|
|
||
...возможно, именно наши тоска и отчаяние, помноженные на силу воображения, истончают границу между нашим миром и иными... Это сборник коротких рассказов для таких, как я. Для тех, кто не может не видеть Знаков в трещинах на асфальте и в переплетениях травинок на газоне. Для тех, кто никогда не выходит и дома, не проверив, лежит ли в кармане Мелок для белого знака |
РОДОВОЕ ИМЯ
Воздух, тёплый и плотный, как нагретая на солнце стоячая вода, лип к телу вместе с влажной тканью одежды. С самого утра духота давила так, что приходу грозы удивляться не приходилось. К полудню порывистый ветер натащил на небо обрывков серой ваты; через три четверти часа вата разбухла и сплошь залепила небосвод. Разом стемнело; на этом кладбище и в ясную погоду было тенисто и мрачновато под сомкнутыми кронами деревьев, выросших среди могил. Или это могилы когда-то копали среди деревьев?..
В старой части кладбища возле одного из надгробий стояла на коленях девушка и протирала плиту влажной салфеткой, тщательно очищая вырезанные в камне буквы. Когда солнце окончательно скрылось за тучами, и порыв ветра кинул на свежеочищенную поверхность камня горсть соринок и облако пыли, девушка, которую звали Мария Винтер, нахмурилась, покосилась на небо и торопливо поднялась на ноги.
Положив испачканную салфетку в припасённый пакет для мусора, Мария отряхнула руки и джинсы. Ещё раз оглядела могилу и удовлетворённо кивнула: полный порядок. Не стыдно ни перед прабабкой, ни перед её безмолвными "соседями".
Добираясь до этого старого кладбища, где уже лет шестьдесят никого не хоронили, Мария ожидала увидеть здесь запустение и буйство сорняков, раскрошившиеся могильные плиты и покосившиеся кресты. Опасалась, что не сможет найти могилу прабабки среди разросшихся колючих кустарников и бурьяна.
Однако кладбище оказалось неожиданно ухоженным. Причём не так выборочно, когда к кому-то даже спустя полвека приезжают родственники и ухаживают за могилой, а совсем рядом холмики и плиты уже неразличимы в зарослях крапивы и вьюнка. Здесь каждая могила была прибрана и украшена - скромно, порой совсем незаметно: тут в пластиковом стаканчике стоит одинокая веточка сирени, там в бутылочке из-под детского сока - бледно-жёлтый нарцисс...
Странно. Неужели родственники так часто навещают всех умерших - здесь, на давно закрытом кладбище, куда даже автобус давно уже не ходит?
Мария сама с величайшим трудом нашла это место - и само кладбище, и могилу своей прабабки, похороненной здесь сто десять дет назад. На самом деле это была прапрапрапрабабка, если уж сосчитать все поколения. Умерла она в тысяча девятьсот десятом году в возрасте шестидесяти лет. В семье о ней мало что знали. И где она похоронена - Марии удалось выяснить только путём долгих и муторных поисков по архивам. На это ушёл целый год - и немало денег. И сколько косых и недоумевающих взглядов ей пришлось вытерпеть на семейных сборах от живых потомков графини Анны Рагдейль!
Ныне семья носила другую, не такую звучную фамилию - Винтер. И у Марии с самого детства сложилось впечатление, что все ветви семейства были этому только рады. Бабушка Маргарет, совсем не похожая на свою прабабку-графиню, при одном упоминании фамилии Рагдейль будто бы превращалась в ледяную статую. А "молодое поколение", как выяснила Мария, вообще не знало о том, что когда-то их предки носили это странное и звучное имя.
Это выглядело странно и даже подозрительно: все документы и портреты, относящиеся к временам, когда семья еще жила под фамилией Рагдейль, словно нарочно изымались из семейных архивов и уничтожались. Мария, которая с детства интересовалась историей и генеалогией, да к тому же обожала всяческие тайны и мистические истории, не могла не вцепиться в эту загадку после того, как один из пяти- или шестиюродных дедов, слегка перебрав на очередном семейном обеде, не рассказал замирающим от ужаса и восторга внукам старую фамильную легенду, якобы тщательно скрываемую старейшинами рода.
