Крутская Ксения : другие произведения.

Контроль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цикл "Хранители Равновесия". Том III - "Контроль". __________________________ Когда ты берешь в руки смертоносный клинок, жизненно важно контролировать каждое движение. Но и доверять оружию - и своим инстинктам - не менее важно. И тогда сама сверкающая сталь доверится тебе. Железный капитан Стражи верит в то, что контроль спасает жизни - но он ошибается. Юный солдат верит в свободу выбора, в право человека жить по велению сердца - и он ошибается тоже. А самая фатальная ошибка кроется в недоверии создателя к своему созданию. Во взаимном недоверии, которое разрушит всё

I. ОБРЫВ

  
   Капитан Леден Свартстайн уже минут пять сидел уставившись на маленькое чернильное пятнышко в центре письменного стола. Пятнышко это находилось на равном удалении от двух стопок бумаг, переводить взгляд на которые капитан старательно избегал. Слева угрожающе высилась кипа еще не просмотренных отчетов, писем, донесений; справа - в два раза меньший по высоте беспорядочный ворох уже прочитанных и подписанных документов.
   В кабинете не было окон, но часы на стене недвусмысленно намекали, что рабочий день давно закончился. В караульном здании, кроме ночного наряда стражи и самого капитана, давно уже не было ни души. Надо бы и ему поскорее разделаться с бумагами да отправляться домой... Леден шумно вздохнул, откинулся на спинку жесткого стула, сцепил руки и от души хрустнул пальцами. Сухие щелчки неожиданно резко и неприятно прозвучали в гулкой тишине полупустого помещения с голыми каменными стенами.
   Что ж, хватит тянуть время. Леден перевел взгляд на левую стопку бумаг. Причина незапланированного перерыва в работе лежала на самом верху. Конверт с сине-серой эмблемой Королевских Лабораторий. Как же не любил капитан эти конверты... С того самого вечера, случившегося чуть больше года назад, когда точно такой же конверт своим содержимым разметал в щепки бастионы спокойствия командира отряда Ныряльщиков урочища Дрейендаль. И никто в целом мире не знает, каких усилий стоило Ледену, которого все считали - и продолжают считать - абсолютно несгибаемым, хладнокровным и практически бесчувственным, заново отстроить эти укрепления - в полном одиночестве, без малейшей надежды на помощь!
   Все началось три года назад с визита капитана Стражи из Реттена. Размеренное течение службы отряда, которая сводилась к выполнению заданий научных сотрудников Лабораторий и рутинному патрулированию, напоминавшему скорее несение почетного караула, чем реальную охрану Барьера, было в одночасье прервано полученной от коллеги информацией. Леден до сих пор помнил охватившие его тогда чувства беспомощности и ужаса - это для них здесь, в Дрейендале, патрульная служба до сего дня казалась бессмысленным ритуалом... но вот перед ним сидит человек, не так давно похоронивший одного из своих солдат и едва не потерявший за Барьером собственного сына! А последней каплей оказалась информация о том, что все эти жертвы, ранения и смерти были напрасны, и причины их проистекали из лжи, которую непреднамеренно распространяли среди своих подопечных их покровители - Ключники.
   Тогда несгибаемый капитан впервые узнал, что у него все же есть уязвимости. И их всего пять - по числу членов его отряда.
   Ледену Свартстайну недавно исполнилось сорок семь лет. Он служил здесь, в Дрейендале, с самого окончания университета - уже двадцать четыре года. За это время личный состав гарнизона и Лабораторий полностью сменился, за исключением старой библиотекарши, которой, как казалось Свартстайну, как было лет восемьдесят на момент его прибытия в поселок, так и сейчас она выглядела примерно на столько же. Одно время он даже подозревал ее в использовании некоей тайной магии, дарующей бессмертие...
   Леден оказался первым Ныряльщиком в Дрейендале. Зрение Алого Глаза он получил уже в зрелом возрасте - в тридцать девять. Тогда в поселке очень вовремя появился Ключник и развеял его опасения относительно внезапно проявившихся проблем со здоровьем. Каким образом до сих пор осуществлялась охрана Барьера в районе местных скоплений источников, Ключник - парень по имени Витт, младше самого Ледена почти на десять лет - пояснить не мог, так как сам прибыл в эти края совсем недавно. Зато в последующие два года отряд пополнился еще пятерыми участниками, троих из которых - водно-энергетических магов - прислали из различных подразделений Лабораторий для усиления местной команды ученых, а двоих - солдат и боевых магов - перевели приказом Командующего Княжеской Стражей из ближайших городов - Реттена и Аскена.
   В Дрейендале Леден сразу же обзавелся репутацией нелюдима и затворника. Он, в сущности, никогда не имел семьи и даже толком не знал, что значит семья в жизни обычного человека. Братьев и сестер у него не было. Отец оставил их с матерью, когда Ледену было три года, и с тех пор не давал о себе знать. Мать умерла от сердечного приступа в первый год обучения Ледена в Университете наук о природе. Леден продал квартирку в городе на другом конце княжества, положил деньги на счет в банк и перебрался в Реттен с намерением больше никогда его не покидать. Однако на следующий же день после вручения диплома его вызвали в деканат и ознакомили с приказом Командующего Княжеской Стражей о распределении выпускников этого года по местам несения службы. Боевые маги считались принятыми на службу короне со дня зачисления на учебу, поэтому сами выбирать свою дальнейшую судьбу уже не могли и отправлялись для несения службы туда, где требовалось пополнение. Обычно при распределении учитывалось, откуда родом выпускник, где проживает его семья и так далее. Но в случае с сиротой, таким, как Леден, выбор места назначения определялся только потребностями подразделений Стражи.
   Что ж, Дрейендаль так Дрейендаль. Служба по контракту подразумевала закрепление за одним подразделением Стражи на пять лет, а по истечении этого периода стражник имел право подать прошение о переводе в любое другое место, где требовались люди. Именно поэтому состав сослуживцев, а впоследствии - подчиненных Ледена менялся с такой калейдоскопической быстротой - никто не хотел задерживаться в дрейендальской глуши дольше необходимого минимума. И поэтому Леден не спешил привязываться к кому-то, заводить друзей. И уж тем более - среди женской части персонала Лабораторий. Женщины в этом захолустье выдерживали еще меньше, чем мужчины: после первого же месяца студеного окончания осени и начала зимы начинали все чаще брать отгулы по болезни, кутаясь в теплые меховые плащи, надрывно кашляя и вытирая покрасневшие носы, писали прошения о переводе в другое место "по состоянию здоровья". Нет, безусловно, среди женщин-ученых и военных не раз и не два попадались очень привлекательные, умные, отзывчивые... Но Леден не позволял себе слишком пристально вглядываться и старательно держал дистанцию, не подпуская ни одну из них, даже искренне интересующихся его персоной, ближе необходимого. Ни для кого из этих милых, храбрых, добрых - и таких хрупких! - созданий он не захотел бы стать невольной причиной для того, чтобы задержаться в этом забытом богами месте.
   Сам же Леден еще за первые пять лет службы неожиданно привязался к этому неприветливому краю, к величественным и устрашающим пейзажам, поражающим воображение своим нереальным, нездешним видом. Практически лишенные растительности, изрезанные оврагами склоны гор были окрашены в странные, неправдоподобно яркие для обычной породы цвета: лиловый, синий, зеленый, оранжевый... Урочищем принято называть часть местности, заметно отличающуюся от остальных участков окружающей местности. В этом смысле можно было сказать, что урочище Дрейендаль не просто отличается от типичного пейзажа горных территорий княжества Эмей, но и вообще не является частью этой планеты.
   Климат здесь и в лучшие времена не отличался мягкостью, а уж в последние пару десятилетий глобальное похолодание превратило эмейскую "пустыню" в настоящий ледник, продуваемый резкими ветрами и почти полностью лишенный растительного покрова. Осадков здесь выпадало немного, но в дождливые периоды осенью и весной овраги превращались в мутные, опасные и коварные горные реки, которые бурлили водоворотами, выхлестывали из берегов, норовили разметать возведенные в сухой сезон мостики и отрезать деревню от внешнего мира. Транспортного портала поблизости не было, а по дороге между деревней и рельсоходной станцией нужно было пересечь два таких микроущелья. Когда вода уходила, дрейендальцы в очередной раз чинили и восстанавливали мостики - до следующего сезона дождей.
   Эта дикая земля неожиданно пленила сердце сурового одиночки Ледена: в свободное от службы время он обошел с рюкзаком все склоны, ущелья и долинки, собрал образцы всех разноцветных пород, сделал множество цветных изображений гор в разное время года и при разной погоде. Теперь он совершенно свободно ориентировался в урочище и мог даже в полной темноте без фонаря пройти его вдоль и поперек, не рискуя заблудиться или свалиться в какую-нибудь расщелину. И ничего удивительного, что желающих составить ему компанию в этих вылазках не находилось... Пока девять лет назад, в последний месяц весны, в дрейендальском отделении Лабораторий не появился новичок - Орсо Грано...
   Иностранец, выходец из земель, где климат до сих пор еще оставался мягким и приятным, Орсо так же, как в свое время Леден, неожиданно был очарован суровой красотой Дрейендаля. Нет, он не напрашивался капитану Стражи в друзья и попутчики; просто, когда Леден в третий раз наткнулся на него во время своих вылазок в горы, само собой разумеющимся показалось уже договориться о совместном походе.
   Они сошлись на почве нелюдимости, если можно так выразиться. Леден видел, что Орсо что-то гнетет, что на сердце его лежит почти неподъемная тяжесть. Но он безошибочно распознал в нем своего собрата по духу - одинокого волка, который, страдая от боли, ищет не помощи, а одиночества и покоя, чтобы зализать раны и набраться сил. Вылазки проходили в молчании, изредка прерываемом скупыми фразами исключительно по делу: снаряжение, направление, перемена погоды... При этом Ледену неожиданно грело душу осознание того, что практически незнакомый человек понимает его с полуслова. Он сам тоже привык отвечать скорее не на слова, а на интонации и жесты спутника. Благодаря такому слаженному взаимодействию в паре они обследовали те участки гор, куда Леден раньше не забирался, полагая такие подъемы и переходы слишком опасными для одиночных вылазок.
   Как-то раз Орсо забрел в кабинет Ледена в караульном здании. Неслышно заглянул в приоткрытую дверь, постоял на пороге, наблюдая, как капитан что-то читает, хмурясь и недовольно барабаня пальцами по столу. Уже собрался было уходить, но Леден наконец оторвался от чтения, заметил стоящего на пороге гостя и кивком пригласил его войти.
   Он показал ему свою коллекцию минералов Дрейендаля, цветных изображений и собственноручно нарисованных карт. Давал короткие пояснения, рассказал пару забавных случаев, произошедших с ним во время вылазок, скупо улыбался своим воспоминаниям. Так Орсо стал первым человеком за пятнадцать лет, с кем Леден Свартстайн беседовал в стенах здания караулки не о службе и не о делах.
   Их молчаливое общение продлилось всего полгода: в середине осени приказом Командующего Орсо был переведен в форт Тоот, поближе к основному скоплению энергетических источников. Перед отъездом он зашел к Ледену попрощаться, но тот был на дежурстве. Вернувшись в караулку, Леден вошел в свой кабинет и застыл, уставившись на аккуратно разложенное на скамье у стены снаряжение для походов, которым в свое время он снабдил Орсо. Душу в первый раз за много лет царапнуло что-то похожее на тоску, сожаление... И Леден поклялся себе, что не позволит этому мгновению слабости повториться - никогда и ни по какому поводу.
   Однако после случились Алый Глаз, Астри и еще четверо Ныряльщиков. А дальше - разговор с Мароном, экстренное собрание отряда, белые всполохи из зрачков и суровые лица солдат, затаив дыхание слушающих своего командира...
   Но об этом позже.
   Конверт...
   Точно такой же, какой лежал сейчас на верху кипы бумаг и ждал, когда хозяин письменного стола наконец справится с неожиданной дрожью в руках и возьмет плотный светло-серый прямоугольник, вскроет, вытащит лист тонкой хрустящей бумаги, развернет...
   Чуть больше года назад ничего не подозревающий Леден извлек из такого конверта копию приказа о назначении нового заведующего Реттенским отделением Лабораторий - в связи со смертью предыдущего...
   Нож с сухим шорохом взрезает конверт. Хрустит тонкая полупрозрачная бумага - на такой всегда печатаются приказы Командующего. Всё как тогда...
   Леден торопливо развернул сложенный втрое листок. Вгляделся. Нахмурился. Прочитал еще раз. И вдруг приглушенно выругался, сильные пальцы смяли бумагу со звуком, напоминающим треск пламени. Имя... Он знал его.
   Это оказался приказ о прикомандировании к гарнизону выпускников этого года факультета боевой магии Реттенского университета наук о природе. Одно из трех имен, напечатанных жирными черными буквами на голубоватой бумаге, заставило сердце Ледена глухо удариться о стальную клетку ребер. Имири Тарос.
   Капитан отбросил листок и провел рукой по лицу. Как ей удалось перехитрить мать? Как она смогла выпутаться из той практически непроницаемой сети интриг, взаимных уступок и договоренностей в самых высших кругах власти княжества, которыми министр Юлла постаралась оплести свою единственную дочь? Как это безумное создание сумело обвести вокруг пальца всех, кому мать поручила наблюдать за ней? И за что, о боги... Леден еще раз шепотом выругался - за какие прегрешения на него свалилась теперь еще и эта ответственность?
   С Юллой он, как и все командиры гарнизонов Стражи у скоплений источников, был знаком лично - и достаточно неплохо. Она время от времени посещала отделения Лабораторий, брала пробы воды, беседовала с учеными и патрульными. В Дрейендале она бывала раз в год-полтора. Леден, как капитан гарнизона, лично сопровождал ее во время вылазок к источникам, обеспечивал охрану и получение всех нужных ей сведений. Получалось так, что Юлла проводила в обществе Ледена почти все время своего пребывания в Дрейендале и, естественно, разговоры иногда выходили за рамки чисто деловых.
   Так несколько лет назад Леден узнал о проблемах, которые возникли у Юллы в отношениях с дочерью. Увлекающаяся и своенравная, Имири вбила себе в голову, что должна посвятить свою жизнь защите источников от посягательств Чужаков, для чего необходимо поступить не просто в Реттенский университет, а на факультет боевой магии. Юлла, которая имела доступ к информации ото всех отрядов Ныряльщиков по всему королевству, а значит, и обо всех случаях ранений и смертей среди патрульных, естественно, пришла в ужас от этой идеи и попыталась запретить дочери следовать избранным путем. И тут началась классическая драма "столкновение поколений" с лейтмотивом "ты ничего не понимаешь". Имири бунтовала всеми возможными способами, от голодовок и бритья головы до побегов из дома с ночевками в шалашах и пещерах. Коротко говоря, девица прибегла к самому подлому и низкопробному шантажу. Юлла, которая по долгу службы и так редко могла себе позволить побыть дома и пообщаться с дочерью, совершенно извелась в ходе этого противостояния и в конце концов сдалась, сама себе поклявшись принять все возможные меры - и даже, если нужно будет, злоупотребить служебным положением! - чтобы только защитить единственного ребенка от необходимости рисковать жизнью, выходя за Барьер. Идя рядом с Леденом к порталу для перехода в другой слой, Юлла, горестно вздыхая, призналась, что дочь пошла характером в отца - погибшего восемь лет назад спортсмена-скалолаза, и без отцовской твердой руки воспитание этого бесенка зашло в тупик. Леден только сочувственно покивал - он представления не имел о том, каково это - воспитывать ребенка, и не мог дать ни дельного совета, ни авторитетной оценки действиям матери.
   И вот Имири закончила университет. Как она ухитрилась добиться назначения в Дрейендаль - уму непостижимо. Мать наверняка уже подготовила для нее место как можно дальше от университета, от Дрейендаля, от любого из скоплений источников...
   Вдруг в ящике стола что-то загудело. Леден от неожиданности вздрогнул, но быстро опомнился, сообразив, что сам же убрал туда коннектор с приглушенным звуком и включенным вибросигналом. Вытащив устройство, он глянул на экран и хотел было в третий раз за последние пять минут произнести нечто малоприличное, но вместо этого коротко вздохнул и сказал только:
   - Капитан Свартстайн слушает.
   - Ты уже прочитал, - не вопрос, а утверждение. Передача видеосигнала отключена - собеседник не хочет, чтобы его видели сейчас. Усталый, надломленный голос, в котором сквозят обида и злость - вот только на кого?
   - Только что. Я еще на службе. Как она умудрилась?
   - Сама не понимаю, - Юлла вдруг всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. Леден всегда восхищался ею, безгранично уважал за мужество, целеустремленность и работоспособность. Имири была ее единственной слабостью - и не постеснялась этим бессовестно воспользоваться.
   - И что ты думаешь делать?
   - А что я могу сделать, - Юлла вздохнула и шмыгнула носом. - Приказ подписан, отменять его никто не будет. Есть только один способ... - она замолчала. Леден насторожился - судя по интонации и неловкой паузе, ей явно самой не нравилось то, что она собиралась сказать.
   - Продолжай.
   - Ты, как командир гарнизона... - Юлла приглушенно высморкалась, помолчала и с видимым усилием продолжила: - Можешь написать рапорт о том, что тебя не устраивает данный солдат, и ты просишь заменить его.
   Леден задержал дыхание и медленно выдохнул. Не подобает командиру гарнизона неприлично ругаться в беседе с министром, да еще и женщиной. Но очень хочется.
   - То есть ты предлагаешь мне... оклеветать и опозорить твою родную дочь?..
   - Ну почему сразу оклеветать, - забормотала Юлла. - Во-первых, ты еще не знаешь, какой из нее выйдет солдат. А может, она и вправду...
   - Ты сама в это не веришь, и не говори ерунды, - ровным голосом перебил ее Леден.
   - Ну хорошо, не верю... Но все-таки... Ты же можешь написать, что для нее условия службы в Дрейендале являются слишком тяжелыми, и ты опасаешься за ее здоровье, и что-нибудь в таком роде...
   - Юлла, - Леден обреченно вздохнул, - ну возьми ты себя в руки. Не неси такую откровенную чушь. Ты не хуже меня знаешь, что все новобранцы проходят врачебное освидетельствование, и ее никто не допустил бы до службы в принципе, если бы...
   - Я поняла, - сухо перебила его Юлла. - Но и ты... надеюсь, понял.
   - Это приказ? - осведомился Леден. Голосом его можно было заморозить воду в небольшом озере до самого дна.
   - Какой еще приказ, - не менее холодно отозвалась Юлла. - Я - всего лишь министр водной энергетики. Как я могу отдавать вам приказы, капитан Княжеской Стражи Свартстайн...
   - Юлла, - Леден попытался смягчить интонации, но поздно: сухой щелчок в динамике устройства ознаменовал завершение тяжелого разговора.
   - Так вас и разэтак обеих, - простонал капитан. Ругаться непотребными словами ему больше не хотелось. Хотелось... непонятно чего, возможно, что-нибудь швырнуть и разбить о стену. Однако привычным волевым усилием Леден подавил этот неуместный всплеск эмоций. Сунув коннектор в карман, он тяжело поднялся из-за стола, с отвращением глянув на так и не разобранную стопку сегодняшней корреспонденции. Ну что ж, придется завтра прийти пораньше. Точнее, уже сегодня: мельком глянув на часы, он с удивлением отметил, что время перевалило за полночь.
   Выйдя из дверей караулки в пахнущую дождем и цветами безлунную ночь, Леден остановился и медленно вдохнул полной грудью. Уже три года климат на планете постепенно восстанавливался, и ночи в середине последнего месяца весны вновь стали теплыми, и так же, как и пару десятков лет назад, в это время вдоль улицы деревни пышно цвели кусты акара. Их крупные белые соцветия, напоминающие шапки мыльной пены, испускали от заката до восхода солнца тонкий, слегка кружащий голову аромат. Эти кустарники не были "уроженцами" Дрейендаля. Кто-то из ученых когда-то давно привез саженцы со своей родины. Орсо говорил, что у них в Катрии растут такие...
   Леден потряс головой и зашагал по единственной улице к своему дому.
  
   Поселок ученых Дрейендаль состоял из двух десятков домов, из которых два были двухэтажными многоквартирными общежитиями - в них жили временные сотрудники Лабораторий и стражники-контрактники. Число жителей колебалось от семидесяти до восьмидесяти. Основой существования поселка являлось, естественно, отделение Лабораторий - приземистое двухэтажное строение, к которому сбегала по пологому склону холма единственная улица. Караульное здание располагалось под боком у Лабораторий, как оруженосец, тенью следующий за рыцарем.
   Когда-то давно, когда Леден только приехал в Дрейендаль, его дом был крайним на улице, но за прошедшие годы поселок разросся, карабкаясь все выше на склон. Для новых постоянных служащих построили еще шесть домов - одноэтажных, предельно простой конструкции, и теперь дом капитана располагался в середине короткой улицы. Сотрудники Лабораторий часто приезжали с супругами (только семьи с детьми сюда не брали, потому что для детей тут не было совершенно никаких условий). Члены семей служащих занимались вспомогательными работами: готовили пищу, следили за чистотой на улицах, чинили утварь и одежду. Все здесь были при деле. Единственным зданием, не имевшим отношения к работе, была библиотека, при необходимости превращавшаяся и в клуб, и в кинотеатр. Словом, жизнь в деревне имела явный оттенок некоего самоотречения, отшельничества и аскетизма. Ледену она подходила как нельзя лучше.
   Капитан неторопливо шел по дороге к своему дому, устало планируя свои действия на ближайшие полчаса: принять душ. Включить приемник энергии. Включить насос и долить воды в бак-нагреватель. Вскипятить чаю... Нет, чаю не надо. Сил уже нет...
   - Ты бы уж остался спать за столом в кабинете, - прозвучал совсем рядом, в темноте слева от дороги, голос, нарочито ворчливые интонации которого неудачно маскировали беспокойство и сочувствие. - Скоро все равно обратно идти, - Леден обернулся. В проходе между кустами акара сверкнули две белые искры зрачков.
   - А если меня удар хватит с перепугу? Может, не стоило бы так на уставших людей в темноте из кустов наскакивать?
   - Тебя - удар? От испуга? Да тебя ударом камня из-за кустов не пришибешь, - усмехнулся Астри, выходя на дорогу. - Ты у нас практически бессмертный. Если только сам себя не уморишь своими бумагами.
   - Это не мои бумаги, - вздохнул Леден. - А вообще... ты прав. Если меня что-то и доведет до лечебницы, то это всяческие бумажки, - и он пересказал своему заместителю содержание полученного письма и разговора с Юллой.
   - Ну дела, - вздохнул Астри. - Ну, д-д-дамы, - судя по интонациям, он хотел употребить какое-то другое слово, но сдержался. - И что ты думаешь делать?
   - А ничего, - пожал плечами Леден. - Пусть приедет, посмотрю на нее, там уж решу. Учитывая то, что я о ней знаю, она и сама может подарить мне прекрасный повод для того, чтобы отослать ее подальше...
   - Ну, не скажи, - возразил Астри. - Я кое-что слышал о ней от преподавателей. С дисциплиной у нее все отлично - когда она знает, чего хочет. Очень целеустремленная и неглупая девчонка. Пожалуй, далеко пойдет.
   - Я бы предпочел, чтобы она пошла уже прямо сейчас... и как можно дальше от меня, - пробурчал Леден. - Но деваться нам все равно некуда. Ждем новую головную боль. Будем решать проблемы по мере поступления. Пойду спать... А ты чего тут бродишь посреди ночи? - спохватился он.
   - Вообще-то я здесь живу, если ты не забыл, - усмехнулся Астри, оглянувшись на виднеющуюся между зарослями кустарников стену дома. - И я уже спал. Проснулся, глянул в окно - над дверью караулки еще фонарь горит. Ну, думаю, мой полоумный начальник напрочь забыл дорогу домой. Собирался пойти и выгнать тебя из кабинета, выхожу из дома, а тут ты по улице идешь, пошатываясь...
   - Ничего я не пошатывался! - возмутился Леден. - И вообще... Я не нуждаюсь в том, чтобы мне указывали, как, когда и сколько работать, - сухо добавил он.
   - Если я говорю - пошатывался, значит, пошатывался, со стороны виднее, - не терпящим возражений тоном заявил Астри, как обычно, начисто проигнорировав внезапно прорезавшиеся в голосе Ледена командирские интонации. - А теперь марш спать!
   - Ночной командующий гарнизоном, - хмыкнул Леден, но приказа тем не менее послушался.
  
   Астри был первым из Глаз Воды, кто прибыл в Дрейендаль через пару месяцев после того, как сам Леден узнал, что он - не только капитан Стражи, но и Ныряльщик, которому предстоит стать командиром нового отряда защитников Барьера. Витт, молодой и неопытный Ключник, сам до сих пор толком не освоившийся со своей новой ролью, научил Ледена пересекать Барьер, снабдил запасом камней-ключей и удалился куда-то в горы, отделавшись туманным обещанием как-нибудь заглянуть. Леден, который был в первую очередь солдатом, воспринял новые обязанности так же буквально и прямолинейно, как и свои основные: ему поручена охрана Барьера, значит, задача Ледена как командира - наилучшим образом подготовить бойцов.
   Астри не был солдатом, но ему волей-неволей пришлось стать им: Леден сразу же крайне низко оценил боевой потенциал нового Ныряльщика и взял того в оборот: Астри, ученый и водно-энергетический маг, был в то время типичным "лабораторным червем": худой, сутулый, близорукий, задыхающийся и хватающийся за грудь после подъема по любому мало-мальски крутому склону. В первые месяцы обучения новобранец просто возненавидел командира: не привыкший щадить себя Леден, казалось, не умел щадить и окружающих. Не единожды Астри мысленно проклинал свою судьбу, сделавшую его рабом Алого Глаза и этого полусумасшедшего вояки. Но однажды во время тренировочного боя на мечах сбитый с ног и обезоруженный Леден неожиданно улыбнулся и, глядя снизу вверх в усталое и сосредоточенное лицо ученика, произнес:
   - Теперь я за тебя спокоен.
   И что-то в его взгляде заставило Астри смутиться, отступить, пряча взгляд с чувством странной неловкости, словно он стал свидетелем чего-то сокровенного, не предназначенного для его глаз. Суровый бесчувственный кремень Свартстайн вдруг оказался живым человеком, которого Астри на миг разглядел сквозь прорези железной маски.
   Таким странным, непостижимым для обычных людей образом проявлялась любовь Ледена к своим ученикам. Как командир он чувствовал ответственность за любого из них. Нет, он не боялся за них - чувство страха было ему непонятно; в его случае страх заменяло чувство, что он не способен в данный момент всё контролировать. Также нельзя было сказать, что он переживает за своих подчиненных - пустые переживания он полагал нерациональными, а единственной формой заботы считал такую подготовку своих людей ко всем возможным угрозам, чтобы ни единая случайность, ни малейшее изменение ситуации не были для них неожиданными и поэтому не представляли опасности.
   Неудивительно, что при таком подходе к обучению Леден поначалу казался новобранцам не просто суровым, но даже жестоким командиром: в любом виде подготовки, будь то дополнительные теоретические занятия по боевой магии или марш-броски по окрестным холмам с полной выкладкой, он не давал никому ни малейшей поблажки, выжимая из подчиненных тот максимум, на который они были способны, и заставляя чуть-чуть перейти за грань собственных возможностей. Каждый, кто прошел его школу, мог бы сказать о нем одно и то же: вначале его все ненавидели и боялись, а потом, видя свой головокружительный прогресс, постепенно начинали что-то понимать и проникались к наставнику все большим уважением: тот самый порог возможностей, которого он заставлял достигать, раз за разом ставя ученика практически на грань выживания, был у каждого свой, и безусловным талантом Ледена было умение безошибочно определять его.
   И в жизни каждого из солдат и Ныряльщиков неминуемо наступал тот день, когда учитель, глядя на ученика неожиданно потеплевшими глазами, говорил: "Теперь я за тебя спокоен".
   Итак, Астри был первым, кого Леден из хилого и сгорбленного кабинетного ученого превратил в сильного и умелого бойца. И он же, Астри, был первым, кто смог достучаться до того Ледена, который был надежно укрыт за стальными доспехами хладнокровного и бесчувственного солдата. После отъезда Орсо Леден, поймав себя на слабости - крохотной, совсем незаметной для других, но для него самого подобной зияющему пролому в крепостной стене, строго-настрого запретил себе хоть сколько-то близко сходиться с людьми. Он предпочитал не знать, что огорчает и радует, что гнетет и вдохновляет тех, кого он часами гонял по холмам, без особого напряжения следуя за ними и слушая их хриплое дыхание; тех, кого раз за разом, не щадя, швырял на упругое покрытие тренировочного зала одним из своих фирменных приемов, научить блокировать которые он не спешил, подталкивая ученика к поиску самостоятельных решений.
   Естественно, такое отношение не способствовало созданию однозначно благоприятного впечатления о командире. И если бы не очевидная эффективность его методов, Ледена, скорее всего, крепко невзлюбили бы в Дрейендале. А так... Все переглядывались за его спиной, возводили глаза к небу, пожимали плечами и... с нетерпением ждали следующего урока - нового часа, полного страданий, дикого напряжения и унижений, после окончания которого чуть ли не по стеночке ковыляешь домой, но при этом почему-то чувствуешь, как сердце переполняет гордость, а за спиной разворачиваются крылья...
   Астри, прожив в Дрейендале полгода, пообщавшись со старожилами и сопоставив услышанное от них с собственными наблюдениями, сделал свои выводы о личности капитана и просто начал вести себя с ним так, как с любым обычным сослуживцем: невзначай интересовался, как дела, мельком упоминал о чем-то интересном, что услышал или прочитал, небольшими порциями выдавал информацию о себе. Не навязывал свое общество, но и не избегал компании командира во внеслужебное время. Делал он все это настолько непринужденно и тактично, что Леден даже сначала не заметил, что против него ведется масштабная и до мелочей продуманная кампания по разрушению его образа угрюмого одиночки. И однажды, поймав себя на том, что не может сосредоточиться на чтении какого-то важного и срочного документа, потому что, видите ли, этот паршивец Астри уже полчаса как должен был вернуться с патрулирования! - Леден осознал, что, сам того не заметив, снова попался в ловушку простых человеческих эмоций. Он позволил себе привязаться к другому человеку. Снова позволил себе считать кого-то своим другом.
   Радовало в этой ситуации только одно: в отличие от Орсо, Астри, как Глаз Воды и Ныряльщик, не имел права никуда уехать, да и желания покидать Дрейендаль он в общем-то не имел. Он так же, как и Леден, искренне полюбил эту неприветливую и прекрасную землю, нисколько не тяготился уединенностью и оторванностью от цивилизации, не искал богатства или карьерного роста. И именно то, что Астри оказался настолько близок Ледену по духу, больше всего настораживало капитана. Он не раз задумывался о том, что же сделало его самого таким нелюдимым и жестким в общении. Ведь изначально, в детстве, он был самым обычным ребенком: дружил с мальчишками, бегал за девчонками, дрался и мирился, участвовал во всех развлечениях и шалостях, был своим в компании сверстников и сам считал этих ребят своими. Так что же изменилось? И когда? Леден сам не заметил, как оборвал все старые связи и постепенно выстроил вокруг себя невидимую стену, не допуская образования новых. И вот теперь он обнаружил в этой стене, которую уже привык считать неразрушимой, вначале небольшую трещину, а теперь - уже, похоже, зияющий пролом.
   Не означает ли это, что Астри появился в Дрейендале неспроста?
   - Это ведь только на пользу делу, - как-то раз сказал он Ледену. - Люди и так со временем понимают, что ты хороший человек. Да, да, не качай ты головой, так и есть... За тобой тут любой в огонь шагнет. Разве было бы так, если бы они считали иначе? Но все же... На то, чтобы разобраться в тебе, они тратят силы и энергию, которые могли бы использовать вместо этого на обучение. Понимаешь?
   Леден усмехнулся и ничего не ответил. Ловкий ход, друг мой... Ты слишком хорошо меня изучил. Да, для меня дело превыше всего. И вот, значит, как ты решил попытаться примирить меня с моей собственной слабостью...
   Возможно, что-то после этого и изменилось в отношении подопечных к наставнику. Леден по-прежнему старался концентрироваться только на работе, привнеся в процесс обучения одно-единственное новшество - теперь он больше разговаривал со своими учениками. Исключительно по рабочим вопросам, нет-нет, никакой пустой болтовни. Но и по интонациям, и по своевременности выданных скупых пояснений умные люди многое могли понять...
   Контроль. Залог спокойствия и уверенности. Это у обычных людей - любовь, сопереживание, беспокойство за ближнего. Страх и радость, боль и надежда. А Леден верил в контроль. Эмоции ненадежны, они мешают сконцентрироваться на задаче, рассеивают внимание, затрудняют принятие верных решений. А максимально полный, постоянный, всеобъемлющий контроль - основа безопасности тех, кого Леден, не будь он Леденом, безусловно, мог бы назвать близкими и дорогими ему людьми.
   Три года назад капитан оказался в ситуации, контролировать которую он попросту не имел возможности. Он был уверен, что его люди достаточно подготовлены к возможным столкновениям с Чужаками, и давно уже не испытывал беспокойства, когда кто-то из Ныряльщиков отправлялся за Барьер. Но вот узнать о том, что основная угроза - это вовсе не нападения призрачных воинов, хотя и плохо различимых глазом, но все же видимых, осязаемых - и уязвимых для оружия и магии, оказалось для него равносильным предательскому удару под колени.
   По эту сторону Барьера до сих пор не было известно о случаях смертей людей от обескровливания. Но это отнюдь не означало, что таких случаев не было. Все-таки контакты между командами Ныряльщиков были не налажены, обмен информацией осуществлялся только через министерство, которое чересчур скупо делилось ею, опасаясь непонятно чего. Только много позже Леден узнал, какое давление испытывают слуги Белой и Красной Лун со стороны своих хозяев...
   А уж надеяться, что такие случаи не начнут происходить в дальнейшем...
   Капитан никогда не полагался на расплывчатые утверждения вроде "все так говорят" или "никто о таком не слышал". Тщательная проверка информации была частью его безупречной системы контроля. И вот эта система дала сбой.
   Глядя в застывшие лица подчиненных, на которых читался один для всех вопрос: "Что нам делать, командир?", Леден впервые в жизни отчетливо понял, до глубины души прочувствовал, что означает слово "страх".
   Он не может защитить их. Он не может контролировать ситуацию.
   Для чего он тогда вообще нужен?..
   Буквально через пару месяцев решение, казалось, было найдено: пришелица из-за Барьера, которая стала ученицей его старого друга Орсо и получила некую непостижимую силу не только от Луны, но и от Солнца и даже от Земли, уничтожила того, кто был ответственен за смерти людей и угрожал существованию самого их мира. Ледену стало легче, хотя и ненамного: ситуация по-прежнему ни в малейшей степени не поддавалась его контролю, однако, казалось, стабилизировалась сама собой.
   Климат начал улучшаться. Давно уже витавшая в воздухе планеты тревога, которая в последние годы имела отчетливые привкусы паники и обреченности, сменилась ошеломленным недоверием, робкой надеждой и наконец - всеобщим ликованием. Люди возвращались на покинутые территории, отстраивали брошенные города, восстанавливали земледелие. Через два года после получения радостной вести впервые за последние пятнадцать лет рождаемость в королевстве превысила смертность. Люди перестали бояться будущего.
   ...А потом случилось это письмо. И Леден снова вспомнил, каково это - ощущать страх. Сковывающий, как лед, испепеляющий, как поток лавы.
   Ничего не закончено...
   И закончится ли когда-нибудь вообще?..
  
   Леден не был бы Леденом, если бы полученный удар надолго вывел его из строя. Пара дней на размышления - и готов скорректированный график тренировок, дополнительных занятий и дежурств. Основным изменением в последнем было то, что Леден чуть ли не в два раза увеличил количество собственных выходов на патрулирование.
   Астри, увидев этот график, витиевато выругался и отправился на поиски его составителя. Долго искать не пришлось: как обычно в минуты душевных смятений, капитан нашел убежище в тренировочном зале. Леден, который с давних пор "коллекционировал" все известные системы ведения боя без применения оружия, отрабатывал на упругом покрытии зала падения с кувырком назад. Астри некоторое время постоял у стены, сложив руки на груди и наблюдая, как капитан, одетый в черные свободные штаны и рубаху, раз за разом с гулким звуком падает на пружинящие квадратные плиты пола.
   - Надеешься, от ударов прояснится в голове? - наконец Астри надоело ждать, пока капитан соизволит обратить на него внимание. Леден молниеносно обернулся на голос.
   - Привет, - буркнул он и снова отвернулся, поправляя пояс. Он явно был недоволен, что заместитель прервал его тренировку - точнее, нарушил уединение.
   - Я тут посмотрел график на следующие десять дней, - без предисловий начал Астри. - Знаешь, что я тебе скажу? Ты - жалкий старый паникёр, вот ты кто.
   Леден неуловимым движением оказался прямо перед Астри. Два белых слепящих луча вырвались из его глазниц, яростно полыхнули, на мгновение осветив полутемный зал... и сжались, словно втянулись сами в себя, столкнувшись с точно такими же, ничем не уступающими по силе. Кто-то другой приготовился бы как минимум отправиться в нокаут - но Астри даже не моргнул.
   - Нечего сверкать на меня глазами, - хмуро сказал он. - Ты не хуже меня знаешь, на что ты имеешь право, а на что - нет. Так вот, рисковать собой больше необходимого минимума ты права не имеешь.
   Несгибаемый капитан проиграл своему заместителю поединок взглядов. Отвернулся. Сгорбился, снова завозился с узлом пояса.
   - Вами рисковать я, значит, имею полное право... - ровным голосом произнес он, подняв взгляд куда-то на стену, увешанную плакатами с изображением основных стоек и атак.
   - Свартстайн, - устало сказал Астри. - Старый ты пень. Знал бы ты, как ты меня бесишь. А ну-ка пойдем, - он скинул плащ, разулся у края упругого покрытия пола, снял и положил у стены перевязь с мечом и прошел в центр зала. Сделал несколько разогревающих движений, попрыгал на месте, размял кисти и колени. Леден молча искоса наблюдал за ним.
   - Прошу, - усмехнулся Астри, кланяясь согласно этикету. Леден шагнул к нему, в глазах мелькнули белые искорки.
   - Какая система? - спросил он, кланяясь в ответ и принимая боевую стойку.
   - Без системы, - Астри тоже встал в стойку, упруго покачался на полусогнутых ногах. - Бой на смекалку. Допустимо всё, что в голову придет. И горе тому, кто не угадает, что задумал противник!
   Леден довольно улыбнулся... и внезапно, без малейшего промедления атаковал.
   Через полтора часа оба, взмокшие и встрепанные, сидели в тренерской и залечивали кровоподтеки и ссадины. Бой закончился вничью - Астри выложился по полной, понимая, что победа в данном случае ничуть не улучшит душевное состояние капитана, скорее наоборот. И теперь у заместителя командира болело всё. Абсолютно всё.
   Леден слегка виновато поглядывал на подчиненного - самому-то ему, естественно, досталось намного меньше, на то он и боевой инструктор с почти двадцатилетним стажем. Астри морщился, когда лечащее заклинание касалось очередной ссадины, стягивая кожу и вызывая мгновенный приток крови, демонстративно охал и шепотом ругался, но в глубине души был абсолютно доволен результатами схватки.
   - А пара приемов была мне незнакома, - заметил он, выворачивая руку под немыслимым углом, чтобы осмотреть локоть. - Ты их не показывал.
   - Но ты же выкрутился, - рассеянно отозвался Леден, разглядывая продолговатый кровоподтек на предплечье. - Одну атаку вообще в зародыше подавил.
   Астри опустил голову, сделав вид, что проверяет подвижность шейных позвонков, а на самом деле пряча торжествующую улыбку.
   - Ну вот, я снова цел, - удовлетворенно кивнув, он ликвидировал зеленоватый шарик заклинания и распрямился, потерев поясницу, - а теперь, командир, пойдем в твой кабинет корректировать график. Пока его еще кто-нибудь не увидел.
   Леден быстро глянул на него и ничего не возразил.
  

***

   Трое новобранцев застыли, вытянувшись в струнку, у двери в кабинете капитана. Сам Леден стоял за своим столом, скрестив руки на груди и привалившись к стене, и хмуро разглядывал их сосредоточенные и слегка испуганные лица.
   Глянув в лежащий перед ним листок, он прочитал:
   - Имири Тарос!
   - Я! - ответила единственная девушка из вновь прибывших. Капитан поднял взгляд от листка и с любопытством оглядел дочь министра Юллы.
   Небольшого роста... Совсем маленькая, если быть точнее. Капитану едва ли по плечо. Фигура крепко сбитая - сразу видно, занятия по физподготовке студенткой не пропускала. Круглое лицо со слегка выступающим упрямым подбородком, жесткие фиолетовые глаза. И асимметрично подстриженные пепельные волосы, отдельные пряди падающей на левый глаз челки выкрашены лиловой и голубой краской.
   - Так, - сказал Леден. - Мы, конечно, всего-навсего Стража, а не армия. И тем не менее... Требования к внешнему виду служащих короны нас тоже касаются. Уж не знаю, почему тебя об этом не предупредили в Реттене, но цветные волосы - убрать. И челку укоротить или еще каким-то образом прибрать, чтобы не падала на глаза.
   - Слушаюсь, - тихо, но твердо отозвалась Имири Тарос.
   На самом деле капитану было абсолютно наплевать, какого цвета волосы у его подчиненных. Пусть бы всеми цветами радуги раскрашивались, лишь бы выполняли всё, что от них требуется, на службе и на тренировках. Но в данном случае он посчитал правильным и необходимым напомнить юной бунтарке, что здесь не место для проявлений строптивого и вольнолюбивого характера. Однако судя по выражению лица девушки, она была скорее довольна полученным распоряжением.
   - Растар Найнен, - глянув в листок, капитан назвал следующее имя.
   - Я, - отозвался высокий худощавый парень с коротко стриженными темно-рыжими волосами, бледным веснушчатым лицом и синими глазами. Леден наметанным взглядом оценил подготовку новобранца: не мечник, не стрелок, скорее - боевой маг. Ну что ж, придется ему попотеть в зале тренировок и на стрельбище...
   - Юсси Хейелл.
   - Я, - светловолосый северянин, ростом ниже Растара и выше Имири, острый взгляд светлых льдисто-голубых глаз, жесткий изгиб тонких губ. Развитая мускулатура - синяя униформа, выданная по росту и размеру, тесновата в плечах. Предпочитает тяжелое оружие, скорее всего двуручные мечи. С силой всё отлично. А вот с выносливостью дела явно обстоят похуже. Значит, его ареной боли станут окрестные холмы на марш-бросках.
   - Идите в комнату отдыха, она в конце коридора. За вами придет лейтенант Магрус, все расскажет и покажет. Добро пожаловать в Дрейендаль, - сказал Леден таким тоном, что слово "добро" кому угодно в этой фразе показалось бы лишним. - А теперь - свободны.
   Новобранцы четко повернулись на месте и, перестроившись в колонну, направились к выходу.
   - Тарос! - окликнул Леден. Девушка замерла на месте, спина ее напряглась. - Задержись на минуту.
   Имири развернулась и уставилась на капитана. Парни, выходя, украдкой покосились на нее, и это не укрылось от внимания девушки: она чуть заметно досадливо поморщилась и тут же снова приняла суровый и независимый вид.
   - Садись, - сказал Леден, указывая ей на стул перед своим столом, и сам первым уселся на свое место и положил на столешницу сцепленные в замок руки.
   Имири, двигаясь немного скованно, обошла стул и села. Глянула исподлобья, недовольно и недоверчиво.
   - Со мной связывалась твоя мать, - без предисловий начал Леден, внимательно наблюдая за реакцией Имири. Дернулась, а как же... Затравленный взгляд сверкнул расколотыми аметистами. В глазах - вопрос. И мольба. Ох, Юлла, да чтоб тебя...
   Леден откинулся на спинку стула. Имири еле слышно вздохнула, губы сжались в линию.
   - Чего испугалась? - усмехнулся капитан. - Насколько я о тебе наслышан, ты мало чего боишься в этой жизни. Не боишься довести мать до сердечного приступа, например...
   Имири опустила взгляд и втянула голову в плечи.
   - Ладно, - Леден хлопнул ладонью по столу, от чего девушка вздрогнула и испуганно вскинулась. - Я не собираюсь читать тебе воспитательные проповеди. Я не для того здесь сижу, да и ты не для того прибыла. Но имей в виду: всё, что я о тебе услышал, заставляет меня относиться к тебе с... неким предубеждением. Поэтому поблажек не жди. Спрашивать с тебя буду больше, чем с остальных. Мои офицеры глаз с тебя не спустят. Малейшая провинность, и... - он многозначительно покосился на лежащий перед ним на столе листок с приказом.
   Имири молчала, но Леден заметил, что ледяные аметисты взгляда немного подтаяли. Стиснутые руки расслабились, напряженные плечи опустились. Поняв, что капитан не собирается подыгрывать матери, девушка почувствовала себя в большей безопасности, чем пятью минутами ранее, даже несмотря на то, что ей практически прямым текстом пообещали превратить ее жизнь в кошмар.
   - Иди, - сказал Леден. - Лейтенант скоро придет за вами. Не заставляй его ждать.
   Имири торопливо поднялась и выскользнула в коридор.
  
   - Ну что? Ты придумал, что делать?
   Вызов от Юллы не заставил себя ждать. Прежде чем ответить, Леден отключил передачу видеосигнала. Нечего ей видеть выражение его лица при этом разговоре...
   - Да. Придумал. Буду делать из твоей дочери настоящего бойца.
   - Л... Леден! - Юлла, судя по отдалившемуся звуку, чуть не выронила коннектор. - Ты... Ты что?..
   - А что? - невозмутимо переспросил Леден. - Я - служащий короны. И я собираюсь выполнять свои обязанности надлежащим образом. Приказом Командующего Княжеской Стражей к моему отряду прикомандированы трое новобранцев. И я должен за пять лет вырастить из них достойных стражников для службы в любой точке страны. В том числе и из твоей дочери. Ты сама государственная служащая. И ты меня прекрасно понимаешь.
   - Понимаю, - сухо ответила Юлла. - А вот ты меня не понимаешь. И не поймешь. Тебе-то ни разу в жизни, наверно, не приходилось всерьез из-за кого-то переживать...
   Да, это был удар в спину, нечестный прием, но... Юлла не знала об этом. Никто в целом свете, кроме, пожалуй, Астри, не знал и не мог знать об этом. Поэтому Леден просто спокойно ответил:
   - Я сам присмотрю за ней. И... я учел твое пожелание. Если она даст мне хотя бы малейший повод - отошлю ее назад.
   Он искренне надеялся, что Имири поняла его намек - и повода не предоставит.
  

***

   - Э...эй! Ты чего? Ты как?
   Голос сурового северянина предательски дрожал. Юсси стоял на коленях возле Имири, которая сидела у стены тренировочного зала, скорчившись и обхватив живот руками. Пепельные волосы выбились из "хвоста" и скрывали лицо. Имири тяжело дышала, задерживая дыхание перед каждым выдохом.
   - Так, - сказал Леден, подходя ближе. Упругое покрытие пола скрадывало звук шагов, и Юсси, дернувшись от неожиданности, едва не завалился на спину, но мгновенно перегруппировался, вскочил на ноги и обернулся. Леден мельком отметил, что координация у парня далека от идеала. Надо добавить пару упражнений...
   - Она... ей что-то плохо, - пролепетал Юсси, одновременно вытягиваясь по стойке "смирно" и пытаясь коситься на напарницу.
   - Нормально, - глухо проговорила Имири, поднимая голову. Глаза из-под слипшейся от пота челки блеснули осколками мутного фиолетового льда. - Просто... перестаралась немного.
   Леден опустился рядом с ней на пол, взял за запястье левой руки. Быстро глянул на Юсси.
   - Что вы тут вытворяли?
   - Да ничего особенного... Она попросила помочь ей отработать пару приемов. Сказала - не жалеть... Мы с час позанимались. А потом она... дошла до стенки и...
   Имири яростно глянула на него, заставив испуганно замолчать.
   Леден медленно выдохнул.
   - Сходи за Тессом, - бросил он Юсси. Тот молниеносно скрылся за дверью, забыв даже обуться.
   - Не... надо врача... - выдохнула Имири, пытаясь подняться.
   - Тихо! - рявкнул Леден. - Не двигаться!
   Имири откинулась на стену и закусила губу.
   - Я все, конечно, понимаю, - голосом, от которого даже у давно знавших Ледена офицеров появлялось ощущение горсти снега за шиворотом, произнес капитан. - Но я ведь могу списать тебя и по состоянию здоровья...
   - Да у меня же просто... - буркнула Имири и осеклась.
   - А то я не знаю, что у тебя "просто", - Леден усмехнулся, - так и не пытайся равняться с парнями... Хотя бы эти три-четыре дня в месяц. Не потеряешь ты своих лидерских позиций. В остальные дни отыграешься по полной.
   Имири недоверчиво глянула в лицо капитана - и немного расслабилась, неуверенно улыбнулась и смущенно отвела взгляд.
   - Для того я Юсси за Тессом и послал, - Леден улыбнулся одним уголком губ, - не при нем же... раскрывать твои секреты.
   - Спасибо, - Имири посмотрела на капитана с обожанием. Ну вот. Стоит только начать вести себя чуть менее жестко...
   - Тессу всё объяснишь. На то он и врач, - Леден поднялся на ноги. - Юсси я отошлю. От завтрашней тренировки освобождаю. Приказ, - добавил он, заметив, что Имири вскинулась и хотела что-то возразить. - Не гарнизон, а прибежище скорбных головою, - пробурчал капитан, выходя в коридор.
  

***

   Со дня прибытия троицы новобранцев прошло четыре месяца. Официально стажировка длилась полгода, но по решению командира гарнизона стажеров можно было допустить к самостоятельному несению службы и раньше, если они были достаточно подготовлены. И Леден склонялся к тому, чтобы в данном случае воспользоваться такой возможностью. Личный состав гарнизона на данный момент насчитывал всего двадцать два человека, включая самого Ледена - десять офицеров и двенадцать солдат. Наряд стражи в деревне состоял из двоих человек в две смены, да и это, по сути, было совершенно необязательно, потому что нарушений порядка или каких-то требующих вмешательства Стражи ситуаций за все годы, сколько Леден прожил здесь, в поселке не возникало ни разу. Мелкие скандалы и стычки, конечно, время от времени случались - все же живые люди, у кого-то в здешней глуши и изоляции могли сдать нервы - но они никогда не выходили за рамки словесных перепалок.
   А вот для патрулирования источников по-хорошему нужно было бы иметь в распоряжении побольше людей. Под охраной гарнизона находились два скопления, одно из которых было расположено на приличном удалении от второго, и источники были разбросаны на большом расстоянии друг от друга. Поэтому смены патрулей на втором, дальнем скоплении были суточные и включали минимум троих человек. Так что составить график патрулирования так, чтобы дать каждому из стражников достаточное время для отдыха между дежурствами, при таком составе гарнизона было непросто. Капитан рассчитывал, приняв у новичков экзамены и допустив к самостоятельной работе, для начала ставить их в дежурства по поселку, где от них не требовалось бы особых умений, и продолжать занятия и тренировки с ними до тех пор, пока он не станет уверен в них до той степени, чтобы взять в патруль к источникам.
   От Имири оказалось неожиданно много пользы - в плане повышения интенсивности подготовки новобранцев. Стремясь проявить себя с самой лучшей стороны, она взялась за учебу и тренировки с бешеным энтузиазмом и неожиданно задала такой темп своим товарищам, что они, стараясь не дать превзойти себя какой-то девчонке, тоже прогрессировали ускоренными темпами. К слову сказать, поведение Имири было все три месяца просто безупречным, ни единого повода для замечаний она не дала, разве что иногда, со всем своим юношеским азартом стремясь кому-то что-то доказать, изрядно перегибала палку - вот как сегодня. Наставники всё пытались довести до ее сознания, что если палку как следует перегнуть, то она, скорее всего, сломается или как минимум спружинит и прилетит в лоб... пока безуспешно. И это было единственным, по мнению Ледена, реально слабым местом Имири. Такие ее горячность и безрассудность были опасны, они практически лишали возможности контролировать ситуацию, если Имири будет непосредственной участницей происходящего. И именно поэтому, несмотря на то, что Леден считал именно ее наиболее подготовленной из всех троих, она была бы последним кандидатом в списке на досрочное прохождение квалификационных испытаний, если бы капитан решил принимать у них экзамены по очереди. Но он прекрасно понимал, что в данном случае это будет серьезной ошибкой, и только досадовал, что из-за этой упрямицы придется чуть дольше ждать пополнения личного состава.
   Надо бы напустить на нее Астри, подумал Леден, этот старый интриган точно придумает, как ее перевоспитать. Только вот как это сделать? Формально Астри не имел отношения к Страже и практически не имел точек соприкосновения с троими стажерами. Ввести дополнительный курс водной магии, что ли? А это мысль... Им точно не повредит. Пусть получше узнают, с чем им придется иметь дело.
   Леден, который уже отправился было домой после вечернего развода караула, развернулся и пошел назад, решив по возможности разыскать Астри, если он еще на месте - рабочий день закончился пару часов назад. Астри обнаружился, что в последнее время уже стало привычным, в кабинете самого Ледена. Заместитель командира лежал на скамье у стены, сложив руки на груди и глядя в потолок.
   - А ты чего домой не идешь? - вместо приветствия поинтересовался Леден.
   - А, привет, - отозвался Астри, садясь на скамье. И по этому "а", прозвучавшему перед обычным "привет", Леден безошибочно определил, что его напарник пребывает в растрепанных чувствах. Наверняка недавно имел место один из неких периодических разговоров по коннектору, о предыстории и последствиях которых капитан знал, но ни за что на свете не стал бы упоминать вслух.
   - Что-то я давно тебя в такру не обыгрывал, - сказал Леден, проходя к столу и усаживаясь на свое место. - Так что собирайся, и пойдем. Тем более что я тут решил на тебя новые обязанности взвалить. Бесплатно, как обычно. Заодно расскажу, что и как.
   - Тогда тебе придется мне проиграть, - ехидно заметил Астри. - Чтобы я согласился на бесплатную работу, меня нужно как-то подкупить, хотя бы и нематериально.
   - А свейнское? - невозмутимо отпарировал капитан.
   - Что-то мне подсказывает, что не выпью я столько свейнского, чтобы компенсировать сверхнормативные мучения, которые ты мне приготовил, - хмыкнул Астри. - Небось дополнительные занятия с твоими лягушатами, а?
   - Какой ты догадливый, - Леден развел руками. - Прямо придушить охота...
   - А что тут догадываться? Ты хочешь, чтобы я их рассмотрел поближе. И дал свои рекомендации.
   - Нет, ты точно нечисть какая-то. Арестовать тебя, что ли? И сдать на опыты.
   - Ага, мне же самому, в Лаборатории... Пошли уже, лягушачий дрессировщик! - Астри явно приободрился, встал со скамьи и шагнул к двери, нетерпеливо оглянувшись через плечо на хозяина кабинета. Леден последовал за ним, старательно пряча улыбку.
  
   В отличие от большинства жилищ стражников и ученых в деревне, явно имевших статус временных пристанищ, дом Ледена изнутри выглядел не как казарма или комната в общежитии, а как особняк зажиточного горожанина. Те, кому выпадала честь переступить порог жилища командира гарнизона (а было таких за все годы очень немного), при первом визите обязательно застывали на месте, изумленно оглядываясь по сторонам.
   Жилище Ледена Свартстайна впечатляло. Мягко говоря.
   Вот уже много лет большую часть своего из года в год увеличивающегося жалованья капитан тратил на обустройство дома. По мере возможности он заказывал и привозил из города нужные материалы и постепенно полностью переделал интерьер стандартного двухкомнатного домика под свои вкусы: обшил стены и потолок некрашеным деревом и собственноручно наделал из такого же дерева стеллажей - открытых и с застекленными дверцами, на полках которых теперь размещались его внушительные коллекции.
   Мало кто знал об этом увлечении Ледена. А те, кому доводилось побывать в этом доме, похожем на музей, по личной просьбе хозяина не распространялись за порогом о том, что увидели. Это была тайна капитана - одна из его немногочисленных слабостей, возможно, содержащая в себе источник его силы.
   Леден был страстным коллекционером. Одним богам известно, как он умудрился в этой глуши собрать столько редкостей. Здесь имелись собрание старинных книг - не всех подряд, а содержащих географические карты, где материки и океаны еще имели странные, наполовину выдуманные авторами очертания; небольшая, но очень ценная коллекция алхимической посуды, непонятно каким чудом не побившейся при транспортировке; коллекция пуговиц с военных мундиров разных стран и эпох. Но это всё были небольшие собрания, умещавшиеся в одном шкафу со стеклянными дверцами. А всё остальное пространство комнаты занимали стеллажи с книгами - обычными, не коллекционными - и внушительное собрание спиртных напитков со всего света.
   За стеклами шкафов в свете старомодных светильников загадочно поблескивали пузатые сосуды с напитками пиратов южных морей; плоские, больше похожие на фляжки бутылочки с забористыми настойками, привезенными с Севера; изящные, напоминающие вытянутые шеи грациозных птиц бутылки с лучшими катрийскими винами. При этом надо знать о капитане одну немаловажную вещь: он не любил пить спиртное. В среднем две-три бутылки в год каким-то образом выпивались - за посиделками с Астри, при необходимости предупредить простуду и так далее. Но в остальном внушительная коллекция спиртного была именно коллекцией, а пить капитан предпочитал терпкие и ароматные восточные травяные настои.
   Войдя в гостиную, Леден повернул выключатель, и по стенам в проемах между стеллажами зажглись восемь светильников в виде старинных канделябров с лампами, имитирующими пламя свечей. Оранжевые отсветы заиграли на рядах бутылок всех форм и размеров, расставленных на полках согласно географическому происхождению. Астри, который уже прекрасно ориентировался в этом "музее", прошел прямиком к катрийскому стеллажу и задумчиво уставился на него, уперев руки в бока.
   - Полусухое "Карами" бери, - крикнул хозяин из подсобного помещения, где он возился с приемником энергии и водонагревателем. - То, которое с синей этикеткой.
   - Слушаюсь, - Астри извлек означенную бутылку и прошел с ней в конец ряда стеллажей, где располагались очаг, низкий столик и два кресла. Справа у окна, закрытого тяжелыми малиновыми шторами, стоял еще один стол, на котором несколькими ровными стопками лежали книги и тетради. Астри поставил бутылку на столик и достал с полки слева от очага два бокала.
   - Так, - сказал Леден, выныривая из-за стеллажа с коробкой под мышкой. - Сразу начнем играть или сначала поговорим о делах?
   - Сначала о делах, - Астри рылся на полках в поисках штопора. - Нет, сначала ты мне скажи, куда ты штопор... А-а! Всё, нашел, - он уселся в правое кресло и принялся открывать бутылку. - Сначала о делах, а то ты мне голову заморочишь, и я опять провалю первый ход...
   - Ты его и так провалишь. Ну да ладно. Слушай, дело такое, - и Леден описал заместителю сегодняшний случай в тренировочном зале и свои соображения по этому поводу.
   - Хм, - сказал Астри, задумчиво глядя в бокал. - Курс-то я без проблем напишу. Но вот остальное... Как ты себе представляешь выявление учителем психологических проблем ученика в ходе теоретических занятий по магии? В нудной и пыльной атмосфере кабинета?
   - Я - никак. Именно поэтому и прошу тебя этим заняться. Да и необязательно всё время в кабинете сидеть. Устрой полевую практику. Только осторожно.
   - Да понятно, что осторожно... Ладно, придумаю что-нибудь. И давай уже играть. Чей ход первый?
   Такру, настольная игра, привезенная из далеких восточных земель, представляла собой хитрое сочетание стратегии и головоломки. Задачей игроков было не только предугадать действия соперника, но и придумать для него такие задания, которые вызовут наибольшие сложности при прохождении и заставят терять ходы. Обычно партия длилась двадцать - тридцать часов, и у Ледена с Астри на определение победителя уходило иногда по два месяца. Последняя партия завершилась дней двадцать назад разгромной победой капитана, и теперь Астри жаждал отыграться. Прихлебывая вино и зловеще (как он думал) хихикая, он составлял первую головоломку из игровых карточек. Леден снисходительно наблюдал за ним, вполголоса напевая "Марш идущих на погибель". Астри проворчал, чтобы Леден перестал гудеть, как неисправный насос. Леден прекратил петь и принялся выстукивать ритм упомянутого марша пальцами по столу. Астри сделал вид, что собирается вылить на Ледена содержимое бутылки. "Из жалованья вычту. Ты знаешь, сколько оно стоит?" - невозмутимо осведомился капитан. "Как это, интересно? Ты мне вроде не начальник". "У меня связи в министерстве" - выдал Леден несокрушимый довод. Астри только развел руками. "Ходи уже, а...".
  
   За игрой и полутора бокалами свейнского Астри совершенно оправился от приступа меланхолии, что не могло не радовать капитана. За вышеупомянутыми регулярными разговорами по коннектору крылась невеселая и очень личная история. В университете Астри умудрился всерьез влюбиться в студентку на два года старше себя. Девушка восприняла его наивные, но искренние ухаживания и признания благосклонно, и два года они были вместе - пока она не закончила учебу и не уехала домой, на другой конец княжества. А дальше всё развивалось по классической, в сотнях романов описанной схеме - ежевечерние разговоры по коннектору, текстовые сообщения с содержанием, от которого начинали пылать щеки, борьба с родителями за право поехать на каникулы не домой, а в гости, хотя бы на пару дней... А потом всё плавно сошло на нет. Разговоры становились все короче и реже, сообщения - все суше и деловитее, и наконец примерно через полтора года в разговоре по коннектору (с отключенной передачей видеосигнала, еще бы!) возлюбленная шепотом призналась Астри, что скоро выходит замуж и уезжает в другое княжество - работать по контракту.
   Астри, который давно уже понимал, к чему все идет, довольно искренне поздравил ее и выразил надежду, что уж если не друзьями, то добрыми приятелями они уж точно останутся. Девушка с восторгом согласилась, и вот уже семнадцать лет Астри заочно приятельствовал со своей студенческой любовью, а также с ее мужем и двумя сыновьями, пару-тройку раз в году созванивался с ней, получал и отправлял поздравления со всевозможными праздниками и даже один раз - спустя три года после переезда в Дрейендаль - во время отпуска по настоятельному приглашению всего семейства съездил к ним в гости. Вернувшись, он настолько не походил на себя, что Леден, в жизни свято придерживавшийся принципа "не лезь в душу, если тебя туда не звали", вечером после смены караула просто изловил своего заместителя в коридоре, загнал в свой кабинет и не отставал, пока тот не рассказал, в чем дело. В ход пошла даже припрятанная в капитанском столе фляжка с содержимым одной из его коллекционных бутылок.
   Астри когда-то мельком упоминал о том, что личная жизнь у него в свое время чуть было не сложилась, но все же не сложилась, и вот наконец рассказал немного больше. Признался, что через столько лет уже не думал, что встреча со старой любовью способна выбить его из колеи. Поехал, чтобы наконец-то расставить всё в голове и в сердце по полочкам. А в итоге вышло, что большей глупости он в своей жизни не совершал.
   - Я-то думал, что увижу ее с этими двумя сопляками, с этим ее мужем и уже наконец-то уложится в голове мысль, что тех нас уже давно нет, и вспоминать о них нечего... А тут... ты понимаешь, Леден... да я там сто раз пожалел, что приехал, я проклял всё на свете. Я смотрел на этого типа, как он младшего схватит поперек живота и давай вертеть, а тот пищит и смеется... И думал: а ведь это я должен был быть. Возиться с ее сыновьями. С моими... - Астри замолчал, сухо кашлянул и уставился в пол.
   Леден задумчиво поболтал остатками жидкости во фляжке, затем спрятал ее поглубже в нижний ящик стола, решительно поднялся, шагнул к двери и снял с вешалки плащ.
   - Пошли.
   - Куда? - вскинулся Астри.
   - Ко мне. В караульном здании пить не положено, - пояснил Леден и первым вышел в коридор.
   В ту ночь они, оба не любители спиртного, в самом деле "уговорили" одну из коллекционных бутылок Ледена, засиделись до рассвета, переговорили обо многом, что раньше лишь угадывалось ими друг в друге, молчаливо признавалось закрытой территорией, но так или иначе время от времени всплывало в их взаимодействии. Тогда Леден рассказал Астри об Орсо и признался в своем единственном неизбывном страхе - страхе привязаться, а после - потерять.
   - Понимаю я тебя, Свартстайн, очень хорошо понимаю, - пробормотал Астри, невидящим взглядом уставившись на пляску слабеющих огоньков в очаге.
  

***

   Через десять дней Леден поймал Астри в коридоре, когда тот возвращался с занятий у стажеров.
   - Ну, что скажешь?
   - Пока я могу сказать, что эта девчонка точно может стать следующим министром, - пожал плечами Астри. - Голова у нее работает как надо... А насчет остального - не так быстро. Чтобы тебя расколоть, мне полгода понадобилось. А она - почти такой же упрямый бес, как ты.
   Леден поднял бровь, но комментировать не стал.
  
   - Думаю, я выяснил всё, что надо, - сказал Астри, входя в кабинет капитана еще десять дней спустя. - Единственный способ усмирить этого бесенка - направить ее энергию в созидательное русло. Иначе она тебе тут всё в пыль разнесет.
   - А теперь поконкретнее, - буркнул Леден, отрывая взгляд от очередного рапорта.
   - А поконкретнее - принимай у них экзамены и отправляй работать, - Астри улегся на свою любимую скамью и подложил руки под голову. - Единственное, что успокоит эту бешеную лягушку - это тяжелый труд на благо общества.
   - Я догадывался об этом, - хмыкнул капитан. - Жаждет двигать горы и спасать мир?
   - Да нет, - Астри еле заметно улыбнулся, - жаждет доказать всем - и в первую очередь себе, понимаешь? - что она... не просто дочка министра водной энергетики.
   - Д-демоны топлые, - с чувством сказал Леден и снова уткнулся в рапорт.
  

***

   Наступила и закончилась необычно сухая и теплая осень. Позже, чем за последнее время привыкли люди, налетела нервными холодными ветрами и скупыми снегопадами неприветливая горная зима, гораздо более мягкая, чем еще несколько лет назад, но все равно с непривычки крепко ударившая по здоровью вновь прибывших. Как это уже стало традицией, трое новобранцев по очереди переболели короткой, но жестокой простудой. Тесс утешил их тем, что иммунитет формируется и укрепляется только под нагрузкой, и в будущем они уже не будут подвержены этой неприятности... а заодно раз и навсегда запомнят, как следует одеваться зимой в этих краях.
   Новобранцы, в сущности, уже перестали быть новобранцами: влились в отряды на правах полноценных стражников, заступали в патрули не только по деревне, но и выходили на ближайшее скопление источников, для краткости именуемое просто Даль. Только на второе скопление Леден их пока еще не отправлял: во-первых, и добираться, и патрулировать там зимой было крайне непросто, а во-вторых, ввиду полного отсутствия связи в районе второго скопления отбывающие туда патрули оставались без помощи и контроля, и Леден еще не считал новичков достаточно подготовленными для работы в такой изоляции. Он планировал начать выводить их туда по очереди сам, когда улучшатся погодные условия, сойдет снег и подсохнут дороги.
  

***

   Второй месяц весны наконец-то начал в самом деле напоминать весну: еще два года назад в это время в Дрейендале стояли крепкие морозы, бесновались жестокие бураны, сугробы на улице деревни заглядывали в окна. В этом году к середине месяца заметно потеплело, сугробы нахохлились и осели, между домами гулял сырой ветер с запахом прелой травы. Цветные склоны гор очищались от снега - там, где зимой он удерживался на них, не соскальзывая вниз. Источники, замерзавшие на зиму, оттаивали и давали начало шустрым звенящим ручейкам.
   Леден в свой первый за пару десятков дней выходной выбрался на прогулку. В последнее время навалилось много сезонной работы - проверка снаряжения и обмундирования, оборудования и всевозможных запасов на складе. Пополнения в гарнизон больше не присылали, и, чтобы справиться со всеми делами в срок, стражникам приходилось заниматься этой рутиной в перерывах между дежурствами. Количество документов, естественно, тоже возросло. Леден уже много лет задавался вопросом, как дела такого маленького гарнизона могут порождать такое устрашающее количество бумаг. Государственная служба, похоже - это такая бумагосозидающая магия. И картина абсолютно одинакова в любой точке мира, будь то столица княжества или самый глухой уголок диких гор. Конечно, как командир гарнизона, то есть фактически глава поселения, Леден занимался и делами и документами Лабораторий, но все же у отделения Лабораторий имелся свой начальник, и он тоже просиживал вечера за ворохами бумаг, которых, казалось, не становилось меньше. Мистика...
   Первая половина месяца прошла в непрерывной суете, потому что внезапно пришедшее потепление потребовало срочной замены обмундирования и снаряжения. В довершение всего из-за таяния снега дорога ко второму скоплению источников стала практически непроезжей, и патрули теперь добирались до места лишних пять-шесть часов в одну сторону. Для передвижения на дальние расстояния в деревне имелись три мобиля - громоздких четырехколесных транспортных средства, передвигающихся на энергии воды и оснащенных небольшими Приемниками. Однако даже в сухую погоду на мобиле можно было проехать не больше половины дороги до первого из источников второго скопления, или Двойки, как его называли для краткости. Дальше начинались звериные тропы по склонам гор, пройти по которым можно было только пешком, а в некоторых местах - еще и с помощью простейшего скалолазного снаряжения. Примерно в центре скопления была построена небольшая хижина, в которой жили патрульные, выезжавшие на Двойку нарядами по три человека на смены по двое суток.
   Накануне вечером Леден вернулся с Двойки, утром наведался в кабинет и разгреб скопившиеся за три дня его отсутствия бумаги. Управившись до полудня, он связался с начальником отделения Лабораторий, убедился, что его помощь пока ни в чем не требуется, и теперь надеялся на то, что хотя бы часа на три о нем все забудут.
   Погода была не самой подходящей для прогулок: дул сырой порывистый ветер, небо было затянуто низкими серыми облаками, которые рывками двигались по небу, распадаясь на бесформенные клочья. Под ногами хлюпал раскисший снег, окрашенный оттаивающим грунтом в красно-оранжевый цвет. Но Леден так соскучился по холмам урочища, по тому кружащему голову чувству одиночества и отрезанности от людской суеты, что никакая стихия не смогла бы убедить его отказаться от вылазки. Конечно, выбор маршрутов был пока еще сильно ограничен: кое-куда в такую пору просто не проберешься - соскользнешь, не сможешь подняться или спуститься. Поэтому Леден просто неторопливо шагал по краю одного из овражков, заполненного серо-голубым тяжелым снегом, покрытым ажурной коркой наста, и смотрел по сторонам, с удовольствием подмечая признаки скорого пробуждения природы.
   Вдруг слева на самом краю поля зрения что-то шевельнулось. Леден перевел взгляд левее, но не увидел ничего, кроме пустого, покрытого снегом поля, простирающегося на три сотни шагов до подножия невысокой горы. Поморгав, Леден сокрушенно подумал, что чтение такого количества бумаг при плохом освещении рано или поздно должно было сказаться на зрении, и хотел было продолжить путь, но отчетливое движение там, куда он только что внимательно смотрел, заставило его застыть на месте и повернуться влево всем телом.
   Пространство шагах в пятидесяти от Ледена сморщилось, словно кто-то с изнанки сжал в кулаке полотно, на котором были нарисованы белое поле и красно-рыжая гора, и закрутил влево, вправо... От этого завихрения в воздухе расходились волны, как от брошенного в воду камня. Леден во все глаза смотрел на странное явление, пока через пару секунд "полотно" не разгладилось.
   Медленно поворачиваясь, Леден осматривал и прощупывал местность вокруг магическими импульсами. Ничего не видно, ничего не ощущается. Никаких следов магии. Что это было? Все же усталость глаз? Или... Леден беззвучно выругался и быстро зашагал назад.
   Вернувшись в деревню, он сразу же отправился искать Астри.
   - Ты в последнее время ничего странного в горах не видел?
   - Странного? - задумался заместитель. - Чего-то более странного, чем бесцельно шатающийся ты, мне там ни разу не попадалось, а что?
   - Да, может, я и странный, но вроде пока не ненормальный... - и Леден описал только что увиденное явление.
   Астри слушал с застывшим лицом, глаза его потемнели.
   - Похоже на... - и он надолго замолчал, взявшись за подбородок.
   - Издеваешься? - Леден, который расхаживал взад-вперед по комнате, нетерпеливо шагнул к заместителю.
   - Да подожди ты... - Астри отмахнулся. - Дай подумать. Где-то я слышал о таком... Или читал. Стой! - он поднял на капитана округлившиеся глаза. - Межпространственная воронка! Возмущение Барьера!
   - Что?!
   - Что слышал! Единственное, что мне это напоминает - теоретические предположения относительно тех случаев во втором слое, с людьми, умершими от обескровливания. Через прорехи в Барьере их затягивало в некое пространство, которое стали называть межмировым слоем, и миры начинали делить тело бедолаги между собой.
   - Ты серьезно?..
   - А ты как думаешь? - зрачки Астри полыхнули снопами белого огня.
   - Надо предупредить всех, - Леден встал очень прямо, кулаки непроизвольно сжались. - Объявлю общий сбор по тревоге. А ты доберись до Витта. Уж не знаю, как... К нему сейчас только пешком. Только... - "будь осторожен" не прозвучало вслух, но словно полыхнуло белыми огненными буквами во взгляде капитана, которым он проводил своего заместителя.
  
   - Я предпочел бы, чтобы после выяснилось, что старому ненормальному капитану все же мерещится то, чего нет, - устало завершил свой рассказ Леден. - Но пока это еще не установлено - прошу и приказываю: будьте предельно внимательны и осторожны. Сегодняшний патруль выступает согласно графику. Дэмет, - он взглядом нашел среди собравшихся одного из своей команды, - идешь только первым, не торопясь, мы не знаем, с какой скоростью образуются эти штуки. В дальнейшем любой наряд патруля будет включать кого-то одного из нас. К утру подготовлю график. Всё, все свободны, - он еще раз обвел взглядом комнату, в которой собрались все обитатели Дрейендаля, за исключением тех, кто был на патрулировании. И сейчас на Ледена смотрели больше семи десятков пар глаз с одним и тем же выражением: "Не может этого быть!..". В глазах людей умирала надежда, которой они уже привыкли дышать за последние три года. Надежда на избавление от страха перед неизвестной угрозой, на восстановление нормальной жизни на планете, на спокойствие. Надежда на будущее.
   "Может, я все-таки ошибся", - хотелось сказать ему. Хотелось как-то разбавить, хоть немного рассеять белым огнем эту удушающую черноту, которая лилась сейчас из всех этих смотрящих на него с ужасом и отчаянием глаз. Люди только-только успели поверить в покой. Рана только начала заживать - и вот с нее с безжалостной резкостью вдруг сорвали присохшую повязку.
   Нет. Нельзя говорить этого, нельзя подпитывать надежду. Только не сейчас. Надежда помешает им быть настороже каждое мгновение, заставит инстинкты предательски затихнуть в привычном и обманчиво безопасном уюте собственного дома, не обратить внимания на чуть заколыхавшуюся темноту в углу спальни... Надежда может их убить. Леден молча сошел с помоста, на котором стояла трибуна, и, ни на кого не глядя, стал пробираться к выходу. Проходя мимо Крона Магруса, стоящего у входа, он коротко бросил: "Все ко мне".
   Быстро шагая по коридору к своему кабинету, Леден достал из кармана коннектор, намереваясь вызвать Астри - как у него дела, добрался ли? И в это же мгновение коробочка в руке завибрировала, приняв входящий вызов.
   - Что?..
   - Я только что видел эту штуку, - голос Астри прерывали помехи, связь в этих краях была просто отвратительная. - Шагах в десяти передо мной появилась. Леден... Это очень опасно. Я кое-что заметил... - звук окончательно пропал, и Леден, выругавшись, уставился на экран коннектора, ожидая восстановления сигнала. Затем через помехи пробился искаженный треском голос: "...буду", и связь прервалась окончательно.
   - Что там? - догнавший капитана Крон заглянул ему через плечо.
   - Астри тоже это видел, - коротко ответил Леден и быстро зашагал в кабинет.
   Буквально через полминуты все были в сборе. Четверо Ныряльщиков плечо к плечу уселись на любимую скамейку Астри и молча выжидающе смотрели на командира, который сидел за столом, тяжело облокотившись на столешницу и прикрыв рукой глаза.
   - Так, - наконец произнес Леден, садясь прямо и складывая сцепленные руки на стол перед собой, - задача вам понятна. Давайте теперь прикинем, как мы будем ее выполнять.
   Ныряльщики продолжали молча смотреть на Ледена. Они понимали, что их время говорить еще не пришло. Они прекрасно знали своего командира.
   Кроме сорокалетнего Астри, мага и сотрудника Лабораторий, в отряде Ледена состояли еще двое ученых: Ранаваль Обери, сорока четырех лет, иностранец, за шесть лет так и не избавившийся от мягкого акцента, и Иктар Гронхейм, несмотря на северную фамилию, уроженец столицы княжества, самый младший в отряде, кудрявый красавчик двадцати девяти лет, попросившийся в Дрейендаль по собственному желанию, по слухам, чтобы сбежать от властного отца, задумавшего собственноручно построить карьеру сына. Стража в отряде была представлена лейтенантом Кроном Магрусом - тем самым, который занимался стажировкой новобранцев, тридцатипятилетним темноволосым гигантом, грозный вид которого никак не вязался с мягким и добродушным характером (именно поэтому капитан поручил ему шефство над новичками - кто-то же должен уравновешивать его, Ледена, подчеркнутую суровость). Вторым стражником был Дэмет Старн, тридцати трех лет, тоже недавно получивший звание лейтенанта и ценный не в последнюю очередь тем, что умел не только точить и чинить, но и ковать оружие.
   Все они появились в Дрейендале практически одновременно - шесть-восемь лет назад. Столкнувшись с непростым характером командира, каждый из них поначалу чувствовал, что попал между жерновами мельницы, которая безжалостно перетирала его личность в бесформенные ошметки, но довольно быстро понимал, что очищающие жернова просто сдирают оболочку лишнего, ненужного, налипшего на душу в суетливом метании между сотнями бессмысленных дел и вынужденном взаимодействии с сотнями случайных людей. Здесь они становились теми, кем были на самом деле, и с каждым днем становились лучше. И были бесконечно благодарны за это своему командиру. Они и в самом деле не задумываясь шагнули бы за ним в огонь.
   Леден смотрел на них и хотел сказать им что-то, чего говорить было нельзя ни в коем случае. Он хотел сказать, что если кто-то из них получит хотя бы царапину, то в десять раз более глубокая рана будет гореть на теле самого капитана, вплавится в душу шрамом его единственного и вечного страха. Но, конечно, ничего подобного он не сказал. И никогда не говорил. Но они и так всё это знали. И уже привыкли быть осторожными - не столько ради себя, сколько ради него.
   - Астри сказал, что он что-то нащупал, - заговорил наконец капитан. - Так что дождемся его и послушаем, что он понял. Самое паршивое - мы понятия не имеем, с чем столкнулись. Ран, Иктар, поройтесь в книгах, статьях. Причем в те, что старше трех лет, не забирайтесь - информацию о межпространственных дырах мы получили тогда же, когда заключили союз со вторым слоем. Я сейчас свяжусь с Мароном. У него народу побольше, может, он сможет к нам приехать или прислать кого-нибудь. Хотя... Ну да ладно. Если что - сами справимся. Крон, с молодняка глаз не спускай. Ну и... всё. Пока мне вам сказать больше нечего. Сейчас со всеми переговорю и займусь графиками. Идите. И... будьте на связи, - капитан опустил взгляд, но подчиненные успели уловить отсветы льдисто-белых вспышек.
   Когда Леден остался в одиночестве, он вытащил из кармана коннектор и несколько мгновений сидел уставившись на темный экран. Первым делом надо уведомить о чрезвычайной ситуации... кого? - правильно, министра.
   Закончив рассказ - слова будто бы падали в безмолвную космическую пустоту - Леден выжидающе замолчал. Он был готов к чему угодно - к приказу немедленно отослать Имири домой, к угрозам лично приехать за ней в случае отказа, резкого ледяного тона с глубоко запрятанными слезами...
   Но Юлла молчала. Она молчала так долго, что Леден предположил, что связь прервалась, и хотел было повторить вызов. Но тут из мертвой тишины разделяющего их пространства наконец прилетел невесомый, как сухой остов прошлогоднего листа, надломленный голос:
   - Присмотри за ней, пожалуйста. Леден... Прошу тебя.
   - Конечно. Не бойся, - голос не дрогнул, хотя далось это нелегко.
   Снова упало молчание. Затем Юлла неожиданно включила передачу видеосигнала. На туманной поверхности трансляционной сферы проступило ее осунувшееся лицо со сжатыми, как от боли, губами. Леден тоже включил видеосигнал. Некоторое время они в полной тишине смотрели друг другу в глаза, и потоки белого огня из глаз Ледена, казалось, струились по невидимым и неосязаемым каналам коннект-сети, чтобы поделиться силой с женщиной, которая доверяла ему свое единственное дитя. Сила ей была сейчас необходима... а мужества у нее хватило бы на двоих.
   Юлла так же молча прервала вызов. Изображение исчезло. Леден остался сидеть неподвижно, до хруста сжав в руке коробочку коннектора.
  
   Следующий разговор - с Мароном, командиром отряда Ныряльщиков Реттена. Марон слушал молча, с непроницаемым выражением на лице, потом отрывисто сказал: "Минуту" и отключился. Перезвонил через полминуты и пояснил:
   - Ушел к себе. Я тут занятия вел. А разговор-то будет долгий...
   - Министерство я уведомил, - продолжил Леден, - Лаборатории свяжутся с Университетом. Нужно мобилизовать ученых. Пока мы не понимаем, с чем имеем дело, мы не сможем защититься.
   - Понял тебя. Своим дам задание сразу же. И надо предупредить команду Ольги. Да, ты с Виттом связался?
   - Астри пошел к нему, - Леден сквозь туман трансляционной сферы непроизвольно глянул на часы на стене. - Еще не вернулся.
   - Понятно, - судя по голосу, Марону и в самом деле все стало понятно - по напряженному голосу Ледена.
   - Как только вернется - сразу же сообщу. Вернее, лучше пусть он с тобой сам свяжется и расскажет, что узнал. Как твои ребята? Все в порядке?
   - Да, все хорошо, - осторожно сказал Марон. - Ключницы у нас, конечно, пока как бы нет, сам понимаешь...
   - И у ребят со второго слоя тоже, можно сказать, нет Ключницы...
   - Я знаю Ольгу. Она их не оставит без помощи в такой ситуации.
   - А сила ее не стала меньше?
   - Насколько я знаю, она только возросла. Вопрос в том, захочет ли Ольга ее применить... Захочет ли снова платить такую цену.
   - Да уж, хорошо бы, если бы не пришлось ее тревожить. Но как минимум поставить ее в известность тебе придется. Ладно, займусь я графиком... дождусь Астри - сразу же перезвоню.
   - Давай, - Марон отключился. Леден посмотрел на часы. Посмотрел на коннектор. Снова на часы. Тряхнул головой и протянул к коннектору руку - и именно в этот момент устройство завибрировало.
   - Астри?..
   - Скоро будем, - коротко проговорил сквозь помехи Астри, тяжело дыша. - Минут через сорок.
   - Понял, жду. - "Осторожнее там", как всегда, не прозвучало вслух, но было услышано тем, кому предназначалось. Леден осторожно положил коннектор на стол и пододвинул к себе папку с графиками дежурств.
  
