Аннотация: Серия рассказов о Рыжике Рыжиковой - женщине и кошке
Рыжик Рыжикова - женщина и кошка
1. Поэтическо-эротическое сказание про Рыжика
Маленька кошечка, хвост запятой, лапочки моет прилежно. Рыжая шёрсточка - пятен узор, плюшем топорщится нежно. Носиком розовым, бровью вразлёт, глазками - вся она вышла. Если и думать о чём-то могёт - только о серенькой мыши. Грацией, статью и рыжестью - в масть, и голоском - певица. И не она при дворе живёт, а двор для неё - царицы. Медленно ходит, не слышно шагов - это она крадётся. Уж и охотница, и птицелов - вряд ли такая найдётся.
Только её добродетель не в том, чтобы там ни ворковали. Лаской берёт она деток, котов и прочие Божие твари. Просто ложится на коврик цветной и поднимает лапки, и выставляет животик свой - на! забирай в охапку. Глазки прижмурит. Головкой боднёт. И замурлычет дивно. И на бочок повернётся и вновь размуркотится мило. Ну а потом вдруг подпрыгнет легко - прямо к тебе на руки. Здесь так удобно. Здесь так тепло. Здесь слышатся сердца звуки.
Сердцу она задаёт урок, ритмы его усмиряя. Ты улыбнёшься. Тебе хорошо, жизнь ей свою доверяя. Она раскинется на руках, лапки потянет пружинно. От ушек до хвостика - нега сама. Ласки кошачьи нужны нам. Ночью с тобою уляжется спать. Сон сторожить недолгий. Место - во впадине живота, под утро уляжется в ноги. Ты не посмеешь просто так встать, Рыжика не погладив. Посмотришь в окно. Удивишься:
опять
мир очень добр
и
божественно
ладен.
2. Рыжиковы думочки
Ну о чём может думать Рыжик? Она сидит на подоконнике и смотрит на мир в оконной раме. Улавливает своим острым глазом едва заметные движения, а на более заметные реагирует поворотом глаз, ушей и вибрисс*. На стремительные сигания птичек, порхающих туда-сюда, как нарочно, перед окном, поворачивает резко голову по ходу их лёта и издаёт странные потрескивания-покряхтывания, подёргивая при этом верхними вискер-брейками** и щёчками-подушечками.
Всё, что движется, колеблется, живёт - интересует Рыжика. Иногда она нетерпеливо перебирает передними лапками, и кажется вот-вот упорхнёт с оконца не хуже той птицы, которая расположилась на соседнем дереве и периодически издаёт победные 'Карррр!'. Но упорхнуть не получится. Оконная рама закрыта. Перед носом Рыжика прозрачно-голубоватое стекло. Пока кошечка сидит на подоконнике, она ни о чём не думает - улавливает движения. А когда, устав от напряжённого слежения, спрыгнет вниз и уляжется на прохладный дощатый пол, тогда, прикрыв глаза, сразу же предаётся размышлениям.
Да-да! Рыжик, конечно же, думает о коте! Она закрывает глаза плотнее, подпирает лапкой подбородок и предаётся грёзам, так свойственным любой кошечке. (Скажем по секрету, и коты ими тоже не гнушаются!). Итак, она думает о нём. Однажды по телевизору в одном из ток-шоу услышала Рыжик краем пушистого уха, что можно надеяться на судьбу, которая должна подбросить суженого, лишь тогда, когда в голове уже будет сформирован его образ. Вот Рыжик и трудилась над формированием милого ей образа.
Несколько дней подряд она подбирала имя коту. О! Сколько имён она перебрала в своей круглой головушке! И ни одно не подходило под Рыжикову концепцию. Как? Как назвать кота - воплощение мудрости и бесстрашия, а вместе с тем - простоты и доступности? И однажды с птичьим чириком, влетевшим в открытую форточку, пронзил Рыжикову голову инсайт. Он будет зваться Ванычем! Вот имя, достойное настоящего кота! ВАНЫЧ. Ваныч-ёлы-палыч!
Теперь думки кошачии потекли резвее. С именем дело пошло. И пошло так споро, что стали Рыжику на ум всякие забавные стишочки приходить. Ну например:
Ёлыч-палыч кот Иваныч
Попросился к кошке на ночь.
Та стояла у двери:
"Ёлы-палы, рупь гони!"
