Кремнёв Евгений Николаевич : другие произведения.

Любовь, приди!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любовь - рядом, смерть - под балконом!


ЛЮБОВЬ, ПРИДИ!

   Утром 1-го января 1976 года на улице одного приморского города, как ни странно, была капель, вполне гармонировавшая со сраной жизнью, в которой уже уложенная в постель девушка говорит твёрдое "Нет!". Тогда зачем же позволять себя раздевать и щупать с головы до ног? Или это обязательное упражнение в программе университетской Евы, а он - просто удачно подвернувшийся тренажёр?
   Одни после таких обломов брюзжат, другие бьют рыло всем подряд, а Серёжа впал в транс...
   ....За огромным вахтёрским столом, таким же монументальным, а и их сдвоенная девятиэтажная общага, сидит Шура Конкин, или Конь, - похожий на нахохлившегося гуся, пьяный и с початой бутылкой шампанского под рукой. Бутылка, нагло попирающая полированную поверхность КПП, тоже из абсурдного ряда, где с крыш капает в январе. В броне Серёжиного транса образуется трещина, в которую и вламывается Конь. Он раскинул руки и пытается перегнуться через стол с твёрдым намерением обнять кореша. Это Серёжа ему позволил.
   Конь принял прежнее положение, а Серёжа остался безучастно стоять с шапкой в руке, пальто нараспашку и со взглядом, устремлённым вдаль, - туда, наверное, где раздевание девушки означает твёрдое "да" и где весна начинается точно в марте.
   - Се-ерый! - почти поёт Конь. Его верхняя губа нависла над нижней, как крыша китайской пагоды. - Шампунь будешь?
   Серёжа молча прошёл за стол и сел на уступленное ему место. Конь наполнил извлечённый из стола стакан. Серёжа молча выпил. Конь приобнял его за плечи.
   - Се-ерый! - Доброта из него так и прёт. Серёжа стряхивает руки Коня. Тот не обижается. Он никогда не обижается. - Толпа интересовалась, куда ты подевался, - говорит он и дурашливо улыбается. - Такой мутный стал!..
   Шампанское ударило Серёже в голову и его будто погрузили в аквариум, тёплый и безопасный. Он колышется в волнах собственного кайфа, глядит в одну точку и никак не откликается на лёгкое приятельское тормошение.
   Опрокинули ещё по стакану.
   Конь было исчез, оставив Серёжу с необременительным бесчувствием аквариумной жизни, но через некоторое время привёл всю кодлу во главе с пританцовывавшим Плисочкой, и Серёжу уволокли наверх.
   ...В тесной комнате народу больше, чем места. Середину занимает стол, не убиравшийся с прошлого года - то есть со вчера.
   Серёжа устроился на кровати, привалясь к стенке, между Конём, который обнимает размалёванную как Арлекино, Дочу и Надькой-Метёлкой. Склонясь к Серёже, Метла шепчет.
   - Серенький, кто тебя обидел? Серенький, ты что, а?..
   У Метлы мощные формы, а также неискоренимая тяга к рифмоплётству, вранью и истерическим выходкам по пьяни. Она никак не желает смириться с загадочным молчанием Серенького - он здесь около часа, а не сказал ещё ни единого слова - и пытается растормошить своего тайного кумира. Остальные уже плюнули на это и продолжают похмеляться, одна Метла не сдаётся: она прижимается к Серёже всей мощью нестеснённых лифчиком грудей и шепчет в щёку: - Серенький, ну Серенький, ну что ты?..
   Но Серёжа вылезать из своего аквариума не собирается. Между тем Метла шепчет: - Хочу тебя! - и рукой шарит ниже ватерлинии. - Пойдём ко мне...
   Ну, пойдём, так пойдём.
   Метла выволакивает Серёжу из комнаты, на прощание обозвав всех козлами, и, словно раненого с поля боя, тащит по пустынному коридору.
