Аннотация: "На окраине слова"("In the Suburbs of the Word")
LAMENTO
И.Бродскому
I
Что если - мозг, "вещь в себе"; без причины,
без продолженья, без смысла и вздора?
Значит, конец вероятней кончины.
Сердце стучит, как шаги Командора.
Значит, любовь, как посмертная маска,
сходит с лица, тот же горестный слепок.
Холст, избегающий выдохов масла,
тихо трезвеющий в пальцах-мазепах.
Ритм, это ритм, уходящий под воду.
День, словно будущий пепел Помпеи,
рушится сном, вслед тяжелому своду.
Вырваться - сном. И не в те эмпиреи.
Где пустота, эта живопись места
яви, застанет, себя обнаружив?
Спит умудренная пламенем Веста.
Дремлет и тот, кто не станет ей мужем.
Нить разделила все надвое. Ту ли,
свет обозначив, дала Ариадна?
Сном. В паутине пропорций, как Туллий
в тоге. Бесцветной, зане безвозвратной.
Нет "навсегда". Просто нет. Не осилить.
К лучшему. В ночи пуститься речами.
Кто продлевает их? Один? Осирис?
Ползают белые пятна молчанья.
Кто прозревает их? Что неизбежно -
меньше, озвученное монотонно.
Берег, плывущий от моря неспешно.
Так вслед Энею смотрела Дидона.
Дальше. Где ужас любого финала
стерпит бумага, по ритму соскучась.
Словно перо на полях написало:
"Помни меня, но забудь мою участь".
II
выбыл из жизни
но выбрал не память.
просто отсутствие.
слово. и ни-
чьей не синоним
антоним.
и ранить
это не в силах.
Но все же рискни.
Произнеси это слово
с усмешкой,
с горечью, криком,
молчаньем сухим.
Болью, отчаяньем,
верою, спешкой.
Кто безымянен,
тот и невредим.
Нет, ни звездой,
ни тобой; не вкрадется
буквою, точкою
в твой алфавит.
Ни глубиною
Вселенной колодца.
Не отзовется.
Но Бог сохранит.
III
Господи! -
выдохнет шепотом дактиль.
Выпрямив лист, разгоняя перо.
"Есть вслед за третьим", - молчит наблюдатель.
Дальше. Не просто. Не против. Не про.
Есть.
Различить невозможно.
Но все же
нет этажей. А ступеней - не вверх,
но и не вниз. Ни на что не похоже.
Невозвращающийся фейерверк.
Не на чем больше задерживать взгляда.
Нечем оставить ни роспись, ни след.
Ни пустоты, ни разрыва, ни слада.
Вечности, набело писанной, - нет.
К лучшему. Крест, как Пространство и Время.
Точку опоры не ищет нигде.
Песнь христианина, говор еврея -
тише в последней своей прямоте.
Ангел мой, ангел мой,
кто же помазал?
Да или нет?
Ничего, ничего.
Что-то откликнется явно - как Лазарь,
с чем-то свое подтвердив тождество.
Тихо, так тихо, что
дебри забвенья
зренье и слух подминают под ход,
не пропуская ни сна, ни мгновенья.
Вот это "после". Вот брага и мед.
Верхний предел утешенья отбросив,
будто бы крышку, за третьим ли днем
вслед? И увидит прекрасный Иосиф
что допоймешь - в сновиденьи своем.
1999