Этот закат в Анор Лондо был так пронзительно прекрасен, что при одном только взгляде на переливы красок на небе начинало щемить сердце, и в памяти всплывали самые чудесные пейзажи, самые печальные мелодии, самые трогательные моменты жизни. Заходящее солнце словно бы прониклось чувствами Светлячка и Киран, стоявших на балконе башни и смотревших на закат, и постаралось создать подобающий фон для их слов и мыслей. А может, так оно и было, и скрытый в своих покоях за стеной тумана Гвиндолин незримо присутствовал рядом и выражал свое сопереживание единственно возможным способом.
Это чувство близости конца пути... Все пройденные дороги, все трудности, вся боль, все приключения и впечатления сейчас лежат в заплечном мешке путешественника и продолжают нашептывать ему истории о его странствиях. И осознание того, что больше историй в твоем мешке уже не добавится, наполняет сердце печалью и сожалением. Ведь какими бы грустными и страшными ни казались эти истории, их героями были и храбрые воины, сражаться с которыми бок о бок было величайшей честью, и доблестные противники, смерти от руки которых ты вспоминал у костра с бесконечным уважением к их воинскому мастерству, и добрые и бескорыстные помощники, которых ты, к своему удивлению, немало встретил в странствиях по недружелюбным землям Лордрана. И вот настало время попрощаться со всеми и вступить на путь, по которому ты можешь пройти только в одиночестве.
Часом ранее Ингинн завершила долгий рассказ об их с Кирком походе в прошлое. Кирк сидел сгорбившись, избегал поднимать взгляд, молчал и только глухим голосом давал пояснения, если к нему обращались. Киран сидела очень прямо, положив на стол и с силой сжав руки с переплетенными пальцами, слушала, ровным голосом задавала уточняющие вопросы. Светлячок вертела в руках подвеску Первого Человека и вздыхала, поглядывая то на Киран, то на Кирка.
Тому, что их план по изменению событий провалился, Светлячок не удивлялась. Она так же, как и прочие, в глубине души чувствовала, что их затея невыполнима, и что ее невыполнимость - скорее благо. Но не попытаться они просто не могли. Что ж - теперь у нее осталось только одно, уже хорошо известное направление.
Светлячок видела неуловимую тень облегчения и в глазах Ингинн. А вот лицо Киран к завершению рассказа Ингинн окончательно стало напоминать фарфоровую маску, которую она иногда носила как часть шлема. Неужели она всерьез надеялась?..
Ингинн закончила свой рассказ и замерла, опустив голову. За столом повисло тяжелое молчание. Каждый боялся нарушить его первым. Наконец Киран расцепила руки, посмотрела на свои ладони и глухо проговорила:
- Я не знаю, что сказать. Пока не знаю. Простите, - она встала и быстро вышла в боковую дверь. Кирк сделал движение, будто хотел броситься за ней, но остался на месте и только тяжело вздохнул. Ингинн взглянула на мать.
- А ты что скажешь?
- Что я могу сказать? - Светлячок покачала головой. - Получилось так, как получилось... Но все-таки главное - что вы остались живы. Иначе мне было бы намного тяжелее продолжать мой путь.
- Ох, мама, - Ингинн взглянула на нее потемневшими глазами. - Тебе ведь нужно уходить...
- Да, больше медлить нельзя, - подтвердила Светлячок. - Я не собираюсь уходить прямо сейчас или завтрашним утром, но это вопрос ближайших дней.
- Я понимаю, - тихо сказала Ингинн и опустила взгляд на свои руки.
Светлячок вышла из зала переговоров и неторопливо направилась в сторону первой угловой башни замка, с балконов которой открывался самый великолепный вид на город. Поднявшись на четвертый этаж и пройдя на балкон, она нисколько не удивилась, увидев там невысокую фигурку, закутанную в синий плащ. Киран стояла, тяжело опершись на перила, и смотрела вдаль.
- Я больше не выдержу, - сказала она, не оборачиваясь, скорее почувствовав, чем заметив присутствие Светлячка. - Их нет, цели и направления нет, и сил у меня больше нет...
- Миледи, - сказала Светлячок, - вы прекрасно знаете, что сил у вас достаточно. Если бы сир Арториас и сир Орнштейн были здесь, вы несли бы свою службу веками, не зная усталости. А сейчас вам больно, вот и кажется, что на борьбу с этой болью уходят все силы.
- Если бы они были здесь, - Киран вздохнула, - я знала бы, что мне делать, не сомневалась бы, а просто выполняла приказы. Я устала нести это бремя за всех троих, мне оно не под силу, и Анор Лондо мое командование не нужно.
- А что останется здесь без вас?
- Мои лейтенанты способны командовать гарнизоном без меня. Собственно, они уже и так много лет этим занимаются. Я сосредоточилась на патрулировании окрестностей Олачиля и на поисках Арториаса и Орнштейна.
- На поисках Арториаса? Так вы все это время думали, что он жив?
- Я знала, что он жив, - Киран резко повернулась к ней, полы ее плаща взлетели волной и опали. - Я знала это и продолжала ждать и искать... До того момента, как увидела тот сон. Да и после сна я все еще надеялась, что это был просто сон, хотя именно я-то и не имела права сомневаться! А потом я встретила тебя...