   На повороте из холла в коридор смежного корпуса они чуть не сшибают Симу - девушку, то-ли с цыганским, то-ли с кавказским, - обличьем. Та брезгливо сторонится, пропуская парочку.
   В институте есть несколько девушек, которых Серёжа боится. Сима из их числа. Сима ему нравится. Ей ничего не стоит выудить его из аквариума, но часа два назад он расстался с девушкой из той же серии... Нет. Ни к чему не обязывающая Надька-Метла - вот идеал момента.
   Надькина комната вовсе не пуста. Среди ребят в морских форменках, окруживших стол с аккуратными салатиками и бутылками сухого вина, две девчонки: домовитая пампушка Валька (она живёт вместе с Надькой) и Дочина подруга Юлька. Глядя на ввалившуюся парочку, Юлька поправляет очки и начинает смеяться.
   Надька матом сгоняет гостей со своей кровати и заваливается туда с Серёжей. - Одеяло дайте! - орёт она.
   Валька растерянно кудахчет, но одеяло подаёт.
   - Уматывайте! - командует Метла, потом укрывается с головой и, тесно прижавшись, начинает трепаться о любви. Вспомнив о главном, пыхтя и сопя, пробует освободить его от одежды. Но на Серёже наверчено до фига, процесс требует усилий и вскоре под одеялом становится, как в хорошо прогретом курятнике.
   Серёжа лежит потный и равнодушный, но высокая отрешённость его понемногу оставляет.
   События в комнате тоже не стоят на месте. Ребята-морячки смущаются, Валька растеряна, инициативу берёт в свои руки Юлька. Она садится в ноги шебуршащемуся дуэту и берёт Надьку за плечо:
   - Метла, а, Метла...
   - Идите все на х...!
   - Не будь свиньёй, Метла.
   Надька пробует лягаться, но Юлька придерживает её ноги.
   - Завтра же жалеть будешь.
   - Отвали!
   - Опять будешь истерики закатывать, седуксен глотать...
   - Пошла вон, овца, твою мать! - рычит Метла и тут же начинает шептать Серёже: - Любимый!.. - Ему становится смешно. Он выныривает из своего аквариума, откидывает одеяло и встаёт.
   - Серенький! - орёт Метла. - Чего ты?
   Юлька смотрит на него с укором.
   - Серёжка, скажи ей, - просит Валька. Серёжа заправляет выбившуюся рубаху. - Что - "Скажи"?
   - Ну, что она как шлюха...
   Серёжа пытается стянуть с Метлы одеяло. Та, сопротивляясь, заматывается в него, как в кокон, и начинает выть. Это её знаменитый на всю общагу плач.
   - Началось, - говорит Валька.
   Курсанты ёрзают.
   - Дай воды, - советует Юлька. - Метла!..
   Вой становится громче.
   - Ну, это надолго, - вздыхает Валька.
   - Ладно, я - ушёл, - говорит Серёжа.
   В коридоре его нагоняет Юлька. Несколько месяцев назад они случайно перепихнулись.
   - Куда идёшь? - спрашивает она заигрывающе.
   - К Плисочке.
   - Я - тоже. От Метлы голова разболелась.
   Словно в ответ вой усиливается. Курсанты вываливаются из комнаты, переминаются, закуривают.
   Перед холлом, дверь в дверь, - два просторных помещения: в одном кухня этажа, в другом - прачечная. В прачечной Сима, с тюрбаном на голове, загружает бельё в стиральную машину. Она холодно кивает Юльке.
   "Похожа на звезду немого кино", - думает Серёжа.
   ...У Плисочки частичная смена декораций: Конь спит с открытым ртом, Доча устроилась на коленях у Француза - двоюродного брата Макса. Макс из местных, но в общаге висит постоянно и иногда притаскивает с собой вот этого брата-десятикласника - хватануть общежитской экзотики. Батя у Француза капитан-директор плавбазы. Ясно дело, что у единственного сына денег - как у дурака махорки. Поэтому в общаге он всегда желанный гость. Сейчас он сидит, красный как рак, и не знает, куда девать руки с беспокойными нервными пальцами. Доча одной рукой обнимает его за шею, в другой у неё - сигарета.
