Кратков Александр Андреевич
Книга вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга вторая "Испытание"

   АЛЕКСАНДР КРАТКОВ
  
  
  
  
  

"ГИБЕЛЬ

НЕПРИКАСАЕМЫХ"

Трилогия

  

Книга вторая

"Испытание"


   No 2023 - Кратков А.А.
  
   О книге. Главный герой романа - парень по имени Тимур, по прозвищу Тихоня, который проявляет себя на криминальном поприще. Будучи не в состоянии поймать Тихоню, сотрудники милиции подбрасывают ему наркотики и заключают в СИЗО, где над Тимуром проводят опыты и издевательства тюремные психиатры под руководством СБР. Но он чудом выживает, попадая в исправительную колонию. Там Тихоня знакомится с осужденным миллионером, который помогает освободившемуся Тимуру стать богатым человеком. Теперь Тихоня мстит своим мучителям, и одновременно с этим в стране происходит свержение режима
   "неприкасаемых" во главе с президентом Ясуловичем. Случилось так, что сфабрикованное уголовное дело против неуловимого преступника Тихони, изменило ход истории целой страны.
   Чем ценна эта книга?
   Именно в этом романе показаны закрытые темы, которые вы не найдете нигде (если мы говорим о правдивости вещей, а не искажении и популяризации однобокой частички правды). На страницах книги вы найдете истинное положение вещей в современных тюрьмах и лагерях, так называемой
   "красной управы" (т.е. полностью подконтрольных МВД и Службе Безопасности), вы узнаете из первых уст обо всей их преступной подноготной, замаскированной под, якобы
   "законные" методы содержания под стражей подследственных и осужденных.
   Вы узнаете правду, а не искаженную действительность!
  
  
   Редактор - Дмитрий Витальевич Багацкий
   Иллюстрации к книге - Михаил Александрович Товпенко
  
   Вы спросите у меня кого из себя представляет Тихоня? И я вам отвечу - неординарную личность, бросившую вызов системе. Он выступил в заведомо неравное противостояние против целой своры ментов, сотрудников СБР, филеров и стукачей. На выбранном пути, ему приходится рассчитывать лишь на свои силы и улыбку Фортуны. Пока ему везло, но когда-нибудь он совершит ошибку, и на его запястьях могут защелкнуться наручники. И весьма вероятно, его вообще могут застрелить при задержании.
   Конечно, он знает об этом, но останавливает ли его это?
   Ничуть!
   Как он позже признавался друзьям, свобода и независимость, на данном промежутке жизни, для него гораздо дороже возможных тяжелых последствий в будущем. Бесспорно, у него есть свои секреты, а именно средства защиты обнаружения запрещенных веществ и, более того, он верит в то, что они сработают и не подведут, ведь однажды они уже помогли ему, вытянув из цепких лап "правосудия".
   Вы можете спросить, почему правосудие в кавычках?
   Что ж, и на это есть от меня пояснение.
   Оглянувшись вокруг с высоты прожитых лет и пережитых ситуаций, можно с лёгкостью дать объяснение происходящему. Зачастую, собственно и нет никакого правосудия, морали, чести, соблюдения правил "игры", такие как: "преступник - полицейский", "преступник - прокурор",
   "обвиняемый - судья". Это все миф, придуманный идеалистами и поддерживаемый властью с той лишь целью, чтобы обелить себя в глазах общества. На протяжении всей истории, при разных правителях, граждан держали и будут держать за стадо баранов, которое не в силах остановиться хотя бы на минуту, чтобы задать себе правильные вопросы:
   "А что вообще происходит?", "Мы что, рождены только для того чтобы обслуживать так называемую элиту, под строгим надзором милиции?"
   Люди, которые сталкивались с "правоохранительными органами" наверняка поймут о чём я веду речь, и не станут отрицать данный факт. Действительность мира ясна и понятна, если снять "розовые очки" и разрушить навязанную матрицу и установки, привитые нам с детства. И становится
  
   очевидным то, что существует некая высшая каста, такая себе
  -- прослойка общества, которая в силу обстоятельств отказалась на верху и в данное время держит в подчинении народные массы. Стоит ли говорить о том, что люди, обладающие подобной властью, могут и успешно осуществляют абсолютно всё без колебаний и угрызений совести. Они пишут законы и редактируют конституцию, исходя из собственных потребностей и личных желаний. И несут ли они ответственность за свои действия? Риторический вопрос.
   Согласитесь вы со мной или нет, но по моему мнению безмерная власть и алчность полностью разлагают человека в моральном плане, ибо он начинает чувствовать себя полубогом и, соответственно, решает судьбы людей вальяжным росчерком шариковой ручки.
   Тихоня оказался тем, кто не побоялся пойти против системы. Он не надел на себя "ярмо", не смирился с мизерной подачкой в виде жалкой зарплаты, на которую можно не жить, а только лишь существовать. Он выбрал путь продажи запрещённого психотропного стимулятора, амфетамина. Да, на сегодняшний момент данное вещество запрещено, как в своё время вводился запрет на алкоголь и торговцев спиртосодержащей продукции так же преследовали и карали. Конечно, многие из вас, наверняка брезгливо сморщат нос и скажут:
   "Какая мерзость! Да что же автор хочет рассказать об этом торгаше, который травит людей ради собственной наживы. Ведь наркоторговцы использует слабости людей ради собственной выгоды!"
   Возможно так подумает большинство из вас и в какой- то степени с вами можно было бы согласиться, но тогда давайте осуждать и продавцов алкоголя и сигарет, ведь они не в меньшей степени используют слабости людей набивая свои карманы. Но этого осуждения я не услышу, потому как наши хозяева позволили употреблять своим рабам, на мой взгляд не менее вредные вещества.
   Скажу я вам, что всё-таки всегда найдется один человек, скажем, из десяти, который на секунду задумается и заинтригуется судьбой и причинами, побудившими его
  
   заняться данным бизнесом. И при внимательном изучении биографии Тихони, смогли бы удостоверится в том, что этот парень вовсе не мерзавец, идущий по искалеченным душам. А он - тот, кто в поиске "место под солнцем", нарушая закон криминальный, но не закон морали, кодекса чести и правил так называемой "игры".
   Он получает доход продажей психотропного вещества. Многие из вас знают, или примерно догадываются, что это за стимулятор и какой он эффект приносит. Как и любой другой химический препарат, в больших дозировках он естественно грозит определенными последствиями. В любом другом случае, люди получают сравнительно недорогое удовольствие. А физической зависимости к амфетамину, как скажем от того же опиума - безусловно нет.
   Вы спросите: "А почему же тогда клиенты вновь и вновь приходят за товаром?"
   Всё довольно просто. Среди суеты и ежедневной рутины, люди вновь и вновь хотят праздника, хорошего настроения, желают ощутить чувство отрешённости от проблем, связанных с повседневной действительностью.
   Естественно, правило остаётся правилом: никаких продаж детям и принципиально - женщинам (ненадежным клиенткам).
   Но многие всё равно сочтут его деятельность не оправданной. Но, знаете ли вы, что именно тот наркодилер, который работает не под ментовской крышей, тот который действует самостоятельно, подвергая себя большой опасности, уже может считаться отчаянным храбрецом, а не винтиком прогнившей системы государства?!
   Мне кажется, что человек, осознанно кинувший вызов
   "правоохранительной" системе и заведомо находящийся в неравном противостоянии с ними, уже только за это может заслуживать уважение, или как минимум вызывать любопытство со стороны обычного гражданина, который в своей повседневности не знает риска и не волнуется за свою судьбу. Проводя параллели, дополню: наркодилер-одиночка, продержавшийся свыше десяти лет на плаву, по моему мнению, уже может считаться неординарной личностью.
  
   В число героев попадают такие люди, которых общество обычно считает преступниками и аморальными личностями. Данное обстоятельство обусловлено тем, что героические поступки почти всегда связаны с большим риском (физического, психологического, либо социального плана), а также с необходимостью вести борьбу в одиночку, без всякой помощи со стороны. Поэтому большинство героев возвышаются со стороны над средним уровнем, который считается нормой в том обществе, к которому он принадлежит. Люди восхищаются их подвигами и отвагой, но лишь очень немногие, действительно, а не на словах, хотят стать такими же, как они.
   Давайте представим себе картину: скажем, снайпер, убивающий противника во время принятия жертвой водных процедур, либо во время посещения туалета. Если откровенно, подобная форма войны выглядит как минимум аморально-неэстетической. И медали стрелку за подобные
   "подвиги" никак не хочется давать.
   Но, что можно сказать о том снайпере, который вдруг, схлестнулся в дуэли между другим опытным снайпером?
   Что если эти два профессиональных стрелка поставят на кон свои жизни, и будут находится уже в равных условиях -
   "охотник-охотник", а не - "охотник-жертва".
   Данный поединок способен выявить, чей профессионализм выше, чей интеллект - круче, кому из них двоих сопутствует удача и покровительство Высших Сил. И уже никто не скажет, что это лишь два мерзавца, которые отстреливают людей на безопасном для себя расстоянии. Ведь вы со мной согласитесь, не так ли?
   Так или иначе, наш главный персонаж, о котором идёт речь в этом романе, пока в деле, и он не видит другого применения своим навыкам.
  

"Я твердо убежден в том, что война против наркотиков приносит нашему обществу больше вреда, чем само употребление наркотиков".

Джордж Сорос

  
   2010 год. Управление службы безопасности республики.
  
   Генерал-полковник, начальник информационного центра СБР, внимательно изучает толстое досье, одного из преступников, связанных с наркобизнесом. Листая дело, он каждый раз не переставал удивляться ловкости и непредсказуемости подозреваемого.
   "Однако, в 19 лет избить двух вооруженных оперативников, совершить побег, не побояться выстрелов в спину, продолжить движение, а после получения ранения - встать и уйти от преследования?! Если он в 19 лет такое вытворял, то на что он способен в 32 года?"
   Генерала заинтересовал этот нестандартный преступник. Изучая досье, он узнал также о том, что подозреваемый все это время находился под "колпаком" милиции. Сменилось целое поколение оперативников и следователей, но никто из них, так и не смог приблизиться к раскрытию преступлений, совершаемых этим человеком. Каждая попытка отследить, изучить его технику, задержать подозреваемого - заканчивалась полным провалом. Ни обыски на квартирах, ни личный досмотр, ни к чему не приводили. Подозреваемый вел спокойную семейную жизнь, и ничем себя не компрометировал. Но торговля амфетамином велась регулярно, все тринадцать лет.
   - Заговоренный он что ли? - вслух произнес генерал, хлопнув ладонью по столу.
   "По всей видимости, Тимур, по прозвищу Тихоня, обладал невероятной интуицией, предчувствием тревожных событий. Поступившая последняя информация говорила о том, что за последний год, на незаконно заработанные деньги, им было приобретено две квартиры в городе Екатеринославе. А также есть информация о том, что с милицией сотрудничает человек, который является клиентом Тихони, еще аж с 1997 года.
  
   Это и был одним из главных козырей силовиков, которые ждали удобного момента, чтобы использовать его. Помимо "крота", по воле случая, у подозреваемого есть старый приятель, который работает мелким звеном, завербованным сотрудниками СБР, но уже достаточно хорошо зарекомендовавший себя и проявляющий преданность организации. Генерал нажал кнопку вызова. Дверь открылась и в кабинет вошел капитан.
  -- Слушаю вас, товарищ генерал!
  -- Алексей, организуй-ка мне на завтра встречу с нашим лучшим штатными нумерологом. Пусть посмотрит, что там, с этим "Тихушником"!
   Генерал указал на досье.
  -- Пускай составит прогноз, когда его лучше брать и пусть выяснит, почему он такой неуловимый?
  -- Слушаюсь! - ответил капитан, развернулся и вышел из кабинета.
  -- Так-так. Ну что ж, Тихоня, скоро мы тобой займемся всерьез! Есть у нас одна программа, по выбиванию дури из любого нахала, возомнившего из себя "супермена". К тебе я подберу ключик, уж не сомневайся в этом! - громогласно сказал генерал, глядя на фотографию Тимура, после чего закрыл папку.
   На следующий день, к генералу, в кабинет была доставлена девушка двадцати пяти лет, являющаяся специалистом по созданию гороскопов и в области нумерологии. Генерал встал из-за стола и, глядя на вошедшую сотрудницу, объявил: - Я рад вас снова видеть в своем кабинете. И сейчас мне нужна ваша помощь! В данный момент, нами разрабатывается преступник - наркоторговец по прозвищу - Тихоня. Им, в данное время, плотно занимаются сотрудники МВД, но всё без толку. Несчастье этого человека заключается в том, что его судьба теперь в наших руках. Я твердо убежден, что мы справимся с ним. Больше всего меня интересует сейчас факт его гребаного везения! Не пойму, в чём его секрет? Может, вы мне в этом поможете?
  
  -- Татьяна Николаевна, вы отлично зарекомендовали себя, как специалист по нумерологии. Вам хватило времени изучить объекта? Что вы можете сказать о нем?
  -- Константин Александрович, подозреваемый обладает необыкновенно редкой системой цифровой последовательности в своей жизни. Я бы сказала, он обладатель очень удачного гороскопа.
  -- И что с этого?
  -- Исходя из подсчетов, я пришла к единому выводу, - поймать его практически невозможно!
  -- Как это, невозможно?!
  -- Ну как вам объяснить? Существует определенный набор цифровой последовательности, который говорит о его неуязвимости и удаче.
  -- Но послушайте, Танечка, если завтра, мною будет отдан приказ о его физическом устранении и этого преступника будет поджидать снайпер с винтовкой в засаде, он что, будет оставаться удачливым?
  -- Нет, это уж вряд ли! Скорее всего стрелок не дождется его. Даже если объект, до этого времени, всегда проходил одним и тем же маршрутом, там, где будет находиться засада, снайпер его либо не увидит, либо у него произойдет осечка. Возможно, пуля попадет в кого-то другого. В общем, масса разных вариантов.
  -- Ну ладно! А арестовать, хоть мы его сможем?
  -- Взять под руки? Надеть наручники? Это возможно, ничего хорошего я не вижу. Да... и вот еще что. Вы мне сказали, что он несет смерть и боль людям, продавая наркотики, но я такого не вижу. На нем нет ни одной смерти, ни одного человека не оплакивают. Мне сказали неправду. Он занимается незаконным бизнесом, но по натуре, этот мужчина не несёт зла. К тому же, ему покровительствуют Высшие Силы. Так говорят цифры. У него сплошь и рядом
   "восьмерки", а это - символ богатства и счастья. Так говорят цифры. Касательно этого человека, и хочу вам дать совет: если вы ему каким-то образом навредите и попытаетесь изменить его судьбу, то всё это может обернуться серьезными проблемами, которые ощутите даже вы.
  
   Рассерженный генерал, не сдержавшись, ответил в резкой форме:
  -- Хорошо, я вас услышал, но я остался при своем мнении, касательно данного преступника и буду действовать против него придерживаясь намеченного плана.
   Девушка-нумеролог, облегченно вздохнула и спокойно вышла из кабинета.
   Генерал не на шутку разгневался и поводом был столь неутешительный прогноз. Он нажал кнопку коммутатора и объявил:
  -- На сегодня достаточно! Меня ни для кого нет.
  
  

***

  

"Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет".

Шопенгауэр

  
   2010 год.
   Ночь. Какой-то неизвестный двор. Мужчины в зелёной форме с черными дубинками избивают людей. Слышны крики и стоны. Тихоню потащили и начали наносить удары, усыпая различными оскорблениями. Тимур лихорадочно думал:
   "Кто это такие? Менты, военнослужащие? Что вообще происходит?!"
   Тихоня проснулся в холодном поту.
   "Вот это да! Это был всего лишь сон?! Но, чёрт возьми, какой реалистичный! Интересно, к чему он? Может, это предупреждение?"
   Тимур начал прокручивать в голове возможные фильмы, сериалы, в которых могли быть показаны аналогичные эпизоды, но, не вспомнив о таких, лишь почесал затылок.
  -- Тимур, что с тобой? Ты какой-то бледный... - спросила у него жена, заметив его излишнюю нервозность.
   Алекса всегда была внимательной к любым мелочам.
  
  -- Сон нехороший приснился. - Признался Тимур. - Рассказывать не хочу. Откуда в моей голове такая картинка появилась - непонятно!
  -- Не накручивай себя! Это всего лишь сны! Если во все так верить, то можно и умом тронуться!
  -- Ладно, забыли. - Отрезал Тимур и поцеловал жену. Он всегда ценил ее заботу.
   Пройдя в комнату, Тихоня достал из детской кроватки дочурку Николь.
  -- Всё, подъем! Пора в детский сад!
   Умывшись, все сели за стол. Алекса приготовила вкусный завтрак.
   Тимур души не чаял в своей дочурке и с удовольствием разглядывал ее миленькое личико. Алекса немного пододвинула креслице с Николь и получилось так, что Тихоня мог теперь смотреть на дочь через спинку деревянного стула. И только сейчас он обратил внимание на то, что эта спинка стула недвусмысленно напоминает решетку. Время как будто остановилось для него. Он четко смотрел на свою дочь через квадратные отверстия.
   "Да что же это такое?!" - мысленно, сказал сам себе Тихоня.
   Он поднялся из-за стола и задвинул стул.
   "Что же это такое? Может быть неспроста? Стулья у нас уже больше года, и я никогда не придавал этим спинкам никакого значения. А с чего вдруг на них обращать внимание? Спинки как спинки..." - успокаивал себя Тимур.
   Именно в это утро какая-то неудержимая печаль и тревога посетили его.
   "Неужели тюрьма светит? Ведь у меня все так отточено! Ментам и в голову прийти не может то, как я это все проворачиваю. Они мыслят приземленно, шаблонно, стандартно. Все для них - одинаковые, примитивные. Разница между нами есть, ведь я способен думать, как они, "влезать в их шкуру", а они - нет".
   Тихоня отвел дочурку в садик, после чего вернулся домой.
  -- Тимур, ты что такой задумчивый и грустный? -вновь спросила Алекса, но уже настойчивее.
  
  -- Ты понимаешь, какая-то ерунда мерещится. Ни с того, ни с сего, какое-то чувство тревоги появилось. Кстати, помнишь, я тебе как-то рассказывал о коробке с красным перцем, которую я рассыпал по всей кухне, а на следующий день меня пытались арестовать и прострелили ногу?
  -- Да, помню. Ты всегда подмечаешь необычное среди рутины.
  -- Вот именно с тех пор, Алекса, я внимательно отношусь к подобным "знакам". У меня складывается такое ощущение, что Неведомая Сила, дает мне подсказки: "Будь осторожен!"
  -- Тимур, нельзя же так всё воспринимать буквально! В этом мире очень много случайностей и совпадений.
  -- Да, ты права. Совпадений много, но они - не случайны.
   Кстати, вот тебе пример:
   Мои родители поженились благодаря, так называемому
  -- совпадению. Моя мама опаздывала на свидание к своему будущему мужу, и совершенно случайно села в такси, в котором ехал мой отец. Рассказывая об этом случае, она в деталях объяснила, что чувствовала и как поняла, что это ее судьба. С тобой я познакомился тоже случайно. У нас родилась дочь 18 июля, мы купили квартиру в 2008 году, номер 18 - "тоже случайно". Но эти все, так называемые
   "случайности", несколько пугают своей частотой и стабильной закономерностью.
  -- Тимур, может ты и прав, но я все равно не верю в эти вещи и думаю, что это простые стечения обстоятельств.
  -- Знаешь, чем мы с тобой отличаемся? - спросил Тимур несколько рассерженно.
  -- Чем же?
  -- Тем, что на одни и те же вещи мы с тобой смотрим по- разному. Для тебя и кого-то другого, рассыпанная банка с красным перцем - это просто опрокинутые специи, а для меня
  -- предупреждение: "Останься дома, и никуда не иди!" Возможно поэтому меня до сих пор еще не поймали, хотя я рискую каждый день, каждую минуту.
  -- Ты рискуешь?! Не смеши меня! Кому ты нужен? Люди миллионы зарабатывают, а ты каких-то несчастных 5000 долларов в месяц! Которые я, кстати, даже и не вижу! То мы собираем на квартиру, то мы отдаем кредит!
  
  -- Должен тебе напомнить, дорогая, что не мы, а я отдаю кредит. Не мы, а я "вращаюсь как белка в колесе", в погоне за безумным скачком цен на недвижимость. Квартира, которую мы купили всего шесть лет назад - стоила 10.000 долларов. Ты же помнишь, что денег у нас тогда не было. А сейчас я за нее отвалил - 120.000 долларов. И всё-таки я сумел догнать свою мечту, да еще и попалась с "восьмеркой".
  -- Многие имеют квартиры и побольше нашей. У людей есть дома, автомобили и никто их не сажает. А ты говоришь о каком-то своем риске... Не смеши меня! Я не могу поехать отдохнуть даже на море. О чём вообще говорить?
  -- Да, Алекса... Твои желания возросли, конца и края им не видно. Ты даже не делаешь ставку на мировой финансовый кризис и на проблемы в нашей стране. Ты прекрасно понимаешь, что я заработал 100.000 долларов благодаря своему интеллекту, индивидуальности и смелости. Я - профессионал в своём деле! Конечно, не стану отрицать, ты для меня являешься Музой и стимулом, способствующим моему движению вперед. По-моему, ты забыла, как шесть лет назад мы с тобой зашли в мебельный магазин, и мечтали о диване за 600 долларов. Вспомни! Я начинал даже не с нуля, а с больших минусов!
  -- Да, было. Помню, молодец.
  -- Молодец...?! Как-то пресно и сухо звучит. Эта квартира - "мое олимпийское золото", если выражаться спортивными мерками. Для меня лично, это большое достижение. Не один из моих знакомых не смог пока самостоятельно купить квартиру. Понимаешь?
   Алекса вспомнила о тех временах. С ее подачи, в семье часто звучали слова, будто они не могут угнаться за ценами на квартиры и что наличные, которые лежат в банке, на депозите, не приносят ей никакого счастья. Так или иначе, она по-прежнему стояла на своем. Тимур разочарованно махнул рукой и вышел из комнаты.
   Зазвонил мобильный телефон, и Тимур поспешил ответить на звонок.
  -- Да, привет. Не занят? Можешь заехать ко мне?
   К Тихоне звонил Кабак. Он являлся клиентом Тимура с 1997 г., один из первых и самых надежных, проверенных
  
   временем, людей. Кабак окончил медицинский институт, работал патологоанатомом, после чего уволился и начал работать риелтором. Родители его были достаточно обеспеченными, поэтому оставили своему сыну двухкомнатную квартиру в центре города, а сами переехали в новый, недавно выстроенный дом. Любимому, единственному сыну, они купили спортивный автомобиль
   "Мерседес" купе, переливающегося при любой погоде цветом
  -- серебристый металлик. Крутой тачкой и деньгами, Кабак компенсировал свою физическую непривлекательность. Женщинам он не особо нравился, потому как имел крючковатый большой нос, осунувшееся лицо с ярко выраженными носогубными складками. Кабак умудрился всё- таки жениться, и у него, как и у Тимура, была маленькая дочурка.
   Откровенно говоря, Кабак был далеко не семейным человеком. Более того, он любил разгульную жизнь: сауны, девчонки, амфетамин. Последнее, он-то и доставал через Тихоню.
   Спустя час после звонка, раздался стук в дверь. Тимур подошел и осторожно посмотрел в глазок, вспоминая сегодняшний сон. Но, уже спустя секунду, улыбнулся и поспешил открыть двери.
  -- Привет. - Поздоровался Кабак и протянул купюры.
  -- Я сейчас. - Тут же ответил Тимур и скрылся в одной из комнат.
   Возвращаясь назад он услышал шуршание в шкафу. Тихоня вошел в прихожую и увидел, что Кабак действительно сидит на табурете. Тимур заговорил с ним:
  -- У меня будет к тебе просьба, если тебе что-то будет нужно, попроси меня об этом, хорошо? Самостоятельно не лазь в моих вещах.
  -- Хорошо, хорошо! Не буду больше, прости!
  -- Вот, возьми! - Тимур отдал ему серебристый сверток из фольги.
   Они пожали друг другу руки, после чего клиент поспешно ушел.
   На следующий день, когда Алекса одевалась, она не смогла найти свою вязаную шапочку, которая находилась
  
   именно в том месте, где вчера копался приятель Тимура. Как не искали они вдвоем эту шапку, перерыв все вверх дном, но так и не смогли ее найти.
  -- Николь, может ты брала мою шапку? - обратились они к трёхлетней девочке.
  -- Нет, мамочка.
  -- Тимур, я точно клала ее в шкаф! Я это отчетливо помню.
  -- Не хочешь ли ты сказать, что это Кабак ее взял?
  -- А кто же еще?
  -- Ну зачем она ему? У него достаточно денег. С какой целью ему брать шапку, цена которой от силы двадцать долларов? Это же - абсурд! Может, он решил напакостить тебе?
  -- В смысле?
  -- Я имею ввиду, может ты как-то с ним грубо обошлась, сказала что-то обидное?
  -- Нет, Тимур! С ним я всегда приветлива, хотя он мне страшно не нравится. Я бы хотела, чтобы он вообще к нам не ходил.
  -- Алекса! Он - мой старый, надежный клиент. Я и так, с этим кризисом, еле оплачиваю кредит и наши счета.
   Жена лишь вздохнула и ушла в свою комнату, оставив Тихоню наедине со своими мыслями.
   Ситуация совсем не поддавалась объяснению. Кто же мог знать, что Кабак действительно взял шапку...
   "Надежный приятель" быстро вышел из подъезда и сел в автомобиль "Шкода".
  -- Ну что, положил пакет? - спросил неизвестный у Кабака.
  -- К сожалению, нет, не успел. И так чуть не "спалился"!
  -- Это очень плохо. Ты ни на что не годен!
  -- Но я...
  -- Знаешь, ты под нашим наблюдением давно, и мы в любой момент могли тебя посадить. Но я тебе дал возможность свободно брать у него порошок. Взамен, ты пообещал мне его "слить". Кабак, ты просто обязан был сейчас положить пакет с амфетамином к нему в шкаф! У нас уже выписан ордер на обыск его квартиры. Ты чего творишь?
  
  -- Ну не смог я! Он бы понял, что это я подкинул. И вообще, я не смогу давать показания в суде, глядя ему в глаза. Мы давно знаем друг друга, аж целых двадцать лет! - оправдывался Кабак, активно жестикулируя руками.
  -- Ну ты и слабак! Я тебе говорил, если не можешь, тогда сведи его с нашим человеком! Скажи, что ты хорошо его знаешь. А мы выдержим паузу и возьмем его!
   Кабак вытащил из кармана женскую шапку и объяснил:
  -- Вот, хотел в нее положить пакет с наркотиком, но Тихоня быстро вернулся. Я не знаю, как у него это получилось?
  -- Ладно, возвращай тот грамм, который я тебе давал утром!
   Кабак покорно вернул мужчине маленький "слип - пакетик" с белым, мокроватым порошком. А чип из фольги оставил себе.
  -- Я могу быть свободен?
  -- Да, пока иди. Мы тебя найдем, вдруг чего!
   Поникший Кабак вышел из "Шкоды", и пересел в свой
   "Мерседес".
  -- Милый, ну что ты так долго?! - обиженно произнесли девчонки, сидевшие на заднем сидении.
  -- Да, надо было переговорить с одним человеком.
  -- Ты все взял, что нам обещал?
  -- Да, конечно!
  -- Отлично! Поехали в клуб!
   Кабак завел авто, и машина рванула с места, растворившись в темноте.
   Он уверенно вел автомобиль по вечернему городу, но с каждой минутой неприятные мысли преследовали его:
   "Я сдал Тихоню. Он ведь мне доверял и плохого ничего не делал..."
   Другие же мысли пытались успокоить его.
   "Та чего ты? Он ведь обогащался за твой счет! Купил квартиру, а даже не признался, что она - его. Говорил, что арендует. Но, каким же образом, он умудрился собрать такую огромную сумму? Ничего-ничего! Так ему и надо! Его ждет тюрьма и длительный срок, а меня - веселая и счастливая жизнь!"
  
   "Шкода Фабиа" немного побыла у обочины и тоже вскоре растворилась в огнях вечернего города. Мало кто знал, что данный автомобиль принадлежал начальнику Областного отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБНОН). Мужчину звали Александр Мещанинец.
   Когда молодой Мещанинец делал только первые шаги в оперативной работе, Тихоня уже был очень известен милиции. Даже более того, о нем ходили слухи, как о неуловимом и дерзком преступнике. В 2004 году, капитан имел возможность пообщаться с Тимуром с глазу на глаз, в своем кабинете. Тогда, вместе со своим помощником Максимом, они задержали Тихоню, с целью досмотра вещей и обыска его квартиры. Вся эта операция закончилась полным провалом и не принесла никаких плодов. Тимур вел себя достойно. Он спокойно отвечал на заданные ему вопросы, хотя по имеющимся оперативным данным, при нем и на квартире, должны были находиться психотропные вещества. Но, увы, обнаружить их так и не удалось. Тихоню продержали в "бетонном мешке" с клопами - трое суток, но так и нечего не смогли на него состряпать. Тимур, в который раз, вышел сухим из воды.
   Из всех наркодилеров города Екатеринослава, для сотрудников милиции, прежде всего, стояло основной задачей
   - поймать именно Тихоню, доказав тем самым, что сплетни о его неуловимости были лишь мифом.
   - В этот раз, я тебя возьму! - ухмыльнулся Мещанинец в предчувствии своего скорого успеха.
  

***

   2007 год, город Екатеринослав.
   В лесной тиши стояла роскошная вилла. Матушка- природа усердно спрятала ее многочисленными насаждениями от посторонних взглядов. Вокруг коттеджа можно было заметить пятиметровый бетонный забор, муравейник из крепких ребят, а также полсотни камер видеонаблюдения.
   У территории виллы, неспешно прохаживались два мужчины, рьяно общаясь друг с другом:
  
  -- Паша, подумай хорошенько ещё раз! Ты уверен, что хочешь вступить в нашу организацию? Я же тебе говорил: отсюда уже никто не уходит.
  -- Да, я для себя уже решил! Давно мечтал о чем-то подобном. Я верю в то, что у меня все получится, и я пригожусь вашей организации!
  -- Ну смотри, я тебя предупредил! Пошли к Главному!
   В ту секунду Павел Рэм, вместе со своим приятелем, прошли через неприступные ворота, и, минуя охрану, поднялись на второй этаж особняка.
   Павел открыл дверь и вошел в кабинет. За столом из красного дерева, в кожаном кресле, сидел солидный мужчина, лет пятидесяти. На его темных волосах виднелась седина. Начальник пристально изучал будущего новобранца. Выдержав длинную паузу, мужчина заговорил с вошедшим:
  -- Вступить в нашу организацию - трудно, а выйти из нее
  -- практически невозможно. Если ты станешь членом нашей организации, тебе откроются такие секреты, о которых никто даже не догадывается. За свою добросовестную службу, ты будешь получать достойный оклад. Но твоя душа и твое тело
  -- будут принадлежать нам! Если вдруг, по какой-то причине, у тебя появится шальная мысль покинуть наши ряды и скрыться в неизвестном направлении, то знай: "мы тебя, или кого бы то ни было способны найти в любой точке мира". Если же ты будешь преданным нашей организации, мы обеспечим тебя всем необходимым для твоей достойной жизни. Взамен, ты обязан выполнять серьезные задания, вплоть, до устранения объектов, интересующих нашу организацию. Я имею в виду, устранение - физическое. Ты понял, о чем я говорю?
  -- Да, конечно понял. Я - готов. Но у меня к вам встречный вопрос: после того, как я выполню подобные задания, меня самого не уберут?
  -- За это - не переживай! Не уберут! Мы ценим хороших сотрудников. У нас налажены тесные связи с милицией. Если кто-то из наших сотрудников попадает в СИЗО, мы их тут же вытаскиваем. Сейчас, организация дает тебе последнюю возможность отказаться и еще раз подумать о своем выборе.
  -- Я согласен.
  
  -- С этой минуты, Павел, ты - наш, внештатный сотрудник!
  -- Благодарю! Кстати, позвольте задать ещё один вопрос. Мой товарищ, который работает у вас, ничего не рассказывал, ссылаясь на особую секретность. Скажите, ваша организация имеет криминальный уклон? Или это спец подразделение: милицейское, военное?
  -- Нет, Павел, мы тайный, неофициальный отдел СБР.
  -- СБР? - даже подумать не мог.
  -- Я же тебе сказал, мы находимся в тени. Наша корпорация расширяет агентурную сеть, состоящую из интересующих нас граждан, изъявивших желание сотрудничать с нами. Тебе, Павел, очень повезло, что ты попал к нам. Основные наши приоритеты и задачи: добывание секретов, а также устранение особо опасных преступников. Тех, которые пережили "крутые девяностые" и продолжают свою деятельность. Мы физически устраняем тех, кого официальные власти не могут поймать и посадить за решетку. Перед тем, как закончить с ними, мы их уничтожаем морально, а "черный капитал", добытый преступным путем, перенаправляется в столицу. Ты наверняка слышал о Стасе Бешенном, он же Станислав Перепелкин?!
  -- Да, что-то слышал...
  -- Этот гражданин, в Екатеринославе, создал преступную группировку, а затем - круто поднялся. После 1996 года он перебрался в Москву, где сколотил состояние в 300 миллионов долларов. Позднее, он приобрел в городе Екатеринославе, центральный рынок, который называется -
   "Речной". Со стороны закона, подобраться к нему не мог никто. Поэтому прокуратура сфабриковала дело и взяла его под стражу, а на выходе из суда, наш снайпер его и убрал.
  -- Так это были вы?
  -- Да, мы.
  -- Директора "Речного" - Соловьева, тоже наши убрали. Преступник получил по заслугам, все нажитое им - конфисковано нашей организацией. По официальной версии СМИ, которую мы успешно раздули, растрезвонили, мол -
   "преступные разборки".
  
  -- Погодите! Так это вас в девяностых называли "Белой стрелой" ?!
  -- Я рад, что ты хоть немного в курсе.
  -- Чёрт возьми! Так вот, куда клубок ведёт!
  -- Ну все, Павел, пока ты свободен. Если ты нам понадобишься, мы тебя вызовем!
   Рэм вышел из кабинета в полном недоумении от услышанного.
  -- Ну что, тебя приняли в наши ряды? - спросил приятель у Павла.
  -- Да! - будто мимолётом ответил Рэм.
  -- Поздравляю! Это большая честь, тебе повезло! Зарплата у нас 3000 долларов в месяц. Так что, жить будешь - достойно.
   Рэм и его товарищ покинули секретную базу, хоть и с разным настроением.
  
   "Фальшивый друг - самый худший враг".
  
   2007 г. Несколько месяцев спустя.
   Раздался звонок мобильного телефона. Рэм спокойно взял трубку:
  -- Алло, привет Паша! - услышал он. - Шеф тебя вызывает. Подъедешь?
  -- Хорошо, буду.
   Павел приехал на базу, поднялся на уже знакомый ему второй этаж, учтиво постучал и вошел в кабинет начальника.
  -- Здравствуйте, товарищ полковник! - поприветствовал своего руководителя Рэм.
  -- Проходи, присаживайся, Павел. У меня к тебе есть пара вопросов.
  -- Задавайте.
  -- Нас интересует один твой знакомый.
  -- Знакомый? - переспросил Рэм, удивившись.
  -- Думаю, даже больше, чем знакомый.
  -- О ком вы говорите?
  -- Нам интересен твой хороший приятель. Вы вместе с ним в секции бокса занимались. Более того, нам известно, что ты к нему обращался по некоторым вопросам.
  
  -- Да? И кто же это? Вы меня озадачили.
  -- Интересующего нас человека зовут Тимур, по прозвищу - Тихоня.
   У Павла похолодело внутри и даже от волнения пересох
   рот.
  -- А почему он интересует нашу организацию? -
   аккуратно спросил Рэм.
  -- А ты вроде бы и не знаешь?! Он же распространяет амфетамин с 1997 года и правоохранительные органы не в силах поймать его. Я думаю, ты не станешь отрицать, что и сам злоупотреблял этим делом?
  -- Ну, я...
  -- И если бы не твоя спортивная подготовка и преданность нашей организации, мы давно избавились бы от тебя!
  -- Да, было по юности, немного "несло", но после того - я почти сразу завязал! - слукавил Павел Рэм, хотя, как и прежде, раз в месяц, наведывался к Тихоне.
  -- Ладно! - сказал полковник. - То всё в прошлом. А сейчас нам нужен он!
  -- А я-то чем могу помочь?
  -- Нам нужна информация о том, каков его ежемесячный доход, где он хранит наличные и как он все это проворачивает.
  -- Товарищ полковник, но ведь он лишь мелкий дилер. Продает пару чипов в день. Почему он интересует нашу организацию?
  -- А потому, Павел, что он не похож ни на кого. Ты просто многого не знаешь, а я ознакомился с его делом лично и, признаюсь, был поражен тому, сколько раз ему удавалось выпутываться из неприятностей. В общем, сверху дан приказ, значит именно мы должны пресечь его деятельность и вычислить систему, по которой он работает! В этом вопросе ты нам и поможешь. Такие совпадения и стечения обстоятельств бывают раз в сто лет. Вы с ним друзья, а приятелю много можно сболтнуть по пьянке, согласен?
  -- Да, только...
  
  -- Ну вот и пригласи его отдохнуть в какой-нибудь ресторан, выведи на откровенный разговор. Узнай, чем дышит, как живет. Задачу понял?
  -- Да, понял... Но...
  -- Никаких "но", - действуй!
  -- Понял... - поспешил ответить Рэм и быстро покинул кабинет.
   Теперь он то и делал, что обдумывал план, каким образом, ему вывести на откровенный разговор Тимура. Никогда прежде Тихоня не распространялся о своих доходах.
   "Приеду-ка я на своем новом автомобиле. Думаю, разговор заладится"
   Буквально месяц назад Рэм приобрел новый автомобиль
   "Дэу Ланос" за 12000 долларов. На дорогах машина была очень резвой и несколько раз даже выручала его, когда Рэм катастрофически опаздывал. На ней он-то и заехал к Тимуру на его съемную квартиру. Поднялся на знакомый этаж и как- то неуверенно позвонил. Дверь радушно открылась.
  -- О, привет, Рэм. Рад тебя видеть! - улыбнулся Тимур.
  -- Привет, Тихоня! Я зайду?
  -- Да, конечно. Заходи.
   Павел вместе с Тихоней прошли на кухню.
  -- Тимур, смотри! - воодушевленно сказал Рэм и достал из кармана ключи от автомобиля.
  -- Машину купил? О, поздравляю! - спокойно ответил Тихоня.
   Рэм замолчал. Он ждал того, что Тимур начнет откровенничать и развяжет язык. Но он, к его большому сожалению, оставался немногословен, лишь добавив:
  -- "Ланос" - хороший автомобиль. Невыпендрежный, незаметный. Я тоже для себя такой вариант рассматривал, но у меня пока другие цели и приоритеты.
   "Черт! Ни в какую не ведется на откровенный разговор. Ничего, я к тебе еще раз заеду и уж тогда - точно удивлю!" - подумал Рэм.
  -- Ну все, пока. Будет свободное время, я тебя наберу.
  -- Да, Паша, с удовольствием. Буду рад тебя увидеть. Перед Рэмом захлопнулись двери и он, разочарованный,
   так и уехал ни с чем.
  
   Решив развивать свою стратегию, Паша договорился с одним из напарников, на время поменяться автомобилями.
   У знакомого был автомобиль "Мицубиси", цена которого составляла - 35000 долларов.
   "Может, на эту наживку клюнет?" - предположил Рэм.
   Прошла неделя и он вновь позвонил Тимуру, предложил отдохнуть в винном погребке. Заехав к нему во двор на новом
   "Мицубиси", с тонированными стеклами, Рэм ожидал выхода своего давнего приятеля. Тимур вышел во двор, посмотрел по сторонам, но серебристое "Дэу" так и не увидел. Замигали фары у спортивного черного автомобиля. Открылась дверца.
  -- Тимур, давай сюда!
   Тихоня сел в авто и с некоторым подозрением спросил:
  -- Что, поменял машину?
  -- Да, посмотри! Это же совсем другой уровень. Глянь, как рвет с места! - и Рэм принялся давить на педаль газа, щедро демонстрируя возможности этой "ракеты".
  -- Тачка - классная, спору нет, но та тоже была неплохая. Зачем продал?
  -- Та я пока поменялся со своим знакомым, с доплатой в 15000 долларов. Покатаюсь, может оставлю себе! - Объяснил Рэм.
  -- Ой, ну что мы все о машинах? Пашка, так уж вина хочется выпить, давно не пьянствовал!
   Рэм улыбнулся приятелю, но улыбка его была абсолютно пустой и двусмысленной.
   И вот, они вдвоем, подъехали к винному погребку, где вместо столов стояли дубовые бочки, благодаря которым, интерьер напоминал пиратский трактир. Кроме этого, заведение отличалось от остальных ещё и хорошим, изысканным вином.
   Приятели взяли бутылочку "Мускателя" и разлили вино по бокалам.
  -- Ну, Паша, за твою покупку! - поздравил Тимур своего товарища.
   Рэм внимательно смотрел в глаза Тихони. Шальные мысли выбирали способ продолжения встречи:
   "Вот, мы пьем вино, а он даже и не догадывается, где я работаю. Я ему сказал, что в одной криминальной
  
   группировке, но о СБР, - он даже подумать не может. А меж тем, наша организация давно дала ему номер 28/18. Над его головой уж собрались немалые силы, а из Центрального штаба даже прибыл один из главных штатных психологов, который до прилёта проводил анализ отснятого материала с Тимуром. Мы пьем и смеемся, говорим о всякой ерунде. Дело за малым. Должна быть какая-то тема, которую он поддержит и начнет, наконец-то, говорить! О, точно! Ключик найден! Его же интересуют темы, касающиеся цен на недвижимость и разные способы приобретения квартиры. Ну вот! Пусть он говорит, а я буду кивать и слушать! Тут-то, он мне и откроет свое финансовое состояние!"
   Тихоня подвыпил, алкоголь расслабил его и по- настоящему развязал ему язык. Тимур не догадывался о том, что для близкого друга Рэма, вся эта беседа была лишь поводом собрать информацию, которая тут же будет положена на стол руководителю Екатеринославского филиала СБР.
  -- Вот так, Пашка, мне не хватило каких-то нечастных 5000 долларов, чтобы купить квартиру в центре. С тех пор, вот уже четыре года, я всё гонюсь за ценами. Сейчас я зарабатываю 5000 долларов в месяц, но купить достойную квартиру все равно не могу. Сложилось такое ощущение, что я, как белка в колесе, бегу всё время на одном месте. Представляешь? Я зарабатываю, а цены растут. Я зарабатываю еще больше, а цены растут все быстрее. Алекса страдает, жалуется, что нет своего жилья. Мне это порядком уже надоело. Бросить бы все к чертовой бабушке! Рискую, как ныряльщик за жемчугом. Кругом мусора, выжидающие словно акулы, пока я совершу ошибку, чтобы разорвать меня. Малейшая моя оплошность, и всё - конец! Все мои старания пойдут - "псу под хвост". Но я, все-таки, хочу еще один рывок сделать, и догнать цены. Надеюсь, это у меня получится!
  -- Конечно получится. Кстати, Тимур. Мне нужен боевой ствол, "ТТ" или "Стечкин". Купим всё, что есть в наличии. Я шефу сказал, что у меня имеются выходы на оружие.
  -- Паша, я тебе уже говорил, что "волыну" могу достать только тебе. Деньги мне очень нужны, но сделки с оружием - слишком рискованные. Порошок - снюхали и всё, ни следа. А
  
   оружие будет нести смерть и никуда не исчезнет. Кого-то возьмут с ним, выйдут на тебя, потом - на меня. Поэтому, если и помогу, то только тебе.
   Рэм сник и перевел тему на другую.
   "Тихоня нуждается в деньгах, но отказался от заманчивого предложения. Что не так?" - никак не мог понять Павел.
   А ведь полковник дал задание Рэму совсем не даром. Если бы Тимур согласился на сделку, его бы вместе с Павлом взяли, будто бы случайно. Но, в этой ситуации на плаву держалось одно "но", которое и сдержало рискового парня от сделки: они с женой ждали рождение дочери. Это и спасло Тихоню от первой ловушки.
  
   ***
   В 2007 году 18 июля у Тимура родилась дочь. Тимур и Алекса назвали ее Николь. Вопрос жилья стал значительно острее. Но на рынке недвижимости, как и прежде, ничего толкового не предлагалось. За 100.000 долларов, можно было купить, разве что - двухкомнатный барак, да и то, не в центре.
   Конечно, бывали дни, когда Тимур говорил жене:
  -- Мне надоело гнаться за квартирами. Вот, честно! Лучше мы будем жить на проценты, чем покупать такую рухлядь. Я не хочу смотреть больше квартиры, с меня хватит!
  -- Ну, Тимурчик! Пожалуйста, давай посмотрим квартиру в хорошем месте!
  -- Ладно. Давай, но, только в последний раз! Больше я в этом бессмысленном поиске - не участвую!
   Алекса согласилась. Они приехали в назначенное время на встречу с риелтором. Тимур, внимательно разглядывая улицу, признался:
  -- Место действительно неплохое.
   Супружеская пара поднялась на четвертый этаж и подошла к двери с номером 18. У Тихони, аж дух перехватило, и он решил уточнить:
  -- Неужели квартира N18?!
  -- Да, "восемнадцатая". А что такого?
  
  -- Аж не верится! Помнишь, я всегда мечтал о том, чтобы моя квартира была с восьмеркой?!
   Жена не ответила, лишь дав понять, что не слишком уж понятна радость такому совпадению.
   Тимур поспешил постучать в двери и сделать шаг к вероятно светлому будущему.
   "Эта квартира должна быть особенной!" - думал Тихоня.
   Риелтор с наигранной улыбкой встретил супружескую пару и обменялся теплыми, но изъезженными фразами.
   Тимур не обратил на это никакого внимания, и сразу прошел в гостиную.
   Откровенно говоря, ремонт в квартире оказался обыкновенным, а стены обклеены советскими обоями. Но, не придавая особого значения интерьеру, Тихоня посмотрел на вид из окна. Открывшаяся панорамная картина вызывала поистине восхищение и восторг.
  -- Алекса, только посмотри, какой вид!
  -- Да, и мне нравится. - Улыбнулась супруга, скрупулезно рассматривая предметы быта.
  -- Эта квартира стоит 100.000 долларов? - спросил Тихоня у риелтора.
  -- Была выставлена за 120.000, сейчас хозяева скинули 20.000, им срочно нужны деньги.
  -- Всё, берем. 5000 долларов в виде задатка хватит?
  -- Думаю, что да. - Ответил риелтор, не скрывая радость от удачной сделки.
   Тимур и Алекса стали ещё счастливее, ведь наконец-то они нашли то, что искали.
   Спустя два месяца, семья подписала договор и въехала в свое новое жилье.
   Тимур не мог понять и забыть о всех тех совпадениях, которые случались с ним ранее. Обидно было не только то, что постичь это очень сложно, но и то, что никто в этом не мог ему помочь. Он снова попытался заговорить на этот счет с любимой женой.
  -- Алекса, ну объясни мне, как такое может быть? Ты же знаешь, как я отношусь к восьмеркам? Они часто сопровождают меня по жизни: дочь родилась 18 июля,
  
   квартиру купили N 18 и совершили сделку в 2008 году. Причем, все это никак нельзя было бы подстроить! Прямо, какое - то проведение ведет меня именно сюда!
  -- Ты же знаешь, я не могу тебе ничего ответить на этот счет, но согласна с тобой, действительно необычные совпадения. Чувствуй свое сердце. Вот, единственное, что я могла бы тебе сказать на правах твоей музы.
  -- Алекса! - улыбнулся Тихоня и обнял её. - Еще немного и я соберу стартовый капитал. Займусь уже чем-то легальным!
  -- Соберешь, Тимур. У тебя все получится! Я с тобой! - заверила мужа Алекса.
   С тех пор, Тихоня старался не распространяться о том, что купил квартиру.
   Решил поделиться радостью только с близкими друзьями. Встретившись с Рэмом, Тимур достал ключ и произнес:
  -- Паша, смотри! Это от моей четырехкомнатной квартиры. Я все-таки сделал это!
  -- Ух, ты! Поздравляю! Ты первый, кто из наших вырвался в люди! - порадовался Рэм.
   Увы, Тимур не заметил в глазах своего друга блеснувший огонек зависти. Душу Павла разрывало на части. Он спрашивал себя:
   "Почему Тимур на шаг впереди? Но тут же успокаивал себя мыслью:
   "Недолго тебе осталось радоваться, дружок! Скоро я тебя откину назад так, что рухнешь ты, Тихоня, на самое дно!".
   Тимур не догадывался о тучах, которые сгустились над его головой. Он считал Рэма своим лучшим товарищем, которому можно было доверять и, в случае чего, даже прийти ему на помощь. В тот же день, информация о том, что Тихоня вложил деньги в недвижимость, уже лежала на столе у полковника СБУ. Внимательно выслушав Павла, его начальник заявил:
  -- Так-так! Вот теперь самое время его остановить! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы этот наркоторговец стал примером для подражания остальным начинающим преступникам!
  
  -- Сейчас? - немного рассеянно переспросил Павел.
  -- В самые кратчайшие сроки он подлежит тотальной и нещадной расправы! Чтобы никто и подумать не смел, что можно криминальной самодеятельностью вырваться в люди и обзавестись всеми благами, не спросив на то разрешения! Необходимо в срочном порядке передать все данные о подозреваемом в УМВД Екатеринославской области! Пускай готовят операцию по его аресту. Никто не может выйти из- под контроля государственной машины!
   Павел понимал, что полковник действительно являлся частью контролирующей системы, которая в его лице расправлялась с теми, кто посмел бросить вызов этой самой системе.
   "Только мы решаем, кому жить, а кому умирать, - часто повторял полковник. - Только мы решаем, кому сидеть в тюрьме, а кому находиться в психиатрической больнице. Именно лишь мы определяем границы и рамки дозволенного!"
   Неутихающий полковник обошел стол и продолжил давать наставления:
  -- Он должен наконец-то понять, что есть избранная элита которой принадлежит всё, и есть чернь, низшие слои общества, которые существуют лишь для того, чтобы обеспечивать комфортную жизнь высшей касте
   "неприкасаемых". И на нас с тобой, Павел, лежит функция - контролировать данный баланс. Мы его раздавим, как мелкую букашку. Отнимем всё, что он приобрел, и всё то, что принадлежит его родным.
   Когда Павел Рем покидал кабинет, за спиной все ещё можно было отчетливо услышать крики полковника:
  -- Во что бы то ни стало необходимо взять этого выскочку!!! Хотя бы с чипом, с пакетом порошка, но - взять его обязательно!!!
  
   УМВД Екатеринославской области.
   Александр Мещанинец изучал собранные материалы касающиеся Тихони. Подозреваемый впервые заглотил наживку в виде подставного человека агента по имени Дмитрий Конор, который внедрился к Тимуру через клиента
  
   Кабака. В течение месяца, за подозреваемым велось скрытое наблюдение и проводились мелкие контрольные закупки. Подошло время провести уже официальные закупки и зафиксировать их на видеокамеру. По причине того, что Тихоня невероятным образом вычислял попытки сотрудников милиции зафиксировать его сделки на видеоаппаратуру, было принято решение не использовать стандартные видеокамеры, а применить новую технологию, а именно - мини-камеру, замаскированную под обыкновенную пуговицу. Теперь их агент мог свободно передвигаться в легкой рубашке и вести при этом необходимую запись диалога.
   Но, и эта идея не дала ожидаемых плодов. По какой-то мистической случайности, в момент записи видеоматериала, камеры неожиданно отказывали, или вели запись очень плохого качества, с плохим звуком и изображением.
   После съемки, аппаратуру всегда проверяли, но она оказывалась в полном порядке. Мещанинец сильно нервничал:
  -- Этот Тихоня заговоренный что ли?! Что же с ним делать?

***

   После череды неудачных операций и после очередного провального захвата подозреваемого, капитан Александр Мещанинец, стоял в кабинете своего начальника, а его глаза виновато смотрели в пол. Подполковник изучал видеоматериалы, а также письменный доклад своего подчиненного. Все суровее и мрачнее становилось лицо милицейского начальника.
  -- Да, Саша! А я ведь тебя предупреждал!
  -- Мы его почти взяли, товарищ подполковник. Я ведь сто раз учил своих пацанов, чтобы они ни в коем случае не смотрели ему в глаза. Один оперативник глянул на Тихоню и всё - провал операции!
  -- Знаешь, Саша, сколько мне приходилось слышать:
   "Мы уже почти взяли Тихоню!", "Он был у нас практически в руках!"? Эти сотрудники уже давно на пенсии, а этот Тихоня - только и делает, что набирает обороты. Недвижимости у него на 300.000 долларов, а еще пять-шесть лет и он - долларовый миллионер. Вот тогда мы его точно не
  
   достанем, понимаешь? Он бросит свои криминальные делишки и легализуется! А мы будем в жопе! Тебе комфортно там? Мне - нет!
  -- Не успеет он легализоваться, товарищ подполковник!
  -- сквозь зубы процедил Мещанинец, краснея от словесных унижений.
  -- Ты, капитан, здесь не хорохорься! Ты лучше на задержании прояви себя. Тимур один, всю вашу группу захвата держит в нервном напряжении. Проводит наркосделки под вашим носом, с вашим же закупщиком и преспокойно уходит "сухим из воды". Чем вы там вообще занимаетесь?
  -- Нами была тщательно разработана операция и...
  -- В общем, слушай меня! Брать вы будете его второго июля! Пометь себе где-нибудь и готовься!
  -- Но, товарищ подполковник, почему именно 2 июля?
  -- Пришлось подключить астролога и вычислить наихудший день для Тихони.
  -- Извините? Вы верите в это?
  -- Нет. Верил я тебе, но в отличии от тебя, астрологи приносят хорошие вести!
  -- Я не пойму? Этот дилер - заговоренный, что ли?
  -- Кем бы он ни был, - 2 июля для него все закончится!
   Мещанинец вышел из кабинета, мысленно прорабатывая план захвата, на назначенную дату 2010 года.
  
  

***

  

"Я видел смерть вокруг себя. Копье, меч и стрелы пока меня пощадили Но я знаю, что острие несчастья продолжает висеть надо мной

и поразит в тот миг, когда я менее всего буду ждать его..."

Хаджа Рахим

  

В один из дней, после очередной ссоры с Алексой, Тимур занялся само капанием. "Господи! Объясни мне, зачем


   все это мне надо? Как же мне надоело гнаться за квартирами! Только догнал, купил. Послушал женщину, сделал ремонт в кредит. Поднялся курс доллара в два раза и теперь мне вновь необходимо гнаться, чтобы погасить эту в два раза увеличившуюся сумму. А я ведь знал, что надо подождать с ремонтом. Но Алекса настояла, и я повелся на ее пожелания. Теперь же она винит меня в этих проблемах, говоря, что это наша общая вина. Эх, правду говорят: послушай, что скажет женщина и сделай наоборот. Девять раз из десяти - будет правильным решением!".
   Тимур слышал лишь тишину. Это его взбесило ещё больше. Рукой он нащупал свой нательный крестик. В течение десяти лет он ни разу не снимал его.
   "Бог оставляет людей наедине с их проблемами и даже более того, ввергает в новые испытания! А может и нет Его вовсе? Быть может, это все глупое самовнушение? Сами придумали то, чего никогда не видели, носим побрякушки, ходим в церковь".
   Подумав немного, Тихоня принял для себя решение и снял крестик, небрежно кинув его на полку шкафа. Какое-то время он смотрел на него, а затем его охватила неконтролируемая злость, и, взяв нательный крестик, Тимур открыл шкаф, затем сейф, и кинул его вовнутрь, проговорив при этом:
  -- Все! Не хочу его больше носить! Чем мне это помогает? Это какое-то издевательство!!! Бросил бы все! Накинув на себя майку, Тихоня пошел в прихожую.
   Алекса выглянула из комнаты и аккуратно спросила:
  -- Тимур, ты куда?
  -- Снимать стресс! - кинул он напоследок и хлопнул дверью.
   Через час, Тихоня уже лежал на песке, а солнце приятно согревало его тело. Не успело пройти и двадцать минут, как вдруг, небо стало заволакивать серыми тучами, причем только над тем местом, где лежал он. На другой же стороне берега продолжало ярко светить солнце.
  -- Нонсенс! - удивился Тихоня.
  
   Где-то послышался гром. Начал накрапывать мелкий, но досадный дождь. Вместе с тем, раздался звонок мобильного телефона. Тимур взял трубку и услышал:
  -- Алло, привет! Ты где?! Я бы хотел с тобой встретиться! Это был голос Димы.
  -- Я на пляже, но скорей всего буду возвращаться домой. Можем увидеться через час в "Континенте".
  -- Хорошо, договорились.
   Тимур поднялся, сложил покрывало в сумку, стряхнул песок, прилипший к его телу, посмотрел на небо и сказал:
  -- Какой же неудачный сегодня день!
   И тут же, мысли спортсмена автоматной очередью выстреливали:
   "Какая ерунда! Подумаешь, дождь пошел! Ну и что с того? Если это можно назвать неудачным днем, то пусть это будет - самым неудачным днем в твоей жизни".
   Улыбнувшись, он направился домой. Зайдя в квартиру, на пороге его встретила Алекса, виновато опустив глаза:
  -- Милый! Ну, прости ты меня, извини. Наверно я какая- то глупая женщина, что так поступаю с тобой... С этими словами, Алекса обняла своего мужа.
  -- Ладно... - растаял Тихоня. - Жизнь с тобой - счастье и несчастье одновременно. Я даже не знаю, чего больше, но могу точно сказать, но бывают моменты, когда наша личная жизнь заставляет меня мучиться!
  -- Прости! - ещё раз прошептала она нежным, бархатным голосом. Они обняли друг друга, а их губы слились в сладком поцелуе.
   Во время обеда, Алекса сообщила Тимуру тревожную новость:
  -- У нас Николь заболела. На свое горлышко показывает. Температура высокая. Необходимо врача вызывать.
  -- Конечно, только денег сейчас нет. Хорошо, что позвонил Дима. Должен как-раз привезти наличные и мы решим, что делать дальше.
  -- Тимур, будь пожалуйста очень осторожным!
   Тихоня пообедал, после чего вышел из дома, направившись в сторону торгового центра. До "Континента" оставалось каких-то метров тридцать. По периметру
  
   территории и возле входа в торговый центр, стояло несколько десятков разных автомобилей. Непосредственно возле самого входа, стояла припаркованная серая "Лада" одиннадцатой модели, за рулем которой сидел неприметный парень.
   По какой-то причине, Тимур почувствовал что-то неладное. Снова это ощущение тяжести и тревоги. Интуитивно, этот серый автомобиль не нравился дилеру больше остальных. Тихоня задал себе вопрос, по какой причине он обратил внимание на эту машину, но объяснений этому пока не находилось, а потому, он продолжал двигаться ко входу, искоса поглядывая на водителя "Лады". И тут, мужчина медленно повернул голову и наткнулся на пронизывающий взгляд Тихони.
   "Твою мать! Опять мусора! Неужели за мной приехали?
   Что-то круто взялись за меня!" - сердито подумал Тихоня.
   Сразу же вспомнилось недавнее заявление президента Ясуловича о том, что силовым структурам поручено в кратчайшие сроки разобраться с наркоторговцами. "Неужели, этот новенький - подставной? Так, в "Континенте" сделки не будет, это уж точно! Может, вообще отменить встречу, развернуться и уйти? Но, как же деньги? Ведь они нужны срочно! Как назло, ни копейки дома. Да и Николь необходимо как можно скорее лечить. Что же делать?"
   Главенствующей мыслью оказалась: "Да ладно, неужто в первый раз рискую?! Придумаю что-нибудь, перестрахуюсь!"
   Тимур прошел мимо серого автомобиля и краем глаза заметил бело-синие номера.
   "Ха! Ну, точно, менты! А этот Дима с ними заодно, или это простое совпадение? А с ними и Кабак... Ладно, не буду горячиться с выводами. Сейчас гляну на его реакцию и поведение".
   С этими мыслями, Тихоня вошел в ТРЦ "Континент" и принялся глазами искать клиента. Вот появился и Дмитрий, который медленно подошел к Тихоне. Внешне он выглядел несколько встревоженно.
  -- Видел? - спросил Дима у Тимура, намекая на сине- белые номера.
   Тихоня выдержал паузу, задумался:
  
   "Странно, он сам меня предупреждает. Если бы он был агентом, зачем ему предупреждать меня? Да и бело-синий номер говорит о том, что милицейская машина могла и случайно стоять. Или же это обычный сбор информации?"
  -- Дима, я все видел. Тебе лучше не здороваться со мной, а спокойно пойти к АЗС. Я через пять минут подойду, а там видно будет, что делать дальше.
   Парень удалился и в торговом центре его уже видно не было. Тимур пробежался взглядом по залу "Континента", но никого подозрительного не заметил. Чувство тревоги и явной опасности не покидало его.
   Посидев пять минут на скамейке, Тихоня поднялся и сказал сам себе:
   "Ну что ж, волков бояться - в лес не ходить?!" И направился на встречу с Дмитрием.
   Клиент стоял возле заправочной станции, где послушно ждал Тимура.
  -- Ну, что там? - тревожно спросил он.
  -- Да смотрю, не по мою ли душу приехали? Вижу, что менты, 100%. Только меня все же смущает бело-синий номер.
  -- А что с ним?
  -- Если бы меня хотели брать, то не настолько же они глупы, чтобы так явно светиться?! Если бы номер был обычным, меня эта ситуация еще больше бы насторожила. Прикинь, я с метров тридцати посмотрел на автомобиль. Гляжу, дурень голову повернул и нарвался на мой взгляд. Я тут же его и "срисовал". Короче, в "Континенте" больше не встречаемся, - "паленое место".
  -- А как сейчас быть? Может, давай здесь?
  -- Нет, со мной ничего нет. Сейчас зайдем ко мне домой, и там все решим. - Слукавил Тимур, не раскрывая перед клиентом свои карты.
   Они прошли дворы, зашли в подъезд, и Тихоня сказал:
  -- Пошли, поднимемся ко мне.
  -- Нет, нет. Давай я тебя здесь подожду.
  -- Хорошо, что там у тебя?
   Парень протянул ему наличные. Тимур взял купюры и начал подниматься по лестнице. Поднявшись на два этажа, он
  
   ловко достал три чипа, быстро спустился, отдал их клиенту, сказав при этом:
  -- Всё, теряемся до того времени, пока всё это не уляжется!
   Тихоня быстро поднялся к себе домой и закрыл за собой дверь. Дмитрий вышел из подъезда. Ситуация опять сложилась не так, как задумывал Мещанинец.
   Тимур, зайдя домой, с порога спросил у жены:
  -- Как малышка себя чувствует?
  -- Плохо. Температура 39®С.
  -- Что делаем? Деньги у меня уже есть, так что вызывай врача!
  -- Хорошо, позвоню с твоего телефона.
   Тихоня всегда проверял наличные под неоновой лампой, чтобы на деньгах не было надписи "наркотик", но в данный момент, голова уже была занята другим.
   Перекладывая наличные в кошелек, одна из купюр показалась ему шершавой и слегка липкой. Тимур, на секунду задумался, но не придал значения этому моменту. "Что с Николь и как ее лечить?"
   В комнату вошла Алекса и сообщила:
  -- Милый, я договорилась с нашим врачом, но потом, пообщалась с подругой, и та мне посоветовала хорошего доктора в детской поликлинике. Так что, едем туда?
   Тимур задумался.
   Если бы он только знал, что именно от этого решения зависит дальнейшая судьба его и всей семьи.
   Решение было принято в пользу опытного врача из поликлиники.
  -- Всё, едем в больницу! Вызывай такси!
   Жена Тимура, не выпуская из рук телефон мужа, поспешила набрать короткий номер оператора такси и назвала адрес поликлиники.
   Женщина-диспетчер сообщила:
  -- Ждите, машина будет через десять минут.
   Тихоня прилег на диван и прокручивал в голове всё то, что увидел сегодня в "Континенте".
   Зазвонил мобильный телефон, Тихоня взял трубку.
   Услышал женский голос:
  
  -- Серебристый "Дэу" ждет возле вашего подъезда.
  -- Всё, поехали! - решительно сказал Тимур, взяв дочурку на руки. Малышка была вся горячая и сонная.
   Семья спустилась вниз и села в серебристую машину.
  -- Детская поликлиника. - Лаконично вторил водителю Тихоня.
   Шофер вел достаточно быстро, и уже через пятнадцать минут, машина заехала в больничный двор. Тимур рассчитался с таксистом, взял дочку на руки и вышел из автомобиля. Минуты казались утомительными и долгими. Алекса также вышла и захлопнула за собой дверь.
  -- Ну что, куда идти? - спросил у нее Тихоня.
  -- Вон там вход.
   Тихоня сделал несколько шагов, до двери оставалось такое же расстояние.
   Но вдруг раздался грохот закрывающихся дверей микроавтобуса, и Тимур отчетливо услышал топот ног в армейских ботинках. Это был миг, который показался особенно долгим. Время замедлило свое течение. В голове у Тихони молнией промелькнула мысль:
   "Мусора! Дима - агент! Кабак - предатель!"
   Конечно, оставались вопросы, наряду с теми: "каким же образом он чудом выскочил из их рук в "Континенте"?",
   "Николь на моих руках, как бы они ее не напугали, не зацепили. Неужели специально берут меня с трехлетней дочкой на руках, чтобы я не оказал им сопротивления?" Тимур прижал дочурку к груди. Мысли неслись с сумасшедшей скоростью. Вот он уже увидел черные маски спецназа. Три бойца. Крик:
  -- Отдай ребенка!
   Один из них вцепился в Николь, двое других держали Тихоню за плечи.
  -- Отдай ребенка! - повторил еще раз спецназовец. Тимур в бешенстве думал:
   "Эх, какая же сволочь отдала приказ так меня задерживать?! Связанный по рукам и ногам! Не могу Николь поставить на землю, не могу защищаться. Эх, если бы не дочка на руках, какой бы я вам бой сейчас дал! Даже самые отмороженные грабители так не сделали бы!"
  
  -- Отдай ребенка! - крикнул в третий раз сотрудник
   "Беркута".
   Нежно обняв Николь, Тихоня начал медленно опускать ее на землю. Кричавший спецназовец вырвал девочку из рук отца. Жуткая картина мелькнула перед глазами: испуганный ребенок, пухленькие ножки в розовых сандаликах, детский плач.
   У Тимура защемило сердце.
   "Ну - гады, беспредельщики!"
   Спецназовец отдал ребенка милиционеру в штатском. Тот, в свою очередь, отдал ее матери. Алекса, в испуге, вскрикнула:
  -- Милая! Не плачь! Дяди с папой играются. Это просто
   игра.
  -- Дяди в черных шапочках, это - плохие дяди... -
   проронила малышка.
   Тимур не мог оказать сопротивление. В момент передачи ребенка, его уже заламывали два сотрудника
   "Беркута". Подъехали три машины. Из них повыскакивали милиционеры в гражданской одежде. Тихоне выкрутили руки, надели наручники. Кольца браслетов застегнули так, что они впились в запястья на несколько сантиметров, прорвав кожу рук до крови, а лоб тут же разбили об асфальт. Тимур лежал на земле, пытаясь усмирить свои чувства: "Ничего, ничего... Надо крепиться. Они ждут и надеются на мой испуг. На мои стоны и жалобы, но я им не доставлю такого удовольствия. Эх, Кабак! Ты, всё-таки, оказался предателем! За что ты меня так подставил?!"
   Тихоня вспомнил о крестике, который впервые за десять лет снял и спрятал в сейф. Он задал себе вопрос:
   "Вот ведь придурок! Ну что, проверил? Усомнился в существовании Бога? Вот тебе и моментальная расплата пришла! О, Господь! Ты действительно всемогущ, прости дурака за его слова. Жаль, Алексе придется самой платить кредит, а ведь не потянет она его. Как же сохранить квартиру? Ничего, я ведь ее учил, на крайний случай действовать четко. Забрать свою маму к нам, продать однокомнатную квартиру и вырученной суммой расплатиться за кредит. Квартира будет спасена, и я тогда не зря рисковал все это время. Думаю,
  
   сейчас увижу "старого знакомого" - капитана Александра Мещанинца, который в 2004 году пытался меня поймать, производил обыск и ничего у него тогда не получилось".
  -- Ну что, крепко застегнули? Здоровый бугай? - спросил кто-то у спецназовцев.
  -- Да, крепыш, но мы его нормально защелкнули. - Ответили с ухмылкой сотрудники "Беркута".
   Тихоню подняли с асфальта и закинули на капот автомобиля.
  
  
   0x01 graphic
  
  -- Ноги расставь!
   Начался тщательный обыск. Из кармана достали: мобильный телефон, ключи от квартиры и деньги, которые отдал агент. Тихоня в своей голове, выстраивал план дальнейших своих пояснений:
   "Так, думай, Тимур, думай! Какова легенда? Дмитрий отдал долг! Точно! Буду стоять на своем. У меня есть преимущество, козырь: они прохлопали самое основное - задержание с поличным при передаче амфетамина. Это мой большой плюс. Теперь момент истины, сейчас будут обыскивать, а я "затаренный порошком на три сотни долларов, вторая проверка моего "секрета". Найдут - не найдут? Пожалуй, это решающий момент!".
   Тимура подняли с капота автомобиля и поставили ровно на ноги. Тихоня не ошибся, он увидел знакомое лицо. С того времени прошло шесть лет. Перед Тихоней стоял тот самый Александр Мещанинец, своим видом явно выдававший взволнованность и возбуждение. В руках капитан держал папку с какими-то документами. Мещанинец с полнейшим удовлетворением глянул на задержанного. Он ждал этой минуты целых шесть лет. Капитан надеялся взять его в
   "Континенте", но всё как-то не заладилось. Благодаря сканеру, которым прослушивали телефон Тимура, оперативники узнали о том, что его жена вызвала такси в поликлинику и что они повезут дочь к врачу. Мещанинец понимал, что это шанс, который нельзя упускать. Тут же, группу захвата перебросили на территорию поликлиники, где и состоялось задержание. Милиционеры могли элементарно окружить Тимура, ведь их было десять человек. Двор медицинского учреждения огражден высоким забором, поэтому убежать задержанному было просто нереально. Но начальник ОБНОНа области, капитан милиции Александр Мещанинец, приказал брать подозреваемого намеренно, с дочкой на руках.
   Теперь, когда противник скован и повержен, капитану хотелось нанести как можно больше болезненных ударов. От предвкушения сладости победы, зубы капитана заскрипели, а желваки заиграли.
  
   На его удивление, Тимур стоял перед ним с ясным, спокойным лицом, будто и не было никакого захвата. Мещанинец даже засомневался, а хорошо ли впились наручники в кисти задержанного.
   Совладав со своими эмоциями, капитан задал первый вопрос задержанному:
  -- Назовите свое имя и фамилию!
   Ясное лицо и спокойный голос Тихони, морально сразил наповал, как оперативников, так и спецназ. Они, привыкшие к совсем другой реакции, исходящей от задержанных преступников, были тихо поражены.
  -- Тимур Владимирович, 1978 года рождения, проживающий в городе Екатеринославе, улица Поддубного,22 - А, квартира 18, прописанный по адресу: улица Кренина, дом 1 -А, корпус 2, квартира 28.
  -- У гражданина Тимура Владимировича изъяты деньги, три купюры. На этом листке отксерены номера, которые сходятся с номерами купюр, изъятых у задержанного. Как они у вас оказались? - задал вопрос Мещанинец задержанному.
  -- Эти деньги, сегодня днем, мне передал мой знакомый, Дмитрий. Он одалживал у меня эту сумму, а сейчас решил ее вернуть.
   Капитан подошел к Тихоне со стороны спины, достал влажную салфетку, и протер его ладони и пальцы. Салфетку после этого, положил в "слип - пакет" и вновь задал вопрос:
  -- Имеете ли вы при себе запрещенные предметы: наркотические вещества, оружие?
   Тимур спокойно ответил:
  -- При себе я не имею ни наркотических веществ, ни оружия.
  -- А дома вы имеете запрещенные предметы?
  -- Наркотических веществ у меня нет, но есть зарегистрированный газовый пистолет и патроны к нему.
  -- Ну что, будем ехать на его квартиру? - почти шепотом задал вопрос Мещанинец следователю.
  -- Да, только давай сейчас его внимательно обыщем?! - внес предложение майор Роман Василишин.
  
   Начальник опергруппы ОБНОНа Ткаченко, безо всяких фамильярностей и лишних слов, начал обыскивать Тихоню. На Тимуре была майка и синие джинсы.
   Ткаченко расстегнул джинсы, заглянул в трусы, ощупал штанины, проверил карманы. Взял мобильник Тимура, снял заднюю крышку панели, вынул аккумулятор. Наркотиков никто не обнаружил.
  -- Ничего нет! - лаконично доложил Ткаченко.
   "Вот, черт! Неужели он снова нас "обул"?" - подумал Мещанинец, чувствуя, что его задержанный может в скором времени вновь ускользнуть.
   Ощущая напряженность капитана, Ткаченко ухмыльнулся и шепнул ему:
  -- Ничего-ничего, товарищ капитан. Мы еще две его квартиры обыщем. Хоть крошку амфетамина, но должны найти!
   Пришедшая в себя Алекса возмутилась:
  -- Послушайте! Вы забрали последние деньги! Мне надо срочно лечить дочь! Вы что, не понимаете? У нее температура под сорок градусов!
   Мещанинец, злобно сверкнув глазами, монотонно произнес своим подчиненным:
  -- Так! Уведите ее, чтобы она меня не раздражала! Отведите к врачу!
   Напарник Мещанинца, Максим, повел испуганную женщину с ребенком к доктору. Когда Алекса вошла к врачу в кабинет, то увидела, что доктор находится в возбужденном состоянии.
  -- Здравствуйте, я к вам звонила час назад и договорилась о встрече.
  -- Да, да, я помню. А вы видали, что там во дворе? Я такое только в кино видел. Спецназ в масках крутят бритоголового бандюка!
   В лице доктора читались одновременно и страх, и восхищение от происходящего.
  -- Да, видела. К сожалению, это моего мужа задержали. Накинулись неожиданно, ребенка вырвали.
  -- Да вы что?! Мужа?! Какой кошмар! Как вы это пережили?
  
   В разговор вмешался опер Максим:
  -- Доктор, вот вам за консультацию и, мой вам совет: поменьше болтайте своим языком!
   Врач взял деньги и только теперь до него дошло, что мужчина, стоявший рядом с этой женщиной, не был ее мужем, а являлся сотрудником милиции.
   В это самое время, скованного Тимура посадили на заднее сидение автомобиля. По бокам и спереди расположились сотрудники "Беркута" в черных масках.
  -- Что, поехали к нему домой? - спросил Мещанинец у Василишина.
  -- А жену куда? Она же там хозяйка.
  -- Потом подвезут. - Отмахнулся капитан.
   Сидя на заднем сидении, Тихоня размышлял о том, что произошло:
   "Так, уже легче. С поличным меня не взяли. Порошок при мне не нашли. Да уж! Знал бы этот Ткаченко, что его пальцы были у цели, и не один раз. У меня уже в активе "два плюса", а у них - дело-то - разваливается!"
   Наручники давали о себе знать, но Тихоня дал себе установку:
   "Надо терпеть! Во что бы то ни стало! Не дам я вам, мусоркам, насладиться моей болью!".
   Но тут, мысли о том, что его вскоре отпустят, стали меркнуть в тумане сомнений.
   "Погоди-ка! А могут ли менты, в случае, если не найдут товар, подкинуть наркотик?"
   Осознавая, что ситуация всецело в руках оперативников и что они вполне могут нарушить закон чтобы в конце - концов упечь его за решетку. Тихоня вздохнул и выдавил из себя:
   "Ладно. Будь, что будет!"
   Машины остановились возле знакомого подъезда. Вся опергруппа поднялась наверх и остановилась возле восемнадцатой квартиры.
  -- Что, открываем? Ключ есть? - спросил Мещанинец.
  -- А жена как? - спросил молодой опер Максим.
  -- Они не успели подъехать, значит никто их ждать не будет! - заключил майор Василишин.
  
   На самом же деле, тем временем, оперативники, которые везли жену Тихони с дочкой, намеренно заехали в продуктовый магазин, сославшись на "внезапный голод".
  -- Вы ждите! Мы сейчас перекусим, а потом поедем! - не стесняясь громкого смеха, говорили они.
   Милиционеры купили себе по большому гамбургеру, по булке с маком и неспешно поглощали пищу. Алекса, глядя на это, не выдержала и сказала:
  -- Послушайте! В моей квартире сейчас производят обыск без моего присутствия! Вы намеренно меня здесь задерживаете?! Ведь это - противозаконно! Вы нарушаете мои права!
  -- Мы имеем право на обед. Ха-ха-ха! - заржали менты.
   "Свиные рыла!" - подумала Алекса. - "Держись, любимый! Ты у меня сильный!"
   Тем временем, милиционеры ввалились всей толпой в квартиру. Раздался лай собаки. Менты напряглись, подумав, что это пес бойцовой породы. Но собака была напугана больше, чем сотрудники милиции. Кусаться и кидаться она не хотела, да и не была этому обучена. Тимур, следя за происходящим, заявил:
  -- Пригласите соседей - понятых!
  -- У нас свои понятые! - ухмыльнулся капитан Мещанинец, и в квартиру, следом за ним, вошли два перепуганных мужчины, с сероватым цветом лица.
   "Вот это - контингент!!! Точно - "дежурные понятые". За куб "ширки", могут и маму родную продать! Хреновые, значит, мои дела..."
   Милиционеры разбежались по комнатам. Прямо с порога, Александр Мещанинец спросил у Тихони:
  -- Где оружие?
  -- В комнате, в верхнем шкафчике. Там пистолет, патроны и разрешение.
   Уже через секунду газовое оружие вертели в руках.
  -- ПГШ 790? А перегородку высверливал?
  -- Ничего я не высверливал. Цена пистолета - 270 долларов. Он изначально задуман так, что перегородка выкручивается. Да вы и сами об этом знаете.
  
   Капитан Мещанинец зачитал постановление о проведении обыска и официально произнёс:
  -- Предлагаю добровольно сдать наркотические вещества!
  -- У меня ничего нет. Ищите.
   Милиционеры принялись рыться в вещах: открутили плинтуса, обыскали ванную, туалет, кухню. Ничего найдено так и не было.
   Перейдя в большой зал, сыскари переворошили шкаф- стенку. Сотрудники МВД были не на шутку удивлены, когда не смогли обнаружить там деньги. Менты рассчитывали поживиться, конфисковать "под шумок" что-нибудь ценное. Но, буквально пять дней назад, Тихоня сделал платеж по кредиту. Как говорилось ранее, у Тимура не было денег, а те наличные, которые привез клиент, он планировал заплатить врачу, за лечение своей дочери. Блюстители правопорядка явно разочаровались и расстроились, - поживиться было нечем. Капитан Мещанинец лично продолжил рыться в шкафу, отбрасывая в сторону всё то, что ему мешало.
  -- Что это за бумажки? - спросил он Тимура.
  -- Это всего лишь чеки по оплате коммунальных услуг.
   Капитан повертел их в руках, а затем равнодушно положил их на место.
   Дверцы шкафа оставались открытыми. Тимур глотнул тяжелый ком эмоций и задумался:
   "Вот момент истины! Ткаченко находится в сантиметре от моего провала. Думаю, они даже и не догадываются, что там может лежать большое количество амфетамина". Пальцы опера прошлись по "секрету" и на миг остановились там.
   Но абсолютно не догадываясь о своей находке, Ткаченко протер затылок и отвернулся от "секрета".
  -- Чёт нихера нет! Ты что подготовился к нашему визиту?!
   Мещанинец заглянул в комнату и с любопытством потребовал ответа по обыску.
  -- Ничего! - с досадой ответил Ткаченко.
   Александр Мещанинец ударил с силой дверь и ушел доводить до филигранности обыск в соседней комнате. Он нашел лезвие от бритвенного станка, с которым совсем
  
   недавно работал Тихоня, и начал внимательно вглядываться, не остались ли на нем следы амфетамина.
   "Вот, черт! Опять остатков нет. Все вытерто, как тогда, в 2004 году!" - злился капитан.
   Тимур всегда, тщательным образом, промывал и вытирал как лезвие, так и зеркало. Никаких следов - никаких проблем!
   Шел второй час обыска, а операм - не к чему было подкопаться. Капитан уже с банальной завистью оглядывал квартиру и прикидывал, сколько же она стоит? "Тысяч сто долларов - не меньше?! Живет же, скотина!"
   Тимур, тайком от всех, собрал такую приличную сумму, прямо у него под носом.
   Как оказалось, и за стоимость квартиры уцепиться не получилось, ведь спортсмен предусмотрительно оформил ее на свою жену.
   "Вот, гад, перестраховался!" - возмутился капитан, кинув на воздух документы на квартиру.
  -- У меня есть идея! - воскликнул Ткаченко и, что-то шепнув капитану, выбежал из квартиры в подъезд.
   Мещанинец вновь заулыбался.
  -- Ну что, герой? Сейчас ты будешь нервничать по-настоящему!
   Оказалось, Ткаченко принялся перекапывать все горшки с цветами, поднимать половички, заглядывать в электрические щитки, чтобы найти, как по старой памяти, запрещенные предметы.
   "Ведь так делали однажды те, кого мы ловили!" - думал
   он.
   И опять ничего. В отчаянии опер выбежал на улицу, в
   надежде отдышаться и вернуть самообладание.
   Пока велся обыск квартиры, Алексу с ребенком всё-таки привезли. Она попыталась зайти в подъезд, но тут ей, неожиданно, преградил путь оперативник по имени Максим. Своим толстым пузом, он отпихивал ее, не давая Алексе подняться к себе домой. Она с возмущением спросила:
  -- В чем дело?! Почему меня не пускают?! Я хочу в туалет! У моего ребенка температура 40 градусов!
  
   Милиционер молча забрал у нее сумочку, достал оттуда мобильный телефон и через "блютуз" принялся скачивать информацию. Тем временем, к Максиму подошел опер Ткаченко, который с выпученными глазами взволнованно произнес:
  -- Мы ничего не можем найти! Абсолютно ничего!
  -- А в подъезде смотрел? - спросил Максим.
  -- Все я там перерыл, ничего нет!
   В это время, к дому подъехала иномарка, из которой вышел еще один сотрудник милиции. Именно они, вместе с Ткаченко, поднялись в квартиру. Пока опера шли по лестнице, обсуждая план дальнейших своих действий, подъехавший сотрудник рапортовал:
  -- План "А": задержание с поличным - провалился. План "В": обыск квартиры - ничего не принес.
  -- Что делать, когда не работает план "А" и план "В"? - ухмыльнулся опытный мент.
   Салага лишь пожал плечами.
  -- Использовать план "С", разумеется! - засмеялся он.
  -- А что нужно делать?
  -- А то ты не знаешь?! Рецепт прост: берем наш пакет, с одним граммом амфетамина, подкладываем ему в квартиру, и всё, он - наш. Учись, студент!
   Менты, посмеиваясь, вошли в помещение, и отдали пакет с психотропным веществом капитану Мещанинцу, который чуть не запрыгал от радости.
   Тимур, как раз в это время, стоял спиной к капитану и контролировался сотрудниками "Беркута".
   Мещанинец, незаметно подошел к шкафу, и уже через секунду отошел от него. Тихоню повернули лицом к Мещанинцу. Два непримиримых соперника встретились глазами.
   Капитан грозно обратился к Тимуру:
  -- Последний раз предупреждаю тебя, выдай по- хорошему наркотические вещества!
  -- У меня ничего нет!
  -- Ну смотри, сам напросился!
  
   Быстрым шагом, Александр Мещанинец подошел к открытому шкафу, поднял чеки коммунальных платежей и достал из-под них пакетик с белым порошком.
   Тимура "окатило" жаром. Он сказал:
  -- Вы смеётесь? Полный беспредел! Все присутствующие видели, что шкаф обыскивался и ничего там не было. Зря ты это, капитан, сделал, зря! На каждое действие - найдется свое противодействие. Сейчас ты можешь праздновать свою фальшивую победу, но я и все присутствующие здесь знают, что ты ничего не находил!
   В ответ он увидел лишь грязные ухмылки. Тихоня глянул на спецназ. Те, в свою очередь, решили просто отвернуться. Казалось, даже через прорези балаклав, можно рассмотреть их покрасневшие лица.
   Мещанинец улыбнулся и сказал сотрудникам
   "Беркута":
  -- Всё нормально, ребята. Дело сделано! Дальше мы тут сами разберемся!
   В комнату вошел следователь Роман Василишин и с этого момента началось "шоу", уже в исполнении майора:
  -- Ну, что тут у нас? А, пакет с наркотиком?! Не твой, скажешь?
  -- Не мой! И вам это прекрасно известно!
  -- А как же он у тебя здесь оказался? - спросил Василишин, а издевательская улыбка оголила его слегка пожелтевшие зубы.
  -- Я думаю, что ты этот пакет в своей папке принес и подложил мне, когда я стоял спиной к шкафу! - сквозь зубы ответил Тимур, понимая, что жизнь его рушится на глазах. Тихоня знал, что чисто выиграл схватку с силовиками, не дав им шанса выйти победителями. Но милиционеры сейчас делают из него дурака, и доказать обратное - будет практически невозможно.
   Роман Василишин продолжил в издевательском тоне:
  -- Говоришь, подкинули? За время своей работы, я наслушался такого вдоволь! Все, как один, говорят, мол: "не мое, подкинули". Придумай-ка лучше что-то оригинальное!
  
  -- Знаешь, что, мент! Я не собираюсь с тобой переговариваться! Заканчивай свое гнилое, грязное дело! Правда со временем все равно расставит все по своим местам!
   Тимур повернулся к "Беркуту" и глядя им в глаза произнес:
  -- Когда вы отслужите свое и выйдете на пенсию, к вам постоянно будет приходить образ того, как вы вырывали у меня трехлетнюю дочь! Вы - три натасканных амбала, с поддержкой семи человек, не решились взять меня без ребенка! И этот позор будет преследовать вас до конца дней! Попомните мои слова!
   Тихоня повернулся к Мещанинцу и дополнил:
  -- А тебя, капитан, не спасет даже подкинутый пакет! Ты надеешься выплыть за счет подтасовки улик против меня и отчитаться перед своим руководством, о якобы успешно проделанной своей работе?! Так знай и ты, что со временем так грохнешься об землю, что и не оправишься после! Понял?
   Менты ухмылялись, хотя заметно занервничали.
  -- Может, ему рот заклеить? - зарычал один спецназовец. Мещанинец поспешил ответить:
  -- Та пусть болтает, что с него взять?! Сейчас едем к его родителям. Там наверняка еще что-то найдем! Милиционеры вышли во двор и сели по машинам, колонна двинулась в сторону улицы Кренина. Сотрудники милиции надеялись найти хоть малейшее доказательство незаконной деятельности Тихони. В своей серебристой "Шкоде", задержанного вез лично Александр Мещанинец. На переднем сидении пассажира сидел спецназовец. Тимур по-прежнему находился на заднем кресле, закованным наручниками за спиной, а по бокам его контролировали сотрудники
   "Беркута". Когда автомобиль подъехал к подъезду родителей Тимура, Мещанинец обратился к сотрудникам спецназа:
  -- Ребята, выйдите на пять минут, перекурите! Мне тут поговорить надо!
   Бойцы открыли дверцы машины и вышли на улицу. Тихоня с Мещанинцем остались один на один. Милиционер, после продолжительной паузы, не поворачиваясь к Тимуру, заговорил с ним:
  
  -- Ты же сам все видишь. Бессмысленно отпираться, выдай наркотик!
  -- Да, всё-таки вы решились подкинуть мне пакет. Что ж, сыграли грязно и топорно. Ты же понимаешь, капитан, что сегодня вы - проиграли. Меня предал близко стоявший ко мне человек и все равно это вам не помогло. Но, тем не менее, я еще посмотрю, как в суде отреагируют на то, что на пакете нет моих отпечатков пальцев! Лучше бы вы меня застрелили! Так было бы честнее. По крайней мере, я не видел бы всей этой мерзости!
  -- Слушай, хватит из себя Жанну Д'Арк строить! - перебил Мещанинец.
   Он повернулся-было к Тимуру, чтобы посмотреть в его глаза, но, не выдержав пронзительного, глубокого взгляда Тихони, вновь отвернулся обратно, вцепившись в руль своими влажными руками. Взгляд задержанного не источал ярость или озлобленность. Нет, скорее он излучал разочарование в людях, с чередой их бесчестных поступков. Мещанинец не решился больше повернуться, сказав лишь:
  -- Готовься, тебя еще не то ждет!
   Капитан открыл дверцу и сказал спецназовцам:
  -- Забирайте его, мы идем на второй этаж!
   Бойцы вывели под руки Тихоню, поднялись по ступенькам подъезда и вошли в квартиру. Тимур увидел лицо своей перепуганной матери. Там же стояла и вовремя подоспевшая Алекса. Увидев их, он поспешил успокоить их:
  -- Родные! Не волнуйтесь только, у меня все нормально!
   Мать еле сдерживала панику. Затем, увидев испуганный взгляд жены, Тихоня обратился к ней:
  -- Алекса, они подкинули мне пакет с наркотиком, прямо на полку, возле детских книжек Николь.
   В квартире родителей сотрудники милиции произвели обыск, но так ничего и не нашли.
  -- Всё, везите его в ИВСNo! - заключил Мещанинец.
   Мать Тимура рыдала, Алекса держалась из последних сил. Тимур решил успокоить их, сказав напоследок:
  -- Не беспокойтесь за меня, я морально готов ко всему! На этом, его и вывели из квартиры.
  
