Крутская Ксения : другие произведения.

Полное затмение Луны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цикл "Хранители Равновесия". Том IV ______________________________________ Даже создатель мира не может нарушать собственные законы. План утвержден и корректировке не подлежит. Но если незыблемые правила мироздания встают перед тобой непреодолимым Барьером, не позволяя отыскать и защитить от беды того, кто для тебя дороже самой жизни - ты отменишь законы создателя. И напишешь свои.

"What created me

What and where and how?"

  

Bruce Dickinson - Accident of Birth

   Верь в науку.
   Поклоняйся аксиомам и теоремам, молись на формулы и графики. Свято чти законы природы и верь в то, что они незыблемы.
   С благоговением читай и перечитывай труды светил науки - и сам становись таким светилом для других. Ищи ответы, находи объяснения. Строй гипотезы, проводи эксперименты. Опровергай или подтверждай.
   Верь, что мир подчиняется законам физики.
   Верь, что мир материален от начала и до конца.
   И ты - его часть.
   Верь - пока можешь. Пока ты и в самом деле являешься его частью.
  
   Но однажды, когда ты почувствуешь на себе этот насмешливый, оценивающий взгляд - вся твоя рациональность, вся вера в торжество науки осыплются хлопьями черного пепла, как будто кто-то сжег твою самую блестящую статью и коснулся пальцем хрупкого остова твоих мыслей.
  
   Когда смерть ищет тебя взглядом - кого или что ищешь взглядом ты?
   Ты не поверишь сейчас, потому что еще не стоишь на грани. Но все же попробуй напрячь воображение. И, возможно, ты догадаешься: любой убежденный материалист будет искать бога. Не того, у кого в каждой человеческой религии свое имя, а того, который встретит на пороге и успокоит: не для того ты был создан, чтобы создатель вот так просто позволил тебе исчезнуть навсегда.
  
   И бывает так, что бог, которого для тебя всю твою жизнь не существовало, вдруг откликается на безмолвную мольбу. И ты получаешь ответы на вопросы, которых так никогда и не решился задать, и уходишь спокойным и умиротворенным.
   ...А что если ты - ученый, который всю жизнь исследовал бога в своих лабораториях?
  

***

   Что его разбудило? Ледяная иголка вдруг кольнула в сердце. Совсем легонько кольнула. Но почему-то сон прошел мгновенно, и сразу же сознание затопила терпкая и пьянящая смесь сладкой печали и горького сожаления. Не предчувствия, а принятия. Она пришла - бояться бессмысленно, всё уже случилось.
  
   Когда смерть смотрит тебе в глаза, не отворачивайся. Не поможет.
  
   Орсо осторожно отодвинулся от лежащей рядом женщины. Скользнул взглядом по ее лицу: пушистые ресницы, четко очерченные скулы, расслабленно приоткрытые губы. Только бы она ничего не почувствовала. Только бы не проснулась...
   Он легко вздохнул и посмотрел на свои руки, лежащие поверх одеяла. Это уже началось. Контуры пальцев, ладоней, запястий расплывались, плоть серебристым пеплом осыпалась на ярко-лиловый с крупными желтыми цветами пододеяльник. Странные все-таки у фру Маргариты предпочтения при выборе ткани для белья...
  
   Всё случилось в одно мгновение. Стороннему наблюдателю показалось бы, что прошло не больше секунды. Для него же смерть, казалось, растянулась на бесконечные часы. Не мгновенный переход - а умирание как процесс. Каждая из нитей, связывающих физическое тело с матрицей, рвалась с нестерпимо режущим звоном, рассыпаясь в серебристую пыль, так похожую на пепел. И каждая из нитей, прежде чем исчезнуть, скручивалась и резала оборванным концом, подобно тому, как край листа бумаги с противным шипением рассекает чувствительный кончик пальца. Это было больно. Очень, очень больно. Особенно если вспомнить, что нитей этих - тысячи, сотни тысяч.
  
   Орсо не испытывал сожаления. Не было и страха. Плывя в потоке чудовищной боли, он отстраненно думал - пока еще мог думать и осознавать себя - что бесконечно благодарен своему неведомому палачу за то, что хотя бы перед тем, как исчезнуть, он получил ответы на часть занимавших его при жизни вопросов. При жизни... После жизни, конечно, они уже не будут иметь ни малейшего значения. Но сейчас, на пороге - все еще интересно... И помогает смириться с происходящим.
   И только мысль об Ольге отзывалась где-то внутри чем-то похожим на настоящее страдание.
   Ее было нестерпимо жаль. Все-таки боль, предназначенная ему, в полной мере достанется ей - и не закончится в одно мгновение, а растянется на долгие часы, дни... Он хорошо знал ее. Агония может продлиться и годы. И никто и ничто не подарит ей милосердного избавления, никто не позволит ей уйти следом за ним. Каждая из оборванных нитей цвета оружейной стали хлестнет по ней, оставит кровоточащий след на сердце этой женщины, которая так спокойно лежит рядом, свернувшись клубочком и обняв подушку, и еще не знает, что пробудиться ей предстоит из сна в кошмар. На рассвете ее встретят только серый пепел и собственный крик.
  
   "Прости за это. Я не хотел, ты ведь знаешь. Я не хотел".
  
   А потом всё исчезло.
  

***

   Нет. Почему-то исчезло не всё.
   ...Среди серых размытых силуэтов, похожих на колеблющиеся столбы тумана, прозрачной льдинкой блеснуло слово.
  
   Оля?..
   Будто звякнула о край пробирки тонкая стеклянная палочка. Будто капелька чистейшей воды покатилась по стенке высокого лабораторного стакана.
   Странное слово. Чужеземное. Чужемирное. Имя?..
   Единственная нить вместо сотен тысяч разорванных. Прочнее нет ничего ни в мирах, ни за их пределами.
   Тот, кто был всего лишь одной из серых бесформенных теней, пока еще не понимал, что означает это слово, звучащее как нежное и мелодичное стеклянное позвякивание. Впрочем, и что такое стекло, и как выглядит лабораторная пробирка, он тоже не знал. И не знал, что он когда-то это знал. Не помнил.
   Капельки падали, звенели, вели счет. А где можно вести счет - там появляется и время. А где есть время - там появляется изменение. Ты становишься одновременно старше, чем только что был, и моложе, чем станешь в следующее мгновение. Непрерывное движение, непрерывное перетекание из одного состояния в другое - вот что такое жизнь. В месте, где не было времени, его собственное время пошло отсчитывать себя звонкой хрустальной капелью. И его собственный мир сдвинулся с мертвой точки.
  
   Бессчетное множество мгновений-капелек спустя он вдруг узнал о себе кое-что новое - и очень важное. Еще две нити нащупали свои оборванные концы, завязались прочным узелком.
   Я был...
   Сразу два важнейших слова, заключающих в себе самые основы существования.
   Был. Бытие отделилось от небытия. Еще одно изменение, еще одно противопоставление.
   Я. Я - это я. Я - не они. Не вы. Я - отдельное от других.
   Я был. Я существовал и был кем-то, кто существовал только как Я. Другого такого не было. Нет. Не будет.
   Пока на этом открытия закончились. Но в последующие отрезки времени таких узелков, понятий и взаимосвязей находилось всё больше. Выброшенный из мира, он понемногу строил, восстанавливал мир в себе.
  
   Какие-то воспоминания так и остались в статусе чисто академического знания, например, ощущение прохладных половиц под босыми ступнями или припекающего тепла на щеке, обращенной к топящейся печи. Зато другие - четкие и яркие - позволяли даже тому бесплотному, бесформенному существу, которым он стал, верить в то, что у него есть право называться тем же именем, под каким знал себя тот, кем он был раньше. Орсо.
   Что означало быть Орсо? Этот человек, казалось, целиком состоял из неутолимой жажды познания, его кровью и воздухом был бесконечный поиск не просто ответов на вопросы, а все новых и новых вопросов - и чем сложнее, тем лучше. В глубине его сущности таилась боль, а на поверхности, бок о бок со страстью к загадкам, гипотезам и экспериментам, сияющей печатью горело это короткое имя.
   Оля.
   Ольга.
   Женщина из другого мира, которая пришла в тот самый миг, когда он готов был сдаться, протянуть руку своему отчаянию и позволить утянуть себя в черное безмолвие небытия. А она подарила ему мир заново. Два года ослепительного солнечного света, щемящей нежности, дружеской поддержки. Она вернула ему детей. Она вернула ему его самого.
   А он оказался орудием пытки для нее...
   Когда память вернулась - постепенно, не в один момент, но все же осознание ударило очень резко и больно - он выяснил о себе две новые немаловажные подробности. Первое: гипотеза о безэмоциональности обитателей мира-по-ту-сторону - полная чушь; и второе - даже у бесплотного существа может раздирать нутро от беззвучного крика, от боли и ужаса.
   Он понял, что произошло с ним - и с чем осталась она. Осталась в том домике на берегу Тоота-Казыркана, в окружении детей и друзей, но все же одна - один на один со своей непосильной ношей.
   И тогда он поклялся памятью всех, кого он потерял, что он выберется отсюда - чем бы ни являлось это "здесь" и чем или кем ни являлся сейчас он сам - и поможет ей, и разделит с ней ее бремя, которое раньше он не мог взять на себя. Или мог, но просто боялся?..
  

***

   В этом странном месте, где не было ни света, ни звуков, ни верха, ни низа, Орсо был не один. Вокруг скользили такие же тени, которые его человеческое сознание наделяло цветом и формой, хоть и постоянно меняющейся, но он понимал, что на самом деле видеть их не может. На каком-то надчувственном уровне восприятия они могли осознавать присутствие друг друга, отделять себя от других, но способов взаимодействовать, как-то общаться их новая форма бытия не предусматривала.
   Во всяком случае, Орсо считал так достаточно долго. До тех самых пор, пока одна из теней не обратилась к нему хорошо поставленным мужским голосом:
   - Приветствую, коллега! Вы не будете против, если я нарушу ваше уединение?
   - Буду только рад, - ответил Орсо - прежде чем успел сообразить, что вообще-то ни слышать голоса, ни тем более говорить сам он не может. Не может!
   - Разрешите представиться, - собеседник слегка поклонился; со стороны это выглядело так, будто столб дыма качнуло сквозняком, - Маритас Саанд. О, я вижу, я не ошибся, и мы действительно коллеги, - в голосе "призрака" послышалась усмешка, явственно отдающая самодовольством: при упоминании имени собеседника бесплотная сущность Орсо, видимо, однозначно выразила крайнюю степень изумления.
   - Профессор Саанд, первый Ректор Реттенского Университета! - Орсо осознал, что, будь он человеком, сейчас бы глупо вытаращился на собеседника, улыбаясь до ушей. - Автор двух десятков изобретений, полусотни классических статей и восьми монографий по водной энергетике! Я по вашим книгам учился! Это правда вы?..
   - Слава - приятная штука, пусть даже и посмертная, - польщенно улыбнулся Саанд. Теперь, когда Орсо понял, кто перед ним, столб серого тумана, как ему показалось, приобрел не просто человекообразные, но и смутно знакомые очертания: портрет профессора Саанда в полный рост, в ректорской мантии, висел над столом в кабинете Орсо в форте Тоот. - Но прошу, представьтесь, мой заочный ученик!
   - Орсо Грано, - Орсо слегка поклонился, мимолетно удивившись тому, что теперь ему гораздо лучше удается контролировать движения той субстанции, которая ныне обозначала его присутствие в пространстве, а попросту говоря, заменяла ему тело.
   - Откуда вы?
   - Я заведовал отделением Королевских Лабораторий в форте Тоот. И преподавал в Реттене.
   - В какие годы? Сами понимаете - с линейностью времени у нас здесь сложно...
   - Умер я в две тысячи девятнадцатом. До этого проработал там около десяти лет.
   - Понятно, значит, как минимум, один из ваших старых знакомых среди нас найдется. Матти! - Саанд обернулся и помахал рукой - Орсо уже отчетливо различал и руки, и туловище, и голову собеседника с высокой залысиной, обрамленной легкомысленными кудряшками, и круглое лицо с забавной треугольной бородкой.
   От скопления теней поодаль отделилась одна и подплыла ближе, на ходу принимая очертания высокого худого мужчины лет семидесяти с добрым лицом детского врача. Орсо уставился на него, все еще не вполне веря в реальность происходящего.
   - Орсо! - воскликнул призрак, протягивая к нему длинные худые руки. - Не ожидал тебя тут увидеть! Я бы сказал - я рад, но это будет нетактично - ты ведь все-таки умер...
   - Матиуш? - Орсо наконец опомнился и шагнул навстречу. Перед ним стоял его первый руководитель в Реттенском отделении Лабораторий, Матиуш Пеллер, умерший через два года после перевода Орсо в Тоот. - А я могу сказать, что я рад - если бы я не умер, я бы не встретился сейчас с вами!
   Призрак Матиуша заключил Орсо в объятия. Это было странное ощущение: бестелесное существо, еще совсем недавно даже не подозревавшее о возможности говорить и слышать, ощущало тепло и давление от прикосновения рук такого же бестелесного существа к своим бокам. Как это возможно? Орсо почувствовал, как его переполняет восторг. Сколько восхитительных загадок! Посмертное существование неожиданно начало обещать ни с чем не сравнимое удовольствие от поиска ответов на сотни и тысячи запутанных, сложных, неразрешимых вопросов. Что может быть лучше?
   Разве что возможность дать знать Ольге, что с ним всё хорошо.
   Но теперь у Орсо появилась надежда на то, что и эту задачу рано или поздно удастся решить. Рядом с двумя своими учителями и научными кумирами он чувствовал, что ему по плечу еще и не такие загадки.
  
   Матиуш Пеллер был вторым после Ледена Свартстайна человеком, которого Орсо мог бы назвать своим другом. Орсо, замкнутый и нелюдимый иностранец, который еще не оправился после потери семьи и случившихся вслед за этим мистических потрясений, немного оттаял за полгода в обществе капитана дрейендальской Стражи, но неожиданный перевод в Тоот оборвал эту еще непрочную нить между Орсо и миром обычных людей.
   И тут ему снова повезло. Тогдашний заведующий отделением оказался человеком той же породы, что и Леден, но в силу возраста еще более мудрым и проницательным. Правда, Орсо в самом начале их знакомства со смешанным чувством восхищения и досады отметил, что пожилой профессор оказался еще и гораздо менее тактичным. Видимо, это тоже была заслуга многолетнего опыта общения с разными "потерянными душами", которых часто можно было встретить в захолустном форте на краю земли.
   Матиуш, не церемонясь, немедленно втянул новичка в "общественную жизнь" форта. Для начала, выяснив, что тот является признанным мастером фехтования и в совершенстве владеет редкой в этой части света восточной техникой боя с применением парных изогнутых мечей, он немедленно привлек Орсо к тренировкам личного состава Стражи и сам, несмотря на солидный возраст - к тому моменту профессору исполнилось семьдесят - нередко присоединялся к группе тренирующихся. Дальше - больше: от совместных занятий в зале они незаметно перешли к обсуждениям истории и эволюции боевых искусств, а затем - и культуры и традиций стран Востока, которыми оба горячо интересовались.
   За два первых года службы в Тооте Орсо получил больше знаний в своей области науки, чем за все годы работы в университете своего родного города. Матиуш разыскивал для него редкие статьи и монографии и заставлял не просто читать, но и конспектировать, критиковать и защищать перед руководителем свою точку зрения: верным путем, по мнению Орсо, пошел автор исследования или же ошибался. Собственные эксперименты тоже велись полным ходом: у Орсо просто голова кругом шла от открывшихся перед ним возможностей, и он впервые за последние годы начал испытывать вкус к жизни на новом месте. В Катрии финансирование исследований в области магохимии воды было далеко не таким богатым, и ему никогда в жизни не удалось бы проводить там эксперименты, хотя бы близкие по масштабам к тем, которыми он занимался в Тооте под руководством профессора Пеллера.
   Жизнь приобрела еще несколько ярких оттенков, которые Орсо уже посчитал было безвозвратно утерянными.
   Смерть старшего друга и наставника от внезапного сердечного приступа снова выбила у Орсо почву из-под ног. Но теперь уже не так основательно: два года в обществе Матиуша заставили его окончательно поверить в то, что всё в этой жизни не случайно, и в конечном итоге жизнь ведет каждого человека тем путём, который проложен и расчищен именно для него. И каждая потеря - это просто ступень к новым приобретениям.
   Так и вышло. Через год Орсо назначили заведующим отделением, привлекли к преподаванию в Реттене, а там на него вышел Марон с просьбой о проведении углубленных занятий с членами его "особого отряда". Разумеется, капитан Редренн не собирался открывать Орсо сущность их службы... Но в этом не было нужды: Орсо при помощи остатков своего собственного дара безошибочно распознал в них служителей Алого Глаза.
   И всё стало намного проще и одновременно сложнее.
   Но именно эта связь с отрядом реттенских Ныряльщиков свела Орсо с Ольгой...
  