   Астри в насквозь мокрой и грязной амуниции сидел на скамье в кабинете Ледена и пил воду из большой железной кружки. Рядом с ним, сгорбившись и глядя в пол, сидел Ключник Витт, который был всего на три года младше Астри, но на его фоне выглядел как мальчишка: темные длинноватые волосы, слипшиеся от пота и свернувшиеся в мелкие колечки, и круглые пронзительно-зеленые глаза делали его похожим на вечно молодого лесного духа из старых сказок. Витт слегка раскачивался взад-вперед и время от времени бросал нерешительные взгляды на застывшего у стены Ледена.
   Наконец Астри оторвался от кружки с водой и шумно выдохнул.
   - Я чуть в нее не влетел, - сказал он. - Ты был прав - они появляются внезапно, так что быстро передвигаться больше нельзя...
   - А вы при этом бежали как ошпаренные, - ровным голосом продолжил Леден. - За час с небольшим добрались. Как это понимать?..
   - Торопился, потому что надо было быстрее рассказать, что я... - начал Астри и осекся. Леден мгновенно оказался прямо перед ним, навис, опершись левой рукой о стену выше его головы. Глянул сверху вниз - и Астри невольно попятился, вжавшись спиной в неровные камни стены. Из глаз капитана било жесткое, испепеляющее всё живое излучение белых звезд.
   - Торопился? - выдохнул Леден. - Куда ты, бесы тебя раздери, торопился? В могилу?! - и вдруг сгреб в кулак куртку на груди Астри, приподнял того над скамьей, тряхнул. - Идиот, сопляк безмозглый! - заорал он. - Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы ты НЕ ДОШЕЛ?!. - он отшвырнул Астри так, что тот ударился затылком о стену, и буквально отлетел в сторону, тяжело дыша. Витт с ужасом переводил взгляд с одного на другого. Астри сел прямо, до побелевших костяшек вцепившись в край скамьи. Быстро глянул на командира. Опустил голову, уставившись в пол, и глухо произнес:
   - Виноват. Больше не повторится.
   - Не повторится, - не оборачиваясь, сдавленно выговорил Леден. - Да если бы у меня не был сейчас каждый на счету, я бы тебя в карцер отправил. А так, - он медленно выдохнул и пошел к своему столу, старательно глядя мимо сидящих на скамейке, - отложу исполнение наказания до окончания чрезвычайной ситуации. А теперь рассказывай, - он уселся на свое место, положив перед собой сцепленные руки и уставившись на чернильное пятнышко в центре стола. Астри едва заметно покачал головой и посмотрел на командира.
   - Леден... Да хоть побей потом. Я всё понял. Правда понял, - голос Астри дрогнул. Леден сильнее стиснул руки, медленно поднял голову и встретился взглядом с напарником.
   - Рассказывай уже, - почти нормальным голосом потребовал он.
   - Общепринятой теории относительно природы Барьера не существует, - начал Астри, - а та, которая, скажем так, официально признана рабочей, сводится к тому, что Барьер - это некое поле, которое воспроизводит исходный код матрицы - мира Оружейников - в разных измерениях, таким образом создавая одновременно существующие слои реальности. Пересекая Барьер, человек или предмет проецируется на новое основание. Возмущения Барьера в рамках этой теории были объяснены так: информационные структуры поля нарушаются, и оно вместо переноса проекции тела из одного слоя в другой начинает создавать две неполноценные копии в двух слоях одновременно. А поскольку свойства человеческой крови почему-то оказались чрезвычайно важными именно для нашего слоя, то по другую сторону... оставались обескровленные тела. А у нас появлялась кровь, которую собирал этот Алдейн. То, что мне удалось почуять в воронке... - Астри перевел дыхание и бесстрашно глянул в глаза капитану, - это даже не искажение информационной структуры Барьера. Это его полное разрушение. Разрыв связи с матрицей. Понимаешь?
   Леден сел прямо.
   - Пока Барьер затягивает прорехи, - продолжил Астри, - но если эти штуки будут появляться всё чаще и чаще... Не один мир исчезнет, а оба. Их просто размоет хаос.
   - Ты уверен? - наконец выдавил капитан.
   - Нет, - глаза Астри полыхнули белым огнем, - не уверен, конечно. Но это что-то меняет?..
   Леден не ответил. Помолчал, глядя на сцепленные руки. Снова поднял взгляд:
   - Свяжись с Мароном, расскажи всё. Потом иди к Рану и Иктару, они в библиотеке. Сбор через четыре часа. Витт, что скажешь?
   Астри молча вышел. Ключник хмуро посмотрел на Ледена.
   - Не знаю, что сказать. Я сам не видел этих возмущений, хотя это и не означает, что я не смог бы их увидеть. Думаю, мне придется походить по горам и... поискать встречи, - Витт невесело усмехнулся. - Еще я прощупаю Барьер, проверю, не изменились ли его свойства. Может, вам пока не стоит в него лезть. Прямо сейчас и начну, - Витт тяжело поднялся и шагнул было к двери, но Леден остановил его:
   - Погоди. Сядь... пожалуйста. Я вижу - тебя что-то беспокоит.
   - От тебя ничего не утаишь, - развел руками Витт, усаживаясь обратно, - да, есть кое-что, о чем я не хотел говорить, пока не проверю. Но теперь уж... мало ли что. А вдруг я там застряну или... В общем, в последнее время энергетическое поле стало работать как-то странно. Я теряю метки Клинков, даже на небольшом расстоянии. Вас тут всего шестеро, ошибиться, прямо скажем, сложно. Но со мной такое то и дело происходит. Я вижу, например, метку Дэмета на Двойке, а потом у меня как будто голова начинает кружиться, теряю канал... восстанавливаю - а это Иктар. И так уже несколько раз. Я надеялся, что просто приболел, может, устал... Хотя с чего мне там уставать?.. А теперь слушаю вас и понимаю - не у меня одного какие-то странные сбои в голове. Это неспроста...
   - Еще того веселее, - пробормотал Леден. - Зря ты сразу не сказал.
   - Да это не так давно началось, - оправдываясь, заметил Витт. - Может, с пару месяцев...
   - Ничего себе - недавно! - возмутился Леден. - Ты хотя бы с Мароном связывался? Тиани в известность поставил?
   - Ей сейчас не до того, - пробормотал Витт.
   - Тем более! Тебе не кажется, что вопросы безопасности для них сейчас особенно важны? Да что за сборище слабоумных кругом!..
   - Слушай, Леден, - Витт неожиданно с интересом посмотрел на капитана, - а ведь я сегодня впервые за все эти годы услышал, как ты орешь. Ты реально страшен. На месте Астри я бы точно помер от ужаса. Не злоупотребляй этой силой, во имя Равновесия, - ехидный голос Ключника немного пригасил бешеное пламя в зрачках капитана, заставил того недовольно дернуться, но все же притихнуть.
   - Вот и хорошо, - Ключник улыбнулся неожиданно жесткой улыбкой, глаза его озарили кабинет красно-белыми сполохами, - и позволь уж мне судить, что в наших делах правильно, а что нет. И держи себя в руках, если не хочешь... однажды заменить меня, - Витт встал и быстро вышел в коридор, оставив Ледена ошеломленно смотреть ему вслед.
  
   Собранные в течение ближайших суток сведения оказались неутешительными: ни в одной статье или книге, посвященных новейшим исследованиям Барьера, не содержалось упоминаний о чем-то подобном. Ученые немедленно приступили к новым исследованиям. Министр Юлла буквально на несколько часов приехала в Реттен, провела встречу с сотрудниками Университета и умчалась дальше - по другим ведомственным учреждениям. Времени заехать в Дрейендаль у нее, естественно, не нашлось... В королевстве было объявлено чрезвычайное положение, потому что никто не мог дать гарантию, что повреждения Барьера связаны с близостью источников, и воронки не могут возникнуть в любой точке пространства, на любой улице, в любом доме...
   Надо отдать должное Юлле и королю - тексты выступлений перед народом были составлены предельно корректно и выверены до последней интонационной запятой. Задачей министерства было не напугать людей, а призвать к внимательности и осторожности. Король попросил граждан не поддаваться панике и не слушать мнимых очевидцев, которые тут же начали сочинять леденящие душу истории о людях, якобы затянутых в воронки прямо на глазах родных и знакомых.
   - Я так же, как и вы, каждый день хожу по улицам, - сказал глава государства, семидесятилетний совершенно седой высокий мужчина с осанкой рыцаря и усталым, но ясным и твердым взглядом, - и так же, как и вы, я просто начну ходить чуть медленнее и чуть пристальнее вглядываться вперед. Я так же, как и вы, с самого утра буду настраиваться на канал вещания государственной службы новостей, где лучшие ученые нашей страны будут докладывать нам с вами о результатах своих исследований. Да, именно так. Пока мы с вами будем отдыхать, они будут продолжать искать ответы. Я верю в них. И я буду осторожен, но не стану бояться. Призываю вас к тому же, друзья мои.
   Паники не случилось. На страну опустилась удушающая пелена растерянности и апатии. Люди были просто раздавлены новостями, выбившими у них из-под ног только-только обретенную опору. Страшно было видеть застывшее выражение горестного недоумения на лицах знакомых и просто прохожих на улицах - как страшно бывает стоять посреди лесной полянки, на которой впервые после прокатившегося пожара пробились зеленые ростки... и были тут же уничтожены нежданным заморозком.
   Прошло пять дней. Новостей не было - ни хороших, ни, к счастью, плохих. В населенных пунктах искажений Барьера пока не видели, однако от отрядов, охраняющих источники, поступило два донесения: в одном из западных княжеств патруль заметил вдалеке воронку, да еще снова "повезло" ребятам Ледена: наряд патрульных под командованием Ранаваля по пути на Двойку получил возможность проверить, видны ли возмущения Барьера тем, кто не обладает зрением Алого Глаза. Оказалось, что для обычных людей воронки выглядят как марево, колышущееся над горячими камнями в жаркий день, то есть неплохо заметны на свету, а вот в темноте... Король отдал распоряжение по необходимости освещать улицы круглосуточно и убедительно попросил граждан не выходить ночами за пределы освещенных территорий.
   То, что все зафиксированные к этому моменту случаи наблюдения воронок приходились на окрестности скоплений источников, снова выдвинуло отряды Стражи и Ныряльщиков на передовую. Король распорядился по возможности пополнить гарнизоны у источников, в том числе и в Дрейендаль прислали пятерых солдат. Однако намного легче Ледену от этого не стало. Каждый из нарядов патруля, особенно в ночное время, обязательно должен был возглавлять кто-то из Ныряльщиков, а их по-прежнему оставалось шестеро: Марон планировал направить к ним кого-то из своих, но Юлла вместо этого распорядилась выделить одного человека на патрулирование города по ночам.
   График был скорректирован, отряд вернулся к патрульной рутине. Частота дежурств увеличилась, количество бумаг - тоже. Леден появлялся дома раз в два-три дня. Чаще всего он на пару часов засыпал прямо в кабинете на той самой скамейке, на которой любил валяться его заместитель. Просыпаясь, шел в комнату отдыха, выпивал из кофейника остатки остывшего кофе и возвращался за рабочий стол.
   Нет, в сущности, работа не стала тяжелее. Неторопливый обход местности по уже хорошо изученным маршрутам, забор проб воды, пересечение Барьера - Витт сказал, что пока никакой опасности в этом не усматривает, можно продолжать выполнять стандартные процедуры. На нервы действовала, пригибая к земле дополнительной тяжестью, в первую очередь неопределенность. Если враг невидим - значит, надо предполагать, что он обладает всем самым опасным оружием, и быть постоянно готовым к любой атаке. И это постоянное пребывание на взводе и ожидание удара выматывало сильнее любой тяжелой работы.
   Вестей со второго слоя пока не было - Марон далеко не сразу смог отрядить туда кого-то из своих, ожидая распоряжений Юллы. Через восемь дней за Барьер наконец отправился Белклив и на данный момент еще не вернулся. Марон пока не беспокоился по этому поводу - обычно поход до базы Ольги занимал не меньше четырех дней, а весной, по раскисшим дорогам - и того больше.
   Витт временно переселился в Дрейендаль, и его присутствие заметно добавило Ледену спокойствия. Теперь Ключник мог в любой момент сообщить капитану, все ли в порядке с его людьми и где те в данный момент находятся. Когда сам Леден находился в патруле, к Витту с такими же вопросами приставал Астри. Витту, не самому сильному и опытному Ключнику, тяжело было постоянно находиться в окружении такого количества людей, он совершенно вымотался за эти десять дней, похудел и как-то потемнел, как, впрочем, и все Ныряльщики и простые стражники.
   Леден ускоренными темпами взялся за завершение обучения новичков. Пятеро новоприбывших ориентировались в местных условиях еще хуже, чем трое недавних новобранцев, поэтому капитан и Астри брали их с собой в патруль по очереди, показывая и рассказывая все необходимое. В очередной выход на Двойку с Леденом в составе двухсменного патруля должны были отправиться один из новоприбывших и Имири.
   Дорога все еще не подсохла, и мобиль проходил от силы треть дороги до начала второго скопления. Дальнейший путь занимал примерно восемь часов - опять же с учетом скользких и опасных участков пути по склонам. Леден думал даже вовсе отказаться от использования мобилей - даже при относительно небольшой скорости риск влететь в воронку был явно выше, чем при пешей ходьбе. Но тогда длительность смены патруля на Двойку увеличилась бы минимум на шесть часов, и капитан все же решил оставить всё как есть, распорядившись до идеального состояния отладить на мобилях тормоза и рулевое управление.
   За руль сел он сам, ехал медленно - а намного быстрее по раскисшей скользкой дороге и не удалось бы, внимательно смотрел вперед, четкими и уверенными движениями руля выправлял мобиль, норовивший соскользнуть в занос даже на такой минимальной скорости. Рядом с ним сидели Крон и Имири, притиснутая могучим лейтенантом к дверце мобиля, сзади - еще трое стражников.
   - Справа, - вдруг напряженным голосом сказала Имири, которая во все глаза смотрела то вперед, то по сторонам. Леден резко затормозил, мобиль занесло и развернуло поперек дороги. Все шестеро в оцепенении уставились на исказившиеся очертания горы, словно сминаемые невидимым кулаком шагах в двадцати от дороги. Воронка вращалась то в одну, то в другую сторону, и вдруг в центре ее будто бы сверкнул кусок черного стекла, словно глаз самой Пустоты выглянул из пространства между мирами, дыша ледяным космическим ужасом. Через мгновение скрученное пространство разгладилось, но черный провал не спешил затягиваться - края его дрожали, словно тьма пыталась расширить отверстие, преодолевая сопротивление ткани мироздания. Все же черное пятно постепенно, рывками, сжималось и секунд через шесть исчезло без следа.
   Леден медленно разжал стиснувшие руль руки и перевел взгляд на побледневшее лицо Крона.
   - Видел?..
   - Да, - хрипло отозвался тот. - Это уже...
   - Да. Разрыв. Надо же, как нам везет...
   - Хорошо хоть, не на дороге...
   - Он появился очень быстро, - подала голос Имири. - Я смотрела... вот его не было - и вот уже крутится. На мобиле мы бы точно в него въехали.
   - Дальше идем пешком? - хрипло спросил Крон.
   - Нет, - руки Ледена, лежащие на руле, напряглись, на тыльной стороне ладоней вздулись вены, - если мы въедем в воронку...
   - Нос мобиля может спасти нам жизнь, - подхватила Имири. Леден быстро глянул на нее.
   - Верно. Поэтому едем дальше. Но медленно, - и он плавно тронул тяжелый мобиль с места. Крон откинулся на спинку жесткого сиденья, Имири, наоборот, подалась вперед и во все глаза уставилась на дорогу.
   До "сторожки" добрались без приключений уже ближе к вечеру. Предыдущий наряд сдал пост и отправился в обратный путь. Леден объяснил, где они оставили мобиль, и приказал двигаться со скоростью, которая в случае чего позволит затормозить практически мгновенно.
   Новички с любопытством оглядывали "сторожку" снаружи. Крон махнул им рукой и распахнул дверь, приглашая войти.
   - Походный дворец, - сказал он. - Могло быть и хуже.
   Вся обстановка состояла из четырех двухъярусных дощатых кроватей, длинного стола с двумя скамьями, ряда полок над ним и маленькой печи справа от входа.
   - Занимай спальное место, - Крон слегка подтолкнул Имири, застывшую на пороге. Та нерешительно шагнула к левому ряду лежанок и забросила заплечный мешок на дальнюю верхнюю кровать.
   - Правильно, лёгкие солдаты - наверх! - усмехнулся Крон и бросил свой мешок на нижнюю лежанку. - Так, обед, полчаса отдыха - и выступаем. Леден, с тебя очаг!
   Леден молча опустился на колено перед печью и принялся разводить огонь.
   - Мало кто умеет растапливать эту печку, - усмехнулся Крон, кивком указав Имири на капитана. - А этот уговорит огонь гореть хоть под водой!
   - А можно... я попробую? - Имири робко заглянула Ледену через плечо. Тот поднялся и кивнул ей на топку. - А в чем хитрость?
   - В том, чтобы правильно уложить дрова, - Леден взял пару тонких поленьев и аккуратно разместил их в топке под углом к стенкам. - Теперь так, - поверх легли еще три поленца, образуя с нижними решетку с ромбовидными ячейками. - Поняла?
   - Ага, - Имири взяла еще поленьев и стала укладывать их по одному, осторожно, как стеклянные. Леден одобрительно наблюдал за ней, Крон - с теплой и только самую малость ехидной улыбкой - за ними обоими.
  
   После обеда первая смена патруля под предводительством Крона отправилась обходить источники. До темноты оставалось часа три, а на обход всех источников нужно было не меньше четырех-пяти. Вторая смена, состоящая из Ледена, Имири и сержанта по имени Ройст, должна была выступить в патруль с рассветом, а пока - до возвращения первой - готовить лагерь к двухдневной вахте. Леден занялся готовкой еды на всех, а Ройст отправился за дровами, взяв с собой Имири, чтобы показать ей, где в этих практически лишенных растительности горах можно найти топливо. Через час они вернулись с двумя охапками кривых и узловатых сухих стволиков. Ройст взялся пилить и рубить их, а Имири, собрав те палки, которые можно было сразу же укладывать в топку, понесла их в дом.
   Леден, который сидел за столом и читал что-то с экрана коннектора, при звуке открывающейся двери резко поднял голову, во взгляде белыми искорками сверкнуло облегчение.
   - Все в порядке? - спросил он.
   - Да, все хорошо, - Имири бросила охапку дров у топки и уселась перед печью на пол. Открыв дверцу, она осторожно уложила пару палочек поверх пляшущих язычков пламени и замерла, глядя на огонь.
   - Я все пытаюсь осознать происходящее, - тихо сказала она. - До меня как-то не доходит, что сегодня я своими глазами видела дыру в межмировое пространство. А самое странное - ведь я должна была бы бояться. Это же наверняка... смерть. И она совсем рядом. Может... прямо здесь, - Имири вытянула руку в сторону. - А мне почему-то ни капельки не страшно. Разве что тоскливо как-то, но это другое... Это же ненормально, да?
   - Страх не поможет тебе защитить себя и других. Страх лишает способности действовать обдуманно и принимать взвешенные решения. Так что в любом случае отсутствие страха - это хорошо. Другое дело - если ты не осознаешь опасности, не оцениваешь ее степень. Это - ненормально. Это может тебя убить.
   - Да нет, - Имири поежилась, - мне кажется, осознаю. Просто... Может, меня мама просто слишком старалась напугать, и у меня развилась устойчивость? - она невесело усмехнулась. - Она ведь вчера вечером меня допрашивала, видела ли я эти воронки. И... ходила ли на Двойку, - она извернулась, не вставая с пола, взяла с края стола нож, вытащила из кучи дров палочку и принялась ее остругивать. - Я ей честно ответила на оба вопроса "нет". И не стала уточнять, что наутро мой первый выход сюда. Еще не хватало... слушать потом... - от палочки прямо в топку отлетали тонкие стружки, падали в огонь, мгновенно вспыхивали, судорожно изгибались в пламени и опадали черными тенями.
   - Просто мать любит тебя и переживает...
   - Любит, ага, - Имири дернула плечом, - только почему-то в ее случае любить означает контролировать. Каждую секунду, абсолютно всё в моей жизни.
   Леден застыл, глядя на огонь в печи. Белые искры зрачков окрасились оранжевым в отсветах пламени.
   - Как будто, если бы она запретила мне ехать служить в Дрейендаль, то этим спасла бы от неминуемой смерти, - продолжила Имири. - Так пусть тогда запретит мне пользоваться порталами! Знаете ведь, что бывает, когда портал выходит из строя? - Леден вздрогнул. - И рельсоходом тоже. Статистика катастроф на рельсовой дороге... Дело кончится тем, что она мне жениха подберет по своему усмотрению. Скажет: вот, доченька, я нашла тебе идеального мужа. Рост такой-то, вес такой-то, здоров, характер покладистый... - Имири со злостью кинула в огонь оструганную палочку.
   Леден молчал. Он представления не имел, что тут можно сказать. И нужно ли.
   Имири тихонько вздохнула и вытащила из вороха дров новую палочку. Некоторое время в тишине домика раздавались только потрескивание пламени и поскрипывание ножа по дереву.
   - У вас есть дети? - вдруг спросила Имири. Леден быстро глянул на нее и уставился на погасший экран коннектора.
   - Нет.
   - Понятно... - пробормотала Имири. Продолжение фразы "я так и думала" отчетливо читалось в ее хмуром молчании.
   - Ты считаешь, из меня не получился бы хороший отец? - Леден хотел, чтобы эта фраза прозвучала с интонацией "да что ты в этом понимаешь?", а вышло - "ты правда так думаешь?..".
   - Вы только не обижайтесь, - Имири повернулась к Ледену, в глазах блеснули отсветы пламени, заставив сердце капитана пропустить удар - это же не?.. - Я ведь давно уже здесь. Сама смотрю, с другими разговариваю. Вижу, как вы относитесь... к своим подопечным. Вот и выходит у меня... Вы такой же, как мама. Вам спокойнее, когда всё у вас под контролем. И вы просто связываете людей по рукам и ногам этим своим контролем. Вы... душите тех, кого любите. Вы не умеете отпускать.
   Леден молча поднялся с места и шагнул к двери.
   - Ой, вы обиделись? - Имири испуганно обернулась. - Простите, я...
   - Нет, не обиделся, - отозвался Леден, выходя за порог. - А если и обиделся, то уж точно не на твои слова...
  
   Капитан обошел "сторожку" и привалился спиной к глухой стене. Солнце село, полупрозрачный диск Луны висел низко над горизонтом и постепенно наливался голубовато-белым колючим сиянием. Тишина опустилась на горы, и только постукивание топорика Ройста разрушало иллюзию полного одиночества.
   Леден ровно и медленно вдыхал и выдыхал, успокаивая сердцебиение. "Не умеете отпускать". Почему-то эта фраза как кипятком обожгла душу.
   Контроль.
   Пучок прочных нитей, которые мы крепко держим в кулаке, не давая тем, кто привязан к другим концам, сделать лишний шаг, как мы думаем, к пропасти... Если мы чувствуем, что какая-то из нитей опасно натянулась, что мы делаем? - правильно, бросаемся на помощь. А на самом деле... Понимаем ли мы, осознаем ли, что человек на другом конце нити просто устал быть на привязи, что он уже нарочно тянется, упираясь ногами и скользя, к краю пропасти, чтобы заглянуть за него? А нить ведь хотя и прочна, но все же может порваться. И руки наши не всесильны. И когда человек полетит с обрыва, мы вряд ли успеем подхватить. И останемся стоять на краю с мыслью, что это мы, мы сами толкнули его туда...
   Больше всего на свете Ледену сейчас хотелось позвонить Юлле. Но, к счастью, на Двойке не было связи.
   Что же ты делаешь, мать... Что мы оба делаем с теми, кого любим... Душим, сказала эта храбрая девчушка своему командиру. Мы душим их собственными руками.
   Леден не отрываясь смотрел на серебряный диск, всплывающий все выше на темно-синем небе, цветом похожем на ткань униформы Стражи. Белый огонь рвался из глазниц, сплетаясь с беспощадно жесткими лучами Хозяйки Ночи. Леден прикрыл глаза, потом с силой зажмурился.
  
   Леден помог Ройсту собрать нарубленные дрова и с охапкой поленьев вошел в "сторожку". Имири сидела за столом, жевала печенье и читала что-то с экрана коннектора. Капитан, сгрузив дрова у печи, сел за стол и положил сцепленные руки на столешницу. Имири исподлобья робко глянула на него.
   - У твоей матери есть основания стремиться к большей степени контроля, - глухо сказал Леден.
   - А, ну да... вы про папу, - Имири тихонько вздохнула. - А он говорил, что к опасности надо подходить достаточно близко, чтобы иметь возможность подписать мирный договор. Но вот не получилось угадать верную дистанцию... - она выключила коннектор и отодвинула его в сторону. - Конечно, если бы он вообще не ходил в горы, то был бы жив. Но... это был бы тогда уже не он. И зачем он маме нужен был бы такой? Если птица не летает, то это уже не птица. А... какой-то индюк, - Имири хмыкнула, пряча за бравадой робость и собственную глубоко запрятанную боль.
   - Ну, если птица не понимает, что своими полетами причиняет боль тем, кто остается на земле...
   - Да все она понимает, - Имири сморщилась. - Папа, между прочим, от подъема на Истикан отказался. Мне было три, мама только начинала свою... головокружительную научную карьеру. Папина команда подготовилась и выполнила восхождение... А он со мной сидел.
   Леден кивнул. Он знал, что означает для любого скалоходца подъем на высочайшую вершину планеты.
   - Маме он не сказал, кстати, - буркнула Имири. - Я на его похоронах от его друзей случайно узнала. Ревела потом, долго успокоиться не могла. Думала: это же из-за меня, соплячки мелкой, у него мечта тогда сорвалась. И вот он умер - и так и не поднялся на вершину мира. А мама... так и не знает. Ни к чему это, - Имири резко поднялась из-за стола, шагнула к печи, открыла топку, пошевелила горящие дрова, добавила пару палочек - и осталась сидеть на полу, глядя в огонь.
  
   Окончательно стемнело. Имири заползла на свою верхнюю лежанку и затихла. Ройст, выпив кружку чаю, тоже растянулся на лежанке и ровно засопел. Леден сидел за столом и читал. "Сторожка" освещалась только оранжевыми отблесками огня из щелей вокруг дверцы топки и мягким свечением экрана коннектора.
   Леден смотрел на текст на экране, но видел только меняющиеся в правом верхнем углу цифры - минуты после полуночи, потом после часа ночи... Так медленно меняющиеся. В половине второго он неслышно встал и вышел из домика.
   Чернота и белый глаз Луны. Сырой ветер и запахи земли и прелой травы. Тишина. Мертвая тишина. Ночью в горах звуки разносятся очень далеко. Шаги были бы слышны от самого подножия горы. Тишина. Они должны были вернуться полчаса назад...
   Тихо скрипнула дверь, и рядом неразличимой тенью в темноте возникла Имири. Встала рядом, прислонилась к стене, посмотрела на белый диск, льющий призрачное свечение на склоны.
   - Иди спать, - тихо, но со всей возможной суровостью проговорил капитан. - Выходим через три часа. Не выспишься.
   - Так вы-то тоже выходите через три часа, - шепотом ответила Имири. - И вообще не спали...
   - Ты меня с собой не равняй.
   - Ага, - Имири тихонько хихикнула, - я в два раза моложе, мне меньше сна требуется...
   - Рядовой Тарос, а вам не кажется, что такая наглость уже переходит всякие границы? - Леден попытался придать голосу командирской жесткости, но не выдержал и хмыкнул: - Вообще ничего не боится, посмотрите на нее!
   - А чего мне бояться? Я ж не нарушаю устав, не оскорбляю старшего по званию. Просто констатирую факт: я в два раза младше, - Имири хитро покосилась на капитана.
   - И тем не менее я могу приказать тебе пойти спать, - твердо сказал капитан.
   - Приказать можете, - вздохнула Имири. - А вот уснуть по приказу - к сожалению, не получится. Я вам мешаю?
   - Да нет... - неопределенно пробурчал капитан.
   - Я спросить хотела... Можно? Перед выходом в патруль...
   - Спрашивай.
   - Вот раньше думали, что Чужаки воруют энергию из воды, - начала Имири, - и Ныряльщики охраняли источники и порталы от них. Потом оказалось, что Чужаки ни при чем, но все равно все беды крутились вокруг источников, и Ныряльщики работали на ученых - нужно было искать причину истощения энергии воды. А теперь? Последние три года, я имею в виду. С водой-то всё в порядке. Почему опять Ныряльщики?..
   - Источники и порталы принадлежат обоим мирам, - пояснил Леден. - В местах скоплений миры почти соприкасаются, если такой термин уместен в данном случае. Если мы наблюдаем повреждения Барьера, значит, те участки, где он наиболее уязвим, требуют охраны.
   - Понятно, - тихо сказала Имири.
   - А в предыдущие три года... Мы продолжали работать на ученых. Мы ведь не только Стража. Мы еще и сотрудники Лабораторий. Мы чиним и обслуживаем Передатчики, собираем ежедневные данные об объемах истекающей воды, об уровне заряженности. Там, где коннект-сеть работает стабильно, датчики передают показания напрямую в Лаборатории. А здесь - только вручную. Ученым нужны данные, снятые минимум четыре раза в сутки.
   - Это я в общем-то знала, - задумчиво сказала Имири. - Мне только непонятно, почему именно Ныряльщики... Глаза Воды. Ведь следить за Передатчиками мог бы кто угодно.
   - Всё, что связано с водой, требует нашего присутствия, - коротко ответил Леден и замолчал.
   - Почему? - не отставала Имири.
   Капитан помолчал, подбирая слова.
   - Ты знаешь, что такое Равновесие? Какова в нем роль Глаз Воды?
   - Примерно, - прошептала Имири. - Кому-то обязательно должно быть плохо, чтобы мир существовал... Так?
   - Примерно, - передразнил ее Леден. - И поэтому везде, где происходит что-то по-настоящему опасное для нашего мира, оказываемся мы. Точнее, не так. Оно происходит там, где мы. Так понятно?
   Имири молчала, и ее испуг и замешательство ощущались в воздухе колкой изморозью.
   - Поэтому мать так не хотела отпускать тебя сюда, - жестко сказал Леден. - А теперь иди спать. Или хотя бы смирно лежать, подчиняясь приказу командира.
   - Слушаюсь, - пробормотала Имири и беззвучно скрылась в "сторожке". Леден медленно выдохнул горячий воздух и прислушался.
   Тишина. Уже почти два часа.
   Минуты, минуты, минуты...
   Шорох, скрип вдалеке. Приглушенные голоса. Наконец-то...
   Фигуры приближаются, выступая из темноты. Одна... две... Три.
   Леден вдыхает полной грудью. Впервые за последние полчаса.
  
   - Все в порядке, - Крон кивнул Ледену и устало бросил заплечный мешок к стене дома. - Ничего не видели, пробы взяли и здесь, и за Барьером. А ты что тут?..
   - Не спалось, - буркнул Леден и первым вошел в "сторожку". Крон только покачал головой и, подобрав с земли мешок, шагнул следом.
  
   К рассвету похолодало, под ногами похрустывали тонкие льдинки. Выступили в пять, дорога до первого источника занимала около часа. Имири была молчалива и подчеркнуто четко выполняла команды Ледена, видимо, сама испугавшись своей давешней фамильярности и назойливости.
   Пока добрались до первого источника, небо окончательно посветлело. Здесь группа разделилась: Ройст в сопровождении стажера отправился обходить источники и проверять Передатчики по эту сторону, а Леден, поднявшись на небольшое плато, где находился портал, ушел за Барьер. Темно-синяя земля с последними графитовыми проплешинами почти растаявшего снега дышала точно такими же запахами пробуждающейся природы - тяжеловатый дух прелых листьев и свежий, ни на что не похожий, изумительно бодрящий запах талой воды, будто бы хрустящий на зубах, как корка наста под ногой...
   Всё спокойно. Всё как прежде. Приходила ли в этот мир опасность? А может, она и таится где-то здесь? Знают ли о ней люди по эту сторону?
   Первым, что увидел Леден, вернувшись в свой слой, была воронка. Она возникла буквально в трех шагах от портала, пространство судорожно корчилось в агонии, скручиваемое невидимой рукой, дрожало, как прозрачный эластичный материал, сопротивляясь разрыву... И вот поплыла под невидимыми пальцами одна прореха, затем вторая, черные полосы потянулись к порталу - и к Ледену, который, быстро оглянувшись - нет ли еще одной за спиной? - отскочил назад и продолжал отступать, боком, чтобы контролировать и пространство сзади. Через несколько секунд провалы затянулись. Воронка исчезла.
   Леден медленно подошел к тому месту, где она была, протянул руку, словно ощупывая измятое, изорванное пространство - не осталось ли шрамов? Ничего не ощущается. Ни простым зрением, ни зрением Алого Глаза, ни при прощупывании с использованием магии - никаких следов. Даже не скажешь, хорошо это или плохо... Леден вспомнил фразу, которую любил повторять Орсо - чтобы найти решение, важно правильно подобрать метод. Как, с какой стороны взяться за эту загадку? Времени на поиск ответов очень мало, он чувствовал это. Скоро всё станет так плохо, что останется решать только один вопрос - как выжить.
   Больше никто до окончания дежурства с воронками не сталкивался. К вечеру третьих суток прибыла смена. Ранаваль с видимым облегчением пожал Ледену руку и сказал:
   - Мобиль почти в начале дороги. По пути ничего подозрительного не видели.
   - А в лагере? И на первом участке?
   - Ничего, - повторил Ран. - Всё со всеми в порядке. От Марона вестей не было, - добавил он, отвечая на не успевший прозвучать вслух вопрос.
   - Понял. Идем, - Леден кивнул Рану и первым зашагал по тропе, ведущей к проезжей дороге.
  
   На обратном пути все было спокойно. И Леден поймал себя на том, что это затишье начало все сильнее давить на нервы - постоянным тоскливым ожиданием удара.
   В Дрйендаль вернулись уже затемно, после смены караула. Мобиль медленно катился по улице деревни, патрульные выбирались из него возле своих домов и отправлялись отдыхать. Леден поставил мобиль под навес за караулкой и с облегчением выбрался с водительского места. В привычной обстановке разом навалилась усталость. Надо бы идти домой, выспаться... Завтра предстоит куча работы. И двое суток почти без сна...
   Леден вошел в коридор караульного здания. Фонарь над входом не горел, но капитан точно знал, что здание не пустует.
   Астри сидел за столом в кабинете Ледена и раскладывал бумаги на две стопки. Среди бумаг стояла чашка с остатками кофе, чего капитан терпеть не мог, как и хозяйничанья за своим столом в своих бумагах.
   - И чего ты спать не идешь? - спросил он вместо приветствия.
   Астри вскинулся, взгляд его осветил полутемный кабинет белыми сполохами.
   - Да вот жду, пока придет некий старый ворчун и напугает меня до сердечного приступа, - сказал он. - Всё в порядке?
   - Да. Проваливай с моего рабочего места, - Леден подошел к столу и остановился у его торца, всем видом выражая негодование. - И чашку забери, пока я тебе гущу за шиворот не вылил.
   - Не провалю, - Астри, глядя на него снизу вверх, улыбался с таким облегчением, что Леден, даже если бы и вправду сердился, неминуемо растаял бы. С той самой памятной выволочки Астри немного сторонился капитана, и Леден не раз пожалел о том, что потерял тогда самообладание. Однако сейчас в ехидном голосе заместителя больше не слышалось скованности. - Сам проваливай. Ты похож на потрепанное привидение с пыльного чердака. Марш спать.
   - Вот так происходят государственные перевороты, - скорбно произнес Леден, укладываясь на скамью. - Отправляешься в поход, возвращаешься - а трон уже занят...
   - Трон занят, стол залит кофе, печенье из стола съедено, - подхватил Астри. - И вообще сам тот факт, что за три дня без тебя тут ничего не рухнуло, уже наводит на размышления...
   - Спасибо, - вдруг очень серьезно сказал Леден, садясь на скамье.
   - За что? - удивился Астри.
   - За помощь, за что же еще... - Леден указал на кучу бумаг. - Это ведь ну совершенно не твоя работа. Да и вообще... - он покосился в сторону домов деревни.
   - Да брось ты, - быстро сказал Астри. - Ерунда... Слушай, раз уж ты нашел в себе силы сюда забрести, давай я тебе покажу, что я выяснил, пока вас не было. Пойдем, - он встал из-за стола и махнул Ледену рукой. - На улицу.
   Шагнув со ступеней крыльца в сырую ветреную темноту, Астри достал из кармана два зеленых ключа-камня и протянул один Ледену.
   - Вот так, - он положил камень на ладонь и поднял на уровень глаз. - Смотри сквозь него. Обратись к зрению Луны, смотри внутрь камня - и насквозь. Понимаешь?
   Леден, который, по правде говоря, ничего толком не понял, взял камешек и уставился на него. Зрение Луны... Как к нему обратиться? Глаз Воды отличала от обычных людей только способность видеть пришельцев из другого слоя. Причем тут камень? Что в нем можно увидеть?
   - Нет, не понимаю, - пробурчал Леден, глядя на камешек.
   - Неудивительно, - усмехнулся Астри. - Просто... представь, что камень - это линза. И ты сквозь него рассматриваешь какой-то мелкий предмет. Давай, действуй. Уж если я смог, ты и подавно сможешь.
   - Ладно, - Леден сосредоточился и представил, что за шершавой темно-зеленой поверхностью камня находится что-то мелкое, едва различимое. Нужно только посильнее напрячь зрение, и можно будет рассмотреть, что там...
   - Свет всеблагой! - потрясенно прошептал Леден.
   Камешек словно увеличился, приблизился к лицу капитана, стал сначала полупрозрачным, а потом и вовсе будто бы растворился в зеленоватой дымке, в которой отчетливо проступили сотни тонких нитей, отливающих тусклой синевой оружейной стали. Нити шли параллельно друг другу, едва заметно вибрировали, и чувствовалось, что они натянуты почти до предела.
   Леден прижал ладонь ко лбу и зажмурился. В голове шумело, глазницы невыносимо жгло.
   - Увидел, - довольно констатировал Астри. - Теперь я не один такой... избранный, бесы меня задери.
   - Это же сеть связи с матрицей? - Леден, щуря перенапряженные глаза, обернулся к Астри. - Получается, мы можем видеть... Барьер?
   - Получается, - невесело усмехнулся напарник. - Причем "мы" - это именно мы с тобой, Лед. Никто из наших, и даже Витт, не смог увидеть эти каналы. Я еще Крона не проверил, но не думаю... Он слабее меня и уж точно намного слабее тебя.
   - И даже Витт?.. Как это?..
   - Эта сеть не имеет отношения к способностям Ключников. Это не те энергетические нити, по которым Витт связан с нами. Те каналы служат для передачи эмоциональной энергии. Эти же, как я понимаю - чисто информационные. Через них структура матрицы проецируется на материю.
   - Так это значит, что мы можем видеть нарушения этой структуры, - ошеломленно проговорил Леден, отворачиваясь и вглядываясь в темноту, - мы можем предугадывать появление воронок...
   - Нет, - жестко сказал Астри, хватая Ледена за локоть и разворачивая к себе, - ты не будешь сопровождать каждую группу в патруль. Не будешь, я сказал! И я не буду. Выкинь эту идею из головы. Такое зрение отнимает уйму сил. Не знаю, как у тебя, а у меня после пяти минут созерцания Барьера голова не меньше часа трещит. Так что если мы не хотим за два дня прийти в негодность, то нельзя слишком часто так делать. Конечно, оно нам пригодится... Но знаешь, живым и здоровым ты пригодишься всем намного больше.
   - Да понял я, понял, - буркнул Леден, вырывая руку из железной хватки заместителя. - А как ты вообще додумался до такого? Раньше вроде не упоминал... И причем тут камни-ключи?
   - Пойдем внутрь, покажу, - странным голосом произнес Астри и направился к караульному зданию. Леден, пожав плечами, последовал за ним. Войдя в тускло освещенный кабинет, Астри достал из кармана коннектор, включил и протянул Ледену.
   - К вопросам общей теории Барьера. Орсо Грано, - ошеломленно прочитал вслух капитан и уставился на заместителя. - Откуда это у тебя? Я даже не слышал о таком...
   - Неудивительно, - усмехнулся Астри. - Я тоже не слышал. Это из засекреченного архива Лабораторий. Нулевой уровень доступа.
   - У тебя... - Леден воззрился на заместителя, как на призрака.
   - Нет. У меня первый, - Астри забрал у капитана коннектор. - А вот у тебя, уж прости, и второго нет.
   - Тоже неплохо, - Леден знал, что нулевым уровнем доступа к сведениям, составляющим государственную тайну, обладали только король, министр обороны и главы отраслевых министерств королевства - каждый по своему профилю. Первый уровень - глава Лабораторий, князья и соответствующие министры княжеств. В хорошей компании оказался Астри... Простые сотрудники Лабораторий - если уж говорить об иерархических различиях - обычно имели шестой-восьмой уровень. У Ледена был четвертый.
   - И откуда это у тебя?
   - А ты как думаешь? Юлла прислала. В нарушение собственного приказа ввиду чрезвычайных обстоятельств.
   - А первый уровень?..
   - А вот тут сложнее, - Астри виновато развел руками. - У нас есть проекты, о которых я не могу распространяться - даже тебе. Извини. Для работы над ними мне и дали первый уровень. Тем более что я и сам уже написал парочку монографий для этого засекреченного архива.
   - Ладно, я уже понял, что самому прочитать мне это не светит. Но ты хотя бы в общих чертах расскажи то, что для нас важно.
   - А я чем, по-твоему, занимаюсь? - Астри, забрав со стола кружку с остатками кофе, уселся на скамью. - Садись на свой трон и слушай. Последние полтора года Орсо занимался исследованиями Барьера. Когда Ольга научила его пересекать Барьер без порталов и без применения камней-ключей, он задался вопросом, что же это за камни такие, откуда они берутся и почему являются проводниками между слоями. Для начала он очень удивился тому, что никто до него не брался за подобные исследования. Потом, правда, выяснилось, что они все же велись, но без особого успеха. Было установлено, что красные камни принадлежат нашему миру, зеленые - второму слою. И, собственно, всё на этом... А Орсо исследовал сам процесс перехода. Он каким-то образом нащупал эти нити, которые ты сейчас видел, дал им название "матричная сеть" и предложил гипотезу о том, что они переносят информацию о структуре матрицы на физическую основу мира, проецируют на нее идеальные образы предметов, существующие в мире Оружейников. Но физическая основа у нас одна, а миров - два. Как так? Значит, существует нечто, позволяющее как бы расщепить поток информации надвое и создать две параллельно существующие реальности.
   Порталы, или маяки, как их называют с той стороны - это узлы сопряжения миров, общие для них точки с нулевыми координатами. И нити матричной сети привязаны именно к ним. Когда физический объект пересекает Барьер, это означает, что его проекция переносится из одного мира в другой. Поэтому через порталы переходить проще всего - ты просто как бы скользишь вдоль нитей. А камни-ключи - что-то вроде призм, в которых каналы проекции преломляются, как лучи света, и изменяют направление.
   Орсо пишет, что это только гипотеза, подтвердить которую ему не удалось. Но и достаточных оснований для ее опровержения он тоже не нашел. Поэтому мы имеем... - Астри устало потер лоб, - неподтвержденную гипотезу, гору задач для дальнейших исследований и практическое умение видеть матричную сеть.
   - Понятно... - протянул Леден, которому пока еще было понятно, мягко говоря, далеко не всё. - А почему тогда мы с тобой видим эту сеть, а остальные - нет?
   - Вот уж не знаю. Все-таки всё индивидуально. Сила у каждого разная.
   - Ну хорошо, сила у каждого разная. Но Витт-то сильнее любого из нас.
   - Вот уж не могу я за Витта отвечать. Что-то тут не так, безусловно. Кстати... Заболел ведь бедолага. Тяжело ему тут с нами. Я пытался отправить его домой, но он сказал, что должен дождаться тебя.
   - Зайду к нему утром, поговорю. Путь отлежится в своей пещере, не пропадем мы без него за несколько дней. А ты не думаешь, что способность видеть матричные сети вообще не связана со зрением Клинков?
   - Проверяю эту гипотезу. Пока ни один из тех, кого я заставлял заглядывать в камешек, ничего не увидел.
   - Продолжай, - Леден вдруг тряхнул головой и потер глаза. - Ох, что-то я...
   - Марш спать, - сурово сказал Астри.
   - Тогда ты тоже - марш домой, узурпатор трона.
   - И пойду, - Астри поднялся и протяжно зевнул. - Мне с утра в патруль. Завтра на Даль, послезавтра на Двойку.
   - Тем более, - Леден встал из-за стола и потянулся. - Пойдем по домам. Бодрость сейчас может жизнь спасти. Реакция должна быть на высоте. Похоже, всё становится хуже и хуже. По дороге расскажу, что я видел позавчера. Скорее бы Белклив от Ольги вернулся...
  
   К утру погода испортилась, небо затянули низкие тяжелые тучи, порывистый ветер время от времени приносил и расшвыривал по округе тяжелые ледяные бусины дождя, то и дело застывающего до состояния снежной крупы или мелкого града.
   Леден вышел проводить патрули на Даль и Двойку и еще раз проинструктировал стражников относительно скорости передвижения. Затем просидел два часа за разбором бумаг, мысленно не раз поблагодарив Астри за то, что тот уже сделал самую нудную часть работы.
   За два часа до полудня начинались тренировки и занятия. Леден стоял в тренировочном зале и наблюдал за отработкой учениками нового приема, когда лежащий на подоконнике коннектор вдруг пронзительно зазвенел, перекрывая сосредоточенное пыхтение и гулкие звуки ударов.
   Леден схватил устройство, глянул на экран... Холодея от предчувствия, да что там! - обмирая от уверенности, нажал "принять вызов".
   - Возьми... динаты... быстрее... - сквозь жуткие помехи Леден с трудом узнал голос. - Связи... - треск, свист. - Быстрее. Возьми Тесса. Я не... - голос утонул в хриплом вое, в котором Леден не сразу узнал человеческий голос, агонизирующий, обреченный. - Не справлюсь... - и слова окончательно растворились в шорохе песка и шуме ветра. Судя по всему, коннектор был отброшен в сторону.
   Человеческое сознание было отключено. Как неэффективное и ненадежное. Леден стал стихией. Горным потоком, который точно знает, где его русло и в каком направлении лететь. И преград на пути поток не видит. Если они вдруг появятся - тем хуже для них.
   Координаты взять успел. Вызвать Тесса: "На Дале беда. Есть раненые. Еду за тобой". Коннектор словно прирос к руке, не мешает управлять мобилем. Тесс на ходу запрыгивает на сиденье рядом, мешок с походным лекарским набором за спиной - как продолжение его тела. Скорость... Если мы попадем в воронку, кто-то на Дале умрет. Надо торопиться. Мы должны доехать быстро. Мы должны доехать. Леден смотрит вперед, неосознанно сужая поле зрения до размеров воображаемого зеленого камешка - и отбрасывая камешек в сторону, когда впереди вытягиваются, указывая безопасный путь, нити цвета оружейной стали.
   Цифры координат словно горят в мозгу. Леден ощущает себя прибором с магнитными стрелками внутри. Ошибиться невозможно, как птица весной не может перепутать север с югом. Минуты улетают камешками из-под колес, брызжут в стороны кроваво-красным раскисшим грунтом.
   Тихо рокочет почти беззвучный движитель мобиля. Шуршат шины по мелкому каменному крошеву. И сквозь эти привычные, безобидные звуки доносится...
   Жуткий крик дрожал в воздухе еще долго после того, как оборвался на выдохе. Леден вдавил педаль ускорителя в пол.
   Мобиль вылетел на небольшое плато и с заносом затормозил перед фигурой в измазанной рыжей грязью униформе Стражи, скорчившейся над чем-то бесформенным, темным и влажно поблескивающим в тусклом сером свете. Леден выпрыгнул через борт, бросился вперед... и отшатнулся, налетев на взгляд обернувшегося на звук человека.
   - Я кое-как его вырубил, - лицо Астри было забрызгано алым, глаза были пугающе черными - ни следа белого лунного пламени. - Я не умею... - он поднял трясущиеся руки, повернул ладонями вверх. Ладони были мокрыми, ярко-красными.
   Тесс уже сидел, поджав ноги, возле того, кто лежал на земле в луже крови, доставал из мешка шприцы, пузырьки. Леден медленно перевел взгляд от головы лежащего лицом вниз стражника, которого он пока не узнал, на ноги...
   Тряхнуло ледяным ознобом, дурнотой, мозг наотрез отказался осознавать увиденное. Тело ниже пояса словно выкрутили, как мокрое полотенце. Черная от крови ткань униформы была в нескольких местах разорвана, среди слипшихся лохмотьев виднелись поблескивающие осколки чего-то белого.
   Капитан с трудом шагнул вперед. Горизонт поплыл, качнулся. Встал на место. Крепко взяв Астри за плечи, Леден с силой дернул его вверх, поднимая на ноги. Астри неуклюже переступил на месте, пошатнулся, заваливаясь назад. Леден обхватил его поперек туловища, оттащил в сторону, осторожно опустил на землю и придерживал голову, пока тот корчился в сухих спазмах и рыданиях, царапая щеки и лоб об острые камешки.
   - Т...Трой, - пробормотал наконец Астри, обессиленно затихнув. - Эта дрянь... появилась прямо перед ним. Я шел первым. Обернулся, сам чуть не влетел... Вытащил, - он замолчал, задержав дыхание, судорожно сглотнул. - Я не мог его отключить. Леден, - Астри всхлипнул, вывернул шею, глянул на капитана одним пустым и черным глазом, - я все шприцы в него всадил... И ничего...
   Леден положил ладонь Астри на затылок.
   Боковым зрением капитан наблюдал за Тессом: тот деловито менял заклинания и инструменты, брал и отставлял разные пузырьки. Наконец он поднял над плечом левую руку. Леден, слегка сжав плечо Астри, быстро поднялся и подошел к раненому. Глянул с опаской. Тесс соединил часть сломанных костей, остановил кровотечение из самых крупных ран. Но смотреть без содрогания на то, что находилось ниже пояса у сержанта Троя, по-прежнему было невозможно.
   - Я его заморожу, - хрипло сказал Тесс. Видно было, что он вымотан до предела, и последнее заклинание, необходимое для того, чтобы не разошлись концы сложенных костей и края наспех залатанных кровеносных сосудов, отнимет у него последние силы. - Вызови кого-то из форта. Его нужно... - он прикрыл глаза на мгновение, закусил губу. - Минимум - в Реттен. И максимум - за пару часов. Иначе... - он глянул в глаза капитану и увидел в них понимание. Два часа - значит, два часа.
   - Давай, - коротко сказал Леден и вернулся к Астри, который сидел, упираясь руками в землю, и исподлобья смотрел в сторону склонившегося над раненым Тесса.
   - Пойдем, - капитан протянул Астри руку. Тот ухватился за нее двумя руками, тяжело поднялся.
   - Надо быстро в Реттен, - ответил Леден на безмолвный вопрос. - Два часа. Вызови форт. Пусть готовятся.
   Астри кивнул и растерянно огляделся по сторонам. Леден протянул ему свой коннектор.
   Леден гнал мобиль по тряской дороге, настроившись на видение матричной сети. Глазницы горели уже почти нестерпимо, в висках и затылке пульсировала боль, мешая концентрировать внимание на блестящих путеводных нитях. Астри коротко переговорил с кем-то из форта и теперь просто сидел, обхватив себя руками и наклонившись вперед. Тесс скорчился на полу перед задним сиденьем и обеими руками придерживал одеревеневшее под замораживающим заклинанием тело Троя. Минуты летели из-под колес красными брызгами раскисшего грунта.
   В объезд деревни - к рельсоходной платформе. Почти половина отведенного времени прошла. Там уже ждут врачи из форта. Полноватая добродушная Айви сегодня больше похожа на бледную мраморную статую, однако, движущуюся быстро, как капля ртути. Троя быстро и осторожно кладут на каталку, на руках вносят в салон рельсохода потерявшего сознание Тесса. Скрежет колес, рев движителя, гул воздуха, рассекаемого набирающей скорость тяжелой машиной. Всё. Мы сделали всё, что могли.
   Леден, с трудом переставляя ноги, подошел к мобилю со стороны пассажирского места, где Астри сидел, по-прежнему обхватив себя руками и невидяще глядя прямо перед собой.
   - Ты всё сделал правильно, - сказал он. Астри не отреагировал. Тогда Леден перегнулся через дверцу мобиля и приобнял напарника за плечи, прижал его голову к своей груди. Астри тряхнуло раз, другой, он медленно вдохнул и прерывисто выдохнул.
   - Я в порядке, - еле слышно сказал он, высвобождаясь из-под руки Ледена. - Давай я сяду за руль. Отдохни, - и начал выбираться из мобиля.
   - А ты... - хотел было возразить Леден, но замолчал и только посторонился, пропуская Астри. Сел на пассажирское сиденье, сцепил руки и положил их на колени.
   - Не смотри вперед, - тихо сказал Астри. - Закрой глаза. Я сам, - и он тронул мобиль с места. Леден послушался. Боль выжигала голову изнутри. За стиснутыми веками будто бы разливалась лава. От тряски черепные кости, казалось, перетирались друг о друга с отвратительным скрипом.
   - Они успеют, - пробормотал сквозь стиснутые зубы капитан.
   - Я знаю, - так же тихо отозвался Астри.
  

***

   Леден повернулся на бок и едва не свалился с узкого жесткого ложа. С трудом разлепив веки, он зажмурился от режущего света и выругался от полыхнувшей в глазницах боли. Снова приоткрыл глаза, уже осторожно. Так... где я вообще?
   Память не хотела возвращаться - видимо, ей было что скрывать.
   Леден сел, спустив ноги на пол. Осмотрелся. Этого оказалось достаточно, чтобы милосердная кратковременная потеря памяти сдала позиции.
   Даль. Воронка. Трой. Гонка по раскисшей красной дороге. Рельсоход. Астри...
   Я у него в доме. А где он сам?..
   Капитан смутно помнил, что не сразу смог выбраться из мобиля - не получалось ухватиться за ручку двери, промахивался, в глазах двоилось... Астри помог ему, открыл дверь, Леден шагнул на землю... И, кажется, упал. Во всяком случае, следующим, что он помнил, было то, что кто-то тащил его, ухватив под мышки.
   На этом всё.
   Так. Где Астри?..
   Леден поднялся на ноги, покачнулся, шагнул к стене, оперся на нее обеими руками. В голове словно взрывались бочки с горючей смесью. Держась за стену, он двинулся к выходу в коридор. В этот момент хлопнула входная дверь (негромкий звук чуть не выдавил барабанные перепонки). Раздались торопливые шаги, и в дверном проеме возник Астри.
   За ночь он пугающе высох и осунулся. Глаза на бледном до синевы лице были словно обведены сажей. Ни следа белого огня в зрачках.
   Влетев в комнату, Астри бросил взгляд на диван, тихо выругался и только тогда увидел Ледена, стоящего у стены.
   - Ты как?
   - Пока еще не понял, - с трудом проговорил Леден. - Что вообще со мной такое?
   - Ты почти два часа висел на матричной сети, - Астри взял Ледена под локоть и повел назад к дивану. - Вообще ты уже должен бы быть трупом. Ты истратил всю энергию на месяц вперед. Просто упал, и пульс и давление... туда же. Мы думали, всё... Тесса увезли, врача взамен не оставили. Мы с Триной тебя через коннектор лечили. Звонили в форт и спрашивали, что делать, - Астри невесело усмехнулся. - Тебе повезло, что ты был без сознания. Как мы тебе капельницу ставили... Или это нам повезло. Очнулся - пришиб бы.
   Леден посмотрел на сгиб левого локтя, который и правда побаливал, но на фоне прочего он сразу не обратил на это внимания.
   - Ух, ничего себе!..
   - Да, - Астри усадил Ледена на диван и сам сел рядом. - Врач приехал через несколько часов, но ты уже вроде бы не помирал... Тесс приедет к вечеру. У него тоже сильное истощение, но не такое, как у тебя. - Астри замолчал, так что Ледену пришлось вслух задать вопрос, который и так заполнял комнату, вытесняя из нее воздух.
   - А Трой?..
   Астри с силой прижал ко рту кулак.
   - Пока ничего хорошего сказать не могут, - невнятно проговорил он.
   - А плохого что сказали?
   - Серьезные повреждения внутренних органов. Критическая потеря крови.
   Тишина договорила остальное.
  
   - Звонил Марон, - Астри двумя руками держал кружку с кофе и уже пару минут не подносил ее ко рту. Руки тряслись, по черной поверхности кофе пробегала рябь. - По ту сторону ничего такого не замечали. Обещали расширить границы обходов. Будут пересекать Барьер и слушать.
   - Ольга?..
   - Сказали, что ее поставят в известность. И на этом всё. Ждать...
   - Ну, и то хорошо, что хотя бы у них спокойно, - Леден мелкими глотками пил горячую воду - больше ничего организм пока принимать не желал.
   Астри со стуком поставил кружку на стол и закрыл лицо руками. Задержал дыхание, медленно выдохнул.
   - Я вообще не герой, Лед, - глухо проговорил он. - Я... не солдат. Как я буду дальше во всем этом вариться...
   - Никто у нас не герой, - отозвался Леден. - Мы все тут до тошноты боимся. Такого кто угодно испугался бы. Только вот кто-то, прежде чем отключиться от страха, спасает товарищу жизнь. Обезболивающее ему колет...
   Астри вскочил на ноги, ножки стула противно шаркнули по рассохшимся доскам пола. Шагнул к окну, тяжело оперся на подоконник.
   - А если он умрет? - свистящим голосом произнес он. - А если бы ты умер?..
   - Аст, - Леден сделал движение, словно тоже хотел подняться, но остался сидеть за столом, уставившись на стиснутые руки. - Слушай. Я тоже боюсь. Ты, наверно, первый человек в мире, который такое от меня слышит. И последний, думаю... Так вот. Когда ты позвонил, и связь прервалась... Я за вас всех... ты знаешь. Но пока я думал, что это ты... что это тебя... - на этом слова закончились. Леден застыл, словно провалившись в парализующую черноту своих тогдашних ощущений.
   Астри... Орсо. Нет. Нет. Не отдам.
   - Юлла... - выдавил он. - Звонили ей?
   - Да, конечно, - Астри отвернулся от окна. - Доложили сразу же... Как только капельницу тебе поставили. Сказала, что за лечением Троя лично проследит. Да, кстати, позвони ей. Она просила, чтобы ты сразу же, как очнешься...
   - Да. Сейчас, - Леден все не мог прийти в себя, вернуть связность мыслей. Эта чернота, она ведь теперь останется навсегда. Только покажи ей лазейку... Только позволь увидеть брешь в крепостной стене.
   Страх. Уязвимость. И никакого больше контроля.
   А жить дальше все равно придется.
  

***

   Который день льнет к вершинам гор низкое серое небо. Холодный сырой ветер мечется между склонами, тоненько воет в расщелинах, плачет крупным дождем. Природа притихла, не спеша радоваться весне, словно сочувствуя испуганным, подавленным людям. На улице никого. В столовой за общими трапезами не слышно разговоров. Потухшие взгляды, редко звучащие тихие голоса, опущенные плечи.
   Ночами не гаснут фонари вдоль улицы. Все знают, что свет не отведет опасность. Но он хотя бы дарит иллюзию защищенности, как мягкое сияние ночника в детстве отпугивало чудовищ, прячущихся в темных углах. Да, мы прекрасно понимаем, что вышедшего на охоту монстра этот тусклый дрожащий свет не остановит. Но ребенок, затаившийся внутри каждого усталого, отчаявшегося взрослого, зачарованно смотрит на оранжевый огонек и верит... Потому что так легче. Так можно дожить до утра.
   Не прекращается патрулирование. Леден лично встречает и провожает каждую смену. Самого же капитана Тесс пригрозил запереть в изоляторе, если тот без разрешения сунется в патруль. Леден не спорил, все время тратя на занятия с личным составом и периодические обходы деревни. Смотрел особым зрением, которое они с Астри стали называть структурным. Знал, что это тоже настрого запрещено врачами, знал, что этим замедляет процесс восстановления сил, но... Все же ходил и смотрел. Понимал, что толку с этого не так уж много - он не может быть во всех углах деревни одновременно, следить одновременно за всеми своими людьми. И все равно - ходил и смотрел.
   Астри знал, что Леден нарушает приказ врача. С тоской и злостью смотрел ему вслед, когда тот медленно шел по улице, незаметно, как он думал, бросая взгляды по сторонам. Молчал. Ждал, когда капитан устанет и уйдет домой, или в кабинет, где на столе копились вороха никого более не интересующих бумаг, или в караулку на занятия. И тоже ходил по деревне и смотрел.
   Ни у одного из тех, кого Астри проверил, больше способностей к структурному зрению не выявилось. Он и капитан - двое за всех на этом рубеже. А что, если они вдвоем - не только за всех дрейендальцев, но и за весь мир?..
   Леден часто говорил с Мароном. Тот по просьбе коллеги время от времени навещал его подчиненного в лечебнице или посылал к нему кого-то из своих. Да, Трой выжил. Опасность для жизни миновала примерно через десять дней, с восстановлением двигательных функций ног вопрос пока оставался открытым. Но все-таки он был жив - и черный туман в душе Ледена немного рассеялся.
   Разговоры с командиром реттенских Ныряльщиков тоже оказывали несомненное исцеляющее воздействие. Марон представлялся Ледену едва ли не идеалом командира - хладнокровный, собранный, четко представляющий задачи отряда и каждого из его членов, на много ходов вперед просчитывающий тактику их выполнения. Ледена очень сильно впечатлило то, что Марон, который три года назад потерял одну из своих подчиненных и едва не потерял родного сына, не возражал, когда тот после выздоровления вернулся в отряд. Черствость, безжалостность - сказали бы многие. Мужество и верность долгу видел в этом поступке Леден. И когда Марон говорил о сыне, Леден безошибочно распознавал в спокойном, ровном голосе сурового командира крохотную трещинку, неуловимое изменение интонации. И звучал на периферии сознания тоненький голосок одной храброй девчушки: "Вы не умеете отпускать...".
   Имири. Еще один неизбывный страх. Темно-лиловые глаза, так не похожие на материнские, пристально смотрят на него из первого ряда на каждом общем собрании. Юсси и Растар, верные рыцари, застывшие справа и слева, плечами к ее плечам. Три пары глаз, в которых светятся безграничное доверие - и сотни вопросов.
   "У вас нет детей?..". "Вы мои дети", - хотелось сказать ему. Всегда были и всегда будете. Каждый из вас. Вы пробили мою оборону. И теперь я не смогу защитить ни себя, ни вас. Вы не ведали, что творите. И теперь - о возможных последствиях я могу только догадываться.
  

***

   Шли дни, ничего не происходило, и постепенно ощущение дышащей в затылок неотвратимой угрозы притупилось, отодвинулось на задний план и только маячило темным пятном на краю поля зрения. Люди немного встряхнулись, оттаяли, постепенно вернулись к обычному течению жизни, в котором находилось время не только работе, но и нехитрым развлечениям. В библиотеке возобновились киносеансы, заседания клуба читателей и прочее. Леден с Астри в редкие свободные вечера продолжали давно начатую партию в такру.
   В это же время в ведомстве капитана неожиданно возникли странные и совершенно неуместные в нынешних условиях осложнения. Между неразлучной троицей недавних новобранцев неожиданно пробежала, мягко говоря, трещина. Отношения между двумя молодыми людьми и девушкой стали натянутыми до такой степени, что это было видно невооруженным глазом: в столовой они больше не садились за один стол, никогда не появлялись на одних и тех же мероприятиях в библиотеке, при необходимости все же встречаться - например, на общих сборах отряда - демонстративно избегали сталкиваться и даже смотреть друг на друга. А уж на тренировках в зале...
   Леден дней десять наблюдал за всем этим с возрастающим раздражением. Хотел было обратиться за помощью к Астри, но передумал и однажды просто вызвал Имири к себе в кабинет. Войдя, она подчеркнуто осторожно прикрыла за собой дверь и остановилась сразу за порогом. Нерешительно глянула на капитана, в темно-фиолетовых глазах застыли недоумение и испуг.
   - Садись, - Леден указал на стул перед столом. Имири торопливо села, сложила на коленях сцепленные кисти, глянула выжидающе... и в аметистовой глубине сверкнуло понимание. Смутилась, опустила взгляд, сильнее стиснула руки.
   - Если не хочешь дать мне повод отослать тебя, разберись с этой ситуацией, - сказал капитан тоном гораздо менее суровым, чем планировал. - Ты не какая-то там нежная барышня и должна уметь разговаривать с людьми... обо всём. Жестко и однозначно расставить все точки и восклицательные знаки. Можешь?
   - Я-то могу, - пробормотала Имири. - Думаете, я не пробовала? Они слушать не хотят.
   - Значит, неправильно говорила. Люди, они, знаешь ли, склонны понимать человеческую речь.
   - Речь... Да вы знаете, что они мне наговорили? Причем оба по очереди! - вскинулась Имири. - От таких речей... я бы и сама сбежала куда подальше... - она опустила голову, явно пряча подозрительно заблестевшие глаза.
   - Что они тебе наговорили? - насторожился капитан. Он смутно чувствовал, что выходит за рамки роли командира, разбирающегося со служебным инцидентом, но быстрый жест, когда Имири постаралась незаметно вытереть глаза тыльной стороной ладони, заодно напрочь стер всю его суровость и деловой настрой.
   - А-а, - Имири, уже не сдерживаясь, всхлипнула, - дураки они... - и замолчала. Леден ждал. Наконец, тряхнув головой, она глянула в лицо капитану и продолжила звенящим от сдерживаемых слез голосом:
   - Один заявил, что умрет, если со мной что-то случится! И второй тоже! На следующий день. Один говорит, что готов подстроить любую гадость, чтобы меня выслали отсюда. И второй заявляет то же самое. Друзья, называется... А потом еще и между собой сцепились. Теперь я просто... это же ловушка настоящая! От каждого жди какой-нибудь подлости, но при этом еще следи, чтобы они друг на друга не кидались! Вот за что это мне, а?.. - она стукнула кулаком по коленке. - Не раз уже пожалела, что родилась девочкой...
   - Родилась бы мальчиком - могла оказаться на месте одного из них, - усмехнулся Леден. - Тоже не позавидуешь, согласна?
   - Это да, - Имири грустно улыбнулась. - Жалко мне их... А что делать-то? От жалости обычно только вред...
   - Попробуй поговорить с ними - с двоими сразу, - задумчиво проговорил Леден и потер лоб. - Как-нибудь излови обоих и не отставай, пока тебя не выслушают. И друг другу в глаза не посмотрят. Дай им понять, что они оба в одинаковой ситуации. Пусть хотя бы между собой не враждуют... Почувствуют себя товарищами по несчастью. Не знаю, конечно, получится или нет - все-таки у молодых людей голова как-то по-другому работает... Но попробовать, считаю, надо. А насчет попыток подстроить тебе гадость, - Леден усмехнулся, - напомни им, что командир гарнизона не такой уж безмозглый и сумеет отличить твою собственную оплошность от неумело сфабрикованного ложного обвинения, - он из-под руки глянул на Имири и с облегчением увидел на ее лице робкую улыбку.
   - Спасибо... - прошептала она. - Попробую.
   - Рассчитываю на твое благоразумие и выдержку, - подчеркнуто сурово сказал капитан. - Иди. Выполняй. Мне не нужен нездоровый морально-психологический климат в отряде.
   - Разберусь, - Имири заметно приободрилась. - Спасибо еще раз, - она поднялась, слегка поклонилась и выскользнула из кабинета. Леден тяжело вздохнул. Еще только таких проблем ему сейчас не хватало...
  
   - А я знаю, - легкомысленно отмахнулся Астри, когда Леден вечером за партией в такру рассказал ему о проведенной воспитательной беседе. - Я думал поговорить с парнями, просто ждал подходящего момента. А теперь уже и не понадобится. Ты молодец, что вмешался. Девчушке важно видеть, что тебе не все равно.
   - То есть? - насторожился Леден.
   - Ты повел себя как отец, которого ей не хватает, - Астри сосредоточенно перекладывал карточки, выбирая нужные, - не стал ни слишком сильно ругаться, ни жалеть ее. Нашел нужный баланс. С одной стороны - дал ей понять, что она может рассчитывать на твою поддержку. С другой - показал, что полагаешься на то, что она вполне способна разобраться сама.
   - Психолог ты недотопленный, - вздохнул Леден. - Издеваешься?..
   - С чего ты взял? - Астри с интересом покосился на капитана.
   - Эта девица как-то раз в частной беседе дала мне понять, что хорошим отцом она меня даже представить не может, - Леден отобрал у заместителя пачку карточек. - Хватит уже время тянуть, ходи.
   - Хм-м, - загадочно протянул Астри, но развивать эту тему благоразумно не стал.
  
   Леден перевел Юсси и Растара в один наряд патруля, Имири - в другой, так, чтобы у них было как можно меньше общего свободного времени. Мальчишки через некоторое время перестали сторониться друг друга, хотя их мрачные физиономии так и просились на обложку какого-нибудь патетичного романа о рыцарях и подвигах во имя прекрасной дамы. Астри при случаях все же ненавязчиво вел с ними какие-то беседы, и в результате уже дней через пятнадцать они стали напоминать себя прежних - только больше не следовали за Имири парой теней.
   Сама же дама их сердца, попав в группу под командованием своего кумира (второго после Ледена, конечно же) - Крона, будто бы облегченно распрямилась, как хвойное дерево, сбросившее с веток тяжелые пласты снега. Теперь все ее разговоры крутились вокруг тренировок с любимым оружием лейтенанта Магруса - парными изогнутыми клинками, вокруг новых систем боевых заклинаний, которые Крон еще со времен учебы в университете разрабатывал сам и позволял тестировать далеко не всем, и Имири старалась изо всех сил, чтобы в конце концов попасть в число избранных. Глядя на все это, Леден досадовал, что не додумался провести такую перестановку раньше. В группе Крона все относились к Имири, как к младшей сестренке, с удовольствием делились опытом, понемногу опекали, а она не воспринимала как оскорбление ненавязчивую помощь от суровых вояк минимум в полтора раза старше себя.
   Астри со своей командой продолжал исследовать Барьер и свойства "структурного зрения" - пока без значимых практических результатов. Проверял всех жителей деревни - не обнаружатся ли у кого-то еще способности видеть матричную сеть. Леден полностью восстановился и вернулся в строй. Они с Астри продолжали незаметно патрулировать деревню, пользуясь структурным зрением - понемногу, не постоянно, чтобы не тратить слишком много сил. Витт, отлежавшись в своей пещере, вернулся было в Дрейендаль, но Леден посоветовал ему время от времени уходить к себе и отдыхать - необходимости в постоянном присутствии Ключника он не видел. Витт согласился и стал наведываться в деревню раз в пять - семь дней.
   Всё было спокойно. Ни хороших новостей, ни плохих.
   Прошло еще примерно тридцать дней.
   Люди начали понемногу надеяться...
   Леден надеяться не мог. Он знал, откуда-то точно знал, что ничего не закончено. И ждал удара. Смотрел на своих ребят, молчал или ронял скупые деловые фразы - и каждый день прощался с каждым навсегда.
  
   ...Ну а потом, как это часто бывает, мир в одночасье сошел с ума. Сразу из трех гарнизонов поступили сообщения о ранениях людей, частично затянутых в воронки. Все пострадавшие выжили, но повреждения были очень серьезными. Во всех трех случаях разрывы Барьера возникали настолько быстро, что люди, которые находились буквально в шаге от пострадавших, не успевали среагировать. К тому же воронки словно бы охотились на людей, подкарауливая их в местах, где было сложно увернуться, отскочить...
   Гарнизонам не пришлось объявлять тревогу - они и так работали в режиме чрезвычайной ситуации. Тревога снова вспыхнула в глазах людей. Страх и обреченность, невесомые горстки пепла неродившейся надежды. Молчание короля перед началом выступления - короткое, но о многом сказавшее людям.
  
   Леден сидел в кресле перед очагом и смотрел на оранжевую россыпь раскаленных, но уже не горящих угольков. Три часа ночи. В пять выход в патруль. Нет смысла ложиться спать. Все равно не уснуть...
   Зажужжал коннектор. А я знаю, что ты тоже не спишь...
   - Как ты?
   Юлла помолчала. Тихонько вздохнула. Судя по звуку, вытерла нос бумажной салфеткой.
   - Паршиво. Пакостно, Лед. Что я еще могу сказать... Отвратительно. Мерзкое чувство - да зачем я вообще нужна на этом посту... и вообще на этом свете, если... ну, ты-то понимаешь.
   - Понимаю. И именно поэтому имею полное право сказать: такие мысли - полная чушь. Прекращай.
   - Какой-то кошмар, - Юлла вздохнула-всхлипнула. - Хочется... уснуть и не просыпаться. А я уже третьи сутки не сплю...
   - Не дают или не можешь?..
   - И то и другое. Но скорее... второе.
   - А если какое-нибудь снотворное попросить? У тебя же там толпа врачей...
   - Не хочу, - Юлла снова вздохнула. - А вдруг... Приму снотворное, и что-то случится. А я буду сонная и тупая.
   - А в таком состоянии ты, конечно, совеем не сонная и не...
   - Договаривайте, капитан, - хмыкнула Юлла, - договаривайте. Чего уж там...
   - А у тебя все разговоры записываются, да?
   - Ох, надеюсь, что нет... Еще не хватало, чтобы какой-нибудь газетчик услышал... вот это всё. И написал потом в столичной газете: "Министр Тарос, шмыгая носом, жалуется на жизнь капитану Стражи из захолустного гарнизона".
   - Я бы такому газетчику собственноручно оторвал голову, - ровным голосом сказал Леден. - Вернее, не так. Сначала я бы оторвал ему ноги, по очереди, сначала правую, потом левую. А потом голову. Причем на "быстро и безболезненно" ему рассчитывать не пришлось бы. Все-таки я уже стар, силы и сноровка не те, что в молодости...
   - Умеешь ты поднять боевой дух! - Юлла неожиданно тихонько рассмеялась. - Я так и представила тебя, с твоей хладнокровной физиономией, этак грозно держащим за ногу какого-то щуплого горемыку. А он верещит: "Я больше не бу-у-уду!". Ох, Леден, истинный рыцарь, на всё готовый ради дамы!
   - Ну, пожалуй, всё-таки не на всё, - с сомнением произнёс Леден.
   - Да я догадываюсь, - усмехнулась Юлла. - Но ты можешь не волноваться, ничего такого дама у тебя не попросит. Разве что...
   - Что?
   - Да нет, ничего. Сама не знаю. Ладно, мне пора. Настроение ты мне все-таки поднял хоть немного, спасибо огромное. Батальная сцена "Капитан Свартстайн отрывает ногу газетчику" теперь надолго завладеет моим воображением... Спокойной ночи, капитан.
   - Спокойной ночи. Юлла... Если я тебе скажу, что всё будет хорошо - ты же мне не поверишь?..
   - Тебе... Тебе, пожалуй, поверю, Лед. Скажи.
   - Всё будет хорошо. Всё наладится. Всё будет как раньше и даже лучше. Вот так. И - до связи. Отдохни немного, пожалуйста.
   - Спасибо. Попробую. Раз ты просишь... До связи.
  
   Угольки в очаге остывали, покрывались пушистыми пепельными шапками и уже почти не освещали комнату оранжевым тусклым светом. Леден сидел, сжав в руке умолкший коннектор, и смотрел на умирающие огоньки, на осыпающиеся хлопья пепла...
   Мир рассыпается. Нет больше прочных оснований, четких и выверенных планов, отработанных схем. Нет больше контроля. Нет и не будет больше спокойствия.
   Рушились стены, за которыми Леден прятался от мира. Но теперь, осознавая, что было заперто внутри этих стен, он уже и сам не понимал - или боялся признаться себе, что понял - он ли скрывался от мира или пытался защитить мир от себя.
   Равновесие...
   "Кому-то обязательно должно быть плохо...".
   "...если не хочешь однажды заменить меня"...
   Ольга. Орсо.
   Кто, если не я?
   Я не хочу...
   А они разве хотели?..
  
   Что случилось с миром? Что творится со мной?
   Леден слушал окружающую его мертвую тишину и понимал, что впервые за все эти годы ему неуютно, страшно и холодно в собственном доме.
  
   - Ты на себя не похож, - сказал ему наутро Астри, вышедший проводить смены патрулей.
   "А я больше собой и не являюсь", - хотелось ответить Ледену. Конечно, вслух он ничего не сказал. Но почему-то понял, что напарник его услышал.
  
   Рушатся последние башни и остатки крепостных стен. Беззвучно катятся тяжелые камни. Оседает пыль. Никто этого не видит и не слышит. Леден в одиночестве стоит среди руин своей прежней жизни и борется с приступом боязни открытого пространства.
   Многолетняя привычка к концентрации и самоконтролю все же спасает - пока что. Дорога до Даля занимает около полутора часов. Тряская дорога, тяжелый руль. Шорох шин по камешкам, погромыхивание инструментов о металл кузова. Всё как всегда, ничего не пропало и не рухнуло. Вся эта пыль, катящиеся камни - только у него в голове...
   Работа помогла окончательно нащупать почву под ногами. Рутинные процедуры, четкие команды. Если больше не быть прежним Леденом внутри - то хотя бы оставаться им внешне. Командир нужен солдатам. Он не имеет права на малейшие проявления слабости. Особенно сейчас.
   Вернувшись через двенадцать часов в Дрейендаль, Леден уже снова походил на себя прежнего. Увидел молчаливый вопрос в глазах Астри, так же безмолвно ответил на него - и в белых искрах, сверкнувших в зрачках напарника, прочитал оценку: "Ты молодец. Я и не сомневался".
   Но судьбе, как обычно, еще нашлось что сказать вдогонку.
  
   Сонную полуночную тишину гор разрывает жуткий крик, замерший на полувыдохе. Летит на пол чашка, звона Леден не слышит: он уже снаружи, всматривается обычным и структурным зрением в разбавленную желтоватым светом фонарей темноту. Возле караульного здания...
   - Стоять! - крикнул Леден стражникам, выскочившим на крыльцо, да они и сами попятились, расширившимися от ужаса глазами уставившись на то, что поджидало их сразу за ступенями. На желто-рыжей земле растеклась похожая на след многопалой лапы, почти черная в слабом свете, металлически поблескивающая лужа. Обычным зрением Леден видел, как над ее поверхностью поднимаются алые столбы, опадающие назад тяжелыми каплями и оканчивающиеся кляксами, похожими на расплывающиеся в воде красные чернила. Структурное же зрение с безжалостной резкостью высветило кошмарную изнанку происходящего: нити цвета оружейной стали плавились, рвались, закручивались на концах, как обожженные волосы... В разрыв не просто выглянула чернота, не просто дохнуло космическим холодом - в мир полилась истинная Пустота. Леден почувствовал, как его сковывает ужас - непреодолимый, инстинктивный: ужас перед наступающим Ничто, перед не-бытием, перед не-существованием.
   - Джун... пошел домой! - хрипло выкрикнул один из стоящих на крыльце стражников, ухватился правой рукой за дверной косяк, а левую вытянул ладонью вперед, словно пытаясь запретить происходящему происходить. Его напарник молчал, бледнея на глазах и не отводя взгляда от темно-красных столбов и клякс. Они-то видели только зависшую в воздухе кровь...
   Время, казалось, застыло, люди окаменели, и только алые облачка продолжали взлетать и клубиться над черным озерцом. Беспомощность, обреченность, прощание. Вот что чувствовал Леден, глядя на то, что мог видеть только он - и благодаря судьбу за то, что ему одному досталось это увидеть.
   От соседних домов бежали люди. Леден сначала среагировал - выкрикнул "Стоять!" - и только потом нашел в себе силы отвести взгляд от черного провала. Найдя в толпе Крона, капитан скомандовал:
   - Оцепить площадку. - Крон развернулся и начал отдавать приказы стражникам. Капитан, всмотревшись в темноту, с облегчением отметил, что Имири среди них нет. Оттеснив подальше собравшихся перепуганных жителей, солдаты выстроились в круг. Их сосредоточенные лица странным образом придали Ледену уверенности. Должно же это когда-то закончиться...
   К оцеплению подбежал Витт. Солдаты попытались преградить ему дорогу, но он без лишних слов оттолкнул руку стражника, ворвался внутрь круга и мгновенно будто бы растаял в воздухе - ушел за Барьер. Леден резко вдохнул.
   Мгновения текли медленно, как густеющая кровь. Воронка не расширялась, но и не затягивалась. Леден видел, как оборванные концы серебристых нитей стремятся друг к другу, вытягиваясь вокруг разрыва, пытаясь обойти его, соединиться, сомкнуть строй... и снова и снова натыкаются на висящие в воздухе алые кляксы - и отдергиваются, словно обжигаясь.
   Воздух у самого края оцепления замерцал, и через мгновение из ниоткуда возник Витт, упал на колени, согнулся, закашлялся, схватившись за грудь.
   - Там... что-то происходит, - прохрипел он. - А Барьер... я еле прошел, - и повалился на бок. Солдат из оцепления подхватил его и оттащил подальше. Из толпы вынырнул Тесс, опустился рядом с ним на колени, снимая с плеча мешок.
   За пределами круга света от фонаря что-то мелькнуло, переместилось вправо, влево... Леден вгляделся в темноту, пытаясь уследить за хаотичными передвижениями непонятного объекта, и все же не успел среагировать: ловко подкатившись под ноги солдат в оцеплении, внутрь круга вылетела Имири, держащая под мышкой увесистый предмет, в котором Леден узнал походную емкость для воды: мешок из материала наподобие искусственной кожи с приделанной горловиной и завинчивающейся пробкой.
   - Стой! - Леден рванулся сквозь оцепление. Крон бросился к Имири с другой стороны круга. Оба они опоздали на долю секунды: упав на колени на землю в паре шагов от кровавого пятна, Имири вспорола мешок зажатым в руке коротким ножом и успела бросить в лужу крови, прежде чем капитан наконец дотянулся до нее, схватил за плечи, дернул на себя, буквально отбрасывая назад. Черные мазки пустоты, которые уже лизали воздух рядом с лицом девушки, опали, втянулись обратно в разрыв.
   - С ума сошла?! - заревел Леден, яростное белое пламя запоздалым отражением паники вырвалось из глазниц и, как вспышка молнии, осветило лицо лежащей на земле Имири. Та не обратила на крик ни малейшего внимания, приподнявшись на локте, уставилась расширившимися глазами за его спину, подняла трясущуюся руку... Леден обернулся и застыл, не веря своим глазам.
   Вода размыла кровавое пятно на земле, и оно растеклось темными ручейками, которые быстро впитывались в сухую землю. Алые столбы опали, облачка и кляксы в воздухе исчезли. Всмотревшись структурным зрением в пространство над мокрым пятном, Леден увидел, что нити Барьера быстро латают прореху, связываются узлами, сплетаются жгутами...
   Леден рухнул на колени перед Имири, схватил ее за плечи, встряхнул.
   - Куда ты лезешь?!
   - Они же... - Имири побледнела, тяжело задышала - похоже, шок пришел только сейчас. - Я же видела... Они рвались, скручивались...
   - Что?! - вспышки из глаз Ледена разорвали ночь, как зарницы.
   - Вода и земля едины, - Имири затрясло, глаза закатились, она обмякла в руках Ледена, голова откинулась назад, - кровь не течет между ними...
   - Ты видела?.. - капитан не мог поверить в то, что только что услышал. Не может этого быть, невозможно... Алый Глаз, Доррен, все боги и стихии, да кто там только есть... Да будьте вы прокляты! Зачем вы так? За что?.. Он приподнял Имири с земли, обхватил, прижал к себе, словно стараясь заслонить от всего, от всех, от мира.... Гладил по голове, тихонько раскачиваясь, а Имири тряслась и горько плакала, вцепившись в него, как цепляются за выступ скалы, когда оборвалась страховочная веревка.
  