Или такой:
Как-то раз пушистый котик
Демонстрировал животик.
Лёг на спинку, шалопай! -
"Что глазеешь? Гладь давай!"
Представила Рыжик его этаким фраерочком заграничным. Думала-думала, к какой стране приписать бы его? Не один день вылёживалась на полу, голову ломая. В конце-концов, придумала. Пусть будет Мозамбик. Страна далёкая, непонятная, заманчивая. "Там много пальмов и летающих рыб" - прошелестело у неё под вибриссами. И тут пошла настоящая поэзия. Как в чувствах, так и в стихах. Образ суженого кота был создан, осталось только усиленно его представлять, ожидая воплощения в живой пушисто-хвостато-усатой стати. И стала Рыжик поэму сочинять про кота. Сочинила.
Сон кота Ваныча
Мозамбикский котик рыжий
спал и видел во сне лыжи,
как он утром зимним снежным
встал на них и так небрежно,
тихо-тихо, скрып да скрып,
прошагал почти в Египт.
Теперь Рыжику совсем хорошо стало. У неё есть образ Ваныча. А скоро и сам кот появится. По-крайней мере, так психологи утверждают: сначала образ, а потом - жених.
_______________
* Вибриссы - т.н. брови и усы
** Вискер брейк - переход между мордой и щекой
3. Как Рыжикова работала консультантом
Приходят к Рыжику всякие коты и кошки, говорят: "Ты рыжая, больше нас шурупишь и по сайтам разгуливаешь, подскажи, как автобиографию писать. Нам для резюмов надыть. И желательно куцынькую биографию, как обрубленный хвостик".
Пораскинула Рыжикова остатками нейронов (о! какое слово знает!) в сером веществе мозга и решила для просителей одну универсальную, типовую автобиографию сочинить. А там пусть подставляют свои данные разные твари и остаются довольны.
Но сначала Рыжикова придумала план. Ну как без плана! Любое хорошее дело без предварительных набросков - ф топку летит! Недолго думала, составила несколько пунктов:
1. Обязательно указать кличку
2. Год рождения желательно скрыть
3. Выбрать из перечня всех профессий ту, которая наиболее приглянулась, и смело обозваться её представителем
4. Опыт работы: желательно что-нить противоположное обозначенной профессии
5. Указать как можно больше мест работы - так солиднее
6. Последняя занимаемая должность - любая на выбор, но не ниже зам.ген.директора
7. И напоследок мявкнуть что-нить такое сумашедшее, штоб читающий свалился под стол
ПРИМЕР АВТОБИОГРАФИИ***:
Я, Ярослав Свиридов, больше известный как Славка (и больше ничем неизвестный), родился в тот же год, что и многие мои сверстники. Получив диплом журналиста, решил устроиться по специальности и пошел работать обкусчиком ниток на воронежскую ткацкую фабрику "Вакханка". Далее неоднократно менял места работы и профессии: заводчик элитных жаб; оператор тяжелого машинного доения; диктатор в маленьком африканском государстве. Сейчас работаю редактором в журнале MAXIM. Вот. А так как теперь вы слишком много знаете про меня, мне придется вас убить. Вы уж простите.
Так Рыжикова заработала себе славу консультанта.
_________________
*** Автобиография натуральная, придумана и написана лично Ярославом Свиридовым.
4. Кто тут против эмоций? или Как Рыжикова работала психологом
Дружила Рыжикова с котом. Давно, ещё до Ваныча. Дружила и радовалась. А кот был жизнью задёрганный, часто прикладывался к пузырьку с валерьянкой, любил поколотить себя лапой в грудкиЄ и повыкобениваться немножко. Матёрый был кот: как заорёт благим матом, так ему все другие дворовые коты подпевать начинают. А кошечки на зов выходят из подворотен и ну хороводы вокруг него водить. А он грудочку свою тощую выпятит, приосанится - чистый жених, даром что худой и женатый.
Рыжикова магнетизм его чуяла, хвостиком виляла, подходила к нему и лобиком о его горделивую головушку стукалась. А сначала издалека предварительные флюиды посылала. Харизматичный был кот. Один недостаток в нём застрял: не любил он эмоциональных проявлений. Посмотрит так строго на Рыжикову и пеняет ей: хвостом-то шибко не шевели! Горевала Рыжикова. Пыталась хвостик ленточкой привязывать, на бантик кокетливый завязывала, а он развязывался тут же, как только хвостик снова ходуном ходить начинал. Как будто Рыжикова была сама по себе, а хвостик её - сам по себе. И ничем его не удержать!