   - Знакомься, - говорил Матиуш, держа руку на плече Орсо и указывая другой рукой на группу призраков, постепенно приобретающих все более четкий человеческий облик, - это наши коллеги, которые жили, работали и, соответственно, умерли в разных городах и странах и в разные годы. Замечательно вышло, что мы смогли встретиться здесь...
   У Орсо голова шла кругом. Он здоровался за руку с почившими много десятилетий назад светилами науки, с ведущими учеными из других стран и континентов, авторами учебников и монографий, которые он читал только в переводе. При этом здесь, как ни странно, языкового барьера не существовало - все понимали друг друга без затруднений. Еще одна загадка... Как же это прекрасно!
   - Многовато впечатлений, а? - добродушно произнес за спиной Мастер Саанд. - Думаю, юный друг, вам пора немного отдохнуть. Пойдемте, я покажу вам библиотеку. Прошу простить, господа, я увожу нашего нового коллегу, - обратился он к остальным призракам. - Матиуш, идем с нами, если ты не против.
   - Библиотеку? - Орсо уже начал привыкать к состоянию непрерывного изумления.
   - Да, у нас тут всё устроено так же, как нам нравилось при жизни, - довольно отозвался Саанд. - Лаборатории, библиотеки, лекционные аудитории... Только вот студентов нет. Мало кто сюда попадает, к сожалению.
   - А кто и как сюда вообще попадает? - Орсо немедленно вцепился в возможность задать первый из сотен связанных между собой вопросов.
   - Узнаю своего ученика, - хмыкнул Матиуш. - Его черти в аду начнут поджаривать, а он будет у них температуру пламени под сковородкой выяснять. И химический состав топлива в костре...
   - Черти? Поджаривать?.. - Орсо уже неудержимо тянуло рассмеяться - хотя, скорее всего, безумным смехом.
   - О, не обращай внимания, - махнул рукой Саанд. - У нас тут так перемешаны культуры и мифологии разных слоёв - не разберёшься, что откуда позаимствовано. Про чертей и ад я тебе потом расскажу, если хочешь. Но упоминание о них, кстати, удивительно к месту. Если предположить, что существует некое измерение, где грешники вынуждены страдать на протяжении вечности, то мы находимся сейчас в измерении, прямо ему противоположном. Видимо, с точки зрения мироздания мы являемся праведниками, да... - профессор хмыкнул и пригладил бородку.
   - А где мы, собственно, находимся? - Орсо понимал, что задавать вопросы наобум и без системы бессмысленно, но удержаться просто не мог.
   - Профессор хочет сказать, что мы находимся в раю для ученых, - вставил Матиуш.
   - Матти, отстань! Твой ученик все равно не знает, что такое рай! - отмахнулся Саанд. - Всё расскажем по порядку. Но сначала надо показать ему наш институт.
   - Ну, насчет ада и рая я немного в курсе, - сказал Орсо. - Во-первых, это концепты из древних систем верований, которые существуют и у нас. А во-вторых, последние два года я провел во втором слое и многое узнал о тамошней истории и культуре. Мы с... коллегой, - тут он сделал едва заметную паузу, потому что впервые задумался, как назвать Ольгу в разговоре с теми, кто не знал ее лично, - в числе прочего занимались определением момента расщепления мира.
   - Интересно, - Саанд снова пригладил бородку, - и что же - удалось установить хотя бы приблизительно?
   - Пока - очень приблизительно, - ответил Орсо. - Между двенадцатым и шестнадцатым веками нашей эры.
   - Среди нас есть историки, - сказал Матиуш. - После поговоришь с ними, возможно, вы окажетесь друг другу полезны.
   - А я думал, что здесь все ответы уже доступны по умолчанию, - удивился Орсо.
   - Хм, из этого твоего замечания я делаю вывод, что ты уже понимаешь, где это "здесь", - усмехнулся Саанд. - Каковы твои предположения?
   - Центр матрицы, - просто ответил Орсо.
   Саанд остановился и взял его за плечо.
   - Ты появился очень вовремя, - негромко сказал он. - У нас давно не было новичков, и мы не знаем, какого уровня достигли исследования там, снаружи, - он неопределенно качнул головой. - Судя по всему, вы там уже выяснили намного больше, чем знали на момент смерти нашего друга Матиуша.
   - Мы заметно продвинулись за последние два года, - кивнул Орсо. - И в первую очередь благодаря той самой моей коллеге, - он вдруг испытал укол невыносимого стыда за то, что почему-то не решается назвать ее имя.
   - Она из другого слоя, я так понимаю? - заинтересовался Матиуш. - Как так вышло, что вы встретились и начали работать совместно?
   - Это долгая история, - Орсо едва заметно поморщился - от боли, которая неожиданно уколола его в несуществующее сердце.
   В этот момент туман вокруг рассеялся, и Орсо, не удержавшись, тихо ахнул. Перед ним словно из ниоткуда возникла монументальная лестница, устланная слегка вытертой, но все еще яркой фиолетовой ковровой дорожкой. Ступени возносились к высоким дверям, украшенным барельефами. Створки были распахнуты, и между ними виднелась часть покрытого причудливой лепниной потолка.
   - Наша библиотека создана на основе воспоминаний коллеги из Майрина, - пояснил Матиуш. - Там университет размещается в бывшем королевском дворце. Невообразимая роскошь, но и непревзойденное удобство.
   - Красиво, - тихо отозвался Орсо, шагая на первую ступеньку.
   - Сама библиотека тебе понравится еще больше, - заверил Матиуш. - Пойдем скорее!
  
   Ряды стеллажей, уходящие в бесконечность. Отполированное дерево теплого медового цвета и лиловые дорожки в проходах. Удобные столы с лампами в укромных нишах. Массивные стулья и кресла с фиолетовой бархатной обивкой. Орсо шел по этой потусторонней библиотеке и думал: а ведь именно так он и представлял себе то, что в религиозных традициях Ольгиного слоя принято считать раем...
   Здесь были сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч книг. Саанд заверил новоприбывшего, что здесь можно найти любое печатное или рукописное издание, которое каждый из обитателей этого пространства хотя бы раз держал в руках - от детских книжек с картинками до уникальных инкунабул, которые кому-то когда-то довелось полистать в музее. И все книги, которые в жизни попадались самому Орсо, тоже непременно здесь появятся. Так что в некотором роде это и есть рай. Рай для людей, не мыслящих существования без прикосновений к мудрости и опыту других людей, воплощенным в словах и буквах на переплетенных страницах.
  
  

***

   - Для тех, кто не мыслит жизни без непрерывного изучения чего-то нового, без поиска и исследований, здесь и в самом деле рай, - озвучил мысли Орсо Матиуш, усаживаясь в кресло у одного из столов. - Очень жаль, что сюда попадают не все истинные ученые. Увы... Я был бы рад увидеть здесь своих учителей.
   - А по какому принципу отбираются здешние обитатели? - Орсо сел напротив и подался вперед, положив руки на столешницу.
   - Давайте так, молодой человек, - весомо произнес Саанд, усаживаясь в кресло во главе стола, - сначала вы расскажете нам о результатах ваших собственных изысканий, чтобы нам с вашим учителем не пришлось говорить о том, что вы и без нас знаете. А мы по ходу вашего рассказа, - он переглянулся с Матиушем, - поправим, если вы где-то ошиблись, и подскажем, как дела обстоят на самом деле. Начинайте, - и он откинулся на спинку кресла, сложив руки на коленях.
   Орсо рассказал о своих гипотезах относительно матричной структуры мира, о взаимодействии Земли, Барьера и Создателя, или Архитектора - Солнца, страдающего "раздвоением личности" (на этом месте Матиуш почему-то рассмеялся и извинился за неуместную реакцию). Саанд слушал, время от времени величественно кивая, задавая уточняющие вопросы и комментируя. За всё время рассказа он ни разу не прервал Орсо, чтобы указать на ошибку.
   - Я поражен, - сказал он, когда Орсо закончил говорить. - Оказывается, снаружи известно намного больше, чем мы могли предполагать! И намного больше, чем я счел бы безопасным... Твой ученик, Матти, - Мастер покосился на Пеллера, иронично подняв бровь, - намного тебя превзошел, как я вижу...
   - Я же говорю - это всё Ольга... - вырвалось у Орсо.
   - Ольга? Так, значит, вот как ее зовут? - заинтересовался Матиуш. - Расскажи-ка о ней.
   - Да, я расскажу, - Орсо, смутившись, потянулся рукой к волосам - и уже не удивился, когда якобы бесплотные пальцы запутались в давно не стриженных немного вьющихся жестких прядях, которых тоже, по идее, не существовало. - На самом деле случилась очень нехорошая вещь. Настоящая беда... И я очень надеюсь на вашу помощь. Видите ли - я-то умер. А она осталась...
   - Так, - Саанд с силой опустил ладони на столешницу. - Похоже, именно это меня и насторожило в твоем рассказе. От чего именно ты умер, сынок?
   Орсо вдруг ощутил холод. Это было логичным продолжением его нового опыта бытия, но почему-то всерьез напугало его, в отличие от всего остального. Если он может чувствовать температуру, значит...
   Он может чувствовать боль.
   Воспоминания о бесконечном мгновении распада физического тела заставили резко вдохнуть и дернуться, как от удара магическим разрядом. Орсо согнулся, обхватив себя руками, непроизвольно закусил губу - и похолодел: ему и в самом деле стало больно. И еще он ощутил во рту металлический привкус.
   Как такое может быть?..
   - Что с тобой? - обеспокоенно спросил Матиуш, перегнувшись через стол и положив руку на плечо ученика.
   ­ - Это было... очень болезненно, - с трудом произнес Орсо, выпрямляясь. Матиуш смотрел на него с тревогой, Саанд - с молчаливым пониманием и сочувствием.
   - Ты слишком много узнал, - сказал бывший Ректор. - И тебя устранили.
   - Похоже на то, - прошептал Орсо, проводя рукой по лицу.
   - И теперь ты боишься, что Ольга станет следующей.
   - Нет, - Орсо снова скривился от боли - в груди невыносимо жгло. - Наоборот... Она осталась. Понимаете? Она одна с этим всем... И она - цель Доррена...
   - Доррена? - встрепенулся Матиуш. - А ты не знаешь? Доррен пропал.
   - Как - пропал? - Орсо задохнулся.
   - Вот так. Просто исчез, - сказал Саанд. - Мы перепробовали уже все способы связаться с ним. Его никто не видел уже достаточно давно. Здешнее время невозможно напрямую сопоставить с вашим, но... Опыт подсказывает мне, что снаружи прошло не больше года.
   - Да, Ольга говорила, что не может его найти, - пробормотал Орсо, глядя куда-то в полумрак между стеллажами. - Что он, наверно, задумал какую-то новую пакость и теперь прячется от нее...
   - Доррен - пакость? - изумился Матиуш. - И зачем бы ему прятаться от человека?..
   - У Ольги... были сложные взаимоотношения с Дорреном, - слабо улыбнулся Орсо, - вроде того: он звал ее на службу, она гордо посылала его подальше.
   - На слу-ужбу? - Матиуш вытаращил глаза.
   - Ну да, он без конца пытался подловить ее, подстраивал разные потрясения, чтобы она приняла Возвышение. А она отказывалась.
   - Но почему? - казалось, рассказ Орсо подвергает доселе неведомым испытаниям способность Матиуша удивляться и выражать удивление.
   - Она не хотела становиться бесчувственной, - пояснил Орсо. - Не хотела, чтобы с ней случилось то же, что когда-то произошло со мной. Не хотела забывать своих... наших детей. И меня, - он опустил голову, пряча взгляд.
   - Да кто же ей сказал-то, что она всё и всех забудет? Что за чушь?.. - возмутился Матиуш, но Саанд решительным жестом остановил его:
   - Погоди. Помолчи. Я вижу, что тут не просто какая-то путаница приключилась, а путаница с фатальными последствиями. Расскажи-ка поподробнее про Ольгу, сынок. И про ваши отношения, и про ваших детей. Это не праздное любопытство, поверь. Я хочу понять, можно ли как-то всё исправить. Хотя бы для мира. А если получится - то и для нее.
  
   Этот рассказ дался Орсо тяжело - вкупе с восстановившейся способностью чувствовать физическую боль он обрел и пронзительную остроту боли эмоциональной. Словно вернулись сторицей все способности Ключника, от которых он когда-то отказался, и теперь сквозь него струились эмоции сотен людей, страдающих от одиночества, тоски, страха и отчаяния. Орсо часто останавливался, чтобы отдышаться, и в конце концов Матиуш, отлучившись на минуту, вернулся с графином и тремя стаканами.
   - Это что-то вроде нашей воды из энергетических источников, - пояснил он, - но намного лучше: эта вода дает тебе именно то, что нужно в данный момент: если ты устал, то почувствуешь прилив сил, если тебе грустно - приободрит, и так далее. Выпей, станет легче.
   Орсо послушно отпил из стакана. Холодный напиток с неописуемым вкусом походил на жидкий лунный свет, который, казалось, мгновенно разлился по всему телу и, как и было обещано, притупил тоску и смягчил боль, хотя и не убрал совсем.
   - Вот примерно так и работает Возвышение, - тихо сказал Матиуш. - Ты всё чувствуешь, как и раньше. Но твои эмоции не мешают тебе действовать. Возвышение не делает тебя не-человеком, наоборот. Оно делает тебя человеком в наибольшей, наисовершеннейшей степени: ты обретаешь равновесие между чувствами и разумом. Чудесным образом обретаешь, без всякой медитации и прочего... хлопанья крыльями. Понимаешь теперь, от чего она отказалась?..
   - А то, что было со мной?.. - Орсо слышал и не слышал своего старого учителя, понимал и не понимал его слова.
   - Скорее всего, ты был слишком сильно поврежден, - мягко сказал Саанд. - Точнее, связь с моделью была повреждена. Нужно было время на восстановление. А твой Инженер, видимо, был занят...
   - Инженер... - Орсо закрыл лицо руками и беззвучно застонал. - Какой же я дурак...
   - Почему это - дурак? - удивился Матиуш. - Ты не мог знать этого тогда! Просто не мог!
   - Тогда - не мог, - глухо проговорил Орсо, не отнимая рук от лица, - а сейчас-то... После того, как Ольга сама стала младшим Инженером... Я должен был догадаться! И всё было бы по-другому! Всё было бы... Она бы... - он рывком убрал руки и уставился на Матиуша. - Похоже, я опозорил вас, учитель, - с какой-то веселой злостью сказал он. - Своей непроходимой тупостью я фактически совершил самоубийство и обрек женщину, которая мне дороже всего на свете, на ад при жизни! И что мне теперь делать со всем этим?
   - Что делать, что делать, - неожиданно усмехнулся Саанд. - Учиться, мой мальчик! Учиться, работать и искать ответы! Раз ты здесь, с нами, значит, еще не всё потеряно. Послушай теперь меня. Я расскажу тебе, что это за место и почему мы все тут оказались.
   Орсо отпил еще воды и застыл, обхватив стакан обеими ладонями. Прохлада стекла (или иллюзии стекла) успокаивала и странным образом добавляла реальности происходящему. И помогала верить в собственную реальность.
  
