Кубрин Михаил Сергеевич : другие произведения.

Прода к Кольеру

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    прода к Кольеру

  НОВАЯ РОССИЯ избавляется от рублей
  СТЮАРТ ЧЕЙЗ
  
  Полтава, Украина, 1960
  
  Я видел Полтаву больше 30 лет назад. Это было в июле и после долгой поездки через пыльный район мы внезапно свернули за угол и увидели открытую зеленую долину с развесистыми деревьями, ленивой рекой, где купались дети, и белые стены зданий с позолоченными луковичными куполами над листвой. Длинная прямая дорога вела на холм к центру города, к прохладе под деревьями. Здесь был круглый парк, с общественными зданиями вокруг него. Здесь также был музей со многими очаровательными примерами работы кустарей, старыми крестьянскими изделиями кустарного промысла. Я помню вырезанные и разрисованные телеги фермеров, яркую глиняную посуду и ящик с раскрашенными яйцами. Я помню также довольно ужасную картину Полтавского сражения, стреляющих орудий, скачущих лошадей, генералов, отдающих приказы. Это произошло здесь, в 1709 году, где Питер Великий победил Чарльза Шведского и заставил его бежать, раненого в ногу, в Турцию. Европа внезапно узнала о возвышении новой Великой державы в степях и лесах севера.
  Все очень отличается теперь, в 1960 году. Все же я не могу не думать, что если бы эта война не была ограниченной, если бы против нее разумно не боролись, не избегали бы бомбежки гражданских лиц и не гарантировали русскому народу хорошие условия мира, то я едва ли бы писал здесь этот отчёт.
  Полтава в течение многих столетий была тем, что мы в Соединенных Штатах называем административным центром или рынком, приятным провинциальным городом с населением приблизительно в 130 тысяч человек. Это всегда был красивый город, и она остается таким городом сейчас, хотя значительно изменилась.
  Площадь здесь все еще здесь обсажены деревьями, но церкви стояли разрушенные и не ремонтируемые. Некоторые новые уродливые жилые дома и новые фабрики были построены после Второй Мировой Войны, чтобы заменить разрушенные при российской тактике выжженной земли. Это - перестроенный город, но он все еще сохраняет часть его достоинства.
  Одно крыло музея уцелело, и хранящиеся там разрисованные яйца Истера, как я рад сообщить, все еще являются предметом осмотра. Они поднимают старые воспоминания о солнечной сельской местности, когда русские думали, что город и деревня могут сотрудничать и построить яркий новый мир. Я не забыл остановиться у сахарного завода с взорванной разрушенной трубой. Директор обнял меня, когда я вышел из автомобиля, указал на безжизненный завод и спросил:
  - Вы можете восстановить его?
  - Мне жаль, - ответил я. - Я не инженер. Я только экономист.
  Его лицо стало опустошенным. Затем на нем снова появилась надежда:
  - Но, конечно, Вы знаете Генри Форда, - сказал он. - Конечно, Вы, американцы, можете восстановить любой сломанный станок?
  Прежде, чем я покинул этот район, его завод был восстановлен, но не мной. Это было давно. И теперь, после поколения проблем и мучений, разоренной сельской местности, лежащих в руинах позолоченных куполов города, опустошенного народа, Полтава начала новый цикл. Снова в будущем видна надежда!
  Стало больше товаров в магазинах, чем я помнил. Большинство людей все еще выглядят сильными и здоровыми, и легко улыбаются. Больше стало звуков молотков, и каменщики используют разрушенные общественные здания как карьеры, чтобы строить новые. Одежда потерта, но красочна. Я вижу не так много нищих.
  Полтава прошла через одну мировую войну и ужасную гражданскую война, когда я видел ее в последний раз, в 1920-ые, и теперь, к 1960, она вынесла два военных вторжения, Гитлера и Атлантических Союзников, и целую серию восстаний и гражданского насилия.
  Но русские - очень крепкие люди. Они живут здесь, на Украине, на очень крепкой почве. В некоторых местах богатый чернозем, как говорят, 30 футов глубиной, как в Айове. Прилегающие районы не изменились - ярко-зеленый цвет сахарной свеклы, темно-зеленый - картофеля, высокие желтые цветы подсолнечника. Когда ущерб, нанесенный городу, начинает печалить меня слишком сильно, я иду через реку по кустарном мосту и восхищаюсь силой земли. Здесь не так много тракторов, но много лошадей и волов. Теперь будет урожай, и это выглядит хорошо. Когда в России есть хороший урожай, люди дышат более свободно; так было в течение многих столетий.