   ИВС находился в тридцати минутах езды от дома. Машина подъехала к большим воротам. Механические двери открылись, и автомобиль заехал вовнутрь двора.
   В очереди стояли машины с задержанными. Когда подходило время, автомобиль въезжал в клетку, которая тут же закрывалась, и выезжала лишь только, когда задержанного заводили в помещение. Пока конвоиры Тихони ждали своей очереди, к ним подошел один из милиционеров другого райотдела.
  
   1 - ИВС - изолятор временного содержания
  -- Привет, рад видеть!
  -- Привет.
  -- Кого задержали?
  -- Тихоню.
  -- Знакомое прозвище, где-то слышал...?
  -- Да он уже гремел на весь город, когда я только пришел в областной ОБНОН.
  -- Тихоня, Тихоня... Недавно слышал о нем.
  -- Он, кстати, в 1997 г. нокаутировал офицера из вашего райотдела. В него стреляли, а ему хоть бы что. Потом, правда
  -- поймали, но он чудом выкрутился.
  -- Да, да, что-то припоминаю. Шума было много тогда. Так это он и есть? - спросил милиционер и начал с любопытством разглядывать Тимура.
   Вскоре подошла очередь, и машина, в которой сидел Тихоня, заехала в большую клетку. Тимура вывели под руки, завели в кирпичное здание, где обыскали и подвели к железной двери.
   Тихоня уже начал отчетливо представлять себе уголовников с тюремными наколками и прочие тюремные шаблонности. Законы арестантской жизни ему толком не были известны. Единственное, о чем он знал, так это о том, что никогда не надо "давать заднюю".
   Так решил он еще в далеком прошлом: если кто-то позволит себе лишнее по отношению к тебе - защищайся и бей до тех пор, пока не окажешься победителем в схватке.
   Тяжелая дверь со скрипом открылась, и Тихоня смело вошел в узкую камеру с двумя нарами.
  
   Его встретил молодой худощавый парнишка. Он был юн годами, но выглядел, прямо скажем, не очень. Глянув на него, становилось сразу понятно, что парень увлекался либо
   "ширкой", либо первентивном.
  -- Привет. - Поздоровался паренек с Тихоней.
  -- Здравствуй, как тебя зовут? - спросил Тимур, пожав ему руку.
  -- Меня - Дима.
  -- А меня - Тимур.
  -- За что посадили? - спросил Дима.
  -- Да мусора беспредельные, подкинули один грамм амфетамина!
   Сокамерник засмеялся:
  -- Ну, ты точно никак не похож на наркомана. Накаченные мышцы... Больше смахиваешь на рэкетира или налетчика.
  -- Я не подтверждаю и не отрицаю твои догадки.
  -- Все равно, наркоторговцы, так или иначе, употребляют свой товар. Ну, и выглядят соответственно. Вот, к примеру, посмотри на меня! Ведь сразу видно, что я в "теме"?
   Парень казался искренним и простодушным. Тимур усмехнулся в ответ:
  -- А знаешь, больше всего бесит то, что они уверены в своей правомерности действий! Но, не может быть, чтобы у них прошел этот номер!?
   Дима слабо улыбнулся. Тимур продолжил говорить:
  -- Если они меня закроют за подкинутый наркотик, я со всеми ними рассчитаюсь! Другое дело, если бы меня реально взяли с "дурью", тогда бы у меня не возникло бы к милиции никаких вопросов - это их работа, а я уважаю профессионализм. Но, в данном случае, менты в наглую нарушили закон и, тем самым, стали еще большими преступниками, чем те, кого они ловят. Если суд закроет глаза на этот "подкидон", я заставлю пожалеть каждого участника этой фабрикации! Они станут моими личными врагами, до конца дней будут заходить в свой подъезд и оглядываться по сторонам. Кстати, Дим, сколько сейчас дают за грамм амфетамина?
  
   - Зависит от части статьи. Первая часть "употребление"
  -- до трех лет; распространение первый раз - от трех до пяти. Вторая часть "распространение" повторно - от пяти до десяти лет. Третья часть, если большое количество - до пятнадцати лет.
  -- Да... Чувствую, мне "пятерку" влепят. Но конфисковать-то у меня нечего. Только мобилу и ствол отжали... уроды!
  -- Знаешь, Тимур, я слышал о том, что сейчас делают один укольчик, и пять лет проходят, как один день.
   Тихоня засмеялся:
  -- Что за укол? А ну расскажи подробней.
  -- Да, просто, после инъекции, человек становится растением, изо рта слюна течет и ему всё по барабану.
  -- Оно-то, конечно, неплохо - "пять лет, как один день". Но метод, прямо скажу, - так себе! - заключил Тихоня, засмеявшись с новоиспеченным сокамерником над нынешним положением вещей. Вечером легли спать.
   На следующий день за Тимуром приехал "Беркут". На это шествие, спецназовцев подобрали невероятно огромных, под метр девяносто ростом и весом, как минимум - 130 килограмм.
   По сравнению с ними, даже Тимур, со своим спортивным накаченным телом, казался маленьким мальчиком. На спецназовцах красовались тяжелые бронежилеты, а их руки крепко вцепились укороченные АКМы. По какой-то причине, их габаритные тела вызвали у Тихони лишь улыбку. Две громадины сели по бокам. Третий, командир в краповом берете, расположился на переднем пассажирском кресле.
  -- Везем его в прокуратуру! - скомандовал главный, ехидно добавив: - Там решат, как с ним быть дальше!
   УАЗ "Патриот" подъехал к областному зданию прокуратуры. Появился Максим, помощник Мещанинца, который вышел из своей машины с документами, и тут же скрылся за дверьми. Здание украшала эмблема с щитом, на котором было выгравировано:
   "Достоинство. Честь. Порядок".
   Довольно цинично, если учесть последние события.
  
   Тихоня лишь разглядывал родной город, сидя закованным в наручники. Казалось, он стал еще роднее чем прежде и глаза Тимура, улавливали и сохраняли в памяти очертания улиц, зелень деревьев и суету людей, спешащих по своим делам.
   Мимо УАЗа, неторопливым шагом проходил крупный парень, внешне чем-то напоминающий сотрудников
   "Беркута". Он с нескрываемым возбуждением посмотрел на Тимура и спецназовцев. Его взгляд давал понять, что он сопоставлял реальную жизнь с тем, что видел однажды по телевизору, в так уже надоевших сериалах о непобедимых героях-милиционерах. Для простых обывателей, они и вправду казались смелыми, находчивыми героями, спасающими жизни граждан, которые попали в беду.
   Эх, если бы наивный зритель хотя бы на десятую часть знал то, как на самом деле обстоят дела и то, что под прикрытием своих мундиров, сотрудники силовых ведомств и их руководство, занимаются банальными грабежами и убийствами.
   Киношедевр "Леон-киллер", французского режиссера Люка Бессона, являлся любимым фильмом Тимура. Даже в нем было больше правды, нежели в российских сериалах о милиции. Кстати, полицейские в фильме о киллере являлись точной копией тех ментов, с которыми пересекался Тимур.
   Упитанный парень, не скрывая любопытства, подошел к машине "Патриот".
  -- Ребята, а как можно устроиться на вашу работу? Один из ментов спросил у него:
  -- А ты в армии служил?
  -- Да.
  -- Вот тебе номер телефона. Позвонишь, придешь на собеседование.
  -- Спасибо! Я давно мечтал быть таким, как вы!
   Тут Тихоня не выдержал, и через окно крикнул толстяку:
  -- Эй, кругленький! Тебе что, понравились малиновые береты?! Ты наверно размечтался о том, как будешь возить крутых бандюков, скованных наручниками? А ты не подумал о том, что тебе придется стоять в спаррингах? Как ты себя будешь чувствовать, когда пропустишь пару увесистых
  
   ударов в голову? А в тебя когда-нибудь стреляли из боевого пистолета?! Ты лучше хорошенько подумай о своей толстой заднице! Твои радужные фантазии могут обернуться для тебя страшной действительностью!
   У парня нервно забегали глазки. Казалось, он почувствовал реальную угрозу и страх за свою жизнь.
  -- Вижу-вижу, уже задумался! Мозги потихоньку вправляются на место! - ухмыльнулся спортсмен и перевел взгляд на спецназовцев.
  -- Скажите, господа полицейские, а вы всех на улице подбираете и делаете из них спецназовцев? Может, вы и объявление в газету даете, чтоб к вам всякий сброд и дальше стекался? Ну и бардак!
   Спецназовцы промолчали, лишь щеки надули и нахмурили брови. Тем временем, из-под эмблемы прокуратуры, вновь показался Максим, который подошел к машине с задержанным и скороговоркой протараторил:
  -- Всё, поехали в "городняк", на допрос к Василишину!
   Автомобиль в скором времени оказалася у здания городского управления. Тихоню вывели из машины. Внезапно, он увидел Алексу. Жена, увидев любимого, тут же кинулась к нему:
  -- Тимур! - вскрикнула она.
  -- У меня все нормально! - поспешил успокоить супругу Тихоня и подумал:
   "Ох, как же хороша моя любимая! Как я хочу обнять ее и прижать к себе!".
   Но наручники крепко впились в незажившие раны. Тимура вели по коридору, вдоль которого стояли две девушки в форме сотрудниц милиции. Они с нескрываемым интересом разглядывали симпатичного преступника, как диковинную зверушку.
   Тимура жестко завели в один из кабинетов. За письменным столом сидел майор милиции Роман Василишин, с которым они уже пересекались при вакханальном обыске. Следователь окинул опытным взглядом задержанного, и мысленно дал первичную оценку: "Посмотри на него! Такой же спокойный, как и при аресте. Ни тени жалости к себе. Только и знай, что сидит на стуле ровно, с расправленными
  
   плечами, с высоко поднятой головой. А этот взгляд... По- прежнему ясный и целеустремленный, будто и не было ареста и обыска. А что это за надменная улыбка? Ухмылка? Вроде нет. Ты только посмотри! Просто легкая улыбка. Не наглая, не хамоватая. Что же ты этим хочешь сказать мне, дружок? Понимаю. Полное отсутствие страха перед силовой структурой. Ну, конечно! Моральный подъем?! Мы ведь ничего не нашли при обыске. Да уж! Говорили мне, что он
   "крепкий орешек", а я-то смеялся. Ну, и как такого допрашивать? Вряд ли он мне что-то скажет. Может, с помощью других сотрудников применить меры физического воздействия к нему?"
  -- Итак, начнем: назовите свои данные! - начал Василишин.
  -- Тимур Владимирович, 1978 года рождения, проживаю в городе Екатеринославе.
  -- Чем зарабатываете на жизнь?
  -- Являюсь частным предпринимателем, сдаю в аренду помещения.
  -- Расскажите с самого начала о том дне, когда вас задержали.
   Тихоня начал неспешно рассказывать о том, как со своим приятелем встретился в "Континенте". После чего предложил пойти к себе домой, выпить пива. Зайдя в подъезд, Дмитрий сказал, что вспомнил о важных делах, вернул долг и ушел. После чего, Тимур был задержан сотрудниками
   "Беркута". Тогда же и нашли у него деньги, которые вернул ему должник. Он также заверял, что никаких наркотических и психотропных веществ не передавал. Завершив рассказ, Тимур спросил у следователя:
  -- Почему меня не арестовали при, якобы, передаче наркотика? По какой причине на меня накинулся спецназ, когда я держал трехлетнюю дочь на руках? Какая была такая срочная необходимость наносить травму невинному ребенку? Пусть назовут фамилию негодяя, который отдал этот приказ! Неужели у вас не хватило сил и смелости сделать это в отсутствии моего ребенка?
   У Василишина от злости заскрипели зубы. Их операция была тщательно спланирована, и задержание Тихони должно
  
   было состояться, как говорится - "без сучка и задоринки". Но все пошло не так, как планировалось. Тимур вычислил засаду и привел закупщика к себе в подъезд. Оперативники сомневались и не знали точно, состоится ли сделка. Тихоня заставил их ошибаться. По правде говоря, по закону, кроме денег с переписанными номерами, у них ничего не было. Этого явно не хватало для предъявления обвинения. Но подкинутый Александром Мещанинцем пакет с амфетамином, полностью спасал ситуацию.
  -- Поставь свою подпись! - заключил следователь.

Тимур посмотрел на своего адвоката, которого предусмотрительно наняла Алекса, и тот одобряюще кивнул. Тихоня подписал протокол допроса. Тут же вошли сотрудники "Беркута" и отвезли заключенного в ИВС.

   Адвокат остался со следователем Василишиным, и фамильярно обратился к нему:
  -- Послушайте, Роман, я ведь вижу, что пакет действительно подброшен. У вас, по сути, нет ничего против моего подзащитного.
   Следователь высокомерно взглянул на адвоката, после чего ответил:
  -- Олег Николаевич, вы взялись за дело, которое уже проиграно. Освободиться ваш подзащитный не сможет ни при каких обстоятельствах! Никакие деньги, никакие адвокаты ему не помогут. Он тринадцать лет издевался над сотрудниками милиции. Теперь же дан приказ о его немедленном наказании. Он даже не догадывается о том, что его ожидает. Всё его имущество будет конфисковано.
  -- На нем ничего нет! Разве что треть квартиры, оставшаяся от деда в наследство, в которой проживают его родители.
  -- А четырехкомнатная квартира, купленная в 2008 году и однокомнатная - в 2009 году?
  -- Но эти квартиры приобретены его супругой. А однокомнатная, вообще куплена, после реализации квартиры его тещи, когда ее перевезли из другого города.
  -- Всё это бредни, Олег Николаевич! Простое прикрытие! Это деньги Тихони. Просто этот наркодилер перестраховался и оформил все на свою жену.
  
  -- Но ведь вы его не взяли с поличным, правда? И при обыске ничего не нашли. Чтобы задержать его, вы нарушили закон, подкинув ему пакет с амфетамином. Что случится в будущем, если вы сейчас заберете всё у его семьи?
  -- Что вы имеете в виду?
  -- Предположим, он выдержит все испытания, освободится. Неужели вы верите в то, что он всё забудет?
  -- Олег Николаевич, это вас не должно волновать! Вашим подзащитным будет заниматься специальная группа, которая таких как он делает тихими и покладистыми. Ваш парень - обречен.
  -- Посмотрим.
  -- А Вам, адвокат, я дам дельный совет, делайте вид, что пытаетесь ему помочь. Выкачайте денег побольше с его родственников, мы вам в этом препятствовать не станем. А будете пытаться создать нам трудности, наше вышестоящее руководство перекроет вам кислород. Надеюсь, все понятно?
   Адвокат вышел из кабинета.
   Он вспомнил, что когда-то состоял на службе в милиции. Конечно он понимал, как все это работает. Похоже, защищать Тимура абсолютно бессмысленно. А вот подзаработать на его перепуганных родителях - вполне допустимо и оправданно. Мысли не покидали его:
   "А чем я хуже остальных адвокатов? Ведь я же буду делать свою работу. Ну, предположим, не получится защитить его. Ну и ничего страшного!"
   Тихоню вернули в ИВС и завели в другую камеру.
   В новом помещении оказались уже четыре нары. Полдня Тимур просидел один, среди сотни мыслей и отсутствия перспектив. Но тут, вдруг, дверь открылась и в камеру вошел молодой парень:
  -- О! Я не один? - улыбнулся он. - Привет. Меня зовут Костя.
  -- Привет, Костя. А я - Тимур. Сокамерники пожали друг другу руки.
  -- За что "закрыли"? - спросил Тихоня.
  -- За телефон. Забрали мобилу у "пассажира". Забирал даже не я, а мой знакомый. А я как бы "паровозом" пошел. В общем - сообщник.
  
  -- Понятно... а мне, мусора пакет с граммом амфетамина подкинули. Дочь из рук спецназ вырвал. Одним словом - беспредельщики. Все еще не могу понять, неужели этот фокус с подкинутым пакетом пройдет?
   С момента его задержания, Тихоня начал ненавидеть ментов пуще прежнего. Гнев и ненависть скопились в его душе. Он находился взаперти и не мог разобраться со своими врагами, которые сфабриковали улики. Те, кто задумал, организовал и совершил план его захвата, ошибочно предполагали, что таким вот образом, они сломают волю Тихони. По правде говоря, в основном, так и происходило с задержанными. Они входили в ступор и шок, становясь кроткими и послушными.
   Но захват Тихони запустил совсем другие механизмы. Вся сущность Тимура требовала справедливой ответной мести, а вместо страха за свою жизнь и обречённости, он чувствовал подъем сил и внутреннюю победу, ведь менты у него так и ничего не смогли найти.
   Он себя постоянно настраивал:
   "Только терпение. Надо запастись хладнокровием, чтобы пережить подлую фабрикацию и, в будущем, нанести им ответный удар".
   В серой неуютной камере практически нечем заняться. Именно поэтому, каждый, в основном, пребывает в своих мыслях. Откровенно говоря, это очень неблагоразумно. Нервы необходимо беречь и не расшатывать их. Все беспокойства и переживания только на руку милиции.
   Тихоня думал:
   "Ну ничего, все выдержу! Если выживу, выйду - и тогда все расставлю по своим местам! Каждый ответит за свое!". Дверь открылась, и в камеру вошел странный гражданин, вызвавший минутное любопытство и смех. Он был достаточно упитанный, с волосатой спиной и недельной щетиной на лице.
  -- Привет, пацаны, меня зовут Артем! - простодушно сказал вошедший парень.
  -- Привет. - Ответили Тимур и Костя.
  -- Что с тобой такое случилось? Откуда тебя привезли и за что взяли? - задал вопрос Тихоня.
  
  -- Взяли меня за разбой, грабил игровые автоматы. Пырнул охранника ножом в живот и меня на выходе скрутили сотрудники милиции.
  -- А почему небритый такой? И запах от тебя стоит, будто неделю не мылся?
  -- Так ведь не дают не бриться, не мыться.
   Тимур внимательно всматривался в Артема и что-то ему показалось наигранным.
   Уж сильно много было каких-то сумбурных движений, дурацкого поведения. Станиславский бы сказал свое знаменитое: "Не верю!". Может, засланный "казачок"?
  -- А где ты живешь, Артем?
  -- В Индустриальном районе.
  -- Здешний, значит?
  -- Ну да.
  -- А знаешь Черкеса?
  -- Черкеса? Лично не знаю, но слышал о таком, видел пару раз. Он сейчас по боям без правил - чемпион города.
  -- Нормально, Черкес добился успеха. Кстати, мой хороший приятель. Я ему когда-то боксерскую технику ударов руками показывал. Видно, пригодилось ему. Ну, а что ты, Артем, можешь рассказать про эти бои без правил?
  -- Я на самих поединках не бывал ни разу, но кое-что слышал.
  -- Интересно.
  -- Место проведения боев постоянно меняется. Приглашают местных мажоров с их дамами, и устраивают месиво до крови.
  -- А смертельные случаи бывали?
  -- Да кто его знает, наверно, бывали...? Говорят, даже на ножах и саблях дерутся между собой. Платят за поединок от 500 до 1000 долларов.
  -- Какие гроши! - возмутился Тихоня. - За такой риск, и каких-то 500 долларов?
  -- Ну не скажи, - вклинился в разговор Костя. - Кому-то
  -- и это деньги! Как по мне, лучше выйти и морду набить за пять минут, чем на заводе или в шахте горбатиться целый месяц.
  
  -- Да уж, наш мир не меняется. Все повторяется: был Древний Рим, с их гладиаторами в Колизее, а теперь - современный, технократический мир. Но, что поменялось? Сейчас те же рабы, что и в древнем мире. Только в Риме они имели крышу над головой и получали питание, а современным "рабам", так называемым работникам, платят жалкие 200 долларов и живи, как хочешь. Официальная средняя зарплата в нашей стране на 2010 год - составляет всего 270 долларов. Представляете? Только в какой-нибудь отсталой африканской республике, да в Северной Корее - хуже. Наши "доблестные" милиционеры, без особого стеснения, разъезжают на крутых иномарках, практически у всех золотые браслеты на руках и цепи на бычьих шеях. Смотрю и удивляюсь: точно, переняли моду у рэкетиров 90-х. Только на наших бригадных пацанах золотишко кое-как смотрелось, а на этих доходягах-мусорках, украшения смотрятся, как на паршивой корове седло.
   Тимур вспомнил о том, как его привезли в УМВД области, и то, как мимо УАЗа "Патриот" проходил мент в гражданской одежде. У Максима, напарника Мещанинца, на руке красовался браслет, а на шее цепь из желтого драгоценного металла.
   Подозвав проходящего сотрудника, он спросил у него:
  -- Привет, как твои дела?
  -- Нормально.
  -- А я смотрю, у тебя обновка. - Максим указал на достаточно массивную золотую цепь, висевшую на шее приятеля.
  -- Да, вчера забрал у одного "деятеля".
  -- Понятное дело. - Засмеялся Максим, задумавшись:
   "Опять отжал у какого-то наркомана".
  -- А у тебя как? Не клюет?
  -- А я хочу приобрести джип "Мицубиси" - конфискат.
   Немного дороговато, но, думаю, потяну.
  -- Ну, хорошо, пока. Мне на работу пора.
  -- Счастливо! - попрощался Максим со знакомым ментом.

Тихоня посмотрел на все это и мысленно посмеялся:

"Надо же, до чего страна докатилась! Мусора - в наглую


   скупают дорогие автомобили, золото, и их никто - "за задницу не берет". До чего же все запущено...Коррупция, взяточничество и банальный грабеж сотрудниками силовых ведомств страны достигли колоссальных масштабов! Эти
   "мелкие" мусорята ловят несчастных наркоманов и в наглую, не боясь ничего, отжимают у них бабло, после чего преспокойно покупают себе блага и живут припеваючи. Генералы покупают особняки по миллиону долларов. О чем можно еще говорить, если журналисту недавно отрезали голову и сожгли труп, при чем, лично в этом принимал участие генерал милиции?!!! Президент страны - дважды судимый, а уровень интеллекта - ниже "плинтуса"! Поставленная кукла, которая, только по телесуфлеру может на вопросы отвечать. Боже! В какой стране я родился? Неужели правды нет? Да, я нарушал закон, но боли людям я не нес. Никто от моей деятельности не пострадал, не заболел, не разорился. Я, как шахматный гроссмейстер, тонко обошел все засады, ловушки и выиграл схватку. А теперь мне подкинули пакет с порошком и сделали из меня дурочка. Как же быть? Как же выстроить свое будущее? Правительству выгодно иметь перепуганное быдло, которым легко управлять и которое согласно работать за 270 долларов в месяц. Эх, печально-то как, прямо выхода нет".
  

***

"Ты выбрал войну.

Что должно произойти - произойдет,

а что будет - мы не знаем. Только Боги знают".

Послание Чингиз Хана хорезмшаху Мухаммеду 1219 год.

  
   Тимур лежал на наре, мысли летели одна за одной. Пробыв неделю в этой камере, Тихоню перевели в более просторную, пустую четырнадцати местную, с большим общакомNo по середине.
   Прошло всего несколько часов после того, как Тимура перевели в новую камеру. И вот, ударил засов, и в хату« завели
  
   парня кавказской национальности. Тихоня внимательно его оценил.
   На нем была одета темная шелковая рубашка и брюки от классического строгого костюма. Короткая стрижка, низкий лоб, густые сросшиеся брови. Крепкое телосложение и массивная шея говорили о том, что новый сосед Тихони - спортсмен. Кавказец вошел в камеру, громко выражая недовольство:
  -- Вот суки, вот твари! Все-таки упаковали!
   Он ходил взад, вперед, и затем, переведя взгляд на Тимура, вспомнил, что неплохо бы было поздороваться. Кавказец подошел к Тихоне протянул руку, сказав при этом:
  -- Здравствуй, меня зовут Аслан.
  -- Привет, а меня Тимур. За что тебя закрыли?
  
  
  -- - "общак" - тюремный стол, за которым принимают пищу.
  -- - "хата" - тюремная камера.
  -- Таксистом работаю, в соседнем поселке подрался с клиентом, который отказался платить, но я его и двинул по бороде. Теперь я оказался крайним, а ведь это он не хотел оплачивать проезд и напал на меня.
   Тимур еще раз окинул взглядом парня и спросил:
  -- Ты чеченец?
  -- Нет, дагестанец.
  -- О, я почти угадал. Смотрю на твои костяшки и мне это напоминает мои руки.
   У нас шрамы даже одинаковые от зубов. Каким видом кулачного боя занимался?
  -- Ты правильно определил. Я занимался тайским боксом.
  -- Почти коллега. Я занимался боксом. Выступал по юниорам. Самое высокое достижение - первое место на Международном турнире в 1995 г.
  -- А я на чемпионате мира занял второе место.
  -- Круто, я так высоко не поднимался. Пришлось оставить спорт и заняться зарабатыванием денег. Бокс, на тот момент, был неперспективный в плане заработка, лишь голый
  
   энтузиазм. Я рад, что мне в камеру посадили спортсмена, а не алкаша-наркомана. Хоть будет, о чем поговорить.
  -- Да, мне тоже приятно.
  -- Аслан, а как ты в нашу страну попал? Ты же, по идее, гражданин другой страны.
  -- Да, действительно, я был гражданином Российской Федерации. Но когда мне исполнилось шестнадцать лет, мои родители переехали в вашу страну. Служил я уже в вашей армии, в ВДВ.
  -- А семья чем занимается?
  -- У нас есть отара овец. Соответственно, мясо, шерсть - основной наш доход. А ты за что попал сюда?
  -- Да менты беспредельные, пакет с порошком подкинули и газовый зарегистрированный пистолет вменяют как боевой. Теперь вот катаюсь и не знаю, чем все это закончится.
  -- Да отпустят. Просто шуганули.
  -- Не совсем. "Зуб" они имеют на меня с 1997 года.
  -- А что в 1997 году произошло?
   Тихоня вкратце рассказал о том, как он вырубил одного мента, и как второй в него стрелял. Как потом, чудом вырвался из цепких лап силовиков. В заключительной части своего повествования, он с досадой произнес:
  -- По правде говоря, больших беспринципных беспредельщиков, чем мусора, я и не знаю. Уж я-то с ними не понаслышке знаком, пересекался.
   На следующий день, кавказец предложил попить крепкого чаю. Тимур согласился, хотя было достаточно жарковато. Он сказал своему сокамернику:
  -- Аслан, ты что здесь "чайхану" устроил?
   Парни смеялись. Вечером дагестанец приготовил чифирь, они выпили его и Тимура понесло. Его язык развязался, и он начал говорить откровенно лишнее. Рассказал о том, как в течение тринадцати лет за ним гонялась милиция и не в состоянии была поймать его. Также сказал о том, что был на волоске от провала, и лишь его внимательность и, так сказать, высшей силы, помогли выскользнуть из цепких лап силовиков второго июля.
  -- Аслан, если бы менты только знали, насколько они были близки к своей победе и как глупо выглядели в моих
  
   глазах в момент захвата и во время обыска. Но они всё обыграли в свою пользу, сыграв примитивно и дешево, - подкинули мне пакет с наркотиком, объявив себя победителями. Ну, ничего! Никто не знает моего "секрета", даже моя жена не в курсе. Знаю только я один и раскрою свою тайну, может быть, в своих мемуарах, лет так через сорок.
   Аслан хитро, с прищуром, посмотрел на Тимура и сказал:
  -- А мне бы хотелось узнать твой секрет.
  -- Нет, этого никто не узнает. Слушай, Аслан, у меня какое-то состояние и настроение хорошее. Вроде я вовсе не в тюрьме нахожусь, а в каком-то приятном месте. Настроение такое особенное, способствует общению. Я совсем забыл о проблемах, которые произошли.
   Дагестанец лишь хитро улыбнулся в ответ.
   В камеру вошли еще три задержанных. Чуть позднее вновь загремел засов брони.
  -- Тихоня, на выход! - объявил контролер.
  -- Куда меня опять?
  -- С тобой хотят поговорить.
   Тимур вышел из хаты, сотрудник ИВСа подвел его к железным ступенькам, ведущим на второй этаж.
  -- Поднимайся наверх!
   Тимур послушно начал подниматься по ступенькам, а контролер следовал за ним. Поднявшись на этаж выше, Тихоня увидел в конце коридора знакомые лица. Это оказались Александр Мещанинец и его помощник Максим. Сопровождающий его работник ИВСа спросил у оперативников:
  -- Мне остаться с вами?
  -- Нет, идите. Что он сделает? Если вдруг что, мы сами как-нибудь справимся.
   Тимур посмеялся над такой самоуверенностью мента. В его планы не входило нападать на них, хотя, честно говоря, было за что. Он подумал:
   "Не сейчас! Сейчас нельзя. Позже поквитаюсь".
  -- Привет! - обратился Мещанинец к Тихоне.
   Тимур скривил недовольную гримасу и демонстративно отвернул лицо в сторону.
  
   Капитан продолжил:
  -- Ты на нас сердишься, за пакет?
  -- Зачем вы мне его подбросили? Подкорректировали свои недоработки? Меня подставил близкий приятель, но вам это всё равно не помогло. Вы у меня ничего не нашли! А пистолет мой - зарегистрированный.
  -- Да что тебе этот пакет сдался?! Хочешь, мы его вообще считать не будем? Мы тебя за распространение посадим. - С ухмылкой сказал Мещанинец.
   "Издевается! Он же прекрасно знает, что без подброшенного пакета, им ничего не светит". - подумал Тимур.
  -- И ты считаешь, что меня просчитал и поймал? - спросил Тихоня у Мещанинца.
  -- Ну ты же сидишь? Значит, выходит, что - поймал.
  -- Придет время и всё станет на свои места! - с уверенностью ответил Тихоня.
  -- Послушай, Тимур! Как-то мы не с той ноты начали. А я ведь к тебе с предложением. Мы поможем походатайствовать в суде, чтобы тебе по минимуму дали. Понимаешь? А взамен прошу сущую мелочь. Нам нужны те, кто торгует "экстази" (МDMA). Ты тихонько говоришь, а я аккуратненько записываю. Как тебе?
  -- Послушай! Ты кого во мне увидел? Я что, похож на твоих стукачей? По-твоему, я буду подставлять людей, выгораживая себя? Ищи кого-то другого!
  -- Не хочешь? Странно. Ну, а где хоть брал, скажи!
  -- Наивный вопрос. Могу сказать лишь то, что человек, с которым я имел дело, уже давно сидит. А твой напарник, Максим, уже перечислял прозвища в машине, и в разговоре с сотрудниками называл его. Кто именно, я не скажу, это не имеет значения.
  -- Да кто же это?! - спросил Максим, будто в игру интеллектуальную играл, и принялся лихорадочно перебирать в своей голове дела давно минувших дней.
   Капитан опомнился и продолжил вербовку:
  -- Наивный вопрос или нет, но тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем отвечать на мои вопросы. У тебя ведь маленькая дочь.
  
   Тимур вспомнил свою малышку. Сердце защемило, и тоска поглотила его сознание, но Тихоня не пытался спасаться за счет других.
   Мещанинец продолжил:
  -- Ты зря отказываешься! Пока ты строишь из себя героя- мученика, но очень скоро ты поймешь, что следовало ухватиться за спасительную соломинку, а не отшвыривать её в сторону! Охрана! Увести задержанного! Сотрудник ИВСа тут же отвел Тихоню в камеру. А Максим так и остался растерянно смотреть на своего начальника, пожимая плечами.
  -- Да не помню я, о чем он говорит?! Хотя постой, да перечислял фамилии и погонялы варщиков, но кого он именно имеет ввиду попробуй разбери? Снова гаденыш загадку загадал, хер разгадаешь.
  -- Думай, Максимушка, думай! Нам обязательно нужно знать, с кем Тимур работал, где он хранит порошок и как его переносил!
  -- Да кто его знает, товарищ капитан! Выскользнул из рук, словно рыба. Еще и этот придурок - Сережа! Какого черта подъехал на машине с бело-синими номерами?! Всё напаскудил! Вы же всех предупреждали - не высовываться!
  -- Да, предупреждал, в семье не без урода, но главное - результат, Тихоня - сидит. Всё, поехали! Здесь нам делать больше нечего. И сотрудники областного ОБНОНа покинули ИВС.
   За Тимуром захлопнулись металлические двери. Аслан тут же спросил у него:
  -- Куда водили?
   Не кривя душой, спортсмен ответил:
  -- Приходили мусора, которые меня задерживали. Хотели вербовать, предлагали сдать хоть кого-нибудь. Но я им дал понять, что обратились не по адресу. Тихоня лег на нары и уснул. Сон был короткометражным и беспокойным. Утром железная дверь снова открылась. Послышался голос инспектора:
  -- Тихоня, на выход! Едешь в суд для определения меры пресечения!
   Тимура вывели и посадили в УАЗ "Патриот". Сопровождали его несколько сотрудников из пресловутого
  
   "Беркута". Привезли в суд по месту его прописки. Когда Тихоню поднимали по лестнице, он увидел свою мать и супругу.
  -- Тимур, держись! - крикнула мама.
  -- Любимый, я тебя вытащу! - произнесла Алекса, коснувшись плеча своего мужа.
   Тихоню завели в клетку. Рядом присутствовал его адвокат. В зал заседания вошла судья. Она зачитала обвинение и предложила подсудимому высказаться в свою защиту. Прежде всего, задержанный пытался услышать, на каком основании сотрудники спецназа напугали его трехлетнюю дочь. Он пытался доказать, что не было никакого смысла хватать его с дочерью на руках. Все это было спланированно нарочно. Все эти действия являются грубейшими нарушениями его прав и проявлением неоправданной жестокости сотрудниками МВД, прежде всего, в отношении маленькой девочки. Тимур также рассказал о том, что ни при нем, ни на квартирах не было обнаружено ни крошки наркотического веществ и каких-либо других запрещенных предметов. Не забыл сказать он и о том пакете с одним граммом амфетамина, который наглым образом подкинули милиционеры. И, кстати, на этом пакете ведь нет отпечатков его пальцев. Задавались вопросы и о изъятом пистолете, который вполне себе законный и, что главное, зарегистрированный и продленный всего три месяца назад и был признан не боевым. Судья, сделав вид что всё выслушала внимательно, в заключении презрительно сказала:
  -- Подсудимый отказывается признать свою вину, но у следствия вполне достаточно доказательств его причастности к совершению преступлений и меру пресечения, содержание под стражей, оставить без изменения. Заключив, она ударила своим деревянным молотком. В тот же миг, неожиданно, на улице грянул гром и пошел ливень. Судья выскочила из зала, а Тимура вывели следом. На улице лил дождь, как из ведра.
   Тихоню повезли в ИВС. Через три дня, его и остальных заключенных, привезли в "воронке" в областную тюрьму.
   Тимур вспомнил о том, как много раз проезжая мимо стен этого секретного здания, думал о том, как же там томятся заключенные. Теперь, зигзаг судьбы предоставил
  
   возможность Тихоне, непосредственно на себе, испытать все тяжести тюремной жизни.
   Через отверстие "воронка", арестанты увидели, как открылись одни высокие ворота, затем, проехав немного, открылись и следующие. Конвой вышел из машины и скомандовал:
  -- По одному - выходим!
   Каждому надевали браслеты и со скованными руками арестованные выпрыгивали из грузовика. Внизу автомобиля их принимали два конвоира и отправляли во внутреннюю часть здания. В помещении следственного изолятора стояли длинные столы. Вокруг, по периметру, располагались дверцы в небольшие камеры, которые назывались "боксиками" или
   "стаканами". Размерами они не превышали биотуалеты. В них закрывали одних заключенных, пока других шмоналиNo. В так называемый "стакан", от силы помещалось два человека. Практически в полной темноте и с отсутствием воздуха, они могли либо стоять, либо сидеть. Перемещаться по "боксику"«
   - не представлялось возможным.
  -- - шмон - обыск.
  -- - "боксик" или "стакан" - маленькая камера, где можно только стоять или присесть на корточки.
   Сотрудники следственного изолятора, прошмонав пакеты и сумки арестованных, выстроили их в шеренгу. Тихоня окинул взглядом своих собратьев по несчастью и подумал:
   "Да, контингент, прямо скажем - не очень. Процентов семьдесят - бомжи, алкоголики, без тени интеллекта на лице. Теперь понятно, кем забивают тюрьмы и лагеря нашей страны".
   Пришел тюремный врач, начал проводить осмотр вновь прибывших. Откровенно говоря, вся эта процедура больше походила на осмотр тягловой скотины. А сразу после этого, заключенных погнали на второй этаж, в "пеналы".
   "Пенал" представлял из себя узкое, вытянутое помещение, которое плотно заполняли арестованными.
   "Словно шпроты в банке". - Выдавил из себя Тимур, омраченный таким положением дел.
   - Да уж, "нормально" мусора урабатывают. То ли еще будет? - шепнул заключенный.
  
   Тихоня огляделся по сторонам. Его окружали явные представители частого употребления опиума. Здесь даже не нужно быть профессором-наркологом, чтобы понять это.
   Трусящимися руками они доставали сигареты, нервно подкуривали их, пуская клубы дыма. Тихоня был не курящим, и по этой причине, никотиновый туман доставлял ему повышенный дискомфорт.

Ничего, придется потерпеть". - Настраивал себя Тимур. Тем временем, едкий дым заполнил узкую камеру.

   Заключенные просидели в нем часа полтора, не меньше. Затем дверь открыли и арестантов вывели в коридор.
  -- Хорошо, свежий воздух! - вздохнули с облегчением люди.
  -- Теперь - шмон! - крикнул прапорщик.
  
  
   1 - урабатывать - создавать напряжение и невыносимые условия заключенным.
  
  
   За оцинкованными столами сидели менты -
   "шмонщики". Они внимательно осматривали сумки, прощупывали одежду, из туфель вырывали стальные супинаторы, из которых опытные заключенные, могли сделать заточки.
   Подошел черед Тимура. Коренастый "шмонщик" окинул Тихоню взглядом и спросил:
  -- Что, боксер?
  -- Да. А как догадались? Наверно, по набитым костяшкам?
  -- И по ним, и по телосложению. Сколько занимался?
  -- Четыре года.
  -- А за что посадили?
  -- За газовый пистолет, который зарегистрированный и за грамм амфетамина, который мне подбросили.
   Шмонщик улыбнувшись сказал:
  -- Бывает...
  
   Он попросил развернуться спиной, снять трусы и присесть три раза. Данная стандартная процедура делалась для того, чтобы в анальном отверстии арестованные не пронесли: деньги, наркотики и вообще разные "запреты".
  -- Всё, свободен! - заключил шмонщик.
   Всех арестантов собрали в отдельной комнате, после чего, повели снимать отпечатки пальцев. Хамоватый прапорщик громким голосом подзывал к себе всех по одному. Один старый азербайджанец замешкался и получил от прапора сильный удар в живот. Престарелый кавказец упал на пол и застонал.
  -- Ты что делаешь, мент поганый?!
  -- А ничего, ты сам упал. Кто-нибудь видел? Никто не видел!
   Тимур смотрел на красномордого прапорщика и думал:
   "Попробуй, сука, меня ударь, колхозник хренов!
   Разорву на мелкие зеленые ошметки!"
   Тихоня подошел и протянул руку для снятия отпечатков. Мент сделал свою работу и арестованные пошли отмывать ладони от черной краски. Затем у всех взяли кровь из вены для анализа. У бывалых наркоманов найти вены, представлялось крайне сложной задачей. Тот, кто долгое время делает инъекции опиума, приводя свое здоровье до того состояния, о котором обычно врачи говорят - "сгорели" вены. Знаете, что делали старые наркоманы, чтобы добыть свою собственную кровь? Самолично брали шприцы и, под присмотром врача, вытягивали кровь из паховой вены. Тихоня скривился, подумав:
   "Какая же мерзкая процедура. Теперь, пожалуй, я видел одно из самых отвратительных зрелищ!"
   После всех этих манипуляций со шприцами, арестантов загнали в "решки". "Решки" представляли собой достаточно большие клетки, располагающиеся вдоль всего коридора. Но их настолько плотно забивали арестованными, что даже присесть на корточки было поистине невыполнимым действием. Людей держали в этих клетках по пять-шесть часов.
   Тихоня разглядывал публику. На их фоне, уж слишком выделялось его крепкое, накаченное, загорелое тело,
  
   молчаливо оповещавшее о том, что к наркотикам он мог иметь лишь косвенное отношение. Мимо "решек" шла группа зэков (видимо подняли этап строгого режима). Один из заключенных попросил открыть "решку" с вновь прибывшими, после чего неторопливо начал продвигаться сквозь массу людей.
   "Неужели ко мне идет? Точно!" - подумал Тихоня.
   Худощавый заключенный подошел к Тимуру. Тихоня окинул его взглядом и мысленно дал оценку:
   "Ну надо же..., человек совсем из другого мира!"
   Глядя на зэка невооруженным взглядом, можно было понять, что из своей "тридцатки", он отсидел как минимум - двадцать лет. Заключенного выдавало несколько вещей: бледно-серая кожа, долгое время не знавшая солнца, потухший безразличный взгляд, и худосочное тело, сплошь покрытое тюремными наколками. На плече "красовался" наколотый погон - эполетNo, точно такой же, как и у полководцев времен Наполеона. Это что-то означало, но Тимур не знал еще, что именно.
   1 - погон (эполет) - означает: активный участник бунтов в тюрьмах и лагерях. В свое время, очень авторитетная наколка. Но, в последние годы, ее набивали всем, кому не лень, и она потеряла свою ценность.
  
   Зэк флегматично достал сигарету и прикурил ее. Посмотрев на Тихоню стеклянными глазами, спросил у него:
  -- Спортсмен? Вижу, что спортсмен. Ну ты сам скоро увидишь, что тут, да как. Узнаешь жизнь арестантскую.
   Какой-то "серой безнадегой" повеяло от него. Если кто- то бы смотрел на общение этих двух парней со стороны, наверняка увидел бы абсолютные противоположности.
   Один - здоровый, яркий, позитивный, тридцатидвухлетний мужчина. Другой - тоже тридцатидвухлетний, но уже больше напоминавший тусклое, странное, безразличное существо, лишь издали походившее на человека.
  -- Посмотрим на вашу жизнь! - сказал Тихоня уверенным голосом.
  
   Заключенный докурил сигарету и равнодушно выкинул окурок в окно.
  -- Ну, пока. - Безразлично сказал собеседник Тимура, и, развернувшись, ушел к своим приятелям.
   "Да уж, странный человек! Хоть бы не превратиться в такого же жителя подземелья". - С некоторым волнением подумал Тихоня.
   Продержав людей еще три часа в "решках", контролеры начали вызывать их по одному в кабинет начальника тюрьмы. Подошла очередь Тимура. Он открыл дверь и вошел в комнату. За столом сидел полковник, вокруг которого стояли семь офицеров: подполковники, майоры, капитаны. Находившийся среди них седовласый пожилой мужчина в форме, с усами, внимательно разглядывал арестованного. Тихоня не заметил этого зрелого сотрудника и не придал значения его заинтересованному взгляду.
   Начальник обратился к арестованному:
  -- Станьте в круг, представьтесь.
   Тихоня озвучил свои данные и, в который раз, сообщил о том, что ему подбросили пакет с наркотиком и поэтому он очутился в данном заведении. Тимур мог догадываться, но не знал наверняка, что на счет него были даны четкие указания, и его ждала непростая камера.
   Начальник тюрьмы, по фамилии Гапонченко, вместе со своими подчиненными, внимательно изучали Тихоню. Им было уже известно о том, что еще в далеком 1997 году, будучи юношей, этот парень расправился с двумя вооруженными оперативниками.
   "Да, в "пресс-хату" No такого не кинешь. Еще убьет кого- то, не дай Бог! А нам отвечать потом". - Размышлял начальник СИЗО.
  -- "Северный" корпус! - приказал полковник "Гапон".
   Тихоня вышел из кабинета. Всех арестованных еще продержали пару часов в "решках", а затем, тюремщики начали разводить их по указанным камерам.
   Тихоню и еще одного заключенного повели по коридору, подняв их на четвертый этаж. Парня подвели к одной двери, Тимура отвели к другой камере, с номером 797, которая располагалась в конце коридора. Тихоня стоял перед
  
   "бронью" и мысленно готовился войти. Воображение рисовало разные картины. Он дал себе мысленно установку:
   "Если вдруг окажется камера с маститыми заключенными, которые легко ориентируются в тюремных законах -
   "понятиях", буду вести себя сдержанно. Если кто-то из них попытается морально задавить, буду гасить их сразу, без разговоров и на месте!" Тимур еще не знал о том, что по закону нельзя было содержать новичков - "первоходов" со
   "строгачами" - рецидивистами. Услугами некоторых
   "строгачей", которые не придерживались "воровских понятий", руководство тюрьмы с успехом пользовалось. С помощью продажных рецидивистов выведывалась необходимая информация, а также "урабатывались" упрямые подследственные.
   Инспектор открыл "бронь", и Тихоня перешагнул порог камеры. Он увидел мужчину лет сорока и парня лет двадцати пяти, которые крутились над тазиком, с только что приготовленным борщом. Приятный аромат борща вызывал дикий аппетит у Тихони, который с самого утра ничего не ел, а уже было около семи часов вечера.
  -- Всем привет! - сказал Тихоня и поздоровался с каждым за руку.
   1 - "пресс - хата" - камера с "отмороженными", безбашенными заключенными, которые сотрудничают с администрацией. С помощью "быков - прессовщиков" администрация выбивает из арестованных явки с повинной и признания.
  -- Здравствуй. Как тебя зовут? - поинтересовался старший заключенный.
  -- Тимур.
  -- Меня Сергеем зовут. А это Андрей.
  -- Да уж! Ну у вас здесь и тесно, как в вещевом шкафу. Серьезно "урабатывает" подследственных, руководство СИЗО. Камера на четверых, но как же тут ходить?
   Тихоня с улыбкой рассматривал помещение. В хате стояли четыре нары в два яруса, буквой Г, только в зеркальном отражении.
   Помимо этого, в ней находились: умывальник, скамейка, стол. Выложенный кафелем угол прикрывала
  
   натянутая простыня, которая удачно маскировала местную парашу. - А тебе повезло! Ты наверняка голодный? А у нас свежеприготовленный борщ. Есть будешь?
  -- спросил Сергей.
  -- Да, спасибо. Не откажусь. С утра ничего не ел. У меня только луковица и немного черного хлеба.
  -- Присаживайся. Вот тебе сало, вот тебе борщ. - Приветливо предложил угощение бывалый заключенный, принимая Тихоню радушно, как хорошего гостя.
   Новые сокамерники налили Тимуру полную тарелку.
  -- Ух ты! Какой аромат! И как только вы его тут делаете
  -- ума не приложу? - спросил Тихоня.
  -- На кипятильниках. - Как бы между прочим отвечал Сергей.
  -- Интересно, а как это? - недоумевал Тимур.
  -- Скоро увидишь.
   Тихоня принялся с аппетитом уплетать борщ, закусывая салом и лукам, по ходу, делясь своими впечатлениями.
  -- Надо же! Еще никогда мне не приходилось есть такого вкусного борща! Ни мать, ни жена такого не приготовят. Вот расскажу - не поверят!
   Сергей довольно улыбался. Тимур с аппетитом съел большую тарелку и поблагодарил сокамерников за угощение.
  -- Пацаны, а как вы нарезаете: капусту, сало, хлеб, если нет ножей?
  -- Хлеб режем хлеборезкой. Все просто. Нужна шелковая, крепкая нитка из резинки от одежды. Затем плетется из нее канатик, ну а потом, из поломанной шариковой ручки делаем короткие брусочки, за которые, когда держишься, и получается что-то вроде удавки. Этим и режем. Один режет хлеб, другой натягивает нитку двумя руками и поступательными движениями отрезают нужный кусок. Сало, капусту и другие овощи режем "мойкой".
  -- А что такое "мойка"?
  -- "Мойка" - это бритвенный станок. Отламываешь ручку от него, и огнем нагреваешь пластмассу, из которой достаешь лезвие. После того, как достал лезвие, нагреваешь конец ручки и вставляешь лезвие в мягкую пластмассу. Вот так. А после этого она застывает, и получается миниатюрный нож.
  
  -- Неплохо придумано, а что еще есть интересного?
  -- Скажем, если нет электричества и железного
   "литряка", как бы ты сделал кипяток, чтобы заварить чай? - усмехнулся Сергей, поглядывая на собратьев по камере.
  -- Без понятия. И каким же образом? Очень даже интересно.
  -- Берется кусок сала, делается брусок в форме свечи. Внутри продевается шнурок, и затем запаливаешь фитиль. По итогу, сало тает как воск, а пламя горит. Это называется
   "факел".
  -- Хорошо Сергей, пламя есть, а как же нагреть пластмассовую кружку. Она ведь оплавится?!
  -- Чтобы кружка не оплавилась, нужна зубная паста, которая есть практически в каждой камере. Этой пастой смазываешь наружную сторону дна пластмассовой кружки и даешь время высохнуть. Получается, что-то вроде керамики. Затем наливаешь воду и держишь над "факелом". Вот тебе и кипяток. Ты не поверишь, но это можно проделать даже с полиэтиленовым пакетом, точно также смазав дно.
  -- Круто придумано! - заценил Тимур.
  -- А еще существует меж камерная связь.
  -- А это как происходит?
  -- Переговариваемся через стены с соседями, можно даже с верхними и нижними этажами держать связь. Делаем
   "дороги", запускаем "коника".
   Можно даже послать весточку в соседний корпус, напротив.
  -- Интересно. И как же?
  -- Из журнальных листов создаём трубку, длиною в метр. Делается, что-то наподобие волана - стрелы с закрепленной ниткой. Как индейцы Амазонки, через трубки выстреливают иглы, так и зэки - выдувают волан, а он летит в окно, напротив. Если с первой попытки не получается, то повторяешь заново. Когда на той стороне приняли волан с ниткой, то начинают тянуть ее. А мы к нитке привязываем канатик потолще и делаем "дорогу". К канатику привязываешь "коника" и можно всю ночь пускать: "малявы"
   No, "грева" «, чай. С верхней камеры нам просто спускают канатик с грузом на конце. Обычно, грузом у нас служит
  
   простое мыло. Из журнала мы делаем палку с крючком. Это нужно для того, чтобы из окна цеплять веревку. Когда канатик у нас, мы "маячим" Ё. Там пацаны к веревке привязывают то, что хотят нам передать, а мы затягиваем это в камеру. Обязательно по стенке надо отстучать "благодарочку".
  -- Нормально налажено, а общаетесь между собой как?
  -- Допустим, хотим поговорить через стенку с соседями. Вот и стучим установленным сигналом, а железной кружкой в это время, водим по стенке, показывая место, где будем разговаривать. С той стороны тоже водят кружкой. Это тоже делается легко, как в детстве. Говоришь в кружку вовнутрь. Слушаешь кружку снаружи. Произносишь слова громко и четко, чтобы шла вибрация по металлу, и слышался звук. А эти "кантрики" за "бронью" не слышат. Только знай, меж камерная связь запрещена, поэтому кто-то из пацанов по- любому должен стать, как бы невзначай, перед глазком, перекрывая таким образом обзор. Этим способом можно говорить через батарею с верхними и нижними этажами.
  -- Через батарею? - удивился Тимур.
  -- Ну да. Все то же самое, только прислоняешь кружку к стояку и разговариваешь.
  
  -- - "малява" - записки заключенных, с помощью которых они передают друг другу информацию.
  -- - "грева", "кабаны" - посылки, передачи, как от заключенных, так и от родных.
  -- - "маячим" - сигналим.
  -- Интересно всё это, столько классных задумок.
  -- Это еще не всё. - Ухмыльнулся Сергей и отогнул
   "скатку"? Тимура, показывая ему нары.
  -- Вот, видишь у тебя на нарах кое-где перемычек нет. Это для того, чтобы зэкам хуже лежать было. Возможно, их специально отломали. Матрац проваливается в щели и спать очень неприятно. Так вот. Из ненужного свитера необходимо распустить нитку, и сплести канатик. Он и будет внатяжку, вместо железной перемычки, создавать тебе хороший сон. Не переживай! "Скатка" не проваливается, так что можно спокойно "вялиться" на нарах.
  
   Закончив свой "курс молодого арестанта", опытный рецидивист Сергей Костенко, теперь решил перейти к вопросам.
  -- Ну ладно. Борщи мы откушали, инструктаж прослушали. Рассказывай и ты, Тимур, за что тебя посадили?
  -- Пацаны, а камера не прослушивается?
  -- Нет, не прослушивается. Это при Союзе, менты с департаментом были - одно и то же. А сейчас, у тюремной администрации нет до тебя дела. Их основная задача - стеречь, чтобы ты не сбежал. С операми они дел не имеют, всё это уже в прошлом. - Попытался убедить Тихоню Андрей Сивоконь.
  -- Очень бы хотелось верить в это. - Слабо улыбнулся Тимур, подумав, что не стоит уж сильно откровенничать.
  -- Так всё-таки, за что тебя закрыли?
  -- За наркотики и оружие. Только пакет мне подложили, а пистолет у меня - газовый, причем зарегистрированный официально. Но легавые перекрутили всё и оформили как боевой. Вот за такую "липу" и сижу. Какая из нар свободная?
  -- Две верхние. Выбирай.
  -- Наверно я лягу возле окна. А еще есть четвертый сокамерник?
  -- Да, есть. Привезти должны, вечером.
   Тимур прилег на нары отдохнуть. Он размышлял: "Тесновато здесь, конечно. Одному человеку можно сделать всего два с половиной шага. Жара неимоверная, свыше 40®С. Ничего, буду крепиться!
   1- "скатка" - матрац.
  
   Главное, чтобы Алекса выполнила все так, как я ей сказал: забрала свою маму к нам, продала однокомнатную квартиру и погасила кредит".
   Через час "бронь" открылась и в камеру вошел крупный мужчина, лет тридцати пяти. У него было круглое лицо, широкая спина. Габаритный такой себе мужичок. В камере стало совсем тесно. Он подошел к Сергею и поздоровался с ним.
  -- Ну как дела? - спросил Сергей.
  
  -- Нормально. А что, можно говорить при нем? - задал вопрос, вошедший сокамерник, поглядывая на Тихоню.
  -- Да, можно. Нормальный парень, не переживай.
   И они начали между собой общаться. Тимур, тем временем уснул.
   На следующий день, следователь Роман Василишин вызвал для дачи показаний к себе в кабинет жену Тихони. Алекса позвонила адвокату и тот ей пояснил, что она имеет полное законное право не давать показания. Объяснил он это тем, что они не могут ее привлечь ни как свидетеля, ни как соучастницу. На самом деле, милицией разрабатывался план запугивания жены Тимура. Если бы следователь и оперативники были уверены в том, что Алекса, к примеру, знает всё о деяниях своего мужа, её тут же подвергли бы не только моральным, но и физическим методам дознания. Но сотрудники опасались лишней шумихи. У Алексы была несовершеннолетняя дочь, которую спецназовцы в масках вырвали из рук отца, на территории поликлиники. Силовики и так уже опасались того, что данное происшествие попадет в средства массовой информации. Поэтому, Василишин собирался ограничиться лишь беседой.
   Алекса подошла к областному УМВД. Василишина вызвали по коммутатору, и он спустился за свидетельницей. Вместе с женой Тихони, они поднялись на второй этаж. Пока они шли по коридору, Алекса увидела милиционера, стоявшего возле окна. Сотрудник МВД, в звании подполковника, на вид казалось лет сорок пять. Он поглаживал свой выпирающий круглый живот, а его розовые щеки от возбуждения налились пурпурным цветом. Увидев статную, красивую женщину, у него засверкали глаза. В ту же секунду, он высунул свой язык, сделав безобразное движение, как будто облизывает ее. К Алексе подступила тошнота, вперемешку с испугом. Она подумала:
   "Боже мой! Какая мерзость! Мамочки, куда я попала?! Меня ведь сейчас могут закрыть в кабинете, изнасиловать. И ведь никто и ничто меня не спасет! Мой любимый сидит в тюрьме. Попробовал бы этот, жирный ублюдок при нем сделать такое. Тимур бы на всю жизнь отбил у него охоту делать что-нибудь подобное".
  
   Василишину, увидевшему эту картину, тоже стало не по себе. Он взял женщину под руку, открыл дверь кабинета и вошел вместе с ней. Следователь монотонно разложил документы и начал с особым пристрастием задавать вопросы:
  -- Что вы знаете о деятельности вашего мужа?
  -- Я знаю то, что он - частный предприниматель, платит единый налог. Мне также известно, что пакет с белым порошком подкинут вашими сотрудниками. Я больше ни на какие ваши вопросы отвечать не стану!
  -- Хорошо. Распишитесь!
   Алекса сомкнула от гнева губы и поспешила поставить подпись.
  -- Я свободна?
  -- Пока - да.
  -- Вы меня проводите до выхода? А то, вижу, у вас здесь неадекватные люди работают.
  -- Да, хорошо, идемте. - Сказал Василишин и с ухмылкой на лице вывел жену Тихони на улицу.
  -- Если что, мы с вами свяжемся. - Сообщил следователь, после чего вернулся обратно в здание УМВД области.
   "Любимый, любимый! Возвращайся поскорее ко мне. Сколько же вокруг грязи. Какая несправедливость и подлость! Как нам жить без тебя? Прости меня, родной, что я не верила тебе, не слушала, надсмехалась над твоими предупреждениями. Господи! Прошу Тебя, верни мне моего мужа!" - мысленно молила Всевышнего Алекса. Но это было лишь только начало. Беда и горе вскоре настигнут семью Тимура. Пройдет совсем немного времени и вся жизнь, которую пытался устроить Тихоня - рухнет. Но это будет позже, а пока, он сидел в следственном изоляторе, а его супруга напряженно думала о том, как вытянуть своего мужчину из тюрьмы.
  

***

  

"Нет ничего удивительного, что барашки не любят хищных птиц.

Однако, хищные птицы будут несколько озадачены и скажут:


"Мы ничего не имеем против этих добрых барашков,

мы даже любим их. Нет ничего вкуснее нежного барашка". Фридрих Ницше, 1844 - 1900

  
   Рэм вошел в подъезд и начал подниматься по лестнице, остановившись возле двери с номером "восемнадцать". Хладнокровно и непринужденно он нажал на кнопку звонка. Буквально через полминуты дверь открыла Алекса.
  -- Привет, а Тимур дома? - спросил Рэм.
  -- Паша, его арестовали! - ответила женщина и тут же заплакала.
  -- Да ты что?! Когда?!
  -- Уже три недели, как арестовали. Поначалу держали в ИВС, а сейчас находится в СИЗО.
  -- А как же все произошло? Расскажи скорей!
  -- Налетел на нас спецназ в масках. Все это произошло на территории детской поликлиники. Николь нашу вырвали из рук Тимура, а его самого - скрутили и увезли. Меня же - даже в подъезд не пустили! Кроме того, нам в квартиру подкинули грамм амфетамина и шьют ему дело.
  -- Как же ты теперь одна будешь? Он мне рассказывал, что должен большую сумму людям за ремонт.
  -- Не людям, а банку.
  -- Банку!? А мне сказал, что у человека деньги одалживал.
  -- Паша! Так уж получилось, что Тимур оставил меня
   "один на один" с долгами. Я не знаю, что делать и как все сохранить. Через три дня платить в банк 560 долларов. Где их брать, ума не приложу!
  -- Послушай Алекса, Тимур - мой хороший друг. Мы уже, как ни как, двадцать лет с ним знакомы. Вот что! Я тебе помогу! - заключил Рэм и достал из сумки пачку стодолларовых купюр. Вальяжно отсчитав пять банкнот, он отдал их Алексе.
  -- Паша, ты же понимаешь, что я не смогу вернуть эти деньги, пока Тимура не освободят?!
  -- Не переживай, все - нормально. Мы же с Тихоней - друзья. Слушай, Алекса! Я тут вспомнил, у меня же есть
  
   толковый адвокат, он однажды мне очень помог. Может любые вопросы решать. Даже за убийство вытягивает. Я постараюсь найти его телефон и могу вас с ним свести, если хочешь.
  -- Да, Пашенька, постарайся! А этот адвокат действительно надежный и толковый? Наш-то защитник ничего не делает и судей боится, как черт ладана. Родители Тимура еще двух адвокатов засылали к следователю, но и они вышли ни с чем. Сказали лишь: "Тимур будет сидеть, и никто ему не поможет!"
  -- Этот адвокат поможет.
  -- Было бы просто замечательно!
  -- В общем, на связи. Я вас к нему отвезу.
   В тот самый миг, Алекса почувствовала теплый огонек надежды. Он согревал ее, рождая надежду на спасение.
   Через два дня, Алекса созвонилась с Рэмом. Как и было договорено, он от отвез ее и родителей Тимура к адвокату - Юрию Нечаеву. Подъехав к адвокату в офис, семья неуверенно вошла в кабинет. В кожаном кресле сидел мужчина, на вид - лет пятидесяти. Он внимательно выслушал их историю, выдержал паузу, а затем сказал:
  -- Дело достаточно серьезное, ведь принимала его область. А это уже пахнет конфискацией.
  -- На Тимуре ничего не зарегистрировано! - воскликнула Алекса.
  -- Секундочку! А часть квартиры, где живут его родители? А часть квартиры, приобретенная в браке? А однокомнатная квартира, которую приобрели в браке и оформили на себя? Все равно есть его квадратные метры. Именно их и могут конфисковать!
  -- Да вы что?! Это же бандитизм со стороны властей!!! - возмутились перепуганные родители.
  -- Да, так оно и есть. Будто вы что-то новое услышали! Сейчас многим подкидывают наркотики. Почти традиция. Поэтому надо решать вопрос как можно скорее. В противном случае, вы и квартир лишитесь, и сына потеряете.
  -- Мой муж сильный, он везде выживет! - не согласилась с адвокатом Алекса.
  
  -- Ой, девушка! - отмахнулся с улыбкой адвокат. - Видно, что вы не в теме.
  -- Не в теме чего?
  -- В СИЗО существует много способов сломать человека. А кроме того, существует и самый эффективный.
  -- Что вы имеете ввиду?
  -- Работает там один психиатр, некто Чуприна. Поверьте, моему опыту! С его помощью - ломают любого. Ему все равно: Вор или генерал. Знаете, сколько через этого доктора прошло людей? Скольких он покалечил, отправил в психиатрическую клинику? Лучше вам и не знать!
  -- Цена ваших услуг? - накинулись на него родители.
  -- А сколько вы можете собрать?
  -- У нас есть автомобиль марки "Жигули - 07", гараж. Мы все продадим.
  -- Для начала, соберите шесть тысяч долларов. Это только для того, чтобы я занялся вашим делом: съездил, поговорил, узнал все подробности. Так что, работаем?
   Родители Тимура прикидывали, получится ли у них собрать шесть тысяч долларов. В итоге, отец Тимура пожал руку Юрию Нечаеву и ответил ему:
  -- Мы постараемся найти деньги.
   Владимир, отец Тимура, тут же поехал на автомобильный рынок и за полцены (приблизительно за 2,5 тысяч долларов) продал машину. Точно с такой же скоростью ушел и гараж, но уже за 3000 долларов.
   Собрав деньги, родители поехали в офис к адвокату.
   Нечаев восседал в своем роскошном кресле, а по соседству, на стуле, сидела миловидная блондинка лет тридцати.
  -- Что, надумали? - спросил он. - Хорошо, теперь составим договор: 5000 долларов - фирме, за услуги, а 1000 долларов - этой девушке.
  -- Девушке? - не понял отец Тимура.
  -- Да, она будет заниматься непосредственно с Тимуром. Я слишком известен, чтобы появляться в СИЗО. Обо мне не должны знать, потому как я возглавляю коллегию адвокатов. А эта девушка - одна из моих подчиненных. Она и будет присутствовать на суде.
  
  -- Хорошо, покажите договор. - заключила мать Тимура, Наталья.
   Снизу было написано, что заключившие договор, обязуются выполнять все требования, а в случае невыполнения договоренностей, гонорар остается в адвокатской конторе.
  -- Ну, что, согласны?
  -- Да-да, согласны! - закивали родители, кинувшись подписывать документ.
  -- Подождите, а какие гарантии? - спросили Алекса.
  -- 100% гарантий я не даю, но сделаю всё возможное. Если вам не нравится, то...
  -- Нас всё устраивает! - сказала с дрожащим голосом мать и тут же подписала документ.
   Родители Тимура еще не знали, что были уже на крючке. Они стали жертвами своего леденящего страха, который сковал их волю, лишив при этом разума.
   По прошествии двух дней. Родственники Тимура сидели в том же кабинете адвоката.
  -- И что там с нашим делом? Вы ездили, общались? - спросила Алекса.
  -- Да, был, разговаривал с людьми и мне назвали сумму.
  -- Какую?
  -- Сто тысяч долларов.
  -- Что? Это же какое-то безумие! Сто тысяч долларов - за подкинутый один грамм амфетамина?!
  -- К сожалению, ничем помочь не могу, такую цену мне назвали. Вам решать.
  -- Таких денег у нас нет и никогда не было.
  -- А квартира?
  -- Квартиру мы не сможем продать. Ведь там часть Тимура, а он в тюрьме.
  -- Так мы его вытянем, а вы перепишите недвижимость на меня. Это общепринятая практика, но она позволит вам увидеть Тимура уже через некоторое время.
  -- Мы не можем принять такого решения. Нам необходимо с ним посоветоваться.
  
  -- Смотрите сами. Конечно, можно довести до суда и там побороться за первую часть статьи. Может, будет для вас и дешевле...
  -- Нам надо увидеть Тимура, тогда мы примем окончательное решение.
  -- Хорошо, думайте. А я пока вас познакомлю со своей помощницей. Вот, знакомьтесь! Зовут ее Юлия Завгородная, она и будет защищать вашего Тимура.
  -- Хорошо, Юлечка, мы вам заплатим тысячу долларов, только поборитесь за нашего сына. Плохого он никому ничего не сделал.
  -- Хорошо, не переживайте, обязательно поборемся. Его через неделю повезут в райотдел, для дачи показаний, относительно пистолета. Там мы с ним и увидимся.
  -- Хорошо, Юлечка.
   Родители Тимура и Алекса вышли из офиса с разными чувствами.
  -- Наталья Федоровна, зачем вы так сразу согласились?! Вы слышали эту безумную сумму - сто тысяч долларов?! Это же абсурд! Тимур - точно не одобрит ваше решение!
  -- Не лезь, Алекса! Нам сына надо спасать! Если бы не ты, мы уже продали бы вашу квартиру!
  -- А Тимура вы спросили об этом?
  -- А что у него спрашивать? Попался с наркотиком, а теперь нам расхлебывать.
  -- Подождите! Вы же знаете, что его не поймали, а милиция подложила ему пакет нарочно. Он сейчас, как заложник в руках банды, и за него требуют огромный выкуп!
  -- Да, знаем. Но все равно! Он должен был знать, чем это все закончится для него.
  -- Но Тимур же вам и говорил: если что-то с ним случится, подстрахуйте жену с кредитом, думайте о Николь. А если ему суждено сидеть, он примет это для себя, ну а я его поддержу и буду ждать его.
  -- Не будем мы никого слушать: ни тебя, ни Тимура! А если не прекратишь этот диалог, мы ведь можем подумать, что беда нашего сына - тебе на руку!
  -- Что вы такое говорите?! Я же люблю его!
  -- Мы в этом не уверены. Всё, до свидания.
  
   На том, родители Тимура распрощались с Алексой и поспешили скрыться среди домов и мелькающих вдали автомобилей.
   Делать нечего, Алекса ушла в сторону дома и всё раздумывала, как ей быть дальше. Уже на следующий день она оплатила ежемесячный взнос по кредиту деньгами, которые дал ей Павел Рэм. Она с благодарностью думала о нем:
   "У Тимура есть настоящие друзья! Но как же мне быть дальше? Как самой тянуть кредит, оплачивать коммунальные услуги? Я ведь этим никогда не занималась. А Тимур ведь меня предупреждал. Может, накликал беду? Или всё-таки чувствовал что-то? Ух, а этот подлец и негодяй - Кабак. Я же предупреждала Тимура не связываться с ним! Эх, что же делать? Хорошо, что вовремя специальность получила. Устроюсь в парикмахерский салон. А ты, любимый, возвращайся поскорее! Ни о чем не переживай! А этого жалкого адвоката Олега я буду отстранять от ведения дел. Взял деньги и укатил на море со своей женой. Больше он ни копейки не получит!"
  

***

   Свой тридцать второй год рождения Тихоня встретил в тюремной камере. Он размышлял:
   "Не думал я, что так резко повернется Фортуна ко мне спиной. Точнее говоря, я предполагал, что могу где-то совершить ошибку. Но то, что мне подбросят пакет с наркотиком и заведут дело на зарегистрированный газовый пистолет, признаюсь, не ожидал никак. Как же противно сидеть, зная, что я выполнил свой план почти на 100% и не оступился. Это менты должны были лишиться своих званий, за такой прокол с их стороны. За то, что Кабак меня преподнес им на "блюдечке, с голубой каемочкой", а они даже не смогли этим в полной мере воспользоваться. Мещанинец заигрался и упустил меня. В который раз убеждаюсь, что правды и справедливости нет на Земле. Кому сказать? Проигравший ликует, получает награды, а победивший - скинут на самое дно. Как тогда, в 1994 году, на городских соревнованиях по боксу, у меня украли заслуженное первое место, так и сейчас
  
   - отняли свободу, подтасовав улики. Что же меня ждет теперь, даже и не знаю.
   "Бронь" резко открылась и прервала всякие мысли о дальнейшем.
   - Тихоня, на выход, собирайся! - протараторил контролер.
   Тимур оделся, и его тут же уволокли в сторону
   "вокзала" No.
   Надев на него наручники, они посадили его вместе с двумя арестантами в микроавтобус "Газель" и привезли в районное отделение УВД. Когда Тихоню вели по коридору, он случайно увидел свою жену.
   Алекса крикнула ему:
  -- Тимур, как ты?! Боже, как ты похудел! Не переживай, любимый! У тебя теперь новый адвокат, зовут ее Юля. Это совсем другой уровень, так что - держись!
  -- У меня все нормально. Самое главное, забери свою маму к нам и сделай то, о чем я тебя просил. В случае, если ты этого не выполнишь, долги накатятся на тебя снежным комом, и банкиры заберут нашу квартиру.
  -- Хорошо, но я думаю, что ты скоро будешь дома. Тихоню повели на второй этаж и завели в один из кабинетов. В помещении, за столом, сидел следователь, а напротив, на стуле, расположилась довольно привлекательная особа. У девушки были белокурые длинные волосы, а ее красивую фигуру облегало платье с откровенным декольте. Нельзя было не обратить внимание и на туфли, что красовались на ее точенных ножках.
  
   1 - "вокзал" - камера, где сидят заключенные, которые ожидают распределения: кого на суд, кого на следствие.
  
   "По всей видимости, это мой адвокат? Неужели вытащит меня?" - подумал Тимур, оценивая девушку. Тихоня сел рядом с новым адвокатом. В кабинет вошел заметно загоревший адвокат Олег, который передал все полномочия новому защитнику и постарался скорее удалиться, стараясь не смотреть на Тихоню и нового адвоката. Его лицо выдавало
  
   расстройство. Еще бы! Адвокатишка планировал "срубить денег" с бедных и перепуганных родителей Тимура, а так, пришлось ему довольствоваться лишь оплаченной поездкой на море.
   Следователь задал Тимуру вопросы насчет его пистолета. Тихоня четко и аргументированно отвечал на них.
  -- Я же говорил, пистолет приобретен в оружейном магазине, зарегистрирован по месту прописки. Патроны к нему - не являются боевыми, о чем было указано экспертом по оружию - в моем деле.
   Конечно, относительно этого эксперта и у Тихони оставались вопросы. Именно он в деле приписывал, что подозреваемый, якобы, переделывал ствол и, вкатывая в него свинцовые шарики, диаметром 7,5 мм, вполне мог производить ими выстрелы. Кстати, самое интересное то, что сам эксперт не производил выстрелы, описанные им же, а просто сделал предположение, что данные манипуляции с оружием возможно произвести. Для милиции, как видим, эти предположения могут являться своеобразным гарантом. О этот дивный мир!
   Тимур, повернувшись к Юле, спросил у нее:
  -- Подписывать?
   Девушка одобрительно кивнула, и Тихоня поставил подпись.
  -- Тимур, - шепнула адвокат, пока следователь заполнял бумаги и рыскал что-то в сейфе. - Вот тебе записка от твоей жены. Мы скоро с тобой увидимся в СИЗО. Именно там мы тщательнее всё обсудим.
   С этими словами адвокат, незаметно отдала клочок бумаги Тихоне.
   Газель с арестованными подъехала под стены следственного изолятора. Конвоир вышел из машины, но через минуту почему-то вернулся и сумбурно сообщил:
  -- Придется подождать, мы не успели.
   И арестантам, в жуткой жаре, с наручниками за спиной, пришлось сидеть более трех часов и думать, что и кто там не успел.
  
  -- Да, уж! Издеваются "нормально. - Слабо улыбнулся Тихоня. - Мне кажется, такие мелкие пакости они специально придумывают. Ну, ничего! -
   Просидев в невыносимой жаре долгое время, автомобиль всё-таки заехал в тюрьму.
   Как по накатанной: опять "шмоны", опять "боксики",
   "пеналы", "решки".
   Представьте себе, выезжали рано утром, а возвращают в камеру поздно вечером, после 19.00. Целый день на ногах - в духоте, толкотне. Одним словом - душегубка, другим и не назовешь. Заблудшие души, которые варятся в котле под названием "Чичерино". Ни тени раскаяния, ни капли жалости к себе, лишь только растущая неприязнь к милиционерам, судьям, прокурорам.
   Тихоню подняли в камеру. Уставшим он направился к нарам.
  -- Как съездил? - спросили сокамерники.
  -- Обвиняют меня в том, что мой газовый зарегистрированный пистолет - является боевым. Меня будет защищать новый адвокат - девушка лет тридцати.
  -- Красивая?
  -- Да, ничего такая, но моя женушка - получше будет.
  -- Эх, везет тебе, с женщинами тусуешься, а мы баб не видим уже более года.
   Сергея Костенко, старшего камеры, вскоре перевели в
   "осужденку" и отправили этапом в зону, отсиживать седьмой по счету срок.
   Тимур неоднократно задавал себе вопрос: "Почему я их так заинтересовал? У меня нет: ни счета в банке, ни яхт, ни автомобилей, ни золотых украшений. Зачем я им нужен? Живу - скромной жизнью. Быть может, потому что я, в течение тринадцати лет умудрялся избегать ловушек, расставленных силовиками? Неужто я представляю для них какую-то опасность? Быть может они не хотят, чтобы я стал примером для подражания? Мол, у него получилось таким вот образом вырваться из бедности, из рамок, установленных системой? Но ведь они должны понимать, что за этим успехом стоит колоссальный долгий путь, усеянный опасностями и человек ввязавшийся в столь рисковое занятие, должен
  
   обладать определенными способностями, которые есть далеко не у каждого?"
   Тихоня еще не знал о том, что он стал жертвой научного эксперимента, целью которого было изучение его неординарных способностей, при помощи которых, объект мог с легкостью обнаружить тех, кто следил за ними. А ведь эти люди проходили специальную подготовку и получали соответствующие знания, как именно следить за подозреваемым и остаться при этом незамеченным. Каким-то дивным образом, Тимур вычислял филеровNo, чувствуя западню, действовал при этом решительно и смело, а иногда даже нахально. После выступления президента Ясуловича и объявленной им борьбы с незаконной торговлей наркотиками, было дано указание "сверху": любой ценой арестовать и уничтожить Тихоню (будь то морально, материально, или физически). Главному психиатру страны, поручили провести опыты над объектом 28/18, для подавления его смелости и решительности. Так же была поставлена задача, тщательным образом, изучать испытуемого. Терапия, а именно химическая лоботомия, должна была нейтрализовать его умственные способности. Допускался также и летальный исход подопытного. Во всяком случае, мучители-садисты, никакой ответственности не понесли бы за эти последствия.
   На следующий день "бронь" открылась, контролер крикнул:
  -- Тихоня, на выход!
   Тимур поспешно оделся, вышел из камеры, спросив:
  -- Куда идем?
  -- К тебе адвокат пришел.
  -- Отлично.
   Контролер повел Тихоню на первый этаж, где находились комнаты для свиданий с общественными защитниками, адвокатами, а также проводились допросы следователями.
  
   1 - филер - секретный агент, который следит и собирает информацию о подозреваемом.
   Тимур вошел в кабинет и увидел Юлю.
  
   Он окинул ее взглядом с ног до головы и мысленно оценил:
   "Однако, выглядит неплохо. К чему бы это? Зачем наряжаться перед походом в СИЗО?"
   Адвокат Тихони действительно выглядела обворожительно. Красиво заколотые волосы, отличный макияж, великолепный дорогой костюм, удачно подчеркивающий неплохую фигурку. Пиджак открывал пышное и красивое декольте, а туфли на высоком каблуке делали девушку стройнее и выше. От нее исходил приятный шлейф аромата дорогих изысканных духов. "Словно, соблазнить меня пришла. Хм, или, может, это просто женская черта, выглядеть так безупречно?" - быстро пронеслись впечатления и размышления в голове Тимура.
   Но он умел контролировать свои эмоции, несмотря на то, что Тихоня не видел женщин более двух месяцев. Он отогнал от себя женские чары и сосредоточился на деле.
  -- Привет, Тимур. - Поздоровалась адвокат.
  -- Здравствуй, Юля.
  -- Ну что, присаживайся. Они сели за стол.
  -- Тимур, рассказывай, как у тебя дела, как камера, как сокамерники?
  -- Вроде бы ничего, нормальные парни, меня всё пока устраивает.
   Юля предложила Тихоне бутылку газированной воды и продолжила общение:
  -- Тебе жена передала записку, прочитаешь ее после. За тебя она очень просит. Говорит: вытяни моего мужа. Я конечно же постараюсь сделать все возможное.
   Адвокат открыла бутылку с водой и налила содержимое в стакан. Жара была неимоверная, Тихоня залпом выпил воду. Адвокат продолжила:
  -- Чтобы я тебе помогла, мне нужен только откровенный разговор. Тимур, скажи мне правду, ты занимался торговлей амфетамином?
  -- Комнаты прослушиваются? - задал вопрос Тимур.
  
  -- Можешь не переживать, не прослушиваются. Скажи мне все как было, чтобы мы могли правильно выстроить твою защиту.
   Тихоня еще раз посмотрел в глаза новоиспеченному адвокату. О доверии, конечно, речь не стояла, но ее взгляд, казалось, был уверен в победе над судебными передрягами и гнусными ментовскими приемами. Это и позволило Тимуру вздохнуть и начать говорить.
  -- Вообще-то, я имею отношение к психотропным веществам, но пакет мне действительно - подкинули. Спецназовцы - дочку вырвали из рук. Мне, Юля, не за что краснеть, уж это я знаю наверняка. С кем я общался и вел свои дела - не пострадали. Ни с поличным, ни при обыске, у меня действительно ничего не нашли. А это - не случайно, и они об этом знают. Я все время готовился к этой "встрече", и я выиграл, но их, долбанный пакет с порошком, все мои старания свел - на нет. Юля, неужели этот номер у них пройдет? Ведь это же нарушение закона, с их стороны. Пусть я - преступник и я сейчас в тюрьме. Это - понятно. Но они - правоохранительные органы, на страже закона и порядка? Получается, что оперативники незаконно хранили при себе психотропное вещество, а затем, сфабриковав показания лжесвидетелей, подкинули мне амфетамин. Разве это правильно?! Разве есть избранные, которые могут нарушать закон и низшие слои, которые не могут поднять голову и бороться за свое существование? Ведь это же тупик в правовом поле для человека! Выходит, что страной правит преступная группировка, во главе с дважды судимым президентом. Под их контролем, сотрудниками ОБНОНа ведется торговля наркотиками. Сотрудники Управления по Борьбе с Организованный Преступностью крышуют коммерсантов, а у неугодных - отжимается бизнес. Разрешительная система УМВД выдает бумажки - за деньги, на хранение и ношение газовых пистолетов, набивают свои карманы. А оружейные магазины занимаются продажей этих же пистолетов, которые, в основном, принадлежат действующим и бывшим сотрудникам МВД и СБР! То есть - сплошная коррупция и преступность в органах власти. Я вот сейчас смотрю со стороны на все это, и меня одолевает тоска
  
   вперемешку с гневом. Как же так получается, что выходит такая несправедливость и безнадега? Людям продают пистолеты, они платят за разрешение, а потом их в любой момент, могут либо посадить, либо ограбить за эти газовые безделушки. Поймали "страшного наркобарона"! Ха-ха-ха - мне смешно! У меня, Юля, нет автомобиля, даже самого простенького. Я езжу либо на маршрутке, либо на трамвае.
  -- Это потому, что ты - умный, маскировался. - Польстила адвокат.
   Конечно, это несколько смутило Тихоню, но больше увело к мысли о попытке соблазнить, поэтому спортсмен продолжил вещать о том, что лежало на душе:
  -- Я, например, знаю, что по городу ездит "BMW -X5", стоимость этой машинки сто тысяч евро. На нем разъезжает некая дама. Машина принадлежит большому начальнику, то ли СБР, то ли МВД, а ездит на автомобиле - его жена. За всю жизнь, начальники СБР и МВД не смогли бы отложить с зарплаты на покупку данного автомобиля. Но мне, по большому счету и дела нет до этого коррумпированного генерала и его жёнушки. Пусть катается на своем джипе. Меня вот, что волнует: я заработал на квартиру, о которой мечтал, благодаря своей смекалке и смелости. Я никого не убил, не ограбил, моя деятельность не принесла никому никакого вреда. Сотрудники милиции, до этого отучившись в университете МВД, где их обучали секретам и тонкостям оперативно-розыскной работы, с треском провалили свое задание. Я один - переиграл всю их гребаную опергруппу и им не помогли ни стукачи, ни сканеры, ни видео камеры! Менты пошли довольно простым и примитивным путем - подкинули мне пакет с амфетамином, считая, что дело в шляпе. И вместо заслуженного пинка под зад, за халтуру, от своего руководства, их наградят почетными грамотами и повышениями по службе. Поймали Тихоню! Всё-таки поймали этого наркоторговца! Мне смешно! А скажу я вот что тебе, Юля. Время все расставит по своим местам. Их преступная деятельность обязательно всплывет наружу, и над Мещанинцем с его опер командой, будут надсмехаться даже их сослуживцы. Какими же глупыми выглядели в моих глазах эти клоуны, судорожно пытавшиеся отыскать запрещенные
  
   вещества и предметы, которые им так и не суждено было найти.
  -- Тимур, это очевидно, тебе милиционеры подкинули пакет с наркотиком, и у тебя конфискуют все принадлежащие тебе части квартир.
  -- Но эти квартиры никогда мне не принадлежали. Я не живу у родителей, уже как - семь лет. Эта квартира получена моим дедом в 1968 году и хозяйка - мать. Какое это имеет отношение ко мне?
  -- Имеет, Тимур. После смерти твоего деда, на тебя оформили 33% жилплощади, и твою часть, будь уверен, - конфискуют. Ваша с женой квартира, приобретена в браке, а, следовательно, твоя часть - половина, и эти 50% - также конфискуют. Однокомнатная квартира приобретена полгода назад, и 50% подлежит конфискации.
  -- Подожди, Юля. Теща продала в другом городе квартиру и приобрела в Екатеринославе однокомнатную. По документам, она принадлежит жене, а по - сути, по - справедливому - теще, и она там проживет. Причем здесь я, к этой квартире?
  -- Юридически, при том, там твоя половина.
  -- Послушай, Юля, но это даже не грабеж, а геноцид какой-то! Эти гады, подкинули мне свой пакет с амфетамином! Отняли у меня жену, любимую дочь, свободу, им и этого мало?! Они хотят забрать все и оставить мою семью, мою дочь - без жилья и без средств к существованию? Подожди, Юля, неужели судья всю эту "липу" поддержит?
  -- Да, Тимур, подкинутые пакеты с наркотиком - это уже распространенное, нормальное явление. Тут нечему удивляться.
  -- Нормальное явление?! Я еще раз говорю: пусть они отступят, они ведь проиграли! У меня ничего не нашли, меня не взяли с поличным. Пусть признают свое поражение и следуют букве закона. Если есть прямые доказательства моей незаконной деятельности, пусть меня осудят - я приму это. Если у них ничего нет на меня, а они хотят моей расправы - пусть они лучше меня застрелят! Пускай закончат все и сразу, чтобы я не видел всей этой мерзости. Лучше бы меня в 1997 году застрелили в спину и не было всего этого. Юля, я знаю,
  
   что мои родители продали машину и гараж, хотя я им строго- настрого запретил это делать. Я им сказал объединиться с Алексой и выплачивать кредит за квартиру, но вместо этого они стали действовать по своему плану. Юля, я практически уверен в том, что меня посадят. Не просто так они подкидывали мне амфетамин и организовывали показания лжесвидетелей. Вашей адвокатской конторе заплатили почти шесть тысяч долларов, и если ты отобьешь вторую часть статьи, где есть конфискация, сделаешь для меня три года, то, считай, что ты отработала свой гонорар. Юля, прошу тебя об одном: спаси мою дочь, мою малышку, не оставь ее на улице без средств к существованию! Хрен со мной! Я смерти не боюсь, а тюрьмы и подавно. Спаси Николь, и Бог тебя не забудет!
  -- Тимур, я постараюсь! - ответила Юля и вышла в коридор, пристально посмотрев вдаль.
   Тихоня еще не знал о том, что весь их разговор записывался на диктофон. Уже в коридоре, Юля кивнула сотруднику СБР, который показал ей знаком "Окей", и всем было понятно - запись сделана. Тимур и его семья были обречены. Тихоню отвели в камеру.
  -- Как дела? - спросили Андрей Сивоконь и Юра Тарасенков.
  -- Не очень... Родители, с перепугу, продали машину и гараж и наняли адвокатов, которые запугивают родных тем, что конфискуют части моих квартир. Прямо - западня какая- то. А еще, вдвойне противней от того, что мне подкинули пакет. Я сижу в этой камере и ничем не могу помочь своим. Мусора, наверняка, за меня уже получили награды, но им этого мало. Еще хотят у моей дочери отнять будущее. Ну, твари! Это вам - боком выйдет! Одно лишь радует: один мой хороший товарищ помог моей жене, финансово поддержал. Спасибо ему большое, адвокатов толковых посоветовал.
  -- А ты уверен, что он твой хороший друг? - ухмыльнулся Сивоконь.
  -- Да, уверен. Мы с ним с пятнадцатилетнего возраста знакомы. Я его в секцию бокса привел, дружим с ним почти восемнадцать лет. Он никогда не давал повода сомневаться в нем.
  
   Тихоне согревало сердце мысль о том, что его супругу в трудный момент поддержал Павел Рэм. Он думал:
   "Освобожусь - отблагодарю его обязательно".
  -- Тимур, садись за стол, мы борщ приготовили. - Приветливо позвал Тихоню Юра Тарасенков.
   Тимур сел за "общак" и с удовольствием пообедал. Неожиданно, грохнул засов двери и в камеру ввели мужчину, на вид - лет пятидесяти. Волосы нового сокамерника были с проседью, на щеках - пятидневная щетина. Тимур окинул его взглядом и дал быструю оценку:
   "Не похож он что-то на обычного уголовника! Кто он, любопытно? Достаточно солидный гражданин, несмотря на свою небритость. В его глазах искрился интеллект. Наверняка бизнесмен, или коммерсант" - сделал предположение Тимур.
  -- Здравствуйте всем! - сказал мужчина и присел на нары.
  -- Да, уж. Тесновато у вас здесь, и дючкаNo высоко расположена. Не так, как в нашей камере. А вы, ребята, вообще курите? А то я просил камеру, где некурящие живут.
  -- Мы курим вдвоем, а вот Тимур - нет. - Ответил мужчине Сивоконь.
  -- Ну, ничего.
   Бронь вновь неожиданно открылась. Инспектор громко произнес:
  -- Тихоня, на выход!
  -- А в чем дело? Куда опять ведут?
  -- Тебя переводят в другую камеру.
  -- Странно. Ну, ладно. Что ж, пацаны, не есть нам больше вместе борща. А жаль! С вами было здорово. Ладно, буду собираться, ничего не поделать. Тимур взял вещи, после чего вышел из камеры.
   Инспектор сказал ему:
  
  
  
   1 - дючка - параша, туалет. От старинного названия дижка - бочка. Еще в пятидесятых годах двадцатого столетия малую нужду справляли в бочку с водой, которая стояла в камере.
  