   - Ты правильно понял - мы находимся в центре, в ядре матрицы, - начал Саанд. - Почему именно мы и почему именно здесь? Всё просто - мы были созданы на основе самых первых моделей человека, экспериментальных образцов, если угодно. И Архитектор по неопытности наделил нас некими свойствами, которые теперь не позволяют законсервировать наши модели в Архиве. Или уничтожить, даже если бы ему захотелось это сделать.
   - Что за свойства? - хрипло спросил Орсо.
   - Тут мы снова обратимся к мифологическим системам второго слоя, - улыбнулся Саанд. - Слышал такое: Бог создал человека по своему образу и подобию? Так вот, и наш Архитектор поначалу наделял модели слишком многими из собственных черт. В том числе и способностью создавать модели.
   - Звучит ужасно пафосно, - усмехнулся Матиуш, - верно ведь? Мы - существа богоподобные. Вот так-то! - и он картинно поднял руки в жесте благословения - от плеч ладонями вверх.
   - Звучит глупо, - Саанд взглядом осадил не к месту развеселившегося Матиуша, - но по сути верно. У нас есть несколько характеристик, которые не вошли в базовую структуру более поздних моделей человека. К примеру, одно из этих свойств - способность к самостоятельному воспроизведению в материи.
   - Это то свойство, которое позволяет перерождаться Ключникам?
   - Да. И нет. Ключники - модели, скажем так, второго поколения. У них осталось не так много первоначальных характеристик Архитектора. Но самовоспроизводимость у них осталась. Способность говорить на праязыке - тоже, хотя и не у всех...
   - Что за праязык?
   - Сигнальная система для чтения чертежей и переноса их на материал. Язык Барьера. Ты же сам об этом говорил.
   - Понял... Просто неточно сформулировал. Так что значит способность самостоятельно воспроизводиться? Мы можем сами себя возродить после смерти, получается? В материальном виде?
   - Теоретически - да. Мы можем создавать модели любой сложности и воплощать их в материале. Именно это свойство позволяет нам существовать в таком виде здесь и создавать окружение по своему вкусу, - Саанд обвел взглядом библиотеку. - Здесь, конечно, нет материи. Но сила нашего воображения - назовем для простоты так - позволяет нам наделять нематериальные объекты теми свойствами, которые нам нужны. Мы ведь тоже нематериальны, а значит, нам не нужны настоящее дерево, бумага, или, скажем, кофе, - он лукаво покосился на Матиуша. - Да, нам и в голову не приходило создавать себе тут еду, пока не появился этот обжора, - Матиуш довольно заулыбался, и Орсо, не удержавшись, улыбнулся тоже: тощий, как черенок метлы, его старый учитель меньше всего походил на обжору. - Зато их свойства мы можем для себя воспроизвести в своем воображении с абсолютной точностью - так, как будто они реальны. Понимаешь?
   - Вполне, - Орсо улыбнулся одним уголком губ. - Это не сложно.
   - Да уж, я бы удивился, если бы для тебя это оказалось сложно... Ну так вот. Мы можем воплощать модели в материале, можем воплощаться сами... И именно поэтому мы заперты здесь, в ядре, а не сданы в Архив или не переродились вновь в материальном виде.
   - Если сдать нас в Архив, мы выйдем оттуда и сами родим себя заново! - снова вмешался Матиуш.
   - Матти, ты чертовски утомителен, - вздохнул Саанд, косясь на пожилого ученого с отцовской снисходительностью. - Верно говоришь, но твои шуточки... Кхм. Ладно. По сути Матиуш прав. Мы могли бы сами договориться с Землей и воплотиться - причем в таком виде, в каком захотели бы. То есть не рождаться младенцами, а появиться уже в виде взрослых людей, сохранив все свои знания, навыки, память... Коротко говоря - воскреснуть. А это нарушило бы естественный ход вещей.
   - Даже создатель мира не может нарушать собственные законы... - пробормотал Орсо.
   - Именно. И поэтому Архитектор запирает отработанные модели первых образцов в ядре, которое невозможно покинуть. По сути ядро - это он и есть. Разум Архитектора.
   - А вот это настораживает, - заметил Орсо. - По общепринятой теории, разум Архитектора... Нестабилен.
   - Это верно, - спокойно кивнул Саанд. - В ядре есть области, куда мы стараемся не забредать. Темные сектора, так мы их называем. Позже я покажу тебе безопасные границы. Там трудно сохранять ясность рассудка, а поскольку всё, что здесь есть - это плоды деятельности наших рассудков, скажем так... Всё искажается до неузнаваемости, включая твоё собственное тело. Очень неприятно смотреть на себя в таком виде, знаешь ли. Вместо рук - корявые ветки, к примеру. Да и просто... Там очень тяжело находиться.
   - По ощущениям - как будто непрерывный ритуал получения Зрения Луны, - вставил Матиуш.
   - Понятно, - кивнул Орсо. - А как это работает? Я имею в виду - воплощение.
   - Да так же, как и здесь. Ты просто в подробностях представляешь себе объект, мысленно описываешь его - здесь он появляется как часть воображаемого мира, а там Земля получает твою команду и выделяет нужную материю в нужной форме и количестве.
   - Праязык?
   - Да. Мы говорим сейчас на нём. Ты этого не заметил, потому что здесь вообще невозможно говорить вслух. Ты не издаешь звуков, не заставляешь голосовые связки колебаться с определенной частотой. Праязык - язык воображения.
   - А как же на нем составляют заклинания там, снаружи?
   - Существуют и звуковая, и письменная версия языка, но вот как Архитектор позволил им появиться - мы так и не поняли. Скорее всего, когда-то в незапамятные времена все же имела место некая утечка, скажем так. Кто-то сбежал из ядра.
   - А может, просто кто-то из Оружейников... Инженеров постарался для сородичей, - вставил Матиуш.
   - Может, и так. Но, думаю, для первого раза теории достаточно. Пора перейти к практике, - Саанд поднялся из-за стола. - Пойдемте в жилой корпус. Нашему новому соседу пора создать себе квартиру.
  
   Покинув библиотеку и спустившись по парадной лестнице, Орсо со спутниками довольно долго шли сквозь туман по неширокой дорожке, чуть более темной, чем окружающая белесая дымка.
   - Вот наше общежитие! - Матиуш, который шел впереди, указал на неожиданно проступившие сквозь туман очертания дома.
   Орсо подошел ближе и остановился, разглядывая здание, созданное воображением его предшественников. Четыре этажа, черепичная крыша, стены из рыжеватого камня. Единственный вход, к которому вела лестница чуть поуже и покороче, чем библиотечная. Высокие узкие окна, закругленные поверху. Строгие лепные украшения по карнизам.
   - Это только фасад, сам понимаешь, - заметил Саанд. - В каждой из квартир свои окна, своя высота потолков и прочее. Идем, покажу тебе свое жилище - для примера.
   Внутри здание напоминало главный корпус Реттенского университета - ярусы галерей и центральная колонна, вокруг которой застывшими вихрями взмывали вверх лестницы. Орсо улыбнулся чувству узнавания и приятной грусти. В настоящем университете ему уже не придется побывать, зато какая прекрасная посмертная возможность - создать себе рабочее место по образу своей старой лаборатории на седьмом этаже! Кушетка в углу за шкафом, кухонный уголок с горелкой для кипячения воды, маленький шкафчик для посуды, кофе и печенья... И любимая Ольгина кружка - высокая, темно-зеленая, с ручкой в форме изогнутой ветки дерева...
   - Сюда, - Саанд поднялся на галерею второго этажа, свернул в проход и остановился перед первой же дверью по левой стороне. - Прошу, - она распахнул дверь и посторонился, пропуская гостя вперед.
   Орсо вошел в ректорское жилище и понимающе улыбнулся. Только настоящие ученые могут потратить много часов и усилий на создание рабочего кабинета, лаборатории, библиотеки - и так легкомысленно отнестись к обстановке собственного дома. Квартира Ректора наверняка копировала ту, в какой он когда-то жил снаружи: одна комната и кухня, причем в кухне не было видно ни малейшего следа пребывания хозяина. Шкаф, стол, пара жестких кресел, узкая кровать. Одна из стен занята книжными стеллажами от пола до потолка. Ничего лишнего. Ничего личного.
   - Именно это я и ожидал увидеть, - улыбнулся Орсо, поворачиваясь к хозяину квартиры.
   - Напоминание о доме, верно, - развел руками Саанд. - Призраки тоже бывают сентиментальными, знаешь ли... Исходя из этого - мне кажется, с тем, как будет выглядеть твое жилище, я тоже вряд ли ошибусь. Пойдем, меня разбирает любопытство, - он вернулся в коридор и указал Орсо на дверь напротив. - Прежде чем входить, просто представь, как выглядит твоя квартира. Когда увидишь всё в красках и подробностях, открывай дверь.
   Орсо подошел к двери и взялся за массивную ручку из потускневшего желтоватого металла. В красках и подробностях...
   - Что это, коллега? - изумленно спросил Саанд, когда через некоторое время Орсо шагнул в свое новое обиталище и сделал приглашающий жест. - Это ваш дом?!
   Низкий потолок, дощатый пол. Бревенчатые стены. Справа у входа - печь. Прямо напротив двери - квадратное окно с занавесками из ткани с неброским рисунком. Сверху полка с книгами и тетрадями, перед окном - широкий дощатый стол. Справа от стола - шкаф и буфет из покрытого морилкой струганого тёса, слева - широкий топчан. Две подушки, одеяло в пододеяльнике из бязи с безвкусным рисунком. Крупные цветы на ярком фоне. Хоть в негативе, хоть в позитиве - дикое сочетание цветов. Фиолетовый и желтый. Желтый и фиолетовый.
   - Я тут жил в последнее время, - сказал Орсо. - Именно здесь были сделаны все важнейшие открытия за последние два года. Да что там - за всю мою жизнь.
   - Это дом Ольги? - негромко спросил Матиуш.
   - Да. Это дом, в котором я умер, - сказал Орсо, шагнул внутрь и сел на край топчана. Осторожно провел рукой по аляповато раскрашенной ткани пододеяльника. Такая же шершавая. Такая же прохладная... Такое же... Он глянул в окно. Чернота... Надо попробовать создать такой же вид, как там - заросли облепихи, камни, склоненные к воде деревья, узкая галечная полоска берега. И сама Река. Тоот-Казыркан. Несмолкающий голос Ущелья. Без его монотонного шума этот дом не станет настоящим домом. Хотя он и так им не станет - без Ольги.
   - Ладно, мы вас оставим, коллега, - Саанд сделал знак Матиушу, который бесцеремонно расхаживал по комнатке, разглядывая обстановку и качая головой, - отдыхайте, собирайтесь с мыслями, а потом я за вами зайду, чтобы показать остальное - лабораторный корпус и прочее. До встречи, - и он, пропустив Матиуша вперед, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.
   Орсо хотел было возразить - сказать, что он не устал и хотел бы продолжить знакомство с новым местом обитания, что у него еще масса вопросов... Но передумал и остался сидеть на топчане, задумчиво поглаживая одеяло в желто-фиолетовом пододеяльнике. Потом улегся на спину, подложив руки под голову, и уставился в дощатый и щелястый потолок.
   Он уже ничему не удивлялся.
   Восхищался, испытывал волнение и почти священный трепет перед числом появившихся перед ним новых загадок и перед масштабами открывшихся ему перспектив - но не удивлялся.
   Ему и вправду нужно было отдохнуть.
   Орсо закрыл глаза и представил, как в печи потрескивает огонь, распространяя по комнате приятный запах и исцеляющее любую хворь тепло. За окном бормочет Река, шумит ветер, пригибая к воде зеленые космы деревьев. А Ольга просто занята... Она ушла на патрулирование. Или занимается с ребятишками. Или помогает фру Маргарите чистить картошку. Она скоро придет...
   Орсо легко вздохнул и погрузился в сон. Как будто и в самом деле был живым.
  
  
  

***

   Покрытый сетью бороздок и темными пятнами лишайника камень отдавал последнее накопленное за день тепло, а в воздухе мятным настоем разливалась вечерняя прохлада. К склонам противоположного края ущелья горстками пуха прилепились облака, саму Долину постепенно заполняли сумерки и серебристая дымка. Снизу доносилось приглушенное бормотание Казыркана. Здесь же, на высоте почти полукилометра, было совершенно тихо, и только потрескивание крохотного костерка нарушало умиротворенное безмолвие.
   Ольга сидела на самом краю площадки Теплого камня, свесив ноги с обрыва. Орсо стоял шагах в пяти позади и смотрел на ее силуэт на фоне синих склонов гор, подернутых темно-серой пеленой тумана. Он умел перенастраивать зрение на здешний позитив, но сейчас ему нравилась именно эта цветовая гамма как обрамление для полупрозрачной, словно бы отлитой из цветного стекла фигуры женщины с фиолетовыми волосами и бледными, почти белыми руками и плечами - почему-то цвет человеческой кожи не подчинялся странным законам инверсии цветовосприятия в разных пространствах.
   Он был здесь, в этом мире, уже три месяца. Или же - всего три месяца. Но иногда ему казалось, что он был здесь всегда, что именно эти сине-фиолетовые горы под алым небом и есть его настоящий дом. А иногда - как сейчас - его охватывало сладкое и жуткое ощущение нереальности происходящего. Как будто он видел сон и понимал, что вот-вот проснется. А так многое еще не сказано и не сделано...
   - Скоро полнолуние, - негромко сказала Ольга.
   - Ты ее чувствуешь? - Орсо подошел ближе, опустился на колени позади Ольги и положил ладони ей на плечи. - Что она говорит?
   Та сторона неба, где сейчас всходила Луна, была затянута облаками.
   - Ничего, - Ольга вытянула руку, и с ее пальцев сорвалась и медленно полетела вниз крошечная капелька голубого света. - Просто заметила.
   Орсо осторожно распустил узел из волос на Ольгином затылке. Перенастроил зрение: этим видом он хотел наслаждаться в его настоящем цвете. Вьющиеся медные пряди ленивыми змейками стекли по спине и плечам, блеснули оранжевыми искорками в отсветах огня.
   Ольга откинула голову назад и прижалась затылком к груди Орсо. Повозилась, устраиваясь поудобнее в кольце его рук.
   - Ты не замёрз? - спросила она шепотом.
   - С тобой? - Орсо усмехнулся. Собрав Ольгины волосы в горсть, он отвел их в сторону и коснулся губами ее шеи. - Ты же солнце. С тобой не замёрзнешь.
   Ольга изогнулась в его руках, запрокинула голову еще сильнее и поймала его губы своими. Орсо почудилось, что крохотный костерок, зажженный не ради тепла или света, а скорее как символ уюта, полыхнул на всю площадку перед домиком, и Теплый камень вмиг стал обжигающе горячим.
  
   Она стояла на краю обрыва и смотрела на льдисто-голубоватый, будто подтаявший снизу и слева диск Луны. Белизна Ольгиной кожи казалась призрачным свечением на фоне темных склонов гор и почти черного неба. Орсо смотрел на нее снизу вверх и видел не обнаженную женщину с развевающимися на ветру волосами, а ожившую стихию, духа гор, наполненный жидким лунным сиянием сосуд в форме человека.
   - Я всегда считала, что заниматься любовью прямо под открытым небом, под ЕЕ взглядом, - Ольга подняла руку и плавным движением словно бы погладила серебристый бок Луны, - неприлично и даже кощунственно. А теперь я понимаю - это вполне может быть ритуалом в ее честь. Во всяком случае, я вижу, что она не сердится. И скорее даже довольна.
   - Хочешь сказать, ей нравится наблюдать за... подобными сценами? - усмехнулся Орсо. - Я, конечно, всегда считал безумную ипостась нашего божества слегка извращенцем, но не в этом же смысле...
   Ольга тихонько хихикнула, обернулась и легко спрыгнула с валуна. Ее босые ноги бесшумно ступали по остывшей шершавой поверхности камня. Орсо, который по-прежнему сидел среди вороха разбросанной одежды, поднялся на ноги и поймал ее в объятия.
   - Я хочу доказать ей, что если я буду счастлива - вот так остро, прямо до боли, до слёз - от меня будет намного больше толку, - зашептала Ольга, обжигая ухо Орсо губами и горячим дыханием. - И она... Она, кажется, мне верит. Я прошу ее... Прошу не трогать нас. Молю постоянно, говорю, что я все сделаю, ну, почти всё, как она желает, только бы она не тронула тебя. Потому что если... - Ольга всхлипнула и обняла Орсо, стиснула его ребра со всей немалой силой своих натренированных рук, содрогаясь от страха и горного ночного холода, застыла, словно собираясь простоять так до рассвета, когда лучи солнца помогут ей оттаять.
   Орсо обнял ее в ответ - сильно, но бережно, словно опасаясь сломать хрупкую ледяную статуэтку.
  

***

   - Коллега! - голос Матиуша ворвался в сон вместе со стуком в дверь, как это часто случалось при жизни Орсо в форте, когда у старого учителя и начальника на рассвете внезапно возникала потребность в компаньоне для утренней пробежки. - Вы готовы к выходу на службу? Не спите?
   - Нет, - Орсо, мгновенно стряхнув сонливость, соскочил с топчана - сказалась память о тех самых временах службы, по уровню дисциплины приближенной к военной. - Выхожу, - и он шагнул за дверь, из своего домика - и из сна, намного больше похожего на реальность, чем то, что ожидало его за порогом.
   - Пойдем в лабораторию, - Матиуш хлопнул бывшего ученика по плечу, - Саанд тебя ждёт. Он сказал, что готов отвечать на твои вопросы столько, сколько потребуется, чтобы ты как можно быстрее начал работать самостоятельно. Почему-то он считает, что у тебя мало времени. Хотя о каком времени он говорил, я, честно говоря, так и не понял.
   - Мне тоже кажется, что у меня мало времени, - согласился Орсо. - И я тоже не понимаю - какого именно.
  