А когда найдёт на неё кручина по причине котовьего непонимания, умостится она на голую земельку, лапки под себя подожмёт, хвостик под шёрстку запрячет, ушками поникнет, глазками поблёкнет, а кот снова недовольно: что за театр Шекспира?! трагедий мне ещё недоставало! Ну а когда Рыжикова вдруг даст волю своим чувствам, замяукает пронзительно, требуя объяснений от кота, а он опять за своё: мадам! Вы слишком экспрессивны!
Пригорюнилась Рыжикова. Стала самообразовываться. Литературку всякую психологическую почитывать, философов древних и современных, писателей-классиков - так хотелось ей оправдание для своего живого хвостика найти. Наловила мышей и крысок, начала с ними эксперименты проводить - настоящим психологом сделалась. Результаты опытов в тетрадочку заносила. Много месяцев ушло у неё на исследования. От мышей и крыс перешла Рыжикова на исследование художественного материала. Зачитывалась поэтами. И в ту же тетрадочку цитатки выписывала. Уже и с котом она больше не дружила, но подтверждение своим эмоциональным проявлениям таки нашла.
Вот некоторые моменты истины.
- Просьба или требование "Паппрашу, без эмоций!" - говорит скорее о невежестве требователя, нежели о том, что эмоции - лишнее в коммуникации животных и человеков.
- Эмоционировать - это не стыдно! За проявление своих эмоций не надо краснеть. Рыжикова выяснила, что потребность в эмоциональном насыщении является физиологической, несмотря на то, что сами эмоции несут в себе психологическое содержание. Обоснование: всякий орган должен функционировать, в противном случае произойдёт его инволюция, деградация. Следовательно, центры эмоций нуждаются в функционировании, т.е. в проявлении эмоций для того, чтобы сохранить свою реактивность.
- Те, кто полагают, что скрывая или умерщвляя свои эмоции, поступают мужественно и разумно, непростительно ошибаются. Они бредут в бесчувственную чащу и похоронят там данные им природой сокровища (см.пункт выше).
- Установлено, что человек испытывает потребность так же и в отрицательных эмоциях - в страстях и прочих жутких переживалках. Поэты дружно подтвердили это утверждение:
Таких две жизни за одну,
Но только полную тревог,
Я променял бы, если б мог...
Я праздный отдал бы покой
За несколько мгновений
Блаженства иль мучений.
М.Ю.Лермонтов
О, господи, дай жгучего страданья
И мертвенность души моей рассей...
Ф.И.Тютчев
Пошли мне бури и ненастья,
Даруй мучительные дни, -
Но от преступного бесстрастья,
Но от покоя сохрани!
И.С.Аксаков
Как та чахоточная, что в ночь
Стонала: ещё понравься!
М.И.Цветаева
- Обнаружено, что эмоции, связанные с любовными влечениями, напрягают душу, вызывают к жизни все таящиеся в ней ресурсы и уже этим порождает прилив творческой энергии. Но эти эмоции - как и посильная рефлексия по поводу них - отнюдь не всегда связаны с позитивными переживаниями. Любовные страсти вызывают радости ничуть не реже, чем страдания. И те, и другие имеют, однако, для эмоционального и нравственного становления человека сходное значение. Они обогащают человеческую душу, заставляя человека познавать новые грани жизни, пробуждают в нём потребность в неизведанных до того переживаниях и одновременно создают способность к ним. Извечные физиологические инстинкты обрастают при этом сложнейшей психофизической мотивацией. Они подвергаются социализации и превращаются в источник творческого вдохновения, интеллектуального и эмоционального роста. В этой связи может быть глубже понята и креативная нравственная роль сострадания.
Иными словами, человек не способный к выражению чувств и эмоций, не в состоянии переживать жизнь, становится творчески неплодотворным, тормозится развитие его личности.
Полистав заветную тетрадку, Рыжикова успокоилась. Нацарапала средним коготком правой лапки обоснования для виляния хвостиком и отправила с посыльным бывшему другу коту-ворчуну. Сама же, обнаружив под шёрсткой эмоцию глубокого удовлетворения, расположилась поудобней на диване и предалась беззастенчивому эмоционированию.
Так Рыжикова заработала себе славу психолога.