  Я нашел комнату в гостинице около площади (тут хорошее питание, но вот обслуживание не продвинулось за поколение) и представил свои верительные грамоты командующему области, прекрасно выглядящему человеку, хорошо сложенному и обладающему великолепными усами. Я сказал ему о моем рвении добраться до Москвы, где я ожидал получить лучшую информацию, чтобы написать отчет об экономической ситуации. Но он сказал, что мне уже повезло - добраться до Полтавы. Севернее до сих пор очень мало поездов, и случайные бандиты делают дорогу к столице опасной, а все самолеты предназначены для вооруженных сил и административного персонала. Он был растерян, не зная, чем мне помочь, а затем высказал идею: именно здесь я могу встретить прекрасного русского экономиста Алексиса Максимович Петрова.
  Час спустя Алексис представился мне в гостинице. Он оказался высоким, мускулистым парнем в пластмассовом шлеме от солнца, с темными волосами и длинным белым шрамом на левой щеке. Его глаза были добры и очень интеллектуальны, и взгляд устремлялся прямо в Вас. Он хорошо выглядел бы среди Охранников Царя.
  - Командующий сказал, что я могу вам помочь, - сказал он на превосходном английском языке, хотя и с российским акцентом. - Я однажды работал в Нью-Йорке и знаю о Вашем задании. Я рад, что Вы должны осмотреть все у нас, в России. У нас была новая революция.
  - Я думаю, что Вы - человек, которого я ищу, - сказал я, - российский экономист, понимающий ситуацию вокруг. У меня к вам много вопросов.
  - Предлагаю начать, присев за одним из столиков под деревьями снаружи, - сказал Алексис. - У нас снова работает пивоваренный завод, и Вы должны попробовать наше Полтавское пиво.
  Он пошел вперед, и пиво, когда оно прибыло, действительно оказалось хорошим.
  - Меня зовут Алексис Максимович Петров, - начал он. - Мне сорок три года и родился в Москве, сыном преподавателя математики, в год первой Революции. Я никогда не жил при царе, я - продукт Политбюро. Я изучил экономику и статистику в университете, и некоторое время работал с Сахарным Трестом. Тогда меня послали в Amtorg, отделение правительственной торговой компании в Нью-Йорке. Однажды я слышал ваше выступление в колледже там. Потом я отправился в Лондон, который защищал во Второй мировой войне, как Ваш преданный союзник, а затем назад в Институт Экономики в Москве, где служил под началом экономиста Ойгена Фарга.
  - Я слышал, что он отрекся от своего еретического представления, что капитализм не разрушится немедленно после Второй мировой войны. Это верно? - спросил я.
  - Да. Официально я также отрекся; тайно - нет. Я видел слишком много Америки и Великобритании, чтобы полагать, что капитализм погибает от внутренних противоречий, или его ждет постоянная депрессия. Капитализм, конечно, изменился очень быстро, особенно под воздействием предложенного Вами подоходного налога - но только человек, ослепленный идеологией, мог верить в то, что система была обречена.
  - Я понимаю, - ответил я. - Но как мог чистый ребенок Коммунизма быть настолько скептичным? Американцы верят, что пропаганда может убедить в чем угодно.
  - Боюсь, - сказал Алексис, - эти американцы не всегда наблюдательны. Пропаганда эффективна только тогда, когда она заставляет людей думать, что они достигнут своих целей - их частных, человеческих, личных целей. Лучшая пропаганда в мире бесполезна если цели не становятся ближе. В России, после 1930 года, все наши цели перемещались дальше и дальше в будущее, и пропаганда перестала казаться нам правдивой. Кроме того, я был за границей и знал, как делать сравнения. Я отношусь к своему исследованию.
  Алексис выпил свое пиво и посмотрел в окно. С того места, где мы сидели, деревья многое скрывали от нас, и мы не видели почти никаких разрушений.
  - Когда Фарге было приказано прекратить его разговоры об устойчивом капитализме, и всем, кто работал с ним - аналогично, я уехал из Москвы, как только смог, с проверкой выполнения Четвертого Пятилетнего Плана во Владивостокской области. Я также бывал в Токио по официальным делам.
  - И затем? - спросил я.
