Аннотация: История про вампиров, ведьм, колдунов и, конечно, про любовь.
Пролог
Кабинет графа Лаврского был самой заурядной комнатой его фамильного замка. Два покосившихся книжных шкафа, служивший уже трем или четырем поколениям знатного рода письменный стол, потертые стулья и протоптанный до дыр персидский ковер на полу - вот то немногое, что составляло скудную обстановку этого кабинета. Из двух огромных окон открывался вид на парадное крыльцо замка, и именно это обстоятельство, позволявшее хозяину всегда видеть своих гостей, и стало причиной отведения описанного помещения под кабинет.
В комнате для случайного посетителя не было ничего необычного, ничего удивительного. До тех пор, пока взор гостя не обращался к двум кувшинам с водой, стоявшим по одному на подоконнике каждого окна. Но и наличие этих простых стеклянных сосудов легко объяснялось, едва посетителю становилось известно, что граф Лаврский, как его предки и его потомки, был колдуном - "повелителем воды".
По своему желанию Его сиятельство мог обратить содержимое кувшинов в яд, розовую воду или превосходное вино. Как нетрудно понять, первым он угощал своих редких врагов. Вторым этот стройный, не лишенный привлекательности дворянин удивлял своих многочисленных любовниц. Третьим граф потчевал немногочисленных друзей или нужных людей. Впрочем, хозяин замка не затруднял себя четким делением, и друзьями его всегда были те, кто был ему полезен. В свои сорок с небольшим лет Его сиятельство уже успел убедиться в правильности такого отношения к людям.
Однако прелестной девушке с каштановыми волосами и глазами цвета ясного неба Его сиятельство не спешил продемонстрировать свое волшебство. И причиной тому было не сомнение графа, относительно категории, к которой следовало отнести Агнессу (так звали девушку). Просто граф Лаврский слишком хорошо знал, что всякая жидкость в руках этого очаровательного существа станет не менее опасной, чем в его собственных.
Агнесса также была повелителем воды.
- Стало быть, мои друзья находятся у Вас в плену, - подытожила девушка длинный монолог хозяина дома. - И если я не соглашусь стать женой барона Далио, Вы убьете их.
Граф Лаврский кивнул, и этот кивок отчего-то совершенно не понравился рыжему монстру, свернувшемуся клубочком на ковре возле ног девушки. Кот поднял голову и многозначительно зевнул, продемонстрировав хозяину дома две пары белоснежных клыков.
Агнесса не обратила на своего друга ни малейшего внимания. Расправив складки на переднике, она продолжила разговор:
- Наверное, вопрос несколько неуместен с моей стороны, но я не понимаю, Ваше сиятельство, для чего Вам понадобилось устраивать мой брак с бароном?
- О! Все очень просто. Барон Далио, как тебе известно, вампир. И его подручные уже второй месяц делают жизнь моих крестьян в пограничных землях невозможной. Если ты станешь женой Его благородия, он обещал прекратить эти нападения.
Девушка фыркнула, Рыжик вновь оскалился. Граф Лаврский покосился на графин с водой, не то желая использовать его, не то опасаясь того же действия со стороны Агнессы.
- Значит, Вам понадобился мой брак, чтобы прикрыть им свою трусость.
Его светлость хотел возразить, но девушка властным движением руки остановила его.
- Значит, я крайне не вовремя оказалась в Ваших землях...
Внезапно Агнесса встала и с откровенной угрозой посмотрела на хозяина замка.
- Или кто-то оказался чересчур болтлив, - сказала девушка. - И ни на миг не задумался о том, что станет делать барон Далио, когда узнает о моем здесь пребывании. Кто-то оказался обладателем слишком плохой памяти, и позабыл, как настойчиво просил моей руки барон два года назад.
Граф также поднялся и с не меньшей угрозой посмотрел на Агнессу.
- Да. Я имел неосторожность рассказать ему о тебе, - твердым голосом ответил хозяин замка. - Однако нападения вампиров на мои земли это не спровоцировало. Они начались два месяца назад, а ты, насколько мне известно, ступила ногой на эти земли лишь две недели назад.
- Получается, целых полтора месяца Вы бездействовали? - обронила Агнесса.
Граф обрушил свой гнев на столешницу.
- Упрямая девчонка! Ты даже не представляешь, какой редкий шанс тебе выпал. Барон Далио - самый богатый человек во всех восточных землях. Он самый завидный жених. И он, имел неосторожность, влюбиться в тебя и сделать тебе предложение. А ведь ничто не мешало ему выбрать в жены равную.
Обойдя вокруг стола, Его светлость поддал ногой рыжего кота, осмелившегося вновь на него скалиться, и угрожающе навис над Агнессой.
- Ты будешь женой барона. Если же нет, можешь прийти завтра поплакать на могилу своего святоши.
Граф был действительно страшен, однако его слова не произвели должного впечатления на его собеседницу. Агнесса решительно вскинула голову.
- Во-первых, не смейте оскорблять отца Эстебана. Вы и ногтя его не стоите! Во-вторых, не смейте обижать моего кота, - девушка подобрала животное на руки. - А в-третьих, не смейте даже думать о том, что я позволю Вам прикрыть Вашу трусость моим браком. Я не буду женой барона Далио!
Агнесса внимательно смотрела на лицо графа, но Его светлость ничем не выдал охватившей его ярости.
- Только что ты подписала им смертный приговор, - холодно произнес граф Лаврский.
- Это мы еще посмотрим, - отозвалась девушка.
Ее слова прозвучали для графа, если не как угроза, то уж точно как предостережение. Агнесса не собиралась сдаваться, и Его светлость мог только гадать, какая дерзкая мысль поселилась в голове у юной прелестницы.
Хозяин дома все еще продолжал размышлять над этим, когда тревожным взглядом провожал девушку за ворота.
Массивные древние створки сомкнулись, и Агнесса оказалась на проезжей дороге, спускавшейся с холма к деревне в долине реки. Рыжик недовольно мяукнул, просясь на свободу.
- Нет, нет, он не посмеет тронуть отца Эстебана, Нору и Филиппа, - сказала девушка, будто, стараясь убедить в этом себя. - Он не посмеет тронуть ни в чем неповинных людей.
Пока она говорила, рыжий кот успел уже пройти достаточное расстояние в сторону деревни, и теперь ждал хозяйку возле куста спелой малины. Агнесса медленно побрела в его сторону.
Да, она не собиралась сдаваться, не собиралась потокать капризам графа Лаврского. Но что ей должно было делать, чтобы спасти своих друзей, девушка также не представляла. И не могла она забыть об упомянутых крестьянах, страдающих от набегов вампиров. Спасать себя и своих друзей ценой жизни этих людей, Агнесса считала неправильным.
Не замечая дороги, не обращая внимания на пристальные взгляды деревенских жителей, которыми они одаривали Рыжика, Агнесса добралась до деревни. В первой попавшейся ей булочной девушка купила буханку хлеба. Присев в тени какого-то сарая, принялась за еду. Верный кот вновь свернулся клубочком у ее ног.
Вскоре скудная трапеза была закончена. Поскольку мыслей о дальнейших действиях у Агнессы не появилось, девушка не спешила покинуть свое убежище. И когда охотник появился в конце деревенской улицы, она все еще сидела в тени сарая.
Агнессе не было еще и двадцати лет, но это не означало, что она была неопытной ведьмой. В тех краях, где провела девушка свое детство, ей нередко приходилось сталкиваться с охотниками на ведьм или вампиров. И в человеке, для других ничем не примечательном, Агнесс без труда узнала своего врага. В то время, как охотник не обратил внимания на одинокую девушку (Рыжик предусмотрительно скрылся с глаз).
Охотник, устало переставляя тяжелые ноги, брел в сторону деревенского постоялого двора. На вид ему можно было дать сорок пять - пятьдесят лет. Потертый костюм и поржавевший меч выдавали его бедственное положение. Дырявая шляпа прикрывала седые волосы, ее поля отбрасывали тень на морщинистое лицо.
Вначале испугавшись появления этого человека, Агнесса очень скоро пришла к выводу, что он послан ей Богом.
Дождавшись сумерек, чтобы можно было легко скрыться от охотника, если ее план не удастся, девушка вошла в прокуренное помещение постоялого двора. Нужный ей человек не покидал этого места с полудня, и Агнесса ничуть не удивилась, когда увидела совершенно пьяного охотника за дальним столиком.
Его мутный взор обратился к свежему лицу девушки. Предполагая, зачем это совершенное создание появилось здесь, охотник покачал головой и грустно ответил:
- Прости, крошка, но я на мели...
Подтверждая свои слова, охотник высыпал на стол горсть мелких погнутых монет.
Агнесса улыбнулась:
- Я знаю, господин. И именно поэтому я пришла к Вам.
Охотник, что не удивительно, не смог понять смысла ее слов. Нахмурившись, он громко икнул, сделал глоток вина из кружки и вновь покачал головой. Этот жест был призван выразить все то, что не в состоянии был произнести язык.
- Я понимаю, - продолжая улыбаться, негромко сказала Агнесса. Убедившись, что никто посторонний не может ее услышать, девушка продолжила: - В западных землях практически нет вампиров, а ведьмы стали очень осторожны. Они теперь ничем не отличаются от обычных людей. И Вам, господин охотник, в течении нескольких последних месяцев не удалось ни одну из них отправить на костер. И, следовательно, ни за одну из них Вам не было заплачено. Вы попали в незавидное положение: те скромные сбережения, которые у Вас были, подошли к концу, да и репутация Ваша серьезно подорвана.
Охотник выругался, потом пристально посмотрел на свою собеседницу.
- Точно, - выплюнул он. - Однако ж это не объясняет твое присутствие за моим столом.
Агнесса кивнула.
- Я не могу дать Вам денег, но я помогу Вам восстановить Вашу репутацию. Разумеется в том случае, если Вы выполните мое условие: поможете моим друзьям.
Отставив кружку, охотник как будто стал понимать ее слова, и Агнесса перешла к сути своего предложения:
- Вы знаете графа Лаврского?
- Колдуна из замка?
- Вижу, что знаете, - кивнула девушка. - Он держит в плену троих моих друзей и намерен их убить. Я хочу, чтобы Вы освободили их.
- Ишь, какая шустрая! - усмехнулся охотник. - Хочешь, чтобы я к графу полез? Ну, уж нет. Я потерял деньги и репутацию, но не мозги. Граф - колдун. И никто не знает, чем он повелевает. А те, кто знают - молчат.
- Ты говоришь так, будто уверена в этом, - промямлил он.
- Я знаю это, - так же спокойно произнесла девушка.
Ее собеседник окончательно протрезвел и крепко задумался:
- Водой... Что ж, с таким колдуном нетрудно будет справиться.
- Тем более, если пленять его не надо.
- Нет? - охотник нахмурился: - Но, если граф не будет разоблачен и схвачен, моей репутации лучше не сделается...
Агнесса вздохнула:
- Я ведь сказала, что Вы должны помочь моим друзьям и только. А восстановить Вашу репутацию Вам помогу я.
- Разве твое откровение - не помощь?
- Нет.
Охотник вновь перестал понимать, что предлагает ему странная незнакомка. Кроме того, он начал подозревать, что Агнесса просто разыгрывает его. Дальнейшие слова девушки только укрепили предположении охотника:
- Моя помощь Вам - это мое признание: я ведьма.
Охотник беззастенчиво рассмеялся.
- Дура ты, а не ведьма! - в конце концов, изрек он.
Пододвинув кружку с вином к себе, охотник счел разговор оконченным. Впрочем, у Агнессы было другое мнение:
- Скажите, господин охотник, Вам нравится это вино?
- Это лучшее вино в этой дыре! Так мне сказал трактирщик.
Девушка протянула руку к кружке и накрыла ее своей ладошкой.
- Мне жаль Вас, господин, - произнесла Агнесса. - Вас обманули. Быть может, когда-то это вино действительно было превосходным, но теперь оно протухло. И не вините в этом меня. Ведь я не ведьма.
Агнесса очаровательно улыбнулась и не говоря больше ни слова направилась к выходу. Охотник пристально посмотрел на жидкость в своей кружке. Она не изменила ни цвета, ни запаха, но что-то удерживало мужчину от того, чтобы снова глотнуть ее.