   Лаборатория полностью оправдала ожидания новичка. Создана она была по принципу "берем самую монументальную из лабораторий Реттенского университета и увеличиваем размер, оснащенность и академический пафос примерно в десять раз". Огромное помещение, высокие потолки с деревянными балками, окна во всю стену. Столы и круглые табуреты из благородного потемневшего дерева; толстые лабораторные журналы, переплетенные в кожу и дорогую бумагу с тиснением; пишущие принадлежности на любой вкус; лабораторные приборы - от устаревших, которые во времена Орсо уже стали экспонатами университетских музеев, до современных ­- как минимум, бывших самыми передовыми восемь лет назад.
   Мастер Саанд сидел за одним из лабораторных столов и, подперев голову левой рукой, неторопливо писал что-то в толстом потрепанном журнале, время от времени бросая взгляд на круглые шкалы стоящего перед ним прибора. Орсо и Матиуш молча остановились в паре шагов, чтобы не помешать работе профессора.
   - Ну что, отдохнули, молодой человек? - положив карандаш, Саанд обернулся к подошедшим, сцепил кисти и от души хрустнул пальцами. - Давайте ускорим ваше обучение, если вы не против. У меня есть основания полагать, что нам надо с этим поторопиться.
   - Я именно этого и хочу, - сказал Орсо, усаживаясь на табурет рядом с Ректором. - Мне задавать вопросы или вы будете рассказывать сами?
   - Сначала я закончу... хм... Лекцию, - усмехнулся Саанд. - А потом спросишь обо всём, что будет непонятным. Итак, на чём мы остановились? Ах да, праязык и воплощение замыслов. Архитектор изначально обладал способностью создавать модели, а вот придать им материальную форму не мог - и, похоже, даже не представлял, как это можно сделать. По нашей теории, Земля сама пришла к нему на помощь, предложив сигнальную систему для фиксирования идей - ту, которую мы именуем праязыком. Первые модели были созданы ими совместно, как некие опытные образцы. Конечно, они были несовершенны... Мягко говоря. Я покажу тебе некоторых из них. Потом, когда ты как следует привыкнешь к здешней жизни. Поверь, это зрелище не для впечатлительных. Попадались тебе в мифологии легенды о титанах, многоруких и многоголовых?.. Вот, считай, что тебе несказанно повезло: сможешь увидеть их источник. Но таких "проб" было создано всего десятка три. Затем Архитектор остановился, проанализировал проделанную работу, учел свои ошибки и создал нечто, что мы сейчас привыкли считать человеческим обликом. До этого, конечно, была масса экспериментов с флорой и фауной - все эти беспозвоночные, головоногие и далее по списку... Но разумом ни один из этих видов не обладал. По замыслу Архитектора, разумный вид в мире должен быть один.
   Дальше, думаю, всё понятно. Первые модели с расширенным набором функций вышли в свет, и тут Архитектор понял, что они представляют угрозу для его плана - просто потому, что они сами способны творить - я бы сказал, натворить! - то, что совершенно не нужно в мире ему самому. Поэтому он постарался быстренько свернуть первую часть эксперимента.
   - А как же тогда получилось, что мы не просто не перестали рождаться, но и продолжали перерождаться? - удивился Орсо. - По логике вашего рассказа, все модели должны были оказаться запертыми здесь еще на заре времен!
   - А вот это уже загадка, над которой мы продолжаем работать, - поднял палец Саанд. - До появления Луны - не небесного тела, сам понимаешь, а безумной второй личности Архитектора - всё так и было. Все модели первой и второй серий и в самом деле прозябали здесь, да еще и понятия не имели о том, что они способны общаться и творить мир себе по вкусу в этом замкнутом пространстве. А несколько столетий назад - по временной шкале вовне - всё неожиданно изменилось. Почти все старые модели постепенно получили хотя бы одно воплощение, а некоторые - даже два или три, кому как повезло. Так появились Ключники с внезапно проявляющейся памятью своих предшественников...
   - Погодите, - перебил наставника Орсо, - со мной произошла странная вещь. Мне передалась часть памяти человека из другого мира. Того, с кем Ольга была знакома до меня. Он умер... Потом, когда мы с ней встретились, мы сразу узнали друг друга. Как это может быть? Если мы с этим человеком были созданы по одной модели, как мы могли существовать в материальном мире одновременно?
   - Это хорошая загадка, - Саанд довольно прикрыл глаза, - я с удовольствием буду над ней работать. Возможно, речь не об одной и той же модели, а... Предполагаю, что произошло какое-то частичное наложение ваших матриц в момент его смерти. Надо будет найти его и спросить...
   - Так он здесь? - вскинулся Орсо.
   - Это весьма вероятно. Ты ведь здесь.
   Орсо запустил руку в волосы, пряча за ладонью лицо. Ему вдруг стало страшно. Тот факт, что сам он умер, в свете всего происходящего уже не казался пугающим, поскольку мертвым себя Орсо не ощущал. А вот перспектива встретиться со своей второй умершей ипостасью почему-то пугала его до содрогания.
   - Не по себе? - негромко спросил Матиуш, который сидел у соседнего стола и внимательно прислушивался к разговору. - Понимаю. Наверно... Если хочешь, я сам его поищу. И поговорю, если найду.
   - Нет, - глухо отозвался Орсо. - Я сам должен это сделать. Должен...
   - Ну, как скажешь, - быстро сказал Матиуш.
   - Да, Матти, это ему придется сделать самому, - вздохнул Саанд. - Но совершенно не факт, что этот человек все-таки окажется здесь. Какой-то сбой, дефект кода... Наложение могло произойти и с моделью обычного человека, которая отправлена в Архив.
   - Вы подскажете мне, как и где его искать? - Орсо нерешительно глянул на старого учителя. - Вы знаете, как можно найти конкретного человека... Точнее, конкретную модель?
   - Знаю. Помогу. Ты хочешь прямо сейчас этим заняться?
   Орсо вздрогнул.
   - Нет... Нет, - он провел рукой по лицу. - Пока еще нет. Я не готов. Попозже. Хорошо?
   - Твое дело, - Матиуш понимающе усмехнулся. - Тогда предлагаю продолжить работу. Чем хочешь заняться для начала? - и он протянул Орсо несколько толстых лабораторных журналов. - Садись. Пролистай, ознакомься. Выбери направление. Набросай список вопросов. Потом вместе составим план на ближайшие несколько серий опытов.
   Орсо взял увесистую стопку журналов, чувствуя, как в душе разгорается азарт. Тот самый азарт охотника за тайнами, который там, снаружи, делал его тем, кем он являлся, живым и настоящим. А это означало, что и здесь Орсо - тот самый живой и настоящий Орсо, и вечность впереди уже не так сильно пугала своим свинцово-серым "навсегда".
  

***

   В месте, где нет времени, всякое время близко и бесконечно далеко.
   В месте, где нет времени, кажется, что то или иное событие было невообразимо давно - и вот буквально только что.
   В месте, где нет времени, нужно создавать себе иллюзию времени, потому что человеческий разум не умеет жить вне времени.
   Как можно создать иллюзию течения времени и хотя бы как-то разметить свое бесконечное существование?
   Например, вести долгие неспешные беседы с соседями по безвременью, в конце говорить "Уже поздно, давайте на сегодня закончим" и договариваться о продолжении: "Встретимся в ближайшее время, хорошо?".
  

***

   - Так что такое Возвышение - в рамках этой теории? Почему человек после Возвышения получает способности, которыми не обладал до этого?
   - Возвышение - это... Как бы объяснить, - Матиуш потер переносицу указательным пальцем, - снятие ограничителей, что ли. Как будто часть функций, заложенных в модель, была принудительно заблокирована, а тут этот блок снимается. И человек становится тем, кем он является. По сути равным богу.
   - То есть Возвышение доступно не всем?
   - Конечно, нет. Только таким, как мы. И некоторым Ключникам, созданным на основе самых старых моделей второго поколения.
   - А Ключники - в базовом исполнении - это те, кто способен перерождаться?
   - Ну, скажем так, многоразовое использование этих моделей объясняется тем, что у них есть необычайно полезная для Луны функция.
   - Аккумулировать эмоциональную энергию.
   - Именно. Поэтому Архитектор - и Доррен как его помощник - рады были бы навечно запереть их всех в Ядре, но Луна раз за разом выпускает их в материальные миры.
   - Способности Клинка и Ключника тоже вначале блокируются некими ограничителями. И, насколько я понимаю, первые запускаются самопроизвольно, а вторые - под воздействием сильного эмоционального напряжения...
   - Опять верно. Снятие второго ограничителя происходит тогда, когда Ключник поглощает - или вырабатывает сам - такое количество эмоциональной энергии, которое он не способен усвоить самостоятельно. Тогда запускается механизм накопления и передачи.
   - А память? Почему Ключники помнят свои предыдущие воплощения?
   - А вот тут я, пожалуй, не отвечу, - Саанд хитро улыбнулся. - Нет у меня ответа на этот вопрос.
   - Как это? - опешил Орсо. - Я так понимаю, что здесь любое знание доступно без усилий...
   - Ну да, - вмешался Матиуш, который, как обычно, сидел на табурете поодаль, нахохлившись, как воробей на ветке, - доступно. Но зачем?
   - В каком смысле - зачем?..
   - В прямом. Да, ты прав, мы могли бы получить все ответы сразу, - Саанд, задумчиво поглаживая бородку, обвел взглядом теряющиеся в полутьме бесконечные ряды стеллажей. - Ну, может, не все... Но, во всяком случае, ответы на большинство вопросов. Есть только одно ограничение - информация, которая касается действий и мотивов безумной ипостаси Архитектора, хранится в Тёмных секторах, а туда нам доступ закрыт. Ну а всё, что относится к, скажем так, нормальному акту творения - да, мы можем узнать и понять без усилий. Но нам это невыгодно, понимаешь? Нам ведь предстоит прозябать здесь до конца времён. Если еще предположить, что он когда-то настанет, этот самый конец времён. И что мы будем делать, если нам не в чем будет с наслаждением копаться? На протяжении вечности сходить с ума от безделья? Нет уж... И даже выражение "умереть от скуки" к нам не применишь, потому что мы все и так уже умерли. Значит, нам пришлось бы жить со скукой. Жить вечно, только вообразите! Это уже напоминает настоящий ад, а мы же с вами договорились, что попали в рай, - Ректор хитро прищурился. - Так что мы не торопимся. Времени у нас предостаточно - точнее, времени здесь нет вовсе, но в данном случае это одно и то же. И единственным критерием хорошо выполненной работы является удовольствие, которое каждый из нас получает от процесса.
   - Прекрасно вас понимаю, - улыбнулся Орсо. - Я просто еще не привык. Не избавился от неуместной здесь жадности до знаний.
   - Привыкнете, - добродушно усмехнулся Саанд. - Со временем привыкнете.
  
  

***

   Чем занять бесконечный досуг в месте, где нет времени?
   Если все время работать, работа может наскучить. А это была бы настоящая катастрофа. Значит, время от времени нужно отдыхать.
   Хорошая фраза. Время - от времени. Время отдыхать от времени?..
   Что за мысли лезут в голову перед сном...
   Потрескивают дрова в печи. Шумит за окном Казыркан. Пусть они и ненастоящие... Что ж, остается только благодарить Архитектора за то, что исходная модель Орсо наделена такими хорошими памятью и воображением.
   И приходят сны...

   - Хочу принять ванну, - тоном капризного ребенка произнесла Ольга, входя на кухню и на ходу энергично вытирая волосы полотенцем.
   - Внутрь?.. - рассеянно отозвался Орсо, который в этот момент с лабораторной точностью отмерял в кофейник две с половиной ложки кофе.
   Ольга хлопнула его полотенцем по спине. Орсо даже не дрогнул, с набранной с горкой ложки не просыпалось ни единой крупинки кофе среднего помола.
   - Ну тебя, - Ольга нарочито обиженно насупилась и уселась на высокий табурет, толкнув Орсо под локоть. Хозяин кухни осторожно ссыпал кофе с ложки в емкость и обернулся к "агрессору".
   - Чего это ты?
   - Вот всем хороша твоя квартира, - продолжила Ольга уже обычным тоном, ­- только вот ванны нет. А я хочу... Внезапно захотелось мне разнузданной роскоши. Хочу полчаса полежать в горячей воде. С пеной и ароматическими маслами. Вот!
   - Ну так сходи к Тиани, - посоветовал Орсо, зажигая огонек горелки и водружая на нее ковшик с водой, - у них квартира побольше, и ванная нормально оборудована...
   - Да не-ет, - снова капризно протянула Ольга. - Я же хочу не просто принять ванну, а принять ванну с тобой. А идти для этого к Тиани - как-то неудобно, согласись...
   - Ты же сказала - с пеной, - Орсо улыбнулся одним уголком губ, - а причем тут я? Я не пенюсь...
   - Я тебя побью, - прыснула Ольга и подкрепила свои слова действием: попыталась стукнуть Орсо по плечу. Не преуспела, конечно: учитель легко перехватил атакующую руку, даже не поведя в ее сторону взглядом.
   - Так нече-естно! - пискнула Ольга, похоже, полностью вживаясь в роль капризной девочки и пытаясь вырвать руку - опять же безуспешно.
   - А чем тебе совместное принятие душа не угодило? - уточнил Орсо, за "плененную" конечность притягивая Ольгу поближе к себе.
   - Ну-у, - Ольга для виду посопротивлялась пару секунд и сочла инцидент исчерпанным: сползла с табурета и прижалась к Орсо, закинув руки ему на шею. - Ты совершенно неромантичный тип. Сравнил тоже... Деловой, почти служебный процесс совместного стояния под душем - и нежный, расслабленный и прочая, и прочая процесс совместного лежания в ванне. С пеной притом! Это важно.
   - Уже понял, что это прямо-таки жизненно важно, - серьезно сказал Орсо, запуская руку в Ольгины волосы и неторопливо проводя пальцами сквозь мокрые пряди, - и насчет того, что совместное стояние под душем совершенно неромантично, тоже понял. Но это если под ним просто стоять...
   - Ну все равно это не то-о! Лежать гораздо романтичнее. Я бы даже сказала - возлежать! - заявила Ольга, мелкими шажками пятясь к выходу с кухни и увлекая за собой Орсо.
   - Горелка. Вода выкипит...
   - Так погаси...
   - А кто тут кофе хотел? Кто возмущался, что в мире Оружейников невыносимо находиться подолгу, потому что там нельзя пить кофе?
   - Но тебя-то в мире Оружейников тоже нет, - прошептала Ольга, запрокидывая голову и ловя взгляд Орсо потемневшими глазами. В бархатно-черной глубине зрачков вспыхнули голодные алые точки. - А без тебя уж точно сложнее, чем без кофе...
   Орсо, не оборачиваясь, небрежным жестом погасил пламя под ковшиком с уже зашумевшей водой.
  
   - Ты представляешь, - жаловалась Ольга некоторое время спустя, - просто приспичило принять ванну, и всё! До слёз, до глупой истерики. Когда надолго уходишь в мир Оружейников, после возвращения какие-то странные, просто дикие желания нападают. То хочется на велосипеде покататься... У вас есть такие штуки, кстати?.. То какой-то странной еды. Помнишь, в прошлый раз я три дня кильку в томате ела? Хорошо еще, не соленые огурцы с вареньем...
   - Точно хорошо. Иначе это снилось бы мне в кошмарах, - сказал Орсо, поглаживая Ольгу по острому плечу.
   - Гастрономические извращения! Как у беременных, - хихикнула Ольга и вдруг замолчала.
   Орсо почувствовал, как она вся сжалась, съежилась зеленым листиком на морозе, как мысли ее заметались вокруг неосторожно оброненной фразы - в панике ища способ уйти в сторону от опасной темы, а возможно, каким-то непостижимым образом отменить сам факт того, что это слово было произнесено вслух.
   Орсо вздохнул и крепко обнял Ольгу.
   - Может, я и не романтичный, - он начал осторожно целовать ее - в висок, в подрагивающие и щекочущие ресницами веки, в крылья носа, в верхнюю губу... Легко и нежно, страстно и успокаивающе одновременно. - Но вместе с тобой я с радостью приму что угодно - хоть ванну, хоть ванну внутрь, хоть пару бокалов катрийского...
   - А это мысль, - Ольга невольно заулыбалась, - правда, я уж и забыла, как это - пить вино... Но по бокалу-то можно. Это тоже в некотором роде романтика...
   - О! У меня идея, - Орсо повернулся на бок, подпер голову рукой и посмотрел на Ольгу сверху вниз. - Пойдем в Дрейендаль! Это крайне романтичное место, тебе понравится. Ты была на том участке, который у вас соответствует Дрейендалю?
   - А что это?
   - Разноцветные горы. И почти нет воды. Там мало источников, но они все уникальны.
   - А-а, Кызыл-Чин! - воскликнула Ольга, тоже приподнимаясь и опираясь на локоть. ­ Я там не бывала, всё как-то не доходили руки... Ноги... Ну ты понял. Пойдем!
   - Познакомлю тебя со своим старым другом, - улыбнулся Орсо. - Ты о нем наверняка слышала. Леден Свартстайн.
   - Командир Ныряльщиков! Конечно, слышала! Да, да, пойдем! - Ольга села на кровати и принялась собирать в "хвост" подсохшие волосы.
   - У него огромная коллекция спиртных напитков со всего мира. Просто история и география в бутылках, - усмехнулся Орсо. - И при этом он сам спиртное не пьет. Ну, не больше, чем мы с тобой. Посидим с ним немного, выпросим бутылочку хорошего вина, а потом пойдем в Бергарен и снимем комнату в дорогущем гостевом доме. С огромной ванной. И чтобы кровать была по площади как вся моя квартира.
   - И будем романтично лежать в ванне и пить вино.
   - А это не будет нарушением техники безопасности? - Орсо нарочито озабоченно нахмурился.
   - Я тебя обожаю, - счастливо улыбаясь, сказала Ольга и обняла его за шею.
  