  - Тогда, в 1952, случился тот несчастный просчет с Югославией - и началась Третья Мировая война. Я сражался с Вашими парашютистами во время нее; там я получил этот шрам, - он коснулся щеки. - Я знал, что в конце концов мы должны потерпеть поражение, победа была бы чудом. Я знал относительный выпуск нефти, стали и урана. Когда наши армии начали громить, мой отряд ушел в сибирские леса. Это - довольно большие и очень дремучие леса. Я ожидал обычной безоговорочной капитуляции, несмотря на Вашу пропаганду, и, в целом, я предпочитал сибирских медведей. Но когда мы узнали форму настоящих условий мира, которые были приличными на любом языке, наша группа молодых офицеров вернулась назад в Москву и предложила услуги временному правительству и Центральной Союзнической Комиссии. Они назначали мне работу с UNIHOPE, сначала вдоль Волги, потом здесь.
  - У Вас есть штат сотрудников?
  - Да, небольшой. Вы должны завтра приехать в наш офис. Вы должны также встретиться с моей женой; ее имя - Вера. Я управляю поставками ООН, отправленных в этот регион - лекарства, пенициллин, специальные продукты, больничное оборудование. Мы работаем над жильем, с которым в Полтаве очень плохо. И хотя достигнуты большие успехи, в некоторых районах я все еще могу показать Вам целые семьи, живущие в одноместных номерах. Мы работаем над диетой для маленьких детей. Я покажу Вам наш новый завод синтетических витаминов. Мы также работаем над повышением урожайности.
  - Все это кажется настолько знакомым, - сказал я, - агрономия, диеты, жилье, здоровье - все, что должно быть решено. Я буду рад посмотреть на ваши действия, и выслушать ваши идеи.
  Следующим утром Алексис заехал за мной на его джипе. Мы посетили фабрику, выпускающую люминесцентные лампы, с рядами симпатичных девушек, работающих за длинными столами. Я похвалил в разговоре с директором его современный завод, и он сказал, что тот был полностью восстановлен после войны. Я спросил, как он был разрушен.
  - Стратегическая бомбежка, - ответил директор. - Мы делали радарное оборудование. Но они бомбили в воскресенье, когда мы были закрыты. Лишь два сторожа были убиты. Смотрите, сохранилась часть старой стены.
  Алексис подтвердил его историю и сказал, что это было весьма распространено. Атлантические Союзники не вели войну с российским народом.
  Я попросил, чтобы Алексис рассказал мне, что он знал об эффекте, оказанном Третьей Мировой войной на российскую экономику. Он положил большую карту Евразии на стол в своей комнате дома. Вера, его жена, убрала посуду после обеда и поставила чай. Пока мы говорили, Алексис указывал своим карандашом различные точки на карте. Вкратце история была такова:
  Когда Политбюро совершило свой просчет с Югославией весной 1952-го, у России и ее сателлитов было достаточно военных сил, чтобы наступать на любом сухопутном фронте. У Запада было больше атомных бомб, но это было его единственным военным преимуществом.
  У Советского правительства, однако, было две серьезные проблемы. Российский народ не хотел воевать в наступательной войне. Особенно недовольны были крестьяне после девальвации их сбережений в 1947.
  Во-вторых, промышленные предприятия СССР, на пике мощности были способны выпускать только одну шестую продукции Запада.
  Безотносительно точного отношения, события скоро доказали, что мировые войны стоят на силе промышленности, а у России не было достаточной промышленности. Кроме того, ее промышленные отрасли были чрезвычайно сконцентрированы - прекрасные цели для бомбардировок. Месторождения нефти в Баку стали легкой целью для Союзнических баз на Ближнем Востоке.
  Когда Союзники начали наступать в 1954, у Кремля не было никакого Ленд-лиза, чтобы опереться на него, как в 1943. На сей раз Советские Армии и заводы были самостоятельны. То, что они получали от сателлитов, не возмещало затраты боеприпасов, отданных сателлитам, чтобы препятствовать их сдаче.
  На сей раз, также, Союзники использовали дипломатию, как оружие. Не было никаких требований безоговорочной капитуляции, никакие угрозы оккупировать Россию и загнать население в демократию. Напротив. Операция "Бумага" несла срочные обращения к российским народам, чтобы создать правительство по их собственному выбору и присоединиться к ООН без штрафов, компенсаций или судов над "военными преступниками". Это было разрушительное наступление, в психологическом отношении, как и в военном. Бомбежки вызвали большое страдание и негодование, но все усилия были приложены, чтобы сохранить жизни гражданского населения.
  Атомным ударам предшествовали 10-дневные - иногда 30-дневные предупреждения.
