Писать о себе - это всегда самое сложное. Родился, вырос, учился... Даже подобные экзаменационные темы всегда ставили меня в тупик. Так что ситуация довольно странная - я могу рассказать о себе и своей жизни на трех языках, но еще никогда не пыталась сделать это по-русски. Что же, можно попробовать.
Чудный, долгожданный ребенок по имени Алёна, то есть я, родился 31 января 1981 года в завьюженном маленьком приволжском городе Чебоксары. Четырех месяцев отроду я была отправлена на постоянное проживание в Сибирь, а точнее в Новосибирск к бабушке и дедушке. Вполне обычная история для нашей русской, тогда еще советской семьи.
Бабушка пела мне песни и рассказывала на ночь сказки, дедушка водил на парады в честь Первого мая и Дня Победы, рассказывал про войну, пес Тарзан катал меня зимой на санках, а летом позволял спать в своей конуре, пока бабушка не находила меня там, и тогда доставалось нам обоим. Но я ничего этого не помню. Все, что осталось в моей памяти, это язычки огня в печурке и разрисованные морозом окна, дурманящий запах ночных фиалок, да пара летних дней, когда меня брали с собой 'за линию' в поля собирать душицу и ягоды. Березы в околках казались тогда такими высокими, их верхушки терялись в пронзительной синеве, залитой солнечным светом, они шумели и переговаривались на своем непонятном языке, даря тень и прохладу измученной зноем девочке, которую не по летнему закутывали в куртку, одевали сапоги и подвязывали платок (клещи в Сибири дело не шуточное). А как пахнут ягоды и травы, а вот в траве прячется мухомор, подмигивая красной шляпкой, и так красива кровохлёбка и колокольчики, и так стрекочут кузнечики, и поют птицы... А потом ты приходишь домой, ставни деревянного домика закрыты, и внутри царит прохладная свежесть, и как необыкновенно вкусна окрошка, и разговоры, разговоры, а там за стеной обрушивает знойные потоки могучий и властный царь лета - солнце.
Потом были возвращение в Чебоксары, переезд, детский сад, школа, поездки каждое лето к бабушке в Новосибирск, 13 лет - море. Моя платановая аллея, где солнечные зайчики прыгают по веткам и листьям, улыбаясь и строя рожицы, величественные кипарисы, дурманящие своим запахом после дождя, устремленные к небу серебристые тополя, трепещущие каждым листком под дуновением ветра, и море. Ласковое и кроткое ранним утром, когда волны настолько малы и стыдливы, что едва целуют камни и твоих ног, разбушевавшееся и неукротимое, в ярости с грохотом разбивающее волны и стены набережной, спокойное и властное, зовущее, манящее, принимающее, когда стоишь на краю пирса, и грудь его вздымается волнами при каждом вздохе.
Что было еще? Книги. Много книг. Друзья, они уходили и появлялись, оставались только настоящие, остальных прочь уносили волны жизни. Мечта. Вернее вначале ее предчувствие. Желание понять, кто ты, зачем ты в этой жизни, для чего, почему именно ты и что ты хочешь или должен сделать? Как маленький росток пробивала она себе дорогу к свету. Хотелось делать что-то, что не делают все вокруг тебя, творить, создавать свои миры, тогда пришли рассказы, стихи, рисунки. А потом были разочарование, неверие в себя, непонимание окружающих, желание быть как все и попытки делать это. Это страшно, когда все твое существо жаждет быть в другом месте, заниматься творчеством, а от тебя требуют - будь как все, живи, как мы, получай престижную профессию... В итоге несколько попыток по воле родителей поступить на экономический, год на филфаке и пять лет на инязе, и понимание, что можно делать все это даже с улыбкой, если знаешь, что ты просто работаешь в лавке у торговца хрусталем, а потом ты все-таки отправишься к своим пирамидам и найдешь свое сокровище, и в жизни все же лучше заниматься тем, к чему лежит душа, а иначе вдруг окажется, что все это зря, но стоит ли о грустном?
