Ромашкина Кристина : другие произведения.

Несвятая троица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ксения, как и все мечтала о любви. НО её путь был тернист. Задумав забеременеть от друга, она и не предполагала, что найдёт своё счастье только в роддоме.


   Она смотрела не на него, а мимо.
   - Ты меня выслушай, пожалуйста, не перебивая. Я объясню тебе причины, перечислю свои аргументы. И не думай, что у меня тихое помешательство. Я, действительно, долго решалась на этот шаг.
   Он слушал молча. Её звонок стал для него больше, чем неожиданность. Она была из прошлой жизни, из того момента, когда всё ярко, красиво, но быстротечно.
   Глава 1
   Они встретились на регистрации. Она везла детей в лагерь, была заместителем по воспитательной работе. Он пришёл с другом. Два фраера - они оба считали, что и их прикид и внешность собьёт с толку любую девушку. Они должны стоять в ступоре, когда друзья пройдут мимо. Светлые свитера, летние лёгкие брюки из хлопка и кепка - а-ля Есенин. Внешне они, конечно, произвели массовое волнение среди молодых ещё неоперившихся вожатых-студенточек, девочек - 1, 2 отрядов, которые регистрировались в смену. Но на Ксению они не произвели никакого эффекта. Она даже посмеялась и насторожилась, сказав:
   - Посмотри, фраера подошли. И тоже хотят работать?
   Парни хотели, мечтали и просто дышали идеей туда попасть. С одним - Славой у Ксении был разговор на собрании, она ему даже предложила место плаврука, так как это место было вакантно. Но вот со вторым, со вторым были проблемы - не было больше вакансий. Детей в первую смену набралось мало, воспитательский состав был урезан. Да и правду сказать, второй ей не понравился больше, чем первый.
   - Что вы можете сказать о себе, - она смотрела ему прямо в глаза и видела, что это его сбивает с толку. Почему, она не знала, но хотела узнать. Лишь бы эта правда не стала бы для него фатальной.
   Он рассказал, что пришёл из армии, на основную работу устраиваться не хочет, в лагере работал до армии, опыт есть и всё такое прочее. Ксения подумала мгновение и сказала.
   - Сейчас я ничего не могу Вам обещать. Через час подъедет начальник, у нас мало продано путёвок, мы будем кому-то из воспитателей отказывать, но вот с техперсоналаом у нас проблемы... - она смотрела и ждала. Саша посмотрел на друга, тот улыбался.
   - Нам Ксения Владимировна хоть кем, я тоже могу в тех персонал.
   - Нет, Слава, искать плаврука я не буду. Но вы можете подождать начальника, если хотите уступить место другу, как я поняла, у него тоже институт физкультуры. Выбор за вами, юноши.
   И она отошла в сторону.
   - Ой, не нравится мне этот Саша, какой-то он...даже не могу сказать, какой, сказала она после Даше.
   Она ошиблась. Александр оказался порядочным. Он работал сторожем, но во многом помогал и Славе, и им с Дашей.
   Как-то вышло, что их четвёрка стала почти неразлучной в делах. Они готовили вместе мероприятия, вместе купались, вместе гуляли и только. Иногда вечером парни заходили на чай, обсудить следующий день. Шутками, смехом, анекдотами и жизненными историями наполнен был вечер обсуждения. Никто и не заметил, что эти встречи стали нужными. Потом Даша призналась, что ей нравится Слава.
   - Давай проверим на вшивость?
   - Как ты себе это представляешь?
   - Даш, тебе нравится он или нет?
   - Да, но...
   - Что но? Мы приглашаем их в баню - всё пристойно - купальники, мальчики отдельно, девочки отдельно, но пойдём вчетвером. Там и узнаем, стоят ли они тратить на них время.
   Приглашая, обе испытывали неловкость, вроде и ничего особенного, но смущались, стараясь не показать это.
   - Мы приглашаем только вас и всё, без лишних глаз, но в купальниках.
   Как это ни странно, парни были серьёзны, выслушали, согласились. Что они думали, мы так никогда и не узнаем, но в баню взяли пиво и вели себя скромно-корректно. Не было развязности, скабрезности, пошлости. Посидели, погрелись, попили пива. Потом парни проводили их до корпуса и пожелали спокойной ночи.
   - Вот это да?
   - Тебя что-то удивляет?
   - Нет, но...
   - Опять но, Даша, ты на меня посмотри и на них им 22, а мне 33. Что они испытали, представь. А вдруг мы насиловать там решили - Ксения покатилась со смеху, Дарья её поддержала. Смеяться пришлось в подушку - кругом спали дети.
   - Опять ты о возрасте - он ничего не значит.
   - Ой, не начинай. Для них он значит и очень многое.
   Но как это ни странно, их дружба стала крепче. И Ксения и Даша почувствовали уже не просто поддержку, а какую-то заинтересованность, внимание со стороны парней.
   - Я что-то сама не пойму, они решили на нас отработать чары?
   - Почему?
   - Им что, не хватает молодняка? Девчонок здесь - работай не хочу, и каждая слюни при них пускает.
   - И?
   - А они всё с нами, утром на мероприятии, в столовой, вечером. Причём, вечер стал затягиваться до 2-3-х ночи.
   - И?
   - Ну и чего ты заикала?
   - Не могу понять, что тебя смущает. Они честно сказали, что с нами им интереснее, чем с этими...
   - Матрёшками, - Ксения засмеялась - придумали же имечко девчонкам. Но посуди сама, что им с нами все вечера не торчать, если они не задумали что-то. Мы вот их на вшивость проверяли, может и они того...
   - Чего того? Какая вшивость на нас? Да и даже если они решили нас проверить, что им перепадёт? Обломают зубы, волосы и расчёски об нас.
   А парни пошли в атаку - стали приглашать на прогулки, катание на лодке, ночное купание.
   - Всё, хватит. Я больше не буду идти у них на поводу.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Больше никаких гулянок, катаний и так далее.
   - Почему?
   - Даш, ты не видишь, о нас уже говорят, что мы спим с ними.
   - И что?
   - А то!
   -Тебе неприятно, что этого нет или...???
   - Или ты дура. Конечно, нет, мне вообще, неприятно слышать эти сплетни.
   Сплетни всегда слетались к Дарье, как воробьи на яблони весной. Всё, что и где происходило в лагере, Даша узнавала с утра или с вечера, смотря, когда ходила на улов, как она это называла. Иногда они ночью могли встать и пройти по лагерю, и Ксения всё видела своими глазами. На что-то закрывали глаза, смеясь, с кем-то вели долгие беседы. Кого-то ругали не по-детски. Жизнь в лагере идёт в два этапа: днём - дети, мероприятия, слёзы, удачи, победы и поражения. А ночью - ночью жизнь только начиналась. Ксения по этому поводу даже казала как-то
   - Жизнь в лагере начинается после отбоя. Со всеми вытекающими последствиями. Снова слёзы, смех, удачи и разочарования, интриги и любовь. У кого на смену, у кого с небольшим продолжением.
   Ксения не любила лагерных романов. Видела, наблюдала, выслушивала, принимала ревущих, разнимала интригующих, но сама не позволяла себе это жуткое сочетание - лагерный роман.
   - Просто мне не хочется, чтобы наши имена, да и их тоже, трепали в каждом корпусе.
   - А мне Слава нравится.
   - Ну и на здоровье. Как говорил мой знакомый, лишь бы в радость. Только без нас с Алексом.
   - А почему ты не допускаешь мысль, что ты ему тоже нравишься?
   Ксения посмотрела на подругу, подошла, потрогала у той лоб: "Ты не заболела?" Все эти манипуляции Даша выдержала без единого слова.
   - Нет, не заболела. А вот я думаю, что он заинтригован.
   - Допускаю, ему хочется знать, когда мои бастионы рухнут, и я, как перезревшая груша, упаду к его ногам.
   - Ну не так пафасно, хотя...
   -Нет, не хотя. Мне это не надо, да и ему ни к чему.
   - Он же тебя замуж не зовёт. А так, лёгкий флирт. Ни к чему не обязывающий секс.
   - Прекрати немедленно. Ты знаешь моё отношение к этому.
   - Тебе бы не помешало.
   - Даша, а вот я хочу замуж, но понимаю, что из этот флирта, секса и т.д. ничего не выйдет. А я так не хочу.
   - Ты чего орёшь? Не хочешь, не надо, но и думать, что ему от тебя это нужно...
   - Я? Да ты сама только что сказала.
   - Я пошутила. Всё, ладно. Не обращай внимание.
   А потом на прогулке со Славой Даша сказала: "Она не пойдёт на флирт с Алексом, ей это не надо, пусть переключит своё внимание на матрёшку".
   Даша засмеялась. Слава помолчал, они обе были очень странными - эти "старшие". О том, что их уже все уложили и их с Дашей, и Ксению с Саней, они знали. Их это не трогало, "старших", видимо, тоже. Но что-то было в них такое, что хотелось быть рядом, общаться, пусть даже и так. Он бы не прочь и развить отношения, но страх всё испортить, не давал ему распустить руки или другие части тела.
   - Слав, почему они не видят в нас искренности?
   - Какой искренности? Ты чего хочешь от Ксении, она не 15-тилетняя матрёшка, которой ты поулыбался, и она уже готова на всё. Кстати, вот та...
   - Отстань. Я хочу попробовать добиться Ксению.
   - Зачем? Чтобы доказать, что ещё одна не устояла?
   - Нет, чтобы она оттаяла, она же, как ледышка замороженная - улыбается, шутит, а в глазах лёд. Того и гляди, заморозит. Ей самой плохо от этого, ты не видишь?
   - Тебе-то это зачем? Она ясно дала понять Даше, что ни ты, ни наше внимание её не интересует. Лучше оставить всё, как есть. Мне нравится с ними общаться, а если мы будем продолжать, можем всё испортить.
   - Может ты и прав. Посмотрим.
