Небольшой рассказ о буднях средневекового монарха.
В великом чертоге замка Камелот, за поздним ужином, засиделись три человека. Суровый король Артур Пендрагон, прекрасная королева Гвиневра и доблестный рыцарь Ланселот Озёрный. Король и королева сидели напротив друг друга за длинным столом, а сэр Ланселот между ними.
Артур Пендрагон выглядел как истинный король - высокий, статный, с густыми черными волосами, уже начавшими сидеть на висках, с орлиным носом и решительным взглядом стального цвета глаз. Одет в легкую белоснежную рубашку, жилет с вышитым Красным драконом, и полотняные брюки, заправленные в невысокие замшевые сапожки. Из украшений - массивная золотая цепь, тускло блестевшая сквозь заросли сизых волос на груди монарха.
Слуги тихо и осторожно (король находился в плохом настроении) подливали вина в бокалы, приносили новые блюда и уносили пустые тарелки.
Зал был большой. Пылающий очаг, занимающий полстены, вмещающий при необходимости целого быка, и многочисленные свечи не могли полностью разогнать ночной сумрак, окутавший чертог. Сквозняки (от которых страдали все жители замка) временами заставляли огонь свечей дрожать и отбрасывать зловещие тени. Закопченный потолок терялся во мраке.
На столбах-опорах и поперечных балках висели щиты с намалеванными гербами. Вдоль стен стояли чучела медведей, кабанов, черепа чудищ, рыцарские доспехи, и прочие интересные вещи.
В свободную минутку, король Артур любил собрать группу молодых рыцарей или юных оруженосцев и водя их мимо накопленных предметов, рассказывать о происхождении того или иного трофея, а заодно и за жизнь поговорить.
Но сейчас за столом разговор не клеился. Король нахмурился, катал по столу катышки из любимого сыра (потом этот сорт сыра назовут 'Король Артур') и размышлял о законном наследнике, которого всё не было.
Королева Гвиневра была молода и ослепительно прекрасна. Красивое лицо, голубые глаза, две густые, русые косы, высокая грудь и тонкая талия. Тем более она была дочкой короля Лодегранса - а это не шутки. Как говорится, жена из семьи с традициями.
Королева в этот вечер одела бледно - голубое платье, с новомодным и глубоким вырезом, с вышивкой из жемчуга на лифе, и длинными, разрезанными рукавами. Низ платье, более темный, прикрывал вытянутые носочки изящных туфелек.
Король дарил королеве своё внимание дважды в год - на именины и на день свадьбы. А иной раз после какой-нибудь великой победы или подвига. Артур считал этого количества достаточным, и искренне не понимал, чем королева не довольна.
Впрочем, король тоже не всегда был рад сложившейся ситуацией. Все эти свидания с Гвиневрой происходили согласно традициям, которые так просто не отменишь. Он должен был загодя сообщить камергеру Хью, что ночью навестит свою законную супругу. И вот наступала ночь, камергер шел впереди своего господина с факелом и кричал на весь замок 'король идет к королеве исполнять свой долг'. Крик сначала подхватывали стражники на башнях, потом подключались слуги, начинали лаять собаки, ржать лошади, и вся округа с радостью провожала своего сюзерена на брачное ложе.
Королева встречала его с серьезным, неулыбчивым лицом, но была достаточна мила. А у короля к этим свиданиям как то душа не лежала. Хотелось простого, родного, своего... Тем не менее, свидания происходили, а наследника все не было.
Артур считал себя достаточно искушенным в любовных делах. Частенько, когда замок готовился ко сну, он устраивал засаду, в каком ни будь темном углу, бросался на спешащую в свою комнату посудомойку или прачку, натягивал юбку на голову и делал своё черное дело. Слуги по углам шептались, что вечерами в замке стало небезопасно. Впрочем, девушки и замужние женщины радостно относились к вниманию короля, неизменно через девять месяцев показывали ему маленьких бастардиков и с довольным видом принимали горсть серебра в награду. Таких сорванцов бегало по замку пару десятков, и Артур недоумевал, что же не выходит с королевой.
Король закрыл лицо рукой и сквозь пальцы смотрел, как его лучший рыцарь и его жена весело перемигиваются, думая, что он не видит.
- Артурчик, радость моя, что же ты не ешь? - спросила его Гвиневра, изящно держа двумя пальчиками запеченное крылышко каплуна. Прекрасные, ухоженные руки королевы вызывали восхищение поэтов и зависть придворных дам. А голос, красивый и звонкий, напоминал ангельское пение.
- Как же, поешь тут, - проворчал король, с неприязнью смотря на сэра Ланселота. В последнее время бесстрашный воин вызывал у него недовольство. Ему не нравились те знаки внимания, которые королева оказывала своему рыцарю.
Сэр Ланселот Озёрный прискакал в славный замок Камелот с год назад.
Новоявленный рыцарь, высокий, широкоплечий, с хорошо развитыми мышцами, и нетленной славой грозного победителя чудовищ и врагов, сразу внушил соответствующее уважение мужчинам. А бездонные карие глаза, и золотистые, вьющиеся до плеч волосы разбили не один десяток женских сердец.