   - Сер, Сер, ужалься! - скороговоркой предлагает Плисочка.
   - Успеется, - говорит Серёжа. - Привет, Макс!
   Макс протягивает Серёже ладонь, Плисочка, балансирующий на грани отруба, с размаха стукает стопарём о стол. Доча, беззаветная любительница побаловаться с мальчиками, взмахивает рукой с дымящейся сигаретой и взвизгивает, чуть не свалившись с Французовых колен.
   - А у нас тут пари намечается. На пятьдесят рябчиков. Как тебе?
   Макс ухмыляется, Плисочка отрывает остекленевший взгляд от стола.
   - Что за пари? - интересуется Юлька.
   - Любовное, - объясняет Доча и смотрит на переставшего дышать Француза долгим взглядом.
   - Пора, пора его мужиком сделать! - говорит Макс и тянется за бутылкой "Плиски" - любимым напитком Плисочки. - Серый, впалим?
   - Начисляй.
   - Доча, пошли выйдем, - говорит Юлька строго.
   - Ну, чего-о! - тянет та капризно.
   - Пошли, говорю.
   - Заколебала!.. Ты меня отпускаешь, юноша? - обращается она к Французу. Максов родственник выдавливает из себя еле слышное "нет".
   - Вот видишь - не отпускает.
   - Правильно, - говорит Макс, наливая, - и не отпускай.
   - Пошли, пошли, - наседает Юлька. - Отпусти её, мальчик. Видишь, девушка упилась и ничего не соображает...
   Француз покорно опускает руки, его пальцы продолжают играть на невидимых клавишах.
   - О-о! - стонет Доча. - Мама будет говорить "низ-зя!"...
   Дверь за подругами закрывается. Из-за ситцевой шторы, которая отделяет стоящую у окна кровать, выглядывает помятая морда Жамыча.
   - Привет! - говорит Серёжа, только что поднявший рюмку.
   - Привет, мутный! - отзывается Жамыч.
   - Не мутней других.
   - Мутней, мутней! - Жамыч широко улыбается и подмигивает. - Свалил втихушку на пэ-эрсональный праздник, а говоришь, что не мутный.
   - Ни хрена хорошего там не было.
   - Лао-лао, не оправдывайся! Наливай, Макс!..
   За ситцевой шторой опять шевеление и появляется Томка - подруга Жамыча. У неё черные блестящие глаза-вишенки.
   - Конечно, девочки из университета не чета нам, несчастным торгашам, - говорит она вместо приветствия.
   - Ладно, тебе. С Новым годом, кстати!
   - Спасибо, что вспомнил. А от коллектива всё-таки нехорошо отрываться. Да? - Томка взлохмачивает роскошную шевелюру Жамыча.
   - Благодарю за совет. Учту.
   - Пить будешь? - спрашивает Макс у Томки.
   - У меня ваша пьянка во уже где!
   - Да не пили же ещё по сути ни фига! - восклицает Макс. - Француз, будешь? - он окидывает брата критическим взором. - Не рви ду-ушу, найдём мы тебе бабу! После трёх абортов, но целку...
   - Я тебе, Макс, язык отрежу! - грозится Томка.
   - Так если бабу увели. Прямо из стойла.
   - Не бабу, а девушку.
   - Хорош, тару держать! - прерывает словопрения Жамыч.
   Все выпивают.
   - Так о каких полтинниках шла речь? - спрашивает закусывающий Серёжа. Он искоса поглядывает на смурного Француза.
   - Братан сказал, найди мне девочку, я ей пятьдесят рублей дам, - поясняет жующий Макс.
   - Неплохие ставочки.