  Вот то, что произошло с производством:
  Товар(млн. тонн)=1951==1956
  Сталь==========27====10
  Нефть==========40====15
  Уголь==========280===120
  Зерно==========127===65
  Электроэнергия
  (миллиард квтч.)==95====30
  Никакие современные армии, сколь бы храбры они ни были, не могли долго бороться с таким промышленным вакуумом в своем тылу. Но, как ни странно, экономика не была полностью разрушена. В гражданской войне после 1917 года, Россия выжила благодаря ее независимым деревням. В 1954 произошло то же самое!
  Несмотря на усилия Политбюро разрушить древнюю структуру, крестьяне так или иначе помнили их старое кустарные промыслы. Они запасали зерно и домашний скот, продавая часть их на черном рынке, сопротивлялись армейским реквизициям, отказываясь платить налог товаром. Большинство крестьян выжило и они помогли выжить городам.
  В действительности, деревни еще раз спасли Россию. Они сохраняли страну до тех пор, пока временное правительство не сменило Политбюро в 1955, и не начались поставки пищи от Организации Объединенных Наций - по большей части, в летающих товарных вагонах.
  В 56-58 годах шло медленное восстановление. Заняло время - переселить возвращающихся солдат и восстановить 1500 разрушенных железнодорожных мостов (их все еще восстанавливают вокруг Полтавы). За прошлые два года, восстановление ускорилось. Производство чугуна в чушках в 1960 почти вернулось к уровню 1950, в то время как производство зерна, хлопка, ткани, мыла, обуви стало выше, чем в 1950.
  Рост производства потребительских товаров! Глаза Алексиса сияют удовлетворением, когда он показывает мне на карте новые фабрики.
  - Железная формула, которая сковывала нас цепью - сломана! - восклицает он.
  Ожидается поступление капитала от Всемирного банка, чтобы помочь построить дополнительную промышленность, но не в таком безумном темпе, как требовало Политбюро в 1930-ые. Холодные дни самостоятельности, когда русские создавали тяжелую промышленность и вооружение буквально из самих себя, закончились, стоит надеяться, навсегда. Временное правительство с помощью советников ООН в Москве связывает российскую экономику с экономикой Европы и мира. Впервые за 40 лет нет страха перед Западом.
  Новый рубль, поддержанный золотом, заменил рубли 1947 года, стоимость которых к 1955 году равнялась нулю - третья большая коммунистическая инфляция! Золото, как согласились Алексис и я, не является необходимостью в современной экономике, но в период неуверенности и реорганизации это обеспечивает определенную уверенность, которая полезна.
  Жилищные условия все еще очень тяжелы. В Полтаве - достаточно плохие, но в других регионах - неописуемые.
  - Вы должны увидеть Куйбышев, центр производства самолетов на Волге, - говорит Алексис. - Хорошая пещера - там фактически пентхаус.
  Политбюро было особенно небрежно в создании чего-либо действительно похожего на жилье. Это было самым заброшенным из всех потребительских товаров.
  Мы проверяем карту, пока Вера приносит более темный красный чай, подслащенный сахаром из местной свеклы. Полтава переполнена, разбита и разрушена, но люди видят некоторую надежду. Они могут видеть материальные доказательства на рынках, и можно почувствовать это в воздухе.
  Мы были во многих экспедициях на избитом джипе. Алексис переводит, когда я беру интервью у крестьян, машинистов, менеджеров, инспекторов ООН. Поезда с юга только случайные, запасы продовольствия прибывают, главным образом, из соседних районов.
  Дети питаются вполне хорошо, и я узнаю, что это происходит потому что UNIHOPE обеспечивает школы обедами по программе.
  - Кто-то когда-то определил экономику, - сказал Алексис, - как ответ на вопрос "Как и когда мы едим?" Ну, Советская Россия не могла ответить на это удовлетворительно, и система так мучительно превратила СССР в руины. Какой ответ мы попробуем дать теперь?
  Прежде, чем заняться вопросом, какой стала Россия, входящая в 1960 год, мы, однако, чувствовали, что было важно решить, какой она была с "Десяти Дней, Которые Потрясли Мир". Поскольку никто из нач не знал экономической идеологии, мы нашли, что согласиться не слишком трудно.
  История начинается, конечно, с царей и их красочного, сильного, неудобного народа. Потребности народа редко бывали удовлетворены. После отпора Наполеону и его тяжелой цены для России, царь Александр набожно сказал: "Крестьяне, наш народ, будет вознагражден Богом". Так считали цари. Бог, к сожалению, наверное, был занят в другом месте.