- А происходим мы все... Ик! От вампи-ик-ров! Ваша прапрапрапарап... В общем, старая графиня Рагдейль, говорят, была... Ой, неважно, забудьте, это глупости, а я к тому же выпил лишнего, - и дед, махнув рукой, нетвердой походкой удалился к столу, чтобы выпить ещё - теперь уже явно не "лишнего", судя по угрюмому выражению его лица.
Марии тогда было тринадцать лет. Самый любопытный возраст...
И вот теперь, двенадцать лет спустя, она стояла у могилы той, кого семья так упорно изгоняла из памяти вот уже больше века.
"Возлюбленная супруга и незабвенная мать. Мир навсегда померк в день, когда ты нас покинула".
"13.XI.1850 - 29.V.1910"
Тёмно-серый камень. Гладкий и однородный, будто не камень, а металл. Аккуратно подстриженная трава. И одинокий голубой цветок, названия которого Мария не знала... в аптечном пузырьке тёмного стекла.
"Какая необычная ваза для цветов у надгробия..."
Зачем ей понадобилось приезжать сюда - Мария даже сама себе не смогла бы объяснить. Обрывочные сведения о жизни и смерти Анны Рагдейль, в девичестве Стилкроу, находились в архивах и библиотеках, совершенно хаотично раскиданных по стране. Сведений этих было так мало, что в ходе своего расследования Мария нашла намного больше вопросов, чем ответов. И за ответами нужно было ехать уж точно не на кладбище...
Однако что-то тянуло её сюда. Возможно, просто желание перед могилой прародительницы попросить прощения за весь род, за то, выбросили её из своего мира, из своих летописей, из сердец и из памяти. А за что? За то, что она родилась и прожила жизнь тем, кем родилась?..
Да, по поводу странных привычек и склонностей леди Анны ходили разные слухи... О том, что её почти невозможно было увидеть днём. Что даже если ей приходилось куда-то выезжать или выходить при свете дня, лицо её скрывала густая вуаль, а руки - либо накидка, либо длинные непрозрачные перчатки? Что она строго-настрого запретила поварам добавлять в кушанья чеснок?.. Ну, вот это уж сущая ерунда. Мария тоже не переносила чеснок. Но ещё сильнее она не терпела лук, а чтобы вампиры боялись лука - такого ни в одной легенде не упоминалось... Светобоязнь? Чувствительная кожа. Мария мигом обгорала до красных пятен и шелушения, если забывала воспользоваться солнцезащитным кремом. А в те времена никаких кремов не было...
Ну хорошо. Это всё объяснимо. А остальное?..
Истории об обескровленных трупах, найденных в лесу, в наспех вырытых и как попало забросанных землёй и листьями могилах - как раз в такие дни, когда накануне графиня жаловалась на здоровье и не покидала спальни, а наутро выглядела бодрой, весёлой и совершенно здоровой... Даже румяной. При том, что обычно её кожа казалась бледной, даже голубоватой, как изысканный фарфор...
"О боже, какая чушь..."
"Или?.."
"Бабушка... Я бы не осудила тебя. Если это было условие выживания... Не осудила бы".
У Анны и графа Роберта Рагдейля родилось пятеро детей. Выжили из них трое - две дочери и сын. Они и дали начало трём ветвям нынешнего рода. По линии сына - носителя фамилии - уже в первом поколении родились только девочки. И фамилия Рагдейль исчезла из семьи и из истории.
Вернее, она должна была исчезнуть. Так надеялись потомки.
И так оно и было.
Пока однажды Мария Винтер не прониклась непреодолимым желанием разобраться в причинах...
Где-то в стороне забормотал, гулко откашливаясь, гром. Потом, почти без паузы, ударило совсем рядом, да так, что сердце подпрыгнуло от испуга. Зашумели кроны деревьев, стало ещё темнее. В просветах между листьями сверкнуло - раз, другой, и ещё один раскат грома тряхнул землю. Зашумело в ветвях, по дорожкам и плитам забарабанили первые крупные капли.
Мария побежала к выходу с кладбища, но через мгновение хлынул такой дождь, что она перестала ориентироваться в пространстве. С трудом разглядев в серой пелене сплошной воды контуры какого-то строения, девушка заторопилась к нему, надеясь, что это не окажется чей-то запертый склеп.
Нащупав дверную ручку, она потянула ее и с облегчением убедилась, что дверь не заперта, приоткрыла ее ровно на столько, чтобы протиснуться внутрь, и снова закрыла за собой, чтобы не впустить косые струи дождя. Шум грозы мгновенно стих, будто дверь была звуконепроницаемой.