Рыжиковы "ассистены" в исследовании эмоций : Ю.Л.Бессмертный, Б.И.Додонов.
5. А вот кому посмеяться! или Как Рыжикова увлеклась новым видом литературы
Вы не подумайте только, что Рыжикова - синий чулок, потому что классиков почитывать любит. Она - ажурный чулочек, кошечка с тонкой психической организацией и изысканным вкусом. То, что ей до всего есть дело, спишем на инстинкт и не станем её за это журить. Иногда она позволяет себе сходить налево, изменить своей страсти, и раздираемая муками кошачей совести, хохочет в лапку, почитывая литературные изыски в стиле "живой журнал".
Её привлекают уникальные пишущие персонажи. Что это за звери? Это обыкновенные блоггеры (простите великодушно за непотребное слово!), которые ведут дневник в интернете. Часто за таким персонажем скрывается необыкновенный человек. Скажем прямо, талантливый расказчик. Этот человек выбирает себе имя, например, "Скотинка" и от имени этого персонажа ведёт свои записи. Ну почти, как Рыжикова о своих классиках, только с огромной разницей в языке изложения и в степени эмоционального накала.
Рыжикова избирательна, поэтому в её закладочках не найдёте томного душевного эсгибиционизма или смурнятины в стиле трэш, она ценит юмор и добродушное веселье, выбирает тексты с минимумом языковых штампов и слэнговых языков. В её любимом жанре уже вырисовалось несколько фаворитов. Один из них по странному стечению обстоятельств носит имя Ваныча, которым кошечка однажды наградила образ кота из собственной мечты.
Итак, две небольших записи любимого персонажа.
1. "Три тыщи букв о технике невербальной обиды"
У меня под домом кулинария. Я уже рассказывал, там продают кишечные инфекции, недорого и с соусом. Всем постоянным клиентам, кто год питается и выжил, в подарок язва всего пищеварительного тракта.
Я бы туда не ходил. Но Люся бывает жыстокой, как динозавр, говорит обидные гадости. Например, что Рокфеллер зарабатывает больше. Такое пережить невозможно и я отказался ужинать её супом. Тем самым дал понять, кто в семье художник, а кто сатрап и сумасброд женскаго полу.
Вы не представляете, как приятно быть одиноким мужчиной в продуктовом магазине. Особенно, если берёшь сентиментальные кефир и полуготовые шницеля. Ах, как все сопереживают в ваш позвоночник, от достоинства звенящий!
Конечно не все так просто. Надо ещё уметь дрогнуть голосом, произнося: - Три голубца, пожалуйста. И улыбнуться миру устало и снисходительно. Разрушительная мощь этого приёма огромна. В нём больше нецелованного вдовства, чем во всех романах Шарлотты Бронте вместе взятых. Чуткая очередь вздыхает выразительно, даже поскуливает. Будь эта очередь женской сборной по пляжному волейболу, я б на ней женился, ей богу. Настолько мы друг другу симпатичны. Но пляжных волейболисток ещё с детства раскупают и сторожат потом с доберманами и евнухами. В очереди клубятся одни метательницы молота и ядер, недефицитные с детства. Каждая по шесть евнухов за раз душит одной левой. Я стесняюсь таким женщинам предлагать серьёз.
Обычно продавщица радеет обо мне, будто лесничий о ценном изюбре: - Не берите блинчики, мужчина, возьмите строганов, он свежее. Бровями взмахнёт как птеродактиль и ударение сделает: - Свежее он! И сразу понятно: блинчики сулят сыпь, удушье, долгую агонию, а свежий строганов - лишь весёлую беготню по коридору, к сортиру и назад.
Так всегда было. А тут продавщица ничего не сказала. Только посмотрела в глаза долго, как бы прощаясь. И промолчала. И конечно, это оказались быстродействующие голубцы улучшенной конструкции. С мега-злыми внутри микробами.
Вьетнамцы саранчу некипячёную лопают, пауков немытых прямо с грядки, и ничего. А мне желудок сказал что всё, он подаёт на развод, он потратил на меня молодость, с него довольно, дальше я могу есть во что хочу. Сложил в чемодан селезёнку, печень и стал искать в организме окно, чтобы выпрыгнуть и убиться.