В свои первые минуты в замке Камелот, сэр Ланселот вел себя спокойно и уверенно. Учтиво поздоровавшись, он поведал всем, что его отец - король Бан, из страны Бенвик. Все детство он провел у дружелюбно настроенной феи Озера. Благодаря этому обстоятельству его прозвище Озёрный. Спорить о такой пустяковине со здоровенным рыцарем было себе дороже, и поэтому в глаза его так и называли. Но, между нами говоря, все давно знали, что настоящее его прозвище не Озёрный, а Прудовой, так как мальчик, а затем юноша Ланселот частенько 'прудил' в свою кроватку. Да и сейчас, проживая в замке, после обильного застолья, он иной раз вспоминал о веселых детских увлечениях.
Король Артур был далеко не прост, и сразу приметил, что новый рыцарь и королева частенько стали проводить время вместе.
Да что говорить, сэр Ланселот был красив, строен, силен, слагал и излагал стихи, не дурно играл в тавлеи, и умел читать. Тем более он мылся не реже раза в неделю, и ежедневно причесывал усы и бороду. Люди даже перешептывались, что на ночь, он одевал на свои прекрасные волосы золотую сетку - но в такую явную глупость король поверить никак не мог.
Естественно, все эти странные и вызывающие привычки не могли нравиться рыцарям 'старой' школы, к которым относился король и верные его соратники. Они считали сэра Ланселота женоподобной неженкой. Но странное дело, королеве, да и вообще всем дамам, проживающим в замке и его окрестностях, эти привычки галантного рыцаря пришлись весьма по душе. Многие из них старались заманить его на ночь глядя в свои покои, поговорить об уэльской поэзии.
Король с раздражением выпил вина из своего любимого кубка. Что он здесь делает? Как бы хорошо сейчас вздохнуть полной грудью запахи весеннего леса, промчаться по цветущему вереску, загнать оленя или один на один взять медведя. А потом разложить костёр, достать штоф вина, поджарить кусок сочного, свежего мяса, и от души посмеяться над солёными шутками егеря Ринса.
Или собрать свою старую компанию, и взбодрить старика Мерлина, что - бы не закисал, и не думал, что про него забыли. У Мерлина был крепкий, даже очень крепкий сон. Они обычно проникали в пещеру, где спал старый колдун, насовывали ему между пальцев ног сухих веточек и поджигали. Старик просыпался не сразу, но рано или поздно это случалось. Он начинал дергать ногами, кричал, тряс посохом и обещал превратить всех в улиток. Рыцари хохотали до слёз, вот было веселье!
Кстати, Артур как то намекнул могучему колдуну о неудачах в деле получения наследника. Мерлин по древности лет, не сразу осознал, в чем здесь собственно проблема. Но потом всё понял, долго готовился, набрал снадобий, надел свою расшитыми звездами мантию и пришел в личные покои королевы. Он долго окуривал Гвиневру веточками омелы и дуба, обрызгал морской водой, заставил выпить флакончик подозрительной по цвету жидкости. Пел на таинственном, древнем языке могущественные заклинания...
К сожалению, мощное колдовство, помогло еще меньше редких посещений короля.
Впрочем, и в замке у короля находилось интересное дело - он любил полировать свой Круглый стол. Стол стоял в донжоне замка, на верхнем этаже, и допускали туда не всех. Рыцари часто собирались за этим столом - и полировать его приходилось тоже часто. Хотя вначале всё начиналось чинно и пристойно. Доблестные воины рассказывали про побеждённых чудовищ, спасённых девственниц, и про толпы изрубленных недругов. Но вскоре обильная выпивка начинала оказывать своё действие....
Рыцари закидывали ноги на Круглый стол и шпорами царапали полировку. Потом кто-нибудь в азарте треснет волосатым кулаком по столешнице и проломит доски. Или решит на спор, с одного удара меча, перерубить дорогой экспонат. Сэры и пэры начинали таскать друг дружку за бороды, рвать на груди кафтаны и драть горло.
Слуги испуганно таращили глаза и таскали все новые блюда и выпивку.
В такие моменты Артуру было жалко свое любимое детище до слез. Он мечтал заменить стол деревянной колодой, и покончить с этим безобразием раз и навсегда. Пусть лихие ребята проламывают кулаками колоду или разрубают ее великолепными двуручными мечами! Но держать вместо стола чурбан было как то не солидно, соседние государи могли и засмеять. Поэтому, на утро после молодецкой гулянки, мучающийся от тяжелого похмелья самодержец, вздохнув, брался за полировку Круглого стола.
Ко всему прочему, с пару месяцев назад, в Камелот заявился худой, прыщавый подросток. Правда на хорошем коне и в дорогущих доспехах. Сосунок не стал мямлить, с ходу взял быка за рога и начал рубить правду-матку: мол, его зовут Мордред (во имечко, как у гробовщика), он племянник Артура, сын его сестры Морганы, к тому же подпоясанный рыцарь и требует места за Круглым столом. Король невольно улыбнулся наглости щенка. Свое босоногое детство Артур помнил смутно, но сестрёнку-малявку не забыл. Делать нечего, пришлось 'радушному' дяде обнять племянника, одарить его своим покровительством и выделить комнату в замке.
