От этого звука горло словно сдавило железными тисками. Я вдруг почувствовала, как давит повязка на груди, а маска показалась душной и не пропускающей воздух. Забыв, как дышать, я приникла к узкой дверной щели, пытаясь рассмотреть того, кому не спится в такой час.
Над песком плыл золотой шар магического светильника. В его приглушенном свете угадывался владелец - высокий мужчина с узким лицом. Его возраст было сложно определить из-за глубоких теней, залегших под глазами и около тонкого носа.
Это еще кто? Откуда он здесь, если вход в монастырь перекрыт?
Дойдя до середины площадки, ночной посетитель Лит-ди-Лиара остановился и поставил на песок светильник и свою ношу - большой продолговатый ящик, похоже, обтянутый кожей, судя по едва заметному мерцанию. Отряхнув полы своего одеяния - мне показалось, что это был длинный камзол - он выпрямился, сложив руки на груди, и повернулся спиной ко мне, в сторону храма.
Это был отличный шанс проскользнуть за дверь и сбежать. Только я не успела им воспользоваться по двум причинам. Первая заключалась в том, что на меня напало давящее оцепенение, не дающее пошевелиться, и я, как завороженная, смотрела вперед.
А вторая, в лице неясной темной фигуры, уже спешила к незнакомцу.
- Вы же собирались наведаться к нам позавчера, ольдер* Гвендон, - заискивающе проговорил тот, в ком я с удивлением опознала мейстера Генара. Куда делся отечески-покровительственный тон, которым он обычно общался с обитателями монастыря? Для полного достижения образа под названием "Раболепие" мейстеру нужно было только упасть на колени и поползти к ночному визитеру. И что это за обращение такое - "ольдер"? В какой стране его используют?
- Надеюсь, вы понимаете, что я не совсем волен распоряжаться своим временем, - ответил ему голос последнего, в котором едва только не кристаллизовались кусочки льда. Он говорил на алдорском достаточно чисто, но слишком тягучие гласные и раскатистое 'р' выдавало в нем чужеземца, - к тому же, не припомню, чтобы мы когда-нибудь давали вам отчет о своих действиях. Помните свое место, Генар,
Фигура мейстера униженно раскланялась. Я внимательно наблюдала за ним, гадая, с чего бы ему взбрело в голову так преклоняться перед этим человеком, который, похоже, был еще и намного моложе?
- Позвольте уверить Вас, что это было лишь обыкновенное любопытство, - елейным тоном сказал мейстер, - и, поскольку я очень ценю ваше время и расположение ольдера Улафа, то предлагаю сразу пройти к источнику.
Источнику? Я резко обернулась к каменному бассейну и почувствовала, как на висках выступают капли пота. Что это еще за источник?
Ответа от Гвендона не последовало, и мейстер наклонился над ящиком, лежавшим на песке. Он не успел коснуться его, как ночной гость резко одернул Герана:
- Не трогайте его! Я сам донесу.
Мейстер вздрогнул и выпрямился.
- Я всего лишь хотел...
- Мне безразлично, что вы там хотели, - перебил его Гвендон, - ненавижу, когда посторонние тянут руки к моим вещам. Прочь!
Геран отступил, и гость легко подхватил ящик с песка.
- Не будем мешкать, - сухо сказал он мейстеру и повернулся к моему укрытию, поднимая перед собой магический светильник.
Последнее, что я увидела перед тем, как юркнуть за дверь, было перекошенное от ненависти и ярости лицо мейстера Генара, обращенное к спине Гвендона.
***
У меня было лишь несколько ударов сердца, чтобы оценить масштабы надвигающейся катастрофы и придумать план отступления. Мысли завертелись в голове осиным роем, и окружающая меня реальность сузилась до размеров комнаты.
Дождаться мейстера и его неприветливого спутника? Как я объясню свое присутствие здесь, учитывая собственную немоту? Опять упражняться в каллиграфии на песке?
Спрятаться? Где? Схорониться в песке, как плоская змея? Других вариантов убежища здесь нет.
Или есть?
Я лихорадочно озиралась, чувствуя, что еще чуть-чуть - и дверь с щелчком распахнется. "Что ты делаешь здесь, мой мальчик?" Правда, я что-то сомневаюсь, что мейстер употребит именно эти слова, скорее, без долгих расспросов, прихлопнет меня на месте. Я вспомнила рассказ рыжей храмовницы и содрогнулась. Получить рукоятью плети в висок - достойное завершение всех моих приключений, ничего не скажешь.
Взгляд упал на вереницу статуй Лиара, хороводом расставленных вдоль стен. Мои глаза уже настолько привыкли к темноте, что почти без труда различали детали. Здесь были представлены самые разные события из мифов о боге: вот Лиар заносит копье, намереваясь поразить двуглавого вепря, болотного духа, уничтожавшего целые города; вот бог простирает руки к пересохшему источнику, беззвучно умоляя его хранителя вновь пустить воду и напитать все пересохшие реки в этом мире; вот Лиар стоит, вскинув на плечо голову демона Маруга, предводителя армии Хэлля. У его ног лежал сломанный напополам меч, а опирался Лиар на щит.
Щит!
Он был достаточно широким, чтобы укрыть меня - не в полный рост, конечно, но если я встану на колени и пригнусь...
У двери послышалась возня.
- Я же лично запирал замок, - прозвучал гневный голос мейстера Генара, - ничего не понимаю!
- Похоже, память - не самое сильное ваше качество, - едко ответил ему другой голос.
Я выдернула себя из объятий оцепенения и метнулась к статуе Лиара. Одного удара сердца хватило, чтобы втиснуться в достаточно узкое пространство между каменным щитом и стеной, сползти вниз и, прижавшись к внутренней стороне щита, замереть, скорчившись в позе морского конька и подобрав полы хитоли.
Послышался легкий скрип двери, и под сводами комнаты прошелестели шаги. В зазор между статуей и стеной мне был виден только кусок стены, озарившийся теплым светом магического светильника, и две тени, проскользнувшие внутрь.