***

   - Меня постоянно грызет какое-то плохое предчувствие, - признался Орсо. Они с Саандом сидели в лаборатории, бывший Ректор ремонтировал лабораторные весы, а ученик подавал ему инструменты и детали. И, конечно, обучение в форме беседы не прекращалось ни на минуту. - Сны тяжелые снятся...
   - Сны? - Мастер Саанд отложил отвертку и посмотрел на Орсо, сведя седые кустистые брови. - Сны - это серьезно. Сны здесь - не просто сны. Это голос Барьера. Это сигналы, которые он может нам подавать извне. Поэтому расскажи-ка поподробнее, - он откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
   - Вокруг Ольги творится что-то непонятное. Она рассказывала, что Барьер стал неохотно пропускать ее. И сомневалась - то ли он стал к ней враждебен, то ли, наоборот, стремился защитить от чего-то. И Доррен исчез - что это может означать? Он постоянно находил ее в мире Оружейников, разговаривал, объяснял что-то... Пытался склонить на свою сторону. Отчаялся, махнул рукой? Это на него не похоже. Но это было еще до того, как я умер. А сейчас... Я вижу, что она будто бы заперта где-то. Причем не могу понять - то ли она по собственной воле скрывается, то ли ее кто-то держит в плену. Но похоже на то, что если она покинет это убежище или тюрьму, ей несдобровать.
   - Сколько времени прошло снаружи с тех пор, как Доррен перестал появляться?
   - Месяца три-четыре.
   - Я полагаю, что имел место некий конфликт между Архитектором и его первым помощником. Возможно, Создатель разозлился на Доррена за то, что тот не может склонить на свою сторону какого-то обычного человека. А может, Луна взбесилась из-за того, что Доррен обходился с Ольгой слишком мягко.
   - Первое представляется мне сомнительным, - заметил Матиуш, который, как обычно, сидел у торца стола и делал вид, что читает журнал, внимательно прислушиваясь к беседе Ректора и Орсо. - Все-таки Солнце и "разозлился" в моем представлении плохо сочетаются.
   - Но чем Ольга могла не угодить Луне? В конце концов, она очень сильна как Ключница и явно очень полезна как аккумулятор энергии...
   - В том-то и проблема. Похоже, у нее достаточно силы... Нет, даже не силы, хотя и это тоже важно... Базовых функций Создателя, чтобы она могла вскрыть ядро снаружи. Она легко может войти сюда и выпустить всех нас, если захочет. И Луна просто не в состоянии поверить, что кто-то может быть столь рациональным, чтобы добровольно отказаться от этого поступка. Она сама на месте Ольги просто оставила бы дверь нараспашку - и счастливо смеялась бы, наблюдая, как неумелые, но преисполненные энтузиазма демиурги рвут миры в клочья.
   - Почему вы считаете, что... - Орсо начал и не закончил фразу: понимание неожиданно отдалось резкой болью где-то за ребрами. Да, рано или поздно Ольга найдет проход в ядро. Но выпустить его обитателей и в самом деле означает повергнуть материальные миры в хаос.
   Любая фантазия, любой дурной сон, привидевшийся в плохую погоду, любое неосторожно высказанное - и даже просто смутно сформулированное в мыслях желание - всё будет воплощаться в материи. Земля не понимает условностей. Она не понимает шуток и не умеет играть. Она будет послушно придавать материальную форму всему тому, что поименовано Архитектором - любым из Архитекторов - на праязыке.
   Ни один человек не в состоянии постоянно контролировать свои эмоции, желания, потаенные страхи. А все они - обитатели причудливого мира, выстроенного силой их воображения, великие, рядовые и посредственные ученые, философы, писатели, художники - все те, кто в свое время приложил руку к формированию миров в их нынешнем виде - несмотря на свое подобие Создателю, все же были людьми. Отмеченными Луной, искаженными безумием Создателя в моменты его наивысшего творческого экстаза. Исковерканными - или же доведенными до совершенства? Это с какой стороны посмотреть, видимо.
   Орсо скорее был согласен со вторым вариантом. Но ценой этого совершенства, оборотной стороной принадлежности к сонму подобных Создателю существ было вечное заключение внутри разума творца.
   Что ж, в целом тут неплохо. Особенно если понимать, что тем, кто остался вовне, ты все равно не можешь помочь - только усугубить тяжесть их проблем.
   Но тут зловещее "навсегда" обрушивается на плечи воистину непосильной тяжестью. Никогда ты не встретишься ни с кем из тех, кто был тебе дорог. Ты не выйдешь, они не войдут сюда, в ядро. Вот так вечность превращается в проклятие.
   Нужно научиться не думать об этом. Выбросить такие размышления из головы раз и навсегда.
   Что ж, со временем Орсо научится. Какая ирония - здесь, в безвременье, слово "время", пожалуй, является одним из наиболее часто употребляемых.
   Разновидность самообмана?
   А что здесь вообще не самообман?
  

***

   - А что вы знаете о тех, кого называют духами Земли? О тех, у кого есть сила, позволяющая защититься от зова Луны?
   - О, третья сторона, - Саанд с улыбкой покачал головой. - Не так уж много нам известно. Мы работаем над этой загадкой, но отсюда ее решение не найти. Поэтому мы лишь строим гипотезы, ищем наиболее реалистичные теоретические обоснования, дискутируем, опровергаем и строим новые... Пока наибольшую поддержку получила теория о том, что Земля как непосредственный участник акта творения вносит собственные коррективы в воплощения некоторых живых существ - не в модели, а именно в воплощения - чтобы они имели возможность присматривать за деятельностью полубезумного Архитектора. Чтобы он сам не слишком вредил своим творениям. В конце концов, каждый живой объект в мире - плоть от плоти Земли. И если ему больно, то больно и ей. Земля, в сущности, и в самом деле всеобщая мать. Не зря в иерархии духов Земли верховное божество зовется Матерью. А всеобщий Отец в таком случае - это Архитектор. Их слияние в акте творения порождает новые живые объекты в мире.
   - "Мост через реку, что разделяет твой дом и дом Отца твоего", - выдохнул Орсо. - Она говорила про Барьер! Про матричную сеть!
   - Не знаю, о чем вы, коллега, - меланхолично заметил Матиуш, который ради разнообразия сидел сегодня не на стуле, а на соседнем столе, - но вы определенно обладаете какой-то новой информацией, которая пригодится нам в работе. Вы поделитесь ею с нами?
   - Обязательно, - Орсо решительно поднялся с кресла. - Матиуш, давайте организуем конференцию. Я сделаю доклад, а потом обсудим ваши здешние наработки. Согласны?
   - Да, еще бы, - просиял Матиуш и проворно соскочил со стола. - Пойду, сделаю объявление. Узнаю, когда все смогут собраться, и сообщу вам, - и он торопливо зашагал между стеллажами к выходу.
   - Да, Орсо, теперь понятно, почему Архитектор решил тебя уничтожить, - невесело усмехнулся Саанд. - Ты чересчур много знаешь. А от нас узнаешь еще больше - и станешь вообще смертельно опасен для мира вовне.
   - Я понимаю, - тихо сказал Орсо, опуская взгляд. Нет, ему пока еще не удалось смириться с тем, что он отныне и навсегда заперт в этом месте - чудесном, но чужом.
  
  

***

   - Помоги мне найти Бьёрна, - вместо приветствия сказал Орсо, подходя к Матиушу со спины.
   Учитель сидел на табурете, сгорбившись и едва ли не уткнувшись носом в потрепанный том большого формата. От неожиданности он вздрогнул, резко обернулся и картинно возмутился:
   - Вот взял привычку подкрадываться и пугать старого человека!
   - Ты еще скажи, что тебя удар с перепугу хватит, - отмахнулся Орсо. - Можешь пойти со мной прямо сейчас? - он покосился на книгу, потом перевел взгляд на лицо Матиуша. Тот посерьезнел и понимающе кивнул.
   - Идем.
  
   Та часть пространства внутри ядра, которую местные обитатели не посчитали нужным "застроить" по собственному вкусу, была заполнена тем самым серебристым туманом, в котором поначалу пребывал Орсо - до того, как Саанд "извлек" его оттуда и научил воплощаться. В тумане легко было заблудиться, и основные "обжитые" части пространства соединялись хорошо различимыми черными дорожками. Матиуш с учеником шли по такой тропинке уже довольно долго. Орсо считал и запоминал повороты на случай того, если когда-нибудь ему захочется повторить эту прогулку в одиночестве.
   Время от времени из тумана справа и слева выплывали строения, ограды, деревья, скульптуры... Матиуш коротко пояснял:
   - Тут живет Маини Трай. Скульптор, кроме всего прочего. Заметно, да? Вот этот стеклянный кошмар - дом Вернера Олатта. Это один из самых старых наших ученых. Умер в тысяча восемьсот восемьдесят пятом. Поэтому у нас тут он немного помешался на архитектуре нового времени, и это тоже очень хорошо заметно...
   Орсо вертел головой, удивляясь, восхищаясь и иногда - что уж греха таить - пугаясь или же давясь смехом. Разнообразие порождений фантазии ученых поражало. Глядя на это, невозможно было не проникнуться мыслью о том, что всех этих людей ни в коем случае не следует выпускать за пределы ядра - они такого могут натворить в реальном мире...
   Некоторое время по обе стороны от тропы не было ничего, кроме перекатывающего клубами тумана.
   - Скоро начнутся дикие ячейки, - вполголоса сказал Матиуш. - Помнишь, Саанд упоминал о части ядра, которая соответствует поврежденным участкам разума Архитектора? Так вот, дикие ячейки - пограничная зона. Там пространство уже нестабильно. А за ними... - он замолчал и махнул рукой.
   - Кто-нибудь знает, что там?
   - За всё время туда отправлялись четверо, - вздохнул Матиуш. - Два раза по двое. Никто не вернулся.
   - А в диких ячейках, значит, можно находиться?
   - Ты пришел оттуда, - улыбнулся Матиуш, коротко глянув на Орсо. - Это место, где хранятся модели, которые по разным причинам не воплотились здесь. Поскольку твоего знакомого нет среди наших коллег, то если он вообще где-то здесь, внутри ядра, он может быть только в диких ячейках.
   - Хорошо. А для нас самих это не опасно?
   - Нет, не опасно. Мы уже достаточно надежно осознаем себя, держимся за воспоминания друг о друге - вряд ли кто-то из нас способен там развоплотиться. Единственная опасность - заблудишься. Там трудно отслеживать тропы, особенно с непривычки. Не теряй меня из виду.
   Орсо кивнул и, отстав на шаг, пошел за Матиушем след в след.
   - Смотри, - учитель остановился и указал вперед.
   Орсо вгляделся в белесое колеблющееся ничто впереди и затаил дыхание. Он видел. Туман был живым.
   Призрачные фигуры, похожие на столбы пара, поднимающиеся в морозный день над ведрами с горячей водой, медленно и, казалось, без всякой цели и системы перемещались в пространстве, обтекая друг друга и неожиданно ловко избегая столкновений. Матиуш осторожно двинулся вперед, скользя между дымными столбами, время от времени касаясь то одного, то другого и быстро отдергивая руку. Наконец он остановился и оглянулся.
   Орсо быстро нагнал его, чувствуя, как позорная паника сжимает грудь. И плевать, что грудь - плод воображения. Паника самая настоящая.
   - Вот он, - тихо сказал Матиуш, указывая на один из призрачных силуэтов. - А я, пожалуй, подожду тебя на границе... На самом деле мне чертовски не по себе, коллега. Он - почти ты. Но не ты. Будто я встретил тебя на улице, заговорил, а оказалось, что это не ты, а совершенно посторонний человек, который меня не узнает...
   Орсо кивнул, обошел учителя и еле слышно проговорил: "Спасибо".
   Матиуш торопливо скрылся в тумане.
   Орсо подошел вплотную к колеблющемуся столбу серебристого тумана и протянул руку.
   Это было как...
   Наверное, как падение ничком с высоты третьего этажа - не меньше. Как лобовое столкновение двух разогнавшихся мобилей. Удар, сокрушающий кости и выбивающий из тела дыхание.
   Все эти сравнения Орсо подобрал уже много позже. А в тот момент он просто закричал, вцепившись в рубаху на груди, и упал на колени. И пока он падал...
  
   - Кто ты?
   - Не знаю... Я есть? Я был... А кто ты?
   - Я - Орсо. Как твое имя?
   - У меня есть имя?
   - У всех есть имена. Вспомни. Назови.
   - Зачем? Имя - для других. Чтобы отделить Я от не-Я. Здесь нет других.
   - Я здесь.
   - Ты - это не я?
   - Не могу сказать. Пока ты не вспомнишь имя. Скорее... Вспомни. Я чувствую, что забываю своё.
   - Медведь... Так?
   - Это и я тоже. Нет. Твоё собственное имя. Только твоё.
   - Я... не знаю другого.
   - Ольга. Помнишь ее? Оля. Ольга.
   - Ольга... Да. Помню. Да!
   - Как она звала тебя? Быстрее... Как она называла тебя?!
   - Бьёрн...
  
   Колени чувствительно соприкоснулись с землей, которая откуда-то вдруг возникла из белесого тумана, просто появилась под ногами и прыгнула навстречу. Орсо неуклюже сел, оперся рукой о шершавую поверхность, напоминающую хорошо укатанную щебенчатую дорогу. Борясь с дурнотой от дикого, первобытного ужаса, с трудом заставил себя поднять голову. И наткнулся на такой же перепуганный и откуда-то невыносимо, нестерпимо знакомый взгляд пронзительно-синих глаз совершенно незнакомого человека.
   Рядом сидел растерянный и встрепанный светловолосый парень, одетый в камуфляжные штаны и черную футболку.
   - Что это? Что... Кто ты? - спросил он.
   Орсо с трудом сглотнул и хрипло выговорил:
   - Я Орсо. Я всё тебе расскажу. Погоди немного, мне надо отдышаться.
   - Я тебя знаю, - удивленно произнес Бьёрн. - Странно. Я себя-то не знаю толком...
   - Ты знаешь, что ты умер? - бесцеремонно спросил Орсо.
   - Конечно, - Бьёрн легкомысленно пожал плечами. - А какие еще могут быть варианты? Я пошел на патрулирование, потом всё потемнело - и вот я тут. В тумане. Без тела и без памяти. Это, видимо, загробный мир или что-то вроде того...
   - Точно, загробный, - усмехнулся Орсо. Паника начала отступать. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул на счет "три". Бьёрн удивленно прислушался к его дыханию - и повторил.
   - А ты кто? - спросил через некоторое время Бьёрн, внимательно и бесцеремонно разглядывая Орсо - судя по всему, ему не давала покоя мысль: "Где я мог тебя видеть?".
   - Ох, этого в двух словах не объяснишь, - вздохнул Орсо, поднимаясь с земли и подавая руку новому знакомому. - Пойдем... К людям. По дороге объясню.
   - К людям? - изумился Бьёрн, легко вскакивая на ноги.
   - Да, здесь много народу живет, - Орсо слегка улыбнулся, покосившись на ошарашенное лицо новичка. - Главным образом ученых. Может, и твои знакомые есть. Ты же был этнографом? Тут есть группа межмировой этнографии.
   - Межмировой?.. А... Ты ведь не из нашего слоя?
   - Да, из другого.
   Бьёрн тряхнул головой - жест вдруг показался таким знакомым, что по спине прокатился ледяной ручеек - и упавшим голосом спросил:
   - Тогда откуда я тебя знаю?..
   - Я объясню, - сказал Орсо, стараясь, чтобы голос его звучал как можно увереннее. Он вдруг осознал, что, кроме всего прочего, очень боится говорить с этим человеком об Ольге. И о двух годах, прошедших со времени смерти Бьёрна там, снаружи.
  

***

   - Мне надо домой, - сказала Ольга, глядя в сторону.
   - Что случилось? - Орсо остался внешне спокоен, но сердце словно покрылось изморозью. В знакомом до последней интонации Ольгином голосе послышалось что-то странное... Какой-то надлом. Нерешительность... Испуг?
   - Ничего. Просто, ­- Ольга вздохнула и наконец подняла на него взгляд. Зрачки тускло светились алым. - Завтра двадцатое июля. Это... - она обхватила себя руками и выдохнула: - День рождения Бьёрна.
   - Ну и зачем так меня пугать? - Орсо обнял Ольгу, погладил по волосам, дохнул ей в висок. - Надо - значит, иди. У тебя такой странный голос - я думал, что-то случилось. Сейчас случилось, я имею в виду.
   - Ты всё понимаешь, - Ольга виновато уткнулась носом в плечо Орсо. - А я вот чего-то застеснялась сказать...
   ­- Странно. Я даже не предполагал, что ты застесняешься своего намерения почтить память своего первого учителя, - сказал Орсо. - Особенно что ты застесняешься меня. Хотя бы в чём-то.
   - Да, глупость, - вздохнула Ольга. - Понимаю. Не знаю, что это на меня нашло.
   - Пойти с тобой на базу?
   - Да... Если ты не занят. А ты занят... У тебя завтра конференция.
   - Я могу утром уйти на конференцию. Все равно ты не захочешь, чтобы я сопровождал тебя... весь день.
   - Ты всё понимаешь, - повторила Ольга. - Ты просто... - она замолчала и, прижавшись теснее, осторожно провела кончиками пальцев по его груди.
   - Я просто всегда на твоей стороне, - тихо сказал Орсо и поцеловал ее в висок. - Всегда и во всём.
  