  
   Всё продолжалось, но уже с опаской Ксения смотрела на Сашу. Для всего лагеря была проведена игра "ЗАГС". Все желающие пары зарегистрировались в импровизированном ЗАГСе, потом был конкурс на самую лучшую пару. Это мероприятие всегда вызывало большой ажиотаж, так как желающих среди детей было много. Дети готовились с недетской серьёзностью, девчонки мастерили из простыней и бумаги платья, мальчишки собирали букеты. Вожатые не только помогали, но и сами принимали участие. И вот это придавало мероприятию некую тайну - а кто из воспитателей "поженится"?
  
   - Давай им предложим расписаться.
   - И ты туда же? И тебя захватила предсвадебная лихорадка? Ага, так и скажем: "Мальчики, женитесь на нас". Мало нам с тобой разговоров.
   - Так все знают, что это шутка. Почему бы и нам не пошутить - классно ведь всех ввести в ещё большее заблуждение.
   - Даш, а ты прирождённая интриганка. Делай, что хочешь. Мне просто интересно, как ты им это преподнесёшь?
   - Просто, как игру.
  
   Парни не отказались. И совершенно случайно Ксения не заметила, как и её захватила эта игра. Лагерь был в шоке. А ей было смешно. Какая-то лёгкость, эйфория, что-то воздушное завладело, когда все, открыв рот, смотрели на них. Александр надел китель и короткие штаны защитного цвета, на голове фуражка милиционера. Она создала костюм индианки - скво. Их пара вызывала смех и слёзы. Умильно они клялись друг другу в вечной любви, расписывались в лагерной книге регистрации браков. В конкурсе они не участвовали, но на память сфотографировались.
  
   Всё началось с игры, но финал стал почти трагичен. Саша осознал, что игра в одни ворота затянулась, но он уже стал испытывать к Ксении не только симпатии. Он ловил себя на мысли, что если она разговаривает с кем-то или улыбается кому-то, его это раздражает. Ему хотелось большего, но он вдруг осознал, что это большее может его изменить, сломать, а он не готов.
   - Нам надо закончить это всё?
   - Что - всё?
   - Слав, я вдруг понял, что хочу быть с ней, но здесь и сейчас. А на большее я не способен сейчас. Я только что пришёл из армии, я хочу погулять. У неё совсем другой настрой. Я не хочу её обижать. Пойду просить развод.
   - По-моему, ты слишком заигрался, эй, очнись, это была игра. Какой развод?
   - Ты не понимаешь. Если за их спинами завести матрёшек, это их оскорбит.
   - Чушь. Они не маленькие, должны понимать, что к чему, - у Славы на этот счёт всегда было своё мнение. Раз между ними нет ничего серьёзного, так к чему всё усложнять, - А вот если ты пойдёшь просить развод, это их удивит.
   - И всё же я хочу ясности.
  
   Ясность была внесена.
   - Алекс, вы взрослые люди, это ваша жизнь. В свободное время вы вольны делать всё, что хотите. Мне, правда, ужасно неприятно будет слышать шёпот за спиной, но я переживу.
   - Какой шёпот за спиной?
   - Согласись, все считают, что мы не только работаем вместе, но и спим. И сейчас, когда мы официально разведёмся, все будут... будут смеяться надо мной.
   - Чушь.
   - Как знаешь, но это так. Только можно мы разведёмся без детей?
  
   Саша представил себе всё это, посмотрел на неё и понял, что для них это будет хуже некуда. Разговоров и сплетен будет ещё больше.
   - Я понял, лучше всё оставить, как есть. Никаких разводов. А наши похождения вас не касаются - это, по крайней мере, даст всем понять, что мы просто играли.
  
   Почему ей было больно, она никогда не узнает. Ведь ничего не было, но игра стала полуреальной, и этот разрыв стал болезненным. Лето закончилось, все разошлись, разговоры успокоились. Она была счастлива (как ей казалось) с другим. Но вот пошла через 5 лет на этот шаг.
   Глава 2
   - Я прошу, чтобы ты меня выслушал до конца, но сначала пообещал, что несмотря на финал разговора, ты никому о нём не расскажешь.
   - Звучит интригующе, я постараюсь.
   - Саша, это не ответ.
   - Хорошо, обещаю со всей серьёзностью, никто и никогда не узнает о нашем с тобой разговоре.
   Они стояли на причале. Начинался осенний, ещё пока тёплый, вечер. Над рекой кружили и жалобно кричали чайки. Ей казалось, что они о чём-то просят, что-то хотят сказать людям, а люди их не слышат. Ветер гонял по пирсу сухие листья. Она боялась - не знала, как начать. Уже и жалела о том, что позвала его. Но отступать Ксения не привыкла. Он смотрел на неё прямо, без какой-либо иронии, но она знала, что через несколько минут это может резко измениться.
   - Я прошу тебя стать отцом моего ребёнка.
   - Что? - в глазах у него появилось изумление.
   - Ты обещал выслушать сначала, - она помолчала и продолжила, - я хочу родить ребёнка. Мне бы очень хотелось, чтобы он был в первую очередь здоровым и с хорошей наследственностью. Я не собираюсь ни на что претендовать впоследствии, это будет только мой ребёнок. Я хотела бы заключить с тобой соглашение, что не буду иметь к тебе никаких претензий, но и с тебя взять в этом соглашении слово, что ни при каких обстоятельствах, ни при каких условиях ты никому не расскажешь, чей это ребёнок. Я берусь оплатить места наших встреч, мне кажется, чтобы добиться результата, нужна не одна встреча. Но это ни к чему тебя не обязывает.
   Она продолжала говорить, а у него на затылке зашевелились волосы. Он смотрел ей в глаза и пытался понять, всё у неё с головой в порядке или нет. Но по мере того, что она объясняла, логично выстраивала, он понимал, что она в сознании, что понимает, что говорит. И вообще, всё уже продумала.
   - Саш, ты слушаешь?
   - Зачем? Я не скажу тебе, что ты сошла с ума, это самое мягкое, что я могу тебе сказать.
   - Ты не прав. Я не хочу тебя оскорбить, наоборот. Пойми, я очень хочу родить ребёнка, у вас же прекрасная наследственность, ты прекрасный человек. У тебя хорошее здоровье, ты занимаешься спортом. Может тебе и кажется, что я сошла с ума...
   - Да нет, не кажется, просто ты не к тому обратилась, - он резко развернулся и пошёл прочь.
   Ксения осталась, чайки сидели на волнах, мерно раскачивались, и ей казалось, что они смеются над ней. Вот порыв ветра, подхватил фантик от конфеты, подбросил в воздух и через секунду опустил на волну. Чайка клюнула сверкающую бумажку, крикнула, обидевшись, что её обманули, тяжело поднялась над волной и улетела. Ксения чувствовала себя этим фантиком. Сначала вынули сердцевину, потом бросили, а затем ещё череда обстоятельств посмеялась над ней. И сейчас она, как фантик тонет в этой мутной грязной воде отчаяния и безысходности. "А может, эта идея с разговорами о ребёнке - бред. Может лучше просто переспать и родить, ничего не объясняя. Нет, так нельзя, просто переспать с кем попало, она не может".
   - Зачем ты затеяла этот разговор? - она не ожидала, что он вернётся, поэтому вздрогнула. А он развернул её и теперь ждал ответ.
   - После того, как я забеременею, я не буду тебя тревожить. Я не знаю, как тебе это объяснить, я понимаю, что всё это звучит абсурдно, но я просто хочу родить ребёнка. А единственным здоровым мужчиной в моей памяти являешься ты.
   - Хорошо, допустим, просто допустим, я тебе поверю. Как ты хочешь это сделать и скрыть.
   Ксения вздохнула, ей уже тоже эта идея казалось не то что бредовой, а из жанра ужастиков. Как это сложно, когда надо объяснять, хотя вчера вечером всё было просто и логично.
   - Я снимаю номер 2 - 3 раза, мы встречаемся, ты делаешь мне ребёнка, и всё! - последнее она прошептала.
   - И всё? А потом ты будешь мне предъявлять...
   - Алекс, извини, что я тебя позвала, извини за всё, что я тебе здесь сказала. Забудь и, пожалуйста, не говори никому, ты обещал.
   Она хотела уйти, но он не пустил.
   - Постой, мы не закончили.
   - По-моему, мы и не начинали. Если ты так думаешь, что я буду тебе что-то предъявлять, то я не вижу смысла продолжать разговор. Ни сейчас. Ни потом я не буду ничего предъявлять.
   Она чувствовала страшную усталость, всё было ещё хуже, и разговаривать уже не хотелось. Хотелось уйти, закрыться в ванной и зареветь.
   - Пойдём, сядем на скамейку. Прости, я всё же не понимаю.
   - Понять нужно одно - я хочу, чтобы ты стал для моего ребёнка донором. Всё!!!
   - Почему я?
   Она вспомнила, как в лагере они со Славой в захлёб рассказывали о том, какой у него хороший отец. Как он увлёк их заняться спортом, бег на длинные дистанции стал их жизнью. Отец сам разработал процесс их тренировок. Сначала они страшно уставали, а потом старались обогнать друг друга в результативности. Потом подрос младший брат Саши и тоже увлёкся бегом. Именно его называют шутя в их семье "золотые ноги". Они не спились, не стали курить, не болели часто, как все подростки. Они уважают отца и любят мать. Она помнила всё это, и когда впервые её посетила мысль о ребёнке, именно Саша стал первым претендентом на роль отца. Она предавала другого человека, но ничего не могла с собой поделать. Всё так было запутано и сложно там, и становилось ещё сложнее сейчас.
   Она молчала, и он понял, что она больше ничего не скажет. Он сидел рядом и пытался осознать всё, что услышал. Она уже не казалась ему сумасшедшей. Он видел в её глазах и отчаяние, и боль, и разочарование. Только что ему надо? Просто встать и уйти, забыть, так она сказала, бежать, бежать... Но что-то не давало уйти.
   - У тебя всё это будет, - она почти шептала, - семья, жена, дети. А я хочу просто ребёнка.
   - У тебя уже есть сын.
   - Есть, я хочу ещё одного. Не хочу, чтобы он рос один, остался один. Это так тяжело - быть одному, - выдохнула она. Больше ей ничего не хотелось говорить. Это был последний всхлип, вздох. - Лучше я пойду. Прости, Саш.