   - За полтинник я и сам что хошь подставлю, - ерничает Жамыч.
   - Что ты мелешь, что мелешь! - Томка толкает его в плечо.
   - А что! - гогочет Жамыч с набитым ртом.
   Дверь открывается, снова нарисовались Доча и Юлька.
   - Что комиссия по нравственности постановила? - с ударением спрашивает Серёжа у Юльки. Об их грехе не знает никто, подтекст вопроса понятен только им.
   - Ничего утешительного, - сердито отвечает Юлька. Доча вперилась в потолок, Француз, симметрично - в пол.
   - Француз, - наставительно говорит Макс, - чувихе, извините, девушке, надо глядеть в глаза и гипнотизировать, гипнотизировать её. Чтобы аж плыла!
   Француз отрывает взгляд от пола и смотрит на Дочу. Та хитрым взглядом поглядывает на Юльку.
   - Многих, наверное, загипнотизировал, - ядовито комментирует Томка.
   - Немеряно! - отрезает Макс.
   - Ну-ну, прям алкаш и Казанова в одном флаконе! - продолжает язвить Томка.
   - А что... - ухмыляется Макс.
   - Бухнёшь? - спрашивает Серёжа у Юльки.
   - А ты?
   - Мы - уже.
   - Я потом, со всеми.
   Во время этого диалога Макс делает Доче незаметный знак бровью: мол, выйди, и встаёт.
   - Пойду-ка, прогуляюсь чуток.
   Доча вздыхает:
   - Голова что-то ва-ва. Дай ключ, пойду, прилягу.
   Юлька даёт ей ключ, Доча выходит.
   - Давай ещё по маленькой, - говорит Серёжа.
   - Жа-амыч! - напоминает Томка строго.
   - По маленькой же, Том... - скулит Жамыч.
   - По последней маленькой! - уточняет подруга.
   - Вот жизнь! Это же террор!
   - Ничего, выживешь.
   Они выпивают и закусывают.
   - Вот так дела, сигареты кончились, - говорит Жамыч.
   Серёжа поднимается. - У меня в комнате "Шипка" есть. Пойду, принесу.
   ...В тёмном холле Макс и Доча, о чём-то шептавшиеся, сразу замолкают.
   - Юльке не говори, что меня видел, - просит Доча.
   - Как я мог видеть. Ты же в комнате... прилегла.
   - Ты куда, Серый? - спрашивает Макс.
   - За куревом.
   - У меня есть.
   - У меня тоже есть. В пальто остались.
   - А там Пономарь, кажись... - Макс не договаривает, но и так ясно с кем и что там Пономарь.
   - Тьфу! - Серёжа вспоминает, что оставил пальто у Метлы. Взяв у Макса сигарету, он меняет маршрут.
   ...В ярко освещённой прачечной стоит Сима. Она упёрла руки в бока и глядит на стиральную машину. Боковым зрением Серёжа ловит её взгляд. Сердце привычно ухает.
   - Послушай! - окликает она его. - Извини!
   Серёжа останавливается.
   - Послушай, ты не можешь посмотреть?
   - А что случилось?
   - Машинка что-то барахлит.
   Он входит в прачечную.
   - Поработает немного и выключается. Хоть плачь.
   - Отвёртки у тебя, конечно, нет.
   - Разумеется.
   Серёжа, пошарив в карманах, выуживает копеечную монету и, присев на корточки, откручивает винты на креплении автоматического реле. Сима стоит рядом, засунув руки в карманы красного махрового халата. У неё полноватые, покрытые тёмными волосками щиколотки. "Медвежёнок", - думает Серёжа. В этом есть что-то трогательное и одновременно возбуждающее.
   - Все празднуют, а ты стираешь?
   - Поссорилась кое с кем и ушла. Делать нечего, вот и стираю.
   У Серёжи от этого известия словно крылья вырастают.
   ... - Ага, так и есть: один контакт отошёл, его надо прижать.