II. ВОЛЧОНОК

  
   - Мам, - Александр осторожно коснулся предплечья лежащей на высокой скамье женщины. Глаза ее были закрыты, руки сложены на животе. - Мама... Проснись, - он легонько сжал тонкое запястье - косточки, обтянутые пергаментной кожей. Рука была ледяной. Очаг в пещере не горел, кучка черных угольев в нем давно отсырела и слежалась. Желто-коричневый камень сводов дышал холодом.
   - Сашуля, - глубоко запавшие глаза резко распахнулись, из-под полупрозрачных век, покрытых темно-синей сеточкой сосудов, блеснул неожиданно ясный взгляд. - Я не сплю, - тонкие иссохшие пальцы с выступающими суставами перехватили и ласково пожали его руку. При взгляде на кисть женщины, похожую на хрупкую птичью лапку, Александр, как обычно, с трудом сдержал горестный вздох. Он так хорошо помнил эти руки ловкими и сильными, уверенно держащими рукоять меча...
   - Там дядя Вася приехал, - Александр покосился на темный проем в стене, - спрашивает - можно ли к тебе...
   - Васенька, - лицо женщины осветилось улыбкой, она неожиданно энергично приподнялась, села на скамье, отбросив грубое шерстяное одеяло. - Где он?
   В темноте сверкнули две алые искры.
   - Оля... Сестренка, - под свод пещеры шагнул невысокий, коренастый темноволосый мужчина в серой спортивной куртке, камуфляжных штанах и трекинговых ботинках. Зрачки его разбрасывали по стенам алые отсветы. Он бросился к женщине, резко остановился в полушаге, сдавленно проговорил: - Да что ж такое-то! - и стиснул ее в объятиях. Тонкие руки, трогательно выглядывающие из растянутых рукавов черного свитера, взлетели и обхватили его за шею.
   Александр отошел на несколько шагов и замер, стараясь стать незаметным, слиться с камнем стены, ни звуком, ни жестом не обнаружить своего присутствия. Наблюдая за встречей старых друзей и напарников - первой за последние полгода, а то и больше, он поймал себя на мысли, что предпочел бы оказаться сейчас как можно дальше отсюда. Он видел мать хотя бы раз в несколько дней - и до сих пор не мог смотреть на нее без содрогания и подступающих слез. А уж каково сейчас Василию... Александр чувствовал его недоумение, боль и сострадание, которые буквально заполнили пещеру, как удушливый дым, и так же жгли глаза и мешали дышать.
   - Оля, - Василий наконец разжал объятия, отстранился, держа женщину за плечи, заглянул ей в лицо. - Оленька... До чего ты себя довела... Ну как же это... - его голос дрогнул. Александр не выдержал и, пробормотав: "Я наверх", бросился к выходу.
   Взбежав на верхний уровень пещеры, к широкому проему в стене, из которого открывался головокружительный вид на Долину и противоположную сторону ущелья, Александр обеими руками ухватился за карниз свода, находившийся на уровне его глаз, уткнулся лбом в прохладный камень. Резко вдохнул, медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Как же быть-то?..
   Ольга жила (пряталась?) здесь, в старом убежище Ключников, уже десять с лишним месяцев. Она не хотела ничего делать, не хотела никого видеть и ни с кем говорить. Несмотря на заверения в том, что она прекрасно справится сама и нет нужды беспокоиться и тратить время, Александр регулярно навещал ее; сначала они с Михаилом пытались обосноваться в самой пещере, на нижних уровнях, но Ольга так жалобно просила дать ей одиночества, что они вынуждены были послушаться и вернуться в лагерь. Теперь Александр заходил к ней раз в три-четыре дня, приносил припасы и заставлял хоть что-нибудь съесть.
   Ели бы Ольга не была Ключницей, она просто-напросто давно умерла бы от истощения. Уговорить ее поесть удавалось далеко не всегда. Она страшно исхудала, выцвела, как покрывало, брошенное под солнцем и дождями. Длинные темно-медные волосы поблекли, начали ломаться и выпадать клочьями, и в конце концов Александр по ее просьбе остриг их, неумело, неровно, не без труда справляясь с дрожью рук. С короткой мальчишеской стрижкой Ольга стала выглядеть и вовсе бесплотным духом - призраком себя прежней.
   Ольга. Мама... Зачем ты так с собой... Зачем ты так с нами?
   Впрочем, мы знаем. Мы понимаем... наверное. Только не бросай нас. Хотя бы ты нас не бросай...
   Александр опустился на пол пещеры, сел, скрестив ноги, и уставился на серебристый шнурок Казыркана, бегущего так далеко внизу, что неумолчный говор Реки не доносился сюда, на полукилометровую высоту, где тишину нарушали только шум ветра и изредка - резкие крики парящих над Долиной хищных птиц. Пусть Вася побудет с Ольгой наедине. Может, ему удастся уговорить ее вернуться...
   Василий уже три года являлся студентом исторического факультета Алтайского государственного университета, первые два года учился в Барнауле, а на третий - уехал на годичную стажировку в Стокгольм по приглашению профессора Улофссона. И сейчас он прилетел в короткий отпуск - буквально на неделю. Далее его ожидали экзамены и полевая практика, то есть примерно через месяц он должен был вернуться в Долину для сбора материалов к квалификационной работе.
   Брат Александра, Михаил, тоже учился в Алтайском университете, заканчивал второй курс. Еще в первый год после их переезда в Долину Ольга предложила им поступить в университет на любую специальность по их выбору, только желательно все-таки заочно. Миша выбрал "Экологию и природопользование" - он хотел заниматься разработкой программ предотвращения экологических катастроф. История с глобальным похолоданием в другом слое произвела на него неизгладимое впечатление. Ольга одобрила его выбор, и даже когда оказалось, что по этой специальности обучают только очно, не стала возражать и отпустила его в Барнаул. Александр решил годик подождать, окончательно определиться со сферой научных интересов, как следует подготовиться. Да и работы на базе становилось все больше и больше, и в отсутствие Васи и Миши каждая пара рук была на счету, даже и не в разгар туристического сезона.
   Турбаза за три года заметно разрослась: деньги, выделенные герром Улофссоном на поддержку работы отряда, Ольга решила частично вложить в развитие туристического бизнеса фру Маргариты, чтобы в дальнейшем все они могли спокойно жить на получаемые доходы. Было построено еще десять домов, из них пять зимних. Уже имеющиеся домики, юрты и аилы отремонтировали, провели от скважины водопровод. Для бесперебойной подачи электричества установили солнечные батареи, купили новый более мощный генератор. Теперь турбаза пользовалась гораздо большим спросом, народу даже не в сезон обычно приезжало немало, и фру Маргарита вынуждена была нанять еще двоих помощников из числа своих родственников - семейную пару возрастом за пятьдесят. Она предупредила Ольгу, что те не в курсе происходивших здесь событий, не имеют отношения к роду духов Земли, а просто состоят с ней в дальнем родстве и нуждаются в заработке.
   Супруги, которых звали Байрам и Людмила, оказались работящими и очень приятными людьми, в свободное время не докучали молодежи своим обществом: либо бродили по Долине, либо сидели у себя в домике, мастерили что-то, по очереди играли на комусе и негромко пели приятными голосами. Александр уговаривал их разрешить ему записать эти "домашние концерты", они стеснялись, отказывались, смущенно улыбаясь, как дети...
   Два года всё было хорошо. Так хорошо, что, думая о тех временах, Александр не мог отделаться от ощущения какого-то подвоха, ловушки, которую он тогда не заметил, пропустил какие-то знаки, нарушил какие-то правила... Не бывает всё настолько прекрасно. Не просто так. Не задаром.
   Он вспоминал тот день три года назад, когда Ольга появилась в лагере после месяца отсутствия; к этому моменту члены отряда уже совершенно извелись, и Вася со дня на день собирался отправляться за Барьер и искать ее - или хотя бы ее следы. Тем апрельским погожим утром Саша с Васей после завтрака собирались в патруль, а Миша - в деревню за продуктами. Вася вышел из "логова" первым, братья чуть замешкались, обуваясь и шутливо толкаясь перед дверью... и вдруг услышали Васин короткий вскрик и рванулись на улицу, уже на бегу соображая, что это был крик радости, а не опасности.
   По двору от ворот шла Ольга, похудевшая и бледная, но словно светящаяся изнутри какой-то новой грозной силой, которая делала ее будто бы выше ростом, ярче... Для кого-то наверняка - опаснее. Но у Саши при виде нее сердце захлестнули теплое ликование и щемящая нежность. Брат, которого Саша ощущал как свое продолжение, чувствовал то же самое. Детский восторг и ни с чем не сравнимое облегчение - она вернулась...
   Василий молча бросился навстречу Ольге, обнял и стиснул так, что она, смеясь и что-то неразборчиво выкрикивая, с трудом переводила дух. Саша и Миша подошли ближе, счастливо и растерянно улыбаясь. Наконец через плечо Васи Ольга встретилась взглядом с братьями, и они просто утонули в теплом золотисто-коричневом сиянии ее любящих глаз.
   Наконец - не скоро! - Вася отпустил Ольгу, и она шагнула к близнецам. Миша, "старший брат", незаметно толкнул Сашу в спину - не зевай! Саша, беспомощно улыбаясь и чувствуя, что глаза предательски защипало, шагнул навстречу Ольге, неуклюже обнял - и едва не расплакался, когда она погладила его по голове и шепнула "Я соскучилась, чертяка...". Отпустив Ольгу и шагнув назад, безуспешно пряча подозрительно заблестевшие глаза, Саша пережил еще несколько мгновений щенячьего восторга вместе с Мишей, в свою очередь таявшим в Ольгиных объятиях. И только потом, переведя взгляд чуть левее, он разглядел в оранжевом утреннем свете полупрозрачный дымчатый силуэт...
   Вася тоже наконец заметил Ольгиного спутника. Он шагнул вперед, слегка поклонился и прямо глянул в лицо пришельцу. Застыл, слегка попятился. Перевел взгляд на Ольгу.
   - Я вижу, Васенька, ты всё понял, - негромко сказала та. - Мы еще поговорим с тобой позже. Ребятушки, это Орсо. Мой учитель. Благодаря его помощи мы раз и навсегда разобрались с нашей общей бедой. Он спас и свой мир, и наших людей, и меня.
   - Ну, неправда, - голос у призрака оказался приятного тембра, сильный и мягкий одновременно, - спасала мир все-таки ты. Не преуменьшай своих заслуг, история этого не любит.
   - А ты, значит, у нас официальный защитник интересов истории? - Ольга с улыбкой обернулась к Орсо, и по интонациям ее голоса Саша понял, что этот потусторонний воин значит для нее очень, очень много - больше, чем значил бы просто учитель... Он с новым, уважительным интересом глянул на пришельца. Если он дорог Ольге, значит, мы признаем его своим в стае. Если Ольга считает его своим учителем, мы признаем его вожаком.
   - Познакомься. Это Василий, это Саша, это Миша, - Ольга представила Орсо всех по очереди и отошла в сторону, с улыбкой глядя на свою команду.
   Орсо шагнул вперед и протянул Василию руку. Тот стиснул ее, замер, уставившись в глаза нового знакомого. Саша не видел их лиц, но ощущал сгустившееся в воздухе напряжение.
   - Брат... - еле слышно прошептал Вася, выпустил руку Орсо и отступил назад, едва не споткнувшись.
   В призрачно-желтых глазах Орсо блеснули белые огоньки. Нет, скорее остро-синие или льдисто-голубые...
   - Брат, - отозвался Орсо так же тихо. Ольга подошла к нему и взяла его за руку.
   - Ты все понял, Васенька, - повторила Ольга. - А с вами, ребятки, мы сейчас пойдем, немного прогуляемся. Мне надо кое-что вам рассказать. О том, что произошло за этот месяц и как мы разобрались с нашей проблемой, поговорим позже, соберемся все вместе, позовем фру Маргариту, она тоже наверняка захочет послушать. Но сначала я хочу поговорить с вами о вас самих. Идём, - она глянула на Васю. - Что с патрулированием, Васенька? Мы сильно нарушим твои планы?
   - Я... сам схожу, - Василий до сих пор выглядел ошеломленным и, казалось, плохо осознавал происходящее. - Идите. Всё в порядке, - он отступил назад, но будто бы не мог заставить себя развернуться и уйти, отвести взгляд от полупрозрачной фигуры пришельца, который смотрел на него почти таким же растерянным взглядом, в котором сквозили удивление и... узнавание?
   - Вы бы хоть отдохнули сперва, чаю попили, - Вася наконец совладал с собой, махнул рукой в сторону "логова". - Устали с дороги, наверно...
   - Да нет, - Ольга улыбнулась, - не устали. Я же теперь хожу не по маякам. Мы там вышли из дома - и через пять минут уже здесь. Очень удобно.
   - Ух ты, - заулыбался Вася, - да ты у нас теперь - самая грозная колдунья на всем Алтае!
   - Примерно так оно и есть, - неожиданно печально кивнула Ольга. - Ладно, мы пойдем. Готовы, ребятушки? - Саша и Миша закивали. - Ну, тогда вперед. Ко второму маяку, - она развернулась и пошла к воротам, продолжая держать Орсо за руку.
  
   На площадке поблизости от второго маяка Ольга, по одной ей понятным признакам определив единственно верное место, опустилась прямо на неоттаявшую землю. Села на пятки, сложила руки на коленях. Взглядом попросила присоединиться к ней.
   Орсо уселся напротив в такой же позе. Саша, поколебавшись мгновение, последовал его примеру. Штаны на коленях сразу же промокли, мерзлая земля леденила сквозь ткань, больно кололись мелкие камешки.
   Миша сел рядом с Сашей. Точно так же. Испытывая точно такие же ощущения. Быстро глянул на брата, незаметно кивнул.
   Ольга с грустной улыбкой обвела всех троих взглядом и начала рассказывать.
   Близнецы уже знали о перерождениях Старых Хранителей, о Варсонофии и Евдокии. Но сейчас они впервые услышали о том, как Евдокия попала в Долину, о ее детях, которых она вынуждена была навсегда оставить и так и не смирилась с этим до конца жизни; о женщине по имени Айсулу, которая когда-то едва не потеряла в родах своих сыновей-близнецов и едва не умерла сама - и выжили все трое лишь благодаря знаниям и усилиям врачевательницы Евдокии; о том, как Айсулу доверила Варсонофию своих младших детей, отправив их в шестилетнем возрасте учиться в школу-приют при православной миссии за много верст от родной деревни; о горе и отчаянии Варсонофия, стоящего на коленях на пепелище школы, о свалившей его вскоре страшной лихорадке, которая не убила его, как он того хотел, а лишь переплавила в Ключника, заставив кроме бремени своей вины взвалить на плечи еще и ношу умершего брата.
   Затем, быстро переглянувшись с Орсо, Ольга рассказала Саше и Мише о его семье, о близнецах и о том, какую жертву Луна потребовала от него в уплату за силу, которой он не желал и в итоге не принял. Закончив говорить, она поднялась с земли, шагнула в сторону, постояла несколько мгновений, обхватив себя руками и сгорбившись, затем резко обернулась к близнецам, всмотрелась в их лица испытующим взглядом. Зрачки слабо светились зеленым.
   - Так это что же получается, - тихо и испуганно проговорил Миша, - ты... наша мама? Даже дважды, так? А вы, - он перевел взгляд на Орсо, - наш отец?
   - Не "вы", а "ты", - поправил Орсо, улыбаясь. - Выходит, так.
   - Ничего себе... - Миша судорожно вздохнул, переводя взгляд с Ольги на Орсо и обратно. Саша ощущал - и разделял - его замешательство, отчаянную внутреннюю борьбу с сомнениями - и радость узнавания, волной поднимающуюся из глубин чужой, но все же вместе с тем и своей памяти...
   Мама. Папа.
   Мы ведь с рождения жили в детдоме. Мы не знаем, кто в этот раз привел нас в мир. Мы не знали другой семьи, кроме друг друга. Но мы знаем вас. Всегда знали. Искали. Ждали и верили.
   Ольга, безошибочно уловив состояние близнецов, с улыбкой раскрыла объятия. Саша первым взлетел, как подброшенный пружиной, и кинулся к ней. Обхватил, уткнулся носом в плечо. Засопел, не сдержав слезы. Ольга гладила его по спине, по голове, успокаивая, как маленького. Орсо обнимал Мишу, что-то тихо говоря тому на ухо. Миша всхлипывал и кивал.
   Семья... Тот апрельский день стал новым днем их рождения.
  
   Последующие два года вместили в себя столько счастья и любви, столько новых знаний и приобретенных умений, столько интересных событий, что близнецы словно заново прожили за это время все свои предыдущие годы. То, чем наполнена жизнь каждого ребенка в счастливой семье с рождения и до взросления, они получили в девятнадцатилетнем возрасте - и наслаждались этим не меньше, чем если бы им было по десять.
   Всё, всё, что должно было быть в их детстве... Более или менее безобидные шалости, хитроумные ловушки, которые братья устраивали родителям. Полушутливые-полусерьезные выговоры после. Виноватые взгляды исподлобья, а на губах - с трудом скрываемые озорные улыбочки...
   Уроки, тренировки, много новых знаний. Усталость и боль в мышцах, досада и стыд за неудачи, ликование, когда наконец получилось что-то сложное, и Орсо, улыбаясь одним уголком губ, негромко произносит свое знаменитое "Очень хорошо"... Братское соперничество за похвалу отца - и постоянная готовность прийти друг другу на помощь. Гордость за брата, когда одобрение наконец получает один из двоих.
   Совместные прогулки по Долине - по делу, на обход источников, или просто так, чтобы поближе познакомиться с этим прекрасным уголком мира. Водопады, цветы, прохладная тень расщелин, причудливые каменные россыпи. Ольга "в лицо" знает здесь каждый уголок, каждую скалу и каждое деревце, тепло здоровается с ними, и Саша видит, что и Долина узнает ее, радуется встрече, приветствует каждым камешком, цветком и ручейком...
   Очень быстро выстроили для Ольги и Орсо дом - крохотный, бревенчатый, с одним окном. Уютный, почти полностью копирующий избушку на Теплом Камне. Орсо время от времени уходил к себе - Ольга научила его пересекать Барьер и срезать путь так же, как делала это сама. Летом ему приходилось только время от времени наведываться в отделение Лабораторий, где он по-прежнему числился заведующим, ставить задачи и контролировать ход экспериментов. Когда начался учебный год, Орсо стал появляться в лагере реже, в основном на выходные. Ольга иногда уходила с ним, но чаще оставалась на базе и помогала с бытовыми делами и патрулированием, а кроме того, у нее появились и новые заботы.
   Когда Вася и близнецы узнали о том, что произошло за месяц Ольгиного отсутствия, осознали, кем она теперь стала и какая ответственность легла на ее плечи, они испытали настоящий шок. Им, даже Василию, который уже так много видел и пережил за последние годы, нелегко было осознать, что на ту, за кого они всей душой переживали, судьба решила взвалить такую непомерную тяжесть. А они - ни один из них! - не в состоянии хоть как-то помочь, хотя бы частично взять на себя это бремя. Их сила оказалась бесполезной, и все, что они могли сделать - это поддерживать Ольгу своей заботой и любовью. Светом из глаз, теплыми словами, тревогой и бессонницей черными безлунными ночами... Они боялись за нее. И как же на самом деле они боялись за себя - если что-то случится, как жить без нее?..
   Но Ольга, которая сидела за столом в "логове", прижавшись плечом к плечу Орсо, говорила о своих новых обязанностях с легкой улыбкой и, казалось, без малейших усилий держала Равновесие всех трех миров на своей узкой, но такой сильной ладони. Орсо, улыбаясь одним уголком губ, одобрительно смотрел на нее своими прозрачными зеленоватыми глазами, и она оборачивалась к нему, перехватывала его взгляд и просто светилась - мягким, теплым светом. Рядом с ним она становилась сильнее грозы, тверже камня, неудержимее весеннего Казыркана. Она все могла и ничего не боялась...
   Время от времени Ольга уходила в мир Оружейников - то из лагеря, ненадолго, то из второго слоя, из лазарета форта, оставляя "физическую оболочку" под присмотром добродушной Айви. Тиани тоже обучилась методике перехода в мир-матрицу, но пока Ольга не брала новую помощницу с собой надолго: задач, которые требовалось решать вдвоем, не возникало, и необходимости в таком бессмысленном расходе энергии она не видела. Сама же она во время своих визитов в золотисто-солнечный мир занималась, как она говорила, мелкой штопкой: в ее обязанности входило наблюдение за правильностью отображения структур матрицы в материальном мире. Доррен научил ее находить "потертости" и мелкие разрывы, чинить поврежденные информационные каналы и даже вносить мелкие правки в "исходный код", если он был ей доступен.
   Повреждения появлялись очень редко, главным образом Ольга занималась чем-то вроде патрулирования Барьера "с обратной стороны" - проверяла целостность информационной сети. Иногда отсутствовала по два-три дня, иногда - по паре недель. Поначалу отправлялась в мир Оружейников раз в полтора-два месяца, возвращалась довольной и нисколько не уставшей. А к концу второго года стала уходить все чаще и на все более длительные периоды, и по возвращении выглядела все мрачнее. Случаи повреждения сети участились, их устранение требовало все больших усилий.
   - Доррен прячется от меня, - сказала она после очередного похода, вернувшись через две с половиной недели, которые ее тело провело под капельницами в форте. - Похоже, он что-то затевает, и ни Мария, ни Анна не могут мне ничего подсказать. И я не могу нащупать его след. Все-таки он меня обманул, похоже...
   Она всегда берегла их. Не хотела раньше времени пугать, расстраивать... Хмурилась, но через мгновение усталые и тревожные морщинки разглаживались, лицо озарялось улыбкой. Для них она была светом. И не могла допустить, чтобы им стало темно.
   А сама уже давно шагала во тьме...
  
   Прошло уже не меньше двух часов. Солнце садилось, под свод пещеры вползали тени и ночная прохлада. Сквозняки доносили из уходящих глубоко вниз коридоров еле уловимые запахи остывшего воска и ладана. Александр задремал, сидя на полу и привалившись спиной к стене. Из тревожного полусна его вырвал звук торопливых шагов на лестнице, ведущей на площадку с нижнего уровня.
   - Ну что скажешь? - Александр с надеждой вгляделся в лицо Василия. Тот только молча покачал головой.
   - Не вернется она, - пробормотал он. - Пошли в лагерь. Я завтра опять приду, она разрешила. Но сейчас - очень просила, чтобы мы... убрались побыстрее.
   - Как всегда, - горько выдохнул Александр, поднимаясь на ноги. - Пойдем, а куда деваться-то...
   Они начали долгий спуск в Долину по винтовой лестнице. Василий шел первым.
   - На обратном пути заеду к Мишке, - сказал он. - У него когда сессия?
   - Ну как и у тебя раньше была, студент ты наш заморский... В июне.
   - Да, подзабыл уже за полгода... Слушай, - Вася вдруг резко остановился и обернулся. Александр чуть не налетел на него. - А фру Маргариту она тоже... вежливо послала подальше?
   - О, тут такая история, - Александр развел руками. - Фру Маргарита отказалась ее уговаривать. Сказала, что Ольге виднее, как надо действовать. Мишка тогда здесь был. Просто взбесился. Орать начал... На нее-то. А она только глянула на него - он и затих. Ну, ты понимаешь.
   - Да, - Вася невольно поежился. - Фру Маргарита глянет... Да-а...
   - И объяснять нам что-либо она отказалась. И вот это уже было... - Александр замялся, подбирая слово.
   - Я тебя понял, - усмехнулся Василий и продолжил спуск. - Но опять же - приходится признать, что духам Земли и вправду виднее.
   - Но почему не объяснить-то? - с отчаянием простонал Александр.
   - А тебе стало бы легче? - Вася обернулся на ходу, зрачки сверкнули алым.
   - Нет...
   - То-то же. Тайны сами себя охраняют, не забывай, - Василий неловко ступил на шатающийся камень, чертыхнулся. - Слушай, до сих пор опомниться не могу. Я... я еле ее узнал, - его голос дрогнул. - Ты рассказывал, я в общем-то думал, что готов ко всему, но... А что дальше будет? Сколько она еще так протянет?
   - Вася, - сдавленно выговорил Александр, - перестань, а...
   - Прости, Санёк, - Василий снова оглянулся. - Молчу.
   - Я злился на нее, понимаешь? Просто бесился. Неужели ей до такой степени на нас наплевать, что она даже не дает нам находиться поблизости, чтобы... хотя бы видеть, что она жива! Потом понял... Но мне до сих пор стыдно.
   - Да, и это понимаю. Где заканчивается альтруизм и начинается эгоизм, вопрос еще тот.
   - А я вот чего не понимаю... Ну ладно мы с Мишкой. Она нам, может, пока еще не доверяет. Молодые, глупые... Но тебе-то почему она не разрешает находиться рядом?
   Василий надолго замолчал.
   - Перед тем как уехать, я ведь был у нее, - наконец глухо проговорил он. - Пришел утром, раньше, чем обычно. Не нашел ее в этой... спальной пещере. Пошел искать. И забрел... Черт, Саня, я даже не знаю, как тебе об этом рассказать-то... Меня до сих пор трясет, как вспомню. Давай выйдем сперва в Долину, что ли... А то я с лестницы свалиться могу.
   Спуск наконец закончился, и Василий первым шагнул на усыпанное каменной крошкой "крыльцо" пещеры - уступ высотой чуть меньше полуметра. Спрыгнув вниз, он сел на эту ступеньку, согнулся, опершись локтями на колени. Глянул исподлобья на темный горбатый силуэт рощи на берегу Реки. Александр уселся рядом.
   - Ты ведь знаешь - у отца... у Орсо был любимый меч? - тихо начал Василий. - Такой длинный, с гравировкой на клинке, для нас выглядел почти черным? - Александр кивнул. - Его парные клинки Ольга вам отдала, так ведь? А этот меч... с тех пор никто не видел. Ни у нас, ни по ту сторону. Она забрала его. А ты хоть раз видел, чтобы она с того времени брала в руки оружие?
   - Нет, - Александр еще не понял, к чему клонит Вася, но сердце уже заныло от недобрых предчувствий.
   - А меч Бьёрна? - продолжил Василий. - Она никогда им не пользовалась в бою, говорила, что слишком тяжелый. Пару раз брала для тренировок, но... И опять же - она его утащила с собой. Зачем?
   Александр порывисто обернулся к Василию, из глаз брызнули снопы алых искр.
   - Объясни уже, ты это к чему?
   - Сложно, Саня, - Василий провел рукой по лицу, - ох как сложно об этом говорить. Особенно тебе. В общем, я тогда обходил пещеру, искал Ольгу... И пошел на запах нагретого металла. И воска с ладаном. И нашел... Ох черт, - он тяжело вздохнул, закусил губу и покачал головой. - Она там себе устроила что-то вроде... святилища. Или не знаю, как это назвать. Проклятущая комната страданий. Маленькая пещерка, шага два на три. В стене ниша. Там лежат мечи. Тот, с гравировкой, и меч Бьёрна. На красном бархате. В глубине стоят фотографии. Тот и другой. Бьёрновы тетрадки лежат. Какие-то пробирки - наверно, из лаборатории Орсо. Пара светильников горит по бокам. И она... сидит на полу и смотрит на этот... алтарь, - Василий замолчал, медленно вдохнул и шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. - Лицо белое. Просто белое... неживое. Увидела меня - как вскочит! Огнем из глаз меня чуть по стенке не размазало. Никогда ее такой не видел. И надеюсь, что и не увижу больше. Выгнала меня вон и запретила приходить. Вот так, - Василий отнял руку от лица и покосился на Александра. Тот смотрел на него полным ужаса взглядом.
   - Что... это значит?
   - Я могу только предполагать, Саня, - Василий отвернулся, посмотрел на темнеющее небо, где одна за другой проявлялись звезды, словно кто-то бросал сверкающие осколки стекла на темно-синюю ткань, - только догадываться. Когда-то я слышал от нее такую теорию: Равновесие - это когда тебе плохо, чтобы кому-то в мире было хорошо. Я ей еще сказал тогда, что теория дурацкая, а она... так, знаешь, посмотрела снисходительно и отвернулась. А выходит... Она по этой теории и живет сейчас.
   - Но это же бред!.. - Александр вскочил с уступа. - Это... сумасшествие! Надо...
   - Тихо, тихо, - неожиданно жестко осадил его Василий. - Сядь. Не нам с тобой решать, что в ее делах бред, а что - единственно верная тактика. Думаешь, мне легко было всё это переварить? А пришлось. Не зря, выходит, фру Маргарита сказала, чтобы мы к ней не лезли. Им виднее.
   - И ты в это веришь?
   - Нет, Саня. Не верю. Так и не смог поверить. Но я все равно не буду вмешиваться. Я должен ей верить. Я должен ее защищать. Мы же не знаем, что будет, если мы попытаемся вмешаться. Может, она просто вышвырнет нас, да так, что мы костей не соберем - она это может. А вдруг мы просто сломаем что-то хрупкое, что она пытается настроить? Вот такой ценой пытается. А тут мы влезем, как те самые слоны в посудную лавку... Понимаешь?
   - Н-ну... Примерно, - с сомнением протянул Александр.
   - Сядь, племянничек, - Василий протянул руку, сжал плечо Александра. - Посидим еще пару минут и пойдем. И так уже затемно явимся. Ийне волноваться будет.
   - Да уж, будет, - усмехнулся Александр, садясь на уступ. - Ей сколько ни объясняй, что мы уже взрослые мальчики...
   - Столько же, сколько вам - что Ольга взрослая девочка, - в тон ему ответил Василий.
   - В точку, - вздохнул Александр. - Ну тогда пойдем, что ли, быстрее...
  
   По дороге молчали, берегли дыхание, торопились и все ускоряли шаг. В лагерь пришли уже в полной темноте. Миновав круг света от тусклого фонаря над крыльцом дома администрации, снова нырнули в разбавленные чернила майской ночи.
   - Ну наконец-то! - тоненький сонный голос заставил Александра слегка вздрогнуть от неожиданности. Что-то зашуршало у стены "логова", в темноте сверкнули два огонька.
   - Ну и что ты людей пугаешь? - Василий шагнул в темноту, алые искорки прыгнули ему навстречу. - Чего не спишь, а? - ласково и укоризненно пробормотал он, обнимая худенькую черноволосую девушку, которая, судя по всему, сидела на чурбачке у стены дома и дремала, ожидая их.
   - Ты же всего на неделю приехал, - жалобно сказала девушка. - Я хотела с тобой подольше побыть. Вот и жду - хоть доброй ночи пожелать.
   - Вот ненормальная, - Василий с улыбкой отстранил от себя девушку. - Ну всё, давай свое пожелание, и мы пойдем спать. И сама иди. Тебе вроде как с утра в патруль, если я не ошибаюсь.
   - Ну да, - девушка дернула плечом, - так я часа два уже тут сижу. И сплю. Высплюсь, не волнуйся.
   - Ненормальная, - со вздохом повторил Василий. - Иди уже, чудо в перьях.
   - Сам такой, - нежно ответствовала девушка и убежала в сторону дома администрации.
   - Смешная она все-таки, - тихонько сказал Василий ей вслед. - Такой ребенок - и такая молодец. Как же нам с ней повезло...
   - А вот ей с нами... - с горечью отозвался Александр. - И вообще с жизнью...
  
   Ийне уже почти год как присоединилась к отряду. В июне прошлого года Ольга съездила за ней в одну весьма удаленную деревеньку и привезла в Долину - это было последним активным действием ее как Ключницы. Едва различив возникшую новую метку Клинка на самой границе зоны видимости энергетического поля, Ольга немедленно собралась и отправилась туда - одна, на "тойоте". Вернулась только через неделю - добраться до деревни было нелегко.
   Тамара, которая терпеть не могла свое имя и откликалась только на южноалтайское Ийне - "иголка" - родилась и выросла в затерянной в горах деревеньке в десяток дворов, существовавшей только за счет разведения коров и овец. Старшая дочь в семье, где было еще четверо детей, она уже с десятилетнего возраста фактически взяла на себя заботу о младших братьях и сестрах, пока родители занимались скотом. Школу (в селе за двенадцать километров от дома) она, тем не менее, все же закончила, сдав экзамены с неплохими результатами, и после получения аттестата планировала уехать в Горно-Алтайск и поступить в университет. Родители об этом и слышать не хотели. С их стороны в ход шли все аргументы, от отсутствия денег на ее содержание в чужом городе и до недовольства духов по поводу того, что она собирается пойти против их воли и покинуть родную деревню. Ольга приехала как нельзя вовремя. Побеседовав с родителями девушки, она, казалось, без особых усилий за полчаса добилась от них согласия отпустить дочь с ней. Позже Ольга призналась, что просто-напросто попросила Младшую Сестру принять участие в переговорах и пояснить родителям, чего на самом деле хотят духи от их дочери. У самой Ольги не было ни желания, ни сил разводить какую-то дипломатию.
   Итак, Ийне приехала в Долину и поселилась на турбазе фру Маргариты. В университет она все же поступила, но заочно, на специальность "Педагог" по профилю преподавания родного языка и литературы. И уже прибыв в лагерь, получила подробные объяснения по поводу своих странных приступов головокружения и обмороков.
   Тоненькая и хрупкая, но сильная и выносливая (еще бы, при таком-то детстве!), она с энтузиазмом взялась за тренировки и за лето научилась вполне сносно управляться с легким мечом, хотя в качестве оружия все же предпочитала собственные кулаки. Ей пришлась по вкусу техника рукопашного боя, "привезенная" Михаилом из армии, и пока тот не уехал в Барнаул, Ийне не отходила от него буквально ни на шаг, забрасывая вопросами и приставая с просьбами показать и пояснить тот или иной прием.
   Александр с упомянутой техникой был знаком очень поверхностно, сам он в армии рукопашным боем не занимался, поэтому знал и умел не намного больше, чем сама Ийне, но все же вынужден был принять на себя обязанность тренировать новенькую в отсутствие брата. И надо признаться, Ийне часто - прямо-таки пугающе часто - выходила победительницей в учебных поединках. Ростом Александру по плечо, едва ли не в полтора раза легче по весу, Ийне брала верх над напарником-наставником за счет молниеносной реакции, поистине демонического бесстрашия и готовности игнорировать боль.
   Стройная фигурка, заплетенные в косу смоляные волосы, огромные черные глаза, такой доверчивый и добрый взгляд... Ийне была всего на три года младше их с братом, но Александр не мог относиться к ней иначе как к малышке-сестренке, которую хочется защищать от всего на свете, таскать на плечах и подкармливать утащенными с кухни конфетами. А ведь гордую и упрямую теленгитку такое отношение могло серьезно обидеть...
   Вася стал настоящим кумиром Ийне. Еще бы - охотник, следопыт, искусный мечник, да еще и студент и стажер Стокгольмского университета! Девушка смотрела на старшего товарища примерно так, как ребенок, впервые оказавшийся в зоопарке, задрав голову, с восторгом и опаской рассматривает слона. Под ее восхищенными взглядами Вася смущался, становился подчеркнуто ворчливым, строжился и отчитывал Ийне за малейшую провинность, но в конечном итоге все равно неизбежно таял, и этой чернявой лисичке, пожалуй, безнаказанно сходили с рук кое-какие провинности, за которые те же близнецы обычно получали пару нарядов по кухне. Александр, раз-другой став свидетелем подобных разговоров, не на шутку встревожился... Однажды Василий, перехватив его настороженный взгляд, вздохнул, почесал затылок, подождал, пока Ийне убежит подальше, и тихо сказал:
   - Слушай, не надо так на нас коситься. Тут... Ничего такого. Я же вижу, что тебе в голову лезет... Нет, она не так ко мне относится, не переживай. Я не дурак, быстренько всё пресек бы.
   - Ну, допустим, - Александр, смутившись, отвернулся, - она - не так... А ты?
   Василий крепко взял его за локоть, повернул к себе, обжег алыми вспышками взгляда.
   - А я... Лучше даже не думай на эту тему, - в голосе вдруг зазвучали тяжесть нависших над Долиной скал и сырая темнота недоступных ущелий, а пламя в глазницах разгоралось, пульсируя, и наконец полыхнуло так, что Александр непроизвольно закрылся рукой. - Я старше этого ребенка на пару сотен лет. Ты понимаешь?
   Александр только молча кивнул.
  

***

   Василий вошел в "логово" и, не зажигая света, завозился с печью.
   - Принеси дров, - вполголоса попросил он. Александр, который уже поднялся было на крыльцо, снова спустился и неторопливо пошел за избушку, где под навесом хранились дрова. Остановился, посмотрел на темнеющий в отдалении силуэт дома с невысокой двускатной крышей. Покинутый дом. Мертвый дом-памятник, в котором теперь живут только горе и тишина.
   Год назад этот дом перестал быть живым - похоже, навсегда.
   ...Шла последняя неделя мая. Прохладные ночи, погожие дни. Барнаульские студенты, досрочно сдав зачеты, приехали на недельку перед началом сессии. Все были дома, все в сборе. В этом Александру повезло. Если бы он был тогда один...
   В самый глухой и дремотный час, перед рассветом, в дверь "логова" что-то ударилось, словно огромная птица в полете врезалась в тонкие доски. Гулко застучало по ступеням крыльца. Василий слетел с топчана, распахнул дверь - и со сдавленным криком подхватил сползающую по перилам Ольгу.
   - Его нет, нет, - выдохнула она, уставившись на Васю широко распахнутыми глазами, тускло светящимися кроваво-алым, - они его забрали, - голова ее запрокинулась, зрачки потухли, из уголка рта по мраморно-белой щеке побежала почти черная в лунном свете струйка.
   - Оля! - Василий приподнял ее голову, алые сполохи из его глаз озарили ее лицо, искаженное, как от сильной боли, - да что стряслось-то?! Ну-ка, - он глянул на Мишу, застывшего в дверном проеме, - отойди! И помоги, - он подхватил бессильно обмякшую Ольгу на руки, внес в избушку и осторожно опустил на свой топчан. Сел рядом, положил руки ей на плечи, заглянул в лицо. - Оленька!..
   - Они... Вася, - Ольга открыла глаза, и Саша, который стоял у двери, похолодел и отшатнулся: ни малейших следов огня, из бездонных провалов смотрела ледяная пустота. - Они его забрали, - она подняла левую руку, повернула ладонью вниз. Тыльная сторона кисти была покрыта белесым налетом то ли извести, то ли пепла, который быстро растворялся в воздухе и исчезал.
   - Орсо?..
   - Его нет, - Ольга закрыла глаза, голос ее затихал, выцветал, сливался с глухим бормотанием Реки, - нет. Совсем. Нигде. Я пойду... искать... - тело ее вытянулось, как будто бы жизнь покинула его. Вася, резко вдохнув, приложил ухо к ее груди и замер. Поднял голову, оглянулся на окаменевших близнецов. Алые огни нашли в темноте одного, затем второго.
   - Ушла в мир Оружейников, - тихо сказал он. - Искать Орсо.
  
   Не без трепета переступив порог родительского дома, Миша и Саша осмотрели комнатушку: никаких следов чего-либо необычного; странный пепел, которым были покрыты руки Ольги, судя по всему, растаял без следа. Тщательно осмотрев все предметы обстановки, они растерянно вернулись в "логово", где Вася по-прежнему сидел на краю своего топчана и держал Ольгу за руку.
   - Ничего, - тихо сказал Миша. - Ничего и... никого.
   Дом Ольги и Орсо заперли снаружи - входить туда никто больше не решался. Близнецы до рассвета сидели плечом к плечу на своем топчане и смотрели на застывшего, словно скованного льдом Василия, который все так же держал Ольгу за руку и не отводил взгляда от ее лица. До утра так ничего и не поменялось. Вася наконец тяжело поднялся, сделал знак близнецам и вышел на улицу.
   - Надо идти за Барьер, к Тиани, - с трудом выговорил он. - Сейчас я позову фру Маргариту и сразу же поеду, - Вася не умел пересекать Барьер без маяков и "протыкать пространство", как Ольга и Орсо, поэтому ему надо было ехать к шестому маяку - ближайшему к Перевалу, чтобы за Барьером оказаться как можно ближе к форту. - Постараюсь вернуться побыстрее. Смотрите за ней, - он как-то беспомощно глянул на братьев, потом перевел взгляд на прикрытую дверь, - сам не знаю как, парни, но смотрите... - он замолчал, отвернулся. Рука, лежащая на перилах, напряглась до побелевших костяшек.
   - Давай, - тихо сказал Миша. - Мы от нее не отойдем.
   Василий быстро сбежал с крыльца и бросился к дому администрации. Близнецы проводили его растерянными взглядами, переглянулись и одновременно покосились на дверь "логова". Им было страшно оставаться снаружи - и еще страшнее возвращаться вовнутрь.
   Фру Маргарита появилась буквально через полминуты. Растрепанная со сна, в цветастом халате и галошах на босу ногу, она даже в таком домашнем виде выглядела сейчас грозным горным божеством. Взгляд ее острыми зелеными лучами рассек темноту избушки - и скрестился с такими же огнями, вспыхнувшими над Ольгиным телом.
   Крупная рысь лежала на топчане у стены, положив передние лапы Ольге на грудь. При виде вошедших зверь приподнял верхнюю губу и тихонько зашипел - не угрожающе, а словно призывая соблюдать тишину. Фру Маргарита что-то тихо произнесла на южноалтайском, зверь перевел взгляд на замерших в дверном проеме близнецов и издал еще одно короткое шипение. Фру Маргарита поклонилась и отступила назад, к двери.
   - Он присмотрит за ней, - шепнула она Саше, - а вы не лезьте сюда. Теперь это моя забота. На вас все дела по базе. А я останусь здесь, - она вытолкала ошеломленных ребят на крыльцо и заперла дверь изнутри.
   Саша во все глаза уставился на закрывшуюся перед его носом дверь... и вдруг его, словно кулаком в живот, ударило осознанием случившейся беды. Внутренности скрутило от боли. Он согнулся, обхватив себя руками, со стоном выдохнул, повалился на колени. Рядом опустился брат, обхватил за плечи, стиснул, прижался щекой к щеке. Их огненные слезы смешались, разъедая кожу обоих, как кислота.
  
   Василий вернулся через сутки, с ним пришел Белклив. И новость, которую они принесли, окончательно выбила у команды почву из-под ног.
  

***

   - Да, а за Барьер-то пойдешь? - Александр осторожно положил у печи охапку поленьев, - Крестника проведать. Да и вообще - надо бы узнать, что у них там происходит.
   - Надо бы, - вздохнул Василий, - но сейчас... Даже не знаю.
   - Хочешь с Ольгой побыть? - понимающе спросил Александр.
   - Да... Если не выгонит. С ней же как с мыльным пузырем сейчас надо обращаться. Не трогать, а разве что дышать в ее сторону, и то вполсилы.
   - Слушай... А может, все-таки зря мы эти шпионские игры затеяли? - Александр уселся на табурет, поставил локти на колени, запустил руки в отросшую соломенную шевелюру. - Может, ей, наоборот, легче стало бы...
   - Да кто ж его знает... Перепугались мы тогда. Может, и сглупили...
   Новость, которую принесли из-за Барьера Вася с Белкливом, казалась неправдоподобной даже на фоне всего остального, что происходило с ними всеми в последние несколько лет. Ключница Тиани ждала ребенка.
   Это считалось в принципе невозможным. Физиология Ключников претерпевала такие глубокие изменения, что по сути их организмы уже нельзя было считать человеческими. Двойственность природы, внешне проявляющаяся в полупрозрачности тканей тела и крови, в изменении работы сердца и желез, отвечающих за регуляцию температуры тела, казалось, исключала вероятность протекания в организме Ключницы таких естественных физиологических процессов. Однако же случилось так, как случилось, и теперь и сама Тиани, и, конечно, Ворт, и весь отряд пребывали в шоке и растерянности, терзались плохими предчувствиями и всеми силами цеплялись за мельчайшие крупицы сведений, которые могли бы подпитать слабую надежду на благополучный исход.
   О беременности Ключницы стало известно дней за пять до прибытия Васи, и в первую очередь, конечно, эта новость стала потрясением для Ворта. Он и так за прошедшие два года ни единого дня и ни единой ночи не прожил без иссушающего душу страха: проклятие Луны висело над ним подобно двуручному мечу на полуистлевшей нитке. А жуткая новость, принесенная Василием, стала последней каплей: железный лейтенант не выдержал и буквально на следующий день, сменившись с дежурства, рванул через порталы куда глаза глядят, снял комнату то ли в четвертом, то ли в пятом по счету городе, заперся там и добросовестно и основательно напился. К счастью, ему хватило ума оставить коннектор включенным, и после примерно трех десятков вызовов он наконец соизволил нажать "прием" и что-то нечленораздельно пробормотать. Вызывавшим оказался все тот же бедолага Белклив, которому с самого начала в отряде почему-то досталась роль "брата милосердия" для страдающих неприкаянных душ. Он разыскал Ворта, пользуясь связями в ведомстве транспортных магов, и привел домой - не сразу, конечно же, а примерно через сутки.
   - Я даже и не подозревал, что он так умеет, - сказал Белклив Марону. В голосе, кроме недоумения, сквозило, впрочем, и что-то похожее на скрытое уважение.
   - Думаю, он и сам не подозревал, что он так умеет, - невесело усмехнулся Марон.
   Но как бы там ни было, а у Тиани всё было хорошо. Чувствовала она себя прекрасно, что почему-то пугало еще больше: все и так постоянно ждали от судьбы какой-то подлости, а уж после того, что рассказал Василий, страх превратился в навязчивую идею с отчетливым привкусом паники. Тиани оставалась внешне спокойной, но Ворт и остальные совершенно извелись, и чем ближе подходил предполагаемый срок родов, тем больше нарастало напряжение. В положенное время Тиани без особых затруднений произвела на свет сына, который выглядел обыкновенным человеческим младенцем - никакой полупрозрачности или свечения зрачков. Назвали мальчика Базилем, в честь Василия, которого Тиани заочно попросила быть "отцом по правую руку" - это и вправду в их традиции означало что-то вроде крестного.
   Сейчас Базилю было уже пять месяцев, а Вася и Александр до сих пор боялись рассказать Ольге...
  
   - Слушай, наверно, мы с тобой все-таки дураки, - сокрушенно проговорил Александр. - Ну не такой мама человек, чтобы ей стало хуже от того, что кому-то хорошо. Ее бы это, наоборот, могло подбодрить.
   - Да в общем-то так, - Василий досадливо тряхнул головой, - но я не об этом думал, сам понимаешь. А о том, что... Для нее это - дополнительная тяжесть. Еще одна причина для беспокойства. Еще один страх. Не столько повод порадоваться, сколько повод начать еще больше переживать.
   - Я вот думаю - а что, если она и сама как-то узнала? Тогда рано или поздно нам влетит за то, что скрытничали. Она наверняка обиделась, если сама выяснила.
   - В любом случае непонятно, чего от нее ожидать, - резонно заметил Василий. - Как это ни кощунственно звучит, приходится признать, что Оля не в своем уме. Поэтому пытаться вычислить и предугадать ее реакцию - бесполезно.
   - Не в своем уме... - ошеломленно проговорил Александр, словно впервые сопоставив Ольгино поведение с этими простыми словами. - Не в своем... уме... - он закрыл лицо рукой и замолчал.
  
   Наутро, проводив Василия к Ольге, а Ийне - в патруль, Александр, быстро управившись с текущими делами по лагерю, взял отцовские парные изогнутые клинки и вышел за ворота. В мае на турбазе уже появились первые постояльцы, поэтому проводить тренировки с оружием прямо во дворе было нельзя, равно как и в поле за воротами, в непосредственной близости от дороги, по которой ходили и ездили все, кто направлялся в сторону Васиной родной деревни и озера Тегерик.
   От ворот турбазы Долина поднималась к подножию горы, у которого в тени рощи, темнеющей на пологом склоне, скрывался второй маяк. Долина только начинала одеваться в весенний наряд, рощица казалась окутанной прозрачной зеленой дымкой. По склонам гор сбегали ярко-лиловые каскады цветущего маральника, среди камней солнечными пятнами желтели ирисы. Казалось, неудержимая ликующая энергия пробуждающейся природы просто разлита в воздухе.
   Александр размеренно шагал по едва намеченной тропе, которая, петляя, шла на подъем по направлению к рощице с маяком. Под ногами похрустывал светло-коричневый ковер прошлогодней травы, расшитый зелеными нитками молодых побегов. Теплый ветер волнами доносил запахи цветов и просыхающей земли.
   Четвертая весна в Долине. Как не похожа она на первые две, яркие и счастливые... Третья весна принесла тоску и боль. Оттенок нынешней - тревога, ожидание. Что-то должно произойти, это ощущается в воздухе...
   Александра охватило странное чувство: в груди стало тесно, будто за ребрами ворочался комок, толкая сердце и заставляя его биться неровно. Может, это и называется "душа рвется наружу"? Хотелось одновременно смеяться и плакать, обнять кого-нибудь и подраться. Александр смутно догадывался, что именно это щемящее, почти невыносимое чувство, когда тебя словно тянет куда-то, а направление угадать ты не можешь, и заставляет людей по весне влипать в разные авантюры, в том числе сердечные... Он же хотел раз и навсегда выработать к этому иммунитет.
   Разминка, кросс по пологому склону. Отжимания. Акробатика. Становится жарко, Александр стягивает водолазку и подставляет разгоряченное тело майскому ветру. Хотел бы он стать Ключником и никогда больше не простужаться?.. А почему бы и нет. Если бы от этого стало легче маме. Только вот Ключниками не становятся по собственному желанию. Для этого нужна сильнейшая встряска, такая сокрушительная вспышка боли, чтобы выжечь все остатки хрупкой и бесполезной человеческой сущности. Как говорил отец: мы - оружие. А как куются клинки? Все мы хорошо это знаем...
   Такова цена силы, которую сам Орсо принимать не захотел. И получается, что его жертва была напрасной. Александр считал, что он бы так не поступил. Хотя... Кто знает. Не пришлось бы как-нибудь проверить это на практике.
   Это, кстати, было одним из немногих поводов для разногласий между братьями - отношение к поступку Орсо. Михаил и Александр, как и многие близнецы, были не столько похожими, сколько дополняющими друг друга. Михаил - "старший" - всегда шел как бы на шаг впереди, олицетворял в их тандеме решительность и силу, отвагу и бескомпромиссность. Александр - осмотрительность, расчет, "семь раз отмерь и еще перепроверь". Старший брат - штурм и натиск, младший - хитрость и тактика. Александр - разведка, Михаил - наступление. И частенько случалось так, что Михаил бросался на штурм какой-то задачи или проблемы, не прислушиваясь к советам и увещеваниям брата, а после, условно говоря, подсчитывая полученные синяки и шишки, хмуро признавал, что погорячился.
   Вот и в этом случае их мнения разделились - Миша так и не смог признать за Орсо право поступить так, как он поступил. Считал это малодушием, проигранным без боя сражением. Саша был более осторожен в своих оценках: "Мы не на его месте".
   Вообще, если говорить о "родительских любимчиках", то Миша больше тянулся к Ольге - такой же прямой и бескомпромиссной в суждениях, как и он сам, так же пренебрежительно относящейся к "военной хитрости" в решении проблем и предпочитающей открытый бой тактическим перестроениям. Александр разделял подход Орсо - анализ, планирование, выполнение - и обязательно пара запасных вариантов. Это проявилось и в выборе сферы научных интересов - вслед за Ольгой, которая занималась гидрологией, Михаил углубился в вопросы возникновения масштабных природных катаклизмов и техногенных катастроф, а Александру пришлись по душе теоретические и лабораторные исследования в области химии - ему казалось более интересным докопаться до глубинной сущности происходящих в природе процессов.
   Александр вспоминал споры, которые велись на собраниях отряда в последние относительно спокойные дни два года назад. Ольга возвращалась из мира Оружейников с тревожными вестями - повреждений матричной сети становилось все больше, а она не могла ни понять их причин, ни добраться до исходных кодов. Доррен не появлялся, разыскать его Ольге не удавалось. Анна, Мария и другие Оружейники ничего не могли подсказать - они занимались своими непонятными Ольге делами, доступа к которым она не имела и даже сути их не понимала.
   Как-то раз в начале февраля, когда студенты Вася и Миша приехали из Барнаула на каникулы, Ольга, вернувшись после десятидневного пребывания в мире Оружейников, собрала отряд на совещание и призналась, что ситуация начинает всерьез ее беспокоить.
   - Прорех всё больше, я не успеваю залатать все. Они, конечно, затягиваются сами, но тут проблема в том, что в этих случаях я не контролирую качество восстановления каналов. Попросту говоря, они могут срастаться как попало и, соответственно, потом как попало передавать информацию. И я понятия не имею, что происходит и что с этим делать. А Доррен ничего не объясняет. Он мне не доверяет, и в этом в общем-то нет ничего удивительного. Я - не из его войска...
   - А почему бы тебе не попробовать завоевать чуть больше доверия? - спросил Орсо.
   - Как это? - Ольга обернулась к нему.
   - Насколько я понимаю, ты каждый раз при встрече не упускаешь случая напомнить, что ни за что не присоединишься к нему. А что если слегка обнадежить его, скажем так?
   - Ты хочешь сказать - слегка наврать? - Ольга нахмурилась. Ее недовольство, как в зеркале, отразилось на лице Миши.
   - Я же не предлагаю тебе пообещать ему, что ты примешь Возвышение, - примирительно улыбнулся Орсо. - Просто перестань каждый раз выказывать ему свое презрение и посмотри, что из этого выйдет.
   - Ты за кого меня принимаешь? - Ольга сверкнула глазами, бело-красные отсветы запрыгали по стенам. - Можно подумать, я ему каждый раз отчаянно хамлю при встрече, - она не выдержала и хихикнула. - Вижу Доррена и сразу же вместо приветствия выдаю: отстань от меня, ничтожный обманщик, я никогда не примкну к тебе! Таким пафосным тоном.
   - Ну хорошо, если не так, - Орсо улыбнулся, и сердитые огоньки в Ольгиных глазах погасли. - Но ты могла бы предложить взаимовыгодный обмен. Он дает тебе доступ к кое-какой дополнительной информации, а ты соглашаешься делать для него еще что-то.
   - Вопрос в том - что именно мне придется делать в таком случае, - вздохнула Ольга. - Ты же знаешь, как я дико боюсь застрять там... - она поежилась и обхватила себя руками. - Каждый раз, когда мне приходилось принять на себя какие-то новые обязанности, мне становилось еще тяжелее выходить оттуда. И чем это в итоге кончится? Я забуду вас и останусь там? И никакого Возвышения не понадобится.
   Миша с тревогой покосился на нее. Саша испуганно глянул на отца.
   - Только ты можешь оценить, как далеко ты способна зайти и какой риск принять, - мягко сказал Орсо. - Я ни за что не стал бы уговаривать тебя рисковать больше, чем... да и вообще рисковать, - он поставил локти на стол и уткнулся лбом в сцепленные кисти. - Я сам найду ответы. Мы с Саней работаем, - он искоса глянул на Александра, улыбнулся одним уголком губ. - Есть кое-что новое.
   - Расскажешь? Или... еще проверить надо?
   - В общих чертах расскажу. Но прошу учесть, что это пока только гипотеза, которую мы в лучшем случае пока не опровергли. Итак, мы знаем о существовании так называемого исходного кода - идеальных моделей всех вещей. Модели эти - предположительно! - создаются Солнцем и хранятся в мире Оружейников. Мы знаем о существовании каналов трансляции этого кода на материальную основу - тех самых каналов, за которыми ты следишь. В последнее время участились случаи повреждения... чего? Каналов ли? Или это все-таки дефекты самого кода?
   Ольга села прямо, вцепилась в края табурета.
   - Я... не знаю, - растерянно сказала она. - Я вижу обрывы каналов, но что является причиной - непонятно. Может, они просто плохо держатся на поврежденной модели? Ты это хочешь сказать?
   - Есть такое предположение.
   - Но тогда получается... - Ольга уставилась на него округлившимися глазами. - Тогда где-то в мире должны появляться искаженные объекты! Какие-то разрушения, мутации, монстры...
   - Возможно, - кивнул Орсо.
   - Мы тут живем как на необитаемом острове, - вставил Миша, - новостей не слушаем и не читаем. А может, где-то в мире что-то такое уже начали замечать.
   - Вот тебе задание, - глянул на него Орсо, - будешь в городе - следи за новостями. И сообщай нам обо всех мало-мальски подозрительных случаях.
   - Понял, - Михаил кивнул.
   - Но гипотеза моя заключается не в этом, - продолжил Орсо, - вернее, не только в этом. Я ищу взаимосвязи рационального и эмоционального начал в этом процессе. И взаимосвязи эти, как мне кажется, имеют вполне материальное воплощение. Все-таки, хоть вся эта история с кровью, разрушающей Барьер, и имела этакую мистическую окраску, но все же основывалась не на магии, а на физико-химических свойствах крови, и я в конце концов установил взаимосвязь. А во всей нашей нынешней ситуации меня больше всего интересует один вопрос: кто же все-таки создает эти идеальные модели? Если за этим стоит рациональное начало - Солнце, как мы его называем, то случаи нарушения исходного кода могут свидетельствовать о том, что оно слабеет, - он цепко глянул на Ольгу, зрачки засветились колючими белыми искрами, - а это именно то, о чем ты предупреждала после смерти Карста. Если Доррен почувствует, что теряет позиции - он начнет действовать агрессивнее.
   - Понимаю, - пробормотала Ольга, глядя в пол.
   - Другая возможная причина искажений - действия Луны. Я предполагаю, что базовая модель человека изначально не содержала способности испытывать эмоции высшей степени интенсивности, это нововведение в исходный код внесла Луна... когда появилась. А это означает, что в коды вносит изменения некий нездоровый разум - понимаешь?
   Ольга молча кивнула.
   - И то паршиво, и другое не лучше, - пробормотал Василий.
   - Вот над этим мы сейчас и работаем, - Орсо переглянулся с Сашей. - По сути, наша задача - проследить информационные каналы до их начала, до исходной модели и дальше - до того, кто создает коды и имеет возможность их модифицировать. И тогда мы узнаем, кто или что вызывает повреждения сетей. И узнаем, что тебе с этим делать.
   - Я очень на вас надеюсь, - слабо улыбнулась Ольга. - Понимаешь... Что-то скоро случится, я чувствую. Прямо мурашки по коже, когда пересекаешь Барьер. Там-то, у Оружейников, это не ощущается. Здесь - я просто... ну, боюсь за вас, что ли, - она быстро глянула на Сашу, на Мишу и снова перевела взгляд на Орсо. - А вот сам Барьер... С ним точно что-то не так. Он... болеет.
   - Понимаю, - кивнул Орсо. - Мы его вылечим. Не первый раз, - он улыбнулся, и Ольга, как всегда, будто бы засветилась изнутри спокойной, уверенной силой. Теплый взгляд призрачных глаз Орсо белым сиянием через зрачки вливал в нее эту силу и мужество.
  

***

   Александр сидел на пятках лицом к солнцу и медленно вдыхал и выдыхал, восстанавливая сердцебиение после часовой тренировки. Глаза его были закрыты, руки расслабленно лежали на коленях. "Потусторонние" клинки, почти невидимые в солнечном свете, лежали справа и слева на примятой траве.
   Скорость, четкость, непредсказуемость. Смертоносный танец с невидимыми клинками. Лучшая погребальная песнь для их хозяина... Бывшего хозяина.
   "Что бы ты сказал, отец, если бы видел мою сегодняшнюю тренировку? Похвалил бы, даже без слов, одобрительным кивком, ради которого мы с Мишкой готовы были потратить не один десяток часов на оттачивание техник и получить не один десяток синяков? Или коротко, но так просто и доходчиво пояснил бы, в чем мои ошибки, и раз за разом терпеливо показывал бы мне прием, пока я не запомню и не повторю как надо?"
   Александр с силой зажмурился и задержал дыхание. Ни к чему это. Нельзя расклеиваться. Сейчас он в лагере за старшего, Вася в конце концов пока только "гость заморский". Еще не хватало раскиснуть, и... чтобы это заметила Ийне. Рано ей пока еще проникаться трагедиями прошлого. Кстати... Пора возвращаться в лагерь. Васю до вечера ждать смысла нет, а вот Ийне должна была уже приехать. Александр вдруг замер, обернулся в сторону Кара-Йола, прислушался. Дорога-то не так уж далеко, а шума мотоцикла он не слышал...
   Подгоняемый нарастающим смутным беспокойством, Александр бегом вернулся на турбазу. Время перевалило за полдень, и даже с учетом дальности четвертого и пятого маяков Ийне должна была уже вернуться. До Перевала она добиралась на мотоцикле примерно за полчаса, то есть на дорогу туда и обратно и на обход источников должно было хватить четырех часов. Выехала она в половине восьмого.
   Заглянув в сарайчик, Александр не обнаружил там мотоцикла, и сердце чувствительно царапнула тревога. Уже половина первого... Ладно, допустим, где-то размыло дорогу... Какого черта? Он только позавчера ездил за Васей наверх. Дождя с тех пор не было. Все там в порядке с дорогой...
   Александр вывел из-под навеса Ольгину "тойоту" и синим смерчем понесся по желтой пыли в сторону Кара-Йола. Сердце норовило выскочить из груди, и дело было не в тряске на ухабах...
   Что-то не так. Что-то случилось.
   Подъехав к скрытой полянке, на которой патрульные оставляли транспорт, Александр резко затормозил и буквально вылетел из кабины. В нос ударил резкий запах, в котором он, холодея, узнал запах эликсира для обработки ран.
   Ийне сидела привалившись спиной к стволу дерева, голова свесилась на грудь, правая рука бессильно лежала на земле вверх ладонью, на которой лежал пустой пузырек из-под эликсира. А левая рука... Александр то ли сел, то ли упал на землю рядом с ней - ноги подогнулись, перед глазами все поплыло.
   Неумело намотанный на руку выше локтя широкий бинт насквозь пропитался кровью. Кровь стекала по предплечью и темной лужицей скапливалась на земле. Левая нога была неловко подвернута, а правая вытянута вперед, джинсы ниже колена разодраны и покрыты пятнами крови и бурой грязи.
   Ийне не отреагировала на появление Александра, и он понял, что она без сознания. Быстро уложив ее на землю, он бросился назад к машине и схватил с заднего сиденья рюкзак с походным снаряжением. Разрезал пропитанный кровью бинт, осторожно приподнял - и отшатнулся, невольно зажмурившись. Глубоко дышать... Вдох. Выдох. Не смей отключаться, слабак. Если не ты, никто ей не поможет.
   С трудом борясь с головокружением и противным звоном в ушах, мешающим соображать, Александр обработал, точнее, просто залил рану эликсирами и туго забинтовал. Бинты намокали мгновенно. Александр вгляделся в заострившееся, посеревшее лицо Ийне и задохнулся от ледяного ужаса. Что делать? Без швов тут не обойтись. Кровь не останавливается. Везти в лагерь? А кто наложит швы?.. Везти в село, в медпункт? Кара-Йол - ерунда, а вот дальше - тридцатикилометровый отрезок отвратительной дороги и затяжной перевал. Ехать долго, тряско. И здоровому человеку там, бывает, становится нехорошо...
   Отозвавшись на его ужас и панику, натянулась, тоненько зазвенела невидимая ниточка, связывающая Александра с братом. Будучи идентичными близнецами, они с рождения могли чувствовать состояние друг друга в моменты сильного эмоционального напряжения. И даже каким-то непостижимым образом слышали друг друга на расстоянии, но только когда одному из них было по-настоящему больно, плохо или страшно - вот как сейчас. До этого дня подобное случалось только дважды - когда братья служили в армии и год находились далеко друг от друга.
   "Что стряслось?"
   "Беда. Ийне ранена. Без сознания. Нужны швы. Боюсь, до больницы не довезу".
   "Где вы?"
   "У пятого маяка".
   "Вези в лагерь. Фру Маргарита разберется. Я ей сейчас позвоню".
   "Спасибо, брат".
   "Держитесь".
   Голос Миши пропал из сознания. Александр, отчаянно надеясь, что это ему не померещилось, и брат в самом деле предупредит фру Маргариту, поднялся на ноги, покачнулся, глубоко вдохнул и, стиснув зубы, подхватил Ийне на руки и понес к машине.
   Она так и не очнулась, и Александр был этому отчасти рад: он гнал "тойоту", не щадя ни подвески, ни двигателя. От тряски немели руки, сжимающие руль. Время от времени он бросал взгляд на Ийне, которую положил рядом с собой на разложенное пассажирское сиденье и пристегнул ремнем безопасности. Ее забинтованная рука лежала прямо рядом с рычагом переключения передач. Вроде бы алое пятно на повязке не становилось больше...
   - Саня... - он сначала решил, что ему померещилось, но потом, глянув вправо, неслышно охнул и перебросил ногу на педаль тормоза, плавно снижая скорость. Ийне смотрела на него темными от шока и ужаса глазами и силилась что-то сказать.
   - Молчи, - коротко приказал он. - Скоро доедем.
   Ийне послушалась, и только глаза ее с немой мольбой ловили взгляд Александра, когда он на мгновение оборачивался к ней.
   - Скоро, уже скоро, немного осталось, - приговаривал он.
   Фру Маргарита застыла в проеме распахнутых ворот, как статуя древней воительницы. Увидев приближающуюся машину, она ушла внутрь ограды, остановилась у крыльца дома администрации и стиснула руки перед грудью. Затормозив перед ней, Александр выбрался из кабины и распахнул пассажирскую дверь. Ийне правой рукой уже дотянулась до замка ремня. Левая лежала на краю сиденья как неживая.
   - Я сама, - она попыталась приподняться, но Александр без лишних слов подхватил ее и понес в дом. Фру Маргарита уже стояла на крыльце, придерживая дверь.
   - Налево, - коротко скомандовала она.
   Александр внес Ийне в маленькую гостевую комнату и осторожно уложил на кровать.
   - Что случилось? - фру Маргарита, оттеснив Александра, склонилась над Ийне, держа в руке ножницы, поддела и разрезала слои бинтов. На мгновение замерла, что-то пробормотала по-южноалтайски. Александр уловил имя некоего могущественного божества, но вот контекст был скорее ругательным, чем молитвенным.
   - Не знаю. Я просто поехал ее искать. И нашел на поляне...
   - Ясно. Мне звонил Миша. Он откуда узнал? - руки фру Маргариты ни на мгновение не останавливались, четко и деловито брали и откладывали разные пузырьки, мешочки, лоскутки.
   - Услышал меня. У нас так бывает, - коротко пояснил Александр и отступил назад, чувствуя, как слабеют колени, нарастает звон в ушах, накатывает дурнота. Наступал отложенный шок.
   - Сядь, - фру Маргарита, не глядя, протянула назад руку с зажатым пузырьком. - Глотни.
   Александр послушался. Снадобье ударило в мозг мятным льдом и полынной горечью, встряхнуло, выключило противный звон в ушах, прояснило зрение.
   - Мишке благодарность в приказе, - отрывисто проговорила фру Маргарита, - если бы он тебя не надоумил, и ты повез ее к фельдшеру... - она не договорила.
   - Саша. Спасибо, - то ли померещился, то ли прозвучал в напряженной тишине комнаты бесплотный голосок.
   - Ну всё, - фру Маргарита выпрямилась и обернулась к Александру, - выйди вон, - и первой шагнула за дверь. Нетерпеливо оглянулась, наблюдая, как Александр неловко поднимается со скамейки.
   - Она проспит не меньше часа, - вполголоса проговорила она. - А потом надо будет с ней поговорить и выяснить, что ее ранило. Очень странная рана, Сань. Не зубы, не когти, не оружие. Такое ощущение, что она напоролась на сучок. Причем не на один сучок, а на несколько разных. Одним и тем же местом... Очень, очень странно. Даже для меня, - она покачала головой, в зрачках вспыхнули и медленно погасли зеленые искры.
   - Можно я у вас посижу? - хрипло спросил Александр.
   - Конечно. Только умойся. И приходи в кухню, чаю дам, - фру Маргарита неожиданно по-матерински обняла Александра, потрепала по затылку. - Молодец. Всё сделал как надо. Теперь всё с ней будет хорошо.
   Александр зажмурился, задержал дыхание, чтобы не всхлипнуть. Отголосок недавнего ужаса снова стиснул сердце.
   Он долго мыл руки, стараясь не смотреть на белую поверхность раковины, по которой бежали бурые потеки. Умылся, прополоскал рот. Ему до сих пор мерещился запах крови, во рту стоял металлический привкус.
   Фру Маргарита заварила травяной чай, и по комнате поплыл успокаивающий аромат. Александр опустился на табурет у стола, пододвинул к себе чашку, обхватил двумя руками.
   - Я же чувствовал, что скоро будет беда, - еле слышно сказал он. - Что-то плохое идет. Вы... Вам ничего не говорили... ваши?
   - Если бы говорили, неужели бы я вам не сказала? - вздохнула хозяйка, усаживаясь напротив. - Я поговорю с сестрами, как минимум надо их предупредить, чтобы были осторожнее. Мало ли что это за чудище...
   Александр с силой провел рукой по лбу, потер глаза. Что-то вертелось на краешке памяти, какая-то мысль, которую он не мог ухватить. Чудище...
   - Пей чай, - сказала хозяйка. - Поможет.
   Александр послушно отхлебнул горячего отвара. Ароматы лета, трав и нагретых на солнце камней окутали его, согрели, приласкали. Терпкая приятная горечь смыла с языка металлический привкус. Вдох. Выдох. Вот так.
   - Отец перед... тем как исчезнуть, исследовал нарушения исходных структур в матрице, помните? И мы тогда еще говорили - если модели и правда искажаются, то на земле должны появляться монстры, мутанты. А что если на Ийне напал какой-нибудь мутировавший зверь? Какой-то медведь или рысь с деревянными зубами, - Александра передернуло, он со стуком поставил чашку на стол. - Мы ведь так и не выяснили тогда...
   - Это бы объяснило, почему я не узнала, чем нанесены раны, - кивнула фру Маргарита. - Подождем, пока девочка проснется, послушаем. Но... ты меня напугал, парень. Если так, значит... - она замолчала, поднялась и отошла к окну.
   - Что - значит?
   - То значит, - неохотно продолжила хозяйка, - что Ольгину жертву не приняли.
  

***

   Тогда, год назад, Ольга пробыла в мире Оружейников три недели. Ни разу она не уходила так надолго, да еще и прямо из лагеря, а не из лазарета форта за Барьером. Вася отправил Мишу в город за одноразовыми системами для внутривенных вливаний, за физиологическим и питательным растворами, а сам снова ушел за Барьер и через сутки привез оттуда врача - женщину по имени Айви, которая не являлась Глазом Воды и вообще не могла видеть людей и Клинков в этом слое. Это было очень странно и непросто - она видела только лежащую без сознания Ольгу, но при этом учила невидимых невольных "медбратьев" ставить ей капельницы.
   Они справились, а как же иначе...
   Студенты уехали на сессию, и на вахте у постели Ольги остались только Саша и фру Маргарита. Делами по турбазе занимались по очереди и мимоходом, благо что постояльцев было немного.
   Ольга очнулась вечером, когда Саша пришел сменить фру Маргариту на посту. Как обычно, он присел на край топчана, коснулся холодного запястья, прощупывая пульс... и замер, различив в темноте на фоне подушки тусклые алые огоньки. Обернулся к хозяйке, которая обувалась у двери, просипел: "Эй!". Она мгновенно оказалась рядом. Зажгла светильник, наклонилась к Ольге, оттеснив Сашу.
   - Оля, - низким вибрирующим голосом сказала она. - Ты здесь?
   - Да, - прозвучало не громче дыхания.
   Фру Маргарита кивком приказала Саше отойти в другой конец комнаты, уселась на край топчана, взяла Ольгу левой рукой за запястье, правую положила на лоб. Мягкое зеленое свечение озарило постель и Ольгино заострившееся лицо.
   Саша сел на второй топчан, обхватив себя руками. В домике запахло нагретыми на солнце камнями, степными травами и прохладной свежестью ручьев. Негромкий речитатив на южноалтайском заполнил комнату, накатывал на сознание, как волны на берег, размывал страх и усталость, наполнял покоем и силой.
   Сколько прошло времени - Саша не понял. Он полностью растворился в звучании слов, которые понимал, но не улавливал смысла фраз. Наконец фру Маргарита замолчала, устало разогнулась, зеленое свечение погасло.
   - Все хорошо, - сказала она и погладила Ольгу по голове. - Пойду заварю травы и вернусь, - она тяжело поднялась и вышла из "логова". Саша мгновенно пересел на ее место, взял Ольгу за руку, заглянул в лицо.
   - Мам...
   Ольга слабо сжала его пальцы.
   - Сашуля... Папы нет... - алые искры погасли, из зрачков полились чернильным мраком тоска и безнадежность.
   - Как... нет?
   - Нет... нигде. Я шла по сети... Прослеживала. От начала и... Его нет. Понимаешь? И как будто... и не было. Нет его исходного кода.
  
   С этого дня начался новый виток их кошмара. Немного оправившись, Ольга рассказала, что ей удалось выяснить за время этого долгого визита за солнечный Барьер. Доррен так и не показался, но она смогла разыскать Марию, которая в нарушение правил все же поделилась сведениями, предназначенными исключительно для Оружейников высших уровней доступа. После смерти живого организма в материальном мире информационные сети продолжали хранить с ним связь, обрываясь и ссыхаясь постепенно - в течение времени, необходимого для полного распада физического тела. Поэтому сразу после смерти человека теоретически можно нащупать еще не оборвавшиеся информационные каналы и пройти по ним до самого начала - до исходного кода, который после физической гибели созданного на его основе объекта не исчезает, а отправляется на хранение в некий "архив" в недоступной даже простым Оружейникам области мира-матрицы. Предположительно, именно таким образом перерождались Ключники и в редких случаях Клинки - в исходный код вносились изменения с сохранением необходимых базовых структур, и модель заново проецировалась на материальное основание.
   Мария, обладавшая почти максимальным уровнем доступа среди слуг Доррена, совершила короткую вылазку в этот "архив" и, вернувшись, констатировала: каналы матричной сети уходят в пустоту. В ничто. Быстро рассыпаются, исчезают, словно никогда не связывали идеальную модель с ее материальным воплощением.
   - Он... его просто отменили, - прошептала Ольга, невидящим взглядом уставившись в потолок. - Стерли из памяти. Как будто его и не было никогда.
   - Но мы-то его помним! - Саша помотал головой, словно пытаясь стряхнуть пыль с воспоминаний, вытащить их ближе к поверхности. - Как такое может быть? Нельзя отменить человека, которого помнит столько людей в двух мирах! Память о нем теперь записана в наши коды! Или я чего-то не понимаю?..
   Ольга перевела взгляд на лицо Саши. Взяла его за руку, неожиданно сильно сжала.
   - Память... В наши коды. Да. Всё верно, сынок. Память... - взгляд ее уплыл куда-то вверх, потом она быстро закрыла глаза, но Саша успел увидеть вспыхнувшее под веками сияние - зеленое с белым.
  

***

   Александр осторожно проскользнул в гостевую комнатку, сел на скамейку в изножье кровати, поставил локти на колени, запустил руки в волосы, сжал виски. В голове обрывки мыслей, фраз, воспоминаний исполняли какую-то дикую пляску, не желая выстраиваться в связные цепочки.
   Эмоциональное и рациональное.
   Повреждения исходного кода.
   Нежелание Доррена идти на контакт.
   Стирание исходного кода.
   Память.
   "Комната страданий".
   "Жертву не приняли".
   Мама!..
   Александр до боли вцепился в волосы.
   Так вот оно что!..
   Она пытается вернуть его! Или хотя бы выиграть время. Не дать памяти исчезнуть.
   А фру Маргарита догадывается - и молчит. Матричные структуры - такая хрупкая вещь...
   - Саня, - раздался в вязкой тишине слабый голос.
   Александр вскинулся и мгновенно оказался на краю кровати.
   - Как ты?
   - Голова кружится, - прошептала Ийне. - И рука болит... но не сильно.
   - Ты очень много крови потеряла, - хрипло выговорил Александр - в горле ворочался комок беззвучного крика. Смуглая Ийне сейчас была бледной, как наволочка, на которой лежала ее голова.
   - Я дошла до поляны, думала - смогу доехать. А там упала и ничего больше не помню. Потом уже - машина...
   - Кто тебя так?
   - Я так и не поняла, - глаза Ийне потемнели, - я просто шла по тропе - ну, помнишь, вдоль скалы, а внизу русло ручья? И вдруг на меня налетела коряга. Знаешь, такие выворотни попадаются - обломок ствола и разлапистые корни. Как будто кто-то в меня ее швырнул. Я только и успела выставить левую руку, правой за меч схватилась. А эта... это меня просто раздирало. Вцепилось этими... корнями. Я мечом наугад махнула, раз, два попала - по ощущениям как будто не дерево рубила, а что-то вроде... - она сморщилась, - не могу даже слово подобрать. Что-то мягкое, но твердое. Как сырая картошка. Только с меня размером.
   - Как ты вырвалась-то?
   - Да оно меня отшвырнуло, наверно, все-таки больно ему стало. Я полетела на землю, еще грудью о камень приложилась. Пока отдышалась, перевернулась - никого и ничего. Потом чувствую - рука горит. Посмотрела и... - Ийне снова сморщилась. - Ну а потом пришла в себя, уж не знаю, сколько в отключке провалялась. Руку кое-как замотала и поползла назад. Всё. Что это было? - она с надеждой вгляделась в лицо Александра.
   Тот только покачал головой.
   - Мы не знаем. Дождемся Васю, и нужно будет сходить к Ольге. Ей надо рассказать. Я о таком слышу в первый раз.
   - Мне страшно, - жалобно прошептала Ийне. - Ты не уйдешь?
   - Нет. Сейчас только за фру Маргаритой схожу. И вернусь.
   - Страшно, - повторила Ийне, в глазах ее заблестели слезы.
   Александр разыскал хозяйку и вернулся в комнату, захватив спутниковый телефон. Дозвонившись до Михаила, он коротко рассказал ему о случившемся.
   - Понял тебя, - отозвался брат. - Добавить мне нечего. Ты же с Орсо работал, у тебя и то больше информации. От меня пока толку не будет. Ты только... - "осторожнее там" не прозвучало вслух, но было высказано интонацией и едва заметной паузой. - Маме расскажешь?
   - Придется, - вздохнул Александр. - Ну ладно, пока всё, как что узнаю - позвоню.
   - Ийне привет, - сказал Михаил и отключился.
   - Тебе привет, - Александр кивнул Ийне, та расцвела: "Спасибо".
   - Пойду я Васю встречу, - Александр шагнул навстречу вошедшей фру Маргарите. - А то он никого не найдет и перепугается.
   - Иди. Я с ней посижу, - хозяйка уселась на край топчана и погладила Ийне по голове.
   Александр вышел из дома администрации и уселся на ступени крыльца. Вдохнул полной грудью воздух с запахами речной свежести и дыма. Медленно выдохнул. Голова слегка кружилась. Он сообразил, что ничего не ел с самого утра. Да ладно, не до того.
   На месте не сиделось. Александр поднялся и вышел за ворота. Не торопясь зашагал по дороге, ведущей в сторону озера и деревни. Мельком подумал, что Василий еще не ездил повидаться с семьей - сразу же помчался к Ольге и второй день проводит у нее.
   Разминуться с Василием здесь было невозможно - дорога была всего одна, и примерно через полчаса впереди в клубах пыли показался старый армейский джип. Василий заметил Александра и резко затормозил.
   - Ты чего здесь?.. Случилось что-то?
   - Случилось, - Александр запрыгнул на пассажирское сиденье. - Стряслось, я бы сказал. Жду тебя, на месте не сиделось. Поехали быстрее, на ходу расскажу...
   Василий слушал с окаменевшим лицом и все прибавлял и прибавлял газ. Джип трясло и раскачивало на ухабах. Александр сидел вцепившись в металлическую ручку-скобу обеими руками, и сочувственно поглядывал на побледневшего напарника. Он-то знал, что значит для Васи их младшая сестренка...
   Джип резко затормозил во дворе турбазы, и Василий, даже не заглушив двигатель, вылетел через борт кузова и бросился в дом. Александр дотянулся, выключил зажигание и остался сидеть на пассажирском месте, оглушенный наступившей тишиной.
   Минут через десять Василий вышел из дома, медленно спустился по ступеням. Устало опустился на нижнюю, закрыл лицо руками.
   - Орсо что-то нащупал, - глухо проговорил он. - Что-то, что Доррен счел для себя опасным. И этот... солнечный гад устранил его. И не просто убил, а стер исходный код, чтобы никто и никак не добрался до его памяти, до сведений, которые он раскопал.
   Александр вылез из джипа, подошел и уселся рядом на ступеньку.
   - Об этом мы догадывались, - заметил он. - Но доказательств у нас нет. Ольга не может выходить в мир Оружейников...
   - Не хочет, я бы сказал, - поправил его Василий.
   - В данном случае это одно и то же. Она знает, что если войдет туда, то, скорее всего, уже не выйдет. Похоже, она боится, что в таком случае память об Орсо слишком быстро исчезнет. Вымоется течением времени из наших кодов. Тяжело, конечно, такое говорить, но... Как бы мы ни относились к Орсо, все-таки якоря прочнее, чем мамино чувство к нему, мы даже все вместе не создадим. Все, кто его знает, в обоих мирах.
   - Тут ты прав, - Василий убрал руки от лица. - Вот зачем это всё... Мечи, фотографии. Она нарочно поддерживает такую интенсивность боли. Надеется если не восстановить его код, то хотя бы сохранить остатки в своем.
   - А дальше-то что? Как можно восстановить код? Мы в мир Оружейников не ходим. На Тиани рассчитывать...
   - Да, кстати, - Василий усмехнулся. - Ты знаешь, что заявила мне эта ненормальная сразу с порога? "Почему к крестнику не пошел?". Всё она знает. Хитрая ведьма, - голос Васи едва заметно дрогнул. - Я, конечно, давай извиняться, нести какую-то чушь. Она так глянула с усмешкой - ну, ты знаешь, как это у нее: "ты удивишься, но я тоже кое-что соображаю" - и сказала, что несколько раз за это время ходила за Барьер и даже посмотрела на Базиля. Но показываться Тиани не стала, чтобы не пугать ее своим видом. Тут она, конечно, права. Тиани бы точно удар хватил.
   - Ну, значит, сходи. Тем более что о сегодняшнем происшествии им тоже надо будет рассказать. Слушай, а ведь это может быть продолжением той истории, про которую тогда рассказывал Клив. У нас это никак не проявилось, но, может, это только до поры до времени...
   - А ты только сейчас сообразил, да? - усмехнулся Василий. - Хотя понятно, почему... Не до того тебе было, - он положил руку Александру на плечо, сжал. - Я прямо сейчас иду за Барьер. Времени мало... А ты, Сань, в патруль завтра не ходи. Еще не хватало мне вернуться, и... - он тяжело поднялся и направился к "логову", но тут же остановился, обернулся и просительно посмотрел на Александра. - Поройся в отцовских записях, - негромко сказал он. - Я очень на тебя рассчитываю. Я как не понимал ни черта в его работе, так и не понимаю. А Ольгу просить...
   - Сделаю, - кивнул Александр. - Что искать - примерно представляю. Вообще-то давно уже надо было этим заняться. Сразу же после того, как Клив приходил.
   - Получается, так. Как-то недостаточно серьезно мы к этому отнеслись. Вот что значит - отряд без командира... - Василий тяжело вздохнул, отвернулся и пошел к домику.
  
   Примерно месяц назад в лагере появился Белклив - ученый и Клинок из второго слоя - и рассказал, что у них начала происходить какая-то чертовщина: все чаще появляются возмущения и повреждения Барьера, пока информации о пострадавших не было, но безобидными эти штуки точно не являются. Тогда Александр и Ийне просто начали внимательнее смотреть по сторонам, расширили территории обхода, но так ничего и не заметили, и постепенно привыкли к мысли, что их мира эта напасть не коснулась - так же, как тремя годами ранее смерти от обескровливания не случались во втором слое. А теперь настало время сопоставить сведения...
   Александр неохотно поднялся со ступеньки и пошел следом за Василием к "логову" - и дальше, по заросшей тропинке к низенькому домику, стоящему почти на самом берегу Реки. Поднялся на крыльцо, замер, положив руку на дверную ручку. Очень давно он не входил сюда. И еще столько же не входил бы...
   Дверь открылась с жалобным скрипом. Затхлый воздух, пахнущий отсыревшими тряпками, словно бы бросился из комнаты на Александра и мимо него - в дверной проем, на волю, из этого места, где давит страхом и горем. Александр шагнул внутрь, но дверь оставил открытой.
   Топчан, скамьи, стол, печь. Полки, на них посуда, книги. Всё как и было. Всё как при них. Только пусто и страшно. А при них было весело, тепло и уютно.
   Александр подошел к печи, опустился на одно колено, коснулся кирпича над топкой. Печь не виновата, что хозяева покинули дом. Она огорчается, что ее никто не топит. Нельзя так. Александр открыл дверцу топки и начал укладывать в печь дрова из аккуратной поленницы у стены. Спички отсырели, зажечь удалось не сразу. Огонек заплясал среди тонких веточек растопки, печь чихнула дымом, заставив Александра отшатнуться и заморгать.
   - Давай же, - вполголоса произнес он и аккуратно подул в топку. Пламя зашумело, лизнуло поленья и опало, печь снова кашлянула сизыми клубами дыма.
   - Прости, - Александр, скрестив ноги, уселся на пол перед топкой, - раньше надо было прийти. Да вот боялся я. А чего боялся - сам не понимаю...
   Пламя снова взлетело к потемневшим с краев поленьям, словно бы ощупало их - и наконец зацепилось, окрепло, пошло взбираться все выше. В трубе загудело, клочья дыма втянулись в поддувало.
   - Спасибо, - тихо сказал Александр, закрыл дверцу топки и поднялся на ноги.
  
   Сгущались сумерки, и Александр зажег фонарь. Достав с полки книги и тетради, он уселся за стол и начал раскладывать их по стопкам - это химия, а это Ольгина гидрология. Часть книг Ольга все-таки взяла с собой в пещеру, но вот записи оставила. Отобрав несколько тетрадей и книг из стопки по химии, Александр поставил ненужное обратно на полку и углубился в чтение. Всё это он уже когда-то читал, но одно дело - просто с любопытством заглядывать через плечо работающему отцу и радоваться, что хоть что-то начинаешь понимать, а другое - искать ответы на непростые, да еще и нечетко сформулированные вопросы.
   Минут через двадцать в дверном проеме неслышно появился Василий, постоял на пороге, словно не решаясь шагнуть внутрь. Огляделся. Одобрительно покосился на топящуюся печь.
   - Я пошел, - сказал он. Александр оторвал взгляд от тетрадного листа, от ровных четких строчек.
   - Я останусь здесь, - глухо сказал он. - А ты... осторожнее.
   - Без тебя знаю, - беззлобно огрызнулся Василий и ушел. Александр вздохнул и продолжил чтение.
  