   - Подожди, я не спрашиваю о последствиях, но как ты себе представляешь, как объяснишь всем...
   - Объяснить я хотела только тебе, а другим объяснять ничего не надо.
   - Хорошо, я согласен. Если тебе это важно, я могу. Только у меня девушка.
   Она улыбнулась.
   - Да хоть две, я не собираюсь тебя женить на себе. Но к нотариусу мы всё же пойдём.
   - Не понял, зачем?
   - Мы заключим соглашение. Я получу то, что мне нужно, а ты об этом забудешь. Бумага это скрепит. Я не хочу проблем в будущем.
   - Каких?
   - Ты готов слушать дальше?
   - Конечно, я же сказал, что согласен.
   - Мы оговорим в соглашении то, что ты никогда ни под каким причинами не скажешь, что у меня твой ребёнок, а в противном случае, признаешь его официально и будешь обеспечивать.
   Она ожидала очередного взрыва эмоций, но он молчал.
   - Представь себе ситуацию, ты случайно скажешь, кто-то заинтересуется и осложнит жизнь и тебе, и нам. Я не хочу. В конце концов, я могу выйти замуж.
   - Зачем тебя я?
   - Я сказала, может быть. Как бы абсурдно это не звучало сейчас, но моё время уходит, моя мечта может остаться мечтой, поэтому я хочу сделать это сейчас.
   Нотариус смотрел на них так же, как Саша после первых её слов, но им было всё равно. Он решил ей помочь, просто помочь и всё. Документ гласил о том, что она получает свою беременность и перестаёт с ним общаться, а он обещает не напоминать ей о себе и не разглашать тайну рождения её ребёнка. Всё просто - секс - ребёнок, и никаких обязательств.
   "Это я сошёл с ума, а не она, - думал он у нотариуса, - это мне пора в клинику. Я пошёл на это, даже не представляя, чем всё закончится, просто потому, что когда-то она не стала со мной спать, а она мне нравилась"
   - Я позвоню, когда у меня будет всё готово.
   Она ушла, а он стоял и думал, что "всё готово" - это что?
   Прошёл месяц. Он старался часто не думать о том, что это было - был разговор, составлен документ, и теперь в любой момент она может позвонить и сказать, что пора. Он ждал, но её звонок всё равно стал неожиданностью.
   - Привет, мы можем встретиться через 3 дня в пятницу?
   - Ты спрашиваешь или приглашаешь?
   - Спрашиваю.
   - У меня есть возможность отказаться?
   - Наверно есть, я не смогу тебя заставить, если ты передумаешь.
   - Я смогу. Где и когда?
   - Ты будь готов к пяти вечера, желательно на машине... И, Алекс, могу я рассчитывать на твоё время до утра субботы, - он даже почувствовал, что она покраснела.
   - Хорошо.
   - Тогда всё, пока, - и она отключилась.
   В пятницу в 17:00 она позвонила ему.
   - Я жду тебя на Вишнёвой.
   - Буду через 10 минут.
   Через 8 минут он затормозил у конечной остановки. Она загрузила в машину 3 пакета.
   - Там допинг?
   - А тебе нужен допинг? Неужели я так тебе противна?
   Тут он осознал суть своего вопроса.
   - Я не об этом.
   - И я не об этом. Там еда и одежда. Или ты на голодный желудок будешь...
   Теперь усмехнулся он.
   - Один - один. Я, действительно, не подумал о еде. Но ты и не сказала, куда мы отправимся.
   Они отправились на базу отдыха. Отдыхающих уже не было - октябрь не располагал к прогулкам по пустому, гудящему лесу. По дорожкам базы уныло бродил ветер и местные псы. Их встретил сторож, Ксения вышла из машины, они переговорили. Сторож протянул ей ключи.
   Александр вынул из машины пакеты, закрыл машину, поставил на сигнализацию. Они вошли в гостиницу. Пахло хвоей, шашлыками, деревянные панели стен потрескивали. От них, как это ни странно дышало покоем и вечностью. Почему-то именно здесь Ксения успокоилась. Всё стало на свои места, всё стало логично. И ей уже не было страшно. И глупой затея не казалась.
   - Здесь красиво, я никогда не приезжал на эту базу. Мне она казалась уже заброшенной.
   - У многих такое же представление. Но это не так. Правда летом здесь гораздо уютнее и приветливее.
   Они вошли в комнату. Он поставил пакеты, огляделся.
   Небольшая комната была устроена так, чтобы здесь могла отдохнуть семья с ребёнком. Напротив двери окно, с красивыми зелёными гардинами. Справа большая двуспальная кровать. За ней, почти у окна тумба с телевизором. Слева - кровать односпальная, рядом стол и 2 стула с высокими спинками. Кровати застелены цветастыми покрывалами, бельё лежало сверху. На столе графин и 3 стакана.
   - Напоминает гостиницу.
   - Это и есть гостиница, - она опять улыбнулась.
   - Чем займёмся?
   Вопрос был настолько двусмысленен, что несколько секунд оба молчали, потом прыснули. Затем засмеялись в полный голос.
   - Сначала распакуем еду.
   Они стали доставать на стол то, что она приготовила. В пакете была курица, салат из овощей, нарезка овощная и мясная. Бананы и груши. Термос с чаем и пакет сока, 2 вилки, салфетки, хлеб.
   - Ты меня прости, я ничего не привёз.
   - Саш, только не нужно извиняться. Это была моя идея. Я почему-то думаю, что ты до сих пор не веришь, что согласился на это. Я тебя понимаю. Если бы я была мужчиной, и кто-то мне это предложил, я даже не знаю, как отреагировала бы. Вот.
   Они снова рассмеялись. Саша включил телевизор, оказалось, что это видеодвойка и нужно вставить кассету. Кассеты не было. Он пошёл к сторожу.
   - Вот, принёс музыкалку.
   - Спасибо, что не эротику.
   - В институте нам говорили, что при зачатии лучше слушать музыку.
   - Ага, классическую.
   - Ну извини, есть только дискотека 80-х.
   - Это лучше, чем рок или металл.
   Из телевизора понеслось: "Дождём унылым небо плачет..." - песенка про Лилю, которую любил певец. И мотив, и слова располагали к непринуждённости. Они вспомнили лагерь, посмеялись над старыми общими шутками. Он рассказал, что его младший опять занял призовое место в соревнованиях. Она слушала молча.
   Кассета закончилась, установилась тишина, слышно было, как за окном качается сосна, скрипит и стучит веткой в окно. Дом, казалось, тоже притих. Наступила минута общего ожидания. Она встала, подошла к окну, взглянула в темноту, услышала, как он тоже встал. Щёлкнул выключатель, свет погас. "Назад дороги нет, - подумала она, - чего же я жду? Это я должна подойти к нему, что-то сделать. Лучше бы уже быстрее всё закончилось. Я как девочка, которую хотят соблазнить, а не наоборот". Она усмехнулась про себя, что не наоборот - как будто она не женщина, а он. "Как опять всё сложно",- но додумать она не успела. Он подошёл сзади, положил ей руки на плечи, медленно развернул к себе. Привлёк к себе, заглянул в глаза, прикоснулся слегка к губам, подул на упавшую ей на глаза чёлку. Она обняла его, прижалась к груди.
   - Пойдём?
   - Да.
   Глава 3
   Утром раздался звонок телефона. Он сонно пытался нашарить его, не понимая, куда он мог деться. Потом вспомнил, что не дома, что на базе с Ксенией. Телефон звонил и звонил. Он открыл глаза, встал с кровати, достал из кармана телефон и бросил в него:
   - Да.
   - Привет, извини, что рано, ты когда вернёшься? - девичий голос хорошо слышался в утренней тишине.
   - Я тебе говорил, что тренировка продлится до вечера. Что-то срочное, Оксана?
   - Нет, просто девчонки пригласили нас на вечеринку.
   Он увидел, что Ксения сидит на другой кровати, смотрит в окно.
   "А, блин, что я могу сделать? Это была её идея, не моя". Но чувство вины было, как будто он обманывал её. А ведь он обманывал ту - другую, которая думает, что у них любовь.
   - Оксана, я приеду, мы поговорим. Пока.
   Он отключился, не слушая её больше. И ещё телефон отключил. Мобильный пискнул жалобно, как бы протестуя.
   - Зачем ты его отключил?
   - Извини.
   - Всё нормально. Я ведь знала, что у тебя девушка.
   - Я не знаю, что сказать.
   - А ничего и не надо говорить. У каждого из нас своя жизнь. А то, что было - это наш эпизод из жизни.
   - Ты почему сидишь там?
   - Не знаю, смотрю в окно. Думаю. Нет, не думаю, мечтаю.
   - О чём?
   - О счастье.
   - Расскажи.
   - Если человек хочет, чтобы его мечта сбылась, лучше не произносить мечту вслух.
   - Ты всё-таки странная.
   - Возможно.
   - Как ты думаешь...
   - Медленно, - она усмехнулась, не переживай, если не получилось, я больше не буду экперементировать.
   - Ксюша, - он опять назвал её по имени, - оно ласкало слух, манило. Оно ему нравилось. Ксения - звучало слишком официально, а Ксюша - ласково, - я не жалею ни об одной минуте, проведённой с тобой. Если у нас всё получилось, я надеюсь, что ребёнок зачат в гармонии, если нет - я готов повторить.
   - Я не готова. Спасибо за всё. Сейчас мне всё кажется таким запутанным. Я даже себе не могу объяснить, что происходит. Не суди меня строго.
   - И всё же, мне хотелось бы, чтобы твоя мечта сбылась.
   - Спасибо, Алекс.
   - Ты мне хотя бы скажешь?
   - Думаю, что нет. Мы с тобой всё оговорили, и мне не хотелось бы, чтобы эта ночь что-то изменила. Я не хочу быть грубой, но эта ночь была красивым актом. Это не любовь, но и не похоть. Мы оба, я думаю, не ожидали, что будет так. Но это ничего не меняет. Я, правда, не хочу, чтобы ты почувствовал, что я добивалась именно этого - завлечь тебя. У тебя есть девушка, семья, свои мечты, обязательства. Не нужно ничего менять из-за одной ночи.
