильинского шоссе.
Тем временем заканчивался апрель. Солнце светило уже по-весеннему, тепло и благодатно. На березах появилась легкая зелено-фиолетовая тень от набухающих почек. Птицы чирикали весело и жизнеутверждающе. Хотелось жить, хотелось вдыхать бодрый весенний воздух полной грудью.
Привычно ощупывая зоркими глазами потоки двигающихся машин, Виктор выхватывал из них подозрительные автомобили и к вечеру все его многочисленные карманы были туго набиты скомканными из-за спешки купюрами.
Неожиданно цепкий глаз Виктора уловил знакомый силуэт Опеля. Он вздрогнул. Его мысли вспыхнули и заметались. "Остановить? А угрюмый весельчак Отто? Пропустить и перезвонить на соседний пост? А если он до него не доедет и свернет куда-нибудь? И вообще - стоит ли его замечать?" Последнюю мысль он подумал, внутренне поежившись.
Однако вопрос разрешился сам собой, поскольку Опель сам затормозил и плавно подрулил к его ногам. Из Опеля энергично выбрался щеголеватый Вайс - а это снова был именно он - в той же самой новенькой немецкой форме, похрустывающей тугими кожаными ремнями. С другой стороны машины вышел и перешел на обочину молчаливый знакомый Отто, в своей неизменной серой шинели и автоматом через плечо.
- Кино снимаете? - снова весело кричали из проезжающих автомобилей. - А где же ваши кинокамеры?
- Хайль, гауптман! - приветствовал Виктора Вайс своим традиционным приветствием.
- Д-добрый в-вечер! - заикаясь, проговорил Виктор. Он не знал, как вести себя с этим господином.
- Вот решил специально остановиться, посмотреть, как у Вас дела, - весело скалясь своими великолепными зубами, сказал Вайс. - Все-таки мы, как-никак, немного знакомы, и я чувствую за Вас некоторую отеческую тревогу. И приходится с неудовольствием констатировать, что дела у Вас совсем плохи. Судя по вашим безобразно оттопыренным карманам, вы берете взятки, не так ли?
Виктор молчал, не зная как реагировать на данное обвинение.
- Вместо того, чтобы заниматься вверенным вам делом, а именно - регулировкой движения на дорогах, вы пустили это дело на самотек, из-за чего наши добросовестные граждане вынуждены мучиться в долгих пробках, - Вайс театрально взмахнул рукой в сторону перекрестка, действительно запертого со всех трех сторон громадными километровыми пробками, как это обычно и бывает здесь в теплое вечернее время, - а сами обираете водителей. Что же это получается? Вы подрываете доверие граждан к власти! Понимаете, чем это пахнет?
Виктор, съежившись, молчал.
- Что же мне с вами делать? - задумчиво произнес Вайс. - За такое раньше расстреливали. И не только самого виновника, но и всю его семью тоже.
У Виктора в глазах вспыхнуло пламя страха. Его зрачки конвульсивно расширились, а лицо приобрело глупое выражение бесконтрольного ужаса.
- Но, - с видимым сожалением продолжил Вайс, - сейчас другие времена, сейчас за это не расстреливают. А надо бы! Ну, да ладно. Сделаем мы тогда, пожалуй, так. Пройдемте-ка вместе на ваш пост.
На посту Вайс унизительно заставил Виктора вытрясти из карманов на стол и пересчитать все бесстыдно награбленные купюры. Затем сам Вайс написал четким немецким почерком расписку о конфискации денег, и деньги забрал себе, предварительно заставив Виктора упаковать их в полиэтиленовый пакет. После этого он передал пакет Отто, сказав ему несколько слов на немецком. Виктор ясно разобрал только одно из них, которое резануло ему слух каким-то темным, жестким смыслом: "гешанце", от которого его ударило в холод, хоть он и не знал его значения. "Зароют!" - почему-то мелькнуло в его мутной от смертельного ужаса голове.
- Ваша собственная объяснительная записка вместе с моей распиской должны быть переданы сегодня же вашему начальству, - приказал Виктору Вайс. - И не вздумайте шутить, я лично завтра проверю... Хайль!
Шутки шутками, дорогой читатель, но что бы вы лично сделали на месте Виктора? Он даже не стал звонить на соседний пост - такого юмора никто из непосвященных в ситуацию не понимает.
Через полчаса к одиозному посту подкатил автомобиль линейного контроля. В нем на заднем сиденьи вальяжно развалился хорошо знакомый Виктору майор Власенко, который ежевечерне объезжал посты с барской контрольной проверкой и собирал с них установленную дань. Конкретно пять тысяч целковых с данного поста. Власенко не стал даже выслушивать Виктора до конца его объяснений. Он мгновенно оценил ситуацию и зловеще произнес:
- Обмануть хочешь, Витек? Так дело не пойдет! Мы к тебе по-хорошему, со всей душой, мы тебя пристроили на самое доходное место нашего участка, процветать и кормиться, - а ты не хочешь платить налоги! Нехорошо!