   Стемнело. Александр подбросил в печь дров, поставил чайник и наконец решился закрыть дверь. В доме стало намного уютнее: затхлая сырость выветрилась, сменившись приятными запахами костра и просыхающего влажного дерева. Еще здесь всегда пахло травами. Душицей... Александр решил попросить у фру Маргариты пару пучков каких-нибудь трав, потому что без этих запахов дом казался каким-то неполноценным. Да и вообще пора отдохнуть... И наконец-то поесть. А то будто бы решил уподобиться Ольге и отощать. Он встал из-за стола и потянулся. Ого, уже почти десять! Вот это зачитался...
   Постучав в дверь дома администрации и услышав приглашающее "Да-да!", Александр вошел в теплую, ярко освещенную кухню и заулыбался при виде Ийне, сидящей за столом и уплетающей из миски что-то аппетитно пахнущее. От запаха еды желудок Александра громко заурчал.
   - О! - Ийне обернулась к нему и спросила с набитым ртом: - Ты где был?
   - В родительском доме. Вася попросил перечитать записи Орсо.
   - И как? Нашел что-нибудь?
   - Нет пока, - Александр покосился на кладовку, откуда доносились возня и негромкое бурчание фру Маргариты. - Честно говоря, оголодал до умопомрачения. Голова уже не работает.
   - Так садись и ешь, кто ж тебе не дает, - басом ответствовала хозяйка. - Где миски - знаешь. Где плита - тоже найдешь. А кастрюлю на плите найди по джи-пи-эс.
   - Спасибо, - Александр торопливо начерпал себе в миску гуляша и уселся за стол напротив Ийне.
   - Как самочувствие?
   - Получше, - Ийне покосилась на левую руку, от плеча до локтя обмотанную толстым слоем бинтов. - Но заживать будет долго. И шрам краси-ивый останется, - она хихикнула. - Буду им потенциальных ухажеров отпугивать.
   - Вася считает, что эта непонятная штуковина может быть связана с искажениями Барьера, о которых рассказывал Белклив, - сказал Александр. - Вот и ищу - не найдется ли в заметках Орсо каких-то подсказок.
   - По мне так, подсказки надо искать не в тетрадках, а в поле, в самом Барьере, в межмирье, - неожиданно тяжело проговорила Ийне. Александр удивленно покосился на нее. - Ну что ты так уставился? Я читала записи Орсо. Я там с пятого на десятое понимаю, естественно. Но сразу видно, что его исследования - они скорее для объяснения произошедшего хороши. Постфактум, так сказать. А искать причины и предотвращать появление искажений этот подход не сильно-то поможет. Тут скорее Мишкины методы пригодились бы, - она замолчала и уставилась в тарелку, помешивая остывающий гуляш.
   Александр некоторое время таращился на нее в немом изумлении.
   - Так, - наконец выговорил он, - похоже, ты сможешь мне здорово помочь с тетрадями Орсо. Когда это ты успела их изучить?..
   - Да я поначалу часто туда ходила, - смущенно пробормотала Ийне, не поднимая взгляда. - Запиралась там и читала понемногу. Я же Орсо не знала. Вот и думала... хоть так с ним познакомиться.
   - Понятно. Ну что тут скажешь? Иголка, ты чудо... А вот погоди-ка. Если исследования Орсо не могут помочь докопаться до причин нарушений структуры Барьера, значит, наша гипотеза о том, что его устранили из-за них, неверна! Кому он тогда мог быть опасен?
   - Слушай, - Ийне с усмешкой повернулась к Александру, - ну чего ты от меня хочешь? Я не химик, не биолог, не эколог и уж тем более не маг. Я - недоученная учительница алтайского языка и литературы. Я могла и неправильно понять эти... академические труды. Я высказала предположение, и твое дело - принять его к рассмотрению или счесть глупостью и отбросить.
   - Спасибо, - с чувством произнес Александр. - Конечно, я приму его к рассмотрению. Ты же мне поможешь разобраться в записях?
   - Конечно, помогу. Только завтра. Пока еще сил нет...
   - Да конечно, не сейчас, не на ночь глядя. Да и может, с утра Вася с новостями вернется.
   - Главное - пусть вернется, - тихо проговорила Ийне, - с новостями или без...
  
   Василий вернулся вечером следующего дня. Со стуком распахнул дверь дома, где Александр и Ийне сидели над записями Орсо. Одного взгляда на лицо вошедшего было достаточно, чтобы понять: новости есть. И новости очень плохие.

***

   - Пока четверо раненых, - закончил рассказ Василий. - Один человек исчез, но обстоятельства его исчезновения... в общем, понятно, что он погиб. Так что времени у нас становится все меньше. У вас как дела? Удалось что-нибудь найти?
   - Пока нет, - быстро отозвалась Ийне. - Но мы еще и половины не прочитали.
   - Ну читайте, - Василий вздохнул и поднялся. - Пойду баню затоплю, что ли... Устал. Снимем стресс по старинке, а?
   - Ага, - улыбнулся Александр. - Одной только Иголке жить со стрессом - ей в баню нельзя...
   - Зато я на больничном! - гордо ответствовала Ийне. - А это означает что? - что вам завтра полоскать бельё. Комплексное снятие стресса через физический труд.
   - Хм, об этом я не подумал, - Василий нарочито скорбно покачал головой. - Ничего, вот выздоровеешь - а я как раз приеду - и я тебе зверски отомщу. По сколько километров ты у меня в последнее время бегала?
   - Ой-ой-ой, напугал, - Ийне высокомерно вздернула подбородок. - А сколько ты у меня в последнее время рукопашных выиграл? Так будет и того меньше.
   - А я поддавался. Маленьких девочек надо жалеть!
   - Что-о-о?! Да я тебя... да я тебе... Ух-х!.. Я твой мотоцикл в лужу уроню!
   - Ага, а потом поднять не сможешь - силенок-то маловато. И прибежишь просить, чтобы помог...
   - Хорошо с вами, - вздохнул Александр. - Послушаешь ваши детсадовские перепалки - и быстро забываешь, что у нас вообще-то какая-то неведомая жуть происходит. Кстати о мотоцикле: за ним ведь еще съездить надо. Он там на поляне так и валяется.
   - Вот зануда! - хором сказали Василий и Ийне и, переглянувшись, прыснули.
  
   - Давайте сделаем так, - сказал за ужином Василий. - Вы дочитывайте записи Орсо, а я пока похожу по окрестностям, посмотрю... Заодно заеду к своим в деревню. А потом мы с тобой, Саня, сходим к Ольге. Ей надо рассказать о том, что творится во втором слое. А я не хочу к ней идти без четко сформулированных вопросов.
   - Тогда я пойду читать прямо сейчас. Ночью лучше думается.
   - Я с тобой, - быстро сказала Ийне.
   - Вот уж нет. Больным по ночам положено спать. Утром прибежишь.
   - Ладно, - Ийне надулась и сложила руки на груди.
   - Возьму кофе, - Александр поднялся, достал с полки жестяную банку. - А то Ольгин там отсырел, испортился. И эликсир энергетический возьму.
   - Не переборщи только, - усмехнулся Василий.
   Захватив запасные батарейки для фонаря, Александр вернулся в родительский дом. Пламя в печи погасло, и он, расшевелив уголья, разжег его заново. Майские ночи еще прохладные. Да и веселее с живым огнем.
   Желтый круг света от фонаря ложится на черные и белые страницы. Негромко потрескивает пламя в печи. Темнота тянется из углов мягкими, но царапающими мохнатыми лапами.
   Страница за страницей, тетрадь за тетрадью. Формулы, заметки, вопросительные и восклицательные знаки на полях.
   Четкий почерк. Ровный наклон. Плавные линии. Весь характер Орсо в этом почерке.
   Отец...
   Александр словно слышал его суховатый низкий голос, рассказывающий о ходе очередного эксперимента. Немногословный и с виду неэмоциональный, Орсо по-настоящему раскрывался только в присутствии Ольги или за своим столом в лаборатории. Саша и Миша учились у него не только искусству боя на мечах и наукам, но и умению держать эмоции под контролем. Для человека невозможно перестать чувствовать. Для них - вдвойне, втройне невозможно. А эмоции для Клинка - это трещина в металле. Незаметная глазу, но нарушающая структуру. Именно по ней клинок сломается, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Орсо учил их не предотвращать появление трещин - он-то лучше их всех вместе взятых знал, что оно неизбежно; он учил так использовать в бою клинок, чтобы ударная нагрузка не приходилась на то место, где целостность металла нарушена.
   Время перевалило за полночь. Кофе с эликсиром помогали оставаться бодрым, но глаза уже просили пощады. Александр погасил фонарь, встал из-за стола и уселся на топчан. Вгляделся в темноту, потом закрыл глаза, снова открыл - ничего не менялось. Чернота вокруг была такой же глубокой, как и чернота под веками.
   Надо дать отдых глазам и мозгу. Перестать думать, вспоминать, анализировать. Очистить разум от беспокойных мыслей. Александр ровно вдыхал и выдыхал, делая паузы на вдохе. Постепенно голова словно бы заполнилась серебристым туманом, слабо переливающимся синеватыми искрами. Искры эти медленно плыли, пересекая "поле зрения" под закрытыми веками, и оставляли за собой едва заметные слабо светящиеся следы...
   Александр вдруг осознал, что уже довольно давно сидит с открытыми глазами и вглядывается в темноту. Нити цвета оружейной стали пронизывали всё пространство вокруг и его самого, тянулись из ниоткуда в никуда, тихо вибрировали, звенели, натягиваясь, и снова ослабевали. Жили.
   Александр понял, что видит матричную сеть. Видит Барьер.
  

***

   Уже часов десять кряду лил дождь, заметно похолодало, из недр пещеры тянуло сырыми сквозняками. По случаю прихода двоих озябших и промокших гостей Ольга растопила очаг в одной из пещер. Александр и Василий устроились на скамье у огня, хозяйка сидела напротив и невидяще смотрела куда-то мимо них. Отсветы пламени делали ее осунувшееся лицо похожим на языческую маску с резкими пугающими чертами.
   Александр покрасневшими от усталости глазами не отрываясь смотрел на мать. Она выглядела еще более изможденной, в уголках губ залегли резкие горькие складочки. Пока они с Василием рассказывали о том, что узнали этой ночью, выражение ее лица не менялось, только губы сжимались все сильнее, и Александр чувствовал - или, возможно, видел этим своим новым зрением - как внутри, за этой восковой маской и непроницаемыми зеркалами глаз бурлит лава в жерлах вулканов, зарождаются смерчи, поднимаются океанские волны, готовые смыть в пучину целые города. Сила, которая не знает ограничений, которая могла бы играючи изменять рельеф планеты... Но каким-то простым и могущественным заклинанием эта сила накрепко заперта за закаленным стеклом пронзительных светло-карих глаз.
   - Да, Сашуля. Это Барьер, - наконец еле слышно проговорила Ольга. Александр невольно вздрогнул - голос прозвучал, а губы, казалось, не шевельнулись. - Именно так я вижу матричную сеть... в мире Оружейников. А вы, значит, можете видеть ее прямо здесь... - голос затерялся в потрескивании пламени и неслышном шепоте сквозняков.
   - Оля, - негромко сказал Василий, - а я так и не смог его увидеть. Ни просто так, ни через камень-ключ, как предлагает тот дрейендальский парень.
   - Значит, это какое-то редкое свойство, - вздохнула Ольга. - Я тоже не вижу сеть в этом мире. Ийне?..
   - Не видит, - ответил Александр.
   - Ийне - слабый Клинок, но очень эмоциональный человек, - грустно сказала Ольга. - Я боюсь за нее.
   - Мы тоже боимся, - пробормотал Василий.
   - Саша, тебе придется исследовать эту способность. Сходи за Барьер к Ледену. Он тебе поможет. И... он тебе понравится. Он был хорошим другом Орсо.
   - Понял, - кивнул Александр.
   - Ты, Вася, проводи его к Марону и возвращайся. Я пока выясню, что я сама смогу сделать. Надо посмотреть Барьер изнутри. Вы этого не умеете. Значит, придется мне, - Ольга тяжело вздохнула и провела рукой по лицу. - Всё, что могу - сделаю. Только я не знаю, что я все еще могу, а что - уже нет.
   - Ты будешь осторожна, - не вопросительно, а утвердительно сказал Василий.
   - Само собой, - Ольга усмехнулась, - пока еще мне нельзя... покидать пост. Поэтому я буду не просто осторожна, а позорно труслива. Как и весь предыдущий год, - она выпрямилась, в глазах загорелись оранжевые факелы. - Я знаю, вы считаете меня чокнутой. Особенно ты, Вася, который однажды залез куда не надо, - она с ехидной улыбкой посмотрела на смутившегося Василия. - О, я вижу, ты и Саше рассказал. Ну что же, оно и к лучшему. Я по-прежнему не могу ничего объяснить. Тут дело даже не в том, что мне не дадут это сделать. Не так уж просто теперь меня к чему-то принудить, - сквозь оранжевое пламя пробились лучи цвета весенней листвы, - скорее я боюсь, что скажу вслух - и всё испорчу. Надо подождать...
   Василий быстро переглянулся с Александром. "Я же говорил".
   - Мы понимаем, - сказал он. - В смысле, не то чтобы мы понимали мотивы твоего дикого поведения, но мы понимаем, что ты всё это делаешь неспроста.
   - Мне очень не хватает Орсо, - Ольга произнесла это подчеркнуто спокойным тоном, но свечение из ее глаз потускнело, стало темно-багровым, - не хватает его логического ума и умения задавать правильные вопросы. Я путаюсь в причинно-следственных связях, не могу нащупать исходные точки для построения гипотез. Мне бы поговорить с кем-то из ученых... Я бы попросила Ридана или Белклива навестить меня, но их сейчас никто сюда не отпустит... Придется самой.
   - Что - самой? - уточнил Василий. - Самой разбираться или самой сходить к ним?
   - Я схожу, - кивнула Ольга, - если Барьер пропустит меня.
   - А может и не пропустить?..
   - Я же сказала - я пока не знаю, - зрачки снова вспыхнули оранжевым.
   - Извини, - быстро сказал Василий. - А вот как нам быть-то, командир? Мне еще месяц торчать в Швеции. Мишка приедет только через полтора месяца. Если Сашка уйдет за Барьер, Ийне останется на базе одна. Как-то это нехорошо...
   - Да, - Ольга устало сгорбилась и обхватила себя руками. - Вас мало... Ну что ж, оставлять Ийне одну, конечно, нельзя. Сашуля, придется тебе подождать еще месяц. Вася вернется и тогда уж тебя проводит. А пока следите за тем, что будет происходить у нас вокруг источников. Обращайте внимание на то, что меняется на местности. Вы же наверняка каждую корягу уже в лицо узнаете. Так что просто не давайте застать себя врасплох... Ох, как же тяжко, - вдруг простонала она и сжала ладонями виски. - Подождите минут десять, ребятушки, ладно? - она встала и почти бегом скрылась в проеме коридора, ведущего вглубь пещеры.
   - Чего это она? - Александр покосился на Василия.
   - Понятия не имею, - встревоженно отозвался тот. - Сказали - подождите. Подождём... Минут десять. А потом я пойду разбираться. Ну подумаешь, опять в стену впечатает...
   - Ей плохо, - пробормотал Александр.
   - Вижу. Но когда ей просто плохо, как обычно, а когда уж совсем запредельно паршиво - я отличить не могу. Это тебе должно быть виднее, ты с ней чаще общаешься.
   - Сейчас - второй случай, - Александр нерешительно поднялся на ноги и замер.
   - Стой, - спокойно сказал Василий. Обманчиво спокойно - Александр отчетливо уловил, что если он не послушается, то следующим, что он увидит, будет желтовато-серый камень пола - прямо перед носом.
   - Да понимаю я, - с досадой сказал он. - Просто не сидится...
   - Ну значит, походи, - Василий усмехнулся. - Кругами. И вспомни заодно, как Орсо учил тебя контролировать свое эмоциональное состояние.
   - Ч-чёрт, - пробормотал Александр и уселся обратно.
   Ольга появилась минут через семь, которые показались Александру не короче получаса. Глянув ей в лицо, он обомлел: в пещеру вошла уже не та обессиленная, сломленная женщина, которая покидала ее. Теперь перед застывшими в изумлении напарниками стояла та, кого они так давно не видели - и уже почти отчаялись увидеть снова. Развернутые плечи, безупречно прямая спина, лучистый взгляд переливается белым и зеленым. Сила выглянула наружу. Не высвободилась во всем своем ужасающем великолепии, но хотя бы показалась, напомнила о себе.
   Ольга остановилась сразу же за темным проемом коридора и заговорила. Голос тоже мало напоминал надломленный, хриплый полушепот, который звучал здесь семью минутами ранее.
   - Так, ребятки. Саша, иди сейчас же за Барьер к Марону, попроси его созвониться с Леденом, поговорите хотя бы по коннектору. Вася, проводи его через Барьер и возвращайся. А ты, Саша, передай Марону мою просьбу: пусть обратно тебя тоже кто-нибудь проводит. Лучше тебе сейчас в одиночку Барьер не пересекать. Дальше. В патруль ходите только в светлое время суток, когда Ийне поправится - только вдвоем. А пока будь осторожен, - она глянула на Александра, - и носи тяжелый меч. Если я правильно поняла из рассказа Ийне, лучше рассчитывать на вес оружия, чем на скорость ударов. Записи Орсо принесите мне, я еще просмотрю вторым глазом. Есть ведь и то, что он не записывал, а просто бормотал себе под нос, когда сутками торчал в лаборатории, - Ольга печально улыбнулась. - Попробую прочитать всё заново и сопоставить еще и с этими словами. Сашуль, придется тебе поездить сюда каждый день, - Ольга виновато улыбнулась, - мне нужны все новости немедленно. Да и я могу нащупать что-то полезное для вас. Ну всё, езжайте назад. И... знаете что? Привезите мне еды побольше. Консервов, шоколадок. О! И желательно фру-Маргаритиных лепешек. Я только что поняла - вот чего мне в жизни не хватает...
   - Слушаюсь, командир, - проговорил Василий, остолбенело уставившись на Ольгу. Изумление и недоверие во взгляде быстро сменялись облегчением и искренней радостью - хотя и с примесью робости и чуть ли не благоговения.
   - Ну всё, идите, времени мало, - Ольга слегка улыбнулась и сделала выпроваживающий жест рукой. Александр поднялся и молча направился к выходу, затылком чувствуя Ольгин взгляд, просвечивающий насквозь, как космическое излучение. Он вдруг понял, что боится ее. Василий последовал за ним - тоже молча.
   - Вася, - негромко окликнула Ольга. Василий обернулся. - Слушай, Васенька... Я сижу в той пещере не потому, что хочу, чтобы мне было как можно больнее. В этом, может, и есть определенный смысл, но... Помнишь тренерскую Орсо в форте? - Василий кивнул, лицо его просветлело. - Ага, вижу, ты понял. Собрание клинков, закаленных разными типами магии и расположенных определенным, четко выверенным образом. Они неплохо защищали его. Так вот, у меня тут то же самое. Когда я в этом убежище, меня не видно... кое-кому. Ну, почти не видно. А боль - ну что ж, не такая уж высокая плата за то, чтобы не исчезнуть. Не умереть, а...
   - Оля! - Василий задохнулся, невольно сделал шаг к ней. Ольга остановила его властным жестом.
   - Я тоже опасна для них, еще как, - она усмехнулась и, махнув рукой, скрылась в проеме коридора. Василий порывисто обернулся к Александру, который смотрел вслед Ольге с выражением ужаса на лице.
   - А мне и в голову не приходило... - сипло произнес он.
   - То-то и оно, Вася, - отозвался Александр, - мы почему-то решили, что никого, кроме Орсо с его исследованиями, это не касается... Ох ч-черт... - он закрыл лицо руками. - Теперь я понимаю, почему она не может вернуться к нам. Да если только заикнется об этом - я сам ее тут запру!
   - Да, сама пещера тоже дает неплохую защиту. Она и в небе, и одновременно под землей, - кивнул Василий. - Такой "алтарь" Оля может соорудить где угодно, а вот свойства пещеры ей в лагере не воспроизвести.
   - Пусть сидит тут и не трепыхается, - сурово произнес Александр. - А я буду ей лепешки возить. Думаю, фру Маргарита будет рада такому заказу.
  
   На обратном пути не было произнесено ни слова. Василий вел джип, сосредоточенно глядя вперед, и хмурился каким-то своим мыслям. Александр, который только рад был возможности помолчать, откинулся на жесткую спинку сиденья и обхватил себя руками. Его грызло непонятное беспокойство. Метаморфоза, произошедшая с Ольгой в течение каких-то пяти минут, хоть и выглядела скорее позитивной, все же почему-то напугала его до озноба. Он не узнавал ее. Снова.
   Ольга. Мама... Очень странно. Странно, что девятнадцатилетние, отнюдь не сентиментальные, уже изрядно потрепанные жизнью братья так легко и умом, и сердцем признали в женщине, которая была старше их всего на восемь лет, свою настоящую мать. Не старшую сестру, нет - именно мать. Ту, чье слово - непреложный закон, чья улыбка - согревающий солнечный луч, чьи недовольно сведенные брови - хмурые тучи до горизонта. Возможно, признать это отчасти помогли отсветы памяти прожитых веков и перерождений, из-за которых ее ясные, молодые глаза порой смотрели на них взглядом древнего, мудрого и бесконечно усталого существа. Но главным, что они видели в ее лице, неважно, улыбалась она или отчитывала их за что-нибудь, была безграничная материнская нежность. Никто и никогда не смотрел так на близнецов.
   Выросшие в детдоме, они прожили детство на удивление благополучно и даже счастливо - насколько это возможно в "семье" из трех десятков таких же беспризорников разного возраста, пола, народности и степени вредности и задиристости. Ярко выраженной иерархии среди воспитанников не было, никто никого не унижал и не бил (сверх обычного необходимого в детско-подростковой среде минимума, конечно). Национальные различия тоже не имели ни малейшего значения - Саша и Миша с самого раннего детства научились бойко и задиристо ругаться на особом детдомовском диалекте - чудовищной смеси русского и алтайского языков, не всегда понятной даже воспитателям, среди которых было примерно по половине русских и алтайцев. Братья, как неделимая боевая единица, в драке по определению превосходили каждого из соперников в отдельности, благодаря чему если уж их решали бить, то только кучей, а такое в их среде не приветствовалось - благодаря старому учителю физкультуры, который пользовался у воспитанников непререкаемым авторитетом и исподволь учил их принципам благородства, само- и взаимоуважения.
   С воспитателями тоже повезло - все относились к ребятам ровно, никого не выделяли и по мере сил помогали в разрешении конфликтов в ребячьей среде. С едой, одеждой и прочими материальными составляющими жизни дела обстояли сносно: детдом жил небогато, но всё необходимое имелось. В общем, всё было хорошо, насколько это возможно для детства, проведенного не в родной семье.
   Близнецы с рождения были рядом, на виду друг у друга, и Александр никогда не задумывался о том, что же для него значит брат, до того самого дня, когда на призывном пункте они узнали, что им придется отслужить год в разных частях, в разных концах страны. Вспоминая этот момент, Александр до сих пор словно заново переживал это жуткое ощущение нереальности происходящего, похожее на то, которое иногда охватывает во сне, когда ты пытаешься поднять какой-то лёгкий предмет - подушку, книгу - и не можешь сдвинуть его с места, и сон мгновенно превращается в кошмар, сердце захлестывает паника - этого же не может быть, так не бывает!
   В кузове армейского грузовика, увозившего его от брата, Саша впервые ощутил этот приступ фантомной боли при утрате половины себя - постепенно нарастающее и становящееся нестерпимым ощущение, будто со всего тела содрана кожа, и по обнаженным нервным окончаниям кто-то водит грубой наждачной бумагой. Саша застыл, боясь пошевелиться, задержав дыхание и уставившись перед собой широко открытыми глазами - он прекрасно знал, куда он направляется; знал, что стоит ему проявить слабость - и жизнь его может стать невыносимой еще и по более простым, прозаическим причинам. Боль волнами накатывала на беззвучно вопящий в приступе первобытного ужаса рассудок, и вдвойне больнее было от того, что Саша как наяву видел - брат сейчас испытывает то же самое. Мишке тоже больно... А представь, каково ему будет, если ты не выживешь там? Держись. Не смей. Стисни зубы и борись. Разорванное снова станет целым.
  
   Он справился. Ему крепко досталось там, в затерянной в неуютных северных степях небольшой военной части. Пару раз было настолько худо, что прорезался тот самый мистический канал прямой связи с братом. Услышав пару подбадривающих слов, Саша поднимался, стиснув зубы, и продолжал проживать день за днем, ведя обратный отсчет до окончания года службы.
   Закончился год, и разорванное срослось. Шрам остался, конечно... Но плечом к плечу всё казалось не таким уж сложным, страшным и болезненным. Ни "подвешенное" состояние без жилья, ни беготня по учреждениям с бумажками, ни поиск работы - зачастую безуспешный, ни полуголодное существование. И только странная болезнь, поразившая сначала одного брата, а потом и второго, повергла обоих в отчаяние. А что, если она смертельна? Как жить одному, если второй умрет? Даже если прожить придется совсем недолго, каких-то пять минут?
   Ольга спасла их от этого иссушающего душу страха. И уже за это они были готовы пойти за ней на край света.
   Она предложила им дом, работу и семью. Она дала им возможность не разлучаться.
   И она любила их.
   А потом появился Орсо. Странный чужак, призрак из другого мира. Строгий, неразговорчивый, подчеркнуто спокойный. Никогда не повышающий голоса, но малейшим изменением интонации четко указывающий на то, одобряет он происходящее или недоволен. Братья долго не могли понять его, привыкнуть к суховатой и отрывистой манере говорить, перестать вздрагивать, встречаясь с ним на ярком свету, когда его силуэт непросто было различить. Но постепенно они перестали замечать его "чужеродность": на тренировочной площадке между ними были разбиты все невидимые стены.
   Ольга тоже часто присоединялась к их тренировкам; братья видели, что и ей самой - их наставнице - было чему поучиться у Орсо, и проникались к нему все большим уважением, граничащим с благоговением. Когда они наблюдали за учебными поединками Ольги и Орсо, безуспешно пытаясь уловить отдельные движения и только восхищенно качая головами и напрягая глаза, выходящие из фокуса от бешеного мелькания сверкающих полосок стали, Орсо казался им не просто пришельцем из другого мира, а сверхъестественным существом, едва ли не богом.
   И то воздействие, которое присутствие Орсо оказывало на Ольгу, также заставляло братьев относиться к нему с трепетом. Их собственный опыт говорил им, что для Ольги разлучение с Орсо было бы равносильно разлучению их самих друг с другом. А хуже этого они не могли представить ничего на свете.
   И вот случился май прошлого года...
   Разрыв. Такой, который не срастется...
   Вот тогда близнецы впервые не узнали мать в этом потерянном, ослабевшем существе без огня в глазах, без силы и желания жить. Чувство сопереживания Ольге, утратившей половину себя, полоснуло по их сердцам зазубренным лезвием. А они ведь знали, что в ее жизни это уже вторая такая потеря. Ни один из них не понимал, почему она все еще жива. Почему не уходит следом. Потом поняли - увидели в ее измученных, больных глазах: она остается ради них.
   Непросто оказалось принять такую жертву.
   Боль матери резала их на части, день и ночь они ощущали ее отчаяние, слышали ее беззвучные крики. С ней в самом деле почти невыносимо было находиться рядом. И братья прекрасно поняли ее, когда она сказала, что уходит жить в "убежище" Ключников. Поняли - но согласиться с тем, что она останется в одиночестве, без присмотра, не могли. Ольга тихонько плакала, жалобно упрашивая их дать ей побыть одной. Сердце - общее на двоих, как им в тот момент казалось - разрывалось и кровоточило. Как больно рядом с ней - и как страшно вдали от нее. Но все же они - как мужчины - должны были быть сильнее. И они отпустили ее, оставшись наедине со своим страхом. Хорошо, что наступило лето, и Миша был рядом, в лагере, а не в городе. Иначе Саша точно сошел бы с ума.
   Два года назад, когда брат объявил, что собирается учиться в Барнауле очно, и Ольга разрешила ему это, Саша сначала до смерти перепугался. Но потом, когда они с Мишей, сидя на берегу Реки, обсудили это решение, Саша немного успокоился: брат сказал ему, что до Барнаула добираться максимум двое суток, и если станет совсем тяжко, всегда можно приехать и повидаться. Отсутствие запрета на свободное перемещение, как было в армии, оказало явное успокаивающее действие: достаточно было понимания, что съездить и увидеться с братом можно в любой момент, чтобы тоскливое тянущее чувство неполноценности жизни отступало, бледнело, хотя и не пропадало совсем.
   Братья созванивались раз в несколько дней: Саша выезжал поближе к деревне, где сотовая связь все-таки была. И за этот год ему не раз приходило в голову - хорошо, что именно он оставался с Ольгой все это время. Порывистый и гораздо более эмоциональный - как минимум внешне - Миша неминуемо наломал бы дров. Или сломался бы сам.
   И теперь Александр чувствовал именно себя "старшим" братом. За этот год он повзрослел так, что уже с трудом вспоминал, что уж такого забавного они с Мишкой находили в каких-то глупых и безобидных шалостях. Теперь мысли его в течение каждого дня двигались по упорядоченным маршрутам, едва ли не по рельсам: график патрулирований, работа по турбазе, тренировки с Ийне и свои собственные... Так было проще - времени для горьких, отдающих безнадежностью размышлений не оставалось. Так спасаются от себя - прячась за рутиной, текущими делами, устанавливая себе жесткие рамки и четко контролируя всё, что происходит вокруг.
   Если бы еще научиться каждый раз не обмирать от тоски и бессилия, глядя на нее... Все это время, особенно в последние несколько месяцев, отправляясь к Ольге, Александр внутренне каменел от страха: что он увидит, когда поднимется в пещеру? Найдет ли ее? Найдет ли ее... живой? И чем ближе он подъезжал к "убежищу", тем тяжелее и холоднее становился камень в груди. В такие моменты он искренне желал стать Ключником - как бы это ни было больно и жутко - только чтобы иметь возможность чувствовать присутствие и состояние Ольги издалека.
   Но чтобы стать Ключником, нужно получить еще один удар... Пережить еще одну потерю. Нет, не такой ценой. Пожалуйста...
   Каждые три-четыре дня... Треск старого, задыхающегося двухтактного двигателя мотоцикла, бьющие в руки жесткие рукоятки руля, колотящееся где-то в горле сердце. Снова и снова - торопливый подъем по винтовой лестнице, кажущейся бесконечной. Принюхиваться, как дикий зверь, на бегу - пахнет дымом? Если да, значит, все в порядке, кто-то же зажег огонь. Если нет...
   Еще пятьдесят... сорок... тридцать ступенек. Взгляд мечется по полутемному помещению - пусто, но вот стоит кружка, лежит книга... А давно ли они тут лежат?
   Что за паника. Отставить. Дышать ровно.
   Шаг в следующую комнату. Одновременно - облегчение, от которого невольными слезами подтаивает напряжение, угловатым куском льда застывшее в груди и в горле, и - ударом в солнечное сплетение - щемящая жалость, беззвучный крик при виде этих худых и хрупких рук, изможденного лица и коротко остриженных почти бесцветных волос. Жива... Еще один раз обошлось.
   И так каждый раз в течение десяти месяцев. И чем дальше - тем страшнее.
   Сейчас же что-то изменилось. Ольга на пять минут вышла из комнаты - и вернулась другим человеком. И Александр этого человека не узнавал.
   Теперь придется еще и идти за Барьер с этим ощущением оставленной за спиной непонятной опасности.
   - Ты готов? - спросил Василий, словно угадав, какое направление приняли мысли напарника.
   - Так точно, - рассеянно отозвался Александр. Вернее было бы сказать: "А куда деваться?". Ему было не по себе.
   В форт и в Реттен он еще не ходил один. За все время он побывал там раз десять, за последний год - ни разу. Обычно его брал с собой Орсо, пару раз - Ольга. Оба они ходили за Барьер без маяков, срезая путь через межмирье, поэтому Александру впервые предстояло пройти до форта стандартным путем - от маяка вблизи Кара-Йола.
   - Плохо, что мы не умеем ходить, как Ольга, - заметил Александр. - Для быстрого обмена информацией - очень неудобно. Слушай, а что если попросить ребят оставить возле какого-нибудь из маяков коннектор? Пусть время от времени приходят, подзаряжают. А мы, если нам понадобится что-то передать или спросить, будем выходить на их сторону и звонить. И у себя можем так же спутниковый телефон оставить. Купим еще один, подумаешь, расходы...
   - Слушай, - Василий даже затормозил, всем телом повернувшись к Александру, - а ведь точно! Почему мы раньше до такого не додумались? Санька, ты голова!
   - Надеюсь, что сработает, - Александр довольно заулыбался. - Поговорю с Мароном. В идеале - пусть у второго маяка оставят. Для самой-самой оперативности. А мы для них - возле шестого.
   - Ага, поговори, а я позвоню Мишке, пусть купит там еще один аппарат да как-нибудь передаст сюда. С оказией, чтобы полтора месяца не ждать. Так, ну что, - джип въехал под арку ворот турбазы и остановился напротив крыльца дома администрации, - полчаса на подкрепиться и собраться - и поедем. Время - половина двенадцатого, в двенадцать стартуем, - Василий заглушил двигатель. - С собой большой меч, и... пожалуй, ничего больше и не надо. Брать еду смысла не вижу. Не в дикие края идешь.
   - Слушаюсь, - ответил Александр и выбрался из джипа, перемахнув через борт.
  

***

   Стоя напротив Василия на полянке у шестого маяка и сжимая в холодной ладони камень-ключ, Александр ровно дышал, успокаивая внезапно подскочивший пульс. Василий понимающе смотрел на него, зрачки слабо светились в тени.
   - При переходе постарайся... как-то осмотреться, что ли, - негромко сказал Василий. - Может, заметишь что-то необычное. Готов? - Александр кивнул и, не давая себе времени на колебания, опустился на одно колено и коснулся оси маяка. В глазах, как обычно, завертелись желто-коричневые вихри, в которых проступили сине-фиолетовые полосы, быстро стирая желтизну. Короткий приступ головокружения, белая вспышка - и Александр поднялся с колена и отступил на шаг на точно такой же поляне, только покрытой фиолетовыми камешками и пробивающейся между ними ярко-оранжевой травой.
   Прошло почти полминуты, прежде чем у маяка проступила из ниоткуда фигура напарника, и Александр уже успел испугаться: обычно интервал между переходами составлял секунд десять, а то и меньше. Василий поднялся на ноги и нашел взглядом Александра.
   - Заметил что-нибудь? - голос его звучал как-то странно.
   - Да нет, - растерянно отозвался Александр. - А что?..
   - Переход длился дольше, чем обычно, - Василий потер виски, - и как-то тяжеловато было. Как будто Барьер стал вязким. Точно не почувствовал?
   - Не знаю, честно говоря. Я же редко через Барьер хожу. Для меня пока каждый переход тяжеловат, - Александр виновато покачал головой.
   - Ладно, прошли - и на том спасибо. Пойдем, я покажу тебе дорогу до лифта.
  
   - В форт не заходи, - говорил Василий, шагая рядом с Александром по едва намеченной тропинке среди оранжевой травы. - Иди сразу к порталу, дорогу ты знаешь. В Реттене и в самом университете тоже ориентируешься. Постарайся вернуться к вечеру. Искать тебя пойду только послезавтра, если что. А через три дня мне уже уезжать. Так что лучше не теряйся.
   Минут через пятнадцать пути петляющая между деревьями тропа вывела на широкую площадку, примыкающую к отвесной скале с желобом для подъема лифтовой платформы. Сама платформа находилась в нижнем положении, на уровне примерно полуметра над землей. Это означало, что кто-то из стражников, сотрудников Лабораторий или Ныряльщиков сейчас находится в Долине.
   - Ну ладно, я возвращаюсь, - Василий крепко сжал плечо Александра, слегка встряхнул. - Иди на лифт. Может, тебя встретят наверху. Тиани обычно чувствует, что кто-то пришел, и высылает своих навстречу. А если нет - дорогу от форта ты знаешь. Вперед, - и он слегка подтолкнул Александра в спину.
   Встав на платформу, Александр подошвами ощутил, как она слегка просела под его тяжестью, а потом, будто пружинисто оттолкнувшись от чего-то, начала подниматься, плавно наращивая скорость. Глянув вниз секунд через десять, Александр беззвучно охнул и на негнущихся ногах отошел подальше от края: земля удалялась с приличной скоростью, деревья внизу казались скорее кустиками травы, а фигуры скрывшегося между ними Василия уже не было видно. Александр поспешно отвернулся лицом к скале, сетуя на то, что строители лифта не позаботились хотя бы о невысоком ограждении.
   Минут через пять лифт начал плавно замедляться и наконец остановился у верхней кромки обрыва. Александр с невыразимым облегчением шагнул с платформы на твердую землю и торопливо отошел на несколько шагов. Теперь можно и оглядеться по сторонам. Александр посмотрел вперед, хорошо зная, что он увидит - и что при этом почувствует.
   Маленький поселок за крепостной стеной с массивными воротами, которые уже много лет не закрывают. Форт Тоот, дом его отца. Там лаборатория, там тесная квартирка с узкой, как коридорчик, кухней и единственной комнатой с предельно аскетичной обстановкой; там тренировочный зал с покрытым шестиугольными упругими плитами полом; тренерская - маленькая комната без окон с увешанными разнообразным оружием стенами. Никто с тех пор не трогал эти клинки, Александр точно это знал. Уже год эта комната остается чем-то вроде места поклонения памяти Орсо. Туда заходят - по одному, в полной тишине - те, кто знал его, восхищался им как тренером и учителем и любил как наставника и друга. Садятся на жесткий диванчик и надолго застывают, глядя на поблескивающие в неярком свете полоски стали на стенах. Здесь он продолжает говорить с ними. Здесь, если долго вслушиваться, все еще можно услышать его скептический смешок или знаменитое, ценимое едва ли не превыше всех наград и титулов в состязаниях, негромкое "Очень хорошо"...
   Александру отчаянно захотелось свернуть на дорогу, ведущую к форту, проскользнуть мимо стражников, которые его все равно не увидят, перебежать неширокий двор, нырнуть в высокие двустворчатые двери... Зайти, вдохнуть такой знакомый, родной запах, ощутить пружинистость покрытия пола, услышать тихий скрип двери, увидеть отблески алого света на клинках, выглядящих для его зрения почти черными, словно вырезанными из вулканического стекла... Поздороваться.
   "Нет. Нет времени. Прости, Орсо. Я зайду, но... не сейчас. Ты всё понимаешь. Надо торопиться."
   Александр побежал по дороге, ведущей к порталу.
   Реттен встретил его обычными в такое время дня суетой и многолюдьем на узких улочках: у студентов был обеденный перерыв, и они заполонили улицы, перебегая от магазинчиков к кафе, собираясь в группки и рассредоточиваясь, шумно перекликаясь и смеясь. "Взрослых" горожан в это время на улицах было мало, и Реттен полностью оправдывал свой статус университетского городка.
   Лавируя между прохожими, Александр быстро добрался до университета и, дождавшись, когда из массивных двустворчатых дверей выкатится очередная группа ученой молодежи, проскользнул в вестибюль.
   Он очень любил это здание, что снаружи, что изнутри поражающее воображение своей фантастической архитектурой. Взлетающие на головокружительную высоту спиральные лестницы напоминали застывшие языки пламени, обвивающие центральную колонну, вершина которой терялась в фиолетовом сумраке. При попытке проследить хотя бы одну лестницу от начала до конца начинала кружиться голова. Воистину сногсшибательное впечатление еще усиливали насыщенно-лиловый и ярко-синий цвета, в которых Александру виделся интерьер главного корпуса.
   Как обычно, испытывая бурный восторг и легкое головокружение, Александр быстро взбежал по плавно изгибающейся лестнице на пятый этаж. Остановившись перед знакомой дверью "гостиной" Ныряльщиков, он перевел дух и прислушался. За дверью велась негромкая беседа, голосов было минимум три.
   Дверь открылась беззвучно, и присутствующие в комнате не сразу заметили появление Александра. Спиной ко входу на массивном кожаном диване, почему-то наводившем на мысль о кабинете психотерапевта, сидели Кэли и Ридан с кружками в руках. Белклив, сидя напротив на подоконнике боком к ним, что-то рассказывал, а они, судя по всему, задавали уточняющие вопросы.
   - Здравствуйте, - нерешительно произнес Александр. Ридан молниеносно вскочил с дивана и обернулся, Белклив спрыгнул с подоконника. Кэли вздрогнула и крутнулась на месте, расплескав кофе.
   - Саша! - Белклив бросился к Александру, взял его за плечи, стиснул, заглянул в глаза, пронзив стрелами белого сияния из зрачков. - Ты один? Случилось что-то? - от волнения он даже слегка встряхнул гостя.
   - Привет, - растерянно улыбнулся Александр. - Ну да, случилось. Но все живы, - быстро добавил он, заметив, как напряглось лицо "опекуна" их с братом и старого друга отца.
   После исчезновения Орсо именно Белклив чаще всех появлялся в их слое, на базе, поддерживал Ольгу и близнецов, помогал чем мог и горевал вместе с ними. Александр считал Клива своим "названым дядей" - вторым после Василия.
   - У нас есть новости - плохие и... Просто новости, - продолжил Александр. - Мне надо срочно поговорить с капитаном Леденом из Дрейендаля. Ну, то есть сначала, конечно, с Мастером Мароном и со всеми вами. У меня очень мало времени, сегодня я должен вернуться обратно.
   Ридан, не говоря ни слова, вытащил коннектор.
  
   В течение получаса в "гостиной" собрались все Ныряльщики, кроме Сайна, который был на патрулировании. Вайри привел новенького - Торна, ученого-химика двадцати пяти лет, которого Тиани нашла в Аскене восемь месяцев назад и привела в отряд и в университет. Сам Вайри обменялся с гостем крепким рукопожатием, подмигнул и сказал: "Мишке привет!". Ворт, который дежурил по корпусу, забежал на полминуты, крепко обнял Александра, вполголоса спросил: "Зайдешь к нам?". "Если успею", - виновато отозвался тот. Ворт похлопал его по плечу и снова убежал.
   Последним в "гостиную" торопливо вошел Марон, которому пришлось подмениться на дежурстве. Он быстро оглядел рассевшихся кто куда подчиненных, подошел к стоящему у окна Александру и неожиданно сказал:
   - Здравствуй, сын Ольги.
   - Здравствуйте, - Александр даже слегка испугался такого приветствия, но твердо пожал протянутую руку.
   - Как она?..
   - Мастер Марон... - Александр отвел глаза, прячась от слепящего белого свечения, - давайте об этом не в первую очередь...
   - Да, - Марон кивнул, - ты прав. Рассказывай, что у вас произошло.
   От семи пар острых белых лучей, направленных на Александра со всех сторон, воздух вокруг него, казалось, заискрился и заколол электрическими разрядами. Александр коротко вздохнул и начал рассказывать.
  
   - ...И если честно, мы с Васей не представляем, что делать дальше, - закончил повествование Александр. - Ольга собирается что-то предпринять, но она и сама не уверена, что может сделать хотя бы что-то... Нам остается только наблюдать, собирать данные... и носить с собой оружие.
   - Всё верно сказал, - усмехнулся Ридан. - Внимательность, осторожность и меч за спиной.
   - У нас за это время ничего нового не произошло, - сказал Марон. - То есть происшествия были - еще двое провалились в воронки - но новостями эти случаи уже не назовешь... Причем один из двух случаев - со смертельным исходом.
   - А когда он был? - быстро спросил Александр. Внезапное предчувствие холодными пальцами пробежалось вдоль позвоночника.
   - Три дня назад. В районе пятой группы порталов. У вас это район четвертого и пятого маяков.
   Холодные пальцы превратились в ледяные когти, впившиеся в спину.
   - Именно там на Ийне напало это... что-то, - хрипло выговорил Александр. - Три дня назад.
   Тишина ударила отголоском близкого взрыва. Жуткая, затягивающая в свою мертвую черноту, как в воронку. В такой тишине хочется перестать дышать, остановить сердцебиение, чтобы ненароком не нарушить ее.
   - Ты хочешь сказать... - пробился через гул в ушах тоненький испуганный голос Кэли - и затих, будто испугавшись собственного звучания и того, что должно было быть произнесено дальше.
   - Возможно, - глухо ответил на невысказанный вопрос Марон. - Мы не знаем. Это надо как-то проверять. И если окажется, что так оно и есть... Я пока даже не знаю, что на это сказать, ребята... - он покачал головой и замолчал.
   - А структурное зрение? - спросил Александр. - Может, можно как-то это использовать?
   - Тут мы тебе ничего не подскажем. Ни у кого из нас структурного зрения не выявилось, - подал голос из угла Белклив, мрачный и бледный, время от времени слегка кривящийся, как от головной боли. - Ты ведь и собирался поговорить с Леденом. У него в отряде целых три таких видящих, включая его самого.
   - Это, кстати, тоже неспроста, как мне кажется, - заметил Ридан. - У них всё началось, и именно у них чаще всего появляются воронки. И именно у них собралось три человека, обладающих структурным зрением. Притом один из них - даже не Ныряльщик.
   - Вот это - самое странное, - добавил Белклив. - Девочка вообще случайно там оказалась. Случайно попала по распределению после университета в отряд Стражи к Ледену - в дикую глушь с гарнизоном в двадцать человек! Вот как после этого еще сомневаться в том, что кто-то нами управляет?
   - Случайно? - Марон усмехнулся. - Да она вообще непонятно каким чудом туда попала! Ты ведь знаешь, чья она дочка? Знаешь... Так Дрейендаль должен был быть последним на свете местом, куда она получила бы распределение. И раз она все-таки добилась своего, значит, что-то ей поспособствовало.
   - Страшно... - пробормотала Кэли и поежилась.
   - Еще бы не страшно, - Марон сочувственно глянул на подчиненную, - это даже по сравнению с тем, что мы уже видели за все эти годы, как-то чересчур.
   - ...Представить себе, - прошептала Кэли, не обращая внимания на слова командира, - только представить... Ты проваливаешься в воронку... Тебя корежит, разрывает и снова складывает из кусочков... вот в такое... - она закрыла лицо руками. Вайри обнял ее и принялся гладить по голове, что-то бормоча на ухо.
   - Пойдем в мой кабинет, - сказал Марон Александру. - Будем вызывать Дрейендаль.
  
   В кабинете Марон коротко переговорил с Леденом и передал коннектор Александру.
   - Здравствуйте, - нерешительно произнес тот, когда вокруг его головы сомкнулась темно-серая сфера. Передача видеосигнала была отключена - связь с Дрейендалем была нестабильной, и изображение все равно то и дело пропадало.
   - Здравствуй, сын Орсо, - раздался внутри сферы усталый глуховатый голос. Александр вздрогнул. Сын Ольги, сын Орсо... Только сейчас ему стало понятно, какой смысл вкладывали командиры в это приветствие - если уж его признали своим сыном те, кого здесь все хорошо знали и безгранично уважали, значит, он не имеет права подвести их. Такое обращение означало одновременно высочайшую степень доверия - и повышенный уровень ожиданий и требований к нему.
   Быстро собравшись с мыслями, Александр коротко и четко рассказал о произошедшем и о том, как в результате он выявил у себя наличие структурного зрения.
   - Мой вопрос: как я могу это использовать? Как этим пользуетесь вы?
   - Единственное, что я могу тебе сказать - не пользуйся этим зрением часто и подолгу, - ответил Леден. - Оно отнимает слишком много сил. А по поводу всего остального - тебе лучше поговорить с моим заместителем Астри. Подожди немного. Я найду его, и он свяжется с тобой.
   Серая сфера исчезла. Александр протянул коннектор Марону.
   - Он сказал, что мне надо поговорить с его заместителем. Он сам перезвонит.
   - Подождем, - глухо сказал Марон, взяв коннектор и уставившись в его погасший экран. - А пока... Расскажи, как там Ольга, - он быстро глянул на Александра и снова перевел взгляд на безмолвную коробочку.
   - А разве Вася вам не рассказывал? Он же был здесь недавно.
   - Он не стал ничего говорить. А когда мы спрашивали, лицо у него становилось такое, что он нас только напугал своим молчанием. Все и в самом деле так плохо?
   - Если честно - да, - вздохнул Александр. - Вася впервые увидел ее несколько дней назад после полугодичного отсутствия. И, по-моему, до сих пор не опомнился. Правда, Мастер Марон... на нее правда страшно смотреть. Но после того как мы рассказали ей те же новости, с которыми я пришел к вам, с ней произошла странная метаморфоза. Если честно, мне до сих пор не по себе, - и он пересказал капитану свои впечатления.
   Марон слушал его молча, взявшись за подбородок.
   - Вот, значит, как, - наконец сказал он. - Что ж, выглядит это действительно жутко. Ольга что-то задумала, это ясно. Но вот методы реализации планов у нее всегда были нестандартными... а если называть вещи своими именами - диковатыми. Я не Ключник, не понимаю этих сложностей и не могу ничего тебе подсказать. Поговорить бы тебе с Тиани... Успеешь зайти к ним?
   - Думаю, мне придется это сделать. А может, сразу пойдем к ней? Если заместитель капитана Ледена позвонит, я ведь смогу с ним поговорить где угодно.
   - Верно. Пойдем, - Марон тяжело поднялся из-за стола.
   Капитан на ходу связался с Тиани по коннектору, предупредив об их визите. Александр не без труда поспевал за ним по узким улочкам, народу на которых стало поменьше, зато в этой части города он еще ни разу не бывал и боялся отстать от провожатого и потеряться в извилистых проходах между домами - со множеством арок, ответвлений и подворотен, выглядевших для него абсолютно одинаковыми.
   Наконец они подошли к трехэтажному дому из светло-серого камня с единственным подъездом. Марон вошел в тесноватый вестибюль, свернул направо и поднялся на второй этаж. В коридоре, освещенном неярким светильником, виднелось шесть дверей. Александр отметил, что дом очень похож на общежитие, в котором жил Орсо, но там на один коридор приходилось восемь дверей, а значит, каждая из квартир здесь хоть ненамного, но попросторнее.
   Дверь в конце коридора была чуть приоткрыта. Марон осторожно открыл ее полностью и шагнул в полутемную прихожую. Александр последовал за ним.
   - Проходите, - раздался совсем рядом шепот. - Васька спит, но скоро проснется.
   Марон посторонился, пропуская хозяйку квартиры к нерешительно замершему у двери Александру.
   Невысокая и стройная женщина, полупрозрачная, как все Ключники, шагнула в прихожую. Улыбаясь, оглядела Александра сияющими ярко-лиловыми глазами и заключила в объятия.
   - Привет, Сашуля, - шепнула она, и Александра словно бы окутало мягкое, домашнее тепло. Так называли его только два человека в двух мирах - Ольга и ее названая сестра.
   - Привет, - отозвался он, осторожно обнимая хрупкие плечи "тетки".
   - Проходите на кухню, - Тиани кивком указала на дверь справа, - я сейчас, - и она скрылась за шторой, отгораживающей прихожую от единственной комнаты - спальни и детской сразу. Оттуда донеслись сонное хныканье и неразборчивое ласковое бормотание.
   Марон прошел на кухню, Александр последовал за ним. Усевшись на табуреты у небольшого стола, они приготовились ждать. Марон положил коннектор перед собой на столешницу.
   Через пару минут Тиани вошла на кухню, неся на руках недовольно кривящегося заспанного ребенка, такого же белоголового, как она, и с материнскими аметистовыми глазами.
   - Не желаем мы больше спать, - сказала она, улыбаясь. - К обществу нас тянет неудержимо. Сашуль, ну познакомься с братишкой, что ли, - она подошла к Александру и неожиданно ловко усадила сына тому на колени.
   Александр судорожно обхватил тельце ребенка ладонями, стараясь держать крепко, но не слишком стиснуть - и вскинул на Тиани полный паники взгляд. Базиль с недоумением и любопытством уставился на него... но не заплакал, а неожиданно широко улыбнулся беззубым ртом - видимо, его позабавило ошарашенное выражение на лице нового знакомого.
   - Чего испугался? - по-доброму поддразнила Тиани. - Это тебе не меч, да. И даже не топор. Силы требуется меньше, но принцип тот же - аккуратность и точный расчет, - она ободряюще кивнула и отошла к плите, поставила чайник, достала из шкафчика чашки.
   - Привет, парень, - пробормотал Александр, заглядывая в лиловые глазенки Базиля.
   Ребенок серьезно посмотрел на него в ответ, слегка нахмурился - и тут заметил блестящий язычок "молнии" на нагрудном кармане куртки. Потянулся к нему, ухватил, задумчиво произнес "Гы!" и попытался оторвать блестящую штуковину. Штуковина, естественно, не оторвалась, и Базиль, недовольно скривившись, дернул посильнее, отчего карман открылся, и оттуда выглянул колпачок шариковой ручки. Базиль воодушевился, вытащил ручку и молниеносно засунул ее в рот. Александр попытался отобрать несъедобный предмет, получил в ответ укоризненный взгляд лиловых бусинок и выражение лица по типу "Хочешь шума? Продолжай в том же духе!". Марон с неподражаемым ехидством наблюдал за этим "поединком интеллектов". С выражением паники на лице оглянувшись на Тиани, Александр убедился, что, кроме него, никого из присутствующих происходящее не беспокоит, сокрушенно вздохнул и принялся следить, чтобы Базиль если уж и ел ручку, то без особого вреда для здоровья.
   Тиани налила троим взрослым чаю и наконец забрала у Александра Базиля (вместе с ручкой). Александр с облегчением вздохнул и обеими руками ухватил чашку.
   - Сашуля, - негромко и очень серьезно сказала хозяйка. - Не бойся рассказывать мне об Ольге. Я... видела ее. Я была у нее несколько раз. Последний раз - пару недель назад. Я знаю, что и она приходила ко мне. Не стала показываться - значит, так надо... От меня всё пытаются скрывать, - она покосилась на Марона, сидящего с непроницаемым лицом, - и почему-то никому не приходит в голову, что сила моя меньше не стала, и если я занята с ребенком, это не значит, что я не могу прямо отсюда, из коридора, шагнуть к Ольге в пещеру. Посмотреть и уйти... раз меня не хотят видеть - хотя бы просто посмотреть, - она горько вздохнула и отвернулась, пряча глаза. Александр успел уловить зеленоватые отблески на глянцево-черной поверхности чашки.
   - Да всё нам приходит в голову, - пробормотал Марон. - Но - ты права. Мы просто позорно трусили. Говорить с тобой на эту тему... Лично мне было просто страшно.
   - Вот это я могу понять, - согласилась Тиани, бросив на Марона полный сочувствия взгляд. - Сама на вашем месте извелась бы. Так о чем ты хотел со мной поговорить, Саша?
   Александр еще раз повторил рассказ о произошедших у них за последние несколько дней событиях и об Ольгиной пугающей метаморфозе.
   - Может, ты знаешь, зачем она... всё это делает? - спросил он в конце, с надеждой вглядываясь в посерьезневшее лицо Тиани. - Я имею в виду... для чего ей понадобилось доводить себя до такого состояния.
   - Думаю, что знаю, - отозвалась Тиани, задумчиво поглаживая по голове притихшего Базиля. - Орсо говорил, что управление потоками энергии тем проще, чем больше организм полагается на нее как на единственный источник поддержания функционирования. Проще говоря - если у тебя нет физических сил, инстинкт самосохранения поможет тебе управлять силами другого рода.
   - То есть - что-то вроде торжества духовного над телесным?
   - Ну, можно и так сказать, - усмехнулась Тиани. - Какие-то техники медитации восточных мудрецов и аскетов. А на самом деле - просто использование тех сил, которые нам дает Луна, отчасти против нее же. Мы живем эмоциями - и чем ярче мы чувствуем, неважно что, радость и восторг это или примитивный страх смерти, разрушения физической оболочки - тем больше у нас сил такого рода. И Ольга, похоже, решила довести эту идею до такой исчерпывающей полноты и завершенности, что она стала выглядеть скорее абсурдом.
   - А что если... она не рассчитает?..
   - Это исключено, - строго сказала Тиани. - Инстинкт самосохранения не обманешь. Его можно только переломить, победить искренним желанием умереть. А такого желания у нее нет, можешь быть спокоен.
   - Ты уверена?..
   - Да, - голос Тиани зазвенел столкновениями ледяных сфер в глубинах космоса и зашипел лавой, хлынувшей в океан из жерла исполинского вулкана. Пламя из зрачков выхлестнуло с такой силой, что Александр зажмурился. Бело-зеленые сполохи еще долго метались под закрытыми веками, словно отпечатавшись на сетчатке.
   Базиль завозился и нерешительно захныкал, и Тиани мгновенно успокоилась, склонилась к ребенку, коснулась губами его макушки.
   - Давно я тебя такой не видел, - уважительно заметил Марон. - Если вообще видел.
   - Ох, простите, - Тиани смущенно улыбнулась. - Но это был такой вопрос...
   - Не сердись на парня. Он просто боится за мать.
   - Так что, я не понимаю, что ли? Я тоже за нее боюсь... - Тиани протянула руку через стол и положила Александру на плечо. - Саша, что еще ты хотел узнать?
   - А эта перемена, которую мы заметили, когда она выслушала нас, а потом вышла и вернулась через пять минут - будто бы уже другим человеком?
   - Скорее всего, она решила, что для нее настал момент вступить в игру, - задумчиво сказала Тиани. - Только вот... Тут вот еще что. Если она считает, что важно сохранить "исходный код" Орсо в памяти - в максимально четком, неизмененном виде, и отчасти этим объяснялось ее поведение - значит, она сделала выбор между двумя своими задачами - не в пользу этой.
   - Все равно этого никто не понимает. И никто ни в чем не может быть уверен, - угрюмо пробормотал Александр. - В том числе и она сама.
   - Тут не поспоришь. Она действует, руководствуясь какими-то инстинктами. А их бывает сложно правильно истолковать - когда вообще пытаешься оценить инстинкт разумом.
   - Остается только доверять. Контролировать то, что с ней происходит, мы все равно не можем.
   - Вот, - Тиани подняла палец, зрачки ее засветились красно-белым. - Контроль. Благо или зло? Залог спокойствия или помеха? Что в большей степени играет на нашей стороне - доверие или контроль - мы так и не знаем. В первую очередь это касается нас, Ключников. Но по большому счету - вообще всех, кто действует не в одиночку. А может, именно поэтому Ольга и ушла подальше от вас?
   В этот момент зажужжал коннектор, лежащий в центре стола. Глянув на экран, Марон кивнул и протянул коробочку Александру.
   - Здравствуй. Рад услышать тебя, сын Орсо, - негромкий голос, чуть искаженный помехами, почему-то показался Александру знакомым - не звучанием, а скорее интонациями: нарочитой суховатостью и легкой иронией, за которыми без труда угадываются мягкость и доброжелательность.
   - Здравствуйте, - Александр неожиданно разволновался. Именно ради этого разговора он пришел сюда - и от него зависит, с чем он вернется домой.
   - Меня зовут Астри, - продолжил собеседник, - я работал под руководством твоего отца и сейчас продолжаю его проекты.
   Александр затаил дыхание. Записи Орсо! Вот кому нужно было бы их показать, вот кто смог бы помочь разобраться в его иероглифических пометках на полях, подчеркиваниях двойными, тройными и волнистыми линиями, зачеркиваниях и зачеркнутых линиях зачеркивания...
   - Прошу прощения, что тебе пришлось так долго ждать. То, о чем я должен с тобой говорить, относится к государственной тайне. И даже в таких обстоятельствах я должен был сначала получить разрешение. Извиняюсь еще раз.
   - Я понимаю.
   - Пока я ждал ответа, Леден ввел меня в курс дела. Поэтому не будем тратить время на пересказ ваших новостей. Если что-то понадобится уточнить, сделаем это по ходу разговора. Итак, вы предполагаете, что стражник, который в нашем слое провалился в воронку, появился у вас в искаженном виде, напоминал не человека и не зверя, а что-то вроде вывороченного с корнями дерева и без причины напал на вашего патрульного. Так?
   - Время и место совпали, - осторожно сказал Александр - утверждать он все же ничего не собирался.
   - Это вполне согласуется с нашими наблюдениями, - голос Астри помрачнел. - Налицо искажение проекции исходного кода объекта, наложение структуры матрицы на неподходящий материал. Человек стал чем-то вроде сухого дерева. На вашей стороне каналы матричной сети соединились не с тем материалом, который был предусмотрен проектом. Так?
   - Пока всё похоже на правду.
   - Вопрос, на который у нас пока нет ответа: что является причиной этих искажений? В какой точке информационной цепи нужно искать сбой? Смотри, что у нас получается. Рассказ будет долгим, так что приготовься слушать и уточнять, если что-то сразу не поймешь.
   Мы представляем взаимосвязь миров следующим образом: где-то в мире Оружейников, в идеальном мире-матрице, хранятся модели, прообразы всех вещей. Существует материальная основа мира, или попросту Земля, которая является, условно говоря, "сырьем" для воспроизводства вещей на основе этих моделей. Есть некая знаковая система, которая позволяет придать материи задуманную форму. И главными вопросами являются следующие. Первый: кто создает модели? Второй: кто создал эту знаковую систему? И третий - кто может влиять на уже существующие модели и на процесс их воспроизводства в материи?
   Создатель мира - опять же, это только гипотеза, которую невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть! - некая сущность, обладающая определенными возможностями, которую мы называем Солнцем, предположительно является, условно говоря, главным проектировщиком всего. Моделям, созданным Солнцем, отчасти присущи его черты: идеальная точность в деталях и строгая система логики, отрицающая влияние сильных эмоций, так называемых страстей, как элемента хаоса и дисбаланса в системе. Откуда же взялись такие эмоции у объектов, созданных на основе наиболее сложных моделей - у людей? Гипотеза номер два: "вторая личность" Солнца, полубезумная и почти утратившая контроль над собой, которую мы именуем Луной, тоже имеет возможность вмешиваться в процесс проектирования. И модели, которые подверглись ее модификации, несут в себе характерные для нее черты: излишнюю эмоциональность вплоть до временной утраты самоконтроля и способностей к рациональному поведению. Высшую степень изменения исходного кода мы видим на примере Клинков и Ключников.
   Исходя из этой теории Оружейники - это те, чей исходный код претерпел настолько существенные изменения, что связь модели с материальным основанием начинает разрушаться. Ты ведь знаешь, что Оружейники, окончательно уходящие в мир-матрицу, утрачивают физические тела? Они могут приходить в наши миры, но уже только в виде нематериальных сущностей, этаких трехмерных чертежей, парящих в пространстве. Тела им не нужны, поскольку вся их сила заключается в разуме, которому, по всей видимости, для существования не требуется каких-то материальных носителей. А Возвышение - это сознательный отрыв модели от материального основания, разрушение связи, и у нас недостаточно информации, чтобы делать выводы о том, возможно ли ее восстановление и воссоздание физического тела Оружейника.
   Как становятся Оружейниками? Доррен приходит к Ключнику, испытывающему невыносимое эмоциональное напряжение, и предлагает добровольно отказаться от связи с физическим телом. И вот тут мы видим очень интересный эффект Возвышения: Оружейник сохраняет все черты своей личности, весь свой опыт и знания, кроме способности испытывать эмоции высшей степени интенсивности. И кроме того, он утрачивает физическое тело. Связано ли это каким-то образом? Орсо достаточно долго прожил в человеческом теле, перестав испытывать острые эмоции. Однако память о боли и прочих сильных чувствах к нему все же вернулась. И единственное, что мне приходит на ум - способность настолько остро чувствовать связана либо с наличием физического тела, либо с самими матричными сетями. А возможно, и с тем, и с другим.
   Астри замолчал, переводя дух. Александр воспользовался паузой и спросил:
   - Я правильно понял, что миры фактически существуют как взаимодействие двух начал - Солнца-архитектора и Земли-материала?
   - Примерно так. Только Земля - не просто материал, она обладает собственной волей.
   - Я об этом и хотел сказать. А что если эти искажения - это результат нежелания Земли воспроизводить что-то, что ей, скажем так, неприятно воспроизводить? Что если замысел Архитектора перестал ее устраивать?
   - Такую гипотезу мы тоже рассматриваем. Но пока ни в одном направлении нам продвинуться не удалось, да и эти исследования носят по большей части теоретический характер. Мы сейчас больше сосредоточены на том аспекте, который можно считать прикладным - на сущности и свойствах Барьера. По нашему мнению - кстати, эту идею впервые выдвинул и начал разрабатывать Орсо еще три года назад - Барьер представляет собой некую третью силу, не зависящую ни от Архитектора, ни от Материала. Барьер - переносчик информации. Он - язык, знаковая система, стандарт выполнения и чтения чертежей. Кто его создал - неизвестно. Возможно, он так же является продуктом творения Солнца наряду с моделями. Возможно, он существовал еще до появления Солнца и его творений и присущ самой Земле, которая просто ждала того, кто воспользуется ею как материалом для создания мира. Это всё опять же чисто теоретические, фундаментальные вопросы, которыми я с удовольствием займусь когда-нибудь позже... в спокойной обстановке. А сейчас для нас - и для вас! - важно следующее: нужно изучать этот язык. Учиться понимать его, его закономерности и инструменты, для того чтобы находить, где и почему эти закономерности нарушаются. Понимаешь?
   - В общих чертах, - протянул Александр.
   - Мы будем изучать Барьер. Мы - те, кто обладает структурным зрением - займемся, точнее, уже занимаемся, - особым видом патрулирования. Будем прослеживать матричные сети от объекта до той точки, до которой сможем дотянуться. Хорошо бы, если бы ты присоединился к нам. У вас людей с такими способностями, насколько я понимаю, больше нет, а в одиночку отслеживать нити, скорее всего, невозможно. И, к сожалению, никто из нас не может пройти в мир Оружейников, чтобы проследить каналы до самих исходных моделей. Возможно, Тиани через какое-то время начнет помогать нам... Но мы не можем просить ее об этом.
   - А почему только она?..
   - Слишком много условий должно быть соблюдено. Это должен быть Ключник, получивший след крови Оружейника - у нас на два мира таких только двое, Ольга и Тиани. Кроме того, обычный Ключник, который проникнет в мир Оружейников, скорее всего, уже не сможет выйти оттуда. Исходя из того, что мы знаем об этом месте со слов Тиани и Ольги - единственной защитой для разума от автоматического Возвышения - то есть от утраты связи с материальным основанием - там является след крови Земли. А получить его по собственной воле мы, как тебе известно, не можем.
   - А если взять кровь у Тиани и дать кому-то?
   - Мы думали об этом. Тиани сама предостерегла нас от такого шага. Во-первых, ее следы крови уже, скажем так, второго порядка. И кровь Оружейников, и кровь Земли она получила от Ольги. Слишком опасно... Этого может не хватить.
   - Значит, надо взять кровь у Ольги.
   - Похоже, это единственный способ, - в голосе Астри зазвучала горечь, - но он для нас недоступен, и тебе лучше других известно, по какой причине.
   - Думаю, я понимаю, - медленно произнес Александр. - А сама она? Считаете, она не согласится помочь?
   - Я не знаю, - тяжело проговорил Астри. - Я знаком с ней очень мало, но исходя из того, что я о ней слышал, в критических ситуациях она склонна делать всё, что в ее силах, и даже больше. Раз она до сих пор не присоединилась к нашим поискам - значит, на то есть серьезные причины.
   - Когда я уходил, она как раз собиралась начать что-то делать, - Александр похолодел от внезапной догадки. - Мне надо срочно возвращаться! - почти выкрикнул он.
   - Береги ее, сын Орсо, - очень серьезно сказал Астри. - Ты перед отцом за нее в ответе. И себя береги, конечно. Возвращайся домой. Удачи тебе. До связи, - он отключил коннектор. Серая сфера растаяла. Александр растерянно уставился на сидящего напротив Марона.
   - Все выяснил? - спросил тот. - Ты выглядишь так, будто он тебя напугал до полусмерти.
   - Примерно так и есть, - прошептал Александр. - Мастер Марон, мне надо как можно скорее домой! - он вскочил с места и невольно сделал шаг к двери.
   - Что случилось? - встревоженно спросила Тиани, входя на кухню.
   - Астри намекнул, что мама может влезть куда не надо. И я теперь понимаю - чёрт, да она именно это и задумала! - Александр с отчаянием и надеждой глянул на Тиани. - Ты сходишь к ней?
   - Схожу, - кивнула Тиани. - Вечером, когда Ворт придет с дежурства. А ты поторопись домой, в самом деле. Хочешь, я проведу тебя короткой дорогой?
   - Не надо, - Александр покосился на дверь комнаты. - С Барьером творится что-то неладное, не стоит рисковать. Вдруг не получится быстро вернуться.
   - Да, ты прав, - Тиани грустно кивнула. - Ну тогда иди скорее... своим ходом. И не пропадай надолго. Возвращайся. Ты Базилю очень понравился, - она улыбнулась и обняла Александра.
   - Идем, я провожу тебя до форта, - кивнул Марон, вставая из-за стола. - Тиа... Если собираешься к Ольге - возьми с собой кого-нибудь. Кто у нас самый сильный... Ридана возьми. Или Клива. Пусть подождет тебя снаружи. Но одна не ходи. Прошу тебя, - Марон тоже покосился на дверь комнаты.
   - Я понимаю, - тихо сказала Тиани. - Ну ладно, идите. Удачи, Сашуля. Береги себя... и маму.
   - Спасибо, - Александр как-то беспомощно улыбнулся и шагнул в коридор. Марон молча вышел следом.
   - Я скоро вернусь, - говорил Александр, подстраиваясь под широкие шаги капитана. - Астри сказал, что я нужен им здесь. Ну как - скоро... Не раньше, чем через месяц. Я не могу оставить Ийне одну. Приедет Вася - я уйду.
   - Понял тебя. Но по возможности держите нас в курсе.
   - Как раз об этом я и хотел поговорить, - спохватился Александр. - Мы вот что придумали, - и он изложил Марону свою идею насчет коннектора и спутникового телефона у маяков для экстренной связи.
   - Хорошая мысль, - одобрил Марон. - Сделаем. Сегодня же отправлю туда кого-нибудь.
   - Мы сделаем чуть позже. Нам надо еще раздобыть сам телефон, а в нашей глуши это займет минимум три-четыре дня.
   - Хорошо, учту.
  
   Александр стоял на платформе лифта, не отрывая взгляда от фигуры замершего на верху обрыва Марона, и мысленно подгонял устройство: скорее, скорее, мне надо домой... Только спустившись вниз, он сообразил, что невольно нарушил Ольгин приказ: никто не сопровождал его назад через Барьер. А, ладно... Все равно вряд ли кто-то может там помочь другому в случае чего.
   До маяка - бегом. На ходу доставая камень-ключ из кармана и тяжело дыша (не запыхался бы, не так уж далеко тут бежать, но жгучее беспокойство бьет адреналином, подгоняя и заставляя дыхание сбиваться), Александр влетел на полянку с маяком и сразу же опустился на колено. Под закрытыми веками, как обычно, закрутились цветные вихри, мигнули раз, другой... И картинка замерла, словно бы поставленная на паузу.
   Ничего не происходило. Песочно-желтые и фиолетовые ленты сплелись в странный узор, похожий на тот, что получается, если в ведре неторопливо круговыми движениями смешивают краску двух цветов, и замерли. Ни двигаться, ни дышать не получалось. Александр понял, что находится в том самом межмировом пространстве, что проекция его только что прекратила свое существование на материальной основе второго слоя, а на "родную почву" пока еще не легла.
   Ему стало очень страшно. Как вырваться отсюда, если нет возможности двигаться, шагать, предпринять хотя бы что-то? Неужели он застрянет тут навсегда?
   Единственное, что ему оставалось - это смотреть. И серебристо-голубые струны матричной сети, проявившись на желто-фиолетовом фоне, указали ему направление. Уцепившись за них взглядом, он сосредоточился и мысленно заскользил вдоль нитей, исходящих из той точки пространства, в которой он находился (хотя понятие пространства вряд ли подходило к межмирью; попросту говоря, из той точки, в которой он осознавал нахождение себя или того, что от него здесь оставалось). Нити тихонько звенели, натягиваясь, хотя Александр отчетливо понимал, что звуков он слышать не может. Дальше, дальше, не останавливать плавное скольжение... И вот картинка потеряла статичность, песочно-фиолетовые вихри начали вращаться - сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, и наконец желтовато-коричневый цвет полностью вытеснил фиолетовый, перед глазами мигнуло чернотой, потом ослепительным белым сиянием - и Александр, задыхаясь, упал на зеленый ковер травы рядом с осью маяка. Внутренности скрутило резкой болью, так, что потемнело в глазах, и он скорчился и глухо застонал, но, стиснув зубы, хотя бы мысленно торжествующе улыбнулся: он не просто выжил, пробился, но и понял, что значит смотреть на Барьер изнутри. Теперь Ольге не придется делать это самой.
  
   Всю дорогу до базы Александра разрывала внутренняя борьба между жгучим беспокойством и чувством долга. Ему отчаянно хотелось пролететь на полном ходу мимо лагеря в направлении пещеры Ольги, но он понимал, что в первую очередь обязан доложить напарнику о своем возвращении и о том, что удалось узнать. Все же решив заскочить буквально на пять минут, а потом сразу же ехать к Ольге, Александр на одной из немногочисленных развилок дороги свернул вправо, к воротам лагеря.
   Было около семи часов вечера, когда он заглушил двигатель мотоцикла перед крыльцом дома администрации. Из-за угла мгновенно показался Василий с топором в руке.
   - Плохо дело? - спросил он, только глянув на напряженное лицо Александра.
   - К Ольге надо ехать, - Александр слегка скривился - самочувствие после неудачного перехода еще до конца не наладилось. - Сейчас всё тебе расскажу - и поеду.
   Василий глянул на небо.
   - Нет, - жестко сказал он. - Сегодня уже не поедешь. Скоро начнет темнеть.
   Александр слез с мотоцикла и неаккуратно уронил его на бок. Шагнул к Василию, непроизвольно сжав кулаки.
   - Что значит "нет"? Мне надо как можно скорее с ней поговорить... Предупредить. Она же...
   - Нет, я сказал, - голос напарника вдруг стал незнакомым, низким и высоким одновременно, в воздухе запахло колючим инеем и расплавленным металлом. Александр непроизвольно отступил, споткнулся о лежащий мотоцикл и едва не упал.
   Василий сделал шаг вперед.
   - Ты посмотри на себя! - уже обычным, но напряженным и звенящим от скрытой боли голосом сказал он. - Готов поставить под угрозу главное - потому что не в состоянии справиться с эмоциями! Ты сам показываешь им свои слабости, - он коротко и яростно глянул куда-то вверх, - сам вручаешь им оружие, которое они применят против тебя! Я за нее тоже переживаю, а ты как думал... Но я не сунусь в темноте в поле, не буду рисковать жизнью, потому что у меня - не только она. Еще и вы... Я же не могу вас бросить, - старший напарник, словно бы выгорев изнутри, сгорбился и отвернулся.
   Александр, оцепенев, смотрел на него с ужасом и недоверием.
   - У тебя глаза... Ты что?.. - вопрос царапал язык, не желая произноситься вслух.
   - Нет, я не Ключник, - горько усмехнулся Василий, искоса глянув на Александра. В зрачках, пульсируя, угасало бело-красное свечение. - Просто... Когда очень надо...
   - Старый Хранитель?
   - Да. Так ты понял меня?
   - Еще бы не понять, - пробормотал Александр и отвернулся, чтобы поднять с земли многострадальный мотоцикл.
   - Если тебе так будет легче - это ее приказ, - примирительно сказал Василий. - "Не в темное время суток". Приехал бы сейчас - получил бы взбучку.
   - Да понял я, понял... Хватит уже.
   - Не огрызайся, рядовой. Заходи в дом, расскажешь, что узнал. А потом... Пойди вон дров наруби. Сожги адреналинчик.
   Александр сверкнул на Василия глазами, но промолчал и поднялся на крыльцо дома администрации. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась Ийне.
   - Сашка! - она бросилась к нему, обхватила за шею здоровой рукой. - Вернулся, ну наконец-то!
   - Ну... Ты чего. Как это я мог не вернуться, - пробормотал Александр, осторожно обнимая ее и ощущая неожиданно резкий укол совести.
  
   - Ну дела, - сказал Василий, уставившись на свои сжатые кулаки, лежащие на столешнице. - Значит, тебе надо уходить на ту сторону. Причем желательно побыстрее. А мне еще... - он тряхнул головой. - Я вот думаю - может, ну его, этот Стокгольм, стажировку эту...
   - Ну нет, - Александр покачал головой, - пока ситуация еще не настолько определенно паршивая, чтобы нарушать последнюю волю Бьёрна и подводить герра Улофссона. Он-то тебя поймет и отпустит, а вот университетское руководство...
   - М-м-м... - Василий закрыл лицо рукой. - Да понимаю я всё. Но все-таки... "Не настолько определенно паршивая" - это как? Сколько народу должно пострадать, чтобы для тебя ситуация стала определенно паршивой?
   - В первую очередь надо разобраться, что мы вообще можем сделать, - вставила Ийне. - А то может оказаться, что и ты учебу профукаешь, и от Сашкиного ухода за Барьер толку не будет.
   - Устами младенца... - усмехнулся Александр и без труда перехватил молниеносно метнувшийся к его лицу кулак "младенца". - А если серьезно - сначала надо хотя бы с Ольгой поговорить. Да и с нашей стороны есть чем заняться. Наблюдать, просматривать Барьер...
   - Ох, как жаль, что я не могу видеть Барьер, - тихонько вздохнула Ийне.
   - Жаль ей, видите ли! Вот лишь бы влезть в заварушку пожестче! С ума я с вами сойду. Герой на герое сидит и героем погоняет! - пробурчал Василий, покосившись, однако, на Ийне со смесью нежности и гордости.
   - Ну ладно, пойду я, - сказал Александр. - Переночую сегодня в Ольгином доме, еще пороюсь в тетрадках. Но сначала дрова, - он покосился на Василия, - помню, командир.
   - Сгинь отсюда, - Василий махнул рукой. - Фру Маргариту предупрежу, чтобы лепешек с вечера заготовила. Знаю я тебя, выскочишь с рассветом... Перебудишь всех.
   Александр, не говоря больше ни слова, вышел из домика и подчеркнуто аккуратно прикрыл за собой дверь.
  
   Рубка дров - прекрасная тренировка для воина. Испытание не только для тела, но и для мозга. Развивает глазомер, внимательность и терпение. Нужно правильно установить полено, найдя точку равновесия; нужно выбрать место, куда нанести первый удар, чтобы лезвие топора не застряло между волокнами, а высвободило энергию внутреннего напряжения в самом полене, расщепляя и отделяя друг от друга слои дерева; нужно правильно рассчитать траекторию движения топора и силу удара. И наградой становится восхитительное чувство победы, когда сучковатый, причудливо закрученный чурбачок с первого удара разлетается на две части...
   Таким образом Александр развлекался часа полтора. Гора расколотых поленьев росла, становилось все жарче, и он уже давно стянул и отшвырнул подальше и водолазку, и майку. Немногочисленные в это время года комары вились на почтительном расстоянии, не решаясь пикировать на эту странноватую и буйную "добычу".
   Солнце скрылось за кромкой ущелья, и синие сумерки сгустились быстро и необратимо, как кисель на горячей плите. Александр разрубил последний из заготовленных чурбачков и растерянно огляделся по сторонам. "Успокоительное" закончилось.
   Он воткнул топор в колоду, предназначенную для рубки дров и сплошь покрытую многолетними "шрамами", выпрямился и глубоко вздохнул. Усталость наплывала постепенно, наливая тело тяжестью. Только сейчас Александр почувствовал, как отчетливо гудят спина и руки, как горят ладони. А ведь дрова еще надо собрать и перетаскать в поленницу, под навес...
   Курсируя взад-вперед по тропинке вокруг дома то с грузом, то порожняком, Александр не без опаски анализировал свои ощущения. Жгучее беспокойство за эти полтора часа переплавилось в тупое, давящее чувство тревоги, которое тоже заставляло сердце биться неровно, но хотя бы не мешало думать. Жуткие картины, которые рисовались в его воображении по дороге от Перевала к лагерю, потускнели, растворились в обыденности и банальной усталости. Теперь можно здраво оценить ситуацию. Ольга в любом случае поступит так, как она считает нужным. Никого она никогда не слушала... Никого, кроме Орсо. Поэтому шансов удержать ее от каких-то действий - если уж она сочтет нужным их предпринять! - у Александра все равно не было. А просто прийти и убедиться, что она жива и с ней все в порядке... Да, это просто эгоистичное желание успокоить свои нервы. Оно определенно не стоит риска попасть в ловушку и оставить Ийне одну на целый месяц.
   Александру наконец предсказуемо стало стыдно за свое поведение. И именно в этот момент, как будто почувствовал, из-за угла дома появился Василий, изумленно осмотрел усыпанное поленьями "поле битвы", наклонился и стал собирать дрова.
   - Я идиот, - буркнул Александр, не глядя на старшего напарника.
   - Я в курсе, - ехидно улыбнулся Василий. - А если серьезно, - он выпрямился, легко держа на согнутой руке охапку дров, - я очень хорошо тебя понимаю. Слишком хорошо, и не спрашивай, почему... И именно поэтому знаю рецепт, как с этим бороться.
   - Спасибо, что тут еще скажешь, - Александру все еще было не по себе.
   - Ты тоже знаешь этот рецепт, - продолжил Василий, - я же вижу - как только что-то не так, берешь меч и идешь тренироваться. Страх и боль должны переплавляться в боевую злость, и ни во что другое. Но бывают такой сильный страх и такая нестерпимая боль, что перерождаются они уже в боевую ярость. Чувствуешь разницу? Что можно контролировать рассудком, а что - уже нет?.. Что есть сила воина, а что содержит в себе его уязвимость. Злость - рассудочное состояние, а ярость туманит разум. Контроль, Саня. Где-то, может, он и вреден... Ну а вот тут без него никак, - он обошел Александра и скрылся за углом. Двойной след от алых огней из зрачков еще некоторое время будто бы горел в воздухе.
  

***

   Ночь в обществе отцовских записей окончательно усмирила хаос в голове. Поспать Александру почти не удалось, только вечером после бани и травяного чая его на пару часов сморил сон. Проснувшись в начале второго, он зажег фонарь, расшевелил угли в печи и уселся за чтение. Ольга просила принести тетради Орсо ей, поэтому Александр хотел сделать для себя выписки по самым важным вопросам.
   Строчка за строчкой заполняются листы толстой тетради. Почерк у Александра совсем не такой, как у Орсо - прыгающие, торопливые буквы, все разной высоты, с длинными "хвостами" и размашистыми горизонтальными черточками. Кажется, что и мысли прыгают, не в силах спокойно сидеть между ровными линиями на листе.
   Столько гипотез, которые ни подтвердить, ни опровергнуть... И чем больше узнаешь, тем больше появляется вопросов.
   Самой вероятной, в которую укладывались не только все недавние наблюдения, но и большинство теоретических выкладок Орсо, была гипотеза о нарушении Равновесия вследствие приобретения одной из сторон чрезмерной силы, не свойственной ей изначально. Таким нарушителем баланса, предположительно, могла являться Ольга. Именно поэтому она не должна была покидать свое убежище и вообще каким-то образом проявлять себя. И именно это пугало Александра до оцепенения. Она ведь явно не собиралась отсиживаться в укрытии... А та сторона, интересы которой поставлены под угрозу, готова на всё, чтобы устранить помеху - как уже устранила один из источников Ольгиной силы.
   Что именно происходит - было по-прежнему непонятно. То ли причина все же в искажениях исходных кодов, то ли в изменении свойств Барьера. Суть одна: надо отслеживать каналы матричных сетей от объекта до модели и искать повреждения.
   Как же, чёрт побери, попасть в мир Оружейников?..
  

***

   Рассвет дал сигнал к старту. Заскочить в дом администрации, стараясь не скрипеть досками пола и дверями, ухватить приготовленный фру Маргаритой пакет с провиантом. Вывести из сарайчика мотоцикл, выкатить его подальше за ворота - скорее-скорее, тише, так... Здесь уже можно. Заводим... Взревывает всеми своими лошадиными силами старенький двухтактник, облако сизого дыма повисает в воздухе, а Александра верхом на красном ветеране чехословацкого мотопрома на этом месте уже нет...
   Встречный ветер обжигает холодом стиснутые на руле руки, будто не май сейчас, а март. Двигатель на пределе, надо бы поберечь... высокий звук безжалостно рвет полусонную рассветную тишину. Многострадальная подвеска не без труда "съедает" неровности дороги. Ничего, выдержим. Не в первый раз...
   Чем ближе к пещере - тем холоднее. Снаружи и внутри. Метнулась влево едва заметная стежка - съезд с дороги. Стоп. Александр заглушил двигатель, тишина взрывной волной вдавила барабанные перепонки. В воздухе запахло гарью, от мотоцикла волнами расходился жар, что-то в нем позвякивало и потрескивало, остывая.
   Александр подчеркнуто медленно поднялся на уступ перед входом в пещеру. Какой смысл так торопиться? Если что-то случилось - оно все равно уже случилось...
   На неспешный подъем по винтовой лестнице выдержки не хватило.
   Взлетев на верхний уровень, Александр, с трудом переводя дыхание, остановился перед входом в жилую комнату. От быстрого подъема стало жарко, а внутри застыла глыба льда, в которой прятались первобытный страх и невыносимые предчувствия. Ну, хватит... Он шагнул в проем.
   Ольга сидела на скамье, поджав одну ногу под себя, а второй болтая, как беспечный ребенок. Взгляд ее был направлен точно туда, где из-за угла появилось напряженное, с горящими алым глазами лицо Александра.
   - Привет, - весело сказала она, - надо же, как я угадала! Знала, что ты через полчаса после рассвета примчишься...
   Александр молча бросился к ней, обнял, уткнулся носом в плечо.
   - Ну что ты, Сашуля, - Ольга погладила его по голове, - как маленький, право слово... Ну перестань. Все хорошо. И все будет хорошо. Перестань, сынок...
   Лед внутри разом растаял, попытавшись пробиться наружу непрошеными слезами. Александр поморгал, зажмурился и задержал дыхание, восстанавливая пульс. Отстранился, украдкой провел рукой по глазам. Ольга потрепала его по волосам, шутливо толкнула в плечо.
   - Ко мне вчера заходила Тиани, - сказала она. - И мы с ней поругались.
   - Поругались?.. - Александр изумленно уставился на нее.
   - Ну да, - Ольга усмехнулась, - а ты как думал? Она заявляется ко мне и говорит, что пришла меня предупредить, чтобы я не совалась через Барьер. И я задаю ей резонный вопрос: а что она сама сделала только что? Задаю я этот вопрос в приличествующей ситуации резкой форме. Попросту говоря, я наорала на нее за то, что она оставила сына и притащилась ко мне. Я-то взрослая девочка, и даже в своем уме, что бы вы с Васей ни думали по этому поводу, - она ехидно покосилась на Александра. - И дети у меня взрослые, так что для меня рисковать собой - гораздо менее безответственное занятие, чем для нее.
   - И что она?..
   - Ну, в общем, она со мной согласилась... частично, - протянула Ольга. - Но с другой стороны - я рада, что она пришла ко мне до тебя. Я узнала обо всем на десять часов раньше и успела подготовиться к твоему визиту.
   - Это как?
   - Я заходила в межмирье, - Ольга пристально посмотрела на Александра, - прощупала Барьер, проверила дверь в мир Оружейников. И могу дать полную картину относительно того, будет ли вам в ближайшее время от меня хоть какая-то польза...
   - Я при переходе едва не застрял, - перебил ее Александр. - Барьер неохотно пропускает нас.
   - Да, я заметила, - кивнула Ольга. - Барьер перестал быть дружественным к путешественникам, скажем так. Он то ли препятствует какой-то агрессии, то ли пытается нас от чего-то уберечь. А вход в мир Оружейников я вообще с трудом нашла. И когда подошла ближе - даже прикасаться к нему не стала. Страшно... - она обхватила себя руками. - Зато, Сашуля, я узнала кое-что важное... Не могу сказать, что это стопроцентно точная информация, но все же я почти уверена... Доррен не виноват в том, что случилось с Орсо. Он и сам в этой ситуации отодвинут куда-то в сторону. И во время моих последних визитов в мир Оружейников я не могла его найти не потому, что он от меня прятался, а потому, что он сам не мог выйти на связь. Похоже, нашлась и на него управа, - Ольга тяжело вздохнула. - И тут мне стало по-настоящему страшно, Саша. Я поняла... То есть я понимала и раньше, но сейчас окончательно убедилась... Я - одна из тех, кто нарушает Равновесие. Самим своим существованием. Причем, похоже, необратимо. И что делать? Самый простой вариант не подходит, - она успокаивающе погладила по руке дернувшегося Александра, - если меня не станет, то нарушится другое Равновесие - то, за которое мы боролись и за которое погибло столько людей. Равновесие между обитаемыми мирами. Нашему миру придется тяжело... мягко говоря. Есть кто-то за Барьером - может, и не один человек, я точно не знаю... кто равен мне по силе и кто уравновешивает меня. Еще один такой же бедолага... - Ольга уставилась в стену и замолчала.
   - И что делать? - еле слышно выговорил Александр. Он прекрасно понимал, насколько глупо прозвучал этот вопрос - но молчать у него не было сил.
   - Что, что, - неожиданно весело отозвалась Ольга. - Разозлили они меня, - она спрыгнула со скамьи, пружинисто прошлась по комнате, молниеносно развернулась на месте. Александр заметил, что движется она немного скованно, и невольно заулыбался - да, давно Ольга не бралась за тренировки... до вчерашнего вечера. - Теперь-то я уж точно что-нибудь сделаю. И мало никому не покажется, - зрачки полыхнули алым огнем с льдисто-белыми искрами, - да пусть не забывают: если долго точить меч, надо быть о-о-очень аккуратным, чтобы не порезаться!
   Александр смотрел на нее со смесью восторга и ужаса. Сила, древняя и непостижимая, неизвестно откуда пришедшая и непонятно как управляемая - вот что стояло сейчас перед ним в облике его названой матери. Невыносимое, одновременно опьяняющее и обжигающее каждый оголенный нерв сочетание смертельной опасности и убаюкивающего покоя. Он и узнавал, и не узнавал ее. Восхищался до замирания сердца - и до замирания сердца боялся.
   Ольга заметила смятение в его взгляде, улыбнулась мягко и чуть виновато, снова уселась рядом и приобняла его за плечи.
   - Я не выйду отсюда, пока не пойму, что могу это сделать без лишнего риска, - сказала она спокойно. - Но я буду искать выходы - и рано или поздно найду. А ты приходи ко мне каждый день. И приводи с собой Иголку. Хочу посмотреть, чему вы научились, пока меня не было. И дай уже пожрать, - она демонстративно потянула носом воздух. - Я же чувствую - лепешками пахнет!
   Александр, улыбаясь до ушей, бросился ко входу в пещеру, где он оставил рюкзак.
  