Наконец, охотник собрался с духом и осторожно коснулся поверхности вина кончиком языка.
- Что за дрянь! - выругался он, усердно отплевываясь. Вино действительно протухло, хоть это и казалось невозможным.
Охотник поставил кружку на стол и поспешил к выходу.
- Эй! Где ты, девчонка! - крикнул он в темноту.
Агнесса стояла на другой стороне улицы. Рыжий кот крутился у ее ног, словно предчувствуя неладное.
- Весьма наглядный способ убеждения, - проворчал охотник, подходя к девушке.
Во взгляде мужчины читались обида, непонимание и грусть.
- Извините, ничего лучшего мне в голову не пришло.
Агнесса медленно пошла в сторону дома местного священника. Охотник последовал за ней, с опаской поглядывая на рыжего зверя, скалившегося в его адрес.
- Рыжик, прекрати! - велела девушка, и кот без возражений послушался ее.
- Ну, и зачем ты мне раскрыла свою тайну? - поинтересовался охотник, когда удивление прошло. - Ты не можешь не понимать, что теперь тебя ждет костер.
- Я понимаю, и, как Вы можете видеть (поскольку мы идем к церкви), не противлюсь этому. Все, что меня интересует, - это спасение моих друзей. И поскольку моя плата устраивает Вас, не будем больше медлить.
- А все-таки ты дура, - покачал головой охотник. - Если ты повелеваешь водой, ты бы могла сама вызволить своих друзей из плена графа.
- Если бы я могла, я бы сделала это. Извините, но я не могу и не хочу рассказывать Вам всего.
- Понимаю.
Они подошли к дому священника и остановились.
- Итак, прежде, чем Вы появитесь в замке, Вам следует знать, что граф держит в плену трех человек: отца Эстебана, его экономку Нору и молодого человека по имени Филипп. Они находятся в подвале. Ключ от камеры Его сиятельство носит на поясе в общей связке. Не думаю, что стоит напоминать Вам, как опасно для Вас прикосновение графа к воде или иной жидкости, - Агнесса вздохнула. - Теперь я рассказала Вам достаточно, чтобы Вы могли помочь моим друзьям.
- Значит, я сейчас пойду в замок, а ты...
- Нет, - оборвала его девушка. - Сейчас Вы пойдете со мной к священнику, чтобы он мог исполнить свой долг в отношении ведьмы. И только после того, как костер разгорится, Вы навестите графа.
Охотник поразился ее хладнокровию. На миг он усомнился в том, что Агнесса верно понимает происходящее, но вскоре отбросил сомнения: девушка готова была расстаться со своей жизнью, лишь бы спасти своих друзей.
- Послушай, крошка... Кстати, ты так и не назвала мне своего имени.
- Мое имя Агнесса, но она вряд ли Вам о чем-нибудь говорит.
- Да... И все же, Агнесс, ты мне очень симпатична. Ты не похожа на других ведьм, и я...
Девушка поняла, куда он клонит.
- Это невозможно. Как я уже сказала, я не могу рассказать Вам всего, и потому Вы должны поверить мне на слово. Если сегодня я взойду на костер, это принесет пользу многим людям.
При этих словах Рыжик юлой завертелся у ног хозяйки. В его изумрудных глазах заблестели слезы.
- Извини, мой любимый. Мой самый главный друг! Но я должна сделать все так, как сказала этому господину, - проворковала девушка.
Кот не успокоился. Намерения хозяйки ему решительно не нравились.
- И вот еще что, - вновь обратилась к охотнику Агнесса. - Не говорите никому, что отец Эстебан мой друг. Священнику не пристало водиться с ведьмами.
- Как знаешь, - откликнулся охотник.
Все формальности были улажены, и он, совершенно без удовлетворения, связал руки девушки. После этого охотник постучал в дверь дома.
Священник был удивлен поздним визитом, но принял посетителя с радостью. От Агнессы он открестился, велев посадить ее под замок в специально приготовленную комнату. Убедившись, что охотник удобно расположился в мягком кресле, священник вышел, чтобы послать служку к деревенскому главе. Председателю надлежало в самый короткий срок приготовить костер на главной площади. Поскольку ведьмовство Агнессы не вызывало сомнений, такой мелочи, как суд, вполне можно было избежать.
Когда охотник вышел из дома священника следом за хозяином и его долгожданной жертвой, мужчина едва сумел побороть свое желание освободить Агнессу. То, что девушка не оказывала никакого сопротивления, лишь усугубляло душевное беспокойство ее невольного пленителя.
Впрочем, вскоре охотника оттеснили к толпе зевак, чтобы он не помешал священнику получить должную награду. Поднявшись на помост, святой отец, за спиной которого привязывали к столбу "опасную" ведьму, обратился к собравшимся с проникновенной речью. Последовали ожидаемые аплодисменты.
Охотник не обращал на происходящее внимания. Дождавшись кивка Агнессы, он протиснулся через плотное окружение уже запылавшего костра и быстрым шагом направился в сторону замка графа Лаврского.
Постучав в ворота, охотник с удивлением обнаружил, что его ждали. Служанка, опасливо косясь на меч посетителя, провела его в кабинет своего хозяина.
Граф стоял возле окна, прислонившись к стене и печально смотрел на освещенную огнем костра деревню.
- Агнесса? - не дав своему гостю опомниться, спросил он.
- Да, - подтвердил охотник опасения Его сиятельства.
- Упрямая девчонка, - прошептал в сердцах граф.
Отойдя от окна и даже не притронувшись к графину, хоть он и догадался, чем занимается стоящий перед ним человек, граф Лаврский медленно отодвинул полу богато расшитого камзола. На поясе, как и говорила Агнесса, висела связка ключей.
- Я так понимаю, Вам нужен этот, - с этими словами хозяин дома протянул охотнику ключ от камеры, в которой он держал друзей Агнессы.
- И Вы так просто его мне отдаете?
- А почему я должен Вам противиться? С того мига, как Агнесса взошла на костер, эти люди перестали представлять для меня интерес.
Охотник удивленно вскинул бровь. Граф разгадал его сомнения.
- Их освобождение действительно не было главным условием Вашей с ней сделки, - произнес граф. - В силу определенных обстоятельств, Агнессу больше интересовал костер, на который Вы помогли ей взойти.
Он вложил ключ в руку своего гостя и позвонил. Вошла служанка.
- Проводите господина в подвал. К той самой камере, - приказал граф. Дождавшись подтверждения от девушки, он обратился к охотнику: - Вы уж простите меня. Но я не буду Вас провожать. Возможное поведение молодого человека вызывает у меня серьезные опасения за мое здоровье.
Его сиятельство едва заметно поклонился охотнику, давая понять, что не стоит злоупотреблять его гостеприимством. Гость поклонился в ответ.
Следуя за служанкой, охотник спустился в мрачный сырой подвал, скудно освещенный несколькими факелами. Они сильно коптили, и в помещении было сложно дышать. Поэтому охотник спросил у своей сопровождающей, где пленники и велел ей оставаться на лестнице. Девушка с радостью согласилась.
Ключ легко повернулся в замке, дверь беззвучно отворилась, и взору охотника предстали ослепленные внезапным светом пленники.
Один из них, как и упоминала Агнесса, был священником. Это был мужчина того же возраста, что и хозяин замка. Одет он был в сутану, в руках сжимал широкополую шляпу, на шее у него болтался крест на массивной цепочке.
К отцу Эстебану в страхе прижалась его экономка Нора, полная женщина лет тридцати. На ней было надето простое крестьянское платье, тронутые сединой волосы в беспорядке спадали на плечи.
И все же самым примечательным из узников графа охотнику показался юноша. Филипп, в отличии от своих друзей, не испытывал страха. Напротив, его блестящие от недавних слез глаза выдавали ярость, бушевавшую в молодом крепком теле. Едва дверь камеры была открыта, как молодой человек вскочил на ноги и почти набросился с кулаками на охотника.
- Полегче, парень, - отмахнулся от него охотник, предусмотрительно отступая назад.
Филипп не спешил извиняться.
- Где Агнесса? - воскликнул он, продолжая наступать на охотника. - Отвечай, что твой господин сделал с ней?!
- Вынужден Вас огорчить, молодой человек. Граф не мой господин.
Пока Филипп пытался понять сказанное, отец Эстебан пристально посмотрел на своего спасителя. Потрепанная одежда не обманула священника:
- Вы охотник?
- Совершенно верно, святой отец. Я охотник, и я здесь по просьбе Агнессы.
- Но где же она сама? - вступила в разговор Нора.
- Отвечай, что ты сделал с ней?! - вновь набросился на охотника Филипп. На этот раз ему удалось схватиться за воротник одежды своего противника и крепко встряхнуть его.
- Филипп! Успокойся, пожалуйста.
Отец Эстебан положил руку на плечо молодому человеку, и тот в самом деле немного успокоился.
- Агнесса попросила меня помочь ей в Вашем освобождении, святой отец, - объяснил охотник.
В этот момент Нора закашлялась, и мужчины из опасения ухудшения и своего состояния в том числе поспешили вывести ее из подвала. Проходя мимо одного из окон первого этажа, Филипп предложил открыть его и дать Норе возможность вдохнуть свежего воздуха. Экономке сразу стало легче.
- Значит, граф отказался от своей задумки? - тем временем поинтересовался отец Эстебан.
- Обстоятельства вынудили его сделать это, - уклончиво отозвался охотник.
- Какие еще обстоятельства? - заметив углубившуюся морщинку на лбу своего спасителя, Филипп вернулся к прежнему вопросу: - И где Агнесса?
Ответом ему послужил короткий вскрик и последовавший за ним обморок Норы. Экономка окончательно пришла в себя, после чего и смогла верно объяснить зарево над деревней.
- Нет! Это не может быть ее костер!!! - закричал Филипп, бросаясь к распахнутому окну. - Скажите, охотник, скажите, что это не ее костер!
Его мольбы были напрасны.
- Это было ее желание. Я уж не знаю, по какой причине...
Филипп не желал дослушивать охотника.
- Что? Что она Вам сделала, что Вы согласились с ее решением?! - вновь накинулся молодой человек на охотника.
Он не желал слушать, что охотник был против решения Агнессы, что пытался ее остановить, что хотел освободить...
И лишь когда охотник упомянул имя графа, Филипп вздрогнул и внезапно успокоился.
- В самом деле, ведь он один только и виноват в ее гибели. Все, что случилось сегодня, произошло по его вине. Я убью его!
- Нет, Филипп! Постой... - напрасно пытались остановить молодого человека святой отец и охотник.
Выхватив меч последнего, Филипп бросился к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Эстебан, оставь его, - придя в себя к этому времени, обратилась Нора к священнику. - Пусть делает, как знает. А нам нужно идти. Может, мы еще успеем спасти Агнессу.
Охотник, который по неизвестной ему самому причине даже не попытался догнать Филиппа, предложил отцу Эстебану свою помощь. Подняв Нору, мужчины направились к выходу. И хотя никто из них не питал иллюзий относительно смерти Агнессы, они все же сделали вид, что разделяют хрупкую надежду Норы.
Оказавшись на дороге, отец Эстебан понял, что уже один может справиться с экономкой.
- Друг мой, пожалуйста, останьтесь здесь и присмотрите за Филиппом, - обратился он к охотнику. - Граф не причинит ему серьезного вреда, но Филипп может натворить немало глупостей, когда покинет замок.
- Я понимаю, святой отец. Не беспокойтесь.
- Мы будем в деревне.
Охотник заверил отца Эстебана, что приведет к нему Филиппа в целости и сохранности. Устало вздохнув, охотник подумал, что ночь выдалась слишком напряженной для такого немолодого, как он, человека. Потом мужчина отошел с дороги и прилег на пожухшую траву.
Филиппа он ждал недолго. Не прошло и пяти минут, как ворота замка распахнулись и слуги швырнули в дорожную пыль стонущего человека.
- Зря Вы так, молодой человек, - обратился к Филиппу охотник, помогая ему подняться. - Граф Лаврский - повелитель воды... Впрочем, Вы уже и сами в этом убедились.
Охотник внимательно посмотрел на кислотный ожег, красовавшийся на лице молодого человека. Поверхность ожога была обширной, но беспокоиться не стоило: через пару недель при должном уходе на лице у Филиппа не останется ни единого шрама.