- Сон? - Светлячок мгновенно припомнила рассказ Кирка и то, как отреагировала на него Киран. - Так вы были...
- Да, - Киран вновь отвернулась и вцепилась в перила так, что пальцы побелели и даже посинели. - Я была... - она замолчала и через силу еле слышно проговорила, - была его Хранительницей.
Светлячок слушала, захлебнувшись прохладным вечерним воздухом, а Киран говорила торопливо, на сплошном выдохе, словно боясь, что не сможет или не успеет досказать, и слова падали, как слезы, как цветы на могилу, все быстрее и быстрее, и звучали все тише:
- Я всегда чувствовала угрозу, я предупреждала его. И когда он отправился в Олачиль - я сразу же поняла, что никогда его больше не увижу. Я пыталась отговорить их с Орнштейном от этого плана, я даже хотела тайком отправиться с ним... Но Орнштейн меня не пустил. Я не могла спать, я закрывала глаза и кричала от ужаса. Потом пришла апатия, опустошенность. Я приняла ее за чувство беспокойства, усталость от ожидания. Я ждала. Шли дни, потом годы. Мы искали его, чуть сами не погибли. На сердце у меня лежала каменная плита, пригибала меня к земле. Но я знала, что он жив, знала... - в груди Киран закончилось дыхание, она со стоном втянула воздух, помолчала, собираясь с силами, и продолжила:
- Прошло много лет. Я научилась жить с этим камнем на душе. Когда Орнштейн исчез, я приняла командование гарнизоном и была настолько задавлена новой ответственностью, что тяжесть этого камня уже почти не ощущалась. Потом... Однажды я проснулась и поняла, что умираю. Сердце остановилось, я не могла дышать. Наверно, я потеряла сознание, очнулась, только когда меня пришли искать, к вечеру. Я ничего не помнила, но когда пришла в себя, почему-то почувствовала себя легче. Теперь я понимаю - это было в то время, когда ты пришла в Олачиль и освободила его.
- А нить?..
- Да, Нить... Я вспомнила это не сразу, много позже. В ту ночь, когда я потеряла сознание и должна была умереть, я в смертном сне видела Арториаса - он протягивал мне серебряную нить. Наверно, именно поэтому я все-таки не умерла. Я тогда не поняла, что это значит, но почувствовала, что больше нет на моей душе того неподъемного камня... Он освободил меня от этой тяжести, но остались пустота и холод. И пришла боль. Я всегда знала легенду о Хранителях, но не верила в нее. Легенда гласит, что нет страшнее судьбы, чем жизнь Хранителя, который пережил своего Хранимого... Поэтому я смотрю на Кирка, и мое сердце разрывается - я знаю, каково ему. И поэтому у меня нет больше сил так жить.
Светлячок, которая хорошо знала легенду о Хранителях и, как и многие другие, ранее не воспринимала ее всерьез, слушала Киран с невыносимо давящим чувством беспомощности. Как бы она хотела помочь, каким-то образом разделить эту боль, дать Киран хотя бы короткую передышку! Но это не в ее силах - тот, кто не ощущал связи Хранителя, не способен даже приблизительно понять состояние того, кто носит в сердце оборванную Нить. Светлячок теперь поняла, почему после возвращения из прошлого Кирк выглядел настолько подавленным. Да, он испытывает угрызения совести за то, что не смог помочь Ингинн и во время ее сражения с Каасом просто лежал обледеневшей статуей. Но он отнюдь не глуп и понимает, что это не его вина. Зато осознание, что им был упущен шанс хоть чем-то помочь другой Хранительнице, испытывающей такую же боль, с которой вынужден жить он сам, окончательно сразило его.
Киран молчала, дыхания ее не было слышно, и Светлячок поняла, что она старается сдержать или скрыть слезы. Взяв Киран за руку, Светлячок вложила ей в ладонь подвеску Первого Человека.
- Отправляйтесь туда, миледи, - тихо проговорила она. - Отправляйтесь прямо сейчас. Утром я все объясню остальным.
Киран поднесла подвеску к глазам и впилась в нее взглядом.
- Спасибо тебе за то, что ты поняла меня, - проговорила она. - Я чувствую, что мне пора уходить. И в этот же миг ты приходишь и даешь мне ключ, - она подняла глаза на Светлячка. - Ты и в самом деле Избранная. Я уверена, что судьба Первородного Пламени в надежных руках. Я ухожу и желаю тебе удачи в твоем последнем путешествии.
- Благодарю вас, леди Киран. Я полагаю, вы еще встретите меня там, в Олачиле, но я не буду помнить этот разговор. Поэтому я говорю вам: прощайте, - Светлячок опустилась перед Киран на одно колено и низко склонила голову.
- Прощай, - шелест ткани и глухой перестук подошв быстро удалились по коридору. Светлячок поднялась на ноги и застыла у перил, глядя в темноту.
Восход солнца был так же прекрасен, как и закат накануне, и Светлячок от души попрощалась с Городом Богов, обойдя все свои любимые места, заглянув к Кузнецу и Хранительнице Огня, поклонившись Гвиневер и со смешанным чувством восхищения и опаски постояв перед картиной Ариамиса. Она поднялась еще до рассвета, чтобы завершить свои дела здесь до обязательной утренней встречи в зале переговоров.