***

   - Я с тобой, - упрямо заявила Ийне, глядя на Александра исподлобья.
   Она стояла у крыльца дома администрации в полном походном снаряжении и с легким мечом за спиной. Александр собирался на патрулирование и совершенно не рассчитывал, что перед выходом придется отвязываться от "хвоста".
   - Нет, - спокойно сказал он, глядя Ийне в глаза.
   - Почему это? - губы сжались в нитку, подбородок вздернулся. "Начинается", подумал Александр и медленно выдохнул.
   - Потому что ты еще не выздоровела. Потому что мне не нужны дополнительные заботы в походе. Потому что Ольга запретила.
   - Зажило уже! - Ийне покрутила левой рукой перед носом Александра. - Заботы?! Ты совсем обнаглел, что ли?.. Я тебе не...
   - Тихо, - повысил голос Александр. - Я, конечно, тебе не командир. Но, если ты ослушаешься прямого приказа Ольги, то... Васи нет, и заступиться за тебя будет некому.
   - И что ты сделаешь? - Ийне сложила руки на груди.
   - Для начала - отберу оружие, - спокойно сказал Александр. - А дальше - видно будет. Можно и запереть тебя где-нибудь, если уж до такого дошло.
   - Запереть?! Нет, ты серьезно? - Ийне сверкнула глазами и резко шагнула к Александру. Не двинувшись с места, он изумленно покачал головой.
   - Иголка, ты чего?.. - он положил руку ей на плечо, заглянул в глаза. - Что это на тебя нашло, а?
   Ийне сникла, отвернулась, пряча потемневшие глаза.
   - Я боюсь, - прошептала она, в голосе зазвенели слезы. - Ты уходишь... Один. А я сижу тут... Как пенёк бесполезный, - она сжала кулаки и резко обернулась. - Я уже неделю сижу и... просто жду тебя! Я бы... Просто возьми меня с собой. Я буду держаться позади, не полезу куда не надо. Я буду внимательной! Зато, если на тебя нападут... А что если тебя ранят? И ты не сможешь добраться домой, как я тогда не смогла бы?
   - Иди сюда, - Александр обнял ее, притянул к себе, - ну что ты... - Ийне всхлипнула и уткнулась носом ему в грудь. - Я всё понимаю, но... Ольга запретила. Не слушаться командира - последнее дело.
   - И я тоже понимаю. Прости, - Ийне отстранилась, вытирая глаза тыльной стороной ладони. - Но я уже так устала бояться... Я чувствую - что-то плохое будет. Скоро будет... Нервы сдают, - прошептала она и отвернулась.
   - Иди-ка выпей успокоительного эликсира, - Александр сочувственно сжал ее плечо, - а я пойду. Если не вернусь через четыре часа - просто выезжай меня искать. Маршрут ты знаешь.
   - Угу, вас понял, - печально улыбнулась Ийне и, тяжело ступая, поднялась на крыльцо дома.
   Александр вздохнул и зашагал к воротам.
  
   Условно сегодняшний маршрут включал четвертый и пятый маяки и прилегающие источники, но Александр давно уже понял, что нет ни малейшего смысла в том, чтобы каждый раз методично обходить все точки, отмеченные ими на карте Долины. Наблюдение сводилось к игре с вероятностями: оказаться в нужном месте в нужное время - или потратить время зря.
   До четвертого маяка было около десяти километров, до первого источника его группы - около восьми. Дойдя до начала едва заметной тропинки, уводящей вправо от дороги, Александр углубился в лесок, вплотную подступающий к подножию скалы. Здесь, невидимая простым туристам, параллельно основной дороге шла еще одна достаточно широкая тропа, протоптанная Белоглазыми.
   Да, Ольга права: каждая кочка и каждый изгиб тропинки, каждый камень и каждое дерево на маршрутах патрулирования уже знакомы, как собственное отражение в зеркале. Несложно быть внимательным, когда настолько привык вглядываться в окружение, что невольно замечаешь любое изменение, будь то сломанная конями ветка или покрывшийся лиловыми цветами кустик. Главное - не давать глазам "замыливаться", бездумно скользить по знакомому пейзажу...
   Александр сначала почуял опасность каким-то звериным чутьем: зашевелились волосы у основания шеи, будто ледяным сквозняком потянуло из-за спины. Потом заметил краем глаза движение - и инстинктивно бросился вправо, выхватывая из ножен за спиной клинки.
   Возникшая словно бы из ниоткуда черно-бурая косматая масса в жуткой тишине, нарушаемой только шорохом веток и поскрипыванием камешков, выскочила из кустов слева от тропы и молниеносно кинулась на Александра. Развернувшись на месте, он вынужден был еще отскочить назад: "выворотень" неожиданно далеко выбросил вперед корни-конечности и едва не зацепил его. Клинки взлетели снизу вверх и в стороны, обрубленные щупальца, дергаясь, осыпались на тропу. В лицо Александру брызнула теплая жидкость, запахло железом и болотной тиной.
   Потеря нескольких "корней", судя по всему, не слишком обеспокоила монстра: он в жутком молчании двинулся на Александра, тесня того глубже в заросли кустарника. Откатившись вбок, Александр вернулся на тропу и принял оборонительную стойку. "Коряга", на мгновение потеряв добычу из виду, нерешительно замерла на месте, давая возможность рассмотреть себя получше, затем повернулась к Александру... и тот едва не упал, непроизвольно отшатнувшись с ужасом и отвращением: среди беспорядочно изломанных, ветвящихся "корней", каждый из которых, казалось, жил своей жизнью, виднелась длинная, толщиной с руку "шея", увенчанная головой - не человеческой и не звериной, с жутким перекошенным подобием вытянутой собачьей морды, с тремя или четырьмя асимметрично расположенными глазами и с оскаленной пастью с несколькими рядами зубов, похожих на обломанные сучки. Пасть судорожно открывалась и закрывалась, а в мутных, отвратительно поблескивающих глазах Александр, холодея, различил выражение дикого ужаса и какую-то младенческую растерянность.
   "Неужели мы были правы?.."
   Оба лезвия катан поочередно обрушиваются на тонкую шею монстра. Одного удара оказывается достаточно: жуткая голова отлетает в сторону, падает на траву, обрубок шеи, торчащий между "корней", разбрызгивает широким фонтаном светлую опалесцирующую жидкость. "Выворотень", судорожно дергаясь, валится на обочину тропы, сминая кусты.
   Александр мешком рухнул на тропу и скорчился, отбросив мечи. Закрыл лицо руками. Его мутило, то ли от мерзкого запаха, то ли от пережитого ужаса. Несколько глубоких вдохов и выдохов спустя он наконец нашел в себе силы убрать руки от лица и глянуть вперед.
   Неподвижно застывший "выворотень" больше не казался похожим на корягу. Теперь, при ближайшем рассмотрении, он напоминал скорее многоножку или многолапую ящерицу с обрубком шеи, торчащим из "воротника" щупалец. В изломанных и смятых кустах лежало длинное, метра в три, туловище, оканчивающееся коротким зазубренным хвостом. С каждой стороны туловища росло по пять изогнутых конечностей. Тело монстра на фоне привычного пейзажа выглядело жутко и неправдоподобно, как оживший кошмар. А голова...
   Александр не без труда поднялся и на непослушных ногах осторожно приблизился к валяющейся на обочине голове чудовища. Остановившиеся мутно-серые глаза смотрели в разные стороны, и в каждом застыло выражение мучительной боли. Задержав дыхание, Александр опустился на колени, вгляделся в один из них - и с невольным стоном отпрянул, тяжело осел на землю. Остановившийся глаз смотрел на него размыто-синей человеческой радужкой и расширенным человеческим зрачком.
  
  

***

   Возвращаясь в лагерь, Александр всю дорогу придумывал, какими словами рассказать Ийне о случившемся. Ему до сих пор было очень сильно не по себе - а ведь он еще и сделал снимки, собрал образцы белесой крови монстра и пару обрубков щупалец! И теперь, приближаясь к базе с этими "трофеями", он испытывал сильнейшее желание утаить от младшей напарницы случившееся и под каким-нибудь благовидным предлогом одному поехать к Ольге.
   Напарница, нахохлившись, как промокшая синичка, сидела на перекладине ограды возле ворот.
   - Ты что так рано? Что-то случилось? - едва рассмотрев издали его бледное, напряженное лицо, Ийне все поняла. Она слетела с перекладины и кинулась навстречу. Остановилась в шаге, вцепилась ему в плечи, осмотрела куртку и штаны, покрытые темными пятнами засохшей чужеродной крови.
   - Оно?.. - помертвевшими губами выговорила она. Глаза полыхнули кроваво-алым.
   - Ох, Иголка... - тяжело выговорил пересохшими губами Александр. Ийне осторожно взяла его под руку и потянула к воротам.
  
   - Саня... Иди за Барьер... Сейчас же иди, - дрожащим голосом выговорила Ийне. Руки ее были плотно прижаты к глазам - она только что бросила один-единственный взгляд на снимок головы монстра на экране телефона.
   - Надо сходить к Ольге, - глухо отозвался Александр.
   - Это само собой. Сейчас и пойдем. Она сама тебя отправит. Я точно знаю! - Ийне наконец убрала руки от лица, глянула на Александра глазами, полными ужаса и багрового пламени. - Это же... Саня, ты понимаешь? Это же человек, - ее затрясло, она обеими руками схватилась за предплечье Александра. - Он не хотел нападать... Не хотел убивать! Это не было в его коде... А его сделали таким... Кто-то его сделал таким! - она разрыдалась, вцепившись обеими руками в волосы и раскачиваясь. Александр быстро пересел к ней, обнял, прижал к себе и задышал в висок - медленно, тепло, успокаивающе.
   Через несколько минут судорожные рыдания стихли, Ийне высвободилась из рук напарника и повернула к нему мокрое бледное лицо с больными горящими глазами.
   - Мне наплевать, что со мной тут будет, - сказала она хрипло. - Иди и ищи тех, кто творит с людьми такое. Тебя там ждут. А я как-нибудь одна справлюсь. Нельзя ждать еще месяц, понимаешь? Тебе надо идти сейчас.
   Александр не ответил. Его взгляд был прикован к стоящему на полу пузырьку для забора проб воды, в котором слабо светилась в полумраке бледная чужеродная кровь.
  
  

III. МАТЬ

  
   Ольге снились кошмары.
   В последнее время она вообще не видела снов: засыпая, проваливалась в безмолвную, безвкусную, лишенную запахов черноту, в которой, по счастью, таился не ужас, а покой. Милосердная передышка, выключение сознания, как перегретого электроприбора, за секунду до взрыва.
   Теперь же...
   Эти сны были короткими. Яркими, четкими и полными иссушающих душу подробностей, самых разных, но объединенных одной общей чертой: пламенеющей на их фоне печатью "Никогда".
   Никогда больше.
   Ладонь с маленьким треугольным шрамом от ожога. Запах упругого покрытия пола в тренировочном зале. Голос, который может произносить любые слова, от "Доброе утро" до "Что за чушь?..", неважно, все равно от его звучания по всему телу словно бы пробегают ласковой щекоткой солнечные лучи, согревая и поддразнивая. Тяжелая рука, обнимающая ночью за талию, и под этой рукой, кажется, можно укрыться от любой угрозы в этом и других мирах. По утрам - когда солнце еще не взошло - уютную темноту домика рассеивает теплый свет прозрачных зеленовато-желтых глаз...
   Эти короткие сновидения-вспышки были настолько реальными, что сердце едва не останавливалось - оно-то никогда не спит, стучит себе день и ночь, гоняя по телу полупрозрачную, словно выцветшую кровь; попробуй объясни ему, чем сон отличается от яви...
   Кошмарами эти сны были потому, что из них приходилось просыпаться.
   Ольга давно уже не могла плакать. Ей даже странно было вспоминать сейчас, как она, казалось, часами и сутками выла, уткнувшись исцарапанным лбом в шершавые доски скамьи. Она ушла сюда, в "убежище", потому что хотела иметь такую возможность - кричать и плакать столько, сколько понадобится, чтобы выгнать, вытолкнуть из себя ту часть ее сущности, которая должна была умереть и не мучить ее больше.
   Ребятишки, конечно, испугались. Каких трудов стоило упросить Сашулю оставить ее в одиночестве! Миленькие мои, поймите! Дайте мне пройти через это одной, ведь и само по себе это ужасно больно, а если еще придется беспокоиться о вас, как вы там слушаете этот вой и кусаете губы, как мечетесь по пещере и чертыхаетесь, мучительно соображая, что же сделать, как помочь, и от бессилия в кровь разбивая кулаки о шершавый камень... Я ведь знаю вас, прекрасно знаю...
   Да, я эгоистка, хорошие мои. Но это вынужденная мера. Я ведь не хочу умирать. Точнее... В общем, мне нельзя умирать. Надо выжить и - что тоже очень важно - сохранить разум. Без здравого рассудка я не полезнее мертвой.
   Да, рассудок... Пока я нужна Доррену, у меня есть шансы...
   На что? Не знаю. Надежда. Она слепа и беспомощна, глупа и бессильна. Но жива. Зачем-то, как-то - жива. Как и я сама.
  

***

   Под сводами пещеры невозможно было отличить день от ночи - свет снаружи не проникал в глубину многоуровневого каменного лабиринта. Ольга давно уже потеряла счет дням и уж тем более не видела смысла следовать суточным ритмам. Она старалась как можно больше спать, но организм Ключницы, даже истощенный скудным питанием и недостатком солнечного света, практически не нуждался во сне. Поначалу - в первые пару месяцев - она, наоборот, спала очень мало, боясь того, что может прийти к ней во снах. После шести-семи суток бодрствования тяжелая, болезненная сонливость накатывала внезапно, как обморок, и швыряла в черноту, и в самом деле больше напоминающую не сон, а беспамятство, из которого не так-то легко было вырваться. И она была благодарна судьбе за эти черные провалы. Находиться в мире наяву оказалось настолько тяжело, что Ольга порой, отстраненно наблюдая за собой как бы со стороны, удивлялась, как же все-таки рассудок выдерживает такое насилие.
  
   Отрезок времени примерно в два месяца после той майской ночи, с того пробуждения из сна в кошмар Ольга почти не помнила; он остался в памяти туннелем, заполненным серо-фиолетовым удушающим туманом. Она была благодарна своему рассудку за это: даже поездка в пастушью деревушку за Ийне вспоминалась с трудом, как давно и мельком просмотренный неинтересный фильм; остались только смутное ощущение хорошо выполненной работы и легкое чувство вины за то, что пришлось побеспокоить Младшую Сестру по такому пустяковому поводу. Однако горные божества, судя по всему, были на Ольгу не в обиде...
   А покинув наконец этот туннель, Ольга все силы положила на то, чтобы никому - ни тем, кто приходит в ее пещеру из Долины, поднимаясь по винтовой лестнице, ни тем, кто заглядывает сквозь стены и пространство, не дать увидеть, кто на самом деле явился из этого тумана вместо нее прежней.
   Еще там, внизу, в лагере, после возвращения ни с чем из мира Оружейников, раздавленная бессилием и оглушенная болью, Ольга в полной мере осознала самую простую и жуткую истину: ее жизнь ей не принадлежит. Ее рассудок ей не принадлежит. "Мы - оружие", часто повторял Орсо. Но только теперь Ольга поняла, что на самом деле означают эти слова. Всё, что происходило в ее жизни, было частью плана по усовершенствованию воистину смертоносного клинка: и счастье, и боль четко дозировались неким "кузнецом", как время выдержки в раскаленной печи и в ледяной воде. Орсо был одним из многочисленных инструментов в руках этого мастера, и не более того.
   Осознание этого и должно было лишить Ольгу если не жизни, то рассудка. И то, что ни первого, ни второго так и не случилось, окончательно убедило ее в своей правоте. Она - просто оружие. У нее нет и не может быть своей воли. Никакого контроля. Поначалу ничего не подозревающему бывшему человеку еще дается непрочная иллюзия того, что он хотя бы как-то способен управлять своей жизнью. Потом отнимают и ее. Остался финальный этап заточки и полировки. У клинка уже не должно оставаться сомнений в своем предназначении.
   И вот тут неведомым высшим силам пришлось столкнуться с той чертой характера Ольги, от которой неоднократно хватались за голову (и за различные успокоительные действия вроде рубки дров) все, кто ее знал - с воистину демоническим упрямством.
   Ах, вы решили мной воспользоваться? Ну что ж, попробуйте...
   Истощить себя до полупрозрачности. Это для начала. Перекрыть себе доступ в мир Оружейников. Мы и это умеем. Прекратить тренировки с оружием - сразу ухудшатся реакция и способность к концентрации внутренней энергии. Что еще? - ограничить использование своей силы Ключника - не слушать, не слышать, что происходит во внешнем мире, не собирать эмоциональную энергию. Не даете мне умереть - так и от живой меня вы не увидите пользы. Как вам?..
   У Ольги осталась одна-единственная цель. Не стать полезной своим врагам. Своим убийцам.
   И не дать отнять у нее то, что осталось.
   Якорь. Маяк. Теплый Камень.
   Я найду тебя...
  

***

   Шаг в золотистую арку был похож на прыжок в воду, когда на тебе пылает одежда. Скорее, скорее... Больно. Мир Оружейников встретил уже привычными ощущениями погружения в море нераскрытых манящих тайн и умиротворяющего подчинения власти безупречных логических структур. Только потом, задним числом, Ольга поняла, как она рисковала, по какому тонкому канату над пропастью прошла: что за чудо удержало ее от Возвышения в тот момент, она до сих пор не понимала.
   Но все же ей повезло... Если можно назвать везением возможность и дальше жить в пылающей на теле одежде.
   Оружейница Мария, свободная от сильных эмоций, но не утратившая способности сочувствовать - и памяти о том, что значит испытывать боль, без колебаний согласилась помочь, нарушив при этом ряд правил. Ольга была от всей души благодарна ей и готова в ответ на всё... почти на всё.
   Когда Мария вернулась - а Ольга все время ее отсутствия сидела в "убежище" и молилась, чтобы больше никто из Оружейников не пришел и не начал задавать вопросы - она была взволнована настолько, насколько это вообще возможно для идеального создания с ограниченной интенсивностью эмоций.
   - Я не знаю, что это означает, - пробормотала она. Ольга, конечно, понимала, что Марию вывело из равновесия не то, что случилось с Орсо, которого она вообще не знала, а то, что она столкнулась с загадкой, на которую невозможно получить ответ. Для местных обитателей это было равносильно мучительному голоду или нестерпимой зубной боли.
   Мария обладала третьим уровнем доступа к хранилищам кодов - если считать, что первым обладал только и исключительно сам Доррен, это было очень высоким положением в иерархии Оружейников. Это означало, что она имеет возможность модифицировать коды живых объектов - растений и простейших живых организмов: насекомых, беспозвоночных, рыб, рептилий... К моделям млекопитающих, а тем более людей, доступа у нее теоретически не было. Но, воспользовавшись беспечностью Оружейников высшего порядка, не привыкших к тому, что кто-то здесь может хитрить, обманывать и действовать в своих интересах, она раздобыла некий ключ, который позволил ей пробраться в закрытый сектор Архива и бегло просмотреть хранящиеся там коды.
   - Я не нашла там ни одной модели, даже отдаленно напоминающей код того, о ком ты говорила, - Мария стояла перед Ольгой абсолютно неподвижно, голос ее, который существовал только в воображении слушателя, не выражал никаких эмоций, но Ольга видела - под прозрачной золотистой оболочкой идеального существа беснуется буря, неистовая жажда недосягаемого ответа разбивается о барьер безнадежности и осознания своего несовершенства. Так выглядит боль Оружейников. Ничуть не менее мучительная, чем у людей, Клинков или Ключников. Не позавидуешь.
   - Как это может быть, - прошептала Ольга, обращаясь скорее к самому мирозданию, допустившему какую-то чудовищную ошибку, чем к неподвижно стоящей перед ней старой знакомой.
   - Я... не знаю, - контуры тела Марии задрожали, на мгновение исказились, как изображение на телевизоре с плохо настроенным приемом сигнала. - Так не может быть. Это не по правилам! Запрещено изменять прошлое! Даже самому... - Мария вдруг замолчала и огляделась по сторонам.
   - Даже самому Доррену, - закончила за нее Ольга.
   - Доррен - не тот, кто устанавливает правила, - еле слышно проговорила Мария. - Я хотела упомянуть не его.
   - Понимаю, - Ольга кивнула. - Но, исходя из твоего опыта... Как ты считаешь: а тот, кто устанавливает правила - способен на такое? Способен взять и изменить структуру мира ради какой-то своей цели?
   - Он способен на всё, - строго сказала Мария. - Он - творец.
   - Да-да, и нам, творениям, не понять величия его замысла, - горько усмехнулась Ольга. - Но вот с реализацией он что-то упускает. Ведь если хочешь сделать так, чтобы человека в мире не стало, недостаточно убрать его самого. От него осталось много следов. Книги. Изображения. Память других людей...
   - Молчи, - предостерегающе подняла палец Мария. - Не наводи на мысль...
   - Поняла тебя, - Ольга с благодарностью наклонила голову. - Ну ладно, мне пора возвращаться. Спасибо тебе за помощь. И... прости, что тебе пришлось из-за меня рисковать. Еще неизвестно, обойдется ли это для тебя без последствий...
   Мария печально покачала головой.
   - А ты что собираешься делать? - спросила она после небольшой паузы. - Не думаешь, что хватит уже боли, не пора ли прийти к нам окончательно?
   - Знаешь, я бы, возможно, и пришла, - Ольга отвела взгляд, - если бы меня не попытались так откровенно поймать в ловушку. А теперь - нет уж, я продолжу играть по собственным правилам...
   - Даже если это будет невыносимо больно?
   - Даже. Если. А оно точно будет, без "если". Но тем хуже для них. Умереть они мне не дадут... А это значит - пусть боятся меня живую... - Ольга снова посмотрела в глаза Марии. Даже здесь и сейчас на сердце, которого не было у бесплотной, сотканной из света сущности, давила глухая тоска. А каково ей будет там, за пределами солнечного мира? Ну что ж, вы сами напросились, мелькнула отдающая горьким торжеством мысль. Вы точно пожалеете, что сделали это со мной...
  

***

   Вернуться, рассказать своим ребятам... Еще умножить боль - их и свою. Они любили Орсо. И они любят Ольгу. А она не понимает, как будет жить без Орсо. И они не понимают, как и зачем она будет жить...
   Тянет куда-то... Невозможно оставаться на месте. Простите...
   Нет, не бойтесь, я вас не оставлю. Пройдет время, и я вернусь. У меня - у всех нас - нет другого выхода.
   Убежище Ключников, древняя нерукотворная крепость между небом и землей Долины, поможет мне выстоять. Столько времени, сколько нужно, чтобы перековать себя в такое оружие, которое будет бесполезно для моих врагов.
   С собой - минимум вещей. Два клинка. Тетради Бьёрна. Пара книг. Плащ, одеяло.
   Нет, я справлюсь одна. Уходите. Пожалуйста... Прошу вас, уезжайте... скорее.
   Под каменные своды - подальше от пристального взгляда с неба.
   Нет, это не пассивное уклонение от схватки. Это - битва. Каждый день. Все тяжелее и тяжелее, все более изощренные атаки приходится отражать. Искать силу в слабости. Не позволять инстинктам взять верх над рассудком. И не позволять рассудку подавить опасные эмоции. Искать баланс. Контроль...
  

***

   Жар. Безжалостное пламя заставляет утратить твердость, стать податливой, послушной молоту оружейных дел мастера.
   Удары. Раз за разом - по корчащемуся в агонии рассудку.
   Холод. Обжигает, приводит в чувство. Закрепить новую форму. Теперь я еще меньше похожа на себя прежнюю.
   И далее по кругу.
   Процесс перековки.
  
   - Можно тебя попросить? Это же не очень сложно?.. Купи сюда кровать пошире, м-м?..
   - Да-да. Я уже осознал необходимость этого. И одеяло побольше...
   - Одеяло - необязательно. Мне с тобой и так тепло. А тебе хватит и твоего солдатского...
   - Мне тоже с тобой тепло.
  
   От голода мутит, кружится голова, время от времени тело сотрясает озноб. Ольга с закрытыми глазами сидит на скамье, обхватив себя руками и тихонько раскачиваясь. Не видеть, не слышать, не думать. Они уйдут...
  
   "Сколько дней прошло, ты считала? Тридцать, сорок? А сколько их впереди? Тысячи... Ты готова к тысячекратному повторению... этого?".
  
   "Не видеть, не слышать, не думать...".
  

***

   - Отвлекитесь на минуту, Мастер. Кофе стынет.
   - О, спасибо. Слушай, а как ты догадалась, что я вот именно сейчас хочу кофе?
   - По твоему высокоученому затылку всегда заметно, когда ты чем-то недоволен. А если у тебя что-то не получается, надо отвлечься и выпить кофе. Вот. Держи печенье. Дай-ка гляну. Что пошло не так?
   - Да вот, не понимаю, как я тут рассчитал погрешность. Чушь какая-то...
   - Прервите ваши труды, Мастер, дайте смиренному ученику пересчитать вашу погрешность, а сами отвлекитесь... Та-ак! Тебе нужен пересчет погрешности или?..
   - Ты же сама сказала - отвлечься. Вот я и...
   - И меня отвлекаешь... Ох... Сюда ведь никто не зайдет?..
   - А я запер дверь. Я же хитрый и предусмотрительный.
   - Да, да... я помню, ты злодей, каких...
  
   Бежать на подгибающихся от слабости ногах, спасаясь от преследующего по темным коридорам всепроникающего взгляда. Луна, Солнце... кто бы ты ни был, убирайся вон. Тебе здесь не место. Это территория тьмы. Света здесь нет и не будет. Только мои светильники и их оранжевые отблески на темной стали клинков.
  
   "Уже двое погибли из-за тебя. Так сколько жертв тебе еще нужно, чтобы ты наконец-то соизволила смириться и принять свое предназначение? То, что в глубине души ты уже осознала как неизбежное, и только твое безумное упрямство продолжает множить боль и страдания для твоих близких...".
  
   "Somehow through it all. We carry on..."*. И я еще могу плакать...
   __________
   *Так или иначе, мы все же выдержим (Killswitch Engage - We Carry On)
  

***

   - Ты как? Ну-ка, дай посмотрю... М-да, большой синяк будет. Больно?..
   - Нет!
   - Тебе нужно отдохнуть. Давай прервемся. Дай-ка сюда меч...
   - Нет, я сказала! Продолжаем! Не смей меня жалеть...
   - Ладно, ладно. Как скажешь... Ну почему ты такая упрямая...
  
   Вот, наконец-то нашла. В этой комнатке вы меня не достанете. А если достанете - что ж, пусть она станет моей могилой. Размер подходящий. Не нравится вам такая идея? - так идите вон. Оставьте меня в покое.
  
   "Его нет. Ты его не вернешь. Ты потеряла все. Ты проиграла битву. Иди ко мне. Я освобожу тебя от боли. Ты ведь знаешь, где исцеление. Где смысл, который еще может появиться в твоей жизни. Просто позови меня".
  
   "Иди к черту! Будь ты проклят!..".
  

***

   - Обними меня...
   - Что случилось? Ты такая холодная...
   - Доррен хочет, чтобы я взяла на себя новые обязанности. Контроль кодов на пятом уровне. А мне и на шестом-то страшно... Он, конечно, говорит, что я без труда справлюсь, но я ему не верю. Он... Отпустил меня домой и велел вернуться в ближайшее время. Сказал: "Если боишься, сходи, закрепи понадежнее якорь".
   - Ты ведь со мной? Ты не оставишь меня. Ты вернешься.
   - Да, к тебе я вернусь. Откуда угодно. Ты - якорь. Ты - маяк. А без тебя я...
   - Ты не будешь без меня. Я с тобой всегда. Ты же знаешь, я всегда тебя жду. Не бойся ничего. Не бойся Доррена. Ты с чем угодно справишься. Посмотри на меня. Вот так.
   - Да... Медведь. С тобой я не боюсь. Спасибо, что ты есть. Спасибо...
   - Якорь бесполезен, если нет корабля. Я только для тебя и живу. И чувствую себя живым. Вместе мы...
   - Да. Вместе. По отдельности нас просто не было бы.
   - Такого не будет. Не будет. Не будет...
  
   "Вечность боли. Вечность сожалений. Вечное бремя вины - ты не смогла его защитить. Муки совести - посмотри, как безжалостно ты терзаешь своих близких. Ты понимаешь, как больно им, когда они смотрят на тебя? Хотела бы ты видеть своих детей или своего друга раздавленными таким непосильным грузом, таким горем? Приди ко мне - и сними бремя с их плеч".
  
   "Убирайся! Замолчи!"
  
   Клинки - синевато-серебристый и багрово-черный - лежат, скрещенные, на красном бархате в нише под сводом из желтовато-серого камня. Еще пара сантиметров на запад, угол перекрещивания чуть увеличим - градусов на пять. Не возьмешь ты меня...
   Ни Солнце, ни Луна меня здесь не достанут. Я не выйду на свет. Забудьте обо мне. Я - тень в темноте, я черный отсыревший пепел в очаге. Меня больше нет.
  
   "Ты пожалеешь! Ты хочешь увидеть смерть своих - ваших! - детей... снова? Ты отдашь мне своего последнего друга? Ты готова рискнуть ребенком твоей сестры?..".
  
   "Всё. Отстаньте. Я хочу спать. Я устала...".
   Вдох на счет один-два-три. Пауза. Выдох на счет один-два-три. Пауза. Вдох...
  
   И наступил рассвет - в непроглядной темноте под толщей камня. Наконец рассеялся удушливый фиолетовый туман отчаяния. Ночь казалась вечной - но все же она закончилась. Настало время подниматься. Клинок показался из ледяной воды, не менее острый, чем раньше - но совсем другой формы. Лучше не тронь, поранишь сам себя...
  

***

   Намного легче не стало, но все же ощущение успешно решенной сложнейшей задачи помогало держаться. Теперь Ольга могла рассуждать относительно здраво, не рискуя от любого обрывка воспоминаний снова сорваться в пропасть черной тоски и апатии. Нужно было собрать воедино все разрозненные сведения, очистить от "шума" собственных панических мыслей, которые за прошедшие два месяца крепко сплелись в подсознании с реальностью. Например, слова Марии о том, что она не нашла кода Орсо - насколько можно быть уверенной в том, что ей удалось обыскать весь Архив? Нет ли у Доррена какого-то особого секретного хранилища для таких случаев? А голоса в Ольгиных кошмарах твердили, что такого тайника нет и быть не может, что ошибка исключена...
   Пока нет четкого плана действий - впрочем, и нечеткого тоже нет. Ясно одно: когда придет время действовать, понадобится очень много сил. Что можно сделать?
   Ольга давно уже перестала поглощать и передавать Луне эмоциональную энергию людей и Клинков. Отгородившись от эмоционального поля, она добилась того, что каналы, связывающие ее с Луной, пересохли и искрошились, как резиновые трубки на морозе. Однако следящие нити, протянутые к людям и Клинкам, находящимся в зоне ее досягаемости, Ольга постоянно проверяла и обновляла. И теперь, когда она вынырнула из удушливого тумана беспамятства, она заново начала впитывать энергию извне и бережно запасать в скрытых резервуарах внутри себя. Не делиться, а копить. Не тратить - сберегать на будущее.
   Она видела, как беспокоятся о ней ее ребятишки. Их метки светились день и ночь, переливались всеми оттенками тревоги, сопереживания и страха. Она была им благодарна за это... Жалела их, мысленно просила прощения... и впитывала энергию.
   Ее собственные эмоции тоже горели факелом в ночи. Тесная комнатка с нишей и парой светильников - укрытие от всевидящего ока Солнца-Луны, и она же - личная камера пыток. Место, где воспоминания впиваются в душу раскаленными щипцами. Не спрячешься... Да и не нужно. Всё пригодится... Выброс энергии - просто колоссальный. Раньше всё забрала бы Луна. Теперь - всё идет в запасники.
   Ольга, конечно, догадывалась, что рано или поздно Луна прорвет ее хрупкие оборонительные заграждения и потребует долг. Но чем больше энергии она впитывала, тем меньше боялась атаки. Она чувствовала, что готова дать отпор своей безжалостной хозяйке - готова принять бой, не испытывая ни малейшего страха по поводу того, каким будет его исход.
   Это Луне следовало бы бояться...
   Саму Ольгу беспокоило только одно: мощь какой из сторон возрастает в результате такого накопления ею энергии? С Луной она не делится, и не означает ли это, что Солнце получит преимущество? Или же, напротив, то, что сама Ольга - создание Луны - приобретает такую колоссальную силу, неизбежно склоняет Равновесие на сторону безумной Хозяйки Ночи? Опасно... Нужно выяснить. Миры не должны пострадать. Как бы ни было плохо самой Ольге, это не повод нести беды другим.
   Мир Оружейников... Ольга перекрыла себе доступ туда, чтобы исключить возможность бессознательного Возвышения - под воздействием нестерпимой боли, на грани бодрствования и беспамятства, когда мысли путаются, и реальность сплетается с кошмаром. Тогда она могла сказать "Да" и воображаемому, и реальному Доррену, и конечно, он в любом случае поймал бы ее на слове.
   Но все же именно в мире Оружейников кроется главная цель. Значит, нужно выжидать, искать обходные пути, копить силы и верить, что все не напрасно...
   Я ведь все еще жива? А ты сказал, что по отдельности нас не будет. Значит, ты тоже где-то есть. И я тебя найду.
  
   Чем больше силы накапливала Ольга, тем более мощное давление она испытывала. Обе стороны явно не были в восторге от ее затеи. Достать ее, выкурить из норы они не могли, и им оставалось только пытаться обрушить каменный свод на голову дерзкой обитательницы "поднебесного подземелья".
   Ребятишки стали приносить плохие вести. Миры начинали трещать по швам.
   Ольга недобро усмехалась - и поглощала страх и тревогу визитеров.
   Но рано или поздно должна была наступить развязка - Ольга прекрасно понимала это. Ждала - и, конечно, боялась. Она поставила на кон не свою жизнь - ее она ни в грош не ставила и раньше, а уж тем более сейчас - а жизни всех людей во всех мирах.
   А что на другой чаше весов?.. Что стоит жизней двух человечеств?
   "Не знаешь, спасительница мира?.. Или знаешь, но... боишься признаться даже себе? Эгоистичные мотивы... Как это похоже на вас, слуг безумного ночного божества! Полный, необратимый распад разума. Жалкая и позорная участь для мыслящего существа...".
   "Иди к черту. Мыслящее... чудовище".
   "Ты неисправима".
   "Да. А ты еще не понял?..".
  
   Время пришло. Или правильнее будет сказать - она сама призвала его? Заставила прийти. А время ох как не любит насилия над своей свободной волей...
   После того, как Ольга узнала, что на ее девочку напал монстр, предположительно являющийся мутировавшим человеком с той стороны, стало окончательно ясно: скоро придет время покинуть убежище и вступить в сражение. Ольга говорила с сыном и братом и чувствовала, как свинцовый туман заполняет сознание, как огненными обручами стискивает виски и грудь. Мысли путались, паника поднималась удушливой волной, грозя окончательно разметать непрочные укрепления в сознании - и высвободить запертую во внутренних хранилищах энергию.
   - Ох, как же тяжко... Подождите минут десять, ребятушки, ладно? - и Ольга бросилась прочь из комнаты, практически ничего не видя перед собой и не слыша звука собственных шагов сквозь отвратительный звон в ушах.
   Влетев в комнату со светильниками, она, уже не различая их неяркие огоньки сквозь серо-фиолетовый туман боли, рухнула на колени перед нишей, бессильно ткнулась лбом в шершавый камень, вытянула вперед руки и нащупала две прохладные полоски стали.
   - Помогите...
   Металл вдруг раскаляется и обжигает ладони. Нет, это просто беззвучно шипит рассекаемая кожа... Ольга медленно ведет ладонями вдоль лезвий. Кровь брызжет на алый бархат и невидимой впитывается в мягкую ткань.
   Подними голову. Посмотри.
   Шипастые обручи, стискивающие голову, рассыпаются и опадают. Крошечные голубые молнии разрывают тускло-серый туман. Ольга поднимает взгляд, на синей и черной полосах стали пляшут бело-красные отсветы, отражаются от сверкающих кромок лезвий и возвращаются назад, пронзая зрачки, проникая в мозг и взрываясь внутри огненными фонтанами.
   Спасибо. Спасибо вам... Теперь я готова.
   Ольга поднимается на ноги, подносит к лицу окровавленные ладони, и под ее взглядом раны мгновенно затягиваются, оставляя едва заметные белые штрихи на коже. Ну что ж, начнем...
  

***

   Проводив гостей, Ольга первым делом направилась вниз, в кладовую, перетрясла запасы и нашла банку кильки в томате и пачку сухого печенья. Поднявшись в жилую комнату, она подбросила дров в очаг и вскипятила воду для чая. Не без труда найдя в ящике "алтаря", где хранились травы и эликсиры, один мешочек с травяным сбором, содержимое которого не отсырело и не рассыпалось в труху, она заварила чай и с наслаждением вдохнула уже почти забытые запахи летней Долины - горьковатые ароматы трав и прибитой дождем пыли. С открытой пачкой печенья, чашкой и консервной банкой она поднялась на верхнюю площадку, уселась у проема с видом на Долину и с наслаждением съела свой странный завтрак, запивая терпким обжигающим чаем.
   Потом она долго лежала у кромки обрыва, подставляя лицо и руки прохладным брызгам дождя, залетающим в пещеру с порывами ветра. Улыбаясь и щурясь от непривычно яркого света, смотрела в небо, затянутое тяжелыми тучами, но все равно головокружительно светлое и высокое - после десяти месяцев, проведенных в темноте под каменными сводами, ей до замирания сердца жутко и сладко было смотреть в этот перевернутый бездонный океан.
   Через полтора часа после еды - небольшая разминка. Как же тяжело, однако! Ольга, тихонько посмеиваясь сама над собой и охая, проделывала какие-то банальные упражнения и чувствовала, как кровь сначала неохотно, затем все быстрее и быстрее разбегается по отвыкшему от нагрузок, неуклюжему, закоченевшему телу...
   Через час - еще чашка чаю с остатками печенья. Аппетит возвращается, главное - не переборщить с непривычки. Еще отдых. Клонит в сон... Впервые за много месяцев - абсолютно здоровая, приятная сонливость. Можно и подремать. Ближе к огню, чтобы не тратить лишнюю энергию на поддержание температуры тела.
   Проснулась Ольга уже на закате. Зажгла факелы в кольцах на стенах - больше ей не хотелось прятаться в темноте. Развела огонь в очаге в "предбаннике" купальни - пусть там станет потеплее. Впереди еще одна тренировка, после нее уж точно захочется вымыться...
   Ладно, ладно, на катану Бьёрна у меня пока сил не хватит. Вы не будете против, Мастер, если я возьму ваш музейный клинок?.. Орсо никогда не выносил старинный меч с изящно изогнутым лезвием, покрытым причудливым узором, за пределы здания Лабораторий в форте. Ольга во время своего последнего визита за Барьер просто-напросто выкрала его оттуда. Она уже тогда предчувствовала - однажды этот меч спасет ее.
   Отодвинув ближе к стенам скамьи в "святилище", Ольга с мечом Орсо вышла в центр комнаты, встала в "позицию неба и земли" и надолго застыла, глядя на багрово-черный клинок, словно поглощающий свет факелов. Беззвучно говоря с ним, она просила поделиться с ней мужеством, силой духа, стойкостью. Алые искры вспыхивали на лезвии, отражались и дробились в тающих льдинках слез, тонули в зрачках.
   Поклон невидимому партнеру - наставнику. Стойка. Начали. Размеренно, не торопясь... Сначала повторить простые упражнения, базовые движения. Постепенно ритм ускоряется, движения становятся четче, но слишком быстро заканчиваются силы, дыхание сбивается, глаза заливает пот. Да, если целью десятимесячного процесса доведения себя до ручки была полная потеря формы, то цель успешно достигнута...
   Ольга остановилась, тяжело дыша, и вытерла глаза и лоб рукавом. Что-то странное творилось с ней, и она даже не сразу сообразила, в чем дело...
   Она улыбалась - впервые за невообразимо долгое время.
  
   С наслаждением поплескавшись в живительной воде древнего источника, питающего купальню, Ольга переоделась в чистое и уселась перед очагом в жилой комнате, накинув на плечи одеяло. Дела на сегодня еще не завершены. Нужно настроиться на то, что очень не хочется делать. На то, что когда-то было рутиной, вроде ежедневных походов в офис на работу, и что теперь пугает больше, чем она готова признаться самой себе.
   Нужно сосредоточиться, позволить силе покинуть скрытые резервуары, заструиться по незримым каналам к единому центру. Ощутить живое биение, пульс средоточия энергии. Так... Проверим. Свет. Ярко-желтый шар вспыхнул над головой, озарив пещеру и разбросав по стенам и потолку резкие тени от неровностей камня. Отлично. Что еще? Огонь. Пламя в очаге погасло, словно задохнувшись, повинуясь приказу уснуть, и через пару мгновений вспыхнуло с новой силой. И это работает. И последнее. Чем пожертвовать ради эксперимента?.. Ладно, если сработает прямое заклинание - значит, сработает и обратное... надеюсь. Ольга усмехнулась и протянула руку к кружке, стоящей на краю скамьи. Тихий треск - и на темном дереве лежит куча крупных черепков. Поворот кисти ладонью вверх - и вот кружка снова целая. Очень хорошо, сказала сама себе Ольга и печально улыбнулась.
   Больше нет причин откладывать. Ольга неохотно поднялась, сбросив одеяло, и направилась на верхнюю площадку.
   Уже стемнело, на пасмурном небе не блестело ни единой искорки. Ольга постояла немного, подставляя лицо прохладному сырому ветру, глубоко и размеренно дыша. Ладно, начали...
   Прикрыв глаза, она перенастроила зрение и сделала первый шаг в межмирье.
   Сердце будто сдавили холодные пальцы. Барьер, который всегда принимал ее если не с радостью, то как минимум без неприязни, сегодня словно всеми силами сопротивлялся вторжению. Синевато-стального цвета нити дергались, натягиваясь и ослабевая, переплетались, создавали частую, с неровными ячейками сеть, пробиться через которую оказалось очень непросто. Но все же Ольга, чуть надавив, сумела настоять на своем. И вот она в межмирье. Ни тела, ни дыхания, ни верха, ни низа, ни тяжести, ни температуры. Барьер - не место, не пространство. Он - движение, переход из одного состояния в другое. Внутри Барьера невозможно замереть, остановиться - если ты неподвижен, значит, ты либо уже воплотился в одном из миров, либо ты вообще не существуешь.
   Барьер - это непрерывное изменение, когда ты одновременно становишься старше, чем ты только что был, и моложе, чем ты станешь в следующий момент. Это течение во Времени и вместе с ним. Останавливать движение здесь - значит останавливать время. Это и означало "увидеть Барьер изнутри". И Ольга умела это делать.
   То, что она увидела в этот раз, снова едва не швырнуло ее в пропасть, наполненную серо-фиолетовым туманом тоски и ужаса.
   Что такое Барьер, кто его создал - по-прежнему оставалось загадкой. Отчетливо ясным стало одно: он живой и способен чувствовать боль. И сейчас ему настолько больно, что, будь он человеческим существом, давно изошел бы криком и беззвучно молил бы о последнем милосердном ударе.
   Сотни и тысячи ран, появляющихся то тут, то там - не угадать, не защититься. Заживают медленно, да еще и срастаются неправильно - или не заживают вовсе, остаются зияющими дырами в аккуратной частой сети. Такое число повреждений информационных каналов, естественно, приводит к искажениям. Что и как передают разорванные и криво, уродливо сросшиеся нити? Барьер сам в ужасе от результата. И поделать он ничего не может. Он не обладает способностью действовать. Он - не мышцы и не кости, он - нервы. Он может только получать и передавать импульсы боли - кому? Кто является мозгом всего этого сложного организма?
   Тут ответы заканчивались. Чтобы добраться до источника, необходимо было попасть в мир Оружейников, и не просто пересечь порог, чего Ольга не делала уже год, а пройти мир-матрицу насквозь до самого сердца - Архива.
   Ольга не без труда вырвалась из липких сетей Барьера. Тяжело дыша, опустилась на пол, обхватила себя руками. Внутренности скрутило в узел болью и сосущим страхом.
   "Я не хочу... Я не смогу. Нет, нет... У меня ведь больше нет якоря. Я не вернусь..."
   "Стоп. Хватит. Поднимайся. Что за истерика?"
   "Давай, давай, не смотри на меня так... Это для твоей же пользы. Как у вас говорят: тяжело падать в ученье - легко перекатываться в бою. Подъем. Давай руку. Я же знаю, что для тебя это легко. И ты знаешь. Продолжаем. Вот так, отлично".
   Синяя вспышка. Синее. Зеленое. Красное. Пронзительно ярко - небо, трава, алые брызги на ней.
   Неподражаемо ехидный голос со шведским акцентом.
   "Ты же упрямая как чёрт. Ты не сдаешься. Я-то знаю".
   Ольга, растерянно улыбаясь и смаргивая слезы, поднялась на ноги и медленно, неуверенно, но постепенно ускоряя шаг, начала спускаться по крутой лестнице в жилую часть пещеры.
  
   Она стояла в пустоте, глядя на золотую круглую арку порога, которая пульсировала и рассылала вокруг себя кольца слепящего света. Они таяли в черноте, не долетая до Ольги, но она точно знала: стоит хотя бы одному из этих огненных обручей коснуться ее - и она сгорит мгновенно, как пушинка чертополоха, брошенная в костер. Такой враждебностью, такой неприкрытой ненавистью, сочащейся ядом обиды и разочарования, встретил ее Порог, что, несмотря на то, что Ольга никогда не питала к Доррену теплых чувств, ей стало мучительно стыдно. Да, она не хотела быть с ним. Да, она каждый раз приходила в мир Оружейников и выполняла свою работу с видимым неудовольствием, постоянно показывая, что делает это только потому, что Доррен шантажирует ее Равновесием обитаемых миров. Но чего она в конце концов добилась?..
   Луна, от которой по определению не приходится ожидать разумных действий, нанесла необдуманный удар - забрала Орсо. И что же сделала Ольга? Ответила совершенно в духе своей безумной покровительницы. Она в своей ярости и боли не подумала - даже не собиралась думать! - о том, какие последствия будут иметь ее затворничество и разрыв связи с Луной. Ольга мысленно застонала. Она готова была дать себе пощечину. Как же можно было быть настолько самонадеянной?.. Она - не единственная Ключница на свете. Когда она спряталась в своем "поднебесном подземелье", Луна, лишившись такого мощного канала подпитки, просто увеличила нагрузку на прочих Ольгиных товарищей по несчастью. И что мы имеем в результате? В течение всего этого года - приток энергии к Луне, достаточный для поддержания Равновесия, и накопившую смертельно опасную дозу силы полубезумную Ключницу.
   Еще немного, и от Равновесия - основного, обеспечивающего само существование мира - Равновесия Солнца и Луны - не останется и следа.
   И какой смысл теперь говорить о Равновесии двух обитаемых миров? Стараниями Ольги кто-то в мире Тиани - и хорошо, если не сама Тиани и не ее ребенок - поставлены под неотвратимый сокрушительный удар. Ольга ощутила, что будто бы взрывается изнутри, разлетаясь брызгами сверкающих осколков. Ребенок. Все прошло так подозрительно хорошо - а ведь это неспроста!.. Луна так последовательна в своем безумии...
   Золотистое сияние Порога размыла чернильными потоками и поглотила тьма. Ольга очнулась на скамье перед потухшим очагом, скорчилась, обхватив себя руками и дрожа от холода в мокрой от пота рубахе. Глаза нестерпимо горели, катящиеся из них слезы обжигали щеки, как кислота. Ольга раскачивалась и тихонько стонала сквозь стиснутые зубы.
   Вот, значит, как...
   Это все из-за меня. Это все я.
   И фиолетовый туман показался бы милосердным избавлением. Но милосердия Ольга не заслуживала сейчас - ни в какой форме.
   Орсо... Я завидую тебе, слышишь?.. Я тоже хочу, чтобы меня не стало.
   И пусть бы меня никогда вообще и не было...
   Тиани, сестренка... Я бы просила у тебя прощения, но за такое не просят - и не прощают. Как отвести от тебя занесенный меч?.. Что мне отдать? Успею ли я?..
   Ольга вдруг подняла голову, настороженно вслушиваясь в тишину. Алые вспышки из глазниц разорвали сумрак пещеры. Кто-то идет... Нити Барьера, пронизывающие ее тело, отчетливо завибрировали, натянулись, изо всех сил сопротивляясь чьему-то вторжению. Ольга быстро соскочила со скамьи, застыла, напряженная, как тетива лука. Кто здесь?
   Наконец в десятке метров ниже по коридору в энергетическом поле засветились две метки. Ольга разглядела первую - и задохнулась от смеси страха, горького стыда и бешенства. Она сама пришла сюда!.. Как она может быть настолько безрассудной?!
  

***

   - Я сама отведу вас, - не терпящим возражений тоном сказала Ольга. Ее глаза переливались огнями трех цветов, прямой взгляд их ощутимо обжигал, и Тиани, искоса растерянно поглядывая на грозную, кипящую возмущением сестру, только молча кивнула. - Пока ситуация не прояснится - не суйся через Барьер! - в десятый раз проговорив эту фразу, Ольга крепко взяла Тиани за локоть. - Идем вниз. Сейчас и твоему провожатому влетит по первое число, - и она направилась к выходу из комнаты, таща Тиани за собой.
   - А Ридан-то причем? - усмехнулась та. - Он просто выполнял приказ Марона...
   - И Марону влетит, - согласно кивнула Ольга. - Вот только доберусь до вас - и всё выскажу по этому поводу. Это ж надо было!.. Ну ладно я - истеричная барышня в неадекватном состоянии. Но капитан Королевской Стражи, суровый мужик за пятьдесят! Да как вообще можно было до такого додуматься?! Он должен воплощать в себе всё ваше хладнокровие и рассудочность! На нем, в конце-то концов, весь контроль держится...
   - Контроль, - с тихой досадой проговорила Тиани. - Ненавижу это слово...
   Ольга вдруг остановилась, встала перед сестрой и взяла ее за плечи. Заглянула в лицо. Цветной огонь в глазах погас, сменившись усталым блеском светло-карих радужек.
   - Я тоже его ненавижу, - тихо сказала она. - Но и без него никак, теперь я это точно знаю. Когда мы получаем глубокие раны... иголки в руках врачей мы тоже ненавидим. Понимаешь?
   - Наверно, - прошептала Тиани, пряча глаза.
  
   Проведя гостей через Барьер - и снова не без труда вырвавшись из его цепких пут, Ольга, ссутулившись и опустив голову, побрела вниз, в жилую комнату. Время шло к полуночи, и, несмотря на несколько часов сна днем после тренировки, она чувствовала вязкую сонливость - день выдался тяжелым, организм требовал отдыха.
   А вот засыпать ей снова стало страшно.
   Граница между явью и сном - такая тонкая, податливая и так похожая на переход между материальным миром и миром-матрицей... Ольга подозревала, что подсознание заставит ее соскользнуть в желтое сияние, не спрашивая разрешения и не дожидаясь команды разума - слишком сильно взволновало и испугало ее то, что она узнала сегодня.
   А мир Оружейников - уже не просто ловушка, которая только и ждет ее промашки, чтобы захлопнуться. Теперь сам Порог - это ловчая яма, небрежно замаскированная тонкими стволиками, которые неминуемо переломятся под ее весом. И единственный способ избежать ловушки, не упасть на острые колья - обойти ее стороной.
   И именно туда обязательно надо идти.
   Ольга сидела на скамье, набросив на плечи тяжелое колючее одеяло и обхватив себя руками. Раскачивалась, медленно вдыхая и выдыхая, делая паузы на счет "три". В сознании словно бы кружился вихрь из листов бумаги, которые надо переловить и сложить по порядку, в две аккуратные стопки. Есть чувство страха, есть чувство долга. Есть воля и храбрость. Есть тоска и пустота внутри. Есть память и нежность. Всё - на весы. Всё разложить на две чаши и найти - точнее, создать - настоящее, единственно возможное равновесие.
   Нужно просто идти и делать то, что должно.
   "Я тебя не подведу, учитель".
   Ольга поднялась и, плотнее закутавшись в одеяло, направилась вглубь пещеры. В комнате с нишей и светильниками сбросила одеяло на пол, опустилась на колени перед выемкой, застеленной красным бархатом. Осторожно провела кончиком пальца по контурам вытравленного на багрово-черном клинке узора.
   - Я ведь могу и не вернуться...
   Светильники мигнули и погасли. В воздухе тревожно запахло умирающим огнем. Темнота навалилась со всех сторон, мягко и настойчиво пригибая к полу. Ольга опустилась на прохладный шершавый камень, нащупала одеяло и завернулась в него.
   - Если что - я с вами... - сонно пробормотала она и провалилась в фиолетовый сумрак.
  
   Просто сон... Пусть это будет просто сон.
   Цветные вихри энергетических потоков. Лиловый фон, яркие вспышки. А где-то среди них - желтое сияние Врат. Надо подойти поближе... Ох, как жжет. Но - надо...
   - Стой, - раздался рядом негромкий голос.
   Как это рядом? Я же во сне. Как это - голос? Здесь же никого нет и не может быть... Здесь и меня-то самой на самом деле нет.
   - Кто здесь? - спросила Ольга, сама не понимая - как ей удалось произнести это вслух.
   - Я здесь, - в голосе вдруг прорезались странные ехидные интонации, до боли знакомые. - И ты тоже здесь. Рад встрече. А ты?
   Жар - холод - жар - ощущение падения. Сердце замерло, как перед прыжком с обрыва, и сорвалось в отчаянную дробь по ребрам. Не просыпаться... только не проснуться!
   - Ну хорошо, я подожду. Сколько времени ты обычно отводишь себе на то, чтобы перейти от немого изумления к спокойной продуктивной беседе? - этот голос, этот... акцент?.. Нет, ошибиться невозможно. Но и поверить...
   - Бьёрн?..
   - Ну вот, уже неплохо, - от теплых и ехидных интонаций сердце подтаяло воском на солнце, - дар речи начинает возвращаться. Да, не удивляйся тому, что ты можешь говорить и слушать здесь. Думаю, ты уже сталкивалась с этим. А теперь еще и ситуация особая.
   - Это... Это правда ты?..
   - Как тебе объяснить... Какое-то время я был тем, кого ты знала под этим именем, - голос зазвучал немного печально, и Ольгу охватило сладкое и щемящее чувство, словно в сизых начинающихся сумерках запахло речной свежестью и дымом костра. - Но сейчас я - не он. Понимаю, это звучит странно и дико, но... Прости, так уж получилось.
   - Покажись, - Ольга часто задышала, глотая слезы.
   - Не могу. Я - не он. Я вообще не человек и даже не полноценная модель человека. Я - несколько элементов кода, которые извлекли из хранилища и активировали... Временно. У меня есть слух, голос, память. Мне передали кое-какую информацию, которую я должен донести до тебя. Прежде чем исчезнуть снова.
   - Но все равно - это ведь ты... - горло сдавило беззвучным криком. - Ты есть. Ты не исчез...
   - Никто и ничто не исчезает бесследно, ты это знаешь лучше многих, - голос окреп и наполнился силой, которую Ольга так хорошо помнила. Душа потянулась за этим голосом, и слезы ушли, оставив тень светлой печали и радости узнавания. - Даже создатель мира не может нарушать собственные законы. Поэтому будь уверена: и тот, кого ты ищешь, не исчез.
   - Ты знаешь, где он?
   - Нет, - голос будто бы окрасил все вокруг синеватой дымкой сожаления. - Этого я не знаю. Я просто должен был встретить тебя и передать: не сдавайся. И не бойся.
   - Не бояться?.. Ты хочешь сказать - все эти ужасы я сама себе напридумывала?
   - Нет, конечно. Ты много... как это? Натворила. Наворотила. Наломала дров. И теперь тебе придется склеивать эти дрова заново.
   - И почему тогда мне не следует бояться?
   - Да потому, - голос снова окутал ее ласковым теплом летнего вечера, - что у тебя достаточно сил, чтобы справиться почти со всем и со всеми. Самое главное - именно перестать бояться. А ты хотя бы понимаешь, чего на самом деле боишься?
   - Сложно сказать, - Ольга помолчала, собираясь с мыслями. - Не смерти, это уж точно... Хотя нет, вру. Смерти боится любое живое существо. Но это скорее инстинкт, его не осознаёшь рассудком. Пока не смотришь смерти в глаза и можешь хоть как-то соображать... Пожалуй, так. Боюсь в самый последний момент перед тем, как... выключиться, погаснуть, как лампочка, осознать: то, что должно быть сделано - так и не сделано. И уже никогда сделано не будет.
   Голос надолго пропал из сознания, заставив сердце заледенеть от тоски. Это всё?..
   - Вот тут я тебя очень хорошо понимаю, - голос наконец вернулся, принеся с собой пронзительное ощущение потери, мучительного сожаления и свинцово-серой тоски по несбывшемуся. Это запах дыма угасающего очага в сумерках, сырая свежесть с реки, одинокий печальный голос птицы в прибрежных зарослях, кроваво-малиновые полосы на закатном небе... Тихие голоса плачущих по тебе ушедших поколений.
   - Бьёрн, - Ольга даже здесь, в лишенном материи пространстве сна-видения ощутила, как обжигающие ручейки слез заструились по щекам. - Я скучаю по тебе...
   - Я знаю, - голос своим мягким звучанием словно гладил ее по волосам, по лицу, высушивая слезы, - я вижу, я помню... Я буду с тобой, даже когда ты не будешь меня слышать. Я помогу тебе. Послушай меня. Оля... послушай.
   - Да? - Ольга усилим воли уняла слезы, сосредоточилась. Она чувствовала - отведенное им время стремительно истекает, и голос - Бьёрн или некто, назвавшийся им, чтобы она поверила и выслушала, неважно - скоро пропадет, не успев выполнить то, ради чего его отправили к ней. - Я готова. Говори.
   - В мир-матрицу сейчас не ходи. Там происходит что-то странное. Доррен исчез. Его никто не может найти. А без него некому тебя защитить.
   - А кто, собственно, мне там угрожает? Я думала, именно Доррен обозлился на меня за то, что я сделала...
   - О, ты настоящая героиня, воительница из легенд, - насмешливо отозвался голос, - ведь только истинные герои ухитряются нажить таких могущественных врагов... Твое присутствие в матрице нежелательно самому ее создателю. Главному Архитектору, если угодно. Тому, кого называют Солнцем. Ну и Луной - в другом контексте. Пока ты скрываешься в пещере - ты относительно защищена. Но сунуться в матрицу, а тем более в Архив - для тебя будет чистейшим самоубийством.
   - Я догадывалась, - ошеломленно прошептала Ольга. - И что мне делать? Мне ведь надо туда...
   - Я помогу тебе, - успокаивающе сказал голос. - Главное - найти Доррена. Я этим займусь. А потом позову тебя. А ты готовься. Восстанавливай силы. Все силы. И физические, и магические. Никакая защита не помешает.
   - Погоди, - насторожилась Ольга. - Доррен исчез, Солнце и Луна считают меня персоной нон грата... А кто тогда прислал тебя?
   - Хороший вопрос, - в голосе послышались одновременно добрая насмешка и извиняющиеся интонации, - ты не могла его не задать. Но ответить я тебе не смогу. Подозреваю, что мне известен ответ, но это знание в моем коде заблокировано. Отсюда вывод: ты имеешь достаточные основания не доверять мне.
   - Это верно, - согласилась Ольга. - Это сейчас я сплю и воспринимаю всё как должное. А когда проснусь, начну вспоминать и анализировать...
   - Главное - запомни и отнесись серьезно к тому, о чем я тебя прошу, - мягко перебил ее голос, - не ходи пока в матрицу. Можешь не верить ни во что, ни в меня, ни в мои слова... Но это сделай - хотя бы ради памяти... Не умирай, не уходи просто так. Помнишь? Первый маяк, раннее утро... твои ладони в моей крови. Ты ведь ничего не забыла, верно? Ты не дала мне умереть тогда. Дай мне защитить тебя сейчас.
   - Зато потом... - глаза снова обожгло слезами, - ты знаешь? Ты ведь умер из-за меня...
   - Нет. Неправда. Не из-за тебя. Ты не сделала ничего такого, что стало причиной моей смерти. Ты защищалась. Ты не должна была выбирать между своей жизнью и моей.
   - И все равно я стала Ключницей. Так в чем был смысл?..
   - А ты не понимаешь? Если бы ты стала Ключницей в том слое, ты не смогла бы сделать то, что сделала. Земля не поделилась бы с тобой силой, и ты не смогла бы пройти в матрицу. Да и в конце концов, если бы я остался жив... вряд ли у тебя так сложилось бы с этим бывшим Оружейником, и ты не получила бы его кровь. Так что, выходит, все, что случилось, было зачем-то нужно. Точно знать мы, конечно, не можем, но, вероятнее всего, Равновесие было бы необратимо нарушено.
   - Как же я устала быть оружием, - прошептала Ольга. Рассудок отказывался воспринимать услышанное. И самым страшным оказалось то, что она, похоже, не узнала ничего такого, о чем ей раньше не кричало подсознание - сквозь свинцово-фиолетовый туман.
   - Я понимаю, - голос зазвенел нежностью и сочувствием, - понимаю. Потерпи еще немного... Скоро всё закончится.
   - И ты заберешь меня к себе?..
   - Я не смогу тебя забрать. Я - всего лишь неполная схема, часть кода, пара функций. Но ты, если захочешь, сможешь найти меня. Ты можешь очень многое... Пока ты еще даже не представляешь, на что способна.
   - За что мне это... Я не хотела...
   - Никто не выбирает такое. Но ты ведь сама сказала - страшнее всего осознавать, что ты не сделал того, что должен был. Ты и в жизни терпеть не можешь оставлять незавершенные дела. Я помню...
   Ольгу вдруг тряхнуло, бросило вперед, как в резко затормозившем автомобиле, фиолетовый фон энергетического поля сменился чернотой, и через мучительно долгое мгновение она, судорожно хватая ртом воздух, резко села на полу своей "кельи". Сон выбросил ее в реальность, как рыбу на песок. Оставалось только тихо плакать, успокаивать сбивчивое дыхание и пытаться поверить в то, что всё это ей не приснилось.
  
   Немного придя в себя, Ольга с ужасом поняла, что не верит в реальность видения. Не верит в то, что к ней действительно приходил Бьёрн, чтобы предостеречь от необдуманных шагов. Скорее всего, это была просто реакция подсознания на ее страхи. Она пытается найти причину, чтобы не ходить в мир Оружейников, пытается заранее оправдать свое отступление. И при этом обещает сама себе, что когда-нибудь - обязательно! - все же сделает нужный шаг, потому что Орсо не исчез, и она сможет его найти. Да уж, врать сами себе мы мастера... Ольга саркастически усмехнулась.
   И тем не менее...
   Кому бы ни было дано обещание "ради памяти" - нарушить его она не сможет. Даже если подсознание просто разыграло драматическую сценку, чтобы создать для Ольги "якорь" понадежнее. Даже если обещание было дано самой себе. Своему собственному страху. Значит, так надо. Будем готовиться. Восстанавливаться. И ждать.
  

***

   Возвращать утраченную форму оказалось все же достаточно приятно - несмотря на то, что жизнь утратила как минимум половину красок, Ольге нравилось вновь ощущать себя живой. Со смехом и оханьем разминаться в первые дни, когда болит каждая мышца. И с каждой тренировкой ощущать, как возвращаются былые силы и ловкость, как тело вспоминает забытые навыки и каждой клеточкой поет от восторга.
   Приходил Саша, приводил с собой младшую из отряда - девочку Ийне, с виду хрупкую, но гибкую и прочную, как юное деревце. Год назад Ольга не то что оценить или чему-то обучить новобранца - рассмотреть-то ее толком не успела. Сейчас же настало время оценить нового солдата по достоинству.
   Ийне оказалась просто сокровищем: сильная и выносливая, с отлично развитыми реакцией и координацией. Упрямая и терпеливая - что еще ценнее. Ольга вынуждена была признать, что ни близнецы, ни Вася, ни она сама не смогут обеспечить Ийне подготовку, соответствующую ее потенциалу. Ей бы поучиться у Бьёрна, а еще лучше - у Орсо...
   - Когда всё станет спокойно, отправим тебя к Марону, - сказала как-то раз Ольга после завершения тренировочного боя, когда Ийне в очередной раз продемонстрировала не просто навыки применения набора знакомых техник, но и хладнокровие и умение предугадывать действия противника. - Пусть с тобой Ридан позанимается. Или Ворт. Но, учитывая, как ты полюбила рукопашный бой, Ридан тебе точно понравится. Он у Ледена Свартстайна из Дрейендаля учится. А тот как раз мастер техник без применения оружия.
   - Ух, скорей бы всё стало спокойно, - Ийне довольно блеснула глазами, - конечно, и просто потому, что это ужас и всё такое... Но и поэтому тоже!
   - Понимаю, - Ольга улыбнулась, убирая в ножны тренировочный меч. - Ничего, всё будет хорошо. Обязательно будет.
   - Тебе хочется верить... - пробормотала Ийне, глядя в сторону.
  
   "И мне самой хотелось бы себе верить".
   Только продолжать верить оказалось почти невозможно - после того, как Ольга рассмотрела принесенные ребятишками "образцы" и фотографии, выслушала рассказ о нападении и заглянула в испуганные горящие глаза Ийне и в потемневшие, ожесточившиеся Сашины.
   Она поднялась со скамьи и прошлась по пещере, обхватив себя руками. Ребятишки сидели плечом к плечу, испуганно притихнув, боясь нарушить тишину. Ольга чувствовала их взгляды. В них был один-единственный вопрос, они ждали ответа... Знали, каким он будет, и боялись, что он окажется иным.
   - Иди, Сашуля, - тяжело выговорила Ольга. - Твое место там.
   Ийне со всхлипом втянула воздух.
   - А я?..
   - А ты переберешься ко мне, - Ольга окончательно совладала с собой. Голос ее окреп и зазвучал властно и уверенно, в закоулках под каменными сводами заметалось эхо. - Передайте фру Маргарите, что нужно прекратить бронирование мест на базе. Тут сейчас чересчур опасно. Да и работать будет некому. Тех, кто уже заселился или приедет в ближайшие дни, конечно, не выгонишь... Много броней, Сань?
   - Восемь человек, - немного подумав, сказал Александр.
   - С таким количеством гостей и Байрам с Людмилой управятся. Но фру Маргариту предупреди - пусть и их как-нибудь напугает, чтобы были начеку. Ты, - Ольга подошла к Ийне и положила ей руку на плечо, - собирай вещи, книги, оружие и приезжай ко мне. Будем прятаться вместе, - она ободряюще улыбнулась и повернулась к Саше. - Собирайся, сынок. Привезешь Ийне... А потом я тебя провожу.
   - Но... Тебе же нельзя через Барьер... - Саша даже привстал с места, зрачки его полыхнули алым.
   - Кто мне запретит? - недобро усмехнулась Ольга. - Всё, закончилась моя ссылка. Теперь я уже не прячусь, а выбираю момент для атаки.
   - Ты уверена? - в голосе Саши уверенности явно не слышалось.
   - Не бойся, - мягко сказала Ольга. - Я не собираюсь бросаться в какие-то авантюры. Просто стану чуть поактивнее, вот и всё. Ну ладно, не тратьте время. Передайте всё фру Маргарите как можно точнее. И возвращайтесь до темноты. Давайте, давайте, - она сделала выпроваживающий жест рукой.
   Саша молча кивнул, поднялся, крепко взял Ийне за локоть и повел к выходу.
   Ольга осталась одна.
   Уже давно она не оставалась настолько ужасающе и беспросветно одна.
   Тишина навалилась каменной плитой. Своды пещеры словно сдвигались, стремясь сжать хрупкое человеческое тело и выдавить из него чужеродную, обманом полученную силу.
   Земля Долины, до сих пор так заботливо оберегавшая ее, теперь уходила из-под ног. Вместо желтовато-серого камня стен Ольгу вдруг окружили темные мутные зеркала, в которых тысячекратно отражался ее взгляд - без огня и надежды, черные провалы на белом лице. Хотелось кричать в голос, но сейчас ей было нестерпимо стыдно своим жалобным воем нарушать вековечную тишину святилища Земли, давшей ей это укрытие, поверившей в нее.
   Осознание пришло, как клинок входит в не защищенное доспехом тело. Легко и безжалостно. Мгновенно и насмерть.
   Всё должно было быть не так.
   И сегодняшний сон - тому подтверждение.
   Она должна была принять зрение Четырех Глаз еще тогда, во время первого перехода через Барьер. Бьёрн должен был остаться жив. Орсо не должен был делиться с ней силой Оружейников. Вся эта сила - украдена. Получена против правил, вразрез с планом. Алдейна так или иначе обезвредили бы, Орсо и без Ольги не смог бы оставаться в стороне. А вот такого непоправимого перевеса в результате Луна не получила бы... Замысел не воплощен, код искажен. Даже создатель мира не может нарушать собственные законы. А вот Ольга их нарушила...
   Внутри зарождалось и облаком тяжелого ледяного тумана растекалось отчаяние. Поглощало остатки того человеческого, что Ольга так бережно в себе сохраняла. Тепло солнца на щеке, прохлада камня под ладонью. Ароматный ветер с запахами трав и речной свежести. Неумолчное бормотание Казыркана, еле слышный хрустальный голосок родника. Полупрозрачная зелень майских листочков и лиловые водопады маральника на склонах. Все это - не мое...
   Ольга сдерживала крик, но не могла сдержать слезы. Лицо Орсо, склонившегося над лабораторным журналом, хмурое и сосредоточенное, но озаряющееся теплой улыбкой, когда Ольга неслышно подходит сзади и кладет руки ему на плечи. Светящееся нежностью и истинным волшебством лицо Тиани, сидящей у детской кроватки... Ничего у меня больше не будет. Ничего. Никогда.
   - За что вы так со мной! - крик все же вырвался на волю, заметался под сводами, раздробился на сотни жалящих игл и впился в мозг. Ольга упала на колени, обхватив голову руками. Чернота... Приди прямо сейчас. Чего ты ждешь?..
   - Заберите вашу силу! Заберите!.. - как, ну как после этого она должна еще продолжать дышать? Ослепшая от слез, Ольга поднялась на ноги и ощупью двинулась в глубь пещеры, по извилистым коридорам, ведя ладонью по стене и в кровь стирая кожу о шершавый камень.
   Светильники погасли. Ничего... Комнатка два на три шага - не потеряешься. На пол перед нишей, как всегда. Мягкий бархат на холодном камне. Кажется обманчиво теплым. Ласкает, утешает. Обещает скорое избавление. Вот. Под кончиками пальцев - прохладная гладкость смерти. Одно молниеносное движение и... Всё. Покой совсем близко. Пальцы сладострастно скользят по ребристой рукояти, надежно обхватывают ее, как первую перекладину лестницы в небеса. Подари мне это... Ты ведь можешь...
   Ольга, издав нечто среднее между визгом и рычанием, вцепилась левой рукой в горло и рывком буквально подняла себя на ноги. Правая кисть словно бы нехотя разжалась, выпуская рукоять катаны. Ольга несколько мгновений смотрела на алые отсветы на синей стали, затем резко шагнула назад и с силой ударилась затылком о стену. Охнула и сползла спиной по шершавому камню.
   Гул в ушах зародился в глубинах забытья, постепенно усилился и превратился в тупую боль в затылке. Чернота сменилась багровым полумраком. Шею что-то противно щекотало. Во рту пересохло, мутило от металлического привкуса. Между лопаток больно впивался острый камень.
   Ольга попыталась отодвинуться от стены и вскрикнула от неожиданно усилившейся боли в голове. Так... Это что еще такое? Она осторожно подняла руку и ощупала затылок. Мокро, волосы слиплись... Поднеся пальцы к лицу, она с искренним недоумением уставилась на алые влажные следы на их кончиках.
   Что тут произошло? Она осторожно села прямо. Боль в затылке мешала сфокусировать взгляд. Ольга, морщась, зажгла крошечный шарик-светильник и осмотрелась. Она смутно помнила, что направлялась в комнату с "алтарем" с какими-то смутными намерениями получить ответы на мучившие ее вопросы. Каким образом?
   Чрезвычайно осторожно, избегая напряжения и резких движений, она поднялась на ноги и шагнула к "алтарю". Меч Орсо лежал почти под прямым углом к клинку Бьёрна, хотя раньше между ними неизменно сохранялся тщательно выверенный угол примерно в двадцать пять градусов. Ольга задумчиво коснулась ребристой рукояти, оплетенной темно-лиловым шнуром. Пальцы привычно скользнули костяшками по шелковистому ворсу покрывала, обхватывая рукоять... и в мозг словно вонзилась раскаленная стальная спица. Ольга вспомнила, зачем она сдвинула меч с привычного места.
   - Вот, значит, как, - усмехнулась она. - Ну хорошо... - она крепче сжала руку и подняла меч с его почетного ложа. Черная сталь отразила ослепительные зеленые всполохи. - Начнем...
   Небрежным движением ладони над затылком залечив рану, Ольга осторожно покрутила головой: не болит... почти, не кружится... отлично. Надо смыть кровь, а то ребятишки напугаются. Она заспешила наверх по пологой лестнице. Сколько времени она там провалялась, интересно? Хорошо, если не больше часа.
   Поднявшись на верхнюю площадку, Ольга активировала следящие нити и убедилась, что Саша и Ийне примерно в получасе пути от пещеры. Время шло к вечеру, но до темноты оставалось еще не меньше трех часов. Вернувшись в жилую комнату, она вымылась в купальне и переоделась. Выполняя привычные действия, она отстраненно отметила, что без особых усилий, не концентрируясь на этом, поддерживает вокруг себя некий "защитный купол" - надеяться на то, что пещера обеспечит ей достаточно надежное укрытие, больше не приходилось. Главное - не выдать себя перед ребятишками. Особенно перед Сашей...
   Когда в пещеру вошли сначала Саша со спортивной сумкой в руке и с рюкзаком на плече, а за ним Ийне с ножнами под мышкой, Ольга, совершенно спокойная, сидела на скамье у очага и держала в руке книгу. Встретив их расслабленной улыбкой и приветственным жестом, она кивком указала Ийне на проход слева и поднялась.
   - Иди туда, Иголка, располагайся. Направо, вторая пещера по коридору. А мы с Сашей пройдемся и поговорим, - она взяла Александра за руку и повела вглубь каменного лабиринта.
   Вниз, по знакомым до последней неровности вытертым ступеням. Туда, куда не проникает дневной свет, и двигаться можно только на ощупь и на запахи раскаленного металла, горячего воска и ладана...
   Ольга подвела Сашу к нише в стене, где на темно-красном бархате в неярком оранжевом сиянии светильников лежали два клинка: отливающий тяжелой грозовой синевой и багрово-черный, нездешний. Саша завороженно уставился на скрещенные полоски стали. Ольга положила руку ему на плечо.
   - Я очень боюсь отпускать тебя, Сашуль, - едва слышно сказала она. - Там, куда ты идешь, будет что-то такое... С чем я никогда не сталкивалась, о чем я даже не слышала ни разу. А уж сколько я всего видела в жизни... - она вздохнула. - Это-то меня и пугает больше всего. Сколько ни старайся предвидеть все возможные исходы, сколько ни пытайся подстелить на каждый булыжник солому... Сколько ни пытайся всё контролировать...
   - Я понимаю, - Саша обернулся к ней, глаза его вспыхнули алым, - но ты ведь никогда и не стремилась к полному контролю...
   - Это вы думали, что я к нему не стремилась, - невесело усмехнулась Ольга. - А я - всего-навсего человек... Была им, во всяком случае. И я с ума сходила от страха за вас. И конечно, я пыталась всё, что касалось вас, держать под контролем. Но это сложно. И иногда эмоции берут верх. Вот как сейчас. Я не должна была все это тебе говорить, а просто пожелать удачи, обнять и отпустить. Но я... Сашуль, - сердце захлестнуло горячей волной, Ольга порывисто обняла Сашу и спрятала лицо у него на груди, - есть вероятность, что мы больше не увидимся. Не могу я тебе врать и делать вид, что всё хорошо. Не могу - хотя и должна, обязана... - Саша обнял ее, испуганно вздохнул. Ольга слышала, как его сердцебиение сначала панически ускорилось, а потом достаточно быстро замедлилось почти до нормы. Молодец, парень, Орсо гордился бы тобой...
   - Ты сейчас обо мне - или о себе? - голос спокоен, но Ольгу не обманешь: Саша напряжен, как древко лука. - В смысле - кто сейчас в большей опасности?
   - Я не знаю, - отозвалась Ольга, отстраняясь. - Как это можно определить? Одно могу сказать точно - отсиживаться в пещере мне больше смысла нет. А там будь что будет.
   - Мам... - Саша вдруг показался Ольге и в самом деле маленьким мальчиком, который, выпутавшись ночью из паутины страшного сна, бежит к матери в комнату - искать защиты от жутких чудовищ, которые тянут за ним мохнатые лапы из черноты сновидения, - ты же не... - он замялся, сглотнул, но все же договорил: - Ты же не умрешь? Ты говорила, что...
   - Нет, нет, - Ольга ободряюще улыбнулась, - "умрешь" - это было бы для них слишком просто... Примитивно. Но может, это было бы и не самым плохим исходом... - Саша вскинул на нее испуганный и вопросительный взгляд. - Орсо ведь не умер, не забывай. Мы просто не знаем, где он и что с ним. А неизвестность - штука болезненная. Понимаешь?
   - Думаю, да, - неуверенно протянул Саша. - Но неизвестность содержит в себе надежду, так ведь?
   - Верно. А надежда - штука еще более болезненная, - кивнула Ольга. - А мы не можем запретить себе ее испытывать. Как и прочие чувства, которые Орсо классифицировал как эмоции высшей степени интенсивности.
   - Но люди же могут как-то сдерживать себя. Именно этому Орсо нас и учил...
   - До определенной степени. Да и то только в части внешних проявлений. Ты можешь не показывать эмоций, но ты не можешь волевым усилием запретить себе чувствовать. Тут уж ничего не поделать. И не пытайся. Прими себя как есть. Ты все равно не сможешь стать кем-то другим. Если тебя выковали катаной, по своей воле ты не сможешь стать клеймором.
   - Понимаю... Наверно, - на Сашу было жалко смотреть. Ольга ощущала его растерянность и страх - он боялся не за себя и даже не за нее. Страшнее всего было распрощаться наконец с надеждой на то, что когда-нибудь удастся стать таким же безупречным существом, каким, как ребятишки верили, был их отец. Саша, Саша... Стать таким, как Орсо, ты, конечно, сможешь. Но вот до безупречности тебе - так же, как и ему - ох как далеко...
   - Просто доверяй себе, - Ольга слегка сжала Сашино плечо. - Верить все равно больше никому нельзя. Ищи баланс между разумом и чувствами - но не забывай, что его, возможно, не существует. Вот так. Больше мне нечего тебе сказать в напутствие.
   - Ты выражаешься как фру Маргарита, когда читает свои заклинания, - растерянно улыбнулся Саша, - вроде бы слова все понятны, а смысл фраз...
   - Примерно так и есть, да, - рассеянно отозвалась Ольга и потерла лоб. - Вообще-то я просто хотела тебе сказать... Если что - эти клинки ваши с Мишей. Вася, думаю, не обидится.
   - Хорошую точку в разговоре ты поставила этим "если что", - мрачно сказал Саша, слегка отворачиваясь от нее. - Увесистую.
   - Сашуль, ну а чего ты от меня хочешь? Врать тебе и говорить, что всё будет хорошо, я смысла не вижу. Сам всё понимаешь. А мне в самом деле страшно сейчас. И мне как-то легче думать - пусть это "если что" касается меня, понимаешь?
   - Ох, Оля... Мама... - Саша с коротким выдохом обнял Ольгу, уткнулся лицом в ее волосы. - А мне, думаешь, не страшно? И мысли точно такие же - пусть лучше уж я...
   - Об этом я и говорила, - отозвалась Ольга, - мы просто люди... В чем-то. И не сможем стать кем-то другим, пока нас не расплавят и не перекуют так, что мы забудем себя полностью. А со мной это может случиться в ближайшее время.
   - Что-то новое выяснилось? - Саша встревожился, Ольга щекой почувствовала, как его сердце снова застучало часто-часто, и он даже не счел нужным возвращать пульс в норму.
   - Можно сказать и так. Но это неважно. Ситуация ведь не изменилась, просто я узнала о ней чуть больше, - усмехнулась Ольга и высвободилась из Сашиных объятий. - Ну ладно, пойдем, я сама проведу тебя. Фру Маргарита согласилась с моей просьбой? Васе позвонили?
   - Да. И да, - кивнул Саша. - Фру Маргарита сказала, что и так собиралась временно закрыть турбазу. Они... Сестры чуют что-то нехорошее.
   - Мы разберемся. Так или иначе, все будет хорошо. Не с нами, так с миром - точно будет.
   - Я не верю, - шепотом сказал Саша.
   - И не надо. Просто делай что должен...
   - И будь что будет. Я понял. Не сомневайся.
   - Уж в тебе-то сомневаться... Ты очень похож на Орсо. Правда, сынок. Уж не знаю, что это - та же мистика с перерождениями или ты просто так старательно у него учился... Ты сам-то замечаешь? Ты и говоришь, и даже улыбаешься часто совсем как он.
   - Не обращал внимания, - тихо сказал Саша.
   - А я обращала, - Ольга, задержав дыхание, загнала поглубже подступившие слезы. - Ты ходишь таким... Напоминанием. О моем бездействии, о моей слабости и моей вине.
   - Вине?..
   - Ну конечно, ты же понимаешь, о чем я. Но давай не будем об этом сейчас. Мне еще с Ийне потом общаться. Ее я хочу поберечь от всего этого... Сколько смогу.
   - Спасибо.
   - Я вижу, ты ее очень любишь, нашу хитрулю-чернобурку...
   - Как сестренку. Она же такая маленькая, - Саша непроизвольно заулыбался, - как котенок-подросток. Ласковая и кусачая...
   - Точно, - Ольга тоже улыбнулась. - Я просто вижу, что между вами нет того, что принято называть этим словом. Но опасна ведь не только страсть. Ты знаешь, что Вася во всех своих перерождениях был одиночкой, монахом или отшельником и совершенно не испытывал страсти - в самом привычном значении этого слова? Он был выше подобных якобы низменных вещей, не имел семьи или возлюбленных - но становился Ключником, когда терял друзей и родных, учеников и наставников. Чувство дружеской и родственной привязанности - тоже якорь. И он может быть не менее прочным, чем любовь, страсть и все в таком духе. Поэтому я и хотела тебе сказать - не сторонись людей, не прячься от чувств, все равно ничего не выйдет. Так или иначе, якоря есть у всех нас. И глупо пытаться избежать одних потерь ценой других. Просто живи и будь тем, кем тебя создали.
   Саша слушал ее молча, немного кривясь, как от боли. Ольга чувствовала, что он старается не понять - умом понять это было несложно - а принять сердцем. Допустить на уровне тех самых эмоций высшей степени интенсивности, что любое его действие, равно как и бездействие, может как спасти кого-то из близких, так и поставить под удар - и предугадать последствия невозможно.
   Это и значит быть человеком, Сашенька...
   Выбор. Каждое мгновение жизни. Равновесие. Здесь и сейчас - казалось бы, оно достижимо, но какие последствия твои сегодняшние решения будут иметь завтра, через год, через десять лет?.. Лучше даже не думать об этом. И просто жить.
  