  

- Всё, иди сам! Тебе - на третий этаж. Там тебя уже ждут. И его и вышел на продол?. - Скажешь, что из 797- ой камеры. Тихоня взял баул и направился на третий этаж.

   Спускаясь по лестнице, его остановил шнырь«, который поспешил заговорить с ним.
   Пообщавшись о всякой ерунде, Тимур спустился на третий этаж.
   Там стоял контролер, который принялся задавать вполне предсказуемые вопросы:
  -- Ты - кто, из какой камеры?
  -- Тимур, камера N 797.
  -- Они что-то напутали. Я же сказал Лаврова!
   Возвращайся назад! Живо!
   Тихоне действительно не очень хотелось переходить в другую хату, тем более он уже свыкся с прежними сокамерниками. Вернувшись назад, он сказал контролеру:
  -- Вы перепутали, не меня, а Лаврова.
   Бронь открылась. Сивоконь и Тарасенков приветливо улыбались.
  -- О-па-ча! Ты что, вернулся?!
  -- Да.
  -- А мы думали, что ты адвокату своему пожаловался, что хреново в камере и поэтому тебя перевели.
  -- Нет, пацаны. Не говорил я такого. Наоборот, сказал, что все нормально. Сам был очень удивлен, когда меня перевели. Я доволен что вернулся. Заодно борщ доем, уж больно - вкусный.
   Все одобрительно засмеялись.
  -- Лавров, на выход! - скомандовал контролер.
  -- Ну всё, ребята, всем счастливо! Недолго я тут тусовался! - улыбался седовласый мужчина и поспешил удалиться из камеры, оставив после себя много вопросов.
  
  -- - продол - тюремный широкий коридор.
  
  -- - шнырь - осужденный, состоящий в активе у тюремного начальства, он же обслуга, разносящий баланду.
  
  -- А что за гражданин такой? Видно - не уголовник и не наркоман. Какая статья у него? - поинтересовался Тихоня у пацанов.
  -- Да, аферист какой-то, мошенник? А ты слышал, как он с порога начал претензии предъявлять: "То дючка ему высокая, то курите вы здесь или нет ?!" Ты смотри, всем недоволен.
  -- Хорошо, что тебя вернули. - Заключил Тарасенков, при этом обняв Тихоню за плечи.
   Тимур смеялся вместе со всеми, хотя в голову закрадывалась мысль:
   "Странная ситуация. На халатность надзирателей грешить - уж очень как-то наивно. И действительно, каким образом можно было перепутать мою фамилию с фамилией этого мужчины? Ведь они абсолютно разные?! Еще и этот седовласый. Что он тут забыл?".
   По прошествии двух дней, тюремный охранник вывел Тихоню из камеры и повел в Южный корпус. Его, как обычно, обыскали и завели в комнату. За столом сидел следователь, Роман Василишин, который, на удивление, поспешил привстать и поздороваться с Тимуром, будто с закадычным другом.
   Тихоня презрительно отвернул лицо в сторону, промолчал и подумал:
   "Надо же, друга себе нашел? Приветами разбрасывается! Издевается что ли?"
  -- Сейчас придет твой адвокат и ты должен будешь ознакомиться с обвинительным приговором.
   Минут через десять, очень пунктуально, пришла адвокат
   Юля.
   Странно, но она уже не была так изысканно одета, как
   при первой и второй их встрече в СИЗО. Тогда адвокат просила Тимура быть предельно откровенным с ней. Сейчас же на Юлии были надеты простые брючки, невзрачная футболка и пляжные шлепки на босую ногу. Абсолютно обыкновенная девчонка, причем, невысокого роста. Тихоня удивился данному обстоятельству, а мысли, как шестеренки в часовом механизме, стали крутиться в голове:
  
   "Да, всё-таки много зависит от обуви, одежды, прически, макияжа. Разница - колоссальная. Но, зачем она, в тот раз, так нарядилась?"
   Тем временем, Василишин передал папку с обвинительным приговором. Тихоня внимательно начал вчитываться в текст, нашел свидетельские показания Дмитрия, у которого оказалась фамилия Конор, скорей всего вымышленная, который был пойман с амфетамином еще до знакомства с ним. Тимур догадался о том, что Дмитрию предложили стать агентом - закупщиком. Он мысленно рассуждал:
   "Завербовали Конора, затем, каким-то образом, надавили на Кабака, чтобы тот слил им меня, то есть - свел с Конором. Иуда - Кабак, в деле нигде не упоминается. Приплели к делу какого-то левого парня, которого я никогда не видел. Якобы он со мной связан. Но этот незнакомец дал показания о том, что не знает меня. О! А вот и показания сотрудников "Беркута". Старший группы свидетельствует, что был найден порошок в пакете, а двое других дали показания, что ничего не видели. Радует то, что можно подтвердить: данный пакет - мне подброшен".
   Тихоня обратился к своему адвокату:
  -- Юля, посмотри - здесь есть показания двух спецназовцев о том, что они не видели пакета.
  -- Тимур, я все увидела. Это - очень хорошо.
   Тихоня нашел отчеты результатов смывов с его пальцев.
   На салфетках эксперты обнаружили следы амфетамина.
  -- Так, а это что за ерунда? - возмутился заключенный. - На моих пальцах не могло быть следов психотропного вещества, ни при каких обстоятельствах!
   И тут Тихоню осенило. Он вспомнил липкие, шершавые купюры, которые ему отдал Конор. Тимур воскликнул:
  -- Ничего себе! Я бы и предположить не мог, что менты могут на такое пойти! Юля, так ведь они деньги натерли амфетамином и дали Конору, чтобы он передал их мне, и я испачкал свои руки. Ну, вообще! Куда мир катится?! Ты только представь, Юля, майор Василишин и капитан Мещанинец незаконно хранили при себе психотропное вещество и этим веществом натирали деньги, которые
  
   впоследствии передали мне. То есть, они не занимаются поимкой так называемых преступников и не ищут доказательств, подтверждающих виновность подозреваемого, а в наглую - подсовывают ими же натертые амфетамином деньги. Может быть, вы ко мне домой еще и труп какой- нибудь привезете из морга и подкинете для "полной красоты"? А что, тоже "нормально смотрится, с вашей колокольни".
   Тимур с улыбкой посмотрел на Юлю и Василишина. Следователь сжал кулаки и стиснул зубы от злости. Глаза его забегали по сторонам, как у нашкодившего мальчишки. На взгляд Василишина, их остроумная идея с натиранием денег амфетамином, была в считанные секунды разгадана Тихоней. Василишин испытывал приглушенные чувства стыда и злости.
   Тимур задал вопрос:
  -- Гражданин следователь, а что там насчет моих отпечатков пальцев на пакете, почему их нет?
   Василишин, нервно вращая ручку между своих пальцев, резко ответил:
  -- А их эксперт замацал, когда брал в руки пакет.
  -- Ах, эксперт замацал? А по-другому он никак не мог взять его? Ну, скажем пинцетом, либо в резиновых перчатках? Гражданин следователь, вы и в суде будете рассказывать о том, как эксперт не умеет обращаться с вещдоками?
   Тимур опять посмотрел на своего адвоката и сказал с иронией:
  -- Ты теперь видишь, Юля, какая фальсификация с их стороны? Это вообще, "ни в какие ворота" не лезет!
  -- Тимур, я все вижу. Давай быстрее дочитывай и подписывай.
  -- Юля, ты точно уверена в том, что мне необходимо подписывать это сфабрикованное обвинение? Здесь же - 80% вранья.
   Тихоня еще раз посмотрел на Юлю. Она ему сказала:
  -- Тимур подписывай, ты же не хочешь, чтобы тебя выкатывали пять лет. Мы в суде развалим это обвинение.
  
  -- Юля, смотри, я тебе доверяю. И с этими словами поставил подпись.
   Контролер отвел Тихоню в камеру.
   Прошло несколько дней, бронь открылась. Контролер крикнул:
  -- Тихоня на выход! К тебе общественный защитник пришел.
  -- Отлично, наконец-то я увижу свою Алексу. - Обрадовался Тимур.
  -- Везет же некоторым... - позавидовал Сивоконь, посмотрев через решетку на голубое небо.
   Тихоню отвели на первый этаж, туда же, где он общался с адвокатом Юлей. Он вошел в комнату и увидел жену.
  -- Привет Тимур! - с восторгом произнесла она, обнимая своего мужа.
  -- Привет.
   Они расцеловали друг друга.
  -- Ну как ты здесь? - спросила Алекса.
  -- Да ничего, терпимо. Сокамерники, вроде бы, нормальные...
  -- Тимур, мы тебя все любим и ждем. Что скажешь про адвоката? Скажу тебе по секрету, это совсем другой уровень, не то, что Олег.
  -- Ты знаешь, Алекса..., что-то не нравится мне эта Юля... Не знаю еще в чём тут причина, но что-то реально настораживает. Пару дней назад, например, когда я с ней виделся, она уж сильно разоделась, словно на свидание пришла: дорогие духи, выставленное напоказ декольте. Знаешь, поведение такое, будто в ее планы входило соблазнить мужчину, в данном случае меня. В общем, не знаю, что сказать? А как вы ее нашли?
  -- Да тут, Паша Рэм приехал к нам домой. Узнал, что ты сидишь и страшно огорчился. Дал мне денег на оплату ежемесячного взноса по кредиту в банк и посоветовал адвоката по фамилии Нечаев, а он уже порекомендовал нам его помощницу, Юлю.
   Алекса прижала Тимура к себе и на ухо шепотом сказала:
  
  -- Даже за убийство вытягивает. Этот адвокат сам не приезжает, потому что он слишком известен. Был защитником самой Леди Ю. Вот такой уровень.
  -- Смотри Алекса, чтобы вас не обчистили, пока я здесь. Ты погашаешь кредит? Маму свою забрала к нам, как я тебя попросил?
  -- Нет, не забрала.
  -- Почему?! Я же давно тебя учил, если вдруг что-то со мной случится, спасайте четырехкомнатную квартиру. Это наше будущее и будущее Николь.
  -- Тимур, я уверена в том, что ты скоро будешь дома.
  -- А если нет? Зачем вы "выкинули" шесть тысяч долларов?
  -- Уже не шесть, а восемь, если услуги Олега считать.
  -- Какого черта?! Вы что там все, с перепугу разум потеряли!? Мне мусора подкинули пакет с наркотой, а вы со страху "разбрасываете деньги" непонятно куда?!
  -- Тимур, адвокаты недвусмысленно намекнули на статью с конфискацией квартир. Мы без тебя не можем продать даже мамину - однокомнатную.
  -- Почему? Я каким боком там? На тебе же всё.
  -- Мы узнавали у юристов, по закону - твои 50%, поэтому всё так плохо.
  -- Твою мать! Тогда переезжай к моим родителям, а нашу квартиру сдай в аренду. Пока будешь с этих денег платить кредит. Выкинули восемь тысяч долларов, а "воз и ныне там"! За такие деньги сразу отпускают, даже если бы поймали с сотней граммов амфетамина. Что вы вытворяете?! Я же четко сказал - выполнять мои указания. Никакой самодеятельности. Я же в записке тебе написал: оплатить кредит на несколько месяцев вперед и не надо никаких мне адвокатов за такие безумные гонорары. Пускай мусора-уроды, если хотят меня посадить - сажают, но ни копейки они не получат. Ведь, сама посуди, сколько бы ты не заплатила, даже если меня отпустят, то что им может помешать подкинуть мне опять пакет с наркотиком? И я снова окажусь здесь.
  -- Тимур, Николь очень ждет тебя. Постоянно говорит:
   "Когда папа меня в садик поведет, на ручки возьмет и скажет
  
  -- доця, моя доця?" Ее спецназ сильно напугал. Она даже немного заикаться начала. Надеюсь, что это пройдет...
  -- Вот гады! Ребенок тут при чем? Трусливые нелюди! Эх, жаль, что Николь у меня на руках была! А иначе я бы точно кому-то из них успел голову проломить! Ненавижу мусоров!
  -- Любимый, я тебя вытащу! - снова прошептала на ухо Алекса. - Кстати, отец был у твоей двоюродной сестры и взял десять тысяч долларов.
  -- Зачем?!
  -- Так что, их отвезти обратно? Тимур постоял немного и подумал.
  -- Нет, не отвози. А спроси лучше разрешения у сестры, можно ли частично погасить кредит. Дальше: продаешь мамину однокомнатную квартиру, погашаешь полностью кредит, а эти десять тысяч - возвращаешь сестре. Пойми! Для меня самое главное, даже не свобода. Сохраните то, что мы приобрели. Таким трудом досталась мне квартира, рискуя гнался за растущими ценами. То, что посадят на три года, может быть на пять - ну что ж, значит судьба такая...
  -- Могут и десять влепить.
  -- Десять?! За газовый пистолет с разрешением и один грамм подкинутого амфетамина?
  -- Да, могут.
  -- Плевать! Главное сохраните квартиру - это наследство Николь. Не хочу, чтобы она унижалась по жизни, в поисках средств к существованию. Я занялся своим рисковым бизнесом ради того, чтобы вырвать нас из круга безденежья. Помнишь, как я тебе говорил: "радуйся каждому дню, все может в миг закончится"? А ты не верила, насмехалась надо мной!
  -- Сам на себя накликал беду.
  -- Ты опять? И здесь меня достать хочешь?! Выполните мои указания четко, без самодеятельности. Контролируй родителей, чтобы они беды не натворили и больше никаких финансовых сделок! Коль вы уже заплатили шесть тысяч долларов, то посмотрим, что эти адвокаты сделают для нас!
  

***


   Тимур лежал на наре. Он решил поинтересоваться, за что посадили его сокамерников. Первый, к кому он обратился, был Сивоконь:
  -- Андрей, а за что ты сидишь?
  -- За угон автомобиля.
  -- А как это все получилось?
  -- Да смешно как-то вышло, автомобиль принадлежал моему знакомому. Мы вечером с ним пьянствовали, а утром мне понадобилось съездить по делам. С собой я захватил свою подругу. Ключи от машины всегда при мне. Я на этом автомобиле полстраны объездил. Так вот, мы с моей Бусинкой, так я называю свою девушку, решили прокатиться. Мой приятель, проснувшись, увидел, что нет авто, и сдуру позвонил в милицию, подав заявление об угоне. Мне на мобильный телефон позвонили и представились, что из милиции. Сообщили, что машина, в которой я нахожусь - разыскивается, и что мне следует немедленно приехать в райотдел. Я сразу же и приехал. Зашел в кабинет, который мне назвали. Менты предложили мне заплатить им взятку в размере трех тысяч евро. Я был страшно удивлен и не понимал, что вообще происходит. Быстро созвонился со своим приятелем. Он сказал, что забирает свое заявление. Но мусора сообщили о том, что забирать поздно, и что дело уже заведено, они ему дали ход. Меня арестовали, но затем прибежала Бусинка и начала качать права. Они и ее
   "паровозом" арестовали, предъявив соучастие в угоне. Ей всего-то двадцать лет. К тому же, она еще и беременна от меня. На шестом месяце.
  -- И что, ее держат из-за такой ерунды в СИЗО, беременную?!
  -- Да, и мы ничего сделать не можем.
  -- Ну мусора - совсем оборзели! Как можно юную девчонку, которая к тому же в положении, засовывать в камеру и держать в этой дыре, да еще в такой жаре. Знаешь, мне кажется, что до них не дойдет ничего, пока их жен не взять и не поставить в точно такое же положение, закинув без объективных причин в камеру. Пусть потом они поделятся со своими мужьями впечатлениями.
  
  -- Да, Тихоня! Ты прав. Покуда человек не прочувствовать на своей шкуре боль другого - дела не будет!
  -- Вот честно, не понимаю! Неужели никто на них управы не найдет?! Какая идиотская страна! Какое беспардонное нарушение прав человека! Да уж, правду говорят: не ту страну назвали Гондурасом!
   Во время секундной паузы, послужившей концом истории Андрея, Тимур посмотрел на Тарасенкова и с любопытством спросил у него:
  -- А ты, Юра, за что сел?
  -- Я? За убийство. Тещу грохнул, топором по башке тюкнул.
  -- Да, уж! Жесть. Чем же так мама твоей жены не угодила? Или ты решил стать последователем Раскольникова?
  -- Да вывела она меня из себя. Короче, моя жена загуляла со своим бывшим одноклассником. Я уже как-то их ловил вместе и его предупреждал. Ну, ты понимаешь.
  -- А теща тут причем?
  -- Она сказала мне, мол, оставляй квартиру Лене и ее будущему мужу. Я в эту квартиру столько сил вложил: ремонт сделал, мебель купил. А она не унимается и говорит: "Любовь у них давняя", "а у меня перед глазами картина - они на нашем диване трахаются и чувствую планка падает". И вот, стою я на кухне. Смотрю, лежит топорик, которым мясо отбивают. Схватил его и хрястнул по голове. Теща упала, а из головы кровь пошла. Я - в холодильник, стакан водки выпил, сел на табурет и думаю - бежать? У меня пару тысяч баксов под полом спрятано и золотой браслет, приличный такой. В общем, посидел, подумал и понял, что нет смысла бегать. Рано или поздно все равно найдут. Ну я милицию и вызвал. Приехали, увидели всю эту картину. Я им рассказал все, как было. Дали мне еще стакан водки выпить. Немного помогло, надели наручники и увезли. Теперь я здесь.
  -- Что же ты так не сдержался? Миллионы людей сходятся и расходятся. Если бы каждый раз при этом они убивали друг друга, что бы из этого вышло? Может, нужно было поделить дом пополам и найти новую подругу?
  
  -- Да люблю я эту дуру! - расчувствовался Юра Тарасенков.
   Это был непростой диалог, но именно с тех пор, Тихоня понял, что у каждого своя беда, которая вмиг может изменить все жизненные планы.
   На следующий день, Тихоню повезли в суд. На
   "вокзале" он встретился с парнем, таким же осужденным, и они заговорили друг с другом. Оказалось, он также сидит за наркотики. И, только представьте! Сверили обвинительные приговоры и оказалось, что у этого парня, понятые - те же два стрёмных гражданина, с опиумной зависимостью, что и у Тимура.
  -- Слушай, дай я перепишу номер твоего дела. А ты, если хочешь, перепиши мой номер. И вот, я собрал еще восемь номеров дел, по которым проходят эти два внештатных сотрудника. "Дежурные понятые", мать их так - Грига и Домченко. - С большим возмущением высказался собеседник Тимура, точно так же составляющий весь этот паззл из лжи и несправедливости.
  -- Мне вот интересно, это каким образом они одновременно проходят еще по девяти делам? Тут даже идиоту понятно, что это подстава! - рассердился Тихоня.
   К счастью или к сожалению, на этом их короткий диалог закончился. Тимура повезли в суд. Его и других обвиняемых завели в подвал, в маленькие, темные помещения. После чего, по одному поднимали наверх, в зал заседания. Подошла очередь Тихони. На него надели наручники и повели по бетонным, непримечательным ступенькам. Конвоиры завели его в клетку и сняли браслеты. Делать нечего, Тимур присел на лавку и стал оглядывать местность.
   Не прошло и двадцати минут, как в зал судебного заседания стали заходить люди. Среди малоизвестных людей, Тихоня увидел адвоката Юлию, любимую Алексу и отца. Юля подошла к решетке и шепотом, спросила:
  -- Ну что, ты готов? Нормально себя чувствуешь?
  -- Да, нормально. Я - готов.
   Помощник судьи объявила традиционно:
  -- Встать, суд идет!
  
   В зал заседания вошел мужчина, лет тридцати, одетый в темный костюм. Он сел в кресло судьи, положил папку с документами на стол. Справа от Тихони, напротив клетки, сидела женщина - обвинитель из прокуратуры, по фамилии Сачава. Судья Гончаренко высокомерно обратился к Тихоне:
  -- Подсудимый, представьтесь. Тимур назвал свои данные.
  -- Подсудимый, вы согласны с предъявленными вам обвинениями? Вы признаете свою вину?
  -- Ваша Честь, каким образом я могу признать себя виновным, если милиционеры подкинули мне пакет с психотропным веществом? А зарегистрированный газовый пистолет признан экспертом по оружию - боевым? Это что ж получается: в магазине продают боевые пистолеты, а разрешительная система регистрирует их? Он у меня с 2002 года, и я его никогда не переделывал. И пакет с наркотиком, который якобы был обнаружен в шкафу, возле детских книжек, я также - не разбрасывал. Здесь же на лицо - очевидная фальсификация улик!
   Судья Гончаренко недовольно посмотрел на подсудимого и тем же фамильярным голосом продолжил:
  -- Значит, вину свою вы не признаете?
  -- Не признаю!
  -- Что ж, тогда продолжим заседание. Я попрошу вызвать первого свидетеля.
   В зал, вошел крепкий, молодой человек.
  -- Представьтесь. - Попросил судья.
  -- Моя фамилия - Михненко, проживаю в городе Екатеринославе, студент Юридической Академии УМВД. Тихоня истерично улыбнулся:
   "Надо же, будущих ментов подтянули в качестве свидетеля? А этот, уже явно работает в милиции. Небось, заочно учится? Нормально легавые устроились, схема налажена, но все же... какой дешевый спектакль!"
  -- Узнаете ли вы этого человека? - спросил Гончаренко, указывая на Тихоню.
  -- Я видел его однажды.
  -- При каких обстоятельствах? Расскажите подробнее.
  
  -- Мы с моим приятелем отдыхали в торгово- развлекательном центре "Континент". К нам подошли сотрудники милиции и предложили стать понятыми. Нам пояснили, что проводится контрольная закупка наркотического вещества.
  -- Расскажите подробнее, как все было.
  -- Нам показали закупщика и человека, к которому тот должен был подойти.
  -- Это тот человек, к которому должен был подойти закупщик? - спросил судья, указывая на Тихоню.
  -- Да, это он.
  -- Расскажите, что происходило в торговом центре?
  -- Закупщик подошел к подозреваемому, поздоровался за руку, и они вместе поднялись на эскалаторе, на второй этаж.
  -- А скажите, при этом закупщик что-то передавал подозреваемому? - вмешалась прокурор Сачава.
  -- Нет. Я не видел, чтобы что-то передавал закупщик.
  -- Ваша Честь, разрешите задать вопрос? - спросил Тимур.
  -- Задавайте.
  -- Свидетель, у меня к вам такой вопрос. В моем обвинительном приговоре есть ваши показания и в них изложено, что мне, якобы, передали какие-то деньги, и вы это видели?
  -- Нет, я не видел этого. Судья в ответ:
  -- Свидетель, тут же стоит ваша подпись. Подойдите и посмотрите!
   Парень опустил взгляд, молча подошел и посмотрел на страницы дела.
  -- Да, действительно, подпись моя.
  -- Так почему же сейчас расходятся ваши показания с теми, которые были ранее? - спросил судья.
  -- Я не знаю... Я не помню, чтобы закупщик что-то передавал подозреваемому.
  -- Ладно, вернитесь на место. Продолжайте.
  -- Затем они вошли в отдел спортивных товаров и после этого - разошлись.
  
  -- А была ли передача каких-либо предметов закупщику?
  -- спросила прокурор Сачава.
  -- Мы не видели, мы лишь наблюдали с третьего этажа.
  -- Стоп! В ваших показаниях сказано, что вы все время следовали за закупщиком и подозреваемым. Ведь так?
  -- Нет, мы за всем наблюдали с третьего этажа.
  -- Ваша Честь! Опять нестыковка явная нестыковка! - воскликнул Тимур, привстав.
   Судья проигнорировал эту реплику и продолжил:
  -- И что было потом?
  -- Закупщик принес два свертка из фольги, в котором находился наркотик.
  -- Откуда вы знаете, что это наркотик?
  -- Ну, нам работники ОБНОН-а пояснили, что это амфетамин.
  -- Всё. Спасибо, вы свободны.
  -- Следующего! - громогласно объявил судья Гончаренко, недовольно скривив лицо.
   По всей видимости, он был недоволен тем, что показания свидетеля явно не сходились с показаниями, данными им ранее.
   В зал вошел другой молодой человек, явно напуганный и сильно переживающий.
  -- Свидетель, представьтесь!
  -- Моя фамилия Копылов, я проживаю в городе Екатеринославе, являюсь студентом Юридической Академии УМВД.
   Тимур вновь улыбнулся и произнес:
  -- Ваша Честь, а гражданских независимых понятых мы сегодня хоть увидим? Или у нас аншлаг из действующих и будущих сотрудников милиции?
  -- Подсудимый, вам слово не давали! Продолжайте, свидетель. Вы узнаете этого человека?
   Парень боялся повернуться и посмотреть Тимуру в глаза. Не глядя он ответил:
  -- Узнаю.
  -- Расскажите, что вам известно?
   Дрожащим голосом парень повторил почти ту же версию, что и его приятель.
  
  -- В протоколе дачи показаний вы указали, что видели передачу денег, и что все время следовали за подозреваемым и закупщиком. А сейчас, почему-то, утверждаете, что не видели передачу денег, и смотрели за ними с третьего этажа.
  -- Может он и передавал что-то, я не помню.
  -- Ваша Честь, могу ли я задать вопрос свидетелю? - обратился Тихоня к судье.
  -- Задавайте.
  -- Послушай, парень. Зачем ты говоришь здесь неправду? Признайся, что ты подписывал протокол, даже не прочитав его. Тебе ведь следователь пообещал, что я со всем соглашусь и ваши показания будут чистой формальностью, верно? Ну вот. А всё вышло не так, как тебе пообещали. И теперь тебе приходится давать показания, которые не сходятся с показаниями, написанными следователем - собственноручно. Ваша Честь, прошу принять этот факт во внимание и зафиксировать!
  -- Всё, вы свободны! - объявил судья Гончаренко второму свидетелю.
   Парень выскочил из зала, словно кипятком ошпаренный.
  -- Юля, ты это видела? Что за ментовской цирк Шапито?! Показания свидетелей не сходятся, их обвинения против меня
  -- разваливаются на глазах!
  -- Да Тимур, я вижу. Все будет нормально, не переживай. Тихоню увел конвой и его доставили обратно в СИЗО.
   Опять шмоны, опять боксики, решки, целый день на ногах. Только лишь поздно вечером, Тимур попал в камеру.
   Сивоконь и Тарасенков как-раз пили чифирь, и спросили у него:
  -- Как суд прошел?
  -- Сегодня слушали показания двоих понятых, которые учатся в Юридической Академии УМВД. Цирк - да и только! Как будущие следователи могут быть понятыми?! Я уверен, что это нарушение закона. Это же явная подтасовка свидетельских показаний! В общем - фабрикация на лицо, у мусоров рушатся все обвинения.
   Капитан Мещанинец, всячески пытался уговорить еще двух понятых прийти в суд и дать показания против
  
   Тихони. Но студенты Юридической Академии наотрез отказывались. При закупке они не присутствовали, а протокол показаний, написанный собственноручно следователем Романом Василишиным, они подписали, даже не читая. Капитан вручил понятым для ознакомления ксерокопии, якобы их показаний, чтобы те - выучили их наизусть. Но они упорно отказывались давать показания того, чего не видели, боясь уголовной ответственности. Понимая всю безвыходность ситуации, Александр Мещанинец и старший опер, Саша Ткаченко, решили пойти другим путем - самостоятельно дать показания в качестве свидетелей.
  
  
   "То чего я боялся, случилось со мной; То чего я ужасался, пришло ко мне". Из библейских стихов книги Иова.
  
   Опять решки, вокзалы, воронки. Тихоню подняли в зал суда, завели в клетку. Алекса и отец сидели в стороне на стульях, а адвокат Юлия находилась рядом.
  -- Встать, суд идет!
   В судебный зал вошел Гончаренко и объявил:
  -- Слушается дело обвиняемого. Подсудимый, признаете ли вы себя виновным?
  -- Нет, не признаю! - уверенно ответил Тихоня.
  -- В таком случае, пригласим новых свидетелей.
   В зал вошел капитан Мещанинец. Теперь Тимур смог его внимательнее рассмотреть. С предпоследней их встречи, в 2004 году, когда Мещанинец пытался его арестовать, капитан
  -- возмужал. Оказалось, что они с Тихоней одного года рождения - 1978. Вот они, друг перед другом, два конкурента: один - мент, другой - преступник. Но кто из них был больший злодей, это был еще довольно спорный вопрос.
   Мещанинец давно крышевал "наркоточки", которые стабильно отстегивали ему солидный процент. На эти финансовые поступления он и приобрел себе автомобиль
   "Шкоду", а также копил деньги на квартиру и содержал свою семью. При этом не страдая угрызениями совести, хотя следовало бы, потому как он был обязан бороться с
  
   преступностью и жить на зарплату, выдаваемую государством ежемесячно. Тихоня же, вопреки ментовским
   "порядкам", работал сам по себе, и чья-либо крыша ему априори была не нужна. Он опирался лишь на свой профессионализм, который приобрел за многие годы криминальной деятельности. Капитан Мещанинец очень желал поймать Тихоню, но этого ему никак не удавалось сделать. Тринадцать лет разработки, а также уйма государственных средств, безвозвратно ушли на поимку этого преступника, и всё оказалось без толку. Казалось бы, вот он, уже в руках - 100%, а на деле - нет. Опять не взяли с поличным и вновь при обыске на квартирах ничего противозаконного не нашли. Откровенно говоря, Александр Мещанинец, где-то в глубине своей души, хоть и всячески стараясь подавить в себе это чувство, восхищался дерзостью и смелостью данного преступника. Капитан надеялся на то, что станет тем опером, который всё-таки возьмет неуловимого Тихоню. Но судьба- злодейка и к нему повернулась спиной. После того, как Мещанинец узнал о приобретение Тимуром четырехкомнатной квартиры в центре города, его азарт в поимке незаурядного преступника, перерос в слепую зависть и личную лютую ненависть. Злость на Тихоню усилилась в разы после того, как наглец вновь выскользнул из расставленных сотрудниками милиции "сетей". Мещанинец смотрел на Тимура и понимал, что он не поймал и уже никогда не поймает его "играя" по-честному. Фарт по жизни сопутствовал этому удачливому парню. Он неустанно задавал себе вопрос: "Почему я не переиграл его? Почему он всё-таки выскользнул из моих рук? И какова причина?"
   Капитан Мещанинец уже знал о том, что скорее всего Тимура никогда больше не увидит в зените определённой славы, которая шла за ним повсеместно и всячески обсуждалась в оперативных кругах. А если и придется увидеть его, то только - разбитого и уничтоженного самой судьбой. Сейчас дело принимало новый оборот. Капитан прекрасно знал, в чьи именно руки попал этот парень. Он знал, что оттуда еще никто не возвращается прежним. Эта мысль слегка согревала его ущемленное самолюбие. Так или иначе, за поимку Тихони, капитану вручили приличную
  
   денежную премию, наградили похвальной грамотой и повысили в звании. Новоиспеченного майора Александра Мещанинца это тешило, но далеко не в полной мере. Он чувствовал, что выиграл эту битву, но лишь при помощи запрещенных приемов, содействии других участников липовой операции. Один на один Тихоня был и оставался на голову выше его по всем параметрам. Так уж сложилось и с этим, майор, не мог не согласиться в глубине своей души. Но, так или иначе, радость все же возникала лишь от осознания того, что Тихоню ожидают очень серьезные испытания. Тогда, в своей машине, майор недаром сравнил Тимура с Жанной Д'Арк. Теперь этот образ вновь напоминал о себе. Мещанинец всячески себя успокаивал: "Ничего страшного, он же знал, чем занимается. Это же моя работа! А то, что я подкинул ему пакет с наркотой, это лишь - издержки моей профессии. Многие сотрудники так делают, и я не собираюсь быть исключением".
  -- Слушаю вас! - Обратился еще раз судья Гончаренко к майору, прервав поток его тревожных мыслей.
  -- Я, Мещанинец Александр, начальник отдела ОБНОНа в Екатеринославской области. 2 июля, случайно оказался при задержании подозреваемого и решил принять участие в данной операции, в качестве свидетеля.
  -- Что вы можете рассказать по делу? Только подробнее.
  -- Когда его задержали, а произошло это на территории детской поликлиники, при нем были обнаружены купюры, номера которых были заранее переписаны сотрудниками милиции и переданы закупщику. Закупщик, впоследствии, их и отдал, взамен на полученное вещество, похожее на амфетамин. После задержания подозреваемого сотрудниками
   "Беркута", у него были сделаны смывы с рук влажными салфетками, анализ которых показал наличие следов от психотропного вещества. - И майор указал на Тимура, продолжив: - После чего был произведен обыск по месту жительства подозреваемого, где и был обнаружен пакет с белым порошком. Как выяснилось позднее, содержимым в том пакете оказался амфетамин.
  -- Ваша Честь! Можно мне задать вопрос? - попросил Тихоня разрешения у судьи.
  
  -- Да, задавайте.
  -- А скажите, пожалуйста, капитан Мещанинец, - начал Тихоня, нарочно назвав его капитаном, - а есть ли отпечатки пальцев на том злополучном пакете? И если есть, то принадлежат ли они мне? По мнению данного сотрудника милиции, я оставил пакет с опасным веществом в шкафу с детскими книжками. Этот шкаф, напоминаю, находится на доступном для трехлетнего ребенка месте. Более того, я попросил своего адвоката сфотографировать мою дочь и то самое отделение в шкафу, в котором якобы обнаружили пакет с психотропным веществом. На данном снимке прекрасно видно, что ребенок спокойно достает до той самой полки. И это абсолютно исключает возможность нахождения в данном месте пистолета и психотропного вещества, потому как я, любящий отец, не допустил бы такой халатности.
   Завгородняя Юлия уместно дождалась окончания речи и отдала фотографию судье. Гончаренко посмотрел на снимок, после чего подкрепил его к делу.
   Мещанинец немного помолчал, но ответил Тимуру:
  -- Я не знаю, были ли на пакете отпечатки пальцев.
  -- А как вы его тогда взяли? - допытывался Тихоня.
  -- Я взял его рукой. Я так, обычно, делаю! - спокойно ответил майор, но сам не подумал о сказанном; этим и воспользовался Тимур.
  -- Руками? Но это же недопустимая халатность! Вы могли взять пакет платком, пинцетом - и тогда экспертиза, быть может, нашла на нем мои отпечатки. А если вы так сделали, то, по всей видимости, вам было все равно, есть ли на нем мои отпечатки или нет. Ваша Честь, дело в том, что капитан был уверен в том, что и так сойдет, потому как он лично подложил мне пакет с психотропным веществом. И видеосъемка не производилась по этой же причине!
   Суд на мгновение оставался среди тишины. Вероятно, каждый обдумывал сказанное подсудимым. Наконец, несдержанный майор продолжил распыляться.
  -- Видеосъемку не проводили по той причине, что у нас не было с собой видеокамеры. Это очевидно!
  -- Ваша Честь, он что, издевается?! Цена новой видеокамеры 300 долларов. Это что же получается? У
  
   областного ОБНОНа нет примитивной видеокамеры, зато есть сканер для прослушивания мобильных телефонов, цена которого доходит до нескольких тысяч долларов?! Ведь была мини видеокамера на одежде их агента. По какой причине тогда эту аппаратуру не использовали при обыске? А не использовали ее потому, что у сотрудников милиции не было полной уверенности в том, что они найдут что-либо незаконное в моем доме. По этой причине и не было видеосъемки. Понятыми были - два законченных опиумных наркомана. У меня есть переписанные номера уголовных дел, где эти две особы проходят понятыми. На минутку, аж по девяти следственным действиям!!!
   Тихоня посмотрел на адвоката, сказал ей:
  -- Юля, отнеси пожалуйста номера уголовных дел судье. Завгородняя передала данные, собранные Тимуром -
   судье Гончаренко.
  -- И еще, я требую тщательного лабораторного исследователя денежных купюр, которые мне передал Конор, в качестве долга. Я полностью уверен в том, что наличные пропитаны амфетамином. И это дело рук - сотрудников ОБНОНа. Таким, достаточно хитрым, но все же разгаданным мною способом, милиционеры пытались испачкать мои руки, принадлежащим им незаконно психотропным веществом. Ваша Честь! Вы только представьте себе такую картину: сотрудники милиции натирают деньги амфетамином! Ведь это же явное нарушение закона, да еще теми людьми, которые обязаны стоять на его страже! У меня просто нет слов!
   Прокурор Сачава вмешалась в разговор:
  -- То, что понятые неоднократно бывали свидетелями, абсолютно не противоречит закону.
  -- Как это не противоречит?! Это же очевидно, что они -
   "дежурные понятые", которые за куб ширки - маму родную продадут. Я еще раз, категорически настаиваю на том, чтобы мне дали адекватное и внятное разъяснение: по какой причине не производилась видеосъемка обыска квартиры моей жены? Почему хозяйку квартиры силой не впускали даже в подъезд своего дома? Каким образом, деньги, переданные мне Конором, оказались пропитаны психотропным веществом? На все эти вопросы я хотел бы услышать пояснения!
  
   Гончаренко гневно смотрел на подсудимого и думал:
   "Слишком много болтает. Чересчур умным себя возомнил? Они же мне обещали, что будет все гладко - без сучка и задоринки. Неужели руководство СИЗО не может образумить, пресануть, этого зарвавшегося уголовника? Он мне так все дело развалит!"
   Судья обратился к Мещанинцу:
  -- Свидетель, вы свободны.
   Майор Александр Мещанинец, вышел из судебного зала злым и неудовлетворенным. Конечно, он хотел еще много чего сказать в адрес Тихони, но его вывели на улицу, где он тут же взялся за сигарету.
  -- Позовите следующего! - приказал судья. Вошел старший опер Ткаченко.
  -- Свидетель, представьтесь.
  -- Я - старший оперуполномоченный областного отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Екатеринославской области.
  -- Что вы можете рассказать нам?
  -- Подсудимый подозревается в распространении наркотиков. За три месяца до его задержания, за ним было установлено наружное наблюдение. Мы пытались установить, у кого именно он берет запрещенное вещество, но, к сожалению, это выяснить нам так и не удалось. Помимо всего прочего, к подсудимому был внедрен наш человек, для проведения санкционированных закупок, что впоследствии и привело к его задержанию.
   К Ткаченко обратилась прокурор Сачава:
  -- Скажите, свидетель, а по какой причине, подсудимого не задержали при первой продаже им наркотика? Почему за ним велось наблюдение аж целых три месяца, и вы не препятствовали совершению данного преступления?
  -- Дело в том, что следствие пыталось понять, как именно действовал подозреваемый.
  -- Скажите, свидетель, а почему вы не использовали видеокамеры для съемки противозаконных действий?
  -- Видеокамеры не использовались в связи с тем, что подозреваемый уж очень внимательный и осторожный, а это могло бы его спугнуть. Поэтому мы и не стали рисковать.
  
  -- Ваша Честь, могу я задать вопрос? - спросил Тихоня.
  -- Говорите.
  -- У меня первый вопрос к вам, Ваша Честь: каким образом сотрудник ОБНОНа, может проходить свидетелем по данному делу, ведь он является заинтересованным лицом? И второй вопрос, к гражданину Ткаченко: по какой причине меня не задержали при, якобы продаже с моей стороны наркотика их закупщику, 2 июля 2010 года? Может и не было никакой продажи?
  -- Да ты же испугался нас и спрятался в квартире! - злобно ответил Ткаченко.
  -- Я испугался? Уж не тебя ли? - ухмыльнулся Тимур - Наверно потому что я такой "пугливый", вы и подключили спецназ "Беркут", и вдесятером напали на меня тогда, когда на моих руках была моя трехлетняя дочь.
   Ткаченко недовольно скривил лицо. Тимур продолжил:
  -- А по какому праву ваши сотрудники не пускали мою жену в ее собственную квартиру?
  -- Да ее никто силой не держал, она сама не захотела подниматься!
   Алекса попросила слова. Ее возмущению не было предала. Гончаренко, увидев желание супруги подсудимого давать показания относительно противоправных действий в отношении ее со стороны сотрудников милиции, поспешил обратиться к ней.
  -- Вы ведь являетесь общественным защитником, и по этой причине не можете давать показания. Но если вы хотите, я сниму ваше назначение, и вы не сможете больше посещать СИЗО, но получите право говорить в суде.
   Алекса задумалась и посмотрела на своего мужа. Тимур отрицательно покачал головой. Ему гораздо важнее было видеть жену (хотя бы иногда), чтобы, к тому же, быть в курсе событий и корректировать действия Алексы и своих родителей. Жена Тихони отказалась от слова. Прокурор Сачава задала вопрос оперативнику Ткаченко:
  -- Скажите, а по какой причине деньги, которые были переданы подсудимому, не пометили специальной люминесцентной краской, той, которой мы обычно помечаем купюры?
  
  -- Дело в том, что не было уверенности в том, что подсудимый не решит проверить данные купюры под специальной лампой. Существовала опасность того, что он распознает краску.
   Тихоня вмешался в разговор:
  -- Ваша Честь, дайте мне слово!
  -- Говорите, подсудимый.
  -- Милиционеры не натерли деньги специальной краской лишь потому, что до этого натерли эти же купюры - своим амфетамином. По их задумке, я должен был испачкать руки, чтобы, позже, быть уличенным, якобы в совершении преступления. Но, посудите сами! Как могли попасть и остаться следы амфетамина на моих ладонях, если я обедал, мыл посуду, ополаскивал руки, а затем повез дочку в больницу? Как могли находиться следы психотропного вещества на моих руках? Выходит, что перед поездкой в детскую поликлинику, я засунул руки в мешок с амфетамином, а затем, этими же руками - брал свою дочурку? А руки я не засовывал ни в какие мешки, а брал лишь деньги, которые передал мне Конор. Именно они и были липкими. Но я этому тогда не придал значения. Только лишь после того, как следователь Роман Василишин предъявил мне результаты анализа смывов с моих ладоней, мне тут же стало все ясно. Я твердо убежден в том, что сотрудники милиции - намеренно натерли денежные купюры своим амфетамином, и я требую проведения экспертизы данных банкнот. Других наличных у меня не было.
   Лица прокурора, судьи и опера выражали явное недовольство. В тот момент они думали об одном и том же:
   "Ну как он уже достал! Всё разгадывает. Надо, чтобы им занялись, как следует. Хорошо, что в зале заседания сидят только его отец и жена".
  -- Вы свободны! - заключил судья, обращаясь к свидетелю.
   Милиционер вышел из зала. Прокурор Сачава обратилась к Тихоне:
  -- Скажите, подсудимый, а зачем вам пистолет?
  -- Что значит, зачем? Время нынче неспокойное, у меня жена, дочка, поэтому я и держу дома - газовый пистолет,
  
   который зарегистрирован. Тем более, за три месяца до задержания, срок действия разрешения был продлен, и пистолет не был признан боевым, а теперь, вдруг, неожиданно
  -- "сделался боевым?"
  -- А кто вам его регистрировал?
  -- Сотрудник разрешительной системы.
  -- А фамилию вы его случайно не знаете?
  -- Он не посчитал нужным мне представиться, поэтому фамилии его сказать я вам не смогу. Кроме этого, я раньше работал сотрудником в нескольких охранных агентствах, а там нужны люди с оружием.
  -- А в армии вы служили?
  -- Нет, не служил.
  -- А какова причина?
  -- Я хотел после училища поступить в институт физкультуры, но заведующая физкультурного диспансера отказала мне в получении медицинской справки. Основанием отказа послужили, якобы мои плохие анализы. Что-то было у меня с почками, хотя до этого, я четыре года занимался в секции, выступал на соревнованиях и отстаивал честь города и области. Тогда я предложил заведующей выдать мне справку о том, что я не годен сидеть за партой в институте и, тем более, не годен к службе в армии.
  -- Но физкультурный диспансер не освобождает от службы в армии. - С улыбкой заметила Сачава.
  -- Помимо этого, в шестнадцать лет, я застудил тройничный нерв на голове и чуть не умер от этого. Все эти справки были предоставлены в военкомат и там мне был выдан "белый билет" ...
   Не успев окончить речь, у Тихони резко оборвался голос. Это был только миг - быстрый как молния, но ему показалось, что он длился целую вечность. Казалось, что вся кровь прильнула к сердцу и сдавила его, будто прессом. Тимур внезапно побледнел, как полотно, и был похож на страшную восковую фигуру. Затем кровь вернулась к лицу, а глаза вдруг заволокло белым туманом. Мысли хаотично летели с невероятной скоростью:
   "Белый билет! Психиатрическая лечебница. Майор из военкомата везет его туда. Вспоминался давний диалог:
  
  -- Да, Тимур, здесь есть люди, которым сделали один укол, и они навсегда ушли в другую реальность.
  -- Как сделали укол? Какой-такой укол?
  -- А, Тимур, ты многого еще не знаешь. Комитет Государственной Безопасности сюда отправил не одну сотню несчастных. Особенно тех, кто был неосмотрительно болтлив, враждебно настроен по отношению к Советской Власти.
  -- Какой кошмар! Не дай Бог! Но это же - бесчеловечно, ставить опыты над людьми. И неважно, что они там совершили.
  -- Тимур, тебе незачем вникать во все это, оно тебе не надо. Тебе необходимо запомнить лишь одно, если вдруг спросят, был ли ты здесь, то скажешь, что обследовался две недели и все. Запомнил?
  -- Да, запомнил.
   Будто попутным ветром, пронеслась недавняя картинка, где он в Изоляторе Временного Содержания, вел разговоры с Димой:
  -- Тимур, сейчас есть такие препараты - один раз укололи, и пять лет, как один день.
   Тихоня смеется, воспринимая это как шутку, и отвечает:
  -- Это было бы неплохо, пять лет как один день. Ха-ха!
   Морской бриз стер эту историю, и Тимур уже следующим кадром увидел, как бы со стороны сидящих за столом людей, которые обсуждали способы его устранения. Один из них спокойным голосом проговорил:
  -- У объекта есть одно слабое место - это "белый билет". Конечно же он его купил и совсем не представляя, чем это все для него обернется в будущем. Этот Тихоня - редкий экземпляр, смертью его не напугаешь. Но, к счастью, в 21 веке есть вещи пострашнее смерти. Коллеги, на сегодняшний момент мы имеем отличную возможность сделать его сумасшедшим. Всё банально просто. Мы посадим его на иглу со специальными наркотическими веществами, от которых он будет медленно лишаться рассудка. Конечно, это будет лишь первым этапом. Далее в наших планах проведение химической лоботомией. Не переживайте, коллеги! Мы преподнесем это так тонко и аккуратно, что он даже не осознает происходящего. Не буду лукавить. В конце, наш
  
   подопытный, возможно и начнет о чем-то догадываться, но что от этого он изменит? Наши лучшие психиатры заставят его мозг испытывать вечную и невыносимую боль. Это станет назидательным примером для всех остальных выскочек. Те, кто бросил вызов силовым ведомствам страны - в любом случае потерпят неудачу. Это будет страшная казнь и я надеюсь на то, что все меня здесь поддержат, потому как он ее заслужил. Этот наркодилер издевался над милицией - тринадцать лет! Пора пожинать плоды!
   Тихоня просто обомлел. Он отчетливо видел, как его заковывают в наручники. Бегущие люди в зелёной форме, схватив его насильно вводят через шприц неизвестные препараты. В глазах стало рябить, будто шумы на телеэкране. Мозг не выдавал больше ни одной мысли. Последнее, что Тихоня увидел, это отходящий от него человек в белом халате, который с ухмылкой произнес:
   - Все, можете забирать. Вот теперь это, действительно, -
   "белый билет".
   В голове стало проясняться, и Тихоня вернулся в реальность.
   "Твою мать!" - мысленно крикнул Тимур - "они нашли мое слабое место! Неужели это провал и полный крах?! Тюрьмы я не боюсь, но они из меня сделают сумасшедшего, и тогда уже никто и ничего не докажет".
   Только сейчас Тихоня осознал, в какую он попал ловушку. "Неужели это кара Господняя обрушилась на меня за то, что я отрекся от Него? Ведь я действительно не сделал ничего плохого: не убивал, не травил, не предавал. За что же мне такое наказание? Крестик нательный снял, проверить захотел. Вот и проверил..." Сознание Тимура было все еще затуманено, как после тяжелейшего нокдауна. Он увидел смеющегося судью Гончаренко и улыбающуюся прокурора Сачаву. Все выглядело как в замедленных съёмках. Мысли текли в голове Тихони: "Я пропал, пропал - бесславно. Это какую же лютую казнь они мне придумали? И никто, ни одна живая душа, так и не узнает, как я в одиночку бросил вызов милиции и лихо справлялся с ними. Какая несправедливость в этом мире. Боже, зачем все это тебе?!"
  
   Судья, впервые увидел ошарашенное лицо подсудимого, с удовлетворением произнес:
  -- Заседание окончено. Уведите его!
   На Тихоню вновь надели наручники и вывели из зала. Он шел обреченно, опустив голову, уже зная, что его ждет. Опять СИЗО, вновь решки, боксики, камера.
   Тимуру передали маленький черно-белый телевизор. Теперь уж стало немного повеселее. Телевизор мог служить своеобразной разрядкой. Можно было хоть как-то отвлечься. Юра Тарасенков лежал на верхней наре, прямо над Тихоней. В последние дни, отношения с ним стали натянутей. Однажды он, ни с того ни с сего, начал "подливать масло в огонь".
  -- Да... сидим в тюрьме. А ведь за дело нас посадили. Вот ты, Тимур, продавал наркотики, сеял зло, - вот и правильно, что сидишь. А что? Ты всерьез думаешь, что тебя действительно "ни за что взяли"?
   Самолюбие Тихони было задето, и он решил вступить в дискуссию:
  -- Во-первых, Юра, тут надо еще разобраться - зло или добро я совершал. Во-вторых, запрещенного у меня никто ничего не находил. Ты за тот пакет с амфетамином? Он подброшен мне нашей доблестной милицией, а все понятые у меня - будущие сотрудники МВД. На лицо - явная фабрикация. Причина в том, что кого-то "жаба задавила", что я купил квартиру в центре города. Сделал я это самостоятельно, добившись своей цели дисциплиной и отвагой. Свои деньги - я заработал, а не украл или ограбил кого-нибудь. От моей деятельности нет пострадавших, больных, разорившихся. Все люди, с которыми я работал - остались здоровыми и счастливыми. Думаешь, вру? Ничуть! А вот милиционеры, которые незаконно хранили при себе наркотик и подложили его мне - совершили осознанное преступление. Сотрудники МВД, которые должны охранять закон - нагло и бесцеремонно нарушили его. Проще говоря - вытерли об этот закон свои ноги. Напрашивается вопрос: как могут милиционеры, откровенно совершающие преступления, сами требовать от граждан, исполнения законных действий? Или у нас появилась избранная каста
   "неприкасаемых", в числе которых: судьи, прокуроры,
  
   депутаты, милиционеры, сотрудники СБР?! Если так, то пусть эта каста найдет в себе смелость сообщить народу о том, что, мол вы - стадо баранов, которые отныне будут жить по нашим законам. А если кто и надумает голову поднять - мы вас тут же уничтожим! Не надо по телевизору показывать людям дешевые, лживые сериалы о симпатичных, порядочных милиционерах, потому как их не существует в природе! Если в милицию случайно попадет честный человек, он тут же почувствует себя "не в своей тарелке", его попросту выживут. Меня всегда веселит, когда я вижу в телевизоре свиное рыло в милицейской форме, которое рассказывает, о якобы единичных случаях выявления, так называемых - "оборотней в погонах". Как можно верить такой лжи?! Кто еще не знает, что все они - коррумпированы и замешаны в торговле наркотиками, крышевании проституции, пытках над людьми, а также убийствах. Не веришь? Далеко ходить не надо! Вот, пожалуйста! Вспомни о журналисте, которого задушил генерал милиции, а затем - хладнокровно отрезал ему голову и сжег тело невинного мученика. Что, разве это единичный случай?! Нет - не единичный, просто резонансный. Люди шум подняли, поэтому и всплыло. Вот я, в законном порядке, оформил свой газовый пистолет. Получил разрешение, платил деньги, а в результате, мне светит срок за боевой пистолет. Если бы у меня был настоящий ствол, наказание было бы тем же. Понимаешь? Вопрос: какой смысл в этих разрешениях и этих, наполовину игрушечных пистолетах? - Выходит, что никакой! Обыкновенная бюрократия! Только даешь мусорам нажиться, а они же, когда им того заблагорассудится, тебя за этот "газовик" и посадят! Представь картину! Ловят тебя.
   "Есть наркотик?" А ты им: "Нет наркотика". Ну и пофиг, у них на этот случай - свой пакет в кармане. Легкое движение руки - и "неуловимый преступник" пойман. Но к чему приведут эти действия? К хаосу да вырождению человечества, а именно, умственно отсталые ушлепки, пересажают и сгноят в камерах более интеллектуально развитых и сильных людей. В этом случае деградация человечества - неизбежна.
   - Мент - тоже человек. Мент - тоже хочет жить! - засмеялся сокамерник. Ты мне ответь лучше: считаешь ли ты
  
   себя хорошим человеком или все же плохим? - спросил Тарасенков.
  -- А вот, Юра, насчет того, хороший человек я или плохой, положительный поступок совершил или отрицательный - сразу и не определишь. Нет смысла делить мир на черное и белое. Вот, к примеру, ответь мне на два вопроса: как ты считаешь, ядерная бомба - это хорошая, нужная вещь? А ученый Оппенгеймер, который ее создал - сделал добро для человечества?
   Тарасенков задумался, не зная, что ответить. Тимур продолжил:
  -- Я тебе немного помогу, Юра. Вот, к примеру, для людей, которые выжили после бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, ядерная бомба - хорошая вещь? А изобретателя данного оружия они прославляют?
  -- Наверно нет. - Задумчиво ответил Тарасенков.
  -- В этом моменте, Юра, я с тобой полностью согласен. И, разумеется, не потому, что это мои мысли и все такое... Объективно рассматривая эту тему, я скажу тебе со стопроцентной уверенностью: для выживших японцев, ядерная бомба - это их кошмар, самый страшный момент жизни, последствия которого, страна "Восходящего Солнца", переживает до сих пор. А изобретателя этого смертоносного оружия Джулиуса Роберта Оппенгеймера наверняка проклинают, а вместе с тем, и тот день, когда к нему пришла в голову мысль о ее создании. Но, хотел ли ученый физик- ядерщик изобрести что-то плохое для человечества? Вряд ли. Согласен? И вот представь! К нашей планете движется огромный астероид, который вот-вот должен упасть на Землю. После этого столкновения, как ты понимаешь, все живое на нашей планете исчезнет бесследно. Как ты понимаешь, есть только один способ остановить надвигающую опасность. Конечно, ученые с помощью астронавтов, должны заложить в астероид ядерный заряд и взорвать его до столкновения с Землей, тем самым, разрушив астероид на мелкие и безопасные для всего человечества кусочки. Так хороший теперь этот ученый человек или плохой?
  
  -- Это просто удачный пример. С амфетамином так не прокатит! - ухмыльнулся сокамерник, скрестив руки на уровне груди.
  -- Да? Ну давай возьмем для примера амфетамин. Его синтезировал румынский химик Лазэр Эделеану, ещё в 1887 году. Я думаю, секретом для тебя не станет тот факт, что, если взять человека и нашпиговать его смертельной дозой этого вещества, он конечно же - умрет. Но ведь большие дозы любого продукта вызовут точно такой же результат. Переешь соли - умрешь, перепьешь воды - умрешь. Счастье ведь в гармонии. Золотая, так сказать середина, слыхал о таком? С амфетамином та же история. Под действием малых доз человек будет испытывать счастье и радость, а в его голову придут необыкновенные музыкальные произведения и, быть может, какие-нибудь важные открытия. Что же в этом плохого? К тому же, насколько я знаю, амфетамином лечат больных, переживших инсульт, а все испытания на этих пациентах прошли успешно. Если рассмотреть эту картину мира, то первое применение - однозначно зло, а второе - рациональный подход и использование специфических свойств вещества, которое пойдет во благо. Ведь для многих не секрет, что от амфетамина нет физической зависимости, а есть только психологическое влечение - хочется опять праздника, хорошего настроения. Вспомни! Каких-то двадцать лет назад, запрещено было иметь американскую и другую иностранную валюту. За хранение хотя бы одной такой купюры, можно было получить срок - пять лет. А если вернуться на сорок лет назад, за иностранную валюту могли и вовсе - расстрелять. Сегодня, пожалуйста: доллары копи, меняй, покупай, продавай - никто не запрещает. Быть может, лет через двадцать, амфетамин так же будет легкодоступным. Само собой, необходим серьезный контроль и разумное применение данного вещества. Когда, со временем, к власти придут разумные люди, они будут знать наверняка, что вся эта борьба с незаконным оборотом наркотиков, которая якобы дает положительные результаты, на самом деле является простой иллюзией для людей и выдуманным мифом "о честных рыцарях", сражающихся со злом. Ты же знаешь, что при внимательном изучении ситуации и владении правдивой
  
   информации о действительном положении дел, люди, к своему ужасу пришли бы к выводу, узнав о том, что все эти
   "борцы" - и есть то самое страшное и настоящее зло.
  -- Красиво ты говоришь, Тимур, да все как-то отдает странностями.
  -- Да? Юра, у меня к тебе еще один вопрос. Вот представь себе, что ты, такой хороший парень, идешь по лесу, по берегу реки. И вдруг видишь, как в воде тонет мальчишка. Он совсем юный, ничего не успевший толком попробовать в этой жизни. Он кричит, молит, чтобы ты спас его. Твои действия в данной ситуации: пройдешь дальше, как ни в чем не бывало, или всё же поможешь ему?
  -- Конечно помогу, спасу его. Чего это мне стоит? Если бы я прошел мимо, он бы мне снился до конца дней моих.
  -- Молодец, Юра. Вариант принят. А как ты думаешь, хороший ли это поступок? Только не торопись, подумай хорошенько.
   Юра Тарасенков недоверчиво посмотрел на Тимура с непониманием, размышляя при этом:
   "Что он мне эти задачки дурацкие задает, ведь наверняка, каждый бы помог? Это же очевидно".
   И он дал свой вариант ответа:
  -- Я уверен, что это хороший поступок. Мальчик был бы мне безмерно благодарен, а его родители, меня тоже поблагодарили бы. Странные ты вопросы задаешь, Тимур!
  -- Юра, а что бы ты ответил мне, если бы узнал, что через 35 лет, половина людей Земного шара возненавидела бы тебя, узнай, что ты сделал в том самом лесу. Тебя бы проклинали за твой благородный поступок.
  -- Тихоня, что ты мне навязываешь какую-то чушь? С чего бы меня люди проклинали?
  -- А с того, Юра, что ты бы спас в том лесу, скажем, маленького Адольфа Гитлера. Как бы тогда ты ответил на мой поставленный изначально вопрос?
   Тарасенков замолчал, ясно представляя себе подобную ситуацию. А ведь так он мог и вправду из героя моментально превратиться в чудовище, которое обрекло на страдание и смерть десятки миллионов людей.
  -- Нормально ты перекручиваешь ситуацию, Тимур.
  
  -- Послушай, Юра! От этого никто не застрахован: ни ты, ни я и никто другой. На самом деле, скажем завтра или через год, ты вполне можешь спасти какого-нибудь паренька, а он через время окажется кровавым диктатором.
   Диалог накалялся, и Тарасенков заявил:
  -- Вообще-то, Тимур, Гитлера я уважаю!
  -- Ты говоришь ерунду и несусветную глупость, Юра. Адольфа Гитлера уважать - аморально! Он - гений зла, рука дьявола, великий фантазер и мечтатель. Гитлер - кровавый тиран, бредивший сотворить из фашистской Германии - очередную Римскую Империю, с классами господ и рабов. Он был очень близок к осуществлению своей мечты. Ему не хватило буквально одного месяца для получения всё той же атомной бомбы. Если бы она у него появилась, мир тогда склонился перед ним. И только Божья Воля остановила Гитлера, в полушаге от задуманного. Так что, пацаны, скажу я вам, - очень уж тонкая грань, между добром и злом. Однозначно ответить на вопросы, касающиеся хороших и скверных поступков - очень сложно. Гитлер пошел кровавым путем и потерпел поражение. В наше время, тоже идет война, только невидимая для большинства людей. Существует лишь малая группа, от трех до пяти человек, которые меняют судьбы стран всего лишь своим словом. И это - не лидеры государств: США, России, Англии. Ни миллиардеры: Бил Гейтс, Роман Абрамович, ни какие-нибудь арабские шейхи или даже семейные кланы Рокфеллеров и Ротшильдов.
  -- А журнал "Форбс"?
  -- Не смеши! Он лишь для отвода глаз, для "маленьких детишек, копающихся в песочнице" и соревнующихся между собой, кто из них круче в рейтинге самых богатых. Настоящие властители мира практически никому неизвестны. Их имена не печатают в прессе, их лиц ты не увидишь по телевизору. Скорее всего, они и запускают, так называемые финансовые кризисы, чтобы получить сверхприбыли - цифры, которые трудно даже выговорить или представить. Возьми к примеру нашу страну. Тот, кто владел информацией за несколько дней до того, как обвалилась национальная валюта, тот поимел неимоверные дивиденды. Вспомни, как в 2006 - 2007 годах рекламировали: "Избавьтесь от доллара, он никому не нужен.
  
   Храните деньги в банках, на депозитах, в национальной валюте". Это тебе, случайно, не напоминает отару овец? Если вдруг одна глупая овечка, которая находится впереди отары, ни с того, ни с сего, побежит в пропасть, и вся отара кинется за ней туда же. Это так напоминает наших людей, которым
   "хватило ума" перевести доллары и евро - в национальную валюту и спокойно положить ее на депозиты в банки под чуть большие проценты. Неспроста все это делалось. Я предчувствовал это и неоднократно говорил своей жене, что доллар будет по курсу 1 к 7 - 8. Но он превысил все мои ожидания: стал 10. Представляешь? Я тогда реально засомневался в своих прогнозах. К тому же, моя жена постоянно сбивала меня с толку, приговаривая: "Все люди держат деньги в национальной валюте на депозитах под большие проценты. Так правильно!". Я постоянно пытался убедить ее в том, что данные действия чреваты большими неприятностями, а так называемые "умные" люди, в один
   "прекрасный день" - проснутся нищими.
  -- И что в итоге?
  -- Именно тогда нам подворачивается квартира и мы с женой решили взять ее. Кстати, интересно получается: номер квартиры с восьмеркой, да еще и куплена в 2008 году. Странно все это и очень интересно. И квартира 18, и дочка у меня родилась восемнадцатого числа. Прямо мистика какая- то. И черт меня дернул послушать жену и взять кредит в долларах. И я сам, как и другие, попал в ловушку, не поверив своим чувствам. Через четыре месяца я уже платил в банк сумасшедшие деньги, которые в два раза превышали сумму, изначально прописанную в документах. Еле-еле выдержал первую волну кризиса и тут - на тебе: предательство товарища, подстава, подкинутый легавыми пакет с наркотиком, а ещё грозит и конфискация.
  -- А ещё и срок тебе впаяют!
  -- Ну, я к этому готов. А вот жена с дочкой могут оказаться на улице, а родители, теща - все в опасности. На мне ничего нет, но менты строчат обвинения, будто всё, что приобретено в браке подлежит конфискации. Представляешь? И всё это из-за подкинутого пакета амфетамина! Мусора совершили большую ошибку, и я им этого не прощу.
  
   Открылась со скрипом привычная всем бронь и мент- шмонщик, со смешным прозвищем Нос, громогласно заявил:
  -- Тихоня, на выход! К тебе адвокаты пришли.
   Кличку "Нос", шмонщику дали, как можно было уже догадаться, за его приличного размера шнобель. В следственном изоляторе он работал уже достаточно давно, около двадцати лет. Самое смешное, что этот тюремщик приобщил к своей работе сына, обучив его, если так можно выразиться, всем премудростями своего ремесла. Не было ни одного заключенного, к которому этот шмонщик, не заглянул бы в трусы. Как-то однажды, ради шутки, Тимур вместе со своими сокамерниками решили подсчитать, сколько же Нос, за двадцать лет своей службы, пересмотрел детородных органов и анальных отверстий, считая всех заключенных и осужденных тюрьмы Чичерино. Это подняло дикий, несмолкаемый смех.
  -- Ну как тебе работка такая?
  -- А что, человек нашел свое призвание. Так сказать, смысл своей жизни. Быть может, он рожден для этого и по всей видимости - безмерно счастлив. Сынишку, вот, пристроил, чтобы "теплое место" - не пропало даром.
   Тарасенков и Сивоконь, от смеха держались за животы, слушая ироничные высказывания Тимура.
   Нос вел Тихоню по лестнице. Пока шли, шмонщик произнес:
  -- К тебе такие дамы красивые пришли. Беленькая - особенно хороша.
  -- Блондинка - мой адвокат. А брюнетка - моя супруга. Для меня она - милее всех!
  -- Не знаю, не знаю. Блондинка - просто красавица! - улыбался носатый.
   Тимур вошел в комнату свиданий. Возле стола, как и ожидалось, он увидел Юлю Завгороднюю и родную Алексу.
  -- Привет. - Улыбнулся Тимур супруге, крепко поцеловав ее.
  -- Здравствуй, любимый. - Ответила Алекса и обняла своего мужа - Тимур, что с тобой произошло в конце заседания? Ты стал каким-то бледным, говорил что-то невнятное...
  
  -- Не знаю, что произошло. Будто в гипнотическое состояние попал. Мое сознание окутал белый туман и всякие нехорошие картины пронеслись перед глазами.
  -- А что это за история с "белым билетом"? Ты что у психиатра обследовался? - спросила адвокат.
  -- Это - давняя история. Мне было тогда семнадцать лет. Идти в армию особого желания не было. Тем более, после того случая, когда мне отказали в получении медицинской справки в физкультурном диспансере. Заведующая сослалась на якобы плохие результаты исследования моих почек. По всей видимости, она хотела, чтобы я взятку ей дал. Только непонятно - за что? Мой отец и заявил тогда, что если я за партой не годен сидеть, то в армию - тем более негоден. Через знакомого вышел на людей, работающих в военкомате, и человек мне предложил справку - "освобождение от службы в армии", за определенную сумму. В пятнадцать лет я застудил тройничный нерв на голове, и это стало основной причиной для получения освобождения от армии. Никаких психических отклонений у меня никто и никогда не выявлял. В психиатрической больнице я тем более не лежал. Я даже диагноза точного не знаю, что там мне нарисовали. Только, когда получал права на вождение, впервые столкнулся с проблемой, и лишь тогда вспомнил о "белом билете", который когда-то получил.
  -- Тогда понятно. - Ответила Юля. - Завтра, должен был состояться суд, но по какой-то причине его отменили. Я обязательно разберусь с этим. Ладно, Тимур. Я вас с Алексой оставлю наедине. Кстати, это тебе. Думаю, тебе понравится.
   Завгородняя покинула комнату, а тем временем Тимур увидел три фотографии с изображением его маленькой Николь. Сердце у него учащенно забилось.
  -- Боже, как же она выросла за четыре месяца! Какая большая стала. Очень жаль, что я вынужден терять самое приятное время, пока она подрастает.
  -- Да, Тимур, она выросла. - С ноткой недовольства адресованной Мужу, проговорила Алекса. - А ты, вместо того, чтобы говорить заранее спланированную адвокатом речь, несешь всякую ерунду! О чем ты думаешь? Уже бы сейчас на руках дочку носил! А ведь Николь постоянно спрашивает:
  
   "Где папа? Почему он меня в садик не ведет? Очень часто плачет".
  -- Алекса, ты же сама знаешь, что мне менты всё сфабриковали. Эти дешевки подправили свои ошибки, подложили мне пакет с порошком и отчитались перед своим руководством об "удачном" завершении своей "блестящей операции". Мещанинец наверняка получил грамоту за поимку особо опасного преступника.
  -- Тимур, они распускают слухи о том, что ты детям продавал наркотики!
  -- Вот, твари! Им же прекрасно известно, что у меня, не более пяти клиентов - взрослых, разумных людей, а детей никогда и в помине не было. Их бесит то, что я, под их носом, проворачивал дела. По этой причине, меня и "упаковали по беспределу". А ты, Алекса, держись! Самое главное, - с моими родителями объединитесь, действуйте сообща и не вздумайте платить деньги кому бы то ни было: ни ментам, ни адвокатам. Свою маму забери к нам, продай однокомнатную квартиру и оплати кредит! А то, если меня не выпустят, что скорей всего, то банкиры отожмут нашу четырехкомнатную квартиру. Пожертвуй меньшим, ради спасения большего.
  -- Тимур, судья наложил арест на все наши квартиры.
  -- Какой арест?! Я к квартирам не имею никакого отношения! Все ведь на тебе! Я здесь причем? По документам
  -- ты хозяйка. Если нужно, я подпишу любые документы о том, что не имею претензий на твое жилье и что ты можешь продавать его, без моего согласия.
  -- Я все сделаю, как надо.
  -- Хорошо родная. Сделай пожалуйста всё, как прошу. Это очень важно!
  -- Любимый, а как же ты?
  -- Не волнуйся! Если и суждено мне сесть, то и хрен с ним! Я прорвусь, ты же знаешь!
   Тимур с Алексой поцеловались, после чего, тот самый шмонщик Нос, отвел Тихоню обратно в камеру.
   Тарасенков и Сивоконь, встретив Тимура, с искренним любопытством спросили:
  -- Как у тебя дела?
  -- Приходили жена с адвокатом.
  
  -- Что говорят?
  -- Адвокат сказала, мол, сболтнул лишнее, про пистолет и травматические патроны. Хотя я знаю, что все это - ерунда, за такое - срок не дают.
  -- Ну? А она что?
  -- Сказала, что судья хотел меня отпустить, но я, будто бы, всё испортил. Короче, если и выпустят, то - "завязываю", буду чем-то новым заниматься!
  -- Тимур, так скажи ты нам, честным пацанам, - на самом деле ты продавал наркотики?
  -- Я имею к этому кое-какое отношение.
  -- А сколько времени тебя поймать не могли?
  -- Около тринадцати лет. И не поймали они меня, а подкинули наркотик и сфабриковали дело.
  -- Тринадцать лет?! Ну ты красавчик. Наркобарон, прямо!
   Тихоня вдруг подумал:

"Какого черта я с ними откровенничаю? Мало что ли за последние месяца подстав было?! Хотя пацаны, вряд ли, подсадные... Кто же из ментов согласится сидеть четыре месяца, в этом каменном мешке, в такой невыносимой жаре?" Самоуспокоение не помогало, а давало лишь обратный результат. Он мысленно продолжал ругать себя за то, что не следовало уж так слишком откровенничать. Конечно, после тех снимков, что он увидел, Тимур пребывал в мечтательном состоянии, представляя во всех красках, как держит маленькую Николь на своих руках, как целует ее пухлые щечки, а Николь обнимает его за шею и шепчет "папа,

   люблю".
   Но мир суров. Стоит лишь на секунду расслабиться, а уже на следующий день оказывается, что совершил ошибку. В пять часов утра, Тимур уже бродил по камере взад-вперед. Его мысли были сосредоточены на том, как в случае его освобождения, он в скором времени раздаст долги, погасит кредит, отблагодарит Павла Рэма за помощь Алексе. Перед его глазами стояла ясная картина; он полностью забыл, где находится. Вдруг, неожиданно, грохнул засов брони. Контролер крикнул:
  -- Тимур, на выход, едешь в суд!
  
   Тихоня опомнился и вернулся в серую реальность.
   "Вот, черт! Что это я на ногах, и не помню, когда поднялся? Он настолько погрузился в свои мысли, что полностью отключился от внешнего мира.
  -- Какой суд? - рассеянно переспросил он. - Мой адвокат сказала, что заседание перенесли и его не будет.
  -- Все равно собирайся, ты едешь!
  -- Ладно, сейчас оденусь.
   Тихоня достал обвинительный приговор, черновики своего выступления, к которому он так долго готовился и ещё раз повторил все то, что учил. И тут, он вдруг понял, что текст для него, будто в новинку. От осознания того, что он не знает текст, который сам же написал и заучил, его бросило в дрожь.
  -- Твою мать! Я ничегошеньки не помню. Я так отлично знал текст, а теперь ни бэ, ни мэ.
  -- Собирайся, я тебе чай сделаю. - Промолвил Юра, при этом, заботливо крутился возле литровой кружки с кипятком. Тихоня оделся, а Тарасенков уже заботливо подавал ему горячий напиток. Тимур взял кружку и быстрыми глотками выпил содержимое. Он присел на нары, на "дорожку", и
   произнес про себя:
  -- Ладно. С Богом!
   С этими словами он вышел из камеры, в надежде выйти из тюрьмы насовсем.
   Контролер неспешно повел Тимура на второй этаж, завел его в "решку" (в ту самую, куда сводили заключенных перед тем, как спустить их на "вокзал").
   Один из парней поздоровался с Тимуром и спросил у
  
   него:
  
  -- Привет. А ты, из какой камеры?
  -- "Семь девять семь". - Лаконично ответил Тихоня.
  -- А я из семьсот восемьдесят шестой. У вас сидит
  
   Андрей Сивоконь?
  -- Да, есть такой.
  -- Слушай, а он тебе как, вообще?
  -- Да вроде нормальный... Ничего особо подозрительного я за ним не замечал.
  -- А он о своей беременной жене, случайно, не рассказывал? Мол, сидит здесь и тому подобное?!
  
  -- Да, говорил. Еще четыре месяца назад. Тогда, по его словам, она на шестом месяце была.
  -- В нашей хате он нам тоже об этом рассказывал. Честно говоря, он мне очень не понравился. И его как-то быстро перевели из нашей камеры. Вынюхивал он что-то, не иначе.
  -- Слушай, а действительно! Четыре месяца назад, его жена была на шестом месяце беременности. А сейчас, уже - десятый заканчивается. Если верить его истории, она должна была родить еще месяц назад. А он и словом не обмолвился. Ведь, наверняка, если бы у него родился ребенок, он обязательно бы поделился этим известием!
  -- То-то и оно. Я тоже думаю, что сто процентов бы сказал. Всё-таки, скорее всего, это выдуманная история и он никто иной, как - "засланный казачок".
  -- Ты знаешь, все может быть. Я вот вчера, по глупости, ляпнул лишнего, теперь очень жалею...
  -- Смотри, будь внимателен! Сивоконь очень похож на
   "подсадного"!
   Тихоню и остальных арестованных спустили на
   "вокзал". Тимур увидел там Костю с ИВС.
   Вдруг Тихоня вспомнил вчерашний разговор со своими сокамерниками. Подумал о том, что они могли вывести его специально на откровенный разговор, а затем, полученную информацию использовать в суде. Еще эта новость о Сивоконе... теперь и она уже подтверждала его опасения.
   Какой-то неконтролируемый панический ужас охватил Тимура. Он подумал, что по его халатности и несдержанности, теперь могут доказать, что он - наркоторговец. Из-за этого, пойдет целая череда происшествий. Тюрьма с долгим сроком, конфискация квартир, а все его родные теперь могут оказаться - на улице, без крыши над головой. Он ещё раз вспомнил про свою маленькую Николь. Благодаря излишней откровенности, и над ней нависла серьезная опасность.
   "Что же я наделал?" - в мыслях корил себя Тимур.
  -- На выход! - крикнул контролер, вытянув его из болота самобичевания.
   Всех заключенных затолкали в грузовик (в простонародье - "Воронок"). Удивительно, но Тихоню, по
  
   неизвестной причине, повели и посадили одного в "Газель". Он в недоумении, спросил у конвоира:
  -- Скажите, по какой причине, меня везут отдельно от остальных?
   Тимуру ничего не ответили, лишь захлопнули дверь
   "Газели". Автомобиль выехал из ворот следственного изолятора. Тихоня лихорадочно пытался спрогнозировать дальнейший ход событий:
   "Куда меня везут? Может, это как-то связано с тем, что я вчера наговорил?".
   Минут через сорок, покатав его по городу, "Воронок" подъехал к зданию суда. Когда его завели в комнату ожидания, Тимуру стало совсем плохо. В комнатушке было достаточно прохладно, всё-таки глубокая осень на дворе. Но Тихоня принялся снимать с себя одежду, будто горячка одолела его. Просидев семь часов в этой комнате, его так и не подняли наверх, повезли обратно в СИЗО. Опять "вокзал", снова завели в решки. Тимур топтался на месте без остановки, чего раньше никогда не делал. Он сам понимал, что пребывал в непонятном состоянии. Решка была забита до отказа арестантами, которые плотно терлись друг о друга. В метрах шести от себя, он увидел Костю. Спортсмен стал с трудом пробираться через плотные ряды арестованных. Наконец-то он добрался до парня и заговорил с ним:
  -- Все, Костя, плохи мои дела! Кажется, я сам себе "яму вырыл"!
  -- Что случилось, Тимур?
  -- Ляпнул в камере лишнее... Жаль, что из-за моей глупости, могут пострадать и родные. Как ты думаешь, могут ли стоять микрофоны в камере?
  -- Да, кто его знает? Вряд ли... - неуверенно и даже несколько аморфно ответил Костя.
  -- Очень переживаю за Алексу. А вдруг ее начнут пытать? Ведь над слабой женщиной легко надругаться.
  -- А кто такая Алекса?
  -- Моя жена. Но ведь не посмеют же трогать жену и дочку? Ведь не должны они до такого опуститься, верно?
  -- А кто его знает... - несколько равнодушно ответил Костя, оглядывая арестантов.
  
  -- Менты подкинули мне пакет, посадили. Им этого мало? Хотят конфисковать жилье. Пусть бы оставили моих родных в покое, а со мною делали, что хотели.
  -- Они и делают... - утомленно и разбито проговорил осужденный.
   Вот заключенных стали разводить по камерам, вывили и Тихоню. Он поднялся по ступеням и подошел к двери своей камеры, огляделся по сторонам - никого не было. Минут через десять, появился контролер с заспанным лицом, видимо, задремавший на посту. Тюремщик достал связку ключей и открыл камеру. Тихоню приветливо встретили Сивоконь и Тарасенков, спросив при этом:
  -- Ну как Тимур все прошло?
  -- Прокатали без толку. - Холодно ответил он, стараясь избегать все и вся. - В суд - не поднимали. Всё, хочу спать.
   Тихоня лег на нары и с головой накрыл себя одеялом. Начал прокручивать в голове все последние события, произошедшие с ним. То его странное состояние:
   "Очень странный был день. Потеря памяти, неспособность повторить хорошо подготовленную речь для суда. Что со мной происходит?" Заключенный также вспомнил парня из 786 камеры и его нелестные отзывы об Андрее Сивоконе. Кстати, подавая анализу тот момент, когда Юра Тарасенков, ни с того ни с сего, добровольно готовил всем чай, словно прислуга. И это при том, что это совсем не в его характере. Он же бывалый, крепкий и агрессивный мужик с твердым нравом и крепким словцом. "Добровольно "надеть подковы", то есть стать конем"No? Нет, что-то здесь не то. А что, если Тарасенков специально возложил на себя эту
   "миссию", чтобы таким образом иметь доступ к моей кружке? Хм, вполне возможно, он мог, прикрывая своей широкой спиной, быстро кидать мне в чай какую-то отраву или наркотик. Возможно, по началу - микродозы, а затем увеличивать по нарастающей, чтобы ввести меня, с помощью препаратов, в неадекватное состояние. Достаточно вспомнить мою речь. Мой язык в последнее время, словно "без костей". Почему? Таким образом организм хотел свыкнуться с этим местом? Или, все это происходило вследствие стимуляции психотропными веществами?"Тарасенков, как обычно,
  
   ранним утром крутился возле литряка, "килешевал" « чай, попутно разливая его по кружкам своих сокамерников.
   Тихоня уже не спал и внимательно следил за ним. Юра повернулся так, что кружка в его руке, ушла с поля зрения Тимура, при этом, тело двигалось так, будто он и вправду был очень занят делом.
   Сделав чай, Юра поспешил насыпать всем сахар и лег на свои нары, включив телевизор.
  -- - "конь" - на тюремно-лагерном жаргоне означает
   "слуга" (добровольно либо принужденно), слабый духом человек, занимающий одну из низших ступеней в иерархии преступного мира ("масть").
  -- - "килешевал" - переливание чая или чифиря с одной кружки в другую, для получения большей концентрации данного тюремного напитка.
   Через пятнадцать минут все сели за "общак" и приступили к завтраку. Тихоня обхватил двумя ладонями кружку и поднес горячий напиток к носу, стараясь прислушаться к собственным ощущениям. Сделав маленький глоток чая, во рту почувствовался горьковатый привкус, совсем не присущий чаю. Напиток действительно отдавал лекарством. Тимур сделал еще один глоток и подозрения стали подтверждаться. Это был чай с примесью неизвестного препарата.
   Твою, мать! Они меня наркотой нашпиговывают! Но, как давно? Может, все эти четыре месяца? Наверняка, понемногу увеличивали дозу. Но как же я это докажу им, или кому-нибудь другому? За руку с таблеткой, или порошком, Тарасенкова я не ловил. Так, надо быть внимательнее! Это еще далеко не конец!"
   Тихоня подошел к рукомойнику, включил воду и, стараясь не привлечь внимания, аккуратно вылил чай с предполагаемой отравой в умывальник. После чего вымыл кружку. Обернувшись, Тимур увидел, что Тарасенков все это время внимательно следил за ним. Сделав глоток со своей кружки, Юра сообщил Сивоконю:
  -- Ой, что-то чай какой-то горьковатый сегодня. - И с этими словами вновь посмотрел на Тихоню, простодушно улыбаясь.
  
   Тимур приготовил себе новый чай, и, попробовал его, был абсолютно убежден, что он безо всякой горечи.
   Позавтракав, Тихоня лег на свои нары и стал волком следить за лживыми сокамерниками. Обдумывая, как с ними поступить, Тимур обратился к Сивоконю:
  -- Андрей, а скажи мне, как там твоя Бусинка поживает? Что родные рассказывают?
  -- Да ничего особенного. Так, вроде нормально, сидит
   пока.
  -- Слушай, а ведь она должна была родить еще месяц
   назад? Я прав?!
   Лицо Сивоконя тут же выдало явную растерянность. Наверно, его история никогда не вызывала сомнений у слушающих. Тимуру не понравилась эта пауза и он добавил:
  -- Как же так получается? Неужели тебе безразлично, родился у тебя ребенок или нет? Неужто теща, с которой ты постоянно общаешься, ничего не сказала тебе по этому поводу? Ведь рождение ребенка - это важное событие в жизни каждого человека. Или я не прав?
  -- Не знаю... а точно десять месяцев прошло?
  -- Да, точно. Даже немного больше. Ты сказал, что она на шестом месяце, седьмой на подходе, сидим мы вместе уже четыре месяца. Получается так, что месяц назад она должна была родить.
  -- Ну, не знаю я. Мне никто ничего не говорил.
  -- Странно, конечно. Хотя мне и так уже всё понятно.
  -- Что понятно?
  -- Вся эта история с твоей Бусинкой.
   Сивоконь и Тарасенков нервно переглянулись и осознали, что явно "засветились": Юра - с отравленным чаем, Андрей - со своей историей "о беременной подруге".
   Тимур отвернулся к стене. Он никак не мог ожидать, что мент (а Тарасенков был похож на сотрудника милиции), согласился бы сидеть четыре месяца в жаре, в тесной камере. Конечно, есть предположение, что Андрей, скорее всего, являлся заключенным, которого использовали за обещанную свободу.
   Тихоня осознавал то, что позавчера взболтнул лишнее, и что теперь - его наверняка закроют, быть может, на долгий
  
   срок, а все квартиры - конфискуют. "Что ж, сам виноват. Но, как же я мог предположить, что меня будут тайно травить и выводить на разговор? Что ж, ничего не поделаешь...Жаль, что на свободу вырваться не могу. Я бы так "громко хлопнул дверью", что мусора подлючие надолго бы запомнили! Подстрелил бы уродов, хоть нескольких, а затем, пустил бы пулю себе в сердце, коль правды нет. Но я взаперти. Что могу сделать? Каким образом родным помочь? Николь, доченька, прости, родная, за то, что не смог тебя уберечь. Хотя, секунду! Почему не смог?! Еще ведь приговора не было! Пока его не вынесли, то и конфисковать квартиры и раздербанить между собой добычу они не смогут. Хм, а значит, остался один только выход: убить себя до вынесения приговора. Но как? Вены вскрыть? Всё, уродцы мусорянские! Принимайте от меня последний сюрприз!"
   Дождавшись ночи, Тимур поднялся с нары и пошел на дючку, прихватив с собой бритвенный станок. Он хотел из него изготовить "мойку". Провозившись минут десять, лезвие, всё-таки, было извлечено из станка. Тарасенков закашлял на верхнем наре. Тихоня, желая остаться незамеченным, спрятал "мойку" в бумажку и вышел. Лезвие, он незаметно положил под стельку своего кроссовка и сделал вывод, что сегодня вряд ли получится это сделать: "Рановато поднялся, необходимо, чтобы сокамерники покрепче заснули. Всё, завтра закончу с этим всем!"
   Тимур лег спать, думая о том, что это, быть может, последняя ночь в его жизни. У Тихони не было ни мандража, ни особого волнения. Он настроился на свой суицид, как на последний бой. "Только бы Алекса все поняла правильно, и не подумала, что я убил себя из-за своей слабости! Только бы дочка узнала правду о том, как ее отец боролся за них, до последней капли своей крови!"
   На вечернюю прогулку пошли Тимур вместе с Юрой Тарасенковым. Сивоконь, по какой-то причине, остался сидеть в камере. Тихоня не надел кроссовки, а пошел в резиновых тапочках. Вернувшись обратно в камеру, все начали готовиться к ужину. На общаке стоял борщ, приготовленный еще вчера. Как обычно, проводился обход. Проверку заключенных совершал новенький офицер, в звании
  
   капитана, которого раньше Тимур никогда не видел. Проверяющий громко спросил у арестованных:
  -- Как у вас дела? Как живете? Мирно? Между собой не враждуете?
  -- Всё нормально! - ответили Сивоконь и Тарасенков, одобрительно кивнув вслед.
  -- Вот и хорошо. - Довольным голосом проговорил капитан и захлопнул за собой дверь.
   Отужинав, Тихоня прилег на нары и начал смотреть телевизор. И все бы ничего, как вдруг на него накатила волна сонливости. В одночасье, изображение экрана перед глазами поплыло, и он потерял сознание. Проснувшись глубокой ночью, он понял, что ему опять что-то подмешали, теперь уже
   - сильнодействующее снотворное. Да не в чай, как раньше, а уже - в борщ. Он никогда не ложился спать в семь часов вечера, а тут, ни с того ни с сего - неожиданно отключился.
   "Неужели они догадались о том, что я хочу с собой сделать?"
   Тихоня выбрал нужный момент и подошел к своим кроссовкам. Вынув из одного стельку, его сердце вздрогнуло
  -- лезвия на месте не было. Он внимательно осмотрел и второй кроссовок, но лезвие так и не нашел.
   "По всей видимости, его кто-то забрал! Наверняка - Сивоконь. Точно! Поэтому он и остался вчера в камере. Теперь все понятно! Ишь ты! Отрезают мне пути отхода. Хотят, всё-таки мою семью - грабануть напоследок, и чтобы я за всем этим беспомощно наблюдал. Еще увидим! Не на того напали! Жаль, это был мой последний бритвенный станок. Что же делать?"
   Во время уборки, Тимур нашел свое маленькое зеркало, которое выпало три месяца назад из оправы. "Хм, а это кстати! Может, сойдет? Хотя, несколько туповатое..."
   Продолжив осмотр, на "волнорезе", и в ведерке, Тихоня увидел спасительный для него станок Тарасенкова.
   "Вот, удача, есть!".
   Тихоня взял станок. В его голове пролетели воспоминания, как после развала СССР, его дедушка и бабушка имели счет в госбанке на сберегательной книжке. В одночасье - деньги превратили в макулатуру, чем и разорили
  
   весь честной народ, в том числе и семью Тихони. Сейчас, с помощью фальсификации доказательств, хотят отнять недвижимость: с таким трудом заработанную четырехкомнатную, оставшуюся от деда в наследство
   "двушку" и однокомнатную квартиру тещи. И всё из-за какого-то подкинутого пакета. Он явственно себе представил, что ждет жену и Николь...
   В мыслях рисовались страшные картины. Тимур сказал себе:
   "Малышка, ты все поймешь. Прости, если что".
   Он сложил под одеяло плед, вымостив его в виде формы тела спящего человека, будто накрытого с головой. Это Тимур сделал для того, чтобы контролер, глядя в глазок, не смог заметить отсутствия арестованного.
   Было известно о том, что тюремный охранник посматривал камеры через стеклянное окошко в течении каждого часа. А в последнее время и того чаще. Тихоня надеялся на то, что успеет выполнить задуманное. Он перекрестился три раза. Отодвинув простынь, закрывающую дючку, спортсмен перевернул и поставил таз так, чтобы перекрыть дырку. Он взял ведро, планируя сливать в него свою кровь. Тимур не хотел, чтобы его кровь попала в парашу.
   "Надо же... всего каких-то четыре месяца назад, я был на высоте: обожал жену и дочку, купил долгожданную квартиру, зарабатывал неплохие деньги. А что сейчас? На параше - кончаю с собой. Если бы мне сказали об этом ранее - точно не поверил бы. Какой жестокий поворот судьбы. Господь всемогущий, прости меня за то, что я от Тебя отрекся. Куда я сейчас попаду? В ад, или в рай? А может, в полное забвение? Я не знаю. Но самое главное то, что я не дам насладиться этим гадам". И с этими мыслями Тихоня полоснул свои кисти бритвой. Кровь ударила сильной струей. Он направил ее в ведро. Через несколько минут кровь стала вытекать не настолько сильно, как изначально рассчитывал Тимур. Постепенно напор ослабевал, кровь на порезах сгущалась и засыхала. Организм, сам по себе сопротивлялся. Тихоня вновь полоснул себя по рукам, пытаясь глубже задеть вены. Взял зеркальце и острым углом начал разрезать, приговаривая:
   "Нет, мусорки поганые, вам ничего не достанется! Вы ничего не сможете отнять, кроме, разве что - моего тела!" Кровь
  
   забила тонкими, но мощными струйками. Тихоня поочередно, поступательными движениями, выжимал живительную жидкость, подгоняя ее к ране. Началось головокружение, стали неметь пальцы на ногах. Чувствовалось, как организм забирает кровь из нижних конечностей. Тимур впервые в жизни, почувствовал трепет своего подсознания. У него создалось такое ощущение, что независимая в нем сущность, начала кричать и взывать о помощи: "Ты что? Это же смерть! Конец всему! Твое обезображенное тело закопают в землю, ты больше никого и ничего не увидишь! Что ты делаешь?! Опомнись, спасайся, остановись! Это же безумие!"
   Тихоня, чуть было, не поддавшись этому внутреннему крику о помощи, придушил свое слабое подсознание, тем самым, подавив инстинкт самосохранения и сказал себе:

"Нет, я вам не доставлю удовольствия еще и надсмехаться надо мной, за собственную нерешительность. Я закончу это дело и буду точно уверен, что спасу жену и дочь! Николь, Николь - прости меня, моя родная, ты все потом поймешь..." В камере N 797 Тихоня продолжал выдавливать из себя кровь. Он почувствовал, что "отходит", и вот-вот потеряет сознание. Головной мозг требовал недостающей крови. Будто, захлебываясь, тянул ее в себя изо всех доступных ему мест. Вот организм самостоятельно нашел свободный запас крови в мощных голенях Тимура и полностью забрал ее оттуда. Икроножные мышцы вмиг сдулись и потеряли свою упругость. Вся кровь из них - хлынула к голове, снабжая мозг кислородом. Ноги, практически полностью потеряли чувствительность и стали ледяными. Тихоня оперся головой о стенку и закрыл глаза. Кровь била струями на белый кафель.