   Он пытался понять, что чувствует, но не мог. Что-то подсказывало ему, что она и права, и нет. Что-то ускользало, чего он ещё не понимал. Им было хорошо, он знал, она не приставлялась в постели - он её чувствовал. Он понимал, что она говорит то, что должна говорить, но это его раздражало. Что-то было неправильно. А может, всё было изначально неправильно.
   - Алё, гараж!
   Она помахала рукой перед его лицом.
   - Не грузись, всё хорошо. Нам пора.
   На улице свет лениво выползал из-за горизонта, нехотя заполнял пространство. Сосны уступали нехотя, отдавая свои тени. Вчера всё на улице казалось унылым, а сегодня настрой был другим - всё вокруг ожидало, только чего?
   Дома никого не было, телефон молчал, всё ей казалось чужим. И дело было не в том, что она чувствовала к Саше что-то. Она выбрала его по трём причинам: во-первых, он сам был порядочным, весёлым, симпатичным, закончил институт. Во-вторых, у него была хорошая наследственность, прекрасные родители, и, в-третьих, он ей просто нравился. И всё бы ничего, но мысли были так далеко... А далеко ли? Сколько прошло времени, минут, дней. Неужели, прошло 3 месяца с тех пор, как она это сказала: "Мы должны расстаться" Сказала, а сердце кровоточит. Он и не задержал, и ничего не сказал - лишь пожатие плеч, дым сигареты, и молчание. Так должно быть. Или не должно?
   Когда уехали дети, лагерь стали готовить к зиме. Ксения приехала оформлять стенд, когда ей вызвался помочь водитель. Они вместе сняли со стены пустой стенд, расположили фотографии. Она подавала ему фото, а он наклеивал их. При этом оба говорили о прошедшем лете, о детях, о лагере. Потом он пригласил её прокатиться на лодке.
   Вокруг была такая красота! Пруд уже начал зарастать ряской, течение лениво волочило волны через заросли водорослей. Лес стоял неприступной стеной. Он, казалось, прислушивался к тишине. Ещё не верил, что смолкли голоса детей, эхо радио и весь тот шум, который загонял зверей вглубь, заставлял рыбу дрожать в воде, трепетать листья на осинах. В начале лета лес ворчал на эти звуки, а сейчас, получив, наконец, долгожданную тишину, лес вдруг понял, что стал одинок. Сосны вздыхали - не будет больше беготни, никто не обнимет ствол, не прижмётся к шершавой столетней коре, не поведает своих сокровенных тайн, не всплакнёт от неразделённой любви, от несправедливой обиды. Некому больше давать силу, дарить здоровье - все уехали. Только небольшая горстка взрослых. Но лес знал, что очень скоро и они уедут. И он будет стоять один, мёрзнуть на морозе и ветру, который без детей трепал его ещё сильнее, как бы вымещая всю злобу на деревьях, за что, лес не знал. Если бы лес мог заплакать, то заплакал бы.
   Ксении казалось, что она чувствует боль леса, его одиночество, его невыплаканные слёзы. На какое-то время она даже забыла, что не одна в лодке.
   - У меня такое чувство, что лес грустит, - она посмотрела в глаза Александру. Да, да, его тоже звали Сашей.
   - Наверно, ему жаль расставаться с детворой.
   - Как Вы красиво сказали - с детворой. А правда, детвора звучит красивее. Вы давно у нас работаете?
   - Всё лето?
   Она очень удивилась.
   - Правда, а я не видела Вас. Когда я ездила в город, водитель был Вова.
   - Он иногда подменял меня, но всё лето работал я.
   - Ничего себе, а я и не видела Вас.
   Она пристально посмотрела ему в глаза, и что-то знакомое мелькнула в сознании.
   - Погодите, это Вы помогали мне устранять течь в 4-м корпусе?
   - Я.
   Ксения вспомнила. Её пригласили воспитатели из 4-го корпуса, в умывальнике бежал кран, дети сорвали резьбу. Сантехник был смертельно пьян, и начальник сказал ей, чтобы она нашла их водителя Александра.
   - Ксения Владимировна, он сейчас, скорее всего в спортивной ротонде, чинит лодки, он не откажет.
   - Водитель чинит лодки?
   - Он у нас на все руки мастер.
   Она пошла в ротонду. Солнце заходило за горизонт, его прощальные лучи согревали и освещали спортивную ротонду. Ксения распахнула дверь, мужчина склонился над лодкой. Голый торс был в мелкой деревянной стружке, от чего его тело светилось в солнечных лучах. "Греческий Бог в миниатюре", - подумала тогда Ксения, но рассуждать было некогда. Ещё она помнит, что сбивалась в словах, когда объясняла ему просьбу. Причём мысли ещё и путались от того, что она думала и о том, что "почему это я должна была бежать, искать, упрашивать, у нас ведь есть завхоз..." А упрашивать не пришлось. Спокойно выслушав, мужчина отряхнул стружку, улыбнулся, взял инструмент и пошёл к выходу.
   А ведь она даже имени его не помнила потом, хотя ей и называли его. Она его просто не замечала.
   - А ещё раньше я помогал Вам забирать костюмы из школы. Вы с техничкой полезли по ржавой лестнице, и там не оказалось света, а дверь постоянно закрывалась. Я поднялся помочь.
   Воспоминание ворвалось в мозг. Да, в начале лета она брала костюмы, а так как костюмерная у них в школе была у чёрта на куличках, в помещении бывшей кинорубке, им с техничкой пришлось лезть туда. А там нет света, а дверь, действительно, всё время закрывалась. И она вспомнила, что именно водитель её держал и спускал коробки, а потом ещё им руку подавал при спуске. Она тогда ещё подумала, что он очень приятный мужчина. А начальник даже из машины не вышел.
   - Вы мне тогда очень понравились, я ещё подумал, как бы с Вами познакомиться, я ведь не знал тогда, что Вы наш заместитель по воспитанию.
   - А теперь, стало быть, я Вам не нравлюсь. И причина - моя должность? - Ксения рассмеялась.
   Он усмехнулся.
   - Конечно, нет. Не в этом дело. Но вот вы меня еле вспомнили, а я..., - он замолчал.
   Ксения посмотрела на него и покраснела.
   - А Вы что?
   - Я наблюдал за Вами издалека, приходил на мероприятия, но я понимал, что это абсурд.
   - Это - это что? Я не замечала Вас не потому, что вы водитель, а я педагог. Я вообще, не смотрю на мужчин в лагере.
   - Почему?
   - А зачем? Я не сторонник случайных и мимолётных романов. У меня принцип - не заводить романы в лагере. Я, знаете ли, влюбчива. А так как все мужчины в лагере чаще всего уже окольцованные - вот Вы ведь женатый человек - я не приемлю с ними никаких дел, кроме как работы. Не люблю разочарований, слёз и выяснения отношений.
   - А обязательно выяснять отношения?
   - Да.
   - А как же романтика?
   - Романтика? А в чём будет романтика? В случайных встречах, в прятании телефонных номеров, в томительном ожидании встреч, причём заметьте, частота этих встреч будет зависеть от Вас - вы же несвободная сторона. А мне останется только подстраиваться под Вас. В общем, я не буду перечислять всё, и поэтому говорю - я не желаю заводить лагерных романов.
   - Но созваниваться-то мы можем?
   - Созваниваться можем.
   И понеслось. Сначала они созванивались, иногда Александр заезжал к Ксении на кофе. Они могла разговаривать на разные темы, ему и ей было интересно всё. Незаметно встречи стали важны для обоих, и в какой-то момент Ксения поняла, что ждёт его звонка, приезда. Ей хотелось увидеть взгляд внимательных глаз, услышать его мнение, узнать, как он прожил день, что у него было важным, а что его огорчило.
   Однажды встреча переросла в нечто большее. И то, что произошло, стало важным и необходимым.
   - Саш, я боюсь.
   - Чего?
   Она не знала, как это объяснить, как сказать.
   - Помнишь тогда в лагере, я сказала, что не хочу серьёзных отношений. Я тебе даже пыталась логически всё объяснить. Только ты не захотел меня понять. А сейчас я боюсь, что ты стал важен для меня, необходим. Но есть одно но.
   - Какое?
   Она вспомнила один из вечеров, проведённых вместе. Он позвонил накануне.
   - Привет. Чем занимаешься?
   - Я сижу в кафе с друзьями.
   - Я хочу пригласить тебя ко мне.
   - Ты с головой перестал дружить?
   - Почему, - в голосе зазвучали обидные нотки.
   - Ты сам сказал, что приглашаешь меня к себе, я так понимаю, что к себе - это домой...
   - Ну не совсем домой. Я приглашаю тебя к ...друзьям.
   Когда позднее они лежали истомлённые ласками, Ксения сказала
   - Я тебя люблю.
   Фраза повисла в воздухе. А сам воздух стал казаться жёстче, его можно было разрезать ножом. Тишина давила на барабанные перепонки, она была осязаема. В какой-то момент Ксении стало так страшно и тяжело, что находиться здесь было больше не выносимо. Она резко села на постели, спустила ноги и попыталась встать.
   - Подожди, - Саш задержал её.
   Но она чувствовала, что он это делает, потому что сам испугался, что она сейчас уйдёт навсегда и безвозвратно. Инстинктивно она поняла, что затронула вопрос, который станет камнем преткновения в их отношениях. И чтобы этого не произошло, чтобы ещё больше не запутаться в этой паутине лжи, боли и недоверия, она хотела уйти сейчас, сию минуту.
   - Отпусти меня, я всё поняла. Оставим всё, что было. Я не должна была тебе это говорить, а ещё лучше не должна была в тебя влюбляться. Только я сама этого не ожидала, ты уж извини, - она усмехнулась.
   Он держал её за руку. Где-то в глубине души он понимал, что лучше сейчас её отпустить, не задерживать. Поступить честно, вызвать такси. Заплатить за проезд и отпустить. Даже если она будет плакать в машине, это лучше, чем если она будет мучаться от неразделённой любви. От того, что он никогда не сможет ответить ей на её любовь. Он испытывал к ней нежность, страсть, даже необходимость, но не любовь.