  Так, когда эти Десять Дней наступили в Октябре 1917, крестьяне взимали свой длинный счет к царю и дворянам, убивая землевладельцев везде, где могли их найти, и забирая их земли. Марксизм они не понимали, и никогда не могли понять, но лозунг Ленина "земля и мир" соответствовал целям крестьян.
  Они взяли землю, но мира не было. Гражданская война сменила Первую мировую войну, с вторгшимися в Россию армиями Великобритании, Франции, США, Японии, вошедшими в нее, чтобы помочь Белым русским. Три события особенно примечательны для этого периода.
  Во-первых, древний страх перед Западом стал почти манией из-за интервенции. Этот страх длился, не уменьшаясь еще 40 лет. Россия и ее экономика не могут быть поняты без учета этого, именно это стало основой политики Железного занавеса. Коммунистические лидеры чувствовали, что их страна должна "действовать в одиночку," независимо от Запада, быть готова защищаться от него.
  Во-вторых, более или менее чистый Коммунизм был испробован, когда рабочие захватили фабрики и управляли ими. Производство стало меньше 20 процентов от уровня 1913 года. Этот несчастный эксперимент более никогда не повторялся.
  В-третьих, сила, которая спасла Россию от абсолютного краха в этот кровавый период была самостоятельная деревня. Даже если железные дороги и линии электропередачи разрушались, крестьяне, жившие старой жизнью, могли продолжать работу.
  В 1921 году Ленин объявил Новую Экономическую Политику - НЭП. Алексис и я согласились, что это было важным новшеством, уроком для 1960 года. Это был своего рода Миддл-Роуд, или "смешанная" экономика. Правительство продолжало, через государственные тресты, владеть и управлять большей частью промышленности, но частные бизнесмены взяли на себя большую часть оптовой торговли и 75 процентов розничной торговли, одновременно с появлением концессий, предоставляющих добычу и производство иностранному капиталу.
  Крестьяне были относительно свободны и могли присоединяться к коллективным хозяйствам или нет, как хотели.
  Инфляция, тем временем, превратила старый рубль в бумагу, и в 1924 новый золотой рубль заменил его. Это не было нарушением экономической истории, но 1928 год увидел поразительное денежно-кредитное новшество, предзнаменующее последующие вещи. Рубль был отключен от мировой валютной системы, в которой доллары обменивают при известных показателях на франки и фунты, и был сделаны только внутренней валютой. Рубли были хороши только в России.
  Железный занавес опускался. НЭП постепенно исчезал за проектом Первого Пятилетнего Плана, который пытался учесть каждую деталь экономического действия. Планирование заменило отдельные суждения и решения в обширной области. A директору фабрики дали его долю производства и приказали выполнить ее так или иначе.
  Путь был уже ясен в 1930. Этот год, как согласились Алексис и я, был решающим годом, когда русская экономика сделала фатальный шаг, пройдя точку невозврата. Его логика была достаточно правильной; несчастье лежало в его психологическом эффекте.
  Политбюро, все еще преследуемое страхом перед Западом, решило увеличить производство вооружения. Для этого была нужна промышленно развитая страна огромного уровня. Сталь, уголь, гидроэлектроэнергия и так далее получили приоритет в Пятилетнем плане. Кроме того, это должно было быть сделано только своими силами, без какой-либо помощи иностранного капитала и с внешней торговлей только по самым абсолютным из потребностей. У России было достаточно сырья для такой программы, но не хватало рабочей силы, поэтому производство товаров потребления стало строго ограниченным.
  - Затяните пояса, дети мои, - сказал Сталин. - И когда мы построим тяжелую промышленность, у нас будет не только оружие для защиты, но и масло для Вас.
  Это было, как видите, совершенно логично. Трагедия лежит в деталях "затягивания поясов" - фактически, двойная трагедия. Сначала крестьяне были лишены их свободы; потом промышленные рабочие, "пролетариат", так любимый Марксом, были частично или полностью порабощены. Благосостояние людей было принесено в жертву их правителями, чтобы построить могущественную военную машину, обслуживаемую могущественной тяжелой промышленностью.
  - Кремль действительно когда-нибудь ожидал большой поток товаров потребления? - спросил я Алексиса.
  - Я не был в Кремле, - ответил он. - Но думаю, что Политбюро надеялось, что новой продукции будет достаточно для всех. По крайней мере, поначалу они так считали; позже, я думаю, они уже не заботились об этом. Каждый Пятилетний План ставил целью Утопию, и Утопия никогда не наступала. Только появлялось больше ограничений. Это требовало все больше партийной пропаганды, чтобы преодолеть появляющееся разочарование, и наконец ее стало недостаточно.