   "Уже всё..., уже немного осталось..." - текли мысли в голове Тимура.
   Пока он вскрывал себе вены, спрятавшись за натянутой простыней, контролер дважды заглядывал в камеру через глазок и видел, как ему казалось, спящего заключенного, накрытого с головой. У Тихони получилось создать иллюзию, которая безотказно подействовала на охранника, и тот ни о чем даже не догадывался. Но судьба, насчет Тимура, имела свои, четко установленные планы.
  
   Неожиданно проснулся Тарасенков и увидел, что Тихони нет на наре. С верхнего спального места перед ним предстала жуткая картина: красная кровь - на белом кафеле.
  -- Бля! Он всё-таки вскрылся! Андрей! Вставай быстрее!
   Вызывай охрану!
   Тарасенков спрыгнул с нары и отодвинул простынь. От увиденного он пришел в оцепенение:
  -- Твою мать! Что делать?!
   Все было залито кровью. На дне ведра так же была слита кровь в большом количестве. Тимур, с закрытыми глазами лежал, опершись на стенку, думая о том, когда же он отключится. Сокамерники бегали, суетились, начали стучать в железную дверь. Контролер нажал кнопку сирены.
   Тихоня подумал:
   "Неужели не успею умереть? Какая досада! Неужто откачают и ограбят моих родных?! Неужели все мои старания
   - напрасны?"
   - Что ему..., перевязывать руки!? Я не знаю, что делать!
  -- перепугано кричал Тарасенков.
   Послышался топот от берцев приближающихся охранников. Это прибежала, так называемая - "буц - команда".
   Бронь открылась, и они стремглав ворвались в камеру. Схватив Тихоню под руки, они тут же вытащили его в коридор. Сотрудники СИЗО держали ослабевшего Тимура под руки, а он почти ничего не соображал. Седой усач - корпусной "Севера" спросил:
  -- Что с ним? Живой, хоть?
  -- Вроде - да, кажется успели! - ответили тюремщики.
   Тимур поднял тяжелые веки, разглядев агрессивно настроенных сотрудников СИЗО. Он сделал предположение, что его станут добивать ногами. В голове пронеслось:
   "Какая досада, я всё-таки не успел. Какой позор! Но я сделал все что мог. Эх..., Тарасенков не вовремя проснулся".
   В это же время, один из тюремных сотрудников открыл чемоданчик, достал шприц и сделал быстрый укол в плечо. После чего, Тимуру перебинтовали обе кисти. Через десять секунд, еще один укол, и вновь в плечо.
   Тихоня совсем ослабел, а в голове зашумело.
  
  -- Куда его? На нулевой? - спрашивали контролеры у того усатого, с четвертого этажа "Северного" корпуса.
  -- Нет! На "Запад", четвертый этаж. Там с ним разберутся! - скомандовал седовласый усач.
   Тимура подхватили под руки и поволокли по указанному маршруту. Под действием препаратов, он почти ничего не соображал. Тихоню затянули в камеру, где посередине стояли две кушетки. Его уложили на одну из них и пристегнули наручниками руки, на уровне пояса за железные кольца. Концентрация неизвестного вещества, всё- таки добила Тимура, и он потерял сознание.
   По прошествии некоторого времени, он открыл глаза и ещё сонно стал оглядываться. Вокруг была темнота. Спустя некоторое время, зрение Тимура адаптировалось к мрачному помещению, позволив разглядеть очертание собственного тела, лежащего на кушетке. Тихоню мучила невыносимая жажда. Его язык был, словно, наждачная бумага. Страшно хотелось пить. Мечтая хотя бы о глотке живительной влаги, он крикнул:
  -- Дайте воды! Я прошу вас, дайте воды!
   Спустя некоторое время, вдалеке открылось маленькое окошко, в котором появилась голова женщины. Тимур подумал: "Что такое? Почему здесь женщина? Разве контролерами в тюрьмах работают женщины, если там содержатся заключенные мужского пола? Что-то здесь не то. И внешность у нее странная... Чересчур крупные глаза и черные, смоляные волосы".
   Через маленькое окошко она заговорила с Тимуром ласковым и нежным голосом.
  -- Ну чего ты кричишь? Я не могу тебе дать воды, у меня нет ключа.
  -- Я вас прошу! Меня очень мучает жажда, рот полностью сухой. Дайте мне хотя бы один глоток воды!
  -- Я же тебе сказала, что не могу этого сделать. Тебе придется потерпеть.
   "Где же я всё-таки нахожусь? В тюрьме? Или, быть может, уже на том свете, в аду? А ведь если верить информации, те кто заканчивают жизнь самоубийством, попадают либо в ад, либо бродят призраками по месту своей кончины. Может я
  
   действительно уже мертв? А место, где я нахожусь - не что иное, как "чистилище"? Неужели я настолько грешен, что на меня такие беды свалились? Какая же, всё-таки, странная женщина". Что ж, ад - так ад. - сказал сам себе Тихоня и вновь потерял сознание.
   Тимур проснулся и сонно посмотрел по сторонам.
   "Вроде бы обыкновенная камера, только с двумя кушетками посередине". Вдруг, неожиданно открылась дверь и в помещение вошел мужчина в форме. Руки он держал за спиной. Тихоня с трудом, но всё же присел на кушетку. Руки оставались прикованы к кушетке. Незнакомец подошел к нему и молниеносно выхватил из-за спины большой шприц. Не успев удивиться этому, он почувствовал, как резким движением мужчина воткнул иглу в ногу Тимура, после чего ввел содержимое шприца в икроножную мышцу. Тихоня попытался высвободиться и закричал:
  -- Что ты делаешь?! Какое право ты имеешь колоть меня неизвестно чем?!
   У мужчины был явно нездоровый вид. Глаза тюремщика выражали азарт и удовольствие, получаемые от самого процесса. Тимур невольно подумал о том, что этот сотрудник СИЗО - маньяк, получающий наслаждение от того, что вводит наркотическое вещество в чужое тело.
   "Какой урод!" - пролетела мысль у Тихони и в тот же миг, его мышцы обмякли, а в глазах поплыли цвета. Без памяти он рухнул на кушетку, а глаза пытались запомнить максимально больше. Тюремщик, довольный происходящим, вышел из камеры, напевая какой-то мотивчик.
   Все ярче и насыщеннее становилась картинка, меняя восприимчивость цвета. "Что за наркотик он мне вколол?"
   Глядя на потолок, Тихоня заметил, как "волоски" теней начали собираться в одну точку. Он догадался, что это действие препарата, по всей видимости, галлюциногена:
   "Ни в коем случае нельзя всматриваться и концентрироваться, потому как сейчас, мне могут привидеться пауки или мерзкие насекомые. Точно, ЛСД, или какая-то другая дрянь в этом роде! Явно они хотят меня запугать!"
  
   В ушах появились звуки, напоминающие шум джунглей и доносился рык хищных зверей.
   "Ничего себе! Насколько ведь сильный наркотик! Реально неготового человека все эти штуки могут напугать до смерти!"
   Тихоня услышал дыхание, напоминавшее, то ли приглушенный хрип льва, то ли тигра. Существо "дышало" за спиной, возле самой головы Тимура. Он опасался глянуть назад, чтобы не увидеть чего-нибудь ужасного. Мысленно Тихоня себя настраивал: "И так, необходимо собраться, и успокоиться. Это всё - мусорские приколы! Нашпиговали меня галлюциногенами и сейчас, небось, надсмехаются. Ждут, когда я кричать от страха начну?!Ничего у вас не выйдет, господа полицейские! Не дождетесь вы моих криков, никаких тигров здесь нет! Это - тюремная камера, в моей крови - наркотик, вызывающий галлюцинации. Необходимо поскорее уснуть!"
   Настроив себя, Тимуру удалось заснуть, абстрагировавшись от шума "джунглей". Придя в себя, Тихоня прибывал все в том же месте, в полной темноте. Он опять присел на кушетку. Как по звонку, дверь открылась. В дверном проеме стоял мужчина, погоны которого указывали на его звание - майор. Он кого-то срочно позвал. Затуманенное сознание Тимура не позволяло трезво оценить происходящее. В камеру вновь вошел мужчина в форме. В какие-то секунды, Тихоня успел разглядеть его крепкое телосложение, светло-русые волосы, капитанские погоны. Тюремщик-садист подошел и опять сделал укол в ногу Тимура. Тихоня вновь попытался высвободиться, сильно дернув наручники на руках. Но те оставались непреклонными, лишь сильнее впились в порезы на кистях. Из правой руки снова потекла кровь прямо через повязку. Тимур смотрел на свою руку и на вытекающую кровь из нее. Восприятие действительности выглядело следующим образом: словно кинокадры или стробоскоп в ночном клубе, словно мигающая лампа и движения людей, походившие на механические. Именно так и кровь из его руки текла неестественно. Он опять ослаб и упал на кушетку, успев подумать:
  
   "Сколько же они могут надо мной издеваться? Эх... жаль, руки связаны. Если бы не наручники, я бы этому уроду, в камуфляже, шприц в шею бы загнал! Ну и мрази же здесь работают! Маньяков набрали, и они эксперименты над людьми ставят! Что им от меня надо? Чего хотят? Почему не дали мне умереть? Наверняка желают поиздеваться надо мною! Зачем? Что я им лично сделал?! Эх, если бы мне на свободу вырваться, тогда я бы начал охоту за теми, кто устроил мне травлю. Разумеется, здесь они смелые, как рыба в воде. Что же с вами будет, когда я вас из этой воды достану?"
   Тимур вновь постарался присесть на кушетку. В открытой двери появилась уже другая девушка в форме. Она поправила черные короткие волосы, при этом продолжала стоять в дверном пролёте.
  -- Что вам от меня надо?! - крикнул Тихоня. - Для чего закалываете отравой?!
  -- Сейчас подойдет врач. - Спокойно ответила сотрудница СИЗО.
   Тимур сидел на кушетке, слегка покачиваясь. В голове шумело, но, тем не менее, это не стало причиной для того, чтобы не заметить разыгрывающееся перед ним представление. Девушка-контролер всячески делала вид, что в коридоре нет никого, кроме нее. Но Тихоня заметил, как она кому-то кивнула и с ним же вела переговоры.
   С ее подачи, уже через минуту, вбежал тот же сотрудник в зелёной форме, с ненормальными глазами - и быстро ввел в ногу Тихоне очередную порцию отравы, приговаривая при этом:
  -- Вот так!
  -- Ну ты и сволочь! Что же ты, гад, делаешь? - из последних сил сказал Тимур, пытаясь дотянуться до извращенца, но тут же потерял сознание. Сон был разноцветным, долгим и абсолютно фантастическим.
   Когда-то давно, в самом начале двухтысячного года, Тихоня пробовал изучить технику сновидений дона Хуана, из бессмертного произведения Карлоса Кастанеды. В изотерической книге, старый индеец учил молодого Карлоса не только видеть сны, но и контролировать весь процесс,
  
   влияя на ход сна. Тихоня с первого раза освоил данную технику. Перед тем как уснуть, необходимо было сконцентрироваться и будучи уже спящим, вспомнить о своей настройке и найти свою левую руку, после чего, внимательно рассмотреть ее. Затем, аккуратно посмотреть по сторонам. Освоив данную технику, можно было бы научиться сновидению и управлению сном. У Тимура, еще в детстве, проявлялись похожие способности, а со временем, они усилились в значительной мере. Пребывая в состоянии глубокого сна, Тихоня осознавал то, что спит. Он находился в полной темноте, будто в невесомости. Но вот, вдалеке показалось маленькое светлое пятнышко. Тимур захотел приблизиться к нему, и он начал неспешно как-бы плыть навстречу пятну, которое постепенно увеличивалось в размерах. Перед ним в полной мере вырисовывалась удивительная картина:
   Гранитные ступеньки, ведущие какое-то здание. На одной из ступенек, спиной к Тимуру, сидел странный человек. Подплыв немного ближе, Тихоня попытался разглядеть его. Все это походило на компьютерную голограмму. Человек сильно дрожал, а его кожа была насыщенно-желтого цвета, что пугало вдвойне. Голографическая картина дрожащего объекта медленно стала разворачиваться.

"Почему же он дрожит?" - задавал себе вопрос Тихоня. И вот он уже смотрел на желтокожего человека уже с переднего плана и увидел причину данных конвульсий. Челюсть странного существа ходила ходуном, взад-вперед, а выпуклые глаза, сами по себе, безудержно крутились вокруг

   своей оси. Мало что напоминало в нем человека...
   И тут, - О, ужас!!! Тимур увидел то, что этот странный человек был никто иной, как - он сам!
   Совладав с чувствами, Тимур рассмотрел объекта своего наблюдения. Это и вправду была голографическая копия его самого, только лишь - несколько ужасающая, с желтоватой кожей и вся дрожащая словно в лихорадке.
   "Боже! Какой кошмар!" - прокричал Тихоня во сне и тут же - проснулся.
   Он находился всё в той же камере, с двумя кушетками посередине, и был всё так же прикованным к одной из них.
  
   "Какой же всё-таки страшный сон, надо же такому присниться! Что это за лестница и человек, очень напоминающий меня? Неужели они упекут меня в психушку? Неужто мне придумали такую страшную казнь? Как жаль, что меня заметили, и я не убил себя. Какой жуткий конец меня может ждать. И все мои родные - обречены! Так, необходимо успокоится! Не хочу в это верить! Всё должно обойтись!"
   Тихоня постарался уснуть, хотя день с ночью были давно перетасованы и забыты.
   Проснувшись через какое-то время, Тимур захотел в туалет; благо, что по малой нужде. Он крикнул:
  -- Эй, там есть кто-нибудь?! Расстегните наручники, дайте сходить в туалет!
   Но за дверью никто не отзывался.
   "Ну и сволочи! Специально хотят меня этим унизить. Ждут, когда я "под себя" начну ходить?! Так ведь легче человека сломать. Что же делать? Как быть? Руки пристегнуты, каким образом выйти из затруднительного положения?"
   Пробуя дотянуться до одежды, он смог спустить шорты вместе с бельем и вновь вслушался в свой внутренний голос.
   "А теперь как быть? Вот, суки! Урабатывают - технично. Терпеть уже нет сил! Ну, не на кушетку же?!" Тимур спустил ноги на пол и расставил их как можно шире. "Совсем, чтобы не "зацепило", вряд ли получится. Но, что поделаешь?"
   Тимур начал мочиться на пол, приговаривая в сердцах:
  -- Твою мать! Какое унижение! Какая же тварь придумала подобные экзекуции?! Ну, ничего - прорвемся! Кое-как выйдя из трудного положения, с минимальными потерями собственного достоинства, Тихоня лег обратно на кушетку. Но, как назло, в течение последующей ночи, его неоднократно тянуло по малой нужде. Он звал и требовал открыть дверь, но все так же безрезультатно и тихо.
   "Наверняка накололи каким-то мочегонным препаратом. Что ж, лучше на пол, чем под себя. Так я практически не задет. Вот бы их привязать и посмотреть, как бы они себя чувствовали, в таком положении! Эксперименты и тесты проводят. Фашистское гестапо позавидовало бы таким изуверствам! Можно считать большим везением, что мне по-
  
   большому не хочется. А то бы... Даже и представлять не хочу, что было бы. Наверно, мой организм сам себя заблокировал и помогает мне бороться с этими выжившими из ума людьми..."
   Светало. Тихоня смог разглядеть камеру, в которой он находился. Окружающее пространство, визуально, стало восприниматься по-другому, несколько искаженно.

"Что же они со мной сделали? Неужели я теперь так видеть буду? Долго ли это состояние у меня продлится? Отойду ли я от этой дряни, которую мне насильно вкололи?"

   Несколько часов назад, у Тихони из-под головы, выпала подушка на пол.
   Тем временем, в камеру вошел парень, внешне напоминавший индейца-ацтека. Он подошел к подушке, заботливо поднял ее и спросил:
  -- Что, падает?
  -- Да и не первый раз! - сердито проговорил Тимур, вспомнив, как она, неоднократно выпадала у него из-под головы. Но, когда он просыпался, подушка вновь оказывалась на своем месте. Тимур внимательно рассмотрел кушетку и заметил небольшой наклон. "По всей видимости, это сделано специально, чтобы подушка постоянно скатывалась и доставляла неудобства" - предположил Тихоня.
   "Индеец", охая, принялся вытирать образовавшиеся лужи тряпкой, часто ополаскивая ее в ведре с водой.
  -- Слушай, я не виноват, в том, что здесь лужи. Я требовал, чтобы меня отстегнули, и я смог бы нормально сходить в туалет.
  -- Ничего, ничего страшного. - Лаконично отвечал Индеец.
  -- Я не знаю, как тебя зовут, позови кого-нибудь, пускай расстегнут мне хотя бы наручники.
   Индеец кивнул и закрыл дверь. Тихоня посмотрел на соседнюю кушетку и увидел там полбуханки хлеба, тарелку с кашей и чашку (по всей видимости, с чаем). В желудке его было пусто, до жути хотелось есть.
   Тимур решил: "Нужно попробовать достать хлеб".
   Конечно, его руки по-прежнему были пристегнуты наручниками к кушетке. Тихоня спустил ноги на пол, затем
  
   потянулся, и достал ими до соседней кушетки. Вот он ухватил пальцами ног кусок хлеба и удерживая его в воздухе, перенес на свою кушетку. После этого, зажав хлеб между коленей, начал отгрызать его по кусочку. Хлеб казался таким вкусным, будто никогда такого и не ел.
   По прошествии нескольких часов, в камеру вошел мужчина в форме. Он подошел к Тихоне и представился:
  -- Я сотрудник санчасти - психолог. Скажите, Тимур, зачем вы вчера "порезались" и что вас побудило сделать это?
  -- Я хотел остановить произвол суда и милиции. Мне подкинули пакет с наркотиком. Спецназ - вырвал дочь из моих рук. В данный момент пытаются конфисковать квартиры: как мою, так и моих родственников. Причем - незаконным способом. Именно поэтому мною было принято решение убить себя, чтобы не дать им совершить грабеж.
  -- А конфликты с сокамерниками не происходили в последнее время?
  -- Серьезных конфликтов не было. Может раз, или два, общались в повышенном тоне с одним из сокамерников, но далеко это не заходило. У меня есть подозрение, что мне в чай что-то подмешивали, но этого я доказать не смогу.
  -- Ну ладно, Тимур. Всё, что мне надо было узнать - я узнал.
   Мужчина развернулся и начал уходить. Тихоня вдогонку ему крикнул:
  -- Я вас прошу, пусть меня хотя бы отстегнут, чтобы я мог в туалет по-человечески ходить.
   Мужчина повернулся и через плечо ответил:
  -- С вами еще побеседуют, после чего примут решение по данному вопросу.
   Железная дверь с грохотом захлопнулась. Через полчаса, бронь вновь открылась и в камеру вошел молодой офицер, в звании капитана (именно он совершал обход в тот злополучный вечер, когда Тихоня отключился и после чего, проснувшись ночью, совершил попытку суицида).
   Молодой капитан заговорил с Тихоней:
  -- Здравствуй, Тимур. Скажи мне, что вчера произошло? Ведь я делал обход и спрашивал, всё ли нормально? Вы мне
  
   все доложили, что живете мирно, а ночью ты наделал глупостей.
  -- Это по-вашему - глупости, а по-моему - я спасал своих родных и дочку-малышку!
  -- И каким бы образом ты их спас?
  -- Убив себя, судья не успел бы вынести окончательный, незаконный приговор, а мои родные - остались бы в своих домах, а не на улице. Ведь я на этот поступок решился только после того, как понял, что судья заинтересован в фабрикации обвинения против меня. Сомнений нет! Явная фальсификация моего уголовного дела, и подкинутый пакет с наркотиком. Это же очевидно! Нарисовали вторую часть 307-ой статьи, которая предусматривает конфискацию всего имущества. Убив себя, менты бы получили лишь мое холодное тело, а вот дочка, жена и родители остались бы в недосягаемости от их поганых рук. И не надо на меня так смотреть! "Пытаться рядить в сумасшедшие". Мои действия вполне логичны и последовательны, исходя из сложившейся ситуации.
  -- Хорошо, я все понял. Думаю, тебя скоро отстегнут. - Сказал капитан и вышел из камеры.
   Прошло не более пятнадцати минут и в камеру вошел седовласый мужчина, лет семидесяти. Его волосы были странно взъерошены. Он был одет в белый халат, темные брюки, а на ногах виднелись кожаные черные туфли с острыми носками. Неимоверно быстрым шагом старик подошел к кушетке и, наклонившись над Тихоней, задал ему острый вопрос:
  -- Скажите, в вашей семье кто-то кончал жить самоубийством?
   Тимур оперся на локти и ответил:
  -- Никто не кончал самоубийством! Во всяком случае из тех родственников, о ком я знаю. А о других мне неизвестно.
  -- Скажи мне, какой сегодня день?
   Тихоня задумался и осознал, что потерял счет суткам. Мозг отказывался вспомнить последовательность и счёт дням. Старик заметил это и с хитрой ухмылкой продолжил:
  -- Хорошо, а скажи мне хоть - какой месяц?
  -- Сейчас скажу.
  
   Тимур удивился тому, что не может быстро ответить, на, казалось бы, простой вопрос. Он напряг все свои мысли и сконцентрировался:
  -- Меня задержали второго июля. Сижу я уже около четырех месяцев. Значит, сейчас конец октября, или начало ноября 2010 года. Врач бесцеремонно поставил ногу на кушетку, оперся локтем на свое колено и принялся внимательно разглядывать Тимура. Тихоня сообразил, что этот старик, вероятнее всего - врач-психиатр. Он размышлял:
   "Но к чему эти позиции тела? Скорее всего он пытается возвыситься надомной и подавить меня как личность, намекнуть и убедить в том, что я якобы - неадекватен". Исходя из своих предположений, чтобы не находиться в лежачем положении явной жертвы, Тихоня сел на кушетку. Так он смог немного выровнять свое беспомощное состояние. Старик, поправив белый халат, недовольно скривившись, продолжил задавать вопросы:
  -- Как ты сам думаешь, ты - нормален? Твой поступок адекватен?
  -- Послушайте! Я знаю, к чему вы клоните! Не надо тут из меня делать сумасшедшего! Мой поступок, исходя из данной ситуации, был необходим, как "спасательный круг" - моим родным. Если мне подкинули пакет с наркотиком, посадили в тюрьму, "шьют" дело - как это назвать? Но даже с этой ложью и мерзостью я справлюсь. И меня не страшат ни тюрьма, ни лагерь. Но когда стал вопрос о конфискации всех квартир - это уже перешло все границы цинизма и откровенного грабежа! Я не дам свою дочь, на растерзание, каким-то никчемным негодяям в погонах! Надеюсь, вам это понятно?!
   Врач спокойно выслушал и продолжил:
  -- И все-таки я думаю, что ты не совсем здоров. И тебя, как минимум, необходимо обследовать. Я думаю, что ты болен!
  -- Я не болен! Думаете, я не знаю, для чего вы свою ногу поставили на кушетку?! Все эти ваши психологические штучки со мной не пройдут! Отстегните меня, с собой я уже ничего делать не стану. Хотят меня посадить - пускай садят! А семью - не имеют права трогать!
  
   Старик, выслушав Тихоню, повернулся к нему спиной и, выждав томительную паузу, сказал:
  -- Как я и догадывался, ты действительно нездоров. С этими словами врач вышел из камеры.
   Тихоня крикнул ему вслед:
  -- Я - нормальный! В моих действиях нет ничего неадекватного! Я только лишь спасал свою семью и дочь!
   Через время, в камеру вновь вошел Индеец. Он подошел к Тихоне и спросил у него:
  -- Проголодался уже наверно. Есть будешь?
  -- Да, буду. - Сухо ответил Тимур.
   Шнырь отстегнул правую руку Тихоне, дал ему ложку и тарелку с кашей. Тимур быстро съел тюремный обед.
  -- Чай будешь пить? - заботливо спрашивал Индеец.
  -- Да, давай.
   Он поднес чашку, и Тихоня сделал глоток, посмотрев в сторону двери. Сложно было не заметить в окошке любопытствующее лицо женщины, которую он увидел в первый раз, тогда - ночью.
   Женщина, глядя на Тимура, спросила у него:
  -- Ну что, вкусный чай?
  
  
  
   0x01 graphic
  
   Тимур, сделав несколько глотков, понял, что пьет не чай, а кофе.
  -- Это вовсе на чай, а самый настоящий кофе! - ответил Тихоня женщине-контролеру.
  -- Нет-нет, что ты? Чай. Какой же кофе? У нас, заключенным кофе не наливают.
  -- Что же вы такое говорите? Ведь явный кофе!
   Видя непробиваемость находящихся здесь, Тимур подумал:
   "Что они мне голову морочат? Неужели специально пытаются сбить с толку?"
  -- Хочешь думать, что это кофе? Пусть будет кофе. - Заключила контролер и, улыбнувшись, поспешила удалиться.
   Тут же, в окошке появилось странное лицо парня. Тимур подумал:
   "Прямо - проходной двор! Один за одним! И где таких уродцев набирают? В Кунсткамере, что ли?"
   Парень приветливо и по-дружески обратился к Тихоне:
  -- Привет, дружище! Меня зовут Андрей, погоняло
   "Челентано". Скоро тебя должны отстегнуть и перевести в мою хату. Я там - смотрящий. Ты ведь с "Севера", с четвертого этажа, насколько я слышал?
  -- Да, верно. С "Севера", с четвертого этажа. Меня зовут Тимур.
  -- Я был баландером в этом корпусе, но только на третьем этаже. - Улыбался парень.
  -- Челентано? Знакомое прозвище, вроде бы слышал.
  -- Меня сейчас перевели сюда, на четвертый "Запад". Теперь я работаю здесь. Камера - самая классная на этаже!
  -- Послушай, Челентано, мне надо еще раз пообщаться с врачом. Он думает, что я - неадекватен. Хочу еще раз ему все толком объяснить, что бы он поменял свое неправильно сложившееся мнение обо мне.
  -- Хорошо, Тимур, я ему передам.
   Вечером, Тихоню перевели в другую камеру, где он увидел уже ему знакомого Челентано. Там еще находились три человека. Одним из троицы оказался лысоватый мужчина, невысокого роста и с характерной, волосатой спиной. На вид, ему - лет пятьдесят, не меньше.
  
   Второй парень также маленького роста - не выше полутора метра. Как позже оказалось, ему было около двадцати лет, и он жутко комплексовал относительно своего роста. Выглядел он лет на 16, не более. По всей видимости, у парня в детстве наблюдалась явная нехватка гормона роста.
   Третий парень выглядел значительно крепче двух предыдущих. Но он немного уступал в росте Тихоне. Этот заключенный имел несколько крупноватый нос и узко посаженные серые глаза, слегка с прищуром, а уши оттопыренные, остроконечны, по этой причине он и напоминал диковинное животное.
   Парень, с серыми и узко посаженными глазами, подошел и поздоровался за руку с Тихоней:
  -- Привет, меня зовут Дима Рытов.
  -- Привет, меня зовут Тимур.
   Также, к Тихоне подошел мужчина, назвавшись Федоровичем. Невысокого паренька звали Колей.
  -- На какую нару я могу прилечь? - спросил Тихоня.
  -- Нам сказали, что возле двери, на нижнем наре. Ты вскрылся, за тобой теперь будут наблюдать.
   Утомленный Тимур прилег на новое спальное место. Не успев отдохнуть, он услышал, как открылась металлическая увесистая дверь и женщина-контролер крикнула:
  -- Тихоня, на выход, к врачу! После чего он вышел из камеры.
  -- Тебе в следующую комнату, там тебя ждут! - пояснила Тимуру пучеглазая брюнетка, одетая в камуфляж. Назвала она себя Татьяной, хотя Тихоня давно уже хотел ее назвать совсем по-другому.
   Заключенный вошел в кабинет. В помещении стояли два письменных стола. За ближним, прямо от двери, сидел тот самый седовласый старик в белом халате. Его волосы уже не были столь взъерошены, как при первой их встрече, а уложены в аккуратную прическу. В левом дальнем углу, где стоял второй стол, сидел молодой человек, лет тридцати, так же в белом халате позиционируя себя эскулапом. Тимур узнал в нем того самого капитана. Мужчины внимательно рассматривали Тихоню, будто имели на него определенные виды. Первым прервал молчание старик:
  
  -- Проходи, садись на стул. О чем ты хотел со мной поговорить? Мы вроде бы с тобой уже пообщались и всё выяснили.
   Тихоня присел и сказал:
  -- Пообщаться-то - пообщались, но вы так до конца и не выслушали меня. Возможно, вы сделали поспешные и неправильные выводы обо мне...
  -- Откуда ты знаешь, какие выводы я сделал?
  -- Вы же сами сказали, что я, якобы - нездоров.
  -- Я такого не говорил, но обследовать тебя всё-таки необходимо.
  -- Как же не говорили, если вы на самом деле сказали
  
   это?!
  
  -- Ну а сам, как ты думаешь, насчет своего состояния?
  -- Послушайте, доктор, не знаю, как вас по имени-
  
   отчеству, но я опять повторяю вам: я защищал свою дочь и семью от грабежа!
  -- От какого грабежа?
  -- Как это, "от какого"? Мне подкинули пакет с наркотиком, вменяют распространение, вторую часть, а там, напоминаю вам, - предусмотрена конфискация имущества. Адвокаты объясняли, что действительно конфискуют всю недвижимость, принадлежащую мне и моей семье. Это по- вашему - в пределах нормы и справедливости?
  -- А скажи мне, Тимур, откуда у тебя, в тридцать три года, такие богатства?
  -- Вы, под словом "богатства", подразумеваете недвижимость принадлежащей моей семье?
  -- Да, именно ее.
  -- Квартира, в которой проживают мои родители, получена моим дедом, еще в середине шестидесятых годов. Вторая, четырехкомнатная квартира, принадлежит моей жене. Мы взяли эту квартиру в кредит, на восемнадцать лет. Третья
  -- куплена взамен той, что продали в другом городе, она принадлежит моей теще. Но, документально, она числится на моей супруге, а половина этой квартиры, по стечению обстоятельств, теперь также принадлежит и мне. Исходя из вышеперечисленного следует то, что высока вероятность их конфискаций.
  
  -- Да что ты все время переживаешь? Квартиры, квартиры! Никто у тебя ничего не конфискует! - перебил его старик.
  -- Как же не конфискуют, когда жена мне сказала, что наложен арест на всю недвижимость?! У нас большой кредит, который моя супруга не в состоянии выплатить в связи с нынешней ситуацией в стране и высоким курсом доллара. Поэтому, необходимо продать эту однокомнатную квартиру, чтобы погасить кредит, а иначе банк конфискует четырехкомнатную и семья окажется на улице. Помимо всего этого, у меня есть подозрение, что меня потихоньку травили сокамерники, подсыпая наркотик незаметно в чай. Уж очень я странно начал себя чувствовать в последнее время.
  -- А с чего ты решил, что тебе что-то подсыпают?
  -- После того, как почувствовал себя плохо, я стал внимательнее присматриваться к одному из сокамерников, который постоянно готовил чай. В очередной раз, попробовав его, я почувствовал специфическую горчинку, не свойственную чаю. Затем я незаметно вылил его в умывальник.
  -- Да ты что?! - сказал старик с напускным удивлением - Но, надеюсь, ты хоть не подозреваешь меня в этом?
   Тихоня задумался:
   "Тимур, а что ж ты так откровенничаешь с ним? А мог бы этим всем, непосредственно, руководить этот седовласый тюремный врач? Или это лишь догадки?"
  -- Нет, не подозреваю. - Ответил Тихоня, не раскрывая всех карт.
  -- Ну, слава Богу! - улыбнулся наиграно седой врач.
  -- Скажите, доктор, у меня к вам вопрос: а судей обучают методам гипноза? Дело в том, что на последнем заседании мне стало как-то не по себе.
  -- А что именно произошло?
  -- В какой-то момент, я очутился, будто в тумане. Мне показалось, что судья подошел к клетке и сказал: "Все, забирайте, теперь это настоящий белый билет".
  -- Так-так. Вот это уже очень интересно! - восхитился старый врач, немного побледнев от неожиданности, при этом,
  
   посмотрев на молодого мужчину в белом халате, сидевшим за соседним столом, мол: "Ты это записываешь?"
  -- Ну, ты же, Тимур, понимаешь, что этого - не могло быть?! Судей не обучают гипнозу и, тем более, они не подходят к решетке с арестованными.
  -- Да, я согласен с вами, но в тумане я увидел четко эту картину. В тот самый момент, я уже понял, что из меня будут делать сумасшедшего. Я только не понимаю, за что мне такая казнь, что я такого сделал? Может, вы мне скажете?
  -- А мне, Тимур, лично известно, что это уже третий случай, когда тебя должны были посадить.
  -- Так вы, оказывается, в курсе? Вы точно знаете обо мне, раз назвали цифру "три"!
  -- Я сказал "три раза", но, может быть, я сделал это случайно? - будто играючи, пробормотал врач. - Я ведь мог сказать "два", или "четыре". Ты так не считаешь?
  -- Нет, я вижу, что вы знаете обо мне больше, чем пытаетесь показать. Вот вы, врач-психиатр, как я полагаю?
  -- Да, я - психиатр.
  -- Вы то, наверняка владеете гипнозом и управлением психикой людей?
  -- Ну, не то, чтобы владею... - глаза у врача забегали, и он нехотя протараторил: - В юности немного увлекался, но это было давно.
  -- Ладно, не хотите говорить, не надо. Но я-то знаю, что владеете. Все психиатры обучаются гипнозу. Скажите мне, доктор, чем меня кололи? Что это за темно - желтая жидкость в шприце, которую насильно вводили в мой организм? Кому дано право насильно колоть человека неизвестными веществами?
  -- А с чего ты взял, что жидкость - желтая?
  -- Я видел, что она - желтого цвета.
  -- У нас все лекарства - прозрачные. Наверняка, тебе показалось. И вообще, шприц могли держать на фоне стены, и он показал тебе такой оттенок.
  -- Может быть и показал бы, но стены в камерах не желтые, а серые. Поэтому, ваше предположение не подходит.
  -- Это твое психическое состояние показало, что жидкость - желтого цвета. Тебе кололи обыкновенное
  
   снотворное. Тимур, я хочу тебе представить твоего лечащего врача. Его зовут Павел Николаевич.
  -- А вы?
  -- А я уже - пенсионер, и тобой, к сожалению, заниматься не смогу.
   Старик, жестом, указал на мужчину, сидевшего за вторым столом. Тимур все понял и поспешил подойти к столу молодого врача. Павел Николаевич, слышавший весь диалог, заговорил с заключенным:
  -- Послушай, Тимур, я склоняюсь к тому, что у тебя произошел нервный срыв и что ты - вполне нормальный парень. Но сейчас ты несешь полную околесицу! Ну сам посуди, что говоришь: судья - гипнотизер, желающий необоснованно конфисковать твою недвижимость, а сокамерники - отравители, подсыпающие тебе что-то в чай. Согласись, ведь это бред полнейший!
  -- Касательно судьи, владеющим гипнозом - согласен, перебор. Хотя техникой психологического воздействия судьи
  -- однозначно обучены. Мое сознание, действительно заволокло туманом. Я почти ничего не слышал и не видел. А чай всерьез горчил и отдавал фармакологией! И это факт, от которого не отмахнешься!
  -- Ну кому ты нужен, Тимур, чтобы тебя травили? Перестань говорить ерунду, а то я стану сомневаться в твоей адекватности. Не заставляй меня менять свое мнение о тебе.
  -- Хорошо, я не буду поднимать больше эту тему. Вы сможете перевести меня в другую камеру?
  -- А в ту же самую не хочешь вернуться?
  -- Нет! Не хочу.
  -- Мы тебя все равно не можем перевести в другой корпус. Нам необходимо тебя обследовать, понаблюдать за твоим поведением.
  -- Зачем все это?
  -- А, чтобы ты, вдруг чего, не наделал глупостей и опять не порезался.
  -- Я уже не буду вскрываться.
  -- А кто тебя знает? А нам потом - отвечать.
  -- И что вы предлагаете?
  
  -- Тимур, я предлагаю тебе побыть у нас, в той камере, куда тебя перевели. Но я тебя попрошу пока побыть пристегнутым наручниками.
  -- Как это, "пристегнутым побыть"? Зачем?
  -- Затем, чтобы мы знали наверняка, что ты с собой ничего не сделаешь.
  -- Сколько дней вы планируете таким образом меня держать?
  -- Я думаю, что не больше трех-четырех дней.
  -- На три дня я согласен, но не больше.
  -- Вот и всё, договорились.
   Тихоню отвела назад в камеру контролер Татьяна.
   Новые сокамерники Тимура задали ему вопрос:
  -- Как дела?
  -- Да, так себе... Старый врач думает, что я - нездоров. А младший - наоборот, что я - нормален. Старик, конечно - матерый, как удав. Глаза - проницательные, что аж жутковато. Опытный психиатр, видно сразу.
  -- Как ты это понял?
  -- Та пробовал он со мной свои психологические штучки провернуть. С выставлением ноги на кушетку, и многим другим. Обычные манипуляции. К его несчастью, я кое в чем разбираюсь, и такие выпады на меня не действуют. А молодой врач - еще пацаненок.
  -- Конечно, ведь старик - никто иной, как Чуприна Николай Григорьевич, заслуженный врач-психиатр нашей страны. Он еще во времена СССР работал, при Комитете Государственной Безопасности, в звании полковника.
  -- Чуприна?! Неужели тот самый? Я о нем слышал. Он достаточно оригинальным способом разоблачает зэков,
   "косящих" под ненормальных пациентов.
  -- А что ты слышал? - допытывались новоиспеченные сокамерники у Тихони.
  -- Пару историй. Кстати, слышали такую? "Косил" однажды зэк под неадекватного, притворялся собакой. Да-да, встал в кабинете психиатра на четвереньки и начал лаять, как пес. Еще и чесался при этом за ухом. А Чуприна, знаете, что сделал? Он подошел к нему сзади, снял с себя штаны вместе с нижним бельем, и так же стянул белье с арестанта. При этом,
  
   он сам начал гавкать и поскуливать, пытаясь изобразить собачью случку. Это была жесть. Тот парень вмиг подскочил. Такого он точно не ожидал! Вот так и выяснилось, что заключенный действительно притворялся. Ха-ха.
  -- А второй случай какой?
  -- Второй случай: не так давно, в кабинете у Чуприны, заключенный сел на стул, и долго изображал, что едет на мотоцикле. Старый профессор, не меняя своего серьезного лица, тут же приставил стул рядом и сел на него, будто в коляску мотоцикла. Представляете? И тоже начал издавать звук, напоминающий рокот мотора. Это реально обескуражило того бедного паренька, который притворялся сумасшедшим!
   Через время пришли контролеры и пристегнули Тихоню за обе руки, в районе головы.
  -- Послушайте, а каким образом, в туалет ходить? - спросил он у работников СИЗО.
  -- Днем будут отстегивать, а ночью за одну руку пристегивать. Не переживай, бутылку дадут. Ну а если что - потерпишь немного!
  -- Что за уработка?! Зачем все это?
  -- Так врач сказал. - Объяснила контролер Татьяна.

"Что ж, надо крепиться, всего три дня потерпеть, а потом, быть может, переведут назад, на "Северный" корпус". Вечером, в камеру вошел младший лейтенант, в руке он держал шприц, наполненный желтовато-коричневым

   раствором.
  -- Что это? - сразу же спросил Тихоня.
  -- Это - снотворное, которое тебе врач прописал.
  -- Мы сегодня с ним разговаривали и об уколах он слова не проронил. Я не хочу никакого успокоительного.
   В разговор вмешался сокамерник, Рытов:
  -- Тимур, та дай ты себя уколоть! Это действительно снотворное. А если откажешься, тебя могут и не отстегнуть.
  -- Ну разве что, если снотворное... ладно. Хотя, вообще- то, мне всё это не нравится.
   Нехотя, Тимур повернулся к стенке, и тюремщик сделал ему малоприятный укол.
  
   Все легли спать. Свет слегка приглушили, но тусклая лампа горела постоянно. Вместо ожидаемого сна, на Тихоню нахлынули возбуждение и необъяснимая тревога. Спать не хотелось абсолютно. Он подумал:
   "Развели как пацана, продолжают издеваться! Неужели и этот молодой врач - заодно с остальными? Хочет мне навредить? Какое же это снотворное, если я абсолютно не хочу спать?"
   Так Тимур и не сомкнул своих глаз. Он пролежал до самого утра, уставившись в потолок, будучи погруженным в свои мысли. Под утро ему захотелось в туалет, причем достаточно сильно.
   "Просить бутылку? Унизиться?"
   Тем временем, Челентано проснулся и вышел из камеры. Он работал баландером на этом этаже. Шныри, баландеры и обслуга - живут в отдельных камерах, а этот, в общей камере, с заключенными. Странно, но Тихоня пока не придавал этому факту особого значения. Открылось окошко и Челентано передал две буханки хлеба и перловую кашу. Тимуру поднесли тарелку. Хоть и скудная еда, но она все же необходима для поддержания физического состояния. Правда, и она отходит на второй план, когда нужда кричит совсем о другом.
  -- Пацаны, скажите контролеру чтобы меня отстегнули, я схожу в туалет!
   Рытов подошел к броне, позвал контролера, взял ключ от наручников и с небольшим опасением отстегнул Тимура. Тихоня думал о том, насколько же изощренно и безобразно издеваются над людьми в следственном изоляторе Чичерино. Если бы такие издевательства проводились над животными, то и это бы преследовалось по закону, а подобные эксперименты над людьми, кажутся недопустимыми и ужасающими для любого здравомыслящего человека.
   Но это владения Николая Григорьевича Чуприны, где психиатр ощущал себя - царем и богом. Полученные знания в области фармакологии, наркотических и отравляющих веществ, а также, имея патологическую склонность к садизму и неоправданной жестокости, которая никем и никогда не пресекалась, в конечном счете окончательно развратили
  
   профессора, сделав из него своего рода - маньяка в белом халате.
   С помощью знаний Чуприны, милиция и спецслужбы страны добивались "положительных" для себя результатов. Что они делали и как использовали эти знания - думаю догадываетесь сами. А именно, ломали крепких, волевых людей, "развязывали языки" - получали информацию (конечно, с помощью тяжелых наркотических веществ).
   Тихоня уже начал догадываться о том, что за него взялись очень серьезно. Но вот чего именно они хотели от него добиться - пока понятно не было. Ведь никаких жестоких преступлений - он не совершал. Вспомните! Никто из его клиентов не умер, не заболел, не разорился. Он задавал себе вопрос: "Зачем я им нужен? Чего они добиваются? Хотят присвоить себе мои квартиры? Они ведь фальсифицируют доказательства и улики против меня, сами при этом нарушая закон! В таком случае, чем они лучше меня и других заключенных следственного изолятора?"
   Присев на нары, Тихоня приступил к приему тюремной пищи.
  -- Всё, поел? - любезно спросила надзирательница Татьяна.
  -- Да.
  -- Тогда пристегивайте его!
   Тимур лег на нары и на него тут же накинули браслеты, пристегнув к трубе.
   Коля не был из тех, кто равнодушно смотрит на подобные издевательства, поэтому тут же подошел к Тимуру, и спросил:
  -- Апельсин будешь? Тимур согласился.

Коля отошел к столу и взял цитрус. Избавив его от кожуры, которая тут же стала вкусно пахнуть на всю камеру, Коля подошел к заключенному товарищу и заботливо положил дольку за долькой прямо в рот Тихоне. Не прошло и десяти минут, как наступила очень подозрительная и крепкая сонливость, отправившая Тимура в прогулку по сновидениям. Проснувшись, Тимур старался вспомнить свои ощущения перед тем, как отключился, попытался


   проанализировать, по какой причине он опять так сильно захотел спать, но это было крайне сложно. Память давала сбой. Или некто отчаянно пытался добиться данного эффекта...
   "Неужели в суп что-то подмешали? Погодите! А может, в тот апельсин, что мне дал Коля, вкололи наркотик? Хм, а почему нет... Ведь с помощью шприца вполне возможно ввести отраву, хоть в апельсин, хоть в яблоко".
   Тихоня заметил, что за последние дни его слух странным образом обострился, что позволяло теперь слышать все мельчайшие шорохи и едва уловимые звуки. Конечно, это умение породило и обратную сторону медали. К примеру, звуки журчащей воды в канализационном стояке, с неимоверной громкостью впивались в уши. Тимур неустанно задавал себе вопрос: "Что за дрянь они мне опять подсыпали? Неужели и эта камера подставная? Меня также будут травить?"
   Тихоне пришлось отчаянно бороться с поступающими и крайне раздражающим шумом.
   Откровенно говоря, очень походило все это на древнекитайскую пытку, где над головой привязанного бедолаги крепили емкость с водой, и капля за каплей, падали на одно и то же место на голове испытуемого и, спустя время, эти удары капель превращались в "удары молота", которые заставляли человека кричать и попросту сводили с ума.
   Конечно, на дворе стоял 21 век, а Древний Китай ушел в анналы истории. Но современные психиатры, по-прежнему добивались подобного эффекта, но уже при помощи наркотических препаратов. Как их использовали? Не трудно догадаться. А именно, псевдоврачи незаконно испытывали их на беспризорниках, бродягах, на больных с расстройством психики, а также на заключенных, у которых не было родственников. Шутка ли? Тихоня, по воле случая, попал в их число. Руководством Службы Безопасности Республики, было принято решение провести эксперименты над подопытным, с целью подавления его воли, моральной устойчивости, а также применить новейшие современные технологии по усмирению особо опасных заключенных.
  
  
  
  
  
  

Краткая биография Николая Григорьевича Чуприны. Чуприна Николай Григорьевич окончил медицинский институт в городе Екатеринославе Получил диплом врача- психиатра. Тяга к познаниям человеческой психики пришла к нему из далекого детства. Чуприна родился, казалось бы, в обыкновенной советской семье, особо ничем не отличавшейся от остальных. Но это было только на первый взгляд. Его отец работал аптекарем-фармацевтом, который имел большую домашнюю библиотеку с книгами. Среди прочих, на полках можно было найти энциклопедии о медицинских наркотических препаратах, ядах, их свойствах и воздействиях на живой организм. Также, в шкафу находились книги с описанием работ ученых и врачей всего мира, пытавшихся познать необыкновенные свойства и функции человеческого мозга. Во время Второй Мировой войны, будучи ребенком, пятилетний Коля стал невольным свидетелем боевых стычек. Однажды он увидел лежащего раненого солдата Советской армии, которому вражеской пулей пробило шею. Боец все еще пребывал в сознании, тщетно пытался остановить кровь ладонью. Тело его уже дергалось в предсмертных конвульсиях. Он смотрел на мальчишку умоляющим взглядом обреченного человека. Но ужас этой истории состоял в том, что маленький Коля, глядя на бойца, почувствовал внутри себя приятные ощущения,

   необыкновенная теплая волна подхватила его.
   С нескрываемым интересом и любопытством он разглядывал умирающего солдата и не мог отвести от него свой взгляд. Смертельно раненый воин захлебывался кровью, а маленький Коля, с восхищением наблюдал, как гаснет последняя искра жизни человека. Коля подумал: "Какую же боль и страдание должен испытывать этот несчастный? И насколько мучителен его конец?"
   Тело солдата дернулось в предсмертной судороге, а взгляд его стал стеклянным и безжизненным. Как вы уже,
  
   наверное, догадались, данный случай оставил неизгладимое впечатление в сознании юного Коли Чуприны.
   Когда он вернулся домой, то получил от своего отца взбучку за то, что без спроса покинул дом во время уличных боёв, а не скрывался вместе с семьёй в подвале дома. Он решил не оправдываться, и уж тем более не рассказывать своим родителям об увиденном. После этого случая, Колю начал постоянно преследовать образ того несчастного солдата. Невольные и регулярные прокручивания в голове того страшного и тяжёлого для любого нормального человека события, странным образом вызывали у мальчишки совсем иные чувства. Он впервые начал ощущать сексуальное возбуждение и пока еще необъяснимое ему чувство власти.
   Нужно признать, уже, будучи семилетним мальчишкой, Коля Чуприна знал, кем он хочет стать. Вместе с тем, он также понял, что именно доставляет ему наибольшую радость и удовольствие, а именно - боль, ужас и страдания людей.
   Чуприна с большим рвением принялся вчитываться в медицинскую литературу, неустанно изучал свойства наркотических веществ, интересовался методами пыток святой инквизиции, а также любил разглядывать старинные гравюры, посвящённые данной тематике. В тайне от своей матери, отца и даже от близких приятелей, Коля, в подвале своего дома, оборудовал небольшую лабораторию, где и проводил свои опыты над мышами, кошками и собаками. Бедные, ни в чем неповинные животные, первыми приняли на себя удар этого маленького, но уже серьезно больного садиста-мучителя. Окончив медицинский институт, Николай Чуприна приступил к работе в психиатрической клинике. Теперь его подопытными стали уже люди. Николай Григорьевич Чуприна чувствовал себя на своем месте. Он устроился на такую работу, которая доставляла ему истинное наслаждение. Николай полностью отдавался своей профессии. Благо, НКВД, а впоследствии и КГБ, регулярно заполняли клиники "живым материалом" и наделяла своих
   "врачей" неограниченными полномочиями.
   Во времена Советского Союза, Екатеринослав был центром так называемой "карательной психиатрии" и именно в этот город, в центральную психиатрическую больницу и
  
   СИЗО, доставляли осужденных неугодных режиму, которых в последствии подвергали специальной обработке психотропными и наркотическими препаратами.
   Чуприна интересовался и изучал методику гипноза, с помощью которой, позже, зомбировал и программировал своих подопытных. У Николая Григорьевича были свои мечты. С покупкой нового дома или машины они никак не были связаны. Психиатр мечтал о том, чтобы когда-нибудь, в его руки попал бы человек с сильной волей и устойчивыми моральными качествами. Ему нужен тот, кто бы не побоялся смерти во имя своих убеждений. Именно на таком подопытном он хотел испробовать свою методику воздействия на подсознание, с последующим стиранием личности и внушением ему строго заданной и подобранной корректировки.
   После развала Советского Союза, Чуприна обменивался опытом с ведущими психиатрами из США. Те, как известно, достаточно далеко продвинулись в научных познаниях, касающихся изучения человеческого мозга. Также, от западных специалистов, Николай узнал о существовании людей с феноменальными и экстрасенсорными способностями. Ярый атеист Чуприна, категорически отказывался верить в эти, как ему казалось - бредни капиталистических исследователей. Но, ученые из Соединенных Штатов все-таки убедили его в обратном. Годы шли, а подобные, сверходаренные люди, Николаю Григорьевичу в его практике так и не попадались.
   Он уже и не надеялся, что такие найдутся. Вероятно, он верил лишь в психические отклонения, так называемых,
   "необычных пациентов", а также в цепь случайных совпадений, которые обыватели, по наивности своей называли "чудом".

Будучи уже пенсионером, Чуприна передал четвертый этаж восьмого "Западного" корпуса в полное распоряжение своему сыну, Павлу Николаевичу Чуприне, который пошел по стопам своего отца, и овладел специальностью врач-психиатр. Однажды позвонили из СБР и старому профессору предложили покончить раз и навсегда с одним обнаглевшим и чертовски везучим преступником, который, по воле случая,


   как-раз проживал в том же городе, что и Николай Григорьевич Чуприна. Разумеется, Служба Безопасности Республики предоставила профессору все необходимые материалы об интересующем их человеке. Они понимали, что по закону Тихоню посадить не удастся. По этой причине они не только легко подкинули пакет с одним граммом метамфетамина, но и дали полный карт-бланш тому, кто считал арестованного идеальным подопытным.
  -- Он именно тот, кого я так долго искал! Я должен его заполучить! - Произнес врач психиатр.
   Услышав позади себя кашель, намекающий на продолжение диалога, Чуприна смутился, но тут же, с маской невозмутимого человека повернулся к своему давнему товарищу, генералу СБР, сказав при этом:
  -- Какой отличный материал для изучения. Я, конечно же, с большим удовольствием приму участие в вашей операции. У меня есть для Тихони много всяческих
   "сюрпризов"!
  -- Что ж, он будет в вашем распоряжении. Нам, Николай Григорьевич, прежде всего необходимо понять, как именно он работает и в чем заключается настоящий секрет этого преступника. Тихоня проявляет невероятные способности, которые выходят за грани нашего понимания. Мы надеемся, что вы, с вашим огромным медицинским опытом, разберетесь с ним и внесете хотя бы какую-то ясность в картину его преступлений. Этот выскочка тринадцать лет назад бросил нам вызов, и мы его приняли.
  -- Его секрет будет мною раскрыт и передан вам! А подопытный - всецело будет принадлежать мне!
   Генерал СБР и психиатр, улыбнувшись, глядя друг- другу в глаза, пожали друг другу руки.
  

***

  
   Как уже было сказано ранее, в организм Тимура попал психотропный наркотик, усиливший его слуховое восприятие, которое серьезно подействовало на психику.
   Тихоня неустанно рассуждал:
  
   "Что же делать? Надо заткнуть чем-то уши, чтобы не слышать этот звук. Иначе, я так долго не выдержу!"
   После того, как Тимура отстегнули, уже почувствовав неладное, он незаметно оторвал кусок туалетной бумаги и сделал затычки для ушей. Справив нужду, он сложил кусок чистой бумажки в ладонь, лег на нары, заткнул незаметно уши, после чего его вновь пристегнули наручниками. Благо, и сокамерники ничего не заподозрили.
   "Вот так полегче будет, почти ничего не слышно. Что же делать дальше? Наверняка меня хотят с ума свести! Неужто мне так бесславно суждено закончить свои дни? Смерть - не самое страшное, что может случиться с человеком. Что для меня было бы страшнее? Вот, если бы закрыли в психушку, стали издеваться там, как им вздумается, а родным скажут, что я, якобы, свихнулся на нервной почве - вот это, пожалуй, было бы значительно страшнее. Хоть бы родные не отказались от меня! Хоть бы с ними было все хорошо!"
   Сокамерник Рытов лежал на своей наре и неспешно листал небольшую книгу. Горько вздохнув, он демонстративно захлопнул ее и зачем-то посмотрел на Тихоню.
  -- Эй, не хочешь почитать?
  -- Нет настроения. - Ответил Тимур.
  -- А чай будешь?
  -- Нет, не буду.
   В это время открылось окошко, и контролер сказала:
  -- Тимур, передачу принимай!
   Через "кормушку" передали продукты: яблоки, апельсины, колбасу. Рытов, вместе с Колей, приняли все съестное и разложили это на "общаке". Тихоню отстегнули, и он расписался за передачу.
  -- Хотите, угощайтесь: берите яблоки, апельсины, и попросите, чтобы меня вызвал к себе врач.
   Сокамерники, взяли каждый по яблоку и апельсину. Уже через двадцать минут, Тимура вызвали в кабинет. Он вынул самодельные беруши и вошел в комнату. Молодой доктор сидел за дальним столом и пристально поглядывал на Тимура, присевшего возле него безо всяких эмоций.
  -- Рассказывай, Тимур, как ты себя чувствуешь?
  
  -- Нормально. - Лаконично ответил Тихоня, догадываясь, что этот докторишка ждет его признаний о страшных слуховых галлюцинациях.
   "Неужели они думают, что я поверю в появившиеся проблемы с моим психическим здоровьем, без их, якобы, вмешательства?"
  -- Нормально, говоришь? Ну - ну... - ухмыльнулся Павел, разглядывая Тихоню. - Ну, и чего ты хочешь от меня, Тимур?
  -- Я хочу, для начала, чтобы меня отстегнули от нар. Ведь это - на издевательство похоже! Ни в туалет нормально сходить, ни поесть. Вы ведь говорили, что три дня понаблюдаете за мной, а проходит четвертый.
  -- Четвертый? Что ж... Необходимо продлить еще сроки.
  -- Что?
  -- Я не совсем готов к тому, чтобы тебя отстегнуть.
  -- Послушайте, Павел Николаевич, не надо из меня делать собачку ПавловаNo.
  -- Что ты сказал?
  -- Знаете, я старался гнать от себя нехорошие мысли, а теперь убеждаюсь в том, что не помочь вы мне хотите, а напротив, - ухудшить мое состояние!
  -- С чего ты взял, Тимур?
  -- Зачем меня пристегивают наручниками? Ведь я ни на кого не кидался, никого не бил! Разве это разрешено законом? Я требую, чтобы меня немедленно отстегнули и перевели в другой корпус! Четыре дня назад мне сделали укол, сказали, что это - снотворное, а я наоборот, всю ночь не сомкнул глаз. Что вы на это скажете?
  -- Это все твое воспаленное воображение! А это, в свою очередь, дает мне право оставить тебя у нас, для дальнейшего наблюдения за твоим состоянием.
  -- Я, Павел Николаевич, пристегиваться не стану!
  -- Послушай, Тимур, я распоряжусь, чтобы тебе отстегнули одну руку, а позднее - и вторую. Потерпи немного
  -- и все будет нормально!
  -- Сколько еще терпеть?
  -- Четыре, максимум - пять дней.
  -- Ладно, я поверю вам в последний раз!
  
  -- Если это всё, - ты можешь идти в свою камеру.
   Тихоня остался недовольным и молча вышел из кабинета.
  
  
   1 - Павлов, ученый, который производил эксперименты над подопытными собаками, вырабатывая у них условный рефлекс.
  
  -- Что, там, удачно сходил? - накинулись на него сокамерники с вопросами.
  -- Добился, чтобы мне одну руку отстегнули. Через четыре дня врач пообещал снять наручники насовсем.
  -- Вот видишь? Все будет хорошо. - Сказал Рытов, резко потеряв интерес к диалогу.
  -- Хотелось бы верить...
   Улегшись на нары, Тихоня стал читать книгу, которую любезно предлагал ему сокамерник, но его тут же отвлек Коля.
  -- Эй, Тимур. Будешь яблоко?
  -- Да, если не трудно, подай мне его.
   Коля поднес Тимуру яблоко, одно из тех, которые передали родные. Яблоко отдавало приятными воспоминаниями о свободе. Тихоня съел его, а уже через двадцать минут его сильно потянуло в сон. Он попытался бороться с утяжеленными веками, но сон взял верх, и Тимур отключился.
   Проснувшись, он увидел свою кружку на "общаке". В ней был налит привычный, горячий чай. Сокамерники сразу заметили, что Тихоня очнулся, и тут же стали вокруг него порхать.
  -- Выпей чаю! - навязчиво предлагал Рытов.
  -- Может фруктов поешь?
  -- Подождите. Я не просил делать мне чай. Зачем вы налили его в мою кружку?
  -- А как же ты скажешь, если ты в отключке?! Ха-ха.
  -- Да выпей, говорю, чаю!
  -- Да-да, сразу легче станет!
  
   Тихоню насторожило такое навязчивое предложение со стороны сокамерников.
   "Наверняка, неспроста?! Опять отключился... что я ел? Коля мне принес яблоко. Точно! Яблоко! Но ведь его передали мои родители и Алекса. Неужели их кто-то накалывает наркотиком? Вот же суки! Наверняка, опять попал в камеру с подсадными заключенными!"
   Тихоня отказался от чая и продолжил лежать, делая вид, что читает книгу, которую любезно дал Рытов.
   Конечно, в камере грянула негласная война. Тимур аккуратно выглядывал из-за книги и следил за происходящим. Это позволило ему уже через несколько часов заметить нечто особенно важное.
   Сокамерник Коля внимательно разглядывал яблоки, которые остались после недавней передачи, при этом, он аккуратно вращал их в руках, будто на базаре при тяготах выбора наилучшего. Выбрав одно из них, Коля повернулся к Тихоне и простодушно спросил:
  -- Тимур, будешь яблоко?
  -- Да, давай. - Как ни в чем не бывало ответил Тихоня, в жажде развеять или подтвердить свои опасения.
   Коля чересчур заботливо поднес ему фрукт. Тихоня взял яблоко и, снова спрятавшись за книгу, начал внимательно разглядывать его. Глаза его округлились, когда он увидел то, что искал.
   "О, ужас! Я так и знал!"
   Тимур заметил небольшую точку, поставленную шариковой ручкой на кожуре и крошечный прокол, в том же месте, предположительно сделанной иглой от шприца.
   "Видел ли я когда-нибудь таких подлых людей?! Наверняка, они накалывают часть яблок и апельсинов каким- то веществом. Наколотые фрукты, помеченные шариковой ручкой - отдают мне, а непомеченные - едят сами. Хитро, однако, придумано! Однако, в эту игру можно играть и с моим участием."
  -- Коля, я передумал. Не хочу я яблоко. Ешь сам! Тихоня отдал плод сокамернику, а тот, в свою очередь,
   положил его на стол и продолжил заниматься рассматриванием других фруктов.
  
  -- Коля, а почему ты не ешь яблоко? Я тебя угощаю.
  -- Нет, спасибо Тимур. - Несколько растерянно ответил парень.
   Тихоня отвернулся к стенке, не слыша больше невнятные оправдания от Коли.
   "Да... попал в "осиное гнездо". Даже принимать еду теперь надо осторожно. Необходимо продержаться! Может быть, моей жене и родителям, удастся перевести меня с этого этажа? Адвокат? Не верю я адвокатам. Эта, Юля Завгородняя, наверняка работает на милицию. Вытянули деньги из моих родных, а меня, тем временем, попытаются с ума свести. И хрен что докажешь!"
   Открылась дверь.
  -- Тимур, на выход, на перевязку! - монотонно проговорила контролер.
   Тихоня вышел в коридор. Чувствовал он себя, откровенно говоря неважно. Тело его было вялое, ноги ватные, в голове легкий шум, будто под действием наркоза. И при всем при этом, он чувствовал себя подозрительно спокойным и малоподвижным.
   "Где на этот раз прокололся? Откуда такой эффект?" - размышлял Тихоня, но ответ так и не приходил. По коридору ему повстречался Павел, который тут же взял его под руку, холодно сказав:
  -- Пойдем на перевязку, на третий этаж.
   Тимур спустился вместе с врачом по ступенькам, и они вошли в комнату, в которой стоял еще один молодой человек. Увидев их, парень достал из ящика обыкновенную пластиковую пол-литровую бутылку из-под напитка. Павел снял с Тимура повязки, и, посмотрев на левую кисть, с ухмылкой сказал:
  -- Ты, смотри, зажило как на собаке! Надо же!
   Порез на левой руке действительно затянулся, но вот правая кисть, оказалась как-то уж сильно порезана. Тихоня четко помнил о том, что он не делал настолько глубокий и широкий порез, который ни в какую теперь не желал затягиваться. Он спросил у врача:
  -- Павел Николаевич, может быть мне необходимо наложить несколько швов на рану?
  
  -- Что ты, Тимур? Незачем, поздно уже. Это не имеет смысла.
  -- Но, почему?
  -- Много времени прошло. Мы сейчас тебе рану смажем перекисью водорода.
   Тем временем, парень с пластиковой бутылкой в руке, стал активно к чему-то готовиться. Суетливо, будто в первый раз, взял пинцет с марлевым тампоном и окунул его в эту бутылку, после чего начал смазывать им порез.
   Тихоня задал вопрос:
  -- Павел, а почему ваша перекись водорода не шипит и не пенится при соприкосновении с порезом? Ведь перекись водорода всегда шипит, я же знаю! Не однократно пользовался. И почему она у вас в какой-то бутылке от напитка, а не в заводской баночке?
   Врач недовольно переглянулся с молодым помощником и ответил:
  -- Не шипит, ну и что с того? Видимо, такая перекись водорода.
   Тихоня не стал ничего отвечать, но выводы напрашивались сами собой.
   Не прошло и пяти минут, как Тимур стал чувствовать себя все слабее и слабее. Согнуть руку и ногу теперь казалось непосильной задачей. Тело перестало слушаться и было, будто ватным. Вместо каких-либо вразумительных действий, сознание заключенного выдавало лишь пустоту и отсутствие мыслительного процесса. Такого подавленного состояния, не могло сотворить даже съеденное намедни яблоко. Капитан замазал зеленкой оба пореза и поторопил его подняться на четвертый этаж. Тихоню вели под руки, как неживую восковую фигуру. Навстречу им, конвоир СИЗО, устало вел группу коренастых заключенных. Странно, но некоторые из них особенно пристально смотрели на бледного, заторможенного заключенного, пытаясь взглядом выцепить из него хоть какую-нибудь эмоцию.
   Тимур все видел и воспринимал, словно в замедленных съемках. В голове шумело, словно перед грозовой бурей, отзываясь громогласным эхом.
  
   Врач завел практически неживого Тихоню в камеру и его пристегнули за правую руку к нарам. Рытов, наблюдая за картиной, ехидно улыбнулся и произнес:
  -- Сейчас этап новый подняли, к нам кого-то кинут. Ух, повеселимся!
   Тимур лежал, а в голове рождались сомнения. Появились тревога и беспокойство. Казалось, что вот-вот на него могут накинуться зэки, словно злобные гиены, на раненного льва. Он понимал, что положение достаточно серьезное. Если и вправду в камеру кинут двоих-троих
   "прессовщиков", то, будучи заколотым и прикованным к трубе нары, ему не совладать с ними. Фантазия выдавала вполне реалистичные и живые картинки. Сознание практически не отличало вымысел от реальности. Он еще не успел догадаться о том, что его воображение и тревогу стимулируют психотропные вещества, которыми Тимура нашпиговали врачи-психиатры следственного изолятора. Сейчас он мысленно готовился достойно отразить нападение, а если что, готовился даже погибнуть. Левый кулак Тихони крепко сжался, и пот выступил по телу.
   За дверью действительно послышался шорох сумок и звуки тяжелых шагов. Рытов, с довольной улыбкой приговаривал:
  -- Сейчас, сейчас и к нам зайдут!
   Но время шло, а дверь камеры так и не открылась. Чувство тревоги понемногу отступало, а кулак принял эстетику раскрытой руки. После полудня открылось окошко
   "брони". И контролер произнесла:
  -- Коля, тебе к врачу!
   Низкорослый сокамерник мигом вышел в коридор. Когда он вернулся, он демонстративно держал в руке большую стальную скрепку. Коля подошел к Тихоне и шепнул:
  -- Тимур, можно я возьму твою железную "малышку", мне скрепку необходимо выровнять.
  -- Ты имеешь ввиду - мою кружку?
  -- Ну да. Что же еще?
  -- Возьми, раз больше нечем выровнять.
  
   Коля взял скрепку, разогнул ее, а металлической кружкой принялся выравнивать, постукивая по ней, словно молотком. Тем временем, Рытов не унимался, а все интересовался, прочел ли Тихоня ту книгу, которую он дал.
  -- Да не прочел я ее! Чего пристал?
  -- Что там читать, говоришь? А лучше ка глянь, что на задней стороне обложки написано.
   Навязчивость этого сокамерника показалась подозрительной и довольно странной.
   "С какой целью Рытов мне ее так активно предлагает?"
   Но любопытство взяло верх, и Тихоня прочитал написанное:
   "Она всегда мечтала о хорошем, дорогом автомобиле.
   И теперь у нее появилась такая возможность.
   После того как увезли ее мужа, у нее появился новый мужчина. Он вез женщину в своем роскошном авто.
   - Как же здорово иметь собственную машину и не ездить в этих чертовых маршрутках - размышляла она. - Как же мне надоело все это! Теперь я - свободна и могу пользоваться роскошью и деньгами моего нового мужчины".
   - Ну что, все прочитал? - допытывался Рытов у Тимура.
   - Да. - Ответил Тихоня, возвращая книгу.
   У него страшно кружилась голова. Этот текст напоминал ему супругу Алексу, которая все время мечтала и говорила об автомобиле. В то время, когда Тимур ее просил потерпеть, пока он собирает деньги на квартиру. Тихоня вспомнил, как его жена постоянно страдала и жаловалась на нехватку денег.
   "Неужели, эту книгу напечатали специально для меня?!"
   Он вспомнил, как несколько недель назад, в комнате для свиданий, супруга, взахлеб, рассказывала о том, какая красивая машина у Рэма и то, как Павел из своего кошелька доставал пачку стодолларовых купюр, отдавая ей пятьсот баксов на погашение кредита. Тимур не забыл, как Алекса не единожды расхваливала Павла, всячески восхищаясь его поступками и достижениями. Теперь, он будто вновь переживал эти диалоги с снова должен был держать ответ.
  
  -- Ты же сама знаешь, если бы мне понадобился автомобиль, я мог бы купить практически любой! По-моему, ты в курсе, что мои финансовые возможности позволяют это сделать.
  -- Так чего тогда не купил ее? - обиженно и с претензией произнесла она.
  -- Потому что это не входило в ближайшие мои планы. Возможность покупки и необходимость её совершения - разные вещи. Я ведь мечтал о квартире - вот и купил ее. Я считаю данную покупку более важной и целесообразной!
  -- А что толку с квартиры? Ты же мне долги оставил! И квартиру забрать могут в любой момент!
  -- Не заберут, если ты продашь однокомнатную и погасишь кредит, как я говорил.
  -- Я не могу ничего продать, пока ты под следствием.
  -- Тогда переселись к моим родителям, а нашу сдавай в аренду. С этих денег и погашай кредит. Прошу тебя, сохрани нашу "восемнадцатую"1 квартиру! Это будущее нашей дочери Николь!
   Алекса не желала слушать своего мужа, думая о том, что ее жизнь катится под откос.
   Мысли, будто проезжающий мимо поезд, пролетели за считанные секунды мимо глаз. И вот он опять сидит в грязной, вонючей камере, пристегнутый наручниками, как самый ярый мятежник и злостный преступник. Тихоня анализировал ситуацию: "Почему всплыла вдруг эта картинка и эти диалоги? Ну точно же! Они наверняка прослушивают комнаты для свиданий! Черт! Они слышали все, что мне говорила Алекса и адвокат! Хм, и что дальше? Книгу они тоже
  -- ради меня сделали?! Бред..., или не бред? Зачем я им нужен? Разве я являюсь важной персоной, чтобы проводить сверх сложную махинацию?" Его сознание с трудом отсеивало мысли, по той причине, что давно уж было затуманено наркотическими веществами. Глаза медленно закрывались, но, тем не менее, заключенный сумел продолжить следить за своими стрёмными сокамерниками.
   Тем временем, Рытов крутился возле стола, вместе с Малышом Колей. Они делали новую хлеборезку. Рытов демонстративно подергивал готовое приспособление,
  
   проверяя его на прочность. Коля с довольной миной разглядывал только что выровненную, стальную скрепку. Они перешептывались так, будто в камере что-то затевалось.
   "Что-то мне все это не нравится! Стальной скрепкой можно запросто сонную артерию проколоть. А хлеборезка легко заменит удавку... Или я себя просто накручиваю и мне все это мерещится?"
  
   "восемнадцатую"1 квартиру - отсылка автора к приобретенной Тимуром квартире с одноименным номером.
  
  
   Сопротивляться сну становилось все сложнее и Тимур, превозмогая это дикое желание, пытался как можно больше увидеть и быть в курсе происходящего.
   К сожалению, дремота не отступала, и он погрузился в глубокий, продолжительный сон.
   Неясно, сколько прошло время, но интуиция подсказывала Тихоне:
   "Это всего лишь дрем! Следи за обстановкой!"
   И чуткость к происходящему вновь усилилась. Уже сквозь дремоту Тимур услышал, как на соседней наре резко оборвались обсуждения о том, какой должна быть хлеборезка, и последующий за молчанием скрип кушетки заставил Тихоню быстро открыть глаза.
   Оба сокамерника сидели напротив, на лавке. Рытов продолжал дергать хлеборезку, не переставая натягивать ее. Коля восхищался сделанной скрепкой, перекладывая ее из одной руки в другую. Тимур отогнал от себя сон и быстро присел на нары. Становилось жарко. В случае нападения на него, он резко и со всей силы, планировал нанести удар в висок любому из них. Правая рука Тихони все еще была прикована наручником к трубе. Это создавало тревогу и чувство ограниченности защитных действий.
   "Неужели их действительно подсадили, чтобы меня устранить? Эх, вы! Раненый лев - это всё еще опасный лев! А здоровый шакал - остается жалким шакалом. Клянусь, первый, кто из них решится, по глупости своей, дернуться в
  
   мою сторону, тому - проломлю голову!" - летели мысли в голове Тихони.
   Эта парочка продолжили что-то обсуждать, а после - пересели вновь свои на нары.
   Холодная перестрелка взглядами всё еще продолжалась. Тимур не говорил о своих предположениях, а они - о своих намерениях.
   Тихоня убедился в том, что это была попытка либо устранить его и они попросту не решились, либо им предположительно дано указание - попросту запугать.
  -- Выпей чай, Тимур. Сразу пойдешь на поправку! - Вновь предложил Рытов, хитро поглядывая в сторону прикованного спортсмена.
  -- Я не хочу чай.
  -- Ну, может супа? Будет сегодня на обед. Челентано через кормушку стал передавать тарелки с налитым горячим блюдом
   Тихоня, к тому времени, уже достаточно сильно проголодался, и согласился поесть с ними. Сомнения были и оставались, но голод творит немыслимые дела.
   Тимур съел одну ложку, затем вторую, третью и вдруг у него запекло горло. Он поднялся с лавки и с ужасом спросил:
  -- Что в супе?! Почему у меня печет горло?
   У Тихони начала пульсировать голова, в мозгу появилось жжение, напоминавшее разряд электрического тока.
  -- Какая боль! - закричал Тимур, схватившись за голову. И тут, началось самое страшное, челюсть Тихони начала неконтролируемо дрожать. Он старался всеми силами сжать её, но челюсть его не слушалась, продолжая дрожать, доставляя невыносимую боль. Тимур понял, его отравили и искусственно вызвали судороги, схожие с эпилептическими,
   но только в состоянии сознания. Он задавал себе вопрос:
   "Но как они это делают? Зачем всё это? Почему издеваются? Что я им сделал?"
   Но челюстные мышцы лихорадочно и бесконтрольно сокращались, продолжая вызывать невыносимую, адскую боль.
  
  -- Что с тобой? - спросил Рытов, делая вид, что не понимает, в чем дело.
   Тихоня пытался сжать зубы, но мышцы челюстей сокращались помимо его воли, и он ничего не мог с этим поделать:
   "Боже, мой! Точно, как в том сне, который я недавно видел... человек, похожий на меня, с дрожащей челюстью. Что это за сны такие, которые мне периодически приходят ночью, а затем - сбываются в реальности? Может, это предупреждение Свыше?"
  -- Позови ты врача! Видишь, он сам не просится, а терпит! - вмешался Федорович.
   Рытов нехотя постучал в бронь и крикнул:
  -- Доктора!
   Через минуту окошко открылось и появилось лицо молодого психиатра, который наигранно задал вопрос:
  -- А что произошло?
  -- Мы не знаем. У Тимура какой-то приступ случился. Тимур сидел на своей наре, сжав свои кулаки и челюсть.
   Но в мозгу происходили обжигающие импульсы, не поддававшиеся контролю. Челюсть продолжала дергаться, принося страшную боль и ужас от происходящего, уже более получаса.
  -- На, возьми таблетки, они помогут. - Равнодушно сказал Павел, протягивая две маленькие белые пилюли. Тихоня взял их в руку, но глотать не торопился, в надежде на то, что приступ отступит, а из рук сокамерников и докторов - ничто больше не съест!
   Но судорожные сокращения мышц нижней челюсти - продолжались, а боль в голове становилась все сильнее.
  -- Выпей, говорю! Станет легче! - прикрикнул капитан.
  -- Если я их выпью, что со мной произойдет? Снова какие-то симптомы добавятся?
  -- Успокойся! Никто с тобой ничего не делает. Это все твои провокации, чтобы нас выставить в плохом свете!
   Тимур не мог отвечать и смотреть на тех, кто говорил. Он смотрел на эти две таблетки и понимал, что это еще не заключительный этап его страданий, а все самое ужасающее - еще впереди.
  
   "Повезет, если быстрая смерть настигнет меня, и вся эта мерзость наконец-то завершится!"
   Тихоня положил обе таблетки в рот, запив их достаточным количеством воды.
   Тимур вернулся к своим нарам и лег лицом в подушку. Постепенно, боль в голове утихала, челюсть переставала дергаться. Правда, дрожь от челюсти перешла на все тело. Со стороны могло показаться, что через Тихоню проходит электрический ток. Краем глаза, Тимур взглянул на сокамерников из-под своей согнутой руки, и видел, как меняется цветовое восприятие, а также искажается воспринимаемая им действительность.
   "Что же эти уроды со мной делают? Какая ужасная неизвестность меня ожидает?"
   Минут пятнадцать его тело дрожало, после чего всё прекратилось и боль отступила. Тихоня продолжал лежать, опершись лицом в подушку, при этом, прерывисто вздыхая. Открылась дверь, и контролер монотонно произнесла:
  -- Тимур, иди к врачу, в кабинет.
   Тихоня поднялся, чувствуя себя "роботом", без тени эмоций. Его глаза ничего не выражали, они лишь смотрели в одну точку. Тимура под руки завели в кабинет и посадили на стул. Где-то в глубине своего подсознания он понимал, что данное его состояние вызвано действием препаратов, которые подмешали в еду. Но Тихоне, на тот момент, было уже всё безразлично. Его восприятие окружающего мира - полностью изменилось. Павла он видел несколько странно: словно человек - нарисован или вырезан из картона. Как-будто, вовсе исчезло трехмерное пространство и осталось лишь двухмерное, только высота и ширина, без толщины мира и объектов. А главное, данное обстоятельство нисколько не удивляло и не смущало Тимура. Ему, как уже говорилось ранее, было - всё безразлично: Умер он? Жив ли? Полностью отсутствие чувств и желаний.
   "Картонная копия" врача задала вопрос:
  -- И что, Тимур, ты мне скажешь теперь? Что с тобой произошло?
  
  -- В мое подсознание скинули чужеродную информацию. Больше, я ничего вам сказать не могу... - Механическим голосом ответил Тихоня.
  -- Какая чужеродная информация? Что ты такое говоришь? У тебя случился приступ.
  -- Никогда со мной подобного не случалось, и я уверен, что именно вы к этому приложили свою руку!
  -- Так! Я не намерен этого больше слышать! Охрана! Уведите его, с глаз моих долой!
   Тимур, вернувшись в камеру, как бесчувственное бревно, упал на нары и потерял сознание.
  

***

   Тем временем, Алекса всё-таки добилась встречи со своим мужем. Она уже знала о том, что Тимур вскрыл себе вены и хотела узнать, в чем, причина произошедшего. Через пару дней контролер отвел Тихоню в Южный корпус, и завел в комнату для кратких свиданий. Там его ожидала возлюбленная. Увидев своего мужа, она очень обрадовалась:
  -- Привет, любимый! Что же ты сделал? Зачем ты это совершил? Ты же так держался! А я всем говорила о том, что ты у меня - сильный!
   Тимур посмотрел на свою жену. Видимое им воспринималось в коричневом, искаженном цвете. Лицо супруги едва узнавалось.
  -- Алекса, я убивал себя, чтобы спасти квартиры, а значит всех вас и мою малышку Николь! - чуть видно шевеля губами, с огромным усилием, сказал Тихоня.
  -- Что с тобой? Почему ты так выглядишь?
  -- Я не знаю, что со мной! Хреново себя чувствую. Подозреваю, что они со мной что-то сделали. Эти уроды подмешали мне в еду какую-то дрянь, от которой у меня начала дрожать челюсть и появились боли в голове. После этого я стал плохо видеть.
  -- Ты уверен в этом, родной?
  -- И сам не знаю..., на самом деле они меня травят, или я действительно нездоров.
   В комнату вошел седовласый пожилой мужчина в приличном костюме. Он спросил у Алексы:
  
  -- А почему вы не присядете за стол, так вам будет удобнее общаться. Вы ведь супруга Тимура, я не ошибаюсь?
  -- Да, я - его жена. А вы кто?
  -- У меня к вам разговор. Но не здесь и не сейчас.
  -- А почему не здесь? Говорите, я вас внимательно слушаю.
  -- Нет-нет, не сейчас. Мы позже с вами пообщаемся. - Сказал старик и быстро вышел из комнаты.
  -- Кто это? - спросила Алекса у своего мужа.
  -- Чуприна, врач-психиатр.
  -- Мне о нем адвокат рассказывал. Когда я ему сказала, что ты у меня - сильный, он засмеялся и ответил, что в СИЗО работает, некто Чуприна, который всех ломает.
   Тимур приблизился к уху жены и шепотом ей сказал:
  -- Алекса, у меня есть подозрение насчёт того, что эти комнаты прослушиваются. Поэтому не садись за стол. Скорее всего, там может быть микрофон. Предполагаю, что в этой розетке.
  -- Ты думаешь?
  -- Тебе Алекса не показалось странным, то что Чуприна просил нас присесть за стол? Зачем ему это? И вообще, почему ко мне такое особое, повышенное внимание?
  -- Да, это и вправду выглядит очень странно...
  -- Алекса, будь осторожна, не вздумай платить адвокатам! Я чувствую, что они все связаны друг с другом. Вас хотят ограбить, а меня свести с ума. Вижу, круто за меня взялись. Не знаю, выживу ли.
  -- Ну что ты? Ты у меня сильный!
  -- Да, только сила здесь, мало что решает. Вон, посмотри на меня! Разговариваю с трудом, зрение - вообще никакое! Сложно, родная моя, демонстрировать силу ума или тела, будучи ежедневно истязаемым и прикованным наручниками к трубе.
  -- Ничего, любимый, я тебя вытащу и приведу в норму! Обещаю! - проговорила Алекса, прижав Тимура к своей груди.
  -- Я не верю Юле. Она - подставная.
  -- Послушай, её рекомендовал Паша Рэм, твой близкий товарищ. Не мог же он посоветовать плохих адвокатов?!
  
   Алекса посмотрела в уставшие глаза возлюбленного.
   Возможно, именно тогда она стала думать:
   "Может, Тимур действительно не выдержал напряжения и у него на самом деле "съехала крыша"? Или может, его, всё- таки отравили наркотиками? Ведь он действительно на последних судебных заседаниях выглядел уж очень плохо? Что же мне делать?"
   Свидание окончилось и Тимура отвели в камеру.
  

***

  
   Когда Тихоня проснулся утром, его вновь позвал к себе врач-психиатр. Тимур зашел к нему в кабинет.
   Благо, его зрение уже вернулось в норму, а вчерашний случай казался лишь страшным и нереальным сном. Павел скрестил кисти рук в замок и заговорил с Тихоней:
  -- Присаживайся на стул, в ногах правды нет.
   Тимур молча сел и посмотрел на врача, размышляя:
   "Тебе ли здесь о правде рассказывать?" .
  -- Ну, рассказывай, что с тобой вчера произошло? Что за ерунду ты молол?
  -- Что вы имеете ввиду?
  -- Тебе виднее. Твои ведь слова: "В мое подсознание была сброшена чужеродная информация" и так далее. Что это за бред?
  -- Я вам говорил о своих ощущениях, и я чувствую, что в мое подсознание, действительно, напихали всякой дряни.
  -- Интересно.
  -- Еще как интересно и что самое печальное - недоказуемое! Закололи меня ядами, а эти сокамерники- прихвостни - раз за разом подсыпали неизвестное вещество в еду. После того, как я съел три ложки вчерашнего супа, у меня запекло в горле и начался весь тот кошмар, часть которого вы видели. У меня к вам вопрос: откуда вы знаете, какие таблетки остановят те судороги?
  -- Я врач, поэтому и знаю.
  -- Послушайте, Павел, зачем вам всё это нужно? Какова причина столь изощренных пыток надо мной?
  
   Почему бы просто не убить меня? Дайте таблетку цианида, либо какой-то другой смертельной дозы яда, чтобы сразу умертвить меня и покончить со всем этим. Зачем пытаете меня и за что хотят ограбить и выселить из квартир моих родных?
  -- Снова твое больное воображение? Всё, иди в камеру!
   Тихоня поднялся со стула и вышел из кабинета. Правая рука вновь ощутила холод браслетов, которыми его приковали к нарам.
   Сегодня Тимур решил снять бинты с кистей, чтобы внимательно разглядеть порезы.
   На левой руке был виден красноватый порез, но уже затянувшийся и не вызывающий болезненных ощущений. Но вот правая рука почему-то не заживала? "Что-то тут не то!"
   Еще вчера, когда делали перевязку, ему показалось, что из раны торчит кусочек нити. Но тогда, отогнав мысль, он подумал, что это ему - просто померещилось. Теперь же, Тихоня уже вблизи и более внимательно рассмотрел рану. Приподняв пальцем верхний край порезанной кожи, он мысленно воскликнул:
   "Твою мать! Всё-таки нитка!"
   Сложно в это поверить, но в ране на самом деле оказалась капроновая нить, приблизительно полтора сантиметра длиной, с узелком на конце.

"Неужели нитка? Не может быть! Вот, суки! Извращенцы, маньяки грёбаные! Они нарочно мне разрезали рану еще больше и специально засунули кусочек капроновой нити, чтобы рука не заживала! Известно, когда в теле инородное тело - рана никогда не затянется. Уже одиннадцать дней, этот кусочек капроновой нити находится в моей ране! А эти безумцы наверняка тихонько хихикают, радуясь своей сумасшедшей затее. Боже! В какое место ты меня направил?!"