Когда она вошла в зал, Ингинн и Кирк уже сидели за столом. Кирк, откинувшись на спинку кресла и скрестив на груди руки, с выражением сомнения на лице слушал Ингинн, которая вполголоса что-то горячо ему доказывала, бурно жестикулируя. Увидев Светлячка, она прервала свой монолог и сказала "Доброго утра, мам".
Кирк привстал и слегка поклонился. Светлячок ответила на приветствие и подошла к столу, но не села рядом с ними, а остановилась у торца стола.
- Леди Киран не придет, - сказала она. - Я отдала ей подвеску, и она этой ночью отправилась в Олачиль.
Ингинн ахнула, Кирк вздрогнул и впился взглядом в лицо Светлячка.
- Я тоже немедленно отправляюсь в путь, - продолжила Светлячок. - Мое дело не завершено, и откладывать его больше нельзя.
- А как же мы? - растерянно спросила Ингинн.
- Вам я советую остаться в Анор Лондо и подождать, - сказала Светлячок. - Если я выполню то, что от меня требуется... Вы наверняка заметите изменения в мире. И тогда уже решите, как вам жить дальше и чем заниматься. В конце концов ты, Ингинн - солдат отряда Клинков Повелителя...
- А как мы узнаем, что у тебя все получилось?
- Вот уж не знаю, - усмехнулась Светлячок. - Настоящее солнце взойдет, например. В мире станет светлее. Больше мне ничего на ум не приходит.
Ингинн только сейчас заметила, что Светлячок пришла в зал переговоров в полном вооружении и с заплечным мешком.
- Ты уходишь прямо сейчас?..
- Да, - твердо сказала Светлячок. - Можешь себе представить - я боюсь долгих сборов и всяческих прощаний и рыданий...
- Я тоже, - улыбнулась Ингинн, подошла к матери и обняла ее. - Ты молодец, мама! Так и надо! Удачи тебе! А теперь я уйду первая, - и она выбежала из зала через боковую дверь.
Светлячок перевела взгляд на Кирка, который поднялся с кресла и застыл, глядя вслед Ингинн.
- Береги ее, - сказала она просто. - И прощай.
Кирк поклонился ей, потом как-то беспомощно улыбнулся, шагнул к ней, крепко обнял и долго не отпускал.
Вернувшись в Храм Огня, Светлячок не стала задерживаться у костра и подходить к старым знакомым. Поднявшись по ступенькам, она сразу же шагнула под арку, где виднелась покачивающаяся голова задремавшего Фрампта.
- Да, да, я не сплю, - как всегда, замотал головой старый змей. - О, Избранная Немертвая! Рад тебя видеть! Какие новости? Ты раздобыла Великие Души?
- Да, - кивнула Светлячок. - Я готова.
- Очень хорошо! А теперь не двигайся! - Фрампт поднялся выше, его голова нависла над Светлячком, огромная пасть с желтыми зубами распахнулась... и вдруг обрушилась на Светлячка, втянув ее во влажную пещеру рта змея.
Светлячок вскрикнула от неожиданности и почувствовала, как переворачивается вверх ногами, и на мгновение поддалась панике, вообразив, что змей решил ее съесть. Затем появилось ощущение спуска на очень быстром лифте, ноги вновь оказались ниже головы, через несколько мгновений зубы змея разжались, и она полетела из его рта на какую-то твердую поверхность, к счастью, приземлившись на ноги.
Придя в равновесие, Светлячок огляделась. Она оказалась на площадке, как будто висящей в воздухе между ветвями гигантского дерева. От площадки поднимались ступени, которые вели к алтарю, имеющему вид большого пня с расползающимися от основания корнями. За алтарем виднелась огромная двустворчатая закрытая дверь.
Светлячок обернулась, ища глазами Фрампта, и увидела, что его голова на длинной шее свисает из отверстия в потолке.
- Установи Чашу на Алтарь, Избранная, - торжественно произнес Первозмей, - и наполни ее силой Великих Душ.
Светлячок медленно, очень медленно поднялась по ступеням. Неужели все это происходит на самом деле? Неужели я на самом деле нахожусь здесь?..
Пламя в Чаше, наполненной Великими Душами, с ревом поднялось почти до верха гигантской двери. Яркий свет отразился от ее каменной поверхности... Нет, это не отражение - лучи ослепительного сияния пробиваются через щель между створками, которая становится все шире и шире...
С грохотом сошедшей лавины врата в Горнило Первородного Пламени распахнулись. Светлячок, не оглядываясь, обошла Алтарь и шагнула в открывшийся проход.