Я знаю подход к тем, кто потратил на меня молодость и не решается потратить старость. Таким быстро надо наобещать что-нибудь важное, без чего не выжить. И я пообещал желудку колечко с синим камушком. И может даже туфельки. Желудок твёрдо решил пенсионерить вне меня, и я размахался аж до шубки.
А Люся такая девушка, про колечко слышит сквозь всё - сквозь сон, три кирпичных стены и шум водопада. А про шубку прямо из мыслей считывает с другого конца галактики. Берусь, говорит, образумить твоё пищеварение. Со скидкой. Всего за туфельки. И дала мне таблетку. И целебного супа с фрикадельками. Это стал самый дорогой суп в моей жизни. Но и самый полезный, в смысле образования. Я с тех пор необидчивый, как Будда, осмотрительный как Одиссей и бедный как Рокфеллер.
2. "Триллер. Многа крови"
Просыпаюсь ночью, слышу, жужжит что-то.
Дождь, казалось, лил отовсюду, даже снизу вверх, так быстро промокали до трусов редкие похожие. Армией рассерженных приведений ревел в дымоходах ветер. Это была одна из тех абсолютно ненастных ночей, когда сам Сатана никуда не ходит, сидит в качалке у камина и сочиняет под псевдонимом Лариса Рубальская.* Даже машынные воры в ту ночь спали. - Нечего в такую погоду мокнуть до трусов - думали во сне машынные воры, - завтра стихнент, пойдём и сопрём чиво надо. Pesen net смотрел тревожные сны в соответствии с погодой - про одуванчики. И вдруг раздались скрежет, вой и лай. Будто бригада ужасных молдаван, (все - шестирукие мутанты) разом дырявила дыры, пилила пропилы и зашурупливала (тьфубля) шурупы где-то в районе кухни. Я давно собирался под кровать топор положить, на такой случай. Потому что тапочкой много ночных шестируких молдаван не убьёшь. Делать нечего, сел на коня поскакал сражаться за двухкомнатную Родину. В руках тапки, один метательный, второй для фехтования.
А в коридоре, мамочки мои, Люся ручным комбайном косит ноги. Раньше тырила мои бритвы, а теперь вот. Браун Силькапиль, прости господи. Я говорю, Люся, убавь громкость-то, эпилятору. Ночь же, многие спят. Например, я. В ответ Люся вежливо послала меня в жопу и за это я расскажу вам историю с Цытатой.
Ван Гог жил - себя не жалел, истово, наотмашь. И рисовал так же, размашисто. И брился. Ну и домахался до славы художника-хирурга. Хотя странно, почему ухо, вообще-то в эпицентре щетины нос растёт. Видимо, темперамент можно мерить сантиметрами, от места бритья до поражённого органа. У Ван Гога - 6 сантиметров. А я вот тихоня. Всего-то 2 см. Зато я очень постоянный, каждый раз, как свежая бритва - так пластырь на шнобеле. Один хороший тест подтвердил мою покладистость и смиренность, выдав такой результат: Среди персонажей "Золушки" вы - Тыква. Если кто предпочёл бы быть шестёркой лошадей или мешком гороха, значит тот не знает женщин. Женщины выбирают мужчин-ягодков: кабачков, огурцов или вот тыков.
Люська - антипод мне. Как-то раз, брея лодыжки, она поранила аж бедро. Это сантиметров тридцать по прямой, через чащу. Значит ветренная и буйная, как пять Ван Гогов. И зря мы ей купили Силькапиль. Она же растёт, как личность. Лет через семь, глядишь, переплюнула бы Живописьца, попала бы в новости под броскую шапку Брея ноги, женщина случайно сносит себе ухо! И Ван Гог от зависти скурил бы годовой урожай кубинских сигар.
*Просто вспомнил одну девушку, она Рубальскую наизусть знала, всю.