   Тимуру очень хотелось поделиться со своей находкой с кем-либо. Но вокруг лишь те, для кого человеческие страдания - были нормой жизни.
   "Я нахожусь в "осином гнезде" и нет смысла им что- либо доказывать. А самое главное и ужасное то, что эти сдвинутые врачи объявят моим родным, что я - умом тронулся. И в случае проверяющей комиссии, они предъявят
  
   им мой "белый билет", который я сделал по юношеской наивности, не догадываясь о возможных последствиях в будущем. А как я мог предвидеть такое в 17 лет? Что ж, попал я в очень прескверную историю. Хотелось бы проснуться и узнать, что это просто кошмарный сон. Но, к сожалению, это самая что ни есть - реальность. Выход отсюда они мне готовят в два места - либо в психушку, либо на кладбище. Нашпигуют ядами - получу интоксикацию, от которой организм не выдержит, и я потеряю рассудок. Либо, в лучшем случае, просто - умру. Эх-эх... Мне бы на свободу вырваться, я бы напоследок - "громко хлопнул дверью". Господи! Коль мне суждено умереть в тюрьме, то дай мне возможность окончить свои дни - достойно! Прошу Тебя! Я действительно очень сожалею, что тогда засомневался в Тебе!"
   День так просто не окончился. Под вечер открылась дверь и в камеру вошел шнырь, знакомый нам Индеец. Он внимательно посмотрел на прикованную руку Тихони, для всех делая вид, что проверяет браслет. Выйдя из камеры, шнырь тихо сказал контролеру:
  -- Он всё-таки ее вытянул!
  -- Да ты что? - удивилась Татьяна, еще раз глянув в глазок на Тихоню и его действия.
   Тимур догадался, что речь идет о капроновой нитке, которую подло вживили ему в рану. Индеец и Татьяна тихо разговорили между собой, но слух у Тимура предельно усилился, и он уловил произнесенные ими слова.
   Тихоня хотел услышать больше, но тем же временем, низкорослый лысый мужичок Федорович, который ранее рассматривал журнал, внезапно отложил его в сторону, и принялся рассказывать о своих сексуальных похождениях. Он говорил о том, как встречался с замужними женщинами и имел с ними беспорядочные половые связи. Причем, он рассказывал подробно и детально, смакуя каждый момент. Волей-неволей, Тимура начали посещать мысли о том, а верна ли ему его жена Алекса. Может, супруга его уже забыла? Он здесь, прикован наручниками, затравлен, находящийся на грани безумия. Только какое-то чудо еще позволяет Тихоне контролировать свой разум:
  
   "А, что, если мусора настолько изощренные, что могут специально Алексе подсунуть молодого и симпатичного сотрудника? Предположим, посадят переодетого мента в дорогую иномарку, всучат ему пачку денег "для фарса". Сможет ли тогда моя благоверная устоять перед таким соблазном?"
   Пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей, он попросил у Федоровича показать ему журнал, который так взбудоражил сокамерника. Тихоня, листая глянец, наткнулся на статью с любопытнейшими рисунками. Картинка являлась карикатурой на чертеж Леонарда да Винчи - "человек с идеальными пропорциями в круге". На этой карикатуре человек безобразно высовывал язык и выпучивал глаза. Текст под рисунком гласил, что якобы Леонардо изобрел приспособление для занятия сексом. Перелистывая станицу, Тимур увидел точную копию нарисованной Алексы. Возле изображенной женщины стояли бравые мужчины с помповыми ружьями, направленными в ее сторону. На следующей странице был изображен половой акт мужчины с этой женщиной. Деревянное приспособление, надетое мужчине на пояс, с торчащими вперед двумя деревянными фаллосами были вставленными в ее влагалище и зад. Тимур откинул журнал в сторону.
  -- Какая чушь! Что это за журнал? Разве такое могут печатать в обычном глянце?
  -- Нормальный журнал, почему он тебе не нравится? - пробурчал Федорович.
  -- Не нравится, потому как изображено - уродство, бессмыслица. Явно эту статью подготавливал какой-то нездоровый художник в тандеме с вывихнутым автором. Рисунок Леонардо да Винчи на самом деле изображает идеального человека в квадрате и круге. А здесь, взяли и изуродовали. И что вот это еще за картинка? Вооруженная банда напала на беззащитную женщину и трахает ее двойным фаллосом, а в тексте говорится о том, что якобы, это приспособление изобрел Леонардо. Никакая цензура данный материал не пропустила бы в массовую печать!
   У Тимура начали закрадываться сомнения насчет того, что этот журнал являлся серийным и находился в свободной
  
   продаже. Уж очень странное совпадение и слишком большое сходство было между нарисованной женщиной с ее элементами одежды и Алексой. Складывалось впечатление, что это было срисовано с одной из фотографий, которое находилось в телефоне его жены. Тихоня вспомнил о словах Алексы, о том, что одним из милиционеров была скачена информацию из ее телефона. А в "мобильнике" супруги, как раз были фото, точь-в-точь такие же, как эти - карикатурные варианты.
   "Неужели данный журнал специально для меня напечатали и таким образом на меня воздействуют?" - размышлял Тимур.
   Федорович принялся за чтение книги. Тихоня отложил в сторону журнал и, все еще раздумывая над местным самиздатом, решил спросить у пожилого:
  -- О чем книга, Федорович?
  -- Эта книга об одном дне.
  -- Что значит об одном дне? Интересная хоть?
  -- Ну, не знаю... возьми почитай, может быть понравится. Федорович без особого энтузиазма передал ее Тимуру.
   Он быстро пролистал книгу и убедился в том, что в ней отсутствуют картинки. Зато обнаружил пометки карандашом возле некоторых абзацев. Тихоня решил прочитать первый выделенный абзац:
   "Саша и Максим думали, что же с ним делать? Каким образом наказать и окончательно разобраться с этим парнем...? "
   Пропуск, следующая пометка:
   "Она увидела, как ее мужа скрутили и увезли в неизвестном направлении. Куда его увезли? - мучилась сомнениями испуганная женщина".
   Следующий абзац:
   "Максиму очень нравилась эта женщина, его будоражила ее великолепная, женственная фигура. Тонкое черное платье облегало ее роскошные бедра. Темные волосы женщины блестели на солнце. Она была неотразима. Как же ее пригласить, познакомиться с ней? Ведь она сейчас свободна. Максим уже знал номер ее телефона и решился его набрать".
  
   Следующий абзац:
   "Они пьют кофе в ее любимой кофейне. Общаются и смотрят друг другу в глаза. По-моему, эта женщина не против закрутить со мной роман? - подумал Максим".
   Следующий абзац:
   "Они едут в его дорогом автомобиле. Ей нравятся крутые тачки и мужчины с деньгами. Неудачники - ее больше не интересуют. Она готова начать новую жизнь, но уже с успешным мужчиной".
   Новый абзац:
   "Он начал снимать с нее платье, спросив при этом:
  -- А где же твой муж?
  -- Какая разница? Я уже свободна.
   Максим уложил брюнетку на диван и вставил между ее ног свой член".
   Тихоня прекратил чтение, в голове у него пролетели мысли:
   "Что это за ерунда?! Почему все это подходит под мою ситуацию? Неужели и эту книгу напечатали специально для меня?! Ведь эти абзацы кем-то обведены. Неужто специально хотели, чтобы все это бросилось мне в глаза?!" Стоп! Саша и Максим - имена оперативников ОБНОНа. А чуть ниже - полное описание внешности - моей жены!!!"
   Тимур вспомнил, как в "Северном" корпусе обмолвился, что его жена любит посещать кофейни. А в комнате для свиданий, Алекса неоднократно проявляла свою зависть в отношении тех, у кого есть автомобили и деньги. Разум Тимура отказывался верить в подобные, изощренные способы воздействия на его психику. Он рассуждал:
   "Либо я совсем рехнулся, либо это чертовски сложная головоломка-западня! Какие же силы собрались против меня?"
   Тихоня внимательно посмотрел на листы. Они производили впечатления старой бумаги, явно не вчера напечатанная. Глянул на твердую обложку. По центру имелась оплавленная вмятина:
   "Возможно, ее специально пытались "состарить" - нагрели огнем и придавили пальцем. Но листы?! Листы - старые! Неужели у них имеются в наличии старые чистые
  
   листы для книгопечатания? Кто набирал текст? Написали ведь за месяц, максимум за два. Содержание книги, конечно же - полный отстой, бессвязная, бездарная околесица. А эти абзацы? Точь-в-точь из событий последних месяцев, связанных со мной. Стоп! Может я действительно свихнулся и мне все это просто кажется?"
   Тихоня пролистал еще несколько страниц и прочитал еще один, обведенный карандашом абзац:
   "Он мечтал о длинных волосах еще со школьной скамьи, хотел иметь густую крепкую шевелюру. Но вот его волосы стали редеть и ему приходилось брить голову".
   Тихоня поймал себя на радостной мысли:
   "Вот, ребята-сочинители, и ваш прокол! Вам не до конца известны мои желания и мои чувства. Вам, психологам, и неведомо, что я никогда не мечтал о длинных волосах! Я никогда не мечтал носить длинную шевелюру! С детства, хотел быть похожим на брутальных, крепких мужчин с короткими стрижками под машинку. Прокол у вас вышел,
   "господа психиатры"! Одна ваша маленькая ошибка дала мне веру в то, что это именно вы пытаетесь свести меня с ума, окружив уродливыми заключенными, накачивая наркотиками и подсовывая мне состряпанные чьим-то воспаленным мозгом журналы и книги. Однако, как же они изощренно действуют! Я даже не предполагал, что такие фокусы применяют к заключенным! Зачем я им? Для чего такое повышенное внимание к моей персоне? Они хотят провести показательную казнь надо мной, чтобы другим неповадно было? Эта отрава, в моей крови, как же она, всё-таки, долго держит, или мне ее постоянно подсыпают? Как же бороться с ними, что делать? Где мои родные, почему не вызывают меня на свидание?"
   Тимур не догадывался о том, что это лишь - начало его тяжелого пути.
  

***

  
   За одиннадцать дней до этого, случилось нечто важное.
   Завгородняя Юля позвонила Алексе. В трубку она услышала:
  
  -- Алло, Юля, здравствуй! Какие-то новости о Тимуре знаешь?
  -- Твой муж пытался покончить с собой!
  -- Как? Не может быть! Я его хорошо знаю! Это какая-то ошибка! Тебе сказали неправду!
  -- Нет, Алекса, это не ошибка, а достоверная информация. Твой муж не выдержал и сорвался, показав этим
  -- свою слабость. Тебе не стоит так уж сильно идеализировать его.
  -- А где он сейчас? Что с ним?
  -- Он находится в тюремной психушке.
  -- А по какому праву его туда определили? Юлия, что происходит?
  -- Все, кто пытается себя убить, помещаются в психиатрическое отделение при СИЗО.
  -- Юля, ты же сама знаешь, что Тимуру подкинули наркотик и сфабриковали дело. Ты же в суде всё сама видела! У нас хотят отобрать квартиры. За что мы заплатили шесть тысяч долларов вашей конторе?
  -- Да, Алекса, я знаю о том, что очень высока вероятность конфискации вашей недвижимости. Я сделала все, что могла. Мы вам предлагали решить вопрос и называли сумму. Ведь ты и твой муж отказались от этого. Теперь уже я ничего не смогу сделать.
  -- Юля, срочно организуй мне встречу с моим мужем и врачом!
  -- Алекса, а ты точно уверена в том, что твой муж - нормален? И действительно ли его справка является липовой? Смотри, чтобы твоей дочке это не передалось по наследству!
  -- Юля, ты не смеешь так говорить о моем муже! Я его знаю тринадцать лет! У него, как и любого другого человека, есть свои заскоки, но то, что он адекватен - в этом я полностью уверена!
  -- Ладно, Алекса. Я попытаюсь договориться о встрече с врачом, но по этому поводу нам необходимо будет всем собраться в нашем офисе. И родителей Тимура не забудь пригласить.
  
  -- Завтра встретимся с врачом, а послезавтра - с твоим начальником! - отрезала Алекса и отложила в сторону телефон. Присевши на диван, она взялась за голову:
  -- Тимур, Тимур, ты же так держался...Но как ты мог проявить такую слабость? Ну, как?
   Жена Тихони шла навстречу к адвокату Юле. Они вдвоем сели в автомобиль "Хонда". Завгородняя завела машину и поехала в сторону СИЗО. Адвокат позвонила по телефону и сообщила кому-то, что они уже на месте. Через пятнадцать минут, из дверей тюрьмы вышел тот самый седовласый мужчина с усами, которого Алекса видела в комнате свиданий. Старик взял Юлю под руку и отвел в сторону. Было заметно, что он несколько взволнован и что у него возникли какие-то проблемы.
  -- Он - опасен. Ты не можешь идти к нему! - предупредил старик адвоката. А затем, переключившись на жену Тимура, воскликнул:
  -- А с вами я вообще разговаривать не стану!
  -- То есть, как не станете?! Вы моего мужа держите в своей психушке, и не будете со мной разговаривать?! - возмутилась Алекса.
  -- Ваш муж - нездоров! У меня есть подозрения относительно его психического состояния, а значит, он может быть опасным даже для вас!
  -- Я своего мужа знаю тринадцать лет, и за все это время, он ни разу не сделал ничего плохого. А вот вы, например, на меня производите впечатление не совсем здорового человека.
  -- Я не желаю с вами разговаривать! - рявкнул старик и, развернувшись, вернулся в здание тюрьмы.
  -- Слушай, Юля! Что вообще происходит?! Где мой муж и что с ним делают? Мы заплатили вашей конторе деньги и где результат?! Сделай хоть что-нибудь!
  -- Я ничем не могу помочь, Алекса! Твой муж сам во всем виноват!
  

***


   Жена Тихони, вместе с его родителями, приехала в адвокатскую контору. Юрий Нечаев сидел за столом и внимательно изучал документы.
  -- Проходите, присаживайтесь, - сказал он вошедшим в кабинет, - что у вас ко мне?
  -- Как это "что" ?! Тимура держат в тюремной психушке и закалывают отравой! - сказали возмущенные родители.
  -- А зачем он "вскрылся"? Вы, Алекса, говорили о своем муже, как о сильном человеке. А на деле что оказалось? Только слабаки кончают жизнь самоубийством!
  -- Вы не смеете называть Тимура слабаком. Вы его совсем не знаете!
   Адвокат Нечаев лишь саркастически ухмыльнулся. Родители Тимура были простыми и законопослушными людьми, которые легко поддавались манипуляции при помощи запугивания. Чем и воспользовался Нечаев. Адвокат обратился к родителям Тихони:
  -- Я ведь вас предупреждал о том, что следственный изолятор - не пансионат отдыха. Там людей ломают и по круче вашего сына!
  -- Да, да... Мы конечно же, всё понимаем...Что необходимо сделать для того, чтобы его перевели из психиатрического корпуса в нормальную камеру?
  -- У меня есть связи в СИЗО, и я могу договориться, учитывая все ваши пожелания. Всего, за каких-то полторы тысячи долларов.
  -- Мы согласны! - дружно ответили родители.
  -- А вы гарантируете? Тимура действительно переведут?
  -- допытывалась Алекса, едва сдерживая слезы.
  -- Конечно! Если только он опять чего-то не вытворит!
  -- Мы сейчас же будем искать деньги! - заключила мать Тимура, и с этими словами покинула кабинет.
   В это же самое время, в СИЗО, Тимур размышлял:
   "Впервые за десять лет я снял нательный крест и произнес, что не верю в Бога. Сразу после этого моя жизнь рухнула, и я все еще лечу на дно, не видя конца и края своему падению! Кому это все надо и самое главное - зачем? Как же тяжело все это выдержать! Когда весь этот кошмар закончится? Господи, прости меня за то, что я усомнился в Тебе! Теперь я понимаю,
  
   что Твоя рука всегда вела меня по жизни, всячески уберегая от напасти. Сейчас я прошу у Тебя лишь одного - спаси мою дочь. А все те испытания, обрушившиеся на мою голову, я вынесу достойно!"
   Отныне Тимур молился Богу, и вера во Всевышнего все более укреплялась в его душе.
   Вечером, в камеру завели нового арестованного. У него была непропорционально большая голова, с косматой шевелюрой и крупным носом. Помимо этого, у него еще был и горб на спине. Тимур оценил всех своих сокамерников и подумал:
   "Точно, кунсткамера".
   Нового арестанта положили на верхнюю койку, как раз над его нарой.
   День прошел тихо и мирно. Тихоня думал над тем, как исправить сложившуюся ситуацию.
   После десяти часов вечера, все легли спать и погасили свет, хотя до этого он всю ночь горел. Тимур, как обычно, был пристегнут наручником за одну руку. Глубокой ночью он проснулся от странного шума, который доносился с верхних нар. Новый сокамерник во сне беспрестанно стучал зубами, будто от холода или страха. Это было настолько громко, что не позволяло уснуть. Делать нечего. Тихоне пришлось затыкать уши туалетной бумагой и класть себе на голову полотенце, сложенное в несколько слоев. Проснувшись утром, Тимур поинтересовался у своих сокамерников, слышали ли они ночной цокот и раздражал ли он их.
   "Конечно. Но, что поделаешь? Такого соседа подселили".
   Розеток и кипятильников в камере не было, поэтому, вскипятить воду не представлялось возможным. Через окошко кипяток давали два раза в день. Сокамерники наполнили три ведерка горячей водой и бросили в них заварку. Вечером Тихоня решил выпить из одного ведерка. Он аккуратно распробовал чай на предмет выявления подсыпанного яда, но особого привкуса не почувствовал. Тогда он налил в свою кружку горячий напиток, сделал бутерброд с колбасой. После обеда, его резко потянуло в сон, и он отключился.
  
   Тихоне снились неприятные сны. В какой-то момент он, будто приоткрыл глаза, но точно не осознавал: спит он или бодрствует. Над ним стоял Федорович вместе с горбуном. Лысый мужичок произносил одни и те же фразы, махая при этом указательным пальцем над головой Тимура: "Ты понял меня, ты не можешь делать это! Ты слышишь меня? Ты не можешь никого ударить, даже если тебе будет угрожать физическая расправа! Хорошо меня понял?!"
   Тимур, спросонья, практически не соображая:
  -- Да-да, я все запомнил. - И тут же отключился, погрузившись обратно в беспробудный сон.
   Проснувшись утром, Тимур попытался вспомнить и проанализировать: приснилось ли ему все это, или на самом деле над ним стоял Федорович и произносил над его головой своеобразные установки. А еще та резкая сонливость, вдруг нахлынувшая на него... Тихоня помнил, что лысый мужичок говорил такие фразы: "Ты всё понял? Ты не можешь!" При этом, Тимур не мог вспомнить ничего, за исключением стоящего рядом с ним горбуна. Тихоня думал:
   "Если рассказать кому-нибудь, никто же не поверит. Рассказать жене о подсунутых книгах и журналах и о том, что мне спящему наговаривают какую-то информацию, а я не в силах проснуться и как-то повлиять на это? Алекса точно от меня отвернется! Что же они делают со мной? Кодируют? Пичкают негативной информацией? Ведь я не могу же бодрствовать круглосуточно! Как же быть? Как от них защититься?"
   Тихоня уже начал догадываться о том, что настоящая обработка его подсознания происходит ночью, в то время, когда он спит. Тимур вспомнил свое сонливое состояние:
   "Может быть какая-то "дурман-трава" вместо чая была? Я ведь один пил из этого ведерка, а остальные к нему и не притронулись, а пили чай из другого. Почему мне так плохо, когда я просыпаюсь? Ведь организм после сна должен отдохнуть и восстановиться?! А вместо этого, я все вижу плохо, слух до боли - обострен. Надо сейчас попробовать притвориться, что я уснул и понаблюдать за их действиями. Уверен, что эта компания как-то должна себя проявить".
  
   Тихоня демонстративно поправил подушку и, закрыв глаза, притворился спящим. Он прислушался к шорохам в камере. Все привычно продолжали заниматься тем, что и раньше. Малыш убирался в камере, Рытов выпросил журнал у Федоровича, а горбун неподвижно лежал на наре.
   Минут через пятнадцать, Тимур отчетливо услышал, как скрипнула соседняя нара. Послышались шаги. Тело напряглось. Направлялись явно в его сторону. Тихоня незаметно приоткрыл глаза и увидел картину: Коля, который и книг-то за все время ни разу не брал в руки, вдруг присел возле самой головы Тихони и начал шепотом что-то читать.
   "Так вот оно что!" - подумал Тимур - "Пока я сплю - они проводят надо мной эксперименты, воздействуют на меня какими-то установками".
   Единственной свободной рукой Тимур резко выбил у Коли книгу, да так, что она подлетела аж до потолка. От неожиданности, сокамерник округлил глаза и стал заикаться. Тихоня спокойно сказал:
  -- Я так и догадывался. Хотел лишь только проверить, а вы себя тут же и проявили. Зачем ты бормотал текст над моей головой во время моего сна? Я лично не видел ни разу, чтобы ты, Коля, что-нибудь читал. А тем более, сидя на "слонике". С какой целью ты склонился надо мной? Кто тебя об этом попросил?
  -- Да ты что, Тимур? Просто я решил почитать книгу о Боге. - Заикаясь, начал оправдываться Коля.
  -- Если ты захотел читать, то почему не на своих нарах, а над моей головой?
  
   Полезай на пальмуNo! Нечего надо мной читать непонятные тексты! Все понял?
  -- Ну ты и псих! Такой - точно ложку в горло засунет и не моргнет! - пробурчал Коля и полез на верхнюю койку, над Рытовым.
  -- Никому ничего не грозит, если лезть ко мне не станете!
  -- огрызнулся Тихоня и отвернулся к стенке.
   Ему действительно захотелось немного поспать. Сквозь сон он услышал, как Рытов дал Коле задание, тщательным
  
   образом выдраить дючку. Коля с удвоенным усердием приступил к чистке грязной параши.
   Тихоня оглянулся через плечо и увидел торчащие из-за
   "волнореза" ноги и доносившееся сопение Николая.
   Отвернувшись, он задремал.
  -- Всё, дючка вымыта! - отчитался Коля перед Рытовым.
  -- Молодец. Даже до обеда успел!
  -- Обед! - тут же, будто нарочно, объявил Челентано и принялся подавать наполненные тарелки через кормушку. Тихоню отстегнули от наручников. Он подошел к параше. Дючка, действительно была вымыта, а все основные желтые пятна, тщательно выведены. Тимур задумался:
   "К чему бы такая активность со стороны Коли?"
   И вдруг его осенило, он четко слышал, сквозь дремоту, звук трения зубной щетки о парашу.
   "А что, если этот гаденыш, моей зубной щеткой, вымыл дючку, а теперь сидит тихо и злорадствует?"
   Тимур подошел к общаку, где находился стаканчик с его зубной щеткой и пастой.
   Тихоня потрогал пальцами щетинки и почувствовал на них свежую влагу. Задумался:
   "Так, зубы я чистил восемь часов назад. За это время она бы наверняка высохла. Значит этот маленький негодяй вычистил дючку моей зубной щеткой и ждет, паскуда, когда я ей вечером - зубы почищу?! А по прошествии некоторого времени, как и принято у этих недоносков, они со смехом мне сообщат об этом?! Однако, какая же мерзкая и примитивная изощренность!"
  
   1- пальма - верхняя нара.
  -- Послушай, Коля, а чем ты чистил дючку?
   Николай уже заметил, что Тихоня пощупал свою зубную щетку и заподозрил неладное. Он начал перед ним оправдываться:
  -- Да ты что?! Там же есть зубная щетка, специально для чистки! - ответил он дрожащим голосом.
  -- А почему моя мокрая?
   Зрачки у негодяя забегали по сторонам.
  -- Не знаю почему...
  
  -- Мне теперь все ясно! - заключил обозленно Тимур, достал зубную щетку из стаканчика и выкинул ее в пакет для мусора. После чего, он повернулся к Коле и сказал ему:
  -- К сожалению, я тебя не поймал за этим делом. Иначе, твою голову - засунул бы в парашу! А так - бегай пока, но знай, малейшая выходка - и ты об этом пожалеешь!
  -- Я ничего не делал! Ты опять на меня наговариваешь! Если кто-то на этапе узнает об этом - мне не жить!
  -- Он не делал этого, - вступился Рытов. - Тимур, ну ты сам посуди, ведь ты такое же и с нашими щетками сделать можешь!
  -- Я никогда на такую подлость и мерзость не пойду, а вот щетка моя - мокрая, и это - факт. Больше она не будет так доступна для вас. И с вами мне все уже ясно. Ты, Рытов, мне рассказывал, что, мол, занимался боксом. С твоих слов, у тебя семнадцать боев и семнадцать побед. А можешь ли ты продемонстрировать "бой с тенью", чтобы я оценил твой уровень подготовки?
  -- Не буду я ничего показывать тебе.
  -- А почему? Выйдем на гулачку и проведем совместный бой с тенью, чтобы не закрепощались руки.
  -- Не сейчас. Может быть позже?
  -- Не вопрос.
   Днем все сокамерники вышли на прогулку, а Тимур остался в камере. Тихоня заметил странную особенность, причем - регулярно повторяющеюся. Как только он шел на гулачку, с ним выходил дышать воздухом только один человек, остальные же оставались в камере. Если же Тихоня не шел на прогулку, а оставался в помещении, то в этом случае, все до единого уходили гулять.
   "Неужели они заходят к этому молодому врачу, и он их консультирует, как именно меня "урабатывать" в дальнейшем? А когда я выхожу на прогулку, то наверняка капитан сам входит в камеру и дает им очередные задания. Чего же они добиваются? Может ждут того, что я "сломаюсь" и соглашусь переписать квартиру на их людей? Быть может хотят изощренно сломать мою психику и закрыть меня в областную психушку, после чего окончательно меня угробят?"
  
   Тихоня чувствовал, что его состояние с каждым днем все ухудшается и ухудшается. Начали появляться сильные головные боли. В один момент его могло клонить в сон, в другой - он становился чересчур возбужденным. Сознание его часто затуманивалось и не давало разумных объяснений по происходящим в камере моментам.
   Открылось окошко и прозвучал голос контролера:
  -- Тимур, на выход! В кабинет к врачу.
   Тихоня готовился к диалогу. У него накопились вопросы, и он должен был получить на них ответы. Для этого он даже захватил с собой журнал, который его возмутил своим содержанием и излишней похожестью на его теперешнюю ситуацию.
   Тихоня вышел из камеры и направился по заданному маршруту. Когда он вошел в комнату, Тимура ослепило дневным светом. Его глаза, привыкшие к мрачной и темной камере, не смогли быстро адаптироваться, и он закрыл его ладонями.
   Когда он снова смог видеть, Тимур рассмотрел новую для него картинку. За столами сидели три человека в белых халатах. За первым столом расположился мужчина, которого Тимур видел впервые. По левую руку от него находился профессор Чуприна, а по правую, немного вдалеке - молодой врач. Они внимательно разглядывали Тихоню взглядом коллекционеров перед выставкой редких картин.
  -- Проходи, присаживайся. - Сказал Чуприна, указывая Тимуру на стул.
   Тихоня присел, чувствуя полную расслабленность в своем теле, а сознание его, как уже говорилось ранее, было затуманено.
  -- Это заведующий медицинским корпусом. - Сказал старик, указывая на мужчину, которому на вид было около пятидесяти лет. Тот, в свою очередь, не сводил с Тимура заинтересованного взгляда.
   Чуприна продолжал:
  -- Вот, посмотрите! И этот молодой человек утверждает, что его травят сокамерники, а также подсовывают ему журналы и книги, которые по своему содержанию имеют какие-то чрезвычайно любопытные факты из его собственной
  
   личной жизни. Мы этому парню пытаемся объяснить, что ему необходимо пройти лечение, а он, видите ли - отказывается.
   Заведующий медицинского корпуса откашлялся и медленно обратился к Тимуру:
  -- А по какой причине вы отказываетесь принимать лекарства?
  -- Потому как от ваших, так называемых лекарств, мне становится все хуже и хуже. По какому праву меня насильно пристегнули наручниками и закалывали неизвестными мне препаратами? Почему мне не дают нормально пользоваться туалетом? У меня, действительно, есть основания предполагать, что меня травят при помощи препаратов, вызывая жуткие боли в голове и судороги, которых у меня ранее не наблюдалось.
   В разговор вмешался Чуприна:
  -- Вот видите, что он говорит? Ему мерещится то, что его кто-то травит! Мои предположения, в который раз - подтверждаются.
  -- Вам, Тимур, необходимо принимать лекарство, иначе вам станет только хуже. Или нам придется насильно вас лечить. - Парировал заведующий корпусом.
  -- Если бы ты был моим пациентом, я бы тебя насильно вылечил, и ты бы мне потом спасибо сказал! - выкрикнул Чуприна. - Но у тебя другой врач, и я не имею права вмешиваться!
  -- Я не скажу вам - "спасибо", ни сейчас, ни после, потому как догадываюсь о том, что вы хотите сделать со мной!
  -- И что же я хочу сделать с тобой? - переспросил старый психиатр.
  -- Вы хотите свести меня с ума своими "фокусами": журналами, книгами, отравой, а затем - упрятать меня в психушку. После всего этого, вы ограбите моих родных и отберете у них квартиры!
  -- Это всё твое воспаленное воображение! - крикнул Чуприна.
   Заведующий посмотрел на Тимура и спросил у него:
  -- Покажи мне те журналы, которые тебе, как бы, подсовывают.
  
  -- Вот, хотя бы взять этот.
   Тихоня открыл журнал, в котором была статья о проведении испытаний астронавтов в модуле для полетов на Марс. Космонавтов закрыли в специальные комнаты, имитирующие космический аппарат. Они там находились пятьсот дней:
  -- Вот, читайте текст: "Научный эксперимент провалился в связи с тем, что у одного из космонавтов не выдержал мочевой пузырь".
  -- Ну и что здесь такого? Обычная статья.
  -- Обычная?! Меня держат в наручниках, прикованным к койке и ждут, когда я "под себя" начну ходить. При этом, еще и журнальчики на эту тему подсовывают, именно для того, чтобы воздействовать еще и психологически. Кроме этого, было масса других брошюр. Тех, которых уже нет в камере и мне их показать нет возможности. Вот вы, Николай Григорьевич, когда я вас первый раз увидел, я до сих пор помню, как вы зачем-то поставили ногу на кушетку, на которой я лежал прикованный. Зачем вы это делали? Хотели таким жестом меня подавить психологически? Сообщили мне, что я - не здоров?
  -- Я не говорил такого.
  -- Говорили, я точно помню.
  -- Тебе послышалось. Я не мог такого сказать.
   Заведующий, не сводя с Тихони глаз задал ему очередной, точечный вопрос:
  -- Скажите, а сколько вам лет?
  -- Почти тридцать три.
  -- А кто вы по профессии?
  -- Моя специальность - столяр-плотник, по юности немного занимался с деревом.
   Заведующий посмотрел на Чуприну, затем глянул на Тимура и сказал:
  -- Надо же! Возраст Иисуса Христа...
   В последнее время, Федоров узнал о том, что этот молодой человек обладает сверх способностями. Каким-то удивительным образом, ему удавалось разгадывать их ловушки и бороться с ними, даже прибывая в таком затравленном состоянии. Заведующему медицинским
  
   корпусом Федорову, очень не хотелось быть причастным к подобным издевательствам, но должность, которую он занимал и старые "завязки" с СБР, не позволяли ему оказаться в стороне от происходящих событий.
  -- Я все понял. Всё, пусть отведут его в камеру. - Заключил Федоров, дав распоряжение Чуприне.
   Тихоню вывели из кабинета и вновь провели знакомым маршрутом до камеры с "гиенами".
   Сейчас там находились все, кроме горбуна с цокающей челюстью. Он спросил у Рытова:
  -- А где этот чудак, который шумел всю ночь?
  -- Его перевели. - Лаконично ответил Рытов.
   На этом день не окончился. Уже вечером открылась дверь, и в камеру вошел сотрудник СИЗО в зелёной форме. В руке он держал шприц. Тимур сразу же узнал его. Это был тот гад, который колол его в первые ночи в камере, на четвертом
   "Западе" с двумя кушетками посередине. Лицо этого мента Тихоня запомнил на всю жизнь. Этот светловолосый мужик был достаточно крепкого телосложения, но данный факт не остановил бы Тимура от расправы над ним. Он бы с большим удовольствием превратил лицо этого урода в кровавое месиво, спустил бы на него всю свою злость, скопившуюся от пережитого здесь. Но правая рука Тихони уже была пристегнута наручниками. Сотрудник СИЗО, развязно и даже хамовато объявил:
  -- Давай, поворачивайся, я сделаю тебе укол!
   Тимур поднялся с нар, сжал кулак свободной левой руки, приготовившись нанести сильнейший удар в висок садиста, в случае насильственной инъекции.
  -- Вы не имеете право меня колоть всякой дрянью! Я не дам вам больше возможности спокойно вводить в меня яд!
   Тюремщик немного растерялся, хотел было дернуться в сторону Тихони, чтобы сделать ему укол насильно, но в последнюю секунду все же не решился. Его предупреждали о том, что подопытный достаточно опасен и одним ударом может выбить дух из кого угодно.
  -- У тебя могут возникнуть проблемы! - недовольно рявкнул тюремщик Тимуру, после чего развернулся и покинул камеру.
  
  -- Вы не имеете права ставить свои опыты надо мной! Лучше убейте меня! - крикнул ему вдогонку Тихоня.
   Проснувшись утром, Тимур опять чувствовал себя плохо. У него болела голова, сознание было вновь затуманено. Опять давали о себе знать эти неестественно громкие звуки журчащей воды, которые сверлили ему мозг. Организм Тихони стал гиперчувствительным ко всему, что происходило вокруг.
   Дверь открылась и в камеру вошел новый заключенный высокого роста - под метр девяносто. Имел он непропорционально длинные руки, нос - "картошкой" и большие уши. На бритой голове виднелись необычные складки. Кожа на черепушке новенького сокамерника напоминала чищенный грецкий орех. На правом его предплечье зияла сильно разрезанная рана, грубо сшитая толстыми нитками. Его звали Сергеем. Он прилег на верхние нары, как раз над Тимуром.
   Тихоня подумал:
   "Ну надо же! Где они таких "красавцев" берут? Специально подбирают? Вечером, когда темнеет, при свете мутной сорока ваттной лампочки, все эти обделенные внешними данными заключенные, больше походили на монстров из преисподней, нежели на людей. Где же нормальные заключенные? Хотя бы лицо с правильными чертами увидеть".
   Тихоня заметил тараканов на стене. До этого их в камере не наблюдалось, а сейчас их оказалось, как минимум два десятка. Они были очень крупными и слабо подвижными. Обычно тараканы боятся людей и очень быстро убегают от них. А эти насекомые выглядели какими-то сонными, и послушно сидели на своих местах. Пока Тихоня не придавал этому особого значения:
   "Ну, тараканы появились, и что с того?"
   Коля, тем временем, схватил одного жирного таракана, поднес его Тимуру и сказал:
  -- Смотри, видишь? Это самка, скоро она родит.
  -- Мне это абсолютно неинтересно. - Ответил Тихоня и равнодушно отвернулся к стенке.
  
   Сокамерники продолжили что-то обсуждать, а Тихоня провалился в новые сновидения.
   Проснувшись и глянув по сторонам, он увидел, что тараканов было уже около сотни. Они сидели везде, где только можно: на потолке, на стенах, на "волнорезе", на общаке. Тимур посмотрел на все это и сделал вывод:
   "Специально их принесли сюда, пока я спал, чтобы рассадить по стенам. Еще один способ сломать человека!"
   Он вспомнил, как в камере, на "Севере", обмолвился о том, что тараканы - мерзкие существа. Рыжие насекомые, действительно, вызывали неприязнь у Тимура.
   "Неужели все четыре месяца, камера в "Северном" корпусе прослушивалась сотрудниками СИЗО? Если всё так, как я думаю, то все мои слова подвергались тщательному анализу и обработке. Ну и дурак! Теперь все мои слабости, необдуманно высказанные - оборачиваются против меня же! Но эти психиатры ошибаются, у меня нет панического страха при виде тараканов. Они мне попросту - неприятны. Неужели у них настолько тщательно все организовано? Зачем им всё это? Быть может они представляют собой группу маньяков, которые от издевательств получают удовольствие? Как же отсюда вырваться, вернуть себя в нормальное состояние? Как отойти от той отравы, которой меня нашпиговали и, наконец, отомстить этим уродам?
   В полумраке Тимуру показалось, что по нему пробежал таракан. Тихоня присел на койку и осмотрелся. Что-то защекотало его лицо. Он увидел, что с верхнего матраца свисают нитки:
   "А ведь их до этого не было!".
   "Скатки" сшиваются нитками с лоскутками для того, чтобы вата в них не сбивалась, но эти нитки оказались длинными - сантиметров по десять каждая. Да и появились внезапно, будто - из ниоткуда. Ранее ведь точно их не было. Неужели вновь они воздействуют всяческими способами - хотят, чтобы он путался в собственных мыслях и перестал верить сам себе?
   Окошко в двери открылось, и контролер спросила:
  -- Гуляем?
  -- Да, гуляем! - ответил Тимур.
  
   Его тут же отстегнули, и он пошел дышать свежим воздухом. С ним также отправились на прогулку Коля и новенький заключенный Сергей.
   Тимур прохаживался по дворику, анализируя происходящие события. Думать ему было все тяжелее и тяжелее. Уж сильно болела голова, мысли путались. Общее состояние организма было удручающим. Иногда, на секунду- на две, к нему приходили мысли о том, что, он и вправду свихнулся, а все те журналы и книги - ему попросту померещились? Сокамерники, которые окружают его, имевшие уродливую внешность, могли так же быть лишь следствием искаженного восприятия. Тимур не мог поверить в то, что столь серьезно он мог заинтересовать ментов, чтобы те могли им так плотно и основательно заниматься.
   Тихоня посмотрел на стены прогулочного дворика и теперь точно осознал, что у него по-настоящему изменилось восприятие окружающего мира. Данный факт его очень обеспокоил.
   Коля был менее удрученным и, похоже, чувствовал себя здесь, как щука в родном водоеме. Даже запел монотонную песенку с глупым содержанием, от которой у тепличных интеллигентов началась бы паника. Тимур спросил у него:
  -- С какой целью ты напеваешь эту дурацкую песню?
   Но Николай ничего ему не ответил, лишь отвернулся и продолжил свое пение.
   Сергей стоял в углу и курил сигарету, затем подошел к Тихоне и спросил:
  -- Тимур, а что с тобой происходит?
  -- Не знаю. Месяц назад меня пристегнули наручниками и закололи какой-то дрянью. Теперь всё вижу не так, как раньше. Со слухом какие-то изменения произошли, звуки по нарастающей накапливаются в голове и от этого становится очень хреново.
  -- Ха! Теперь понятно! А я смотрю, вроде внешне нормальный парень, а ведешь себя странно. Тебя же
   "галочкой" закололи - верняк!
  -- Что за "галочка" такая?
  
  -- Галоперидол - препарат для лечения буйных. Лет семь назад меня тоже закалывали, и то что ты описываешь - это и есть его действие.
  -- Ух, Серега! Ты камень с души моей снял. Как я рад, что ты помог найти ответ на вопрос о моем состоянии. А я-то уж подумал, что на самом деле - вывихнулся. Слушай, а почему он так долго "держит"?
  -- Да, есть такой момент. Он очень долго держится в организме и человек становится аморфным растением.
   Тимур услышал, как Коля прервал свое пение и на его лице появилось явное недовольство. По его лицу можно было бы прочитать:
   "Какого черта ты болтаешь?! Ведь он почти был наш!" У Тимура наконец появилась небольшая надежда на то,
   что он не безумен, а данное его состояние обусловлено изощренными методами "уработки" тюремными психиатрами, которые применяют по отношению к заключенным специальные, засекреченные препараты.
   Вернувшись с прогулки в камеру, Тихоня посмотрел по сторонам и уже не увидел ни одного насекомого.
   В городе никак не дождешься службу по истреблению ползучей нечисти, а тут - прям магия!
  -- А куда подевались тараканы? - спросил Тимур у Рытова.
  -- Понятия не имею... - хамовато ответил он и продолжил смотреть в потолок.
   Тимур улыбнулся и понял, что "шоу" - продолжается. Его пристегнули наручниками к койке за одну руку. Четыре оговоренных с врачом дня, давно уж прошли. Тихоня снова обратился к надзирательнице Татьяне с просьбой:
  -- Передайте Павлу Николаевичу, что сроки его обещаний давно истекли, и он обязан меня отстегнуть, причем
  -- немедленно!
  -- Ишь ты! Немедленно?! Я ему передам. - Ответила женщина-надзиратель и захлопнула дверь.
   Через десять минут открылась "кормушка" и показалось лицо Челентано.
  -- Жрать будете? Давайте "нифеля"No!
  
   Тихоня проголодался и по этой причине попросил набрать ему тарелку супа.
   Он, конечно же опасался того, что Челентано, вполне мог бы что-то кинуть в еду, но какие оставались варианты? Не есть вообще?
   "Попробую немного перекусить, а там - будь что будет!"
   - решил Тимур.
   Первое блюдо казалось вполне съестным, без посторонних запахов. Конечно, далеко до домашней еды, но в таких обстоятельствах не до изысканных яств.
   Пообедав, заключенный прилег на нары.
   Рытов, тем временем читал книгу. Выглядел он озабоченным и весьма странным. Глаза его, то и дело, косились на Тимура.
   Отложив в сторону книгу, сокамерник начал без видимой причины ходить от окна к двери. Вот уже пять минут прошло, а он не останавливался, все набирая скорость.
   Наконец Тимур не выдержал:
  -- Слушай, Рытов! Чего бегаешь по камере? Ты что, не мог выйти на прогулку? Там бы и расхаживался.
   На что Рытов, огрызнувшись, ответил:
  -- Хочу и хожу! Ты мне не можешь запретить! Подозрительный сокамерник с неясными намерениями.
   Что может быть хуже?
   Тихоня отвернулся лицом к стенке, чтобы не видеть бегающего сокамерника. Он попытался совладать со своими чувствами, подавив желание сорваться и набить ему морду за подобные разговоры без капли корректности.
   Да и к тому же, не стоит объяснять, к чему все это подводилось. Тихоня четко понимал: как только он применит силу к подсадному заключенному, его тут же скрутят и насильно введут отраву в организм. И что самое ужасное, наверняка пристегнут за обе руки и обе ноги. И после этого,
  
   1 - "нифель" - миска.
  
   волей-неволей, придется "ходить под себя". "Что же делать? Остается терпеть, ждать. Пока еще рано что-то предпринимать".
  
   Расшатанная и затравленная психика Тимура очень болезненно воспринимала суетливую беготню Рытова.
   "Наверняка молодой врач - Павел подсказывает этим уродцам, что делать. Павел Николаевич Николаевич...так...стоп! Николай Григорьевич Чуприна..."
   И тут вдруг Тимура осенило:
   "А ведь молодой докторишка - не кто иной, как сын Чуприны! Как же сразу не догадался? Хотя они никак не проявляли свою родственную связь. Или это часть шоу? А я ведь ещё тогда, при первой встрече, почувствовал, что они не просто коллеги. Внешне они не слишком похожи, но мое чутье меня редко подводит.
  -- Послушай, Рытов! А ты не в курсе, какая у Павла Николаевича фамилия?
   Рытов задумался на какое-то время, а затем ответил:
  -- Понятия не имею. А тебе зачем?
  -- Да вот думаю, что его фамилия Чуприна и что он - сынок Николая Григорьевича Чуприны. Наверняка папаша не хочет, чтобы его "теплое", насиженное место - пропало зря. Поэтому и обучил своего сыночка премудростям издевательства над людьми.
  -- Да ты что говоришь?! У него другая фамилия! - переполошился Рытов.
  -- А какая другая? Ты же сказал, что не знаешь, а теперь говоришь, что - другая.
  -- Это тебе все причудилось, твоя воспаленная фантазия говорит тебе что Павел - сын Чуприны.
  -- Нет, Рытов! Я редко ошибаюсь. Чувствую я, что он - родной сын.
  -- Да не сын он Чуприны! - вмешался Федорович.
  -- Не сын - не сын! - поддакивал сокамерникам Малыш Коля.
  -- Вы все можете говорить, что угодно, а я знаю точно: это - отец и сын! - заключил Тихоня и отвернулся к стенке.
   "Их эмоциональность их же и выдает!"
   Поспав какое-то время, его разбудили и сообщили:
  -- Вставай, тебя Павел Николаевич вызывает.
   Тимура отстегнули от наручников, и он вышел из камеры.
  
   "Хм, оперативно работают мои сокамерники. То ждешь встречи, ждешь - и на тебя всем плевать, а тут вдруг - вызывают".
   Тихоня вошел в кабинет.
  -- Присаживайся на стул. - Сказал молодой врач. - Ну что, ты все также отказываешься принимать лекарство, которое должно было бы тебе помочь и убрать твои головные боли?
  -- Нет, Павел Николаевич, как раз наоборот, ваши лекарства - убивают меня! Их действие доставляет мне жуткие головные боли. Наручники вы специально не снимаете с меня, чтобы помучить, ограничить в движениях, лишить меня возможности нормально пользоваться туалетом. Какова причина держать меня на браслетах? Обещали три дня
  -- и обманули. Уже месяц прошел с того времени.
  -- Ну, хорошо, Тимур. Раз ты так требуешь, давай попробуем тебя отстегнуть на целый день и всю ночь.
  -- Ну наконец-то, дождался! - съехидничал Тихоня.
   Он хотел было поинтересоваться у Павла, не является ли он сыном психиатра Чуприны, но прикинув, что в случае своей ошибки, он даст лишний повод говорить о нем, как о ненормальном, решил всё же промолчать.
  -- Всё Тимур, можешь идти в камеру.
   Тихоня с новой порцией информации для размышления вышел из кабинета.
   Контролер Татьяна открыла бронь. Тихоня вошел во внутрь и объявил:
  -- Все, наконец-то меня отстегнули от наручников! - и выдохнув с этими словами лег на койку.
   После обеда ему опять стало плохо. Тимур отключился. Проснувшись, он опять увидел тараканов на стене, потолке, общаке. Нитки свисали с верхнего матраца. Он лежал, укрывшись одеялом, а его ноги подозрительно покалывали одновременно во всех местах. Тимур насторожился, взволнованно подумал: "Что с моими ногами происходит?"
   Он быстро спрыгнул с нар, снял одеяло, поднял простынь и увидел нечто волнующее.
   "Крошки?!"
  
   Тихоня обратил внимание на то, что весь матрац был усыпан крупными крошками сушеного хлеба и по этой причине ноги были исколоты, будто иглами.
   "Какая изощренность! До каких пор они будут издеваться надо мной?! Чего хотят?"
   Тихоня смахнул крошки, перестелил простынь и лег на
   наре.
   Ночные звуки особенно давили на психику:
   канализационный стояк постоянно журчал, в коридоре кто-то шелестел полиэтиленовым пакетом, да так долго, что это могло показаться уж сильно подозрительным.
   "Ну не может человек рыться в пакете целый час!"
   За стеной раздался ужасно громкий скрежет, как будто кто-то сверлил дрелью водопроводную трубу. В том месте находился санузел для работников СИЗО и, по-видимому, кто-то открыл кран, который издавал ужасные звуки. Тимур догадался, что это возможно делается специально, с целью - добить его психику. Он был затравлен психотропными веществами, скорее всего попавшими в его организм через инъекции и еду.
   У Тихоня часто менялось самочувствие: от состояния возбуждения до сонливости. Все это рождало лишь одну мысль: "Как же отсюда вырваться?"
   Тимур свертывал кусочки туалетной бумаги, ими затыкал уши; тем лишь и спасался. Сокамерники крепко спали, либо делали вид, что ничего не слышат.

В восемь часов вечера, Тихоню вновь пристегнули наручниками. Объяснив это переживаниями дражайшего Павла Николаевича, относительно здоровья своего пациента.

   Челентано битый час крутился возле "общака", после чего обратился к Тимуру:
  -- Будешь чай?
  -- Нет, не хочу.
  -- Кстати, сегодня вечером нам должны людей подкинуть в камеру.
  -- А куда нам уже подкидывать? Нар свободных ведь нет!
  -- Не знаю куда... Но людей по-любому разместят.
  
   В девять вечера открылась бронь и в хату вошли двое парней. Они занесли баулы и расселись по нарам. Начали общаться с Челентано и Рытовым.
   Один из вновь прибывших - молодой парень цыган. Он был среднего роста и что сразу бросилось в глаза, то что все руки его были сплошь "забиты" наколками, которые скрывали многочисленные шрамы от порезов бритвой.
   Второй парень - худощавого телосложения, приблизительно лет тридцати, который присел на "слоник", прямо возле Тихони, и живо принялся с ним беседовать. Тимур поддержал общение. Тем временем, цыган достал кофе, сделал целый "литряк", и запустили "малышку" по кругу. По старой тюремной традиции, Тимур сделал два глотка. Затем еще один круг поддержал. После чего, вспомнив о том, что кофе является достаточно сильным мочегонным средством, вежливо отказался, сославшись на браслет, которым он был пристегнут к трубе.
  -- А тебя чего пристегнули? - спросил худощавый парень.
  -- Вот уже месяц, как на наручниках. К тому же, еще и закололи какой-то дрянью. Узнал, что это - Галопередол. Болит голова и вообще - очень плохое самочувствие.
  -- А ты знаешь, как "галочка сбивается"? Надо литряк чифиря выпить и тогда попустит. Давай, вот мы сделали. Как раз! Как знали! Ха-ха. Выпей и тебе станет легче!
   Худой парень держал литровую кружку с горячим тюремным напитком.
  -- Ты знаешь, я как-нибудь, воздержусь. Достаточно глупо было бы с моей стороны напиться сейчас жидкости. Мне ведь никто до утра браслеты не снимет.
  -- Как знаешь, дело твое...
   Внимательно рассмотрев вновь прибывших заключенных, Тихоня дал им предварительную, психологическую оценку:
   "Первый - цыган, лет двадцати пяти, неплохо владеющий тюремным жаргоном, просидевший, по всей видимости,
  
   в "крытой системе" No. Рассказывает о том, что его этапируют в лагерь, заметно волнуется.
   Второй... хм... пока не могу сложить о нем однозначного мнения. Он, почему-то, сильно отличается от цыгана и дело вовсе не в его внешности. Пока не пойму, что именно. В дальнейшем, послушаю Худого и сделаю окончательный вывод".
   Вся компания живо общалась между собой. Пили кофе, чифирь, ходили на дючку каждые пять минут.
   Тихоня мысленно похвалил себя за то, что правильно и своевременно сориентировался и ничего не пил.
   "Неужели и эти двое, с инструкцией приехали? Напоить меня кофе хотели? А быть может, еще какую-нибудь слабительную гадость могли бы подсунуть... Чтобы я, лежа прикованным наручниками, беспомощно крутился и чувствовал себя униженным. Уж очень их общение выглядит наигранно!"
   Каждый из них выпил по четыре чашки кофе и чая, и не думал даже останавливаться. Вот Рытов открыл кран с водой, набрал полную "малышку", выпил ее и тут же побежал справлять малую нужду. После него, сразу же побежал цыган, за цыганом - Коля Малыш, затем - Худой. Через насколько минут, эта карусель повторялась. После этого, принялись по очереди мыться в рукомойнике, хотя было достаточно холодно. Вода текла без перерыва, как минимум час. Кран не закручивался ни на минуту. Тихоня видел их досадные лица, и сокамерники никак не могли этого скрыть. Он опять предугадал их замысел, а точнее - замысел тюремных психиатров:
   "Нет, ребята, у вас ничего не выйдет!" - мысленно проговорил Тимур.
   Лавка, на которой сидел Худой, находилась в непосредственной близости от нар Тихони. Парень заговорил с Тимуром, и его рассказ начался с того, как он сидел на
   "малолетке" и продолжался несколько часов, заканчивая тем, как он "чалился на крытой зоне".
  
   1 - "крытая система" - тюрьма, зона тюремного типа, по-другому - "крытка".
  
   2 - "малолетка" - тюрьма, лагерь для несовершеннолетних.
   Парень посетовал на то, что в камерной системе угробил свое здоровье. Худой рассказывал о былой своей физической мощи и атлетической мускулатуре. Он сравнивал ее даже с телосложением Тихони. Но за пару лет тюремной жизни, с его слов, он ужасно иссох. Поведал также о том, как месяцами сидел в наручниках и что в камере стояла вода, от сырости которой люди болели туберкулезом. Худой пользовался жаргонными словечками достаточно умело, но один момент в его рассказе не давал Тимуру покоя. Уже догадались?
   Этот худыш, который так набивался в друзья, рассказывал свои истории так, словно это был заученный текст. Он выглядел, как плохой актер.
   Выслушав Худого с большим вниманием, Тимур решил ему задать пару вопросов и посмотреть на его реакцию:
  -- Так ты говоришь, на "малолетке" сидел?
  -- Да, сидел.
  -- А почему у тебя на пальцах нет наколотых перстней? Основной перстень, который говорил бы, что ты сидел на малолетке, выглядит следующим образом: светлая полоска на темном фоне, проходящая от одного угла - в другой. Обозначает - дорога через "малолетку". Всех, кого я знаю из сидевших на малолетке, обязательно имели подобную наколку.
  -- Но я...
  -- Даже у твоего приятеля-цыгана она есть. Посмотри! И у Коли есть, можешь сам убедиться. Видно, что они там были, а у тебя нет соответствующих наколок. Вот и возникают вопросы.
   Глаза у Худого забегали, но он сразу спохватился и ответил:
  -- Да зачем мне этот голимый "запал"?
  -- Ну, а какие-нибудь другие наколки у тебя есть?
  -- Да, есть одна.
  -- Покажешь?
  -- Не сейчас. Может быть позднее?
  
  -- Ладно, если захочешь - покажешь позже. А что, разве в армию берут с судимостью? Ты ведь сказал, что служил в армии.
  -- Да, служил.
  -- И в каких же войсках?
  -- В обыкновенных, мотострелковых.
  -- В обыкновенных? Я сегодня успел заметить, как ты своего приятеля-цыгана захватил, шутя, в профессиональный
   "удушающий". Я видел, как ты ему заламывал руки и сделал для себя вывод, что это приемы джиу-джитсу или самбо. Я, в прошлом, спортсмен и поэтому уровень мастерства могу определить сходу. Несмотря на то, что ты худощавого телосложения и тебя придавит семидесятикилограммовая штанга, ты мастерски выполняешь болевые и удушающие приемы. Никто в этой камере, включая и меня самого, подобными приемами не владеют. Я думаю, что ты служил в спецвойсках, и там тебя этому научили. Сомнения у меня насчет того, что ты сидел на "малолетке" и был когда-то вообще за решеткой. Причем - очень большие сомнения!
  -- Я сидел в "крытой" восемь лет.
  -- А почему у тебя все зубы целые?
   Парень резко начал прятать свои зубы за губами, и когда он общался, то пытался их тщательно скрывать, принявшись скоропалительно оправдываться:
  -- Да, в лагерях стоматологические кабинеты есть. Если у тебя есть деньги, то делают всё.
  -- Возможно и есть, где-нибудь в других странах, но я знаю точно, что в наших зонах таких кабинетов нет. И даже в этой областной тюрьме - зубы рвут, а не пломбируют. Не верю я, что за десять лет твоей отсидки, ты не потерял хотя бы одного зуба. Очень сомневаюсь, что это возможно. Тем более, в тех условиях, о которых ты рассказывал: полы в камерах залитые водой, скудная еда...
   Созерцая растерянность на лице Худого, Тихоня ухмыльнулся.
  -- Что-то опять у тебя нестыковка выходит. Общаешься ты, как бывалый "сиделец", я так лично не умею. А вот
   "историю свою" рассказываешь, как сказочку, выученную наизусть. Покажи хотя бы наколку!
  
   Парень снял с себя кожаную куртку и свитер. Он действительно оказался весьма стройным. На его плече красовалась цветная татуировка в виде дракона с красными и зелеными вкраплениями.
  -- Так ведь это же не тюремная наколка! Дракон - означает мастурбирующий в наре. Твой дракон, скорее всего, армейская татуировка. Никогда такой не видел. Но точно - не зэковская. Хочешь, скажу, кто ты?
  -- Ну и кто же я по-твоему?
  -- Ты - не заключенный - это раз! О наколке я уже сказал
  -- это два! Ты достаточно круто владеешь приемами самбо и джиу-джитсу - это три! Скорее всего, ты - снайпер.
  -- Как ты пришел к этому?
  -- Потому как, имея такое негабаритное тело, ты вряд ли можешь участвовать в захвате, или противостоять хотя бы мне, если речь зайдет о кулачном, рукопашном бое. Но попасть к тебе в захват я бы не очень хотел. Я знаю почему ты здесь. Тебя ложно информировали и накрутили против меня. Я рад был бы принять смерть, но по какой-то причине, люди, которые направили тебя сюда - желают моих страданий и унижений. Они хотят ограбить моих родителей, жену и дочь. Их основная цель - оставить мою семью без квартир. Я предложил им убить меня, а взамен семью оставить в покое. Но этим людям, по-видимому, недостаточно того, что они уже лишили меня свободы и быстрая моя смерть, их, по всей видимости, не устраивает. Им нужна моя агония. Поэтому, они и наносят удары по моим родным. Это действительно доставляет мне душевные муки. Я тебя, парень, насквозь вижу! То, что ты мне пытался "навешать лапшу", я этого "не скушал".
   С этими словами Тихоня отвернулся к стенке. Все легли спать. Цыган залез на койку к Малышу Коле. Худой задремал на лавке.
   На следующий день, врач Павел вызвал к себе в кабинет Тихоню.
   За последние дни, этот визит был уже вторым. Что-то осиное гнездо зашевелилось. Думается, что их планы не срабатывают должным образом.
  
  
   врач.
  -- Здравствуй, Тимур. - С наигранной улыбкой молвил
  
  -- Здравствуйте.
  -- К тебе пришел отец на свидание, так что - пойдешь на
  
   встречу. Только ты не рассказывай ему о происходящем с тобой. Зачем ему лишний раз нервничать? Ты ведь отказываешься принимать лекарства и от этого плохо себя чувствуешь. Нечего тебе пугать своего отца. Мы договорились?
   Тихоня промолчал, лишь посмотрел Павлу в глаза.
   Капитан продолжил:
  -- И вот еще что, Тимур. Ты пойдешь на свидание в наручниках.
  -- А почему в наручниках? Я что, кидался на кого- то?
   Думаю, браслеты ни к чему!
  -- Нет-нет, Тимур. Что ты? Как я могу тебя отпустить и без наручников? Ты постоянно твердишь о том, что тебя травят, что все твои сокамерники - подсадные. Лично меня ты
  -- пугаешь. Вдруг, по дороге, ты на кого-то накинешься?
  -- Вы еще скажите, что я накинусь на своего отца!
  -- А кто его знает? В твоем-то состоянии все может произойти.
   Тихоня презрительно окинул взглядом капитана.
   Подошел инспектор.
  -- Наденьте на него браслеты, застегните их за спиной и можете отвести его к отцу.
   Контролер выполнил поручение психиатра и повел Тихоню вниз по ступенькам. Тимур смотрел на знакомый коридор и заметил, что цветовое восприятие его глазами снова изменилось. Он все видел в тусклом и мрачноватом свете. Очень болела голова, а глаза пекли, будто в них попали капли кипятка. Сознание было затуманено. Полнейшая апатия и безразличие ко всему. Разочарование в людях и в лживом общественном строе. Тимур находился в центре "осиного гнезда", где творились самые жуткие и страшные преступления. Та иллюзия, которую навязало правительство обществу, была настолько лицемерна и лжива, что, если бы вдруг, простой обыватель узнал настоящую правду, его тут же
  
   охватила паника и не контролируемый ужас от осознания того, что так могут поступить с каждым.
   "Хотя, скорее всего, никто бы не поверил в то, что в центре Европы, в мегаполисе, так изощренно издеваются над людьми. Наверняка никто бы не поверил. Эти мерзавцы в белых халатах и в зелёной форме, ответили бы общественности, что уличивший их в подобном - просто "не в себе". Этот парень всё выдумал и баламутит народ. Не верьте ему! Мы боремся с преступностью! А люди даже и не догадываются о том, что эти, так называемые "борцы", и есть
  -- самые гнусные преступники".
   Инспектор отвел Тихоню в самый конец коридора, завел его в комнату с покосившимся номером "один".
   В данном помещении находилась большая клетка. Контролер завел в нее Тимура, пристегнул наручниками, а сам вышел. Через пять минут, вошел отец Тихони:
  -- Ну здравствуй, сын. Как ты?
  -- Не важно, как я. Главное - как вы! Отец, как обстоят дела с кредитом? У Алексы хоть получается его погашать? Перевезла ли она свою мать к нам домой, выполнила ли она то, о чем я ее попросил? Выставила ли на продажу однокомнатную квартиру?
  -- Я не знаю. Мы с ней не общаемся. Мне вообще кажется, что она хочет тебя посадить.
  -- Зачем ты такое говоришь? Кто тебя надоумил? Адвокаты? Не верь им, они - подставные, я это чувствую.
  -- Тимур, мы с мамой решили продать нашу квартиру и выкупить тебя. Необходимо лишь твое согласие.
  -- Отец! Что ты делаешь? Разве ты не понимаешь, что тебя используют? Они знают на кого давить. Ты ведь - добропорядочный гражданин, который боится власти и милиции. На тебя "давят" для того, чтобы поиметь все и выкинуть вас - на улицу. А-а-а...! - Тимур резко взялся за голову. Сильная боль - огнем полыхнула внутри головы.
  -- Что с тобой?
  -- Голова болит. Очень больно. Но ты не обращай внимания. Я с этим как-то справлюсь. Прости, что заставляю тебя это видеть... Отец, прошу, услышь меня и сделай так, как я скажу!
  
  -- Говори, Тимур, я тебя слушаю. - Чуть ли не пуская слезу, молвил отец.
  -- Не смотри на то, что мне плохо! Ты не переживай за меня, - я сильный. Я выдержу любою боль, которую они мне уготовили в этом страшном месте. Знай, мне сейчас уже все равно: умру ли я, или останусь жить. Я хочу, чтобы ты осознал то, что волнует меня больше всего. Самое важное, чтобы ты помнил о своей внучке Николь, и я тебя прошу позаботиться о ней. Я старался в этой жизни вырваться из финансовой пропасти, обеспечить свою семью и будущее своей малышки. И моя цель была практически достигнута. Добился я этого - бескровно, без вреда для окружающих. Моя совесть чиста и мне нечего стыдиться! Я один бросил вызов всей милицейской своре и загадал им такую загадку, которую они не смогли разгадать. По этой причине, мусора бесятся, и хотят поиздеваться надо мной - напоследок. Прошу тебя, не вступай ни в какие финансовые сделки ни с легавыми, ни с адвокатами! Сохрани моей дочери обе квартиры. Если ты все выполнишь, это и будет для меня большим утешением. Тогда я пойму, что мой труд и риск - не прошли безрезультатно. Они получат меня, но не получат жилье и деньги. Только сделай так, как я тебе сказал. Поклянись, что не станешь им платить за меня выкуп! Поклянись, что не продашь квартиру!
  -- Сын, а как быть с тобой?
  -- За меня забудь, помни о внучке. Поклянись мне!
  -- Хорошо. Клянусь!
  -- Ух... Хотя бы это меня теперь успокоит.
  -- Тимур, у нас страна такая, что нынешняя власть может запросто позабирать у нас квартиры. Вот Ясулович на днях отдал приказ: арестовать Леди Ю. Идет следствие, суд. И ведь ее наверняка посадят. Его "Партия Областей" пришла к власти и грабит народ. Так что у нас с легкостью заберут квартиры наплевав на общественное мнение!
  -- Да, отец, нынешняя власть закрутила гайки демократии. Но ты увидишь, пройдет немного временя и Ясулович - закончит плохо. А квартиры не заберут, в том случае, если вы глупостей не наделаете. В вашей - прописана Николь, в однокомнатной - собственником является Алекса. А моя квартира, по воле случая, заложена в банке. Самое
  
   главное - помогайте оплачивать кредит, пока Алекса не продаст однокомнатную квартиру. Выдержите этот удар, действуйте сообща, и у вас тогда все получится! Я же говорил вам, что необходимо делать в случае моего ареста! Мусора не смогли меня ни с чем взять. Кабак меня им преподнес на
   "блюдце", но даже это ментам - не помогло. Я нахожусь в тюрьме по беспределу. Легавые меня попросту похитили и за меня теперь требуют огромный выкуп. Но знай, если ты проявишь слабость и нерешительность - тебя ограбят, и вы все окажетесь на улице! Понимаешь это?
  -- Хорошо, Тимур. Держись! Люди прошли нацистские лагеря и выжили. И ты, дай Бог, выживешь.
  -- Будем, надеется. Всё, будем прощаться. Рад был тебя увидеть!
   Контролер вывел отца Тихони из комнаты, затем открыл клетку, перестегнул наручники за спину и повел Тимура на четвертый "Запад". Его подвели к камере и лицом уперли к холодной стенке. По коридору, щелкая семечки, прохаживалась нагловатая контролерша, которую звали Светлана. Она являлась сменщицей Татьяны. Эта девица небольшого роста, с темными волосами и прической "каре", упивалась своей работой и вседозволенностью. Все знали, что вела она себя крайне нагло и развязно:
  -- Так, лицом к стене встань! Я сказала - лицом к стене- е-е-е! Не оборачиваться! - крикнула тюремщица Тихоне.
   Тимур окинул взглядом эту "карлицу" и подумал:
   "Какое ничтожество! Устроилась на работу, на которой есть возможность унижать мужчин. Я сейчас могу одним ударом - размазать ее жалкое тельце по этой стене. Она либо этого не понимает, либо обнаглела до такой степени, что потеряла над собой контроль. Точно, как в спецтюрьме "Гуантанамо". Там, также надсмотрщики женского пола и также издеваются над заключенными мусульманами. Наверняка старый Чуприна перенял опыт у американских коллег. Так, пока эту сучку трогать рано. Придет время, и я напомню ей о себе. А пока, поиграем в пугливого зэка и страшную надзирательницу".
   Светлана открыла дверь, Тихоня вошел в камеру и лег на койку. Его пристегнули за одну руку, после чего он уснул. Проснувшись утром, очень захотелось в туалет, но Тимур уже
  
   привык терпеть. Прождав несколько часов, его всё-таки отстегнули. Мысли летели в голове:
   "Если подниму кипишь, могут пристегнуть за обе руки, или, еще хуже, - за обе ноги. Унижение для меня страшнее смерти! Однако, всё-таки, как изощренно действуют! Пока придется крепиться. Может в скором времени вырвусь в лагерь из этого ада?"
   Рытов получил передачу через окошко. На столе уже лежали колбаса и аппетитный мясной рулет. Он обратился к Тихоне:
  -- Тимур, бери рулет, угощайся.
   Тихоня решился попробовать мясо. Рулет выглядел слегка влажноватым, но Тимур не придал этому значения. Сделав два бутерброда, он неплохо пообедал. Но, уже через двадцать минут его потянуло в сон, и он отключился. Неизвестно сколько прошло времени, как Тихоня, сквозь сон услышал:
  -- Тимур, вставай! К доктору на прием!
   Он с трудом поднялся, и, пошатываясь, вышел из камеры. В голове шумело, в теле чувствовалась слабость. Тихоня подумал:
   "Да, что же такое? Неужели и мясо чем-то напичкали? Неужто рулет накололи снотворным, при помощи шприца? Бред? Хм... А иначе, как бы я смог отключиться? Внезапное появление слабости, без видимых на то причин - это очень странно, как по мне".
   Павел, как всегда сидел за своим столом, расположенным в дальнем, левом углу кабинета:
  -- Проходи, Тимур, присаживайся. Ну что, как дела? Как прошла встреча с отцом?
  -- Переживаю за свою семью, за отца, чтобы он глупостей не натворил. Пока я здесь, адвокаты могут ограбить их. Ведь отец и мать - простые пенсионеры, и верят людям и, что страшнее, - их слову. Вот, например, я только сейчас понял, почему вы мне надели наручники и посадили в клетку, на кратком свидании с отцом.
  -- И почему же?
  -- Потому что таким образом можно было психологически воздействовать на моего отца, запугать
  
   плачевным состоянием его сына, которого травят. Теперь мне все стало ясно...
   По лицу психиатра прошлась нотка злобного недовольства.
  -- Это опять твое воспаленное воображение!
  -- Старая песенка!
  -- Думаешь? А твои сокамерники снова жаловались на то, что ты обвиняешь их в подсыпании отравы в твою еду. Не надоело еще?
   - А разве это неправда? Я же знаю, что они этим занимаются, причем совершают свои действия под чутким руководством...
   Врач посмотрел в сторону настенных часов и, тут же, у Тихони зачесалась правая нога в районе колена. Капитан, заметив движение заключенного, быстро сказал ему:
  -- Тимур, посмотри мне в глаза!
   Тихоня перевел свой взор на Павла. Их глаза встретились. Тимур был готов принять этот вызов.
   Но внезапно, заключенный почувствовал себя плохо: у него стремительно менялось зрение, а цветовые оттенки становились все ярче и насыщеннее. Врач быстро поднялся со стула и, отойдя в сторону, протараторил:
  -- Так! Все, мне некогда! Иди в камеру! Через полчаса поговорим.
  -- Что со мной? - спросил Тихоня, пытаясь протереть свои глаза.
  -- Иди-иди в камеру! - повторил Павел, стараясь делать вид, что собирается куда-то поспешно уходить.
   С каждым шагом, Тихоне становилось все хуже и хуже. Вот уже открылась железная дверь и он вошел в свою камеру. Помещение освещалось ярчайшими оттенками из маленького окошка. На столе стояла литровая пластмассовая кружка салатового цвета, которую предварительно выставил цыган. Тимур глянул на нее и ужаснулся. Она светилась настолько ярким цветом, что невозможно было на нее спокойно смотреть. Яркое, цветное постельное белье цыгана также неимоверно светилось и резало глаза. Сокамерники понимали, что происходит с Тихоней, но все равно сторонились его. Боксер, пусть даже в затравленном
  
   состоянии, остается боксером. С таким нужно бороться только хитростью. Сокамерники казались сейчас Тимуру жуткими и безобразными монстрами.
   Тихоня пытался прийти в себя. Он протирал глаза, но эффект не проходил.
  -- Что со мной сделали?! Что это за наркотик? Или гипноз? Что мне подсыпали? Как это сделали?
   Новый сокамерник, Сергей, - заливался смехом. Он стал настолько безобразным и уродливым, что Тимуру невыносимо было смотреть на него. У Тихони начали пульсировать глаза и дрожать челюсть. Точно так, как в прошлый раз, но теперь уже добавились страшные, цветовые галлюцинации. Тихоню колотила дрожь. Он спросил:
  -- Что это, ЛСД?
   "Монстры" продолжали заливаться жутким хохотом. Тимур вспомнил свой сон и того желтоватого человека с дрожащей челюстью и пульсирующими, вращающимися глазами. Теперь не было сомнений: тогда, во сне - он видел себя.

Тихоню поглощал животный страх. Еще чуть-чуть, и он сойдет с ума, и больше никогда не вернется в эту реальность. Тимур посмотрел на свою левую руку. Она стала ядовито фосфорно-желтой, при всем при этом, светилась абсолютно неестественно. Яркая краска, что была будто под кожей, начала подниматься вверх по руке, окрашивая левую сторону лица, разрывая сосуды и заполняя собой освободившееся пространство. Еще немного и она зальет его тело полностью.

   Сергей, превратившийся в "чудовище", со смехом крикнул:
  -- Ты весь пожелтел!
   Тимур и сам видел, что его руки стали неестественно желтыми. Его охватила такая паника, которую никакой силой воли нельзя было бы удержать. Тихоня смотрел по сторонам и всё пространство на глазах превращалась в некую компьютерную голограмму. Каждая последующая секунда все глубже окунала его в нарисованный мир, завоевывая участки серой камеры яркими цветами. Тихоня в ужасе застучал в дверь кулаком:
  
  -- Павел! Останови это! Чем вы меня отравили?! Зачем издеваетесь?!
   Поймав себя на мысли, что за ним могут хладнокровно наблюдать и совсем не торопиться с помощью, он еще раз посмотрел на сокамерников. Да, за спиной по-прежнему стояли эти монстры и с диким смехом ждали, пока Тихоня
   "отмочит" что-то еще. Конечно, больше пугало то, что он сам пожелтел и светился словно люминесцентная лампа.
   Открылось окошко в двери, в котором явилась с трудом узнаваемая голова врача Павла. Капитан с явным сарказмом заговорил с Тихоней.
  -- Так, а что у нас тут случилось? Что-то я ничего не пойму. Кто кричит здесь?
   Молодой психиатр явно не торопился, позволяя себе вволю насладиться страданиями и ужасом Тимура. Насмеявшись, он решил заканчивать этот балаган путем усмирения напуганного заключенного. Дверь со скрипом отворилась, и врач приказал всем присутствующим схватить Тихоню и пристегнуть наручниками за обе руки к нарам.
  -- Держите, держите его! Я еще такой реакции не видел!
  -- кричал психиатр.
   Приковав его к койке, врач осмелел и подошел ближе. - И так, Тимур! Что же ты умеешь делать такое, что не умеют делать другие?
   Тихоня почувствовал себя "несмышлёным младенцем" и стал покорно отвечать на вопросы, практически без утайки. Возможно, этот эффект, был вызван - сывороткой правды?
   Где-то глубоко, в подсознании, Тимур страшно боялся сболтнуть о своем "секрете". Его язык, минуя волю и разум, сам выдавал информацию, хотелось говорить лишь - правду и ничего кроме неё. И правда была сказана...
   Как бы Тихоня не стирается сдержаться, но речь так и полилась из него. Благо, не основная правда, которую так от него ждали.
  -- Я могу вычислить милиционера, даже если он одет в гражданскую одежду и находится среди прохожих.
  -- Да что ты говоришь?! И как же ты это делаешь?
  
  -- Мне достаточно поймать лишь взгляд сотрудника милиции, посмотреть на его реакцию, движение глаз и то, как он себя ведет. Я их чувствую своим нутром.
  -- Ой, как же интересно! А еще что-нибудь можешь рассказать о себе?
  -- Нет, больше ничего рассказывать не буду.
   Силой воли, Тихоня подавил в себе желание разболтать о своем настоящем "секрете", хотя подсознание, стремилось поделиться ценной информацией, о своем оригинальном способе работы. Врач Павел с ухмылкой вышел из камеры. Он не узнал того, что ему было велено выпытать у этого заключенного, но сыворотка правды подействовала, пусть и не на все 100%.
   После этого диалога, Тимур посмотрел на своих сокамерников. Они, словно демоны из преисподней, скакали по камере, при этом размахивали своими ручищами, разрывали страшными зубами мясо и сало, разжевывая его, словно голодные дикие звери.
   "Боже, когда же весь этот ужас закончится? Неужели, я таким и останусь навсегда? Уж лучше смерть, чем такое издевательство! Всевышний, пошли мне смерть, прошу Тебя!" - взмолился Тихоня.
   Тем временем, один из сокамерников, которого Тимур прозвал Худым, приблизился к нему и, присев на лавку, позвал Тихоню по имени:
  -- Тимур, Тимур, посмотри на меня!
   Тихоня медленно перевел свой взгляд с уродцев на Худого. Поймав его лицо в мутном очертании, Тимур понял, что его интеллект опустился до уровня годовалого ребенка. У него сложилось такое ощущение, что он смотрит на этот мир впервые и практически ничего не соображает. Тихоня увидел суженное пространство - круг, в ореоле которого всё было мутно и расплывчато.
  -- Тимур, ты меня слышишь?
  -- Да-а-а... - Как завороженный ответил Тихоня.
  -- В общем, слушай меня: Павел Николаевич - никакой не врач. Он лишь прикрывается белым халатом. На самом деле, доктор - энергетический вампир. Сейчас Павел Николаевич сумел поглотить из тебя, всю твою энергию. Я
  
   тебе больше скажу: мы все находимся в его власти. Он питается человеческой жизненной силой! Понимаешь? Сегодня ты потерпел поражение, но войну еще выиграть можно! Чтобы защититься от него, необходимо сложить руки
   -- вот так! - и Худой сложил ладони, скрестил пальцы, а указательные, соединившись, смотрели вверх.
   - Вот, запомни! Так ты сможешь защититься от него. Энергетического вампира можно определить по его ладоням. Вот эти линии, на ладонях, светятся у вампиров красным цветом. Ты можешь проверить и убедиться в этом сам. Всем миром правят три бессмертных вождя. Каждый раз, когда их тело стареет, их души переселяются в новые, молодые тела. Я знаю, как строились Египетские пирамиды, как многотонные блоки поднимали в воздух. А слово "демократия" - это учение демонов.
   Тимур завороженно слушал рассказ Худого, словно младенец, только-только научившийся понимать человеческую речь. В глубине подсознания, что-то неустанно кричало:
   "Это - всё действие наркотиков! Они специально навязывают информацию и задуривают тебе голову! А слово
   "демократия" состоит из двух греческих слов: "демос" - народ, "кратос" - власть. Этот парень намеренно запутывает тебя, зная, в каком ты сейчас состоянии находишься".
   Но, как уже было сказано ранее, Тихоня прибывал под воздействием двух очень сильных наркотиков. В данном случае, к нему применили, так называемую "сыворотку правды" - вещество скополамин (СП - 36), которую Тимуру вколол лично капитан в правую ногу, как только подопытный отключился от морфия, присутствующем в мясном рулете. Но об этом всём, Тихоня еще не знал, а лишь догадывался.
   "Сыворотка правды" подавила его умственные способности, волю и трезвую оценку происходящего. Каким- то чудом, ему всё-таки удалось не взболтнуть о своем настоящем "секрете".
   В эту минуту, Тихоня смотрел на своего сокамерника, как на ученого, как на высокоинтеллектуального человека. Мозг Тимура прибывал в плену галлюцинаций и
  
   фармакологического контроля. День оказался одним из самых неоднозначных и ужасных в его жизни.
   После окончания действия "сыворотки правды", начинался период беспамятства. Когда испытуемый проснулся, то сразу почувствовал на ноге небольшое жжение. Кое-как привстав, он увидел чуть ниже шорт круглое пятно с точкой посередине. До жути чесалось, будто после укуса овода.
   Страшные видения закончились, но ожидала не менее ужасная реальность. Тихоня немного пришел в себя, но восприятие окружающего - в корне изменилось. Мрачная камера, с зэками - уродами, всё больше и больше походила на адскую комнату. Открылась дверь, и контролер привычным голосом произнесла:
   - Тимур, иди к доктору в кабинет.
   Наручников на нем уже не было, и он аккуратно привстал, большими пальцами ног выискивая тапки. Как обычно, молодой врач сидел за своим столом перед открытой настежь дверью. Пока Тимур шел к Павлу, капитан не сводил с него глаз. Рассказ Худого никак не выходил из головы.
   "Энергетический вампир, значит?!"
   А тем временем врач, будто предугадывая все мысли о нем, начал:
  -- Присаживайся, Тимур. Рассказывай, что это вчера на тебя нашло? Сам не свой был!
   Гнетущее состояние Тихони одолевало его. Злоба пыталась разбудить всю мощь, ту которую намеревались усмирить препаратами и наркотиками. Он думал: "А что если прямо сейчас наброситься на этого урода в белом халате и двумя-тремя ударами постараться нанести ему, как можно больше тяжелых травм? Станет легче... Но, что это даст в итоге? После расправы над ним, меня точно скрутят, нашпигуют инъекциями и сделают сумасшедшим. Даже думать не стоит, введут в организм уже такую дозу отравы, от которой я точно не оправлюсь, уже никогда... а жена и родители? Им объявят, что я, якобы вывихнулся на нервной почве. И ведь поверят... Какое же всё-таки страшное издевательство они мне уготовили. Какой непредсказуемый зигзаг судьбы. Быстрая смерть - да это просто подарок, по
  
   сравнению с тем, что эти нелюди мне приготовили и постепенно воплощают в жизнь".
  -- Послушайте, Павел Николаевич, зачем вам всё это нужно? Зачем издеваетесь надо мной? Что я сделал такого, чтобы заслужить подобное ко мне обращение? Неужели вами движет желание заполучить мои квартиры и денежные средства? Интересно, а тем, кто дал вам поручение травить и пытать меня, недостаточно было посадить меня по сфабрикованным доказательствам или попросту - лишить жизни? Этого что им мало было?
  -- Это пло...
  -- Да-да, эту песенку я уже знаю! Плод моего воображения?! - перебил Тихоня Павла Николаевича.
  -- Вот видишь, ты и сам уже все знаешь. Ну что, раз все без изменений - пойдешь обратно в камеру!
  -- Что мне опять подсыпали? ЛСД? И откуда появилось пятно на моей ноге? Оно напоминает укол.
  -- Пятно? - удивился врач и посмотрел на ногу Тимура - Это пятно у тебя появилось вследствие стресса. Ты вчера такое "нёс", что я уже точно сомневаюсь в твоей адекватности. Ну как после этого я тебя могу перевести в камеру с нормальными людьми?
  -- Послушайте, Павел. Может покончим со всем этим? Дайте мне таблетку цианида, я умру и больше не буду видеть всей той мерзости, что вы здесь устроили. Просьба - семью оставить в покое! Она-то тут при чем?
  -- Да ничто твоей семье не угрожает! С чего ты взял?
  -- Вы вчера меня в наручниках отводили на свидание неспроста. И в клетку меня закрыли по вашему поручению. А сделали вы это для того, чтобы напугать моего отца! Вы хотели, чтобы он увидел меня в тяжелом состоянии, в кандалах, за решеткой, вследствие чего, он бы поспешил принять для себя решение - спасать сына. Но только я знаю, что вы, вместе с горсткой негодяев в форме, хотите ограбить их и загнать в долги, оставить моих родителей, жену, дочь - без квартир. А делаете вы это для того, чтобы они мучились и страдали, а затем винили меня во всех этих бедах. Для меня наверняка уготовили одну из самых худших и изощренных пыток, о которых ранее я даже и не слышал. Только вот за что,
  
   я так и не могу понять. Моя голова, мои глаза - невыносимо пекут, а тело - перестает меня слушаться...
  -- Всё! Я не желаю больше это слушать! Иди к себе в камеру! - крикнул капитан.
   "Вот, сука! Докторишка поганый! Дай Бог мне вырваться на свободу, я тебе всё припомню!" - мысленно выругался Тимур, окинув при этом пренебрежительным взглядом молодого врача-психиатра. Тихоня поднялся со стула и гордо вышел из кабинета.
   На следующий день, дверь в камеру открылась, и контролер объявила:
  -- Тимур, собирайся на свидание!
   Тихоню сопроводил уже знакомый нам шмонщик по прозвищу Нос. Сотрудник СИЗО бесцеремонно надел на него наручники, защелкнул их за спиной, сказав при этом:
  -- Всё, пошли.
   Они вдвоем спускались по ступенькам. Вошли в
   "Южный" корпус. У Тихони перед глазами плыло изображение. Взглянув на Носа, Тимур также заметил изменение восприятия внешности шмонщика.
   "Странно, видимо меня еще держит та дрянь, которую мне вкололи в ногу. Очень тяжело собраться с мыслями. В голове - туман, всё как-то расплывчато. Люди кажутся какими-то уродцами с неестественными лицами! Надо сосредоточиться! Самое главное, чтобы мусора мне не подсунули документы на продажу квартиры, или дарственную на недвижимость. Реально, в таком состоянии можно подписать что угодно, не думая о последствиях. А если Алекса предала меня? Почему она с родителями не сообщает в средства массовой информации о том, что меня здесь пытают? Чего боятся? Эти оборотни в погонах наверняка опасаются огласки!"
   Когда они шли по коридору, Тихоня заметил в одной из комнат того самого следователя - Романа Василишина.
   "И этот небезызвестный фабрикант уголовных дел здесь". - Проговорил Тимур.

Майор сидел за столом и монотонно вел с кем-то беседу. Визуальное восприятие было расплывчато, но Тихоня,

всё же узнал его. Василишин также увидел Тимура и задержал


   на нем свой взгляд. Тихоня подумал: "Радуйся-радуйся, мусорок, своей лживой победе! Бог даст, еще свидимся, и я восстановлю справедливость!".
   В глубине души следователь испытывал нотки страха от такой встречи. Немного успокаивало лишь то, что руки Тихони сковывали наручники и не позволили бы совершить расправу.
   За время пребывания в тюрьме, Тимур оброс длинной щетиной, а всю эту жуткую картину завершал его потухший, безжизненный взгляд.
   Майор подумал: "Да уж, сильно его здесь уработали, жутковатое зрелище".
   Тем временем, Нос расстегнул наручники и завел подследственного в комнату. В помещении стояла женщина, отдаленно напоминавшую Алексу. Тимур не узнавал свою жену.
  -- Любимый, как же я рада тебя видеть! Как я соскучилась за тобой.
   Женщина обняла Тихоню и прижала к себе. Мысли Тимура текли медленно и гнетуще.
   "Что же они мне вкололи такое, что я людей вижу не так, как обычно? Вижу всё и всех теперь, будто сквозь коричневато-серую пелену". - Размышлял Тихоня.
   Тимур всматривался в женщину и не спешил заговаривать с ней. Он капался в своей вязкой памяти:
   "Рост - похожий. Фигура, вроде бы похудела? Сапоги, кажется, ее. А вот черные брюки и свитер - раньше не видел на ней. Глаза у Алексы - голубые, а теперь, если это она, стали светящимися и серого оттенка. Красивая женщина, но вроде не Алекса. А что, если они мне подсунули похожую женщину? Закололи меня наркотой, а своего агента замаскировали под мою жену? Что если она мне предложит подписать документы? Нет! Нет! Никаких подписей!" - прорабатывал дальнейший ход событий Тимур.
  -- Любимый, что с тобой? Почему ты так смотришь на меня? - несколько взволнованно спросила женщина.
  -- У тебя новый свитер и бриджи?
  -- Да, свитер мне подружка отдала, а бриджи я купила недавно. Тебе нравится?
  
   Тихоня, всё также подозрительно рассматривал молодую женщину, уж очень похожую на его жену, но не спешил признавать ее, и не торопился с окончательными выводами. Он подошел к ней и задрал рукав ее свитера. На левой руке у Алексы должен был быть шрам. Тимур рассуждал:
   "Если какую-то даму и загримировали под жену, то шрам на руке - точно не нарисуют".
   Эта гадкая пелена на глазах не позволяла детально разглядеть руку.
  -- Тимур, что ты делаешь?
  -- Ничего, просто кое-что хотел посмотреть. Он прижал ее крепко к себе и спросил, тихонько над ухом:
  -- Ничего не спрашивай, просто ответь! Какая девичья фамилия у твоей мамы?
  -- Жукова. - Удивленно проговорила Алекса и подумала:
   "Наверно мой муж и вправду вывихнулся. Похоже, адвокаты были правы. Что же делать?"
  -- Слава Богу! Это - ты! - искренне обрадовался Тимур, окутав своими объятиями и наградив её поцелуем.
   Алекса немного отстранилась от него и подозрительно посмотрела на него.
  -- Тимур, скажи мне - что с тобой? Что происходит?
  -- Алекса, я не знаю, чем я их так заинтересовал, но они круто за меня взялись. Тюремные врачи меня чем-то травят. Вызывают в моем организме галлюцинации, боли, мышечные судороги. Сейчас я все вижу не так, как обычно. Перемещают по СИЗО в наручниках и держат прикованным, хотя я ни на кого не нападал. Послушай, меня! Вас хотят ограбить! Я не шучу! Не верь адвокатам. Они либо - мусорские агенты, либо
  -- мошенники, которые, так или иначе - связанны с работниками СИЗО. В этом я точно убежден. А еще, мне кажется, что и Паша Рэм - предатель!
  -- Ты что, Тимур? Паша мне очень помог. Он уже шесть тысяч долларов отдал, чтобы тебя вытянуть.
  -- А вы сколько уже отдали и сколько хотите отдать еще? Я же вас учил - никаких финансовых сделок, ни с мусорами, ни с адвокатами. Вы платите деньги, а меня, за эти же деньги, закалывают галлюциногенами, ЛСД или какими-то другими
  
   ядами. А теперь я от них и отойти никак не могу! Ты же видишь мое состояние. Если бы ты знала, Алекса, что здесь со мной делают, какие книги и журналы подсовывают, - ты бы поняла мое поведение! Представь, когда я сплю, надо мной читают кодировки. Тараканов развешивают по стенам, а потом их собирают. Да, ты не поверишь, подумаешь, что я свихнулся. Меня одного держат на наручниках, больше никого ни разу не приковывали.
  -- Одного? Но ведь ты же "вскрылся", а я думала, что ты у меня - сильный...
  -- А ты решила, что я сводил счеты с жизнью из-за жалости к себе?
  -- Думаю, да.
  -- Видимо ты меня совсем не знаешь! Я убивал себя, чтобы спасти свою дочь и вас от ограбления.
  -- И каким же образом ты бы нас спас?
  -- Что значит "каким"? До оглашения приговора судьи я бы не дожил! Некого было бы судить и ничего не смогли бы конфисковать. А уж тогда Николь осталась бы жить в квартире, а не на улице.
  -- Николь нужен отец!
  -- Наша дочь - маленькая и еще многого не понимает. Вот ты - взрослая баба, а сама ни в чем разобраться не можешь. Поверила в то, что я, якобы, раскис и даже не догадываешься о том, что психиатры, тебе все это "красиво преподнесли". Не веришь? Думаешь, что я это всё выдумал?! Вот, посмотри! По-моему, похоже на укол, как ты считаешь?
   И Тимур задрал штанину, показывая Алексе пятно.
  -- Да, действительно странное пятно... - подтвердила жена Тихони.
   Тимур случайно глянул в открытую дверь, как мимо нее прошел знакомый парень. Этот парень внезапно изменил траекторию пути и, обернувшись, вошел в зал для свиданий.
   Тихоня узнал его, несмотря на все последствия от галопередола и мескалина.
   "Да я же с ним тренировался в спортивном зале. Сколько ему было тогда? Лет 25, максимум. А сейчас? Блин! Его же не узнать! Что с ним стало?"
  