   - Иди, попрощайся с Ийне, - Ольга легонько подтолкнула Сашу к выходу, - а я скоро подойду.
   Саша кивнул и вышел из комнатки. Дождавшись, пока его шаги стихнут на верху лестницы, Ольга повернулась к нише и коснулась правой рукой черного клинка, левой - голубовато-серого.
   - Выходит, вы не можете меня защитить, - беззвучно проговорила она, - а не значит ли это, что я вообще не нуждаюсь в защите?..
  
   Поднявшись в жилую комнату, Ольга остановилась на пороге. Дыхание перехватило, словно она шагнула в горящий дом - воздух казался раскаленным от разлитых в нем эмоций двоих людей, которые стояли последи комнаты крепко обнявшись. Услышав шаги у входа, Саша отпустил Ийне и глянул поверх ее макушки на Ольгу.
   - Я готов.
   Ийне медленно обернулась. Щеки ее блестели от слез, глаза разбрасывали по стенам алые искры. Она молча отступила в сторону, обхватив себя руками.
   - Пора, сынок, - мягко сказала Ольга. - Пойдем наверх. Ийне, посиди тут, хорошо?
   Ийне, ни на кого не глядя, молча выбежала из комнаты. Саша покосился ей вслед.
   - Хочется сказать "присмотри за ней", - невесело усмехнулся он, - как будто тебе нужны какие-то просьбы на этот счет...
   - Но желание твое понятно, - улыбнулась Ольга. - И будь уверен - я за ней присмотрю. Идем, - и она первой начала подниматься на верхнюю площадку.
   Подойдя к проему в стене пещеры, Саша несколько мгновений смотрел вниз, на серебряную ленту Казыркана. Ольга ждала, остановившись в паре шагов. Наконец сын повернулся к ней. Глянул беспомощно, но храбро, как мальчик, которого впервые в жизни одного отправляют в соседнюю деревню по важному делу.
   - Пойдем.
   Ольга крепко взяла его за руку.
   - Лучше закрой глаза, - попросила она. - Иначе ты будешь "цепляться" за Барьер, и переход займет больше времени. Пойдем сразу в Дрейендаль.
   Саша кивнул, зажмурился и стиснул Ольгину ладонь.
   "Придет Старшая сестра, изогнет землю луком...".
   Нити Барьера пружинят, сопротивляются, но все же пропускают Ольгу и ее спутника сквозь свою частую липкую сеть. Только проявившийся фиолетово-алый пейзаж складывается гармошкой, размывается, вызывая легкое головокружение и дезориентацию - и вот уже перед глазами разворачивается сине-лиловая пустошь, на которую сбегают разноцветные волны пологих склонов гор.
   Саша изумленно заозирался по сторонам. Он и в своем мире не бывал в месте, соответствующем Дрейендалю, не видел своими глазами этого фантастического, "инопланетного" пейзажа. Ольга пару раз приходила сюда вместе с Орсо - и хорошо помнила, какое впечатление на нее саму произвела эта удивительная местность при первом визите.
   - Урочище Дрейендаль, - негромко сказала она. - Здесь мало источников, но в них вода с особыми, редкими свойствами. Поэтому отделение Лабораторий здесь очень серьезно укомплектовано и оборудованием, и учеными. Астри... ты ведь с ним познакомился, хоть и заочно? - был "правой рукой" Орсо при работе над всеми засекреченными исследовательскими проектами.
   - А почему, кстати, они были засекречены? Я так и не понял, что такого страшного было в отцовских исследованиях...
   - Я и сама не знаю. Я в их политику не вникала. Насколько я поняла, король просто не хочет обнародовать непроверенную информацию по таким серьезным вопросам. И, может, считает ее опасной. Учитывая историю с Алдейном - небезосновательно.
   - Ладно, это их дело... А куда нам идти-то?
   - Вот, - Ольга с улыбкой указала влево, - вот же деревня. Тебя так потрясли разноцветные холмы, что дома ты и не увидел... Как и я сама в первый раз.
   - О, точно, - Саша смущенно улыбнулся. - Да тут большое поселение...
   - Человек восемьдесят жителей. Идем. Леден у себя в кабинете.
  
   Ольга уверенно прошла по коридору караульного здания и, постучав, заглянула в одну из дверей.
   - Доброго вечера, капитан Свартстайн, - негромко сказала она.
   Сидящий за столом немолодой мужчина в темно-коричневой униформе вздрогнул от неожиданности, вгляделся - кабинет был освещен только одним неярким оранжевым шаром-светильником - и, слегка изменившись в лице, поднялся из-за стола.
   - Ольга! - в голосе его изумление, радость и испуг смешались примерно в равной пропорции. - Что случилось? Почему вы...
   - Я привела сына, - Ольга посторонилась, пропуская Сашу в кабинет. Тот вошел, молча слегка поклонился и во все глаза уставился на командира местного отряда Ныряльщиков.
   - Здравствуйте, - Леден быстро справился с первоначальным шоком, голос его звучал уже спокойно и твердо, - и добро пожаловать в Дрейендаль. Ольга, я рад вас видеть, несмотря на трагичные причины вашего появления. И я рад познакомиться с одним из сыновей Орсо, - он подошел к Саше и протянул руку. Тот уверенно пожал ее, прямо и бесстрашно глядя капитану в глаза. - Проходите, садитесь, - Леден указал на скамью у стены. - Сейчас я сварю кофе.
   - Спасибо, - кивнула Ольга. - Я быстренько выпью с вами кофе и пойду назад. У меня там девочка сидит и волнуется... Вы ведь понимаете, Леден, что мы пришли не просто так? У нас произошел еще один инцидент... Саша, расскажи сам, пожалуйста.
   Саша кашлянул и коротко и четко описал свою стычку с "выворотнем", достал из рюкзака и показал капитану образцы "биологического материала".
   - Снимки показать не могу, потому что у нас не на чем их напечатать, - добавил он, - а телефоны тут не работают. Можно будет выйти к нам через портал, там я смогу включить телефон и показать вам... это на экране.
   - Понял, - сказал Леден, рассматривая пузырек с кровью на просвет. - Выглядит как обычная свернувшаяся человеческая кровь. Отдам на анализ в Лаборатории. Если это кто-то из Стражи или Лабораторий... был... На них есть все данные. И тогда мы сможем подтвердить гипотезу.
   - Лучше бы - опровергнуть, - тихо сказала Ольга.
   - Лучше бы, - отозвался капитан. - Но... вы ведь не верите в то, что она будет опровергнута?.. Вот и я, к сожалению, не верю...
   - Поэтому я и привела к вам Сашу.
   - Я так и понял.
   - Можно вас на пару слов, капитан? - Ольга поднялась со скамьи и вышла в коридор, ободряюще кивнув Саше.
   Леден последовал за ней, прикрыв за собой дверь. Ольга отошла по коридору шагов на пять и остановилась, с беспокойством оглянувшись назад.
   - Слушайте, - тихо сказала Ольга, уставившись капитану куда-то в грудь - она осознала, что боится взглянуть ему в лицо. - Я... Давай на "ты", ладно?.. Ты - один из немногих в обоих мирах, кто меня, скорее всего, поймет... Я узнала сегодня, что... есть шанс найти Орсо. Не знаю - как, но... Как-то можно попробовать. И ты же понимаешь... я пойду за ним до конца. А это означает - высока вероятность, что я не вернусь. Сашуля и остальные не знают. Я не хочу, чтобы они знали. Не хочу, чтобы зря волновались, переживали за меня. Все равно они ничего не смогут изменить. Так что... Присмотри за моим сыном, пожалуйста. Я понимаю, что эта просьба очень глупо звучит, но... - она не выдержала и отвернулась, сердито вытирая глаза тыльной стороной ладони.
   Леден положил ей руку на плечо.
   - Обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, - твердо сказал он. - И даже больше.
   - Спасибо, - Ольга наконец подняла на него взгляд - и неожиданно улыбнулась. - Вот так и выглядит разговор двоих людей, которые безбожно врут друг другу - и оба понимают, что это враньё прозрачно, как стекло, и все равно врут, потому что хорошо друг к другу относятся...
   - Верно говоришь, - Леден улыбнулся в ответ сочувственно и печально. - Еще в таких случаях положено добавить: "Всё будет хорошо". Так вот: всё будет хорошо. И у нас, и у тебя. Найдешь Орсо - передавай привет.
   - Передам, - Ольга коснулась руки Ледена. - Береги и себя тоже. Не только своих ребят. А то Орсо у меня спросит о тебе - что я ему отвечу?..
   - Я берегу себя, - строго ответил Леден. - Потому что я отвечаю за свою команду. А им без меня придется нелегко. - Он был подчеркнуто серьезен, но Ольга заметила в его глазах лукавые искорки.
   - Очень хороший подход, - улыбнулась она. - Сразу видно ответственного командира. Я вот не такая... - она вздохнула и отвернулась.
   - Тебе и не надо быть такой, как я, - мягко сказал Леден. - Ты - такая, какая ты есть. Такая, какая должна была появиться в жизни Орсо, чтобы он оттаял и снова почувствовал себя живым.
   - ...И такая, чтобы из-за меня он исчез, а миры почти разлетелись в клочья.
   - Ты о чем? - нахмурился Леден.
   - Неважно, - прошептала Ольга. - Это здесь и сейчас неважно. Мне с этим разбираться самой. Тут мне никто не поможет. А ты решай свою задачу. Пойдем, я попрощаюсь с Сашей и вернусь к себе. Передавай привет Астри. И - еще раз - береги себя. Прошу ради Орсо.
   - Постараюсь, - вздохнул Леден, открывая перед Ольгой дверь кабинета.
   Саша сидел на скамье, сгорбившись, сложив руки на коленях и глядя в пол. Услышав шаги, он вскинулся и сел прямо.
   - Ну всё, Сашуля, я возвращаюсь, - Ольга подошла к нему и протянула руки. Саша вскочил и стиснул ее в объятиях. - Ты не переживай, я тебя навещу. Не буду обещать, что скоро, но... как только смогу. Пока, сынок, - Ольга мягко высвободилась из Сашиных рук и спиной вперед отступила к двери. - Удачи вам, - улыбнулась она. - Пойду я. Не провожайте, ладно? - и, резко развернувшись, она скрылась за дверью.
  
   Скорее, скорее, подальше отсюда... Сердце колотится, как будто не несколько десятков шагов пробежала, а многокилометровый кросс. Никого нет на улице. Пусто, тихо, тревожно.
   Остановившись шагах в пятидесяти от окраины деревни, Ольга оглянулась. Перенастроив зрение, увидела обычный поселок из нескольких десятков домов со стенами, выкрашенными в белый, зеленый и синий цвета, и одинаковыми темно-коричневыми крышами, над которыми поднимались струйки дыма из труб очагов. Между домами - темно-зеленые, почти черные волны кустарников с пышной белоснежной пеной соцветий. Рыжая дорога с нависающим оранжевым склоном горы. Темно-синее небо с лиловой полосой на западе. Просто поселок, просто чьи-то дома. Деревня затихала, готовилась ко сну. Под этими одинаковыми крышами - просто люди, уставшие после рабочего дня, ужинают, пьют чай, читают книги, укладываются спать... И по ее вине любой из них может не дожить до утра - как минимум в человеческом облике...
   Ольга тряхнула головой и решительно шагнула через Барьер.
  
   Обратный переход показался легче - то ли к Ольге полностью вернулась ее принудительно усыпленная сила, то ли Барьер просто смирился с ее вторжениями. Спустившись с открытой площадки "убежища" в жилую комнату, она увидела, что Ийне сидит у разожженного очага с книгой на коленях и невидящим взглядом смотрит в огонь. На появление Ольги она никак не отреагировала.
   Ольга, вздохнув, подошла, села рядом, обняла девушку за плечи. Ийне вдруг всхлипнула, уронила книгу и вцепилась в Ольгу, до боли сдавив ребра, уткнулась лбом ей в грудь и часто задышала.
   - Ну, ну, - Ольга погладила ее по волосам, медленно выдохнула в затылок, согревая, - пока еще плакать не о чем. Все живы и здоровы, Саня в надежных руках. Успокойся...
   Ийне не ответила и не оторвалась от Ольги, но задышала чуть медленнее.
   - Нам с тобой предстоит много работы, - мягким, успокаивающим голосом говорила Ольга, продолжая поглаживать девушку по голове, - мы будем тренироваться, изучать химию, гидрологию и магию, а тебе ведь еще и к сессии готовиться... Скоро уже ехать в город, не забыла? А мне надо вспоминать старые навыки, а еще восстанавливать силы. Отъедаться... - она начала слегка покачиваться, словно убаюкивая притихшую девушку - и себя заодно.
   Наконец Ийне глубоко вздохнув, отстранилась и потерла глаза.
   - Можно я пойду отдохну?..
   - Конечно, - улыбнулась Ольга. - Чаю не хочешь?
   - Нет... Устала. Глаза слипаются. Ты никуда ночью не уйдешь?
   - Нет, не бойся, на сегодняшнюю ночь у меня один план - выспаться, - улыбнулась Ольга. - Ну-ка, покажи, как ты устроилась, - она встала со скамьи и потянула Ийне за руку.
   В маленькой - метра три на три - пещерке стало уютно и тесновато. Ийне втащила в комнатку одну из широких скамеек из жилой пещеры, застелила ее двумя одеялами и положила в изголовье набитую сеном подушку. У противоположной стены на подставке из камней лежали стопка книг, тетрадей, несколько ручек и карандашей и электрический фонарик. Напротив входа прямо на полу, на черной ткани лежали ножны с прямым мечом.
   - Очень хорошо, - Ольга одобрительно обвела взглядом комнатку. - Ну ладно, не хочешь чаю - ложись спать. Я в большой комнате. Если что - не стесняйся меня будить.
   - Спокойной ночи, - Ийне бессильно опустилась на скамью.
  
   Ольга вернулась к себе. Поставила в очаг, на специальную решетку, котелок с водой. Насыпала в кружку травяного сбора. Залила душистую смесь кипятком и присела на скамью, вдыхая пряный аромат и дожидаясь, пока чай настоится.
   Значит, теперь ей предстоит попробовать себя в новой роли - матери молодой девушки. Ольга усмехнулась. Она настолько отвыкла от общения с кем-то, кто был младше нее и притом женского пола, что чувствовала себя сейчас странно и растерянно, как мужчина средних лет, которому жена, с которой давно развелись, вдруг привезла на воспитание дочь-подростка.
   А у Ледена ведь тоже на руках девчонка, с усмешкой вспомнила Ольга. Вот уж и вправду - какая странная штука судьба, какая недобрая ирония кроется в этой симметрии! После разговора с капитаном дрейендальских Ныряльщиков у Ольги практически не осталось сомнений: Леден - именно тот, или как минимум один из тех, кто во втором слое уравновешивает ее собственную чрезмерную силу. Они - два самых тяжелых камня на чашах весов. И если хотя бы один из камней расколется или скатится - Равновесие уже не восстановить. Все грузы с обеих чаш улетят в пустоту, разбросанные чудовищной силы рывком. И кто и как сможет снова собрать их?..
   Доррен. Вот какая мысль по-настоящему пугала Ольгу, постоянно темным пятном на границе поля зрения влезала в мысли, мешая сосредоточиться. Что с Дорреном? Почему она так уверена, что эта часть ее сна - правда? Он действительно исчез, и Солнце лишилось своего "наместника и распорядителя"? Своих рук, воплощающих идеи в виде чертежей и схем, своих глаз, наблюдающих за тем, как рождаются, растут, стареют и умирают исполненные в материи замыслы? Что же будет с миром, если некому больше следить за тем, чтобы он существовал?..
   И если Доррен исчез, то кто будет этим заниматься?
   Ольга вдруг судорожно вдохнула и непроизвольно прижала руку к груди. Что это мне сейчас подумалось?..
   Доррен исчез.
   Орсо исчез.
   Никто и ничто не исчезает бесследно.
   Структурное зрение.
   Третья сила.
   Наше время ушло.
   "Кто я, скажите?.. Зачем я? Куда вы ведете меня, сковав мне ноги цепями, завязав глаза и заткнув уши, чтобы я даже не слышала звука собственных шагов?"
  
   Самоконтроля хватило на то, чтобы этой ночью просто заснуть без сновидений, выспаться и отдохнуть. Ольга понимала, что в ближайшее время ей придется предпринимать какие-то активные действия, но совершенно не хотела больше идти напролом. Надо еще раз всё обдумать, составить план...
   Смешно. А на основании чего строить план? Информации-то больше не стало. Страхов и сомнений - вот этого прибавилось. И инстинкт самосохранения понемногу сдает позиции...
   Ладно, есть и другая, более понятная и не менее важная задача - тренировки и занятия с Ийне. Ольга не знала, что именно может угрожать ее отряду в будущем, но решила, что готовить их будет по возможности ко всему - и к сражениям, и к решению научных задач. Неизвестно ведь, какую форму примут неполадки в мире в следующий раз. А ее, Ольги, рядом с ребятишками уже, скорее всего, не будет.
   Ольга взялась за книги Орсо. Все-таки химия, и тем более магохимия второго слоя, на таком высоком уровне была сложна и для нее. Поэтому, прежде чем начать что-то объяснять ученице, ей надо было разобраться самой. Все возникающие вопросы (а было их немало!) она записывала в тетрадку, чтобы как-нибудь сходить к Белкливу или тому же Астри и попросить пояснений. Тетрадка заполнялась пугающе быстро, и Ольга уже не раз пожалела, что училась в свое время на экономическом, а не на химическом факультете. Но все же два года, проведенные рядом с Орсо в лабораториях и за письменным столом, среди приборов, хрупких лабораторных склянок, книг и журналов не прошли даром. Ольга многому научилась и была в достаточной степени готова к тому, чтобы рано или поздно разобраться в его работах и без помощи ученых со второго слоя.
   А вот к чему она оказалась не готова, так это к новой волне болезненно живых и ярких снов, захлестнувшей ее вместе с воспоминаниями, которые прятались среди тетрадных страниц, исписанных четким почерком...
  
   - Ма-астер... Уже третий час... Ты спать собираешься?
   - Тебе свет мешает? - Орсо виновато взглядывает на Ольгу поверх книги.
   - Нет, мне мешает осознание того, что ты опять не выспишься. И то, что тебя нет тут со мной, под боком...
   - По поводу второго могу только предложить - иди сюда, - Орсо взглядом указывает на стоящий рядом табурет.
   Ольга со вздохом садится на топчане и откидывает одеяло.
   - А по поводу первого?
   - А эликсиры на что?..
   - Ты ненормальный. Настоящий чокнутый профессор... - Ольга садится на табурет, кладет голову на плечо Орсо и заглядывает в книгу. - О-о-о! Где ты это взял? Это же...
   - Вот именно, - Орсо лукаво косится на нее и улыбается одним уголком губ. - Теперь понятно?
   - Погоди, погоди, не перелистывай... Сейчас поставлю чайник. Надо сварить кофе... И эликсир достану, ты прав...
  
   За каждой тетрадью, за каждой записью - своя история, свои мгновения и свои звуки, запахи и даже вкусы. Запах старых бумажных страниц и кожаных переплетов - почему-то книги во втором слое пахнут немного не так, как у нас. Вкус кофе с бодрящим эликсиром, который Ольга с того времени ни разу не пила - незачем... И все это находит лазейку и просачивается в сны из тщательно запечатанных закоулков памяти, из сокровенной темноты, где стынут невыплаканные слезы. Так неудержимая энергия крошечного родника подтачивает скалу, чтобы позволить тоненькой живой струйке из ледяных глубин увидеть свет.
   И нельзя ни словом, ни взглядом выдать, что творится на душе. Только не при Ийне.
   Ох, как знакомо было Ольге это состояние...
   Когда она обучала близнецов и пыталась не смотреть на призрак Бьёрна, постоянно мелькавший на краю поля зрения, только помощь духов Земли позволила ей удержаться на ногах. Теперь рассчитывать не на кого, кроме себя. А от себя так мало осталось, этого явно не хватит. Что беречь, чем дорожить?
   Поискать скрытые резервы в совести, ответственности? Подключить чувство вины? Подумать о том, что она нужна своим ребятишкам, Тиани, Ледену, всем жителям обитаемых миров, Солнцу-Луне? Не выйдет. Невозможно искренне беспокоиться о благе миллионов совершенно незнакомых тебе людей, и даже от близких ты готова отмахнуться, когда тебе самой так паршиво, что впору кричать до тех пор, пока не задохнешься собственным криком, но и на это сил уже нет.
   И дело даже не в Орсо, который странно появился в ее жизни и так же странно исчез, оставив после себя мучительное ощущение нелогичности, как после сна, в котором ты, не сомневаясь в том, что это естественно и правильно, гнула руками стальной лист, но не могла разорвать паутинку. Да, Орсо антилогичен. Он противоречит правилам. Он был создан в нарушение законов, которые не может нарушать даже создатель. Он - ошибка, фатальное искажение исходного кода... Но кто - вернее, что - тогда сама Ольга?..
   В последнее время она просто душу себе выгрызла самообвинениями в эгоизме. А выходит... Всё так и выходит. Она не умела думать о себе. Она искала причины жить, потому что считала, что без нее с миром случится что-то непоправимое. А возможно ли такое, что миру вообще неважно, есть она или нет?
   И такие рассуждения и выводы все сильнее расшатывали хлипкий мостик, на котором Ольга балансировала над пропастью. Не торопилась перебежать на другую сторону, не стремилась вернуться назад - просто стояла и ждала, что же будет дальше.
  

***

   Ийне, не просто Белоглазая, а еще и кровь от крови Земли и родня ее древним Хранителям, конечно, инстинктивно чувствовала состояние наставницы. Напрямую на подобные темы она, естественно, не заговаривала, но при любом удобном случае всячески старалась подчеркивать, как важно для нее то, что Ольга лично занимается ее обучением, как ценно для нее перенимать навыки фехтования именно у нее - ученицы Бьёрна и Орсо, которых она не знала - к ее величайшему сожалению! Конечно, девочка говорила это вполне искренне, в глазах ее и в самом деле горели восхищение и безграничное уважение, когда Ольга показывала ей какие-то хитрые авторские приемы, которые она переняла от своих учителей и - что уж греха таить! - немного упростила, адаптировала под физически более слабую женскую руку. Но все же роль ненавязчивого психотерапевта Ийне играла не без успеха. Прошло каких-то десять дней, и Ольга с удивлением осознала, что маленькая чернявая лисичка ухитрилась-таки сплести для нее достаточно прочный канат и привязать к новому "якорю", надежно укрепленному в земле Долины. Ольга полюбила изящную куколку-теленгитку с железными мышцами и стальной волей, как родного ребенка.
   Нежность, гордость, беспокойство... Надежные якоря - и зияющие проломы в крепостной стене.
   Любовь, дающая силы - и страх, эти силы забирающий. Две стороны медали, две чаши Равновесия. Что ж, теперь всё станет немного проще - хотя и больнее. Спасибо, дитя Земли. Спасибо, Сестры...
   Вечерами, когда все виды занятий были окончены, все дела по хозяйству завершены, наступало время чая и разговоров. Ийне просила рассказать о жизни Ольги до Долины, о втором слое, о Старых Хранителях, о Ныряльщиках и ученых. Ольга, чувствуя себя престарелой сказительницей, которую уже начинает подводить память, изношенная годами, странствиями и сотнями собранных историй, неторопливо рассказывала о той жизни, которая навсегда осталась для нее в прошлом: о городе, квартире, родителях и братьях, о работе и развлечениях - обо всем, что когда-то казалось ей важным и интересным, а теперь звучало гораздо менее весомо и реалистично, чем сюжеты некогда любимых ею видеоигр. Гораздо более яркими для нее стали те два года, которые она прожила между тремя мирами - как спутница Орсо и помощница Доррена.
   - Если честно, я до сих пор не привыкла... до конца не осознала, что ли, что я не просто человек, - задумчиво сказала Ийне, когда Ольга закончила рассказывать о каком-то обыденном эпизоде из своей городской жизни. - Это настолько не вписывается в то, что я считала своей настоящей жизнью... Уже год прошел - а мне всё иногда кажется, что я сплю. Накатывает такая паника, знаешь - а что, если я сейчас проснусь, а над головой всё тот же закопченный потолок, за окном ночь, а мне надо вставать и доить коз... Ну не могло в моей жизни произойти чего-то настолько... дикого. Только не со мной. А уж то, что с тобой случилось... В голове не укладывается. А у тебя... уложилось?
   - Теперь - да, - улыбнулась Ольга, - но мне очень хорошо знакомо то, о чем ты говоришь. До того, как мне пришлось выйти в мир Оружейников, я тоже частенько ловила себя на мысли, что боюсь проснуться. А иногда бывало и такое, что я мечтала проснуться... и ох как жалела, что все это не сон... - она замолчала, глядя в сторону.
   - Понимаю... - прошептала Ийне. - Наверно.
   - А в последнее время у меня появилось ощущение, что это прежняя моя жизнь была ненастоящей. Сном или мороком. Как бы тебе объяснить?.. - Ольга обхватила себя руками, будто в комнату пробрался сквозняк. - Я никогда, даже в детстве, не воображала, как повстречаю какого-нибудь там принца, заведу семью, детей, какой у нас будет дом, машина и все в таком духе... В общем, все типичные мечты юных барышень как-то обходили меня стороной. Подружки говорили, что я не от мира сего... Представляешь, как угадали? - Ольга усмехнулась и поплотнее закуталась в одеяло.
   - А о чем ты мечтала?
   - Да ни о чем. Я вообще не думала о будущем. Можно было бы сказать - жила настоящим. Но это тоже будет неверно. Меня просто куда-то несло течением. Я в последние десять месяцев, пока сидела здесь одна, без книг и без людей, вспомнила и переоценила многие моменты из своей жизни до Долины. И стало мне страшно. Понимаешь, Ийне... Хоть люди и оказываются зачастую слабовольными, трусливыми и нерешительными, все равно им... нам очень тяжело осознавать, что своей воли у нас на самом деле нет. Пока мы хотя бы надеемся, что вот однажды... в понедельник, первого января, или хотя бы когда солнце взойдет на западе - мы встанем и отключим наконец автопилот, и примем ручное управление своей судьбой... Пока мы надеемся - у нас есть силы подниматься по утрам. А когда эту надежду отбирают...
   - А ее точно нет?
   - Надежды? - Ольга сочувственно глянула на Ийне. - Даже не знаю, стоит ли тебе беседовать на такие темы со мной, старой и потрепанной бывшей Ключницей... Но я могу сказать тебе только плохое - нет ее. Во всяком случае - у меня точно нет. Для меня - нет. Для вас... Не знаю. За вас я еще поборюсь. С кем-то...
   - Как... поборешься?
   - Иголка, ты задаешь вопросы, на которые я тебе точно не отвечу, и ты прекрасно это понимаешь, - Ольга наградила Ийне шутливым подзатыльником. - Знала бы я - как, всё было бы намного проще. Но именно этим я и собираюсь заняться. Со мной уже всё понятно. Диагноз окончательный, пересмотру не подлежит. А вот насчет вас... Я все еще надеюсь, что хотя бы для вас в будущем возможна нормальная жизнь. Что вы еще сможете быть людьми, а не только мистическим оружием или чьими-то там инструментами. Поэтому я прошу и заставляю ребятишек учиться, поэтому и Мишку просила в первую очередь не по рукопашному бою тебя тренировать, а по математике подтянуть... Вам надо жить. Оставаться людьми. Семьи создавать... Я надеюсь взять на себя побольше всей этой мистической пакости, чтобы вам жилось полегче. Но меня, к сожалению, никто не спрашивает...
   - А ты сама? - затаив дыхание, спросила Ийне. - Неужели тебе не хочется пожить нормально? Чтобы это всё закончилось?..
   - Для меня и так всё скоро закончится, - улыбнулась Ольга. - Просто не совсем так, как вы себе это представляете.
   - Это звучит страшно...
   - О чем я и говорю. Это будет не тот хеппи-энд, которого вы для меня желаете. Но пойми... я ведь уже не человек. И никогда уже им не стану. Как бы ни старались я сама, вы или кто-то там еще. Даже создатель мира не может нарушать собственные законы.
   - Как это - не человек? А кто?..
   - Оружие, - Ольга снова печально улыбнулась. - Орсо когда-то ответил так Тиани, когда она задала ему примерно такой же вопрос. Тогда она подумала, что это просто метафора, которая означает, что мы больше не хозяева своей судьбы и должны выполнять то, чего от нас требуют наши хозяева. А оказывается, это надо понимать практически буквально...
   - Мне страшно, - жалобно сказала Ийне, обхватив себя руками. Алые отсветы из ее зрачков рассеяли полумрак пещеры.
   - Понимаю, - Ольга сочувственно кивнула, - это не укладывается в голове. Но ты еще не так давно с нами и мало видела. А я-то сама всего четыре года назад была простой офисной мышкой, и все сильные эмоции, которые я знала, хранились в коробочке под названием "игровая консоль"... Теперь это так странно вспоминать, если честно. Вот какой он, оказывается, мой Кошмар Охотника**... - она горько усмехнулась.
   - Странно мне тебя слушать, - Ийне поежилась. - Как это - не человек? Ну да, ты Ключница, сквозь тебя вон стену видно, - она нервно усмехнулась. - Ты умеешь применять магию, как бы странно это ни звучало. Но всё остальное-то... Мозг, память, физиология...
   - Физиология, - эхом повторила Ольга. - Ну да, есть, спать по-прежнему требуется. Волосы стричь, зубы чистить. Но это же - просто какие-то условности... Память о том, что должен делать человек. А вот кое-что... - она замолчала.
   Ийне дернулась, явно собираясь что-то спросить, но осеклась, виновато глянула Ольге в лицо и быстро отвернулась. Ольга заметила ее движение.
   - Да, я о Тиани, - тихо сказала она. - Видишь, какая странная штука - наша физиология... У меня никогда не будет детей. Настоящих... ну, ты понимаешь. Вы - мои дети... - последнее слово заставило захлебнуться воздухом, как от порыва студеного ветра. Ольга закусила губу. Прошло уже больше двух недель... Сашуля... Надо выйти, посмотреть... Она порывисто поднялась со скамьи. Ийне глянула на нее снизу вверх - и Ольга утонула в черных озерах ее огромных испуганных глаз. Девочка всё поняла правильно...
   - Я только на минуту, проверю метку - и вернусь, - успокаивающе улыбнулась Ольга. Ийне вскочила со скамьи и кинулась ей на шею. Уткнулась носом куда-то под ключицу, прерывисто вздохнула. Ольга обняла ее, осторожно погладила по блестящим черным волосам. Коснулась ее метки зрением Ключницы... Сердце сжалось, забилось учащенно, в одном ритме с девичьим сердечком - от их общих, разделенных боли, любви и страха.
   Доченька...
   Я должна вас вытащить. Я должна. Вы останетесь людьми, я обещаю. У вас будет - обязательно будет! - всё то, что у меня отняли. Иначе - они пожалеют...
   Ольга глянула поверх головы Ийне куда-то вперед, в стену пещеры - и камень словно потек воском на солнце под жестким, как космическое излучение, белым сиянием ее взгляда.
   ____________________________
   **Локация в видеоигре Bloodborne?, Old Hunters DLC. Согласно описанию, в Кошмаре оказываются навечно заперты Охотники, при жизни поддавшиеся опьянению кровью, совершившие много ужасных вещей и уподобившиеся тем чудовищам, на которых охотились.
  
  

IV. КОНТРОЛЬ

   Чужеродный элемент.
   Один в целом мире. Невидимый, но мучительно ощущаемый всем мирозданием, как тонкий осколок стекла, проникший под кожу. Что будет дальше - воспаление и отторжение? Или просто мир окружит тебя непроницаемой стеной, как организм обволакивает занозу капсулой из соединительной ткани?
   Зачем ты пришел, чужак? Чем ты можешь помочь этому миру? Зачем ты здесь нужен?
  

***

   Когда Ольга покинула кабинет командира гарнизона, Александр застыл, беспомощно глядя на закрывшуюся дверь. Через пару мгновений он, словно очнувшись, уронил протянутые вперед руки и глянул на Ледена. Тот тоже стоял неподвижно, глядя на Александра и сквозь него. Глаза капитана тускло светились в полумраке, как фонарики с почти разряженными батарейками.
   Александр тихо кашлянул.
   Леден моргнул, льдисто-серое свечение в зрачках погасло.
   - Ну что, добро пожаловать в Дрейендаль, - сказал он. - Уже поздно, я всё покажу тебе здесь завтра. А сейчас идем ко мне. Утром определим тебя в общежитие, а сегодня переночуешь у меня. Заодно и поговорим.
   Александр подхватил с пола рюкзак.
   По дороге Леден кратко рассказал Александру о деревне, об отделении Лабораторий, о гарнизоне Стражи и об отряде Ныряльщиков.
   - С моими ребятами ты познакомишься завтра и через день - двое сейчас в патруле на втором скоплении. А вот с остальными... Надо еще подумать, как тебя им представить. Для них ты ведь будешь невидимым. Придется тебе терпеть определенные неудобства - все-таки, хоть нервы у людей здесь крепкие, но видеть человека без головы и рук будет неприятно. Перчатки или какая-то краска, подумаем... Капюшон. На лицо - очки и повязка. Потом, когда привыкнут - отменим.
   - Понял, - отозвался Александр.
   Леден одобрительно покосился на него. В это время они поравнялись с одним из домов - одноэтажным, с четырехскатной темно-синей крышей, желто-рыжими стенами и двумя глядящими на улицу окнами.
   - Сюда, - Леден свернул на тропинку, зажатую между двумя рядами буйно цветущих кустарников высотой в полтора человеческих роста. Декоративные растения выглядели, надо сказать, очень внушительно со своими крупными угольно-черными соцветиями на фоне резных ярко-оранжевых листьев.
   Вдыхая приятный цветочный аромат, Александр пробрался между кустами к невысокому крыльцу. Хозяин распахнул дверь и сделал приглашающий жест.
   - Иди к очагу и садись в кресло. Я сейчас, - он зажег светильники и скрылся в чуланчике справа от входа.
   Александр шагнул в проход между стеллажами, с изумлением оглядываясь по сторонам. Ряды поблескивающих бутылок всех размеров и форм уходили вправо и влево, кое-где на полках между ними примостились разнообразные сосуды для питья: бокалы, рога, рюмки, ковши... Александр покрутил головой. Ничего себе коллекция. Интересное хобби у капитана Свартстайна...
   - История и география мира в спиртных напитках, - негромко произнес за спиной Леден. - Двадцать лет собирал. Теперь это самая полная коллекция в нашем княжестве. А может, и во всем королевстве. И самая бесполезная. Можно сказать, это частный музей, который никто не видит, потому что в нашу глушь никто не ездит.
   Александр растерянно кивнул и торопливо пошел по проходу к видневшемуся между стеллажами очагу, перед которым стоял низкий столик с двумя креслами. Опустившись на краешек сиденья правого кресла, он осторожно поставил рюкзак на пол и положил сцепленные руки на колени.
   Леден прошел в левую часть комнаты и начал рыться в шкафчике у стены.
   - М-да, с едой у меня неважно, - пробормотал он. - Ты как, - он через плечо глянул на гостя, - очень голодный?
   - Нет, благодарю, - ответил Александр. - Если можно, чаю бы выпил.
   - Это проще, - Леден с виноватым видом прикрыл створки и достал с полки металлическую банку и две кружки. - Обычно я дома не готовлю, только в выходные. А они в последнее время бывают редко... - он зажег горелку и поставил на нее чайник. - А если мне нужна еда, я иду к Астри. Сейчас он на Двойке - так мы называем второе скопление источников. А так бы я тебя сразу к нему отвел. Впрочем, если бы ты оказался голодным, пришлось бы залезть к нему в дом и без его присутствия.
   Чайник зашумел, затем забурлил, и Леден налил кипятка в кружки, бросив в каждую по кубику прессованных трав.
   - Печенье нашел, и то хорошо, - усмехнулся он, ставя на столик кружки и бумажный пакет. - И то ведь не сам купил, а Астри принес...
   - У меня мёд есть, - нерешительно сказал Александр. - Сестра в рюкзак кинула в последний момент, - он осторожно взял кружку и понюхал дымящийся настой. Пахло горьковатыми травами и нагретыми на солнце камнями - совсем как чай у фру Маргариты. Александр немного расслабился и уселся поудобнее.
   - Мёд - это хорошо, - кивнул Леден. - Давай. А сестра - это Ийне?
   - Да, - Александр невольно улыбнулся, вспомнив, как лисичка, думая, что он не видит, украдкой расстегивала "молнию" на рюкзаке и запихивала туда маленькую баночку.
   - Настоящий мёд у нас - редкость, - сказал Леден, уважительно рассматривая банку на просвет. - Пчелы почти вымерли во время похолодания. Конечно, их искусственно сохранили, но все равно начались какие-то болезни, вырождение... Наш мир - хрупкая структура.
   - А теперь мы еще лучше понимаем - насколько хрупкая, - тихо сказал Александр, глядя в кружку.
   Леден внимательно посмотрел на него.
   - Верно, - тяжело проговорил он. - Поэтому ты сейчас здесь. Итак, чем ты будешь заниматься... Вместе с нами. Мы продолжаем патрулировать окрестности источников, потому что пока наши наблюдения подтверждают - вблизи порталов Барьер наиболее уязвим. Именно там чаще всего возникают воронки, хотя они наблюдались и на достаточном удалении от скоплений источников. Но это были единичные случаи, не опровергающие общее правило. Тебе уже известно, что структурное зрение выявлено только у троих - у меня, у моего заместителя Астри Брегена и у Имири Тарос - солдата Стражи, но не Ныряльщика. Так что наш, скажем так, особый спецотряд - совсем малочисленный. Обычно мы с Астри выходим на патрулирование по очереди, а Имири - только с кем-то из нас. Она пока еще малоопытный стражник, - Леден отчего-то слегка вздохнул.
   - Она?.. - вырвалось у Александра прежде, чем он успел сообразить, как некорректно это прозвучит. Леден, впрочем, отреагировал спокойно.
   - Понимаю, ты не знаком с нашими именами и не можешь по звучанию определить, мужское это имя или женское. Да, Имири - девушка, единственная в нашей команде. И... Должен сразу предупредить - характер у нее непростой. Не обижайся на нее, в случае чего. Она бывает... бесцеремонной, - Леден слегка усмехнулся. - Поскольку ты будешь для нее невидим, а это может немного пугать с непривычки, предполагаю, что она не преминет высказать что-нибудь по этому поводу.
   - Ничего, справлюсь, - сдержанно улыбнулся Александр.
   - Я не сомневаюсь, сын Орсо, - серьезно ответил Леден. - Что еще... Задачи отряда - наблюдение за Барьером, попытки - именно попытки, пока еще безуспешные! - предугадать появление возмущений. Проблема в том, что использование структурного зрения отнимает очень много сил, и дольше получаса наблюдать Барьер тяжело и опасно для здоровья. Поэтому мы меняемся. Но, поскольку нас всего трое, ты прекрасно понимаешь, что это патрулирование - по большей части игра с удачей. И пока мы ни разу еще не выиграли, скажем так. Вероятность оказаться в нужное время в нужном месте ничтожно мала. И все же мы не имеем права прекращать наблюдения. Даже имея один шанс из... - Леден замолчал и выразительно глянул на Александра.
   - Понимаю, - отозвался тот. - То же самое, что и с нашей службой. У нас на всю Долину никогда не было больше четверых патрульных.
   - Именно, - кивнул Леден. - И пусть это кажется глупым и бессмысленным... Бездействовать - непозволительно. Тем более что... Мы с Астри думаем, что структурное зрение появилось у нас неспроста. Кто-то или что-то полагает, что миру сейчас нужна именно такая защита. Ведь раньше такого зрения никто у себя не обнаруживал...
   - Да! - от волнения Александр даже перебил командира. - Кто-то совсем недавно внес изменения в базовую модель, в исходный код человеческого существа, причем не только Клинка, но и обычного человека! Мама говорит, что Доррен исчез - так кто тогда занимается кодами?..
   - Это придется выяснять ей, - печально сказал Леден. - Тут мы ничем не поможем. Будем делать то, что зависит от нас, - он допил остывший настой и замер, глядя на разбухшие от кипятка листья ароматных растений на дне кружки.
   Александр тоже допил чай и осторожно поставил кружку на стол.
   - Давай отдыхать, - Леден поднялся и махнул рукой в сторону выхода. - Вон та дверь - умывальная комната. Свет включается автоматически, когда входишь. Иди, прими душ, если надо.
   Александр достал из рюкзака сверток со сменной одеждой и направился в душ. Стандартный санузел, такой же, как в квартире Орсо в форте Тоот. Плитка на стенах, тесная душевая кабина, непривычной формы унитаз, маленькая полукруглая раковина - все глубоко-черное, будто вырезанное из вулканического стекла. Металл трубок и кранов - темно-бордовый, словно поглощающий свет. И только вода - такая же прозрачная, как дома.
   Приняв душ и переодевшись, Александр вернулся в жилую комнату к очагу и увидел, что Леден разложил одно из кресел и оставил на нем подушку и что-то вроде спального мешка. Самого хозяина видно не было, а из-за двери подсобного помещения доносился приглушенный шум - судя по всему, там работал насос. Через пару минут негромкое гудение стихло, и хозяин вернулся в жилую комнату.
   - Устраивайся, - сказал он. - Подъем в шесть. В восемь - развод караула. Нам надо прибыть на место хотя бы за полчаса. Хорошей ночи, - и он скрылся в проеме двери слева от входа в санузел.
   Светильники погасли, но темноты для Александра в этом мире не существовало. Алое небо липло к окну, словно пропитанная кровью ткань, и заливало комнату тяжелым багровым свечением. Нервы были натянуты до предела, и кровавый оттенок чужой ночи не способствовал восстановлению душевного равновесия. Александр бесшумно подошел к окну и коснулся кончиками пальцев холодного стекла.
   Стекло должно выглядеть черным, поглощать, а не пропускать свет. А оно такое же, как в нашем мире. Прозрачное, как вода. Почему так?..
   Он задавал этот вопрос и Ольге, и Орсо. Ответа они не знали. Это загадка, решение который нужно искать не в сфере науки, как-то раз заметил отец. Это - проявление чьей-то воли. Назови это магией, если хочешь. Но магия в этом мире - та же наука. Значит, ответ - и за пределами магических теорий. Это - чудо. Не больше и не меньше.
   Холод стекла неожиданно проник в сердце. По ту сторону зеркальной поверхности Александр увидел призрачные очертания своего двойника. Знакомое лицо, протянутая навстречу рука.
   Миша. Это ты?..
   Александра внезапно захлестнула чернильная волна пустоты и холода. Барьер встал между ним и братом непроницаемой стеной, отсекая друг от друга части целого. Боль скрутила внутренности, по спине покатились градины ледяного пота. Он отдернул руку от стекла, словно обжегшись. Призрачный близнец по ту сторону сделал то же самое. Они застыли, глядя друг другу в глаза и пытаясь взглядами пробить, расплавить разделяющую их льдисто-прозрачную преграду.
   Перед тем, как отправиться к Ольге, Александр позвонил брату. Рассказал, что скоро уйдет за Барьер. Неизвестно, надолго ли. Не сдержавшись, всхлипнул: "Я не знаю, как я там без тебя...".
   Брат помолчал, и Александр через все эти сотни разделяющих их километров почувствовал тепло его дыхания.
   - Понимаю, Саня, - тихо произнес Михаил. - Держись там. И возьми...
   - ...Телефон, - подхватил Александр. - Конечно. Там же будут...
   - ...Маяки. Наверняка сможешь иногда выйти и позвонить. Береги...
   - ...Батарею. Само собой.
   - Ничего, брат. Всё будет хорошо. Главное - вернись живым и по возможности целым, - Миша усмехнулся.
   - Будет, - согласился Саша. - А ты сдавай сессию досрочно и приезжай скорее. Иголка психует.
   - Да, да, - судя по голосу, брат заулыбался еще шире. - Приеду - она еще не так у меня попсихует.
   - Она только того и ждет...
   Как всегда, разговоры о сестренке разрядили обстановку и вызвали на лицах теплые улыбки. Ийне, ты точно не из горных духов?.. Самых добрых, дружественных нам?
   Александр прикрыл глаза, чтобы разорвать контакт с призраком за стеклом, и шагнул назад, в комнату. Надо ложиться и отдыхать. Завтра - важный день. Завтра всё начнется.
   Забравшись в спальный мешок, он вытянулся на жестковатом узком ложе и начал равномерно вдыхать и выдыхать. Не так-то просто уснуть после такого насыщенного дня... если ты не учился искусству концентрации и расслабления у Орсо. Вдох, пауза, выдох. Пауза, вдох. Отдохнуть как следует - и проснуться в новую жизнь.
   Через несколько минут Александр уже спокойно спал.
  

***

   Воздух в кабинете искрился и, казалось, слегка звенел от перекрещивающихся настороженных взглядов. Александр очень прямо сидел на стуле рядом со столом Ледена. Сам капитан занял свое место, положив сжатые кулаки на столешницу перед собой. Остальные присутствующие разместились на скамье у стены.
   Они настороженно разглядывали Александра. Александр разглядывал их.
   Он видел перед собой троих мужчин в возрасте примерно от тридцати до сорока пяти и одну девушку лет двадцати пяти. Они же видели только форменные куртку и штаны Стражников, тонкие перчатки на руках, зеркальные очки и матерчатую повязку на лице.
   Молчание и взгляды. Стая присматривалась, принюхивалась к приблудившемуся чужаку. С чем ты пришел? Кто ты?
   "Я пришел с миром. Я на вашей стороне. Вы позволите доказать это?".
   - Представляю вам нашего нового коллегу, - сказал Леден. - Александр, сын Орсо и Ольги из второго слоя. Он тоже обладает структурным зрением и войдет в состав нашего специального отряда.
   Александр слегка поклонился.
   - Крон Магрус, лейтенант Стражи, - сказал Леден. Высокий мужчина лет тридцати пяти, с почти белыми волосами (брюнет, "перевел" Александр) доброжелательно глянул на новичка и кивнул.
   - Ранаваль Обери, водно-энергетический маг, сотрудник Лабораторий, - мужчина постарше, поменьше ростом, с сине-фиолетовыми длинноватыми волосами и глазами пугающего огненно-оранжевого оттенка (так, это ярко-зеленый?..) слегка наклонил голову.
   - Дэмет Старн, лейтенант Стражи, мастер по оружию, - при последних словах в голосе Ледена послышалась нотка гордости. Крепкий, коротко стриженный беловолосый парень, на вид ровесник Крона, сдержанно улыбнулся и дружески кивнул Александру.
   - Имири Тарос, рядовой Стражи, - сказал Леден, и Александр поймал взгляд единственной девушки, которая, пока не прозвучало ее имя, сидела опустив голову и, хмурясь, глядела в пол.
   Он-то, пользуясь тем, что зеркальные очки не позволяли проследить направление взгляда, уже давно разглядывал ее. Круглое лицо, упрямый подбородок. Волосы темные, почти черные, недлинные, связаны в небрежный "хвост", челка падает на глаза. Значит, на самом деле она не просто блондинка, а практически белый одуванчик. Глаза видятся темно-карими, значит, синие или фиолетовые... Александр не мог разглядеть, какого они цвета, до того момента, пока девушка, услышав свое имя, не вскинула на него, чужака, угрюмый и неприязненный взгляд.
   Александр ощутил неожиданный укол обиды. Зачем она так смотрит? Она ведь видит его в первый раз в жизни. Откуда, за что эта непонятная злость?..
   - Значит, тебя не видно? - сказала вдруг Имири. - То есть им видно, а мне - нет? Ну-ка, - она неожиданно неуловимым движением поднялась с места, пересекла комнату и оказалась совсем рядом с Александром. - Покажись, - и она решительно потянула вниз матерчатую повязку с его лица.
   - Тарос! - окрикнул ее Леден, хлопнув ладонью по столу. Имири, слегка вздрогнув, выпрямилась, но не отошла. - Что творишь?! А ну марш на место! - судя по голосу, Леден не на шутку рассердился, но... похоже, послушания в ответ на свои слова даже не ждал. Александр мельком отметил эту несообразность в поведении железного капитана.
   - Хочешь проверить? - усмехнулся он, откидывая капюшон и снимая очки. Повязка сползла на подбородок. Имири задохнулась и непроизвольно отступила на шаг назад. - Ну как?
   - З-забавно, - пробормотала девушка и отвернулась.
   - Сядь на место! - снова рявкнул Леден, и на этот раз Имири подчинилась.
   Александр нарочито медленно вернул повязку на место, надел очки и надвинул капюшон. Имири со своего места быстро взглядывала на него и тут же отводила глаза.
   - Два наряда в общей кухне, - устало произнес Леден и виновато покосился на Александра - "Я же говорил...".
   "Ничего страшного", - Александр едва заметно кивнул. Он улыбался, но этого Леден сквозь повязку видеть не мог. Вот, значит, какая она - Имири, младший член отряда, человек без зрения Луны, но со способностью видеть Барьер, и... явно постоянная головная боль командира. И она же - его любимица. Почему-то Александр в этом не сомневался. Ийне в местном варианте. Сердиться невозможно. Ну что ж, посмотрим, как мы с тобой уживемся, колючая льдинка...
   - Крон, отведи Александра в общежитие, - сказал Леден. - Комната шестнадцать. Ран, к тебе просьба: передай копию приказа о заселении вашему заведующему. Александр зачислен к вам в штат. И предупреди там всех... насчет необычного жильца. Если надо, я сам проведу собрание.
   - Да я сам справлюсь, - улыбнулся Ранаваль. Говорил он мягко, со странным акцентом, едва заметно растягивая ударные гласные.
   - Хорошо, - Леден кивнул и поднялся. - Дэм, время...
   - Готов, - отозвался Дэмет, поднимаясь со скамьи и подхватывая лежащие у стены заплечный мешок и ножны с коротким мечом.
   - Я ухожу на Двойку, - пояснил Леден Александру. - Вернусь через три дня. К вечеру приедет Астри и сам тебя найдет. А на сегодня поступаешь в распоряжение Крона и Ранаваля. Они тебе всё покажут и расскажут. И со всеми познакомят. Идем, - он кивнул Дэмету и вышел из кабинета.
   - Рад познакомиться, - сказал Дэмет, подходя к Александру и протягивая руку.
   - Я тоже, - Александр ответил на крепкое рукопожатие нового знакомого. Тот кивнул и поспешил за командиром.
   - Увидимся позже, - Ранаваль тоже пожал руку Александру и вышел следом за Дэметом.
   Крон шагнул к капитанскому столу и поворошил сложенные в стопку бумаги.
   - А мне, значит, копия приказа не нужна, - пробурчал он. - Стареет Сварстайн, ох, стареет... Не обращай внимания, - обернулся он к Александру, - наш капитан строг, но, в сущности, безобиден. Если не считать тренировок, конечно. Но за то его и ценят. Да что там, всё сам увидишь. А ты, - он повернулся к Имири, которая по-прежнему сидела на скамье, вцепившись в ее край, - поскольку сегодня не на дежурстве, марш на кухню. Отрабатывай два наряда, пока время есть. И вообще... поговорим еще, - он смерил ее многозначительным взглядом. Имири сверкнула на него глазами, но промолчала, поднялась и быстро покинула кабинет, подчеркнуто отводя взгляд от Александра.
   - И на нее не обращай внимания, - вздохнул Крон. - Она - избалованное - или наоборот, недобалованное - дитя сверхзанятой мамаши. Знаешь, кто ее мать?
   Александр отрицательно покачал головой.
   - Министр водной энергетики Юлла Тарос. Понимаешь?..
   - Да-а, - протянул Александр. Как доставалось в последние десятилетия министрам водной энергетики в странах этого слоя, он был наслышан от Ольги и Орсо.
   - И вот она свалилась на голову бедолаге Ледену, - продолжил Крон. - И при всей его несгибаемости ухитрилась сесть ему на эту голову. Нет, - спохватился он, - ты не думай, она отличный боец и дисциплинированный Стражник. Но иногда... ведет себя как ребенок. И Леден ей это спускает с рук.
   - Ну, если это не вредит делу... - протянул Александр.
   - Ну как тебе сказать. Сегодняшняя ее выходка - во вред делу или нет?.. Я считаю - однозначно во вред. Какое впечатление у новичка сложится об отряде и его командире, если вот так начать знакомство?
   - А капитан меня вчера предупредил, - усмехнулся Александр.
   - Тем более, - поднял палец Крон. - Вместо того, чтобы всыпать ей по первое число, он еще и тебя предупреждает о ее выкрутасах! Если честно, для меня это за гранью понимания...
   - А для меня - все-таки не совсем. У нас в отряде тоже есть подобное чудо в перьях. Младшая сестренка. И даже имя у нее схожее - Ийне. Она просто золото, когда дело касается службы или работы по базе. Но вот в остальном ее поведение тоже, бывает, бесит.
   - Ладно, - Крон развел руками, - мне остается только извиниться за нее - она все-таки в моей группе числится, я ее непосредственный командир. И обещаю провести с ней воспитательную беседу. Надеюсь, с этого будет толк. Пойдем в общежитие, заселишься, потом покажу помещения гарнизона. Ран придет - отведет тебя в Лаборатории. А вечером сходим в библиотеку и в магазин. У нас тут, прямо скажем, не город.
   - У нас и того нет, - усмехнулся Александр, идя рядом с Кроном по улице деревни и озираясь по сторонам.
   - Ну да, мне рассказывали... немного, - кивнул Крон. - А теперь будет кого расспросить подробнее. Все-таки ребятам из Тоота и Реттена гораздо проще живется - в каком-то смысле. Вы у них сразу за Барьером. А у нас тут... На вашей стороне в этом месте никто не живет, что ли?
   - Я сам там ни разу не был, - признался Александр. - Но Ольга говорила, что там люди почти не живут - есть всего пара небольших деревень. Там ведь даже скот пасти практически не на чем. Трава растет плохо, почвы ядовиты из-за примесей разных соединений металлов.
   - Здесь тоже ядовиты, естественно. Поэтому воду приходится основательно очищать. Свойства воды в здешних источниках очень сильно отличаются от тех, которые находятся в ущелье Тоот. Источников здесь мало, всего четырнадцать штук на оба скопления. Но вода в каждом из них уникальна по свойствам. Поэтому в нашей глуши такое мощное отделение Лабораторий. Кстати, ты зачислен к ним в штат. Поскольку у тебя нет соответствующей подготовки, в Стражу тебя принять нельзя. А в Лабораториях будешь младшим лаборантом. Жалованье будут платить... Деньги здесь тратить все равно не на что, поэтому не переживай, что должность такая низкая, - Крон усмехнулся.
   - В штат... - растерянно проговорил Александр. - А как на меня все эти приказы оформляли? Капитан у меня никаких документов не спрашивал...
   - Под фамилией отца, конечно, - пожал плечами Крон. - Александр Грано. А как еще?..
  
   - Бросай вещи, и пойдем в караулку, - сказал Крон, открывая перед Александром дверь квартиры на втором этаже двухэтажного общежития. Александр шагнул внутрь и замер в тесной прихожей. Дежа вю...
   Квартира оказалась почти копией жилища Орсо в форте Тоот. Слева - дверь в санузел. Напротив входа - тесная кухонька, больше напоминающая коридор, с узким окном, простой мебелью, небольшой плитой и маленькой квадратной раковиной вдоль левой стены. Прямо - проход в единственную комнату, где помещаются только узкая кровать, небольшой рабочий стол с полками над ним и шкаф для вещей. Аскетичная обстановка. И такая родная. Даже цвет мебели знакомый - видимо, стандартный для обстановки служебных квартир.
   - Тесно, да, - виновато проговорил Крон, по-своему истолковав то, что Александр застыл в дверях, - но мы же дома редко бываем...
   - Да нет, - Александр обернулся, улыбаясь, - наоборот, мне очень нравится. Точь-в-точь квартира отца в Тооте. Как будто домой пришел.
   - А, ну да, - Крон с облегчением закивал, - общежития у нас стандартные. Значит, не потеряешься... в этом огромном помещении. Ну ладно, пойдем. Покажу тебе наше подворье и пойду на службу. В двенадцать тренировка, кстати. И ты приходи, хотя официально к занятиям приступаешь с завтрашнего дня. Но что ты целый день делать-то будешь? Познакомишься с ребятами, посмотришь, что мы умеем. А мы посмотрим, что умеешь ты, - он изобразил кровожадную ухмылку.
   - Отлично, - Александр поставил на пол рюкзак, достал торчащий из него длинный матерчатый сверток, развернул и положил на стол в комнате ножны с клинками.
   - О, это же наше оружие, - заинтересовался Крон, разглядывая искусно оплетенные кожаным шнуром рукояти. - Можно?
   - Можно, - Александр протянул ножны лейтенанту. - Это клинки Орсо.
   - Да, знакомо... - уважительно протянул Крон, до половины вытащив один из мечей из ножен. - Катрийская работа. Или даже не катрийская, а... Это тебе Дэм может точно рассказать. Вплоть до имени мастера. Он у нас сам мечи кует, представляешь?
   - Здорово. А посмотреть разрешит?
   - Да запросто. Еще и помогать заставит, - усмехнулся Крон. - Вернется с Двойки - и к нему заглянем. В его подпольную мастерскую. Ну все, пойдем. Готов?
   - Куда теперь? - Александр запер дверь и заспешил по коридору вслед за размашисто шагающим лейтенантом.
   - В столовую. Позавтракаем, потом уж дела.
   - Там Имири, - зловещим шепотом произнес Александр.
   - Да, точно, пойдем и добавим ей поводов для угрызений совести. И для стресса заодно, - усмехнулся Крон. - Все-таки есть и пить с повязкой на лице ну никак не получится...
   В столовой было малолюдно - время завтрака как раз заканчивалось, и в квадратной комнате с восемью столами оставалось только три человека, которые сидели за одним столом и торопливо дожевывали что-то и допивали чай или кофе. Крон подвел к ним Александра и коротко представил, пояснив, почему тот не снимает очки, капюшон и повязку в помещении. Сидящие за столом оказались стражниками, только что сменившимися с караула. Они поприветствовали Александра, назвались и, извинившись, вернулись к трапезе.
   - Надеюсь еще поспать пару часов, - заметил один из них. - На тренировке надо всем присутствовать.
   - Жду в двенадцать, - кивнул Крон и указал Александру на стеклянные полки с выставленными мисками и тарелками с едой.
   - Просто берешь все, что хочешь, платить не надо, это служебная столовая, - пояснил он.
   Еда тоже оказалась знакомой - Александр не раз вместе с Орсо бывал на общей кухне в гарнизоне форта. Взяв что-то подходящее для завтрака, они устроились за одним из столов.
   Поверх кружки и ложки Александр незаметно оглядывал помещение - не появится ли грозная, ощетинившаяся и фырчащая, как юный ёжик, Имири - и не продолжит ли в своем неподражаемом стиле "зарабатывать" новые наряды по кухне. Крон, однако, обратил внимание на взгляды, которые гость бросал по сторонам, и верно их истолковал:
   - Появится, куда она денется. Столы освободились, их надо протереть.
   И в самом деле - через минуту в зале появилась задумчивая Имири с тряпкой в руке. Она что-то неслышно бормотала или напевала себе под нос и вообще не выглядела недовольной или сердитой... до того момента, пока не увидела сидящих за столом Крона и Александра. Блеснул мокрой речной галькой настороженный взгляд, тряпка молниеносно пролетела по поверхности столов - и девушка, грациозно обогнув стоящие на пути скамьи, скрылась в двери кухонного помещения.
   - Бес белобрысый, - пробормотал Крон.
   - М-да, - вздохнул Александр. - А с ней можно вообще хоть как-то найти контакт?
   - Да всё будет нормально, - отмахнулся Крон. - Астри, как обычно, проведет с ней воспитательную работу. Он один на нее повлиять может. Хотя... не к чести нашего капитана сказать, это должен был бы делать все-таки он. Но так уж вышло... Дети - дело непростое.
   - Дети?..
   - Ну как - условно, конечно. Мать Имири дико переживает за дочь и по сути взвалила на Ледена ответственность за свое чадо. А девчонке явно не хватает отцовского воспитания - родной отец давно умер. Вот Леден и оказался в двух мало сочетающихся ролях - он ей и командир, и вроде опекуна.
   - Да, ему не позавидуешь. Я вот недавно как командир на сестру строжиться пытался - малоэффективно...
   - А Ольгу твоя сестра слушается?
   - Ольга у нас в последний год не командовала. Мы ее почти и не видели. Командиром фактически стал Василий - а потом уехал на учебу в другую страну. Так что остался я самым старшим. Из двоих патрульных - брат тоже уехал учиться.
   - Да, странный у вас отряд.
   - Ольга считает, что нам надо больше времени посвящать обычным человеческим делам - учебе, работе, личной жизни. Чтобы мы не превратились... в кого-то вроде нее, - Александр не выдержал и отвернулся, закусив губу.
   - Я слышал, что с ней... не очень хорошо, - мягко заметил Крон. - Но говорить об этом мы не будем, если тебе тяжело.
   - Да, я... как-нибудь потом расскажу, - Александр взглядом извинился и вернулся к еде.
   Имири больше не показалась.
  
   После завтрака Крон отвел Александра в караульное здание, показал все помещения и познакомил со стражниками, которые оказались там в этот момент. Вместе с комендантом Гарнесом Александр подобрал себе на складе запасной комплект формы и костюм с защитой для тренировок. Потом Крон проводил его в тренировочный зал, показал вход в мужскую раздевалку и убежал по своим делам, напомнив, что в двенадцать, то есть через два с небольшим часа, ждет его в этом самом зале. Александр решил пока сходить в общежитие и немного "принюхаться" к новому жилищу.
   Возясь с непривычным замком, он услышал справа звук открываемой двери и, слегка оробев, обернулся: он впервые встречался с кем-то из местных жителей без сопровождающих.
   - Привет, сосед, - в коридор шагнула одетая в легкий белый плащ невысокая, слегка полноватая женщина лет пятидесяти со светло-синими волосами, заплетенными в короткую косу. - Новенький? Очень приятно. Я - Рани, замзавлаб энергетических установок. А ты почему в повязке? Болеешь?
   - Н-нет, - смутился Александр. Он представил, как сейчас будет объяснять, что он - из другого мира. - Я просто...
   - А, ты, наверно, с той стороны? - неожиданно улыбнулась новая знакомая. - И тебя не видно. Поэтому, чтобы не пугать нас, простых смертных, тебе велели прятать лицо и руки? - она подошла к Александру вплотную и уставилась на него с доброжелательным любопытством. - Покажись, какой ты есть. Я - дама много в жизни повидавшая, с крепкими нервами... а тебе тяжело будет всегда и перед всеми ходить в этой тряпке и в очках.
   Что-то в ее интонациях неожиданно напомнило фру Маргариту... и, поколебавшись лишь мгновение, Александр стянул повязку на шею и снял очки.
   - Нормально, - кивнула Рани. - Желания упасть в обморок не испытываю. Подумаешь, человек без головы. Не с окровавленным же обрубком шеи... Так что ко мне в гости можешь заходить без этой своей маскировки. Да и вообще, - она неожиданно развеселилась, - теоретически ты можешь расхаживать по общежитию голышом - представляешь, как интересно? Тебя все равно не видно, а значит, стесняться нечего! Да шучу я, - она махнула рукой, - не обращай внимания. А если серьезно - забегай по-соседски, если что-то понадобится. И если станет скучно. Хотя, честно говоря, дома я бываю редко. Так что, скорее всего, на службе мы будем видеться чаще. Ну ладно, мне пора. Увидимся! - и эксцентричная соседка, помахав ошарашенному Александру рукой, быстро сбежала по лестнице.
   Александр некоторое время постоял, глядя ей вслед. Странная дама... Но, кажется, с соседкой ему повезло.
  
   А через два часа он убедился, что ему чертовски повезло с наставниками - уж если Крон, который являлся всего-навсего учеником Ледена, смог настолько убедительно доказать новичку, что тот, можно сказать, вообще не умеет держать в руках меч, то чего следует ожидать от занятий с самим Леденом? Александру было нестерпимо стыдно. Как же так - он ведь целых два года учился у Мастера Орсо!
   И что самое обидное - Имири, которая, конечно, тоже присутствовала на тренировке, демонстрировала просто потрясающую технику. Крон велел ей встать в дальний угол - подальше от новичка, но Александр в течение всей тренировки нет-нет, да и косился в ее сторону - а как она справляется с тем или иным приемом? И что же он видел? Хрупкая, маленького роста девчушка играючи справлялась со своим партнером - высоким и крепко сложенным мужчиной лет тридцати, раз за разом швыряя его на упругое покрытие пола и замирая над ним с приставленным к горлу или груди острием меча.
   Вот так бешеный ёжик... Александр мог поклясться, что Имири каждый раз стреляет взглядом в его сторону - смотри и трепещи, незваный мерзкий чужак!
   Что ж, если она начнет презирать его еще сильнее, это будет вполне объяснимо...
  
   После окончания тренировки Крон подошел к Александру, который, тяжело дыша и досадливо морщась, растирал ноющие предплечья.
   - Ну, как впечатление?
   - Ужасно, - честно сказал Александр. - Я и не подозревал, что с моими навыками всё настолько плохо. Позорище, - и он смущенно отвернулся, поправляя пояс тренировочного костюма.
   - На самом деле не так уж и ужасно, - возразил Крон. - Я понимаю - тебе показалось, что ты всем безнадежно проигрываешь. Но имей в виду: у нас - точнее, у капитана - разработана своя боевая система, которой не пользуется, пожалуй, больше никто в мире. Авторская, если можно так назвать. Леден берет приемы и методики из самых разных школ боя на мечах и соединяет с техниками боя без применения оружия. И получается... очень эффективная смесь. Дико сложная для освоения - но и непредсказуемая для противника. Поэтому ты вполне ожидаемо не можешь ничего противопоставить тем, кто тренируется по этой системе уже не первый год.
   - Это радует, - Александр через силу улыбнулся, - есть чему учиться, и главное - есть у кого.
   - Леден из тебя все внутренности вытрясет, предупреждаю. Я-то вполне еще добрый наставник. А он что на физподготовке, что на тренировках с оружием или без - просто зверь. Новички у него стонут, рыдают и к маме просятся.
   - Отлично, - мрачно буркнул Александр. - Мне-то уж точно нет смысла проситься к маме. Поэтому - буду терпеть и расти над собой.
   - Именно этого он от нас и ждет, - серьезно кивнул Крон. - Чтобы мы переросли сами себя. И, знаешь, до сих пор у всех получалось, - он хлопнул Александра по плечу и отошел к другим подопечным. Александр услышал, как он строго, но обстоятельно и доходчиво разбирает их ошибки.
   - А ты неплох, - прозвучал за спиной девичий голос. Александр, с трудом сдержавшись, чтобы не дернуться от неожиданности, не торопясь обернулся. Имири стояла в паре шагов от него - похоже, она просто не могла заставить себя подойти ближе.
   - Спасибо, - усмехнулся Александр. Сейчас он никак не ожидал даже намека на похвалу ни от кого из присутствующих - а уж тем более от нее.
   Имири, обхватив себя руками, сделала маленький шажок по направлению к нему.
   - Я... прошу прощения за бестактность, - буркнула она, глядя куда-то мимо Александра, вправо от него, на шестиугольные упругие плиты пола. И вдруг отважно вскинула взгляд - и снова опустила, наткнувшись на непроницаемую зеркальную поверхность очков. Александр отчаянно пожалел, что не может ответным взглядом поблагодарить ее за этот, без преувеличения, храбрый и благородный поступок.
   - Извинения приняты, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал максимально доброжелательно. - Но на самом деле я не обиделся. Я прекрасно понимаю такую реакцию на свой вид. Точнее, на его отсутствие.
   - Никто, кроме меня, что-то не шокировался, - пробормотала Имири, и Александр понял, что она отчаянно ругает сама себя за то, что продемонстрировала при других позорную слабость. Да, нелегко ей приходится, похоже - единственная девушка в гарнизоне Стражи, да еще и дочка высокопоставленного государственного служащего. И сразу видно, сколько усилий она тратит на то, чтобы доказать, что достойна такого же уважения, как мужчины... Вот только кому доказать?
   - Ты тоже не шокировалась, - сказал Александр. - Ты просто не постеснялась удовлетворить свой научный интерес. Все-таки никто из здешних жителей ни разу не видел таких, как я. И наверняка всем хотелось посмотреть - правда ли под повязкой пустота... Но они бы никогда не рискнули вот так запросто подойти и посмотреть.
   - А-а, не надо меня утешать, я не маленькая! - неожиданно вспылила Имири и, резко развернувшись, убежала в женскую раздевалку. Александр вздохнул и направился в мужскую.
   Переодевшись, он вышел из тренировочного зала и нерешительно остановился, ища взглядом Крона или еще кого-нибудь, кто подсказал бы ему, чем заняться и куда себя девать. В этот момент в конце коридора показался Ранаваль и махнул ему рукой.
   - Я за тобой, - сказал он. - Крон тебя отпустил, пойдем к нам, знакомиться с новыми коллегами.
   Здание Лабораторий выглядело самым старым в деревне.
   - Поначалу все сотрудники прямо здесь и жили, - пояснил Ранаваль, открывая перед Александром тяжелую дверь. - Отделение здесь открыли пятьдесят с лишним лет назад. В штате тогда было пятеро ученых и шестеро Стражников. Потом, когда начались проблемы с энергией воды, отделение быстро разрослось. Тогда уже начали строить жилые дома, а это здание полностью переоборудовали под лаборатории. Сейчас у нас сорок два сотрудника. Ты будешь сорок третьим... Почти столько же, сколько в Тооте.
   - Ничего себе!
   - Да, отделение сильное. Здесь ведутся работы над министерскими проектами самых высоких уровней секретности. Астри - главный по этой части. У него уровень допуска выше, чем у заведующего! Да, кстати, пойдем первым делом к заведующему. Хоть ты и числишься у нас скорее формально, но все же официально он - твой начальник.
   Заведующий местным отделением Лабораторий профессор Пратер Страйл, невысокий худой мужчина лет шестидесяти, чем-то неуловимо напоминающий Белклива, приветливо поздоровался с Александром и пояснил, что статус младшего лаборанта для него означает не столько служебные обязанности, сколько права - право проживать в ведомственном общежитии, питаться в служебной столовой и получать небольшую, но стабильную сумму денег на текущие надобности. Кроме того, пропуск в здание Лабораторий означал право приходить сюда в любое время - и задавать любые вопросы.
   - Поскольку у нас есть и засекреченные проекты, тебе, конечно, ответят не на каждый вопрос, - сказал Мастер Страйл, и его проницательный взгляд, казалось, проник за зеркальные стекла очков Александра - тот даже поежился от отчетливого ощущения, что ему смотрят прямо в глаза. - Но как минимум тебе четко обозначат границы, в пределах которых ты можешь расширять свои познания.
   Выйдя от заведующего, Александр и Ранаваль столкнулись со спешащей им навстречу Рани.
   - О, привет! - улыбнулась она и похлопала Александра по руке. - Я же говорила - в Лабораториях увидимся!
   - Вы знакомы? - удивился Ранаваль.
   - Мы соседи, - пояснила Рани и, неожиданно подмигнув Александру, скрылась в дверях кабинета Страйла.
   - Тебе повезло, - заметил Ранаваль. - Теперь эта женщина тебя усыновит. И будет баловать. И даже, если надо, заступаться перед Леденом. Теперь я за тебя точно спокоен, - он усмехнулся. - Мне в детстве за ее спиной ничего не было страшно. Да и сейчас...
   - В детстве?
   - Рани - моя сестра, - пояснил Ранаваль. - У нас разные матери, и она старше меня на пятнадцать лет. Можно сказать, она меня вырастила.
   - А вы тоже в этом общежитии живете?
   - Нет, я живу в отдельном доме. В общежитии селят тех, кто приезжает на службу по временному контракту.
   - Понятно. Значит, она как раз на временном.
   - Да, ей осталось отслужить полтора года. Но она думает остаться и дальше. Просто не хочет переезжать. Любит эту глушь. И любит присматривать за новичками.
   "Интересно, а Имири на временном контракте или нет?..".
   "Тьфу, что за глупости в голову лезут. Мне-то какое дело!".
   "Так уж и никакого...".
  
   Ранаваль показал Александру лаборатории, библиотеку, учебный кабинет и комнату отдыха.
   - Сегодня можешь заниматься чем хочешь, а завтра придет Астри и определит тебя куда-нибудь. Можешь пойти к нам, можешь - в караулку или в общежитие. Вечером тебя все равно найдут, когда наряд патруля вернется.
   - Тогда я бы лучше у вас остался, - нерешительно сказал Александр.
   - Пойдем, - в голосе Ранаваля прозвучало сочувственное понимание.
   Усадив новичка на высокий лабораторный табурет, Ранаваль вручил ему журнал с описанием эксперимента, велел изучить всё и задать вопросы о том, что окажется непонятным. Александр зачитался, делая пометки на листке, и не заметил, как прошло несколько часов.
   - Привет, Ран, - раздался в комнате знакомый голос. - Наш гость у тебя, мне сказали?
   Александр вскинул голову, обернулся. Неуклюже сполз с табурета и невольно вытянулся по стойке "смирно". Перед ним стоял человек, который мог бы быть братом его отца. Нет, внешне он ничем не напоминал Орсо. Немного ниже ростом, слегка волнистые светло-синие волосы коротко острижены и поэтому топорщатся под самыми разными углами. Глаза бледно-голубые, пугающе холодного оттенка. Но при этом взгляд их сразу погрузил Александра в те ощущения тепла и безусловной поддержки, которые охватывали их с братом в присутствии отца. Орсо не был щедр на проявления эмоций - они просто знали, что он любит их и готов прийти на помощь по первому зову - всегда и во всем.
   - Привет, сын Орсо, - улыбнулся Астри. - Рад тебя видеть наконец-то. Пойдем, поговорим.
   Усевшись за стол в комнате отдыха, Астри указал Александру на стул напротив и попросил:
   - Будь добр, сними свою... маскировку.
   - Ох, простите, - Александр торопливо стянул повязку и капюшон, снял очки. Астри внимательно рассмотрел его и покачал головой.
   - Я думал, ты старше.
   - Мне двадцать один.
   - Ты будешь у нас самым младшим. Ты как студент четвертого года. Такие к нам сюда не попадают.
   - Думаете... я не готов? - голос у Александра предательски дрогнул.
   - Нет, что ты, - Астри покачал головой. - Готов ты или нет - это пусть Леден определяет. Просто... Почему такими молодыми, почти детьми, приходится рисковать... Да ладно, нас никто не спрашивает. Если мы и избранные - то уж точно не для чего-то хорошего. Мать наверняка говорила тебе об этом. Да, расскажи-ка мне о ней - и вообще обо всем, что у вас происходило. Как очевидец, - Астри сцепил руки и положил на столешницу перед собой.
   Александр рассказал о том, как жил их отряд - с того самого дня, когда исчез Орсо, и до вчерашнего перехода через Барьер. Поделился своими соображениями и опасениями относительно намерений Ольги. Признался, что жутко волнуется за нее и за оставшуюся с ней Ийне.
   - Да, парень, и досталось же вам, - вздохнул Астри. - Но что ж... остается надеяться, что мы как-то разберемся с проблемой. И для вас все-таки возможна будет та "обычная жизнь", которой для вас хочет ваша мать. Ну а пока - будем делать то, что должны. Пойдем в караулку. Завтра у меня день отдыха, но, чтобы не терять времени, я подменюсь с Раном, и мы с тобой сходим в патруль на Даль. А сейчас мне надо помочь Ледену с бумагами. Вот так, - он невесело усмехнулся, - даже конец света не отменяет необходимости подать о нем рапорт по всей форме.
  
   По-хозяйски порывшись в столе капитана, Астри извлек оттуда пачку печенья, сварил на маленькой горелке кофе и зарылся в рапорты, письма и отчеты, недовольно бурча что-то под нос и время от времени хмурясь и надолго застывая над той или иной бумагой. Александр сидел на скамье и читал лабораторный журнал, который Ранаваль разрешил ему взять с собой.
   Около пяти часов вечера в кабинет заглянул Крон.
   - Пойдем, - махнул он Александру, - я обещал тебя в магазин отвести. Мне как раз надо печенья купить на всех.
   В магазинчике, который располагался в пристройке к зданию библиотеки, Александр едва не потерялся среди нагромождений самых разных товаров: на полках, уходящих к самому потолку, в кажущемся беспорядке были свалены продукты, инструменты, одежда, строительные материалы... Александр растерянно озирался по сторонам, пока Крон энергично рылся на полке с какими-то коробками и пакетами.
   - Если придешь один, просто спроси у госпожи Ватт, что тебе надо, не пытайся искать сам. Тут можно сутки бродить и потеряться, - усмехнулся Крон, наконец вытащив из глубины искомую коробку.
   - О да, упаси тебя Свет самому пытаться тут что-то найти, - усмехнулась неслышно подошедшая между стеллажами госпожа Ватт - худощавая женщина лет пятидесяти с коротко стриженными фиолетовыми волосами, - мне не нужны тут лишние привидения скончавшихся от тоски покупателей. Уже есть парочка, и те до смерти надоели своими завываниями... И не спрашивай, почему у меня тут такой беспорядок, - она строго погрозила Александру пальцем. - Для меня это - порядок. А для остальных - есть я и моя феноменальная память, - она усмехнулась и вернулась к своему столу.
   Крон, отмахнувшись от робких возражений Александра, купил ему по пачке кофе, травяного чая и печенья. "Не иметь дома чаю и кофе - все равно что не иметь дома как такового". Вернувшись в караулку, они застали Астри в прежней позе, только стопка бумаг перед ним еще увеличилась. Крон заглянул в кабинет, помахал заместителю командира и ушел в комнату дежурных. Астри потер глаза, поморгал и на пару секунд зажмурился.
   - Принесли сегодняшние рапорты и почту, - вздохнул он. - Так что я тут еще надолго. Иди, пожалуй, домой. Завтра приходи сюда к половине восьмого. Развод караула - в восемь. Столовая открывается в семь. Можешь застать меня там. Ну как, - он отложил очередной листок и, откинувшись на спинку кресла, сочувственно посмотрел на Александра, - сильно отличается наш мир от твоего? Сложно привыкнуть?
   - Кроме измененных цветов - ничего такого, к чему надо привыкать, - Александр развел руками. - Обычные дома, магазин, лаборатории. Люди такие доброжелательные. Мне даже более странным кажется, что на меня все здесь так спокойно реагируют...
   - Кроме Имири, да, - усмехнулся Астри. - Мне уже рассказали... Но с ней всё непросто, - он потер подбородок. - Понимаешь... Она ведь не Глаз Воды. И при этом у нее одной из обычных людей - представляешь, пока это единственный известный в мире случай! - выявлено структурное зрение. Получается, что она и среди нас чужая, и среди простых Стражников - как бы не совсем своя. Вот и чувствует себя неуютно... почти как ты сейчас.
   - Но почему она на меня смотрит как на врага?.. - вырвалось у Александра.
   - Да не смотрит она на тебя как на врага, - усмехнулся Астри. - Можешь считать, что она тебя прощупывает. Оценивает. Соперник ты ей или нет.
   - Соперник... в чем? - удивился Александр.
   - Не знаю точно. Возможно, в борьбе за внимание и одобрение Ледена. Или Крона. Или даже мое. Кто разберет, что у этого несчастного ребенка в голове...
   - Для нее так важно одобрение?
   - Боюсь, что так. Она всю жизнь прожила в тени своей знаменитой матери. Можно сказать, выросла на ее учебниках. Проявила блестящие способности в этой области. И хотя все прочили ей блестящую карьеру в водной энергетике, отмахнулась от всех и поступила на факультет боевой магии. Она хочет быть кем-то большим, чем дочь Юллы Тарос, понимаешь?
   - Нет, - Александр помотал головой. - Не понимаю. Я бы гордился такой матерью, счел бы за честь продолжить ее дело...
   - Ну вот, в том-то и проблема, - Астри вздохнул, - ты больше похож на идеал наследника, как она себе его представляет. И поэтому она жутко боится, что ты... займешь ее место возле Ледена.
   - Чушь какая! - Александр искренне возмутился. - Что еще за дележ горшка!..
   - Это пока только первоначальные выводы, - Астри примирительно поднял руки, - но я достаточно хорошо знаю нашу Имири, чтобы предполагать, что хотя бы в чем-то я прав. У всех нас есть проблемы, которые коренятся в детстве. Имири - не исключение. Не думаю, что ее поведение будет мешать нашей работе. Я еще с ней поговорю. Может, даже сегодня загляну. А ты просто имей в виду, что она не такая уж вредина, какой могла тебе показаться. Просто ей нужно чуть больше времени, чем другим, чтобы привыкнуть к твоему присутствию.
   - Понял, - сдержанно сказал Александр, хотя, по правде говоря, понял он не так уж много. Ясно было одно - обстановка в отряде будет взрывоопасной.
   - Ладно, иди, отдыхай, - Астри махнул рукой, - хватит с тебя на сегодня. Выспись как следует. Да, зайди в столовую, она работает до девяти.
   - Слушаюсь, - Александр вышел из кабинета и побрел в направлении столовой, искренне надеясь, что наряд Имири на сегодня уже закончен.
   В обеденном зале никого не было, порций осталось всего две. Александр торопливо проглотил местный аналог котлеты с картофельным пюре, сунул в карман булочку и поспешил в общежитие, решив выпить чаю уже там, на собственной кухне.
   Оказалось, что шторы на окнах достаточно плотные, чтобы в квартире стало по-настоящему темно - если свечение алого неба не проникало в комнаты, то создавалась иллюзия привычной, "домашней" ночи. Александр зажег на кухне маленький шарик-светильник и вскипятил на квадратной плитке воду. Заварив чай, он достал пакетик с печеньем и лабораторный журнал и погрузился в чтение. Знакомый вкус горячего отвара, мягкий полумрак и хорошо знакомые черные листы с белыми строчками создавали ощущение настоящего дома. Александр будто бы сидел в лагере, в домике Ольги, прихлебывая травяной чай фру Маргариты, и в который раз перелистывал тетради Орсо. Было хорошо, спокойно и уютно, и все же... Что-то было не так, и Александр не сразу сообразил, что же неуловимо мешает ему расслабиться. Не хватало неумолчного шума Реки, который за три года стал неотъемлемой частью их существования. Здесь было очень тихо. Александр понял, что, пожалуй, сложнее всего в Дрейендале будет привыкнуть именно к этой тишине.
  

***

   Подъем в шесть. Разминка, душ. Начинаем формировать новый распорядок дня. Конечно, ночевать в общежитии явно придется нечасто, но все же...
   Выскочив за дверь в двадцать минут восьмого, Александр за пять минут дошел до караульного здания и направился в столовую. Там было многолюдно, все столики были заняты. Стражники и сотрудники Лабораторий приветливо здоровались с новичком, приглашали за свои столы. Александр, взяв порцию каши, кофе, булочку и что-то вроде мини-головки сыра, присоединился к компании Стражников во главе с Кроном.
   - Как ночевалось? - с набитым ртом спросил лейтенант.
   - Хорошо. Правда, к тишине привыкать придется.
   - А что - у вас так уж шумно?
   - А вы в ущелье Тоот не бывали? - вопросом на вопрос ответил Александр.
   - А, понял, - усмехнулся один из Стражников, мужчина лет сорока. - Я раньше в Тооте служил. Да, внизу, в ущелье, река шумит постоянно. Только зимой на пару месяцев стихает, но и то подо льдом как будто бы шуршит тихонько.
   - Точно, - кивнул Александр. - Шуршит. А здесь только ветер шумит.
   - Как всё успокоится - съезжу туда в отпуск, посмотрю, - сказал Крон. - А то вроде близко - а я ни разу там не был. Говорят, ущелье очень сильно впечатляет.
   - Дрейендаль впечатляет не меньше, - заметил Александр. - Я эту местность в нашем мире ни разу не видел.
   - Перейдешь Барьер - посмотришь, - сказал Крон. - Сегодня и перейдешь. Вы ведь с Астри идете на Даль?
   - Да. А вот и он, кстати, - Александр увидел стоящего в дверном проеме Астри, который вертел головой, высматривая кого-то в зале столовой. Крон махнул ему рукой, и Астри подошел к их столику.
   - Привет, - он кивнул всем и обратился к Александру: - Дожевывай и приходи в комнату дежурных.
   - Вас понял, - сказал Александр и взялся за ложку.
  