  Двадцать пять тысяч обученных агентов отправились на фермы России в 1930 году и обещаниями, угрозами, насилием - объединили деревни в коллективы, где человек работал для коллектива, а правительство покупало урожай по фиксированным ценам - и обычно очень низким. Более инициативные крестьяне, названные кулаками, были "ликвидированы" - зловещий термин, который означал конфискацию, выселение, заключение, рабство в качестве рабочей силы и часто смерть. Но Политбюро выиграло его войну против крестьян; к 1936 году 90 процентов из них были вынуждены вступить в 260 000 колхозов.
  Война против промышленных рабочих была тоже энергична, но не настолько сильна. Во-первых, профсоюзы были лишены всей независимости и стали крупнейшим в мире союзом компанией и тайной полиции. Затем была введена сдельная работа и дикое ускорение, названное Системой Стаханова, которая была приписана шахтеру с таким именем.
  К 1940 году цены на продовольственные товары увеличились в десять раз по сравнению с 1928 годом. Новый декрет запретил любому нанятому рабочему оставлять его работу без разрешения директора. Мальчики 14 лет были призваны на индустриальную службу; в то время как выпускники университетов и технических школ должны были идти работать туда, куда их назначал Кремль.
  В течение 1930-ых годов, рабская рабочая сила в лагерях зловеще росла. Она состояла из обычных преступников, обвиненных чиновников и политических и военных заключенных - в основном людей, невинных в любых преступлениях. Они строили дороги и каналы, работали в шахтах и лесах в тяжелых, зверских условиях. Для миллионов рабочих Россия вернулась к чему-то худшему, чем крепостничество. Производство, однако, росло на всем протяжении 1930-ых, и строились новые шахты, заводы, очистительные сооружения, электростанции, железные дороги. Продукция тяжелой промышленности намного превысила 1913 год, возможно, в четыре раза.
  В июне 1941 бронетанковые дивизии Гитлера перешли российскую границу. За несколько месяцев они захватили большую часть новой индустрии, которая была расположена в значительной степени в Донецком угольном бассейне и на Украине. Производство тревожно упало, но одно помогло российской армии бороться и буквально спасло страну: помощь на 13 миллиардов долларов по ленд-лизу поставленная от союзников. Например, США поставили 475 тысяч грузовиков, чтобы поддержать движение армий.
  - Провал попытки ленд-лиза привел бы к тому, что вы заключили мир с Гитлером и вышли из войны? - спросил я.
  - Мы были бы вынуждены сделать это, - ответил Алексис. - Вы не можете сражаться с танковыми войсками голыми руками. Но представьте, что мы освободили бы миллионы элитных немецких солдат для Запада. Сколько времени бы тогда понадобилось Союзникам, чтобы дойти до Берлина?
  Во время войны печатный станок был запущен вновь, как в 1918, добавляя больше топлива к огню инфляции. У крестьян какое-то время было немного больше экономической свободы, но после Дня победы над Японией, вернулась старая формула строительства промышленности за счет мускулов и костей людей. Страх перед Западом вернулся, особенно страх перед перевооруженной Германией.
  Реконструкции в России помогли ленд-лиз и ограбление Маньчжурии, Германии и Австрии. Целые фабрики были увезены и перемещены вглубь страны. Тут Алексис вспомнил историю, распространившуюся в конец сороковых, когда марксистская биология была на высоте. Лысенко, по этой легенде, вывел изумительное новое животное. У него была шея как у жирафа, и оно могло кормиться в Будапеште и доиться в Москве!
  К 1947 инфляция была настолько велика, что рубль обесценился в 10 раз. Как обычно, крестьянам было хуже всех - их тщательно спрятанные сбережения были в наличных рублях. Горожане, с деньгами в сберегательных банках и облигациях военного займа, понесли более низкие потери - в три раза, и даже всего в два раза в некоторых случаях. Война Политбюро против российского народа оживленно продолжилась, как в 1930-ых, за исключением того, что теперь она расширилась, чтобы включать народы государств-сателлитов. Они становились коллективизированными, милитаризованными, стаханизованными, и прибитыми к их рабочим местам, в то время как жизненный уровень не улучшился.
  Пропагандистская машина использовала тысячи газет, дикторов, авторов. Когда это соединялось с целями опасных и отчаянных людей, таких, как китайцы - появлялись новообращённые за границей. Но для своего народа слова влетали в одно ухо и вылетали из другого.
