Жил да был маленький беовульф, читай - оборотень. Оборачивался он так быстро, что никто ни кто не мог сообразить, зачем ему это надо. Действительно, процесс постоянного превращения не позволял беовульфу вкусить радости пребывания, как в человеческом, так и в волчьем обличье - не оставалось времени.
Но маленький оборотень очень боялся, что его могут принять за своего волки (или люди), и не хотел, чтобы они к нему тянулись, - ведь он был не прост. Он кайфовал, не являясь ни чьим соплеменником, ибо:
1) люди испытывают опасность в первую очередь от общения с себе подобными;
2) пословицу Lupus non mordet lupum ещё никто не доказал как научный факт.
Как бы то ни было, беовульф сочетал в себе качества обоих видов - как волк он был голоден, как человек он понимал, что утолять голод волчьим способом ему не дадут. Засим он решил заработать, используя данные ситуацией преимущества. Он устроился охранником в бар, точнее - это был кабак, ещё точнее - бардак на обкуренных ножках.
Распорядитель заведения, мужчина строгий и под вечным шафе, увидев беовульфа подумал: Јматёрый волчара", и спросил:
- Давно, друг, откинулся?
Тот, не поняв последнего словца, однако, уловив, что кабатчик его вроде бы обидеть не хочет, решил смазать ответ:
- Это как и в каких цифрах считать!
- Ну ясно, что дело тёмно. Святой мне на дверях и не нужен, но паспорт ты мне должен показать.
В паспорте было написано просто: ЈБеовульф".
- Ты что, еврей?
- Немец, - соврал соискатель.
- А чего не в Германии?
- Не судьба.
Получив во владение форменный сюртук и обещание еженедельной получки, беовульф - теперь уже мистер (али господин) Беовульф отправился восвояси шлифовать навыки беспринципного боя на всём, чем придётся. А в это самое время девушка в белом платьице, потому, что платьем это нельзя было назвать, перебегала дорогу в неположенном месте - где люди и беовульфы ездят. В итоге она взгромоздилась своим... телом на капот Беовульфова Ј...", - прямо пред ясны очи нашего героя явилась Героиня во всей красе и откровенности. Он понял это, как только увидел её роскошные формы, занявшие всё поле обзора. И тогда он решил нажать на тормоз.
- Девушка, а куда вы так торопитесь?
- Ты хотел спросить ЈКуда прёшь, дура"? - ещё не оправившись от шока, спросила она.
- Я из интеллигентной семьи, - возмутился оборотень и потупил глазки - она ему понравилась и спереди.
Деликатно выказав готовность самолично изъять осколки лобового стекла из её... тела, он повёз кокетку к себе в логово. Дорожная полиция не остановила его мятый транспорт, - глядя на водителя и пассажирку, инспектора думали, что снимают кино. Кино началось позднее, когда монтёр второй смены уронил металлическую кружку в распределительный щиток дома Љ5 по какому-то переулку, дома, где уютно устроились оборотень и пышка.
Смеркалось, щемяще-нежный аромат наступившей любви разливался в золотисто-бирюзовом вечернем небе, но они ещё просто надеялись и пока ещё вели себя согласно ситуации. Беовульф как раз успел обработать одну из царапин на бархатной коже девушки, когда кружка попала в щиток, её содержимое начало делиться на анионы и катионы, а электричество покинуло дом. Обнажённая пышная женщина на постели Беовульфа подумала, что исчезновение света - интимный намёк и мурлыкнула под руками оборотня. Оборотень подумал, что спецназ штурмует логово, и нервно сжал в руках тело подруги. Так началось то, что окрестным любителям Јготической" музыки показалось круче любого концерта. Мелодии записывали на магнитофоны, диктофоны и мобильники.
К утру они были неразлучны.
Вечером беовульф пошёл на работу. Он был приятно уставшим и испытывал, даже источал пофигизм. Это сразу почувствовал весь персонал заведения. Напряжённо раздувавшие щёки охранники, на чьих мордах было написано ЈБойся меня - я и сам себя боюсь", приняли Беовульфа за профессионального убийцу президентов, уволенного в запас. Однако оборотня не волновал ни запах адреналин-этанола, ни странноватый вкус кофе в баре, ни отношение коллег, ни их бездонно-пугливо-агрессивные глаза.
В тот вечер кабак посетила группа радикалов-онанистов: парни и девушки в ярких майках увлечённо истребляли недельный запас пива трёхлетней выдержки, постепенно переходя из состояния ЈВсе мы братья" в никакое. Брожение в кишках породило брожение умов - кто-то по неосторожности изогнул генеральную линию и получил от лидера стулом в пах. Гулямы великого хана всея Достославной Отчизны возмутились поведением повелителя и решили припомнить ему недолив после отстоя на одном поп-концерте. Началась свалка.
Беовульф вылавливал какого-нибудь зазевавшегося в упоённом размахивании посудой бойца и тащил его наружу. Остатки он складывал в мусорный бак.
Так прошло несколько недель. Беовульф радовал толстушку своим непостоянством: то напьётся, то налакается, то лезет целоваться, то как лизнёт в нос. В общем и целом - скучно не было. Работа полуволку нравилась - против всех ожиданий ему удалось побыть санитаром если не леса, то части города. Однако любая радость приедается, и индивид не может останавливаться на достигнутом - таков закон природы: скука - признак застоя, протухания сил и мотиваций. Решив усугубить собственное положение, Беовульф восхотел познакомиться с родителями своей подруги - дело запахло Мендельсоном.