Мария выдохнула и медленно обернулась. Ей почему-то стало не по себе. Куда это она так опрометчиво вбежала без стука, без спроса?..
Сначала ей показалось, что в помещении совершенно темно: глаза не различали ни контуров предметов, ни стен, и Мария, оробев, хотела было снова выйти под дождь, лишь бы не оставаться неизвестно где. Но потом в нескольких метрах от себя она заметила голубоватое свечение, постепенно превратившееся в рассеянный свет: слабый, но достаточный для того, чтобы разглядеть силуэт человека, стоящего у стены со скрещенными на груди руками.
- Не зажигай свет, - произнес в гулкой тишине суровый глуховатый голос. - Пожалуйста.
- Д-да я и не собиралась, - растерялась Мария. - Мне и нечего зажечь...
- Вот и хорошо, - голос незнакомца смягчился. - Проходи, садись, - он указал на скамью у стены рядом с собой. - Пережди дождь. Он скоро закончится.
- Откуда вы знаете? - полюбопытствовала Мария, подходя ближе. Садиться она не спешила и остановилась напротив незнакомца, с любопытством разглядывая его. В неверном свете, исходящем, судя по всему, от пары гнилушек, лежащих в углублении стены, казалось, что и сам "обитатель сумрачных чертогов" испускает голубоватое свечение. Мелькнула мысль: "Вот бы в спальню такую лампу..."
- Опыт, - туманно ответил незнакомец. - Богатый опыт. А ты не знала о том, что надвигается гроза? Зачем пришла сюда в такую погоду?
- Я приехала издалека, - пояснила девушка. - Не было возможности переждать. У меня билет на обратный поезд сегодня вечером.
- Ну, ничего страшного, - незнакомец повторил приглашающий жест. - Садись. Отдохни, обсушись хоть немного. Здесь тепло.
Мария послушно уселась на скамью, с удивлением отметив, что и в самом деле начала согреваться. Оглядев помещение, она не нашла никаких признаков печи или электрических обогревателей, но тем не менее по небольшой квадратной комнате словно бы струился тёплый воздух, высушивая блузку и короткие волосы Марии, от влаги завившиеся колечками.
- Спасибо, - улыбнулась она. - А вы здесь работаете?
- Работаю... Да, - незнакомец чуть помедлил с ответом. - Я - смотритель кладбища. Получается, я здесь работаю.
Мария смутно удивилась такому неуверенному ответу.
- А как вас зовут? Я...
Незнакомец властным жестом прервал её.
- Не нужно называть здесь своё имя. Пока оно не выбито на камне... - он быстро и странно глянул на неё. - И моё тебе знать ни к чему. Его знает столько мертвецов, что... - и он замолчал.
- Х-хорошо, - Мария окончательно оторопела, но пока ещё не до такой степени, чтобы с визгом ринуться под проливной дождь из тёплого и сухого места. - Не буду говорить своё имя. Но что значит - ваше имя знают мертвецы?! Как это мертвецы могут что-то знать?
- Я - хранитель покоя мёртвых, - спокойно, как о чём-то само собой разумеющемся, сказал незнакомец. - Так и можешь обращаться ко мне - Хранитель. А что до мёртвых... - Он обернулся к Марии. - Твоя прабабка леди Анна была рада видеть тебя сегодня. Ты напомнила ей её младшую дочь Вайолет. Она сожалеет о том, что тебе пришлось чувствовать себя изгоем в семье только за то, что ты осмелилась расспрашивать о ней.
Мария едва не свалилась со скамьи. Откуда этот странный незнакомец может знать такие подробности?..
Имя прабабки. Имя её дочери. И все эти косые взгляды, преследовавшие Марию с тех пор, как она начала своё расследование. Теперь на традиционных семейных обедах вокруг неё образовывалось явственно ощущаемое кольцо пустоты, зона отчуждения, защитное поле. Родственники словно бы чувствовали теперь в ней сродство с фамилией Рагдейль, которую так старались изгнать из памяти.
- Рада?.. Видеть?! Вы о чём вообще?.. - паника нарастала, мышцы ног уже напряглись, готовясь к рывку к двери, наружу, подальше от этого сумасшедшего...
"Вот же дура. Влетела в какой-то склеп, нарвалась на маньяка..."