- Почему вы всегда являетесь за водой лично, мирр Гвендон? - вкрадчиво спросил голос мейстера Генара, - человек в вашем положении может послать вместо себя слуг.
Послышалось шуршание, глухой удар об песок и щелканье.
- Доверить лурам** из обслуги такое ответственное дело? Вы издеваетесь что ли, Генар? Они выльют половину по дороге, а оставшуюся половину попробуют выпить, а вы сами знаете, чем это чревато.
Голос спутника мейстера звучал тихо, но в нем сочился змеиный яд, словно Гвендон разговаривал с законченным дураком. Я передернула плечами, и новая мысль захватила меня.
Что же такого особенного в этой воде, если пить ее "чревато"? Похоже, что этот Гвендон - важная персона в какой-то стране, и...
В голове словно блеснула зарница, и я чуть не выпала из-за статуи от внезапного озарения. Если этот Гвендон издалека, то как он попал в закрытый монастырь? Тут есть тайный ход или ворота все же открываются изнутри?
Мейстер Генар принялся рассыпаться в уверениях, что и в мыслях не держал оскорбить столь высокого гостя, когда Гвендон перебил его:
- Заканчивайте этот бездарный спектакль, Генар. Я прекрасно знаю, что вы меня ненавидите, и вынуждены терпеть из уважения к ольдеру Улафу. Мои чувства к вам не сильно отличаются от ваших, поэтому прикусите язык и просто постойте рядом, пока я не разрешу вам открыть рот.
Готова побиться об заклад, что выслушать это для мейстера было равносильно пощечине.
Что-то звякнуло, хлопнуло, и приглушенное журчание возвестило о том, что вода льется в какую-то емкость. Я почувствовала, как ноги начали затекать, и попыталась немного сменить положение. Звук трущейся о каменную поверхность щита хитоли показался мне оглушительным, и я испуганно замерла. Сердце грохотало, и я стала всерьез опасаться, что этот звук долетит до мейстера и его спутника. Ведь, если рассудить, комната совсем небольшая, и одному из них не составит никакого труда заглянуть за статую, услышав подозрительные звуки...
- Кстати говоря, Генар, - с оттенком пренебрежения сказал Гвендон, и я вздрогнула от неожиданности, - никому ваши фокусы с водой не кажутся подозрительными? Неужели за столько лет не возникало вопросов?
Какие еще фокусы с водой? Я жадно ловила каждое слово, но никаких разъяснений не последовало. Послышалось тяжелое хриплое дыхание: я не сомневалась, что мейстер смотрит на своего гостя, яростно раздувая ноздри.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - высокомерно сказал он, - я оказываю этим бедолагам великую честь, приобщая их к Свету Лиара, но не каждому удается пройти это испытание...
- Ну-ну, - усмехнулся Гвендон, - в таком случае, я тот еще благодетель.
- Вы богохульник! - вдруг вскричал мейстер Генар, явно потеряв терпение, - и Лиар покарает вас за то кощунство, что вы творите с его священной водой!
- Буду ждать, - насмешливо перебил его Гвендон, - кончайте со своей патетикой, Генар! Я не верю в богов, а их власть распространяется только над их поклонниками, верно?
Ответа не последовало. Тяжелое дыхание участилось, и в нем появились присвисты. Вновь послышался хлопок, щелканье и скрип поднимаемой тяжести.
- Похоже, на этом сегодня мы с вами и расстанемся, - сказал ночной визитер, - велите подготовить свежую драконицу. Предыдущая едва дышит, и вряд ли осилит обратный перелет.
Услышав эти слова, я дернулась так, что едва не вывалилась на песок. Драконицу? Так вот, как сюда попал этот Гвендон! Но на картах, что показывал нам Донован, не было указано, что здесь есть стоянка дракониц? Впрочем, плевать! Если это так, то нам нужно будет отыскать ее, и вопрос, как выбраться отсюда, решится сам собой.
Я поймала себя на том, что начала непроизвольно сжимать и разжимать пальцы. Ладони горели от нахлынувшего возбуждения, и онемевшие от неподвижности ноги уже не доставляли такого неудобства.
- Как прикажете, ольдер Гвендон, - угрюмо пробормотал Генар, окончательно отбросив все показное раболепие.
Магический светильник вновь проплыл мимо меня, и мейстер со спутником молча покинули помещение. Дверь тихо закрылась, щелкнув замком, и я осталась наедине со своими мыслями, разбавляемыми лишь тихим журчанием воды.
Сначала я не совсем поняла, что произошло. В голове билась старая морская присказка: "закинув невод за мелкой рыбешкой, вытащил мешок с золотом". Колодец я пока не отыскала, пусть так, но зато убедилась в том, что побег отсюда более, чем возможен. Стоянка дракониц наверняка спрятана где-то в недрах монастыря, и, если мы найдем колодец, то выйти на нее будет и вовсе плевым делом!
Шаги мейстера и ночного посетителя смолкли вдали. Повременив еще немного, я принялась медленно разгибать ватные ноги, едва дыша от нахлынувшего возбуждения. Внезапно меня будто ледяным потоком окатило.
Драконица может унести нас отсюда, да только куда? Ведь они повинуются транспортным амулетам, четко указывающим на конечную точку маршрута. Что, если здесь существуют только амулеты, настроенные на страну, откуда прибыл этот Гвендон? Вспомнив про это, я обмерла на месте, но мысль беспощадно работала дальше.
Только сейчас я поняла, что это был за щелчок с обратной стороны двери.
Похоже, мне придется провести здесь остаток ночи.
***
Когда первый шок от осознания случившегося прошел, я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и, прикрыв глаза, попыталась сосредоточиться на главном. В том, что я оказалась в положении лисицы, попавшей в капкан, была только моя вина. Прояви я хоть каплю расторопности, давно бы спокойно дремала в своей келье. Вот, что бывает, когда медлишь, пропуская хотя бы удар сердца.