Виктор опять начал что-то мычать и совать ему расписку.
- Нехорошо, Виктор! - продолжил свою линию Власенко. - Я не знаю, что там у тебя на уме, и что там такое хитроумное ты задумал, но давай так: за тобой теперь должок, который ты должен погасить не позднее завтрашнего вечера. И тогда мы забудем об этом печальном для нас обоих инциденте, тогда это останется между нами. В противном случае поедешь ты, Витя, в Чеченскую республику, под город Грозный, регулировать там беспорядочное дорожное движение народов кавказской национальности...
Но под счастливой звездой родила мать своего непутевого сына Виктора Зайцева. На следующий день, утром, в управление ГАИ пришла небольшая бандероль, в которой находились все конфискованные у Виктора деньги, в том самом полиэтиленовом пакете. Кроме пакета с деньгами в бандероли находилась объяснительная записка Генриха Белова, напечатанная, как и первый раз, немецким готическим шрифтом на древней печатной машинке и на уникальной бумаге производства 1945 года, с летящими росчерками двойной молнии на оттиске приложенной печати... На письме стояла пометка, что копия этой объяснительной записки направлена в Счетную Палату РФ, господину Степашину.
В управлении ГАИ вздрогнули: со Степашиным договориться было трудно. Парень он своенравный, карьерист - такой не преминет воспользоваться моментом подсуропить московским против питерских.
- Кто такой этот Белов? - раздраженно спрашивал начальник подразделения генерал Галкин у своих подчиненных. - Навести справки и доложить мне в ближайшие же полчаса!
И пошел по всему подразделению большой шум, как по дубраве во время большого ветра. Загудела, зашумела дубрава, зашептались между собой ее отдельные листья, заскрипели натужно под ветром ее тяжелые ветви.
Но ни в полчаса, ни даже на следующий день так и не удалось установить, кто же такой этот Генрих Белов. Генрихов Беловых этих в Москве - как собак нерезаных, а нужного среди них - ни одного нету! Ну нет - и все тут, хоть ты тресни! Был у Галкина в ГРУ приятель, вместе водку не один раз пили, Галкин обратился к нему. Так и тот не смог ничего раздобыть на этого Белова-Вайса!
В курилках главного управления ГАИ приглушенно поговаривали о возможном возрождении у нас президентской гвардии, намекая на немецкоязычие Путина и его тесные связи с тамошней разведкой, но это, конечно, было просто невозможно, по крайней мере в такой экзотической форме.
*
На третий раз Виктор решил во что бы то ни стало проследить путь загадочного Опеля и не упустить его. День за днем он пристально вглядывался в потоки проносящихся мимо машин, забыв свою настоящую работу. Как это часто бывает в подобных случаях, когда влюбленному мерещится в толпе силуэт его избранницы, Виктору несколько раз казалось, что желанный серый силуэт мелькнул в толпе машин, он бросался за ним на своей патрульной "шестерке", но всякий раз напрасно. И конечно, как это всегда и бывает в подобных случаях, все произошло неожиданно: Опель пролетел перед его постом так быстро, что он только и успел позвонить дежурным из ДПС у деревни Гольево, чтобы они поехали за ним.
От поста Опель поехал по Ильинскому шоссе, проехал Красногорск, следующую за ним деревеньку Гольево и свернул в поселок Архангельское, известный свом санаторием министерства обороны. Проехав немного по поселку, машина свернула направо, огибая ограду парка усадьбы Юсуповых "Архангельское" и доехала до проходной. Далее Опель заехал на территорию усадьбы и подъехал к двухэтажному зданию, оформленному в старинном немецком стиле. На здании у дверей висела крупная вывеска: "Пивная 'Старина Мюллер'".
Ребята из ДПС, незаметно сопровождавшие машину, попытались было туда пройти. На проходной их вежливо пропустили, но в пивную попасть им не удалось. Дверной проем там перегораживал здоровенный рыжий верзила, который грубоватым голосом попросил у них клубную карточку. Карточки у них, естественно, не оказалось. "Пропустить вас никак не могу - это частный закрытый клуб!" - пробасил верзила и не очень вежливо закрыл дверь перед их носом. Из приоткрытого окна пивной доносился звон кружек, пьяные голоса на русском и немецком - словом, все то, что и должно было доноситься из окон подобного заведения. Перед зданием на ножках стоял плакат с рекламой пивной:
20 сортов разливного пива, от 50 до 130 р.
Шведский стол - 399 рублей.
55 блюд, подходы не ограничены!
