Элеонора Викторовна отдала богу душу быстро и легко.
Еще три дня назад она суетилась, вытаскивала бочки с мусором, пыталась ломом отбить ледяную корку, образовавшуюся на тротуаре, а сейчас она лежала тихая, прибранная, умиротворенная, какой не приходилось ей быть в жизни.
Ее давно умершие родители, мечтали , наверное, о счастливой жизни для единственной дочки, когда называли ее таким нездешним, красивым именем: "Элеонора" но жизнь она прожила обычную, на одном месте, в городе, в котором родилась, и никуда дальше Московской области не ездила.
Если чем и выделялась ее жизнь, так, пожалуй, количеством несчастий, которые выпали на ее долю за шестьдесят лет.
Замуж она вышла рано, по любви, за одноклассника.
Как вернулся Андрей из армии, так и сыграли свадьбу.
Учеба у Элеоноры не сложилась, сначала дочь Мария, потом, всего через три года, двое мальчишек близнецов: Митя и Володя.
Элеонора устроилась на ближайшее к дому предприятие, камнеобрабатывающий завод, думала, что на время, пока дети подрастут, а оказалось, что до самой пенсии.
Андрей тоже работал на камнеобработке, и пил безбожно. Не сразу запойным стал, а как-то постепенно втянулся.
Работа тяжелая, однообразная, чем порадовать себя, если не выпивкой? Кровь разогреет, жизнь скрасит.
Сыновья подросли, отслужили удачно, Афганистан закончился, а Чечня еще не началась.
Митя устроился на камнеобработке, а Володя повезло, он шоферил на какой-то фирме в Москве, что было большая удача, на заводе задерживали зарплату, и деньги регулярно приносил только Володя.
Маша замуж не спешила, насмотрелась на жизнь родителей.
Элеонора бороться с пьянством мужа сил не имела, и радовалось только тому, что Андрей в пьяном виде был тихий, покорный, драться не лез, руки не распускал, на попреки не отвечал, устраивался в кухне на раскладушке и спал там до утра.
До пятидесяти он не дожил, умер сорока восьми ему еще не исполнилось, печень отказала.
Как ввели талоны на водку, и стали пить, что придется, всякую дрянь, так и совсем плох стал Андрей. Врачи давно предрекали ему скорую смерть, но как-то все не верилось, а потом, раз и нет человека.
Утром нашли его холодным, а вечером, перенервничав из-за смерти отца, скоропостижно скончался Митя.
И в один день умерших отца и сына хоронили в двух рядом вырытых могилах.
Элеонора совсем окоченело от горя, тогда -то у нее и начало прыгать давление. Володя, который рулил, и пить мог только по выходным, после смерти отца и брата, заскучал, пить бросил, женился, и перебрался к жене в Москву. Элеонора Викторовна осталась с Машей, которая работала в пошивочной мастерской швеей мотористкой.
После смерти мужа и сына жизнь потекла спокойная. Денег, правда не было, сбережений тоже, но была квартира, еда в магазинах по дикой цене, но появилась, и без трат на водку прожить было легче.
Долго передыхать и лить слезы по мужу и сыну Элеоноре не удалось: Маша заболела какой-то мудреной болезнью, стала толстеть и опухать.
Ей трудно и больно было двигаться, пальцы потеряли гибкость и из мастерской она ушла. Элеонора оформила дочь дворничихой, а работала за нее сама. И работу на заводе не бросила. Утром мела тротуар и выносила бачки, а потом шла на завод, где по прежнему платили гроши, да и работы как следует не было.
А потом пенсия, и осталась только работа дворничихой.
Закончились девяностые годы, наступил двадцать первый век, но мусор был такой же, как и в двадцатом, и также осенью собирались на тротуаре листья, которые нужно было сметать, и падал снег, который расчищали, и образовывалась наледь, сбивать которую у Элеоноры не хватало сил, и она посыпала ее песком.
Маша располнела так, что не могла даже наклониться и шнурки завязать у ботинок, да и выходила она редко и недалеко, доползала до лавочки во дворе и сидела там грелась на солнышке.
По воскресениям Элеонора Викторовна ходила в церковь, ставила пресвятой деве свечку и молила ее о том, чтобы она вернула дочери здоровье.
-Старею я, старею,- говорила Элеонора, - а как она после меня жить будет? Помоги, заступница.
Год шел за годом, а потом случилось неожиданное: никак не предупредив, не поговорив заранее, Марию, за которую работала мать, просто уволили, разом лишив женщин средств к существованию: на две пенсии прожить было трудно.
Трудно, но можно, и не потому умерла Элеонора, а от чувства несправедливости: она проработала больше пятнадцати лет, и в домоуправлении всех знала, и никак не ожидала такой подлянки: раз и приказ об увольнении и через две недели можно на работу не заступать.
Как собаку выкинули, как собаку, как будто мы им мешали, думала Элеонора.
И несправедливость людская, присоединенная к испытаниям, которые ей посылались сверху, надломили Элеонору, с ней случился инсульт, и она через несколько часов умерла, не приходя в сознание.
Сейчас у гроба Володя плакал, а Маша сидела, как каменное изваяние, и брат, поглядывал на нее и думал: ну хоть бы ты слезинку уронила что ли, по матери по родной.
А Маша не плакала. Она хоронила не только мать, но и свою собственную жизнь: впереди у нее маячил призрак инвалидного дома.