За порогом она увидела длинную каменную лестницу, ведущую вниз и обрывающуюся в черном проеме. Внизу, справа и слева от ступеней не было ничего, кроме слабо светящегося белого тумана, лестница как будто висела в облаке. Из туманных стен медленно выплывали призрачные фигуры, пересекали лестницу и вновь растворялись в тумане по другую ее сторону. Светлячок замерла на месте, подняв щит и меч, но призраки не обращали на нее ни малейшего внимания, продолжая свое бесконечное шествие. Она вгляделась в их полупрозрачные силуэты и поняла, что видит тени древних рыцарей, которые пришли сюда когда-то, сопровождая лорда Гвина, и отдали здесь за него свои жизни. Рыцари двигались медленно, опустив оружие, склонив головы, оплакивая судьбу своего короля, которого не смогли защитить. Светлячок невольно склонилась перед ними. Кто знает, что ждет ее за этим порогом, не присоединится ли ее призрак в скором времени к этой бесконечной скорбной процессии не выполнивших свой долг и бесславно погибших?
Шаг, еще один. Все ближе черный провал. Что за ним? Светлячок впервые за очень долгое время поймала себя на том, что ей страшно. Наконец черная пелена рассеялась, и Светлячок с замиранием сердца сделала первый шаг в Горнило Первородного Пламени.
Кладбище огня. Пепельное море с застывшими волнами выше человеческого роста. Остатки строений, покрытые потеками радужного стекла, расплавленного в сердце Пламени камня с пеплом. Огромная полость в теле Изначального Древа была пуста и наполнена лишь пеплом и тенями. А когда-то Пламя бушевало здесь, заполняя все сердце Древа. Теперь от него не осталось ни уголька...
Скрип и шорох пепла под ногами варварски разрывали вековечную погребальную тишину. Светлячок двигалась медленно, внимательно смотря по сторонам - она ожидала особенно яростного сопротивления на последнем рубеже. Но на всем пути ей встретились только несколько одиноких черных рыцарей, безмолвных и яростных, безумных, но до последнего верных своему долгу. Рыцари, заметив ее, сразу же атаковали, но двигались слишком медленно, содрогались под ударами меча, застывали, оглушенные, и падали, рассыпались серебристыми искрами жизни...
Спустившись по полуразрушенной лестнице, Светлячок подошла к туманным вратам, без промедления шагнула в них и замерла на пороге, не в силах поверить своим глазам.
Уже давно она гадала, какие же противники встретят ее на арене финальной битвы. Она ожидала встретить здесь кого и что угодно: сонм жутких демонов, легион безумных рыцарей, самого Первозмея Кааса... Но в самом сердце Горнила, там, где когда-то зародилось, разгорелось в полную силу и многие века бушевало, поддерживая в мире жизнь, Первородное Пламя, было тихо и пустынно, и рядом с кругом пепла потухшего Пламени печально замерла, бессильно опустив меч, одинокая фигура. Гвин Повелитель Света...
Светлячок, от неожиданности опустив оружие, сделала нерешительный шаг вперед. Что все это значит?.. Мне нужно сражаться с самим Гвином? Почему? Ведь я здесь по его воле!.. А Гвин уже, неуловимым движением пронесясь через всю арену, очутился рядом с ней, меч с пробегающими по лезвию языками пламени с низким гудением взвился в воздух раз, другой, третий...
...Алтарь Огня. Вот, значит, как, лорд Гвин... Ну что же. Если так нужно...
"Я не подниму против вас проклятый меч Арториаса. Пусть верный клеймор займет свое место".
Лезвие огненного меча Гвина настолько длинное, что полукружия атак, кажется, покрывают всю арену. Не подобраться, не улучить момент для удара. Принять удар щитом - первый отражен успешно, после второго рука со щитом отлетает в сторону. Третий удар разрывает броню, как бумагу, и после милосердно краткого мгновения неописуемой боли отправляет на Алтарь Огня.
"Лорд Гвин, вы один стоите целой армии. Как же вы допустили, чтобы с вами случилось такое?"
Нужно выбрать момент, подобраться ближе и ударить... Нет, нет - слишком близко, и железная рука бывшего Повелителя Света хватает незваного гостя, жалкую нежить за горло и швыряет, как тряпичную куклу, через всю арену, спиной на камни. От удара дыхание с криком вылетает из груди и никак не желает возвращаться обратно. Ну же, нужно скорее подняться, нужно откатиться в сторону, нужно глотнуть эстуса... Как бы не так... Не успела заблокировать удар, не хватило твердости руки, огненное лезвие выбивает щит, рвет и сминает сталь доспеха. Алтарь Огня...
Все повторялось и повторялось. Снова и снова. Стремительные атаки, мощные удары, сбивающие с ног и лишающие баланса. Нет ни мгновения передышки, до фляги с эстусом не дотянуться. Снова и снова - пылающие дуги, разрывающие воздух, тяжелые вздохи опускающегося огненного лезвия. Безнадежность, боль, темнота, Алтарь, все сначала.
Ни эстус, ни даже сама живительная сила огня Великой Чаши уже не способны были избавить от тяжести и ломоты во всем теле. Сколько их было - попыток и смертей?.. Светлячок давно уже не могла сосчитать. Шорох пепла под ногами, звон стали о сталь во время коротких схваток с черными рыцарями, гудение огненного клинка, собственное хриплое дыхание - казалось, из этих звуков состоит весь мир, и всегда состоял, и не было никогда в жизни ничего другого. Последний рубеж. Гвин, который в глазах Светлячка все так же оставался Повелителем Света, а не Повелителем Пепла, каким он представал в первое мгновение, даже опустошенный и полностью утративший себя, продолжал крепко держать судьбу этого мира в своей могучей руке.