   - Я не хочу тебя обидеть, - слова давались с трудом, как стопудовые гири, он выдавливал их из себя, но понимал, что лучше сказать, чем молчать. А ещё он понимал, что не отпустит её.
   - Я не могу ответить тебе тем же, не имею права. Я уже в этой жизни любил. И так уж получилось, что безответно. Но дело не в том, что моя любовь была односторонней - я был по-своему счастлив. Мне достаточно было видеть её, провожать домой, стоять под окном... Дело в том, что с тех пор я никого не любил. Я не могу позволить себе это чувство. А к тебе особенно. Ты стала для меня лучиком света, ромашкой в чертополохе, глотком свежести. Мне очень хорошо с тобой. Я думаю о тебе, мечтаю о встречах с тобой. Я хочу тебя...Я знаю, что этого недостаточно для тебя, но не могу тебе ответить на чувства. У меня есть обязательства, от которых я не имею права отказаться.
   - Это слова. Не продолжай, я должна сейчас уйти. Отпусти меня, покончим на этом.
   Сердце стучало ровно, но в любой момент могло остановиться, воздуха не хватало, и ей казалось, что ещё секунда и оно разорвётся. Она даже хотела этого, чтобы перестать чувствовать, перестать думать о том, что было, что произошло. Ей казалось, что она и жить перестала. Тело существует, а всё остальное исчезло. Исчезли осязание и обоняние, исчезло сознание. В виске стучало одно - не любит, не любит, не любит.
   - Ксюша, я не могу тебя отпустить, ты мне всё равно нужна.
   Её взгляд метнулся к нему.
   - Зачем? Спать не с кем. Перепихнуться больше не с кем?
   Он понимал, что она имеет право так выражаться, и тут увидел, как крупные слёзы покатились по её лицу. Так плачет ребёнок, когда кто-то несправедливо его обидел, так плачет волчица-мать, когда вернувшись с охоты, не находит своих волчат в логове. Так плачет птица с перебитым крылом. Слеза упала ему на руку и обожгла душу. Но он всё равно ничего не мог сделать.
   - Нет, ты мне просто нужна. А всё остальное мишура. Мы можем (тут он поморщился) не спать с тобой, но я буду тебе звонить, буду искать встречи, буду думать о тебе. Ты у меня в крови, в сердце. Да, я не люблю тебя, но испытываю к тебе нечто большее. Ты для меня сейчас очень важный человечек. Я не могу запретить тебе себя любить, но было бы лучше для тебя не любить меня. Хотя я и не представляю сейчас, как это сделать. Но и отпустить тебя не могу. Могу, конечно, но не хочу. Это ничего не изменит. Пройдёт время, и я позвоню тебе. Ты мне просто нужна.
   Она слушала и понимала, что он не обманывает, не выкручивается, не льстит. Так было всегда, он всегда был с ней честен. Но эта правда была слишком горька. У нас, русских есть пословица - лучше горькая правда, чем сладкая ложь, - так вот она сейчас считала иначе. Ей эта правда даже не поперёк горла встала, а поперёк жизни. Свет померк, исчезли краски, звуки, она не слышала и не видела больше ничего - тишина, кругом неё была просто тишина. Она находилась в вакууме, и в центре его была боль. Боль когда-нибудь рассосётся, останется "зарубка на сердце", и вакуум, наверное, когда-нибудь заполнится смыслом, звуками, красками. Только ей уже всё равно. Она сделала шаг и проиграла. Да нет, даже не шаг и даже не проиграла - она... слова перестали служить ей, их просто не было.
   - Ты меня слышишь? - нет, она уже ничего не слышала. Ей было всё равно.
   Ксения тогда ушла. А он не стал её удерживать, только долго смотрел ей вслед, потом уронил голову на руль. Его грудь теснили противоречивые мысли - он почти что чувствовал её боль, как свою, но не имел права её утешать - дать он ей ничего не мог. "А! пропади всё пропадом" - подумал он, завёл машину и поехал домой.
   А потом была агония - то она напишет, то он позвонит. Встреча, ласки, молчание, слёзы - и пустота. Так продолжался почти год. И вот этой осенью Ксения решилась на полный разрыв. Как говорят писатели в своих мудрых книгах про великое чувство любви, когда оно умирает? Нет, это человек умирает, распадается на осколки, на атомы, и собрать всё воедино потом просто не возможно. Человек ходит на работу, ест, пьёт, спит, даже улыбается. Окружающие считают, что всё прошло, всё забылось - вылечило время. Но нет, нет и нет! Его уже нет. Есть оболочка, фантом, а человека нет. Только кроме него этого никто не знает. Лучше этого никогда не испытывать.
   Ксения этой осенью чётко знала, чего она хочет. А главное, знала, что может заполнить пустоту и наполнить смыслом её жизнь. Она решила родить себе малыша - чудо, цветок жизни. Она всё обдумала, приняла взвешенное решение и принялась за внедрение своего плана в жизнь.
   Глава 4
   Акушерка лениво перебирала анализы уже второй раз. Врач что-то дописывала в её карточке, задавала вопросы. Ксения машинально отвечала.
   "Неужели ничего не получилось. Смогу ля пройти через это второй раз. Не сказать, что было плохо, наоборот, очень хорошо". Вот это её и пугало. Разве могут быть хороши отношения по договору? Разве может нравиться вынужденный секс? Как она вообще решилась на такое - любит одного, а уговорила стать отцом ребёнка другого мужчину. Всё это сейчас ей казалось постыдным и унизительным.
   - Вот ваш анализ. Вы беременны.
   Она вздохнула и только сейчас поняла, что не дышала, что ей ужасно не хватало воздуха. Между тем врач что-то говорила и говорила, только Ксения её уже не слышала. Из кабинета врача она вышла окрылённая с кучей бумажек в руках и со счастливой улыбкой. Её взгляд скользнул по унылым лицам посетителей больницы, по обшарпанным стенам, по угрюмым глазам медперсонала. Её это не задевало, можно сказать, что даже не касалось - её мечта обрела форму - она положила руку на живот, ей казалось, что она уже чувствует там жизнь. Чувствует биение сердца, ведь в месяц у зародыша уже есть сердце. Она чувствовала радость её малыша - он, радовался с ней. Ради этого стоило пройти всё.
   Осталось только одно, и это необходимо было сделать как можно быстрее. Она поморщилась - не любила врать, но иногда ложь бывает во спасение.
   - Алекс, привет, - трубка помолчала, - что ж, понятно, он не в восторге. Вдруг трубка ожила.
   - Привет. Извини, не мог отвечать, вышел в коридор.
   - Понятно.
   - Ну что?
   Она приготовила целую речь, а сейчас у неё все слова исчезли, она с трудом пыталась их подобрать. Он по-своему всё истолковал.
   - У тебя какие-то проблемы?
   - Нет, - вяло ответила Ксения, - В общем, ничего не получилось, - тут она набрала воздуха, - и я решила больше не испытывать судьбу.
   - Эй, погоди, - ему не нравился её голос, её тон, не нравилось вообще ситуация. Но он помнил, что этот ребенок для неё так много значил. Она тогда очень много говорила, только он уже не помнил все подробности. Хотя прошёл месяц, ему же казалось - много лет, - я обещал тебе помочь, я могу...
   - Спасибо, - он представил, как она улыбнулась, - не нужно, я не могу...да и не хочу больше.
   - Я тебя чем-то обидел, - голос его сошёл на шёпот, ещё никогда он не обижал женщин, что-то было не так, и он понимал это.
   - Нет, ты здесь ни при чём. Просто я больше не хочу проходить через это...
   Фраза была настолько двусмысленной, что он растерялся - толи он не удовлетворил её, толи она чем-то обижена, толи... Александр запутался. Он помнил ту ночь на базе - ему тогда всё казалось сумасшествием. Всё было настолько здорово, красиво и приятно, что вызывало и стыд перед Оксаной, и радость, и предчувствие перемен. Но ничего не случилось, всё шло своим чередом. Какое-то время он вспоминал о той ночи, потом перестал. Он всё чего-то ждал, но не знал чего. А сейчас понял, что ждал именно её звонка, хотел услышать её голос. И что там темнить, хотел, чтобы с первого раза ничего не получилось. Чтобы появился ещё один шанс всё повторить. Зачем? Он не знал. Ему казалось, что когда он вновь её коснётся, прозрение придёт само собой. Он верил, что это пазлы. И он сложил почти все. Только несколько картинок никак не укладывались в общую картину. Нужно было ещё раз встретиться, чтобы всё встало на свои места. Он это чувствовал, понимал и ждал. А теперь вот это её решение.
   - Ксюша, - имя вновь ласкало слух, - я правда очень хочу тебе помочь (да и себе тоже, - подумал он). Не всегда всё получается сразу. Давай встретимся ещё раз.
   - Нет. Я не хочу...не могу...прости меня. Прости за то, что впутала тебя, прости за то, что было...
   - Ты жалеешь?
   Она задумалась. От её ответа сейчас зависело не только её спокойствие.
   - Нет, Саша, я не жалею. Только это ничего не меняет. Я тебя прошу, пойми меня. Я не смогу пройти через это ещё раз.
   Он смутно понимал, но и осознавал, что она не шутит и на этот раз. Как тогда, когда она просила его стать отцом её ребёнка, не шутила, так и сейчас не шутит, говоря, что не хочет продолжения.
   - Ещё раз спасибо тебе за всё и прости.
   Она отключилась. А он ещё несколько секунд прислушивался к гудкам в трубке. "Что-то не так. Хотя...она и тогда не была совсем уверена". Но в этот момент ему казалось, что его обманули. Более того, он надеялся на личную встречу, на то, что увидит её. И сейчас он понял, что ему очень нужно было именно её увидеть.
   - Что-то не так, но я выясню - что.
   Ксения чувствовала себя так, словно по ней проехал каток. Она провела рукой по лбу и удивилась, увидев пот. "Так, всё-таки врать нелегко, хотя и утверждают обратное". Только она не понимала, зачем она ему сказала именно это. Наверное, потому, что её пугал его голос. Он был очень близким и нужным - а может не врут, говоря, что отец ребёнка становится родным не только самому ребёнку, но и матери. И вообще, беременные женщины склонны драматизировать. Просто сказать ему: "Поздравь меня, у меня от тебя будет ребёнок" - было нелепо. Тем более глупо было сказать: "Поздравляю, ты будешь отцом". А других слов в этой ситуации она не видела.