***

   Бьёрн уже раз двадцать по ходу рассказа вскочил с места и сел обратно. Орсо для начала привел его в библиотеку, в самый дальний и редко посещаемый сектор, усадил за стол, сел напротив и, вздохнув и сцепив руки перед собой, практически на одном дыхании рассказал всё.
   Сначала о себе, о своей жизни и потере. Затем - о смерти Бьёрна и ее причине. И наконец - о том, как в мире Орсо появилась Ольга, нашла его, как они узнали друг друга... и как в этот момент Орсо получил часть памяти Бьёрна.
   Бьёрн слушал внимательно, молча и только время от времени яростно взлохмачивал рукой светлые длинноватые волосы да вскакивал с места, делал пару шагов в сторону, возвращался и беспомощно падал на стул. Орсо с тревогой наблюдал за ним - ему и самому было не по себе, и он представлял, каково сейчас бедному парню. Он-то умер, не понимая, что происходит...
   - Погоди, погоди, - наконец выпалил Бьёрн и, вскочив в очередной раз, убежал куда-то за стеллаж. Постоял там, медленно и ритмично дыша. Успокоившись, насколько это возможно, вернулся к столу. Тяжело сел, облокотился о столешницу и устало подпер рукой голову. - Я - не ты, это точно. Я-то ничего о тебе не знаю... Даже сейчас. Я тебя вроде бы узнал, но это скорее похоже на то, как если мы вместе в поезде ехали... много лет назад. Просто лицо знакомое.
   - А о себе ты всё помнишь? - осторожно спросил Орсо.
   - Да! - вскинулся Бьёрн, но тут же осекся. Сел очень прямо, поднес руку к лицу. Протер глаза. Уронил руку на колени. Коротко вздохнул и вскинул на Орсо полный отчаяния взгляд. - Нет...
   - Я так и думал... - пробормотал Орсо, неосознанно повторяя его жесты. Похолодев, сообразил только через несколько секунд, что повторил их с пугающей точностью.
   - Что это значит?
   - Скорее всего, твоя модель расщеплена, - медленно проговорил Орсо. - Часть попала сюда вместе со мной - та часть, которая встроилась в мой код после твоей смерти и привела ко мне Ольгу. А вторая часть попала в Архив, где ей и надлежит храниться. Ты ведь не Ключник и тем более не Оружейник.
   - Модель? Оружейник? - переспросил Бьёрн.
   - Ах да, - спохватился Орсо, - ты ведь умер еще до того, как Ольга стала Ключницей и выяснила всё. Это я тебе тоже расскажу.
   - Оля - Ключница? - глаза Бьёрна округлились и стали почти черными. - Как это?
   - Погоди. Всё по порядку. Понимаю, что ты ошарашен. Но если я буду перескакивать с одного на другое, объяснение понятнее не станет.
   - Да... Да. Но сначала скажи хотя бы... Как там мои родные? Как Вася? - спросил Бьёрн, внимательно разглядывая деревянный узор столешницы.
   - С ними всё хорошо. Ольга общалась с твоим отцом по телефону и по электронной почте. У тебя родилась сестра. Двадцать пятого декабря, в тот же месяц, когда... Ее назвали Ольгой.
   - Да, я помню, - Бьёрн печально улыбнулся. - Настя говорила, что если родится дочь, она назовет ее Ольгой. А если сын - то Васей. Настя - это моя мачеха. Она почти моя ровесница, представляешь?
   - А почему бы и нет? - усмехнулся Орсо. - Твой отец - видный мужчина, хоть и с трудом передвигается. Кстати, а он знал о том, кто вы такие? Он ведь перевел Ольге немалую сумму денег для ведения дел "тайного общества", как он назвал ваш отряд. И отправил Василия учиться в Барнаул. И приглашал к себе в Стокгольм, изучать шведский.
   - Отлично! - Бьёрн просиял. - Я как-то упоминал, что в случае чего... Да, отец был немного в курсе, скажем так. Мне пришлось рассказать ему в общих чертах, когда речь зашла о том, чтобы отправить меня на сбор материала в другой регион. Я объяснил, почему мне надо быть там, на Горном Алтае, он понял и согласился. Он отличный парень, мой отец... - голос Бьёрна угас, как пламя свечи под стеклянным колпаком. Орсо молча сочувственно покивал.
   - Расскажи, как вы жили, - попросил Бьёрн. - Что за люди живут в другом слое, что за ребята - эти новенькие, которые оказались вашими детьми... Два года меня не было. Два года, чёрт побери... Странно это. Я ни за что не догадался бы, что прошло столько времени. Тут время как-то совсем не ощущается.
   - Тут и нет времени, - пояснил Орсо. - Это место не в реальном мире и не подчиняется его законам.
   - Сколько всего мне предстоит узнать... - со смесью горечи и пробуждающегося азарта прошептал Бьёрн. - Рассказывай. Постепенно, по порядку, а я буду спрашивать, если что-то не пойму.
   - Давай начнем с того, из-за чего я так долго не мог решиться разыскать тебя, - после секундной заминки сказал Орсо. - Просто не знал, как начать разговор. Дело в том... Ольга и я. Мы ведь были с ней вместе эти два года. Понимаешь?
   - Конечно, понимаю, - Бьёрн сделал неопределенный жест рукой. - Ты ведь с этого начал. Она нашла тебя, вы узнали друг друга... Это очевидно и закономерно.
   - И что ты по этому поводу чувствуешь? Мне важно это знать. Потом объясню, почему. Это не просто какая-то ревность или подобная ерунда.
   - Ну, - Бьёрн слегка скривился и развел руками, - мне нравится мысль о том, что если ей и было плохо после моей смерти, то кто-то, кто смог ее поддержать и отвлечь, появился достаточно быстро. Остальное всё неважно.
   - Ей было не просто плохо, - тихо сказал Орсо, глядя в стол. - Она стала Ключницей и долго еще не могла прийти в себя. Не могла работать с потоками энергии, не могла нормально есть, спать и тренироваться. Потом оправилась немного, конечно. Но в ее жизни ты присутствовал всегда. Я очень много о тебе знаю на самом деле, - Орсо усмехнулся. - Она постоянно о тебе рассказывала. А двадцатого июля и второго декабря она брала твой меч и шла ко второму маяку. Обязательно одна. Уходила спокойной и возвращалась спокойной. А что она делала там ­- никто не знает.
   - Я знаю, - прошептал Бьёрн, закрыв лицо рукой.
   - В общем, мы оба на момент встречи были немного... неживыми, - продолжил Орсо. - И помогли друг другу вернуться к жизни. А сейчас... - он резко поднялся с места, шагнул в сторону, оперся правой рукой о стеллаж, левой закрыл лицо. - Она опять осталась одна. И теперь ей еще и угрожают...
   - Кто угрожает? - вскинулся Бьёрн. - Что там у вас творится? - он тоже встал и подошел к Орсо, опершись о стеллажи по обе стороны прохода, как бы преградив путь к отступлению.
   - Слушай, это очень сложно, - растерянно проговорил Орсо. - Я даже не знаю, с чего начать. Давай я отведу тебя к... Скажем так, здешнему совету старожилов. Представим тебя им, а потом Мастер Саанд уже сам решит, будет он обучать тебя сам или поручит мне или кому-то еще. Идем, - он обернулся и махнул рукой вперед. - Добро пожаловать в рай для ученых! - усмехнулся он.
   - Ну хоть что-то расскажи! - умоляюще проговорил Бьёрн, торопливо освобождая проход. - Насколько серьезна угроза? И можно ли что-то сделать?
   - В том-то и дело, - устало выдохнул Орсо, - что ни черта мы не можем сделать, брат.
  
   Брат.
   Этим словом встретил его Василий, когда Орсо только появился в Ольгином лагере. Он понимал, что обращение относится не к нему самому, а к той части сущности другого человека, которая нашла пристанище где-то в глубинах его подсознания. Но он искренне хотел стать Василию настоящим названым братом.
   И он им стал.
  
   - Вот тут у нас солнечная батарея. У вас есть подобные штуки?
   - Да, есть. Может, принцип действия и не совсем такой, но...
   - Ну, насчет принципа действия я тебе ничего не расскажу. С фотохимией не знаком. Я вообще историк без образования, - Вася усмехнулся. - Но вот как ее обслуживать и чинить, если что, куда звонить, чтобы вызвать техников, если сам не справишься, скажу. А вот тут наш ветеран энергетического фронта, - Вася, пригнувшись, нырнул в дверь сарайчика. - Прошу любить и жаловать, его высокоблагородие дизельный генератор, неоднократно восстававший из мертвых и практически причисленный к лику святых за многолетнюю работу в условиях повышенных нагрузок! - он дружески похлопал "ветерана" по корпусу, покрытому облупившейся красной краской. - Эту штуковину дети чинить умеют. Это, можно сказать, был экзамен на право называться Хранителями - они мне сдавали "устройство и ремонт Великого и могучего Красного ящика". Сашка сдал на "отлично", Мишка... Ну, в общем, вдвоем точно справятся. Что еще...
   - Да не переживай ты так, - мягко сказал Орсо. - Справимся. Не маленькие.
   - Ага, - Вася накрыл генератор брезентом, чихнул и провел под носом выпачканной в машинном масле рукой, нарисовав кривоватые "усы". - Справятся они... Вот как бы ты себя чувствовал, если бы на полгода бросал дом и хозяйство на двух женщин и двух мальчишек? Это хорошо, что Ольга тебя нашла. Хоть присмотришь за ними.
   - Присмотрю. А мальчишки, между прочим - уже не дети. И не какие-то неженки неприспособленные.
   - Глупые они, - Вася едва слышно вздохнул. - Детство у них... По второму кругу пошло. Ведут себя как щенята-подростки. Того и гляди что-нибудь разобьют... Или - головы дурные обо что-нибудь.
   - Присмотрю я за ними, Вася. Это же мои дети. Куда я денусь, - Орсо усмехнулся.
   - Чёрт, ну и дела, - Вася с досадой взъерошил волосы, оставив чёрную полосу еще и на лбу. - Проще человека из другого мира попросить присмотреть за семьей, чем самому из другого города приехать... Ну почему я так, как вы, не могу ходить...
   - Вася, - Орсо говорил по-прежнему тихо, но голос его неожиданно приобрел холод и тяжесть двуручного меча, - ты бы не захотел так, как мы. Поверь. Не та цена.
   - Я понимаю, брат, - Василий виновато глянул исподлобья, - прости. Понимаю.
   - Ничего. Так что там с солнечной батареей? И где брать топливо для генератора? Понимаю, что Оля и фру Маргарита всё это знают, но... Лучше ты сам расскажи всё поподробнее.
   Орсо знал, что до отъезда Василия еще десять дней, и прекрасно понимал, что этот ритуал "передачи дел" на самом деле служит только для легкого приглушения Васиного беспокойства, и ни для чего более. Понимал, что Вася просто таким образом борется с возникшим заранее, как это часто бывает в предчувствии долгой разлуки, чувством тоски по дому и близким. И готов был поддержать, и в каком-то смысле даже просто подыграть - во всём.
  

***

"The mysterious jinx and

The error in heavens masterplan"

Vintersorg - The Enigmatic Spirit

   - У меня есть несколько гипотез, - сказал Мастер Саанд, обводя взглядом сидящих вокруг стола слушателей. Сегодня к Орсо, Матиушу и Бьёрну присоединились еще двое ученых из Реттена и один сравнительно молодой преподаватель из Майрина. - Некоторые из них удалось частично подтвердить, пользуясь здешним всеобщим информационным полем. Но кое-что относится к области закрытого знания и нам недоступно. Поэтому предлагаю обсудить и принять какую-либо из гипотез за рабочую, - он откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. - Первое. Архитектор не знает праязыка, как бы странно это ни звучало. Праязык, или язык Барьера, доступен исключительно порождениям союза Солнца и Земли, то есть людям. Поэтому Архитектору необходимы помощники. Инженеры всех рангов. Второе. Разблокирование способностей Инженеров не происходит спонтанно, для этого нужно изъявление собственной воли человека. Подозреваю, что это условие поставила Земля, чтобы защитить своих детей. А Луна, со своей стороны, всячески внушает людям, что стать Инженером, или, в ее терминологии, Оружейником означает практически лишиться человеческих качеств, а именно эмоций. Мы уже знаем, что это мнение ошибочно, но там, снаружи, оно прочно утвердилось в умах посвященных, - на этом месте Матиуш громко фыркнул. - Да, Матти, на сей раз ты влез со своим фырканьем в нужный момент. Посвященных - вернее, считающих себя таковыми. Все прошедшие с момента Разделения века Луна плела сеть обмана и окутывала ею своих подопечных. А Солнце в это время искало себе надежных помощников. Тех, кто способен справиться с приступами паники, отчаяния и сохранить ясность рассудка даже под чудовищным давлением безумия Луны. А таких на свете немного...
   - И все они - из первых моделей? - уточнил молодой ученый из Майрина.
   Орсо уже познакомился с ним - парень по имени Миуис погиб в возрасте тридцати двух лет, катаясь на горных лыжах. В Майрине и снега-то почти не бывает... "Дорвался, называется", ­недовольно кривился Миуис, вспоминая, как осуществил свою мечту и поехал в отпуск в горы. Он удивительно напоминал Белклива - и помешанностью на науке, и любовью к горным лыжам, и даже давно не стриженными волосами, которые вечно лезли в глаза, когда Миуис склонялся над приборами и тетрадями. От этих ассоциаций сердце кололо нехорошими предчувствиями. Орсо успокаивал себя тем, что Клив, в отличие от Миуиса, уже довольно опытный лыжник. Но в горах случайность всегда смотрит в спину...
   - Нет, не все, - ответил Мастер Саанд, - но в основном - да. Та же Ольга явно из третьей, а может, и из второй серии.
   - Даже так, - пробормотал Бьёрн, который по-прежнему чувствовал себя неуютно в обществе покойных ученых.
   Орсо ободряюще переглянулся с ним и обратился к старому профессору:
   - Мастер, а что известно о Доррене?
   - Об этом я и хотел сказать далее, - Саанд пригладил бородку, - Доррен - один из первых, а возможно, самый первый из Инженеров. Он пробыл в этом качестве настолько долго, что отчасти забыл, каково это - быть человеком. Он не доверял людям так же, как и его хозяин...
   - Архитектор не доверяет людям? - удивился Орсо.
   - Он не доверяет людям с тех пор, как они попали под влияние его безумной составляющей. И правильно делает, в общем-то. Сам сбивает их с толку - и сам же страдает от этого.
   - Это всё более-менее ясно, - Миуис нетерпеливо подался вперед, - но что за нездоровая суета вокруг Ольги? Чего от нее нужно обеим сторонам? Кто ей угрожает?
   - Вот тут мы вступаем в область неподтверждаемых гипотез, - вздохнул Саанд. - С вашего позволения, я начну отсчет заново. Первое, - он слегка стукнул по краю столешницы одним пальцем, - Ольга была нужна Доррену. Нам всем прекрасно известно, как тяжело ему было в последнее... кхм... время. Второе: Луна очень старалась не допустить их союза. Пугала Ольгу как могла и чем могла. Устраивала ей испытания, заставила стать Ключницей. То обстоятельство, что Ольга получила защиту Земли, немного изменило расстановку сил, да и кто и как свел их с Орсо пути - мы не знаем. Но случилось так, как случилось, и в результате Ольга стала просто-таки идеальным кандидатом в помощники Архитектора.
   Орсо показалось, что он падает в бездонную яму, заполненную густым и холодным, непригодным для дыхания туманом. Он понял.
   Умереть, будучи мертвым, уже не получится. И оказывается, иногда это может очень огорчать...
   - Луна решила нанести удар посильнее? - тихо спросил Бьёрн.
   - Нет, - Орсо не узнавал своего голоса. Казалось, из его горла вместо звуков вырывается тот самый серый, холодный, мертвый туман. - Архитектор решил устранить последнее, что удерживало ее по ту сторону.
   - Ты думаешь - это не Луна? - Матиуш резко повернулся к нему.
   - Я думаю, что в данном случае интересы обеих личностей Создателя совпали, - выдохнул Орсо и вцепился скрюченными пальцами обеих рук в край столешницы.
   - Конечная цель?.. - уточнил Матиуш.
   - Заманить ее в матрицу, - ответил Саанд. - Но тут появляется новая непроверяемая гипотеза: для чего заманить? Просто запереть в ядре, лишив возможности действовать? Или же умолять о помощи?
   - В первую очередь - лишить материального воплощения, думаю, - заметил Матиуш. - Развоплотить.
   - Убить, - пробормотал Орсо, глядя на свои руки.
   - По сути - да, - кивнул Саанд. - Инженеры, или Оружейники, переходя на службу в мир-матрицу, лишаются человеческих тел.
   - Но эмоции у них при этом остаются, - уточнил Бьёрн.
   - Да. Эмоции ведь не являются свойством материи - Земли. Они заложены в модель.
   - А Равновесие в таком случае... - начал Орсо.
   - Надоели вы со своим равновесием! - неожиданно рассмеялся Саанд. - Нет никакого Равновесия. Есть сложившееся положение дел, которое устраивает одних и не устраивает других. А единственно возможное, желаемое и, боюсь, недостижимое для человечества равновесие, как я уже неоднократно повторял - это равновесие между чувствами и разумом. Но чего ожидать от созданий, если и самому создателю это равновесие недоступно?
   - Что делать-то? - Орсо наконец решился поднять взгляд на Мастера Саанда. Он вдруг почувствовал себя смертельно усталым.
   - Откуда я знаю, - буркнул Саанд. - Думать. Отдохнуть как следует и засесть в лабораториях и библиотеке. А что нам еще остается?.. Прости, сынок, - он сочувственно глянул на Орсо, - понимаю, не такого ответа ты ждал. Но - пока у нас ничего больше нет. Будем надеяться на то, что время снаружи будет играть на нашей стороне. Что у нас здесь бесконечность, а там пройдет всего несколько дней. И мы успеем что-то предпринять. Не думай - "а можем ли". Здесь нужно просто верить. Иначе точно ничего не получится.
  