- Такой колдун, как граф, Вам не по зубам, молодой человек. С ним нужно держать ухо в остро, и не допускать того, чтобы Ваши эмоции управляли разумом. Они в этом деле дурной помощник.
Филипп слушал болтовню охотника, позволяя увести себя прочь от замка. На полпути к деревне он остановился.
- Отец Эстебан и Нора там? - поинтересовался молодой человек.
- Да. Я обещал им...
Филипп отмахнулся от своего спутника. Обернулся на замок и уверенно произнес:
- Я не могу идти к ним. Как я посмотрю в глаза святому отцу? Ведь я не сумел защитить Агнессу! К тому же, знания отца Эстебана не смогут мне помочь впредь. Он не знает, как бороться с колдунами.
- Что Вы задумали, молодой человек? - не на шутку испугался охотник.
- Я убью графа Лаврского. Я научусь как это сделать, вернусь в его замок и убью его.
- И кто же Вас научит? - осведомился охотник, уже понимая, куда клонит Филипп.
- Вы.
- Вот еще! У меня других забот хватает.
- Если Вы не согласитесь, я вернусь в замок графа немедленно!
В подтверждение своей угрозе, Филипп сделал несколько шагов вверх по склону.
- Эй! Полегче, парень. Твои ожоги...
- Они не имеют значения. Я не боюсь боли.
Не зная, как еще остановить его, охотник со всей силы ударил молодого человека в живот. Филипп согнулся пополам и осел на землю.
- Если хочешь, чтобы я стал твоим наставником, парень, выучи сперва этот урок. Думать надо головой. Ты меня понял?
Филипп кивнул.
- И, если ты меня понял, что ты сейчас должен сделать?
- Извиниться, - прохрипел Филипп.
Охотник не знал точно, какой ответ он хотел бы услышать от молодого человека. Но, поскольку ответ Филиппа ему понравился, мужчина сделал вид, что именно этот.
- Вставай, - сказал охотник, протягивая руку молодому человеку.
Осмотрев своего ученика, охотник нахмурился.
- А где мой меч?
- У графа.
- М-да... Тебя стоит взять в ученики, хотя бы для того, чтобы в следующее посещение этого замка, ты вернул мне мою вещь.
Охотник ожидал, что Филипп улыбнется шутке, но молодой человек, казалось вовсе не услышал его слов. Впрочем, Филиппа винить в этом не стоило: когда он усвоил первый урок, только тогда он действительно понял, что Агнессы больше нет. Только тогда боль и отчаяние захлестнули его.
Филипп вновь осел на пыльную землю и заплакал. Охотник не посмел вторгнуться в его печаль.
В то же время святой отец и Нора, оказавшись в деревне, стали очевидцами весьма странной картины. На главной площади догорал костер. Людей вокруг него не было, только местный священник молился, опустившись на колени. Возле священника сидел Рыжик. Зеленые глаза кота внимательно наблюдали за палачом его хозяйки, кончики клыков недвусмысленно торчали из под мохнатых губ.
Заметив коллегу, священник вскрикнул и ползком приблизился к отцу Эстебану.
- Грехи! Отпустите мне грехи! - взмолился священник.
Нора и святой отец удивленно переглянулись.
- Что произошло? Вы сожгли ведьму Агнессу? - осторожно поинтересовался отец Эстебан.
Священник, услышав имя, взвыл не хуже волка лунной ночью. Ничего путного в этот вечер Норе и святому отцу так и не удалось у него узнать.
Проснувшись на другое утро в крохотной комнатке постоялого двора, экономка первым делом решила привести в порядок скромные пожитки, бывшие в ее ведение. За работой женщина надеялась отвлечься от грустных мыслей, чтобы в ближайшее время снова стать надежной опорой отцу Эстебану.
Спустившись к хозяину постоялого двора, чтобы одолжить у него ниток и иголку, Нора также получила от него письмо Филиппа. В письме молодой человек изложил причины, по которым не может вернуться под опеку святого отца, а также...
Отвернувшись к окну, святой отец некоторое время молчал, потом едва слышно произнес:
- Все нас покинули, Нора. Мы остались одни.
Привычно пригладив его растрепавшиеся волосы, женщина ободряюще улыбнулась:
- Ты забыл про Рыжика. Этот прохвост еще с нами.
Агнесса
Пробуждение было долгим и мучительным. Все ее хрупкое тело горело, и что-то подсказывало Агнессе, что в скором времени ей не представится шанса унять чудовищную боль. Совершенная сухость во рту как нельзя лучше подтверждала это предположение.
Девушка открыла глаза. Она находилась в какой-то комнате с деревянным резным потолком. Насколько позволяли понять ей ощущения, лежала она на пышной перине, накрытая тонкой шелковой простыней. Впрочем, желанной прохлады Агнесса не могла почувствовать: все ее тело было перебинтовано сухими тряпками.
Приподнявшись на локте и застонав от усилившейся боли, Агнесса убедилась в правильности всех своих предположений.
Она в самом деле лежала на высокой кровати, прикрытая тонкой простыней. Стены комнаты, равно как и потолок были покрыты изящной работы деревянными панелями. Возле небольшого окна, из которого открывался вид на прилегающий к замку лес, стоял простой стол. На столе лежали еще несколько бинтов, приготовленных для предстоящей перевязки.
Впрочем, обстановка комнаты мало интересовала Агнессу. Куда более важным она сочла тот факт, что в комнате не было ни единой капли воды. Облизав сухим языком пересохшие губы, девушка тяжело вздохнула. Совершенно очевидно, что ее спаситель знал ее тайну и по какой-то причине не желал скорейшего выздоровления повелителя воды.
Агнесса вздохнула еще раз и медленно опустилась на подушку. Она прекрасно помнила, события, приведшие ее к теперешнему состоянию. Она помнила, как взошла на костер, как едкий дым защипал глаза, и по щекам ее потекли слезы. Все происходило согласно ее плану.
Применив магию, девушка обратила слезы в защитный бальзам, не позволявший языкам пламени причинить вред ее телу. Увидев лазурное сияние, охватившее ведьму, люди бросились врассыпную. Они, должно быть, посчитали, что божественный огонь охватил душу ведьмы. И страх перед чудом перевесил желание это чудо лицезреть. По-прежнему все шло согласно плану Агнессы.
Однако до конца в безупречности своего плана девушка не была уверена. Когда настил охваченного пламенем помоста проломился под ее весом, Агнесса убедилась в верности своих сомнений.
И все же ей удалось выбраться из под горящих обломков и незамеченной покинуть деревню. Оказавшись в безопасности, девушка смогла оценить нанесенный ее здоровью ущерб: все ее тело было покрыто ожогами. Во время падения Агнесса утратила контроль над созданной из слез защитой, и ее одежда вспыхнула. Но боль не остановила девушку.
Добравшись до ручейка, Агнесса постаралась излечить свои раны. Она набрала воды и попыталась превратить ее в лекарство. Вероятно, она в чем-то ошиблась, потому что когда жидкость была поднесена к ране, девушку пронзила боль настолько сильная, что она потеряла сознание. Кто и зачем принес ее в комнату этого замка, оставалось только догадываться.
Поначалу Агнесса предположила, что она находится в замке графа Лаврского. Однако густота обступавшего тот замок леса оставляла желать лучшего. К тому же граф никогда не питал любви к деревянным панелям на стенах и, получив во владение фамильный замок, постарался убрать их из всех комнат.
Ничто в комнате не позволяло определить время. Солнечный свет, который мог проникать в окно, останавливался нависавшим над рамой деревянным карнизом. Агнессе оставалось только догадываться, сколько часов она пролежала изнемогая от жажды и охватившего тело жара, прежде чем дверь открылась и в комнату осторожно заглянул молодой человек.
Сомневаться в том, что ее посетитель был дворянином, не приходилось. Аккуратный камзол, расшитый золотом, и завитые волосы говорили об этом слишком ясно. Однако неуверенность и нерешительность, с которой молодой человек ступал по комнате, выдавала то обстоятельство, что он не был хозяином замка.
- Добрый день, - негромко проговорил посетитель. На его по-юношески наивном лице расцвела улыбка, взгляд карих глаз заботливо обратился к девушке. - Я очень рад, что Вы пришли в сознание. Вы проспали почти четверо суток.
Вероятно, этот молодой человек и был ее спасителем. Однако, при всем к нему уважении и благодарности, Агнесса не могла не испытать отвращения к его ласковым словам. Молодой человек, казалось, совсем не задумывался над тем, что девушке сейчас действительно было нужно.
Словно подтверждая обладание недалеким умом, молодой человек присел на край кровати и плавным движением поправил съехавшую простыню.
- Признаться, когда я увидел Вас в лесу, я очень перепугался. Ваше состояние оставляло желать лучшего. Но еще больше меня встревожило то, что Вы очень похожи на одну ведьму, которая перепугала жителей деревни, расположенной от того места, где я Вас нашел.
Молодой человек немного помолчал, потом продолжил.
- Я решил, что кем бы Вы ни были, Вас стоит укрыть в безопасном месте. Я взял на себя смелость привезти Вас в дом моего дяди. Он, признаться, был не слишком рад моему решению, но, увидев Вас, стал охотно мне помогать. Меня, кстати, зовут Луи.
Агнесса попыталась назвать свое имя, но губы не слушались ее.
- О! - только теперь осенило молодого человека. - Вы, должно быть, хотите пить.
Луи медленно встал, чтобы не потревожить Агнессу.
- Я сейчас принесу Вам воды.
Вернулся молодой человек спустя пару минут. Агнесса ожидала, что он принесет кувшин с заветной жидкостью, но Луи держал в руках небольшой хрустальный кубок.
- Вот, - помогая Агнессе подняться, он поднес кубок к губам девушки. - Дядя сказал, что Вам не следует много пить в первое время. Это может повредить Вам.
- Спасибо, - прошептала Агнесса, когда в кубке не осталось больше воды.
Отчего-то слишком требовательная забота дяди Луи о ее здоровье не пришлась Агнессе по душе.
- Значит, это замок Вашего дяди? - вновь натолкнула Агнесса молодого человека на заинтересовавшую ее тему.
- Да. Этот замок, и все, что Вы сможете увидеть из окна, когда Вам станет лучше.
Молодой человек решительно не понимал желания Агнессы. Он замолчал, и, казалось, больше не собирался продолжать разговор о своем дяде. Впрочем, девушка также не собиралась сдаваться.
- Вы упомянули про ведьму, напугавшую жителей деревни, - припомнила Агнесса.
- Да. Но если Вы подумали, что я испугался ведьмы, Вы ошиблись. Я испугался, что Вам могли причинить вред. Мне бы этого очень не хотелось.
- Вы рассуждаете как маленький ребенок, Луи, - невольно улыбнулась Агнесса.
- Потому что не боюсь ведьм? Но стоит ли их бояться? Вот Вы, к примеру. Окажись Вы ведьмой, какой вред Вы могли бы мне причинить? Превратить меня в жабу? - он рассмеялся, не замечая, как нахмурилась Агнесса.
Насколько было известно девушке, все люди всегда боялись ведьм. И, прежде всего, пугало людей то, что они не могли с абсолютной точностью распознать ведьму. Следовательно, имея некоторые подозрения на ее счет, Луи никак не должен был шутить в адрес Агнессы. Такую вольность мог позволить себе лишь тот, кто не опасался колдовства - вампир.
Впрочем, молодой человек, сидящий на ее кровати, ничуть не походил на вампира. Это обстоятельство успокоило вспыхнувшую было тревогу девушки.
- А между прочим, я ведьма, Луи. Мое имя Агнесса, и меня действительно пытались сжечь.
Луи округлил глаза. Вопрос, который он задал совершенно сбил Агнессу с толку:
- А Вы покажете мне Ваше волшебство?
После недолгих размышлений Агнесса вздохнула. Кем бы ни был дядя Луи, самого молодого человека ей опасаться не стоило. Он совершенно точно не знал, что она повелитель воды. Непринужденность речи Луи подтверждала его искренность.
- Быть может, позже, - ответила Агнесса.
Молодой человек с радостью бы принес ей воды, но что-то подсказывало девушке, что хозяину замка это рвение не пришлось бы по вкусу. Ссорить же Луи с дядей или раскрывать своему спасителю терзавшие ее сомнения, Агнесса пока не пожелала.
