ИЗ СЕРИИ "ОТРЫВКИ ИЗ РОМАНА"

Не монах и не отшельник,
но скорей всего бездельник,
на груди клеймо он выжег,
напевая "чижик-пыжик";
и воскликнув "ё-моё",
он ушел в небытиё.

A его партнер-профессор,
не бродяга, не агрессор,
скромный вкладчик и докладчик,
вынул "Aстру" из заначек;
и решил, взглянув в окно:
мне такое не дано.

Сын второго, теоретик
всяких гитик и эстетик
и любитель Джона Донна,
взял билет до Вашингтона
и с подругой укатил; 
был он юн и очень мил. 

Их знакомый метафизик
(вряд ли шут, скорее - шизик)
написал об этом в строчку,
замочив слезой сорочку;
но печаль с лица согнал
и послал сие в журнал.

Дальний родственник, редактор,
отличив от факта фактор,
с одобрения богемы
втайне пишущий поэмы,
утонченный дилетант,
дал журнальный вариант.

И жена, полумулатка,
полунеаристократка,
бывший массовик-затейник,
вскипятила днем кофейник
и в прочитанном потом
усмотрела моветон.

Дочка их, чуть-чуть студентка,
в перспективе диссидентка,
зная полный катехизис 
и предсказывая кризис
королевского двора,
оценила блеск пера.

И студент, ее любовник,
пробираясь сквозь терновник
знаний, высказался точно,
что признание порочно;
посему, не дочитав,
он журнал забросил в шкаф.

A сосед семьи по даче
(подвернувшийся удаче
в оно время), самоучка,
проходя под кличкой "жучка"
кое-где, легко весьма
накатал по три письма.

То ль  инструктор, то ль инспектор,
по стилистике корректор,
бывший красный, бывший белый, 
голубой, хотя умелый,
все, что было, прочитал
и решил закрыть журнал.

Через год о том процессе
на общественном конгрессе
эмигрантов и талантов,
повсеместных дуэлянтов,
говорил специалист
(и душой остался чист). 

То ли Джонни, то ли Джуди,
рассуждая вслух о чуде
с новым соусом на блюде
(а внутри о том же блуде),
разобрались в теме сей:
люди есть, но нет идей.

И еще один услышал,
и на кухню тихо вышел,
на груди клеймо он выжег,
напевая "чижик-пыжик";
и воскликнув "ё-моё",
он ушел в небытиё.

			1995