3. "Мемуар"
В юности я занимался художественной гимнастикой. Я мог заниматься ею часами. Только её показывали редко, оттого моя половая жизнь не была регулярной. Не умея мимикрировать под рослое и кудрявое (Лукоморский дуб, кентавр Хирон, пианист Левон Оганезов), при встрече с гимнасткой я надеялся только на Пастернака. И вот, однажды прихожу к знакомым, а по дому ходит живая гимнастка в мужской рубашке и белых трусах. Белые трусы - эмблема любви. (Чёрные трусы - эмблема печали. Красные означают "стоп" и "лежать". Зелёные - "идите". )
- Февраль! - обратился я к трусам. - Достать чернил и плакать! И достаю чернил. - Какой вы интересный мужчина - ответила девушка глазами. А вслух только расстегнула рубашку. - Писать о феврале навзрыд, - добавляю, имея ввиду готовность к спариванию. - Пока грохочущая - перехожу на визг - слякоть весною чёрною горит. И аккуратно сажаю [мессершмидт] девушку на диван. Тут она поднимает ногу и выключает свет. Прям с дивана ногой дотянулась до выключателя. Это был жест неземной красоты. Стоп, говорю. Теперь наоборот, включи свет. А теперь выключи. Включи. Выкл. Вкл. Выкл. Всё. Большое спасибо. Это был лучший секс в моей жизни. Ты иди, а я посплю.
Отступление 1. В детстве все девушки делали вид, что главное в них - руки, глаза и волосы. Только художественные гимнастки честно и открыто признавали в себе наличие писи. Одной, или даже нескольких. По крайней мере, их рук и глаз я не помню, зато писи - во множестве.
Отступление 2. Пирса Броснана вожделеют даже хомячки. Нас же, маленьких лысых сантехничков, алчут только тяжело больные унитазы и соседи нижних этажей, чей евроремонт смыло в подвал. Чтобы заинтересовать ещё хотя бы хомячка, сантехник вынужден притворяться эрудированым, добрым и даже честным. Встречаются также сантехники с имиджем "ум и грация". Знаю ещё одного с как бы рельефным торсом, ещё двух, якобы не жадных, и Васю. Вася в конкурентной борьбе использует тушь "буржуа" и духи "опиум". Сам я работаю под внимательность и поэтичность. Потому что Вася из меня никакой. *вздыхает*
Продолжение. Как выяснилось, выключение ногой света доминировало в списке полезных умений этой девушки. Мы с ней прожили шесть лет, потом она ушла к одному диджею, он был красивее меня на 40 килограммов, плюс очки и псориаз. Я клялся дотолстеть, покрыться коростой и окриветь на левый глаз. Тогда она ко мне опять вернулась, но кажется иногда, что только притворяется.
6. Муар ля паризе, или Как Рыжикова стала мемуаристкой
Сидела Рыжикова как-то на пенёчке. Обозревала природу вокруг пенька и жизнь свою прошлую. Вспоминала, как юбочки носила короткие, и стрижечки а ля Гаврош. Мужчины были тогда активнее, шеи ломали, оглядываясь на Рыжика. Не одного пришлось похоронить. Крестики напротив имён в списке кавалеров множились, и Рыжикова искренне удивлялась размерам кладбища. На это удивленье отреагировал червяк внутреннего чувства (дракон злорадный!) и стал перед Рыжиковой кольцами поверчивать и слизистой блестеть.
- Ша! - засвистел шепеляво поганец. - В твоей колоде последний шанс. Если и тут крест нацарапаешь, покину твоё нутро и станешь стерильной.
Нет, Рыжикова хотела ещё котяток народить, поэтому удава послушалась. Обещал управлять ею, безглазый.
Рыжикову теперь можно было увидеть у литературных кафе. Прохаживаясь туда-сюда перед входом, она делала вид, что здесь ей назначено поэтом. Но приставали только проходимцы. Рыжикова благородно посылала их "на". Второе место дислокации - последние ряды галёрки в дни театральных премьер. Галёрку пришлось вскоре покинуть навсегда. Там, едва умещаясь в креслах, сиживали прядильщицы и мотальщицы с "Веретена" и карусельщицы с "Красного треугольника". В их дородных телах жили две страсти: ржание и рыдание. Бабищи отдавались им прямо в фанерных креслах галёрки, бесстыдно тряся арбузами грудей и подушками животов. Такая пoрнография калечила чувство прекрасного. Не того искала Рыжикова! И, тонкая душа, в отчаяньи ударилась в спорт.
Ударилась так, что на недельку загремела в больницу. Думаете, что ей залили гипсом какую-нибудь лапку? Ха-ха! Рыжикову скрутил аппендицит. В приёмном покое с неё содрали все одежды, даже гипюровые трусики и шёлковый лифчик. Больничная кастелянша не иначе, как из подрывных антисоветских соображений, выдала несчастной рубашечку по пояс. Рыжикову уложили на каталку и потащили через этажи и коридоры в палату. В палате боли исчезли. Только начинающая спортсменка решила слинять домой, как заявился медбрат. В руках у него сверкала лезвием бритва и угрожающим жгутом скрутилось белое вафельное полотенце.