  Независимо от того, что Вы, возможно, поняли из этого краткого резюме экономических событий в России с 1917 до 1950, помните 1930 год! Это было критическое время, когда Политбюро отвернулось от целей людей к достижению принудительной индустриализации и перевооружения.
  Да, надежда витает в воздухе. Взгляд Алексиса глубокомысленно устремился на зеленые листья и участки темно-синего неба над нашим столом.
  - Сейчас лучше, - говорит он. - Но все еще очень похоже на известное высказывание вашего философа Уильяма Джеймса, когда он описал мир новорожденного ребенка как "большой, разноцветный, шумный беспорядок". Я прочитал Джеймса в больнице после того, как был ранен, защищая подземный склад атомных бомб на Урале.
  Полтава относительно аккуратна, и мы можем увидеть результаты. Другие области просто держатся на прежнем уровне; все еще есть и те, в которых продолжается падение.
  У ООН есть своего рода План Маршалла, с запасами сырья, машинами инструментов, грузовиками, техническим персоналом. Рабочие больше не связаны с их рабочими местами, но новшества расстраивают многих из них. Цифры товарооборота ужасны! Бывшие рабы-чернорабочие не знают, что делать со своей свободой. Россия нуждается в полках психологов, чтобы стабилизировать их. Есть бандиты, дикие мальчики, как в начале 1920-ых, черные рынки и вооруженные крестьяне, которые реагируют, словно сердитые пчелы, на приближение любого к их деревне. Все еще продолжается некоторая борьба с остатками коммунистической партии на Урале. Но урожай этого года выглядит превосходным в большинстве областей, виден рост товаров потребления; страх и ненависть, как во времена крепостничества, утихают.
  - Хорошо, - сказал я. - Возможно, мы сделали достаточно исследований в прошлом и настоящем. Что насчет будущего? Куда Россия пойдет теперь?
  - Мне снова нужна карта, - сказал Алексис.
  Мы поискали альтернативу, перепробовав то и это, и наконец, одолжили глобус из музея. Я был там персоной грата благодаря знакомству с помощником директора, интересующимся рисованием пасхальных яиц. (Остался лишь один старый крестьянин, который может рисовать их, - сказал он. - Но мы собираемся учить молодых людей)
  Мы начали пристально вглядываться в глобус, перечисляя все ошибочные предположения последних жителей Кремля. Это был длинный список; вот часть его:
  - То, что вся экономика может быть запланирована в деталях, и план не будет противоречить планировщикам.
  - То, что устранение частной прибыли прекратит эксплуатацию рабочих.
  - То, что лучше всего деспотичное управление фабриками, без участия рабочих.(Некоторые крупные корпорации в Америке далеко опередили государство в доверии к рабочему самоуправлению)
  - То, что рабский труд более эффективен, чем свободная рабочая сила.
  - То, что общением между лидерами и народом можно управлять неопределенно, и, как заключение, что Большая Ложь всегда окупается.
  - То, что пропаганда может работать без исполнения личных целей людей.
  - То, что любое человеческое общество скрепляется, прежде всего, страхом.
  - То, что контроль за мыслями - практическое осуществим в отношении 212 миллионов человек.
  - То, что лидерам могут доверять без контроля за их властью.
  
  На определенных уровнях и для определенных функций - в каждом современном обществе должно быть планирование. Но Кремлевские планировщики попытались ввести его на всех уровнях, для почти каждой функции. Однажды они действительно заметили, что крестьянин добьется большего успеха в работе на колхоз, если ему разрешат в то же самое время выращивать его собственный продукт и продавать его на рынке местным жителям. Но позже даже этот проблеск света исчез, когда отдельные хозяйства были решительно уничтожены.
  Таков наш первый предварительный принцип для будущей российской экономики - и это имеет всемирное значение - состоит в том, чтобы ограничить экономическое планирование только существенными функциями, где такие решения имеют смысл. Планироваться должно сохранение, здравоохранение, образование, распределение радиоволн и т.п., но необходимо позволить частный лицам и группам принимать так много решений, как функционально возможно.
  Попытка иранского правительства в 1951 году национализировать их месторождения нефти сопровождалась волной "национализации" - конфискации - позже. Пагубный экономический результат большинства этих программ показал тщетность догмы на практике. Но британское Трудовое правительство произвело попытку национализации угольной промышленности в 1946 году, поскольку прибыль от шахт не могла привлечь частную промышленность - была почти чистой догмой.