  -- Привет, Тимур. - радушно, но осторожно начал он. - А ты как здесь оказался?
  -- Привет, Руслан. Да посадили мусора беспредельные, подкинули пакет с наркотиком. А ты каким образом в СИЗО? Ты же охранником работал?
  -- У меня юридическое образование, и я работаю адвокатом. Ты по 307-ой проходишь?
  -- Да.
  -- Если у тебя есть жилье, то его могут конфисковать.
  -- Есть, часть у родителей.
  -- Надо оформить на них твою часть.
  -- Я этого точно не сделаю, потому что тогда мусора у них наверняка отожмут жилье, а так - я еще поборюсь!
  -- Ну как знаешь... Я предупредил тебя. Желаю поскорее освободиться.
   Парень странно улыбнулся, оголив при этом, страшные, желто-коричневые зубы.
   Тимур подумал:
   "Неужели настолько сильное действие наркотика, что вроде бы узнаешь людей и, в то же время, они совсем другие: страшные и старые? Хоть бы поскорее отойти от всего этого!"
  -- Счастливо... - уже в спину кинул Тихоня и не переставал удивляться подобным стечениям обстоятельств.
  -- Кто это? - спросила Алекса.
  -- Знакомый, занимались вместе...вроде бы... Знаешь, мне очень хочется поделиться с тобой тем, что я вижу и о чем думаю. Но не могу этого сделать, дабы ты не подумала, что я свихнулся. Я все вижу, как-то не так...
  -- Расскажи мне все! Я с тобой!
  -- Алекса, сегодня со мной приключилась такая история, что и словами не передать! Начнем с того, что я....
  -- Свидание закончилось! - объявил Нос, после чего, он защелкнул Тимуру наручники и взглядом выпроваживать гостью.
  -- Держись, любимый, я тебя вытащу. - Сказала Алекса напоследок и сладко поцеловала мужа в губы.
   Тимура завели в камеру. Буквально перешагнув порог, он тут же заметил новичка. На наре, по соседству, лежал
  
   молодой цыган, пристегнутый наручником к койке. Тихоня выразил свое удивление:
  -- Ну, это вообще! Они что, всё время прослушивают комнаты и камеры?
  -- А в чем дело? - спросил Рытов.
  -- Только что, буквально десять минут назад я говорил жене, что полтора месяца меня одного держат на наручниках. А тут, как вижу, не прошло и полчаса, и в нашей камере появился пристегнутый человек. Быстро же они реагируют. Это даже смешно!
   Тихоню также пристегнули наручником к трубе нар. Богатый на события день подходил к концу. Сон проигрывал все те моменты, что удалось Тихоне пережить за последние дни.
   Утром дверь открылась, и наглая контролер произнесла:
  -- Тимур, собирайся в суд!
   Тихоню отстегнули. Его и других заключенных, отвели на "вокзал". Тимур чувствовал, что с его восприятием что-то произошло. И визуально все не так, да и слух подводит...
   В голове путались мысли: "А может, я на самом деле вывихнулся? Может, мне действительно кажется, что меня травят? Почему я все так вижу?"
   Во время его размышлений, к нему подошел парень. Он был именно тем, с кем однажды они уже встречались и даже обменялись номерами уголовных дел, по которым проходили
   "дежурные" понятые - Грига и Домченко. При сверке тех номеров их оказалось - аж девять?!
  -- Привет! - сказал знакомый Тихони.
  -- Привет. - Ответил Тимур, еле узнавая его.
  -- Послушай... Ты раньше наркотики случайно не употреблял?
  -- Нет, не употреблял. К тому же, я уже полгода сижу. Какие могут быть наркотики?
  -- Странно! У меня сложилось такое впечатление, что ты минимум год не спрыгивал с наркоты.
  -- А с чего ты взял?
  -- Да у тебя глаза, как у последнего наркомана. Я - то в этом разбираюсь. Перевидал их немало.
  
  -- Я наркотики не употреблял, но меня, в СИЗО, на четвертом "Западе", чем-то насильно закалывали. Теперь отойти не могу.
  -- Ты не "гони"! Давай возвращайся в норму, сразу тебя не узнал! Думал, подойду, поинтересуюсь, как человека со свободы "колбасит", а ты ведь, действительно полгода сидишь. Как ты вообще? Ты сильно похудел. Мы же с тобой номерами обменивались несколько месяцев назад. Ты был тогда совсем другой: крепкий, с ясным взглядом.
  -- Да, я знаю...
  -- Ну всё, не падай духом! - сказал парень и по-дружески хлопнул Тимура по плечу.
   Тихоню повезли в суд. Весь день его продержали в камере, но так и не подняли в зал суда. Вернули в СИЗО, он подошел к своей серой камере. Подбежала надзирательница Светлана. В своей привычной манере она раскричалась и приказала Рытову опять пристегнуть Тимура за руку к трубе. Тихоня решил поговорить с Рытовым. Конечно, он знал, что это крыса и нелюдь, но общечеловеческое желание поговорить хоть с кем-либо, с каждым днем лишь росло.
  -- Слушай! Сегодня на "вокзале" ко мне подошел мой знакомый, с которым мы общались три месяца назад, и он сообщил, что у меня глаза, как у последнего наркомана. Не находишь ли ты это странным?
  -- А что здесь такого? Рыбак рыбака видит издалека.
  -- Думаешь? А мне вот кажется, что всё это очень странно.
  -- Тебе же врач говорил, что все это плод твоего воображения.
  -- А почему этот плод моего воображения выглядит очень логичным?
  -- А что же тут логичного?
  -- Я уже полгода сижу в следственном изоляторе. Даже, если сделать предположение, что я на воле увлекался наркотиками, то как тогда объяснить тот факт, что по прошествии полугода, внешние факторы организма и многие симптомы сходятся с тем, что чувствует и как выглядит самый отбитый наркоман на воле?! Парень мне сказал то, что полгода назад я выглядел совсем по-другому.
  
   В камере зависла минута молчания. Тимур продолжил:
  -- А сказать можно лишь одно, меня здесь травили и продолжают пичкать наркотиком!
   Сокамерники ничего не ответили Тихоне и сделали вид, что ничего не произошло. Рытов как-то глупо отвернулся и ушел готовить себе чай.
   На следующее утро, Тихоню разбудил голос:
  -- Тимур собирайся, опять поедешь в суд!
  -- Достали уже! - откинув одеяло, проговорил он. - Они что, каждый день просто так возить меня будут?
   Но, делать нечего. Встав с нар, он почувствовал свои свободные от наручников руки и отправился делать на дорожку бутерброд. Без колбасы сложно себе представить полноценный бутерброд, так как на столе не оказалось ни хлеба, ни колбасы. Увидев лицо Тихони, Рытов поспешил его обрадовать:
  -- Сейчас-сейчас, Тимурка, братишка. Только-только Малышу привезли вкусности. Вот, зацени!
   На столе, вместо привычной колбасы, появлялся из шуршащего пакета балык и мясная нарезка, которые выглядели уж очень, по-рекламному, красивыми и аппетитными. Рытов был сегодня очень странным.
   "Что это за внезапные любезности?" - подумал Тимур, отходя от сна.
  -- Бери-бери, не стесняйся! Балычок, мяско, лучок! Ты извини, мы твою колбасу вчера съели.
   Тимур посмотрел на мясную нарезку. Она блестела от влаги. Задумался:
   "Так, стоп! Прошлый раз, меня потянуло в сон после съеденного бутерброда с мясным рулетом, который предлагал как-раз этот придурок! Я "отключился", а затем появился след на ноге и последовавший после этого приступ страшных галлюцинаций. Да и стоит трижды подумать, с чего это Рытову быть таким любезным со мной? Очень похоже на ловушку".
  -- Так, тебе бутерброд с чем сделать?
  -- Ни с чем, спасибо. Я уже должен уходить.
  
  -- Та ничего страшного. Без тебя не начнут! Ха-ха. Давай с нами, на дорожку?
  -- Нет, всё-таки не буду есть. - Сказал Тихоня, допив из чашки холодную проточную воду и закусив куском белого тюремного хлебца.
   "Пусть буду голодным, но зато я уверен в том, что в куске хлеба и в набранной мной кружке - ничего во мне не вызовет галлюцинации".
   Через час открылось окошко. Тихоня услышал знакомый голос корпусного "Севера":
  -- Руки за спину и подойди к двери!
  -- А почему сегодня меня в наручниках ведут? Вчера меня возили в суд без них.
  -- Так, не пререкайся! Сказано - делай!
   Тимур подошел и повернулся спиной к кормушке. Седой усач защелкнул через окошко браслеты на запястьях спортсмена.
  -- Всё, отойди от двери! - рявкнул тюремщик. Затем "бронь" со скрипом открылась:
  -- Выходи! - с озверевшем лицом рыкнул корпусной. Тихоня вышел в коридор, не понимая оснований для подобного обращения. Неожиданно, седой взялся за наручники и выломал руки вверх - да так, что Тимуру пришлось согнуться.
  -- В чем дело?! Что за произвол?! - сквозь боль крикнул
  
   он.
  
  -- Пошел вперед! - крикнул корпусной.
   В согнутом положении, с выломанными руками и с
  
   впившимися в кисти наручниками, Тимур пошел в направлении "вокзала".
  -- По какому праву вы со мной так обращаетесь? Я что, напал на кого-то? Я - что: маньяк, убийца, насильник, террорист? Почему со мной так поступают?
  -- А это, чтобы тебе тюрьма слишком комфортной не казалась! - с издевкой пробормотал седой усач.
   Наверно, именно в этот момент, Тихоня уже во второй раз испытал лютую ненависть ко всем мусорам, судьям, прокурорам и поклялся себе, что если выживет, то будет мстить им, со всей тонкостью и изощренностью, на какую он
  
   только способен. Тимур мечтал о том, чтобы эти гады, хотя бы немного прочувствовали то, что он ощущает в данный момент. Эти мысли бушевали в мозгу у Тихони. Из справедливого и открытого человека, он с каждым шагом превращался в будущую машину по уничтожению врагов.
   "Это их вина, не моя! Бог тому свидетель. Я не хотел этого. Я их всячески предупреждал, даже просил убить меня. Но они выбрали путь издевательств и подлога. Что ж, не я к вам пришел в дом, мусора поганые! Именно вы наведались ко мне и сфабриковали против меня уголовное дело. Пусть свершится все то, что предначертано Свыше, а пока - надо терпеть и ждать своего часа, как бы тяжело и унизительно это не было!"
   Тихоню вели в согнутом положении. Седой, за арестованным пришел не сам, а с полутораметровым тюремщиком, который, смеясь, приговаривал:
  -- Ха, ха! А то смотри на него, сидится ему хорошо!
   В положении буквы "Г", его вели достаточно долго и завели в отдельную клетку, а не как обычно, в общую камеру. Тимур сопоставил последние события. Вчера состоялся разговор с Рытовым. Я разложил по полочкам, почему их "мы тебя лечим", "никто ничего не подсыпает" - не имеет ничего общего с истиной. Каковы действия этого крысёныша? Думаю, он, как обычно, ходил к Павлу Николаевичу и наверняка доложил о полученной информации. Что же в сухом остатке? Меня нарочно изолировали от общей массы заключенных, дабы не спутать их планы по дальнейшей моей уработке. Всё опять сошлось. Меня травят, тем самым вызывая страшные головные боли. Но какая всё-таки неоправданная жестокость! Неужели эти безумцы не понимают, что если я выживу, то всем им раздам "долги по заслугам"? Быть может они надеются, что я исправлюсь, стану покорным работником на каком ни будь заводе и всё забуду? В тюрьме совсем не такие нормы жизни и окружение, чтобы заключенные становились порядочными. В первую очередь, в коррумпированной и прогнившей системе не будет инкубатора по выращиванию объективно хороших и добрых людей. Всё, как видите, сводится к одному: выживай, стань на колени перед властью, или - умри!"
  
   Опять его везут в "воронке". Вновь - суд, камера. Тимур догадывается, что ему сегодня должны вынести приговор: максимальный срок, который могут дать по этой статье - десять лет.
   Вот его конвоиры ведут по лестнице в зал судебного заседания, по дороге он размышляет:
   "Состояние - очень тяжелое, хожу с трудом, мозг практически парализован. Для того, чтобы сказать хотя бы предложение, надо напрячь все свои силы. Куда-то делось красноречие, умение четко и остроумно отвечать на вопросы прокурора и судьи, приводить неоспоримые факты в свою защиту".
   В данный момент, он ощущал практически полную потерю памяти. Тимуру специально не выдавали его же бритвенные станки, по этой причине, когда он вошел в зал судебного заседания, отец и жена, сразу и не узнали его. Трехнедельная щетина, как у Робинзона Крузо, затравленный вид, мутный взгляд, заторможенная реакция, шаркающая походка - вот, что на данный момент представлял из себя некогда крепкий и целеустремлённый мужчина.
   У отца Тимура сжалось сердце, а руки его нервно задрожали. Он мысленно ругал себя за то, что послушал своего сына и не принес сразу пятнадцать тысяч долларов за выкуп, которые запросил адвокат Нечаев. Владимир всячески откидывал мысли о том, что его уже "кинули", и в будущем еще повторно "разведут на деньги". Отец отвергал предостережения Тимура, которые в точности сбудутся, уже в скором времени. Тихоня, благодаря своей природной проницательности и удивительной способности продумывать и просчитывать все ходы наперед, вплоть до мелких деталей, уже знал, чего именно хотят "силовики" в тандеме с липовыми адвокатами. Но повлиять на своих родных и на их ошибочные действия, он уже никак не мог. Единственной задачей Тимура было вырваться из четвертого "Запада". Если он задержится там еще хоть на месяц - смерть придет неминуемо. Он думал: "В лагерь! Только там я могу отойти от интоксикации наркотическими веществами. И - дай Бог, чтобы там не было врачей-садистов. Иначе - всё, мне - конец!"
  
   Тихоню завели в зал судебного заседания, закрыли в клетку. Он посмотрел на адвоката Юлю, затем перевел взгляд на любимую жену. Супругу он видел в мутной пелене, еле узнавая ее. Более-менее четко, ему удалось рассмотреть стол, за которым сидела прокурор Сачава. Жена Тихони смотрела на своего мужа и с грустью размышляла: "Господи, неужели
  -- это мой сильный мужчина? Какой же у него запущенный вид. Он что, побриться не мог? Глаза - пустые, взгляд - обреченный. Неужели Тимур всё-таки сломался? Неужто на самом деле - он слаб, как мне говорила Юля? А я-то думала, что хорошо его знаю. Какой печальный конец... Он оставил меня с долгами, с маленькой дочкой на шее. Что же мне теперь делать? Неужели - я неудачница и ошиблась в своем выборе? Все мои знакомые живут - и горя не знают, а Тимур? Он бестолково рисковал и так печально закончил. И еще - эти подозрения о его психических отклонениях. Неужели, и в самом деле у него крыша съехала?".
   В зал заседания вошел судья Гончаренко. Он зачитал обвинение и задал вопрос Тихоне:
  -- Подсудимый, признаете ли вы свою вину?
  -- Не признаю, потому как мне сотрудники милиции подкинул пакет с психотропным веществом.
  -- Мы это уже слышали неоднократно, но ваши доводы нас не убедили!
   Из-за стола поднялась прокурор Сачава. Она зачитала уголовное дело о контрольных закупках и задержании подозреваемого, в конце речи произнесла:
  -- Предлагаю подсудимого лишить свободы, сроком на шесть лет, с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества.
   Отец и жена Тихони ахнули.
  -- Шесть лет! За что?!
   Алекса повернулась к адвокату и возмущенно спросила:
  -- За что мы, Юля, вам столько денег заплатили?!
   Судья Гончаренко внезапно объявил перерыв и ушел на совещание.
   Тимура сразу же отвели в камеру. В течение часа, его поднимали еще два раза. Гончаренко обратился к обвиняемому:
  
  -- Вы можете сказать ваше последнее слово.
   Тихоня собрался ответить, но ощущение полного произвола, фабрикация доказательств, пытки, издевательства, действия препаратов, полностью сковали его мысли. В тот момент он чувствовал тотальное бессилие. Куда-то делся его словарный запас. Он не находил ответа. Точно файлы с компьютера - сгорели напрочь. Тихоня ощущал, что его память, словно - чистый лист бумаги, никаких мыслей. Как не старалась жена защитить своего мужа, но ничего у нее не вышло. Гончаренко, выслушав невыразительную речь подсудимого, саркастически ухмыльнулся и подумал: "Вот это уже другое дело. Хорошо всё-таки его обработали в СИЗО. Теперь он стал ручным, покладистым. Ты смотри, даже не возмущается!"
   Судья зачитал обвинение, сославшись на положительные характеристики подсудимого и на то, что он ранее не привлекался и не был осужден, скинул ему при этом шесть месяцев:
  -- Пять лет и шесть месяцев лишения свободы, с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества!
  -- таков приговор. - Подсудимый будет отбывать срок в лагере усиленного режима.
   Алекса посмотрела на мужа и с досадой сказала:
  -- Пять с половиной лет... как же всё-таки это много.
  -- Ничего, если захочешь, то дождешься. - Отвечал муж, дополняя: - Алекса, сделай все так, как я тебе сказал и объединись с родителями! В том, что произошло - нет вашей вины. Меня захотели посадить и посадили, хоть и по беспределу. Значит, так суждено.
   Конвоиры повели Тимура. Тихоня посмотрел на своего отца и напомнил ему:
  -- Батя, не ругайтесь с Алексой, действуйте сообща, слушайте что она скажет. Я учил ее, как необходимо действовать. И не вздумайте никому ничего платить, ни за какие апелляции! Вас загонят в долги, а толку - не будет.
   Отец Тихони смотрел на своего сына и удивлялся его спокойствию. Ему даже показалось, что Тимур улыбнулся и облегченно вздохнул.
  
   Тихоня ожидал, что ему дадут по максимуму - лет восемь - десять, но присудили пять с половиной. Он подумал:
   "Ничего, прорвусь! Главное - отойти от этого зелья, которым меня нашпиговали, а дальше видно будет".
   Жена Тимура и его отец сели в машину к адвокату Юле Завгородней. Молчать не было сил и Алекса возмущенно спросила:
  -- Скажи, Юля, за что мы отвалили такую сумму? По какой причине, моему мужу, ранее не судимому, имеющему несовершеннолетнего ребенка, - дали пять с половиной лет?!
  -- Я сделала все, что смогла. Я же вам говорила, какова цена его свободы и также объясняла, что от меня практически ничего не зависит. Но еще не все потеряно. Можно подать апелляцию, но там тоже надо платить.
  -- Никто, ничего уже платить не будет! Я требую встречи с твоим шефом - Юрием Нечаевым, причем немедленно!
   Отец Тимура сидел молча, он прибывал в удрученном, напуганном состоянии. Владимир уже выплатил более восьми тысяч долларов, но ситуация не улучшилась, а лишь - усугубилась: его сын - осужден, Тимура закололи какими-то психотропными препаратами, держат в тюремной психушке - закованным. Таких резких ударов судьбы, простой, добропорядочный и законопослушный пенсионер - вынести не мог. Доведенный до отчаяния, он готов был отдать 28-ю и 18-ю квартиры. Такие доверчивые люди, как отец Тихони, были легкой добычей для спецслужб, которые подсунули ложных адвокатов (учитывая тем более финансовую составляющую данной организации, опыт работы, отсутствие жалости и сострадания к объектам их воздействия и обработки).
  

***

  

"И увидели они его издали, и прежде нежели он приблизился к ним, стали умышлять против него,

чтобы убить его. И сказали друг другу: вон идет сновидец, пойдем теперь, и убьем его, и бросим


в какой-нибудь ров, и скажем, что хищный зверь съел его; увидим, что будет из снов его". Ветхий Завет, Бытие, 37:3-20

  
   Руководство СБР рассчитывало на то, что в скором времени, с помощью психиатров, под руководством профессора Чуприны, с планомерным применением секретных методов воздействия на волю подопытного, в конечном итоге, всё- таки смогут справиться с упертым заключенным. Но, к их большому удивлению, они наткнулись на необычайную стойкость и крепость духа, неуловимого преступника по прозвищу - Тихоня.
   Профессор Чуприна, вместе с группой офицеров СБР, не могли понять, каким образом подопытный терпит невыносимые страдания и не ползает в их ногах, моля о пощаде. Как человек, с отравленным организмом и парализованным сознанием, может адекватно оценивать происходящее, к тому же давать верные советы своим родственникам, предупреждая их о реальной обстановке и опасности, исходящих от силовых ведомств? Каким образом, Тихоня предугадывает каждый новый шаг своих мучителей, всячески противодействуя им? Складывалось такое впечатление, что он на самом деле использует загадочную возможность просчитывать их намерения с невероятной точностью.
   Николай Григорьевич Чуприна представлял из себя - ярого атеиста, презирающего и отвергающего веру во Всевышнего. Он признавал лишь силу науки и медицины. Профессор желал видеть в Тимуре лишь своего пациента, у которого на фоне стресса развилось маниакально-агрессивное состояние. По мнению Чуприны, благодаря данному состоянию, подопытный и выдерживал боль, вызванную психотропными препаратами. Данные вещества воспаляли и раздражали всю его нервную систему. Убедившись в подтверждении слов, произнесенных подопытным в камере 797 (а Тихоня неоднократно говорил, что умеет терпеть боль и в случае чего - сможет принять смерть), профессор и руководство силовых структур мучились в догадках, - что же
  
   делать с этим упертым Тихоней? Кто-то предлагал подопытного, под номером 28/18, устранить физически. Поднимался также вопрос о ликвидации его родственников, вследствие чего, иметь возможность уже спокойно завладеть тремя квартирами, оценочной стоимостью - в четверть миллиона долларов. Но среди руководителей силовых ведомств, окончательно потерявших свой моральный облик, находились и более-менее здравомыслящие люди, которые категорически настаивали на том, что устранение близких родственников Тихони, повлечет за собой непредсказуемые последствия. На секретном совещании было принято окончательное решение. Полковник СБР внес свое предложение:
  -- С помощью махинаций, или, так называемой секретной разработки, необходимо "отжать" финансовые средства у родителей подопытного. Эти люди, в отличие от их сына, легко поддаются запугиванию и манипуляциям, вследствие чего, могут стать нашей легкой добычей. Затем последует конфискация частей квартир Тихони, это даст возможность обыграть ситуацию так, что и вся оставшаяся часть может отойти нам - спецслужбам. Восемнадцатую квартиру, в которой проживал Тихоня с семьей, отдадим банку, на растерзание. Если подопытный 28/18 чудом не сойдет с ума от препаратов, введенных в его организм и всех тех трюков, ловушек, которые с ним проворачивали все эти восемь месяцев, можно было бы его, разбитого, отправить в лагерь усиленного режима БИК-80, где его и сломали бы окончательно.
   В конференц-зале раздались одобрительная поддержка в виде фраз: "Замечательная идея!" Представители совещания, в состав которой входили офицеры Службы Безопасности, что-то записали и по завершению вышли из кабинета.
  

***

   Чуприна-старший сидел за своим столом, раздумывая над тем, что же дальше делать с этим заключенным. Он подозвал преданную ему контролершу Татьяну и монотонно произнес:
  -- Танюш! Позовите-ка мне этого... Тихоню.
  
   Открылась железная дверь и прозвучал голос надзирательницы:
  -- Тимур, иди к врачу!
   Еле волоча ноги, Тихоня вышел в коридор. Тело почти не слушалось его, голова до жути разрывалась, будто при хронических мигренях. Зайдя в кабинет, он сразу увидел старого психиатра.
  -- Присаживайся. - Сказал Чуприна.
   Тихоня присел на стул. Старик начал разговор:
  -- Тебя осудили?
  -- Да.
  -- Ты не пожелал отправиться в психиатрическую клинику и отказался ехать в зону "двадцатку", где содержатся больные заключенные?
  -- Да, я отказался.
  -- Причину не назовешь?
  -- О какой психиатрии мы говорим, если до того, как попал к вам, - я был вполне адекватным человеком.
  -- Да что ты говоришь?! Ха, ха, ха! - рассмеялся седой врач - И ты хочешь сказать, что был здоров?!
  -- Да и об этом вам прекрасно известно. Хотя, в данный момент, я действительно плохо себя чувствую.
  -- Да что ты говоришь? Болит что-то?
  -- Да. Испортились слух, зрение, мое тело меня не слушается. Я даже элементарных слов толком написать не могу.
  -- Ну, вот! А ты говоришь, что - здоров?!
   Тимур посмотрел на Чуприну. В какое-то мгновение, ему захотелось наброситься на него. Но что дальше? Та же схема: скрутили бы, накололи до состояния "овоща".
   "Нет-нет, пока рано. Надо постараться отойти от действия этих препаратов. Хотя бы отойти и восстановить былую форму". - Размышлял Тимур.
   Старик вращал между пальцами шариковую ручку и неспешно продолжал диалог:
  -- Если бы ты сошел с ума до совершения тобой преступления, тебя могли бы признать неподсудным. Но ты лишился рассудка, будучи уже под следствием и по этой
  
   причине - тебя осудили. И еще, я конечно не настаиваю, но ты мог бы нарисовать мне то, что ты видел в своем состоянии?
   Профессор аккуратно, будто бы кость опасному хищнику, протянул Тихоне лист бумаги и шариковую ручку.
  -- Нет, ничего я вам рисовать не стану. Могу лишь сказать то, что я вижу.
  -- И что ты видишь, очень любопытно?
  -- А вижу я-то, что у вас руки не по локоть в крови, а по самые плечи. Да-да, по самые плечи. Ты - старый палач в белом халате! Сколько же ты людей погубил на этом этаже?
   Лицо старого профессора вмиг стало бледно-серого цвета, его рот перекосило от злости и негодования.
  -- Вон! Выведите его вон - отсюда! Выведите, чтобы я не видел его здесь! - кричал профессор Чуприна, брызгая слюной.
   Тимур поднялся, с призрением окинул взглядом тюремного психиатра и отправился в сторону своей камеры.
  
   ***
   Полковник СБР заливался искренним смехом:
  -- Ха-ха-ха! БИК-80! С 18-ой квартиры - в 8-ой корпус.
   Оттуда же, прямиком на БИК-80 и на 18-ое отделение!
  -- Да-да, точно! Пусть его на 18-ое отделение определят! Ведь он сам говорил, что "восьмерка" - его счастливое число, пускай теперь наслаждается! - поддержал шутку генерал СБР, после чего спросил у первого заместителя следственного изолятора Чичерино:
  -- А скажите мне пожалуйста, по какой причине, начальник Екатеринославского СИЗО подал в отставку буквально на следующий день после того, как вскрыл вены этот... Тихоня? Он что, испугался? У него же каждый месяц в тюрьме кто-то кончает с собой. Чего это Гапон сдрейфил вдруг?
  -- Дело в том, товарищ генерал, что эти самые, так называемые знаки, или точнее будет сказать - цифры, действительно сопровождают нашего заключенного, под номером 28/18.
  -- А что опять случилось?
  
  -- Вы же знаете, что следственный изолятор находится, а точнее было бы сказать, находился по адресу: улица Чичерина, 110. В данный момент, наше учреждение сменило свой адрес, причем адрес сменился сразу же на следующий день, после того, как подопытный совершил попытку суицида.
  -- И какой у вас теперь адрес? - спросил, улыбаясь, генерал.
  -- Улица Чичерина, 80, товарищ генерал. - Доложил заместитель начальника СИЗО.
   Улыбки с лиц офицеров, будто порывом ветра сдуло. Кто-то из присутствующих закашлял. Мертвая тишина повисла над кабинетом. Желвак на лице генерала задергался в нервном тике.
  -- Как... Опять 80?! Бред какой-то. Это вы нас наверно, разыгрываете? Быть такого не может! Это уже даже не смешно.
  -- Нет, товарищ генерал, я вас бы не посмел разыгрывать. Эта самая что ни на есть правда.
  -- Но как?! Как мог поменяться адрес?! Ведь он, вот уже около пятидесяти лет не менялся! Как такое могло произойти?
  -- Мы выяснили и вот, что узнали: несколько домов по нашей улице дали трещину у своего основания, и городской мэрией было принято решение снести данные объекты. Вследствие чего, поменялись адреса домов, и наша тюрьма стала вместо Чичерина, 110 - Чичерина, 80. А у Гапона - жена набожная, так сказать - верующая. Она уже давно просила своего мужа уйти на пенсию. Он как-то поделился с ней о том, что в его тюрьме сидит необычный заключенный, вкратце рассказал его историю, поведал о цепи необычных совпадений, об этих цифрах и о том, что все смеются над совпадениями. Также рассказал, что его заключенный попытался убить себя ради своей семьи и о том, как на следующий день сменился адрес тюрьмы на число 80. Я сам видел Гапона в тот день, он побледнел, словно смерть. На следующее утро он прибежал на работу, вызвал своего помощника, показательно омыл свои руки водой и сказал:
  
   "Муки и боль этого человека - не на моих руках. Положил удостоверение на стол и подал заявление об отставке".
  -- Да кем он себя возомнил? Понтием Пилатом, что ли?! Подумаешь, адрес поменялся! Мы с вами здесь собрались не для коллекционирования чудес и совпадений! Мы обязаны наказать преступника, который имел наглость издеваться над милицией в течение тринадцати лет! А теперь, что же получается, появились какие-то там "восьмерочки" и боевые офицеры - накладывают в штаны? Кого вы испугались? Этого несчастного дурочка, который не сегодня, так завтра, "начнет ходить под себя"?
  -- Товарищ генерал, все предпринятые нами попытки - обернулись провалом. В течение полутора месяца, подопытный 28/18, будучи пристегнутый наручниками к койке, так ни разу и "не сходил под себя", а это говорит о его высокой степени адаптации к стрессовым ситуациям и тяжелейшим условиям содержания. Особенно, если учесть то, что мы с ним делаем. Этого парня так просто не сломать и это
  -- факт.
  -- Да плевал я на его устойчивость к стрессовым ситуациям! В общем так, всё идет у нас, как и планировали. У его родителей отжимаем всё, что есть. Далее - квартира 28 - в расход. Отдайте распоряжение нашим людям, чтобы шепнули управляющему в банке о том, что есть возможность забрать кредитную квартиру. Далее, нашего "друга" Тихоню - ждет 80-ка, 18-ое отделение. Вот и посмотрим, что из этого выйдет!
  -- Товарищ генерал, а если этому человеку действительно покровительствуют Высшие Силы? - аккуратно задал вопрос заместитель начальника СИЗО.
  -- Да вы что?! Если вы и дальше, в том же духе, будете молоть всякую чушь, то я вас всех заставлю пройти психиатрическое обследование, у нашего уважаемого Николая Григорьевича. Тоже мне, нашли пророка, предсказателя, мученика! Вы все - солдаты своей страны и должны ей служить! Вам все ясно? Разойтись!
  
   СИЗО Чичерино.
  
   Тихоня переступил порог своей камеры, железная дверь с силой захлопнулась за спиной. Через окошко передали наручники и пристегнули Тимура к нарам. Он окинул взглядом помещение. При свете тусклой лампочки оно выглядело мрачновато - удручающим. Два обделенных внешностью сокамерника, Рытов и Челентано, хлопотливо крутились возле окна.
  -- Что вы делаете? Зачем вешаете одеяло на окно? - спросил у них Тимур.
  -- Вешаем одеяло для того, чтобы не сквозило. - Ответил Челентано и как-то странно улыбнулся.
  -- Если вас беспокоит сквозняк, то завешивайте ночью, а днем не стоит этого делать. Камера ведь и так темная, а из окна хоть свет попадает и часть города видна.
  -- Нам врач разрешил, и мы будем делать то, что он сказал. - Ответили дружно Рытов и Челентано.
   Завесив окно одеялом, сокамерники расселись по нарам. Тихоня не страдал клаустрофобией, но вся обстановка и действие препаратов, в комплексе, создавали гнетущие ощущения. Боли в голове не проходили. Челюсть находилась настолько в сжатом состоянии, что приходилось затрачивать достаточно сил для того, чтобы вымолвить хоть слово. Все- таки ему удалось составить простейшее и необходимое под сложившуюся, обеденную ситуацию предложение.
  -- Послушайте, у меня есть пакет с яблоками. Дайте мне одно и можете себе взять.
  -- Какие яблоки? Их уже нет! - ответил Рытов.
   В полумраке, Тихоня присмотрелся к ответчику. Рытов странным образом изменился, стал гораздо крупнее. Его голова выглядела в два раза больше и ужаснее прежнего. Рытов и так не был красавцем, но теперь казался настоящим монстром. У него был огромный нос, взъерошенные волосы, большие уши и оскаленный, злобный рот. Рытов начал вести себя очень агрессивно:
  -- Да, не брал никто твоих яблок! Ты их сам съел! На хуй, они кому нужны!
   Его резкий крик, похожий на рык разъяренного тигра, резал слух Тимуру. Тихоня подумал:
  
   "Что за ерунда такая? Почему Рытов выглядит как огромное чудовище? Неужели вновь что-то съел, или выпил? По-моему, опять действует наркотик - галлюциноген".
   Тимур не стал молчать и несмотря на скованную мышцами челюсть, произнес:
  -- Слышишь, Рытов, ты так со мной не разговаривай! А то я смотрю, что ты очень дерзкий стал?! Видишь, что я пристегнутый наручниками и пользуешься этим. А также знаешь, что если я тебе отобью голову, то меня мусора силой заколют отравой. Следи за своим базаром!
   Неожиданно, открылась дверь камеры:
  -- Тимур, к врачу! - Прозвучал голос контролера.
   Тихоню отстегнули от наручников, и он вышел из помещения. Мысленно он настраивал себя: "Только самое главное - ничего не подписывать. Они могут попытаться подсунуть доверенность, или акт купли - продажи моих частей квартир, чтобы затем дожать родителей и жену, и получить всю недвижимость. Наверняка, они опять меня чем- то отравили, еле-еле соображаю. Вместо людей - вижу чудовищ. Хотят меня окончательно запугать? Не выйдет у вас ничего, гады!"
   С этими мыслями, он вошел в кабинет психиатра. Комната врача оказалась очень темной, слабо освещаемая маленькой настольной лампой, которая стояла на столе у Павла. Капитан условным знаком пригласил Тихоню присесть на стул. За соседним столом, который находился в правом углу кабинета, сидел незнакомый ему врач, так же в белом халате. Исходя из ситуации, Тихоня мысленно прорабатывал дальнейший ход событий:
   "Итак, необходимо собраться и не "прозевать" чего- нибудь. Большой свет, наверняка, неспроста выключили. Значит они могут мне подсунуть документ, чтобы я его подписал. Необходимо, быть предельно внимательным". - Медленно ползли мысли в голове Тихони.
   Павел обратился к Тимуру первым:
  -- Присаживайся, Тимур! Тихоня сел напротив него.
  
  -- Так ты до сих пор говоришь, что чувствуешь себя нормально и отказываешься принимать уколы и таблетки? - задал вопрос молодой психиатр.
  -- Чувствую я себя далеко не лучшим образом. Но также понимаю, что данное мое состояние, как раз и вызвано вашими уколами и таблетками. Именно после этих препаратов мне становится все хуже и хуже. По этой причине, я наотрез отказываюсь принимать ваши, так называемые, лекарства.
  -- Тогда, пусть пишет объяснительную, что он отказывается принимать лечение! - рявкнули в другом конце комнаты.
   Тихоню аж передернуло от неожиданности. Крик второго врача больше походил на рык крупного хищного зверя. Через плечо он глянул на мужчину, внешность которого, была мало схожа с человеческой. Благо, Тимур был не из робкого десятка. Ему в жизни приходилось бывать в разных передрягах, но эта история с пытками в СИЗО, оказалась самой тяжелой. Он сконцентрировался и подумал:
   "Мое восприятие изменилось, из-за действия наркотика, которым меня нашпиговали. Необходимо собраться и не поддаваться панике".
   Воля и разум Тимура пребывали в скованном состоянии. Он чувствовал себя - "зомби", с незначительным отголоском собственного сознания.
  -- Тогда пиши расписку о том, что отказываешься лечиться. - Повторил слова врача Павел и протянул чистый лист.
   Тихоня посмотрел на лист бумаги. Тимур понимал, что, написав текст отказа от лечения, он даст повод преступникам в белых халатах довести его до смерти. Впоследствии, они смогут отчитаться, мол, пациент отказался от лечения, поэтому мы не виноваты в его смерти. Но также, Тимур осознавал и то, что по-другому, от насильственных уколов - ему не защититься. Тихоня взял листок, шариковую ручку и принялся медленно писать отказ от лечения. Каждая буква, выводимая им, давалась ему с трудом и требовала неимоверных умственных и физических усилий. Вот, он должен был написать предложение, с прописной буквы "Ч".
  
   Тимур попробовал ее написать и понял, что не помнит, как пишется прописью буква "Ч". Как он не копался в своей памяти, но не мог вспомнить, какая она из себя:
   "Ч, Ч, Ч? Как же она всё-таки пишется? Чертов Галопередол!"
   И он с трудом поставил большую цифру четыре (ч), припоминая, что печатными, буква и вправду похожа на четверку:
   "Вроде так... Хотя не в состоянии вспомнить вообще ничего. Наверняка будут надо мной насмехаться, радуясь тому, что не только парализовали движения моих рук и ног, но и способность мыслить".
  -- Да! Пусть пишет: отказываюсь принимать лекарства! - повторно рявкнул врач в белом халате, кинув тяжелый взор в спину заключенного.
   Придерживая лист рукой, Тихоня повернулся и посмотрел на доктора, который совсем не выбирал выражения и выкрикивал свои изречения в максимально грубой форме. В мутном освещении, едва проглядывались его усы и козлиная бородка. Вернув свой взгляд к объяснительной, Тимур поставил дату и подпись. Благо, дата часто печаталась на свежих газетах, которые лежали в камере, поэтому, была возможность вести счет времени.
  -- Ой, не там поставил подпись! - досадно произнес врач Павел.
   Тимур все просчитал:
   "Хотели мне что-то подсунуть во время того, как отвлекали. Есть такая техника "отвлечение внимания вторым лицом", но у них этот номер не прошел. Какой-то белый лист лежал рядом на столе. Любой рассеянный или несобранный человек мог бы легко подписать пустой бланк, а они напечатали бы текст, какой им нужен".
   Но Тихоня, неожиданно для капитана, предусмотрительно крепко прижал свой лист к столу и намерения врачей-заговорщиков - не увенчались успехом.
   Тимур не знал об этом, а лишь догадывался, что врачам- психиатрам, действительно, было поручено задание, а именно получить подпись подопытного на чистом бланке. Но они никак не ожидали, что Тихоня, находясь под действием
  
   сильнейших психотропных препаратов, сможет так координировать свои действия. Врачи могли лишь только догадываться, каких трудов ему это стоило.
  -- Ладно, ступай. - С досадой произнес Павел. Тихоня поднялся и направился к выходу.
  -- Подожди, Тимур! Я, конечно не на чем не настаиваю, но прекрасно понимаю, как ты плохо себя чувствуешь.
  -- Мне ничего не...
  -- Погоди! Вот, смотри! Я тебе дам таблетку, которая тебе поможет. Вот пачка и я достаю таблетку из упаковки. Ты ведь помнишь, как я тебе уже помогал тогда, когда у тебя случился приступ. А сейчас я могу снова снять твои боли.
   Тихоня прочитал название лекарства: "Сонопак".
  -- Ты можешь выпить таблетку, а не хочешь - не пей. Только я прошу тебя об одном, - не выкидывай ее. Отдай ее лучше Рытову. Ты все понял?
  -- Да, я понял, спасибо. - Словно робот ответил Тихоня и машинально взял таблетку, после чего вышел из кабинета. Подойдя к двери, он подумал:
   "Зачем я взял у него таблетку? Я же написал отказ от лекарств! И через минуту, как дурак, взял ее у этого садиста??? Всему виной - мое состояние. Я - как "зомби"! Что мне говорят, то я и выполняю, почти автоматически. А логика ползет вслед за моими действиями. Ну что ж, просто не буду пить ее!" - Решил Тимур, после чего прилег на койку и уснул.
   Проснувшись утром, он ощутил, что у него всё также болит голова. Даже при дневном свете, Рытов выглядел всё также необычно - ужасно. Тимур заговорил с ним:
  -- Послушай, Рытов, смотрю я на тебя и не узнаю! Ты внешне стал другим...
   Рытов подошел к Тихоне и спросил у него:
  -- А как я выгляжу, хуже или лучше?
  -- Вот смотрю я на тебя, вроде бы и ты, но морда - другая. Нос, уши, глаза - они большими стали. На вид ты, словно монстр. Будь я из пугливых, давно бы "ломился в решку", а так, я догадываюсь, что это действие наркотика, который содержится в моем организме.
  
  -- Тимур, выпей таблетку и тебе станет легче. А если не хочешь, то отдай ее мне.
   У Тихони жутко болела голова, стиснув зубы, он терпел невыносимые муки.
   Тимур думал:
   "Что, если я вновь выпью ее и мне станет еще хуже? Но, куда уж хуже? Нет-нет, надо держаться! Боль должна отступить!"
   Проходя мимо дючки, Тихоня вытянул таблетку из кармана и посмотрев на нее, резким движением руки, выкинул пилюлю в канализацию. Таблетка точно попала в отверстие с водой и неестественно громко хлюпнула. Звук был настолько неожиданно громкий и четкий, что несколько обескуражил Тимура. После чего, начал эхом раздаваться в голове, по нарастающей. Тихоня запаниковал:
   "Что за шум в моей голове образовался? Почему этот звук такой громкий и никак не утихает в моей голове? Неужели это какие-то установки, программирование, гипноз? Врач Павел сказал, чтобы я ее не выкидывал. Неужели ко мне применяют метод кодировки, схожий с методом кодирования алкоголиков и наркоманов. По всей видимости, они хотят сделать из меня трусливого, забитого человека, который будет шарахаться от собственной тени. Ждут, когда я к ним на коленях приползу, чтобы просить лекарство, останавливающее эту невыносимую боль. Боже, как больно! Почему я чувствую себя еще хуже?"
   Через пять минут, в окошке появилось лицо врача Павла Николаевича, который спросил у Тихони:
  -- Ну что, Тимур, выпил таблетку?
  -- Нет.
  -- Так выпей, тебе станет намного легче.
  -- Я ее потерял. - Сказал Тимур.
  -- Ай-ай-яй! Ну что же ты так? Я как чувствовал! Вот, возьми еще - и выпей обязательно!
   Врач достал упаковку с надписью "Сонопак", и вытянул из стика белую таблетку. Тихоня взял ее, но все еще не решался выпить, вспоминая недалекое прошлое, и страшное действие таблетки.
   В конце концов, Тимур решил:
  
   "Ладно, выпью. Будь что будет! Боль в голове просто невыносимая!"
   И Тихоня проглотил ее, запив водой. Через пять минут, в глазах стало проясняться и визуальное восприятие начало меняться. Вот и Рытов уже больше походил на человека, чем на монстра. Мышечные судороги челюстей ослабевали, боль уходила. Но вслед за этим, пришла дрожь во всем теле. У Тимура создалось такое ощущение, что вибрировала каждая клеточка его организма. Как он не пытался, но все же никакими усилиями воли, это нельзя было перебороть. Тело беспрерывно колотилось мелкой дрожью.
   Дверь приоткрылась и в проеме показался все тот же
   "заботливый" врач Павел, который спросил:
  -- Ну что, как? Получше себя чувствуешь?
  -- Не понятно как-то. Появилась дрожь во всем теле. Мне не холодно, я не напуган, но вот дрожь почему-то не прекращается...
  -- Вот, незадача. Наверно это моя вина. Не учел некоторых факторов. Вот тебе еще одна таблетка. Она тебе точно поможет!
   Тимур взял ее и покорно выпил. Наивно? Но, оставался ли выход?
   После принятия второй таблетки, дрожь по телу лишь усиливалась, а некоторые ее симптомы даже очень походили на лихорадку.
   Он лег на койку, попытался сконцентрироваться и взять себя в руки, но ничего из этого не получилось. Врач опять подошел к дверному проему и объявил:
  -- Выйдите в коридор, сейчас будет производиться обыск камеры!
   Всех выгнали на продол и завели в решку. Павел подошел к клетке и спросил у Тимура:
  -- Ну как теперь себя чувствуешь?
  -- Я вижу вас лучше, но дрожь в теле не проходит.
  -- Сейчас я еще попробую тебе чем-то помочь.
   Всех, поочередно, вывели из решетчатой клетки и начали обыскивать. Тимуру показалось, что это опять
   "запланированное шоу". Корпусной "Севера", седовласый усач, по какой-то причине, с седьмого "Северного" корпуса -
  
   перешел на восьмой "Запад" - и уже тут проводил шмон. На его руках были надеты черные кожаные перчатки, наподобие тех, которые используют бойцы боев без правил. В руке он держал резиновую дубинку.
  -- Лицом к стене! - крикнул корпусной в сторону Тимура и стал обыскивать карманы и проверять носки.
   Ничего не обнаружив, он ткнул дубинкой в бок и крикнул:
  -- Давай, иди!
   Тихоня, вместе с сокамерниками, вновь вернулся в камеру. Дрожь в теле не прекращалась и даже постепенно нарастала.
  -- Позовите Павла Николаевича! - громко сказал Тимур через бронь.
   Дверь тут же открылась. Врач стоял рядом и по всей видимости знал, что его вскоре позовут.
   С едва скрываемым сарказмом он спросил:
  -- Ну что, Тимур, лучше не стало?
  -- Нет, не стало. Боль уменьшилась, но тело неестественно дрожит, и я с этим ничего поделать не могу.
  -- Выйди в коридор, я уколю тебе снотворное и после этого - все пройдет.
   Тело Тимура дрожало, вот уже более часа и ему становилось все хуже и хуже. Он все же решился на укол, в надежде на то, что дрожь пройдет. Капитан ввел содержимое шприца в ягодицу и посоветовал Тихоне прилечь. Тимур лег на койку и дрожь в теле постепенно начала уходить.
  -- Ну что, получше? - спросил Павел.
  -- Вроде, дрожь проходит. - Чуть слышно ответил Тихоня. Его уже клонило в сон и через десять минут он отключился.
   Уже стемнело. В камере горела слабая лампочка. Окошко в двери открылось и прозвучал голос контролера Татьяны:
  -- Тимур, собирайся, к тебе пришел общественный защитник.
   Тихоня проснулся и резко поднялся. Он пришел в ужас. Тимур принялся ощупывать свое тело, голову, лицо, руки и понял, что не чувствует собственных прикосновений.
  
   Практически полное отключение нервных окончаний. С трудом и кое-как, он натянул на себя штаны и куртку. Тихоня не на шутку испугался, понимая, что врач Павел хитростью воплотил задуманное, перебрасывая его из разных болезненных состояний, изменяя их форму. То пекущая боль с судорогами и плохим визуальным восприятием, то не прекращающаяся дрожь по всему телу и в завершении - отключение всех нервных окончаний. У Тимура сложилось такое ощущение, что кроме мозга у него в организме не осталось ничего, чем можно было бы управлять.
   "Что же эти гады со мной сделали? Почему не убивают?
   Зачем продолжают издеваться?"
   Он полчаса сидел на наре, а его так и не позвали на свидание. Подойдя к двери, он постучал и позвал контролера:
  -- Татьяна, ответьте! Почему меня не ведут на свидание?
  -- Ой, я перепутала имя! Позвали не Тимура, а Тиграна.
  -- Какая чушь! Заключенного с таким именем нет на этаже! - Возмутился Тихоня, понимая, что ему наглым образом лгут.
  -- Нет-нет. Есть Тигран, именно его позвали на свидание.
   "Вот, гады! Не хотят, чтобы моя жена увидела меня в таком состоянии?" - предположил Тихоня. И как оказалось, он был прав.
   Неожиданно для тюремных психиатров, Алекса пришла на свидание к своему мужу. Руководство СИЗО, и врачи понимали, если женщина увидит своего мужчину в таком состоянии, то в отчаянии она сможет поднять такой шум, что вероятней всего помешает заключительной стадии обработки подопытного. Они также знали, что пока жена Тихони находится в сомнении, относительно здоровья Тихони, они располагали временем для маневра. Руководство СБР имело большие шансы незаметно завершить свое черное дело. Изощренная работа Николая Григорьевича Чуприны оставляла время для сведения с ума подопытного, и все участники данного эксперимента понимали, что жене объекта ничего не останется делать, как только согласиться и подписать разрешение на отправку своего мужа в психиатрическую клинику. А пока, на ходу была придумана причина отказа в свидании с мужем.
  
   К Алексе подошел сотрудник СИЗО и пояснил, что ее муж принимает медицинскую помощь и находится под капельницей. Естественно, данную процедуру ни в коем случае нельзя прерывать.
  -- Но, прием капельницы - это не так долго. Раз уж я пришла - я подожду его здесь.
  -- К сожалению, вы не успеете. Уже вечереет и время свиданий скоро закончится. - Пояснил сотрудник СИЗО.
   Жена Тихони расстроилась, не зная, как правильно поступить. В стенах следственного изолятора она была бессильна. Алекса сама опасалась за свою судьбу и жизнь своей дочери. Так, ни с чем, она и покинула стены тюрьмы, на радость Николаю Григорьевичу Чуприне. Старый психиатр, тем временем уже потирал руки, переходя к дальнейшим экспериментам над человеком, чьи необычайно волевые способности восхищали даже тех, кто был по другую сторону
   "баррикад". Профессор рассуждал: "Это, вам не какие- нибудь хомячки и крысы, а - нестандартный, опасный преступник, готовый пойти на все".
   Профессора несколько пугал тот факт, что подопытный 28/18 демонстрировал совершенно невероятные вещи. Чуприна размышлял: "Каким образом этот заключенный предугадывает его замысловатые ходы и ловушки, с определенным успехом преодолевая их? На такое крысы, хомячки и кролики - точно не способны!"
   Николай Григорьевич Чуприна упивался своей властью. В который раз он доказывал себе, что ему вполне под силу сломать любое сопротивление человека, а все эти цифры, знаки, наваждение - просто ерунда для верующих в это. Да, как и прежде, профессор отмахивался от всех этих совпадений и чудес.
   Чуприной была разработана система, состоящая из набора психотропных и галлюциногенных веществ, способных в корне менять сознание и восприятие человека. Как нельзя кстати, ему подвернулся подопытный 28/18, над которым и было принято решение - проводить засекреченные опыты в СИЗО Чичерино города Екатеринослава, в восьмом
   "Западном" корпусе, на четвертом этаже.
  

***

   В камеру завели нового заключенного. На нем была надета странная вязаная шапка, в черно-белую поперечную полоску. Тимур обратил внимание на то, что ему болезненно смотреть на этот головной убор. С тех пор, как его отравили неизвестным веществом, Тихоня стал очень чувствительным к ярким цветам и резким, контрастным переходам. В данном случае, черно-белая полоса - раздражала мозг, а сигаретный дым, причудливым образом, виделся Тимуру нескончаемым потоком, который также разрушающе действовал на психику. В тюремной душевой, во время водных процедур, Тихоня теперь видел каждую каплю воды - по отдельности. Поток информации устремлялся прямиком в мозг, нагружая тем самым нервную систему, не успевающую справляться со всем увиденным. Каким-то образом был снят, как бы "природный фильтр", отсеивающий всю ненужную, лишнюю информацию. Теперь это всё складировалось воедино и причиняло нескончаемый стресс.
   Тимур обратился к новому сокамернику:
  -- Послушай, а кто тебе дал эту шапку? Тебя попросили ее надеть? Признайся, ведь она - не твоя?
  -- Нет, моя! И снимать ее я не стану. Она мне очень нравится.
  -- Тебе что, холодно? Зачем она тебе здесь нужна? Сними.
  -- Нет, не сниму. - Воспротивился новый сокамерник и полез на верхние нары.
   Тем временем, Рытов и Коля Малыш ехидно хихикали, догадываясь, что именно испытывает Тимур. Тихоня прилег на койку, стараясь не концентрироваться на раздражителях. Он думал: "Когда же все это закончится?"
   Прошло около получаса и новенький решил постирать вещи. Он набрал миску воды, насыпал стиральный порошок и принялся тереть свое грязное белье. Хлюпанье воды болезненно било по барабанным перепонкам. Тихоня негодующе посмотрел на стирающего заключенного, который склонился над тазиком. Макушка головы, в шапке заключенного, была обращена прямиком в направлении глаз Тимура. Вышел такой эффект: головной убор обрел образ
  
   диска, с рисунком спирали, с помощью которой вводят пациентов в гипноз. Тимур еще раз глянул на голову. Хлюпанье воды все усиливалось. В ту же секунду, в мозгу заиграла музыка, со словами детской песенки:
  
   Сюрприз! Сюрприз! Да здравствует сюрприз!!! Сюрприз! Сюрприз! Да здравствует сюрприз!!!
  
   Представляете такое положение - Все, что будет с вами, знаете заранее! Ни к чему тогда волнения-сомнения,
   Все на свете предусмотрит расписание!
  
  
   А мы бросаем судьбе вызов! Потому что потому,
   Жить на свете без сюрпризов Невозможно никому!
   Пусть удачи-неудачи, Пусть полет и вверх, и вниз! Только так, а не иначе, Только так, а не иначе -
   Да здравствует сюрприз!
  
   Сюрприз! Сюрприз! Да здравствует сюрприз!!! Сюрприз! Сюрприз! Да здравствует сюрприз!!!
  
  
   Предусмотрит расписание гуляемость, Предусмотрит повышаемость сознания. И, конечно, увеличится зеваемость,
   И скучаемость заполнит мироздание!
  
   А мы бросаем судьбе вызов! Потому что потому,
   Жить на свете без сюрпризов Невозможно никому!
   Пусть удачи-неудачи, Пусть полет и вверх, и вниз!
  
   Только так, а не иначе, Только так, а не иначе - Да здравствует сюрприз!
   Сюрприз! Сюрприз! Да здравствует сюрприз!!! Сюрприз! Сюрприз! Да здравствует сюрприз!!!
  
   Песенка в голове Тихони звучала сама по себе, и это не на шутку напугало его. Он схватился руками за голову и в отчаянии задал себе вопрос:
  -- Что это за ерунда?! Что они со мной сделали?!
   Тимуру захотелось залиться слезами, но он был мужчиной и не мог позволить себе такой слабости. Тихоня пытался понять, каким образом старая детская песенка, вдруг, ни с того ни с сего, всплыла сама собой, и прокручивалась без остановки. Он рассуждал: "По всей видимости, когда я
   "вскрылся" и пролежал какое-то время без сознания, надо мной проводили секретные опыты. В подсознание скинули всякого рода информацию, которую я теперь и не помню. А сейчас, эти безумные врачи, с помощью своих трюков, достают и запускают свою информацию, помимо моей воли. Эта полосатая шапка заменила спираль, она и запустила определенную программу. Что это за песня? Почему она всплыла? В последний раз я слышал ее лет двадцать пять тому назад, в старом советском фильме "Незнайка с нашего двора". Не могла же она так просто материализоваться в голове? Слова из песни звучали сейчас, будто насмешка! Чего желают эти твари? Неужто моя смерть не доставит им полного удовлетворения? Подавай им мучения и страдания? Ну и мразь этот Чуприна! И молодой врач, Павел, который, наверняка, приходится ему сыном. Интересно, кто стоит за ними? Интересно, если бы граждане нашей страны узнали, как издеваются над заключенными, так называемые пенитенциарные службы, как бы они отреагировали на данное откровение? Шок? Нет! Никто не поверит! Скорее поверят - в свихнувшегося заключенного".
   Силой воли, Тихоня постарался не думать о песне. Детские голоса и музыка постепенно угасали в подсознании и более на звучали. Тимур настраивал себя:
  
   "Надо собраться с силами и терпеть! Терпеть, чтобы выжить, вырваться из тюрьмы, из лагеря - через пять с половиной лет. Даст Бог, отойти от этого всего и тогда - мстить! Мстить всем: мусорам, спецназу, тюремным охранникам, этим докторишкам! Выжить и нанести им удары в самые болезненные их точки. Что ж, не я это все начал - а вы, тюремные садисты! Господи, знаю, что Ты есть, знаю, что от Тебя - отказался и отмахнулся. Теперь Ты меня кинул в самое худшее место на Земле. В данный момент, я испытываю муки, не подлежащие пониманию. Прошу Тебя, Господь, дай мне силы выдержать все! Дай мне подняться! Помоги мне вернуть долг каждому по его заслугам. Сделавшему добро - верну доброе в десятикратном размере. Сделавшему зло - отплачу злом. Если же я заслужил смерть, то точно знаю, что не такую позорную. Прошу послать мне быстрый конец моего существования, если я виноват перед Тобой и не смог искупить свою ошибку. Пусть будет на все Твоя воля".
   Кто знал, что это было всего лишь - начало испытаний Тихони. Последующие дни готовили для него новые невыносимые страдания, а пока, он отвернулся к стенке и надеялся на милость Божью.
   В это самое время, родители Тимура думали о том, как же спасти своего единственного сына. Отец и мать Тихони были простыми и законопослушными людьми. Наталья и Владимир знали о том, что их сын занимался криминальной деятельностью, но в его жизнь не вмешивались, дав ему право самому найти свой путь. Они знали, что их сын: не насильник, не грабитель, не убийца и это их - уже успокаивало. Прожив честно свою жизнь, они так и не приобрели ничего существенного: лишь гараж, автомобиль "Жигули" седьмой модели. Жили пенсионеры в двухкомнатной квартире, по наследству доставшейся им от Федора Поликарповича. Зарплаты и пенсии еле хватало на скромное питание и оплату коммунальных услуг. После того, как в их семье случилось несчастье и Тимура арестовали сотрудники ОБНОНа, подкинув ему пакет с граммом амфетамина, жизнь двух семей рухнула в "бездонную пропасть". Растерянные и перепуганные родители Тимура продали за бесценок всё, что у них было: гараж, автомобиль. Собранные шесть тысяч
  
   долларов они отдали так называемым адвокатам. Наталья и Владимир забыли о том, что говорил им сын. Всего каких-то несколько лет тому назад, Тимур рассказывал, что следует сделать, если вдруг его арестуют. Главное ведь - не паниковать, а ко всему подходить с терпением, усердием и холодным расчетом. На что Наталья Федоровна отвечала Тимуру:
  -- Сын, если вдруг тебя посадят, то я продам квартиру и вытащу тебя!
  -- Мама, не вздумай! Недвижимость - это огромная ценность! Деньги - это ничто! Вспомни, как я гнался за ценами на квартиры и не мог догнать их! Сколько сил положил на то, чтобы купить квартиру, в которой я теперь живу со своей семьей. Мама, чтобы не произошло - не паникуйте! Все расходы четко согласовывайте со мной. Ни при каких обстоятельствах, не вздумайте платить деньги мусорам! Самое главное - думайте о Николь и ее будущем. Я стараюсь вырваться из бедности, пусть через криминальную деятельность - но иного пути у меня нет. Ты же сама прекрасно знаешь, как меня неоднократно "кидали" в охранных агентствах, не выплачивая зарплату. Я бесплатно, словно раб, работал - на непонятно кого! Всё, теперь с этим покончено. Я сам себе - начальник и зарабатываю столько, сколько себе пожелаю: захочу - 3000 долларов в месяц, захочу
  -- 5000, а захочу - и 10000 буду зарабатывать! И никакой крови, никаких насильственных действий - просто бизнес, правда - он незаконный. Совесть моя чиста и сплю я спокойно. Надеюсь, что люди, с которыми я работаю, не продадут меня и не подставят. А так, у меня все продумано до мелочей. А если уж и арестуют, то я хотя бы буду знать, что не зря старался. Квартира - уже есть, а это не так уж и мало. Тюрьмы я не боюсь - выживу. Только вы, главное, - не "напортачьте"! Выполняйте четко мои инструкции, прислушивайтесь к Алексе! В общем, действуйте сообща!"
   Прошло два года и родители вспомнили, о чем им говорил их сын. Вспомнилось и о том, как семь месяцев назад Тимур их сильно ругал за адвокатов, которым они заплатили большую сумму и те, в свою очередь, ничего не пообещали взамен. Тихоня понял, что родителей "уже подсадили на
  
   крючок" и теперь будут тянуть из них деньги по самому максимуму. После той, не согласованной с ним финансовой сделки, Тихоня строго-настрого запретил отцу вступать в какие-либо договоры, с кем бы то ни было. Несчастные родители ходили по адвокатским конторам, в которых все юристы запугивали их конфискацией квартир. Как не пытался Тимур убедить их в обратном, у него ничего не выходило. Он даже сам немного поддался истерии родственников и начал верить в то, что дедушкина треть квартиры, которая пятнадцать лет назад была переписана на него, по мусорскому беспределу вполне могла бы быть конфискована. Хоть и пакет был подкинут, а понятыми, как уже говорилось ранее, являлись студенты Академии Министерства Внутренних Дел и два законченных наркомана, проходивших свидетелями по девяти делам - одновременно. Он понимал, что его родители уж очень были похожи на "кроликов", которые сами послушно заходят в открытую "пасть к удаву", и что в данной ситуации необходимо "срочно рубить концы", идти на крайние меры спасая тем самым Николь.
  

***

   Тем временем родители Тимура не находили себе места. Аппетит уже давно пропал. Все мысли были только о единственном сыне. Собравшись за столом, Владимир заговорил со своей женой:
  -- Наташа, что делать будем? Я разговаривал с Тимуром... Как хорошо, Наташа, что ты этого всего не видела. Нашего сына водят в наручниках, у него сильно болит голова, говорит, что его закалывают какими-то наркотиками. Тимур постоянно твердит: спасайте квартиры, позаботьтесь о Николь, помогайте Алексе. Но он, почему-то не просит, чтобы мы вытягивали его оттуда!
  -- Нет, Володя, необходимо его спасать. Надо продавать всё, что у нас есть. Если бы он оформил на меня свою квартиру, а не на Алексу, то мы бы все отдали за его свободу. Лично у меня нет уверенности в том, что она будет ждать нашего сына.
  -- Не могу понять, зачем он пытался убить себя? Это его плохое состояние является следствием нервного срыва, или
  
   его действительно пытают фармакологией? Когда я с ним общался, вошел молодой врач в военной форме, и он сказал, что у Тимура нервный срыв, и что необходимо купить лекарство "Иглонил". Но когда этот молодой врач вышел, то Тимур, строго-настрого запретил что-либо покупать. Сын шепотом сообщил о том, что ему подсовывают таблетки, от которых случаются искусственные приступы эпилепсии. Он постоянно твердит, что может умереть от боли, и все время повторяет: спасайте Николь. Я не знаю, как правильно поступить?! Адвокаты уже выкачали из нас около восьми тысяч долларов, а все только ухудшилось.
  -- Езжай к нашей племяннице, падай к ней в ноги и проси деньги. Будем его выкупать!
  -- А как же его запрет?
  -- А как мы, Володя, жить дальше будем, если нашего сына убьют или сведут с ума? Кто нас досмотрит в старости? Езжай к племяннице!
   Владимир поехал к своей родне, в другой город, рассказал ситуацию, взял в долг крупную сумму. После этого он пришел в адвокатскую контору, где встретился с Нечаевым. Адвокат сидел в роскошном кожаном кресле и напевал какой-то мотивчик. У него было все прекрасно. Увидев своего клиента, он естественно обрадовался.
  -- Проходите, Владимир. Ну что, я же вас предупреждал, а вы мне не верили. Тюрьма - не пансионат отдыха, как думал ваш сын. Тюрьма - это адское место. О Чуприне я уже говорил вашей невестке, а она мне сказала, что ее муж - сильный. И что из этого вышло? Он порезал себе вены. Мой знакомый, сотрудник в СИЗО, сообщил недавно, что ваш сын опять пытался покончить с собой. Он в руке держал бритвенный станок и хотел порезать себя. Вовремя хоть вмешались его сокамерники. Остановили, бедолагу.
  -- Как? Опять? Да, что же это с ним?
  -- Не знаю. Это ваш сын. Думаю, что его - сломали.
  -- Адвокат, скажите, что необходимо сделать для того, чтобы сына перевели из "Западного" корпуса в корпус для нормальных заключенных?
  
  -- У меня есть, как я вам уже говорил, связи в СИЗО. Вот вам номер телефона, позвоните, договоритесь, и его переведут в другой корпус.
  -- Хорошо, спасибо. - Сказал Владимир, взяв номер телефона.
  -- Вы его вытягивать из тюрьмы планируете? Я же вам уже говорил, что цена его свободы - сто тысяч долларов, но ваш сын отказался.
  -- Ведь это - безумие, сто тысяч долларов?! У нас таких денег нет и никогда не было! А наркотик сыну подкинули... и... и где гарантия, что опять - не подбросят?
  -- Вы же сделали свой выбор? И теперь из вашего сына - сделают растение!
   У Владимира подступили слезы. Нечаев продолжил:
  -- Мы можем подать апелляцию и ему вынесут условный срок. Это будет стоить вам..., 15 тысяч долларов.
  -- Хорошо. Я найду деньги, но мне нужны гарантии, что его действительно отпустят.
  -- Могу лишь дать свое честное слово. - Заключил Нечаев, прижав ладонь у сердца.
   Отец Тихони вышел из адвокатской конторы и набрал телефонный номер, который ему передал Нечаев.
  -- Алло, я слушаю! - раздался голос в телефонной трубке.
  -- Здравствуйте, мне ваш номер дал Юрий Нечаев. Он сказал, что вы можете мне помочь.
  -- Чего вы хотите?
  -- Моего сына держат в СИЗО, в восьмом "Западном" корпусе, на четвертом этаже. Там расположены камеры - для психически больных. Я бы хотел, чтобы его перевели в корпус и камеру - для здоровых. Мне сказали, что вы сотрудник СИЗО.
  -- Да, я там работаю, и я смогу решить вашу проблему. Это будет стоить - полторы тысячи долларов. Вы согласны?
  -- Да, согласен. Но его точно переведут?
  -- Да, точно. Я - обещаю. Подъедете через полчаса, я буду сидеть в черном джипе "Тойота".
  -- Хорошо, я буду.
   Уже через двадцать минут, Владимир стоял неподалеку от тюрьмы. Он увидел, как подъехал черный внедорожник.
  
   Отец Тимура подошел к автомобилю. Окошко двери медленно опустилось вниз. Голос донесся из темноты:
  -- Садитесь на заднее сидение.
   Владимир открыл заднюю дверцу и сел в автомобиль.
  -- Деньги принесли?
  -- Да. Вот, возьмите, полторы тысячи долларов, как вы и сказали.
   Мужчина, сидевший за рулем, не оборачиваясь, взял конверт. Затем, достал зеленые купюры и пересчитал, и переложил их в свой карман.
  -- А сына точно переведут в другой корпус? - спросил отец Тимура.
  -- Да не волнуйтесь вы так! Переведут его в другой корпус, в камеру N 8.
   Владимир вернулся домой, где его встретила жена.
   Наталья, тут же кинулась к мужу с вопросом:
  -- Ну что, как прошла встреча с сотрудником СИЗО?
  -- Наташа, мент приехал на джипе "Тойота Лэнд - Крузер Прадо". Цена этого автомобиля - 50.000 долларов. Вот так - тюремщики в нашей стране живут!
  -- Ты лучше скажи, переведут ли Тимура в другой корпус, снимут ли с него, наконец-то наручники и перестанут колоть отравой?
  -- В общем, дал я ему полторы тысячи долларов, как сказал мне Нечаев. Этот человек пообещал мне, что нашего сына переведут в другую камеру, под номером 8. Самое главное, чтобы его перестали пытать и причинять боль. Ой, Наташа! Как хорошо, что ты не видела его. Тимур разговаривает словно робот, с трудом выговаривая каждое слово. Во время нашей, последней встречи, у него случился приступ страшной головной боли. Наш сын все время твердит: спасайте Николь, спасайте квартиры, не вздумайте ни с кем заключать финансовые сделки. Тимур прощался со мной и говорил, что может умереть от той дряни, которой его закололи.
   У отца и матери потекли слезы. Они крепко обнялись и пообещали друг другу пройти через это.
  
  
   СИЗО Чичерино, 8-ой "Запад", четвертый этаж.
   Тихоня сидит всё в той же камере и так же пристегнут наручниками к койке.
   К нему подошел Коля, который достал тетрадь и спросил у него:
  -- Тимур, хочешь я тебе почитаю стихи. Я сам их написал.
  -- Ну, почитай. - Ответил ему Тихоня.
  
   - Скорее лев откажется от мяса, И Бог сразится с сатаной,
   Чем блядь откажется от блядства, И будет верною женой.
  
   У Тимура замерло сердце. Перед его глазами пробежала картина:
   "Я по гороскопу - лев, от мяса отказался тогда, когда перед судом мне предлагал мясную нарезку Рытов".
   Тогда Тихоня небезосновательно подозревал, что мясо отравлено наркотиком.
   "Блядью - они пытаются выставить мою жену и стараются навязать мне мысль о том, что она мне якобы неверна. Бьют по самым болевым точкам. Неужто, на мусоров и поэты работают?"
  -- Слушай, Коля, а кто тебе дал эти стихи? И кто попросил тебя их мне зачитать? Они несут определенный смысл, касающийся меня.
   На что Коля, отмахнувшись, ответил:
  -- Никто, ничего мне не давал. Это мои стихи, и я их сам сочинил.
  -- Ты, Малыш, видимо не знаешь, что и кому читаешь!
  -- Я обычный поэт...
  -- Да? За это и посадили? - улыбнулся Тихоня, глядя на раздосадованное лицо Коли.
   После обеденной баланды, Тимур опять почувствовал себя хуже. Сознание становилось мутным. Мысли в голову не лезли. Ощущение, как во время парилки, в сауне.
   Тимур коротал вечер чтением. В камере появился новый журнал, современный, с глянцевой обложкой, на
  
   которой была изброжена полуобнаженная девушка. На титуле красовалась надпись: "Новинка, 3D - журнал, сделано в России". Тимур открыл первую страницу. "Глянец", в основном состоял из небольших статей и фотографий. На первом листе был изображен мужчина (вид со спины), он смотрел на плазменный телевизор. В статье говорилось о следующем: "Долгий просмотр телевизора ведет к психическим отклонениям". Вроде бы, на первый взгляд, ничего особенного, в статье и фотографии нет. Но Тимур внимательно вгляделся в снимок, и, к своему удивлению, пришел к выводу, что это его изображение со спины: стрижка под машинку, форма черепа, уши - точь-в-точь, как у него - да, это и был он! Дальше шла фотография той самой, черно- белой спирали, при помощи которой вводят в гипноз, и статья о "скополамине" (так называемой "сыворотке правды").
   Прочитав этот абзац, Тимур перевернул на следующую страницу. На ней были изображены стопки долларовых банкнот в пачках, к которым тянулись руки, готовые их забрать. Тихоня резко закрыл журнал, подумав про себя: "Что за хрень, не может быть!"
   Он внимательно начал рассматривать обложку. Журнал, с виду - настоящий, не кустарного, а именно серийного производства, причем некоторые фотографии с эффектом 3D глубины. "Как они все это делают? Ведь в этом журнале собрана вся информация, с тонким намеком на меня. Это явно все то, о чем я говорил на "Северном" корпусе, и все это изображено здесь, в картинках, и описано в тексте: чем я занимался, что мне нравится делать, что приходилось переживать. Причем все скрупулезно собрано вместе и представлено мне в виде чтива. О том, что я дома я часто смотрел телевизор, я говорил Сивоконю и Тарасенкову. Об этой спирали, вводящей в гипноз, я уже догадывался после того, как увидел на парне шапку в черно-белую полоску.
   "Сыворотка правды" (скополамин), по всей видимости была введена по рекомендации Чуприны, после чего я лишился воли и отвечал на вопросы, словно годовалый ребенок. Руки, тянущиеся к деньгам - это намек на грабеж моих родных. Знают, что я переживаю за них и целенаправленно бьют в эти места!"
  
   Тимур продолжил листать журнал, изумляясь все больше. Далее шла статья о том, что Рим был разграблен варварами за 80 дней. Затем, в тексте говорилось о том, что очень многие люди, "крепко стоявшие на ногах", потеряли свои капиталы и обнищали. Следующая статья говорила о том, что люди, кончающие жизнь самоубийством, имеют слабый интеллект, но последние исследования показали обратное. Вот, опять - изображение плазменного телевизора, показан фехтовальщик в шлеме, в белом костюме и в руке у него рапира. Тимур вспомнил о том, как рассказывал в камере, что в детстве занимался фехтованием. Далее - фотография человека в белой майке, у которого за спиной защелкнуты наручники. При задержании на Тихоне была надета белая майка. Фотография байкеров, курящих кальян. Тимур не раз говорил о том, что любит курить кальян. Полуобнаженные девушки с пистолетами в руках. Он увлекается оружием, особенно пистолетами. Далее изображена красивая обнаженная брюнетка на фоне роскошной породистой лошади. Тимур вспомнил о том, как говорил Сивоконю, что у мужчины должны быть три большие страсти: оружие, женщины и лошади. Теперь его слова - материализовались в этом журнале. Говорил, что нравятся мне - брюнетки, и здесь, как нарочно, девушка - с темными волосами. Далее, на листе
   "глянца", фотография девушки в бикини. Внизу надпись: "А ты пошел в армию?" Вокруг нее изображены нарисованные люди, с белыми билетами в руках. Все перемешалось в голове и поплыло перед глазами. Он подумал: "Вот эта фотография и надпись - точно не может быть случайной!"
   Тихоня еще более внимательно всмотрелся в журнал.
   "Глянец" выглядел абсолютно не кустарным, а фабричным, причем очень высокого качества.
   Если судить по этим статьям и фотографиям, меня прослушивали с самого первого дня ИВС-а и СИЗО. Всю информацию собрали воедино и выложили в данных статьях и фотографиях, будто в насмешливой форме. Ну точно никто не поверит, если расскажу кому-нибудь о пережитом! Что вообще происходит?! Я что, на самом деле рехнулся? Или, всё же, это - тонкая работа психиатра? Что им вообще надо от меня? Какой маньяк - извращенец руководит всей этой
  
   обработкой?" Тихоня настороженно продолжил листать журнал. У него все плыло перед глазами, болела голова. Вот статья о Геббельсе, сподвижнике Гитлера. На фотографии изображен разрушенный Берлин. Статья называется:
   "Камера, смотрящая в ад". Старые фото военных кинооператоров: разрушенный Рейхстаг. Солдат- Красноармеец кинокамерой фиксирует крах Фашистской Германии. Тимур увидел крошечную фотографию, в которой, все тот же оператор направил видеокамеру прямо из журнала
  -- на читающего. Тихоня мысленно проговорил: "Камера, смотрящая в ад" ...
   Теперь эти слова обрели четкий смысл, и данная фотография являлась намеком на то, что людям, которые ввергли мозг и тело Тимура в жуткие страдания, прекрасно осведомлены, что эти боли - действительно невыносимые. Адские боли - самое подходящее определение для них.
   Психика Тимура держалась на "тонкой нити", готовой вот-вот оборваться. Неимоверным усилием воли, он попытался сохранить рассудок от всех тех ужасов, свалившихся на него. Главный вопрос, который не давал покоя и оставался без ответа, звучал так: "За что? За что, такие издевательства и ухищрения, уготовили ему?"
   Тихоня отложил журнал в сторону и подумал: "И ведь никто мне не поверит, даже моя жена. Даже Алексе нельзя рассказывать об этом. Или можно? Нет! Наверняка подумает, что я действительно свихнулся".
   Тем временем, в камеру вошел новый заключенный. Он расположился на верхних нарах, как раз, над Тимуром. За дверью раздался голос контролера:
  -- Гулять идете?!
  -- Да, идем! - оживленно ответил Тихоня, отбросив в сторону глянцевую бесовщину.
   Да, он не был на свежем воздухе вот уже пятый день. С ним на прогулку оправились Коля вместе с Рытовым. Прохаживая по дворику, Тимур вдруг почувствовал, что у него, как-то уж сильно, обострилось слуховое восприятие. В соседних прогулочных камерах располагались другие заключенные, которые общались между собой, кашляли, небрежно сплевывая слюну. И в этот самый момент Тихоня
  
   услышал одновременно все голоса: кашель и их плевки слились в один непрерывный звуковой поток информации, который не отсеивался, а прямиком поступал в мозг. Причем звуки были ужасными".
   У Тимура болели барабанные перепонки. Он постарался не концентрироваться, но практически ничего не выходило. Он в отчаянии подумал: "Что же они со мной сделали? Неужели я таким останусь навсегда и никогда не выйду из этого состояния?"
   Вернувшись в камеру, Тимур лег на свое место. Новенький, разместившийся на верхней наре, начал издавать цокот языком. Этот звук сильно бил по ушам, и являлся ужасно неприятным, даже - пугающим. Легко было заметить, что этот парень издавал звуки - намеренно, скорее всего по указанию Павла, или того седого маньяка. "Тюремные врачи наверняка знают, что в данное время, в организме действует психотропный препарат, который как-то особенно воздействует на мои барабанные перепонки. А это ничтожество явно выполняет задание психиатров!" Тихоня не стал долго ждать и стукнул рукой по верхнему ярусу нары.
  -- Эй, новенький, подвязывай с этим стрекотанием и шипением!
  -- А то что будет?! - спросил заключенный, посмотрев с верхних нар вниз.
  -- Я знаю, для чего ты это делаешь и догадываюсь, кто тебя об этом попросил. Если ты и дальше будешь издавать эти идиотские звуки, тогда я тебя стяну с нары, и ты сам увидишь, что именно с тобой произойдет.
  -- Ладно, ладно. Больше не буду. - Согласился новенький и замолчал.
   Минут через пять, он задал Тихоне вопрос:
  -- Тимур, а скажи мне, если число 18 разделить на три равные части, что тогда получится?
   Тихоня быстро прикинул: "18: 3 = 6, то есть 18 - это 6+6+6, 666". Тимур побледнел, затем быстро поднялся с нар и спросил у новенького сокамерника:
  -- Кто тебя надоумил об этом у меня спросить? Говори!
  -- Да никто. Просто хотел узнать, на какие равные части делится число 18?
  
   Тимур лег на свою койку, его колотило от негодования. Общее состояние всего организма - было ужасным. Он лихорадочно перебирал в голове:
   "Квартиру, которую я купил - N 18 (666). Дочка родилась 18 июля(666). Однако, как же изощренно они это подметили. И теперь пытаются мне навязать эту страшную идею. Нет, нет! Прочь дурные мысли! Квартира мне послана Богом и дочь - так же, Божественный дар. И я это знаю. Просто мусора надсмехаются над моей верой в Бога и всячески пытаются перекрутить и преподнести, мол, что все это - от дьявола".
   Тимур еще не знал, и не изучал ранее китайский "Фэн- шуй", а данное и древнее учение трактует следующее:
   "Единица" (1) - означает Бог, Создатель.
   "Восьмерка" (8) - является символом достатка и богатства. На китайском языке, его звучание похоже на слова, обозначающие: богатство, расцвет, рост. Соответственно, присутствие этого числа в номере дома, телефона, автомобиля считается удачным. Если расшифровать данное число, опираясь на учение китайского "Фэн-шуй", то получается число 18 - "Богом данное богатство".
   Николай Григорьевич Чуприна, делавший пометки в своем черновике, вдруг, к своему удивлению обнаружил, что число 18, состоит из трех "шестерок", чем незамедлительно и воспользовался. В своей оскудевшей душе, он тихо надсмехался над неожиданным совпадением. На какое-то время, ему удалось сбить с толку Тимура и вызвать у него чувство безнадежности.
   На следующий день, Тимур прохаживался по камере. Когда он подошел к окну, то в решетке увидел вырезанный кусок газеты с надписью: "НЕТ ВЫХОДА". Он опустил и взгляд на пол, заметил пачку вырезок из газет. Тихоня поднял листки и начал внимательно их разглядывать. На первой вырезке газеты была фотография двух спецназовцев, в руках они держали помповые ружья. Текст под фотографией говорил о том, как успешно милиция борется с преступностью. На следующем листке с фото были изображены пакеты "струна" с белым порошком. Текст под
  

фотографией содержал следующее: "Пойман наркоторговец с поличным и у него изъяты вещественные доказательства". На следующем листке - фотография блондинки в милицейской форме. Текст под фотографией был следующего

   содержания:
   "Храбрая сотрудница милиции, рискуя собственной жизнью, смогла втереться в доверие к опасному преступнику, и получила от него ценную информацию. Преступник понес справедливое наказание, а смелая девушка, удостоилась внеочередного звания".
   Тимур вновь посмотрел на фотографию девушки, со светлыми волосами, в форме милиционера. Вспомнил Юлю Завгороднюю - адвоката, также, вспомнил ее наряды и исходивший от нее приятный аромат духов. Тихоня вернулся к тем своим ощущением, когда он заподозрил эту девушку в том, что она попыталась охмурить его своими женскими чарами. Ему пришло на память то, как, общаясь с Юлей, он поинтересовался у нее, насчет того, ведется ли прослушивание комнат для свиданий и можно ли свободно общаться? Адвокат тогда четко заверила в том, что комнаты для кратких свиданий - не прослушиваются. Тихоня поверил ей, надеясь на то, что родные привезли ему настоящего профессионала, юриста-защитника. Тимур вспомнил, как почувствовал неладное, но с большим трудом - отогнал тогда тревожные мысли. Тимуру, каким-то, "шестым" чувством, не понравилась адвокат Юля и об этом, он даже сообщил своей супруге. Но жена его переубедила, сообщив о том, что Павел Рэм, свел их с этими адвокатами. Он четко вспомнил слова Алексы: "Они - профессиональны и очень надежные". Теперь Тихоня осознал то, что его супруга невольно привела к нему вовсе не адвоката, а именно сотрудницу милиции, которая, под видом адвоката, выведывала нужную "силовикам" информацию, чтобы те, впоследствии, смогли ограбить его семью. Мысленно он закричал: "Твою мать! Всё-таки подтвердились мои опасения, что она - сотрудница милиции. Ловко же мусора ко мне подкатили! Коварно и изощренно ограбили моих родителей, меня же - затравили ядами. Наверняка, конечная их цель - свести меня с ума. Для посторонних глаз, данные вырезки из газет - абсолютно
  
   ничего не значат. Но легавые, прекрасно понимают, что я эти картинки с текстами увижу и обо всем догадаюсь. Они знают, что лицезрение всего этого причинит мне боль и страдание. Ведь, понятное дело, единственный человек, который мог меня защитить в суде, оказался - внедренной сотрудницей милиции".
   Девушка - милиционер, изображенная на фотографии, была не Юля, но в то же время, внешне очень походила на нее. Тихоня пришел к выводу: "Легавые - "вскрыли карты", чтобы дать мне понять, каким образом они меня разыграли, хотя и не до конца у них все получилось".
   Тимур взял еще один листок, на котором был изображен мужчина, держащий в руке маленький клочок бумаги. Статья называлась: "Билет в одну сторону, на тот свет". Поверх вырезки размещалась большая цифра "восемь". Тимур со злости бросил эти листки газет на пол. Подумал: "Все понятно! Меня всё-таки хотят свести с ума. Убить, почему-то не решаются?" Тихоня вспомнил о том, как Юля Завгородняя сказала ему, что подкинутые сотрудниками милиции наркотики - это уже нормальное, распространенное явление. С той же уверенностью она сообщила ему о том, что у его семьи заберут всю недвижимость. Тимур тогда не сдержался, и в сердцах сказал:
   "Если по беспределу у меня все конфискуют, то с моей стороны последует месть. И месть - очень жестокая!" Он вновь прокручивал в голове: "Получается, что менты слышали абсолютно все то, что я думаю о них самих, и о их деятельности. Что же теперь делать? Чем же это все закончится? Родителей ограбили и еще у них "отожмут" все, что смогут. Отец и мать меня не слушают. Нависла вероятность того, что их, всё-таки выселят из квартиры. Эх, бедная моя доченька! Что же тебя ждет? Как же мне помочь вам всем? Я - в клетке, затравленный, на грани безумия. Боже, дай мне сил выдержать все это! В общем, прежде всего, необходимо заканчивать с этими наручниками. Сейчас напишу заявление о том, что я в категорической форме отказываюсь пристегиваться. Заявление пишу на имя главврача "восьмого" корпуса Федорова А.В.".
  
   Тимур сел за общак, взял лист и попытался написать текст. Кое-как, коряво сформулировал, казалось бы, элементарные предложение. Его мысли были заторможены. Тихоня не мог четко сформулировать суть заявления.
  -- Что ты там пишешь? - поинтересовался у него Рытов.
  -- Я пишу заявление, на имя заведующего о том, что меня незаконно держат пристегнутым наручниками к трубе.
  -- Дай, я прочитаю, что ты там написал. - Попросил Рытов, взяв заявление и тут же засмеялся. - Да у тебя здесь даже буквы дублируются! А кое-где, ты вообще их пропускаешь.
  -- А ну, дайка сюда! - сказал Тимур и забрал обратно свое заявление. Начал вчитываться и увидел странные ошибки. Тихоня, со злостью, разорвал листок и выкинул его в урну. Вновь сел за стол и попытался заново написать текст. Но тут он осознал, что не в состоянии сделать этого. В голове Тимура не было мыслей, словно - "чистый лист бумаги". Тихоня потерял способность к написанию какого бы то ни было текста. В это время, Рытов заливался смехом. Его серые звериные глаза сверкали и выражали издевательскую насмешку. Он крикнул Тимуру:
  -- Если ты напишешь, что отказываешься пристегиваться, то тебя тогда насильно прикуют наручниками и введут препараты. Ха-ха-ха!
  -- Да пошел ты! Если мне и суждено здесь сегодня умереть, или меня попытаются насильно заколоть, тогда я точно, перед этим, успею проломить кому-то голову!
  -- Да пошел на хуй! Соси хуй! - кричал Рытов Тихоне.
   Тимур сжал кулак и хотел в миг "вырубить" этого уродца, но заметил, как открылся "глазок" и в него кто-то подглядывал. Тем временем, Рытов продолжал все в том же духе. Тихоня - сконцентрировался, сдержав свои эмоции, сказал ему:
  -- Послушай, Рытов! Ты - урод, как моральный, так и физический! Я знаю, что ты сейчас выполняешь указания и пытаешься меня спровоцировать. Говоришь мне такие мерзости, за которые я тебя вмиг могу сделать инвалидом. Я смотрю, что там за дверью уже ждут, когда я накинусь на тебя. Тогда они спасут тебя, а меня насильно обработают
  
   веществами, но ты, мразь, не дождешься этого! Не дай Бог, тебе попасться мне - на свободе! А сейчас, пусть вся та грязь и мерзость, что ты мне наговорил - вернется к тебе!
   В камеру, неожиданно вошел врач Павел и спросил:
  -- Что у вас происходит? Тимур, ты чего на людей кидаешься?
  -- Пока я ни на кого не нападаю, лучше-ка уберите этого провокатора подальше, а не то, это все печально закончится.
  -- Хорошо, собирай вещи, я тебя переведу в другую камеру.
   Тихоня взял свою сумку и вышел в коридор. Капитан подвел его к другой камере. Инспектор открыла железную дверь. На пороге, Тимура встретил крупный парень, ростом под метр девяносто и весом не менее ста двадцати килограмм.
  -- Привет. - Поздоровался громила с Тихоней.
  -- Привет. - Ответил ему Тимур и пожал руку.
   Помимо громилы, в камере находились еще три человека. Тихоня глянул на общак. Тот был застелен оранжевой клеенкой. Этот цвет мигом ударил по глазам Тимура и "огнем обжег мозг". Тихоня прищурил глаза и отводя взгляд подумал:
   "Да, что же это такое? Почему меня этот цвет так раздражает, что не могу смотреть на него? Неужели, после инъекции того вещества, введенного в мою ногу?! Выходит, меня до сих пор "держит" этот наркотик? Неужели, не отойду уже никогда?"
  -- Что с тобой? - спросил крупный парень.
  -- Да, что-то не пойму? Не могу на оранжевую клеенку смотреть. Меня закололи какой-то дрянью, после чего, я на яркие цвета не могу смотреть. А можно заменить клеенку на что-нибудь другое? Я реально себя хреново чувствую.
   Парень засмеявшись ответил:
  -- Ну давай поменяем.
   И он снял оранжевую клеенку. Под ней оказалась скатерть с птицами салатового цвета. Этот цвет также
   "ударил" по глазам Тимура.
  -- Так лучше уже? - спросил парень.
  -- Немного лучше. Хотя скатерть - тоже яркая. Но значительно лучше.
  
