Недавно это было... В одном из моих путешествий по довольно дикой в смысле природы и отсутствия продвинутой цивилизации, аргентинской части Патагонии.
Для романтиков нетронутой природы и любителей экзотического экстрима - Патагония - довольно райское место. Ощущение первобытности природы, как говорится, "ни сказкой сказать, ни пером описать". Но сейчас не об этом...
В одном из прибрежных поселков с чисто испанским поэтическим названием, вроде "Благоуханной Розы", от содержателя отеля под гордым названием "Академия", состоящего всего из трех жилых комнат, я услышал, что сравнительно неподалеку, по Патагонским понятиям: всего три дня езды на лошади, - живет много русских.
Кстати! Много в Аргентине может означать любую цифру больше одного. А так как я человек любопытный до знакомств с бывшими соотечественниками, то выяснив у содержателя отеля, в сторону какой горы мне направляться, незамедлительно, на многострадальной арендованной аргентинской лошади, направился знакомиться с новыми и, как я надеялся, весьма интересными людьми.
Отправился я, конечно, не один, потому что без дешевых услуг (всего десять песо) аргентинского индейца, в дебрях Патагонии мне было бы не выжить.
Опыт блужданий в таких местах, как в трех соснах, у меня, как настоящего русского, все-таки был...
Долго ли коротко ли проехал я за невозмутимым сопровождающим, но все- таки нашли мы это селение. Сначала его увидел я. Незабываемое зрелище! Эталонная русская глухоманная деревенька, с избами, сараями, плохо побеленной церквушкой на косогоре. Просто сентиментальное воспоминание из детства. И если бы не предгорья Анд и стада местных страусов ньянду, то просто кусочек нашей России. Дорог, конечно, не было: все тропки, да тропиночки. Так нам к этому не привыкать.
Деревушка, как казалось, была небольшая, не больше четырнадцати домов, но при въезде имелось даже небольшое кладбище. Целых три креста.
Людей не было видно. Но рядом с домиком на окраине виднелся какой-то абориген, правивший косу самодельным оселком. Туда мы и подъехали. Спешившись, я подошел к пожилому селянину спокойно наблюдавшему за нами.
- Мир Вам! - громко по-русски поприветствовал его я.
- Здравствуйте! - без удивления, что проезжий знает русский язык, ответил он и
продолжил точить косу.
- Как называется Ваша деревня? - спросил я. Мужчина, слегка задумавшись, покачал недоуменно головой.
- Наверно никак. Семнадцатый год здесь живу, а названия ее не слышал. Наверно, "русская деревня", хотя здесь всякие живут. Вон там, - мужчина показал рукой на крепкую русскую избу, - семья евреев. А там, - он махнул рукой на рядом стоящий дом, - Никола с женкой из Полтавы. А я, - мужчина довольно улыбнулся, - вообще татарин из Бугульмы. И ничего, здесь все стали русские, - заключил он.
- У Вас церковь есть, - продолжил разговор я.
- Да, нет, - улыбнулся мужчина. - Это наш сумасшедший поп себе выстроил. Говорит, что привык всю свою жизнь в этой архитектуре жить. Душегубец, он и здесь душегубцем работает. Степанычем кличут. Он здесь у нас председателем сельсовета работает. Вишь над церквой красный флаг повесил, а? Если Вам переночевать надо - то сначала к нему. Прохожих он любит. - И мужчина, вспомнив про свою работу, продолжил усердно точить косу, перестав обращать на нас внимание.
Подойдя к церкви, я внимательно оглядел ее. Вроде все чин по чину, но, почему-то на месте креста болталась красная тряпка, изображавшая, по-видимому, флаг.
Постучав, из вежливости, в дверь, я вошел. Убранство внутри церкви почти ничем не отличалась от ее собратьев, разве только фальшивой позолоты нигде не наблюдалось, да и посередине, перед алтарем с неплохо намалеванными ликами, стоял грубо сколоченный стол и несколько табуреток.
- Здравствуй! Присаживайся! - раздалось сзади.
Я резко обернулся и увидел стоящего около алтаря хрестоматийного батюшку.
- Клонируют их, что ли? - подумал я. -Тысячи подобных сельских батюшек я видел в своей молодости в советских фильмах.
- Степаныч. - представился батюшка.
- Отец Степаныч? - поинтересовался я.
- Нет. Просто Степаныч, - ответил батюшка. В Евангелии от Матфея, главе 23.8.9,
четко записано, что учителями и отцами именуют себя только книжники и фарисеи, враги Христа. А Иисус заповедовал, что отцом можно называть только Господа Бога и никого более. То есть, тот священнослужитель, который требует называть себя отцом, совершает святотатство, уподобляя себя Богу.