Выдохнув в последний раз, я с отвращением содрала с себя опостылевшую маску и подставила лицо прохладному ночному воздуху, наполнявшему комнату. Мне показалось, что вода в бассейне зажурчала громче, словно соблазняя если не умыться, то хотя бы окунуться. Искушение было так велико, что я едва не кинулась к каменной чаше. Все тело загудело и заныло, яростно зудя под застарелым слоем пота, смешанным с грязью. Во что превратились волосы, я даже не хотела и думать.
За все время, что минуло с момента ухода из Омнии, мне удалось сполоснуться только один раз и то наспех. О том, чтобы принять предложение мейстера воспользоваться монастырской купальней наравне с остальными паломниками, речи, разумеется, вообще не могло быть. Тогда северянин наплел что-то про обет немого брата не мыться до исцеления. Это прозвучало достаточно убедительно, но в глазах стоящего рядом Шомаса мелькнул огонек брезгливости. "Грязные отсталые северяне", - ручаюсь, в тот момент он так и подумал.
На подавление этого порыва ушло по-настоящему хэллево усилие. Из разговора мейстера Генара и Гвендона я сделала вывод, что с водой из этого бассейна явно что-то нечисто. Что именно, проверять на собственной шкуре не хотелось. Стараясь отвлечься, я принялась яростно растирать ноги. Онемение отхлынуло, оставив на память мириады крошечных невидимых жучков, бегающих под кожей. Я не особо обращала на них внимания; гораздо больше меня заботило наступление утра.
Интересно, есть ли у местных старожил традиция делать обход монастырских построек после восхода солнца? Если да, то стоит придумать убедительную отговорку, объясняющую мое появление тут... с учетом того, что вслух ее сказать будет нельзя. Или северянин все же вспомнит о моем намерении наведаться сюда и освободит с утра пораньше?
Плавное течение мыслей дрогнуло и сбилось, превратившись в сумбур. Спина покрылась колючими мурашками, и я непроизвольно сжалась. Позвоночник пронзило знакомое ощущение следящего взгляда. Оно было очень сильным, словно каждый камень в стене неожиданно прозрел и открыл глаз, нацеленный в мою сторону.
"Опять ты, Сокол?" - хотела выкрикнуть я, но голос не шел. Горло сжалось, выдавив сдавленное шипение. Ледяные щупальца обуявшего меня страха впились глубоко под ребра, и я прижалась боком к стене, надеясь, что все закончится быстро. Хотелось зажмуриться, крепко-крепко, но под веки будто воткнули распорки.
Над головой прокатился шумный вздох. Откуда-то пришла твердая уверенность - я здесь уже не одна.
Кто-то появился там, за массивом щита, закрывающим мне обзор. Кто-то бродил по пустому помещению, едва уловимо дыша, словно вынюхивая меня. Песок жалобно поскрипывал под тяжестью шагов, то приближающихся к "моей" статуе, то удаляющихся от нее. Я сама уподобилась статуе, невидящим взглядом вперившись в светлую поверхность каменного щита, боясь выглянуть за него.
Боясь того, что я могу там увидеть.
Шлеп-шлеп-шлеп.
Я будто перенеслась в глубокое детство. Иногда, проснувшись посреди долгой коннемарской ночи, я лежала, уставившись в темную стену и слушая, как невдалеке море разбивается об острые скалы. Порой в его шуме слышалось протяжное низкое гудение. "Это охотничий рог Эниоха***", - говорила мать поутру.
Шлеп-шлеп-шлеп. То ближе, то дальше.
Может быть, я схожу с ума? Это объяснило бы все кошмарные видения во сне и наяву. Может быть, и нет никакого Призрака, а мне уготована прямая дорога в приют при храме Лиркии****?
Усталость навалилась на плечи, вынуждая, соблазняя, уговаривая лечь и немного передохнуть.
Со стороны бассейна донесся громкий всплеск.
Это оказалось последней каплей, пробившей брешь в моем одурманенном состоянии. Веки сами накрыли зудящие от недостатка влаги глаза, и я, что было сил, вжалась в стену.
Понимание того, что камень нагревается от соприкосновения с телом уж слишком быстро, пришло не сразу. Сначала тепло было незаметным, будто я касалась чуть нагретого солнцем валуна. Но жар быстро нарастал, пока не опалил мой бок и плечо, заставив резко отпрянуть.
Это еще что такое?
Усталость мгновенно испарилась утренней росой на ярком солнце, а я недоуменно уставилась на стену. На вид - камень, как камень, а вот на ощупь...
Я отдернула руку, коснувшись раскаленной, как жаровня, поверхности. Стена уже не была твердой; она пружинила под пальцами, смахивая на густое желе. Спустя несколько ударов сердца на том месте, где я трогала камень, образовалось крохотное отверстие, затянутое тенью. Оно росло и ширилось на глазах, пока не превратилось в прямоугольный проем, протянувшийся почти до потолка. Оттуда потянуло плесенью и чем-то сладковато-гнилым, невыносимо отвратительным, но страшно знакомым.
Забыв о невидимом "соседе" и затекших ногах, я медленно поднялась и шагнула на порог проема.
Я постояла немного, не решаясь шагнуть во тьму. Что-то настойчиво нашептывало мне: он там, то, что ты ищешь, колодец драконопоклонников! От него тебя отделяет несколько шагов, так какого Хэлля ты медлишь?
Меня не пугала темнота, пусть она и была почти абсолютной. Перед лицом клубилось непроницаемое нечто, поглощающее рассеянный серый свет, царящий в помещении. Я опасалась куда более приземленной вещи: кто знает, что ждет там? А ну, как прямо за порогом твердая земля обрывается в пропасть, из которой не выбраться, а колодец поблескивает где-то на дне? Тогда уж никакая каменная флейта не выручит.
Словно в ответ на мои страхи темнота начала рассеиваться. В глубине проема один за одним вспыхивали, медленно разгораясь, магические светильники. Светло-желтые пятна разрастались, вырисовывая крохотную глухую комнату, удивительно напоминавшую склеп, но без черепов и костей в стенах***. Роль гроба исполнял колодец.