Светлячок лежала, скорчившись, на каменном полу, спиной к Великой Чаше. Она тяжело дышала, невидящим взглядом уставившись в пустоту между ветвями Великого Древа. Отдохнуть... Что-то сил совсем не осталось. Надо бы подключить волшебство. Какое-то заклинание для восстановления?.. Нет, вряд ли в этом есть смысл. Сила не берется из ниоткуда, если где-то прибавится - в другом месте убавится. Просто нужно еще немного полежать, отдохнуть как следует, съесть что-нибудь...
- Приветствую собрата по оружию! - раздался вдруг совсем рядом мужской голос, сильный и звонкий. Светлячок, собрав все силы, вскочила на ноги и огляделась, положив руку на рукоять меча. Она никак не ожидала, что здесь может появиться еще кто-то, кроме Фрампта. На площадке, куда ее сбросил Фрампт, стоял рыцарь в доспехе паладина, с алебардой и травяным щитом за спиной. Не будь Светлячок так измучена, она бы удивилась и растерялась намного больше. Теперь же она просто усталым хриплым голосом спросила:
- Как, во имя Света, вы сюда попали, кто вы такой и что вам надо, демон вас задери?..
Рыцарь всплеснул руками, торопливо стянул шлем и, улыбаясь во весь рот и слегка кланяясь, произнес:
- Ну конечно же! Кого я мог встретить в самом центре ведьминого котла, под самой поварешкой! Светлячок из Асторы, собственной персоной!
Светлячок, прищурив покрасневшие воспаленные глаза, всмотрелась в лицо рыцаря и ахнула.
- Базил?..
- Именно, - рыцарь подошел ближе, продолжая улыбаться, - Базил из Карима, честь имею, не знаю уж, каким чудом добравшийся до Горнила Первородного Пламени, чтобы выполнить свой долг, пройти путь до конца и возжечь Пламя. Я так понимаю, ты здесь с теми же целями?
- Конечно, - улыбнулась в ответ Светлячок, - ты же не думаешь, что по дороге какой-нибудь паршивый недобитый демон так крепко треснул меня по макушке, что я повредилась умом и решила встать на сторону этого плешивого червяка Кааса?
- Узнаю, узнаю, - Базил восхищенно качал головой, совсем как тогда, в Городе Нежити, после победы над Капрой. Как же давно это было...
- А ты, как я погляжу, уже не тот щуплый паренек в собранных как попало доспехах, - заметила Светлячок, разглядывая сияющую улучшенную броню Базила и алебарду, которая при ближайшем рассмотрении оказалась алебардой черных рыцарей, заточенной девятью кусками мерцающего титанита. - Расскажи хоть немного, какими путями ты сюда добирался?
- Думаю, такими же, как и ты, - пожал плечами Базил. - Легенда об Избранном Немертвом - на самом деле не легенда, а просто руководство для таких, как мы... только в ней ни слова не говорится о том, что Избранных много, и у каждого свой путь, но все пути сходятся в одной точке. Бедняга Солер предупреждал нас с самого начала, но мы тогда еще не были способны его понять...
- Ты видел Солера? - быстро спросила Светлячок. - Когда и где?
- В Изалите, - вздохнул Базил. - Бедолага все-таки стал Полым, напялил на голову Личинку Света и решил, что он нашел свое собственное Солнце... Мне пришлось его убить, не представляешь, чего мне это стоило...
- Подожди, подожди, - насторожилась Светлячок, - я тоже видела его в Изалите, он сидел на камнях и вздыхал, что Солнца нет, и он не знает, как и зачем ему жить дальше... Но он не был Полым! Значит, утрата смысла существования так быстро разрушила его разум?..
- Кто знает, - пожал плечами Базил. - Либо я встретил его позже, чем ты, либо это все-таки случилось в другом мире. Мой Солер погиб, а твой - жив и здравствует, хотя и удручен неудачей в поисках своего Солнца. Мы никогда точно не узнаем.
- О множественности миров мне известно, - задумчиво произнесла Светлячок, - я сама никогда не переносилась в иные миры, но вот мой друг Кирк...
- Кирк Рыцарь Шипов? Он твой друг?
- Да, так вышло, что в свое время я помогла ему, а он впоследствии спас от смерти мою дочь.
- Вот это да, - Базил вновь в изумлении покачал головой, - только с тобой, Светлячок, в этом безумном мире могут происходить подобные, еще более безумные вещи. Подружиться с безжалостным убийцей Кирком, при этом не принадлежа к ордену Слуг Хаоса...
- Так вышло, - пожала плечами Светлячок, - просто, когда я увидела Квиалан, я без всяких обязательств перед их орденом просто взяла и отдала ей все человечности, которые у меня на тот момент были. Ей было ужасно плохо... А потом Квиалан убили, Кирк пытался за нее отомстить, и случилось так, что убийца напал на мою дочь, а Кирк оказался рядом... Так наши судьбы свились в прочную веревку, как говорила Киран...
- Ты еще и с Киран Клинком Повелителя знакома?!