  

***

   Бьёрн застыл на пороге, не решаясь войти в комнату, и только растерянно переводил взгляд с печи на оконце, с топчана на дощатый стол...
   - Я такого домика не помню, - наконец невнятно проговорил он.
   - Это для нас с Ольгой построили, когда я пришел жить на вашу базу, - сказал Орсо. - Входи... Пожалуйста.
   Бьёрн наконец отпустил косяки, в которые вцепился, будто боясь выпасть в дверной проем и разбиться насмерть. Шагнул внутрь. Медленно обошел комнату, осторожно касаясь стен и мебели. Остановился перед печью. И сел-упал на пол как подрубленный.
   - Я себе сделаю комнату, как у отца в доме, - еле слышно прошептал он. - "Логово" наше делать не буду. Это будет как... - он замялся и досадливо тряхнул головой, - как кража воспоминаний. Как будто я живу в твоей, а не в своей памяти.
   - Это был твой дом, - Орсо вдруг стало холодно, пусто и страшно, и он с ужасом сообразил, что каким-то образом разделил с Бьёрном охватившие того чувства, - и ты имеешь гораздо больше прав на эти воспоминания, чем я.
   - Мы с ней были вместе три дня, - глухо отозвался Бьёрн. - А вы - два года.
   - Это ни о чем не говорит. - Орсо уселся на пол рядом с печью, так, чтобы оказаться лицом к лицу с гостем. - Ты все равно первичен, если можно так выразиться. Не было бы в ее жизни тебя - не было бы и меня. И вообще всего этого.
   - В том-то и беда, - Бьёрн провел рукой по лицу. - Я столько всякого передумал тогда... Ругал себя. Просто проклинал. Если бы я тогда не... Если бы я смог держать чувства под контролем. Она бы не ушла на Теплый камень. И не было бы всего этого. Не было бы этих кошмарных трех месяцев... - он замолчал и задержал дыхание. Орсо с тревогой смотрел на него. Бьёрн медленно выдохнул и продолжил: - Я ведь был уверен, что ее больше нет. Мы ее искали... - голос его сорвался. - Почему-то после первого похода на поиски я еще надеялся, а после второго... - он резко поднялся и отошел к окну.
   Орсо застыл на полу, будто замерз в нетопленом доме жестокой алтайской зимой.
  
  

***

   Снег в том году выпал поздно, зато сразу повалил в таком количестве, что дороги просто не успевали расчищать. А здесь, выше Кара-Йола по течению реки, их и вовсе не чистили. Джип натужно взревывал, цепляясь за едва намеченную в сугробе колею, норовил развернуться поперек дороги и соскользнуть на обочину. Василий сосредоточенно работал рулем, педалями сцепления и газа, тихо шипел сквозь зубы, раз за разом "ловя" выскальзывающую из-под брюха машины дорогу, и время от времени, опасно отвлекаясь от управления, косился на напарника, скорчившегося на пассажирском сиденье.
   - Бьёрн... Эй! - мелькает на краю поля зрения меловое лицо, неживое, застывшее... Пассажир вдруг заваливается набок, едва не выпав за борт машины. Василий сбрасывает газ, дергает рычаг переключения передач... Джип скользит на обочину, останавливается, рявкнув двигателем, когда водитель неаккуратно выбирается со своего места.
   Бьёрн выкатывается в снег и мгновенно пропадает в придорожных зарослях. Ветки распрямляются, стряхивая снежные шапки и воротники, в воздухе повисает белая взвесь, покалывающая горло при вдохах.
   Василий, чертыхаясь, пробирается по сугробам, оскальзываясь на укрытых снегом невидимых камнях. Как Бьёрн смог так быстро скрыться из виду - непонятно. Не переломал бы ноги...
   Напарник лежит в сугробе ничком, вытянув руки вперед. Скрюченные пальцы зарылись в снег, вцепились в скрытую под ним застывшую землю.
   - Эй, ты чего? - Вася падает рядом на колени, пытается перевернуть Бьёрна, но тот, оттолкнув его, поднимается сам, садится на пятки и начинает кашлять, согнувшись и упершись покрасневшими руками в колени. Можно подумать, что его укачало и тошнит, но поскольку он не ел уже как минимум двое суток, тошнить его определенно нечем. И выкашливаются только клокочущие хрипы и...
   - Бьёрн, братишка... - Вася обхватывает напарника за плечи, в ужасе прижимает его голову к своей груди, пытаясь заглушить рвущийся у того из горла хриплый вой, который, впрочем, через пару мгновений обрывается и переходит в то, что пугает еще сильнее.
   Хладнокровный и ироничный, практически железный потомок викингов тихо и горько плачет, как маленький мальчик, и даже не пытается скрыть или унять слезы. Перед кем прятаться, стесняться своей боли? Перед Васей, который тоже плачет - вместе с ним и о нем, тихонько подвывая сквозь стиснутые зубы?..
  
   Орсо медленно приходил в себя, высвобождаясь из фиолетовой ядовитой темноты разделенного чужого полусна-полувидения, успокаивал пульс и восстанавливал сорванное дыхание, которых вообще не должно было быть у его воображаемого тела... Бьёрн сидел на табурете у стола, обхватив голову руками, и дышал так же рвано, как и невольный свидетель-соучастник его ожившего воспоминания.
   - Я думал, что ее больше нет, - повторил он, - я думал, что она теперь вокруг нас, растворилась в Долине, в воде, в ветре, в камнях... Я говорил с ними. И слышал ее голос.
   - Это и есть ад, - глухо и неразборчиво пробормотал Орсо сквозь прижатые к лицу ладони. Но Бьёрн все прекрасно расслышал.
   - Да, это ад. И сейчас Ольга в таком аду. Ты исчез, а она проснулась и поняла, что весь мир теперь... Что всё вокруг - это ад.
   Орсо выпрямился и встретился с Бьёрном взглядом.
   - Брат, - сказал он хрипло, - ты рискнул бы ради неё тем, что от тебя осталось? Ты мог бы... Покинуть рай? Я бы не просил, я бы сам пошёл... Но для меня этот выход закрыт.
   Бьёрн медленно поднялся с табурета.
   - Что надо делать? - спокойно спросил он.
  

***

   - Я уверен, что решение нашей задачи надо искать в Темных секторах, - говорил Орсо на ходу, внимательно глядя под ноги, чтобы не потерять в тумане плохо различимую черную тропинку. - Если отсюда и есть выход... Для тебя, не для меня, конечно... Он может быть только там, в нестабильном пространстве, где эмоции подчинили себе разум.
   - Точно, нам там самое место, - усмехнулся Бьёрн.
   - Я не могу покинуть ядро. И даже если и мог бы - не стал бы этого делать. Теперь я опасен для мира снаружи. Поэтому вся надежда на тебя. Та часть твоего кода, которая находится в Архиве, может свободно перемещаться во внешнем мире. Осталось понять - как передать ей... В смысле тебе - информацию, которую нужно как-то донести до Ольги.
   - Всё сводится к вопросу: как мне... Соединиться. Срастись. Собраться в одно целое, - усмехнулся Бьёрн.
   - Боюсь, это уже не удастся сделать. Та часть кода не попадет сюда, а эта - не покинет ядро. Будем искать способы передать сведения сквозь оболочку ядра. Звучит безумно, верно? - настала очередь Орсо усмехнуться, зло и бесшабашно. - Значит, где еще решать такие задачи, как не в Темных секторах?
  
  

***

   - Мы не будем ставить в известность твоих наставников? - спросил Бьёрн. - Даже Матиуша не предупредишь?
   - Не хочу их в это втягивать... А на самом деле - просто боюсь спугнуть удачу, - признался Орсо.
   - Чтобы спугнуть удачу, надо как минимум видеть ее перед собой, - пробормотал Бьёрн, отвернувшись.
   - Совершенно верно. Но я ее вижу. И ты видишь. Смотри: какова вероятность того, чтобы два человека встретились в месте, в котором хранятся сотни миллиардов кодов? Именно те двое, которые связаны с одним и тем же третьим.
   - Понимаю, что ты имеешь в виду. Но я бы скорее назвал это не удачей, а чьим-то расчетом. И тот, кто выполнил этот расчет, вряд ли заботился о нашем благе.
   - Согласен. Но раз кто-то устроил всё таким образом - нам грех не воспользоваться, так ведь?
   Впереди показалась стена фиолетового тумана. Орсо замедлил шаг. Грудь словно заполняла ледяная и мутная вода весеннего разлива реки. Грань безумия. Вот так она выглядит воочию.
   - Расскажи, что мне надо делать, - попросил Бьёрн, останавливаясь на границе между белесым и фиолетовым маревом. - Если честно, мне очень сильно не по себе. Там, по-моему, будет очень трудно сохранять четкость мыслей.
   - Я в этом уверен. Мне уже тут сложно сохранять четкость мыслей, - признался Орсо. - Мне тоже не по себе. Мне страшно... И к тому же очень стыдно за то, что я отправляю тебя туда, где ты можешь исчезнуть насовсем. Насовсем - это значит...
   - Модель будет уничтожена, - перебил Бьёрн, горько усмехнувшись. - Я ведь даже не Ключник. Но мне почему-то совершенно не жаль. Да, я могу исчезнуть. Но я ведь этого даже понять не успею, так? А ведь могу и переродиться, например. А что? Найду Ольгу и попрошу устроить мне новое воплощение, - он заулыбался. - Появлюсь на свет, подрасту, найду свою сестру. Она будет на три года старше меня...
   - Интересная перспектива, - Орсо тоже невольно заулыбался. - Удачи тебе. А что касается инструкций... Просто скажи ей, чтобы она пока не входила в мир Оружейников. Мы найдем Доррена или каким-то иным образом проясним ситуацию - и дадим ей знать.
   - Сомнительный план, - протянул Бьёрн. - Если вы найдете Доррена, он, конечно, разыщет Ольгу и поможет ей. А если не найдете? Если он тоже... насовсем?..
   - Это невозможно, - уверенно сказал Орсо. - Модели такого высокого порядка невозможно уничтожить.
   - Было невозможно, - возразил Бьёрн. - Пока всё шло по плану. Да, создатель мира не может нарушать собственные законы. Но что если законы нарушаются сами? Если мир все-таки взбунтовался против своего Архитектора? Тогда возможно всё.
   - Слушай, а это очень интересная гипотеза! Возможно всё... Это звучит одновременно и очень страшно... И очень обнадёживающе. Спасибо, брат. Кажется, ты указал мне направление.
   - Рад помочь, хотя я так и не понял - чем именно, - Бьёрн улыбнулся одним уголком губ, и Орсо испытал смутное ощущение, будто смотрит в зеркало. - Ладно, пойду я. Жаль, что нет времени познакомиться с тобой как следует. Мне кажется, я бы так лучше узнал Ольгу...
   - В тот день, когда она нашла меня, у нас тоже было мало времени. И она предложила очень действенный способ узнать человека буквально за полчаса, - Орсо вдруг пришла в голову одна безумная - но, похоже, очень своевременная и правильная мысль.
   - Если я тебя правильно понял... - Бьёрн заулыбался сначала нерешительно, потом, поймав взгляд Орсо, просиял и кивнул в ответ.
   - Думаю, да, - Орсо отвел руку в сторону и назад, медленно сжал кулак - и привычно ощутил ладонью и пальцами ребристую, оплетенную шнуром рукоять.
   Бьёрн повторил его жест - и через мгновение уже поднял в приветствии длинный изогнутый меч.
   - Точно, - Орсо, улыбаясь, поклонился в ответ и принял боевую стойку.
  

***

   - Почему именно катаны? - спросила Ольга, убирая в ножны тренировочный изогнутый меч. - Или как они у вас называются?
   - У нас такой клинок называется "полулунным", - Орсо пожал плечами. - На каждом языке у них своё название. А почему именно такие техники... Каждый выбирает то, что нужно именно ему. Ищет в оружии и технике боя компенсацию собственной уязвимости. Восточные боевые искусства учат концентрации, внимательности и умению обратить атакующую энергию противника против него самого. Приучают просчитывать каждое действие, каждое движение и даже собственную реакцию. И это было именно то, что нужно мне. Контроль эмоционального отклика на внешнее воздействие.
   - Понятно, - протянула Ольга. - Значит, по выбору оружия можно с какой-то степенью уверенности определить, каковы у человека уязвимые места?
   - Пожалуй, так. Вот, к примеру, мой друг Леден. Он предпочитает техники боя без применения оружия. Почему? Всё просто: ему сложно доверять кому-либо или чему-либо. И единственное оружие, которому он может довериться - это его собственные руки и ноги. Потому что в любом клинке может иметься изъян, который не заметен человеческому глазу. А состояние и возможности собственного тела можно оценить с гораздо большей уверенностью.
   - Может, это и означает "мы - оружие"? Каждый из нас - клинок, выкованный для определённого стиля боя...
   - Возможно и это. Каждый человек - либо оружие, либо инструмент для его заточки. Все мы уравновешиваем друг друга. И исходя из этой модели, где-то должны быть люди, которых можно назвать "весами" - те, кто не создаёт и не нарушает Равновесие, а просто своим существованием создаёт условия для того, чтобы это равновесие можно было оценить...
   - Ты знаешь таких людей?
   - Нет. Мне такие не встречались. Но я уверен, что они существуют.
  

***

   - Я рад, - тихо сказал Бьёрн, автоматическим движением пряча меч в ножны, которых еще мгновение назад не было на его спине, - рад, что ты появился, когда меня не стало, и помог ей. Ты явно смог научить ее большему, чем научил бы я.
   - Ты бы тоже научился еще многому... Если бы не умер, - Орсо отвернулся. Ему было не по себе. То, что он узнал в ходе этой безмолвной беседы на языке холодной стали, которая ведется согласно этикету сложного, многоходового танца смерти...
   Они - все трое... Они - не ошибка в плане. Они - не сбой в системе. Они - часть плана. Они - одно.
  
   "Солнце садится... Оно опускается мне на плечи.
   Солнце садится - а завтра не наступит.
   Я бы умер за тебя - умрешь ли ты вместе со мной?.."*
  
   Мы не умерли и никогда не умрем. Мы все живы. Мы все существуем, пока существует хотя бы один из нас. Мы - одно.
   Едины в одном.
  
   "Мы еще встретимся. Это записано в наших кодах".
  
   - Мы еще встретимся, - негромко сказал Бьёрн, подходя ближе. - Я точно знаю.
   - Удачи, - Орсо протянул руку, Бьёрн пожал ее, едва заметно ободряюще кивнул, повернулся и исчез в фиолетовом тумане.
   Орсо, скрестив ноги, уселся на едва различимую в тумане черную дорожку. Здесь, на расстоянии вытянутой руки от границы с Темными секторами, он постепенно привыкал к их разрушительному воздействию на разум. Отголоски панических мыслей, тягостные предчувствия, приступы дикой злобы и беспричинного веселья чередовали друг друга, не просто мешая, а напрочь лишая возможности сконцентрироваться. Так можно и исчезнуть ненароком, упустить из-под контроля собственное существование... Орсо по-настоящему рассердился, решительно поднялся на ноги и шагнул в лиловый сумрак.
   _____________________
   * Фрагмент текста песни Helloween - The Departed (Sun Is Going Down) (перев. авт.)
  