Я почувствовала, как сладостно ухнуло сердце, и схватилась за стену, чтобы не упасть. Это правда. Моя интуиция не подвела. Коннар не обманул. Он и впрямь тут, только руку протяни. Словно меня нарочно дожидался...
Недолго думая, я зашла внутрь "склепа" и медленно обошла колодец. Он оказался куда меньше, чем рисовалось в моих ожиданиях: крышка едва доставала до пояса, а для обхвата вполне могло хватить наших с северянином рук. Стены колодца, сложенные из крупных камней, покрытых темным налетом времени, резко выделялись на фоне светлых стен и пола. Отвратительный запах никуда не делся; казалось, что он сочится из всех щелей каменного колодезного кольца, оседая на нем зелеными проплешинами плесени.
Что-то шевельнулось в глубинах памяти. Я была абсолютно уверена в том, что знаю этот "аромат"; он настойчиво стучался в виски, требуя опознать его, но, сколько бы я ни напрягала память, ничего не получалось. В конце концов, я отбросила все попытки вспомнить и сосредоточилась на крышке колодца.
Она была сделана из крепких досок, толщиной в две ладони, плотно подогнанных друг к другу. Почему-то мысль о том, что придется дотронуться до нее, вызвала у меня дрожь омерзения, но делать было нечего. Стараясь дышать через раз, я положила ладони на прохладную деревянную поверхность, уперлась носками в пол и толкнула изо всех сил.
Ничего не произошло. Крышка даже не шелохнулась. Я повторила попытку, потом еще и еще, с каждым разом набрасываясь на колодец с нарастающей яростью. Бесполезно. Проклятая деревянная заглушка будто впитывала в себя все мои усилия, оставаясь на прежнем месте.
- Хэлль тебя побери, - прошипела я, со злостью пнув колодезную стенку. Голос разодрал горло сиплым карканьем, парадоксальным образом доставив неописуемое удовольствие. Раньше я и подумать не могла, какое это счастье - просто говорить!
Выдержав еще несколько неравных и безрезультатных схваток, я устало привалилась к стене. Может быть, крышка скрывает какую-то хитрость? Потратив пару ударов сердца на обдумывание этой идеи, я с тяжелым сердцем отринула ее: чутье подсказывало, что мне попросту не хватило сил. Это означало, что опять придется прибегнуть к помощи наемника.
Раздосадованная, я покинула "склеп" и подобрала беспомощно валяющуюся на песке маску. Глоток свежего, не отравленного удушливой вонью воздуха, освежил меня, подарив силы добрести до противоположной стены и опуститься на песок. Заматывая лицо, я исподлобья наблюдала, как гаснут магические светильники и тьма капля за каплей заполняет затягивающийся в стене проем. Когда стена приняла свой прежний вид, я почувствовала, как веки наливаются тяжестью, а в голове разбухает, вытесняя все мысли, звенящая пустота. Сопротивляться этому было бесполезно, и я улеглась на песок, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Плотное одеяло сна накрыло меня без остатка, и, покачиваясь на его теплых волнах, я вдруг поняла, что больше не чувствую чьего-либо присутствия рядом.
То, что совсем недавно бродило около бассейна, ушло.
***
Приглушенный щелчок извне разбудил меня. Сонно моргая и приготовившись к худшему, я быстро села. Дремотная одурь отступала нехотя, мешая как следует прийти в себя.
Дверь тяжело ухнула, и дрожащий серый утренний свет разрезала массивная тень.
- Шар'ракх, Кошка, объясни мне, как ты умудрилась запереть сама себя? - прогрохотал под сводами помещения голос северянина. Я подняла голову, поморщившись от ноющей боли в затекшей шее, и улыбнулась под повязкой.
- Не только мне пришла идея прогуляться этой ночью. Долгая история, капитан, лучше скажи мне: никто не заметил, как ты входил сюда?
Коннар презрительно поморщился:
- Все местные святоши еще спят. Я проснулся с первыми лучами солнца, смотрю - тебя нет, ну, и сразу понял, где тебя искать. Ты нашла то, за чем пришла?
Я вздохнула с облегчением. Значит, у нас было немного времени, чтобы разобраться с колодцем.
- Пойдем, - прохрипела я сиплым после сна голосом, поднимаясь на ноги, - покажу кое-что.
Наверное, по моему голосу Коннар все понял. Не задав ни единого вопроса, он сдержанно кивнул и последовал за мной.
Честно говоря, я так и не поняла толком принципа, по которому открылся проход в "склеп" с колодцем. Помянув, на всякий случай, богиню удачи, я сначала ощупала стену за статуей Лиара кончиками пальцев, а затем прижалась к ней всем телом.
- Кошка, что это за... - недоуменно начал Коннар. На его лице появилось недвусмысленное: "Кошка, да ты свихнулась, раз тебе мерещится всякая чушь!" Я досадливо шикнула на него, полностью отдавшись нетерпеливому ожиданию. Руки мелко дрожали от волнения: никакой гарантии, что все получится, у меня не было.
Как и ночью, стена вначале оставалась неумолимо холодной к моим усилиям. Однако спустя несколько ударов сердца под пальцами разлилось знакомое тепло, быстро перерастающее в солнечный жар, и я поспешно отодвинулась. Через несколько мгновений камни растворились в черном зеве проема, а нас обдало уже знакомым мне мерзким ароматом. Я поплотнее надвинула маску на нос, а наемник смачно выругался.
- Воняет, как на скотобойне! - с отвращением прошипел он, сплевывая в песок. Ну, конечно! Теперь я поняла, почему этот "аромат" показался мне таким знакомым. Именно так пахло на заднем дворе Фергуса, главного коннемарского мясника. Он славился среди хозяек своим умением за несколько мгновений отделять еще дымящееся мясо от костей и в один присест забивать коров и свиней.
- Ты что, хочешь показать мне свалку трупов? - саркастически осведомился наемник, - меня этим не удивишь, я еще и не такую дрянь видел!