- Да, вот такой у нас получился интересный союз. Рыцарь Гвина, двое людей и один немертвый. Но рассказ об этом займет не один час, с твоего позволения, пока я на этом остановлюсь. Меня сейчас больше интересует проблема множественности миров. Смотри, когда-то мы с тобой встретились перед туманными вратами к Капре и убили его вместе. В дальнейшем каждому из нас встречались одни и те же враги, но убивали мы их каждый сам по себе. Горгульи, Лунная Бабочка, Квилааг, Вихрь, Нито и так далее... - она вопросительно посмотрела на Базила. Тот кивнул.
- Итак, что у нас получается, - продолжила Светлячок. - Каждый из Избранных идет по своему пути, мир разделен на множество слоев, потоков, назови как хочешь... Каждый из нас должен совершить все эти подвиги, потому что только так наши собственные души могут вобрать в себя всю силу, сосредоточенную в могущественных душах обитателей Лордрана, иначе нашей внутренней силы просто не хватило бы на возжигание Пламени. А костры являются как бы осями, на которые насажены все наши миры, они проницают все эти слои и соединяют их, поэтому так часто, сидя у костров, мы видим тени других немертвых, которые подходят к тому же костру, садятся, приветствуют нас...
- Верно, так и есть.
- Теперь подумай вот над чем. Почему мы с тобой встретились не у костра, а у туманных врат к Капре? Если предположить, что суть всего происходящего заключается в плане Гвина по возрождению Первородного Пламени, значит, наша встреча тоже вписывается в эту схему. Каждый из противников должен быть побежден каждым из Избранных, следовательно, если кто-то не справляется, не может продвинуться дальше, для того чтобы не допустить потери части силы душ, которые должен собрать этот немертвый, к его миру временно присоединяется другой, с более сильным Избранным в центре событий. Так в тот раз к тебе на помощь пришла я, и так сегодня ты оказался здесь, в моем мире, перед моей непреодолимой стеной...
- Ты уже проходила туда? - спросил Базил, махнув рукой в сторону Алтаря.
- Да, - вздохнула Светлячок, - я уже со счету сбилась, сколько раз я уже туда проходила. Если подумать, то я уже часов тридцать здесь появляюсь и ухожу. Устала... Ты знаешь, кто там нас ждет?
- Точно не знаю, только слухи...
- Когда я в первый раз вошла туда, сказать, что я оторопела - значит, очень мягко выразиться! Сам лорд Гвин охраняет то, что осталось от Первородного Пламени! Точнее, сказать нужно так: то, что осталось от лорда Гвина, охраняет то, что осталось от Пламени.
- Ничего себе!
- Вот и я так сказала, войдя. А в следующее мгновение я уже оказалась здесь, - Светлячок невесело усмехнулась.
- Он так силен?
- Не то слово. Лорд Гвин утратил разум, но в остальном остался богом. Мне и так-то тяжело с ним сражаться - знаешь, когда еще совсем недавно сидел в Анор Лондо под его портретами и говорил с его рыцарем о нашей цели, о плане Гвина... И тут тебе надо его убить. У меня просто в голове не укладывается.
- Представляю себе... Я в Анор Лондо не сидел под его портретом, и с Киран не беседовал, кроме как в Олачиле... Она меня прогнала, и все на этом.
- Ты не отдал ей душу Арториаса?
- Нет, честно говоря, не отдал. Я собирался выковать из нее оружие.
- Ну что ж, хоть не убил ее, и то хорошо... А то я бы тебе сейчас накостыляла по шее, - улыбнулась Светлячок.
- Я по возможности не убивал тех, кто на меня не нападает, - серьезно ответил Базил. - Хотя... Да ладно, все грехи мои на мне, и теперь они уже не важны, все равно нам недолго осталось пребывать в этом мире.
- Дай мне еще немного времени, я восстановлю силы и заодно расскажу тебе, что там и как, - сказала Светлячок, опускаясь на землю. - Противники, которые встречаются на пути - это черные рыцари, они не доставят тебе проблем, - она со слабой улыбкой указала на алебарду черного рыцаря на плече Базила. - а вот сам Гвин...
- Да-да, тактика, - с улыбкой сказал Базил, усаживаясь напротив, - залог победы, я на всю жизнь запомнил твои уроки.
Светлячок вытряхнула из заплечного мешка горсть всевозможных камешков, колец и прочих мелких предметов и стала раскладывать их на полу, поясняя расположение препятствий и укрытий на арене битвы. Усталость отступала, сгущавшаяся в душе мгла отчаяния рассеялась, как туман под ярким солнцем. "Вдвоем нам все по плечу, теперь задача точно будет выполнена".
24. Киран (сейчас? давно?)
Киран покинула Анор Лондо в полночь. Не желая уподобляться Орнштейну, исчезнувшему без предупреждений и объяснений, но при этом и не имея ни малейших сил и настроения разговаривать с кем-то из своих подчиненных, она просто написала письмо Элеоноре и оставила у нее под дверью, свернув листок бумаги в трубку. Облачившись в доспехи, опоясавшись перевязями с оружием и набросив поверх них синий плащ, она подошла к окну и некоторое время стояла, глядя на прячущиеся в темноте остроконечные крыши Города Богов, который она навсегда покидала. Затем подошла к комоду, достала из ящика серебряный цветок и приколола к плащу. Прощание было окончено.
