Борис приставил к его животу длинный кухонный нож.
- Да я тебе, с-сука, в отцы гожусь, - просипел, - а ты рыпаешься...
Шурик молчал. Он, не отрываясь, смотрел в мутные глаза ээка с 10-летнем стажем. Первое в жизни ощущение острой стали у своего живота ошеломительно, как первая любовь. Боковое зрение машинально фиксировало безлюдный коридор коммуналки. Вариант картины "Затихло".
Развязку некоторых событий можно угадать с самого начала. Как в одной из разноцветных книжек соседа Паши...
***
Шурик любил ходить в "Зоопарк живых насекомых". Там, среди стеклянных кубических миров, напичканных пестрыми заморскими жуками и лаковыми скорпионами, он изобрел свою секретную игру.
Если приблизить свое лицо к стеклу одного такого ящика близко-близко, свершится Превращение...
Перед потрясенным наблюдателем во весь горизонт распахнется инопланетный ландшафт. Потрясенный наблюдатель увидит, как в причудливых поселениях затаились Они - неведомые создания, живущие по своим, неведомым пришельцу законам. И пахнет в лицо то ли затхлостью, то ли враждебностью, то ли равнодушием...
Ты стоишь на пороге иного мира. Гость, которого не ждали. Иди-отсюда-мальчик-не-мешай...
Шурика это забавляло. Но иногда это "чувство зоопарка" находило на него, когда открывалась дверь одной из коммуналок Культурной столицы нашей Родины.
Он делал шаг в неприветливое полутемное пространство и чувствовал тот же самый затхлый запах... запах, которому не место в человечьем мире.
А потом девушка, снимавшая комнатку в это мрачном мирке, целовала его в щеку, и наваждение исчезало.
Вот и сейчас...
- Привет!, - Аня улыбалась ему на пороге коммуналки. Улыбка-кленовый листок на серой бетонной платформе подземной электрички. Такая же непостижимая здесь...
Зоопарковые аналогии Шурика Аню сердили.
- Здесь живут люди. Не лучше и не хуже тебя. А ты - сноб, - и она целовала его, смягчая эпитет...
- Я блины жарю! - похвасталась она, открывая Шурику дверь своей комнаты, где негромко царил Шопен.
- Ура, - улыбнулся он, вручил ей цветок-розу и пошел снимать обувь, - ну, как там сосед твой, который Борис. Не балует?
- Сегодня тихо. Вроде, трезвый, - и она упорхнула на общую кухню.
Шурик плюхнулся на стул и вытянул ноги к обогревателю.
Он приходил к ней после работы каждый вечер, вот уже полгода. Шурик мечтал, что когда-нибудь увезет ее отсюда - вот-вот должны были поднять зарплату. Ветхая коммуналка и светлая юная Аня казались ему несовместимыми до абсурда.
Однако внешняя хрупкость Ани была обманчива. В глубине этой ранимой сластены таился тот самый стержень, о который обычно разбиваются превратности судьбы. Бытовые тягости коммуналки она переживала с удивительным мужеством. Да и соседи были в меру добрые и в меру склочные. Это жисть...
Ситуация в коммуналке осложнилась пару месяцев назад. Из тюрьмы "откинулся" Борис - хозяин комнаты, пустовавшей 10 лет.
Умеренно добрые и склочные коммунальные обитатели забоялись возвращенца с первого же дня. Борис приводил дружков, пил стеклоочиститель ящиками и потихоньку выносил вещи из комнат своих соседей. Из комнаты Ани в ее отсутствие он украл несколько дисков. Аня расстраивалась, Шурик злился. Но не пойман - не вор. Однажды Борис поколотил жену соседа - строителя Паши. Та вызвала милицию. Паша активно защищал Борю перед правоохранителями.
"Понятное дело, у них же сын маленький. А этот даже по коммуналке с шилом в кармане ходит", - говорила немевшему от таких раскладов Шурику Аня. Своего 11-летнего сына Паша иногда приводил к Ане заниматься английским или играть "в поддавки". Спокойный и вечносерьезный Вовка Ане нравился.
Шурик потянул носом воздух. Мистический блинный чад на цыпочках пробирался в комнату и потихоньку творил из этой старой коробки уютный семейный очаг. Шура представил, что у них давно своя квартирка, и скоро придут шумные друзья, и нарядная Аня накроет стол, и...
Дверь резко распахнулась. Через порог влетела заплаканная Аня и, швырнув тарелку с блинами на стол, забилась в угол. Закрыла лицо руками. Узенькие плечи вздрагивали.
Шурик подскочил.
- Борис?!
Она не ответила.
Шурик прыгнул в свои зимние ботинки. Его колотило. Кое-как завязал шнурки на ботинках и рванулся на кухню.
Борис был там. Из жилистого лица на Шурика глянули бесцветные глаза.
- Пойдем со мной. - дрожащим от бешенства голосом сказал ему Шурик. - Что ты ей сделал?
Борис неторопливо поднялся. Быстро оглядел хаератого Шурика с головы до ног.
- Ну, пойдем...
Они вышли в коридор. Шурик распахнул дверь Аниной комнаты.
- Иди, извиняйся (Это было первым, что пришло в голову. "Будет артачиться, тогда в табло", - подумал он)
- Пойдем на лестницу лучше, - невозмутимо сказал Борис. - поговорим.
Шурик рванул собачку замка входной двери.
Борис, стоявший за спиной, вдруг сильно толкнул его в спину. Шурика откинуло за порог. Борис попытался закрыть за ним дверь - Шурик успел поставить ногу.