  Это привело Алексиса и меня к нашему второму принципу для российской экономики: никогда не национализируйте ради национализации, но только когда частные силы теряют способность управлять, а общество должно получить обслуживание. Никогда не забывайте о главной цели - благосостоянии общества, и используйте любой тип экономики, который помогает достигнуть этого. Иногда правительственное учреждение является лучшим, иногда совместная ассоциация или бизнес-группа, или некоммерческая организация, как Синий крест.
  Такой подход - ересь с точки зрения коммунистов, радикальных индивидуалистов и всех экономических идеологий, но это было успешно использовано в скандинавских странах, в Новой Зеландии, Чили и в других местах.
  Американское владение Пуэрто-Рико, добилось успехов на Среднем Пути, в честолюбивая программе перехода от сельскохозяйственной экономики к индустриальной. Алексис также вспомнил, как Югославия шумно отказалась от Железного занавеса в 1948 году, Тито начал децентрализовывать свое планирование, прекратил принудительную коллективизацию крестьян, дал фабричным рабочим голос в управлении - и так переместился на Средний Путь.
  Новая Экономическая политика Ленина вела в том же самом направлении. Частные бизнесмены вернулись, чтобы управлять различными разделами экономики, особенно распределением.
  - Но есть разница, - сказал Алексис. - Это было в 1921 году, когда в России многие были приучены к ведению бизнеса. Теперь их нет. Россия не имеет класса предпринимателей в запасе. Иначе мы могли бы использовать многих из них в Полтаве прямо сейчас!
  Что касается класса предпринимателей - они должны быть русскими - то до их обучения, временное правительство должно будет продолжать управлять промышленностью. Позже заводы могут быть проданы частным предприятиям, как в Пуэрто-Рико. Некоторые, однако, могли бы быть арендованы или проданы иностранным бизнесменам немедленно, под надлежащие гарантии, как в дни НЭПА.
  Кооперативы фермеров казались нам наиболее подходящей организацией для сельского хозяйства, требующего тракторов и другой продукции тяжелого машиностроения; но частная собственность на дома, животных, маленькие инструменты и огороды с садами должна быть разрешена.
  Профсоюзы должны вернуться, как представители потребностей рабочих, с правом забастовок, как гарантии свободы. В отраслях промышленности, где забастовки угрожали бы выживанию общества, однако, вероятно, придется разработать некую другую гарантию, возможно, гарантируемую минимальную заработную плату.
  Правительство, конечно, может использовать компенсационные финансовые устройства, чтобы удержать инфляцию и массовую безработицу от роста. Методы для этого были изобретены знаменитым британским экономистом Лордом Кейнсом, и теперь, в 1960 году очень широко проверены и одобрены.
  Условия благосостояния, обеспечивающий здоровье, безопасность, защиту матерей и детей, пособия на жилье, пенсии по старости - останутся в России, как прежде. Они - кардинальная часть Среднего Пути экономики. Эксперты ООН из Швеции уже в Москве, показывают временному правительству, как изобретения Кремля вытесняют современную систему благосостояния.
  Новый рубль, конечно, войдет в корзину мировых валют; и Россия, как все другие члены ООН, станет неотъемлемой частью мировой экономики.
  Поскольку существует большая экономическая надежда на Новую Россию 1960-го: присоединившись к Западу, Россия будет сотрудничать в охране мировых ресурсов; мировых поставках пищи; мировом здравоохранении; она будет лидером в продвижении того, что называлось "Пунктом Четыре" программы поднятия жизненного уровня в неразвитых экономических зонах. Россия станет, возможно, самым большим из камней фундамента, на котором будут построены перспективы всего человечества.
  Возможно, это достаточно грубый эскиз будущего, но лучший, который мы могли сделать. Это было примечанием, которым Алексис и я, наконец, завершили наш долгий семинар в Полтаве.
  Он уехал этим днем в Одессу, чтобы встретить прибывающее судно с медикаментами, и у меня наконец есть место на самолет до Москвы, вылетающий сегодня вечером. Он уходил от отеля со мной через площадь под деревьями. Мы обменялись рукопожатием; русские любят обмениваться рукопожатиями.
  - Продолжайте в том же духе, - сказал я. - Много лет назад я сказал это же кое-каким хорошим людям в этом же городе, и они сказали, что будут. Но они не могли; слишком многое было против них.
  - На сей раз против нас не столь многое, - сказал Алексис. - На сей раз весь мир с нами.
  
  КОНЕЦ
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"