- Оригинально... - подумал я, присаживаясь на табурет.-Тебя бы сейчас к нам в Россию...
- Значит, Вы здесь служите, - продолжил разговор я.
- Служат собачки, рабы и чиновники, а я здесь живу - ответил Степаныч. - А ты, кто таков. Уже более двадцати лет сюда, кроме местного полицейского и мытаря, пытающегося содрать с нас какие-то налоги, никто не заглядывает. Иногда приходят новопоселенцы, случайно попавшие на юг Аргентины и услышавшие про нас. А больше никто. Так, кто ж ты?
Я, подробно рассказал о себе и чем я занимаюсь. Степаныч, с живым интересом меня выслушал, иногда перебивая и уточняя заинтересовавшую его информацию.
Из его вопросов, я понял, что он почти в курсе всех мировых событий. Я, естественно, задал вопрос об источнике информации. Степаныч, гордо подошел к тому, что принято считать аналоем и обратил мое внимание на допотопный, черно-белый японский телевизор, вмонтированный в аналой. Вместо кресла, перед телевизором стоял остаток велосипеда с самодельной динамо-машиной. После чего, Степаныч лихо взгромоздился на сиденье и закрутил педали. Произошло электронное чудо. Послышался треск и на маленьком черно белом экране появилась размытая картинка и послышалась речь диктора.
- Вот так и слушаем все последние новости, - гордо заявил Степаныч, слезая с седла.
- А почему Вас называю здесь Душегубцем, - может быть невежливо поинтересовался я. Степаныч раскатисто рассмеялся.
- А! Значит Вы встретили Ахмета, - сказал он. - Если бы Николу, то он меня кличет христопродавцем, а если бы Изю - то вообще - антихристом. Ученый у нас народ здесь подобрался. Ахмет - прекрасный инженер, Изя - доктор исторических наук. А Никола- тот вообще бывший директор какого то банка. Остальные из новопереселенцев тоже при образовании. Есть бывшие военные, один врач, парочка экономистов и даже семья буддистов. Даже две бывшие проститутки, сбежавшие из какого то борделя, здесь уж пять лет, как прижились. И ничего, живем, как при коммунизме. Друг другу помогаем и за глаза ругаем. Одним словом, нормальное человеческое общество.
- Ну, все же, почему Душегубец, - опять неделикатно поинтересовался я.
Степаныч, уселся на табурет напротив меня, посмотрел мне в глаза и спросил:
- Ты православный?
Получив мое подтверждение, Степаныч продолжил допрос.
- Слушай! А почему ты исповедуешь веру в Христа, который был послан в Иудею и претерпел мученическую смерть только для спасения одного народа - это детей Израиля?
На мой недоуменный взгляд, Степаныч достал книгу, открыл Евангелие от Матфея и продолжил.
- Читал ли ты эту книгу? Услышав мой утвердительный ответ, Степаныч прочитал мне главу 15, где Иисус прямо объясняет, что он послан только к погибшим овцам дома Израйлевого*(24). И в ответ на просьбу Хананеянки об излечении ее дочери просто заявил:*Не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам*(26) Но после того, как хананеянка, чьему племени раньше принадлежала эта земля, завоеванная предками Иисуса раболепно попросила его:*Господи! Но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их*(27) Иисус сжалился над несчастной женщиной и исцелил ее дочь.
Прочитав эти строки, Степаныч внимательно посмотрел в мои глаза и спросил:
- Ты согласен питаться крохами, падающими с господского стола? Помнишь, в первом классе школы ты учил: *Мы не рабы, рабы не мы*. Так почему же ты добровольно, заметь добровольно, желаешь стать рабом?
Я вытер испарину со лба. Как ответить? Степаныч же цитирует мне не комментарии, а первоисточники.
- Но, Христос все-таки Бог, - заявил я. - И значит он для всего человечества.
Степаныч грустно придвинул ко мне Евангелия.
- Читай отрок...Глава 19(16):*И вот некто подошед сказал Ему: Учитель Благий! Что сделать мне доброго, что бы иметь жизнь вечную? (17)*Он же сказал ему: Что ты называешь Меня Благим? Никто не благ, как только один Бог.*
Я очумело оглянулся вокруг.
- Степаныч! Но в мире столько христиан! Неужели никто не читал этого. Я не могу поверить в это! А как же рай?
Степаныч ехидно пояснил:
- Ты продал свое имущество и деньги отдал беднякам?
- Нет, - ответил я.
- Ну, вот и читай Евангелия, - заключил Степаныч, - ибо это единственный путь в рай для богатого человека.