Я молчала, ожидая, пока разгорятся магические светильники. Из-за неожиданной догадки мои мысли потекли в очень мрачном направлении, и при воспоминании о колодце я зябко передергивала плечами.
Потому, что теперь мне казалось, что он доверху полон мертвецов. Казалось, что я даже слышу клацанье их челюстей, зияющих дырками на месте давно выпавших гнилых зубов, а совсем рядом в воздухе витает тонкий, как писк гнуса, звук скрежета мертвых ногтей по внутренней поверхности крышки...
- Кошка!
Я растерянно заморгала. Наваждение сгинуло, и даже запах как будто разочарованно отхлынул.
Коннар испытующе смотрел на меня, облокотившись на колодец.
- Это и есть то, что ты искала? - после крохотной паузы спросил он, и я почувствовала, что сказать наемник хотел другое.
Я кивнула и рассказала - правда, не без неудовольствия - о неравной борьбе с крышкой. В глазах Коннара вспыхнуло самое ненавистное для меня выражение - превосходства, приправленного презрением. Не проронив ни слова, северянин наклонился над колодцем и принялся толкать крышку. Поначалу он делал это без натуги, играючи, словно проверяя свои силы. Когда это не принесло результата, его толчки стали натужнее, а на руках вздулись змеящиеся вены. Глаза Коннара сузились под упрямо сведенными бровями, и из груди размеренно вырывались хриплые выдохи - в такт покачиванию тела.
И колодец сдался.
С тихим шуршанием деревянный круг сдвинулся на пару пальцев. Увидев это, я бросилась на подмогу северянину, встав бок о бок с ним. Уничтожающе глянув на меня, наемник прохрипел:
- Мне не нужна помощь немощных женщин.
"Вцепиться бы тебе в лицо за такие слова", - отстраненно подумала я и произнесла так ласково, как позволяло дыхание:
- Шуточки у вас, капитан...иной раз немощной женщине тоже хочется почувствовать свою сопричастность!
Коннар едва слышно пробормотал что-то насчет своих мыслей о такой сопричастности и налег на крышку грудью. Я последовало его примеру, и вскоре деревянное полотно сдвинулось еще на пару пальцев. Все дальнейшие усилия были тщетны. Сколько бы мы ни старались, проклятая крышка оставалась на месте, как прилипшая. Запах, хлынувший из разверстого отверстия, был намного сильнее, чем раньше, и у меня заслезились глаза, а северянин, кажется, вообще старался не дышать.
Я сдалась первой, оглядев плоды наших усилий. Черный полумесяц, образовавшийся благодаря нам, был достаточно широким, чтобы пропустить меня в недра колодца. При одной мысли о том, что от каменной флейты меня отделяет всего лишь несколько шагов, я почувствовала, как забурлила кровь, и голова сладко закружилась. Стук в ушах заглушил все, заставив забыть о сильнейшей вони, и я шагнула к колодцу, положив ладони на края.
- Мне нужна веревка и что-то вроде факела - осветить путь, - услышала я свой голос со стороны. Коннар подошел ко мне, заглянул в черную бездну и недоверчиво уточнил:
- Ты что, на самом деле полезешь туда? Одна?
- Одна, - безаппеляционно отрезала я, - я уверена, что прекрасно справлюсь и достану ф...то, за чем я вообще сюда явилась.
- И, конечно же, ты так и не скажешь мне, что это, - подытожил северянин, скрещивая руки на груди и жестко глядя на меня. Я отрицательно покачала головой, и Коннар отвернулся.
- Я в этом и не сомневался, - сказал он, и сквозь кружева безразличия в его голосе проскочила искра глубокого разочарования, - ты остаешься верна себе - полезешь в самую глотку Хэлля, если втемяшишь в голову, что жить без этого не можешь. Твое безрассудство граничит то ли с безумием, то ли с глупостью, и у меня это уже в кишках сидит!
Каждое его слово било в точку, и я разозлилась:
- Не думай, что знаешь меня, капитан! Если невмоготу - тогда убирайся, клятва тебя давно уже не связывает!
Плечи северянина напряглись, и он стремительно развернулся ко мне. Я с вызовом вскинула подбородок, готовясь отразить очередную словесную атаку, но Коннар только с издевкой расхохотался.
- А знаешь, Кошка, я никуда не уйду! Не потому, что путь отсюда перекрыт - если захочу, я даже из задницы Пожирателя Волн выберусь - а потому, что мне интересно, как далеко на этот раз такая полоумная ведьма, как ты, зайдет!
Ярость бешено застучала маленькими молоточками в висках. Коннару раз за разом виртуозно удавалось выводить меня из равновесия парой-тройкой фраз. Я сорвала с лица ткань и со свистом втянула воздух, чтобы высказать северянину, все что думаю.
Слова обожгли гортань, но застряли на самом кончике языка.
Последняя реплика наемника заставила меня мгновенно остыть, напомнив кое о чем, несоизмеримо более важном, чем наши постоянные пикировки.
- Тебе говорили, что у тебя отвратительный характер? - хладнокровно осведомилась я, возвращая маску на место, чем заметно обескуражила северянина. Он нахмурился и с явным замешательством посмотрел на меня.
- В чем дело, Кошка? Только что ты, по-моему, хотела глотку мне перерезать, и вдруг такое спокойствие!
- Женщины - существа переменчивые, - расплывчато ответила я, - к тому же, я вспомнила, что нашла способ побега отсюда.
Северянин потер переносицу большим пальцем и недоверчиво протянул:
- Да ну? Урожайная у тебя выдалась ночка. И что же это за способ?
Когда я рассказала про дракониц, Коннар хмыкнул, давая понять, что ничуть не убежден в их существовании.
- Я обошел весь этот хэллев монастырь, и нашел только толпы святош в хитолях, коз и песок. Хочешь уехать отсюда на козе?
- А я провела здесь ночь, - я гневно топнула ногой. Все-таки наемник был неисправим, - и сумела не только найти колодец, но и узнать много полезного! Так что советую засунуть свои насмешки подальше и постараться найти, где они прячут дракониц!