   - Я всё сделала правильно.
   Эта беременность протекала очень спокойно. Впрочем, и с первой у неё не было проблем. Все говорили, что она похорошела. Она долго не говорила домашним - не думала, что будут в восторге. Но новость восприняли спокойно, скорее всего потому, что она не раз проговаривала мысли о беременности вслух ранее. Сын поворчал немного - он 16 лет был единственным, а тут ещё кто-то. Но со временем он изменился - стал более внимательным. Когда она что-то хотела сделать не то, с улыбкой напоминал на её положение. Мама и та была спокойна и ни слова не сказала против. На работе заметили только на 4-м месяце. Коллеги поздравляли её, и даже если кто-то и недоумевал, до неё не доносились ни слухи, ни разговоры. Всё было хорошо, если бы не одно но.
   Обязательно раз в неделю у неё звонил телефон. Сначала номер был узнаваем, и она не брала трубку. Смотрела на телефон, слушала музыку и не включала. Она очень боялась, считала себя предательницей, неверной своему слову, своим чувствам. Потом однажды в телефоне номер не обозначился, и она по инерции взяла трубку.
   - Я Вас слушаю. - в трубке была тишина, - Алло, говорите, я слушаю, - снова тишина.
   Ксения отключилась, посмотрела на экран телефона - номера не было. Она удивилась, подумав, что, возможно, кто-то ошибся. Потом ещё долго гадала, кто бы это мог быть. Через 2 - 3 дня забыла. И вдруг, через неделю всё повторилось. Она не знала, какой из них звонит, но, сопоставив звонки, решила, что это второй. Какое-то время она брала телефон и спрашивала, кто это, но трубка молчала. Потом она перестала отвечать. Только сердце ныло и требовало, чтобы она взяла телефон и сказала: "Привет, я знаю, что это ты". Может, ей помогли бы простые слова, может, хватило сил просто поговорить, может - сколько разных вариантов приходило на ум, но она не могла. Не хотела врать, не хотела слушать его голос, такой родной, такой далёкий и такой необходимый.
   А звонки продолжались с завидной периодичностью. Что она могла ему сказать - ничего. Иногда ей казалось, что она излечилась от любви, что она его ненавидит, что всё прошло, осталось только послевкусие любви. Это бывает, когда съешь очень вкусную конфетку. От удовольствия долго держишь её во рту, она медленно тает, заполняя всё во рту своим вкусом. Но, увы, удовольствие длится недолго - конфета тает, вместе с ней тает вкус и ощущения. Но проходит какое-то время, и ты ощущаешь как будто снова вкус этой конфеты. Парадокс - конфеты нет, время прошло, а ощущение вкуса осталось.
   Иногда она думала, что, когда он снова позвонит, она не ответит. Пусть ощутит разочарование, боль. А ощутит ли?
   Беременность стала уже заметна, говорят, что беременная женщина выглядит красиво. Многие женщины, вынашивавшие беременность, не согласятся. Какая же красота, когда ты похожа на вздувшуюся лягушку, проглотившую арбуз? И такое можно услышать. Может быть потому, что в этот период женщина становится более придирчивой к себе, чаще смотрит в зеркало, чаще встаёт на весы, чаще ощущает дискомфорт. Но всё-таки, это самое счастливое время - время ожидания, время надежд, время планов.
   Ксения шла по площади, вдруг кто-то резко остановился перед ней. Ещё чуть-чуть, и она бы влетела в человека. Она подняла глаза и замерла. Перед ней стоял Алекс. Он уставился на её живот. Инстинктивно, как все матери, она прикрыла живот рукой. Быстро справившись с шоком, она начала обходить его, ожидая, всего: остановит, преградит путь, да всё что угодно. Но нет. Он извинился, уступил проход, и уже за спиной она услышала:
   - Ты чего? - девичий голосок был насмешлив, - Беременных не видел или появилось желание стать отцом?
   Ответа Ксения не услышала. "Так, - подумала она, - теперь нужно ждать звонка и разговора. Что же делать?" Паника нарастала. Спокойствие пришло мгновенно. "Стоп! Я ему ничего не должна, у нас в договоре есть пункт - не беспокоить друг друга. Значит, козырь есть", правда она не предвидела психологию простой человеческой ответственности. Бумага есть бумага, а чувства, воспитание и другие составляющие критерии человечества ещё были в ходу.
   Разговор был не из лёгких.
   - Я что-то неправильно понял?
   - Ты о чём? - она тянула, зная, что будет больно.
   - Ты сказала, что не получилось...
   - И???
   - Что и??? - он перешёл на крик.
   Ксения отставила трубку, выключила контакт. Телефон зазвонил вновь. Она дождалась 10 гудка, ответила.
   - Если ты будешь кричать, я не буду с тобой разговаривать.
   Он еле сдерживался, она это чувствовала, даже находясь далеко.
   - Прости. Но, если мне не изменяет моя память, в последний раз ты мне сказала, что у нас ничего не получилось. Ты меня обманула.
   Лгать не хотелось. Значит, необходимо его увести от сути поставленного вопроса.
   - Алекс, если ты помнишь, - здесь она сделала паузу, - изначально мы договаривались, что никаких вопросов, никакого преследования не будет. Отпусти ситуацию. Этого нет и не было никогда.
   - Ты издеваешься?
   - Нет. Я, правда, не издеваюсь. Я хочу, чтобы всё было, как раньше - у тебя своя жизнь, у меня - своя.
   - Но это не так. Всё было: ночь, секс, ребёнок!!!
   - Сначала есть договор и разговор. Что ты хочешь? Хочешь чувствовать комплекс неполноценности, имея ребёнка на стороне? Или ты хочешь предложить мне пожениться?
   - А почему и нет?
   - Потому что это смешно. Мы разойдёмся на 5-м году совместной жизни.
   - Спасибо хоть не на первом.
   - Я никогда не считала тебя подлецом.
   - Тогда почему мы разойдёмся?
   Ксения вздохнула. Сейчас придётся делать, как хирургу, надрез. Будет больно.
   - Я не люблю тебя.
   Он втянул в себя воздух.
   - А ребёнка захотела именно от меня.
   Сейчас всё звучало не так, как тогда, осенью на причале. Но и сейчас нужны слова. А может нет, может оставить его озлобленного. Но что-то подсказывало ей, что так нельзя поступать с ним.
   - Да, я захотела ребёнка от тебя. Когда я с тобой разговаривала на причале, я всё тебе объяснила. Тогда у тебя не возникло желания меня укорить этим. Саша, я знаю, что к этому можно подходить с разных точек, ты пойми одно - ты мне ничего не должен. И я тебе тоже. Сколько в мире ситуаций подобных этой. Люди встречаются, спят друг с другом - и беременность. Она в больницу, а он ни при чём.
   - Только они не договариваются заранее.
   - Ты не последователен. Именно потому, что был договор, разговор, мы с тобой свободны. Нет ни обид, ни злости, ни обязательств.
   - Ты хочешь, чтобы он рос без отца.
   Ещё один вопрос, на который ей не хотелось бы отвечать. "Какая же я дрянь, - мелькнула мысль, ведь изначально она хотела, забеременев от одного, предъявить беременность другому. Как хорошо, что от этого я сразу отказалась"
   - Эй, алло, почему ты молчишь?
   - Я не знаю, что тебе сказать. Извини, но мне пора в больницу собираться. Не звони мне, пожалуйста.
   Она смотрела на телефон. Как же всё-таки сложно всё оказалось. Как можно расценить её поступок, все слова тогда, сейчас ничего не значат. Да, она сильная, у неё есть всё, чтобы воспитать и поднять малыша. Но имела ли она право, сделать так. И ведь изначально она действительно хотела обманом сблизиться с другим Сашей, Сашенькой. А сейчас, отвечая другому Алексу, она чувствовала себя дрянью. Ребёнок внутри затих. Ей казалось, что малыш тоже пытается осознать ситуацию, понять. Только что?
   - Я тебя очень люблю. Надеюсь, что моей любви хватит за двоих.
   Только бы этот Саша не выдумал проявить отцовские чувства. А ведь это тоже нужно не сбрасывать со счетов.
   Глава 5
   Александр сидел дома и смотрел в пустоту. Он не слышал вопроса Оксаны, она обиженно отвернулась. Он не видел, что мама дважды протягивала ему документы. Он ничего не видел и не слышал.
   - Мы закажем ведущих из фирмы "Праздник". Там и расценки приемлемые и сценарии интересные. Саша, почему ты молчишь?
   Он увидел, что все смотрят на него, и только тогда очнулся.
   - Что?
   - Ты что, совсем ничего не слышал?
   - Совсем.
   - И о чём это ты так задумался? - в голосе Оксаны проскальзывали истеричные ноты, и его мама решила сгладить ситуацию:
   - Ну что ты, Оксаночка, к нему сейчас пристала. Он тоже весь в заботах и мечтах. Мы выбирали костюм, и он ни на чём не остановился. А ещё с путёвкой в Рим вышли проблемы. Вот он и сидит задумчивый. О чём же ещё он может думать, если с вашей свадьбой столько проблем. Правда, все проблемы приятные. Лучше пойдём на кухню ещё раз обсудим меню.
   Они ушли. А ему было всё равно.
   - Сань, ты чего?
   - А? Извини, Мелкий, я не могу... - и он выскочил на улицу.
   Отец с удивлением посмотрел на младшего сына, а тот ответил ему таким же недоумённым взглядом. Поэтому когда женщины вернулись, им пришлось изысканно врать, что позвонил телефон, что срочно вызвали и т.д. и т.п.
   Когда вечером Оксаночку пришлось провожать Мише, родители совсем не знали что и думать. Поэтому ждали старшего сына долго, но он не пришёл. Предсвадебная лихорадка - постановили родители, но что-то им мешало поверить в это до конца.