Любимая была вне себя от счастья - штамп в паспорте являлся в культуре её семьи одной из основ смысла жизни. Решили взять отпуска (она работала в библиотеке) и махнуть (ЈЭ-эх! Ма-ахнём!!!") в деревню, где родилась и шкодила Героиня.
По дороге в места, где разводят прелестниц, оборотню снился сон про сенокос:
- Раззудись плечо! Эх!
- Размахнись рука! Ух!
- Коси коса, пока роса, роса долой, - и мы домой!
- Точка росы! Не успеете до точки!
-Нашла коса на камень, пошла война на па...
-...Милый! Проснись же! Смотри, наши едут!
Мимо их автобуса рокотали дизели крытых грузовиков. В кабинах были какие-то радостные, голодные, самодовольные и неинтересные люди. Беовульф учуял что-то вроде перемёрзшей картошки и полусгнившей моркови.
- Где? Кто? Куда? Чего? - бурчал он, отгоняя предчувствия Великой тоски.
- Вот! Наши! В город! Сдадут! Такие бабки! - слюни воодушевления летели из уст любимой.
- Ваши! - рыкнул вервольф, отвернулся, но снова заснуть не смог и напряжённо уставился в себя и своё будущее.
Беовульф отдыхал взглядом на проползавших за окном кущах и рощах - увы, вид лесопосадок не давал ощущения чистоты, древности и светлой мистики, но после гадюшного бара и это было чем-то свеженьким. Фермерской гордости своей подруги от овощного каравана он не разделял - ему претил этот тошнотворный снобизм неразвитых капиталистов села, как и дикость городских идиотов. ЈНу, в конце концов я умудрялся неплохо утолять свои страсти там, смогу и здесь",- успокаивал себя полуволк, но тратить отпуск на аутотренинг не хотелось, и он решил довериться инстинктам, предчувствуя, что деревенские каникулы можно скрасить не только спиртным и созерцанием зелени.
Так и получилось, но для начала пришлось пройти face&cash control пышкиных родителей: радушный папа смерил Беовульфа туманно-ехидным взором из под чёрных, торчащих бровей и, вздохнув, решительно полез в дальний угол своей уютно загаженной комнаты. Достав платёжную книжку, бутылку водки, и что-то ещё, что спрятал к себе в карман, дед устроил полуволку экзамен. Невесту отправили помочь матери в обсуждении цен на крупу и многохлопотной жизни современного кулака.
- А скажи, сынок, много у тебя работы?
- Много..., папа, да и работа опасная - того гляди заразишься чем-нибудь.
- За опасную платят больше, ведь так? Вот, глянь-ка эту книжицу! Ты человек умный, объяснишь, что им от меня надо?
Глянув в Јкнижицу" Беовульф понял суть первого Јиспытания" - старый пень не платил даже те мизерные деньги, что требуют с таких заслуженных бездельников как он, не платил более года, а т.к. с Јкараваном" он не ездил и пил...
- Хрен с ним, папа! - осклабился оборотень, швыряя на стол пачку денег, - Давай лучше выпьем!
Правильно произнеся последовательность тостов (подсмотрел во время кабацких Јбанкетов"), выхлебал предложенную водку и прошёл второе Јиспытание".
Третье испытание он прошёл только благодаря рефлексам, подпитию и правильному пониманию ситуации. Когда Јпапа" Јнезаметно" вытаскивал из кармана что-то заранее припрятанное, Беовульф понял, что:
1) ЈПапа" явно нездоров головой,
2) агрессивен и
3) не дружит с реальностью - Беовульф был настоящим терзателем кишок.
Но убивать тестя он не хотел, по крайней мере, пока не выяснится, что же там у него...
...- Глупость какая!- сказал вервольф, поймав брошенного в него жирного таракана, и ударил папашу по лицу. Так он стал любимым зятем.
Дни текли, правильно очерчивая круг семейных забот: дед пил, пропивая данные на квартплату деньги, невеста трепалась с подругами детства, те завидовали и ставили ей сглазы, тёща потчевала зятя, зять - чудил. Он повадился в лес. В лесу начиналась иная реальность: человеческие понятия и категории были там не нужны. Красота, заключавшаяся в эстетической и гастрономической ценности даров леса, Беовульфа не трогала. Он воспринимал то, что было безразлично человеку, а значит и незаметно. Описывать здесь ощущения вервольфа бесполезно - кто может знать, на какие поступки толкает волка тот или иной запах леса, как называется вкус заячьей печени и сам процесс её поедания по-волчьи?
Сам Беовульф всё это знал. Волки были другими. Не лучше, не хуже, просто совсем другими, нежели люди. Оборотень создал в сообществе волков некое подобие идеи о том, что простой процесс жизни имеет смысловые нюансы в виде причин и следствий - в следующий сезон охотники остались без добычи и покинули те места, недосчитавшись двоих товарищей. Кто-то из селян долго бредил сказкой о том, как он слышал волчью оперу. Скучно не было. Ощущение обеих своих половин в двух мирах независимо от правил этих миров давало просто бешеное упоение жизнью.