Я балансировала на грани, в этом не было никаких сомнений. С каждой новой ссорой взгляд наемника становился все тяжелее и тяжелее, грозя когда-нибудь рухнуть на меня неподъемной скалой.
- Что еще желает ваше высочество? - со свистящей вкрадчивостью спросил северянин и вдруг переменился в лице. Я вопросительно подняла брови, и Коннар тихо произнес:
- Святоши проснулись. Я слышу, как снаружи кто-то прошел.
Эти два слова окончательно отрезвили меня. В самом деле, что за глупость - препираться на пустом месте, тратя драгоценные мгновения!
Глаза северянина быстро смягчились, потом посерьезнели, и он коротко уточнил:
- Значит, драконицы?
- Да, - в тон ему ответила я, - а еще веревку подлиннее, факел, свечу, да хоть гнилушку, лишь бы я не потерялась в этой вонючей обители Хэлля.
И, помолчав удар сердца, едва слышно добавила:
- Пожалуйста.
Несколько ударов сердца Коннар молча смотрел на меня, словно прикидывая, смеюсь ли я или говорю серьезно. С улицы донесся тягучий вибрирующий звук, и северянин оглянулся на выход.
- Надеюсь, никто и никогда не узнает, что я был на побегушках у полоумной ведьмы, - негромко произнес он, явно заботясь о том, чтобы я не пропустила ни слова.
- Вернемся сюда сегодняшней ночью, - ровным голосом перебила я его, - надеюсь, это наша последняя ночь здесь.
***
Мейстер Генар стоял там же, где мы увидели его впервые - в тени статуи Лиара. Бог с отеческой любовью взирал на собравшихся около него паломников; казалось, еще чуть-чуть, и он умильно улыбнется, склонив голову набок. Лицо мейстера Генара, стоявшего у подножия статуи кумира, не выражало ничего подобного. Его черты застыли каменной погребальной маской, оставив живыми лишь глаза. Те неустанно скользили по толпе, словно стремясь запомнить каждого присутствующего.
Впрочем, не сомневаюсь, что так и было.
Мы с северянином встали позади всех - на всякий случай. Я не знала, почему мейстер вдруг решил обьявить общий сбор, но чувствовала, что это отнюдь не повседневная традиция. Паломники, перемешанные со служителями монастыря, тоже пребывали в недоумении, переглядываясь и перешептываясь. Местные обитатели отличались большей сдержанностью, но и они то и дело склонялись друг к другу, почти соприкасаясь капюшонами хитолей. Меня же терзали нехорошие предчувствия, и я постоянно оборачивалась, отыскивая и оценивая все возможные пути к отступлению. То, что виновницей этого собрания была открытая по моей вине ночью дверь, сомневаться почти не приходилось. Рассчитывать на быстрый и незаметный побег было глупо, поэтому я готовилась к открытому бою.
На скулах Коннара ходили желваки. Он обернулся только раз, стремительно охватил взглядом все вокруг, и хмуро кивнул мне. Я догадалась, что его терзали похожие раздумья. Небольшим утешением было то, что нам удалось незаметно выскользнуть из строения с колодцем и присоединиться к собранию - так, чтобы попасться на глаза мейстеру. Ни к чему вызывать лишние подозрения и вопросы, рассудила я.
- Возлюбленные мои братья-в-Свете! - провозгласил мейстер. Стоящие рядом с ним служители синхронно опустили свои инструменты: изогнутую трубу в виде змеи и металлический диск, в который колотили длинной палкой с блестящим набалдашником. Шум, производимый ими и заставил нас явиться, - не ради праздного развлечения я собрал вас здесь! Произошло немыслимое, и мне больно лишь от одной мысли о том, что один из нас начал отворачиваться от Света!
Паломники испустили нестройный вздох, а я замерла. Значит, мейстер все-таки догадался?
Коннар искоса глянул на меня и процедил:
- Не переживай так, брат, а то эти святоши решат, что с тобой тоже нечисто.
- Как вы можете так говорить, господин Коннар! - возмутился кто-то рядом, и я узнала Джолана, - ваш брат еще даже не обращен к Свету, но я и подумать не смею, что этот немой бедняга отвернется от того, в чем он видит свое спасение от ужасной болезни...
Коннар презрительно хмыкнул, но я заметила жалость в его глазах, когда он посмотрел на Джолана.
- Подведите сюда этого преступника! - скомандовал мейстер, и к нему вытолкнули невысокого худощавого мужчину в хитоли, которая была ему явно велика. Он переводил испуганный взгляд с мейстера на толпу и беззвучно шевелил губами. Я узнала в нем одного из паломников, имя которого бесследно стерлось из памяти, и удивилась: до этого он производил впечатление глубоко верующего человека.
В толпе невидимой змеей скользнул ропот недоумения. Паломники, без сомнения, узнали своего недавнего товарища, и явно недоумевали, в чем его обвиняют.
Мейстер начал говорить не сразу. Сначала он выдержал паузу, с видом невыносимо оскорбленного человека подняв голову, и лишь потом молвил:
- Сей презренный человек посмел усомниться во Владыке нашем, Лиаре! - он толкнул паломника в грудь. Тот пошатнулся и открыл рот, умоляюще глядя на Генара, - перед сегодняшним утренним бдением* он подошел ко мне и задал вопрос...о чем ты спросил меня, недостойный?
Мужчина глядел на него, и глаза его расширились настолько, что едва держались в черепе.
- Я всего лишь хотел узнать, - еле слышно выдавил он, и по сильному заиканию и дрожи в голосе было понятно, что паломник еле удерживает рассудок от страха, - я только хотел узнать, почему так похожи легенда о Семи столпах Лиара и сказание о Ишимари Куджо****!
Рот мейстера презрительно искривился, и Генар жестом велел паломнику замолчать.
- Вы слышали, братья-в-Свете? - звенящим голосом вопросил он, - сей человек, что и человеком-то недостоин зваться, сей червь, что извивается в пыли у ног Лиара, отважился предположить, что Светоч может иметь что-то общее с глупыми сказками грязных узкоглазых варваров!