- Не бойся меня, - голос Хранителя прозвучал мягко и успокаивающе. - Я не сумасшедший и не маньяк. Я просто... Просто я так давно здесь... работаю, - он сделал едва заметную паузу перед словом "работаю", - что уже научился делать некоторые выводы. Так, что это напоминает чудеса или мистификацию. А это всего-навсего наблюдательность.
- Н-ну не знаю, - у Марии вдруг застучали зубы, хотя она уже согрелась. - Как вы узнали имя прабабки и её дочери, я могу предположить. Просто проследили за мной. А потом... Может, у вас хобби такое... Узнавать истории всех, кто у вас тут похоронен...
- Здесь покоятся бесчисленные души. Некоторые из них - из давно забытых времён, - странным голосом произнёс Хранитель. Мария вздрогнула. Где она слышала эти слова? Или читала?.. - Я и мои помощники знаем по именам всех, кто покоится здесь, и не важно, сколько времени прошло с их смерти. Мы одинаково заботимся обо всех: о королях и крестьянах, о богачах и нищих. И в благодарность они говорят с нами. Рассказывают свои истории. Помогают нам коротать наши бесконечные часы службы. А мы говорим с ними. Рассказываем новости, истории, сказки. Поём песни. Леди Анну, к слову, изрядно позабавило твоё предположение о том, что она была вампиром. Она призналась, что уже сто лет так не веселилась...
Мария медленно поднялась на ноги. Но не для того, чтобы бежать. Страха больше не было.
Откуда-то пришло понимание.
Узнавание?..
- Вы... Я знаю ваше имя... - прошептала она, вглядываясь в слабо светящееся в темноте лицо Хранителя.
- Вот как? - голос стал ещё мягче, призрачные губы тронула слабая улыбка. - Значит, я не ошибся. Ты - одна из нас.
- Из вас? Из кого это - из вас? - новая волна страха горстью снежной крупы просыпалась за воротник.
- Ты узнаешь в нужное время, - Хранитель улыбнулся чуть шире. - Теперь я понимаю леди Анну. Она так горевала, что её возлюбленного супруга нет рядом. Что его похоронили далеко от неё. А он просто...
- Что просто?
- Он не покоится вместе с ней, потому что... - начал было Хранитель рассеянно, улыбаясь каким-то своим мыслям, но оборвал сам себя: - Нет. Ещё не время. Я не могу рассказать тебе всё прямо сейчас. Возвращайся. Заверши свои дела там, в мире света, - он указал на дверь, - и возвращайся к нам. Твоё место здесь. Ты - Рагдейль. Иначе и быть не могло.
- Так, значит, вы знаете моё имя? - улыбнулась Мария.
- У нас на всех одно имя. Ты ведь тоже знаешь его?
- Знаю. Знаю... - прошептала Мария. - Теперь я, кажется, многое о себе узнала. Я вернусь. Обязательно... - у нее защипало в носу. На самом деле ей уже не хотелось никуда уезжать, улаживать какие-то дела, которые вдруг стали казаться смешными и глупыми... Хотелось остаться рядом с этим странным человеком - или не человеком? - неважно; главное - что она видела его впервые в жизни, но при этом почему-то знала лучше, чем любого из членов своей семьи.
"Так кто на самом деле моя семья?.."
- Мне пора, - она неожиданно для себя шмыгнула носом - и вдруг сообразила, от чего ей вдруг стало так грустно: откуда-то доносилась едва слышная песня. Тоненький нежный голосок выводил невыразимо прекрасную и печальную мелодию, от которой сжималось сердце и хотелось тихо плакать - обо всех умерших и обо всех оставшихся и тоскующих.
В левой стене беззвучно открылась незаметная дверь, и мелодия зазвучала чуть громче. На пороге на мгновение показалась печальная светловолосая девушка в нежно-зеленом платье. Не переставая петь, она слегка поклонилась Хранителю, затем Марии и снова скрылась, прикрыв за собой дверь.
- Я и мои сёстры будем ждать тебя, - сказал Хранитель. - Возвращайся.
Дождь закончился. Солнце огненными клинками пронзало остатки усталых, выжатых туч. На фоне свинцового края неба сияла радуга.
Мария медленно шла к машине, щурясь от яркого света, наклоняя голову и пытаясь спрятать кисти рук в рукава блузки.
"Не зажигай свет".
|
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души"
М.Николаев "Вторжение на Землю"