- Не приходи сюда больше, - сказал Борис, - хозяин здесь я. А ты - фуфло.
Шурик цепенел под его взглядом, но ногу не убирал. "Вот что значит - "матерый", - почему-то подумал, глядя на коренастую сухую фигуру 40-летнего зэчары.
- Через пять минут тебя здесь нет, - сказал Борис и вдруг быстро скрылся в своей комнате. Когда растерянный Шурик закрыл за собой дверь, зэк вернулся.
- Стоять, падла, - прижал Шуру к стене. В руке Бориса был кухонный нож
- Да я тебе, с-сука, в отцы гожусь, - просипел, - а ты рыпаешься...
Он еще раз толкнул молчащего Шурика твердой, как доска, ладонью, и ушел к себе в комнату.
- Пять минут, - донеслось из-за двери.
Шурик вошел в в Анину комнату. Трясущейся рукой вытащил из кармана мобильник. Аня, сидевшая в углу, смотрела на него круглыми от страха глазами.
- Саша, куда?!
Шурик накинул куртку.
- Я скоро буду, - сказал он, засовывая в карман ключи от входной двери коммуналки. Аня сказала что-то еще. Но он уже выскочил на лестницу.
Он шел по вечерней улице, глотая летящий снег на ходу, и думал, что такое случается с каждым. С кем-то часто, с кем-то реже, но рано или поздно - со всеми. Катишь себе по наезженной, и вдруг раз - перекресток.
И кто-то в черном курит неподалеку.
И первая предательская мысль "а ну его... Не тронь дерьмо...Промолчать, само устаканиться..." Заразная штука, доложу я вам...
Телефон запикал кнопками.
- Саня? Здорово. Слушай, тут на меня один зэчара прыгнул. С ножиком. Можете с Лехой подъехать? Да, я встречу у метро, возле Ани. Давай, жду...
Друзья приехали через полчаса. Двое. И пьяные в драбадан. Шурик посмотрел с сомнением - "может, не стоит сегодня?"
- Нормально, брат, - сказал широкий бритый Леха, покачнувшись, - веди.
"У него - нож, у меня - друзья", - подумал Шурик. - "Все по-честному",
- Он там один? - спросил по дороге Саня.
- Ну да. Когда разбираться будем, все соседи за нас встанут. Сто пудов. Достал он их, а сами выступать боятся.
Леха сплюнул.
- Пришли, - дрогнувшим голосом сказал Шурик, остановившись у подъезда.
***
Все, что случилось потом, походило на странное сновидение.
Как во сне, Шурик видел, как Леха, войдя в комнату, задал уточняющий вопрос:
- Ты Борис?
- Ну я, - лениво подошел к нему зэк и тут же получил бесцеремонный удар головой в свое жесткое лицо.
Борис пошатнулся и попытался схватить табурет. Подскочили Шурик и Саня, и началась свалка.
Как во сне, Шурик видел появившихся в коридоре соседей. Их было значительно больше, и по-вестерновски забурлившая драка плавно перешла в избиение. Окоровавленный Борис ползал по полу и плаксиво причитал: "На старика набросились... Старого человека толпой пинали..."
- Ты че, охамел?! - орал Паша Шурику, - Ты че Борю трогаешь, а? Ты че их сюда привел, а?
Громко и зло кричали коммунальные женщины. В основном, они наседали на выскочившую в момент свалки из комнаты Аню - хрупкая любительница Шопена заклинала своим негромким голосом не поворачиваться к Борису спиной. (Боря быстро оценил новый расклад сил и уже сбегал за ножом)Потом приехала милиция - знакомые Паши и Бори. Шурик и его компания милиции не понравились. Охамевшим молодчикам милиция наподдала еще раз.
- Шура, забирай Аню отсюда. Впишу вас у себя пока, - пробормотал Саня.
- Бери все необходимое - и сматываем отсюда, - прошамкал разбитыми губами Шурик Ане...
Они добрели до ближайшего перекрестка и поймали машину до Саниного дома. Всю дорогу зачинщики коммунальной драмы молчали.
- Ни черта не понимаю, - наконец вымолвил Шурик, - стокгольмский синдром какой-то.
- Мы туда еще вернемся, - подытожил сновидение мрачный Леха.
***
- Как не возвращаться?! Ты с ума посходил?! - возмущался наутро Саня, - Один звонок - и все! У Лехи знаешь, какие кореша. Они - не мы, все чисто сделают. Всех под стволы, телефонные провода перережут - и труба!
- Да не надо этого, Сань, - тихо сказал Шурик, уставившись перед собой.
- Да эти люди вообще жить не достойны. Как стадо - он их доит, они его любят. Эти ублюдки своими корявыми пальцами влезли в ТВОЮ жизнь. И ты будешь это терпеть?! Звони!!!
Саня швырнул на тумбочку сотовый.
- "Есть один город, без которого мир станет лучше, - сказал Саня, чуть поостыв, - и это - Догвилль".
Шурик молчал.
Неожиданно он почувствовал лбом холодную прозрачность стекла. Там, за стеклом, он увидел себя, сгорбившегося на табуретке. Аню, свернувшуюся калачиком на чужом прокуренном диване. Яростного Саню. В этом мире за стеклом все было не так. Он не хотел быть частью такого мира.
Шурик, не отрываясь, глядел в маленькую бездну темного экрана замершего телефона.
Человек с перекрестка поднял голову и посмотрел на него из-под шляпы.