   Ровно в восемь часов наряд патруля, включающий, кроме Астри и Александра, еще двоих Стражников - сержанта Ройста и рядового Таппена, выехал на мобиле в направлении первого скопления. По дороге Астри пояснял новичку принципы устройства мобилей и других транспортных средств, работающих на энергии воды, и рассказывал о дрейендальском скоплении источников. Примерно через полчаса езды Астри остановил мобиль и, обернувшись к Александру, который сидел на переднем пассажирском сиденье, сказал:
   - Все это время я смотрел вперед и разведывал безопасный путь с помощью структурного зрения. Но дольше, чем полчаса подряд, пользоваться им не рекомендуется - уж очень много энергии расходуется. Поэтому теперь ты сменишь меня. Настройся на сеть и предупреждай, если увидишь искажения.
   - Понял, - сказал Александр, перевел взгляд на дорогу впереди и сосредоточился на серебристо-серых нитях, пронизывающих пространство. Астри плавно тронул мобиль с места.
   Идеально ровные линии уходили из бесконечности в бесконечность, то натягиваясь, то слегка провисая. Казалось, они тихонько звенели, и этот неслышный звон тоже содержал в себе некие сигналы, которые нужно было уловить и расшифровать...
   Через полчаса, когда Астри скомандовал "Стоп. Теперь я", у Александра уже сильно кружилась голова, а глазницы ломило от боли и жара. Да, тяжело... Александр откинулся на спинку жесткого сиденья, прикрыл глаза и не заметил, как задремал, несмотря на тряску.
   Проснулся он от того, что мобиль остановился. Ройст и Таппен выбрались с заднего сиденья и принялись разминать затекшие за полтора часа езды конечности. Астри скомандовал:
   - С первого по четвертый - Ройст и Александр, с пятого по восьмой - я и Таппен. Через два часа встречаемся, и мы с тобой, - он посмотрел на Александра, - идем за Барьер. Во время обхода поглядывай вокруг структурным зрением. Лучше не подолгу непрерывно, а короткими промежутками. Пару минут посмотрел - отдыхаешь, пока глаза не перестанет жечь. Потом снова так же... Начали, - и он легко выпрыгнул из мобиля через борт.
   Ройст вел Александра по отчетливо видимой тропе от одного источника до другого и рассказывал о частоте снятия показаний приборов, установленных на каждом из Передатчиков, о среднесуточных объемах истекающей из каждого источника воды и ее свойствах. Александр слушал, запоминал, задавал уточняющие вопросы и не переставал "простреливать" окружающее пространство цепким взглядом, настроенным на матричную сеть.
   Все спокойно...
   Пусть так и остается.
   Но как же мы тогда узнаем, в чем проблема?..
   Покажись...
  
   Взяв пробы из каждого источника, записав данные в блокнот и что-то подрегулировав в Передатчике четвертого источника, Ройст сверился с хронометром, удовлетворенно кивнул и сказал:
   - Всё. Задание выполнено. Возвращаемся. Дорогу запомнил?
   Александр кивнул и первым вышел на тропу.
   На обратном пути он продолжал наблюдать за нитями Барьера. Ничего, ни малейших признаков искажений. Даже досадно как-то... "А чего ты хотел, - одернул он сам себя, - чтобы все было как в кино - по первому твоему требованию? Пришел - увидел - решил загадку?".
   А может, это всё вообще бессмысленно.
   А может, опасность поджидает дома, в коридоре общежития.
   Просто быть настороже. Не верить ни своему страху, ни обманчивому спокойствию. Терпение. Концентрация. Контроль.
  
   На втором этапе патрулирования ничего необычного тоже не произошло, Барьер был сегодня спокоен, без затруднений пропустил в обе стороны и новичка, и его провожатого. Единственным сильным впечатлением, как и предполагал Александр, оказалось зрелище разноцветных склонов гор урочища Кызыл-Чин. Он, всю жизнь проживший в Горном Алтае, только краем уха слышал об этом удивительном и пугающем месте, где можно коснуться рукой дна моря, которое плескалось здесь девяносто миллионов лет назад. Цветные волны на склонах, как он знал, объяснялись присутствием в грунте примесей соединений хрома, марганца, титана... Но выглядели они так, будто были нарисованы кистью неведомого художника, который долго и тщательно подбирал и смешивал краски на своей палитре. Пейзаж, который достаточно увидеть однажды - и он не отпустит тебя. Теперь Александр понимал, почему отец с таким сожалением говорил о том, что ему довелось прослужить в Дрейендале всего полгода.
   ­­- Теперь ты можешь понять, почему нам нисколько не в тягость здешняя изоляция и прочие неудобства, - Астри, конечно, заметил восхищение в глазах гостя.
   - Еще бы, - улыбнулся Александр. Он продолжал вертеть головой во все стороны, подмечая все новые и новые фантастические переливы цветов - и вдруг почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок, словно какой-то звериный инстинкт заставил встать дыбом волосы на затылке.
   Структурное зрение активировалось непроизвольно. Александр замер, повернувшись всем телом влево от тропы. Астри мгновенно оценил обстановку и встал рядом, всматриваясь в ту же точку, в которую был направлен напряженный взгляд напарника.
   Примерно в десяти шагах воздух заколебался, исказив очертания камней. Структурным зрением Александр видел, как нити Барьера со звуком, неслышным для человеческого уха, но воспринимаемым будто напрямую оголенными нервами и мучительно режущим, как детский крик, разрываются, скручиваясь на концах, как опаленные волосы, и судорожно дергаются в попытках дотянуться концами друг до друга через зияющий черный провал. Александр и Астри беспомощно смотрели на расширяющуюся рану на теле мира, истекающую черной пустотой, и отчаянно желали наконец-то что-нибудь понять, сделать, вмешаться...
   - Стой на месте, - хрипло выговорил Астри через несколько бесконечных, тягучих мгновений. - Подойду, попробую прощупать... - и он медленно двинулся по направлению к воронке.
   Александр в оцепенении смотрел, как Астри приближается на расстояние пары метров, вытягивает в сторону черного провала руки, из кончиков пальцев начинают струиться потоки оранжевого света, извивающиеся, как молнии в замедленном в десятки раз фильме...
   Нити Барьера встрепенулись, завились жгутами и устремились к дрожащим в воздухе ручейкам огня. Жадно присасывались к ним, торопились впитывать энергию, на глазах удлинялись, утолщались, нащупывали друг друга оборванными концами, срастались...
   А потом воронка прыгнула вперед.
   Александр не успел опомниться, хоть как-то среагировать, а Астри уже развернулся на месте и, отскочив в сторону, отклонился с траектории движения воронки. Аномалия продолжала двигаться на Александра, а он, оцепенев, завороженно уставился в опасно манящий провал в центре и... сознание затопила ледяная чернильная пустота.
   Спокойно... Так и должно быть. Нет боли, нет страха. Больше не помнит душа неуместного восторга и пронзительной нежности, от которых перехватывает дыхание. Больше не помнит рассудок, каково это - ощущать тревогу, такую острую, что не удается стабилизировать сердцебиение, хотя прямой угрозы нет, и поддаваться адреналиновому ознобу - недостойно воина.
   Спокойно. Как и должно быть. Ничто. Небытие. Тьма. Я не исчезаю, я возвращаюсь к себе. В наш общий исток. Едины в одном...
   Мне больше нечего бояться. Меня не разрушить. Я - ничто. Ничто целостно. Его не разбить, не уничтожить. Стабильно. Спокойно.
   Отец... Ты здесь?..
  
   Мир вернулся резким ударом в правый бок, выбившим из груди дыхание. Александр очнулся на земле, хватая ртом воздух и ничего не видя сквозь темно-красную пелену боли. В следующее мгновение кто-то резко и неприятно выкрутил ему руку в плечевом суставе, проволок ушибленным боком по острым камням и неожиданно отпустил. Рука упала запястной косточкой на камень и взорвалась новой болью, от которой глаза широко распахнулись и наконец увидели свет. Кровавый свет чужого неба.
   Чьи-то руки больно и жестко встряхнули за плечи.
   ­- Слышишь меня? - еще один неприятный рывок.
   - А... Да, - произнес Александр прежде, чем осознал, чего от него добиваются. Хватка на плечах немного ослабла.
   - Посмотри на меня! - прозвучало приказом, которого невозможно ослушаться. Александр хотел было открыть глаза, но сообразил, что они и так открыты - но почему-то ничего, кроме алого зарева, не видят. Он сосредоточился, фокусируя зрение, сморщился и зашипел от боли в глазницах, но все же смог рассмотреть силуэт склонившегося над ним человека.
   Астри смотрел на него расширившимися глазами, которые горели, как светодиодные фонари, жестким, неживым белым светом.
   - Назови имя! - чужим напряженным голосом приказал он.
   - Александр, - и свой собственный голос почему-то до озноба напугал звучанием.
   - Фамилия?..
   Александр приподнялся на локте и сел, кривясь от боли в боку.
   - Грано, - неизвестно почему, не задумываясь, ответил он.
   Астри тяжело осел на землю рядом. Закрыл лицо руками и застыл, слегка раскачиваясь.
   Александр, с трудом ворочая шеей, огляделся по сторонам. Воронка исчезла. Он перевел взгляд на Астри, хотел было спросить что-то... Но просто сидел и ждал, пока командир заговорит сам.
   Произошло это далеко не сразу. Астри опустил руки и несколько мгновений смотрел на них, словно не узнавая. Затем поднял взгляд на Александра.
   ­- Я думал, тебя засосало, - пугающе безжизненным голосом проговорил он. - Думал - всё... - он сухо кашлянул и замолчал, слегка покачивая головой.
   - А как это выглядело... со стороны?
   - Ты почти исчез. - Астри глянул на него, обжег белыми слепящими лучами. - Воронка обволакивала тебя. Это как будто... Тебя поглощала тьма. Звучит до ужаса высокопарно, но именно так это и выглядело. Как будто чернота вытекает из дыры и растворяет тебя, как кислота.
   - А вы меня вытащили...
   Астри снова закрыл лицо руками, задержал дыхание и шумно выдохнул.
   - Я... У меня... - он явно не мог подобрать слов, чтобы продолжить - и не мог заставить себя продолжать. - Один из наших ребят провалился... В эту пакость. При мне... - он закашлялся и махнул рукой, отворачиваясь.
   Александр, холодея, припомнил рассказ Белклива о патрульном, практически лишившемся ног после попадания в воронку. Значит, это Астри вытащил его - то, что от него осталось. И сейчас этот кошмар едва не повторился.
   - А я не железный, - глухо добавил Астри. - Я даже не Леден. Хотя и он - тоже отнюдь не бесчувственный камень, как все про него думают. Я потом долго еще спать не мог нормально... Ладно, - словно спохватившись, совсем другим голосом сказал он, с силой потер лоб и решительно поднялся на ноги. - Пойдем-ка назад, нас уже ищут, наверно.
   Александр осторожно встал на четвереньки, медленно выпрямился и некоторое время стоял неподвижно, борясь с головокружением. Астри внимательно наблюдал за ним, напряженный, готовый в любой момент сорваться с места и подхватить.
   - Порядок, - слабо улыбнулся Александр. - Я готов.
   Астри крепко взял его за локоть.
   ­- Смотри под ноги, - вполголоса пояснил он, - а я буду смотреть вперед.
   Александр подчинился. Он вдруг осознал, что боится поднять взгляд от сине-фиолетовой поверхности тропы. Боится снова беспомощно заскользить взглядом по натянутым в пространстве серебристым нитям - теперь уже до самого конца.
  
   - Пока Леден не вернется - в патруль ты не пойдешь, - сказал Астри, когда отряд вернулся в деревню. - Завтра встретимся в Лабораториях. Нам есть что обсудить... И над чем поработать. Ты успел заметить, как отреагировал Барьер на мое заклинание?
   - Да. Мне показалось - он пытался подпитаться от магии.
   - Мне тоже так показалось, - кивнул Астри. - Поэтому я хочу в спокойной обстановке проверить некоторые заклинания... И заодно тебя кое-чему обучим. Ты магией с отцом не занимался?
   - Совсем немного. Все-таки Ольга против того, чтобы применять... вашу магию у нас. Кроме самых простых вещей. Свет, восстановление, простейшее лечение...
   - Верно. Но теперь ты по эту сторону, а значит, можешь двигаться в области магии дальше. И это может оказаться полезным, как мы видим... Ничего сложного, думаю, не будет. Если ты освоил элементарные бытовые заклинания, с базовыми боевыми и сканирующими тоже не возникнет затруднений.
   - Да я ничего против трудностей не имею, - улыбнулся Александр. "Лишь бы голову занять чем-то, да посложнее", добавил он про себя.
   Он уже понимал, что спокойный сон ему сегодня не светит.
  
   Крон с каменным лицом выслушал доклад о происшествии и почти дословно повторил то, что сказал чуть раньше Астри:
   - Пока Леден не вернется - сиди в Лабораториях. И каждый день - на тренировки. В двенадцать - занятия в зале, с оружием или без. Расписание тренировок по физподготовке на каждый день вывешивается накануне, часов в шесть вечера, на доске у комнаты дежурных. Завтра кросс в девять утра и силовая тренировка в шестнадцать. На две в один день не ходи, выбери одну любую. А сейчас - марш в общежитие и отдыхай.
   Александр пробормотал "Слушаюсь" и покинул столовую, где с трудом доел обычную порцию гуляша. Его немного знобило, самочувствие было как при легкой простуде. Подумав - не заглянуть ли в лазарет, Александр все же решил, что это недомогание даже не заслуживает называться таковым, и уж тем более не заслуживает того, чтобы отвлекать от дела единственного в деревне врача. "Погреюсь в душе, обопьюсь чаем, и все пройдет", подумал он и не торопясь побрел в общежитие.
   Рабочий день закончился примерно час назад, до развода караула оставалось еще около часа, поэтому на улице было уже - и еще - малолюдно, чему Александр был и рад, и не рад: почему-то после сегодняшнего происшествия чувство чужеродности, потерянности в этом мире только усилилось. В шумной столовой, в обществе Астри, Крона и двоих Стражников с сегодняшнего патруля, под их взглядами, отвечая на их реплики и понимая, что они слышат его и реагируют на его слова, он ощущал себя настоящим, материальным, привязанным к этому миру пусть и тонкими, но все же осязаемыми нитями. А сейчас, идя по пустынной улице, не видя и не слыша вокруг ни одного человека, он вынужден был убеждать себя, что он на самом деле существует здесь, под этим алым небом словно из кошмарного сна, на этой сине-фиолетовой дороге с ярко-оранжевой травой на обочине. Сон, и я снюсь кому-то, кто видит этот сон... А если этот кто-то сейчас проснется?..
   Душ и две кружки чая избавили от озноба, но не от ощущения собственной нематериальности и "фальшивости". Александр неподвижно сидел за кухонным столом, невидящим взглядом смотрел в черный лист лабораторного журнала и вслушивался в тишину, забивающую уши мокрой ватой.
   Вдруг в коридоре раздались негромкие шаги, щелкнул замок соседней двери. Александр сорвался с места и буквально вылетел в прихожую. Осадив себя, медленно и осторожно приоткрыл дверь.
   - Привет, - улыбнулась Рани. Она выглядела усталой, и Александру немедленно стало совестно за то, что он так явно и беззастенчиво напрашивается на приглашение в гости. - Дай мне четверть часа, я приведу себя в порядок, потом постучу тебе в стенку - тогда зайдешь. Договорились?
   - Ох, простите, я совершенно не собирался... - забормотал Александр, чувствуя, как загорелись уши.
   Рани мелодично рассмеялась и махнула рукой.
   - Да брось ты, - взгляд ее посерьезнел и засветился сочувствием, - до нас ведь тоже дошла информация о том, что с тобой в патруле случилось. Если бы ты не выглянул, я бы сама к тебе зашла попозже. Я понимаю... - и она посмотрела на Александра так, что у него не осталось ни малейших сомнений - она действительно понимает.
  
   - Как сестра Ныряльщика, я давно уже научилась спокойно реагировать на подобные вещи, - сказала Рани, ставя перед Александром огромную - не меньше полулитра - чашку с чаем и тарелочку с горкой оладий, - только вот касается это исключительно внешних проявлений беспокойства. А внутри меня до сих пор трясет. А как же иначе - родная кровь все-таки. А виду показывать нельзя. Еще не хватало, чтобы человек шел на опасное задание и при этом беспокоился о том, что кто-то там за него волнуется и, случись что, будет горевать. Поэтому у нас принято поддерживать не словами, а скорее делом. Вот, оладьями, например, - и она ловко сняла с квадратной сковородки очередную порцию оладий, разлила новые кружочки теста, уселась напротив Александра и взяла свою кружку.
   - Такими оладьями можно серьезно поддержать, это точно, - Александр с довольной улыбкой взял очередную оладью. - Даже вылечить в случае ранения, пожалуй.
   - Рада, что тебе нравится, - Рани взглядом любящей бабушки наблюдала за тем, как быстро тает горка пышных дырчатых кружочков на тарелке.
   - А вы из какой страны? - спросил Александр, дожевав и с кружкой чая в руке блаженно привалившись к стене.
   - Из Солании. Ты с нашей географией знаком?
   - Не так уж хорошо. Но знаю, что это королевство граничит с Катрией.
   - Совершенно верно. Наш отец был ректором университета в одном из крупных городов - Рулессе. Моя мама умерла, и через несколько лет папа женился на одной из студенток. Вот и родился Ран... А потом и его мама умерла. Папа от горя заболел и через пару лет тоже умер. Врачи его спасли бы... но он не захотел. И остались мы с Раном вдвоем. Мне было двадцать, ему - пять. Я взяла в университете отпуск по семейным обстоятельствам и пошла работать. Потом в университет поступили уже вместе... Только я на третий курс, а он на первый. А как потом вышло... - Рани помолчала, глядя в чашку, на покачивающийся кружок голубоватой жидкости. - А дальше со мной случилась очень плохая история, и Ран думал, что я умру. Я и сама думала, что умру... Но я-то не умерла, а он... как будто бы заболел. И долго скрывал от меня эти свои приступы. Ну, ты знаешь, - она глянула на Александра, - эти ваши головокружения, обмороки и провалы в памяти. Прятался, не хотел расстраивать. Но я же все-таки водный маг. Слышала о таком. И как-то раз приступ случился при мне. Ран открыл глаза - а они светятся... Тут-то я и в самом деле чуть не умерла, - Рани невесело усмехнулась.
   - У нас с братом так было, - пробормотал Александр.
   - Вот, - кивнула Рани, - значит, понимаешь. Ему пришлось встретиться с Ключником и принять присягу Ныряльщиков, а мне - привыкнуть к тому, что теперь жизнь моего брата больше ему не принадлежит.
   - Нам, наверно, проще. Мы оба принадлежим Луне.
   - Возможно, и проще. Как минимум, вы лучше понимаете друг друга. Это я, собственно, к чему, - Рани отставила чашку, внимательно посмотрела на Александра, и он почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок - она смотрела ему точно в глаза, хотя и не могла их видеть. - Если бы мой брат был не Ныряльщиком, а скажем, транспортным магом-испытателем - знаешь, чем они занимаются? - я точно так же, провожая его на работу, прощалась бы с ним навсегда. Да и те, кто просто ходит через порталы... ты и сам хорошо это знаешь. А есть военные, есть скалоходцы, есть испытатели заклинаний... В вашем мире таких опасностей, притаившихся среди обыденности, наверняка тоже полно. Вот, например, наши с Раном матери... Умерли ни с того ни с сего, в стране, где лекарская магия развита едва ли не лучше, чем во всем остальном мире. Так что бывает всякое. Поэтому ни вам, ни нам нет смысла бояться больше, чем другим людям. Но и говорить, что причин для страха нет, тоже неверно. Нам всем есть чего бояться, жизнь - вообще опасная штука. Надо просто научиться контролировать свой страх так, чтобы он не мешал действовать, только и всего. И ценить то, что мы имеем сейчас.
   Александр наклонил голову, неосознанно отводя взгляд, хотя Рани и не видела его глаза. Что-то подобное ему не раз говорил Василий. Такие простые слова... Понять их умом несложно. А вот принять сердцем, прочувствовать...
   - Разница только в том, - продолжила Рани после паузы, - что, в отличие от транспортных магов, испытателей заклинаний или тех же военных, у вас нет четко обозначенной и понятной цели. Вы рискуете жизнью, пытаетесь что-то делать, даже не понимая, что именно вы должны делать - и можете ли вообще сделать хоть что-то. Поэтому - все-таки вам тяжелее. И поэтому я стараюсь помогать, поддерживать чем могу - хотя бы и чаем с печеньем.
   - Я так рад, что с вами познакомился, - вырвалось у Александра.
   - Спасибо, - Рани улыбнулась - тепло и немного грустно, снова напомнив фру Маргариту. - Надеюсь, что не только я в этой глуши произвожу приятное впечатление. Представляю, как ты себя чувствуешь. Мы, когда приехали сюда всего-навсего из другой страны, и то чувствовали себя как водная трава, пересаженная в пустыню. А тебе-то каково - привыкать к другому миру...
   - Я здесь пока еще не всех знаю, но все, с кем я общался - очень приятные люди. При первом знакомстве, во всяком случае, - Александр с улыбкой развел руками.
   - Не знаю, успеешь ли ты со всеми перезнакомиться и сойтись поближе. Насколько я понимаю, в ближайшее время вы уйдете в длительный патруль на Двойку. Астри считает, что нет смысла ездить туда-обратно каждые три дня, если все равно кто-то из вас - Видящих - должен присутствовать там постоянно. Остальные патрульные будут меняться, а вы будете находиться там подолгу. Осталось только убедить Ледена в целесообразности такого подхода. Но, зная Астри... - Рани усмехнулась.
   - Не знал, - растерянно проговорил Александр.
   - Ну а откуда тебе это знать? Пока это обсуждалось только между Астри, Раном и Имири сегодня вечером. Вернется завтра Леден - посмотрим.
   - Имири? Она же Стражник, почему она у вас в Лабораториях что-то обсуждала?..
   - Так она же за Астри хвостиком ходит, - улыбнулась Рани. - Точнее, по очереди за Астри и Кроном. В первую очередь за Кроном, конечно, но он иногда прогоняет ее - отправляет отдыхать. И тогда она бежит в Лаборатории, к Астри. Думаю, она надеется, если Леден не согласится продлить ей контракт, договориться со Страйлом и перейти к нам.
   - Вот же... неугомонное существо, - пробормотал Александр.
   - Имири - просто молодец, - неожиданно строго сказала Рани. - Она как раз ближе всех подобралась к пониманию того, о чем я тебе говорила - не отрицать страх, а контролировать свои действия под его влиянием. И продолжать двигаться, даже если тебе кажется, что ты потерял цель.
   - Да?.. - озадаченно спросил Александр. - А разве она вообще хоть чего-то боится? Мне она показалась какой-то совершенно... - он хотел сказать "ненормальной", но вовремя спохватился и продолжил: - Лишенной обычного человеческого страха.
   - Она - боец, - Рани проницательно глянула на Александра, и он, смутившись, снова невольно отвел взгляд, - а главный ее враг - она сама. Ее детские страхи, неуверенность в себе и, мягко говоря, не совсем верные представления о том, что в этой жизни ценно и важно, а что - второстепенно. Все-таки, уж как бы я ни уважала Мастера Тарос за ее вклад в науку, но как мать она - просто беда для девчонки. У той сложилось впечатление, что если она посмеет быть просто девочкой, девушкой, женщиной - то она окажется недостойной называться дочерью Юллы. Да еще и отца нет... Кто бы ей, бедолаге, подсказал, как именно надо доказывать, что ты не хуже прочих и достойна уважения и любви?.. - Рани тихонько вздохнула и налила себе и Александру еще чаю. - И вот идет она ощупью, маленькими шажками, пробирается через темный лес собственных детских страхов. Ты с ней как-то поаккуратнее, что ли. Не обижай.
   - Да не собирался я ее обижать, - Александр досадливо поморщился. - Просто она, похоже, из тех людей, которые привыкли защищаться, даже когда на них еще никто не нападает...
   - Она из тех людей, которые выигрыша боятся больше, чем проигрыша. Самый большой ее страх - после победы понять, что соперник ей поддавался. Понимаешь?
   - Вот оно как, - Александр не знал, что сказать.
   - Да, заморочила я тебе голову, парень, - неожиданно улыбнулась Рани. - Ты еще молодой, для тебя все эти наши стариковские наблюдения звучат как полный бред. Просто прими к сведению, что Имири - не вредная и не капризная, а немного... ребенок, что ли. Если бы ей было семь или десять лет, ты бы на ее выходки не обижался, верно? Просто учти, что некоторые люди взрослеют не так, как ты. В чем-то она сильнее и взрослее тебя, а в чем-то...
   - Понял... наверно, - пробормотал Александр. На его вдруг навалилась одуряющая сонливость. Что за успокоительное подмешивает Рани в оладьи для перепуганных новичков?.. Он потер глаза и поморгал, пытаясь стряхнуть с ресниц липкую паутину дремоты.
   - Иди отдыхать, - понимающе усмехнулась Рани. - Теперь уснешь спокойно и утром проснешься как новенький. И кошмары не придут. Им сюда вход воспрещен, - она забрала из внезапно ослабевших рук Александра кружку и поставила на стол.
   - Спасибо, - Александр поднялся и, покачнувшись, развернулся к выходу. - Огромное вам спасибо.
   - Не за что. Доброй ночи, - Рани поднялась и шагнула следом за ним в прихожую.
   - А Имири... Живет в этом общежитии? Она тоже приходит к вам на чай? - ну что за вопросы?.. Такую вопиющую бестактность и бесцеремонность ничем, кроме тяжелой, отупляющей сонливости, объяснить было нельзя. Александр едва не споткнулся о порог, когда до него дошло, что он только что проговорил вслух вопрос, который вертелся у него в голове и который, как он надеялся, так внутри головы и останется...
   - Да, на первом этаже, - рассеянно отозвалась Рани. - Правда, в основном она ночует в караулке, дома появляется редко. Хочешь ее найти - лучше там ищи.
   - Да зачем бы это мне ее искать... - искренне веря в свои слова, возмущенно пробормотал Александр и то ли наяву, то ли уже засыпая на ходу, в пелене дрёмы услышал по-доброму ироничное "Да уж, действительно, зачем бы...".
  
   На следующий день Имири не появилась ни в столовой, ни на тренировке (Александр выбрал утренний кросс - и справился с ним на "отлично", что несколько подправило его пошатнувшуюся самооценку). Заглянув в вывешенный на доске объявлений график, Александр выяснил, что группа Крона сегодня вышла на патрулирование на Даль. Ощущая трусливое облегчение (он почему-то мучительно стеснялся после вчерашнего разговора с Рани встречаться с Имири - его преследовало иррациональное ощущение того, что из его поведения при встрече она непременно каким-то образом поймет, что он говорил о ней), Александр после завтрака отправился в Лаборатории.
   В коридоре он столкнулся с Астри, который увел его к себе, в помещение со скошенным потолком под самой крышей, заставленное высокими столами, шкафами и громоздкими установками непонятного назначения, и до самого времени второй тренировки читал ему "вводный краткий курс боевой магии для абсолютного новичка", то есть пытался за два часа рассказать то, на что у студентов первого года уходит треть семестра. Александр, конечно, многое из теории все-таки уже знал, благодаря чему к концу лекции не впал в панику, а даже смог верно ответить на несколько проверочных вопросов.
   - А теперь пойдем на тренировку, - усмехнулся Астри, - проветрим мозги физическими упражнениями.
   И в самом деле пошел вместе с Александром в тренировочный зал, и встал с ним в пару, и так основательно и безжалостно поколотил его, что Александр с восторгом убедился - на прошлой тренировке Крон его еще просто "прощупывал". Настоящая работа началась сегодня. Раз за разом отлетая на упругое покрытие пола, получая самые разнообразные удары, с каким-то мальчишеским восторгом отмечая - вот и еще один синяк "заработал", он уже через полчаса ощутил ту самую легкость, ту уверенность в своих силах, которая появлялась у них с братом на тренировках с Орсо - уверенность в том, что если не сегодня, то завтра - или послезавтра уж точно - всё обязательно получится.
   По окончании тренировки Астри выглядел довольным.
   - Вижу руку учителя, - только и сказал он, потрепав Александра по плечу.
   Александр с благодарностью поклонился, старательно пряча радостную улыбку.
  

***

   Пусть небо над головой кроваво-красное, земля под ногами фиолетовая, лезвие топора мелькает сгустком бархатистой черноты, опускаясь на темно-синий спил полена... Все равно - и в чужом мире нет лучше способа восстановить душевное равновесие, чем рубка дров. Александр распрямился, окидывая взглядом "поле сражения". Кривые, узловатые чурбачки, напиленные предыдущей сменой патруля, уже почти закончились, гора поленьев красивого синего цвета уже достигла высоты полуметра. Руки и спина гудят, сердце бьется тяжело и часто - но уже просто по причине физической усталости, а не...
   Все-таки эта Имири - совершенно несносное существо! Ладно, то, что из-за нее Александр продолжает ходить в очках, в повязке и в рубахе с длинными рукавами - а на улице, между прочим, жарко! - он еще как-то может понять и стерпеть. Хотя за десять дней, проведенных в Дрейендале, ему уже абсолютно все жители деревни - не Ныряльщики - сказали "да брось, ничего страшного, снимай уже эту маскировку". Ну, допустим, страшно ей. Ну, приступы ксенофобии одолевают при взгляде на человека без головы. Но он же учел ее пожелание - так зачем все остальные "показательные выступления"?
   На тренировках она ни в какую не соглашалась вставать в пару с Александром. После того, как Леден пригрозил сослать ее на пожизненное патрулирование Даля и досрочно прекратить контракт, она смирилась и даже взялась помогать новичку в освоении некоторых приемов, но презрительные взгляды, которыми она время от времени награждала своего напарника - вообще непонятно за что! - откровенно бесили.
   - Слушай, чего ты так на меня смотришь? За что злишься? Что я тебе сделал? - не выдержал как-то Александр. Долго ругал себя потом за это, но что поделать - до сдержанности и самоконтроля старших товарищей ему еще ох как далеко...
   Ответом ему стало пренебрежительное фырканье. Вот же ёжик невыспавшийся...
   - Да с чего ты взял? - пожала плечами Имири. - Мне вообще плевать... И я, может, и не на тебя смотрю вовсе. Так, в пространство. Было бы на что смотреть...
   И вот так во всем. И постоянно. Вроде бы и не открытая враждебность - а все же случая задеть, продемонстрировать свое презрение вредная девчонка не упускала. Причем наловчилась делать это так, чтобы старшие ничего не заметили. А началось все с того, что на первую смену патруля отправились Астри, Крон и Александр, а Имири осталась в деревне, тогда как Леден с группой ушел на Даль. На разводе караула Александр, забираясь в мобиль, явственно ощутил затылком направленную на него волну неукротимой злости. Он быстро обернулся и успел заметить сведенные брови над недобро сверкнувшими карими глазами, прежде чем Имири опустила взгляд, отвернулась и побрела, спрятав руки в карманы и ссутулившись, к зданию караулки.
   Конечно, Астри убедил Ледена в необходимости увеличения продолжительности смен патрулей на Двойке до семи дней. Александр, понимая, что в любых других ролях, кроме Видящего, он в общем-то бесполезен и для гарнизона, и для Лабораторий, и для Дрейендаля в целом, вызвался оставаться на Двойке без смен. Леден с минуту молча рассматривал замершего перед собой навытяжку новичка и... согласился.
   Прошла неделя. Ничего не происходило. Александр изучал устройство Передатчиков, помогал Крону с мелким ремонтом, занимался с Астри магией, дежурил по хозяйству. Он все больше осваивался в чужом мире и, как и предсказывала Ольга, вскоре начал воспринимать здешние алое небо и сине-фиолетовые скалы как нечто более реальное, настоящее, чем то, к чему он привык дома.
   Прибыла смена. Астри, Крон и Стражник-рядовой уехали в деревню, и их сменили Леден, Таппен и... Имири. Александр, уже почти позабывший о странном беспричинном конфликте между собой и "дочерью полка", да и об очках с повязкой, снова налетел на ледяные иглы взглядов и колкие замечания. Опыт общения с Ийне, конечно, немного помогал... Но все же иногда обида становилась прямо-таки нестерпимой. Хотя, положа руку на сердце, Александр даже сам себе не смог бы ответить на вопрос, что именно его так задевает в поведении девушки.
   Вот сегодня, к примеру... Всего-то навсего предложил ей помочь принести воды. Источник с пригодной для питья водой находился неблизко, минутах в тридцати ходьбы по не самой удобной тропе. И вдвоем можно принести в два раза больше воды - это же просто рационально. Какое там! Только что с кулаками не набросилась. И напрасно Александр пытался объяснить, что он не предлагал сходить вместо нее, никоим образом не ставя под сомнение ее способность таскать воду - бесполезно. Схватила четыре (ненормальная!) мягких емкости для воды и убежала. Александр постоял на месте, медленно, с паузами, вдыхая и выдыхая, затем снял очки и повязку, стянул через голову рубаху и зашвырнул ее на куст, растущий у крыльца. И пошел рубить дрова. А что ему еще оставалось?
  
   День катился к вечеру, и Александр по изменению оттенка неба уже научился приблизительно определять, который час. Патруль от источников в составе Ледена и Таппена должен был вернуться не раньше десяти часов, а сейчас было примерно восемь. Александр, понимая, что в горах темнеет быстро, а для Имири, в отличие от него, ночь этого мира была нормальной темной ночью, начал всерьез беспокоиться: ну вот куда этого неугомонного ёжика понесло перед самыми сумерками, да еще и с четырьмя емкостями примерно по восемь литров каждая?.. Там ведь легко ногу подвернуть даже днем, а уж в темноте... И что, что она ходила там сотни раз? И что, что она может запустить впереди себя по тропе магический шарик-светильник? Всё когда-то происходит впервые, и покатившиеся под ногой камни - тоже... Александр понял, что не может просто сидеть, наблюдать, как небо приобретает все более яркий кровавый оттенок, и просто прислушиваться, не скрипят ли камешки под чьими-то ногами. Пойти ей навстречу - и нарваться на очередное шипение и иголки? Да наплевать. Пусть хоть с кулаками кидается, пусть хоть кусается. Александр притворил дверь "сторожки" и решительно направился по тропе в сторону источника.
   Всего полчаса ходьбы туда, полчаса обратно... Ну, с учетом времени, чтобы набрать тридцать два литра воды через узкие горлышки - на всё час тридцать. С учетом темноты на обратном пути - накинем еще минут пятнадцать. Итого - час сорок пять. Прошло полтора часа. Значит, скоро Имири должна попасться навстречу.
   Бешеный ёжик сидел на земле сбоку от тропы и растирал правую лодыжку. Волосы выбились из "хвоста", слипшаяся от пота челка скрывала лицо. Сбоку от тропы лежали четыре наполненные емкости, явно сброшенные на землю как попало. Александр, пользуясь тем, что он прекрасно видит Имири, а она его уже вряд ли легко различит в сгустившейся темноте, неслышно подошел ближе, остановился и негромко сказал:
   - Не растяжение хоть?
   Имири взвилась в воздух и приняла боевую стойку. Глаза сверкнули испугом, быстро сменившимся привычной злостью. Александр развел руками - не нападай! Имири обмякла, как тряпичная кукла.
   - Чего надо? - буркнула она, наклоняясь за валяющимися на земле емкостями. Подняла одну, закинула за спину, подняла вторую, шагнула к третьей - и, охнув, перенесла вес на здоровую левую ногу.
   Александр молча забрал у нее вторую емкость, которую она держала в руке, снял с плеча первую. Указав Имири на землю, он достал из сумки на поясе эластичный бинт.
   - У меня у самой есть, - уже без всякого огня в голосе пробормотала Имири и... уселась на землю, вытянув травмированную конечность.
   Александр применил простейшее заклинание обезболивания - лечить такие травмы он еще толком не умел, но хотя бы так помочь уже мог. Туго забинтовал лодыжку, поднялся на ноги и протянул руку. Имири несколько мгновений смотрела из-под челки на его ладонь - не видя ее, потому что Александр перед выходом не стал надевать перчатки; потом быстро глянула в лицо, пронзив взглядом зеркальное стекло очков - и, ухватившись за его предплечье, "обозначенное" в пространстве рукавом рубахи, рывком поднялась на ноги. Торопливо отдернула руку, отвернулась, потопталась на месте, осторожно перенося вес на травмированную ногу. Александр услышал тихое "Спасибо".
   Он молча кивнул, поднял с земли все четыре емкости и закинул на плечи. Имири резко вдохнула, явно намереваясь что-то сказать, но неловко переступила на месте, скривилась и замолчала.
   - Зажги свет, - отрывисто произнес Александр и первым шагнул на тропу. Отсюда до "сторожки" было еще минут десять ходьбы.
   Имири молча следовала за ним, подсвечивая себе дорогу маленьким шариком света. В лагере Александр аккуратно положил три емкости у стены домика, четвертую внес внутрь и поставил у кухонного стола. Глянул на хронометр - начало десятого. Выйдя из "сторожки", он, не глядя на Имири, бросил: "Пойду умоюсь", обошел домик с другой стороны и свернул на тропинку, которая вела к другому источнику, где вода была слишком жесткой для питья и приготовления пищи без очистки, но вполне годилась для бытовых нужд. Этот источник был ближе к "сторожке" - минутах в семи ходьбы быстрым шагом.
   Кипя от негодования, Александр быстро дошагал до источника, торопливо разделся и плюхнулся в вырытое Стражниками искусственное озерцо размером примерно два на два метра и глубиной сантиметров в шестьдесят. Вода была ледяной, и через пару секунд ему нестерпимо захотелось выскочить из "ванны" - в буквальном смысле как ошпаренному, но он продержался еще секунд десять, прежде чем с плеском и рычанием вскочить, выпрыгнуть на берег и начать прыгать и размахивать руками, чтобы согреться. Ледяная купель прошлась по нервам целительной "анестезией", и гнев улетучился, словно стёк с разгоряченного тела в родниковую воду.
   Неторопливо одевшись, Александр сверился с хронометром - начало одиннадцатого. Возвращаться в лагерь не хотелось - он опасался, что Имири какой-нибудь очередной выходкой нарушит "пойманное" им в источнике душевное равновесие. Поднявшись чуть выше по склону горы, он обогнул уступ и спустился в небольшую ложбинку, в которой скопилось немного грунта и выросла грива жесткой местной травы. С одной стороны ложбинку ограждали нависшие валуны высотой метра в полтора, с двух других - невысокие бортики из некрупных обломков тех же валунов. Получилось что-то вроде просторного дивана с относительно мягкой "подушкой" и защищающими от ветра и посторонних глаз "спинкой" и "подлокотниками".
   Александр уже давно приметил это место и пару раз уже уходил сюда, сидел в одиночестве, вспоминал дом, брата, Ольгу... Позволял себе вновь ненадолго стать тем мальчиком, который просто хотел быть рядом со своими близкими, учиться у них, поддерживать их и ощущать их поддержку. Выпускал из потаенного уголка сердца тоску по дому, по Ийне, по Ольге... По брату.
   Он учился не чувствовать себя одиноким. Понемногу учился. Но все же он был одиноким здесь. Несмотря на доброжелательных коллег, замечательных наставников и новых друзей.
   Один. Чужеродный элемент.
   Иногда ему становилось по-настоящему жутко от осознания своего одиночества в этом мире, от болезненного, нестерпимого - до крика - ощущения этой чужеродности. И тогда вечером, закончив все дела по лагерю, он уходил сюда, ложился на землю в ложбинке, поднимал глаза к кровавому небу и ждал, когда черный глаз здешней Луны медленно выплывет из-за кромки валуна и уставится ему точно в глаза, невидимые для всех обычных, нормальных обитателей этого мира...
  
   Иногда нужно позволять себе быть собой.
   Иначе ты утратишь себя, забудешь, каково это - быть собой. И твой мир тебя не признает.
   И ты станешь никем и ничем. Черной пустотой в центре воронки. Стертым исходным кодом.
   И память других людей о тебе не спасет тебя.
   Не забывай себя сам.
  
   Александр лежал, подложив руки под голову, и смотрел в небо. Луна не спешила показываться из карамельно-розовой пены облаков, да он и не хотел ее сейчас видеть. Мысли его витали, по правде говоря, очень далеко от мистических трагедий и проблем мироздания.
   На горы опустилась ночь. Небо, как обычно, стало еще более ярким, кромки облаков окрасились в цвет молочного шоколада. Тишина вокруг стояла такая, что Александр, казалось, слышал - не ощущал, а именно слышал в неподвижном воздухе - стук собственного сердца.
   Учащенный стук. Отчего?..
   Вдруг на тропе послышался скрип камешков под чьими-то ногами. Неторопливые шаги приближались, затем остановились у озерца. Александр решил, что кто-то из вернувшихся патрульных решил помыться на ночь. Однако шаги, замерев на десяток секунд, двинулись дальше - по направлению к "убежищу" Александра.
   Досадливо вздохнув - именно сейчас он совершенно не был готов к разговорам ни с кем, даже с Леденом, даже с Астри, окажись он сейчас здесь, Александр сел и развернулся в сторону источника звука. Поднял голову - и оторопел: в паре шагов от него, опираясь рукой на камень, неловко изогнувшись, словно готовая в любой момент сорваться с места и убежать, стояла Имири.
   - Тебя за мной послали? - спросил Александр нейтральным тоном.
   - Нет, - тихо отозвалась Имири. - Не послали. Я сама.
   - Что - сама?
   - Пошла за тобой, - Имири нерешительно сделала еще один шаг вперед, тихо зашипела сквозь стиснутые зубы - похоже, лодыжка еще побаливала. - Можно?..
   Александр молча указал на траву рядом с собой.
   Имири обошла камень с другой стороны, где "подлокотник" был немного ниже, и спустилась на дно ложбинки. Осторожно уселась на землю, привалилась спиной к валуну и обхватила себя руками, словно озябнув.
   - Леден и Таппен вернулись. Спросили, где ты, - тихо и как-то жалобно начала она. - Я... рассказала, что было. Леден на меня наорал. И за дело. - Она вздохнула, повернулась к Александру и еле слышно проговорила: - Прости.
   Александр невольно отклонился назад - на нем, конечно, не было ни очков, ни повязки. Имири заметила это его движение.
   - Ничего, - сказала она еще тише. - Не надо скрываться. Хватит уже... Из-за меня... - она коротко вздохнула и отвернулась, но, тряхнув головой, снова храбро посмотрела Александру в лицо - туда, где оно находилось, хотя и невидимое для нее.
   - Спасибо, - улыбнулся Александр. - Знала бы ты, как мне надоела эта тряпка на физиономии. И - извинения приняты.
   - Я сказала Ледену, что ты наверняка сердишься на меня, и я пойду тебя искать, чтобы извиниться, - продолжила Имири, снова откидываясь на камень. - Он сказал, что это правильно, и что если я буду продолжать в том же духе, то он больше не возьмет меня на Двойку. Но я не поэтому извиняюсь. Я же... Я всё понимаю. Я веду себя как... дурочка какая-то. А почему я так себя веду... Наверно, просто я и правда дурочка, - она вздохнула и крепче обхватила себя руками. - В общем... Прости. Вот.
   - Ладно, - Александр сел прямо, повернулся к Имири и протянул руку. - Мир?
   Имири растерянно уставилась на ладонь Александра - точнее, на то место, где она предположительно находилась. Осторожно коснулась ее. Длинные холодные пальцы скользнули по ладони к запястью Александра, обхватили и сильно сжали.
   - Мир, - улыбнулась Имири, - и спасибо еще раз. - Она отпустила руку Александра и улеглась на землю, закинув руки за голову.
   Александр последовал ее примеру.
   - Какое интересное у тебя тут убежище, - сказала Имири после паузы. - Я уже сколько времени хожу на Двойку - и так ни разу сюда не поднималась почему-то. А теперь это будет и мое убежище тоже. Я надеюсь здесь долго прослужить... - она вдруг осеклась и замолчала.
   - Пользуйся, - усмехнулся Александр.
   - Обязательно буду, - прошептала Имири. - Иногда хочется, как в детстве, забиться куда-нибудь в темный уголок, чтобы никто не нашел... И поплакать, или помечтать, или просто... просто побыть одной. У тебя так же? Ты для этого сюда ходишь?
   - Можно и так сказать, - задумчиво произнес Александр.
   - Я больше не буду тебе мешать, - заверила Имири. - Хочешь - и сейчас уйду?
   - Да нет, сиди, чего уж там. Я не против твоего общества.
   - Спасибо. Потом вместе пойдем в лагерь. Леден все равно меня спросит, почему я одна возвращаюсь, если я тебя не приведу, - Имири тихонько хихикнула. - И опять начнет орать. Знаешь, на меня в жизни никто не орал. В детстве самым страшным наказанием было мамино молчание. Всякие няньки, конечно, на ребенка голос не повышали, им по статусу и по профессиональному кодексу не положено. А теперь вот... Дожила, называется, на старости лет, - она усмехнулась.
   - Тоже мне старость лет, - проворчал Александр. - Бабуля Имири, да-да...
   Имири снова хихикнула.
   - А тебе сколько лет?
   - Двадцать один. Скоро будет двадцать два.
   - Так ты, получается, младше меня, - удивленно протянула Имири. - Мне-то уже скоро двадцать пять. Вот уж не подумала бы. Ты кажешься таким... Взрослым. Суровым. Почти как Леден, - она хихикнула. - Это, наверно, из-за ваших... перерождений?
   - Вряд ли. Просто жизнь у нас с братом была непростая - эта, текущая жизнь, скажем так. А в перерождениях... Мы раньше не были Клинками и тем более Ключниками, - Александр несколько озадачился такой оценкой своего возраста, но не подал виду. - Мы были... Катализаторами, скажем так.
   - Для кого?
   - Для Орсо. И для маминого... Ольгиного названого брата. Варсонофия. Он теперь Василий. Мой старший напарник.
   - Значит, в этой жизни кто-то оказался катализатором для вас?
   - Насколько я понимаю, Клинками становятся просто из-за способности испытывать особенно сильные эмоции, - пояснил Александр. - А вот Ключниками - другое дело.
   - Вам нельзя ни к кому привязываться, - вздохнула Имири. - Я знаю. Леден очень долго был настоящим отшельником и, надо сказать, очень противным типом, - она тихо хихикнула, - пока наконец не принял очевидное.
   - Что - очевидное? - Александр внезапно ощутил смутное беспокойство. "Прими себя как есть. Ты все равно не сможешь стать кем-то другим. Если тебя выковали катаной, по своей воле ты не сможешь стать клеймором".
   - То, что он привязан к нам. То, что он до безумия волнуется за всех своих, и особенно за Астри. То, что за меня он переживает еще больше. Потому что я девочка, - Имири презрительно фыркнула.
   - Неудивительно, что он за тебя переживает, - улыбнулся Александр. - Я бы на его месте... Да что там говорить. Ты просто вылитая наша сестренка. А уж с нее мы просто глаз не спускаем. А она от этого бесится.
   - У вас еще и сестра есть? - заинтересовалась Имири.
   - Названая. Просто Клинок из нашего отряда. Она называет себя Ийне, что значит "иголка". Такая тонкая, блестящая - а уж как уколет!.. - Имири прыснула. - Ей девятнадцать. И ее недавно серьезно ранил один из "выворотней". Собственно, она была первой, кто с ними столкнулся. А я ее нашел... - Александр невольно поежился, будто заново увидев накрепко врезавшуюся в память картину: скрытая поляна, зеленовато-бурая тень, у ствола дерева - безвольно склоненная фигурка. И кровь. Тяжелый запах крови.
   - Получается, у тебя потенциальных "катализаторов" более чем достаточно, - горько прошептала Имири.
   - Выходит, так. Да я и не пытался прятаться от привязанностей. Со мной с самого рождения рядом брат. Мы идентичные близнецы. Без него я... Не знаю, как объяснить. В общем, просто не стал бы жить. А это еще опаснее. Это козырь для Луны.
   - Ты очень уязвим. И мама... Ольга. И брат и сестра. А на их месте я бы с ума сошла. Надо бояться не столько за тебя, сколько за себя - чтобы по тебе беда с кем-то из них не ударила рикошетом.
   - Все мы "катализаторы" друг для друга, - тихо отозвался Александр. - Каждый из нас - оружие, которое в любой момент может быть использовано против другого. И ничего с этим не поделать.
   - Вы такие же люди, - голос Имири едва угадывался в тихом шорохе травы под слабым ветерком, - во всяком случае, я не смогла бы воспринимать тебя как-то иначе. Каким-то непостижимым существом, опасным для меня... - она внезапно замолчала.
   - Опасным?.. - сердце Александра вдруг пропустило удар. Я правильно понял? Ох, нет...
   Имири молчала. Стало совсем тихо. Александр с ужасом осознал, что мучительно пытается уловить в окутавшем их безмолвии если не слова, то хотя бы дыхание - и по его частоте и глубине попытаться угадать ее мысли...
   - Правда, что даже если между отмеченным Луной и... кем-то еще ничего не происходит, это все равно опасно? - наконец заговорила Имири. - Если связь есть... Хоть она признается ими, хоть отрицается.
   - Есть такая теория, - говорить вдруг стало очень трудно. Александр задержал дыхание, сосредоточился, успокаивая пульс. - Связь создается Луной, и только Луна может ее разорвать. Но мне эта теория не нравится. Хотелось бы верить, что я... Сам выбираю, к кому привязываться.
   - А какая разница, по большому счету? Все мы - просто оружие в чьих-то руках. Не только вы, Клинки. Все люди.
   - Я понимаю, - прошептал Александр и закусил губу. Тихий голос Имири струился вокруг, обволакивал, как лунный свет - невесомый, но каким-то мистическим образом осязаемый, оставляющий тревожный, прохладный след на коже. И когда голос замер, затерявшись в шелесте листьев, Александру почудилось, что разом стало темнее, хотя в этом мире темноты под открытым небом для него не существовало.
   - А я ведь тебя вижу, - вдруг изумленно сказала Имири. - В темноте мне видно твое лицо, - она неожиданно привстала, повернулась к Александру и коснулась кончиками пальцев его заросшего щетиной подбородка. - А ты симпатичный, - она хитро улыбнулась, - мне нравятся небритые парни.
   - Да ну тебя, - Александр смутился, отклонил голову, чтобы увернуться от ее прикосновений. Имири хихикнула и уселась на место.
   - А знаешь... - голос ее неожиданно зазвучал серьезно и даже слегка виновато, - я ведь вижу не только твое лицо. Это наше зрение... Леден с Астри обозвали его "структурным", и похоже, это и есть самое точное слово... Я вижу, что у тебя внутри. В голове, - она замолчала и вдруг, неуловимым движением придвинувшись ближе, положила руку ему на грудь, слева. - И здесь.
   Это было так неожиданно, что Александр не успел среагировать - и, конечно, она ощутила ладонью бешеное биение его сердца.
   - Прости, я не хотела... Подслушивать, - печально шепнула она. Рука сильнее прижалась к его груди, медленно двинулась вверх, к горлу, к беззащитной пульсирующей жилке над ключицей.
   Александр перестал дышать. Он хотел перехватить эту руку, отвести в сторону, отбросить, пока не поздно - но не мог пошевелиться.
   - Если Луна все равно всё видит, - шепотом сказала Имири, - какой смысл сидеть так далеко друг от друга? Холодно, - вторая ее рука легла Александру на бок, скользнула под куртку, - можно... поближе к тебе? Пожалуйста...
  

***

   Рука затекла, но Александр и не думал пытаться ее освободить. Холода он не ощущал, но тепло тела Имири, которая лежала, уткнувшись носом ему под ключицу и тихо посапывая, согревало ему бок и безжалостно придавленное левое предплечье. Правой рукой он осторожно потянул полу куртки, пытаясь поплотнее укрыть прильнувшую к нему девушку. Все же, хоть ночи и теплые, но не настолько, чтобы спать на земле без подстилок и спальных мешков.
   Сколько прошло времени, сколько они лежат вот так - Александр понятия не имел. Он вынырнул из туманного забытья минут десять назад и все это время пытался осознать и поверить в случившееся.
   Кусая губы и изо всех сил стараясь не дать пульсу взлететь до космических высот, он смотрел на нежный профиль доверчиво прильнувшей к его боку девушки, любовался изящным изгибом ее длинных ресниц, мягкими крыльями лежащих на бледной коже... И готов был умереть на месте от страха. И от злости на себя. И от...
   И от сладкой боли в сердце, и от внезапно нахлынувшего осознания того, что ради этих минут, ради этих ресниц, ради этого безмятежного посапывания и болезненного онемения в отлежанной руке он готов забыть о том, зачем он здесь - и кто он такой.
   Ловушка.
   Якорь?
   Цепь.
   Контроль.
   Не сдержал сердцебиение, все силы ушли на подавление рвущегося из груди стона.
   Не трогайте ее!..
   Да кто же тебя послушает?
   Ты сделал это с ней. Ты!..
  
   Пушистые ресницы дрогнули, щекотнув кожу под ключицей. Имири зашевелилась, глубоко вздохнула и, запрокинув голову, заглянула Александру в лицо.
   - Ой, я уснула... Долго я спала?..
   - Не знаю, - сказал Александр, - я тоже заснул, похоже.
   - Ой, - Имири резко села, поежилась от холода и плотнее запахнула на груди куртку. - Леден нас потерял, наверно! Ох, и влетит нам... - она зажгла крошечный шарик света и вгляделась в экран хронометра на запястье. - Уже два часа! - она порывисто обняла Александра, прижалась горячей щекой к его груди, заставив вздрогнуть и судорожно вздохнуть. - Пойдем в лагерь скорее. Только... не вместе. Я пойду, а ты... минут через двадцать. И лучше как-нибудь... Обойди с другой стороны, что ли, - Имири отстранилась, села и начала приводить в порядок одежду. Александр даже в кроваво-красном ночном свете видел, как она побледнела.
   - Хорошо, - мягко сказал он, протянул руку и коснулся ее щеки. Имири замерла на мгновение, а потом потерлась о его ладонь, как котенок, и продолжила возиться с пряжками и застежками.
   Александр поднялся на ноги и надел куртку, но застегивать не стал - ему казалось, что от его тела волнами исходит жар. Протянув руку, он помог Имири встать - и не смог отпустить, притянул к себе, обхватил второй рукой, просяще заглянул в бездонные колодцы глаз...
   Алый свет неба исчез в бархатистой кофейной тьме. Губ коснулось мягкое, горячее, согрев всего на долю секунды - но оставив незаживающий ожог. Рука вырвалась из руки - и через мгновение Александр стоял во впадине между камнями абсолютно, беспросветно один.
   Сердцебиение опасно замедлилось. Дыхание, кажется, и вовсе остановилось. Легкие горели от недостатка кислорода. Александр медленно вдохнул и поднял взгляд к низко нависшему кровавому небу.
   Черный глаз Луны медленно выплыл из ядовито-розовой пены облаков.
   Ты пришла праздновать победу?
   Ты еще не победила...
  
   Надежды на то, что капитан давно уже отправился спать, конечно, не оправдались. Леден сидел у торцевой стены "сторожки" и пристально смотрел на пламя крохотного костерка. Александр, внутренне сжавшись, приблизился к нему и приготовился к вопросам, ругани, рукоприкладству, да к чему угодно... но к тому, что Леден даже не поднимет на него взгляда, он оказался не готов. Капитан сидел у огня в такой позе, словно надеялся никогда больше не встать и не встретить утро нового дня. Он не пошевелился, когда Александр прошел мимо и беззвучно проскользнул внутрь "сторожки".
   Александр понял, что до самой смерти не сможет забыть это зрелище - крошечный костерок, рядом - сгорбленная неподвижная фигура. Темно-зеленые, похожие на ленты водорослей языки пламени покрывают резкими белыми тенями лицо человека, мертвенно бледное, застывшее, похожее на восковую маску. Лицо отца, выслушавшего смертный приговор дочери...
  
   Александр забрался на верхнюю койку и сжался в комочек, приняв позу эмбриона, который не хотел вырастать в человека.
   В "сторожке" было темно - на единственном окне висела плотная штора. Но Александр все равно видел - или ощущал, всем своим существом знал, что в пяти метрах, на второй двухъярусной койке, закутавшись в грубое одеяло, застыв в такой же позе, лежит еще один сгусток боли и страха. Всего пять метров разделяют их - но это расстояние непреодолимо, как миллиарды километров ледяной пустоты между звездами.
   И металась внутри черепа, и разбивала рассудок на острые осколки, и ранилась о них, разбрызгивая светящуюся кровь, одна-единственная мысль.
   "Что - я - наделал...".
   "Вот только раскаиваться не надо, - резкой интонацией посторонней мысли мозг словно обожгло, - если ты жалеешь о том, что было, то этим ты оскорбляешь ту, которая тебе доверилась. Страдай, бесись, с ума сходи от страха - но не смей жалеть. Понял?"
   "Мишка?.."
   Александр поднял голову с мокрой подушки и прислушался к звукам вовне и внутри головы. Показалось? Возможно ли, что брат услышал его безмолвный крик даже через Барьер?
   "Я слышу тебя. Мне больно за тебя. Не плачь".
   Всё. Пустота. Голос исчез из сознания, оставив ощущение распахнутой ветром форточки, через которую выдуло все мысли - и здравые, и панические. Голова Александра бессильно упала на подушку. Сон ли пришел, или беспамятство - неважно. Немного пустого времени, в котором можно спрятаться от страха и от жгучего чувства вины.
  
  
   ***
   - Еще одна такая выходка, Тарос!.. - от командирского крика с близлежащей скалы с сухим постукиванием и шорохом катилась струйка мелких камешков. - ...И дальше Даля... тьфу!.. Дальше первого скопления ты у меня не выедешь! Да и туда - только до тех пор, пока по всем инстанциям не пройдет приказ о переводе!
   Леден шумно выдохнул и отвернулся. Ему совершенно не нравилось орать на Имири, выглядеть этаким грозным командиром, устраивающим выволочку солдату. Да, рядовой Тарос нарушила дисциплину. Да, выволочка была заслуженной. Но...
   Даже сама Имири не знала, в чем причина такого ее поведения. А вот Леден знал.
   И от этого знания ему хотелось не ругаться на несчастного ребенка, а разбить о ближайшую скалу собственный кулак. Как минимум кулак. Если не голову.
   И то, что он сейчас безобразно орал на свою подчиненную, да еще и в присутствии другого подчиненного, что вообще-то по его собственным правилам считалось недопустимым, всего-навсего означало, что у капитана сдали нервы - не в первый и, к сожалению, явно не в последний раз.
   Он боялся за нее. До обморочного холода в груди боялся. И источник опасности был - вот в чем дело! - абсолютно за пределами его контроля.
  
   Когда Александр только появился в Дрейендале, Леден на следующее утро ушел в трехдневный патруль на Двойку, оставив новичка на попечение Крона и Астри. Он хотел дать парню время освоиться, прежде чем подключать к тяжелой и опасной работе. Сам капитан мог применять структурное зрение дольше, чем Имири и Астри - если у них "рабочим" промежутком времени были полчаса, то Леден без особого напряжения мог наблюдать Барьер по три четверти часа, а то и дольше. Поэтому он частенько уходил в патруль единственным Видящим в составе группы.
   По возвращении через три дня, поставив мобиль под навес за караульным зданием, Леден пошел в свой кабинет посмотреть, каких бумаг ему натащили за время его отсутствия - и обнаружил там дожидающегося его Ключника Витта. И сразу понял - каким-то чутьем, шестым или седьмым чувством отмеченного Луной - что тот пришел не с хорошими вестями.
   - У тебя пополнение, - вместо приветствия сказал Ключник. Он, как всегда, выглядел так, будто всю жизнь прожил в дикой глуши и только пару месяцев назад впервые вышел к людям и цивилизации. Ярко-зеленые, круглые, как у ночной птицы, глаза, почему-то всегда обведенные темными кругами усталости; длинноватые волосы, сворачивающиеся от влаги блестящими колечками; тонкие подрагивающие пальцы теребят застежку плаща. Хрупкий лесной житель... и не догадаешься, какая сила скрыта в этих бледных руках с худыми запястьями. Витта легко было не воспринимать всерьез... пока ты не натыкался на его взгляд, тяжелый, как двуручный меч, и острый, как лучший катрийский клинок.
   - Как он тебе? - поинтересовался Леден.
   Витт легко вздохнул.
   - Отличный парень, - сказал он негромко. - Силы Клинков в нем предостаточно. Но мне больше нравятся его, скажем так, человеческие качества. Он - из почти вымершей ныне породы рыцарей. Нет, я не говорю, что ты сам, или твой Астри, или Крон не такие. Но мне было приятно увидеть еще одного из вашей породы - да еще и такого молодого, да еще и пришельца из другого мира.
   - Но все-таки с ним что-то не так, - Леден цепко глянул на Ключника, который задумчиво вертел в руках пустую чашку. - Я же вижу - ты пришел сказать что-то плохое.
   - В каком-то смысле - да, - Витт выпрямился и без стука поставил чашку на край стола. - Не однозначно плохое, но... Настораживающее.
   - Не тяни, а, - попросил Леден, усаживаясь на свое место. Он устал, и у него не было сил долго готовиться к плохим новостям.
   Витт, однако, не внял просьбе капитана и помолчал еще пару минут, слегка покачивая головой, будто подбирая слова.
   - Имири, - наконец сказал он и снова замолчал. Леден с трудом подавил желание подойти и как следует встряхнуть Ключника, чтобы простимулировать его речевую активность.
   - Что - Имири? - слегка осипшим голосом спросил он.
   - Связь, - Витт глянул на него сочувственно и строго, бело-оранжевые сполохи из зрачков на мгновение озарили полутемный кабинет. - Она связана с ним. Я видел нити вероятностей. Узел уже не распутать. И при этом учти, что она - не Клинок. И сам понимаешь, чем и для кого чревата эта связь.
   Леден застыл, стиснув кулаки и с силой вдавливая их в поверхность столешницы. Да не может этого быть. Да как же так... Связь. Луна. Проклятие. Обоюдоострое оружие, которое обязательно ранит одного из связанных. Почему Имири?.. Почему она? Да за что ей всё это?.. За что?
   - ...И не вздумай пытаться как-то помешать, - пробился сквозь гул крови в ушах голос Витта. - Узел все равно не распутать, только еще сильнее затянуть можешь. Я об этом и хотел тебя предупредить. Я же знаю, что ты за девчушку всем готов головы поотрывать. Грозный капитан Свартстайн... - Витт жестко усмехнулся. - Не тронь парня. Он не виноват. В конце концов, это он - цель. А Имири твоя - просто оружие. И кому из них в результате придется хуже - еще большой вопрос. Ты понял меня?
   - Да, - сквозь сжатые зубы проговорил Леден. - А... ты уверен?..
   - Странный вопрос, - Витт как-то легкомысленно пожал плечами. - Нет, конечно. Не уверен. Как можно быть в чем-то уверенным в наших делах? Но я должен был предупредить тебя о возникшей вероятности. А дальше - на всё воля Луны, - он тяжело поднялся и пошел к двери. - Устал я, - пожаловался он - снова тоненьким голосом вечно юного лесного жителя. - Что-то приближается, Леден. Какое-то большое потрясение. Эмоциональное поле прямо бурлит. Энергия захлестывает, я не успеваю впитывать лишнее. Будь осторожен... по возможности.
   - Спасибо, - сказал Леден, не поднимая взгляда и не двигаясь. Витт вышел из кабинета, аккуратно притворив за собой дверь.
  
   Так и начался этот затяжной кошмар. Леден, конечно, сразу же рассказал всё Астри. Заместитель выглядел ошеломленным и растерянным... ровно минуту. Потом встряхнулся и глубокомысленно изрек: "Вероятности - дело такое".
   - Какое? - сердито уставился на него Леден.
   - А такое, - отмахнулся Астри. - Туманное. К примеру... Знаешь статистику сбоев транспортных порталов? А корреляцию частоты случаев сбоев и срока функционирования портала? Все думают, что сбои чаще происходят на новых, недавно проложенных и плохо отлаженных путях. А я тут недавно наткнулся на исследование, где черным по белому написано, что после полугода использования портала вероятность сбоя резко снижается - а потом ежегодно возрастает на семь сотых процента. На семь сотых в год! А у нас ведь есть порталы, которым по пятьдесят лет. Как тебе такая вероятность? Начнешь бояться порталов, будешь ездить рельсоходами? Так я тебе еще не такую статистику крушений рельсоходов найду...
   - Это ты к чему? - грозно спросил Леден. Он чувствовал себя изрядно отупевшим и не имел ни малейшего желания соревноваться с заместителем в скорости подсчета вероятностей.
   - Это я к тому, что жить вообще опасно, - устало сказал Астри. - Поэтому брось ты паниковать из-за дополнительных ноля целых семи демоны-знают-сколькитысячных процента вероятности негативного события. И просто радуйся за ребят, у которых в жизни может произойти что-то хорошее. Если твоя Имири не отпугнет от себя парня раз и навсегда своим милым характером, конечно. Вот это было бы обидно - пострадать, да еще и ни за что. Я прекрасно вижу, как он на нее смотрит, бедолага...
   - Я ведь тебе сейчас в морду дам, - вздохнул Леден. Скорбные интонации совершенно не вязались с содержанием произнесенной фразы.
   - Это можно, - легко согласился Астри. - Пойдем в тренировочный зал.
   Леден покосился на него со смесью негодования и восхищения и поднялся со своего кресла.
  
   В последующие дни Леден только и мог, что беспомощно наблюдать за глупым, детским, возмутительным поведением Имири, пытаться - безуспешно! - призвать ее к порядку и стремительно утрачивать свой авторитет как командира в глазах ничего не понимающих подчиненных. Слава Свету, понимающих подчиненных у него все же было большинство, и они без разъяснений догадывались, что если железный Свартстайн в определенных ситуациях ведет себя как размазня, значит, это какой-то хитрый тактический план.
   Перед отправкой в первый патруль Александр попросил оставить его на Двойке на бессрочное дежурство. Леден, услышав эту в общем-то вполне логичную просьбу, на несколько секунд задумался. Во вред это ситуации или на пользу? Так ничего и не просчитав, он просто дал тот ответ, который подсказывал рациональный подход к делу. От постоянного пребывания пришельца на Двойке будет намного больше пользы, чем от переездов туда и обратно.
   Накануне отправки на Двойку первой смены долгосрочного патруля, в составе которой были Астри и Александр, Леден вечером зашел к своему заместителю. Астри сидел у кухонного стола и караулил пекущееся в духовке печенье. Он любил кулинарничать, в отличие от капитана, который согласен был питаться одним чаем, лишь бы не возиться с готовкой, если вечером опоздал на ужин в столовую.
   - Последи за ним, - сказал Леден, с удовольствием принюхиваясь к аромату выпечки со специями. - Прошу тебя ради моего спокойствия. Вот прямо так, открытым текстом и прошу: шпионь за новеньким и докладывай мне.
   - Что именно? - осведомился Астри.
   - Не знаю. Всё. Будет ли он заводить разговоры об Имири, как-то комментировать ее поведение, выражать отношение...
   - Ты думаешь, он настолько туп и прямолинеен? - Астри нахмурился, пошевелил носом и убавил нагрев духовки.
   - Ничего я не думаю...
   - Оно и видно, - пробурчал под нос Астри.
   Леден показал ему кулак.
   - А если серьезно, - продолжил он, - я просто пытаюсь вычислить те самые демоны-знают-сколько тысячных процента более точно. Я, знаешь ли, уже старый человек и на многое готов пойти ради собственного спокойствия.
   - Не добавит это тебе спокойствия, Лед, - Астри покачал головой. - Да ты и сам это прекрасно понимаешь. Но, - он поднял палец, - твою просьбу я выполню. Мне и самому не по себе из-за этой ситуации. Поэтому я, естественно, буду приглядываться к парню.
   - Спасибо, - Леден устало и как-то неуверенно улыбнулся. - А печенья дашь немного?
  
   Судя по коротким докладам Астри в течение этой недели, Александру было не до сердечных переживаний: он полностью погрузился в тренировки и обучение магии, жадно впитывал новые знания, изо всех сил старался быть полезным по хозяйству - и в результате уставал намного больше прочих патрульных и вечерами просто падал на свою койку и засыпал каменным сном. Имири в отсутствие "раздражающего фактора" тоже вела себя как обычно, а по сути - примерно так же, как Александр: старалась успеть везде, ухватить побольше знаний, тренировок, практики - и частенько отключалась вечерами на кушетке в комнате отдыха дежурных, которые жалели ее, не будили и в результате сами ходили отдыхать в капитанский кабинет на любимую скамейку Астри.
   Леден не то чтобы успокоился, но как-то внутренне смирился с ситуацией: он прекрасно понимал, что ни запрещать Имири ехать на Двойку, ни отменять свой приказ о длительном пребывании Александра на втором скоплении он не будет, поэтому рано или поздно эти двое окажутся в одном отряде - и все начнется по новой. Да, у него мелькала малодушная мысль под каким-нибудь предлогом при смене патрульных групп отозвать Александра в деревню, но он вспомнил предупреждение Витта о том, что попытки повлиять на судьбу обычно приводят к прямо противоположному результату, и скрепя сердце просто оставил всё как есть.
   Сам Леден не собирался задерживаться на Двойке на семь дней - столь долгое отсутствие командира гарнизона на рабочем месте было крайне нежелательно - и планировал вернуться в деревню через три дня, вместе с четвертым солдатом из группы, который должен был смениться согласно графику. До окончания вахты взрывоопасная парочка должна была наблюдать Барьер вдвоем.
   Вроде бы в первые два дня всё было относительно мирно... Выступление Имири по поводу того, что она не желает вести учебные бои с невидимым призраком, Леден пресек на корню. Тем более что Александр, демонстрируя воистину каменное терпение, снова начал носить повязку и очки, от которых за предыдущую неделю уже успел отвыкнуть. Он вел себя с Имири как старший брат с несмышленой маленькой сестренкой, только начинающей осознавать себя как личность и от этого противоречащей и противопоставляющей себя всему, что попадается вокруг, только чтобы убедиться в собственной значимости. И, как это часто бывает со старшими братьями, у Александра иногда сдавали нервы. И капитан не мог осуждать за это парня, потому что нервы время от времени сдавали и у него самого.
   Вот и в этот день, третий с момента прибытия на Двойку, вернувшись в лагерь с обхода дальних источников, Леден обнаружил там бледную хромающую Имири с явными признаками беспокойства и раскаяния на лице. Выслушав ее сбивчивый рассказ, он почувствовал, что как никогда близок к тому, чтобы отвесить безмозглой подчиненной оплеуху или еще каким-то рукоприкладством попытаться вбить в ее голову хоть немного ума. Уже упоминавшаяся безобразная сцена с криком стала апофеозом позорного провала Ледена как командира и как воспитателя. Стыдясь сам себя, он велел несносной девчонке скрыться с глаз долой и по возможности не попадаться под руку до утра. Имири, казалось, искренне сожалела о своем поведении и, прихрамывая, отправилась в сторону "бытового" источника - якобы искать Александра, чтобы извиниться. Якобы...
  
   Это странное, уродливое слово - "я-ко-бы" - почему-то в воображении Ледена приняло форму коварной, кривой и жестокой ухмылки. Оно мерещилось капитану в тусклых багровых отсветах маленького костерка, отважно отгонявшего от "сторожки" темноту, в которой затаилась беда.
   Когда ни Имири, ни Александр не появились ни через полчаса, ни через час, Леден начал беспокоиться. Еще через час он беспокоиться перестал. Осознание неизбежности происходящего там, за темно-синими бархатными занавесями теплой летней ночи, задавило его, вжало в землю, как туша гигантского медведя, удушая тоской, как набивающейся в рот и нос густой плотной шерстью.
   Он не думал, что с ними случилась какая-то беда из числа типичных опасностей гор: любое падение, укус змеи, стычка с диким животным непременно сопровождались бы шумом, а звуки в горах ночью разносятся на очень большое расстояние. Значит, причиной их задержки не является что-то плохое. И, в свою очередь, это значит...
   Когда Имири возникла из темноты, комкая полы не до конца застегнутой куртки, бледная, с потемневшими от страха глазами, нездорово блестящими в свете умирающего костерка, Леден молча поднял на нее взгляд. Она поняла его по-своему:
   - П-прошу прошения. Задержалась... сильно. Мы помирились. И заболтались. А потом он сказал, что хочет еще побыть один, проводил меня до лагеря и ушел. С ним все в порядке, - торопливо добавила она, видимо, заметив, как сжались губы капитана и как налились мертвенно-белым сиянием зрачки. Постояла, виновато вглядываясь в лицо Ледена, который со странным выражением смотрел на нее, попятилась и юркнула в "сторожку".
   Леден остался сидеть у костерка. Дрова прогорали и рассыпались золотыми самородками, которые почему-то хотелось брать в руки, сжимать в кулаках и чувствовать, как кожа и мышцы на ладонях с шипением прогорают до костей.
  
   Огоньки умирали. С трудом поднимались над оранжевыми углями, тянули к небу дрожащие, синеющие пальцы, когда легкий ветерок приносил им ложную надежду на выживание. Леден смутно чувствовал иррациональную жалость к пламени, угасающему без пищи, но не двигался, не подкладывал на угли веточек - не пытался отсрочить исполнение приговора - и просто молча наблюдал, как последние синеватые язычки, слабея, опадают в серый остывающий пепел.
   Когда костерок окончательно потух, Леден тяжело поднялся на ноги и шагнул в неприветливую предутреннюю темноту.
   Он шел по хорошо знакомой тропе, не зажигая света, потому что ноги его помнили здесь каждый камешек и каждый перепад высоты. В просветы между облаками, разлохмаченными и похожими на клочья намокшей и высушенной ваты, иногда проглядывали звезды и освещали дорогу - достаточно для того, чтобы не сбиться с пути. А вот Луна не показывалась, за что Леден был ей очень благодарен. Еще только ехидного взгляда Владыки ночи ему сейчас не хватало...
   Капитан неторопливо шел по дороге в направлении Дрейендаля, ровно дыша и постепенно наводя порядок во взбудораженных мыслях. Нет, он не думал, что случившееся этой ночью как-то ухудшит ситуацию - Витт только напомнил о том, что Леден и так знал: Луна создает связь, и ей неважно, как отреагируют на нее те, кого она решила связать. Поэтому Имири, стойкий солдатик, настоящий боец, так себя и вела: больше всего на свете она ненавидит принуждение. И как бы ни нравился ей (возможно) Александр, она не могла позволить никому - ни ему самому, ни всемогущему (возможно!) божеству указывать ей, к кому привязываться и каким образом проявлять свое отношение. Но в итоге она все же сдалась... Да и пусть. Капитан вспомнил слова Астри о том, что за молодых людей следовало бы порадоваться - пока это возможно. Что ж, попробуем порадоваться... Почему-то пока получалось, мягко говоря, не очень искренне. Леден прислушался к своим ощущениям - и понял, чем его так выбило из колеи сегодняшнее происшествие: похоже, он до сих пор надеялся, что Витт ошибся. Теперь он убедился окончательно. Глупо было надеяться - Ключник ошибиться не может. Остается только ждать. Не вмешиваться. держать себя в руках, чтобы не сорваться, не сломать что-то - и при этом не сойти с ума.
   Леден остановился на краю плато, у подножия которого протекал ручеек, берущий начало из "бытового" источника. Еле слышный серебряный звон тоненькой струйки был единственным звуком, слышимым в первозданной тишине, ныне перекатывающейся по дну древнего моря вместо тяжелых соленых волн. И в этом безмолвии так ожидаемо и естественно зазвучали чужие легкие шаги.
   Леден обернулся и поклоном поприветствовал возникшую на границе глубокой черноты Ольгу. Она ответила таким же коротким вежливым кивком, подошла и встала рядом, глядя в ту же сторону, что и капитан - на почти безжизненные, такие прекрасные и ядовитые волны разноцветных холмов.
   - Я знал, что ты придешь, - сказал Леден.
   - А я знала, что ты меня встретишь, - отозвалась Ольга. - Вообще я не собиралась так рано приходить. Не хотела, чтобы Сашуля думал, что я ему не доверяю, пытаюсь опекать или что-то вроде того. Мне было страшно... Холодно... Но я надеялась выдержать хотя бы дней двадцать. А сегодня... Меня как будто что-то укусило за сердце.
   - Хорошо сказано, - невесело усмехнулся Леден. - Именно так. Укусило за сердце.
   - Собственно, я не к нему пришла, - продолжила Ольга. - Ему я, пожалуй, не покажусь. Так будет лучше... Я пришла к тебе, - она повернулась к Ледену и положила теплую ладонь на его предплечье. - Я вижу твой страх, твою боль и то, каким беспомощным ты себя ощущаешь. Вряд ли я смогу тебе помочь, конечно... Но я просто пришла тебе сказать - ты не один... с этим всем.
   - Спасибо, - Леден накрыл ее ладонь своей, слегка сжал.
   - Я пытаюсь разобраться во всех этих хитросплетениях, - сказала Ольга, снова поворачиваясь лицом к холмам, - с тем, что все-таки привело к таким последствиям - для меня, для Орсо и для обоих миров. Я хожу внутри Барьера, прощупываю его. Ищу повреждения, незажившие разрывы, рубцы. Понемногу восстанавливаю то, что могу... И все ближе подбираюсь ко входу в мир Оружейников.
   - Тебе ведь нельзя туда входить?..
   - Кто это сказал? - горько усмехнулась Ольга. - Некто, кому, возможно, выгодно, чтобы я так думала. Чтобы боялась за свою жизнь и - как следствие - за всех вас. Но они не учли того, что в какой-то момент инстинкт самосохранения во мне все-таки может взять верх, и мне станет наплевать на других, на всех знакомых и незнакомых людей в обоих мирах и на сами миры в целом. Я хочу побороться за свое право жить - и жить так, как я хочу. И быть рядом с теми, с кем хочу быть. Хочу научиться быть эгоисткой. Кажется, это и есть рецепт обычного человеческого счастья, Леден. И именно на этот крючок ловит нас Луна. Понимаешь, как это работает?
   Леден не ответил. Тихий голос пришелицы из другого мира отдавался болью в сердце - он вдруг услышал в нем что-то, напомнившее о матери, голос которой он, оказывается, уже успел совсем забыть...
   - Ты живешь в своем стабильном, упорядоченном мире, - продолжила Ольга после паузы. - Строишь вокруг себя крепостные стены, за которыми прячешься от всего, что хотя бы в малейшей степени способно смутить твой дух. Ты натягиваешь прочные цепи или канаты между своей крепостью и окружающим миром, постоянно держишь их в руках, чтобы всё контролировать. И тебе кажется, что у тебя получается. Всё спокойно. Те, за кого ты несешь ответственность, живы и благополучны. А как они относятся к тебе - неважно. Ты не для того существуешь в мире, чтобы быть объектом чьих-то привязанностей. Ты - страж. Твое дело - защищать. И ради их покоя и безопасности ты соглашаешься считать, что одиночество, холод и пустота внутри - это именно то, к чему ты стремишься в жизни.
   - Жестоко, - еле слышно произнес Леден. - Но верно.
   - А потом... В какой-то момент все меняется. Они проникают в твою крепость, находят невидимые лазейки между камнями. Окружают тебя. Держат крепко, не дают вырваться. Но окружают постепенно, ненавязчиво пробираются в твою жизнь. Ты понимаешь, о чем я, верно?.. Ты никогда не заметишь, что на тебя велась охота, пока не увязнешь в ловушке намертво, так, что даже отгрызть себе конечность, чтобы спастись, уже не получится... И тогда остается только принять судьбу. Или не принять, как сделал Орсо. Но и это, как ты знаешь, не помогает. Судьба тебя найдет, вытащит и с того, и с третьего света. И вернет к себе на службу. Еще и на пару суток в карцер отправит за то, что оставил пост, - Ольга усмехнулась.
   Леден смотрел на нее - и мучительное сопереживание стискивало грудь, выдавливая из легких воздух. Он видел перед собой не воительницу из другого мира, о которой по эту сторону уже начали слагать легенды, не могущественное и непостижимое существо, осколок чистой силы, а усталую, измученную тревогой и бессонными ночами мать, которая до полуобморока боится за сына, считающего, что он уже достаточно взрослый, чтобы не слушать советов.
   - Как это делается? Ловушка стара как мир. Даже старше, я бы сказала... Ты вдруг понимаешь, что тебе очень больно жить без кого-то. Но ты подсознательно чувствуешь опасность. Отдаляешься - и тебе становится только больнее. Чем ты дальше - тем тебе хуже. Чем отчаяннее ты пытаешься выкинуть этого кого-то из головы - тем тебе тяжелее. И страх... Знакомо, капитан? Вижу, что да... Страх каждый день, каждое мгновение, очень, очень долго. Как маленькая ранка, когда кровь не сворачивается - вроде бы пустяковая кровопотеря, а сил с каждым часом всё меньше...
   Ольга замолчала и прерывисто вздохнула. Стиснула руки перед собой и медленно зашагала взад-вперед вдоль кромки каменной плиты.
   - А потом ты решаешь - да будь что будет, я так больше не могу - и бросаешься навстречу. И с разгона налетаешь на стену нового страха. Ты - Клинок. Или даже Ключник, ох, избави тебя Свет от этой роли, капитан. Ты знаешь, чем грозит твоя привязанность тем, кто тебе дорог. Ты видел сотни примеров. И ты уже не можешь сказать себе "а с нами будет по-другому". И ты стоишь перед этой стеной и разбиваешь о нее кулаки. В кровь. И приветствуешь боль, потому что она помогает не поддаться тому, к чему тебя так тянет.
   Ольга остановилась совсем близко от Ледена, встретилась с ним взглядом. Ни белого, ни красного, ни зеленого огня. Темно-лиловые (такие же, как у Имири!), очень человеческие, бесконечно усталые глаза.
   - Выбор, Леден. Выбор между болью и болью. Между смертью и смертью. Вот от чего я хотела сбежать. У меня не вышло... И у тебя не выйдет.
   - А Возвышение? - тихо спросил Леден. - Почему ты отказалась?..
   Ольга развела руками.
   - Выбор, - повторила она. - Равновесие - ты же знаешь простую формулу? Кому-то обязательно должно быть плохо. Так я думала: пусть уж судьба дальше треплет меня, а мои дети живут относительно спокойно, - она отвернулась, сильнее стиснула руки, склонила голову. - Я надеялась, что смогу защитить их. Как видно, я сильно ошиблась.
   - А что насчет того, что твоим детям больно смотреть на тебя такую?
   - И это я тоже понимаю, - Ольга резко обернулась, полы плаща взметнулись и закрутились вокруг ног, - и это тоже выбор. В какой-то момент мне пришлось стать последней эгоисткой. Да, я не раз думала о том, чтобы уйти... так или иначе. Я устала... больше, чем... - голос ее едва заметно надломился, но тут же зазвучал с прежней силой, - А потом я решила, что мне легче знать, что с ними происходит, чем уйти и не знать. Поэтому я осталась - да, безусловно, обузой для них.
   - Нельзя судить однозначно, - пробормотал капитан. Он окончательно запутался в рассуждениях, но чувствовал, что в словах Ольги совершенно точно кроется пока еще не понятная ему - и возможно, вообще недоступная его пониманию логика.
   - В том-то и проблема, - Ольга усмехнулась. - Единственно правильного ответа не существует. Именно это и выбило у тебя почву из-под ног, верно ведь? Такого логика, как ты, Доррен был бы очень рад заполучить в свое войско. Но, если я правильно успела тебя понять, ты не пойдешь на это. Ты такой же, как я. Мы с тобой - треклятые столпы Равновесия миров. А уравновешивать нас самих в идеальном мире придется кому-то другому. И я до сих пор не знаю, кого придется отпустить туда... - снова надлом, трещинка, эхо слез в голосе.
   - Доррена больше нет, - тихо сказал Леден. - А это означает - возможно, настало наше время?..
   Ольга отчетливо вздрогнула, руки ее судорожно стиснули полы плаща.
   - Я... думаю об этом, - едва слышно проговорила она. - Леден... Как же я боюсь...
   Капитан шагнул вперед и обнял ее - сверхсильное, сверхъестественное существо, наполненное могуществом предначальных стихий... дрожащую и беззвучно плачущую от тоски и безнадежности, до смерти испуганную женщину.
   Ольга жестко и болезненно вцепилась в его плечи, задержала дыхание, медленно выдохнула с еле слышным стоном.
   - Спасибо, - жалобно проговорила она. - Ты один, наверно, можешь меня понять. И я не боюсь при тебе плакать. А иногда так хочется... не просто повыть в одиночестве, а...
   - Понимаю, - сказал Леден и погладил ее по волосам.
   - Мне пора, - сказала Ольга, отстраняясь и вытирая глаза, - Ийне может заметить, что я ушла. Будет волноваться. А насчет этих... - она мотнула головой в сторону лагеря, - Пусть чувствуют жизнь, пока живы. Мы ни на что не можем повлиять. Но давай хотя бы не будем мешать.
   - Да я и не собирался, - Леден вздохнул. - Просто... Ты права, иногда хочется хотя бы перед кем-то не изображать каменную статую. Выдохнуть немного. Перестать контролировать выражение лица.
   - О, да, - Ольга усмехнулась. - Мое любимое слово. Черт бы его побрал. Контролировать... Иногда мне кажется, Леден, что потребность в контроле - это наше проклятие. Что если бы мы научились отпускать, то легче бы стало сразу всем: и нам самим, и тем, за кого мы так переживаем. Но мы продолжаем держать их на привязи, хотя цепи уже изрезали нам руки и стали скользкими от крови - их и нашей... Ну вот и настало время. Давай отпустим.
   - Да, отпустим, - эхом отозвался Леден.
   Ольга крепко взяла его за предплечья, сжала - и резко отпустила, шагнула назад и растворилась в темноте.
   Леден сел на землю, подтянул колени к подбородку и обхватил их руками. Хотелось уменьшиться до размера песчинки и побыть в таком виде хотя бы полчаса. Потому что песчинке не больно. У нее не заходится от тоски сердце и не стонет от ужаса рассудок. Песчинка не одна в целом мире - наедине со своим страхом...
  