  -- Ну проходи, располагайся. Меня "Квадратом" зовут. Тимур окинул взглядом парня. У него была, несколько,
   приплюснутая сверху голова, а тело его, действительно напоминало квадрат.
  -- Ты знаешь, тебе это погоняло очень подходит. - Улыбнулся Тимур.
   К Тихоне подошел еще один коренастый парень и поздоровался. У него были светлые волосы, круглое лицо и плотное тело. На первый взгляд он мог показаться толстоватым, но если повнимательнее присмотреться, то под жировой прослойкой виднелись упругие мышцы.
   Остальные заключенные, ничем особо не выделялись. Тимур еще раз окинул взглядом Квадрата и светловолосого крепыша, сказав им:
  -- Что-то вы уж сильно круглые для зэков, неужто, на баланде, можно держать вес?
   Квадрат начал оправдываться:
  -- Да мы, вот, с Николаем, приехали недавно из психлечебницы. А там кормят хорошо и палаты вместо камер.
  -- Прямо уж и хорошо, с больными людьми сидеть? А если начнут эксперименты проводить, как над лабораторными крысами?
  -- Да кто тебе такое сказал? Никто там ничего не проводит.
  -- Я знаю, что проводят. Еще в 1996 году я общался с офицером-военкомом, и он вкратце, поведал мне историю о том, как в психбольнице закалывают людей. Тогда, 14 лет назад, я даже и предположить не мог, что меня ждет такое же испытание.
  -- Тимур, нам лично Павел Николаевич говорил, что ты подозреваешь всех своих сокамерников в том, что они тебе в еду подсыпают наркотики. Это правда?
  -- Не подозреваю, а знаю наверняка, что подсыпали. А до этого, на "Северном" корпусе, проделывали - нечто подобное. И считаю я так небезосновательно. Когда однажды я почувствовал себя плохо, то решил понаблюдать. Крутился в хате один мужик возле моего чая. После того, как я сделал глоток, то почувствовал горечь медикаментов. К тому же,
  
   своей реакцией, он выдал сам себя, чем и подтвердил мои опасения.
  -- А на "Запад" каким образом попал?
  -- Чтобы понять, как я здесь очутился, придется очень долго рассказывать.
  -- Так расскажи, времени у нас - навалом.
   И Тимур поведал им о своем нелегком пути. Новые сокамерники удивлялись, и сердились, и иногда даже сочувствовали. Такая история и вправду не может оставить равнодушным.
  -- Вот такую мне приготовили кару. - Заканчивал рассказчик. - Смерть, считайте, в моем случае - настоящий подарок, как бы странно это не звучало. Намного страшнее находиться в собственном теле, как в заточении, в осознании того, что шайка мелких негодяев тебя ввергает в безумие при помощи современной медицины. Эх, я этого, уж точно - не заслужил. Даже самый последний маньяк - убийца, не заслуживал бы таких болей и страданий. Но я постараюсь пройти свои испытания. Дай Бог, верну долги всем.
  -- Да..., ну и вляпался ты в переделку...
  -- И не говори. Кстати, Квадрат, а молодой врач, Павел Николаевич, случайно, не родной сын Чуприны?
  -- Нет, Тимур, а с чего ты взял?
  -- Во-первых, отчество Павла, совпадает с именем профессора Чуприны. Видится мне то, что папаша обучает своего сыночка и подсказывает, каким образом правильнее издеваться над людскими душами. Передал, так сказать, по наследству, этаж пыток.
  -- Нет, Тимур, ты ошибаешься. Он - не сын профессора Чуприны.
  -- Видишь, Квадрат?! И ты говоришь, что Павел - не сын старого психиатра.
  -- Ну и?
  -- Но я знаю, что ты говоришь мне неправду. Скажи, какая у Павла фамилия?
  -- Я не в курсе...
  -- А я знаю, его фамилия - Чуприна. Оттого-то мне и грустно становится. Какая-то безнадега. В самом центре Европы - камеры пыток и никто ничего не знает об этом. Все
  
   люди, для этих, так называемых "врачей", что-то вроде лабораторных мышей и нет отсюда выхода. Несправедливо всё это...
   Крепыш Николай, тем временем держал в руках пачку фотографий. Он посмотрел Тимуру в глаза и заговорил с ним:
  -- Хочешь посмотреть фотки?
  -- Давай глянем, что у тебя там? - ответил Тихоня, взяв стопку фотоснимков и принялся разглядывать их.
   На снимках были запечатлены компании, состоящие из девушек и парней. Просматривая поочередно, Тимуру попалась фотография оранжевого цвета. Резко запекло в глазах, да так сильно, что аж пришлось ладонью прикрыть их. На фотографии был заснят Квадрат, в обнимку с Николаем. Они вдвоем, раздетые по пояс, стояли на фоне стен, обклеенных оранжевыми обоями. Тихоня быстро переложил эту фотографию. Боль постепенно угасла. Он подумал:
   "Когда же закончатся ловушки? Почему я не могу смотреть на некоторые цвета? Неужели, Квадрат и Николай специально мне их подсунули, чтобы проверить мою реакцию?"
  -- А что это за фотография на оранжевом фоне? - спросил Тимур у Квадрата.
  -- Это мы с Николаем в психбольнице. Там обои везде такого цвета. - Ответил Квадрат.
  -- Прикинь, если его отвезут туда и закроют в этой комнате?! Как долго он там протянет? - Спросил Николай, усмехнувшись.
  -- Пришлось бы глаза тряпкой завязывать, потому что, я действительно, не в состоянии смотреть на яркие цвета. - Ответил Тихоня.
  -- Да уж, нормально тебя нашпиговали. - Неравнодушно проговорил Квадрат.
   Тимур очень хотел верить в то, что наконец-то он попал в обыкновенную камеру, без подсадных заключенных. Но, глядя на Квадрата, и, особенно, на светловолосого крепыша Николая, у Тихони закрались сомнения насчет них: "Что-то еще однозначно произойдет! Необходимо быть осторожным и ничего о своих подозрениях им не говорить". - Решил для себя Тимур.
  
   Он, как обычно, был пристегнут за одну руку наручником к койке. Квадрат повернулся к Тихоне и обратился к нему:
  -- У нас чай травяной есть, будешь пить?
  -- Нет, спасибо. У меня свой есть.
   Николай с Квадратом выпили травяного чая, а уже через полчаса начали бегать в туалет, причем часто. Их несло и пучило. Тимур опять, мысленно, похвалили себя за то, что предугадал возможные последствия.
  -- А что бы было, Квадрат, если бы я выпил твоего чая? На что Квадрат и Николай засмеявшись ответили:
  -- В пакет бы сходил.
  -- Я только одного не могу понять: чего психиатры, в тандеме с мусорами, хотят добиться? Неужели они действительно получат удовольствие, если узнают, что я
   "сходил под себя"? Так кто же из нас - безумец? Я - или они? Скажи мне, Квадрат!
  -- Тимур, я вижу, что ты - нормальный парень. Но меня, в свое время, так же закалывали "галочкой".
   Николай вступил в разговор:
  -- Вот, что я вам скажу, пацаны! Тут одного как-то привели, он походу убил свою жену, и хотел повеситься в
   "воронке". Закинули его в нашу камеру, пристегнули за обе руки и когда он захотел справить нужду, то принялся звать Татьяну, кричал: "Тетя Таня! Тетя Таня!". Не знаю, как у него это получалось, но он перекручивался через голову и "ходил по большому" в пакет.
  -- Послушайте, хватит мне эту мерзость рассказывать! Ни один человек не заслуживает подобных издевательств! Чем в таком случае мусора лучше тех преступников, которых они содержат под стражей?! Я лучше откажусь от еды, но меня в таком состоянии вы не увидите! Я уже два месяца прикован наручниками и ни разу не "сходил под себя". Сейчас пишу заявление о том, что не позволю себя больше приковывать. Пусть хоть убивают - не пристегнусь!
   Со старого крана капала вода. Тимур спросил у Квадрата:
  -- А что со смесителем, почему кран течет?
  
  -- Квадрат подошел к умывальнику, принялся трогать кран рукой, который оказался даже без ручки от смесителя. Он подергал туда-сюда бронзовый наконечник, и вода перестала течь. Но уже через полчаса все повторилось вновь. Тимур попросил Квадрата положить под кран губку, для того чтобы падающие капли, не так сильно раздражали его воспаленные барабанные перепонки. Ночью Тимур заткнул уши затычками, сделанными из туалетной бумаги, чтобы не слышать стук падающих капель. Он думал: "Никогда не поверю, что нельзя заменить смеситель, ведь цена ему - три рубля и три минуты работы. Наверняка это всё - продолжение адского шоу. Нельзя доверять никому!" Каким-то чудом, Тихоне, будучи пристегнутым наручниками, удалось избежать позора. Он сконцентрировал свои мысли и силой воли запустил работу своего организма так, что он мог ходить в туалет строго в то время, когда его отстегивали, всего лишь, два раза в сутки, на две минуты. Через контролера он добился встречи с Павлом.
   Тихоня вошел в кабинет. Капитан обратился к нему:
  -- Проходи, присаживайся, Тимур. Как тебе камера, как сокамерники?
  -- Ребята, с которыми я сейчас сижу, хотя бы не позволяют себе провокации. Встретили меня нормально. Однозначно лучше, чем Рытов. И конечно, я знаю, что Рытов не по своей инициативе провоцировал конфликт.
  -- Да? А по чьей же, по-твоему?
  -- Послушайте, Павел Николаевич! Вам и мне доподлинно известно, по чьей инициативе и для чего все это проводилось. Я не дам повода закалывать себя ядами.
  -- Да какими ядами, Тимур?! Это - лекарства. А головные боли у тебя потому, что ты их не принимаешь.
  -- А наручники, по-вашему, это тоже - лечение? И клетка, в которую меня посадили перед приходом моего отца с последующей демонстрацией моего состояния этому доверчивому человеку - тоже в лечебных целях? Послушайте, Павел, я знаю намного больше, чем вы себе можете представить! Вы только подумали о том, как мне новую
   "ловушку" сделать - а я уже к ней готов. Единственное, чего я не могу понять: когда вы уже наиграетесь в свои нездоровые
  
   игры, чего хотите от меня? По всей видимости, вы ждете того, что я начну ползать перед вами на коленях, выпрашивая спасительное лекарство от боли. Да? Этого вы хотите? Так вот, знайте, ползать - не стану, хотя у меня, действительно невыносимо болит голова. А сейчас я требую больше не пристегивать меня наручниками!
   Капитан выждал паузу и ехидно ответил:
  -- Ну, а как эти сокамерники? Хоть не травят тебя?
  -- Послушайте, Павел! Давайте прекратим эту ни к чему не приводящую беседу. Вы из меня дурочка пытаетесь
   "вылепить", хотя знаете, что я таковым - не являюсь. Давайте прекратим наши ежедневные разговоры. Мне от них только хуже становится.
  -- Если не хочешь общаться, то и не будем.
   Тимур вышел из кабинета с маленькой и уверенной победой.
   С этого дня, его больше не пристегивали наручниками. Квадрат часто выходил из камеры по вызову Павла. После того, как с Тимура были сняты наручники, он начал понемногу тренироваться. Правда, головные боли не уходили, а наоборот нарастали. Он всё сильнее переживал за свою семью: за родителей, Алексу и, особенно, за маленькую Николь. От этих волнительных мыслей, нервы в его голове, в прямом смысле слова, горели адским пламенем. До жути пекли глаза, а во рту вкусовые рецепторы были сильно раздражены. Тихоня не мог есть ни соленого, ни острого. Он не мог пить ни чай, ни кофе. Как только Тимур позволял себе выпить за компанию чифиря, тут же начинала болеть голова. Как-то однажды он решил съесть апельсин, но кисло-сладкий сок так ударил по вкусовым рецепторам, что от этого было хуже, чем от одновременного принятия всех несочетающихся друг с другом продуктов. Тихоня лежал на наре, весь разбитый. Всё его тело было напряжено и невыносимо болела голова. Он знал, что в это время грабят его родителей, а жену и дочь, в скором времени, выгонят на улицу, а он ничем не мог им помочь. Тимур присел на койку и подумал: "Так, нужно что-то сделать с собой. Взять "себя в руки" и перестать думать о плохом. Как бы безнадежна не была моя ситуация, все равно, необходимо бороться! Если я буду думать о том,
  
   что я - самый несчастный человек на планете Земля, - таким и окажусь на самом деле, после чего - свихнусь и пропаду!"
   Ему пришла на память одна статья. В ней рассказывалось о целительнице, которая лечила одну девочку при помощи рисунка. Девочка тяжело болела, а целительница принялась рисовать ее здоровой. Прошло время, и ребенок, разглядывая эти рисунки, начал поправляться.
   "Конечно, необходимо попробовать эту технику! Когда я вскрыл вены, то находился без сознания как минимум двое суток, и, судя по той песенке о "сюрпризе", невероятным образом заигравшей в моей голове, наверняка ее поместил в глубину моего подсознания сам Чуприна. Что еще этот старый психиатр делал со мной, знает только он и его помощники-садисты. К тому же, эти странные нашептывания Федоровича над моей головой... Наверняка он наговаривал мне какие-то установки и сбрасывал в подсознание негативную информацию. Чуприна однозначно проводил незаконные секретные эксперименты. Моя задача заключается в следующем: я должен собраться и попытаться разрушить их!"
   Тимур достал листок бумаги в клеточку и шариковой ручкой принялся рисовать солнце, от которого исходили лучи, частный дом, жену Алексу с кейсом, на котором красовалась сумма 200.000 долларов. Тихоня нарисовал рядом с женой и себя, с крепкими мышцами и счастливым лицом. Автопортрет получился настолько похожим, что это его заметно приободрило. Далее, он нарисовал свою дочь Николь, которую он держит за руку, рядом свою белую собаку, а после этого нарисовал дорогой внедорожник.
   "И так, - это то, что я хочу видеть в недалеком будущем. Теперь необходимо записать слова, которые я буду читать каждое утро и каждый вечер".
  
   "Я - здоров, полон сил и энергии, Я - богат и успешен,
   У меня есть прекрасная дочь,
   Меня любит самая красивая женщина, Я скоро к ней вернусь,
   И мы заживем лучше прежнего.
  
   У нас будет красивый дом и классный автомобиль".
  
   Он вновь и вновь переписывал свою установку, заполнив весь лист со всех сторон. После чего, глядя на картинку, начал перечитывать текст, словно молитву. Позитивный рисунок с текстом постепенно поднимал настроение Тимуру. У него появилась маленькая надежда, вера в то, что именно то, что он регулярно перечитывал - непременно сбудется. Каждое утро он вставал и перечитывал свой позитивный текст. Вечером он также повторял чтение. Положительные мысли заполняли сознание Тихони, медленно вытесняя собой негативные. Положение Тимура настолько выглядело безнадежным, что в пору было бы опустить руки, и банально, разрыдаться от несчастий, свалившихся на него. Но он не позволял себе такой слабости. Тихоня мысленно настраивал себя:
   "Необходимо бороться с ними. И самое главное - остаться Человеком с чувством собственного достоинства. Ни дать им до конца добиться поставленных целей".
  
   Продолжение следует...
  
  
   Юрий Нечаев сидел в своем кабинете. К нему должен был заехать отец Тимура с кругленькой суммой наличных. Владимир ездил к родственникам в другой город и собрал - 15000 долларов. Он никогда не держал такой суммы в руках и деньги, откровенно говоря, "жгли" ему карман. Владимир хотел, как можно быстрее отдать выкуп за сына, чтобы Тимура поскорее освободили из адской тюрьмы. Он помнил, что сын строго-настрого запретил ему вступать в какие-либо финансовые сделки с адвокатами, судьями, ментами. Отец не послушал Тимура. Он был уверен в том, что делает все правильно. Хотя мысли его постоянно твердили о том, что его могут "кинуть" и, в случае аферы, он ничего на сможет сделать. Но на этот случай он всегда имел оправдание, которое заключалось в следующем: "Лучше жалеть о том, что сделал, чем горько пожалеть о том, чего не сделал".
   Владимир опасался того, что не успеет собрать наличные, а из-за этого убьют его единственного сына, или, чего хуже, сделают из него сумасшедшего. От этих страшных мыслей, Владимира и его супругу Наташу, вот уже который месяц, колотила дрожь. Отец Тимура подошел к офису Нечаева, вошел к нему в кабинет.
   Адвокат сидел в роскошном кожаном кресле, медленно покуривая дорогую сигару. Увидев Владимира, Нечаев заговорил с ним:
  -- Проходите, присаживайтесь. Ну что, принесли?
  -- Принес.
  -- Сколько у вас там?
  -- Как вы сказали - 15000 долларов.
   Нечаев сделал паузу, затянулся ароматным дымом так, что уголек на кончике сигары засверкал разными оттенками оранжевого. После, медленно выдохнул и произнес:
  -- 15000...? А необходимо, ведь - 20000.
  -- Как 20000?! Вы же сказали - 15000!
  -- К сожалению, апелляционный судья изменил сумму взноса, и она увеличилась на пять тысяч.
  -- И где же, по-вашему, я найду еще пять тысяч долларов?
  -- Послушайте, Владимир, у вас есть две квартиры в центре города, а вы хнычете за какие-то несчастные 5000
  
   долларов. Неужели эти деньги не стоят жизни вашего единственного сына?
  -- Стоят, стоят! Но как мне их достать за столь короткий срок? Мы уже у всех одолжили, у кого только могли.
  -- Возьмите кредит в банке. Это сейчас элементарно сделать. Возьмите кредитную карточку с нужной суммой на счету, и ваш сын будет дома уже через неделю.
  -- Хорошо, я достану эти деньги, но только тогда поклянитесь своими детьми, что моего сына отпустят на свободу.
  -- Что вы, Владимир, своими детьми я клясться не стану. Но могу поклясться своей головой, - Ваш сын выйдет!
  -- Клянитесь головой!
  -- Клянусь головой, что ваш сын Тимур, после заседания апелляционного суда, выйдет на свободу.
  -- Хорошо, Юрий. Дайте мне два дня, и я найду то, о чем вы просите.
  -- Ладно, ищите, я вас подожду.
   Владимир оставил адвокату 15000 долларов и быстрым шагом направился к себе домой. На следующий день, вместе с женой, они сдали в ломбард свои обручальные кольца. Наташа долго смотрела на то золотое кольцо, которое ей подарил Владимир на рождение их сына. У нее потекли слезы. Наташа вспомнила Тимура, когда он был ещё ребенком, как мечтали о светлом будущем своего сына, а сейчас, повзрослевшего Тимура пытают в СИЗО. Не задумываясь, Наталья отдала кольцо, получив взамен несколько сотен
   "баксов".
  -- Теперь в банк, за карточкой! - сказала она.
   Без особых проблем, родителям Тимура выдали кредит в банке под 39% годовых. Сняв с карточки всю наличность, приобрели на них доллары. Собрав 5000 "баксов", Владимир тут же поехал к Нечаеву. Отец Тимура положил на стол адвоката пачку стодолларовых купюр.
  -- Собрали? Ну вот, а вы переживали. Ведь можете, когда захотите?
  -- Когда отпустят моего сына?
  
  -- Через неделю будет заседание апелляционного суда и вы, вместе с Юлей, будете присутствовать на нем. Назад вернетесь уже с сыном!
  -- Хорошо. - Сказал Владимир и вышел из кабинета.
   Родители Тимура не послушали своего сына, приняв решение действовать на свое усмотрение. Они бы могли этими деньгами оплатить кредит и спасти четырехкомнатную квартиру, в которой жила жена Тимура и их внучка. Вследствие данной фатальной ошибки, управляющий банком, в дальнейшем, смог за бесценок получить квартиру Тихони.
  

***

   По прошествии времени, Алекса, будучи не в состоянии оплачивать кредит, была поставлена в известность коллекторской конторой о том, что ее квартира - больше ей не принадлежит. Крепким мужчинам в темных костюмах не составило большого труда запугать беззащитную женщину. Алекса обязана была в трехдневный срок покинуть свой дом, теперь уже принадлежавший банку. Жена Тихони пыталась защищаться:
  -- Послушайте, у меня - несовершеннолетняя дочь! Сотрудники милиции моему мужу подкинули наркотик, а судья незаконно его посадил! И по этой причине, мы не в состоянии платить по счетам. До того времени, пока мой муж был на свободе, мы всегда вовремя погашали кредит, несмотря на то, что сумма выплат по кредиту, в связи с кризисом, увеличилась почти вдвое. Вы не можете так поступить! Это бесчеловечно! Дайте хотя бы возможность сдать ее в аренду, а с этих денег, погашать кредит! - молила женщина сотрудников коллекторской конторы, вспоминая о том, что еще восемь месяцев назад, Тимур ее предупреждал и советовал, как правильно поступить с кредитом, и с его сфабрикованным обвинением. Теперь Алекса винила себя за свою самонадеянность. Коллекторы ей ответили:
  -- К сожалению, женщина, мы ничем не можем вам помочь. У вас была возможность сдать квартиру раньше, но вы этим не воспользовались и винить можете только себя. Мы тут уже - не причем.
  
  -- Послушайте, ну как же так? Мы взяли в банке 35000 долларов и за два года отдали в банк сумму, в национальной валюте, эквивалентную 20000 долларов. И вашему учреждению достанется квартира, цена которой 130.000 долларов из-за несчастных, вовремя не выплаченных 15000 долларов?! Это же - грабеж?!
  -- Дамочка. Решение суда по вашей квартире уже принято в нашу пользу, и теперь банк является владельцем квартиры по ул. Поддубного 22-А, кв.18. Через три дня вы обязаны покинуть жилье, или мы вас силой выкинем на улицу. Вы нас поняли?
  -- Я вас услышала, но и вам я желаю когда-нибудь оказаться в такой же ситуации. Через три дня, мы выедем отсюда.
   Громилы в темных костюмах удалились, а Алекса села на диван и залилась горькими слезами.
   Маленькая Николь подошла к маме и спросила у нее:
  -- Мамочка, что это за дяди приходили и чего ты плачешь?
  -- Доченька, это - сотрудники банка, и нам придется уехать из этой квартиры.
  -- А почему? Разве это не папина квартира? Разве папочка не заработал ее?
  -- Папина, доченька, папина. Но я, в свое время, настояла на том, чтобы мы сделали ремонт и купили мебель, хотя папа был против и хотел, в первую очередь, погасить кредит. Но он, всё-таки, послушал меня. После этого, в стране случилась несчастье и люди в одночасье - разорились. Дальше папу забрали в командировку, а я не в состояние даже прокормить нас...
  -- Ну, не плачь ты так, мамочка. Папа приедет и купит нам большой домик - я знаю.
  -- Откуда ты знаешь, доченька?
  -- Знаю, мамочка. Он купит домик возле теплого моря, и мы будем там жить все вместе - счастливо.
   Алекса обняла свою дочурку и расцеловала ее.
  

***


   Жена Тимура гуляла по торгово-развлекательному комплексу вместе с Николь. В сумочке у нее находились сущие гроши, на которые можно было купить один батон хлеба и плитку шоколада. Они проходили мимо обменного пункта валют и Алекса неожиданно увидела прокурора Сачаву. Эта женщина была обвинителем ее мужа в суде. Сачава меняла тысячу долларов на национальную валюту. Прокурор обернулась и увидела глаза жены и ребенка Тихони. От неожиданности, она чуть не уронила деньги на пол. Сердце стало биться значительно сильнее, будто она стояла на краю пропасти. Прокурор знала, что посадила отца этого ребенка с явными нарушениями процессуального кодекса. Попросту участвовала в создании сфабрикованных доказательств. Она знала, что мужа этой женщины пытали и закалывали тяжелыми наркотическими веществами. Сачава испугалась того, что жена Тихони, в отчаянии, могла бы накинуться на нее. Те доллары, что меняла прокурор Сачава, ей передал адвокат Нечаев. Конечно же никто не собирался освобождать Тимура. Данный судебный процесс контролировался СБР. Сотрудница прокуратуры подумала: "Какая несчастная женщина... Не хотела бы я оказаться на ее месте. Я не желала в этом участвовать - на меня надавило мое руководство. К тому же, ее муж являлся опасным наркоторговцем и пришел приказ от вышестоящего начальства - уничтожить его. Я - не виновата! Я выполняла свой долг перед государством". - Пыталась мысленно оправдать себя Сачава.
  -- Мамочка! А что это за тетя, которая посмотрела на тебя и чего-то испугалась? - спросила маленькая Николь.
   Алекса, взяла на руки дочурку и прижав к себе, сказала:
  -- Я не знаю эту женщину. А испугалась она от того, что сделала что-то нехорошее в своей жизни. И еще, деньги, которые она сейчас меняет - не принесут ей счастья.
  -- А почему не принесут? Ведь она сейчас пойдет и купит на них всяких вкусностей, красивую одежду. Вот был бы с нами рядом наш папа, он тоже бы купил нам много вкусного. Да, мама?
  -- Да, доченька, да.
   У Алексы потекла слеза по щеке. Она на минуту задумалась: "Вот какой парадокс получается: прокурор
  
   меняет американские доллары, а ведь каких-нибудь двадцать пять лет назад, Сачава бы, за одну лишь банкноту США - получила бы срок в пять лет. А лет так сорок назад, ее бы вообще расстреляли за хранение иностранной валюты. Но с развалом Советского Союза, все изменилось: теперь фарцовщики, которые раньше преследовались законом, сейчас уже легально торговали вещами. Иностранная валюта свободно покупается и продается. А самое ужасное то, что власть имущие: судьи, прокуроры, милиционеры, безбожно набивают свои карманы грабежами - так называемыми
   "отжимами". Они фабрикуют уголовные дела, незаконно сажают, пытают и калечат людей. При этом, во всеуслышание заявляют о том, "что якобы борются с преступностью". А преступниками называют людей, которые украли: два мороженых, кусок железной трубы, палку колбасы. Ну точно, как в 30-ые годы, когда за три колоска пшеницы сажали и стыдили перед всем честным народом. Ничего не поменялось. Те, кто не захотел мириться с нищетой и всеми силами старается вырваться из финансовой пропасти, пусть даже, незначительно нарушая закон, тому - подбрасывают наркотики и фабрикуют улики. Какое вы имели на это право? Получается, что вам можно нарушать закон?! Гады, сволочи
  -- ненавижу! Они пытают моего Тимура, который ничего плохого людям не сделал. Да, он продавал амфетамин, но сбывал сущий мизер и малому кругу людей, чтобы как-то выжить. Никаких детей среди его клиентов - никогда не было. Менты пытались распространять лживые слухи о нем для того, чтобы очернить его. Ну ничего, любимый, держись. Я тебя жду. Возвращайся поскорее!"
  

***

  
   Отец Тимура встретился с адвокатом Юлей Завгородней.
  -- Ну что, вы готовы? - спросила Юля у Владимира.
  -- Я - готов. А сына, хоть, привезут на заседание?
  -- Нет, не привезут. Я написала заявление о проведении заседания без присутствия вашего сына. Вы же видели, в
  
   каком состоянии он находится? Это только лишь, ухудшит впечатление судей о нем.
  -- Неправильно вы поступили. Тимур мог хотя бы как- нибудь защитить себя.
  -- Пойдемте, Владимир, а то опоздаем на заседание.
   И они вдвоем, вошли в здание апелляционного суда Екатеринославской области.
   Первым делом рассматривалась апелляция, поданная адвокатами, защищающими сотрудника милиции. Милиционер застрелил в спину двух молодых людей, якобы напавших на него с целью завладения его табельным оружием. Странным обстоятельством в деле было то, что входные отверстия от пуль у погибших - находились на спинах трупов. Отсюда следовало то, что убитые на правоохранителя не нападали, а убегали. Убийца - сотрудник милиции, даже не находился под стражей, а был под
   "подпиской о невыезде". Менту присудили три года за
   "превышение самообороны". Но его адвокаты подали апелляцию и милиционера выпустили из зала суда на свободу. Так что, застрелив двух человек и ранив еще двоих, он спокойно поехал домой, поспев к вкусному ужину и новой серии любимого сериала "Ментовские войны".
   Владимир, качая головой, понимал, что правды нет на земле. Он вспомнил, как в его сына, тринадцать лет назад, менты стреляли в спину. Хорошо, что тогда попали в ногу, а могли ведь и убить. Затем, уже в райотделе, Тимура избивали и унижали. Владимир с возмущением сказал Юле:
  -- Да что же это делается? Что у нас за страна такая?
  -- Такие у нас законы! - ответила адвокат.
   Судья принялся зачитывать дело Тимура. Быстро протараторив обвинительный приговор, судьи выслушали короткий и невнятный доклад Завгородней. Апелляционный суд - оставил решение судьи Гончаренко без изменения.
  -- Как без изменения?! - спросил растерянно Владимир, посмотрев на Завгороднюю.
   Та, в свою очередь, лишь пожимала плечами: Отец Тихони продолжил:
  -- Мы же, в общем, заплатили вам - 30.000. А вместо обещанной свободы, нашего сына пытали, травили, а теперь
  
   еще сошлют в лагерь, на пять с половиной лет. Что же это такое?
  -- Я не знаю. Мне тяжело было защищать вашего сына. По всей видимости, "сверху" было дано указание его посадить. Мне легче было бы его освободить, если бы ваш сын кого-то убил, а здесь - наркотик.
  -- Какой, к черту, наркотик?! Ему же его подбросили, сами менты. Ты же знаешь, Юля!
  -- Я ничего не знаю. Разговаривайте с Нечаевым.
   Владимир опустил голову и обреченно вышел из зала суда. Когда он вернулся домой, его жена все поняла.
  -- Всё-таки нас кинули, как и предупреждал Тимур?
  -- Да, Наташа, кинули. Теперь нашего сына сведут с ума, или полуживого отправят в лагерь. Мы всем теперь должны: банку, племяннице, моей сестре, друзьям, знакомым. Высока вероятность того, что наши квартиры могут конфисковать. И они вдвоем, горько заплакали от безысходности.
  

***

"И узнают, что я - Господь, когда сделаю землю пустынею из пустынь, за все, мерзости их, какие они делали. А о тебе, сын человеческий, сын народа твоего, разговаривают у стен и в дверях домов и говорят один - другому, брат брату:

"пойдите и послушайте, какое слово вышло от Господа". И они приходят к тебе, как на народное сходбище, и садятся пред лицом твоим, народ Мой, и слушает слова твои, но не исполняет их; ибо они в устах своих, делают из этого забаву, сердце увлекается за корыстью их. И вот, ты для них - как забавный певец с приятным голосом и хорошо играющий; они слушают слова твои, но не исполняют их. Но когда сбудется, - вот уже и сбывается, - то тогда узнают,

что среди них был пророк".

Иезекиль глава 33.

   СИЗО Чичерино, 8-ой Западный корпус, четвертый этаж. За неделю до апелляционного суда.
   Тимур собирался с силами, чтобы написать текст апелляционной жалобы. В тексте говорилось о том, что его незаконно удерживают прикованным наручниками, вот уже второй месяц, при этом закалывают неизвестными
  
   препаратами, которые затормаживают умственное и физическое состояние, а также вызывают жуткие головные боли. В этом он, напрямую, обвинял врачей-психиатров СИЗО города Екатеринослава. С данным обращением, Тихоня планировал выступить в апелляционном зале судебного заседания. Специально перед этим, Тимур отправил заявление о том, что желает лично присутствовать на заседании для того, чтобы иметь возможность защищаться.
   В день рассмотрения апелляционных жалоб, поданных осужденными, Тимур ожидал рассвета, в надежде на то, что его всё-таки отвезут в суд. Но его так никто и не вызвал, и Тихоня остался в камере. Это очень омрачало.
  -- Послушай, Квадрат, а могут ли перенести заседание, скажем, на другой день?
  -- Вообще-то могут.
  -- Честно говоря, я думаю, что меня специально не вывезли, чтобы я не мог защищаться. Вот, гады! Неужели они моих родных, всё-таки, грабанули? Наверняка, так называемые адвокаты, обчистили моих доверчивых родителей. Эх, Рэм-Рэм, где же я тебе дорогу перешел, что ты мне "нож в спину" - воткнул?
   Вечером, корпусной "Севера", тот самый седовласый усач, обходил камеры с проверкой, и Квадрат задал ему вопрос:
  -- Скажите, а вывозили людей на апелляционный суд?
  -- Да, вывозили.
  -- А вот у нас человека не повезли. По какой причине?
  -- Я не знаю, наверно, без него решили провести судебное заседание.
   Тимур уже не думал о суде, он мечтал о том, чтобы у него прошли головные боли, восстановилось зрение и координация движений.
   Проснувшись рано утром, Тимур почувствовал, что у него пересох рот. Причем он пересох настолько сильно, что полностью отсутствовала слюна, а язык был шершавый, словно наждачная бумага. Взволнованно, Тихоня высунул свой язык и потрогал его пальцами. Размером он был больше обычного и словно закаменел.
  
   "Что за ерунда такая? Неужели опять траванули?" - подумал Тимур. Он поднялся с нар и выпил чашку воды. Затем лег, прислушался к ощущениям, рот опять сухой, а мучительная жажда - не отступала. Тихоня спрыгнул с нар, уже налил целый литр воды, после чего выпил залпом. К удивлению, во рту вновь - было сухо. Сокамерники Тихони еще спали. Открылся "глазок" в двери, послышался голос Антона - баландера, нового помощника психиатра Павла, с недавних пор заменившего Индейца:
  -- Что, жажда замучила? "Сушнячок"?
   По его голосу можно было уловить нотки злорадства, по-видимому шнырь знал причину сухости рта Тихони. Тимур решил не обсуждать свое состояние с этим негодяем, понимая, что тот - работает на тюремных врачей и с их указаний, возможно, подмешивает в еду - отраву. Тимур размышлял:
   "Наверняка, он знает мою тарелку, поэтому, когда насыпает еду, возможно, незаметно кидает наркотик. Иначе, каким образом объяснить мое ухудшенное состояние?" Вечером у Тихони страшно разболелась голова. Описать его боль можно было таким образом: сорвали черепную коробку и посыпали мозг красным перцем, а затем продолжили жарить на медленном огне. Глаза пекли так, словно раскаленный песок попал в них. Стоит ли говорить, что запах табачного дыма с примесью вони параши, крайне раздражал слизистую оболочку носа. Доходило до того, что Тимур не мог лежать. Чтобы терпеть боль, он садился на койку, сжимал кулаки и закусывал губу. Тихоня надеялся на то, что боль уменьшится, но она не проходила. Только ночью, когда удавалось заснуть, Тимур не чувствовал болевых ощущений. Ему постоянно снились кошмары.
   На следующий день, открылась камера, и два конвоира занесли пожилого мужчину. На вид ему было около 60 лет. Его правый глаз, был заклеен пластырем. Судя по тому, что он самостоятельно не передвигался, можно было понять, он - парализован. Квадрат подошел к двери и поинтересовался у усатого корпусного:
  -- А что произошло с этим бедолагой?
  
  -- Да глаз выколол себе шариковой ручкой, и теперь его парализовало.
  -- Ничего себе!
   Заключенного положили на нижних нарах, как раз под Тимуром. Несчастный слегка постанывал.
  -- Как тебя зовут? - спросил у него Квадрат.
  -- Геша.
  -- Что ты с собой сделал?
  -- Да мусора на меня убийство хотят повесить, так я глаз себе шариковой ручкой выколол и меня после этого парализовало.
  -- И что, помогло?
  -- Нет. А что мне оставалось делать, когда такой беспредел творится?!
  -- А лет тебе сколько, Геша?
  -- Сорок.
   Все аж ахнули:
  -- Сорок?! Старовато выглядишь.
  -- Я до этого сидел "на малолетке", в лагерях "общего" и
   "строгого" режима.
   Новый сокамерник оказался буквально весь усыпан синими тюремными наколками, которые говорили о его неоднократных судимостях.
  -- Ладно, Геша, ложись спать. Если что, мы тебе поможем. Поесть дадим, в туалет сводим.
  -- Спасибо, ребята. - Поблагодарил Геша, после чего повернулся на бок и уснул.
   На следующий день, все отправились в тюремную душевую, так называемую "баню". Пацаны потащили Гешу, прихватив с собой табурет. Бывалый заключенный являл собою жалкое и беспомощное зрелище. Было заметно невооруженным глазом, что жизнь здорово потрепала его. В сорок лет выглядеть на шестьдесят, лишиться глаза и оказаться парализованным, - врагу такого не пожелаешь. Тихоня выразил вслух накопившиеся свои мысли:
  -- Не понимаю, как можно держать человека в тюрьме в таком состоянии? Почему он не в больничной палате?
  -- Ты же видишь, он глаз себе выколол.
  
  -- Так его же довели до такого состояния, хотя я считаю, что это - глупо. Меня тоже довели до крайней черты, но я спасал свою жену, дочь, родителей - от мусоров, поэтому и вскрылся.
   Тихоня вдруг вспомнил, как его жена Алекса, рассказывала ему об адвокате Нечаеве, который говорил ей:
   "А вдруг ваш муж себе шариковой ручкой глаз выколет?"
   "Какое, однако совпадение. Уж не игры ли - это Чуприны и Нечаева? Да-да, наверняка, они связаны и действуют сообща. Может быть они мне пытаются показать то, что меня ждет, вследствие их уколов и подсыпанных в еду наркотиков. Якобы, намекая, что я могу превратиться в точно такого же Гешу? Надо присмотреться к этому заключенному".
   После бани, кое-как, доволокли бедолагу наверх, с нулевого этажа на четвертый. Геша обреченно прилег на койку. От воды, один из пластырей отклеился и частично открыл глазницу. Тихоня успел рассмотреть, что Гешин глаз находился на месте и оказалось, что он попросту заклеен пластырем. В то же миг, его подозрения подтвердились. Тихоня мысленно анализировал: "Меня, этим хотят запугать. Заклеили глаз какому-то зэку, который, возможно и парализован, но точно не от удара в глаз шариковой ручкой. Их основная задача: морально меня задавить, постоянно держать в гнетущем состоянии, окунуть в пучину боли и страданий?"
   Тимур посмеялся над организованным "шоу", хотя боль в голове у него была - самая настоящая. Его рассмешила мысль о том, что зрелые мужчины: Чуприна, Павел, корпусной "Севера" и еще кто-то, кого он не знает, полностью поглощены своей игрой.
   "Всё бы это могло быть смешным, если бы не было таким омерзительным и подлым".
   С одной стороны, Тихоню окружали: безумные и бесчеловечные маньяки-врачи. С другой стороны - калеки, уродцы, несчастные заключенные. Еще, в придачу, голодные к деньгам мусора, которые сейчас "рвут, словно коршуны", его родных.
   "То ли еще будет..." - размышлял Тимур.
  
   Вспомнив о "клоуне" Геше, он решил заговорить с ним.
  -- А ты точно себе глаз выколол шариковой ручкой?
  -- Да, точно. Ручку вогнал себе в глаз, аж по самый колпачок.
  -- Странно, Геша... По всей видимости, он должен, был бы у тебя вытечь, или по крайней мере, на месте удара, должна была образоваться рана - отверстие. А у тебя все целое.
  -- Ну не знаю я? Ручкой глаз себе колол. - Уже неуверенно отвечал Геша, часто отводя свой взгляд.
   Тихоня хмыкнул, в предвкушении очередного
   "циркового выступления" со стороны подсадных "уток".
   В разговор вмешался Квадрат, отложив в сторону сканворд:
  -- А почему ты не веришь ему Тимур?
  -- Да ты сам посмотри! Пластырь сними и увидишь, что глаз у него - целый!
   Квадрат вздохнул и подошел к заключенному.
  -- Позволь-ка! - вымолвил он и, не дожидаясь ответа, приподнял белый лейкопластырь, добавляя:
  -- Глаз, вроде бы, целый. Геша, а куда ты ударил себя ручкой?
  -- Точно, в глаз, под веко. - Ответил Геша.
   Тихоня посмотрел на Гешу, потом на Квадрата и понял, что их "театральная постановка" специально разыгранная для него. Подсадные заключенные не ожидали того, что Тимур настолько быстро разоблачит аферу тюремных психиатров. Он продолжил разговаривать с Квадратом:
  -- Мне тяжело здесь что-то и кому-то доказывать, но точно вижу, что "шоу" - продолжается. Я только не понимаю, зачем им всё это?
   Геша пробыл в камере неделю. Затем, его так же поспешно вынесли, как и занесли.
   Тихоня продолжал поддерживать свою форму: отжимался от пола 50 раз, подтягивался обратным хватом (на бицепс), цепляясь за трубу верхних нар. Коренастый Николай (тот что лежал в правом углу камеры), вдруг поднялся и решил присоединиться. Стокилограммовый парень выполнил отжимание от пола - 60 раз, причем сделал это с невероятной
  
   легкостью. После этого, он с особой надменностью сообщил Тихоне:
  -- Вообще-то я могу и сто раз отжаться.
   Не успел Тимур и удивиться этому, как Николай подошел к трубе и начал подтягиваться, причем, вытянув при этом свои ноги под угол 90®. После чего он спросил:
  -- А ты так можешь?
  -- Вряд ли... - честно признался Тимур.
   Довольный собой, Николай пошел и сел на свое место.
   Тихоня, мысленно прикинул:
   "Ну, если откинуть факт того, что он выскочка, нужно отдать ему должное: этот парень весит 105кг - 110 кг и он с такой легкостью отжимается и подтягивается. Наверняка у него серьезная спортивная подготовка".
  -- А скажи, Николай, откуда у тебя такая хорошая спортивная форма? Уж не в дурдоме ли ты так наловчился подтягиваться? Что-то тут не клеится...
   Николай сообразил, что "засветился" и принялся на ходу придумывать разные истории:
   - Когда я был малолеткой и учился в интернате, мне понравилась молодая учительница. Это и побудило меня научиться подтягиваться, тем самым, обратить на себя ее внимание.
  -- Да что ты говоришь? Как интересно! - с тенью иронии сказал Тимур - Но, это, скажем, было давно, а в данный момент, ты сидишь в камере для душевнобольных. Если верить твоим словам, ты приехал именно из психиатрической лечебницы. А у тебя такая отличная физическая форма, явно наработанная годами. Вот у меня, например, моя форма -
   "улетела" за семь месяцев. Что-то тут не клеится...
   Николай хотел было открыть рот и выдать очередную историю в свое оправдание, но к нему подошел Квадрат и как бы невзначай тихо сказал:
  -- Молчи, молчи! Что ты несешь? Он тебя на разговор выводит и ловит как пацана!
   Квадрат надеялся на то, что сказанное им, Тихоня не услышит. Но Тимур все услышал, и его подозрения в который раз подтвердились: "Парни - подсадные. Николай - спецназовец, по-видимому, засланный для моей уработки. По
  
   ходу дела, его начальники проверяют на профпригодность его способность маскироваться под заключенного".
   Николай с треском провалился. Как только Тимур вошел в камеру и разглядел его, он почти сразу обо всем догадался. Впоследствии, его предположения лишь подтвердилась.
   По легенде, крепыша Николая (имя которого наверняка было вымышленным) якобы отправили по этапу в лагерь, и он очень скоро покинул камеру.
   Тихоня продолжал терпеть ту боль, которую наверняка провоцировали препараты. Психиатр Павел каждый день заглядывал в камеру и на полном серьезе, под видом обычного просмотра, просил Тимура посмотреть ему в глаза. Таким образом, по блеску глаз и величине зрачка, он определял количество наркотического вещества, содержащегося в организме подопытного.
   Утром Тихоня поднялся раньше обычного и начал ходить по камере, дабы размяться. В глаза бросилось с виду обычное полотенце синего цвета с фиолетовым орнаментом. Только вот орнамент, что по краям, выглядел в виде фашистской свастики. Кто-то бы другой, на его месте, наверняка бы не заметил этого и не придал значения, но Тимур всегда замечал мелочи, и его мозг, несмотря на парализующее действие препаратов, мгновенно выдал:
   "Фашистская свастика!"
   Пресловутые кресты располагались по краям полотенца в ряд, порядка десяти штук. Тимур обратился к Квадрату:
  -- Посмотри на это полотенце, оно не спроста здесь висит. Не знаешь, кому оно принадлежит?
  -- Полотенце? Понятия не имею, кто-то, наверно, забыл.
   А что с ним не так?
  -- А ты разве не видишь? Тут же свастика вышита. Вот, посмотри, кресты в виде орнамента.
   Квадрат внимательно разглядывал полотенце, после чего ответил:
  -- Ну, не знаю? Может быть...?
  -- Квадрат, а как ты думаешь, могут ли на отечественной фабрике выпускать вот такие полотенца? Я лично уверен, что не могут. Полотенце здесь висит не просто так. Меня закололи какой-то дрянью, которая парализует мозговую деятельность.
  
   Мысли путаются, я даже буквы забываю, а текст в пару предложений - вообще пишу с большим трудом. Чуприна и молодой врач Павел, проверяют мою внимательность. Пытаются разгадать, каким образом я подмечаю мелкие детали, незаметные для окружающих. Возможно, определенными препаратами, они отключают некоторые участки моего мозга, с целью выяснения, где кроется мой секрет внимательности и способности предчувствия.
  -- Ой, и зачем им это нужно?
  -- Уже после выявления их, они целенаправленно будут бить в эти места, дабы навсегда лишить меня этих способностей. Но что они могут понять? Эти психически нездоровые люди, надевшие белые халаты. Да, у них неограниченные возможности для проведения экспериментов над людьми и доступ, к так называемому биоматериалу. Да, они ставят свои, неподдающиеся осмыслению нормальным человеком, эксперименты над людьми. И это 21 век, Квадрат,
  -- 21 век!
  -- И что с того?
  -- А то! Пришло время мерзавцев, которые повылазили из всех щелей и позанимали все доступные посты и должности. К власти прорвался Ясулович, в компании своих покровителей - олигархов. Милиции и СБР - дана полная свобода беспредельничать. Лидера оппозиции Леди Ю - арестовали и по всей видимости осудят. Ясулович попытается ее надломить и уничтожить. Но он потерпит неудачу и плохо закончит. А закончить он может либо бегством из страны, либо его подвесят вместе с женой за ноги вниз головой, как когда-то диктатора Муссолини. Да-да, сразу же подвесят, как только у людей спадет пелена с глаз и они снимут с себя
   "розовые очки". После того, как они узнают правду, народный гнев обрушится на головы власть имущих. Людей уже будет трудно остановить. Это все уже происходило не раз в истории многих стран и цивилизаций в прошлом, и не исключено, что повторится сейчас, уже у нас. А Леди Ю выпало на долю испытание, которое она должна пройти и на месте простого обывателя, из-за колючей проволоки, разглядеть - всю эту мерзость. Тогда она сделает правильную
  
   оценку происходящего и, быть может, изменит жизнь народа
  -- в лучшую сторону.
   Квадрат и остальные заключенные, открыв рты, слушали прогноз на будущее, которое сделал Тихоня.
  -- Ну скажем, насчет полотенца, Тимур ты - прав. Действительно, похоже на свастику. А вот насчет лидера оппозиции и то, что она поднимется, я - уж сильно сомневаюсь! Это все вилами по воде писано! - высказал свои сомнения Квадрат.
  -- Поднимется, вот увидишь. Нельсон Мандела, до того, как стать президент ЮАР, просидел за решеткой аж 27 лет и был таким же политическим заключенным. А после своего освобождения - правил страной и стал всенародным любимцем. Этого африканского лидера знают во всем мире. Вот так. Это вам не шапки в подворотне с прохожих снимать!
  

***

   Алексе с Николь пришлось покинуть свою четырехкомнатную квартиру. Десять дней назад, сотрудники коллекторской фирмы поставили ее в известность, что данная жилплощадь им больше не принадлежит. У Алексы текли слезы, когда она, в последний раз взглянула на свою квартиру.
   100.000 долларов, которые ее муж так долго собирал - улетели впустую. Управляющий банком поимел квартиру Тихони, за 32000 долларов. Слезы текли ручьем уже не только у жены Тихони, но и у Николь. Машина, груженная мебелью и вещами, двигалась в сторону однокомнатной квартиры, где проживала мама Алексы. Теперь им вчетвером, включая собаку, предстояло разместиться в одной комнате, а их квартира досталась дочери управляющего банком. Алекса, в отчаянии, приобрела две пары наручников, а также, на листе бумаги написала текст следующего содержания:
   "Моему мужу подкинули наркотик. Незаконно посадили. В данный момент пытают в СИЗО. У нас забрали квартиру, и мы теперь на улице! Господа милиционеры, может быть вы и нам подкинете наркотик, и посадите вместе с нашим папой?!"
   Жена Тихони пристегнула к себе наручниками Николь, держащую на поводке собаку. Алекса пристегнула себя
  
   другой парой наручников к железному забору, прямо напротив горисполкома, в самом центре города. Буквально, через минуту начали собираться люди. Они пытались выяснить, что же всё-таки произошло. Подошли сотрудники милиции и принялись всех разгонять, приговаривая:
  -- Чего вы собрались?! Не видите, женщина не в себе?! О каких-то подкинутых наркотиках рассказывает.
   Люди возмущались и пытались понять, что же на самом деле произошло? Приличная женщина, с симпатичной дочкой, по какой-то причине пристегнулась наручниками в центре города.
  -- Что-то наверняка серьезное произошло с этой дамой! - крикнул кто-то из толпы.
  -- Расходитесь, а не то мы всех задержим, за несанкционированный митинг! - крикнул милиционер в ответ.
   Люди дрогнули и осознав опасность быть привлеченными к ответственности, начали понемногу расходиться.
   Майор милиции подошел к Алексе и шепнул ей на ухо:
  -- Если ты, дура, сейчас не отстегнешься, то мы тебя прямиком отправим к твоему муженьку, в тюремную психбольницу, а твоего ребенка сдадим и интернат. Все поняла, сука?
   У Алексы глаза налились кровью. Если бы у нее не были пристегнуты обе руки, она бы накинулась на этого негодяя и исцарапала бы все лицо. Но что бы ее ждало после этого? Наверняка бы ее отправили в психиатрическую клинику. Она лишь крикнула в ответ:
  -- Гады, сволочи, ненавижу вас всех!!!
  -- Дура! Сейчас тебя отстегнут и убирайся со своей дочерью подобру-поздорову!
   Один из милиционеров принес связку ключей, и в течение двух минут все наручники были раскрыты.
  -- Убирайтесь отсюда, чтобы я вас здесь не видел больше!
  -- кричал майор им вслед.
   Жена Тихони, заливаясь слезами, направилась в сторону маршрутного такси. Журналисты приехали на место
  
   происшествия, когда уже там никого не было. Ведущая, вместе с оператором, спросила у милиционера:
  -- Что здесь произошло? И куда подевалась женщина с ребенком, пристегнутая наручниками?
  -- Да, была здесь одна, известная алкоголичка - наркоманка. На "кумарах" ей, видимо, что-то померещилось. Дозы, видите ли у нее нет. Она требовала бесплатного наркотика.
  -- А, тогда понятно. Ложная тревога получается?
  -- Бывает... Вы бы лучше, девушка, про милицию что-то хорошее показали. А то всё показываете с экрана передачи
   "Жесть мундира", сбиваете своей деятельностью людей с толку. А мы ведь, рискуя жизнью, вас охраняем. - Сказал майор с натянутой улыбкой.
   Алекса брела по вечернему городу. Неожиданно, возле нее остановилась дорогая иномарка. Как оказалось, это был черный "Бентли". С заднего сидения престижного авто, вышел солидный мужчина в дорогом костюме.
   Алексу поразила роскошь и статус незнакомца, который с интересом разглядывал ее. Мужчина заговорил с ней первым:
  -- Прекрасный вечер, девушка. Вы не находите?
   Алекса молчаливо разглядывала мужчину, который был ее старше, как минимум на десять лет.
   Незнакомец продолжил:
  -- Остановился я по той причине, что просто не мог поехать мимо столь прекрасной женщины, не поинтересовавшись, почему у нее такое грустное лицо?
   Алекса опомнилась и решила что-нибудь ответить:
  -- Моя грусть, напрямую связана с большими проблемами, которые обрушились на мою семью. Кстати, вас не смущает то, что я замужем и у меня есть ребенок?
  -- Абсолютно - нет, моя прекрасная незнакомка. Если ваш мужчина не смог сделать счастливой такую роскошную женщину, то ему стоит оставить ее в покое и передать в руки тому, кто действительно может осуществить все ваши пожелания. У меня достаточно средств, чтобы ты купалась в роскоши, и ни о чем не переживала. Прими решение прямо сейчас, и ты в корне изменишь свою дальнейшую жизнь.
  
  -- А мы уже перешли на "ты"? Не слишком ли быстро? Или вы привыкли соблазнять женщин, выставляя напоказ свое дорогое авто?
  -- Так что, этот автомобиль, готов отвезти тебя в сказку несбывшихся доселе желаний. От твоего решения сейчас зависит твоя судьба и судьба твоего ребенка. Я холост и только минуту назад, после того, как увидел тебя, решил порвать с одиночеством и предложить тебе стать моей второй половинкой. Ну так как, ты согласна?!
   Алекса задумалась... Она четко отдавала себе отчет в том, что ее жизнь покатилась под откос. Она размышляла:
   "Непонятная история с моим мужем, который возможно лишился рассудка и, в лучшем случае, освободится через пять с половиной лет. И что потом? Нищета, разрушенные мечты? А этот хлыщ довольный собой, он мог бы дать мне все, ну, или почти все. Но как же Тимур? Как же быть? Забыть Тимура, послать все к черту и начать новую жизнь? Ведь я еще молода. Что если мне будет отвратительна близость с ним? А какой смертельный удар "в спину" получит Тимур, узнай он, что я всё-таки предала его и бросила в трудный час? Нет! Это проверка на прочность наших с Тимуром отношений. Ведь я никого уже не полюблю кого-то, так же, как его"!
  -- Так что, ты согласна?! - вновь повторил свой вопрос незнакомец.
  -- Нет, не согласна, поищите себе более подходящую кандидатуру.
  -- Как знаешь! Смотри, что бы не пришлось тебе пожалеть об упущенной возможности!
  -- Вы - не мой мужчина, а я - не ваша женщина. Не держите зла на меня за мой отказ.
  -- Прощайте! - злобно сказал незнакомец, прыгнул на заднее сидение своего "Бентли" и автомобиль умчался, унося за собой несбывшиеся мечты Алексы.
  

***

   СИЗО Чичерино.
   Вечером, в камеру завели странного парня. Он не разговаривал и не отвечал на вопросы. Взгляд у заключенного
  
   был потухший, лицо - каменное. Его рост составлял приблизительно метр девяносто и при этом достаточно крепкого телосложения. Тимур, внимательно разглядывая его, пришел к выводу, что парня закололи сильнодействующими веществами. Квадрат подошел к новому сокамернику и спросил у него:
  -- Курить будешь?
   Тот лишь слегка кивнул.
  -- Возьми сигарету. - Добродушно предложил Квадрат. Но парень не отреагировал.
   Тогда Квадрат сам вставил сигарету ему в рот и подпалил. Заколотый парень затянулся и край сигареты разгорелся, блеснув ярким угольком.
  -- Ты смотри, всё-таки курит? Значит, что-то понимает! - сделал вывод Квадрат.
   Но тут, парень резко проглотил горящую сигарету. При этом, ни одна из мышц на его лице не дрогнула.
  -- Ты что? Выплюни немедленно! - крикнул Тихоня. Но заколотый сокамерник не отреагировал. - Черт подери! Из него самого настоящего зомби сделали, нервные окончания и рефлексы отключили. По-любому, уголь от сигареты, обжег ему язык или нёбо, а он и глазом не моргнул.
  -- Откуда ты знаешь, что его закололи? - спросил Квадрат.
  -- Знаю, потому что из меня хотели сделать такого же! Только я спохватился вовремя и начал бороться. Им только и оставалось, что насильно меня закалывать. Старик Чуприна грозился, что хочет сделать подобное со мной, а вот молодой врач Павел, пошел хитрым путем, и начал незаметно подмешивать в мою еду отраву. Из-за этого у меня появились постоянные боли и координация движений нарушена. Скажи, Квадрат, зачем такое с людьми делают? Кто этим уродам дал право издеваться и пытать заключенных таким коварным и бесчеловечным способом? Кто поставил маньяка в белом халате на эту должность? Кто?! Наверно, такой же маньяк - извращенец, только в синем мундире? Наверняка никто из них не верит ни в Бога, ни в черта. Вот и играются они, в
   "маленьких царьков". Живой материал - в неограниченном количестве, "бери - сколь угодно!" Пользуйся, все равно
  
   никто, никогда не узнает об этом. Вот, уроды! - в сердцах произнес Тихоня.
  -- Ты в туалет хочешь? - спросил Квадрат у заколотого заключенного. Тот, еле заметно кивнул. Квадрат и Тихоня взяли его с двух сторон под руки и подвели к дючке.
  -- Что дальше с ним делать? Он сам штаны точно не снимет.
   Квадрат расстегнул бедолаге брюки и стянул их с трусами. После мочеиспускания, Квадрат натянул ему обратно штаны и вместе с Тихоней, уложили его на нижних нарах. Парень лежал на спине, а из его глаз проступили слезы.
  -- Посмотрите! Он же все понимает, только ничего сделать не может!
   Тимур сел на лавку, повернувшись спиной к новенькому сокамернику. Он общался с Квадратом и другими заключенными. И тут, вдруг, раздался резкий шум, а затем, звонкие и частые удары железной литровой кружки об что-то твердое.
  -- Ты что делаешь?! - закричал Квадрат и кинулся за спину Тихони. Тимур быстро развернулся и с ужасом смотрел на происходящее. Сердце у него пульсировало от увиденной жуткой картины. Человек, который еще минуту назад, с трудом переставлял свои ноги, вдруг подорвался с нар, схватил железную литровую кружку, и принялся со всей силы бить ею себя по голове. Его лицо вмиг залило кровью, буквально в считанные секунды. Его руку поспешно перехватил Квадрат и держал в борцовском заломе.
   Новенький успел нанести себе порядка семи ударов. Каждый удар оставил за собой рубленную рану, из которой струилась кровь.
  -- Так, уложите его! Держите, зовите контролера! - крикнул Квадрат.
   Один из сокамерников принялся стучать в бронь и звать на помощь. Дверь открылась и в камеру вскочил баландер Антон, а за ним сотрудник СИЗО, со шприцом наготове. Парню тут же сделали укол, и тот обмяк.
  -- Ты представляешь, он еле ходил, а тут подорвался и с сумасшедшей скоростью начал себя бить. Он схватил именно железный литряк, хотя вокруг него стояли четыре
  
   пластмассовые кружки. Парень наверняка знал, что берет и принялся себя гасить кружкой по голове. - Объяснял Квадрат Антону.
  -- Ничего-ничего, мы на него наручники наденем, уже не поднимется. - С улыбкой сказал баландер.
   Этим вечером, Антон пришел в камеру с тарелкой борща и приказал заколотому парню его съесть. Но тот категорически отмахнулся от еды. Тогда баландер взял тарелку, набрал борщ ложкой и поднес ее к его рту. Но парень, стиснув зубы, все так же отказывался принимать пищу.
  -- Вот, сука! Ты у меня сейчас будешь жрать! Квадрат, а ну держи его за ноги!
   Антон залез бедолаге на грудь и начал с силой раскрывать ему рот.
   Челюсти его разжались и баландер насильно заливал борщ в глотку несчастного. Кое-как, захлебываясь, заколотому парню пришлось есть, чтобы не подавиться.
  -- Послушай, Антон! Зачем его принудительно кормишь? Что это за изощрённые методы? - вступился Тихоня за несчастного.
  -- А ты лучше не лезь. Не твое это дело!
   Тимур, чуть было не сорвался. Ему хотелось смачно съездить по физиономии этому уроду. Но он подумал: "И что дальше? Затем и из меня могут сделать такое же невменяемое существо".
   Тихоня промолчал, чувствуя свое бессилие, лишь головой качая от досады. Он предчувствовал, что неспроста этого бедолагу закинули в их в камеру. Тимур размышлял:
   "На "лицо" явная демонстрация власти врачей на данной территории. Этим они показывают, что безнаказанно могут проводить на людях свои дьявольские эксперименты". Тихоня понимал то, что его спасает лишь одно обстоятельство
  -- у него были родственники, которые доподлинно знают о существующей ситуации.
   "Видимо, никто из этих отщепенцев не решается взять на себя роль моего палача? Старый врач - КГБист Чуприна, с радостью бы меня бы заколол. Но он пенсионер и здесь находится нелегально. Лишь, как консультант - специалист, представляющий собой знатока человеческой психики. Такой
  
   себе мастер, который всегда при деле. Но, случись что со мной, как руководство СИЗО объяснит моим родным, откуда взялся этот пенсионер и какого черта он проводил свое псевдолечение на мне? А никак они это не объяснят. Старый профессор хочет меня дожать до конца, но руками своего сынишки Павла. Господи, выведи меня отсюда! Дай мне хотя бы маленькую возможность отомстить кому-то из этих негодяев!"
   В час ночи раздалось странное шипение. Эти звуки издавал новенький заключенный. Тимур посмотрел вниз и ужаснулся. От увиденной картины можно было действительно - помешаться. На нижних нарах лежал человек, больше напоминавший мертвеца, синего цвета, с безумно выпученными глазами, которые обращены были в одну лишь точку - точнее на любопытствующего Тихоню. Это было похоже на эпилепсию, хотя вживую, Тимур никогда не видел проявление данного недуга, разве что, по телевизору. У тех эпилептиков, лежащих на полу, вытекала слюна, а этот случай, был - нечто другое...
   "Предположительно, его состояние вызвано уколами, которые ему насильно сделали. Хм, или тот случай с борщом... Может, туда что-то подсыпали?"
   Тихоня разбудил Квадрата и тот, вскочив с нар, принялся с силой тарабанить в дверь.
  -- Срочно врача, у заключенного случился приступ! Только минут через двадцать подоспели сотрудники
   СИЗО, в числе которых был и усатый корпусной, и младший лейтенант (тот самый, который однажды пытался уколоть Тимура неизвестным веществом). В данный момент, в своей руке он держал старый советский "дипломат". Точно такие носили школьники в конце 80-х. Положив кейс на лавку, младший лейтенант открыл "дипломат", который оказался доверху набит всевозможными ампулами и шприцами. Сделав инъекцию, он набирал шприц и опять все повторял. С каждым разом, заключенный становился все более синего цвета. Казалось, вот-вот, его глаза вылетят из орбит, а тело - лопнет от напряжения.
  -- Что-то ничего не помогает... - сказал сотрудник СИЗО, проводивший уколы.
  
   Тихоня подумал: "Конечно - не помогает, ведь это все сделано для того, чтобы запугать меня. В который раз хотите продемонстрировать свои неограниченные возможности?"
   Тимур сидел на верхних нарах и смотрел в решетчатое темное окно. От ужасных мыслей и событий, навалившихся на него, другой бы человек, наверняка бы - свихнулся. Но Тихоня всё еще держался, он мысленно настраивал себя: "Так, главное не нервничать, не паниковать, а спокойно на все реагировать. Я знаю о том, чего они добиваются. А хотят они того, чтобы мною овладело отчаянье и страх за свою жизнь и свой рассудок. Я вам, уродцы, не дам насладиться этим зрелищем! Главное - отвлечься и не обращать внимания на происходящее. Хотя, легко сказать - отвлечься, лежа на диване в уютной квартире, еще могло бы получиться. А что, если завтра из меня - такого же сделают? Нет-нет, уж лучше смерть!!! Убить себя? Но как? Если насильно введут отраву, то из последних сил нужно вылезти на "волнорез" и спрыгнуть вниз головой в пол. Но не факт, что таким образом я убью себя! Могу запросто сломать шейные позвонки и лежать неподвижно. Нет-нет, надо держаться и не вестись на провокации. Вырвусь из этого ада! Попасть в лагерь - для меня сейчас за счастье. Туда, только туда прорываться, а дальше - видно будет. Бог даст, отойду от этого дурмана, восстановлю свои силы, восприятие окружающего, надеюсь, что очиститься разум. А сейчас - необходимо успокоиться". - Мысленно настраивал себя Тихоня.
   Игла уже седьмого по счету 20-ти кубового шприца, проникала в несчастного заключенного. И случилась кульминация: заколотый парень начал мочиться под себя. Было слышно, как жидкость прошла сквозь его брюки, матрац и потекла на пол.
   "Так вот, для чего силой накормили его борщом! Чтобы в его организме было много жидкости и в завершении "шоу" от садиста Чуприны, из несчастного - полилась моча". У Тимура в голове путались мысли:
   "Как же так получается? Почему под видом
   "защитников закона и правопорядка", скрываются изверги? И это в центре европейского города! Боже, где Ты?!!! Я знаю, что Ты есть! Почему Ты позволяешь этим ничтожествам
  
   творить подобные преступления? За что меня так караешь? В то время, когда эти негодяи возвращаются к себе домой, к своим женам и детишкам, и ложатся в свои теплые и чистые постели??? Почему эта старая мразь, в звании профессора психиатрии, ходит по этой земле, и ничто его не может остановить?! Почему? Зачем созданный Тобою мир так жесток и не справедлив? Куда подевалась та сила, которую Ты продемонстрировал мне, когда я снял с себя нательный крест? Каждый день я несу потери. Что я сделал не так? Кого погубил? Ведь никому я не сделал зла, за которое я мог бы понести столь тяжкое наказание". - Мысленно обращался Тихоня к Богу.
  -- Всё, выносите его! - скомандовал усатый корпусной. Скрюченное тело человека тут же вытянули в коридор. Бронь закрылась и повисла тишина.
   Кое-как удалось заснуть. Ночь была показательно - устрашающей.
   Проснувшись, он решил обсудить с Квдратом, вчерашнюю историю.
  -- Скажи, Квадрат, если этот парень больной человек, то как можно держать в тюрьме такого заключенного?
   Квадрат пожимал плечами, не находя ответа на этот вопрос.
  -- А я тебе так скажу, Квадрат. Может он и болен, а может и здоров, но факт заключается в том, что его закололи, продемонстрировав мне, что в любой момент могут такое же сделать и со мной.
  -- Ты что, действительно думаешь, что все это делали для
   тебя?
  -- Да, я уверен в этом так же, как и в том, что Павел
   Николаевич - сын Чуприны.
   Квадрат промолчал, решив не продолжать разговор.
  

***

   Начальник Областного УМВД Екатеринослава прикидывал, сколько же может стоить квартира, принадлежащая родителям Тихони. Он размышлял:
   "Отличное место в центре города, в непосредственной близости от моей работы, хорошее приданное для моей
  
   дочери". Он понимал, что, принимая мелкие или даже крупные взятки, было крайне сложно собрать сумму, которой бы хватило на покупку квартиры в центре Екатеринослава. Сумасшедший рост цен на недвижимость, в последнее время обесценил все деньги, накопленные полковником. Его интересовала также и четырехкомнатная квартира. Та самая, которую наркодилер Тихоня приобрел в тайне от всех, и сумел, буквально перед их носом собрать приличную сумму в размере 100.000 долларов. Начальник Областного УМВД недоумевал: "Это - немыслимо! Ведь доподлинно известно, что Тимур продавал сущий мизер - меньше одно грамма в день! А еще, к тому же, однокомнатная квартира, купленная в спальном районе города. По ценам 2008 года они вместе оценивались в 320.000 - 350.000 долларов. Ведь это же целое состояние! Однако, этот Тихоня - не промах, перестраховался на случай провала и оформил всё на свою жену. Четырехкомнатная квартира находится под залогом в банке и к ней, к сожалению, никак не подступиться. Ах, как жаль, у меня был такой шанс получить все! Пока коллеги из СБР занимаются Тихоней, им уже нет дела до его недвижимости, потому как там - возникли определенные сложности. Их интересует больше он сам, а я, под шумок, мог бы поиметь дармовую квартирку. Чего стоит запугать его родителей- пенсионеров? Кто за них заступится? Ведь, элементарно, сейчас пойдет отчуждение одной трети их жилья в пользу государства. Я смогу заплатить минимальную сумму, по своей оценочной стоимости и заселяю в комнату семью цыган, либо кавказцев. Они же, в свою очередь, создают невыносимые условия его родителям. Далее, им предлагается обмен их жилплощади на трухлявую хату за городом. Хм, но, чтобы все прошло красиво, необходимо номер с трущобы временно перевесить на дом по приличней. Убедить его родителей, что продается именно этот кирпичный дом. Проводится сделка, номера домов меняются обратно, и пенсионеры вселяются в трухлявую хижину с "удобствами" во дворе. Эта вся операция мне обойдется - максимум в 3 - 5 тысяч долларов, включая ту тысячу долларов, что я дам Хасану за террор".
  
   Полковник предвкушал легкую наживу. От возбуждения, у него трусились руки. Он опять взгрустнул о том, что четырехкомнатная квартира буквально ушла из-под его носа.
   "Сколько же всяческих благ я мог бы приобрести себе после реализации этих квартир ..."
  

***

   Обреченные родители Тимура находились в своей квартире. Раздался звонок. Наталья открыла дверь. В подъезде стояла женщина с семьей кавказской национальности: мужчина, женщина и пятеро детей. Женщина бесцеремонно отодвинула хозяйку квартиры и прошла по коридору, попутно разглядывая комнаты.
  -- Хороший квартыра. Хороший комната. Берем! - сказал глава семейства.
  -- В чем дело? Что происходит? - возмутились родители Тимура.
   На что, наглая женщина ответила:
  -- А вы вроде бы и не знаете? Часть квартиры вашего сына переходит в пользу государства, а мы, как представители государственной службы, выставили комнату на продажу, и эта семья желает ее приобрести.
  -- Но мы - несогласны! По какому праву, в квартиру моего отца, которую он получил в 1968 году, будут заселять каких-то кавказцев?! - возмутилась мать Тимура.
  -- Послушайте, женщина! Суд постановил: "полная конфискация всего имущества вашего сына". Вы же не станете скрывать тот факт, что он занимался распространением наркотиков?! Вопросы еще есть?!
  -- Моему сыну подбросили пакет с амфетамином, а эту квартиру он никак не мог приобрести, продавая наркотики. Отец мой получил ее за 10 лет до рождения его внука. Так по какому праву вы ее забираете и заселяете сюда горцев?!
  -- А чо ты, жэнщина ымеишь против горцев? - грубо вмешался в разговор кавказец.
  -- Против вас, лично - ничего не имею. Но вам, в моей квартире, делать - нечего!
  
  -- Это не твой квартыра, это - мой квартыра и я здэс теперь хозяин, поняла? И мужу своему скажи, чтобы не дергался.
   Владимир молча опустил голову. Он не имел сил и смелости попытаться что-либо возразить наглому и жирному кавказцу. К тому же, в случае конфликта, он очень опасался попасть в тюрьму. Воочию увидев то, как его сына, практически сломали и довели до невменяемого состояния, так что уже говорить о Владимире, который был простым обывателем. Кавказское семейство разместилось в комнате Тимура.
   С этого дня, для родителей Тихони, ад переместился непосредственно в их квартиру. Пенсионеров беспокоил постоянный шум, унитаз намеренно не смывался, а в ванной висели грязные вещи новых жильцов. Владимир и Наталья старались бывать дома, как можно реже. Они приходили лишь переночевать. Стоит ли говорить, что собой представляет жизнь, когда ты не можешь быть дома, в уюте, тепле и комфорте.
   Так родители Тимура просуществовали три месяца. Через какое-то время, глава кавказского семейства подошел к Наталье и заговорил с ней:
  -- Послушяй, жэнщина, чего ты грустишь?
  -- Грущу я потому, что нет Бога на свете! Если бы Он был, то почему позволил так издеваться над нашей семьей и над нашим сыном? Ведь Тимур никого не убил и ничего плохого не сделал. Сына в СИЗО пытают при помощи яда, и мы ничем не можем ему помочь.
  -- Послушяй, ну что тебе эта квартыра сдалась? Ну, купи ты себе дом в селе и живи спокойно. Есть прэкрасный кырпичный дом, возле рэки. Давай покажу тэбэ и твоему мужу? Вот увыдыш, вам понравыться!
   Наталья понимала, что так долго продолжаться не может. Рано или поздно, их с мужем психика, не выдержит. Она, всё же, решила посмотреть дом.
   Хасан отвез их с Владимиром за город и показал симпатичный домик, с хорошим участком земли. К жилью были проведены: электричество, газ, водопровод. Санузел находился внутри дома.
  
   "Достаточно хорошее жилье. Должная замена существующим обстоятельствам. Тихо, спокойно, комфортно". - Сделали оценку родители Тимура и согласились поменять свою жилплощадь на этот симпатичный домик.
   Они переписали адрес и у нотариуса, сверив документы, совершили обмен жилья. Подписав договор, они с облегчением, вздохнули. Теперь Владимира и Наталью уже никто не будет терроризировать, и они спокойно встретят старость, в хорошем, теплом домике.
  -- А там, быть может и Тимур вернется. В этом доме, всем места хватит. - Говорила Наташа своему мужу.
   Собрав вещи и погрузив их на машину, родители Тимура поехали в пригород Екатеринослава, где располагалось их новое жилье. Подъехав точно по адресу, Владимир и Наталья обнаружили, что номер нового дома - изменился. В предчувствии беды, у них тревожно заколотились сердца.
  -- Неужели, Володя, нас опять "кинули"? - ужаснулась Наташа.
   Они попытались открыть замок ключом, которым, буквально несколько дней назад, отпирали эту дверь. Но ключ в скважине даже и не проворачивался. Тогда Наталья нажала звонок. Через пять минут вышел крупный мужчина, который с недовольным выражением лица спросил у них:
  -- Чего надо?!
  -- Послушайте, уважаемый, два дня назад, мы смотрели этот дом и дали согласие обмена нашей квартиры на это жилье. Сегодня мы совершили обмен и теперь являемся хозяевами этого дома. Но ключи, которыми позавчера мы открывали дверь, сегодня уже не подходят. Недовольный мужчина скривил еще сильнее свое лицо и неожиданно прокричал:
  -- Вы что, сумасшедшие?! Кто вам мог мой дом на что-то обменивать?! Я - хозяин и никогда не выставлял свое жилье ни на продажу, ни на обмен. А ну, покажите документы!
   Владимир протянул стопку бумаг. Мужчина внимательно просмотрел договор и сказал:
  
  -- Так ведь, это же не номер моего дома! Ваш дом находится в пятидесяти шагах, вон в той стороне.
  -- Но нам ведь это жилье показывали? На доме, правда, был другой номер.
  -- Не знаю, кто мог показывать вам мой дом! Наверно, вам что-то приснилось? Идите прочь отсюда, пока я милицию на вас не натравил!
  -- Не надо милицию, они - хуже бандитов! Жаль, что нет рядом с нами нашего сына и некому нас, бедных, защитить. - Сказали несчастные люди и пошли потихоньку вдоль улицы. Владимир и Наталья подошли к ржавой калитке, на которой висел такой же ржавый номер адреса, указанного в их документах. Пенсионеры зашли во двор и перед их глазами предстало печальное зрелище: деревянная перекошенная хижина, с трухлявым туалетом на улице.
   С диким ужасом на лицах они вошли в свое "новое" жилье. Визуально складывалось такое ощущение, что в этом доме не жили как минимум лет тридцать. Повсюду была пыль, толщиной в большой палец. Ни газовой плиты, ни водопровода. Наталья и Владимир присели на грязную лавку и горько заплакали. Теперешняя власть, в лице милиционеров, судей, прокуроров, забрала у них: сына, невестку с внучкой, выселила из квартиры, ограбила их под стенами тюрьмы и апелляционного суда. После этого, с помощью махинаций, у них отобрали жилье в центре города, кинули доживать свой век, в пригородный старый дом. Наталья и Владимир даже подумать не могли, что вот так резко, изменится их жизнь и превратится в сущий кошмар.
  -- Видимо, судьба у нас с тобой, Наташа, такая. Дай Бог, чтобы сын вернулся живой и здоровый. Всё, о чём он нас предупреждал, все о чём говорил - свершилось. Теми деньгами, которые я взял у племянницы, можно было погасить кредит и сохранить четырехкомнатную квартиру. Тогда бы, Алекса, нас к себе взяла. А так, 30.000 долларов - выкинули впустую. А Тимур с меня клятву брал, чтобы я ни с кем финансовые сделки не проводил. Я его не послушал и вот, к чему все это привело. А Тимур, просчитал, предвидел и подсказывал нам, как правильно действовать. Ну что ж, будем помогать ему, чем сможем, и потихоньку рассчитываться с
  
   людьми, которые откликнулись нам помочь. А там, Бог даст - выживем.
  -- Да, Володя, что же нам остается делать? Только лишь ждать. - Заключила Наташа, печально склонив голову.
  

***

   СИЗО Чичерино, восьмой Западный корпус.
   Четвертый этаж больничного корпуса, где всем заправлял профессор психиатрии Николай Григорьевич Чуприна, наверняка был самым худшим местом в современной цивилизованной Европе. Тихоня немного слышал о подобных издевательствах, на закрытых американских тюремных базах Гуантанамо (Куба) и Абу - Грейб (Ирак). Несколько лет назад, в Интернете, появились фотоснимки тюремщицы, изображавшие ее с голыми мужчинами-арабами, которых слабоумная надзирательница держала на поводке, словно домашних псов. Там наверняка применялось насилие и закалывание тяжелыми психотропными веществами, о чём, конечно же, всячески умалчивалось. Тимур считал, что пытать таким образом заключенных - являлось большой ошибкой американских спецслужб. Подобными бесчеловечными и садистскими действиями, американцы разжигали ненависть к своей стране со стороны мусульман, тем самым, усиливая вероятность проведения терактов на территории США. Тимур был уверен в том, что нельзя побороть преступность при помощи тотального уничтожения людей, применения пыток к узникам со стороны силовых ведомств страны. История не раз доказывала, что страхом можно контролировать массы народа, но найдутся единицы - те, кто не побоится угроз. Если даже вспомнить события семидесятилетней давности, когда фашистская Германия напала на Советский Союз. Заметив сопротивление местных жителей, карательным отрядам СС, было поручено массово расстреливать и сжигать людей. Своими действиями, они же сами себе и навредили, распалив, тем самым, неудержимый гнев и ненависть народа к захватчикам. Таким образом, сработал эффект "обратного действия". Каждый житель захваченной территории, возжелал отомстить оккупанту и поэтому люди сражались за
  
   каждое дерево, дом, подъезд. Казалось, непобедимую мощь фашистской Германии ничто уже не в силах остановить. Но ресурсы у нацистов иссякли, и они потерпели самое большое свое поражение. История еще не раз подтверждала, что пытками и издевательствами нельзя покорить людей.
   В "Западном" корпусе, в камере для душевнобольных, часто сидели смелые, отчаянные люди, которые не побоялись и не пожелали склонить свои головы в безропотном повиновении незаконному режиму, а также методу содержания заключенных. Те, кто дал отпор "прессовщикам", кто с помощью голодовки, а иногда и собственного членовредительства, отказывался становиться "покорной овцой". Те, кто протестовал против незаконных арестов, сфабрикованных доказательств и раздутых обвинений, против лицемерного предвзятого судейства, - все эти люди попадали на "Запад", на четвертый этаж. Конечно, там уже они плотно обрабатывались тюремными психиатрами, при помощи наркотических веществ. Когда врачам-садистам необходимо было опробовать некий препарат, чтобы узнать его концентрацию и силу действия, обычно тренировались на каком-нибудь бедолаге, попавшем в СИЗО за мелкое хулиганство или кражу, и у которого не было родственников (тех, кто бы мог вмешаться в незаконную деятельность палачей-эскулапов).
   Николай Григорьевич Чуприна подбирал себе жертву, которой незаметно подливали галлюциноген в пищу, после чего, у заключенного появлялись слуховые и визуальные галлюцинации. Затем этого бедолагу, под видом лечения, отправляли на четвертый этаж "Западного" корпуса, где над подопытным заключенным проводились незаконные и бесчеловечные эксперименты.
   Николай Григорьевич Чуприна обучал своего сына, Павла Николаевича, всем премудростям использования наркотических и психотропных препаратов. Заслуженный врач-психиатр, не хотел просто так оставлять свой этаж, свое маленькое, но очень значимое для него "царство". По этой причине, когда у старика подрос сынишка, он и решил обучить Павлика специфической методике работы. Должность палача издревле передавалась по наследству и
  
   хорошо оплачивалась. Эта же традиция поддерживалась и в семействе Чуприны. "Поросль" подросла и уже готовилась заменить старого садиста. Но тут, вдруг, появилось предложение от одного товарища из Службы Безопасности Республики, с просьбой заняться неким Тихоней, который представлял из себя ловкого и непредсказуемого преступника. Чуприна побаивался за свое "чадо". Вдруг этот подопытный заключенный, в минуту озарения, пользуясь боксерскими навыками, нанесет Павлу смертельный удар? Несмотря на то, что Николай Григорьевич уже был пенсионером и не числился в кадрах СИЗО, он частенько посещал тюрьму и помогал своему сыну участвовать в проекте по уработке "объекта под номером 28/18".
  

***

   Тихоня лежал на нарах и пытался вытерпеть боль. Время тянулось для него настолько медленно, что конца и края всему не было видно. Постоянная борьба с головной болью, вызванная у Тимура веществами, которыми тюремные психиатры, методично накачивали подопытного. Действия психотропных веществ доставляли ему много страданий. Неожиданно открылась железная дверь и в камеру завели перепуганного молодого человека.
  -- Что с ним такое? - спросил Квадрат у контролера.
  -- С головой - непорядок. Чудятся ему голоса разные. - Ответил тюремщик и захлопнул "бронь".
   Парень вошел в камеру и присел на нижних нарах. Тимуру показался интересным этот человек и он, превозмогая боль, подошел к нему и заговорил:
  -- Привет, как тебя зовут?
  -- Дима.
  -- Что с тобой произошло?
  -- Не знаю... Голоса какие-то слышатся.
  -- И как давно?
  -- Вот, на днях начались.
  -- Ты, Дима, не переживай и не бойся никого. Здесь тебя никто не тронет. Отдыхай и не нервничай понапрасну. А семья у тебя есть?
  
  -- Да, жена и маленькая дочь. Вот фотография, посмотри.
  -- Парень достал снимок и показал его Тихоне. На фото, Тимур увидел Диму с ясным и счастливым лицом. Он держал на руках годовалую дочь.
   "С виду - абсолютно нормальный парень, только, немного напуган чем-то! Что-то в нем переплетается с тем, что я пережил и продолжаю переживать!" - предположил Тимур, анализируя состояние новенького сокамерника.
  -- За что тебя посадили? - спросил у него Тихоня.
  -- Телефон украл у соседа и продал его за 10 долларов.
  -- И зачем ты это сделал? Да еще и у соседа украл!
  -- Не знаю, выпил лишнего - вот и "черт дернул".
  -- А теперь тебя, получается, посадили. И какой же тебе срок влепили?
  -- Три года.
  -- Да уж! Три года - за жалкий телефон?! А сосед, разве не мог с тобой договориться? Почему не решили вопрос мирным путем, между собой? Попросил бы у него прощения и купил бы ему новый телефон, лучше прежнего. Слышали, пацаны? Три года парню влепили за такую херню! А теперь, тебя еще и на четвертый "Запад" занесло.
  -- А что здесь? - перепугано, спросил Дима.
  -- Да ничего, ничего... - Успокаивал его Тимур. Открылась бронь.
  -- Все - на выход! - крикнула контролер.
   Тихоня и остальные арестанты поспешили выполнить команду и вошли в "решку".
   Тем временем в камеру вошел Павел Николаевич и принялся беседовать с новым пациентом. Через пять минут, психиатру принесли шприц с неизвестным веществом, которое он ввел парню в тело, пояснив ему, что это успокоительное лекарство.
   Тимур и остальные заключенные вернулись назад в камеру. Прошло не более получаса после посещения тюремного врача, как новенький, странным образом скукожился. Заключенные заметили то, что Дмитрий, чем-то очень напуган. Тихоня внимательно присмотрелся к его глазам и заметил, как они изменились после ухода врача Павла, а именно - после того укола. Глаза парня начали
  
   блестеть уж очень неестественно, а сам зрачок сжался в маленькую "бусинку", придав ему безумный вид.
   Квадрат только попытался заговорить с Димой, как тот тут же вжимался в стену и начинал дрожать, словно лист на ветру. Тимур предположил то, что этому бедолаге, всё-таки вкололи галлюциноген, такой же, как когда-то и ему. Он вспомнил, как под этим веществом, Рытов привиделся ему жутким монстром. Причем, его видения были настолько реалистичными и пугающими, что не будь Тихоня до этого в смертельных и стрессовых ситуациях, тогда бы и он, наверняка, до жути испугался, как и этот сельской парнишка.
  -- Все понятно, - произнес Тимур - Квадрат, посмотри! Психиатр Павел чем-то уколол новенького, и после инъекции его глаза начали неестественно блестеть. Глянь, какой он перепуганный, хотя еще час назад был вполне вменяемым. Всё изменилось именно после визита врача.
   Тихоня подошел к Дмитрию и спросил у него:
  -- Что с тобой? Успокойся, тебя никто не тронет.
  -- Да кто вы такие?! Куда меня посадили? Пусть меня переведут в другую камеру. А - а - а...! - кричал заключенный, находясь под действием наркотического препарата.
   Квадрат подошел к нему и задал вопрос:
  -- К "обиженным", что ли, в "петушатню" хочешь перейти?
  -- Да мне все равно, хоть в "петушатню", лишь бы поскорее от вас уйти!!! А - а - а ...! - дрожал и сжимался от страха Дмитрий.
  -- Ты сам напросился. Тебя никто не выгонял отсюда. - Сказал Квадрат и постучал в железную дверь.
   Бронь открылась и на пороге появилась контролер Светлана. Она спросила:
  -- Что случилось, Квадрат?
  -- Тут вот какое дело, новенький не хочет сидеть с нами и просится в "стойло" No. Можете его перевести в другую камеру?
  -- Я с врачом посоветуюсь. - Сказала контролер и поспешно удалилась. Удивительно, но уже через десять минут
  
   женщина вернулась, молча забрала новенького и перевела в камеру напротив, где и сидели "обиженные".
   Перепуганный парень влетел в "петушиную камеру", сам не понимая, какой приговор себе подписал. По прошествии трех дней, в камеру к Тихоне, этапом, подняли нового заключенного, который представился Вадимом.
   При диалоге, новенький обмолвился о том, что едет с
   "крытой" «, через Чичерино, на "Двадцатку" Ё.
  -- А зачем ты туда едешь? У тебя нормальный вид, ты что там забыл? - поинтересовался Тихоня у Вадима.
  -- Как, разве ты не в курсе?! 20-ка, это же нормальная
   "тема". Я специально закосил, чтобы поехать отдохнуть. Там улучшенное питание, режима мусорского нет! - принялся убеждать Вадим присутствующих.
  -- А меня здесь врачи силой пытаются туда спихнуть. По началу хотели в областную психбольницу, а после суда - на
   "Двадцатку" определить. Закололи, суки, какими-то ядами и пытаются выставить меня неадекватным!
  -- Что ты? 20-ка - это класс! Зря ты отказываешься.
  -- Зря?! А тебя пристегивали наручниками к трубе и закалывали галлюциногенами? Если я туда поеду, меня там точно с ума сведут.
   1 - "стойло" (тоже самое, что и "петушатня") -
   "определенное место", в которое, уж если человек и зайдет, то никогда не станет нормальным заключенным, с возможностью проживания в общей массе осужденных.
   "Обиженный" из "стойла" - выполняет самую грязную работу и эту касту за людей не считают
   2- "крытая" - лагерь, камерная система.
   3 - "Двадцатка" - зона N 20, где содержатся больные заключенные.
   Уж лучше бы убили! - С грустью промолвил Тихоня. Он посмотрел на Вадима и у него вновь закрались сомнения насчет того, что этот парень - настоящий заключенный. Новенький очень неплохо владел тюремным жаргоном. Его движения и фразы могли навести на мысль о том, что он действительно арестант, причем, сидевший не один год. Но на его лице проскальзывал милицейский "отпечаток". Тимур всячески хотел убедить себя в том, что Вадим действительно
  
  -- зэк и что ему попросту мерещится, но к чему пытаться убеждать себя в том, в чем сомневаешься вполне обоснованно? "Здесь хорошо! 20-ка - это круто!". Этим он, будто случайно повторяет мысли местных врачей и толкает их в массы, как единственно верное решение. Но другие мысли твердили Тихоне о том, что все это может быть лишь манией преследования. Вадим, ловко используя коронные словечки тюремного лексикона, рассказывал о том, как он сидел с
   "Вором" No и пятью "Бродягами" «. Как они научили его настоящей "правильной жизни за колючкой" - жизни по понятиям.
  