   ...- Включай! - командует Серёжа, закрутив последний винт.
   Машина работает.
   - Спасибо! - говорит Сима и улыбается.
   - Я ещё загляну, но думаю, всё будет вэлл.
   ...В комнате Валька убирает со стола грязную посуду, Метла спит в своём коконе.
   - Помочь? - спрашивает Серёжа весело.
   - Сама справлюсь.
   На обратном пути Серёжа останавливается в дверях прачечной, достаёт из пальто, перекинутого через руку, сигареты и закуривает.
   - Крутится? - спрашивает он у девушки.
   - Спасибо, крутится. У тебя без фильтра?
   - "Шипка", - он показывает пачку.
   - Жаль.
   - Могу найти с фильтром.
   - Если не сложно.
   - А хоть бы и сложно. Семь сек!
   ...В холле уже никого нет. В комнате Макс за любимым занятием - наливает.
   - Будешь?
   - Не берёт.
   - Га-га-га!
   Доча отсутствует. Плисочка спит. Француз натягивает пальто, придерживая подбородком шарф.
   - Макс, дай с фильтром пару-тройку, - говорит Серёжа, кидая "Шипку" на стол, а пальто на Плисочку.
   - Ты ж только что курил.
   - Не жопься.
   - Интересно, куда это мы? - игриво спрашивает Юлька.
   - Шерше ля фамм, - подмигивает Жамыч.
   - О-о, какие мы любвеобильные! - с подтекстом комментирует Юлька. Серёжа её реплику оставляет без внимания. Перед его глазами ждущая Сима.
   - До свидания! - говорит Француз еле слышно.
   - Адью!
   - Пиши письма!
   Макс держит в одной руке бутылку, другой достаёт пачку из кармана.
   - Бухло-то кончилось, - сообщает он озабоченно.
   - И слава богу! - говорит Томка.
   - У Проши есть. Правда, он потерялся. Со вчера ещё, - вставляет Жамыч.
   - У него форточка открыта, - говорит Макс. - По балкону залезть можно.
   - Я - пас.
   - А я рискну. Риск - благородное дело.
   - Я - ушёл, - говорит Серёжа, прихватив три сигареты.
   - Пока!..
   ...Они курят, стоя у окна. Серёжа рассказывает о Доче и Французе. Сима морщится.
   - Фу, гадость!
   - Откуда ты знаешь?
   - Это же без любви.
   - Зато сделает мальчику приятное.
   - Физиология без всякого сердца? Ну, знаешь... - она обжигает его летучим взглядом.
   Серёжа не поймёт, что случилось. Или призывный взгляд коричнево-чёрных глаз тому виной? Или влажный локон в виде лунного серпа, выбившийся из-под её тюрбана? Или ноги милого медвежонка? Но всё это складывается в столь мощную симфонию влечения, что он без раздумий шагает в пропасть.
   - Я люблю тебя!
   - Ой! - Сима уронила свою сигарету.
   Дым попал ему в глаза - Сима подёргивается пеленой. Сердце бухает, словно кузнечный молот.
   - Почему же ты мне ничего не говорил?
   Серёжа разгоняет дым, моргает.
   - Как? Подойти в институте или общаге и сказать "Я люблю тебя"?
   - Да, подойти и сказать.
   - И что было бы?
   - То же, что и сейчас.
   - А что сейчас?..
   Сима наклоняется, подбирает сигарету и гасит её в банке-пепельнице на подоконнике.
   - Что у тебя было с Метлой?
   - Ничего. Я же был в состоянии абсолютной долампочковости.
   - А с Юлькой?
   Серёжа гасит безрассудный порыв рассказать правду о мимолётном сексе.
   - Мы шли с ней к Плисочке.
   - Неприятно было смотреть...
   - Ты не ответила на мой вопрос...
   - Это и есть ответ.
   - Не понимаю.
   - Ну, наверное, я ревновала тебя.
