Аннотация: На что способен самый обычный пассажирский самолёт, даже если он просто стоит во дворе постсоветской многоэтажки
С чудесами компьютерной техники Андрей Оргиш столкнулся ещё в девяностые, когда ему было лет десять.
Он жил тогда вместе с родителями и старшим братом-студентом в одном провинциальном городе на западной границе Советского Союза. Советского Союза к тому времени уже не было, а граница осталась.
Типовой спальный район на северной окраине города построили с выдумкой - окна в подъездах были скругленные, овальными и полумесяцами. Даже спустя тридцать лет после постройки дома казались новыми и необычными, а при взгляде на район издалека могла возникнуть мысль, что это поселение загадочной инопланетной цивилизации.
А посередине инопланетного района торчала экспериментальная высотка, конструктивистская, ломаная, словно собранная из кубиков не очень трезвым гигантом.
Именно в этой многоэтажке и жила семья Оргишей.
Мало кто помнил точный номер этого дома по улице майора Гаврилова. Весь город называл это место просто - дом около самолёта.
Дело в том, что во дворе дома, где жили Оргиши, стоял самый настоящий ИЛ-18.
После тридцати лет эксплуатации в Аэрофлоте решили, что этот 'илюша' своё отлетал. И самолёт поставили как живой памятник на пустыре городской окраины.
Со временем город разрастался, окружая серебряный самолёт стеной серых блочных домов. И даже сам пустырь зарос берёзками. А самолет всё так же стоял среди зелени, удивляя прохожих.
Помимо самолёта, на Андрея сильно повлиял старший брат Глеб, к тому времени уже доросший до студенческого возраста. И этот Глеб был парень не промах. Один из тех, кто чует, откуда ветер дует, есть ли в этом ветре аромат прибыли и на что придётся пойти, чтобы эту прибыль урвать.
Глеб числился в каком-то из университетов, что уцелели в городе ещё с советских времён. Но большую часть времени попросту таксовал по городу на родительском автомобиле. Эту дряхлую машину ещё в девяносто четвёртом за бесценок пригнали из Германии.
Через приграничный город из Европы хлестал мутный поток челноков и контрабандистов. Так что с заказами у молодого бойкого таксиста всё было тип-топ. Пусть даже у него не было ни шашечек, ни лицензии, ни даже подлинных водительских прав. Зато у него была удача и пробивной характер. Именно благодаря удаче он сумел пробиться на самое козырное место - к тем бомбилам, которые подкарауливают клиентов прямо на остановке за железнодорожным вокзалом.
Стоял ленивый летний полдень, когда улицы возле вокзала пустеют и кажется, что в городе остались только мухи и патрульные милиционеры. Расталкивая железными боками мутное марево, подкатил поезд. Громкоговорители над вокзалом пробормотали что-то неразборчивое.
Потом поезд уехал. И воцарилась тишина. Всё вокруг снова стало таким же, как раньше.
А спустя пять минут на площадку к таксистам выбежал примечательный человек.
По-восточному смуглый, высоченный, широкоплечий, с тщательно подстриженной бородой, такой же чёрной, как знамя исламского террора. Он был в новой кожаной куртке, выделанной настолько классно, что не было даже тени подозрения в кожзаменителе. В фирменных джинсах. С огромным, как булыжник, пейджером на поясе. Довершали наряд великолепные фирменные ботинки с позолоченными каблуками.
Одним словом, это был один из тех людей, кого воцарившийся постсоветский развал не утащил на дно, а совсем напротив - вознёс на гребень волны. Никаких следов былой роскоши - роскошь была при нём прямо сейчас, живая и свирепая. И с первого взгляда было ясно, что хозяин готов за неё убивать.
- Мне надо в аэропорт!- закричал этот роскошный человек.- Рейс через двадцать минут! Плачу пятьдесят баксов!- проревел он акцентом, от которого в животе всё переворачивалось.
Это был Шакро, по прозвищу Джаддал, из грузинских езидов. За последние годы он крупно поднялся на крышевании волгоградских рынков. И вот решил расширить бизнес, - а для этого надо было сгонять в Берлин, перетереть с албанцами.