В глазах мейстера зажглась искра сумасшествия, и я почувствовала себя очень неуютно. Услышать о крутом нраве настоятеля - одно, а увидеть его воочию, во всей красе - совершенно иное. Собственно, и причина-то гнева мейстера была пустяковой.
Собравшиеся откликнулись на слова Генара гулом гневного согласия, который покоробил меня. Я с тоской оглядела толпу: сурово насупленные брови, поджатые губы, ни малейшего признака смягчения в глазах. Кто-то выкрикнул: "Изгнать этого червя!" - и я узнала голос Шомаса.
Попадались и те, кто стояли, растерянно взирая на соседей, но их было меньшинство. Встретив почти единодушную поддержку, Генар благолепно улыбнулся и похлопал сьежившегося под огнем всеобщего гнева бедолагу.
- Лиар мудр и добродушен, - проворковал настоятель, - и раскаяться никогда не поздно. Раскаиваешься ли ты в хуле своей на Свет, недостойный?
Мужчина в растерянности посмотрел на своего собеседника.
- Но я ведь ничего такого...
- Я спрошу еще раз! - возвысил голос Генар, - понимаешь ли ты всю глубину своей вины и готов ли держать ответ перед лицом Лиара?
В наступившей тишине было слышно козье блеяние, раздавшееся где-то вдалеке. Я насторожилась: последняя фраза мейстера почему-то смутила меня.
Паломник судорожно сглотнул, и этот звук получился довольно громким.
- Готов, - выдавил он.
Улыбка Генара стала еще шире.
- Лиар всемилостив и справедлив, - промурлыкал он, поглаживая беднягу большим пальцем по щеке, - уверен, он не будет держать на тебя зла и отпустит тебе эту нечаянную ересь!
На лице мужчины задрожала испуганная улыбка, и он обессиленно склонился перед мейстером, униженно бормоча слова извинения. Генар кивал в такт произносимым речам, с видом глубочайшего смирения. Рукава хитоли упали на голову паломника, почти скрыв от зрителей его лицо, когда мейстер вдруг сделал резкое движение, будто стряхивая что-то с руки, и быстро отпрянул.
Воздух стал горьким и душным.
Тело бедолаги зашаталось, и белый песок обагрился струей крови, хлещущей из распоротого горла паломника. Из-под нижней челюсти того торчала длинная рукоять ножа.
Глухой стук возвестил о падении того, что мгновение назад было паломником, навзничь.
В глазах у меня потемнело, и я согнулась над землей, зажимая руками рот и отчаянно хватая воздух.
Голову плотно обвило кольцо мутной пелены, расчерченной иглами страха. В горле яростно бился тугой комок, и мне пришлось стянуть с лица повязку, чтобы немного унять паническую тошноту.
Я повидала многое, но сейчас все произошло слишком внезапно, чтобы можно было сохранить невозмутимое спокойствие. Если раньше мейстер казался "святошей", одержимым религиозной придурью, то теперь я почувствовала себя надежно запертой в клетке, в которой рыщет сумасшедший фанатик.
- Шар'ракх! - донесся до меня далекий голос Коннара, - ничего себе порядочки! Братец, ты еще не передумал вступать сюда? Они же тут людей режут, как поросят!
Северянин был явно более закаленным и говорил с убийственным спокойствием. Это слегка разрядило обстановку, дав толчок к настороженным перешептываниям вокруг. Меня его слова привели в чувство, пусть и покоробив цинизмом, и я разогнулась, закрывая лицо. Наемник поймал мой рассерженный взгляд и презрительно изогнул губу, мол, ты сама сюда сунулась, теперь получай сполна. Гул толпы становился все громче, и мейстер, сохраняя прежний благолепный оскал, воздел обе руки к небу.
- Да восславится Лиар! - воскликнул он, - да узрит он наши старания во благо и во имя его!
Ветер трепал белоснежную хитоль, на которой подсыхали кровавые цветы.
- Слава Лиару! - вдруг завопил кто-то из толпы, и нестройный хор голосов подхватил этот крик. Постепенно он перерос в знакомый речитатив, и люди принялись раскачиваться взад-вперед, аккомпанируя себе хлопками.
От всеобщего безумия мне вновь стало дурно, и мы отошли от беснующихся поклонников Лиара. Краем глаза я заметила, как помощники мейстера, оставив свои музыкальные инструменты, оттаскивают тело паломника прочь. Их невозмутимость и деловитость свидетельствовали о том, что подобные занятия им далеко не в новинку. В этот момент я подумала: может, бросить все и убежать подальше отсюда? Стоило только представить свою комнатку на такой далекой отсюда Аэдагге, как нахлынула такая волна радости, что я едва удержалась на ногах.
Однако ее быстро перебило другое воспоминание - о Камне, сиротливо лежавшем в келье, обо всем, через что я прошла в лихорадочном поиске Призрака. Оставить все это в тот момент, когда пальцы почти коснулись каменной флейты? Да ни за что!
- Сборище недоумков, - кратко резюмировал не подозревающий о моих терзаниях Коннар, и я молча кивнула.
- Гляди-ка, - продолжил северянин, - похоже, кому-то удалось сохранить остатки мозгов!
Я пригляделась, и поняла, что он имел в виду.
Не все были охвачены сумасшедшим религиозным экстазом. Кое-кто, как и мы, пытались выбраться из эпицентра поющих, и на лице у них был написан неподдельный ужас. Среди них был и Джолан; он поглядывал на мейстера с перевернутым от страха лицом, и я испугалась, что парнишка вполне может пополнить ряды трупов на сегодня, свалившись с разрывом сердца.
Но молодой паломник оказался крепче, чем я думала. Покачиваясь, как пьяный, он выкарабкался из круговорота тел, и направился к нам, бормоча что-то под нос.