На стоянке были припаркованы несколько автомобилей, в основном последние модели "Мерседесов", среди которых затесался и знакомый "Опель". Ребята решили дожимать вопрос в этом направлении. Они снова подошли к дверному проему и потребовали от верзилы вызвать хозяина Опеля, на предмет проверки документов на автомобиль. Верзила позвонил по сотовому и сказал несколько рубленых слов на немецком. Через минуту из помещения вышел сияющий Вайс, по-прежнему в мундире, но уже со слегка распущенным галстуком и расстегнутыми пуговицами на кителе.
- В чем дело, ребята? - сразу деловито спросил он. - Ко мне имеются какие-то претензии?
- Здравия желаю, лейтенант Сидоркин, - представился старший. - К вам лично - нет, - на всякий случай старался быть корректным лейтенант Сидоркин. - Машина у вас слишком... гм... ранних лет выпуска, нам бы хотелось посмотреть на нее документы.
- Ах, вот оно в чем дело! Так эта штука называется "ретро", ребята. Внешний вид у этой машины обманчив. У нее мотор "BMW" последней серии, мощность 700 лошадиных сил, все остальное соответственно. Да вот на нее и документы, - он достал из внутреннего кармана и протянул Сидоркину несколько книжечек. - Техпаспорт, регистрация в техническом клубе "Ретро", спецразрешение ГАИ.
Все документы были в полном порядке.
- И еще один вопрос личного плана, - замявшись, произнес Сидоркин.
- Слушаю! - сухо бросил Вайс.
- Эта ваша одежда...
Вайс снисходительно улыбнулся.
- Ах, это... Так ведь нигде нет запрета на ношение подобной одежды. Или все-таки есть? - Он испытующе взглянул на Сидоркина.
- Кажется, нет.., - смутившись, отвечал Сидоркин.
- Так о чем тогда разговор? Просто это моя прихоть, если хотите.
- А пистолет? - пронзительно спросил Сидоркин.
- Разрешение на ношение оружия? Естественно, имеется, - сказал Вайс, но самого разрешения показывать не стал. А оно наверняка было какого-нибудь лохматого 1941 года, выданное особым отделом службы СС.
- Ну, слава Богу! - облегченно вздохнул Сидоркин. - А то мы уж не знаем что и думать - не то вы кино снимаете, не то хрономиражи какие.
- Что еще такое?
- Это когда прошлые события видимы в настоящем, что-то типа этого...
- А-а! - коротко рассмеялся Вайс. - Как видите, все оказалось гораздо проще. Ну, так я, надеюсь, свободен?
- Конечно.
- Тогда не смею вас больше задерживать, хайль! - откозырял Вайс и исчез в пивной "Старина Мюллер".
Сотрудники ГАИ уходили несолоно хлебавши. Так толком ничего узнать им и не удалось. Генерал Галкин, тем не менее, еще раз напряг своего старого знакомого, которого просил разузнать о пивной. Через некоторое время он получил ответ: Пивная "Старина Мюллер" - частный клуб, зарегистрирован без нарушений законности, владелец немецкий гражданин Ганс Вейзель. Остальная информация закрыта. Наглухо.
И началась у сотрудников ГАИ Красногорского района неспокойная жизнь. На всякий случай генерал Галкин отменил любые виды поборов с водителей на этом участке шоссе. А что делать? - приходилось поджиматься, затягивать пояса! Мало ли что там Степашин выкинет? Сотрудники, конечно, взвыли, начали было увольняться - кто ж это жизнь такую вытерпит, на одной зарплате! Но Галкин вышел на руководство, объяснил трудность момента и пробил для сотрудников этого участка двойную зарплату. Обещал еще и премии в размере нового оклада, квартальные и по итогам года, но умолял не брать взяток. Временно. До выяснения всех обстоятельств.
Водители - народ шустрый, тотчас просекли ситуацию, полюбили ездить по этому шоссе, иной раз даже специально сворачивали, немного в объезд. Зато с полной гарантией, что никто тебя не тронет. Полная лафа! Прямо коммунизм - сотрудники ГАИ тактичны, безупречно вежливы, движение разруливают, пробок на дорогах не допускают, штрафуют очень неохотно, да и то только тогда, когда уж деваться некуда, само собой через сберкассу, наличными ни-ни.
И, что самое интересное, - здесь до сих пор так. Ведь выяснить, кто такой Вайс, так и не удалось! От Степашина, действительно, была проверка, но ребята в принципе там свои, посидели с ними в ресторане, замяли дело. А с Вайсом и другими из пивной "Старина Мюллер" - никак! Глухая стена. Кто такие, что там происходит - не удалось выяснить даже через ФСБ. Доходит дело до определенного уровня, а дальше - стоп машина! Не ваше это дело, для вашего же собственного спокойствия советуем вам забыть об этом - мало ли что: у каждого из вас семьи, дети, вам это надо?
Причем сотрудники пытались на свой страх и риск разузнать кое-что - из соседних зданий поставили направленные жучки, пытались прозвонить - ничего не слышно, ничего не видно. В радио и телеэфире в этом месте глухое белое пятно. Das ist fantastish!