Киран решила испытать проход на Озере Темных Корней, которым пользовалась Светлячок, поскольку, имея при себе подвеску, Светлячок неизменно попадала именно туда, куда ей было необходимо, а использование Моста несло в себе большую долю риска из-за неопределенности результата. Киран медленно двигалась по воде к указанной Светлячком точке. Сердце колотилось - не от страха перед тем, что должно было произойти, а от страха, что ничего так и не произойдет. Но опасения были напрасны: появившаяся из ниоткуда огромная многопалая рука, покрытая присосками, стиснула ее, объяв леденящим холодом, мир исчез, и через мгновение Киран уже лежала в небольшой пещере с сухими стенами и полом из песчаника, посредине которой горел костер Нежити.
Поднявшись на ноги, Киран, не давая себе времени и возможности задуматься и засомневаться, шагнула к выходу из пещеры. За ним открылась круглая арена, обрамленная каменными стенами и несколькими огромными причудливо изогнутыми деревьями. Киран вышла на арену и тут же отскочила назад под свод пещеры: на нее с бешеной скоростью летели два странных существа, похожих не крупных белоснежных крылатых львов, вооруженных огромными загнутыми рогами и шипастыми хвостами. Существа угрожающе рычали и шипели, метали молнии, к счастью, не попадая в отверстие пещеры. Но, подлетев ближе, они отчего-то замедлились, в конце концов перешли на шаг и перестали выпускать молнии. Подойдя к входу в пещеру, крылатые Стражи припали на передние лапы, опустили на них рогатые головы и замерли, издавая чуть слышное урчание.
Киран осторожно выглянула из пещеры. Стражи, заметив ее, склонили головы еще ниже. Недоумевая, Киран вышла на арену и подошла вплотную к одному из Стражей. Осторожно протянув руку, она коснулась серебристо-белого меха на лбу зверя. Страж прикрыл глаза и довольно заурчал.
- Почему-то вы признали меня, - задумчиво проговорила Киран, гладя Стража по голове между рогами. Второй Страж обиженно зашипел, косясь на первого, и тогда Киран, улыбнувшись, перешла к нему и погладила его тоже. Страж заурчал и задергал усами.
- Странные вы звери, - улыбнулась им Киран, - но я рада знакомству. А теперь, если позволите, я пойду дальше, - отойдя от Стражей, Киран двинулась по арене к противоположному выходу, осторожно оглядываясь, не кинутся ли Стражи за ней. Однако звери лишь встали на ноги и степенно проводили ее до выхода.
Следующая извилистая пещера привела ее на круглую площадку, посредине которой горел костер. Судя по всему, это было место захоронения павших героев, о чем свидетельствовало множество надгробных камней и воткнутых в землю старых, иззубренных мечей и алебард.
У остатков каменной стены Киран заметила большой гриб. Подойдя ближе, она почтительно поклонилась и сказала:
- Приветствую тебя, мудрая Элизабет. Спасибо тебе за неоценимую помощь нам, благодаря твоим подсказкам я сейчас здесь.
- Кто ты, дитя? - удивленно воззрилась на нее Элизабет.
- Я Киран Клинок Повелителя, - ответила Киран, - друг Арториаса Путника Бездны.
- О, - Элизабет сочувственно вздохнула и качнула шляпкой, - бедное дитя, ты пришла почтить память друга. Как я рада, что тебе удалось попасть сюда и сделать для него хотя бы это! Ты ведь знаешь, что некая немертвая избавила его от страданий?
- Да, я знакома с ней, - кивнула Киран, - она еще раз после этого приходила к тебе по моей просьбе.
- И я рассказала ей о судьбе Мануса, - нараспев проговорила Элизабет, - но этим уже ничего не исправить. Прошлое - это река. Если ты вернешься на ее берег, камни на дне будут лежать в том же порядке, но вода над ними будет бежать уже совсем другая... Мне очень жаль, но это так.
- Теперь я это понимаю, - с горечью произнесла Киран, - и все равно я благодарна тебе за то, что ты искренне хотела помочь нам и сделала все, что было в твоих силах. А теперь я пойду... Ты знаешь, какова моя цель.
- Ступай, - печально кивнула Элизабет, - отдай дань памяти своему другу. А я обещаю тебе, что пока я жива, он и его подвиги не будут забыты.
Киран поклонилась и двинулась дальше, в проем, ведущий в Королевский Лес.
Здесь она увидела все то, что встречалось ей во время привычных походов в окрестности Олачиля. Пустынный лес, строения вдалеке, чем ближе к ним - тем тревожнее и холоднее на душе, тем чаще попадаются в низинах и углублениях темно-синие ошметки субстанции Бездны. Раньше Киран не рисковала приближаться к городу, зная, что это смертельно опасно - чем больше темно-синей субстанции попадалось вокруг, тем сильнее страх сковывал сердце, в душе начинали зарождаться и набирать силу разрушительные вихри, грозившие смести все барьеры между рассудком и первобытным безумием. Но сейчас она уверенно шагала вперед, как и подобает тому, кому уже нечего осталось терять.