Поначалу Мордред вел себя тихо. Но со временем осмелел, сколотил банду из таких же, как сам злобных оболтусов, и стал заглядываться на трон Артура - стало понятно, что привело его в королевство. И что хуже всего, начал оказывать знаки внимания красавице Гвиневре. И вот что с таким племянником делать?
- А может войну начать? - размышлял король. Хотелось, как то встряхнуться, развеять скуку-печаль. Напасть, например, на скоттов. У этих ребят такое историческое самоназвание, что и повода для войны придумывать не нужно.
Или подавить восстание, какого ни будь вассала. Артуру нравилось расправляться с непокорными подданными. Работа не пыльная. Собираешь друзей и собутыльников, седлаешь коней. Вьются вымпелы и флаги, трубят рога, солнце сверкает на доспехах, девицы вздыхают в окошках замка. Смутьян покочевряжится денёк другой и признает свое поражение. Подтвердит прежние клятвы, и делу конец. Само собой, потом ристалище в честь победы, пир до утра с бродячими трубадурами, жонглерами и хохочущими маркитантками. Красота!
А что на деле? Приходится сидеть за невесёлым столом и мрачно подгонять время. Это ли удел королей?
Размышляя в таком разрезе, Артур совсем раскис. Сэр Ланселот к тому времени пододвинул свой стул к королеве. Любящая жена и верный рыцарь, не обращая никакого внимания на законного супруга и грозного суверена, весело смеялись, вспоминая какой -то забавный случай. Отсмеявшись, галантный сэр Ланселот выдержал небольшую паузу, небрежно приобнял королеву и принялся негромко напевать героическую рыцарскую балладу собственного сочинения. Королева закрыла глаза, грудь ее под платьем бурно вздымалась, а голова медленно опускалась на плечо непобедимого воина.
Король Артур понял, что вечер безнадежно испорчен. Оставалось лишь напиться, и он принялся кубок за кубком хлестать дорогое, привезенное из самого Рима, вино...
* * *
Солнечные лучи, проникающие в королевскую опочивальню сквозь разноцветные стекла, заставили проснуться короля Артура. С трудом приоткрыв глаза, он громко зевнул, сел в кровати и почесал грудь. Состояние паршивое. Тело как заржавевшее, голова пустая и без единой мысли. Несмотря на в общем то неплохую наследственность, частые тренировки в военном деле и постоянное ношение рыцарского шлема, голова у Артура после таких пьянок болела изрядно. Король списывал всё это на возраст...
На улице громко замычала корова Рыжуха - стратегический запас молока и мяса на случай длительной осады замка Камелот.
Вздохнув, король Артур с горечью осознал, что придется вставать и приниматься за государственные дела, пропади они пропадом.
И как назло, раздался стук в дверь. Дождавшись королевского разрешения, в опочивальню, низко кланяясь и угодливо улыбаясь, вошел казначей Джекоб, носастый и пузатый человечек, на тонких ножках. В руках у него находилась внушительного вида книга, а на поясе висела чернильница и письменные принадлежности.
Артур обреченно застонал и запустил в финансиста сапогом. Король окончательно понял, что день предстоит сложный.
Казначей Джекоб пришел не просто пожелать доброго утра своему королю. Он стал просить провести Малый совет, и вообще взять себя в руки, и заняться неотложными делами.
Королю пришлось подчиниться. Позавтракав на скорую руку щучьим паштетом и выпив бокал вина, он приказал одеть себя и проследовал в Малый зал совета.
По дороге, как назло, ему попался сэр Ланселот. Героический рыцарь выглядел не выспавшимся, небрежно одетым и шёл со стороны покоев Гвиневры. Артур нахмурился, соображая, что бы это могло значить?
В зале Малого совета королю Артуру пришлось долго сидеть на троне, вертеть в руках здоровенную Большую печать (которой только орехи хорошо колотить), поправлять съезжающую на лоб корону и выслушивать брюзжание старого финансиста: 'расходы превышают доходы, налоги собираются плохо, слуги постоянно воруют, а в казне дефицит'.
Король Артур обычно плохо соображал с утра. А цифры и вообще счёт всегда был для него тёмным лесом. Поэтому слова казначея казались ему полной абракадаброй. Хотелось стукнуть Большой печатью в лоб Джекоба, приказать отрубить его головушку, и назначить нового казначея. Тихого, незаметного человечка, который спокойно и честно делал бы свое дело и не приставал со всякой чушью к законному государю.
Да, кто ж знал, что будет так тяжело нести бремя монарха! Мерлин, когда обещал румяному, пятнадцатилетнему Артуру королевство Камелот, намекнул, что и работать то толком не придется. Вытащить порядком заржавевший Меч-из-Камня, сесть на трон, который вскрикнет, и всё. Дальше гуляй, совершай подвиги, делай, что хочешь. А вышло то по-другому! Вот и верь после этого почтенным старцам.