   На следующий день Миша вышел из института и увидел Александра и Ксению Владимировну. Причём Санёк кричал и размахивал руками. Мелкий понял, что пора идти на выручку женщине. И только подходя ближе, он обратил внимание, что Ксения в положении.
   - Эй, братец, по-моему, наши родители всегда учили нас разговаривать с женщиной в спокойном тоне, тем более с беременной. Здравствуйте, Ксения Владимировна.
   - Это не тот случай.
   - Случай ничего не меняет, - Миша оттеснил брата от бывшей начальницы, - не обращайте внимание, это он перед свадьбой такой буйный и непредсказуемый.
   Повисла пауза.
   - Слушай, тебя совсем не спрашивают, так и не лезь.
   - Здравствуйте, Миша. Теперь мне всё ясно. Я и не обращаю внимание на взрыв эмоций. Надеюсь, что у него после свадьбы всё нормализуется. - Ксения хотела отойти, но Александр схватил её за руку. Это уже возмутило и Ксению и Мишу.
   - Ты спятил?
   - Отпусти!
   - Нет!!! Свадьбы не будет! Иди отсюда, а мы ещё не договорили.
   Ксения понимала, что ситуация вышла из-под контроля. Надо проявить благоразумие.
   - Миша, простите нас. Алекс, пойдём в кафе, поговорим.
   Миша опять ничего не понял, но решил отойти. Ксения увела Александра в кафе.
   - Ты, действительно, спятил?! Орёшь не улице, что свадьбы не будет брату, который итак в прострации. Саша, ты вынудишь меня уехать из города. Я тебе устала повторять, что мы не будем вместе. Очнись уже, услышь меня.
   - Объясни ещё раз, почему.
   - Всё просто. Я тебя не люблю. Ты меня не любишь. У тебя появилось сейчас чувство вины, долга, ещё не знаю чего. Это пройдёт. Я, в конце концов, старше тебя на 10 лет. Ты захочешь молодых, красивых. А я рядом не смогу этого терпеть. Но не в этом дело, мы не сможем дать ребёнку ничего, так как безразличны друг к другу. Он поймёт это рано или поздно, даже если мы будем играть хорошо свои роли. А у тебя сейчас канун свадьбы...
   - Это не факт.
   Ксения уставилась на него.
   - Саш, ты жениться собрался до того, как увидел меня беременной?
   - Это не имеет значения.
   - Имеет. Сашенька, в вашем браке будут дети. Вы их будете любить, потому что любите друг друга.
   - Это ты решила?
   - Просто не представляю, что ты можешь решить жениться без..., она запнулась, уставилась на него.
   - Без чего, Ксюша, - он невесело усмехнулся. - Я только сейчас понял за две минуты, что значит брак.
   - Не дури.
   - Нет, ты ведь сама только что расписала мне нашу жизнь без любви, как ты представляешь. Вот я и представил её.
   - Знаешь, конечно, я слышала об истериках невест, но у женихов я этого не представляла. А у тебя сейчас обычная истерика.
   - Может ты и права. Я хочу знать, это мой ребёнок?
   - А ты думаешь, что я несколько договоров заключила?
   - Тогда я хочу быть рядом.
   - Тогда я уеду. Я сказала - нет.
   Она встала и вышла. Зима швырнула ей в лицо сгусток снега, ударила ветром. Казалось, что и природа злится на неё. Она увидела подходящего Мишу.
   - Что у Вас с ним произошло?
   - Мы должны были обсудить кое-какую проблему. Надеюсь, он всё понял. Миша, не оставляй его, он может дров наломать.
   Она медленно пошла на остановку, а Миша задумчиво смотрел ей в след. Потом открыл дверь в кафе.
   - Может ты мне объяснишь свои слова и поступки?
   - Прости, Мелкий, я себе-то не могу ничего объяснить. И вообще, я запутался.
   Дома Александр не стал отвечать на вопросы родителей, закрылся в своей комнате, сказав, что его нет, что он на тренировке, уехал, всё что угодно, только не говорить никому, что он дома.
   - Даже Оксане?
   - Даже ей.
   Родители беспомощно сели. Миша рассказал им всё, что видел.
   - Что за Ксения?
   - Это ваша начальница из лагеря?
   - Скорее старший воспитатель, хотя она и была нашей начальницей, по сути.
   - Значит, он крикнул, что свадьбы не будет, дёргал её за руку...
   - А ещё она в положении.
   Родители переглянулись. Миша посмотрел на одного, потом на другого.
   - Да нет, вы что, этого не может быть. Он и она - это смешно.
   - Почему?
   - Ну...она старше его на много...
   - Это не важно.
   - Они не общались, я бы знал. Нет, нет, здесь что-то другое. Вы думаете, что он скрыл бы факт связи с ней от меня. Никогда, ни словом, ни намёком он не упоминал её.
   - Но ведь как-то в лагере они в шутку даже поженились. Почему же ты думаешь, что сейчас это невозможно?
   - Пап, мам, это было 5 лет назад. Там всё было понарошку, как говорят дети, невсамоделишно. Вот, - и он засмеялся. Родители улыбнулись, но решили поговорить с о старшим сыном сами.
   - Саша, объясни нам, пожалуйста, что с тобой.
   Он посмотрел на мать и отца.
   - Я понял, что не могу жениться на Оксане.
   - Почему?
   - Извини, мама, я не могу объяснить вам причину. Просто я понял, что не хочу жениться.
   - Жениться вообще... или именно на Оксане?
   - Жениться на Оксане.
   - Сын, мы уважаем твои чувства, твои желания, но не слишком ли ты далеко зашёл, чтобы всё изменить сейчас?
   - Хуже было бы, если бы я женился, а через несколько лет решил развестись.
   - Это из-за...
   - Это потому, что я не могу на ней жениться. Я представляю, что меня ждёт, но я выдержу.
   - Подожди, может это просто боязнь ответственности.
   - Отец, ты меня обижаешь. Ты всегда учил нас с Мелким уметь брать на себя ответственность. Я не боюсь ответственности, я не хочу, чтобы Оксана стала рядом со мной несчастной.
   - А есть причина?
   - Извините меня, но это всё, что я могу вам сказать.
   - Оксана этим не довольствуется.
   - Ей больше ничего не останется.
   Вечером, когда Саша уехал на сборы (получилось так, что Оксаны не было дома, телефон её молчал, а ехать нужно было срочно), родители решили действовать.
   - Михаил, у тебя есть телефон этой Ксении.
   - Зачем он вам?
   - Видишь ли, нам кажется, что она сможет прояснить ситуации или хотя бы поведение Александра.
   - Мама, а не лучше оставить всё, как есть. Он приедет, образумиться. Не зря же судьба дала им отсрочку. Может он успокоится? А если нет, то это не нам уже решать и тем более лезть в его дела, жизнь. Он решил, значит так и будет.
   - И всё же я хочу позвонить.
   - Здравствуйте, могу я услышать Ксению Владимировну.
   - Я вас слушаю.
   В трубке возникла пауза.
   - Алло, всё в порядке?
   - Да. Просто так долго готовилась к разговору, и вот ничего не могу сказать, не знаю, с чего начать.
   - Начните с главного.
   - Это-то и есть самое трудное, но тем не менее. Ксения Владимировна, скажите, что связывает Вас и моего сына - Александра?
   Этого Ксения ожидала меньше всего, ей очень хотелось, чтобы этот кошмар уже закончился, она многое не предусмотрела, но не думала, что будет вот так сложно. Да, она знала, что у Алекса есть семья, но что ей придётся общаться с членами его семьи, это она и в мыслях не держала. Мать Саши, видимо, по-своему расценила эту пауза.
   - Поймите, это не праздное любопытство, просто последние события изменили не только поведение и жизнь Александра, но и других членов семьи и даже посторонних людей. Поэтому, мне бы очень хотелось во всём разобраться, а ещё мне очень хочется помочь разобраться своему сыну.
   В этот миг его мама осознала, что если это - авантюра, то она будет биться за сына, и многим не поздоровится.
   - Простите, не знаю Вашего имени - отчества...
   - Валентина Михайловна.
   - Извините, Валентина Михайловна, а что говорит он сам?
   - Сам он ничего не говорит. Он нервничает, с нами не разговаривает, отменил свадьбу (почти отменил - но об этом этой женщине знать и ни к чему), на все вопросы он отмалчивается.
   - Значит, он Вам и семье ничего не говорит, и Вы решили сами всё разузнать?
   - Можно и так сказать, - тут Валентина Михайловна почувствовала себя неуютно: всё-таки лезла без разрешения в сферу жизни сына, - ещё раз прошу меня понять - раньше он себя так не вёл.
   - Почему же Вы решили, что причина во мне?
   А вот на этот вопрос Валентине Михайловне нечего было сказать. Кроме крох информации от младшего сына, она не располагала никакими сведениями.
   - Мне подсказывает интуиция, что Вы в курсе если не всего происходящего, то хотя бы части событий.
   - Вынуждена Вас огорчить, может даже больше сына - мне нечего Вам сказать, и тем более объяснить. Я не знаю причин изменений поведения Вашего сына (прости, Господи, за эту маленькую ложь, Но если представить, что они действуют по договору, ей, действительно, не понятны причины такого поведения Алекса), я могу лишь, как и Вы только догадываться. Но позвольте мне промолчать о своих догадках. Одно я могу Вам объяснить, что с моей стороны провокации не было.
   - Наверное, мне придётся довольствоваться этим.
   - Увы, да.
   Тем не менее, осадок от разговора, от недосказанности и двусмысленности остался у обеих. Валентина Михайловна была почти уверена, что Ксения что-то знает и скрывает. Правда, по её тону, она также поняла, что Ксения не шантажирует своей беременностью её сына. О чём она и сказала мужу. В семье Лебедевых установилось настроение ожидания. Осталось ждать 2 дня, после которых всё встанет на свои места. Оксана не звонила - молчание было тяжёлым для всех.
   У Ксении же наступил период ступора. Мысли её метались - уехать, исчезнуть, остаться, ждать у моря погоды. Что ещё выкинет Саша и его семья. Нет, их-то понять можно, но его... Договор был, столько времени ни ответа - ни привета, и на тебе - такой взрыв эмоции при виде её беременности. Бред какой-то. Она прислушалась к себе, что она чувствовала к нему? Ничего, кроме благодарности и отрешённости. Она к нему и в лагере ничего не испытывала - просто интерес и желание отрешиться от проблем. Той осенью, на базе всё было прекрасно, но отличный секс не может стать залогом прочных уважительных отношений. Тем более, секс по договору.