У Рыжиковой заметались в предсмертной агонии мысли: Будет душить или так горло перережет? Она вся сгруппировалась и решила ежели что катапультировать в раскрытое окно.
Убивец улыбался. Он был даже где-то симпатичным. Подошед к больной, откинул отработанным движением одеяло. Прочь! И Рыжикова предстала пред киллером голенькой, в небольшой распашёнке до пупа. Она замерла от страха и неожиданности.
Это странное смущение заинтриговало Рыжикову и позволило ей немного расслабиться.
Медбрат-душегуб приступил к акту. Он заправски отлепил ноги Рыжиковой друг от дружки, открыв белому свету заросший кучерявой растительностью бугорок. Больная зорко следила за выражением лица представителя медицины. Оно стало сосредоточенным и не на шутку серьёзным. Нежными прикосновениями безопасной бритвы сносил молодой медик девственный опушек и старательно обтирал полотенцем ТО САМОЕ место, освобождая его от волосков. Рыжикова окончательно расслабилась. Она ещё никогда не получала удовольствие от медицинской процедуры. Медбрат это заметил.
Тут ворвалась в палату тётка-врач и сломала весь кайф.
- Иванов, что вы здесь делаете?!! Я направила вас в третью палату! В мужскую!! А здесь девочка семнадцатилетняя! Ну-ка марш отсюда! Бестолковщина!
И уже ко мне:
- Всё в порядке? Ничего плохого не произошло?
- Нет, было очень хорошо. Мне понравилось.
Признаваясь чистосердечно, я сделала роковую ошибку. Тётка-врач сощурила ехидно и без того маленькие глазки и отрезала, будто аппендикс оторвала:
- На операционном столе будет ещё лучше! Это я гарантирую!
Да. Расплата за минутную слабость была несоизмеримой. Тётка отделалась двумя местными уколами в правый бок Рыжиковой. Добралась до её кишок и так их вертела-крутила-на руку наматывала, что выла Рыжик от дикой боли, а живодёрка посмеивалась:
- Приятно? Ха-Ха-Ха! А так? ПРИЯТНО?!!
Эххх... Опустим хорор, всё-таки у нас эротическая проза.
Спустя несколько часов после операции приспичило Рыжиковой справить нужду. В утку прудить ей не позволяла молодость. Она еле-еле встала с кровати, вышла из палаты и японскими шажками направилась по коридору. Был вечер, полумрак. Навстречу шёл медбрат. Он остановился перед болезной. Высокий, стройный, в белом халате и модных джинсах стоял он перед небольшого росточка девушкой с огромными глазами, красивыми каштановыми волосами и обнажённой, с бритым лобком и в символической рубашечке до пупа. Он улыбнулся своей убийственной улыбкой, подхватил Рыжика на руки и отнёс её к туалету. А потом обратно в палату.
Прошло семь дней. Рыжика выписали. Она получила свою одежду и даже гипюровые трусики с шёлковым лифчиком. Переоделась и вышла из отделения. На пороге ждал медбрат-киллер с огромным букетом цветов. О том, какие ночи дарил Рыжиковой злосчастный медбрат - отдельная повесть.
7. Зимнее сказание о Рыжике. Жалостливое.
Снова снегами укрыта земля, кошечке прятаться впору. Домика нет у неё, и она лапками вырыла нору. Старенький шарф притащила туда и застелила дно пухом. И улеглась, и затихла, и спит, и не поводит ухом. А над полями таращится стынь, хочет зверей заморозить, ветер-проныра - любитель повыть и по дорогам елозить, месяц щекастый в холодной ночи светится ярче и злобней... Кошечка в норке свернулась клубком, так ей теплей и удобней. Как же случилось, что в поле она, а не в уютной кровати? - Добрый хозяин женился. Жена рявкнула кошке: 'Хватит! Брысь восвояси! Катись колобком! Только попробуй вернуться!'. Схватила за шкирку и выкинула, бедняжке не дав обуться. В поле теперь Рыжик дико живёт, впроголодь и замерзая. 'Слышишь, хозяин? Прощаю тебя и не держу долго зла я. Пусть в твоё царство явИтся любовь. Не вспоминай о кошке. Знай, она сердце твоё берегла, своё теряя по крошке'.