***

   - Я, конечно, понимаю, что в нашей с тобой связи до черта мистики, - сказала Ольга, кладя голову на плечо Орсо. Они сидели, обнявшись, на берегу Казыркана, на камне у самой кромки воды. Ольга время от времени опускала в воду босые ступни и через несколько секунд выдергивала, шипя сквозь зубы и хихикая - температура воды в Реке в конце апреля, мягко говоря, не подходила для купания, даже для Ключников. - Но всё-таки будет чертовски обидно, если мы через несколько лет надоедим друг другу, как какая-то обычная пара... Начнем замечать друг в друге какие-то глупые недостатки. Кто-то громко сопит, а кто-то храпит...
   - Ты, что ли, храпишь? - невинно уточнил Орсо.
   - Ну не-ет, - Ольга поболтала ногами в ледяной воде, - это я к примеру. Мало ли какие привычки обычно разрушают романтику.
   - Было бы что разрушать, - Орсо пожал плечами, качнув голову Ольги.
   - В смысле - было бы что разрушать? - искренне возмутилась та, садясь прямо и поворачиваясь к нему. - То есть ты хочешь сказать, что романтики и так нет?!
   - Смотри не свались в воду, - Орсо придержал Ольгу за талию. - Нет, я имел в виду, что романтика - это просто один из многих способов выражения отношений между двоими. Можно дарить цветы и посвящать стихи, а можно, к примеру, сменить на пару часов ночью, когда идет эксперимент, и данные надо фиксировать каждые пять минут... Понимаешь?
   - Так это тоже романтика!
   - Если и романтика, то очень нестандартная. Не для широкого употребления. И другие люди ее могут так и не называть. Они скажут - просто взаимопомощь, дружеское отношение. А тебя обвинят в некорректном применении термина.
   - А смысл в романтике без дружеского отношения?..
   - Немного, согласен. Но все же для большинства людей это не одно и то же.
   - Да и чёрт с ней, - Ольга снова положила голову на плечо Орсо.
   - Вот и правильно. Кстати, расскажи мне поподробнее, что такое "чёрт". Я вроде бы слышал это слово, но не уверен, что правильно понимаю его значение.
   - Ох, ну и вопрос! - Ольга рассмеялась. - Я попробую, конечно... Но лучше у Васи спроси. Может, он еще что-то помнит с тех времён, как был православным миссионером...
   - Я хочу сначала услышать твою версию, - Орсо приподнял Ольгу и посадил к себе на колени, лишив таким образом возможности опускать ноги в воду. - Хватит морозить пятки. Простудишься.
   - Вот она, романтика, - неразборчиво пробормотала Ольга, уткнувшись Орсо в шею. - Ключники не простывают от такого, и ты это прекрасно знаешь. Но поворчать по поводу того, что я замерзну и заболею - это вот прямо-таки непременно надо...
   - Непременно, - согласился Орсо. - Такова она, наша специфическая романтика. И она никуда не денется. Ни через год, ни через десять. Я могу внезапно невзлюбить твое сопение, или манеру пить чай, или любимый цвет носков, но беспокоиться о том, что ты простынешь, я точно не перестану. И буду ворчать на тебя до конца наших дней. И заставлять одеваться теплее. Возможно, даже силой. Согласна на такую разновидность романтики?
   - Безусловно... - выдохнула Ольга, теснее прижимаясь к нему. - Ворчи сколько хочешь. В этом-то и смысл, понимаешь? Есть кто-то, кому не всё равно, что я замёрзну, заболею, проголодаюсь и вообще... Для меня это очень важно. Жизненно важно. Это будет меня удерживать в мире. Я же тебе говорила - ты мой маяк. Или якорь. Ты меня будешь приводить домой. А без тебя мне страшно. Если бы ты меня не ждал по эту сторону, я бы просто вообще не сунулась в мир Оружейников. И не смогла бы делать то, что должна.
   - А мне очень жаль, что мне досталась такая роль, - тихо сказал Орсо. - Что я стал инструментом, который необходим для заточки оружия. А оружие - это ты. Я вообще не хочу, чтобы тобой пользовались. Пусть и в благих для мира целях.
   - А мне не жаль, - неожиданно весело отозвалась Ольга. - Если бы тебе не отвели такую роль, мы бы с тобой вообще не встретились. А так - ты со мной, и мне хорошо, - она кончиком пальца дотронулась до его колючего подбородка - мягко, словно касаясь белой макушки одуванчика и стараясь, чтобы ни одна пушинка не улетела. Она часто так делала, и от этого осторожного жеста у Орсо всегда щемило в груди. После он ещё долго ощущал её прикосновение. Будто к подбородку пристал, зацепившись за щетину, лёгкий одуванчиковый пух...
  

***

   Фиолетовый сумрак, наполненный обрывками видений и отголосками стонов и шепотов, постепенно таял, сменяясь рассветным жемчужно-серым туманом. Орсо шагал неторопливо и размеренно, стараясь очистить разум от любых мыслей, образов, догадок... Важно было не подсказать здешнему податливому миру, чем он должен стать... Пусть действует сам.
   Тропинка ощутимо шла на подъём. Орсо мельком отметил это и поспешил заглушить мелькнувшее чувство удовлетворения. Пусть все идёт как идёт...
   Запахло свежестью и влажной древесной корой. Лица время от времени касались невесомые, как ладошки призраков, языки прохладного тумана - "щупальца" прикорнувших на склоне горы облаков. Под ногами поскрипывали мелкие камешки.
   Еще пара десятков шагов - и Орсо вышел на площадку, обрамленную бортиком из камней высотой примерно по колено. На самом краю обрыва лежал плоский камень размером с небольшой письменный стол. Внизу текло и переливалось море тумана, из которого время от времени ненадолго выныривали, как спины китов, темные макушки деревьев.
   Орсо прошелся по площадке. В очаге чисто. Наверно, пепел и угли смыло дождем. Надо развести костерок, с ним намного уютнее. Пройдя за боковую стену домика, он взял из аккуратной поленницы под навесом охапку дров и вернулся к очагу. Выложил из поленьев "колодец", как когда-то учил Леден. Сходил в домик, принес нож и коробок спичек. Настругав тонких, завивающихся трогательными локонами стружек и наколов щепочек, сложил растопку в центр "колодца", накрыл "навесом" и зажег костерок с первой же спички. Уселся рядом, скрестив ноги, глядя на огонь и вдыхая сладковатый запах дыма, и приготовился ждать.
  
   Как же страшно...
  
   А если ждать нечего?
   А если он, несмотря на все предосторожности и концентрацию, все же создал иллюзию?
   А если...
   Орсо словно тонул, задыхался в серебристом тумане, переливавшемся по дну ущелья. Тоска. Сожаление. Недоверие самому себе и этому иллюзорному миру.
   А что если Ольга придет, но это будет не она, а всего-навсего плод его воображения?
   Он не раз просыпался после особенно ярких снов-видений в своем придуманном домике на берегу придуманного Казыркана - с колотящимся от ощущения невыносимого счастья или невыносимой боли сердцем. Задыхаясь от простой мысли: если это рай, если реальность здесь пластична... Так почему нельзя выдумать-создать себе не только дом и реку за стеной, огонь в печи, книги на полке, но и...
   Почему нельзя придумать себе человека?
   И как же жутко было осознавать, что, скорее всего, он способен и на это...
   Он ведь Инженер высшего уровня допуска, да еще и со способностями Архитектора. Он мог бы создать модель, идентичную...
   Тут он обычно усилием воли отправлял свое сознание в небытие - так надолго, как только мог.
   Чтобы проснуться очистившимся от этих мыслей. Потому что...
   Он чувствовал - это будет необратимым нарушением всех мыслимых законов.
   Это разрушит всё. Нельзя допустить. Любой ценой.
  
   Концентрация помогла. Всё обошлось. Он смог держать под контролем свое отчаянное желание увидеть Ольгу. Но теперь...
   Он должен был желать ее увидеть. Но не создать в своем воображении, а позвать, указать путь, когда она взломает оболочку ядра.
   И как отличить ее настоящую от выдумки?
   Так плохо он не чувствовал себя с того дня, когда осознал - не узнал, а именно осознал, прочувствовал, что случилось с его семьей.
  
   - А душица осталась? - снизу, из-за изгиба тропы, послышался приглушенный туманом голос, и через пару мгновений оттуда же донеслось поскрипывание камешков под чьими-то легкими шагами.
   - Еще не проверял, - онемевшими губами проговорил Орсо. И сам себя не услышал.
   Площадку затопила тишина, звучащая как грохот лавины, когда ты стоишь на склоне горы и смотришь вверх, понимая, что уже умер - пару секунд назад, когда по склону покатился первый камешек.
   Он попытался подняться, развернуться лицом к тропе, хотя бы повернуть голову - и не смог. Мертвое оцепенение - жуткая беспомощность из кошмарного сна.
   Легкие шаги остановились за спиной.
   - Орсо, - жалобно проговорила Ольга.
   И тогда он сломал ледяную глыбу, в которую заковал его страх.
   Сначала пришли запахи. Душица и хвойное мыло; еле уловимый запах дешевого стирального порошка от ветровки; и кофе, конечно. Ольгины волосы всегда пахли кофе и иногда - дымом. Или вкусным запахом жарящихся алтайских лепешек, когда Ольга помогала фру Маргарите на кухне.
   Потом и осязание поверило происходящему: тепло щеки рядом со щекой, быстрый перестук сердец, тянущихся друг к другу через прутья клеток-ребер; щекочущие касания волос и ресниц. Руки. Руки, обнимающие спасение. Отчаянно цепляющиеся за возвращенную жизнь.
   И наконец - звуки: шорох непромокаемой ткани ветровки, сбивчивое дыхание и шепот:
   - Я тебя нашла. Орсо. Я тебя нашла.
  

***

   Если ты иллюзия, только не пропадай...
   - Это правда ты?
   - Не веришь, - Ольга сочувственно улыбнулась, отстраняясь. - Боишься, что я - плод твоего воображения. Понимаю тебя, - она вздохнула. - И ничем не могу помочь. Не знаю, как убедить тебя, что я настоящая. Всё, что я могу привести тебе в качестве доказательства, ты тоже знаешь. И мог бы смоделировать мои слова.
   - Бьёрн нашел тебя? - спросил Орсо, чувствуя себя не просто глупо, а прямо-таки с трудом подавляя желание провалиться сквозь землю - еще не хватало случайно его овеществить.
   - Нашел. И я не поверила, что это был он, хотя и сделала, как он просил... Поначалу.
   - А потом?
   - Я всё тебе расскажу, - Ольга улыбнулась и взяла Орсо за руку. - И может, тогда ты мне поверишь. Знаешь почему? - она вдруг хихикнула. - Да потому что я вела себя настолько по-идиотски, что такого ты обо мне точно не нафантазировал бы! Ты ведь обо мне хорошего мнения, учитель, - она посерьезнела. - Я чуть не разрушила всё. Я... Мне кажется... - она тряхнула головой. - Ладно, теперь это уже неважно. Я нашла тебя. Теперь я могу стать тем, кем должна была стать уже давно, и действовать рационально.
   - Я подвел тебя. Ведь это я убедил тебя в том, что принимать Возвышение опасно.
   - Но ты не знал. Твой опыт говорил об этом. И не было других оснований для подтверждения и опровержения гипотезы.
   - Вот эту фразу я точно мог бы сам себе сказать от твоего имени, - пробормотал Орсо, пряча взгляд.
   Ольга погладила его по растрепанным волосам, по щеке, кончиком пальца быстро коснулась заросшего щетиной подбородка.
   - Ты даже в потустороннем мире не бреешься, - тихо и нежно сказала она. - Приятно видеть такую верность привычкам...
   - Тебе же вроде бы нравилось, - нерешительно улыбнулся Орсо, снова встречаясь с ней взглядом.
   Настоящие глаза... Светло-карие, с едва заметными зеленоватыми искорками в глубине зрачков.
   Настоящая?
   Как же хочется поверить...
   - Нужно именно верить, - сказала Ольга. Орсо вздрогнул - она ответила на его мысли, а это значит?.. Но через миг успокоился: она ведь Ключница и всегда могла слышать его мысли, хотя и не пользовалась этим. - Ты ведь понял, в чем причина всего произошедшего с миром... С мирами? - Орсо кивнул. - В недоверии. В том, что Создатель перестал доверять своим созданиям. А это значит, что он перестал доверять себе. Ведь они были его подобиями, понимаешь? От этого и расщепление личности, от этого и безумие Луны. Мы не должны стать такими, как она. Мы должны верить. Странно для тебя, да? Ты ученый, ты ничего не принимаешь на веру. Но вспомни хотя бы регресс оснований... Все равно ты где-то останавливаешься у края познаваемого и принимаешь следующее основание на веру. Так и здесь. Поверь, что я есть. И всё остальное легко выстроится в систему.
   - Я понял тебя, - сказал Орсо. - Я верю. Просто очень хочу верить - и верю.
   - Пока еще ты немного лукавишь, - улыбнулась Ольга. - Но настрой уже хороший. Поверишь со временем, никуда не денешься. Слушай, а я ведь чертовски устала. Пойдем в дом, попьем чаю.
   - Я недавно пришел, - словно оправдываясь, сказал Орсо, - и еще не проверял, как тут с припасами... В крайнем случае их можно придумать...
   - Не выйдет, - Ольга остановилась на крыльце домика и обернулась, хитро улыбаясь. - Здесь ты ничего не сможешь создать из ничего, - она хихикнула. - Прекрасная фраза получилась! Орсо, родной мой, ты так и не понял? - она счастливо рассмеялась, раскинув руки в стороны, словно приглашая небо, как старого друга после долгой разлуки, спуститься и наобниматься всласть. - Это не иллюзия! Тут есть только то, что есть, и то, что мы принесем, если, скажем, спустимся в долину, пройдем пять километров и купим в деревне мешочек трав...
   - Как это? Ты хочешь сказать...
   - Да нет, мы не оказались там, где ты умер, - Ольга нахмурилась и помотала головой. - Это просто... Ну... Это матрица самого мира! Настоящий, исходный мир! А те, в которых мы жили, просто созданы на основе этого, как люди - на основе моделей! Где-то в детской книжке мне попадалась такая теория**... - она наморщила лоб. - Нет, не вспомню... Ну и неважно. Здесь есть всё, что есть у нас. Но населена эта земля теми, кто уже прожил свой век в мирах-копиях - и верил в существование этого места. Или не верил, но мечтал о нем. Или не мечтал, а... В общем, это рай. Наверно. Хотя... Сложно проводить аналогии. Это, собственно, говоря, и есть Архив, прошу любить и жаловать, - Ольга снова широко улыбнулась. - Здесь можно найти многих из тех, кого ты знал. И даже... - она внимательно и испытующе посмотрела на Орсо. Тот молча кивнул.
   И тут до него дошло.
   - Как ты смогла вытащить меня в Архив? - он даже непроизвольно отшатнулся. Что-то было не так. Что-то неправильно. Опять нарушен какой-то незыблемый закон...
   - Ты и без меня всегда мог покинуть ядро, - спокойно сказала Ольга. - Просто, похоже, тебя убедили, что это невозможно сделать. А их самих когда-то убедили те, кто заперт там навечно. Ну а ты и еще пара десятков человек, созданных на основе самых первых моделей, можете свободно перемещаться сквозь оболочку. Входить и выходить, когда захотите. И я всех вас найду и вытащу. Хоть бы даже и силой... Мне одной не справиться! - Ольга сердито погрозила кулаком куда-то в сторону. - И Доррена найду! Думаю, он забился куда-то в пограничную зону...
   - В дикие ячейки, - вставил Орсо.
   - А, вот как они у вас называются! А что, звучит неплохо. В общем, он отсиживается где-то там, где его не может достать Архитектор - ни в какой из своих ипостасей. А Архитектор, между прочим, жутко нервничает. Ты знаешь, что началось в мирах после исчезновения Доррена?
   - Нет, мы ничего тут не слышали.
   - Там творилась такая жуть! - Ольга скривилась и потрясла головой, - я расскажу тебе. Мы чуть не поссорились с Землей! А Барьер чуть не отказался осуществлять коммуникацию. Ты только представь! И всё из-за Доррена, который дезертировал...
   - Чёрт! - неожиданно вырвалось у Орсо.
   - Точно, чёрт, - кивнула Ольга. - Доррен и есть этот чёрт, самый настоящий. Нет, я, конечно, ему очень благодарна за то, что он вступился за тебя. Но... Чёрт! Ни я, ни ты, ни оба вместе не стоим жизней обитателей двух миров!
   - А я-то полагал Оружейников бесчувственными, - тихо и печально сказал Орсо.
   - Да, мне тоже стыдно перед ним, - в тон ему отозвалась Ольга. - Я, конечно, буду долго извиняться. Наору на него за то, что сбежал... Но за свое поведение неоднократно нижайше извинюсь.
   - Я начинаю сомневаться, - пробормотал Орсо. От обилия информации, в которую было чрезвычайно (чертовски!) трудно поверить, у него разболелась (несуществующая!) голова и всё поплыло перед глазами.
   Иллюзия... Не исчезай. Пожалуйста.
   Потому что ты - не иллюзия.
   Ольга с беспокойством вгляделась в его лицо.
   - Хватит о делах, - решительно сказала она. - Пойдем пить чай, в конце-то концов! - распахнув дверь, она вошла в домик и остановилась посреди комнаты, уперев руки в бока и по-хозяйски озираясь по сторонам.
   Орсо шагнул следом и...
  
   Это было реальностью. Это было реальнее, чем та реальность, которую он помнил.
   Здесь пахло душицей и струганым деревом, немного - дымом и довольно сильно - молотым кофе. Здесь было чисто и светло, слегка прохладно, но уютно. Знакомые предметы приветливо смотрели на вернувшихся хозяев с полок и гвоздиков на стенах. Печь улыбалась трещиной в плите, чайник довольно поблескивал начищенным боком.
   Здесь неторопливо и размеренно, в успокаивающем, а не подгоняющем куда-то ритме шло Время. Их время.
   Здесь жила Жизнь. Она ждала, когда они к ней вернутся.
   И здесь не было места страху и тоске. Только светлая грусть и надежда лежали солнечными пятнами на выскобленных половицах.
   Орсо застыл, не решаясь нарушить тишину.
   Возвращение домой... Вот как это бывает.
   Ольга медленно обернулась и протянула к нему руки.
   - Я так по тебе скучала... - прошептала она, улыбаясь сквозь слезы.
   ____________________
   ** Речь идет о "настоящей Нарнии" из книги К.С. Льюиса "Последняя битва"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

37

  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"