Вот и то самое место, Киран узнала здание по описаниям Светлячка. Поднявшись по ступеням, она вышла на круглую арену, между плитами пола которой пробивалась трава, пол почти сплошь был забрызган субстанцией Бездны.
Киран медленно ходила по арене кругами, стараясь не наступать на синие пятна, и ощущала лишь все сильнее сковывающее ее оцепенение. Она не представляла себе сражение, не выискивала на плитах пола следы произошедшего здесь, не думала о том, кем был и что чувствовал тот, кого на этой арене победила нежить Светлячок. Она просто пыталась раствориться в этом воздухе, врасти в щели между плитами пола, как эта трава... Остаться здесь целиком и навсегда.
Вдруг в сердце словно кольнула тоненькая иголка, Киран вздрогнула и кинулась ко второму выходу с арены. Свернув в боковое ответвление коридора, она взлетела по лестнице к входу в башню. Поднявшись по железным ступеням, она выглянула на маленькую круглую площадку, и иголка в сердце превратилась в кинжал. Там было пусто, только лежали на скамье, как всегда разложенные в идеальном порядке, инструменты для резьбы по дереву, да в стороне высилась горка резных круглых знаков со странными выражениями на деревянных лицах.
Киран взяла один из них, вгляделась - "Прости...", тихо ахнула, прижала деревянную фигурку к груди и вдруг упала на колени, захлебнувшись воздухом, ставшим внезапно густым и горячим. Все прошедшие годы, все мысли, сны, бесцельность поисков, весь страх, боль, одиночество, скрываемое от самой себя отчаяние - разметав плотину железной выучки рыцарей Гвина, все чувства потерявшейся души Киран прорвались наконец наружу отчаянными, детскими, бесконечными и безутешными слезами.
Сгущались сумерки. Захватив с собой кое-какие инструменты Гоха, Киран спустилась с башни и вернулась на арену. Найдя неподалеку каменную плиту из разрушившейся стены, она втащила ее на арену и, подсвечивая себе магической сферой, принялась за работу. Рассвет застал ее спящей, свернувшись клубочком, возле небольшого обелиска с вырезанным на нем несколькими неглубокими штрихами контуром волчьей головы. На камне, поблескивая в первых лучах солнца, лежал серебряный цветок.
Больше некуда и незачем идти. Киран сидела перед обелиском, сложив руки на груди. Мыслей и чувств больше не было, внутри поселилась пустота, и только раскаленной проволокой жгла сердце свернувшаяся вокруг него оборванная Нить.
За спиной послышались шаги. Киран медленно обернулась, словно преодолевая обморожение, и не испытала никаких эмоций, увидев склонившуюся в почтительном приветствии Светлячка. От фигуры немертвой исходило как бы слабое свечение, неожиданно отозвавшееся в груди Киран болезненной судорогой, словно Нить крепче стиснула сердце.
- Что это? Это же... Душа воина, что пал здесь?.. Это был мой дорогой друг, я хотела бы воздать его душе подобающие почести. Не согласишься ли ты отдать ее мне?
Светлячок молча с поклоном подала Киран сияющий сгусток души на раскрытых ладонях. Киран, не в силах осознать и поверить в происходящее, приняла пульсирующий живой огонь и почувствовала исходящее от него еле уловимое тепло. Нить впилась в сердце с удвоенной силой, и Киран с трудом сдержала стон.
- Спасибо. Я не забуду твоей доброты, - с трудом проговорила Киран, обращаясь к Светлячку, затем тяжело поднялась на ноги и сняла перевязи с Серебряным и Золотым Следами. - Пожалуйста, возьми это. Мне они больше не понадобятся. Да хранят тебя боги.
Светлячок, опустившись на одно колено, почтительно приняла клинки, и, поднявшись, неслышно, не поворачиваясь спиной, исчезла с арены. Киран вновь опустилась на колени перед обелиском и поднесла душу Арториаса к лицу, всматриваясь в тоненькие извивающиеся протуберанцы сияния, которыми душа словно бы цеплялась за окружающий воздух. "Вот мы и встретились снова..."
Неизвестно, сколько прошло времени. Киран сидела, держа в сложенных ладонях душу Арториаса, смотрела на нее и беззвучно говорила, говорила... Рассказывала обо всем, что передумала, переделала и пережила за все годы, пока его не было рядом. Время остановилось, но Киран ждала. Она знала, что вскоре произойдет, и терпеливо ожидала освобождения.
Решительные шаги за спиной. Замедляются, останавливаются. Ну, чего же ты медлишь? Я давно готова... Боковым зрением Киран рассмотрела фигуру своего убийцы и испытала мимолетное чувство узнавания - броня рыцарей Хавела, тот самый немертвый? - но ей было уже все равно. Шаги вновь приближаются, замирают. Ну же... И вот наконец, дождалась - прощальная песнь вылетающей из ножен стали, короткий стон рассекаемого воздуха...
Отлетев к обелиску, Киран потянулась рукой к вырезанной на камне волчьей голове. Рука бессильно упала, но вторая ладонь не выпустила драгоценного пленника.