- Что, парень, не нравится уже тебе твой Лиар? - насмешливо, но беззлобно спросил Коннар. Джолан вздрогнул и судорожно вздернул подбородок. В этот момент он очень походил на вампира, благодаря зрачкам, расширившимся почти до краев радужки.
- Лиар тут ни при чем, господин Коннар, - еле слышно проговорил он, покусывая прыгающие губы, - я не понимаю одного. В Светоче сказано: "Не причини смерть живому, вольно иль невольно". Но мейстер Генар первый нарушил эту заповедь...что же это такое получается?
- Получается, что этот святоша спятил, - хмыкнул наемник, и на впалых щеках Джолана вспыхнул румянец.
- Я не хочу в это верить! - горячо прошептал он, - уверен, всему есть обьяснение! Я поговорю с настоятелем, расскажу про свои сомнения, и он поможет мне советом!
- Поможет советом, - с горькой иронией повторил Коннар, обращаясь уже ко мне: не дожидаясь ответа, Джолан порывисто отошел от нас, - ничему этот мальчишка не научился. Думаю, этот святоша опять сделает так, чтобы советы парню давал сам Лиар.
Я тяжело вздохнула. Мне было жаль Джолана, но нужно было прежде всего думать о своей цели.
- Займись моей просьбой, - прошептала я, - если мы не исчезнем отсюда до утра, то можем застрять тут надолго.
Коннар искоса взглянул на меня.
- Это говорит страх?
- Предчувствие, - коротко отрезала я.
***
Северянин появился только к вечерней трапезе.
- Есть новости, братец, - прошептал он, низко наклоняясь над столом. Ближайший к нам служитель монастыря даже не повернул голову, меланхолично отправляя в рот дикий рис. Глаза у меня загорелись. Что это значит? Наемник нашел дракониц? Раздобыл веревку и светильник? Или что-то еще? Забыв про зуд, я едва не вцепилась северянину в руку, чтобы увести из трапезной и расспросить подробнее.
- Спокойно, брат, - усмехнулся Коннар, - ты успеешь сделать то, что желаешь. Опомнившись, я чинно сложила руки на столешнице и уставилась в пространство. Время замедлило свой бег, и мгновения до конца ужина казались мне бесконечными.
Когда последние крохи исчезли из деревянных плошек, мейстер Генар, восседавший во главе длинного стола, поднялся со своего места и трижды хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Звук получился приглушенным и напомнил треск ломающихся сухих веток, но все перешептывания тут же стихли.
- Возлюбленные братья-в-Свете мои! - обратился он к собравшимся, - на исходе уже второй день пребывания в Лит-ди-Лиаре наших гостей, а это значит, что пришла пора вкусить благословенной Слезы Лиара из священного ключа.
Я насторожилась. Слезой Лиара называли воду, освященную храмовником. Паломники слаженно поднялись со своих мест и поклонились, сияя улыбками. Мейстер сделал знак, и в трапезную внесли небольшой бочонок, на крышке которого стоял матово поблескивающий ковш, похоже, сделанный из серебра и украшенный авантюринами.
Сердце сжало очень плохое предчувствие.
"Никому ваши фокусы с водой не кажутся подозрительными?"
Слова Гвендона прозвучали в ушах четко, будто он стоял прямо за моей спиной. Это что, вода из того самого бассейна? Генар что-то сделал с ней?
Два служителя монастыря, бормоча что-то, приняли из рук мейстера ковш и начали медленно обходить стол с нашей стороны. Около каждого паломника они останавливались и давали пригубить из ковша. Я внимательно наблюдала за причастившимися, но с ними ничего не происходило.
Однако я решила не испытывать судьбу и до Слезы не дотрагиваться.
Я искоса взглянула на северянина, развалившегося на лавке с безучастным видом.
Надеюсь, он помнит мой рассказ и тоже не захочет рисковать.
Коннар чуть вздрогнул и поймал мой взгляд.
- Брат?...
- Возлюбленные братья-в-Свете мои! - прогремела прямо над ухом опостылевшая фраза, и я едва не опрокинулась назад. На плечо легла короткопалая рука, вызвавшая ледяной спазм гадливости.
Инстинктивно сжавшись, я обернулась на настоятеля, и тот покровительственно кивнул мне. Краем глаза я заметила, как подобрался наемник, буравя взглядом мейстера.
- Поднесите Слезу сему юноше, - торжественно попросил Генар и пояснил оторопевшей мне, - пусть ты пока и не один из нас, но совсем скоро им станешь. Увы, твой брат не изъявил желания удостоиться такой чести...
Ковш поплыл ко мне, и, заметив, как дрогнули руки Коннара, я упреждающе качнула головой. Любая неожиданность с нашей стороны могла испортить все дело, а уж вывернуться из этой ситуации я смогу сама.
В глазах северянина промелькнуло: "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь", и он немного расслабился.
Я смело отодвинула повязку, приникла к Слезе Лиара и отхлебнула немного, не различив совершенно никакого вкуса. Вода как вода, только очень холодная.
Мейстер дождался, когда я сглотну, и, не сбавляя тон, обьявил:
- Братья мои! Сегодня брат Ридон покинул нас...
"Покинул? Хэлля тебе в глотку, ты же сам его спровадил к Лиару!" - яростно подумала я, пытаясь незаметно отодвинуться от Генара. Ридоном, видимо, и звали того несчастного паломника. Рука мейстера сжалась сильнее.
- Посему, братья-в-Свете, я решил проявить истинное великодушие, как учит нас Всемилостивейший. Я, конечно же, ратую за всецелое соблюдение традиций, но иной раз некоторыми можно и пренебречь.
Я смотрела на него во все глаза, не понимая, к чему он клонит.
- Ежели Лиар сделает свой выбор в пользу сего юноши, - провозгласил Генар, кивая на меня, то назавтра он совершит омовение в священном ключе и примет Озарение Светом!
***
Первое, что я сделала, вернувшись в келью - с отвращением выплюнула воду, что все это время держала во рту.
- А если это обычная вода? - насмешливо спросил Коннар, наблюдая, как по каменному полу расплывается неаккуратная клякса слюны.