   - Если бы кто-нибудь услышал мои мысли, подумал, что я сумасшедшая - секс по договору, отношения, чтобы отрешиться от проблем... Но это правда. Я его не люблю, я пошла на это ради себя и ребёнка. Она погладила живот - малыш шевельнулся.
   - Прости меня, может я и действую, как эгоистка, но растить тебя во лжи я не хочу. Я с самого начала была с ним во всём правдива.
   Живот опять шевельнулся, потом со стороны правых рёбер появилось очертание пяточки.
   - Ещё бы знать, согласен ты или это протест. Буду надеяться, что ты согласен.
   Глава 6
   Ксения решила всё кардинально и быстрее, чем мечтала. Она взяла на работе отпуск, приобрела путёвку в профилакторий подальше от дома. Домашним сказала, что если кто и будет спрашивать - её нет и не будет до апреля - месяца предполагаемых родов.
   - А к этому времени все успокоятся.
   И она уехала в два дня. В тот момент, когда Александр переступил порог дома, Ксения была уже в Удмуртии, по пути в профилакторий.
   Все 24 дня она отдыхала, спала, читала литературу о мамах и малышах. Поздняя беременность имела свои плюсы - один из них, и самый важный, что всё женщина делает осознанно. Вот и Ксения всё делала осознанно. Она слушала музыку современную, и классическую. Ходила на просмотры старинных фильмов в стиле ретро, посетила оперетту "Сильва" - её любимую. Можно сказать, что к родам она была во всеоружии.
   В роддом ей пришлось ехать самостоятельно в Пермь. Там её уже ждали. Ксения родила девочку.
   Её поздравляли друзья, родные. Осталось ждать неделю, и можно будет ехать домой. Когда ей принесли малышку в первый раз, обе - и мать, и дочь уставились друг на друга. И хотя Ксения знала, что в первые недели младенцы ничего не видят, ей, как и многим женщинам, казалось, что дочь рассматривает её с неменьшим интересом.
   - Привет. Наконец мы встретились. Я очень рада, надеюсь, ты тоже.
   Малышка улыбнулась, она была очень покладистой девочкой. Не беспокоила медперсонал, набирала вес по норме, очаровала многих других мамаш и детского врача-педиатра.
   Глава 7
   Как обычно, за 3 дня до выписки, он приходил в палаты к мамам, объяснял, советовал, консультировал. Вот и в этот раз он зашёл в палату - одиночку. Зашёл и замер. Эту женщину он искал всю жизнь. Именно такую. Он не знал, чем она отличается от всех других, но искал он именно её. Женщина стояла у окна, прислонившись лбом к стеклу, за окном начинался рассвет, солнце заглядывало в окно, а ему показалось, что лучи солнца стремятся прикоснуться к ней, чтобы знать, что нужны, что важны в её жизни. Она вся была воплощением материнства, это и понятно - она недавно стала матерью. Поза, спокойствие, манера ожидания - скоро должны были принести детей на кормление - всё указывало в ней мать, причём в самом лучшем слове. Он выдохнул, она повернула голову к нему.
   Говорят, утонул в глазах, хотел бы заглянуть глубже - всё это было ничто, по сравнению с тем, что испытал он. Ему хотелось просто смотреть ей в глаза и знать, что они смотрят именно на него, что в её глазах отражаются те же мысли, эмоции, страсть, что бушевали у него.
   - Здравствуйте, - он нашёл в себе силы заговорить спокойным, обыденным тоном, - я педиатр. Наш персонал обязан проконсультировать мам, как и что делать после выписки.
   - Здравствуйте, слушаю вас внимательно.
   Он не помнил, что говорил, она, действительно, внимательно слушала, задавала вопросы и всё время улыбалась. Когда он закончил, спросил:
   - Чему Вы так улыбаетесь?
   - Как - так?
   - Как Мона Лиза, словно всё знаете и только снисходительно позволяете всем объяснять истину.
   - Простите, совсем не хотела Вас оскорбить, и вовсе не потому я улыбаюсь. Мне приятно, что Вы всё так доступно объяснили, что я всё поняла, что... я даже не знаю, что добавить. Просто мне хорошо.
   - Я не оскорблён, просто Вы первая, кто всё слушал с улыбкой, с улыбкой мудрости и тайны, загадки и ответа.
   - О! Да Вы поэт.
   Он смутился:
   - Простите.
   - Нет, что Вы, это Вы простите меня. Мне правда, было очень приятно узнать некоторые детали, некоторые я уже прочитала. Спасибо, доктор.
   Всё было сказано, пора было бы ему уйти, но он не мог, не хотел. Открылась дверь и медсестра внесла малышку. Он посмотрел и совсем не удивился. Он узнал девочку сразу, а когда увидел мать, понял, что она её дочь. Именно такая дочь должна была быть у такой матери. Банально, но факт. Они дополняли друг друга очень гармонично.
   - Хорошая девочка, спит столько, сколько нужно, медперсонал с ней не знает хлопот, всё в норме, как и положено. В современном обществе такое редко бывает. Поздравляю, у Вашей дочери отменное здоровье, и Ваша задача оставить по возможности надолго.
   - Как это сделать?
   - Слушать хорошего педиатра и свою интуицию. Больше доверять старинным рецептам, чем современной медицине.
   - И это говорит доктор?
   - Да, мы признаём, что многое в современной медицине не стоит внимания, по возможности предупреждаем мам. Но, как я сказал, всё зависит от врача, скорее его компетенции и маминой интуиции. Ваше состояние сейчас лучший барометр для дочери, а её настроение тоже не маловажно.
   - Спасибо ещё раз.
   Он посмотрел ещё раз ей в глаза и вышел, чтобы не смущать. Про себя сказал, что обязательно зайдёт к ней позже.
   Он находил всегда какой-нибудь предлог, чтобы зайти к ним в палату. Они были до слёз прекрасны. Каждая мать с ребёнком воспринимается как Мадонна с младенцем. Он о чём-то говорил ей, что-то советовал. Она всегда очень внимательно его слушала и улыбалась так нежно и так умудрено, что в конце он приходил в смущение. Но ни разу он не почувствовал её сарказм или неуважение. И вот назавтра их должны были выписать. Он понимал, что они стали неотъемлемой частью его жизни, что без них жизнь станет пустой неважной. Она и малышка - вот его жизнь. И он решился. Он напросился на ночное дежурство. И после кормления зашёл к ним в палату.
   Ксения только что уложила в кроватку малышку - Ксюшу. Она всегда мечтала назвать дочь своим именем. В палату вошёл доктор, вошёл и молчал.
   - Вы что-то хотели сказать или спросить? - улыбнулась она.
   - Да. Выходите за меня замуж. Я очень хочу назвать Вас своей женой и стать отцом этой очаровательнице, - сказал и замолчал, просто глядел ей в глаза.
   Она ожидала всего, что угодно, но эти слова выбили её из равновесия. Она помолчала, а потом спросила.
   - Вы соображаете, что говорите?
   - Более чем. В тот момент, как я вас увидел, я понял, что должен быть с вами. Я старался, чтобы вы обе привыкли к моему присутствию. Я стану хорошим мужем и отцом. Если это необходимо, мы составим контракт...
   Здесь она улыбнулась, подумав: "Пришли к тому, с чего начали, Ксюха". А вслух сказала:
- Дайте мне час на раздумья.
   - Конечно, - и он вышел.
   Ровно через час она зашла в ординаторскую.
   - Я хочу рассказать тебе...
   - Ты не должна мне ничего рассказывать.
   - Не перебивай. Или ты слушаешь, или я ухожу.
   К утру он ещё больше был уверен, что сможет сделать этих девчонок счастливыми.
   Эпилог
   Александр ждал жену у консультации в скверике на маленькой площади, когда к нему подошла очаровательная девчушка лет трёх.
   - У вас упала сумочка, - произнесла она твёрдым звонким голосом, - мама говорит, когда я что-то теряю, что я Маша - растеряша.
   - А тебя Машей зовут?
   Девочка внимательно посмотрела на него, что-то подумала и вдруг улыбнулась. Улыбка малышки очаровала Сашу. Улыбка ребёнка, который знает больше, чем вы себе представляете, больше, чем знает взрослый, улыбка снисхождения и прощения всех ваших ошибок и заблуждений. Вот что он увидел в улыбке девочки.
   - Нет, меня зовут Ксюша.
   При звуке имени Саша вздрогнул, заглянул в глаза малышке. Что-то долго там искал, но не увидел.
   Когда Господь хочет наказать нас за что-то, то делает слепыми и глухими.
   - Спасибо, Ксюша, ты очень внимательная девочка. Возможно, мама скоро перестанет называть тебя так. А ты здесь с мамой?
   - Нет, я с папой, он вон там, - малышка показала рукой на скамейку, там сидел мужчина и смотрел в их сторону, - он называет меня Ксюня. И я его очень люблю.
   - Он, наверно, тебя тоже.
   - Очень. Ну пока, не теряйте больше ничего, это так неприятно.
   - Я постараюсь.
   Малышка убежала, сердце Алекса дрогнуло, поскакало... Но тут вышла его жена, взяла его за руку, что-то стала объяснять. А он видел перед собой улыбку и глаза той малышки. Он ещё раз обернулся, но её уже не было видно.
   В этот момент с другой стороны вышла Ксения, малышка подбежала к ней, сильно обняла за колени.
   - Мама, я так соскучилась.
   - Я тоже, радость моя.
   Муж обнял обеих, и предложил:
   - Идёмте, девчонки есть мороженое.
   - Ура!!!
   Вопль обеих слился в восторге.
   Они дружно перешли по зебре на светофоре.
   Ксения даже не увидела, что одна из газелей на дороге съехала на обочину и так и стояла, пока их троица не скрылась в дверях кафе. Мужчина за рулём опустил голову на руль и заплакал.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"