И вот сейчас, когда он почти опустил ногу на следующую ступень общественной лестницы, трижды проклятый поезд поезд опаздывает на час. А билеты в Берлин уже куплены, вылет через двадцать минут. Он не может опоздать...
Но таксисты даже не чешутся! Никакой реакции! Казалось, он кричит на пустые машины.
Водители, конечно, были на своих местах. Но ни один не пошевелился. Каждый понимал, что поездка добром не кончится. И на всякий случай лучше лишний раз не высовываться.
- Сто баксов! Сто баксов тому, кто довезёт!- в голосе Шакро звенело всё больше злобы и нетерпения. А ещё обречённости. Будь его воля - он прямо сейчас выхватил верную пушку и начал палить по этим лентяям, которым не нужны его деньги.
Но он и сам прекрасно понимал, что всех не перестреляешь. Да и милиция здесь ходит. Сейчас время ехать, а отомстить он успеет всегда...
- Двести плачу! Видели, вот?
Во-первых, каждый знал - до аэропорта далеко. Очень далеко. Аэропорт расположен восточнее городской застройки, в полях за областной больницей. Даже если все светофоры будут зелёные, туда не успеть даже на спецтехнике - никак!
Во-вторых, всем было ясно, что Шакро - человек серьезный. Для братвы он такой же авторитет, как Щавлик или Чебурашка.
Такие не жмотятся, но и не прощают, но бывают вспыльчивыми и привыкли побеждать. И вот ты обещаешь его довести - и не довозишь... Не ровен час, ещё грохнет за неустойку.
- Даю пятьсот! Пятьсот баксов!- И езид поднял волосатую руку, где похрустывали пять новеньких купюры.
- Я отвезу,- вдруг подал голос Глеб Оргиш.
- Что?- встрепенулся Шакро.- Ты?
- Садитесь, быстрее. Сами же говорите, двадцать минут.
- Вах!
Шакро пулей подлетел к распахнутой двери, швырнул чемодан, прыгнул сам. Оргиш дал по газам ещё до того, как дверь за пассажиром захлопнулась.
В салоне было удивительно тесно - наверное, из-за чемодана и из-за недостатка времени.
- А почему никто меня везти не хотел?- спросил Шакро, убедившись, что за окнами уже мелькают дома.
- Лохи потому что,- ответил Оргиш,- Боятся.
Шакро кивнул и полез в барсетку. Видимо, объяснение его устроило. Он и сам с таким часто сталкивался по работе.
Езид достал мобильник, огромный, как армейская рация, начал что-то быстро-быстро говорить по-грузински.
Глеб гнал во весь опор, как будто уходил от погони. Вырвался на северную хорду, разогнался, и уже через пятнадцать минут сворачивал на ту самую родную улицу Гаврилова. Проехал несколько кварталов и вдарил по тормозам так резко, что Шакро чуть не прикусил язык и даже от мобильника оторвался.
- Что такое?- спросил езид, щурясь в окно, где были незнакомые заросли.- Приехали?
- Да! Вон видите, самолёт за деревьями? Бегите быстрее, сейчас улетит!
И Шакро, размахивая чемоданом, побежал - туда, к серебряному самолёту, который стоял прямо возле навигационной башни. Как дикий кабан, езид проломился сквозь заросли, - и обнаружил, что возле самолёта нет ни трапа, ни людей, ни других признаков аэропорта.
Самолёт стоял пустым, все люки задраены. Вокруг - куда не посмотри, - дома из серых бетонных блоков. А то, что он принял за вышку диспетчера, оказалось самой обыкновенной высоковольтной мачтой, какие можно отыскать везде, где есть электричество.
Андрей, младший брат Оргиша, как раз сидел в их общей комнатке и рисовал фломастерами ядерную войну. Он уже почти закончил первый взрыв, когда услышал под окнами настоящие выстрелы.
Стреляли во дворе. Андрей подкрался к окну и выглянул - аккуратно, из-за подоконника, чтобы его не могли увидеть снаружи.
На пустыре возле дома бегал смуглый бородач в сверкающей чёрной куртке и отчаянно ругался в сторону самолёта. Судя по контексту и тону голоса (слов с такого расстояния различить невозможно), самолёт был серьёзно неправ.