Луи не оставлял Агнессу ни на минуту. Лишь вечером, когда за окном стали сгущаться сумерки, молодой человек поручил девушку заботам служанки, принесшей ужин для Агнессы. То, что бокал Агнессы был заполнен водой лишь на треть, не удивило девушку, и только укрепило ее предубеждение против хозяина замка.
Служанке общество Агнессы было не по душе. Впрочем, как и Агнессе ее присутствие было совершенно не нужно.
- Я думаю, я могла бы сама справиться, - уверенным голосом сказала Агнесса, стараясь не выдать мучившей ее боли.
Чтобы еще больше уверить служанку в своем удовлетворительном самочувствии, девушка самостоятельно села и стала медленно есть густой протертый суп. Служанка после некоторых колебаний оставила больную.
Суп в тот же миг перестал интересовать Агнессу. Поморщившись от боли, девушка отставила его и взяла бокал с водой. Накрыв его ладонью, девушка превратила содержимое в настой, который тут же выпила. Она понимала, что бальзам или мазь быстрее бы справились с ее ожогами, однако не рискнула слишком рано вызвать ненужных вопросов у Луи и подозрений у его дяди.
Когда Луи вернулся к ней в комнату, Агнесса как и прежде лежала на кровати. Пустая посуда стояла на подносе.
- Вы все съели! - обрадовался Луи.
Остаток вечера он болтал о разных пустяках, едва сдерживая горячий интерес побольше узнать об Агнессе. Пожелав девушке спокойной ночи, молодой человек ушел к себе, когда за окном стояла непроглядная тьма.
На другой день положение Агнессы не улучшилось. И только опасения служанки, которой Луи проболтался о том, что спасенная им девушка - ведьма, могли утешить Агнессу и помочь ей. Оставшись вновь одна в комнате, девушка все же решилась использовать для лечения ожегов мазь. К счастью, во время перевязки никто не оказался настолько внимательным, чтобы заметить зеленоватый оттенок тряпок.
После перевязки Луи вновь обосновался в комнате Агнессы. Разговор он начал со слов, объяснивших Агнессе если не все, то многое:
- Дядя просил передать Вам свои извинения за то что не навестил Вас. Вчера он решил не утомлять Вас своим присутствием, а сегодня рано утром он вынужден был уехать по делам.
"Значит, - решила Агнесса, - дядя опасается не моего скорого выздоровления, а выздоровления в его отсутствие."
И все-таки отсутствие хозяина замка принесло Агнессе не только моральное удовлетворение. Слуги чувствовали себя гораздо свободнее и увереннее без своего хозяина, а потому без лишних колебаний оставляли девушку наедине с водой. Порции воды по просьбе Агнессы и без особого сопротивления со стороны Луи также были увеличены.
Таким образом, на седьмой день пребывания в замке и десятый с момента своего восшествия на костер, Агнесса уже чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы самостоятельно встать и пройтись по комнате. За этим занятием ее и застал Луи.
- Вы быстро поправляетесь, Агнесса, - заметил молодой человек. - Вероятно, это от того, что Вы ведьма.
Луи был очень доволен собой и несказанно счастлив, что девушка быстро поправляется.
На следующий день Луи заявил, что Агнессе не стоит больше оставаться в комнате. По его мнению, ничто не мешало девушке осмотреть замок.
Как оказалось, таинственный хозяин учел эту возможность. Как ни старалась Агнесса, девушке так и не удалось заметить ни только воды, но даже того, во что ее можно было бы налить. Все шкафы с фужерами, кубками, графинами закрывались на замок, а походные фляжки, замеченные Агнессой среди оружия на стене, были надежно закреплены.
- Дядя опасается воровства слуг, - пояснил Луи.
Агнесса промолчала.
Поддерживаемая молодым человеком, она осмотрела парадные залы, столовую и террасы. При всем богатстве комнат и обилие предметов, несомненно, принадлежащих хозяину замка, Агнесса не смогла увидеть ничего, чтобы указывало на его личность. Аккуратно, чтобы не выдать своей заинтересованности, девушка сказала Луи:
- Как мне кажется, Ваш дядя не сторонник живописи.
- В самом деле, - улыбнулся молодой человек. - И все же в замке есть один портрет. Какого-то далекого предка... Я не помню, кого именно. Если Вы хотите на него взглянуть...
- Нет, нет. Это ни к чему, - запротестовала Агнесса.
Впрочем, Луи ожидаемо настоял на том, чтобы пройти в кабинет своего дяди и взглянуть на портрет.
При всей нелюбви хозяина замка к живописи, этот портрет он едва ли не боготворил. Полотно занимало почетное место в кабинете, обрамлявшая его рама была покрыта золотом.
- Дядя говорит, что этот человек похож на него в молодости, - прокомментировал Луи.
Агнесса, лишь одного взгляда удостоив портрет, побледнела и повисла на руке своего спутника.
- Пожалуйста, присядьте, - испуганно подводя ее к креслу, сказал молодой человек. Он ненадолго оставил девушку и вскоре вернулся с бокалом вина: - Пожалуйста. Это придаст Вам сил.
После того, как Агнесса взяла бокал, Луи принялся бранить себя за неосторожность. Ему следовало заметить, что девушка утомилась, следовало помнить, что она еще не вполне поправилась.
Сама Агнесса медленно осушила бокал, вновь взглянула на портрет и тихо прошептала:
- В самом деле: из огня - да в полымя.
Когда Луи немного успокоился и вновь обратил все внимание на нее, а не на свои ошибки, Агнесса задала вопрос, уже не боясь вызвать подозрений. Теперь она желала лишь понять, знает ли Луи, какой опасности подвергается в замке своего дяди.
- Стало быть, Луи, Ваш дядя - барон Далио?
- О! Вы с ним знакомы?
- Да, я имела несчастье с ним встречаться.
Молодой человек огорчился:
- Отчего же несчастье? Мой дядя очень хороший человек. Неужели он чем-нибудь обидел Вас?
Бедный Луи ничего не знал о своем дяде. И сочтя, что незнание может быть к лучшему, Агнесса решила пока умолчать об истиной сущности барона.
- Нет, Луи. Ваш дядя просто слишком настойчив в одном вопросе, о котором бы мне не хотелось сейчас вспоминать.
Молодой человек понимающе кивнул. Еще несколько дней он продолжал размышлять над несчастьем Агнессы, но потом позабыл о внезапной бледности девушки, вызванной портретом. И потому возвращение дяди стало для Луи ничем не омраченным праздником.
- Племянник! - воскликнул барон Далио, едва лакей открыл дверцу его кареты.
Луи бросился в объятья дорогого родственника.
Барон Далио выглядел как человек сорока лет. Привлекательный, хорошо сложенный, отягощенный многочисленными богатствами - он в самом деле был завидным женихом. Но Агнесса ни на миг не усомнилась в категоричности своего ответа графу Лаврскому. Проявив всю сдержанность, на какую была способна, девушка приблизилась к хозяину замка. Барон взглянул на ее бледное лицо, и губы его искривились в хищной улыбке.
- А это, вероятно, наша юная ведьмочка, - произнес барон, протягивая Агнессе руку.
Ей ничего не осталось, как подчиниться этикету и поцеловать его холодную кисть.
- Надеюсь, в моем доме все по-прежнему? - пошутил барон Далио. От его смеха у Агнессы по спине побежали мурашки.
Впрочем, на Луи барон производил совершенно иное впечатление. Агнесса даже несколько растрогалась, когда увидела нежные объятья из которых дядя не выпускал своего племянника. Да и за семейным ужином, на который пригласили Агнессу, доброта и забота так и сыпались на Луи от его дяди.
По окончании трапезы, в которой (по понятным причинам) барон Далио принимал участие лишь в качестве наблюдателя, хозяин дома предложил всем пройти в библиотеку и продолжить вечер там.
Однако, оказавшись в библиотеке, барон дал ясно понять, что вечер он намеревается продолжать в обществе одной только Агнессы:
- Луи, я совершенно позабыл сказать дворецкому, что вечером ко мне обещал заглянуть один банкир, видеть которого мне бы не хотелось. Ты не мог передать мою просьбу?
- Разумеется, дядя! - ответил ничего не заподозривший Луи.
Барон добродушно улыбнулся. Но как только молодой человек закрыл дверь, Его благородие превратился в того, кем он в действительности был.
- Моя дорогая Агнесса, Вы даже не представляете, как я рад видеть Вас в этом доме, - холодно сказал вампир, и продемонстрировал девушке два острых клыка.
- Мне очень жаль, господин, но не могу сказать того же, - ответила повелительница воды с привычном вызовом. Хотя это и не означало, что она не понимает опасности своего положения.
- Твой колкий язычок, Агнесса, пожалуй, самое прелестное, что в тебе есть, - усмехнулся барон.
Он медленно подошел к креслу, в котором сидела девушка, и облокотился на спинку.
- Но в моем доме ты сильно рискуешь, пуская его в ход. Да, я понимаю, что даже в отсутствии воды, ты, моя милая повелительница этой стихии, сумеешь за себя постоять. Использовать, например, слезы. Ведь именно они помогли тебе выжить в том костре? Но, подумай, Агнесса, сможешь ли ты защитить Луи?
Девушка вздрогнула, резко обернулась. Клыки вампира были в опасной близости от ее нежной кожи. Когда Агнесса проворно покинула кресло, барон не сумел скрыть своего разочарования.
- Ведьма, ты, кажется, не услышала ни одного моего слова, - покачал головой барона Далио.
- Я все слышала и все поняла. Теперь мне ясно, кто надоумил графа Лаврского угрожать моим друзьям. Но не тешьте себя напрасной надеждой, барон. Я не поддалась угрозе в первый раз, не поддамся и сейчас!
Вампир усмехнулся, исчез, будто растворившись в воздухе, и вновь появился возле Агнессы. Крепкими пальцами он схватил девушку за подбородок и закинул ее голову, открывая себе путь к желанному ужину.
- Ты не учла, моя радость, что в прошлый раз тебе угрожал граф Лаврский, который никогда не скрывал своего страха перед твоей силой. Я же не боюсь тебя, потому что ты в полной моей власти. И сейчас ты, наконец, станешь моей женой, Агнесса...
- Дядя!
Луи появился на пороге библиотеки и удивленно уставился на барона, сжимавшего в объятьях бледную девушку.
- Не забывай о Луи, Агнесса. Ведь ты не хочешь, чтобы он стал вампиром? - прошептал хозяин замка, после чего повернулся к племяннику.
- Ей стало дурно, Луи, - как ни в чем не бывало, сообщил барон Далио молодому человеку, подхватив временно покорившуюся девушку на руки. - Думаю, сегодняшний вечер для нее окончен.
Агнессу отнесли в отведенную ей комнату. Усталость, вызванная нервным напряжением, очень скоро сморила девушку. И когда Луи заглянул осведомиться о ее здоровье, Агнесса уже крепко спала.
На утро Агнессу разбудил осторожный стук в дверь. Разрешив войти, девушка приподнялась на локте и вопросительно посмотрела на служанку.
- Его благородие приглашает Вас позавтракать с ним и молодым господином, - сообщила служанка.
Агнесса не хотела есть. Кроме того, общество барона Далио было совсем не тем, что требовалось ей в данный момент. Девушка отказалась от завтрака.
Оставшись в одиночестве, Агнесса оделась и привела себя в порядок. После этого она села на кровать, чтобы случайно навестивший ее мог убедиться в ее дурном самочувствии.
Совершенно очевидно, думала Агнесса, что оставаться в замке барона опасно и мне, и Луи. Его благородие ясно дал понять, что родственные отношения с молодым человеком не станут для него препятствием на пути к желанному. Да, и скрывать от Луи сущность его дядя также опасно впредь. К тому же Луи знает замок, и его помощь могла бы пригодиться в организации побега.
В том что, узнав правду, Луи не воспротивится ее предложению, Агнесса ничуть не сомневалась.
Руководствуясь выше изложенными соображениями, девушка отказалась и от предложенного обеда, и от ужина. Она попросила лишь воды, чтобы утолить жажду, но служанка так и не вернулась, несомненно, остановленная бароном.