   - Ты-ы?!.. - Его глаза расширяются от счастья. - Не могу поверить!
   - На всякий случай не верь.
   - То есть?
   - Это я шучу.
   - Не надо так шутить, прошу.
   Погасив сигарету, он говорит. - Хочу так, - и разматывает тюрбан-полотенце. Влажные волосы рассыпаются по плечам девушки.
   - Я, наверное, крокодилиха сейчас?
   - Ты - лучше всех! - Серёжа наклоняется и трогает губами её шею. - Я люблю тебя! - Он испытывает двойное наслаждение: от прикосновения и от сладкой музыки слов.
   - Давно?
   - Не знаю. Наверное, с первого взгляда.
   - Значит, с осени? А как ты узнал, что любишь?
   - Я тебя боялся.
   - А сейчас?
   - Нет. Вот сказал - и больше не боюсь. Теперь боюсь только потерять.
   ...Её губы, теплые и влажные, похожи... На что же они похожи? Когда Серёжа отстраняется от девушки, глаза у него, как у лемура.
   - Си-има!.. - выдыхает он.
   - Что-о? - в тон отвечает она.
   - Мне так... - он качает головой, - ...неподражаемо! Я - взлетаю!
   - Я - тоже...
   - Послушай, а ведь мы с тобой не знакомились.
   - Да? А я и не заметила.
   Он снова ищет её губы. Сима отвечает. И губами, и телом.
   И вдруг где-то кричат. Крик долгий и страшный.
   - Боже! Что это?
   Они стоят, не размыкая объятий, и прислушиваются. Опять кричат.
   - Мне страшно.
   - Надо сходить, узнать.
   - Может, не надо?
   Он освобождается от Симиных рук.
   - Надо.
   - Я - с тобой!
   ...Мимо них пробегает Юлька.
   - Что случилось?
   - Ой, не знаю!
   Её каблуки уже стучат внизу, на лестнице.
   ...В длинном коридоре седьмого этажа сквозняк. Видна открытая балконная дверь, рядом кто-то на корточках и рыдающий.
   - Не ходи! - вцепляется в него Сима.
   - Жди здесь!
   Из чёрного проёма балконной двери выскакивает Юлька, её губы трясутся:
   - Там... Там... - Она сдёргивает очки и бессильно прислоняется к стене.
   ...На балконе - вцепившийся в перила Жамыч. Волосы у него стоят дыбом, будто панковский ирокез. Он смотрит вниз вытаращенными глазами и повторяет одну и ту же фразу: "А т-т-еперь п... ц, ребята!".
   Внизу, в квадрате света, в растекающейся луже, темнеет распростёртое тело. Это - Макс на ступенях общежитского входа.
   Серёжа застывает, скованный ужасом и ещё чем-то, чему нет названия: Максово тело магнитом тянет вниз.
   А Жамыч, заикаясь, всё бормочет:
   - Он сказал: "А т-т-еперь п... ц, ребята!". Когда л-летел уже... Летел и сказал...
   На балконе появляются одна, другая, третья фигуры. Кто-то кричит про бесполезную "Скорую", кто-то пытается оторвать Жамычевы руки от перил.
   Серёжа выходит в коридор. Он опять в "аквариуме". Сима берёт его за рукав.
   - Серёжа, уйдём отсюда!
   - Вот и попи л Макс водочки, - говорит он, тупо глядя перед собой.
   По лестнице, гремя незастёгнутыми сапогами, бежит Француз. Он в трусах и рубахе. За ним летит Доча в халате.
   - Не может быть! Не может быть! - скулит она.
   ...Не включая света, они лежат на кровати в Симиной комнате. У Серёжи ощущение, что он на весах: одна чаша тянет вниз, к Максу, другая - к Симе, скорбно шмыгающей носом, но всё теснее прижимающейся к нему тёплой грудью, всё крепче сжимающей его ладонь, и шепчущей какие-то ласковые слова...
  

КОНЕЦ

  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"