Иногда бородач стрелял в самолёт из пистолета. Но самолёт всё равно не взрывался.
Сначала было немного боязно - пули тренькали по белым бокам самолёта и были явно настоящими. Но потом страх отпустил. Так отпускает страх, когда ты уже вскарабкался по крылу на самолёт и весело ходишь по крыше, где-то на высоте трёхэтажного дома.
Так что Андрей просто смотрел, тихонько хихикая над этим зрелищем бессильной ярости.
...Теперь уже никто не знает, как и на чём взбешенный езид добрался обратно до вокзала, и удалось ли в процессе обойтись без захвата заложников. Но в этот раз кричал ещё громче, чем сначала, и даже какое-то время бегал по парковке с пистолетом. Требовал показать этого негодяя, который его вёз, и обещал тому, кто выдаст, все сокровища мира.
Но таксисты проявили партизанскую солидарность. И все как один заявили, что первый раз в жизни видели этого мерзавца и что таким, как он - не место среди честных городских бомбил. Наверное, это был какой-то сумасшедший, а может быть мошенник или опасный бандит. Сейчас стало очень много бандитов, особенно среди таксистов и политиков...
А тем временем злополучный автомобиль был далеко-далеко, за рекой, в микрорайоне Бужный.
Оргиш загнал автомобиль в самую глушь частного сектора, за деревенского вида домики. Здесь ему не грозил вызов. Он прекрасно знал, что жадные жители Бужного не станут тратить деньги на такси даже под угрозой электрического стула.
Оно и к лучшему.
Глеб распахнул дверь водителя навстречу летнему теплу и стрекоту кузнечиков. Он проверял, расправив на фоне солнца, сначала первую стодолларовую купюру, потом вторую, третью, четвёртую, пятую. А потом опять первую.
Все купюры оказались подлинные. Пять сотен долларов за один день. Такое редко бывает даже в Нью-Йорке.
Отец, по прежнему не уходивший с издыхавшего в тисках рыночной экономики завода, получал пятьдесят в месяц. Глеб прикрывал глаза, вдыхал терпкие летние ароматы и ощущал явственный оттенок новых побед...
Ближе к пяти часам вечера скандал возле вокзала закончился. К Шакро подошли местные милиционеры и попросили не шуметь и не размахивать оружием возле железной дороги - а то ребята из погранвойск поймут неправильно. Шакро извинился, вызвал из телефона-автомата цивильное и дорогое такси с шашечками, добрался, как положено, до аэропорта, и улетел в Берлин стандартным шестичасовым рейсом.
Спустя месяц в квартире Оргишей поселился компьютер, стоивший целых пятьсот баксов - которые были заработаны в тот самый день. Великолепный, кремово-белый, с монитором чуть меньше, чем в телевизоре. С дешёвой, добытой контрабандой клавиатурой, где были только латинские буквы. И даже с пишущим CD-Rom-ом. Так что в игры, при должной ловкости, можно было играть даже после того, как вернул диск однокласснику.
Где-то внутри прятался процессор Pentium II. Андрей знал про него две вещи - именно в процессоре запрятана вся мощь компьютера и именно этот процессор был настолько велик, что его даже рекламировали по телевизору.
Модема пока не было. Время интернета в те времена ещё не пришло.
Андрей нажали на кнопку включения. Жёсткий диск загудел.
И тут братья услышали хлопок.
Сначала даже показалось, что это в компьютере. И только когда за хлопком последовали выстрелы, они догадались, что это во дворе.
ИЛ-18 горел. Огня с их этажа видно не было, но огромный хвост чёрного дыма уходил прямо в небо.
У подножья самолёта стоял уже знакомый им человек в лоснящейся кожаной куртке. С высоты их окон он казался удивительно маленьким. Можно было разглядеть, что левый рукав его куртки испачкан побелкой.
Какое-то время человечек что-то кричал, размахивал руками, словно пытался что-то доказать горящему самолёту.
Потом опустился на траву. И так и сидел с понурой головой, пока его не забрала милиция.
А пока Глеб, злорадно хихикая, наблюдал, как вяжут окончательно обезумевшего Шакро, Андрей уже забрался за компьютер и запустил GTA.
Не в пример брату, он предпочитал виртуальное насилие.