Самого барона, казалось, вовсе не беспокоило состояние пленницы. Напротив, он был даже рад тому, что девушка решила подумать в одиночестве. Его благородие не сомневался, что она сделает правильные выводы.
- Дядя, как можно?! - воскликнул Луи, увидев совершенное спокойствие хозяина замка, когда молодой человек выразил беспокойство относительно здоровья Агнессы.
Не дожидаясь ответа, Луи покинул кабинет барона и отправился к девушке. Это было как раз тем, на что рассчитывала Агнесса.
Когда молодой человек переступил порог комнаты, она стояла возле окна с грустью разглядывая каменный карниз над рамой. Теперь Агнесса знала, с какой целью этот элемент внешнего декора был внесен в конструкцию замка. Солнечные лучи, освещавшие двор, из-за этого карниза не могли проникнуть в комнату.
- Скажите, Луи, - не позволяя молодому человеку заговорить первым, произнесла Агнесса. Она немного помолчала, собираясь с силами, потом продолжила: - Как давно Вы гостите у барона?
- В этом году столько же, сколько и Вы, - отозвался Луи.
- Значит, Вы бывали у него прежде?
- Да. Я каждое лето приезжаю в эти места с тех пор, как мне исполнилось шесть. То есть можно сказать, что я гощу у барону уже двенадцатый год.
Агнесса удивленно и несколько испуганно посмотрела на молодого человека.
"А ведь в самом деле. И как я только могла не увидеть этого раньше, - упрекнула она себя. - Ему ведь только семнадцать лет."
Луи заметил чувства, отразившиеся на лице девушки.
- Вас что-то беспокоит? - любезно осведомился он.
- Ваш дядя, Луи, - честно ответила Агнесса.
- Неужели ваша новая встреча не убедила Вас в том, что мой дядя чудесный человек?
Агнесса понимала, что следующие слова вызовут у Луи бурю эмоций, но промолчать больше не могла:
- Ваш дядя - не человек, Луи. Барон Далио - вампир.
Ее собеседник глупо вылупился на девушку. И только серьезность, с которой она говорила, не позволила Луи рассмеяться.
- Это невозможно, - наконец, после долгого молчания, ответил молодой человек.
- Разве?
Луи вновь задумался, потом медленно опустился на кровать. Это был добрый знак для Агнессы. Теперь, когда Луи выразил желание ее выслушать, Агнесса не сомневалась, что сумеет убедить молодого человека в правдивости своих слов.
- Вы когда-нибудь видели, как барон ест? Как он гуляет солнечным днем в саду? Вы никогда не задавались вопросом, почему в замке нет серебра и зеркал? Луи, Вы никогда не думали, зачем Ваш дядя имеет в доме лишь один портрет какого-то далекого предка? И почему он никогда не называл Вам имени этого человека? - девушка на мгновение замолчала. - Это его собственный портрет, Луи, написанный в дни его молодости - около двух веков назад.
- Действительно, - кивнул молодой человек. - Теперь, когда Вы сказали... Но, Агнесса, мой дядя очень любит охоту! Он очень часто... - он осекся, побледнел и упавшим голосом добавил: - Он всегда ездит на охоту в пасмурную погоду.
Несколько минут в комнате царила тишина. Луи размышлял, убеждаясь вновь и вновь в очевидности того, что прежде даже не предполагал. Потом поднял голову и посмотрел на Агнессу, словно найдя аргумент, способный перекрыть все домыслы его и девушки.
- А вода? Агнесса, вампиры боятся воды. Если мой дядя - вампир, почему он собственноручно наливал воду, когда я сказал, что Вас мучает жажда? Ведь он мог бы нанести себе вред!
Девушка вздохнула.
- Вампиру несколько капель обыкновенной воды не причинят особого вреда, Луи. Наливая мне воду лично, он мог быть уверен, что ее будет достаточно лишь для того, чтобы я утолила жажду.
- А для чего еще Вам могла понадобиться вода? - искренне удивился молодой человек.
- Я ведьма. Луи, Вы еще не забыли об этом? Я могла бы обратить обыкновенную воду в святую. Уверяю Вас, даже несколько ее капель могли бы погубить барона Далио. Все эти дни он не давал мне воды, поскольку понимал, что тогда я стану слишком опасной для него.
Луи совершенно упал духом.
- Я понимаю, что это правда, но... Агнесса, я не хочу в это верить! Я люблю своего дядю. Я очень его люблю, - причитал он.
Девушка подошла к кровати и погладила Луи по голове. Она больше ничем не могла утешить молодого человека. Открытие, совершенное не без ее помощи, он должен был пережить сам.
Когда за окном стемнело, Луи решительно поднялся с кровати Агнессы. Он заверил девушку, что сделает все возможное, чтобы помочь ей сбежать и сам более не останется в замке лжеца-вампира. После этого молодой человек ушел.
День в добровольном заточении не мог пройти для Агнессы бесследно. Когда нужды убеждать Луи в своем здравии больше не было, девушка устало опустилась на кровать. Слабость и головокружении были совсем некстати.
Вероятно, Агнесса задремала. Когда сознание вернулось к ней, девушка с ужасом обнаружила, что находится в комнате не одна. Барон Далио стоял в нескольких шагах от нее, не то любуясь очаровательной бледностью Агнессы, не то подогревая аппетит временной отсрочкой.
- Да, моя милая, - проворковал вампир, подходя ближе к своей невесте, - я не ошибся, когда позволил страсти к тебе воспылать в моем сердце. Ты совершенна, особенно сейчас, после дневной голодовки.
Его холодные пальцы коснулись лица Агнессы. Девушка вздрогнула. Постаралась отстраниться, но, схватив ее за плечо, барон не позволил этого сделать.
- К чему сопротивление, Агнесса? Ты ведь понимаешь, что ничем не можешь себя защитить. Ты ослабела за сегодняшний день. И тебя мучает жажда, как я понимаю. Но я надеюсь, что за нее ты меня вскоре простишь.
Барон сел рядом с девушкой и по-отечески нежно обнял ее.
- Да, моя сладкая крошка, у тебя будет целая вечность, чтобы меня простить. И простить себя за то, что вынудила Луи страдать. Нет, нет, не бойся. Мальчик не пострадал пока. Но то, как он отшатнулся от меня, я не мог истолковать неверно. Ты ведь понимаешь, что я имею ввиду?
Вампир вдохнул аромат девушки. С каждой секундой ему становилось все труднее себя сдерживать. Однако по какой-то причине барон Далио не спешил обратить Агнессу.
- Знаешь, Луи - славный мальчик. Сын непутевых потомков моего брата. Мой младший брат предпочел смерть той чудесной жизни, которую я ему предложил. Ну, да ладно. Он слишком давно умер, чтобы стоило о нем вспоминать в эту торжественную минуту.
Вампир величественно поднялся, устремил на Агнессу голодный страстный взгляд. Продолжая смотреть на девушку, барон опустился на одно колено.
- Агнесса, будешь ли ты моей женой?
- Вы знаете ответ, - отозвалась девушка.
- Что ж, в таком случае, эту часть церемонии мы пропустим... Барон Далио согласны ли Вы стать мужем Агнессы? О, да!
Он резко поднялся. Тело вампира сотрясала дрожь, клыки ослепительно блеснули из-под бледных губ. Сдерживаться барон больше не мог: он отшвырнул Агнессу на кровать, словно тряпичную куклу, и придавил ее сильными руками.
Девушка закричала, но ее сопротивление доставило вампиру несказанную радость.
Что-то ударило барона по голове, и он, на миг потеряв сознание, придавил собой Агнессу. Девушка поспешно скинула с себя тело и ухватилась за протянутую руку.
- Бегите, Агнесса, - велел ей Луи.
В одной руке молодой человек все еще сжимал отломанную ножку стула, в другой короткий кинжал.
- Нет, Луи!
- Я говорю, бегите, - не стал он слушать ее протесты. - Я один виноват в том, что подверглись опасности. Ведь это я принес Вас в замок дяди. И теперь мой долг - защитить Вас!
- Но он сильнее Вас, Луи!
- Не беспокойтесь, Агнесса. Я молод, но я сумею постоять за себя. Я задержу его, сколько смогу, а Вы тем временем доберетесь до деревни. Там есть колодец.
- О, Луи!
Агнесса боялась оставлять его наедине с вампиром. Мальчик не осознавал угрозы, исходивший со стороны барона. Но Луи вытолкнул ее в коридор и запер дверь изнутри. Ведьме не осталось ничего другого, как понадеяться, что ее защитник сумеет продержаться до тех пор, пока она не доберется до воды.
Девушка легко, несмотря на свое состояние, спустилась во двор замка, спросила у удивленного привратника, в какой стороне деревня и бросилась бежать.
Ночь в лесу была тиха, и очень скоро внимание Агнессы привлекли тихие шаги позади. Девушка обернулась. В преследовавшем ее волке она без труда распознала барона Далио.
- О, Луи! - воскликнула Агнесса. Голос ее выдал всю надежду и всю тревогу, которые она испытывала.
Волк приближался.
Агнесса постаралась бежать быстрее, но только усугубила свое положение. Не заметив коряги, девушка споткнулась и, больно ударившись, скатилась на дно оврага. Приподнявшись, она увидела, как вампир принимает человеческое обличие, стоя в нескольких шагах от нее.
- Моя сладкая ведьмочка, - улыбнулся барон. - Неужели ты, действительно думала, что сумеешь добраться до деревни прежде, чем я тебя настигну?
Агнесса об этом не думала. Потирая ушибленное плечо, девушка встала на колени. Что-то подсказывало ей, что вампир вновь желает поиграть со своей жертвой. А раз так, то ей не следовало делать резких движений или пытаться убежать.
Нет, Агнесса не смирилась со своей судьбой. Просто смутная надежда посетила ее в тот миг, когда она подняла голову и устремила на барона испуганный взгляд. И теперь ей было необходимо хоть немного потянуть время.
- Я вижу, что падение благотворно подействовало на тебя. Я рад этому.
Вампир усмехнулся и стал медленно надвигаться на девушку. Кажется, разговор его больше не интересовал.
- Что Вы сделали с Луи? - спросила Агнесса, чтобы отвлечь внимание барона, чтобы он не заметил того, что единственно могло помочь теперь ведьме.
- Луи... Луи... Наивный мальчик. Он в самом деле думал, что сумеет меня остановить. Пришлось его разочаровать, - барон вновь усмехнулся. Его взгляд стал холодным, и он произнес: - Довольно о пустяках, Агнесса. Я устал ждать.
Девушка вздрогнула, огляделась по сторонам. Барон усмотрел в этом последний крик о помощи, на которую Агнесса, без сомнений, напрасно рассчитывала.
- Тебе никто не поможет, моя крошка, - покачал головой вампир.
- Нет! - уверенно воскликнула девушка.
Она молитвенно сложила руки и опустила голову.
- Как очаровательно, - умилился вампир. - Что ж, помолись, девочка. Помолись, - позволил он.
Агнессе больше ничего и не требовалось. Она стала читать молитву, одну из тех, которым научил ее отец Эстебан. От воспоминаний глаза девушки увлажнились, и вампир увидел в этом недобрый знак.
- Довольно, Агнесса, - вновь начиная приближаться, заявил он.
Барон протянул к ее подбородку и плечу руки. Агнесса не оказала сопротивления.
- Господи, прости этого погибшего человека...
Вампир закинул ей голову, облизнулся, выбирая место, в которое приятнее было бы нанести решающий удар.
- Господи! Пусть прольется свет твой на мрак его души!
И воскликнув это в тот самый миг, когда барон Далио уже начал наклоняться к ней, Агнесса выплеснула скопившуюся в ее ладонях и обращенную в святую воду в лицо вампиру.
В первый миг барон изумленно уставился на разведенные в сторону руки девушки, потом отшатнулся от нее и дико закричал. Те места, куда попали немногочисленные капли, вспыхнули ярким огнем.
- Ведьма! Ведьма! - кричал барон, корчась от нестерпимой боли.
Когда охваченный пламенем, он повалился на землю, Агнесса в испуге отскочила в сторону. Яркие отблески играли в ее широко раскрытых глазах.