***

   Пробуждение было весьма неприятным - кто-то перекрыл Александру кислород, довольно болезненно ухватив за нос. Александр дернулся, подскочил на койке - и впечатление от пробуждения тут же исправилось, когда он увидел, кто же этот нахальный и бесцеремонный "кто-то".
   - Просыпайся уже! - весело сказала Имири, оперлась руками на край лежанки, легко взлетела наверх и улеглась рядом с Александром. Деловито повозившись, подлезла под его руку, прижалась к боку и уютно уткнулась носом в ямочку под ключицей.
   - Эй, а если кто-то зайдет? - испугался Александр, пытаясь приподняться и бросая панические взгляды то на дверь, то на соседние койки, то на окно, штора на котором была наполовину отодвинута.
   - Они ушли, - Имири надавила ему на грудь, не давая сменить лежачее положение на сидячее. - Только что ушли на обход. И соответственно, еще часа два не вернутся. И я заперла дверь. На всякий случай, - она вдруг шустро, как капля ртути, переместилась в пространстве и оказалась сверху. Лукаво улыбнулась, заглядывая в глаза. Александр задохнулся от неожиданности и мгновенно захлестнувшего жара. Медленно и осторожно, словно не до конца осознавая происходящее, положил ладони ей на спину, провел от поясницы к плечам. Имири перестала улыбаться. Ее лицо приближалось, заставляя зрение расфокусироваться, и через мгновение Александр уже тонул в теплых бархатисто-кофейных водоворотах радужек. Губы, вкус которых так быстро успел стать знакомым и родным, коснулись его губ сначала мягко, нерешительно, и тут же - требовательно и горячо, делясь с ним еще более неистовым огнем и напрочь выжигая все страхи и сомнения.
  
   - Как же хорошо, что я теперь тебя вижу, - тихо и нежно сказала Имири, медленно обводя кончиком пальца контур губ Александра. Ему было до ужаса щекотно, но он боялся пошевелиться и только жмурился и прерывисто вздыхал. - Я думала, это только в темноте. Но сейчас светло, а мне все равно тебя видно. Правда, ты похож на привидение, как их рисуют в книжках. Белый и прозрачный. Но это ерунда. Я просто хочу... - Имири спрятала лицо на его груди, вздохнула, щекотнула кожу теплым дыханием, - хочу запомнить твое лицо. А может, даже нарисовать.
   - Эй, ну что за пафос, - Александр улыбнулся и погладил ее по волосам. - Я пока еще никуда не ухожу. Зачем ты так говоришь, как будто скоро тебе останется только смотреть на мой портрет и вздыхать?
   - А то ты не понимаешь, - буркнула Имири и затихла.
   Александр мягко приподнял ее голову, заглянул в глаза, провел пальцем по щеке.
   - Понимаю. А давай-ка не будем заглядывать так далеко вперед. Ты начинаешь переживать о том, что еще не случилось. И портишь себе настроение сейчас - зачем?
   - Да я вообще паникёрша. Прости. Я больше не буду...
   - Это ты-то паникёрша? У меня за то время, пока я здесь, сложилось впечатление, что ты вообще ничего не боишься.
   - Я и старалась создать о себе такое впечатление. Всю жизнь стараюсь, - вздохнула Имири. - Потому что надеялась, что если я буду выглядеть бесчувственной и бесстрашной, то в конце концов и на самом деле такой стану. Может, боялась... именно этого, ­- она быстро коснулась губами губ Александра.
   - Но ты ведь не Клинок, - жар сменился ледяным дыханием мертвого космоса. Александр мягко взял Имири за подбородок и заглянул в глаза. Нет, белого свечения не видно. Вроде бы... - Ты хочешь сказать... Ты чувствовала, что тебе понадобится такая защита?
   Имири печально кивнула.
   - Поэтому я боюсь говорить Ледену, что вижу тебя. Он с ума сойдет - подумает, что у меня проявляется зрение Луны. Он за меня ужасно переживает, я тебе уже говорила. Я, если честно, утром боялась выходить из дома. Думаю: ну как я ему в лицо смотреть буду... А он только сказал, что всё знает, понимает и не намерен вмешиваться. И ушел. А лицо у него было при этом... Я чуть не разревелась, - Имири закусила губу. - Все-таки Леден - он... Я за него умереть готова. Он такой хороший... Да ты и сам уже понял. Он мне как... второй отец.
   Александр провел рукой по лицу.
   - И вот теперь мы... Ох, черт... Я бы на его месте... - он беспомощно заглянул в глаза Имири. - Даже не знаю, что сказать. Имири, прости... Ох, да что за чушь я несу... Я чувствую себя таким мерзавцем...
   - И совершенно напрасно, - спокойно ответила Имири, - не забывай, что это я тебя спровоцировала. Так что вину на себя можешь не переводить.
   - Поэтому я и извиняюсь, - Александру было неловко и стыдно за то, что он не мог выразить мысли, которые теснились в голове, понятными и корректными словами. - Я бы никогда не сделал первый шаг. Никогда бы не дал понять, что... Ох черт, как сложно... Я знал, что нельзя этого делать. Я знал, что надо держать дистанцию. И я никогда бы... Но пойми, - он растерянно улыбнулся и погладил Имири по щеке, - это не значит, что я этого не хотел. Еще как хотел... Да ты знаешь. До безумия и почти до потери самоконтроля. Но все же справился бы. Может, ты бы даже ничего не заметила... - он сглотнул и отвел взгляд. - И думала бы, что мне... Что безразлична мне. Я хотел... Я старался, чтобы выглядело именно так.
   - Са-ша, - вдруг сказала Имири. - Так ведь? Так тебя мама зовет?
   Александр на мгновение опустил веки, подтверждая.
   - Саша, - повторила Имири шепотом, и от звучания собственного имени, произнесенного ее голосом, у Александра словно ток пробежал по позвоночнику. - Я всё видела, всё понимала. И я бы тоже постаралась всё скрыть. Но ты же сам сказал - неважно, шагнем мы навстречу друг другу или нет. Все равно всё уже случилось. Все равно теперь придется жить и ждать удара. Так почему мы должны ждать его порознь, а? Вдвоем теплее...
   Александр, закусив губу, крепко обнял ее и прижал к себе с испугавшей его самого силой. До боли, до сорвавшегося с губ Имири еле слышного стона.
  
   Позже, когда они наконец нашли в себе силы спуститься с верхней койки и заняться обычными утренними делами по лагерю, Александр никак не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Мир фантасмагорического красного неба и лиловых скал вдруг начал казаться гораздо более живым и реальным, чем накануне. Жизнь словно бы отчетливо разделилась сегодняшней ночью на "до" и "после". "До" было нерезким, блеклым, словно Александр до этого смотрел на мир, сидя в тесной комнатке и выглядывая в крошечное, не очень чистое оконце. А вот сегодня утром он наконец вышел на свежий воздух, подставив лицо солнцу и раскинув руки так, будто хотел обняться с небом.
   Перемещаясь по лагерю с охапками дров, емкостями с водой и прочим, Александр чувствовал одновременно какой-то детский или щенячий восторг, щемящее чувство полноты жизни, от которого хотелось бегать вприпрыжку и делать разные глупости, и странную тревогу, заставлявшую постоянно оглядываться, ища взглядом Имири - не исчезла ли она, не растаяла ли, как предутреннее сновидение? В конце концов Александр не выдержал, подошел к девушке, которая, стоя к нему спиной, протирала обеденный стол, и крепко обнял ее, прижал к себе, зарылся лицом в волосы. Имири выронила тряпку и, не оборачиваясь, погладила его по напряженным рукам.
   - Ну что ты?.. - тихо и ласково спросила она.
   - Сам не знаю... Страшно как-то... - глухо проговорил Александр. - Пушинка моя... Чертополоховая. Боюсь, что сейчас дунет ветер - и ты улетишь.
   Имири повернулась к нему и обняла, прижалась щекой к груди.
   - Ох, да... Так и кажется, что... Будто бы мы что-то украли, радуемся добыче - и ждем, когда нас придут арестовывать, - сказала она. - Или что снится хороший сон, но вот-вот запищит будильник.
   - Что делать-то?.. - вырвалось у Александра.
   - Просто будем жить и радоваться, пока дают, - Имири крепче прижалась к Александру. - Трусишки мы с тобой. Оба. Пока еще никто нас не трогает, а мы уже забились в угол.
   - Чудо ты мое, - сказал Александр дрогнувшим голосом. Ему хотелось говорить тысячи разных слов и фраз, глупых и торжественных, нежных и звенящих от боли. Но он произнес только эти три слова и осторожно коснулся губами ее пахнущих шалфеем волос.
   - Что ты мне сказал утром? - Имири отстранилась и заглянула ему в лицо. - Не надо переживать из-за того, что еще не случилось, и портить себе настроение прямо сейчас.
   - Постараюсь, - прошептал Александр, беспомощно соскальзывая взглядом в манящие темные водовороты ее зрачков.
   - Постарайся. У нас не так много времени, кстати, - Имири мягко высвободилась из объятий Александра и вернулась к прерванной уборке. - Астри сказал, что по окончании семидневной смены заберет тебя в Лаборатории. Что вроде бы у него есть теория насчет применения магии для латания дыр в Барьере, и ты ему понадобишься для ее проработки. А я буду по-прежнему ходить в разные патрули. И сюда, и на Даль. Меня теперь редко ставят в наряды по деревне...
   - Но я же не буду постоянно сидеть в Лабораториях, - возразил Александр. - Не для этого меня сюда отправили.
   - Я так понимаю - тебя сюда отправили искать решение проблемы, - вздохнула Имири. - А как и где его искать - определять будут все-таки наши командиры.
   - Все равно мы будем видеться... - упрямо пробормотал Александр.
   - Конечно, будем, - в интонациях Имири послышалась какая-то материнская ласковая снисходительность. - А пока у нас еще точно есть целых четыре дня. И давай не будем тратить их на тоскливые размышления на тему "а что дальше".
   - Я и не собирался, - Александр снова привлек ее к себе.
   - Вот и хорошо...
  
   Все же, несмотря на множество подобных "незапланированных перерывов", им удалось к возвращению утреннего наряда патруля навести порядок в лагере и приготовить завтрак. Александр с тревогой ждал возвращения Ледена, потому что до замирания сердца боялся встречаться с ним взглядом. Он понимал, что это глупое и иррациональное чувство, что он ни в чем не провинился, но все же не смог сдержать подскочивший пульс, когда за стеной "сторожки" раздались шаги, и дверь распахнулась, пропуская Таппена и капитана.
   - Возле третьего видели небольшую воронку, - сказал Леден, мимоходом кивая Александру. - Быстро появилась и быстро пропала. Но она тоже двигалась - вот что меня настораживает. Раньше они в основном были неподвижными.
   - А первые случаи в Реттене? - возразила Имири, ставя на стол тарелки и кастрюлю с кашей. - Там ведь люди пострадали из-за того, что воронки на них... кидались.
   - Один из трех случаев. В остальных двух они просто возникали прямо перед носом у пострадавших, и те не успевали среагировать и сами в них влетали.
   - Ну, может быть, - Имири поморщилась. - Значит, они развиваются. Учатся охотиться на нас?
   - Не думаю, что они обладают какой-то волей или сознанием, - подал голос Александр. Леден вскинул на него взгляд, в котором тот с облегчением увидел только заинтересованность с легким оттенком скепсиса - не осуждение и не враждебность. - Барьер, насколько мне известно из работ Орсо, - кашлянув, продолжил Александр, - это просто некая система передачи информации. Он не может существовать отдельно от того, кто передает эту информацию, и от самого содержания сигнала. Все равно что буквы алфавита: будучи записанными, они обозначают какую-то фонетическую и смысловую единицу. Нет звука или слова, нет того, кто желает его передать - не было бы букв.
   - Аналогия ясна, - кивнул Леден. - Но это не исключает возможности того, что перемещения воронок провоцирует пользователь этой сигнальной системы.
   - Это уже другой вопрос, - Александр уже без страха посмотрел на капитана. - Это именно то, чем занимался отец и чем сейчас занимается Ольга. Если мы сможем определить, кто транслирует сообщения, то у нас появится исходная точка для воздействия на ситуацию.
   - Я знаком с теориями Орсо. Хотя, конечно, я не специалист, и эти вещи тебе лучше обсуждать с Астри и Ранавалем. Кстати, после окончания этой вахты ты на какое-то время перейдешь под их командование. У Астри есть насчет тебя какие-то планы, - сказал Леден и принялся за кашу.
   Александр переглянулся с Имири ­- и, покосившись на капитана, понял, что от того не укрылся этот быстрый обмен взглядами.
  
   Через час, разбившись на группы по двое, патрульные выступили на основной маршрут. Полный обход всех источников занимал около восьми часов - главным образом не из-за большого расстояния между ними, а из-за сложности пути. Двумя группами можно было завершить обход за три-четыре часа, в зависимости от погоды и необходимости чинить Передатчики.
   Леден с Имири отправились влево по дороге от базы, а Александр с Таппеном - по мостику, переброшенному через неглубокую расщелину прямо напротив "сторожки". Александр шел первым, время от времени на пару минут "включая" структурное зрение.
   В рабочей обстановке сумбур в голове улегся, и Александр принялся приводить сам себе аргументы в пользу того, что на самом деле ничего страшного и опасного не случилось. Есть ведь уже несколько примеров того, что дружеские и сердечные привязанности отмеченных Луной не приводили ни к чему плохому. Тиани и Ворт уже три года вместе, у них родился здоровый ребенок (при этой мысли Александр, никогда не замечавший за собой склонности к суевериям, незаметно трижды поплевал через левое плечо). Юная парочка в отряде у Марона - сын капитана Вайри и Кэли, сестра Тиани. Сами сестры Морттен. Брат и сестра - Рани и Ранаваль. Марон и его сын и дочь. Может, правило понемногу начинает замещаться исключением?..
   И в любом случае - what's done is done. Nothing's the same.
   Нужно с благодарностью принять то хорошее, что им выпало, и не оскорблять судьбу подозрениями, не искать подвоха. Не демонстрировать трусость и ценить настоящее.
   Александр невольно заулыбался. И в самом деле, какой странный и неожиданный подарок - прийти чужаком в чужой мир и именно там встретить человека, которого, казалось, знал и искал всегда, с самого рождения, а может, еще даже и до рождения. Опыта в сердечных делах у Александра не было совершенно, но почему-то ему казалось, что дело тут не только и не столько в коварных (предположительно!) планах их могущественной Хозяйки. Имири просто оказалась из числа людей, кого Александр называл "своими" - с кем он разделял убеждения и взгляды, кого мог уважать и чьим уважением и одобрением мог гордиться.
   А что дальше? Размышлять на эту тему, что-то загадывать Александр и вовсе не собирался. Время покажет. В первую очередь надо думать о задаче. Сосредоточившись, он принялся повторять про себя заклинания, которые успел выучить, занимаясь с Астри, и "включать" структурное зрение короткими импульсами, прощупывая путь. Как будто чувствовал, что сейчас это ­- самая верная тактика.
  
   Воронка возникла прямо посредине узкой тропы, зажатой между скалой и обрывом. Появилась настолько быстро, что не просматривай Александр дорогу на пару метров вперед практически перед каждым шагом, он неминуемо угодил бы в нее. Резко остановившись, он поднял руку и сделал два шага назад. Таппен, который шел метрах в трех сзади, замер на месте.
   - Назад, - сказал Александр. - Держи дистанцию в десять шагов. Она прямо передо мной.
   Таппен молча отступил назад по тропе.
   Александр вытянул правую руку перед собой и сделал осторожный шаг вперед, затем еще один. Воронка расширялась, между завихрениями разорванных нитей Барьера толчками выплескивалась чернота и повисала в воздухе облачками, похожими на чернильные кляксы в воде.
   Активировав сканирующее заклинание, которым в тот раз пользовался Астри, Александр осторожно протянул один жгут оранжевого света к беспомощно дергающимся разорванным нитям Барьера справа от дыры. Они немедленно вцепились в источник энергии и начали восстанавливаться - если слева чернота продолжала вытекать из разрыва, разъедая Барьер и расширяя отверстие в нем, то справа округлый край дыры стал спрямляться, словно стремясь превратить неровный круг в полукруг.
   Александр несколько мгновений настороженно наблюдал за происходящим, готовый в любой момент оборвать энергетический канал и отступить, если воронка, как и в прошлый раз, кинется на него. Однако аномалия не двигалась и только постепенно сжималась. Александр медленно поднял вторую руку и протянул к Барьеру еще один жгут огня, слева от разрыва.
   Воронка начала стремительно уменьшаться. Александр почувствовал, что его словно тянет вперед за пальцы, с кончиков которых срывались струи огня. Он попытался сделать короткий шаг назад - и именно в этот момент, в состоянии нарушенного равновесия, ощутил мощный рывок вперед и только успел заметить, как чернота в центре воронки забурлила и выплеснулась на него, как струя грязевого гейзера.
   Холод и покой. Уже знакомое дыхание пустоты обволокло его - убаюкивающее, обещающее темные, прохладные, спокойные сны.
   Вечные сны. Ты их заслужил.
   Волнами накатывала слабость, быстро становясь приятной, как дремота после тяжелого дня. Всё закончится здесь. Нет ничего спокойнее пустоты. Нет ничего безопаснее небытия. Нет ничего роднее...
   Нет?..
   Бархатисто-кофейная темнота, пахнущая шалфеем и душицей. Теплая ладонь касается груди - как будто гладит прямо по сердцу. Тихий голос... зовет на свет.
   "Просыпайся...".
   Александр рванулся назад и больно ударился спиной и затылком о камни.
   Воронка, похожая на пучок черных траурных лент, торчащих из узкого оконца и развевающихся на жестоком ветру, словно бы разочарованно взмахнула своими "щупальцами" раз, другой и схлопнулась, оставив в воздухе на несколько мгновений едва заметную рябь. Потом исчезла и она.
   Таппен одним прыжком подлетел, упал на колени рядом на узкую тропу, схватил Александра за плечи.
   - Ты жив? Ты цел?.. - его голос заметно дрожал.
   - Цел, - одними губами выговорил Александр. Он все еще не мог отвести взгляд от того места, где только что висела в воздухе смерть. Или же - что-то совсем иное, но не менее страшное.
   Таппен вытряхнул из сумки на поясе горсть пузырьков с эликсирами, выбрал один, откупорил и поднес ко рту Александра.
   - Восстановление, - отрывисто сказал он. - Ты много сил потратил.
   Александр отпил два глотка терпкой мятной горечи.
   - Магия... - хрипло сказал он. - Она затягивает разрывы... Астри был прав. Надо скорее назад, - он ухватился за плечо Таппена и рывком поднялся на ноги. Пошатнувшись от слабости, оперся о скалу. Напарник вскочил и схватил его за локоть.
   - Отдохнул бы еще.
   - Нет, - Александр, оттолкнувшись от скалы, зашагал вперед. - Придется идти медленнее, - пояснил он на ходу. - У меня не хватит сил разведывать путь до самого лагеря. Надо будет отдыхать.
   До "сторожки" добирались почти в два раза дольше обычного. Александр старался останавливаться на отдых как можно реже, понимая, что Леден с Имири, конечно, уже давно вернулись - и наверняка совершенно извелись. Но, активируя структурное зрение - а без него он сейчас не готов был и шагу ступить! - он чувствовал, как холодеют, немеют руки и ноги, как учащается и становится нитевидным пульс, в ушах шумит, наваливается предобморочная дурнота... Сколько же энергии выпил из него Барьер! Впредь надо быть осторожнее.
   Таппен применил к нему свой небогатый набор восстанавливающих заклинаний, заставил выпить еще пару эликсиров и последние полкилометра уже практически тащил Александра на себе, перекинув его руку через плечо. Наступил вечер, неоново-синий шар солнца уже касался изломанной линии края ущелья, когда Александр сквозь гул крови в ушах уловил звук приближающихся торопливых шагов и в следующее мгновение ощутил, как его подхватывают сильные руки. В этот момент сознание, уловив, что он наконец в безопасности, с чувством выполненного долга покинуло его окончательно.
  
   Александр очнулся в полутьме и почувствовал, что что-то сдавливает и греет его левый бок и руку. Еще не вполне придя в себя, он глубоко вдохнул, уловил в воздухе слабые запахи шалфея и душицы и улыбнулся.
   Тяжесть с руки и бока мгновенно исчезла. Лица коснулось теплое дыхание.
   - Саша... - Имири наклонилась над ним, вглядываясь в лицо. - Как ты?
   - Слабак я, - с досадой проговорил Александр. Чувствовал он себя неплохо, и теперь ему стало нестерпимо стыдно за то, что допустил такое - глупый перерасход сил и как результат - позорный обморок...
   - Ничего не слабак, - прошептала Имири, прохладной ладошкой гладя Александра по лбу и щеке. - Таппен рассказал, что ты был очень осторожен и увеличил мощность заклинания только тогда, когда убедился...
   - Как видишь, ошибся, - перебил ее Александр. - В результате заставил вас волноваться. И подверг себя и напарника неоправданному риску.
   - Да, пойду, скажу Ледену, что ты очнулся, - Имири легко соскочила с койки. - Он и правда волнуется.
   - Погоди. Сколько я тут провалялся?
   - Недолго. Примерно час. Ничего страшного. Леден тебя еще подлечил немного, хотя Таппен сделал всё как надо, - Имири ободряюще улыбнулась и выбежала за дверь. Александр выбрался с нижнего яруса койки, подошел к кухонному столу, налил в кружку воды и залпом выпил.
   В "сторожку" вошел Леден, цепким взглядом прошелся по Александру - явно не просто осмотрел, но и "просканировал" магией - одобрительно кивнул и уселся за стол, указав на табурет напротив. В дверь заглянула Имири, дождалась приглашающего кивка от капитана и манула рукой куда-то за спину, давая сигнал Таппену, что их ждут на совещание. Когда все расселись вокруг стола, капитан сказал:
   - Таппен описал, как это выглядело со стороны. А теперь слушаю тебя, - и он уставился на Александра тяжелым взглядом, в котором еще пульсировали тускло-серым свечением остывающие уголья пережитой тревоги.
  
   Александр и Имири сидели в обнимку на скамье у стола, в полной темноте. После окончания рассказа Александра об инциденте Леден некоторое время молчал, уставившись в стол, потом решительно поднялся и ушел, пояснив: "Надо поговорить с Астри. Пойду ловить связь". Это было делом непростым: нужно было забраться как можно выше, да еще надежность сигнала здесь почему-то зависела от направления ветра. Таппен вышел следом, деликатно оставив Имири с Александром вдвоем.
   Имири тут же пересела поближе к Александру и вцепилась в него, как медвежонок, взобравшийся на тонкую качающуюся березку.
   ­- Я так испугалась... - прошептала она. - Думала уже - вот оно, проклятие, в действии...
   Александр поцеловал ее в висок.
   - Это просто такая работа, - тихо сказал он. - На моем месте мог быть кто угодно. Таппен, Леден, ты... Пока мы не научимся не просто латать дыры в Барьере, а предотвращать их появление, мы все будем ходить по лезвию.
   - От этого мне не легче, - всхлипнула Имири.
   - Мне тоже. Но проклятие тут ни при чем.
   - Наверно...
   Тут в дверь негромко постучали, и голос Таппена нерешительно произнес:
   - Эй... Вы это... К вам можно? Там Леден возвращается...
   - Да, конечно! - хором сказали оба. Имири хихикнула и зажгла шарик-светильник. Таппен вошел в "сторожку", доброжелательно, но чрезвычайно ехидно покосился на них и уселся напротив. Имири попыталась отодвинуться, но Александр, скорчив в ответ на взгляд напарника зверскую физиономию, только крепче прижал ее к себе. Имири фыркнула, но сопротивляться не стала.
   Леден вошел, с непроницаемым лицом обозрел сидящую в обнимку парочку и тоже сел за стол.
   ­- Так, - сказал он. - Завтра утром приедет смена, я вернусь в Дрейендаль, а меня сменит Астри. Начнешь работать с ним, а по окончании смены поедешь в Реттен. Тебя требует к себе Райд. У них там вроде бы наметился какой-то прорыв. Астри скоро присоединится к вам. К Дрейендалю прокладывают портал от Реттена, - добавил он, покосившись на Имири, которая после слов "поедешь в Реттен" слегка изменилась в лице. - Дней через пять закончат, потом, как обычно, дней десять-пятнадцать тестирования, и мы перестанем быть отшельниками и затерянным поселением.
   - Хорошо, - пробормотала Имири, пряча глаза.
   - Задачи на патрулирование не изменяются, только, если наткнетесь на воронку, не пытайтесь чинить и подпитывать Барьер. Такие действия под запретом - до тех пор, пока не будет завершена серия тестов, и мы не сможем четко определять безопасный уровень расхода энергии. Возможно, заклинание, которое ты применил, не является оптимальным. Вот этим вы и будете с Белкливом заниматься: искать подходящие инструменты и границы их безопасного применения. Но радует уже то, что мы хотя бы в чем-то продвинулись, - Леден оглядел отряд. - Думаю, никто из вас не сомневался в том, что мы справимся с проблемой. Но все-таки, когда имеешь хотя бы какой-то результат, как-то легче живется, верно? - он усмехнулся. - Так, давайте перекусим и будем отдыхать. Смена приедет часов в одиннадцать, не раньше, значит, надо будет еще провести первый обход.
   Таппен, который дежурил по кухне, поднялся и начал собирать на стол.
  
   Сразу же после ужина Имири куда-то исчезла. Леден, делая вид, что его как бы вовсе тут и нет, улегся на свою койку на нижнем ярусе, включил коннектор и принялся читать. Таппен, переглянувшись с Александром и с хитрющей физиономией покосившись на дверь, забрался на свою "нижнюю полку" и затих. Александр, пожав плечами, вышел из "сторожки" и нырнул в теплую безветренную ночь. В полной тишине между склонами гор волнами перекатывались запахи полыни и нагретых на солнце камней.
   Имири, конечно, была там, где он и ожидал ее найти. Она сидела, обхватив руками колени, на верхушке валуна, нависающего над ложбинкой между камнями, и смотрела в сторону источника, от которого к "убежищу" поднималась незаметная тропинка. Увидев Александра, она легко соскользнула вниз и молча бросилась к нему. Обняла, прижалась и застыла, закаменела - и вдруг тихо всхлипнула, затряслась в беззвучном плаче. Александр подхватил ее на руки и шагнул в укрытие между камнями.
  

***

   - Сказали же - скоро построят портал, - уже не в первый раз повторил Александр. - Мы сможем видеться. Леден сказал, что за мной даже квартиру оставят.
   - Портал, портал, - пробурчала Имири. - Когда еще его откроют, портал этот... А ты через три дня уедешь.
   - Пушинка, - Александр вздохнул и взъерошил и без того растрепанные волосы Имири, - не нагнетай обстановку, а... - у него самого сердце ныло при мысли о том, что скоро эти прекрасные и безумные вечера останутся только в воспоминаниях, и разлука в пару недель казалась чуть ли не пожизненным заключением.
   - Прости, - жалобно сказала Имири. ­- Мне почему-то запредельно паршиво. И я веду себя как глупый ребенок. Я больше не буду. Постараюсь, во всяком случае, - она приподнялась на локте и заглянула Александру в лицо. - Вообще-то после того, что я сегодня пережила и передумала, я должна была бы с ума сходить от радости, просто от того, что ты жив. А оно вот как-то так... - она прерывисто вздохнула и снова опустила голову ему на грудь.
   - Ты сама-то тут будь поосторожнее, - проворчал Александр. - Я-то буду в Реттене, в относительной безопасности. Там все-таки воронки до сих пор встречались намного реже...
   - Я понимаю. Раз ты просишь... Конечно. Буду. Обещаю.
   - Попробую поверить...
  

***

   Капитан с досадой смял в кулаке очередной лист бумаги и кинул в мусорную корзину. Не попал.
   Бывают такие дни, когда плохо всё - абсолютно всё. Накануне по пути с Даля у тебя ломается мобиль. Чинишь его посреди дороги до темноты. Приезжаешь домой во втором часу ночи. Как результат - не высыпаешься. Утром проливаешь кофе, а может, еще и разбиваешь при этом чашку (правда, чашку капитан успел поймать, но сам факт!..). Идешь на работу и на полпути попадаешь под внезапный ливень со шквальным ветром (о да, погода в Дрейендале, как и вообще в горах, щедра на сюрпризы, и редко когда - на приятные). Придя на работу мокрым и уже достаточно злым, видишь на рабочем столе гору бумаг, на самом верху которой красуется уведомление о том, что недавно открытый портал Дрейендаль-Реттен с сегодняшнего дня закрывается на профилактические работы. На неопределенный, демоны их головой в болото, срок!..
   Еще только этого не хватало. Портал и так тестировали перед открытием дольше обычного, целых двадцать пять дней - говорили, что канал нестабилен из-за каких-то особенностей местного магомагнитного поля. И проработал он всего шестнадцать суток. Ну что ж, безопасность превыше всего... Капитан вздохнул. Проклятущий портал, похоже, был просто необходим для поддержания боеспособности одного из его самых ценных солдат.
   Первым "гражданским" пользователем портала был Александр. Буквально сразу же после официального открытия он шагнул из белого тумана на площадке с аркой и заозирался по сторонам. Бледная до синевы Имири, которая, обхватив себя руками, стояла чуть в стороне от прочих жителей деревни, собравшихся посмотреть на запуск портала, всплеснула руками и кинулась к нему. Они обнялись, не обращая ни малейшего внимания на собравшуюся на площадке толпу, и долго стояли так, не говоря ни слова и не двигаясь.
   За двадцать дней до этого Александр уехал в Реттен, а еще через три дня туда же отправился и Астри. Леден по возможности каждый вечер разговаривал по коннектору со вторым и, старательно скрывая беспокойство, спрашивал о первом. Астри пожимал плечами. Александр был так загружен работой, что заместитель командира чаще всего имел возможность лицезреть только его затылок и сгорбленную спину над какими-то приборами или книгами.
   Случайно нащупанное Астри направление исследований оказалось очень перспективным. С Барьером, как выяснилось, могли взаимодействовать только заклинания определенной группы - так называемые сканирующие заклинания, которые предназначались для сбора, переноса и хранения информации об объектах. В этой группе эффективными оказались также далеко не все формулы, а только те, которые были построены на основе слов и фраз, происхождение которых относили к некоему праязыку - предку большинства современных языков, относящихся к распространенным на материке языковым группам. Этот праязык, который не дошел до наших дней в "живом" разговорном или письменном виде, издревле считался языком записи заклинаний, ритуалов и алхимических рецептов, а впоследствии, с развитием магонауки, вышел из употребления и сохранился только в старинных свитках и книгах, которые из разряда учебных и практических пособий давно перекочевали в число редких и тщательно оберегаемых музейных экспонатов.
   И вот теперь Белкливу и его группе пришлось в срочном порядке собирать все оставшиеся источники, которые позволили бы выучить этот праязык как любой другой иностранный язык - с возможностью говорить и писать на нем, не нарушая правил и не искажая структуры, потому что малейшая ошибка при составлении текста заклинания - употребление единственного числа вместо множественного, к примеру - могла повлечь за собой последствия не просто нежелательные, а катастрофические. Готовых заклинаний, которые можно было применять, удалось найти всего два, и оба были слишком энергозатратными. Поэтому Белклив с помощниками начали разрабатывать алгоритмы, составлять и тестировать новые сочетания слов.
   Отдельная группа, пользуясь приборами и реактивами, оставшимися в лабораториях Орсо на седьмом этаже, исследовала влияние крови на структуры Барьера. Пока в этом направлении работа особенно не продвинулась. Уже давно было известно, что кровь оказывает разрушающее влияние на матричную сеть - но почему-то не всегда и не во всех случаях, иначе любое кровотечение у любого человека независимо от причины и интенсивности вызывало бы образование воронок, а такого, естественно, не происходило. Никаких сведений о ритуале, который использовал для воздействия на Барьер печально известный Алдейн Карст, найти так и не удалось. В целом это направление исследований приоритетным на данный момент не являлось, и работы по нему велись от случая к случаю, в "свободное время", которого практически ни у кого не бывало.
   Зато работа по составлению и тестированию заклинаний, позволяющих чинить разрывы в Барьере, велась полным ходом и практически круглосуточно. Совсем недавно в отряде Марона появилась своя Видящая - структурное зрение неожиданно проявилось у Кэлиани, сестры Ключницы Тиани. Выяснилось это весьма неприятным и жутким образом: как-то раз вечером Кэли забежала в гости к сестре - повидаться с племянником. Тиани гуляла с Базилем во дворе, и Кэли едва успела криком остановить сестру, которая с ребенком на руках едва не шагнула в воронку.
   После этого Кэли наотрез отказалась уходить из квартиры Тиани, заявив, что будет присматривать за ними постоянно. Марон даже не мог что-то ей возразить, но тут вмешался Белклив, который сказал, что от Кэли будет намного больше пользы, если она присоединится к группе исследователей Барьера и поможет с тестированием восстанавливающих заклинаний. Тиани, со своей стороны, на правах старшей сестры и Ключницы повторила то же самое уже в форме, больше похожей на приказ, и Кэли вынуждена была подчиниться.
   Астри начал обучать новую Видящую управлению структурным зрением и убедился, что сил у нее почти так же много, как у Ледена: она совершенно свободно могла наблюдать Барьер по часу подряд, а то и дольше. Тиани сказала, что, скорее всего, это обусловлено прочной связью лекарской магии Кэли с силами не только Воды, но и Земли.
   Вайри, Кэли и Торн, как самые младшие в отряде, то есть близкие Александру по возрасту, взяли пришельца под опеку. Поселился он в Университете, в "прибежище" - все равно работы велись на седьмом этаже Университета и зачастую не прекращались сутками, поэтому уходить куда-то в город на ночлег было нецелесообразно. Время от времени Александр занимался фехтованием и физподготовкой тут же, в Университете, вместе с остальными Ныряльщиками. Уставал до предела и засыпал каменным сном в любое время и в любом месте, когда и где выдавалась возможность. В общем, на чахнущего в разлуке смертельно влюбленного юношу он вроде бы не походил - как минимум внешне.
   А вот с Имири дела обстояли как-то странно.
   После отъезда Александра она как бешеная набросилась на занятия и тренировки... но ее рвение почему-то быстро сошло на нет. Капитан с ужасом наблюдал, как она упражняется и с оружием, и без него явно вполсилы, механически отрабатывает задания - и никогда не приходит в зал вечерами, чтобы дополнительно закрепить изученные техники, как делала раньше постоянно.
   На кроссах и физподготовке он тоже готов был заподозрить ее в отлынивании и в нежелании работать в полную силу. А потом заметил очень сильно насторожившую его деталь.
   Имири старалась приходить в столовую, когда там было как можно меньше народу, и по возможности ­- вообще никого из Стражи и Ныряльщиков. И все же капитан несколько раз заставал ее там за унылым ковырянием в тарелке, после чего она убегала, не доев стандартную порцию. Естественно, откуда взяться силам и энергии при таком питании?
   Как-то раз после окончания тренировки Леден знаком попросил ее задержаться. Имири, бледная и покрытая испариной, остановилась и привалилась к стене, дыша часто и неровно. Капитан внимательно посмотрел ей в лицо, но она упорно отводила взгляд, время от времени едва заметно кривилась и судорожно сглатывала.
   - Сходила бы ты к Тессу, - сказал Леден. Имири дернулась и закусила губу, но упрямо помотала головой.
   - Со мной всё нормально, - сказала она деревянным голосом.
   - Не ври, - с досадой сказал Леден. Осторожно взяв Имири за подбородок, вынудил встретиться с ним взглядом - и поразился тому, какая отчаянная тоска затаилась на дне потемневших фиолетовых озер. Вот оно что...
   - Так, - сказал Леден. - Даю тебе три дня отпуска. Марш в Реттен. Можешь еще сегодня успеть. Последний рельсоход в девять пятнадцать. Могу подвезти до платформы.
   Имири вскинула на него взгляд. Ошарашенное и недоверчивое выражение лица быстро сменялось радостным, благодарным, но... Леден похолодел. Тоска и боль в фиолетовой глубине таять не спешили.
   - Что не так? - тихо спросил он, невольно потянувшись к ней, чтобы погладить по щеке.
   Имири невольно отпрянула, но тут же взглядом попросила прощения. Глаза ее заблестели от слез. Она коротко вдохнула, словно собираясь что-то сказать, но только тряхнула головой и обхватила себя руками, будто спасаясь от сквозняка.
   - Да просто... - сдавленным голосом проговорила она, не глядя на капитана. - Просто соскучилась. Спасибо вам. А можете... и правда подвезти? - она просяще, с надеждой глянула на него.
   - Я же сказал. Иди, собирайся. Жду тебя на стоянке мобилей.
   - Спасибо, - прошептала она и бросилась в раздевалку.
   - Скажи ему, что приедешь! - крикнул ей вслед капитан. - После одиннадцати из Университета не выйти и внутрь не зайти!
   - Ой, да, спасибо! - приглушенно донеслось из-за двери.
  
   Посадив Имири в рельсоход, Леден забрался в мобиль и вызвал Астри.
   - Что там еще? - сонно проворчал заместитель.
   - Спишь, что ли?
   - Нет. Но очень хочу. Вторые сутки уже хочу. Чего тебе?
   - Что у вас там происходит?!
   - У нас тут происходит серьезная научная работа, - вздохнул Астри. - Ну правда, Леден, мне некогда. Ты по делу или просто так? Если второе, то я перезвоню... Через пару часов. Через шесть.
   - По делу, - виновато вздохнул Леден и коротко рассказал ему о сегодняшней попытке поговорить с Имири.
   - Так что сегодня ночью она приедет к вам и пробудет там два дня. Посмотри на нее. Пойдет она на поправку от близости к своему... тьфу, д-демоны топлые! - возлюбленному или все-таки... - Леден замолчал.
   - Чего боишься? - Астри был проницателен, как всегда, и прекрасно слышал невысказанные слова в интонациях Ледена, несмотря на фатальный недосып. - Не скрывает ли она от тебя случаи головокружений, обмороков, кратковременной потери памяти?..
   - Какой догадливый, - буркнул Леден.
   ­­- А Витта ты об этом спросить не мог? - ехидно поинтересовался Астри. - Специалиста, так сказать.
   - А вот знаешь... - Леден почему-то смутился. - Не знаю почему, но его спрашивать как-то не хотелось. Ты лучше Тиани попроси... ее проверить.
   - Ладно, - Астри усмехнулся и протяжно зевнул. - Понял я тебя, волнующийся отец. Разберемся, не переживай. И езжай домой, спать. И езжай осторожно притом, - добавил он ворчливо.
   - Слушаюсь, - буркнул Леден. - Сам там не заболей, столп науки, - успел добавить он, прежде чем серебристая сфера растаяла.
  
   Имири вернулась через три дня посвежевшей и заметно приободрившейся, вроде бы начала нормально питаться и вернулась в обычный ритм тренировок. Астри сказал, что Тиани, "прощупав" ее энергетическую метку, сначала нахмурилась, ненадолго замолчала, но потом как-то просветлела лицом и сказала, что они зря волнуются, ничего страшного с девушкой не происходит, что это просто последствия первой любви в сочетании с переутомлением и все в таком духе. Это пройдет.
   А еще через пять дней наконец запустили долгожданный портал.
   Следующие шестнадцать дней Александр и Имири ходили туда и обратно при любой возможности. Александр, как занятый, можно сказать, круглосуточно, приходил ночевать в Дрейендаль всего дважды, Имири же бегала в Реттен каждый раз, когда была не на дежурстве. Леден снова перекроил расписание и вернул трехдневные смены на Двойке. Поскольку в отряде осталось всего двое Видящих, их график уплотнился, и Леден вынужден был проводить "в полях" больше времени, чем сам же считал допустимым. К тому же в отсутствие Астри, который помогал капитану с бумагами, шелестящее море приказов, отчетов и писем потихоньку заполняло кабинет и грозило неуправляемо выплеснуться за его пределы, неся хаос и смуту в жизнь гарнизона и поселка.
   Помочь капитану с бумажной работой неожиданно вызвался сам Мастер Страйл, за что Леден был ему очень благодарен. Позже он узнал, что заведующего отделением Лабораторий попросила о помощи для капитана не кто иная, как госпожа Рани, которую, в свою очередь, подговорил ее брат. Но так или иначе можно было без преувеличения сказать, что этот заговор совершенно точно спас капитана от переутомления и нервного перенапряжения.
   Но все же среди бумажного моря имелась определенная часть документов, обработку которых Леден не мог перепоручить никому. И вот сейчас он сидел в кабинете и с отвращением взирал на стопку отобранных для него Страйлом бумаг по гарнизону - и несколько приказов, распоряжений и уведомлений, отложенных его добровольным помощником с пометкой "для ознакомления". В их числе было и сообщение о временном закрытии портала.
   Леден потер глаза и зевнул. Завтра была его очередь ехать на Двойку. А почему бы не взять Имири с собой? Сегодня она дежурит по деревне, портал уже закрыли, значит, удрать в Реттен она не сможет. Леден достал коннектор, набрал сообщение: "Изменение в графике. Завтра на Двойку - Тарос вместо Берга. Берг - выходной" и отправил двоим упомянутым в тексте адресатам. В течение минуты коннектор дважды звякнул, принеся обратную связь: "Понял", "Поняла".
   Капитан еще раз зевнул, посмотрел на кипу бумаг взглядом, от которого они едва не задымились, встал из-за стола и пошел варить кофе.
  
   Трехдневная вахта прошла относительно благополучно. На третий день, перед самым отъездом, Леден с Имири наткнулись на небольшую воронку у "бытового" источника и испытали новые заклинания, разработанные и протестированные группой Белклива. Воронка затягивалась быстро, сил расходовалось немного... Вроде бы.
   На обратном пути Имири, втиснутая между двумя патрульными на заднем сиденье мобиля, казалось, дремала. Леден не стал ее будить и ехал осторожно, наблюдая Барьер сам короткими, не расходующими много сил импульсами. До лагеря оставалось еще минут двадцать, когда Леден вдруг почувствовал, что его трясут за плечо, и услышал встревоженный вскрик Иктара:
   - Имири, ты чего?..
   Мгновенно остановив тяжелый мобиль, Леден обернулся назад и похолодел: Имири безжизненно завалилась вбок, почти сползла с сиденья, и Иктар поддерживал ее за плечи, пытаясь усадить ровно. Голова Имири запрокинулась, и Леден с ужасом увидел совершенно белое лицо и темную струйку крови, стекающую по подбородку.
   - Что с ней? - он вылетел через борт мобиля и принял Имири из рук Иктара. Она вроде бы находилась в сознании: кривилась, кусала губы, но при этом пугающе, мертво молчала. И смотрела невидящим взглядом куда-то в небо.
   - Не знаю... Она сидела спокойно, я думал - спит, - забормотал Иктар. - А потом она согнулась и начала падать...
   - Имири! - Леден сжал голову девушки в ладонях и всмотрелся ей в глаза. - Ты меня слышишь? Ответь! Что с тобой? Сознание теряла? Голова кружится?..
   Имири покачала головой и попыталась высвободиться, но вдруг дернулась, в глазах ее вспыхнул настоящий ужас. Из горла вырвался хриплый стон, от которого у капитана морозом стянуло легкие.
   - Хуже, - Имири схватилась одной рукой за живот, кулак второй прижала ко рту, кусая костяшки пальцев. Немного откинувшись назад, она взглядом указала куда-то вниз, на свои ноги. Леден вдруг почувствовал, как холод в груди сменяется пламенем настоящей паники. Форменные брюки на Имири потемнели внизу живота и на внутренней стороне бедер - но не просто потемнели, как от воды или грязи. Такими черными и страшными выглядят на темно-синей униформе Стражников только пятна крови. На полу мобиля уже скопилась небольшая темно-красная лужица. В воздухе разливался тяжелый металлический запах боли и дышащей в затылок смерти.
  

***

   - Не... говорите, - ледяные пальцы Имири стискивали руки капитана изо всех сил - а сил этих было совсем мало. - Не говорите ему... Пожалуйста... - из уголков глаз, совершенно черных из-за расширенных зрачков, скрывших радужки, выкатились две слезинки, сбежали по уже проложенным на щеках мокрым дорожкам и упали на отглаженную больничную наволочку. Лицо Имири почти сливалось цветом с голубовато-белой тканью. Потеря крови оказалась критической - как остановить кровотечение из раны, и Леден, и все Стражники прекрасно знали, но такое...
   Жизнь Имири спас новый портал, который, к счастью, уже запустили после ремонта. Если бы он не работал... Нет, даже думать об этом нельзя. Его запустили. Никаких "если". Они успели. Всё будет хорошо. Наверное... Когда-нибудь.
   Леден осторожно высвободил одну руку из отчаянной хватки подрагивающих пальцев и стер со щек Имири щекочущие слезинки. Успокоительное начинало действовать, всхлипывания становились все реже, веки тяжелели, понемногу скрывая пугающую черноту глаз. Дыхание выравнивалось, только время от времени перемежаясь судорожными вздохами. Пальцы разжались, и рука Имири безвольно упала на покрывало.
   Леден посидел еще немного, прислушиваясь к дыханию девушки и глядя на прыгающую по монитору прибора зеленую линию. Пульс замедлялся, приходя в норму. Дыхание вроде бы окончательно успокоилось. Он беззвучно поднялся и хотел было покинуть палату, как вдруг глаза Имири распахнулись, она слабо шевельнула рукой, попыталась поднять ее - и не смогла. Взгляд, полный боли и тоски, пригвоздил капитана к месту.
   - Маму... не пускайте... пожалуйста. Не хочу...
   Судорожно дернулась зеленая линия на экране - и вернулась к прежнему относительно ровному ритму. Веки сомкнулись, погасив нестерпимо обжигающее черное пламя. Леден застыл, не в силах поверить в услышанное. А не показалось ли ему?.. Нет, фраза прозвучала отчетливо. И была произнесена не в бреду. Взгляд Имири был абсолютно осознанным. Значит, он услышал именно то, что она хотела сказать...
   Леден тихо вышел из палаты, плотно прикрыл дверь и опустился на диванчик у стены. Значит, ему придется исполнить эту жестокую, палаческую роль. Юлла сейчас примчится сюда - и он, именно он должен будет нанести обезумевшей от страха и горя матери еще один удар.
   И это... "Не говорите ему". Леден с великим облегчением избежал бы разговора с Александром, но увы - нельзя было надеяться, что тот не узнает о том, что случилось, каким-то обычным или мистическим путем и не примчится... чтобы с разбегу налететь на неприступную стену в лице Ледена, защищающего покой названой дочери. И Александра, конечно, жаль... Но все же его боль и его потеря не сравнятся с тем, что испытывает Имири. Поэтому если и щадить чьи-то чувства, то уж точно не его. Не в первую очередь. Прости, парень...
   Леден спрятал лицо в ладонях. В очередной раз он сталкивался с тем, что присутствовало в большинстве обычных человеческих жизней и чего он не понимал и не мог понять, прочувствовать так, как оно того заслуживало. У него не было детей. У него не было любимых женщин, которые могли бы родить ему детей. Он не мог в полной мере представить, каково это - терять неродившегося ребенка, если ты отец. А уж что чувствует женщина, которая должна была стать - и не стала - матерью... Это было за гранью его понимания - и от этого еще сильнее давило, пугало и просто раздирало сердце в клочья.
  
   Леден не знал, сколько времени он просидел, согнувшись, поставив локти на колени и обхватив голову руками. Но, скорее всего, не больше получаса - именно столько времени нужно, чтобы добраться через служебный портал из министерства до Реттенского университета и затем сюда, в центральный городской лазарет.
   Юлла влетела в коридор неудержимо, как дрейендальская река, которая по весне, играя своей ненадолго обретенной силой, в очередной раз в нетерпении сносит возведенный над собой хрупкий мостик. Мельком глянув на Ледена, спросила чужим голосом "Она здесь?", кинулась к двери палаты и наверняка вошла бы прямо сквозь створку, не заметив преграды, если бы Леден, вскочив на ноги, не перехватил ее. Жестко и решительно.
   - Она спит, - сказал он полушепотом. Юлла испуганно замерла, затихла, прислушиваясь. - И еще... Юлла, прости, но... Она просила не пускать тебя к ней сегодня. Ты ее мать, - Леден сочувственно смотрел, как сначала каменеет от неверия в услышанное, а затем искажается страданием разом постаревшее женское лицо, - и имеешь право поступить так, как считаешь нужным... Но я должен был передать тебе ее просьбу. Прости еще раз, - он убрал руку и отступил, показывая, что Юлла вольна сама выбирать направление.
   Мать застыла, приоткрыв рот и глядя на Ледена - и мимо него - потемневшими глазами. Потом, будто сломавшись, согнулась пополам и буквально рухнула на жесткий больничный диванчик. Закрыла лицо руками и надолго замолчала.
   Леден ждал. Чем-то это глухое, неизбывное материнское горе сейчас должно было обрушиться на него - на того, кто взял на себя ответственность за девочку, обещал позаботиться о ней - и не углядел, и допустил такое... Он понимал, что его вины в случившемся... не то чтобы совсем нет, но все же и не так много, но и Юллу, вздумай она сейчас прямо посреди пропахшего антисептиками и выглаженным бельем больничного коридора наброситься на него с кулаками, прекрасно понял бы.
   Через несколько мучительно долгих минут Юлла глухо проговорила, не отнимая рук от лица:
   - Ну что же... Подожду. В конце концов, тебе виднее, как для нее лучше...
   Леден дернулся, как от пощечины. Что это было?.. Совершенно неуместный в нынешней ситуации злой сарказм? Бессмысленная и глупая родительская ревность? Он медленно вдохнул, сдерживаясь, чтобы не ответить как-нибудь резко. Но Юлла вдруг подняла на него взгляд мокрых бездонно-черных глаз и жалобно улыбнулась - а скорее, скривилась от боли.
   - Леден... Похоже, я сейчас потеряла... не только внука, да?..
   У Ледена внутри всё оборвалось. Он опустился на диван рядом с Юллой и осторожно обнял ее за плечи.
   - Она успокоится, - сказал он. - Она тебя любит. Просто... пока еще она не готова никого видеть. Ей больно. Ей дали успокоительное, пусть поспит. А потом... Завтра всё начнет меняться, вот увидишь.
   - Ох, Леден, - Юлла снова спрятала лицо в ладонях. - Ты не представляешь, как... Как я сейчас ненавижу, ненавижу себя! И все эти книги, и конференции, и дипломы, и это дурацкое министерство! Ну почему я не оказалась простой тупой горожанкой, которая оставалась бы рядом с дочерью и... - она задохнулась и прижала ко рту кулак, пытаясь сдержать рыдания.
   - Знала бы ты, как она гордится тобой, - тихо сказал Леден, - не говорила бы так.
   Юлла вздрогнула и, уже не сдерживаясь, по-детски безутешно заплакала. Леден крепче обнял ее и стал тихонько раскачиваться вместе с ней, едва слышно бормоча на ухо универсальную утешительную ложь: "Всё будет хорошо...".
  
   В лазарете имелось что-то вроде крошечного общежития для родственников пациентов, которые желали оставаться поблизости - две комнаты, мужская и женская, с четырьмя кушетками каждая. Когда Юлла выплакалась и обессиленно затихла в руках Ледена, он отвел ее на первый этаж в эту комнатку и настоял, чтобы она поспала или хотя бы попыталась отдохнуть, пообещав, что в случае чего немедленно вызовет ее по коннектору. Юлла покорно улеглась на жесткую кушетку, стиснув в руке плоскую черную коробочку. Леден вернулся на второй этаж к двери палаты. Ему предстояли еще как минимум два тяжелых разговора. Один - с Александром, когда тот появится. И второй - с врачами, которые до сих пор проводили какие-то тесты, чтобы определить причину выкидыша. И еще Леден ждал - и боялся - прихода в лазарет Ольги.
   Он достал и включил коннектор. Два входящих сообщения, пришедшие примерно полчаса назад с интервалом в несколько секунд. Одно - от Крона: "Как она?". Молодчина, Крон, понял, что не надо мчаться в Реттен, в лазарет и дополнительно нагнетать обстановку. Быстро набрав ответное сообщение: "Спит. Врачи еще ничего не сказали. Как узнаю - напишу", Леден нажал "отправить" и перешел к следующему сообщению. "Скоро буду". Астри. Леден печально улыбнулся. Этот ни на кого внимания не обратит, ни на чьи задетые чувства - кроме самой Имири, конечно; примчится, чтобы просто сидеть рядом с Леденом - и просто понимающе молчать, самим своим присутствием разбавляя чернильно-вязкую тоску.
   На лестнице раздались шаги. Леден с надеждой и страхом уставился на вход с лестничной площадки и медленно поднялся с места, когда старший врач дежурной бригады Риккер вошел в коридор и с мягкой улыбкой направился к нему.
   - Мастер Тарос приехала? - спросил врач.
   Леден мотнул головой куда-то в конец коридора.
   - Она ушла отдохнуть... Вы можете мне что-то рассказать? Или нужно позвать ее? - он полез в карман за коннектором, но Риккер остановил его.
   - Я спущусь и поговорю с ней. Конечно, я могу рассказать всё и вам. Во-первых, жизни Имири ничего не угрожает. Зная... особенности вашей работы, могу сказать, что вряд ли случившееся напрямую связано с ней. И то, что отец ребенка - не обычный человек, скажем так... тоже не является причиной. Просто у Имири уже давно - скорее всего, с рождения - имеются определенные проблемы со здоровьем. Это подтвердил и ваш врач, господин Тесс. Он сказал, что у нее бывали резкие боли во время тренировок. Похоже, в данном случае к выкидышу привела врожденная патология, усугубившаяся под влиянием интенсивных нагрузок. Поэтому - это мое строгое и безоговорочное "во-вторых" - когда Имири в следующий раз решит задуматься о ребенке, ей придется оставить службу и тренировки и провести весь срок беременности в щадящем режиме и под наблюдением врача.
   - Когда... Это значит... Она сможет иметь детей? - хрипло спросил Леден.
   - Да, безусловно, - улыбнулся Риккер. - Никаких необратимых нарушений мы не выявили. После определенного восстановительного периода ваша Имири сможет стать матерью - и не один раз, если захочет. Не волнуйтесь, - он дружески коснулся предплечья Ледена, - она - сильная и здоровая женщина. С ней всё будет отлично.
   - Спасибо, - дрогнувшим голосом пробормотал Леден. - Спасибо за такие слова. Не просто хорошо...
   - Отлично, - повторил Риккер. - А теперь я вас оставлю и пойду вниз, поделюсь этой приятной информацией с госпожой Тарос. Если она не спит, конечно. Кстати, и вам не помешало бы отдохнуть. Все равно Имири проснется не раньше, чем через пару часов.
   - Спасибо, - повторил Леден. - Я пока посижу здесь. Могут прийти мои люди.
   - Ну, дело ваше, - кивнул врач. - Сходите хотя бы за кофе и булочкой в столовую. Вы выглядите так, как будто тоже немало крови потеряли.
   "Неудивительно", - подумал Леден, усаживаясь на диван и закрывая лицо руками, чтобы спрятать неожиданно выступившие на глазах слезы облегчения.
  

***

   Где-то в этом мире...
   Звяканье коннектора невежливо нарушило сосредоточенную тишину в лаборатории. Александр, сообразив, что звук исходит не из его кармана, проигнорировал его и продолжил сосредоточенно наблюдать за стрелкой прибора. Белклив, сидевший за соседним столом на высоком табурете, заворчал, как раздраженный кот, взял со стола свой коннектор и скрылся под черной опалесцирующей сферой. Александр на минуту оторвал взгляд от экрана прибора, потянулся за журналом, чтобы записать новые данные, краем глаза уловил движение... и медленно сполз с табурета, уставившись на старшего товарища. Сердце закололо морозными иголками предчувствия беды.
   Белклив, похожий на манекен или на персонажа из триллера, стоял прямо перед ним, глядя на него - и сквозь него. В зрачках дрожал холодный больничный свет.
  
   Сначала он не понял. Какая-то мешанина звуков, не имеющая смысла. Как заклинание на древнем, умершем языке. Потом распознал каждое слово в отдельности. Какая-то чушь, не складывается. Что все это значит? Зачем ему это говорят?
   Потом...
   Когда смысл сказанного наконец дошел до него во всей своей полноте и беспощадной ясности, Александр проглотил комки бессвязных фраз, которые рвались с языка, и деревянной походкой вышел из лаборатории. Белклив рванулся было за ним, но вошедший в этот момент Астри удержал его.
   Пульс сначала замедлился, сердце будто бы споткнулось, налетев на туманную стену, оказавшуюся непреодолимым препятствием. Потом биение стало учащаться, его гул, как колокольный звон, разносился в воздухе под сводами огромного величественного здания, заполнял пространство и отдавался выворачивающей наизнанку вибрацией в витражных стеклах высоких окон.
   Александр подошел к перилам галереи, опоясывающей этаж. Медленно, по одной, поднял и положил на них руки. И сжал с такой силой, будто желал раздавить, искрошить отполированное дерево.
   Крик застрял в бронхах и мешал дышать, царапал горло, давил изнутри на ребра.
   Какой смысл кричать? Всё уже случилось. Надо идти к ней. Быть рядом. Поддержать...
   А зачем ей сейчас кто-то? А тем более - зачем ей тот, кто во всем виноват?..
   Глаза открыты, но их залепляет, как мокрая ткань, едкий фиолетовый туман. Шаг вперед, второй, третий. Под ногами ступени, и вот уже - не ступени, а что-то вроде пружинящего ковра перепревшей листвы. Запахи старого лака, старых книг и древних тайн смываются душными испарениями перегнившей болотной травы. Под ногами чавкает, на лице оседают капельки влаги. Фиолетовую мглу пронизывает нестерпимо резкое белое сияние. По траурному полотнищу неба, откуда-то взявшегося под сводами здания, медленно и торжественно восходит в зенит Луна. Александр кожей, каждым нервом чувствует ее безумный ликующий взгляд. Взгляд ученого, чей эксперимент над живым объектом в очередной раз увенчался успехом.
  
   Голова взорвалась болью. Глаза давило и жгло так, будто изнутри через них пытались прорваться потоки лавы. Александр прижал ладони к лицу и замотал головой. Почему-то в голове билась мысль: "Не закричу. Не дождешься". Давление усилилось. Во рту появился металлический привкус. "Ну, убей меня, если сможешь... Давай. Раздави. Сожги". Боль оглушила, мыслей больше не осталось. Александр рухнул на колени.
   Под ногами вновь обнаружились ступеньки, по которым он покатился вниз, почти не чувствуя боли. Падение закончилось ударом о преграду. В голове словно что-то лопнуло, но боль, как ни странно, немного утихла. Александр приподнялся и сел, привалившись спиной к чему-то вертикальному и ребристому - по всей видимости, это были лестничные перила. Поднес руку к лицу и провел по глазам. Стер липкую влагу. С трудом разлепил веки, пару раз моргнул. Зрение понемногу восстанавливалось, но как-то странно: деревянные панели стен и вихри винтовых лестниц казались то темно-фиолетовыми, как обычно, то... Тепло-коричневыми, темно-кофейными, золотисто-охровыми... И только огромный диск Луны сиял ослепительной белизной, неподвижный и неизменный, как ось, вокруг которой вращался безумный калейдоскоп цветов.
   Александр поднял лицо и встретился взглядом с Хозяйкой ночи.
   - Зачем это всё, - прошептал он. - Зачем... Я бы и так пришел к тебе...
   - Она нам не доверяет, сынок, - сказала фиолетовая темнота голосом Ольги. - И правильно делает... - прохладная ладонь легла на раскаленный лоб. Александр прижал руку матери к глазам и тихо заплакал.
  

***

   Где-то в другом мире...
   Мигнул и погас шарик-светильник. Схлопнулось и умерло пламя в очаге. С сухим треском разлетелась на куски стоящая на скамье кружка.
   Ийне испуганно выронила книгу.
   - Это уж слишком! - произнес в тишине пещеры голос - Ольгин и не Ольгин. Голос силы, рвущей цепи. Голос всех Ключников, которые жили, плакали и умирали от боли, передавая свою память тем, кто должен был нести дальше все возрастающее бремя.
   Ольга медленно выпрямилась в полный рост - жуткий светящийся в темноте силуэт с искаженными чертами лица и зыбкими контурами - сделала короткий шаг и исчезла. В пещере стало очень темно и холодно.
   Ийне, дрожа, поднялась со скамьи и прижалась спиной к стене. Озираясь по сторонам, зажгла крошечный, слабый и дрожащий шарик света, от которого темнота, казалось, только сгустилась и угрожающе дохнула холодом. Ийне вжалась в шершавый камень. В расширенных зрачках блеснула зелень майских березовых листьев.
   Из темноты, как из-за черного бархатного занавеса, в комнату скользнул гибкий силуэт. Крупная рысь потерлась боком о ногу Ийне, обошла кругом и уселась напротив. Изумрудное сияние круглых глаз озарило пещеру.
   - Спасибо, Брат, - шепнула Ийне по-южноалтайски. Рысь отозвалась коротким шипением и грациозно улеглась на бок, всем своим видом показывая, что бояться больше нечего.
  

***

   Сияющая ровным изумрудным светом фигура быстро двигалась по песочно-золотистой дороге мира Оружейников. Ольга даже не сосредотачивалась на том, чтобы проложить путь: переполняющая ее ярость и без того несла ее именно туда, куда было нужно. К воротам Архива.
   Хранилище исходных кодов по своему устройству было похоже на матрешку: множество вложенных друг в друга и огороженных барьерами из жесткого солнечного света пространств, в которых хранились модели объектов, воплощенных в материальном мире или хотя бы заготовленных, запланированных к воплощению. Сложность объектов возрастала по мере приближения к центру "матрешки". Доступ в Ядро Архива имели только сам Главный Архитектор и его помощник - Доррен. Ольга в свое время добралась до пятого уровня доступа - дальше сияющие стены ее не пропустили бы. При попытке проникнуть на уровень, на который у Инженера не было допуска, нарушитель просто сгорал, соприкоснувшись с сотканной из солнечного света завесой.
   Сейчас Ольгу не могли остановить ни световые, ни каменные, ни живые барьеры. Она шла сквозь стены, легко преодолевая их слабое сопротивление, разрывая их, как полотнища паутины, и разбрасывая в стороны быстро гаснущие обрывки. По бокам мелькали вспышки всех степеней яркости звезд: от кроваво-красного до неоново-голубого, напоминающего Солнце в мире за Барьером. Они чувствительно обжигали, если им удавалось дотянуться до Ольги, но она только досадливо морщилась и не замедляла шага.
   Ядро Архива было окружено бело-голубой сферой, сияющей так, что даже здешние, нечеловеческие глаза Ольги с трудом выносили режущую яркость. На поверхности "голубого карлика" плясали протуберанцы, угрожающе тянулись к Ольге, обжигали даже на расстоянии. Ольга остановилась. Эта последняя преграда все-таки заключала в себе серьезную угрозу. Надо было собраться с мыслями, прежде чем бросаться на штурм.
   Она не сомневалась, что войдет туда - чего бы это ни стоило. И чем бы ни закончилось.
   Она нашла ответы. Не все, но многие. И они очень, очень сильно ей не понравились.
   Так сильно, что захотелось тут же их забыть. А это невозможно. Теперь это знание навечно вплетено в ее исходный код. Единственный способ избавиться от кошмара - стереть себя. Полностью. Как будто ее никогда и не существовало.
   Но и это невозможно. Все-таки даже Создатель не может нарушать собственные законы. Даже Главный Архитектор не может построить ни одного здания вразрез с законами гравитации на планете.
   - Зачем тебе это всё понадобилось? - устало проговорила Ольга. - Неужели нельзя было просто объяснить? Я согласилась бы...
   Ослепительные протуберанцы беспокойно задергались, скручиваясь и раскручиваясь, как клубок рассерженных змей. Сознания Ольги коснулся импульс чужой воли... И беспомощно отступил, не достучавшись.
   - Что не так? - усмехнулась Ольга. - Говорить не можешь? Сам виноват. Раньше надо было думать. Уничтожил единственного, кто мог высказать тебя. И теперь ты - немой и парализованный автор, который смотрит на лежащий перед ним чистый лист. И теперь всё развалится. Все твои замыслы и планы. Доигрался.
   Протуберанцы снова задергались и устремились к ней, теперь похожие на протянутые в мольбе руки.
   - Сначала мои условия, - жестко сказала Ольга и вытянула вперед руку. На ладони вспыхнуло зеленое пламя. Голубые щупальца звезды испуганно отдернулись.
   - Я стану твоим переводчиком. Но я не стану угрозами и обманом приводить к тебе новых слуг. Я не стану вторым Дорреном. И ты должен это понять и принять - сейчас! - зеленое пламя столбом устремилось вверх. - Ну, каков твой ответ?
   Протуберанцы свились в жгут и склонились к Ольгиным ногам.
   - Хорошо, - Ольга удовлетворенно кивнула и позволила пламени опасть. - Имей в виду, я не угрожаю тебе. Я устала от войн и взаимных подозрений. Если бы вы с Дорреном не пытались перехитрить меня, а просто объяснили всё сразу... А так получилось, что вы перехитрили сами себя, - Ольга печально покачала головой. - Мне жаль, что с Дорреном так получилось. Он заступился за меня - а ты его уничтожил. А ведь он был прав, а ты ошибался. Я и не думала, что боги бывают такими глупыми...
   Голубой огонь яростно рванулся к ней, заставив сделать шаг назад.
   - Ладно, ладно, не злись. Мне непонятно только - как ты мог создавать модели людей и настолько плохо понимать, как они будут работать после воплощения?.. Есть только одно предположение - Земля вносит свои корректировки, - Ольга вопросительно глянула на звезду. Протуберанцы снова опустились - это движение, похоже, можно было считать аналогом согласного кивка у людей.
   - Да, с Землей тоже придется разбираться, - задумчиво сказала Ольга. - А с ней будет посложнее, чем с тобой... Просто потому, что ни ты, ни я ей не нужны. Она и без нас существует. А вот мы без нее - ничто. В самом буквальном смысле этого слова.
   Сияние протуберанцев стало чуть мягче.
   - Спасибо, - усмехнулась Ольга. - Будем считать, что мы поладили. Я сейчас уйду на некоторое время - мне надо завершить кое-какие дела. А потом вернусь - и ты пропустишь меня, - она бесстрашно протянула руку к лентам голубого пламени. - Пропустишь меня к Орсо. Договорились?
   Пламя осторожно коснулось протянутой руки. Не обжигая. Приветствуя. И прося прощения.
  

***

   - Саша? - послышался откуда-то сверху тоненький голосок Кэли. - Что случилось?
   Дробный стук подошв торопливо приближался. Александр отвел от лица Ольгину ладонь и попытался разглядеть что-нибудь, но тут же охнул и зажмурился. От жжения в глазницах голова просто раскалывалась, и безумная пляска сменяющихся цветов окружения не добавляла приятных ощущений.
   ­- Ольга! - удивленно воскликнула Кэли. - Ой, я так рада тебя видеть! А Саша... Что с ним?
   - Смотри сама, - печально отозвалась Ольга, вставая. Кэли опустилась на колени рядом с Александром, теплые ладошки обхватили его голову, приподняли...
   - Ох! - Кэли вздрогнула. - Саша... Бедненький... Сейчас, - раздался тихий перезвон стекла - судя по всему, она рылась в сумке на поясе. - Вот! - губ Александра коснулось гладкое и прохладное горлышко пузырька. Он послушно сделал глоток, не почувствовав вкуса. Пелена перед глазами начала рассеиваться.
   - Держи, - Кэли сунула ему в руки какую-то дощечку или книгу. - Смотри. Страницы белые. Можешь настроить зрение. А то кругом слишком много оттенков, будет сложно и неудобно... - она раскрыла тетрадь в твердом переплете и постучала пальцем по странице. Александр послушно уставился на белый... черный... снова белый прямоугольник.
   - Настройся на здешний позитив, - негромко сказала Ольга. ­- То есть на белый. Пока тебе так будет удобнее. Потом перестроишься, если захочешь.
   Александр принялся убеждать собственный мозг в том, что глаза видят перед собой белый лист. Минуты через три мельтешение прекратилось, и он перевел взгляд на лицо напряженно наблюдающей за ним Кэли:
   - Спасибо. Готово.
   Кэли забрала у него тетрадь, отбросила в сторону и достала из сумки короткий складной нож. Вопросительно глянула на Ольгу.
   - Давай, - кивнула та. - Спасибо.
   - Что - "давай"? - Александр ошеломленно уставился на нож.
   - Я дам тебе след крови Земли, - пояснила Кэли, ловко надрезая кончик безымянного пальца на левой руке. -­­ Ключники, не защищенные Землей, очень уязвимы. Мне разрешили... делиться.
   - Ключники... - выдохнул Александр и закрыл глаза. - Ох, черт...
   - Всё хорошо, - Кэли быстро коснулась острым лезвием пальца Александра и прижала его ладонь к своей.
   Стало как-то удивительно тепло и спокойно, хотя сразу же пришло понимание, что это - всего лишь временно. Александр открыл глаза
   - Теперь мы брат и сестра, - улыбнулась Кэли.
   - Едины в одном, - хрипло прошептал Александр.
   - Едины в одном.
   Сверху раздались торопливые шаги. Первым вниз по лестнице бежал Белклив, за ним - Астри с коннектором в руке.
  

***

   Ольга сидела на ступеньке рядом с Александром, обнимая его за плечи. Белклив, Астри и примчавшийся по его вызову Леден стояли рядом, прислонившись к перилам. Кэли сидела на полу перед Александром и держала одну руку на его лбу, вторую - на запястье.
   - Всё, - наконец сказала она и легко поднялась на ноги.
   - Спасибо, - одновременно сказали ей мать и сын.
   - Ну вот, теперь ты Ключник, - Ольга повернулась к Александру и, закусив губу, покачала головой. - А мне пора уходить.
   - Куда уходить?! - Александр дернулся и порывисто схватил ее за руку.
   - Туда, где я должна быть, - Ольга отвернулась. - В мир Оружейников.
   - Должна?.. - вырвалось у Ледена.
   - Теперь я всё поняла, - Ольга поднялась на ноги и повернулась к нему. - Боги, они... Такие нелюди. В самом буквальном смысле слова. Всё было так просто. А они... оно... Устроило такой кошмар, вместо того чтобы просто дать людям чуть больше информации. Оно не доверяет людям. Идеальные модели при воплощении в Земле, похоже, стали чем-то настолько иным, так отличаются от первоначального замысла, что Создатель начал сам бояться своих созданий. И вот результат... Всё так запуталось, превратилось в неуправляемый хаос... Особенно когда в дело вмешался Карст, который, если уж на то пошло, был настоящим сумасшедшим. А Доррен по нему судил о людях! - Ольга негодующе всплеснула руками.
   - Как ты всё выяснила? - спросил Леден. - И главное - насколько ты уверена, что сейчас ты всё понимаешь правильно?
   - Я расскажу, - Ольга кивнула. - Конечно, я ни в чем не уверена. Но я уже так устала от этого всего, что... просто пойду и сделаю то, чего от меня требуют. Простите меня, если я ошиблась. Правда... сил уже нет.
   - Я понимаю, - тихо сказал Леден. Астри покосился на него и молча кивнул.
   - Вы знаете, что три года назад я вынуждена была заключить перемирие с Дорреном, которого мы на тот момент считали врагом, - начала Ольга. - Я уже тогда понимала, что он - не воплощение зла, а просто сила, интересы которой нам чужды и непонятны. И позволила себе поддаться эмоциям, повела себя немногим лучше Карста... Упрямилась, как несмышленый ребенок, капризничала... Орсо уговаривал меня, объяснял, - она прерывисто вздохнула, - а я не слушала... А он на меня не давил. И вот чем это для него кончилось... Лучше бы наорал, в самом деле!
   - Орсо и "наорал" - понятия несовместимые, - улыбнулся Белклив.
   - В том-то и беда... Ну так вот, Доррен пытался сделать из меня не просто Оружейника или Инженера, а помощника Архитектора, каким был он сам. На свете не так уж много людей, которые могут говорить на языке Барьера. И оказалось, что я - одна из них. Отсюда и эти надписи, которые я делала в бессознательном состоянии и которые меня так напугали. Это так мое подсознание реагировало на активацию этих способностей, поначалу блокированных. Понятнее создатель, видите ли, изъясняться не мог... В конечном итоге я все равно попала туда, куда было нужно - но таким извилистым путем! Таким тяжелым - в первую очередь не для меня, а для моих близких, - Ольга вздохнула. - Проблема Доррена в том, что он как-то уж совсем забыл, каково это - быть человеком. Если Луна этого изначально не понимала, то Доррен просто забыл... У некоторых Оружейников после принятия Возвышения происходит более глубокая, чем это необходимо, блокировка эмоций - думаю, так случилось с Орсо. И, похоже, в свое время и с Дорреном. И все эти века он все дальше и дальше отходил от своего первоисточника. Поэтому ему так трудно было привлекать людей на свою сторону - он выбирал не те методы убеждения. Большинство Оружейников, которых я знаю - вполне адекватные... существа. Они не лишены эмоций, как мы привыкли считать. Они освобождены от так называемых страстей - эмоций высшей степени интенсивности, по классификации Орсо, то есть от таких, которые мешают рациональному поведению и принятию осознанных и взвешенных решений. В остальном с ними всё в порядке... Анна и Мария столько раз демонстрировали при мне и радость, и сочувствие, и грусть, что я должна была догадаться обо всем намного раньше. Но я боялась... Я отчаянно трусила, потому что доверяла только той информации, которую получила от Орсо... и не доверяла Доррену.
   В конечном итоге в жертву был принесен тот, которого Луна считала ответственным за мое упрямство. Доррен к тому моменту уже достаточно хорошо знал меня и понимал, что этим Луна добьется прямо противоположного результата. Он защищал Орсо сколько мог. Тогда в мире Оружейников все были в растерянности - Руку Солнца нигде не могли найти... А он прятался и тратил уйму сил на защиту от окончательно спятившей Луны. Поскольку он был единственным, кто мог говорить на языке Барьера, без его внимания начались сбои, искажения... Это как у вас с заклинаниями, - Ольга посмотрела на Белклива, - ошибись хоть в одной букве - получишь совсем не то, что хотел. И пошли все эти дыры, стали появляться монстры... Доррен еще и латал разрывы, хотя это в общем-то не входило в его обязанности. Вынужден был - Инженеры не справлялись... А потом - просто исчез. Не выдержал давления. И с этого момента всё начало рассыпаться еще быстрее. Луна добралась до Орсо. Я перестала ходить в мир Оружейников и передавать Луне энергию. А потом... Вы знаете, - Ольга обхватила себя руками и отвернулась. - Я готова была уже на всё. Буквально на всё. Можно сказать, что я шла в Архив убивать или умирать. Но по мере продвижения к центру я буквально силой вырвала у этого места ответы. И когда добралась до Главного Архитектора, мне уже было что сказать.
   - Значит, ты теперь займешь место Доррена? - уточнил Белклив.
   - Да. Я займу должность помощника Главного Архитектора. Я стану Рукой Солнца, - Ольга грустно улыбнулась. - Самое странное в этом то, что и тут Луна просчиталась. Доррен не должен был быть единственной Рукой Солнца. Людей с такими способностями в обоих мирах немало. И я буду их искать и обучать языку Барьера. И тогда уж больше подобных вещей не повторится.
   - Слушай, а кто после исчезновения Доррена занимался кодами? - спохватился Александр. - Помнится, мы говорили, - он быстро глянул на Ледена, - что структурное зрение - совсем новая модификация человеческого кода, и она возникла именно тогда, когда в ней появилась потребность...
   - Пока не могу сказать точно, - Ольга виновато развела руками. - есть у меня одно предположение, совершенно безумное, но все-таки... Нет, - она решительно помотала головой. - Пока не проверю - не скажу. Боюсь сглазить, если вам угодно, - и она лукаво улыбнулась.
   - И все-таки получается, что всё это было зачем-то нужно, - задумчиво сказал Леден. - Все равно тебя вели таким извилистым путем не зря. Весь твой опыт каким-то образом укладывается в схему.
   - Может, и так, - Ольга склонила голову к плечу. - Знаете, я очень зла на Создателя. Даже если я смогу убедить себя, что всё это было просто необходимо - для спасения мира, и так далее и тому подобное - я все равно не перестану злиться за то, что он делал, чтобы загнать меня в ловушку. И очень надеюсь, - глаза ее недобро сверкнули, - что после Возвышения эта злость не пройдет.
   - А если пройдет? А если ты все-таки потеряешь память и станешь такой, каким был Доррен? - спросил Александр.
   Ольга грустно улыбнулась ему.
   - Нельзя быть уверенной на сто процентов. Но я уверена примерно на восемьдесят. Лучшего и пожелать нельзя.
   - Контроль, - пробормотал Леден.
   - Да. Контроль. То, к чему мы стремились, не правда ли, капитан? Вероятность положительного исхода - целых восемьдесят процентов! Просто мечта. А про оставшиеся двадцать мы позволяем себе вспомнить только вечерами, когда пытаемся заснуть и вслушиваемся в тишину.
   - А может, вообще не надо ее определять, эту вероятность? - сказал Александр. - А то мы и так из людей уже почти превратились в этих... Дорренов. Всё пытаемся оценить, измерить...
   - А вам и не надо ее определять. Вы будете просто жить. И я тоже собираюсь просто жить, - Ольга улыбнулась такой искренней, счастливой улыбкой, какую уже давно никто не видел на ее лице. - Я знаю, где Орсо! И я скоро к нему пойду!
   - Правда? - Александр подался вперед, глаза его вспыхнули бело-оранжевыми факелами.
   - Да, правда, сынок. Как только я восстановлю все структуры, думаю, я смогу вывести его из Архива. Не знаю, как скоро удастся это сделать, но... - Ольга улыбнулась мечтательно и нежно. - Как минимум - я смогу передать ему привет от вас. Уже в ближайшее время.
   Александр просиял, но тут же помрачнел и закусил губу.
   - Что такое, сынок? - встревожилась Ольга.
   - Просто... - Александр смущенно отвернулся, пряча глаза. - Не верится просто. Только что всё было совсем плохо - и вдруг станет хорошо... Не верю.
   - Боишься, - Ольга понимающе вздохнула. - Я тоже боюсь. Мы же люди, мы не умеем точно определять вероятности. А "плохо" никуда не делось. Еще ничего не кончилось. Воронки еще будут появляться. У нас уже много раненых товарищей, а кто-то погиб. У нас с вами Имири в лазарете лежит... Да, иди-ка ты к ней, сынок. Она очнулась, - Ольга шагнула к Александру и крепко обняла. - Передай ей от меня привет и пожелания скорее поправиться. Я к вам зайду, как только смогу. Но, если честно, - Ольга вздохнула и обвела всех взглядом, - понятия не имею, когда смогу прийти. Может, дней через десять, а может, через год. Не теряйте меня, ладно? И не бойтесь за меня. Я - слишком ценный экземпляр, меня будут беречь, - она усмехнулась и покосилась куда-то вверх. - Ладно, ребятушки, мне пора. Я хочу еще заглянуть к Тиани, к Васе с Мишей... А меня ждут. Давайте прощаться, - она обняла Белклива и Астри, шагнула к Ледену, взяла его за руки, сжала и замерла на несколько секунд, глядя ему в глаза.
   - Не бойся, - негромко сказала она.
   Леден растерянно моргнул, заключил ее в объятия и шепнул на ухо: "Понял. Спасибо".
   Ольга высвободилась и повернулась к Александру. В глазах ее стояли слезы.
   - Сынок, - дрогнувшим голосом сказала она. Александр обнял ее, стиснул изо всех сил и всхлипнул.
   - У вас всё будет хорошо, - тихо сказала Ольга. - Берегите друг друга. Ну, беги, она тебя ждет. Иди первый, не смотри мне вслед...
   - Хорошо, - Александр разжал объятия, отступил на шаг, потом резко развернулся и бросился вниз по лестнице.
   - Пойду я, - просто сказала Ольга и исчезла. Леден резко вдохнул.
   Белклив потер лоб и, шаркая ногами, побрел в сторону своего кабинета.
   Астри положил руку Ледену на плечо.
   - Домой?
   Леден растерянно посмотрел на него.
   - Я хотел остаться здесь...
   - Если хочешь, можешь у нас в "прибежище" переночевать. Пойдем, - Астри, взяв Ледена за локоть, повел его следом за Белкливом вглубь коридора.
   ­- Нет, пожалуй, все-таки пойду к себе, - подумав, сказал Леден. - Завтра с утра на Даль. Теперь я один остался из Видящих. Без меня никак.
   - Я утром приду, помогу, - сказал Астри. - Теперь уж могу себе позволить. А ты выспись по возможности, - он дружески и сочувственно хлопнул Ледена по спине.
   Леден остановился и повернулся к Астри.
   - Аст, - сказал он. - Слушай... Какое же тебе спасибо. За то, что...
   - За то, что вожусь с тобой, старым паникёром, да-да, - с улыбкой перебил его Астри. - Ладно, мне пора, а ты иди уже... Нет, погоди минутку, - Астри скрылся в глубине коридора и через минуту вернулся с небольшим бумажным пакетом.
   - Вот, держи, - проворчал он, впихивая пакет Ледену в руки. - Хоть будет с чем чаю попить. Ты понял? - попить чаю! Это приказ! А то ты на призрака похож. Прозрачный и колеблющийся.
   - Сам ты колеблющийся, - привычно огрызнулся Леден. - Спасибо.
   - Всё, проваливай, - Астри развернул его к лестнице и подтолкнул.
   Леден побрел в указанном направлении, но через пару шагов остановился и обернулся.
   - А ты Юллу случайно не видел?
   - Вернулась в министерство, наверно, - Астри пожал плечами - У нее тоже работа, знаешь ли...
   - Да уж... Ладно, пошел я, - и Леден начал спускаться по вызывающим головокружение винтовым лестницам главного корпуса.
  
   Портал, к счастью, действовал. Идя по улице Дрейендаля к своему дому, Леден принюхивался - пахло надвигающимся дождем - и по привычке просматривал путь структурным зрением. Нет, не исправится всё в мгновение ока. Одной Ольге не под силу разом починить весь мир. Так что остерегаться воронок придется еще долго. Рано расслабляться. И опасно совсем уж забывать о контроле.
   Уже давно стемнело. Погода портилась, порывистый ветер трепал кусты акара и гонял по дороге смерчики из пыли и сорванных листьев. Будет ливень, а скорее всего - гроза. Дорогу размоет, а значит, до Даля придется добираться дольше обычного. Надо выехать пораньше. И надо выспаться, а то сил совсем нет. И выпить чаю, как приказано. Леден с улыбкой потряс пакетом. В нем что-то зашуршало, в воздухе запахло сдобой и специями. Астри - золото. Надо будет как-нибудь убедительно проиграть ему в такру, что ли... Леден вздохнул, сунул хрустящий пакет в карман плаща и покосился на крышу дома Астри, мимо которого как раз проходил. Хорошо все-таки, что портал построили. А то удрал, видите ли, заместитель из их заповедной глуши в город, а Леден тут как хочешь, так и выкручивайся... один.
  
   Леден неторопливо свернул на тропинку между кустами акара к своему дому и вдруг замер на месте. У крыльца кто-то стоял. Леден напряг зрение, но, прежде чем рассмотреть в темноте очертания невысокой фигуры в длинном плаще с капюшоном, уловил среди запахов далекой грозы и печного дыма такое знакомое - и такое неожиданное здесь - сочетание неистребимого запаха типографских чернил, которым пропахли коридоры министерства - и все его сотрудники, и терпкого аромата дорогих духов.
   - Ты что тут делаешь?.. - от неожиданности голос его прозвучал хрипло и неприветливо, едва ли не враждебно.
   - А то ты не знаешь, - Юлла шагнула к нему, откидывая капюшон. Подняла руки, неуверенно прикоснулась к локтям Ледена, провела ладонями по предплечьям. На мгновение сжала его запястья и отпустила, руки бессильно упали вдоль тела. Застыла, глядя ему в лицо со смутным страхом и странным вызовом.
   Леден, с трудом осознавая реальность происходящего, протянул к ней руки, неуклюжие и будто чужие, обнял за талию - такую тонкую, пугающе хрупкую. Привлек к себе, провел ладонями вверх по спине, до лопаток ­- и вдруг вспомнил, что делал так уже много, очень много раз. Во снах, которые всегда так тщательно изгонял из памяти по утрам.
   Руки Юллы обвили его шею, глаза цвета мокрого серого гранита вдруг оказались совсем близко, впитали и согрели холодное белое сияние, льющееся из зрачков Ледена. Впервые в жизни - во взрослой жизни после смерти матери - ему стало по-настоящему тепло. Больше не придется убеждать себя в том, что пустота в сердце - это не холод, а всего лишь покой, что одиночество - его настоящий друг, его крепость и безопасное убежище. Теперь в его жизни все наконец-то правильно. Так, как было задумано. И зачем он так долго, так мучительно и безнадежно сопротивлялся?..
  
   Нервный и порывистый, но теплый ветер, пахнущий пылью и дождем, сплошной пеленой гнал по небу растрепанные, быстро меняющие форму облака. Похоже, сегодня ночью Луне не будет места на небе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"