По прошествии пары минут разошедшийся дождь смыл с примятой травы остатки пепла. Агнесса облегченно вздохнула. Барон Далио имел неосторожность заметить ее слезы, но не придал должного внимания слезам небесным.
Ведьма устало пошатнулась, отошла к засохшей ели. Подставив лицо ласковым струям, Агнесса, наконец, смогла утолить свою жажду.
Оправившись от волнения, девушка встрепенулась, припомнив ответ барона о судьбе Луи. Не теряя ни минуты, Агнесса поспешила обратно в замок.
Молодого человека она встретила на лестнице. Словно в тумане, он спускался по лестнице, по всей вероятности не так давно оправившись от атаки своего дяди. Открытых ран на его теле видно не было, и Агнесса окончательно успокоилась. В этот вечер удача явно была на стороне гостей барона Далио.
- Луи! - бросилась к молодому человеку девушка.
- Агнесса! Вы целы? Как я рад! - Луи улыбнулся и заключил ее в объятья... чтобы в следующий миг испытать мучительную боль.
Сорвав с себя вспыхнувшую одежду, молодой человек изумленно уставился на ожег, появившийся на его груди. Перевел растерянный взгляд на Агнессу. Приложив руку к тому месту, куда на ее платье попала святая вода, смертельно бледная ведьма стояла у противоположной стороны коридора.
- Луи... - только и смогла прошептать девушка.
- Что это значит, Агнесса?
Он хотел подойти к ней, обнять утешить, но Агнесса решительно отступила.
- Нет, Луи. Моя одежда обрызгана святой водой. Не подходите.
Ее слова вызвали какое-то смутное воспоминание в памяти молодого человека. Непослушной рукой он коснулся своей шеи.
- Он обратил Вас, Луи, - подтвердила Агнесса его догадку.
Девушка закрыла лицо руками и осела на пол.
- Это я виновата, Луи, - сквозь рыдания проговорила она. - Я не должна была оставлять Вас наедине с ним, ведь Вы ничего не знали о вампирах. Ах, Луи! Мне нет прощения...
Молодой вампир вновь хотел приблизиться к ней, но вовремя остановился.
- Нет, Агнесса, Вы не виноваты в этом. Вы сказали мне достаточно, но я не пожелал услышать Вас.
Он прислонился к стене коридора.
- Святая вода. Значит, Вы уничтожили барона, - произнес Луи. - Значит, Вас ничто более не может удерживает здесь. Уходите, Агнесса.
Девушка подняла голову. Ее раскрасневшееся личико показалось Луи прелестным, как никогда. Ведь теперь она получила долгожданную воду, и сумела излечить себя, как молодой вампир мог видеть.
- Уходите, Агнесса, - повторил он.
Девушка провела рукой по мокрой одежде.
- Нет, Луи! Как Вы можете все это говорить, - к удивлению молодого вампира, она спокойно прислонилась к нему и провела рукой по его бледному лицу. - Теперь я никуда не могу уйти. Луи, как же я могу оставить Вас? Вы ничего не знаете об охотниках, о ведьмах, которые могут уничтожить Вас. Вы погибнете, а я этого не могу допустить. Луи, даже теперь Вы должны жить!
- Вы добры, Агнесса. Я никогда в этом не сомневался. Но я вампир, а Вы ведьма. Мы не можем...
- А знаете, Луи, - перебила его девушка, - когда отец Эстебан узнал мою тайну, он тоже сказал, что мы не можем быть с ним под одной крышей. Но это не остановило его: этот священник растил меня с семи лет. Он понимал, что важно не то, кто ты, а то, какой ты. Я знаю, Луи, что Вы добры, что Вы готовы всегда прийти на помощь. И то, что Вы стали вампиром, я уверена, ничего не изменит.
Ее слова немного поколебали решимость Луи обречь себя на одиночество.
- У меня нет желания оставаться в этом замке, Агнесса.
- Значит, мы уйдем отсюда.
- Если я отправлюсь с Вами, Вы не сможете путешествовать днем. К тому же мне... понадобится кровь.
- Насколько я знаю, вампиры не очень прожорливы. Нам хватит кролика на пару дней. Ведь Вы не откажетесь поделиться со мной тем, что поймаете?
- Разумеется, нет, - улыбнулся Луи.
Они тронулись в путь на следующий вечер. Луи изъявил желание взять в дорогу только самое необходимое. Агнесса с радостью согласилась. Вещи барона Далио вызывали у нее отвращение.
Поначалу они не сомневались, что укрыть от людей их тайны будет просто. Агнесса выбирала убежища, в которых, как ей казалось, их присутствие и странный образ жизни не вызовет излишнего внимания. Однако, когда спустя четыре месяца скитаний, Агнесса и Луи вынуждены были спешно покинуть по счету первое во втором десятке убежище, девушка горько разрыдалась.
- Простите, Луи. Я была слишком самонадеянна.
- Вы ведьма, Агнесса. И Вы знаете лишь то, как укрывать свою сущность. У Вас есть неоспоримый помощник в этом деле - солнечный свет.
Они сидели на поваленном дереве в лесу. День был осенний, пасмурный, и потому Луи без опасений откинул капюшон плаща, служившего ему защитой. Его лицо, приобретшее характерную бледность за прошедшее время, было спокойно. Ласковый взгляд внимательных глаз был устремлен на спутницу.
- Куда мы отправимся теперь? - спросил после долгого молчания молодой вампир.
- Я не знаю, - призналась Агнесса. Она всхлипнула и вновь заговорила с еще большей убежденностью: - Ах, Луи! Простите меня, я обманула Вас. Я не рассказала Вам всей правды.
- О Филиппе? О человеке, которого любите?
- Вы догадались?
Луи улыбнулся и нежно обнял ее.
- Это было не сложно. Когда Вы были без сознания в те дни, Вы изредка начинали звать его. Во время наших странствий Вы выбирали те дороги, по которым уже ходили с ним. Вы надеялись его однажды встретить?
Агнесса виновато кивнула.
- Я надеялась, он поймет, что я выжила в том костре. Я надеялась, что он станет меня искать. Я надеялась, что он, отец Эстебан и Нора помогут нам. Но, увы. Эта деревня была последним пристанищем, где бы Филипп стал меня искать.
- Он любит Вас, Агнесса?
- Не знаю. Мы выросли вместе. Он всегда ко мне относился с особым трепетом. Однако о своей любви он никогда не говорил, - девушка грустно усмехнулась. - Впрочем, я тоже никогда не говорила ему о своих чувствах и теперь жалею об этом.
Они немного помолчали, потом Луи возобновил разговор.
- Подумайте, Агнесса. Я уверен, что есть еще место, в котором Филипп стал бы Вас искать. Вы просто не можете его вспомнить, - сказал он, чтобы ободрить девушку.
- Пожалуй, Вы правы. Если бы Филипп понял, что... В самом деле, Луи! Он не мог этого не понять, - Агнесса вскочила с дерева и потянула Луи за собой. - И как я не подумала раньше. Там Вы будете в полной безопасности, туда Филипп непременно придет!
К их огорчению, следующие несколько дней выдались солнечными. Агнесса и Луи вынуждены были передвигаться только ночью, и путь до желанного убежища заметно удлинился.
Ранним утром, когда солнце еще не показалось из-за горизонта, но уже осветило безоблачное небо, Агнесса и Луи вышли на дорогу ведущую к древнему замку на вершине холма.
- Луи, пожалуйста, - уговаривала спутника Агнесса. - Еще совсем немного, и мы будем в безопасности.
Молодой вампир все понимал, но солнечный свет уже возымел на него свое действие, и двигаться быстрее он никак не мог.
Бросив обеспокоенный взгляд на далекий горизонт, над которым уже показался край солнечного диска, Агнесса дернула металлическое кольцо. Ворота не поддались.
Помогая Луи присесть на землю и следя за тем, чтобы плащ случайно не обнажил тело молодого вампира, девушка закричала:
- Эй! Кто-нибудь откройте!
Она забарабанила кулачками по деревянному полотну, но отвечать Агнессе, по всей видимости, никто не собирался.
- Откройте! - вновь закричала Агнесса и снова дернула кольцо.
Ворота остались закрытыми.
- Это его приказ. Иначе быть не может, - с неожиданной ненавистью прошептала ведьма.
- Агнесса... - привлек ее внимание Луи.
К этому времени солнце уже полностью показалось над горизонтом. Его лучи обжигали кожу вампира даже сквозь плотную ткань плаща. Агнесса поняла, что нужно немедленно что-то предпринять: в сложившихся обстоятельствах Луи мог прожить еще лишь несколько минут.
- Ну, как знаете, - бросила девушка воротам.
Она сорвала с плеча фляжку, выплеснула воду на деревянное полотно и прикоснулась к нему одной рукой. В следующий миг створки ворот мелкими щепками разлетелись во все стороны.
Девушка втащила своего спутника сначала во двор, потом в прохладный холл замка. Плотно закрыла дверь.
- Агнесса? - услышала она удивленный голос хозяина.
Возмущенный варварством и обеспокоенный за своих слуг, он успел спуститься до середины лестницы, где и замер в нерешительности, узнав незваную гостью. Впрочем, замешательство его длилось недолго.
- Как это понимать? - обретая должную уверенность, стальным голосом поинтересовался хозяин замка. - Я спрашиваю, Агнесса, как это понимать?! Как посмела ты уничтожить врата?! Семь веков они служили нашим предкам!
Ни вопросы, ни значительное замечание не произвели на девушку никакого впечатления. Устремив на графа Лаврского спокойный взгляд победителя, Агнесса сказала:
- Они отказались служить мне.
Отец Эстебан и Нора
Пожалуй, сложно было найти другого такого странствующего священника, как отец Эстебан. И хотя он никогда не высказывал желания вести кочевой образ жизни, его непосредственное начальство и его паства всегда принуждали отца Эстебана к этому.
Для кардиналов и епископов отец Эстебан был спасительным выходом из любой сложной ситуации. Они знали, что храбрый и добрый священник никогда не откажется отправиться в самое логово нечистой силы, дабы принести туда слово Божие.
Паства неизменно встречала отца Эстебана хлебом и солью, однако вскоре начинала относится к нему с подозрением. Причиной тому, как несложно понять, была Агнесса. Девушка умело скрывала свои способности, но люди не могли не замечать очевидных вещей.
И едва почувствовав еле уловимые нотки сомнения в окружающей атмосфере, отец Эстебан принимал решение немедленно покинуть новый приход, пока люди не осознали своих страхов. Начальство же получало всякий раз пронизанное светом и надеждой письмо отца Эстебана, в котором священник "объяснял" причины, вынуждающие его покинуть только что обретенный дом. В ответ отцу Эстебану приходило письмо с указанием нового прихода.
Именно такой приказ и перечитывал отец Эстебан, (при всем уважении к новой пастве) подсмеиваясь над громким названием "деревня", данным шести покосившимся избам и обветшалому дому священника, расположившимся у подножия невысокого холма на самом краю золотистого поля. Церкви в этом поселении не было, и как священник ни старался, он не смог разглядеть места, где здание могло бы когда-то быть.
- И напрасно смеешься, - упрекнула отца Эстебана Нора. Экономка, как всегда бодрая и полная сил, рылась в одном из мешков с вещами в поисках куска вяленого мяса для изголодавшегося Рыжика. - Тишина и покой в деревне - это первые признаки уюта.
Отец Эстебан покачал головой, не разделяя мнения Норы, и стал медленно спускаться вниз по пыльной дороге.
Осмотр отведенного им жилища подтвердил худшие опасения священника. Крепость потрескавшихся стен и подгнивших балок крыши вызывала серьезные сомнения. В единственной комнате стояла единственная кровать. Из необходимой в хозяйстве утвари экономке удалось отыскать лишь старый поржавевший половник и две битых глиняных миски. Рыжик, не стесняясь, хищно скалился вдогонку мышам, спешно покинувшим неприглядное жилище.
- Вот видишь, Нора, - вздохнул отец Эстебан, обводя рукой комнату. - Тебе придется здесь, спать, готовить и заниматься другими делами. А мне (за неимением иного) проводить службы.
- В деревне наберется не более двух десятков прихожан, так что... пусть приходят. Комната большая - все поместятся.
Экономка старалась отвечать уверенно, но даже ее уверенность поколебалась перед лицом бытовых проблем. И все же женщина нашла в себе силы после недолгой паузы сказать:
- Не беспокойся, Эстебан. Я все обустрою лучшим образом. Через пару дней ты не узнаешь этого дома.
- Я в тебе не сомневаюсь, моя дорогая Нора, - улыбнулся в ответ священник.
После скромной трапезы Нора осталась прибираться в доме, а отец Эстебан отправился навестить жителей своего нового прихода.
Население деревни состояло из семи взрослых мужчин, девяти женщин и троих детей лет семи-восьми. Замкнутых, словно чем-то напуганных, но встречавших со всем возможным радушием пришедшего гостя. Не видя возможности отказаться от каждого нового приглашения, отец Эстебан посетил все деревенские избы, поговорил со всеми жителями и был неприятно озадачен надеждой, выказываемое ему в каждом доме.
- Было бы очень хорошо, святой отец, если бы Вы задержались у нас подольше, - устало произнесла Клементина, повторяя тоже, что и все ее соседи до нее.
Святой отец и одинокая мать, на попечении которой находился в настоящее время больной ребенок, стояли возле колодца. Женщина была очень рада предложению священника помочь ей по хозяйству, но отпустить его одного не пожелала.
Доставая ведро воды из колодца и переливая жидкость в поданое Клементиной, отец Эстебан не смог больше удерживать свои сомнения при себе.
- А у Вас есть основания предполагать, что я покину эту деревню в скором времени? - поинтересовался он.
Женщина грустно улыбнулась.
- Да, святой отец. Ведь все Ваши предшественники начинали служение у нас именно с этой бравады. Но не проходило и трех дней, как они уже писали кардиналам и епископам просьбы дать им другой приход.
Отец Эстебан наполнил второе ведро. Закрыв колодец деревянной крышкой, он устремил на Клементину внимательный взгляд.
- И что вынуждало моих коллег так спешно покидать эти места? Сомневаюсь, чтобы такую реакцию у них вызывало отсутствие церкви.
- Вы правы, церковь здесь ни при чем. У их страха иные имена: барон Далио и граф Лаврский. Вы должны были слышать, что эти двое уже не первый год о чем-то не могут договориться. Вот и нападают на земли друг друга. Вот мы, пограничные жители, и страдаем от дворянских споров.
Святой отец огляделся по сторонам. Как сообщалось ему в письме, деревня эта находилась на земле графа Лаврского. Но где пролегала граница, отец Эстебан не имел ни малейшего понятия.
- А далеко отсюда до земель барона?
Клементина махнула в сторону холмов за заболоченной речкой.
- И часа хватит, чтобы добраться, - сообщила женщина. Она замолчала, и святой отец не зная, как продолжить разговор отдался во власть воспоминаниям.
Произнесенные Клементиной имена напомнили отцу Эстебану о событиях полугодовой давности. Тогда из-за вражды между графом Лаврским и бароном Далио Агнесса добровольно взошла на костер, чтобы защитить тех, кто стал ее семьей.
К счастью, ведьме удалось выжить в том огне. Впрочем, сомнения в истинности этого предположения с каждым днем все более и более одолевали священника, в отличие от его экономки. Уверенность Норы была непоколебима. И если женщина все еще не взялась за поиски Агнессы, то исключительно по той причине, что чувствовала правильность желания ведьмы "умереть".
Размышляя над прошлым, которое вновь настигло его в настоящем, отец Эстебан вошел в аккуратную комнатку дома Клементины и поставил ведра на пол у печи.
- Мама? Это ты? - послышался из-под полога на кровати слабый голосок.
- Да, милый, - отозвалась женщина. Она подошла к сыну и поцеловала его. - Как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше. Слабости почти нет, - последовал тихий ответ. Женщина немного отодвинулась в сторону, позволяя сыну увидеть пришедшего. - Кто это, мама?
Заметив приглашающий жест Клементины, отец Эстебан осторожно приблизился к кровати. Мальчик, лежавший на ней, был страшно бледен, худ, но на лице его сияла улыбка, и глаза горели любопытством. Последнее святой отец счел добрым знаком.
- Познакомься, Стефан. Это отец Эстебан - наш новый священник. Он только сегодня приехал и зашел познакомиться.
- Здравствуйте, святой отец, - отозвался мальчик.
Он хотел протянуть мужчине руку, но смог только немного оторвать ее от простыни. От приложенных усилий ему сделалось дурно, и Стефан потерял сознание. Клементина испустила тихий вздох.
Накрыв пологом кровать, женщина пересела за стол и обхватила голову руками.
- Вам, наверное, кажется дикостью, что я не плачу сейчас. Ведь все матери плачут, когда не могут помочь своим детям. Но, боюсь, святой отец, у меня уже не осталось слез. Неделю назад со Стефаном приключилась эта беда. Неделю назад я уже оплакала его...
Отец Эстебан вздрогнул.
- Почему Вы так говорите? Ваш сын еще жив!
- Он умрет, святой отец. Как умерли уже многие в нашей деревне. Должно быть, это наше проклятье...
Клементина вновь вздохнула. Ее уверенность, ее спокойное смирение, однако, не поколебали решимости отца Эстебана. Мальчик был еще жив, и даже если никакой надежды его спасти не оставалось, для священника это не имело никакого значения: он был готов бороться до конца.
- Моя экономка Нора немного разбирается в травах, - сказал священник. - Возможно, она сумеет помочь Стефану. Если вы не против, я попрошу ее сегодня зайти к Вам?
Женщина только отмахнулась от него: "делайте, что хотите".
Вернувшись домой, где перед ужином пахло тушеным мясом, а чистота радовала глаз, отец Эстебан улыбнулся. Но улыбка тут же оставила лицо священника и, нахмурившись, он принялся жаловаться Норе на поведение Клементины.
- Не взглянешь ли ты на Стефана? - мольбой закончил святой отец длинный монолог.
- Ну, разумеется, - улыбнулась в ответ Нора, словно укоряя спутника в том, что он усомнился в ее согласии.
Вечером экономка, краснея от смущения, принимала благодарности счастливой матери: Стефан явно пошел на поправку от данного Норой зелья.
- Какого еще зелья? - поинтересовался отец Эстебан после ухода Клементины.
- Самого обыкновенного.
Экономка вытерла мокрые руки о фартук и достала из шкафа баночку с травами, плавающими в буром растворе. Святой отец недовольно сдвинул брови.
- Нора, если я не ошибаюсь, это колдовское зелье.
- Разумеется. Других у нас нет. Это то зелье, которое еще Агнесса готовила... - начала было экономка, но святой отец резко остановил ее:
- Нора! Зелья Агнессы у нас закончились еще два месяца назад!
Экономка обиженно поджала губы.
- Что ты хочешь этим сказать, Эстебан? - женщина перешла к нападению, убедившись, что защита ее вот-вот обрушится под гневом священника.
Отец Эстебан опешил, отер рукой холодный пот со лба: поведение Норы подтвердило его страшную догадку.
- Нора... Как... Как ты могла сделать это? Ведь это...
- Колдовство? - экономка продолжала с вызовом смотреть на него. - Совершенно верно. И это колдовство спасло уже не первую жизнь!
- Это тебя не оправдывает, - грозно заявил отец Эстебан. - Я не потерплю ведьмовства в этом доме.
- А Агнессу ты терпел, Эстебан, - заметила Нора.
- Агнесса была прирожденной ведьмой, а ты...
- А я смотрела на нее и училась. Вот и выучилась! - решительно выпалила экономка. Весь вид ее говорил, что от своего женщина не отступиться и ошибки не признает. Отец Эстебан также не желал сдаваться, но продолжение спора с Норой грозило привести к ссоре. Ссора же была совсем некстати.
Священник горько вздохнул и, будто внезапно обессилев, опустился на лавку. В руке его все еще была баночка с настоем. Экономка осторожно забрала ее.
- Еще пригодится. Если мы, конечно, задержимся в этой деревне.
- Теперь, когда Клементина узнала в тебе ведьму, это вызывает серьезные сомнения.
- О, Эстебан, уверяю тебя, мое ведьмовство никого здесь не испугает.
Уверенность, овладевшая Норой, ничуть не была похожа на недавнюю ее решимость. Понимая, что идет на поводу у экономки, святой отец все же не смог не поинтересоваться о причине этой уверенности.
- А я уж боялась, что ты не спросишь, - улыбнулась женщина. И тут же добавила: - Я осмотрела Стефана. Он совершенно здоров.
- Здоров? Он ведь руки не мог поднять!
- Но его состояние вызвано не болезнью, Эстебан. У него на шее, - Нора указала рукой туда, где под кожей можно прощупать артерию, - след от укуса.
Отец Эстебан напряженно сдвинул брови.
- И кто его покусал?
- Ты не догадываешься?
Предположение было слишком неприятным, чтобы священник поспешил его озвучить.
- Вампир? - в конце концов, прошептал он.
Нора кивнула.
- Само собой разумеется, что тебе Клементина ничего не сказала о беде, терзающей их деревню. Ведь ты облачен в рясу. А вот со мной она была более откровенна. Вампиры к ним каждую ночь заглядывают. То овцу, то козу обескровят. А под настроение и жителей покусывают, правда, не насмерть. С первого раза не насмерть.
- С первого раза?
Нора вновь кивнула. Отец Эстебан поднялся, несколько раз обошел комнату. Лицо его кривила гримаса отвращения. Нервно сцепив на груди руки, отец Эстебан остановился возле окна. На улице еще не стемнело окончательно, и священник без труда разглядел Клементину и еще одну жительницу деревни, беседовавших возле колодца. На окна его дома они не смотрели, из чего отец Эстебан сделал логичный вывод, что в беседе его имя не упоминается.
- Неудивительно, что мои предшественники покидали эти места. И неудивительно, что здесь не беспокоятся о ведьмах, - прошептал священник.
- Значит, ты больше не будешь меня упрекать...
- Нет. Упрекать тебя я больше не буду, - он перевел печальный взгляд на экономку. - Боюсь, если ты не прекратишь своих занятий, я тебя уволю. Нора! Запомни, я не потерплю твоего ведьмовства.
Женщина громко шмыгнула носом. В уголках глаз ее блестели слезы, бледные губы нервно дрожали. Щеки покрывал горячий румянец. Пожалуй, никогда прежде экономка еще не обижалась так сильно на святого отца.
- Ну, ладно. Пусть будет по-твоему, - и с этими словами она разбила банку с зельем об пол. - О грязи не беспокойся, Эстебан. Я сейчас все приберу.
Следующие несколько дней ничто не напоминало об угрозе, нависшей над деревней. Вероятно, присматриваясь к новому священнику, вампиры не спешили нападать на скот или людей. Впрочем, то что могло обмануть отца Эстебана, не могло обмануть местных жителей. Они слишком хорошо знали, что вампиры непременно вернуться, голодные и жестокие. И уверенность жителей деревни вскоре получила подтверждение.
Поздним вечером отец Эстебан читал в светлой комнате своего уютного, совершенно неузнаваемого жилища. Экономка, устроившись за другим концом стола, штопала одежду, негромко напевая разученную накануне песню. Часы на стене в скором времени должны были пробить одиннадцать.
- Эстебан? - Нора оторвалась от своего занятия и посмотрела на священника. - Ты ничего не слышал?
Святой отец покачал головой, не прекращая своего занятия.
- Но на улице кто-то кричит... - Нора прислушалась. - Да, да, определенно кто-то кричит.
Священник оторвался от чтения. Прислушался. Действительно, как будто кто-то звал на помощь, но отец Эстебан вполне мог ошибаться и очень хотел, чтобы так и было.
- Я посмотрю. Оставайся здесь.
Накинув поверх привычной рясы шерстяной плащ, отец Эстебан вышел на крыльцо. Ветер, бушевавший с самого утра, наконец утих. На ясном небосводе несложно было разглядеть многочисленные звезды. Глубоко вдохнув, отец Эстебан уловил приятные нотки аромата хвойного леса в вечернем теплом воздухе.
Однако, едва сойдя со ступеней, священник был сбит внезапно возникшей перед ним женщиной. Свет, лившейся из-за неплотно закрытой двери, позволил отцу Эстебану разглядеть бледное заплаканное лицо Клементины и расширившиеся от ужаса глаза. Кроме женщины на улице никого не было видно. С удивлением заметил отец Эстебан, что крик Клементины только его внимание и привлек - иного вывода, глядя на абсолютно темные окна соседних домов, делать не хотелось.
- Они вернулись! - зашептала Клементина. Холодные пальцы впились в поддерживающие ее руки отца Эстебана. - Они снова напали на Стефана... Святой отец, помогите, прошу Вас!
Женщина нервно вдохнула, после чего без чувств обвисла на руках священника.
- Эстебан, возьми это! - отстраняя от священника Клементину, Нора передала ему серебряное распятие и бутыль со святой водой.
Экономка, вопреки приказу вышедшая следом и все слышавшая, ни на миг не усомнилась в том, что отец Эстебан будет сражаться с вампиром. Поблагодарив Нору и препоручив ее заботам несчастную женщину, отец Эстебан поспешил на помощь Стефану.
Когда он добрался до дома Клементины, вампир все еще был внутри. Сквозь распахнутые двери и окно священник слышал тихие стоны жертвы, время от времени внезапно смолкавшие. Отец Эстебан взошел на крыльцо, осторожно прокрался в комнату, опасаясь привлечь к себе внимание раньше срока.
В темном помещении гулял холодный ветер, раздувая полог над кроватью и открывая взору чудовищную картину. Вампир, наклонившись к маленькому Стефану, с жадностью и удовольствием глотал его кровь. Стоны мальчика, казалось, доставляли его обидчику особое наслаждение. Когда вампир ненадолго прерывал свое занятие, теплая жидкость капала с его клыков. Черные в темноте пятна расползались по белой простыне, по покрытому светло-зелеными половиками полу.
- Отпусти его, - приказал отец Эстебан, больше надеясь вынудить вампира, чем заставить его сделать это. Расчет священника оказался верен.
Вампир удивленно замер. Сделав еще один глоток, он оторвался от шеи Стефана и опустил бесчувственное тело на кровать. С бледных губ слизал языком капли крови, в то же время с интересом оглядывая посмевшего прервать его трапезу смельчака.
- Ты, как я понимаю, новый священник, - глухо произнес вампир, закончив приводить себя в порядок. - Что ж, давай знакомиться. Меня зовут Кормак. Я местный господин, если ты понимаешь, что я имею ввиду.
- Святой отец Эстебан. Я тот, кто пришел отнять твою вотчину. Если ты понимаешь, что я имею ввиду, - с презрением отозвался священник.
- О! Шутка. Я люблю шутки, - улыбнулся вампир.
Подойдя к отцу Эстебану, он с недоумением уставился на серебряное распятие.
- Разве ты пришел не подружиться со мной?
- С тебе подобными я не вожусь!
Вампир сделал круг, осматривая отца Эстебана со всех сторон. Священник не двинулся с места, обнаруживая несколько нелепую в подобной ситуации уверенность в своем превосходстве. Кормак рассмеялся.
- А знаешь, святой отец Эстебан, ты мне нравишься. Ты не даешь и не дашь мне скучать, - он смахнул с лица прядь белесых волос. - Ты, как мне кажется, уже слышал, что твои предшественники убегали после знакомства со мной. Это всегда вызывало у меня грусть. Ну, разве не обидно быть покинутым другом, едва познакомившись с ним? Но ты, как я вижу, не такой. Ты не уйдешь.
Подражая своему противнику, отец Эстебан усмехнулся:
- Совершенно верно. Сегодня уйдешь ты. И уйдешь навсегда!
Вампир вскинул бровь.
- И ты думаешь напасть на меня с серебряным распятием? Жаль тебя огорчать, священник, но оно годно лишь для защиты.
- Я для защиты его и ношу. Для нападения я припас вот это...
Отец Эстебан извлек из-под одежды бутыль и откупорил крышку.
- Святая вода? - поинтересовался Кормак, по-прежнему игриво и без всякой тревоги в голосе.
- Твое здоровье! - кивнул отец Эстебан и набрал в рот немого жидкости.
Глотать ее священник не стал. Его плевок оказался полной неожиданностью для вампира. Он вздрогнул, несколько раз моргнул, словно пытаясь понять произошедшее. Однако святая вода, коснувшаяся его кожи, ничуть не испугала Кормака, и, лениво стерев жидкость рукавом, вампир недовольно поморщился.
- Ты меня огорчил, священник. И очень разочаровал. Неужели ты не знаешь, что на вампира, только что выпившего человеческую кровь, не действуют эти средства, как не действуют они на людей?
Вампир вытянул руку вперед и сорвал со священника распятие, желая подтвердить свое заявление. Разделавшись с тем, что раздражало его, Кормак схватил отца Эстебана за плечо и отшвырнул в сторону, будто маленького котенка.
Священник застонал. Напрасно пытаясь выбраться из-под обломков деревянного стола, он лишь усилил боль.
- Ты зря воспротивился нашей дружбе, отец Эстебан, - наклоняясь к нему, прошептал вампир. - Теперь я не могу оставить тебя в живых. Тебя и твою ведьму. О, да! Эта жирная тетка позабавила меня, пожалуй, даже больше, чем ты. Излечить мальчишку - достойный поступок! Однако этим она доказала свою опасность для меня, и будет уничтожена следующей.
Он поднял священника без особого труда, опустил его на колени, не придавая никакого значения стонам отца Эстебана. Заставив свою новую жертву принять удобное для трапезы вампира положение, Кормак сдернул со священника лишнюю одежду и с нежностью посмотрел на шею святого отца. Шумно сглотнул, выдавая свою неспособность совладать с жаждой.
- Не хочешь пожелать мне приятного аппетита? - вдруг остановившись, осведомился Кормак.
- Нет, - святой отец неприятно улыбнулся: - Я хочу лишь попрощаться...
Отец Эстебан выхватил из груды обломков длинную острую щепку и вонзил ее в вампира. Еще в первый день своего пребывания в этом доме священник отметил, что стол Клементины сделан из осиновых досок. К счастью, вампир оказался не так наблюдателен и сам создал оружие своему врагу, когда отправил священника в недолгий полет.
Осознав свою ошибку и легко представив ее последствия, вампир поддался панике.
- Нет... - прошептал он, выпуская из рук раненого священника. Потеряв опору, святой отец сразу же осел на пол. - Не может быть!
Вампир попытался вытащить щепку из груди, но руки его не слушались. Все тело Кормака обмякло, и он последовал примеру отца Эстебана.
- Видишь, как получается. То, что не действует на людей, не действует и на тебя. Однако осиновый кол опасен для людей, пусть даже по иной причине, чем для тебя.
- Ты заплатишь за это, священник, - прошептал Кормак. - Ты заплатишь за все!
Вампир попытался подняться, явно не желая в одиночестве отправляться в небытие. Но прежде, чем сумел он доползти до отца Эстебана, силы окончательно оставили его. Он растянулся на полу, устремив взгляд на лицо своего врага, оскалился и так и затих навеки с этой неприглядной улыбкой на бледных губах.
Отец Эстебан посмотрел на безжизненное тело, распластанное на полу, собрал все силы, чтобы подойти к Стефану. Мальчик был холоден, но жизнь еще не покинула его. Об этом святой отец и сообщил Норе, ожидавшей его на пороге дома Клементины. Сама женщина еще не пришла в себя от пережитого ужаса.
- Будь у меня зелье, я бы сумела его спасти, - ответила экономка.
- Но его у тебя нет. Ах, Нора! Прости меня. Известие о твоем ведьмовстве словно одурманило меня. Я позабыл себя. Я даже не вспомнил, что порой без колдовства не совершить благого дела.
Экономка обняла священника, положив голову ему на плечо.
- Значит, теперь ты больше не сердишься на меня?
- Нет, конечно.
- И не будешь больше меня упрекать?
- Нет.
- И не уволишь меня, если я сейчас пойду и приготовлю новое зелье...
- Нора! - отец Эстебан резко обернулся к ней. - Ты можешь это сделать, и все еще тратишь время впустую?!
Экономка рассмеялась.
На следующее утро Клементина появилась на пороге дома отца Эстебана. Женщина была бледна, нерешительна и грустна, что заметно встревожило священника и Нору.
- Стефан? - Нора усадила женщину за стол и налила ей чаю. - Ему хуже?
- Нет, нет. Благодаря Вам, Нора, моему сыну ничто не угрожает.
- Тогда отчего же Вы печальны? - спросил отец Эстебан.
- Из-за Вас, святой отец.
Священник встал, прошелся по комнате, демонстрируя доброе здравие, возвращенное Норой. Впрочем, Клементина не увидела этой демонстрации. Погруженная в свои мысли, женщина долго молчала, потом заговорила, чуть не плача:
- Теперь, когда Вы узнали о нашей беде, Вы непременно покинете нас. Я права, святой отец?
- Покину? Почему Вы так решили?
Клементина ничего не сказала, но догадаться было не сложно:
- Потому что все мои коллеги прежде уходили, повстречавшись с вампирами?
Она кивнула.
- Но разве события прошлой ночи не доказали Вам, что я другой? Что я не бегу от тех, кому нужна помощь, даже если мне самому угрожает опасность?
Клементина посмотрела на священника, отказываясь верить в искренность его слов.
- Но ведь вампиры...
- Одного из них я вчера сумел одолеть, - возразил отец Эстебан, как ему казалось очень убедительно. Однако его собеседница решительно вскочила с места.
- Нет. Вы не понимаете. Святой отец, Кормак - всего лишь испорченный вампиреныш! Он резвился здесь, играл. Настоящая опасность исходит от тех, кто сделал Кормака вампиром три года назад. Это приспешники барона Далио и... и он сам.
- Барон Далио наведывается к Вам? - теперь настал черед священника сомневаться в сказанном.
- Ну, да. Иногда, когда осенью гостит в своем охотничьем домике.
- Хорошенькая охота! - воскликнул отец Эстебан.
- Правда, в этом году он почему-то еще не приезжал в наши края... - неуверенно добавила Клементина. - Но это ничего не значит! Когда он приедет и узнает об убийстве Кормака, он не пощадит Вас. Этот мальчишка был в числе его любимчиков.
Отец Эстебан одарил женщину пристальным взглядом. Она не заметила этого взгляда, продолжая предаваться страху и унынию.
- Вчера никто кроме меня не пришел Вам на помощь, Клементина, - заговорил священник. - Я полагаю, это от того, что здесь не принято оказывать сопротивление вампирам. Однако Вы не смирились вчера с новым нападением на Вашего сына.
Женщина неуверенно кивнула.
- Вчера, моими стараниями, Вы увидели, что с вампирами можно и нужно бороться. И когда сегодня Вы появились на пороге этого дома, я подумал, что Вы хотите просить меня остаться. Но... Клементина, Вы как будто уговариваете меня покинуть эту деревню.
Она смутилась. Едва заметно качнула головой, подтверждая его слова.
- Я очень хочу, чтобы Вы остались. Но я не хочу, чтобы Вы погибли или обратились. Все жители деревни не хотят этого. Я пришла не по своей воле, святой отец. Я говорю с Вами от имени всей Вашей паствы.
Отец Эстебан посмотрел на Нору и встретил понимающий взгляд. Она согласилась со сделанным им выбором.
- Видите ли, Клементина, - заговорил святой отец, - Вы не были со мной честны с самого начала, но и я не все рассказал Вам о себе. Моя экономка - ведьма, как вы могли понять.
Клементина кивнула.
- Но она не единственная ведьма, которую я знал. Долгое время я был опекуном Агнессы. В отличии от Норы, эта девочка обладает врожденными способностями к повелению водой. Однако это обстоятельство не остановило меня, хоть я и понимал, какой славой может быть покрыто мое имя и сан священнослужителя, какой опасности может подвергнуться моя жизнь. И неужели Вы полагаете, что у меня, не бросившего беспомощную ведьму, хватит подлости и эгоизма, чтобы бросить нуждающихся во мне людей?
Женщина отрицательно замотала головой.
- Я остаюсь с Вами, Клементина. И я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы защитить нашу деревню.
Когда Клементина ушла, отец Эстебан огляделся по сторонам и тяжело вздохнул.
- По крайней мере, одному из нас мое решение не придется по вкусу. Мыши так и не вернулись, - пояснил он Норе.
Экономка заверила его, что с Рыжиком она договорится.