   1 - "Вор" - высшая тюремная каста. Это не имеет прямого отношения к ворам-карманникам. "Вор - законник" - король преступного мира. У него неограниченные возможности, как в тюрьме, так и на зоне
   - в лагере. Настоящий "Вор", а таких сейчас уже мало осталось, мог запросто диктовать свои условия начальнику тюрьмы либо лагеря. В случае недоговоренности, "Вор" мог объявить всеобщую голодовку или массовые членовредительства. Все заключенные обязаны были подчиниться его воле ради всеобщего блага."Воры" продвигали, так называемый,
   "черный движ", который подразумевал под собой, нормальные, человеческие отношения - "людской ход".
   2 - "Бродяга" - заключенный из высшей касты. Он живет достойной жизнью, даже за решеткой, всячески страдая за работягу - "мужика" - в штрафных изоляторах
   - "ШИЗО". Ни под каким предлогом, или даже пытками и избиением, "Бродяга" не брался ни за тряпку, ни за какуюдругую работу. Он полностью был освобожден от работы, по тюремным законам.
   Вадим, опираясь на свои "тюремные понятия", загнал в
   "стойло" не совсем разумного заключенного, и тот, как робкий кролик, принял свою участь. Тимур не стал вмешиваться в неприятный процесс обсуждения, будучи некомпетентным в данном вопросе. Обиженного сокамерника, никто не бил, он принялся трепаться о лишнем своим языком и, в конце концов - "договорился". Полностью
  
   согласившись со своим новым положением, теперь уже
   "обиженный" заключенный, не имел больше права сидеть за
   "общаком". Свою тарелку он ставил на "слоник" и, сидя на корточках, ел баланду. С этого дня, его основным занятием стало мытье туалета.
   Вадим, заметив реакцию Тихони, подошел к нему и поинтересовался:
  -- Вижу, Тимур, тебе что-то не нравится?
  -- Да, неприятно лицезреть унижение людей. Хоть мне этот человек и противен, все равно я не желал бы ему такой участи.
  -- Да ты не понимаешь ничего! С этими мразями надо так, а не иначе! Он бы, например, очень бы обрадовался, если бы тебя "загнали в стойло" вместо него.
   Тихоня резко посмотрел в глаза Вадиму и спросил:
  -- Что ты сказал?!
  -- Спокойно - спокойно! Я образно выразился, не кипишуй!
  -- Ты полегче со своими фразами. Следи за тем, что говоришь! Я не вмешиваюсь только потому, что еще пока не совсем разбираюсь в тюремной жизни и ее законах, но знаю то, что наверняка вся эта мерзость выгодна мусорам. Эти, так называемые: "рули" No, "козлы", "шныри", "обиженные",
   "стойло", всё это насаждается мусорами для того, чтобы заключенные грызлись между собой. Эти "блюстители порядка и законности" не понимают, что своими действиями лишь приумножают подлость и мерзость людскую. После отсидки, из тюрем и лагерей выходят искалеченные души. Преступность и последующая деградация общества будет только расти. Это - тупиковый путь.
   1 - "руль" - старший камеры, "смотрящий", работающий на администрацию и занимающийся
   "перевоспитанием" осужденных - "первоходов".
   Люди, те, что на свободе, действительно думают о том, что в тюрьмах преступников стараются перевоспитать и исправить, а здесь, попросту, уничтожается личность как таковая. Любое проявление чувства собственного достоинства - пытаются сломить. А если человек сопротивляется, то из него делают сумасшедшего. Как,
  
   например, из меня пытались сделать. За последние семь месяцев, считая со дня моего ареста, я насмотрелся на такое количество мерзости и подлости, что с уверенностью тебе могу сказать, такого раньше я не видел нигде! А знаешь, что возмущает меня больше всего? Больше всего, меня возмущает ограбление моих несчастных родителей, которые вообще не имеют отношение к моим делам.
   Я пытаюсь понять, а есть ли в этом мире хоть какая-то капля справедливости? Но, пока я убеждаюсь в обратном - справедливости нет, да и не было никогда. Печально жить в мире, который весь пропитан ложью и лицемерием. Когда в обществе затерты ценности, а честным, законопослушным людям верить государству - нельзя, а ждать от него справедливости - тем более, когда знания и способности - ничего не стоят и никому не нужны...
  -- Ну ты, Тимур и "загнул". Хорош философствовать! Лучше, если есть желание, посмотри фотографии со мной и моей девушкой. Отвлечешься.
   Тихоня взял стопку фото и принялся их разглядывать. Он перелистывал фотографии с группами молодых людей. Затем последовали снимки одной девчонки, которая нелепо позировала, пытаясь выставить себя сексуально- раскрепощенной дамой. Но в силу своей юности, выглядело это достаточно комично и неуклюже. Позы девушки на фотографиях подтверждали сложившееся о ней мнении. Вот она - в кружевном белье, на следующем снимке - на ней надет милицейский пиджак. На другой фотографии - она стоит с подругой, обе девушки одеты в милицейскую форму.
   Тихоня просмотрел все фото, вернул их Вадиму, сказав при этом: - Однако, как-то не сочетается...
  -- А что не так? - спросил Вадим.
  -- Да то, что ты рассказываешь, мол - грабитель, с Бродягами и Ворами чалился, а девушка твоя - милиционер. Что-то здесь не так. - Сказал Тимур и внимательно посмотрел в глаза новому сокамернику. По лицу арестанта Тихоня увидел явную растерянность. Тимур подумал: "Наверняка, опять проверяли меня на внимательность и логику? Им доподлинно известно, что мой мозг, а, следовательно, и внимательность, под действием психотропных веществ -
  

частично блокированы. Врачи наверняка знают о том, что мне крайне сложно соображать. Но я по-прежнему всё вижу и подвергаю логическому анализу, хотя и с большим усилием". Смешно, но вполне спрогнозировано, через два дня

   Вадим покинул камеру.
   Тимура и Квадрата отвели в прогулочный дворик. Тихоня ощутил то, что у него пропадает чувствительность рук. Он мысленно посылал сигналы сжать и разжать пальцы - но ничего не получалось.
  -- Послушай, Квадрат, у меня только что руки отключились, и я ничего не могу с ними сделать.
  -- Да, у меня тоже когда-то такое было.
   У Тимура сложилось такое впечатление, что Квадрат как будто ждал, что он ему сообщит о своих ощущениях.
   "Неужели опять что-то подмешали в еду?! Когда же это все закончится?" - думал Тихоня.
   Они вернулись в камеру. Через час, открылась кормушка.
   Контролер в привычной своей манере рявкнула:
  -- Тимур, на свидание собирайся!
   Тимур вышел из камеры и увидел совсем молодого парня в форме. Сотрудник следственного изолятора спросил:
  -- Что, готов?
  -- Да.
  -- Тогда пошли.
   И они вдвоем направились в корпус, где проходили краткие свидания. Молодой сотрудник СИЗО шел впереди, пару раз оглянулся, чтобы внимательней рассмотреть Тимура, а затем задал вопрос:
  -- Послушай, а что ты делаешь в корпусе для сумасшедших? Ведь я вижу - ты нормальный парень, с ясным лицом. Ты совсем не похож на основной контингент этого этажа.
  -- Даже не знаю, как тебе объяснить свое положение. Меня на наручниках два месяца держали и все это время силой закалывали какими-то галлюциногенами. Хотели завладеть недвижимостью моей семьи, ограбили моих родителей. Ты здесь работаешь - и сам должен быть наслышан о подобных вещах.
  
  -- Нет, ты что, не слышал такого! Я недавно устроился на эту работу. Видно тебя действительно заказал кто-то.
  -- Знать бы, кто именно?
  -- Я могу сказать лишь одно: этот "кто-то" - очень серьезный!
   Он привел Тихоню в просторный коридор и закрыл его в клетку, а сам пошел собирать остальных заключенных. Тихоня смотрел на картины в рамках, на цвет стен и понял, что теперь он все видит не так, как раньше. Восприятие цвета и визуальной информации - в корне изменились. Им овладевали жутковатые ощущения. Теперь для Тихони мир стал выглядеть абсолютно по-другому. Еле контролируя свои эмоции, он думал:
   "Хоть бы это все прошло побыстрее! Каким же меня наркотиком закололи, что он так долго присутствует в моем организме? Хотя бы с ума не сойти! Господи, дай мне сил выдержать все это!"
   Сотрудник СИЗО вернулся, он вел за собой еще одного заключенного, после чего, их обоих доставил на свидание. Вот они вышли во двор тюрьмы, свет резко ударил по глазам Тимура. Все мелкие камушки на земле, иголки на ели - все эти детали, беспрерывным потоком пошли в голову Тихони. Он посмотрел на милицейский автомобиль ярко фиолетового цвета. Тимур знал о том, что милицейские машины не красят в подобный цвет, и, скорее, дело в изменении цветового восприятия.
   Женщина, сотрудница СИЗО, подошла к ним. Ее зеленая форма светилась невыносимым цветом, и, что странно, кожа женщины - также была зеленоватая. Ситуация повторялась, как однажды в камере, когда сидел и Рытов. Все казались страшными и отвратительными. Тихоня выдохнул и принялся себя успокаивать:
   "Так, все это мне только кажется, все это - лишь действие препаратов. Необходимо держать себя в руках". Он прошел в кабинку кратких свиданий. Через пять минут, в кабинке напротив появилась Алекса. Тихоня внимательно начал рассматривать свою жену. Она была полностью узнаваема. Разве что кожа немного отливала зеленым оттенком.
  
  -- Привет, Тимур. - Поздоровалась Алекса.
  -- Привет.
  -- Как у тебя дела?
  -- Голова очень печет. Меня накачали какой-то дрянью. Теперь все вижу плохо. Постоянные боли в глазах и руки сегодня отнимались. Я ими ничего не чувствовал, но сейчас, вроде бы, восстановились ощущения...
  -- В общем, Тимур, рассказываю. У нас - полная жопа.
  -- А что такое?
  -- Банк выселил нас из квартиры. Твои родители отнесли адвокатам деньги. Как раз ту сумму, которая могла бы полностью покрыть задолженность по кредиту.
  -- Родители и ты меня всё-таки не послушали. А я ведь вам говорил: объединитесь и действуйте сообща! А вы что сделали? Перегрызлись между собой, мусорам на радость. Их план сработал. И отец клятвы своей не сдержал. Я ему строго настрого запретил участвовать в финансовых сделках с адвокатами. Хотя они и не адвокаты вовсе, а самые настоящие сотрудники СБР.
  -- Тимур - это ты во всем виноват.
  -- В чем я виноват?
  -- В том, что ты сделал с собой.
  -- Ты имеешь в виду, мою попытку суицида?
  -- Да. Но почему? Почему ты это сделал? Ведь ты так держался! Когда мне Юля сообщила об этом, я ей не могла поверить! Говорила, что ты у меня - сильный и не мог с собой сделать подобное!
  -- А ты, выходит, изменила свое мнение обо мне? Ты считаешь, что мой поступок - проявление слабости?
  -- Да, считаю!
   У Тимура резко запекла голова. Женщина, с которой он прожил 13 лет, абсолютно не знала его и не поняла его самопожертвования ради спасения всех, а особенно - Николь. От бурных эмоций, его нервы в голове и в глазах вспыхнули обжигающим пламенем. Тихоня взялся руками за голову.
  -- Что с тобой? - спросила Алекса.
  -- Голова очень болит. Не обращай внимания! Так ты еще ничего не поняла?
  -- А что я должна была понять?
  
  -- То, что, Юля Завгородняя - подставная и вовсе не адвокат, а сотрудница милиции!!! А ваш Нечаев, которого я так и не увидел - тоже оттуда. Ну, и расскажи мне теперь, как все было! Каким образом вы вышли на них?
  -- Твой друг Рэм, приехал и предложил мне помощь.
  -- Ах, Паша, Паша... - мой старый дружок! Кабак и Рэм
   - они меня предали. Ну, с Кабакам, предположим - понятно, но от Павла я никак не ожидал. Хотя, думаю, что и он мог позавидовать нашим с тобой приобретениям в виде двух квартир.
   - Да что ты на Павла наговариваешь? Он молодец, нам помог. Шесть тысяч долларов дал. Когда он узнал, что после суда ты не освободился - очень расстроился и даже дома у нас
  -- слезу пустил.
  -- Вот, актер! Эх, Рэм... а ведь я ему доверял, а он мне -
   "нож в спину вогнал".
  -- Нет, Тимур, я думаю, что всё это тебе - кажется.
  -- Конечно же, кажется. И то, что я тебя не узнавал под действием наркотика, и то, что меня в наручниках водили по тюрьме и пристегивали к нарам, и то, что травили, намеренно не пуская в туалет. Конечно же, все это мне - просто показалось. Дурачок твой Тимур, да? Только вот почему-то, вы всё сделали наоборот и понесли колоссальные потери, а послушав бы меня, сохранили деньги, недвижимость и положение в этом мире. Кто вы теперь? Мусорам-то квартиры были не доступны. Вы, с перепугу, всё им сами отдали!!!
  -- Я ничего не отдавала.
  -- Алекса, я ведь тебя учил, как именно поступать. И родителей учил еще три года назад, какие действия предпринимать в случае моего ареста. А вы что натворили? Я убивал себя с той целью, чтобы спасти Николь и не оставить ее на улице, без средств к существованию.
  -- И как бы ты ее спас, Тимур?
  -- Когда я понял, что судья хочет признать, как истину, сфабрикованный обвинительный приговор против меня и превратить суд - в судилище, а также все то, что вы постоянно меня накручивали, мол: "все квартиры конфискуют" и т.д., то решил действовать наверняка. Мною было принято решение преподнести "последний сюрприз" мусорам. Они нашли бы
  
   меня мертвым, судебное заседание не завершилось бы, соответственно и конфисковать у мертвого - ничего бы не смогли. В тот момент я думал о своей дочери, о ее будущем. Но чёрт побери! Они, каким-то образом, через предательство Рэма, подобрались к тебе. "Напустили тумана" в виде денежной помощи. Павел дал 6000, а взяли 30.000, плюс отобрали нашу квартиру. В итоге, мы все лишились 124.000 долларов.
  -- Тимур, родители твои сделали глупость.
  -- Какую еще глупость? Вы что, совсем там рехнулись?
  -- Дело в том, что в их квартиру, в твою комнату, поселили семью беженцев из Кавказа.
  -- Очень интересно.
  -- И эти люди устроили твоим родителям невыносимую жизнь. После чего они предложили твоим родителям дом в частном секторе. Показали хорошее жилье, затем оформили документы, а когда твои родители приехали вселяться, то увидели на доме другой номер, а их новое жилье оказалось - трухлявой хижиной.
   Тихоня резко схватился руками за голову. Казалось, что вот-вот она у него взорвется. Еле сдерживая эмоции, он крикнул:
  -- Всё, хватит! Зачем ты мне всё это рассказываешь?! Прекрати! Какие же вы - идиоты! Вы - легкая жертва для мусоров. Наверняка они сейчас надсмехаются над вами и, в особенности, надо мной. Но мусора-мусорянские еще не знают, чем все их схемы для них обернутся! Если я выживу, я всё верну им сполна! И врагам, и друзьям - верну все долги!
  -- Тимур, Николь тебя ждет. Все время спрашивает: "Где папа, когда он меня в садик поведет?"
  -- Всё, Алекса! Остановись! Я не хочу ничего слышать! Ты меня своей информацией - окончательно добьешь!
  -- Хорошо, не буду. Через неделю - этап. Я написала заявление, с просьбой направить тебя в 26-ю зону. Скорее всего, два варианта: 26-я или 80-ка. Но 80-ка, говорят, совсем плохая зона. Хотя в 26-ой, радиоактивная земля и вода. Но люди говорят, что всё равно лучше, чем Басдоковская колония.
  
  -- Мне плевать - куда, самое главное сейчас - отойти от этого состояния, в которое меня ввели. А там, глядишь, прорвусь как-нибудь. Вы сейчас у твоей мамы живете?
  -- Да.
  -- Как вы там помещаетесь, в однокомнатной?
  -- Кое-как разместились.
  -- Алекса, если у тебя вдруг кто-то появится, или ты планируешь начать новую жизнь, то прошу - не ври хотя бы ты. Хорошо? Если что, поставь меня в известность, а я как- нибудь переживу твое решение.
  -- Не волнуйся, Тимур, у меня никого нет. Я жду тебя.
  -- Хорошо, целую тебя.
  -- И я тебя целую. Ты только держись!
   Алекса и Тимур, глядя друг на друга через стекло, попрощались.
   Тихоню вернули обратно в камеру.
  

***

  
   Тимур сидел на лавке и терпел жуткую головную боль, крепко сжав кулаки. Он чувствовал, долго ему не протянуть. Решил: "Пойду к этому Павлу, пусть даст лекарство, которое снимет головную боль. Нет больше сил держаться!"
   Тихоня подозвал контролера и попросил о том, чтобы врач вызвал его на прием. Через пять минут, Тимура повели в кабинет к капитану. Павел, как обычно, сидел в дальнем углу, за своим столом.
  -- Проходи, садись, Тимур. Тихоня присел на стул.
  -- Что у тебя ко мне?
  -- Голова очень печет, сил больше нет терпеть. Чувствую
  -- не выдержу. Умру, сегодня ночью или завтра утром - дольше не протяну. Может, все-таки дадите лекарство, снимающую боль? Только прошу, без ваших фокусов и манипуляций с веществами. Или, коль так, дайте таблетку, которая меня сразу убьет!
  -- Но ты же сам отказался принимать лекарства, а они бы тебе помогли.
  
  -- От ваших лекарств, я превращался в растение. А те галлюцинации и та дрожащая челюсть, тоже по-вашему лечение?
  -- У меня ничего нет.
  -- Ну что ж, нет - так нет. - Тихоня поднялся со стула и ушел. По прошествии десяти минут, окошко в камере открылось, и капитан протянул половинку таблетки, сказав при этом:
  -- На, это должно тебе помочь. Возьми лекарство. Чувствуя не проходящее жжение в голове, Тихоня, все-
   таки решился взять таблетку. Окошко закрылось. Он долго смотрел на половинку таблетки и не мог решиться: пить ее или нет?
   Тимур вспоминал о тех ловушках, которые ему устраивал молодой психиатр.
   "Что, если сейчас мне станет еще хуже после этой таблетки?" - задавал он себе вопрос. Нервы в голове и глаза пекли адским огнем.
   Тихоня решился выпить таблетку не зная, что его ждет: галлюцинации, новое дрожание тела, головные боли или неконтролируемая дрожащая челюсть. Он проглотил ее, запив водой, после чего прилег на койку в ожидании худшего. Но, к его удивлению и облегчению, боль отступила и практически прошла. В глазах также прояснилось.
   "Ох, какое облегчение. Всё-таки таблетка сняла невыносимую боль!"
   Впервые за четыре месяца пребывания в "Западном" корпусе, Тимур почувствовал себя лучше. Через час его позвал к себе в кабинет Павел. Тимур вошел в комнату и обратил внимание на то, что зрение у него изменилось в лучшую сторону. Он присел на стул и посмотрел на врача. Визуализация стала более четкой, но все равно, слегка - неестественной. Цветовая гамма, все же казалась все еще очень необычной. Но самое главное - боль ушла, и Тихоня мог набраться теперь сил.
  -- Ну что, помогло? - спросил капитан.
  -- Да, спасибо, помогло. Мне намного лучше.
  -- Вот видишь, а ты мне не верил. Зря терпел столько времени.
  
   Тимур посмотрел на Павла и подумал: "Ведь лжет 100%, все перекручивает".
   Тем временем, капитан, из-за пазухи, достал пачку лекарства с надписью: "Иглонил" и сказал:
  -- А у меня есть и вторая половинка той таблетки, которая тебе помогла. Возьмешь?
   Он вытянул половинку таблетки из пластинки и протянул ее Тихоне. Тимур взял ее и начал внимательно разглядывать. Кусок таблетки был белого цвета и на ней были цифры. Тихоня запомнил то, что та половинка таблетки, которая сняла ему головную боль, была розового цвета. Даже полумрак камеры не мог скрыть этого: "Да и цифры, на той таблетке отсутствовали, их точно, не было".
   Он посмотрел на тюремного врача и задал ему вопрос:
  -- А вы уверены, что это половина именно той таблетки, что вы мне дали?
  -- Да, Тимур, конечно. А что тебя смущает?
  -- То, что это - белая таблетка и на ней есть цифры. А та была - розовая и без цифр. Я это точно помню.
  -- Да ты что? Опять тебе мерещится? Я тебе говорю, это часть той же таблетки.
   Тимур был уверен в своей правоте, но он не стал спорить с капитаном, решив не пить ее. Боли уже ушли, а была высока вероятность того, что молодой психиатр вновь решил поиграться в свои извращенные игры, всячески запутывая Тимура в свои интриги. Он вернулся в камеру.
   "Головные боли прошли. Но надолго ли это?" - размышлял Тихоня.
   Он сейчас мог немного отдохнуть, поднакопить сил, так- как боль отнимает очень много энергии.
   Вечером в коридоре началась суета. По этажу бегали шныри и баландеры. Антон, личный помощник Павла, собирал по камерам наручники. Тихоня увидел у него три пары браслетов и сделал вывод, что кроме него, на этаже приковывают кого-то еще. Антон быстро говорил Квадрату:
  -- Так, сейчас комиссия приехала, так что наведите у себя порядок! Все, получите простыни. У кого чего нет - говорите. Кому: веслаNo, нифеля«, малышкиЁ. У всех всё есть? Если нет - говорите, получите всё необходимое.
  
  -- А кто приехал? - поинтересовался Квадрат.
  -- Прокурор из столицы и комиссия по Правам Человека. Тихоня подумал: "Боже, какое мерзкое лицемерие! Собирают наручники и наверняка прячут яды, наркотики, которыми насильно закалывали заключенных. Ты посмотри, выдают простыни и посуду. Хм, а значит - все эти вещи положены арестанту по закону? А они попросту - разворовывают их. Наручниками не имеют права пристегивать круглосуточно. Нарушают законы и конвенцию ООН по Правам Человека. Какие же здесь - мрази работают!" Прошло около часа и дверь камеры открылась. В помещение первым вошел заведующий больничного корпуса Федоров, одетый в зеленую форму. Тимур впервые увидел его сверкающие погоны подполковника. За ним, следом, вошел мужчина лет пятидесяти, с темными густыми волосами, с пробивавшейся кое-где сединой. Важная персона, вокруг которой все суетились, была солидно одета. На руке сверкали дорогие часы из драгметалла. За мужчиной, в камеру вошла женщина-проверяющая, которая брезгливо сморщив нос,
   сказала:
  -- Да уж. Темновато здесь и туалет - страшный.
   Молодой человек, сопровождавший ее, достал какое-то электронное приспособление и нажал кнопку. Через десять секунд прозвучал сигнал и парень, взглянув на табло, сообщил:
   - +18®С.
  -- Холодновато, но терпимо. - Сделала заключение женщина.
   Тихоня догадался о том, что эта дама - представитель организации по защите Прав Человека, но глядя на ее, становилось ясно, что люди ее не особо интересовали.
  
  
   1- весло - ложка
   2- нифель - миска, тарелка
   3 - малышка - кружка, чашка
  
   На правозащитника вид камеры произвел очень гнетущее впечатление, и она быстренько выскочила в коридор, при этом, даже не посмотрев на заключенных, не задав им элементарных вопросов.
   Вместо нее заговорил мужчина, на руке которого, были дорогие часы (скорее всего, он и был прокурором):
  -- Ну как вы тут сидите, жалобы есть?
   Тихоня подумал: "Быть может, это шанс вырваться из тюремной психушки?"
   Он хотел быстро выстроить в своей голове правильное предложение, заметив при этом то, как очень нервничает подполковник - начальник больничного корпуса. Федоров взмок. По всей видимости от волнения, тот суетливо и топтался на месте. Вероятней всего, тюремщики не ожидали, что комиссия войдет именно в ту камеру, где содержался подопытный. Начальник больничного корпуса держал в руке папку с документами. Тимур анализировал: "Допустим, я начну говорить о том, что мне подкинули наркотик, конфисковали жилье, держали прикованным два месяца на наручниках и насильно кололи неизвестные препараты. Если я все это сейчас выложу, тогда тюремные врачи и даже сокамерники сразу же объявят меня неадекватным. Сообщат прокурору о том, что у меня мания преследования и галлюцинации на фоне стресса".
   В коридоре Тихоня увидел Павла, в окружении нескольких офицеров. Прикинув и оценив ситуацию, Тимур подумал:
   "Что, если они, в один голос начнут утверждать, что я - сумасшедший? То, кому поверят? И что, если прокурор, выслушав меня, скажет, мол - разберется, а сам, как ни в чем не бывало, вернется к себе домой, забыв обо мне. То, что потом со мной сделают эти безумные врачи? Прикуют за руки и за ноги к койке, введут в мой организм столько отравы, что я уже никогда не смогу ничего сказать?"
   И только он хотел промолвить слово, как Квадрат опередил его:
  -- Да, все у нас - хорошо. Сидим более-менее нормально.
  -- А лекарства вам дают? Помогают вам лекарства?
  -- Да, дают. Спасибо администрации.
  
   Тимур понял, уже бессмысленно что-либо говорить. Женщина - "защитница Прав Человека", уже давно находилась в коридоре. Ее точно ничего не интересовало. Тихоня вспомнил судью Гончаренко, который выслушав сфабрикованные липовые показания, не совпадавшие с описанием в обвинительном приговоре, всё же, признал их - как достоверные. Тимур помнил о том, как его, заколотого, возили в суд, где судья и прокурор прекрасно были осведомлены, в каком он состоянии находился.
   Тихоня осознавал, что искать правды в этих стенах не имеет никакого смысла. То, что он всё еще держался и окончательно не потерял рассудок - уже маленькая, но всё же победа.
   "Бог даст - выскользну из этого ада. Затем, быть может, действия препаратов завершатся?"
   Прокурор вышел из камеры, Квадрат повернулся к Тихоне и спросил у него:
  -- Я видел, ты что-то хотел сказать прокурору?
  -- Да, хотел. Но потом подумал о том, что мне никто не поверит, или попросту, не захотят верить. Видно, не судьба... На следующий день, кормушка открылась, и контролёр
   произнесла:
  -- Тимур, вечером этап. Едешь на "80-ку".
  -- Хотя бы вырвусь отсюда. - С облегчением сказал Тихоня.
  -- "80-ка" - тоже не подарок, "козлячий" беспредел.
  -- А что за "козлы" такие?
  -- Увидишь сам. - будто расстроенно протараторил Квадрат, продолжив есть бутерброды.
   Вечером открылась бронь, и прозвучало многообещающее:
  -- Тимур, на выход!
   Тихоня вышел и камеры со своей спортивной сумкой. Попрощался с сокамерниками за руку, хотя понимал, что они работали на администрацию.
   Баландер Антон повел его на третий этаж, где Тимура и двух других заключенных завели в клетку. Антон принес консервы и бритвенные станки, хранившиеся в кладовке. Тихоня рассмотрел станки и увидел, что ими уже брились.
  
  -- Слышишь, Антон, а почему станки - использованные? Я оставлял новые.
  -- Я не в курсе, без понятия.
  -- Забери их себе, мне использованные не нужны. - Сказал Тимур и отдал станки баландеру.
   Через час, Тихоню и двоих заключенных отвели в транзитную камеру. Тимур прекрасно помнил о том, как визуально им всё воспринималось до того, как попал на
   "Запад". Сейчас, восприятие окружающего - в корне изменилось. Люди казались крупнее обычного, а желтовато- зеленая пелена на глазах Тихони, делала их кожу жутких, неестественных тонов. Уже только это обстоятельство реально пугало и требовало полной концентрации и веры в то, что всё пройдет в ближайшем времени.
   Надежда все же не угасала. Былое физическое состояние должно было вернуться!
   "Транзиты" оказались забитыми до отказа. Люди стояли плотно друг к другу, но оборзевшие тюремщики, с криками и оскорблениями, продолжали заполнять и без того забитые камеры заключенными. Вот мусор бесцеремонно запихнул группу зэков, на лицах которых надеты марлевые повязки. Эти заключенные-туберкулезники, причем с открытой формой болезни; они запросто могли бы заразить, а быть может и заразили, большинство присутствующих. Туберкулезники сами возмущались и твердили контролеру, что ни в коем случае их нельзя помещать к здоровым, а держать - отдельно, потому как такие действия приведут ко всеобщему заражению. Но тюремщик, не желая их слушать, закрыл за ними бронь. Заключенные начали возмущаться и бить в дверь с требованием перевести больных в отдельную камеру. Лишь через час, тюремщик открыл дверь и забрал туберкулезников. Тимур подумал: "Наверняка - ментовская уработка для заключенных. Эти работники СИЗО настолько развращены, что подобные процедуры доставляют им определенное удовольствие". Тихоня присел на нары и вдруг в голове началась пульсация. Сигаретный дым раздражал слизистую носа, а шум, издаваемый заключенными, волной, по накатанной, отзывался эхом в голове. Тихоне
  
   потребовалось огромных усилий воли для того, чтобы усмирить накопившийся приступ паники.
   Рядом с Тимуром сидели два парня. Из их разговора он понял, что пацаны из Екатеринослава. Он решил с ними заговорить:
  -- Пацаны, вы - местные?
  -- Да.
  -- Я тоже отсюда. А куда вас этапируют?
  -- На 80-ку.
  -- Меня туда же. Зовут меня - Тимур. Парни по очереди представились:
  -- Я - Саша Лис.
  -- А я - Ваня Квас.
  -- Отлично, хоть будет с кем пообщаться. Ваня, а ты знаешь что-нибудь о 80-ке?
   Квас принялся делиться поверхностной информацией, о чем знал, касательно данного лагеря:
  -- В общем, Тимур, ничего хорошего там нет. Говорят - худший лагерь нашей страны. Про "Бублик" слышал?
  -- Кое-что...
  -- Так вот, там - такой же полный "козлячий" беспредел. Такой же, как и на Басдоковской тюрьме. Говорят - есть
   "приемка".
  -- А что за "приемка" такая?
  -- Гасят дубинами и деревянными молотками почти всех вновь прибывших заключенных.
  -- А зачем? Это же незаконно! Они не имеют права бить кого бы то ни было, без угрозы их жизни и здоровью.
  -- На 80-ку никто не может попасть со свободы: ни правозащитники, ни журналисты, да и судьба зэка никого особенно не интересует. Еще говорят, что зона, так сказать -
   "коммерческая". Если "греют" со свободы, то можно и не работать. Три блока хороших сигарет - и более-менее нормальные условия жизни тебе обеспечены.
   Тимур прикидывал о том, как он себя поведет, в случае, если мусора без повода начнут наносить ему удары: "Все зависит от того, что это такое, так называемая, "приемка"? Если будет пару несильных ударов, для показухи: "кто в доме хозяин", то можно стерпеть. Но, а если что-то - серьезное?
  
   Тогда ответить адекватной реакцией: уложить одного, другого ударами в челюсть. И что потом? А смогу ли я, в нынешнем своем состоянии, хоть как-то им сопротивляться? Зрение - изменено, руки и ноги - скованны, нарушена координация движений, резкие звуки - бьют по барабанным перепонкам. В состоянии ли я, после четырех месяцев обработки препаратами, оказать достойное сопротивление многочисленной группе вооруженных вертухаев?"
   По прошествии пяти часов, заключенных начали выводить из транзита. Спустили на первый этаж. Там всех построили. Менты принялись зачитывать фамилии заключенных. Каждый выходил по-очереди. Зэки называли свои имена, отчества, фамилии, годы рождения, статьи, сроки. После чего их направляли в другую колонну с осужденными. Время было позднее, около трех часов ночи. Заключенных развозили в разные зоны. Тихоню, Лиса и Кваса, вместе с другими пацанами, загрузили в "воронок". Современный
   "воронок" представлял из тебя грузовую машину с металлическим, закрытым кузовом, в котором находились три отдельных отсека. Эти маленькие кабинки были наглухо забиты людьми. Некоторым заключенным пришлось ехать стоя. Парни, кое-как, расставили торбы. Грузовик завелся и поехал, подскакивая на ухабах. Благо, вокзал, на котором ожидал "столыпин", находился недалеко от тюрьмы Чичерино. Через двадцать минут, машина прибыла к месту назначения. Послышался крик конвоира:
  -- Так! Выходим по команде и по одному!
   Заключенные, по одиночке, перепрыгивали из
   "воронка" в вагон "столыпин". Тихоня перепрыгнул в вагон и пошел по коридору. Зашел в купе-камеру, представляющую собой обыкновенные, жесткие лавки. Когда "столыпин" заполнился заключенными, поезд тронулся. Зэки принялись доставать из сумок: хлеб, сало, лук, чай. Попросили конвоиров налить им кипяток.
   Квас и Лис попали в другой отсек. После того, как Тихоня перекусил, он прилег вздремнуть. Если кому-то захотелось попасть в туалет, то конвоир выводил заключенного в наручниках. Выводили крайне редко, поэтому зэки ограничивали себя в употреблении жидкости.
  
   Светало. Конвоир крикнул:
  -- Через пятнадцать минут будем на месте!
   В отсек, в котором сидел Тихоня, начали переводить заключенных из соседних купе. Тимур увидел знакомые лица: Кваса и Лиса. Он улыбнулся, почувствовав к ним уже устойчивую симпатию, частичку того, что согревает душу. Они также обрадовались, увидев Тимура и пожали друг другу руки. Заключенными утрамбовали отсек до отказа, порядка двадцати человек с большими сумками.
   "Как можно разместить такое количество зэков в купе для четырех? У нормального человека в голове, конечно же это никак не уложится! В книгу рекордов Гиннеса наверняка бы записали поставленный рекорд".
   Зэки стояли плотно друг к другу, едва дыша. Открылась входная дверь в "столыпин". Конвоир крикнул:
  -- Первый пошел!
   По коридору вагона шли перепуганные зэки, по всей видимости, загружали этап с 80-ки. Когда Тимур увидел их лица, он пришел в тихий ужас. Они оказались настолько уродливы и безобразны, что у Тихони сложилось мнение о том, что нормальный человек, попавший на 80-ку, в скором времени, превращается в такого вот - урода. Квас начал смеяться, несколько истерически. Картина была одновременно и смешная, и ужасная.
  -- Они что, все там такие "красивые", на "восемь - ноль"?
  -- прокомментировал Квас увиденное.
   Зэков с 80-ки загрузили в соседний отсек "столыпина". Вновь прибывших заключенных начали загружать в подъехавший "воронок". Когда последний зэк перепрыгнул в грузовик, машина двинулась в сторону зоны.
  -- Опять, словно "шпроты в консервной банке". - Высказался Тимур.
  -- Точно, что - шпроты! Рассказать кому-то - вот уж удивятся! - подтвердил один из пацанов.
   Машина подпрыгивала на кочках, и зэки на полметра подлетали вверх. Вскоре грузовик остановился. Донеслись звуки открывающихся механических ворот. Двигатель завелся, и машина въехала на территорию зоны. Все затихли
  
   в нервном ожидании неизвестности. Дверь "воронка" с грохотом открылась, и конвоир прокричал:
  -- Выгружаем! Первый пошел!
   Конвоиры, по одному начали вытаскивать зэков из машины. Дошла очередь и до Тихони.
  -- Пошел! - крикнул мент Тимуру, одетый в светлую дубленку и шапку-ушанку, точь-в-точь такую же, как и сотрудники НКВД в "заградотряде"No, во время Второй Мировой войны.
   Спрыгнув с машины, Тихоня окинул взглядом пространство. Первым, что бросилось в глаза - был двор, с высоким четырехметровым забором, называемый
   "конвертом". Здесь встречали вновь прибывших заключенных. Вокруг стояли вертухаи, численностью - не менее двадцати человек. Все они были одеты в камуфляж, вооруженные дубинками и газовыми баллончиками. Среди вертухаев было двое достаточно габаритных, под два метра ростом. Сотрудники лагеря громко кричали, пытались унизить и запугать заключенных. Как уже говорилось ранее, в крови Тихони присутствовал препарат, который сильно воздействовал на его психику. Тимур не мог долго смотреть на зеленую форму. Яркий свет - "резал" ему глаза. Крик вертухаев звоном отдавался в барабанных перепонках. Заключенные сидели на корточках, уставившись лицом в стену, при этом, руки держали за головой, растопырив локти.
  -- Пошел! - крикнул двухметровый контролер, грубо толкнув Тихоню в спину и усадив его рядом со всеми. Тимур, еле сдержав порыв, подумал: "Какое унижение! Надо потерпеть и постараться не сорваться. Осмотрюсь, а там видно будет".
   Вертухаи вели себя нагло, хамовато, развязно. Постоянно хохотали, матерясь при этом, и всем видом старались показать, что они есть - хозяева данной территории. У Тимура пролетела мысль - резко встать и начать косить мусоров ударами направо и налево:
  
  
      -- заградотряд войска НКВД, вооруженные автоматами ППШ и пулеметами Дехтярева, выставлялись за спинами
  
   батальонов, которые, в свою очередь, были вооружены очень плохо. В случае, если солдаты отступали, то заградотряды НКВД, расстреливали их.
  
   "Уложить, хотя бы пару человек, а остальные, наверняка дрогнут. Но один - вряд ли справлюсь. Максимум двоих успею вырубить, а потом, что? Может, зря себя накручиваю? Быть может, обойдется и не будет унижений?"
   Тем временем, прапорщик, по фамилии Светличный, поднялся на постамент, который возвышался над зэками и начал громко зачитывать фамилии вновь прибывших.
   Заключенных предупредили о том, что они обязаны снять шапку, подняться с корточек, подойти ближе и назвать свои данные.
   Осужденные по очереди подбегали и называли свою: фамилию, статью, адрес. Дошла очередь и до Тихони. Тимур поднялся с корточек, снял шапку и пока шел, думал о том, что всё это представление с узниками, напомнило ему холопов - времен крепостного права.
   "Какое унижение... Держи себя в руках! Только не сорвись!" - мысленно успокаивал себя Тихоня. Он назвал свои инициалы, год рождения, статьи, срок, город и адрес проживания. На Тимура с постамента, орлиным взглядом смотрел прапорщик. Лет ему было около пятидесяти. Из-под кепки торчали рыжие волосы, а лицо вертухая, было всё усыпано веснушками. Тимур в то же время подумал: "Точно, психологи поработали: все эти крики, смешочки, этот постамент, снятые с заключенных шапки. Всё наверняка разработано для того, чтобы морально унизить зэка".

Тихоня казался внешне спокойным, но внутри него - кипела ярость. После чего, тут же последовала жуткая и пекущая боль в голове. Пришлось кое-как умерить свой пыл. Рыжий прапорщик окунул свои небесно-голубые глаза в личное дело Тимура, после чего резко крикнул напарнику-

   вертухаю, который находился в двух шагах от Тихони:
   - Авторитет!
   Тимур не совсем понял, о ком именно идет речь, как стоявший невдалеке вертухай, быстро подошел к нему и
  
   неожиданно ударил своими берцами по ботинкам Тимура, произнеся при этом:
  -- Ноги вместе! Чего расставил?! Ноги вместе, я сказал!
   Тихоня резко глянул в глаза "мусору". Адреналин, в миг подскочил в крови и огнем опалил Тимуру голову. Ему захотелось в ту же секунду накинуться на это ничтожество в военной форме и выбить из вертухая весь дух. Он подумал:
   "Спокойно... спокойно... это может быть последнее, что я смогу сделать в своей жизни. Они набросятся на меня всей толпой и изобьют до смерти, а потом отчитаются перед комиссией, мол: неадекватный зэк "напал на персанал без повода". Нужно вытерпеть!"
  -- Ноги вместе! - крикнул вновь гаденыш в камуфляже и ударил своим ботинком по ногам Тихони еще сильнее.
   Тимур попытался пережить это унижение и всё-таки поставил ноги вместе. Но вертухая всё же разозлило частично неповиновение осужденного. Он продолжил:
  -- Ты что, сука! Смотри, дерзкий какой! Мы из тебя эту дурь быстро выбьем!
   Тихоня подумал: "Какого черта прапорщик сказал про какого-то авторитета? Неужели в моих документах написали что-то подобное? А если и написали, то зачем? Наверняка для того, чтобы мне уделили, так сказать, "особое внимание".
  -- Всё! Пошел к остальным! - крикнул прапорщик.
   И двухметровый амбал отвел Тимура к остальным, усадив на корты.
   Капитан, по фамилии Супрун, громко произнес:
  -- Возвратчики - в сторону! Вновь прибывшим - встать и подойти к воротам!
   Тихоня и остальные зэки ждали, когда отодвинется в сторону огромная железная дверь, и они увидят место, в котором им придется провести отмеренный судьей срок. Неизвестность пугала. Фантазия Тимура рисовала всевозможные картины: беззубые зэки, все в наколках, со своеобразным и абсолютно незнакомым укладом жизни: "Как с ними себя вести? Кто его знает? Главное, если что, ставить тут же на место, причем жестко!" - решил Тихоня. Вертухай нажал на кнопку, электронный замок сработал и дверь медленно начала отъезжать в правую сторону. Заключенные
  
   увидели большое пространство с заводскими помещениями и бараками вдалеке.
  
  
   - Пошли! - крикнул старший смены ДПНКNo Супрун.
   Заключенные побрели по территории зоны. Вертухаи подгоняли их криками. Баулы - были тяжелыми, и зэки их перекладывали из одной руки в другую. Они вышли из промзоны и направились по дороге, так называемой "аллее". По обеим сторонам стояли одноэтажные бараки и двухэтажные кирпичные здания. Откуда-то доносился достаточно неприятный гул. По всей видимости, шум исходил от какого-то завода, расположенного недалеко от зоны. Все эти мелкие детали дополняли и без того мрачную картину.
   По какой-то причине, всех заключенных лагеря, вывели в локальные зоны и те с разными чувствами рассматривали вновь прибывших. Их серые, замученные лица, внушали что- то очень неприятное. И самое главное - больше всего угнетала неизвестность:
   "Что их ждет дальше? Что произойдет, через 10 - 20 минут?" Этого никто не знал, разве что - "возвратчики" «.
   Тимур, вместе с другими заключенными, вошел во двор с надписью КУиРЁ.
   Забор этого локального сектора составлял метров пять высотой, с металлическими ежами наверху.
   ДПНК скомандовал:
  -- Так! Все выстроились в ряд!
   Зэки послушно поставили свои сумки. Нависло томительное ожидание. Тихоня посмотрел на рядом стоящего парня и увидел, что кожа его отливала желтовато-зеленым цветом.
   "Наверно, всё-таки действуют препараты и поэтому я так всё еще вижу?"
  
  
   1 - ДПНК-а - дежурный помощник начальника колонии.
  
  -- - "возвратчики" - заключённые лагерей, которые выезжают на суды, на ознакомление с делом, в тюремные больницы, после чего возвращались в места прежнего отбывания заключения.
  -- - КУиР - карантинный участок и распределение.
   Затем, перевел взгляд на выложенную из мелкого камня колонну, и от этого наблюдения резко заболели глаза и голова.
   Глаза Тимура одновременно воспринимали все камешки, их очертания и структуру, и тут же, нескончаемым потоком информации, устремлялись в его голову, а мозг, явно не справлялся с таким навалом. Каким-то образом
   "природный фильтр", отсеивающий из головы увиденные, но не столь важные детали, с помощью неизвестных препаратов, всё также был выведен из строя. Нервная система не справлялась с таким потоком ненужных мыслей и, вследствие чего - перегружалась. Резкие, головные боли в виде жжения являлись именно по этой причине. Усилиями воли и концентрации, Тихоня старался не акцентировать внимания на мелочах, думая:
   "Да уж... Чуприна, с молодым докторишкой, прилично меня обработали. А что если я никогда не отойду от этого и останусь таким - навсегда? Нет-нет, уж лучше - смерть".
   Вдруг, он неожиданно заметил знакомое лицо. Это был Бодя, он же Богдан, из СИЗО Екатеринослава. Бодя держал в руке стопку бумаг. На правом рукаве у него виднелась лычка с какой-то надписью. Богдан, так же, как и Тихоня, был осужден по 307 статье, и судья у него был тот же самый - Гончаренко. По всей видимости, он немного ранее попал в этот лагерь. Тимур искренне обрадовался, увидев знакомое лицо. Богдан также заметил Тихоню и кивнул ему. Тимур ответил ему тем же. Бодя подходил к каждому из вновь прибывших, узнавал их данные, которые и записывал на листок. Подошла очередь и до Тихони.
  -- Привет. - Еле слышно поздоровался Богдан.
  -- Здорова, как ты? - спросил Тихоня.
  -- Нормально.
   Бодя записал данные Тимура. В это время, на ступеньках у входа в барак стоял старший смены ДПНК, капитан Супрун,
  
   который пренебрежительным взглядом окидывал вновь прибывших заключенных. На какую-то долю секунды, он заметил улыбку Тихони и громко спросил у него:
  -- Знакомы?
  -- Знакомы. На суде пересекались. - Ответил Тимур, не видя причин скрывать такие мелочи.
  -- "Встреча на Эльбе", мать вашу! Так, иди сюда! - крикнул Супрун Богдану.
   Тот обреченно склонил голову и подошел к капитану.
  -- На хуй уебал отсюда! - крикнул ДПНК Боде. Тот пулей выскочил с территории КУиРа.
  -- Ишь ты, землячки встретились! - высказал недовольство капитан, скорчив при этом кислую физиономию.
   Тимур с опозданием понял, что не следовало показывать свою реакцию при встрече знакомого. Но что было сделано, то сделано. Тихоня и остальные заключенные, вошли в помещение. В бараке находились столы, возле каждого из которых стоял вертухай.
  -- Шмон! Раздеваемся до трусов, вытаскиваем все свои личные вещи!
   Заключенные принялись скидывать свою одежду и распаковывать сумки. Вертухаи - шмонщики бесцеремонно рылись в вещах, забирали железные литряки, цветную одежду. У Тимура отобрали: железную кружку, синюю майку, олимпийку с полосками на рукавах. Вновь прибывшие зэки заметили особо наглых заключенных, которые стояли в черных одинаковых одеждах и в того же цвета бейсболках. Они стояли возле шмонщиков и что-то им нашептывали. Это были лагерные активисты, те самые "козлы". А говорили они следующее:
  -- Так, так. Вот эта вещица пойдет, нормальная! О, бери и эту, тоже хорошая.
   Таким образом, козлы, в тандеме со шмонщиками, отбирали у бесправных, вновь прибывших зэков, их личные вещи, чтобы, впоследствии, реализовать разграбленный товар. Под видом запрета на цветную одежду, у новичков, которые были скованны страхом, спокойно и безнаказанно отбирались дорогие шмотки. Как окажется позже, некоторые
  
   из отобранных вещей будут еще всплывать в лагере. А если бы кто-то позволил себе возмутиться, по этому поводу, ему бы сразу отбили охоту "качать права". 80-ка - закрытая
   "краснючая зона", со своим ПВРомNo и беспредельными законами, которые нарушают все международные конвенции по Правам Человека.
  
   1 - ПВР - порядок внутреннего расписания.
   "Восемь-ноль" - худшая из зон нашей страны. Даже самые матерые зэки, с большим стажем за "колючкой", при слове
   "80-ка" - невольно вздрагивают и всегда от них следовала фраза: "Крепись, очень сочувствую".
   Вновь прибывшим шмонщики говорили:
  -- Раздеться полностью и присесть три раза!
   Выполнялась данное упражнение для того, чтобы зэк не смог пронести в заднем проходе (на так называемой
   "торпеде"): деньги, наркотики, телефон. Это могло бы показаться смешным, если представить себе телефон в заднице, но тюремные байки были полны и не такими историями. Одна из них повествовала об одном "обиженном", который в своей заднице, помещал банку сгущенки. Скажу вам откровенно, тюремные байки не рождаются из воздуха. Так что "мобила" в заднем проходе - вполне реальная вещь.
   Вечерело. Пришло время ужина. Еда, как и ожидалось
  -- оказалась никудышная. К Тимуру подсели уже знакомые ему Ваня Квас и Саня Лис. Квас предложил Тихоне сыграть в шахматы. Они провели партию, и Ваня выиграл у Тимура.
   Мыслительные операции давались Тихоне с большим трудом. Малейшее возбуждение вызывало впрыскивание адреналина в кровь, вследствие чего, тут же опекало голову и глаза. До попадания в СИЗО, адреналин Тимуру приносил только удовольствие. Риск возбуждал - как наркотик. Но после насильственных уколов в "Западном" корпусе, адреналин теперь вызывал лишь жгучую боль.
   Ваня заметил, что Тимур часто держится за голову и решил узнать у него причину его состояния:
  -- Давно началось?
  -- На "Западном" корпусе, на четвертом этаже. Закалывали там неизвестными веществами.
  
  -- Да ты что, к Павлу Чуприне попал?!
  -- Так, всё-таки, у Павла Николаевича, фамилия - Чуприна? И он, как я догадывался, сын старого психиатра Чуприны? Вот это поворот! Я обоих знаю. Они вдвоем меня обрабатывали. Два месяца я был прикован наручниками. В еду подмешивали что-то, отойти теперь не могу, постоянно жуткие головные боли.
  -- Да уж, Тимур... Я только о них слышал. Ими всех арестантов пугают. Чуть что - самых дерзких грозятся к Чуприне отправить.
  -- Можешь не поверить мне, Ваня, но я сразу определил, что они - родные отец и сын. Но меня сокамерники пытались убедить - в обратном. Получается, эти заключенные всё-таки были подсадными и сотрудничали с Чуприной и его сыном?!
  -- А я вижу, Тимур, что ты немного притормаживаешь.
   Парень с виду - нормальный, только зажат сильно.
  -- Я, вот, Ваня, удивляюсь себе, почему ходить и разговаривать еще могу? Было время, когда и говорил-то с трудом.
  -- Ничего, Тимур, отойдешь. - Приободрил Квас, по дружески обняв его за плечо.
   Неожиданно вдалеке раздался крик:
  -- Вновь прибывшим - выйти на улицу, "возвратчикам" - остаться!
   У заключенных на лицах появилось нескрываемое волнение. Все предчувствовал что-то произойдет и что-то очень скверное. Тихоню и остальных зэков выгнали на улицу. Кругом стояли вертухаи в зеленой форме с резиновыми дубинками и деревянными молотками в руках. Беглым взглядом можно было насчитать не менее тридцати человек. Двухметровый амбал, которого здесь называли Афанасьевич, положил на плечо дубинку и крикнул:
  -- Так, граждане бандиты, вы прибыли на 80-ку! И сейчас, мы вам покажем, что это такое!
   Тимур, с остальными заключенными стояли лицом к забору, а надсмотрщики находились за спинами осужденных.
  -- А теперь дружно приседаем! - крикнул Афанасьевич.
   Тихоня не мог просто так смириться с подобным унижением. Он подумал: "Что же делать? Может
  
   развернуться и "жахнуть" первого попавшегося мусора, а потом еще кого-нибудь - "потушить"? И что потом? После этого они меня забьют дубинами, а жена и родители так и не узнают, что меня закололи обезумевшие врачи. Для них так и останется тайной, что я вовсе не сошел с ума, как им пытались это тонко преподнести. Нет, нет! Надо переступить через свою гордость. Может ударят они нас по пару разков, покажут, "кто в доме хозяин" и всё закончится? Рано нападать. Их много, лагерь окружен забором, на вышках - автоматчики. Даже "Терминатор", с этим бы не справился. Выхода нет? Надо терпеть, пока терпеть".
  -- А ну приседаем! - крикнул один из вертухаев и сильно ударил своим берцем по голени заключенного, который стоял недалеко от Тихони. Осужденный резко вскрикнул и упал на землю.
  -- Встать! Вставай, тварь! А теперь приседать! - брызгая слюной, кричал надзиратель.
   Заключенный поднялся и начал приседать вместе со всеми. Тихоня, скрипя сердцем, также стал приседать, мечтая, кому-то из надсмотрщиков проломить череп. Остервеневшие контролеры прохаживались за спинами заключенных и поочередно избивали их ногами, дубинами и деревянными молотками. Никто не знал, кто от ударов упадет следующий. Досталось всем. Вот уже и Тихоня ощутил на себе сильный удар в бедро, то ли ногой, то ли резиновой дубинкой. Резкая, острая боль - и он уже на земле.
  -- Встать! - крикнул безумец в зеленой форме.
   Тимур поднялся, думая об одном: "Только бы не накинуться, только бы сдержаться". После того, как зэки досчитали до ста, вертухаи принялись оттягивать их по одному к бараку, и уже там жестоко избивать дубинками, ногами. Краем глаза Тимур увидел картину, которая никак не вписывалась в рамки понимания нормального человека. На дворе 2011 год, а здесь орудует банда маньяков в военной форме, нарушая при этом все мыслимые и немыслимые законы. Каждого заключенного ставили лицом к стенке для того, чтобы он не видел, кто именно его бьет. Затем надзиратели и оперативники тупо отрабатывали лоу-кики по бедрам и голеням заключенных. В ход шли и дубинки, и
  
   деревянные молотки. Над зоной разносились жуткие крики и стоны заключенных. Тихоня надеялся вырваться из тюремного ада, а попал в ад лагерный. Он мысленно настраивал себя: "Так, так... Надо собраться с духом и показать этим уродам, что не все их боятся, и не каждого можно запугать или сломить. Сейчас - момент истины: выстою и покажу им, что я - Человек. Ну, гады! Что же вы творите? Перебил бы вас всех по одному, как кроликов!"
   Вот и до Тимура дошла очередь. Вертухай взял его за куртку и грубо потащил к бараку, крикнув при этом:
  -- Лицом к стене!
   Тихоня опер руки о стену, расставив ноги на ширину
   плеч.
   Он владел техникой настройки своего сознания для того,
   чтобы терпеть боль. Для этого Тимур мысленно начал напевать песню:
  
   "Призрачно все в этом мире бушующем, Есть только миг, за него и держись,
   Есть только миг между прошлым и будущим - Именно он называется жизнь.
   Есть только миг между прошлым и будущим - Именно он называется жизнь.
  
   Вечный покой, сердце, вряд ли обрадует, Вечный покой - для седых пирамид.
   А для звезды, что сорвалась и падает Есть только миг, ослепительный миг! А для звезды, что сорвалась и падает Есть только миг, ослепительный миг!".
  
   Таким настроем, Тимур запустил в своем организме гормоны, отвечающие за бесстрашие и отвагу. По коже побежали мурашки не от страха, а от чувства собственного достоинства. Вот он стоит, быть может перед лицом смерти, но в последние минуты жизни, он не позволит этим извращенцам насладиться его страданиями. Посыпались сильные удары по бедрам и голеням Тихони. Ноги Тимура
  
   подгибались, но он не падал. Вертухаи, тем временем, набирали обороты.
   Они находились в некотором замешательстве, причиной которой послужил заключенный, продолжавший стоять на ногах и не издающий ни звука, несмотря на полученные им жесточайшие удары.
  -- А ну-ка, отойди, дай я попробую! Что-то ты слабо бьешь! - вступил в спор оперативник с надзирателем.
   Хлесткий удар дубинкой обжег ногу Тимуру.
   Тихоня чуть слышно простонал и упал на землю, но тут же поднялся, стал лицом к стенке, демонстрируя призрение к вертухаям и способность переносить страдания с высоко поднятой головой.
   На него посыпались удары за ударами и всё по нарастающей силе. Тимура уже избивали четыре контролера, поочередно сменяя друг друга, при этом заметно устав.
  -- Ты смотри, кто это? Чего он не падает? - начали шептаться между собой слегка напуганные сотрудники зоны. Тимура завели за угол барака и тут на него налетели молодые сотрудники лагеря, каждый из себя - возомнивший "Ван Дама". Тихоня держался, падал, вставал, опять падал, затем снова поднимался и думал: "Когда же эти уродцы уймутся?"
   Но вертухаи и не думали успокаиваться. А наоборот, их разозлил тот факт, что кто-то в их владениях решил проявить свой характер. Старший прапорщик Светличный, смотрел на Тихоню. Он знал о том, что в его деле, красным карандашом было отмечено: "Авторитет - сломать!"
   К прапорщику Светличному, подбежал майор - оперативник и спросил у него:
  -- Скажи, кто это? И почему он так себя ведет? Дай мне срочно его "Дело".
   Боль в ногах Тимура накопилась. К тому же, 130 приседаний давали о себе знать. Ноги стали подкашиваться сами по себе. Тихоня понял, что уже поздно оказывать сопротивление. Он мог начать гасить этих уродов чуть ранее, и хоть как-то за себя постоять и защититься. Тимур явно недооценил степень их жестокости и коварства. Повернувшись, Тихоня увидел молодого оперативника, лет двадцати двух, не больше, который порядочно запыхался,
  
   избивая его. Возникла мысль кинуться с первым и, быть может, последним ударом на
   поддонка в форме, чтобы хоть как-то компенсировать свое унижение и боль, но ноги уже не держали Тимура и предательски подкашивались. С грустью он подумал:
   "Поздно, поздно. Уже не смогу нанести четкого и разящего удара в челюсть негодяю. Вот бы эти уродцы всполошились тогда, увидев отключенного товарища". На помощь оперу, побежал контролер и они уже вдвоем, ударами, сбили Тимура на землю, крича при этом:
  -- Какая статья?!
   - 307 - я!
  -- Ах, ты детям наркотики продавал?! - кричали со стороны, осыпая ударами по спине.
  -- Никаким детям я ничего не продавал!
  -- Встать!
   Тимур еле поднялся.
  -- Беги туда! - крикнули вертухаи и указали направление, при этом, один из них нанес разящий удар дубинкой по ляжке заключенного. После очередного удара создалось впечатление, словно сотня пчел одновременно впились в ногу Тихони.
   Тимур от боли уже почти ничего не соображал. Ковыляя, он пошел в направлении, указанным контролером. Между бараком и невысоким забором находился длинный проход, вдоль которого стояли три сотрудника колонии с дубинками, на расстоянии от друг друга - в четыре метра. Это был коридор адской боли. Каждый из них орал, словно полоумный, с вытаращенными, безумными глазами. Они наносили удары по уже отбитым местам, да так, что Тихоня не чувствовал своих ног.
  -- Бегом! - кричали надзиратели.
   Тимур дошел до помещения, которое оказалось общественным туалетом. В общественном сортире находился длинный писсуар и пять дючек. Тусклый свет освещал грязный пол, а запах жуткой вони из параши, отдающей мочой и дерьмом, дополнял отвратную картину. В туалете поджидали трое рослых контролеров, которые завалили обессиленного Тихоню на пол и принялись с удвоенным
  
   усердием наносить сильные и быстрые удары по уже отбитым местам. Каждый нанес, не менее пяти ударов.
  -- Бери тряпку! - приказал вертухай и указал на свернутый кусок грязный ткани.
  -- Не возьму! - крикнул Тимур, собрав последние силы в кулак, приготовившись умирать. Подумал: "Опять сортир и вновь смерть рядом".
   Тихоня не знал тюремных законов, не владел точной информацией, что именно означает "взять, или не брать тряпку", но он прекрасно понимал, что таким образом, мусора пытаются сломить его. У надзирателей возникли явные проблемы с упертым осужденным. Они наткнулись на не совсем простого арестанта. Тихоня, к своим тридцати трем годам, побывал в таких серьезных передрягах, что это тяжелое испытание он воспринял лишь, как очередное, быть может самое тяжелое, если не принимать в счет Чуприну с его уколами.
   Тимур готовился умереть от болевого шока. В его памяти всплыл тот самый сон, годичной давности, с неизвестными в зелёной форме, которые избивали дубинками людей, о котором он поведал Алексе ещё до своего ареста. И теперь данный сон, с ужасающей точностью, воплощался уже в реальной жизни.
   Менты продолжили беспощадно лупить его по отбитым ногам, приговаривая при этом:
  -- Что, больно?! Я знаю, что больно. Бери тряпку!
  -- Да, вы че, совсем маньяки, что ли?! Бейте меня по голове! Да, да - бейте по голове, чтобы убить! Ничего по вашему приказу я брать не буду!
   В ответ посыпались еще новые и с большей силой удары.
  -- Бери тряпку, а не то я твоей рожей парашу вытру! - крикнул вертухай Тимуру и принялся давить его голову, опуская лицо упрямого зэка прямо в дючку.
   Тихоня оперся руками в грязный пол и стал оттягивать свое лицо от параши.
  -- Да вы что беспредельничаете?! Убейте меня или оставьте в покое! Сколько мне надо терпеть, чтобы вы прекратили свою экзекуцию?
  
  
   ее.
  -- Нисколько! Мы будем тебя бить, пока ты не возьмешь
  
   Тимур смотрел на грязную тряпку и понимал, что так
  
   просто взять ее и все закончится. Но интуиция ему подсказывала, что прекратится боль, но потом начнутся другие проблемы.
  -- Нет! Не возьму! - крикнул в очередной раз Тихоня.
   Тогда один из тюремных смотрителей выбежал из туалета и крикнул:
  -- Первый! Что с ним делать?!
   Капитан Супрун, сделал знак рукой, чтобы упертого осужденного продолжали опускать лицом прямо в парашу. С еще большей силой, безумцы начали давить на голову Тихони. Когда оставалось не более десяти сантиметров, от грязной, вонючей дючки, Тимур понял, что несмотря ни на что, его всё-таки засунут головой в это жуткое и грязное место, а его лицо коснется этой мерзости. Он подумал: "И что потом? Что после этого? Неужели стану обиженным? Нет, не бывать этому! Но как же быть?"
   Поразмыслив и взвесив все за и против, Тихоня в считанные секунды протянул свою руку к грязному куску ткани, взяв ее, сказал:
  -- Ну вы и беспредельщики! Ну и что дальше?
  -- Дальше - мой парашу!
  -- Да пошли вы! - ответил Тимур и бросил тряпку в самый конец туалета.
   На Тихоню вновь обрушился град ударов. Он уже не понимал, что вообще происходит, и за какие грехи на его голову свалились все эти наказания.
  -- Бери тряпку или мы точно вытрем твоим лицом парашу!
   Руку Тимура насильно приблизили к тряпке. Он взял ее.
  -- Вот так, другое дело!
   Вертухаи понимали, что заключенный все равно не станет тереть по их приказу дючку, поэтому менты самостоятельно засунули руку Тихони в отверстие, окунув ее в нечистоты. Такого мерзкого унижения Тимур не испытывал даже в застенках "Западного" корпуса Чичерино. У Тихони сложилось твердое убеждение в том, что мусора испытывают
  
   нездоровое удовольствие, издеваясь над заключенными. Надзиратели заливались громким смехом. В экстазе от своей безмерной власти и безнаказанности, у них текли слюни при каждом моменте, когда человек, лежавший у их ног, испытывал немыслимые страдания.
   После своей экзекуции, контролеры отпустили Тихоню, и он вышел из туалета. Ковыляя, Тимур прошел на площадку. К нему подбежал опер в кожаной куртке и с нескрываемым удивлением спросил:
  -- Ты кто такой?! Ты что, авторитет?!
  -- Нет, я - не авторитет.
  -- Твое имя и прозвище?!
  -- Тимур - Тихоня.
   Оперативник посмотрел внимательно на осужденного, пытаясь припомнить всех криминальных авторитетов области, но ни один из них не был похож на этого заключенного. Имя и прозвище он слышал впервые.
  -- Не знаю такого. Ладно, иди!
   Тимур, хромая прошел дальше. К нему подскочил рыжий прапорщик Светличный и крикнул:
  -- Отжимайся!
   Тимур подумал: "Хотите, чтобы я отжался? - Да пожалуйста!"
   Ему было плевать уже на все. Он мечтал о том, что если выживет, то уничтожит всех тех, кто имел отношения к его издевательствам. Тихоня принял упор лежа и отжался раз двенадцать. На больше не хватило сил. Рыжий коряво ударил его кулаком в челюсть. Тимур, ухмыльнувшись, подумал:
   "Пузатое несчастье, если бы я к тебе приложился, ты бы в полной мере ощутил, что такое настоящий удар".
   От корявого, неумелого удара в челюсть, у Тихони всё же зашумело в голове. Но в душе он надсмехался над прапорщиком. Боль в ногах трудно поддавалась описанию. Избитые зэки присели вряд на корточки, держа руки за головой. Над зоной разносились стоны страдающих людей. Тихоня еле дошел до них и тоже сел рядом. Кровь закипела в его ногах. Происходящее больше походило на страшный сон... Мусора, прилично запыхавшись, добивали еще двоих
  
   человек. После этого, прапорщик Светличный громко произнес:
  -- Всем встать!
   Разбитые и униженные люди поднялись. Тимур так же встал. Рыжий безумец подходил к каждому из них и тыкая своим указательным пальцем, спрашивал:
  -- Ты имеешь какие-либо претензии к администрации лагеря по поводу приемки?
   Все покорно отвечали:
  -- Нет, не имеем!
   В то время, когда Тимур поднялся, у него резко побелело в глазах и громко зазвенело в ушах. Он ощутил, что сгустки крови пробиваются через узкие сосуды и бьют в мозг. У него сложилось впечатление, будто что-то лопается в голове. Тихоня подумал:
   "Наверно, это уже - все? Сейчас умру. Вот и отмучался".
  -- Ты имеешь претензии?! - спросил Светличный, тыкнув указательным пальцем в грудь Тимура. Тихоня, ничего не ответив, тут же рухнул на землю, секунд на пять потеряв сознание.
   Тихоня всё еще видел силуэты, слышал голоса вертухаев и стоны зэков. Кто-то из пацанов начал поднимать его. Тимур с большим трудом стал на ноги. Парни взяли его под руки и повели в барак. Ночной дежурный, по прозвищу Лысый, построил всех в ряд. Тимур подошел к нему и сказал:
  -- Мне надо прилечь. Я почти ничего не вижу и практически ничего не слышу.
   Парень указал на койку и одобрительно кивнул. Тихоня доковылял до спального места и лег окончательно потеряв силы.
  

***

   Кто лично был знаком с Тихоней, тот знал, кем он на самом деле являлся. В этом парне просматривалось больше светлой души, нежели темной личности. В Тимуре не было быковатости и дебилизма, свойственные беспредельщикам. Он обладал незаурядными умом и внимательностью. При всех своих достоинствах, он слыл отличным бойцом, но силу свою
  
   применял лишь только в крайних и критических ситуациях. Прошло то время, когда он был молодым хулиганом, искавшим себе соперника для уличной драки. С возрастом, у него появилось осознание того, что он шел не в том направлении. Бить морды большим крепким парням - неоправданный риск и полнейшая глупость. Скорее всего, он стремился заработать авторитет, проверить собственную отвагу с габаритными и опасными соперниками. Будучи боксером, подающим надежды, Тихоня не увидел дальнейшей финансовой перспективы в этом виде спорта. Он получал в награду за победу лишь клочок цветной бумаги, который можно было повесить в рамку на стену и любоваться им тихими вечерами. Но употребить "награду" в пищу, или надеть ее вместо одежды - не представлялось возможным.
   Как и многие из молодых спортсменов 90-х, он окунулся в криминальную среду, надеясь поймать удачу за хвост. И в последствии эти ожидания не заставили себя долго ждать. Нестандартный аферист, мошенник Палыч, присмотрел спортивного мальчишку и взял его к себе на работу. Чуть позднее, после предложения Тихони, они совместно окунулись в наркобизнес. Палыч, заработав кругленькую сумму, вышел из дела. В силу своего опыта, вовремя почувствовал то, что они попали в разработку ОБНОНа. Тимур же, чувствуя свое призвание в этом бизнесе, несмотря на явную угрозу, все же с успехом продолжил реализовывать себя в данном направлении, постепенно набирая свои обороты.
   Занимаясь данным незаконным бизнесом, он получил практически полную финансовую независимость. Теперь ему не надо было унижаться и горбатиться на "дядю" - за мизерную зарплату. В данный момент, Тихоня сам для себя определял размеры своих доходов. Они были вполне оправданы сопутствующими риску и как минимум, в двадцать раз превышающие среднюю заработную плату граждан его страны. Был лишь один человек, от кого он зависел, это был производитель товара, с которым Тихоня встречался раз в году. После встречи с ним, Тимур принадлежал сам себе. Ему приходилось до этого, работать в разных охранных агентствах, под началом сомнительных руководителей,
  
   которые, в свою очередь, предъявляли высочайшие требования к своим подчиненным, взамен же платили жалкие гроши, а то и вовсе - "швыряли" на деньги, лишая законной зарплаты. Тихоня не мог смириться с такой несправедливостью и после очередной неоплаты по договору, тем самым лишая своих сотрудников средств к существованию, он окончательно вернулся в свой криминальный бизнес, в котором чувствовал себя уверенно и финансово защищенно.
   Когда Тимур впервые попал в поле зрения правоохранительных органов, руководители силовых ведомств убедились в том, что подозреваемый отличается довольно неординарными способностями, особенно после того случая, когда Тихоня нокаутировал офицера ОБНОНа, а после - совершил побег. Он был боксером, преступником- самоучкой, одаренным от природы качествами, подходящими для криминальной среды. А именно: четырехлетняя боксерская подготовка с серьезными боями на ринге и вне его, сделала Тимура довольно опасным противником. Тихоня был спортсменом, с присущим данной категории людей честностью и соблюдением правил игры, а также уважением к своему противнику, чего в современном полицейском днём с огнём не сыщешь. И вот когда в стране наступили тяжелые времена и возник всеобщий хаос: не платились зарплаты, процветал рэкет и бандитизм. Несмотря на всеобщее падение морали, тотального взяточничества и казнокрадства с убийствами и похищениями, Тимур не пошел в направлении тотального беспредела, как это сделали многие партнеры по его секции. Он старался найти для себя хоть и незаконный, но всё же бизнес, не требующий большого стартового капитала. Тихоня выбрал путь не по искалеченным душам и трупам, а занялся реализацией сравнительно легкого психотропного вещества - амфетамина. От этого психотропного вещества не было физической зависимости, как скажем от героина и данное обстоятельство его морально успокаивало. За работу с тяжёлыми наркотиками Тихоня точно бы не взялся, заведомо зная о пагубном его влиянии на организм человека. Бодрящий порошок, который улучшал настроение и усиливал мозговую активность, в конце 90-х и начале "нулевых", пользовался
  
   большой популярностью. Клиенты Тихони желали праздника души, хорошего настроения, и чтобы всё было без обмана и риска попасть в лапы к ментам в момент приобретения ими товара. По этой причине, Тимур четко, до мельчайших подробностей, обдумал стратегию собственной безопасности, а также снижения рисков для своих клиентов. Его идея работала безотказно и не подвела его, даже в заключительной стадии, когда Тихоню предательски подставил близкий знакомый по фамилии - Кабак. Тимура, уже арестовывали в третий раз и в этом случае, у милиции опять произошла уже - третья осечка. Против Тимура, у сотрудников ОБНОНа - ничего не было. Но скопившаяся ненависть к удачливому преступнику, который своим профессионализмом выявлял их оперативную профнепригодность, обернулась для Тихони вопиющей фальсификацией вещественных доказательств, последующими пытками и издевательствами, как над ним, так и над его родителями. Он был брошен в застенки тюрьмы Чичерино. Одна из главных целей, которую преследовали силовики, касалась - изменение личности и характера преступника Тимура.
  
   ОТКРОВЕНИЕ ЖУРНАЛИСТА
   (дневник, тайно составленный одним из репортеров, которого терзали мысли и сомнения, касательно, будущего его страны).

"Я видел всё это и долго думал над тем, что случается в мире.

Я видел людей, правящих другими, и причиняющим им зло".

Царь Соломон. Экклезиаст 8:9.

  
   Один цирк Шапито - сменяется другим, а на арене показывают все то же пошлое представление, которое повторяется испокон веков. А поскольку победили "бело- голубые", любое слово, отличное от тех, которыми позволено обмениваться друг с другом, немедленно становится известным Службе Безопасности Республики.
   Нет, меня не кинули за решетку, меня попросту предупредили, достаточно жестко, сказали, что со мной
  
   возиться не станут. Напомнили о журналисте Горгадзе и дали мне шанс исправить свои ошибки. Если бы я не дорожил своей шкурой, то, скорее всего, ослушался и начал бы писать правду о ситуации в стране. Но я - не отчаянный храбрец. Я - жалкий журналистишка. Я начал исправляться, во всю печатать восторженные статьи о Партии Областей и ее лидере, который ведет страну к "процветанию". Самозабвенно, я писал текст о том, как господин Ясулович не спит и не ест, только и думает о своем народе. А ведь на самом деле, он прекрасно ел, и пил, и спал, да еще к тому же - получал миллионы из бюджета, на содержание своего
   "клубного" домика. Я владел полной информацией обо всём этом. Но, отмахнувшись от правды, я строчил легенды, обманывая самого себя тем, что люди Ясуловича будут читать мои работы. А они и читали. Потому как ничего не может быть напечатано, пока тексты не пройдут их жесткую цензуру. "Они же - умные люди", - всячески убеждал я себя. Что может быть страшнее в жизни, чем месть народа их детям?! А ведь всё ведет к этому. Уж вы мне верьте!
   Мне пришлось бросить свою работу. Больше я не имею права лгать.
  

***

   "Никто не может быть подвергнут без добровольного согласия медицинским, научным, или

другим опытам"

Конституция ст. 21.

   2010 год. Центральный офис СБР
   Генерал-полковник собрал совещание в своем кабинете.
  -- И так, товарищи-офицеры, начнем. Прежде всего, хочу вам напомнить, по какому поводу мы все здесь собрались. Информация, как вам известно - строго засекречена и не должна выйти из этих стен. С вас взяты подписи о неразглашении. Вопрос касается объекта, под номером 28/18. Уже сейчас можно сказать, что он окутан каким-то мистическим ореолом. Чем больше мы узнаем о нём, тем более загадочным объект становится. Пока непонятно, откуда человек, никогда не работавший в правоохранительных
  
   органах и не служивший в разведке, обладает полным перечнем знаний, манерой поведения настоящих агентов спецслужб. Годами, долгими годами, наши специалисты обучают лучших, специально подобранных людей и не получают такого результата, который выдает этот самоучка. 28/18-й видит всё, он чувствует слежку. Свидетельств тому - масса. Например - десятки сорванных операций по захвату объекта. 28/18-й не представлял бы для нас интереса, тем более, объемы продаж психотропных веществ - слишком малы. Только лишь его неординарные способности заставляют нас обратить на него внимание. Пока наши специалисты пытаются понять его. Этого Тихоню необходимо однозначно - останавливать! Впоследствии, из него может вырасти большая угроза. Вы знаете, что я не склонен к мистификации кого бы то ни было, но из полученных данных, я воочию убеждаюсь в том, что этот парень имеет прямое отношение к людям с феноменальными способностями. Я просто хочу понять, как и почему все это происходит?
   К разговору подключилась женщина - психолог. Она составила предварительный психологический портрет объекта под номером 28/18.
  -- Прежде всего, товарищ генерал, хочу сообщить вам, что этот мужчина действительно обладает необычными способностями. Но я также, как и вы, не склонна к мистификации данного субъекта. Прежде всего, я врач - психотерапевт. Его поведение говорит мне о том, что у него сильно развито литеральное мышление.
  -- Что это за мышление такое? - спросил генерал у психолога.
  -- Литеральное - от латинского "lateral is" - "боковой". В основном, все люди мыслят - вертикально, то есть, по шаблону: "Все блондинки - дуры, а Арнольд Шварценеггер - может играть только тупых качков". По какой причине называется вертикальным? Да потому, что информация стекает вниз по шаблону. Как назло, наша школьная программа развивает именно такой тип мышления. Но к счастью или к несчастью, в случае с 28/18-м, он является ярчайшим представителем литерально-мыслящего человека.
  
   Он не спешит идти на поводу у шаблонов. Объект ломает их, играет с ними и генерирует новые, причудливые шаблоны. Некоторые счастливчики обладают такими способностями от природы или от Бога, как вам будет угодно. Такие люди встречаются крайне редко. По поводу литерального мышления, есть два выхода у такого мышления: "Отрезанный ломоть и выбор точки выхода". Вертикальное мышление - это
   "вилка", а литеральное - "нож". Всегда есть с ножа - глупо, но бывают ситуации, когда без ножа не обойтись. Есть такие ситуации, когда необходимо сдвинуть свой мозг с "ржавых рельс" ассоциаций первого порядка. Надо вырабатывать альтернативы - в этом-то и состоит вся суть. Стоит только поменять "точку выхода", как порядок решений меняется в два счета. 28/18-й умеет думать от конца к началу. Поэтому он и имеет успех. Тринадцать лет объект ждал этой встречи, и он был к ней готов. Ведь если бы не подброшенный пакет с амфетамином, то задержанного следовало бы отпускать. Со всей ответственностью вам заявляю, что провальная операция его захвата - не простая случайность. 28/18-й сумел перехитрить опытных сотрудников ОБНОНа. Этот парень - не простак и подход к нему должен быть - соответствующий. Уверена в том, что объект "имеет козырь в рукаве". Я должна признаться, что он производит впечатление оригинального и смелого преступника. И исходя из того, что он был арестован с нарушением норм закона, склоняюсь к тому, чтобы освободить 28/18-го, пока все не зашло слишком уж далеко. Очень опасно иметь врага с такими способностями. Он прекрасно понимает то, что его посадили с грубым нарушением его конституционных прав, и я уверена, что задержанный будет мстить и мстить - очень изощренно.
  -- Всё, спасибо, Людмила Витальевна. Мы выслушали вас. Но насчет того, отпускать его или не отпускать, у нас есть свое мнение. Если мы его сейчас не остановим, то в дальнейшем, это может привести к непоправимым последствиям. - Высказал свою мысль генерал СБР.
  -- А я все-таки считаю, товарищ генерал, что не следует его испытывать на прочность. Если вдруг вы надумали проводить над этим парнем эксперименты, то это уж точно обернется для вас - непоправимыми последствиями. И я не
  
   поменяю своего мнения по данному вопросу, как бы вы меня не переубеждали. - Настаивала на своем психолог.
   Выдержав минутную паузу, генерал задумался и обратился к седовласому психиатру:
  -- Вы, Николай Григорьевич, что скажете по этому поводу? Чем грозят те или иные действия по отношению к объекту 28/18? Вы столько лет работаете в психиатрии, являетесь полковником Комитета Государственной Безопасности СССР в запасе и продолжаете консультировать СБР, по некоторым щекотливым вопросам. Нам очень важно услышать ваше мнение по этому поводу.
   Николай Григорьевич Чуприна, с ощутимым энтузиазмом, приехал на секретное совещание, касающееся проблем в борьбе с незаконным оборотом наркотиков. У него было огромное желание поделится своим опытом касательно вопроса усмирения особо буйных заключенных в тюрьмах и лагерях постсоветского региона. С момента развала Советского Союза, специалиста подобного уровня не оставили без внимания, и поэтому к нему регулярно обращались за советами, консультациями. Происходил обмен опытом между врачами, имеющими отношение к секретным службам.
   До сегодняшнего момента, Николаю Григорьевичу Чуприне не попадались, так называемые "интересные экземпляры" (так любил называть профессор людей с необычными способностями). Но объект 28/18 заинтересовал его особенно.
  -- Профессор, прошу вас, внесите хоть какую-то ясность, касательно действий объекта! - обратился к врачу генерал.
  -- Прежде всего, хочу сказать, что данный индивидуум меня крайне заинтересовал. Он представляет собой тип благородного мученика, у которого развиты всякие романтические фантазии юности. У меня пока нет полной уверенности в том, является ли он в действительности экстрасенсом, сновидцем предсказывающим будущее, либо он, попросту мой пациент, с определенным психическим отклонением, который лишь случайно угадывает события. Я всё-таки склоняюсь к тому, что наш объект - психопат и эти его случайные предсказания, являются ничем иным, как
  
   реакцией на беды, которые обрушились на него. Для меня - это не что иное, как контролируемый психоз. Изъяснюсь более понятными терминами, все это можно назвать: отвагой, смелостью, кодексом чести, жертвенностью. Но, данное состояние, всего лишь - отклонение от нормы. 28/18-й верит в какие-то вымышленные идеалы, а также верит в то, что его охраняет Бог и, что самое для меня интересное - в какой-то момент, это срабатывает. И уж поверьте мне, как ученому, имеющему определенный жизненный опыт, я признаюсь откровенно - Бога я так и не нашел. Ну а на психически больных людей - насмотрелся достаточно. Наш объект отличается от них, но ненамного. Уверяю вас, данное отличие нетрудно перенаправить в нужную для нас сторону. Необходимо провести правильную подборку препаратов, окунуть его в бездну боли и страданий - и всё, наш объект, в результате - должен стать клиентом психиатрической больницы. Необходимо 28/18-го попросту подтолкнуть к этому, и вы сами увидите, как его организм не выдержит такого напряжения. И вы раз и навсегда закроете вопрос с этим... как его? Профессор заглянул в свой дневник. А, вот, - с Тихоней. Заодно и показательный пример будет для остальных деятелей - энтузиастов, что против государственной машины - не попрешь. Хребет сломаем каждому!
   Не выдержав, психолог Людмила Витальевна, вмешалась в разговор:
  -- А не проще было бы его устранить, физически? Зачем пытать и издеваться над человеком, который никого не убил, не изнасиловал? Лучше уж просто, убейте его, если вы так обеспокоены тем, чего объект еще не совершил и, быть может, никогда не сделает.
  -- Людмила Витальевна, данное лицо продавало наркотические вещества детям! - намеренно, высказал лживую информацию генерал СБР, - Если бы вашему ребенку он продал амфетамин, вы бы тогда, его так яро не защищали!
  -- Я уверенна в том, что детям он не мог продавать. К его психологическому портрету не вяжется подобная история. А занимался он наркобизнесом по той лишь причине, что до этого его никто не оценил по достоинству. Вот он и взял
  
   судьбу в свои руки. Еще раз выскажусь в защиту объекта, несмотря на то что он - преступник, я категорически против того, чтобы калечить его душу. Если вы и дальше планируете обсуждать разнообразие будущих пыток и опытов над ним, то прошу вас избавить меня от этого. Я не желаю принимать участие в подобных экспериментах над людьми. И прошу, генерал, у вас разрешения, покинуть совещание. Свою подпись о неразглашении информации я уже поставила.
  -- Хорошо. Раз вы так категорически настроены и самоустраняетесь от выполнения своей работы, то можете покинуть кабинет. - Разрешил генерал.
   Людмила Витальевна удалилась. После того, как закрылась дверь, седовласый психиатр с недовольной миной произнес:
  -- Эти гражданские фифы-психологи, нахватавшиеся вершков из учебников, думают, что они "гуру" человеческих душ. Зря вы, товарищ генерал, пригласили на наше совещание человека не из нашего круга.
  -- Это очень хороший специалист, который нам неоднократно помогал. Что вы хотите? Она же женщина... и ей неприятно слышать о жестких мерах воздействия силовых структур. Ну да ладно, забыли. Дальше, что у нас с нумерологией? Насколько я понимаю, у нашего объекта очень часто встречаются числа с восьмерками?
   Со своего места поднялся мужчина, он являлся специалистом в области нумерологии. Без всяких пауз, он приступил к докладу:
  -- Прежде всего, хочу начать свой доклад с цифры, известной всем. Речь пойдет о восьмерке (8). Если ее положить набок, как известно, получится символ
   "бесконечности", или Вселенной. Китайские философы, а также специалисты по Фен-Шую утверждают, что именно число "восемь" - является символом достатка и богатства. Мы склонны им верить, ведь их работы проверены тысячелетиями. На китайском языке, произношение этой цифры похоже на звучание слова, обозначающее:
   "богатство", "расцвет", "рост". Соответственно, присутствие этого числа в номере дома, телефона, автомобиля, считается удачным. "Восемь" - символизирует также восемь триграмм
  
   и образованных из них Ба-гуа (восьмиугольник), который является по Фен-Шую - символом счастья. В нашей Европейской культуре, восьмерка также имеет особое значение. Православные храмы - все восьмиугольные. Я проверил его биографию. Он родился 28 июля 78-го года, его родителям было по 28 лет, когда он появился на свет. Жили они в 28-ой квартире. Наш подопытный учился в школе N81. Его идентификационный код начинается с номера 28.... Когда ему было 28 лет, у него родилась дочь 18 июля. В 2008 году объект купил квартиру под номером 18. Опять же, слушая записи его диалогов, в которых он делился с сокамерниками информацией, им было сказано то, что он с самого детства подметил эту, так называемую, цифровую тенденцию, и он знал наверняка, что в 2008 году, его ждет что-то хорошее. И это год, действительно, оказался для него знаковым - он приобрел долгожданную квартиру. Складывается такое ощущение, что парень знает куда идет, и ожидает "знаки", которые ему подскажут: "Вот оно - это твое!"
  -- И что же вы хотите сказать? Что объект научился пользоваться подсказками Свыше? - спросил генерал у нумеролога.
  -- Я не могу пока настолько точно дать этому пояснение, но, знаю наверняка: то, что совершает подозреваемый, следуя своему сверхчувству - и делает его неуязвимым. Как он пришел к этому - непонятно? Но если внимательно присмотреться к цифрам, которые его сопровождают по жизни, то аж, "мурашки по коже бегут" от количества совпадений.
  -- А что означает единица (1)?
  -- Единица (1) - Бог, Первый во всем, то есть, получается, что дочь, рожденная 18 июля - есть, ни что иное, как, 1 - от Бога, 8 - сокровище. То же самое - квартира N 18. Смотрим дальше: сотрудники милиции, арестовавшие его, работают в областном УМВД по ул. Кренина, 18-А, кабинет N 202. А судили его на улице Паторжинского, 18-А, кабинет N 22.
  -- Неужели?! Вы ничего не путаете? - удивился генерал.
  -- Нет, не перепутал. Когда я заметил столь необычное совпадение, мне самому стало не по себе. Такие невероятные повторения, что-то - да означают. Наш объект родился в один
  
   день с легендарным экстрасенсом советских времен - Владимиром Сафоновым, которого, кстати, сравнивали со знаменитым Вольф Мессингом. Так вот, Сафонов родился, как и наш объект, 28 июля, только в 1916 года. Свои способности, видения, он описывал так: выброс некоего
   "энергетического облачка", сгустка, (совсем, как у каракатицы, но беловатое) в сторону объекта. Именно оно, возвращаясь, приносило информацию. Откуда приходило к нему знание? Сафонов уже тогда, возможно один из первых, называл это - "всеобщим информационным полем". Лишь люди со сверхчувствительной психикой (экстрасенсы), могут физически ощутить зеркальную материю по энергетическому всплеску от ее взаимодействия с нашим миром.
   В это же время, психиатр Чуприна записывал на листке бумаги все вышеперечисленные числа: 18, 28. Сконцентрировался он на числе 18. И тут, вдруг, в его голове прозвучало:
   "6+6+6. Трижды шесть - восемнадцать".
   Эта неожиданная новость его сильно взбудоражила. Психиатр улыбнулся, порадовавшись такому совпадению. Он тут же решил воспользоваться моментом и посмеяться над реакцией нумеролога. С ехидной ухмылкой, Чуприна обратился к нему:
  -- А что вы скажете, если я докажу, что 18 - вовсе не "дар Бога", а совершенно противоположное - "знак дьявола"?
  -- Каким же образом вы мне это докажете?
  -- А вот каким! 18 - это 6+6+6. То есть, как вы видите, - три шестерки. И с таким же успехом, можно преподнести уже совсем другую теорию, относительно числа 18.
   Все за столом несколько взволновались и начали шептаться между собой:
  -- А ведь действительно, "восемнадцать" можно преподнести, как 6 6 6 - "знак дьявола".
  -- Так что вы, господин специалист по цифрам и числам, теперь мне скажете на этот счет? - спросил Чуприна, расправив плечи, довольствуясь собою.
  -- А скажу я следующее: меня пугают вы и ваши мысли. Я опираюсь на древнекитайские знания, проверенные временем. А вы только что изуродовали их толкование.
  
   Также, как и перевернутый крест, у сатанистов - означает
   "знак дьявола".
  -- Нет никакого дьявола и никакого Бога! Нет никого, ни на верху, ни под землей!
  -- А кто же тогда, по-вашему, есть?
  -- Есть наука и здравый смысл! А вот это всё бредни психически нездоровых людей! Нет никаких сновидцев, нет пророков, и не было Иисуса - сына Божьего!
  -- А кто же был тогда, по-вашему?
  -- Был мужик, "не от мира сего", который задурил людям голову! Быть может, он был фокусником, как этот - 28/18-й! Кстати, у меня сомнения и насчет адекватности Мессии. Взойти на крест и страдать за грехи человечества?! Что он получил, кроме мук?!
  -- А скажите, Николай Григорьевич, какой еще человек внес более значимый вклад и память о самом себе, чем Иисус Христос?
  -- Не было его! Не было Воскрешения из мертвых! Всё это выдумки старушек, которые торчат в церкви с утра - до ночи! Я этот бред не желаю слушать!
  -- Значит, получается, что 2,5 миллиарда христиан, верят в несуществующего Спасителя и Творца Мира? И что, они тоже, в таком случае - ваши потенциальные пациенты?
  -- Да! Они все, в какой-то мере, могли бы стать моими пациентами!
  -- И вы не опасаетесь столь смелых высказываний?
  -- Не опасаюсь! Я на протяжении всей своей жизни доказывал себе и всем, что Бога - нет! А если бы Он и был на самом деле, то тогда, наверняка бы меня - покарал, за моё отрицание его бытия. Я прожил прекрасную, интересную жизнь и не стоял, не молился, как все эти чокнутые страдальцы. И вы знаете, чувствую себя превосходно!
  -- Жизнь-то ваша, Николай Григорьевич, пока еще не закончилась и, быть может, вы еще успеете поменять свое отношение к религии и вере в Создателя.
  -- Я никогда не поменяю своего мнения, по этому вопросу! Цивилизации создавались и оберегались маленькой горсткой интеллектуальной аристократии и никогда - толпой. Правящая верхушка всегда опиралась на сильную руку
  
   тайной полиции. В данном случае - в лице генерала полковника СБР и меня - полковника КГБ СССР. Религия придумана умными людьми для того, чтобы управлять массами. Вы мол, страдайте, "Бог терпел и нам велел". Вот это "стадо баранов" и терпит свое низменное существование, в то время, когда другие - избранная элита, купаются в роскоши и наслаждаются жизнью и всеми приятными сопутствующими моментами, данными властью.
  -- В общем, господин психиатр, вы не верите в чудеса? Я вас правильно понял?
  -- Да, господин нумеролог, не верю! Они противоречат природе.
  -- Чудеса происходят не в противоречие с природой, а в противоречие с тем, что мы о ней знаем. Это сказал Августин. Товарищ генерал, могу ли я привести пример тайных рукописей?
  -- Да уж, просветите нас.
  -- Друиды писали короткие тексты на табличках в виде смысловых узлов. Если расшифровать эти надписи из серии прорицаний, то текст будет гласить приблизительно о следующем: "Во времена хаоса, смуты природы и человека, светлицу младшей славной дочери Борисфена, на место почетное воссядет дважды наказанный, прислонившись рукой на крест. Соберутся славные братья Борисфена за одним столом... и прогонят деспота, прячущегося в тени углов, скрытыми кознями их донимая. Дом родителя воссияет в былой славе и красе".
  -- Ну, и что вы тут сейчас нагородили? - спросил Чуприна у нумеролога.
  -- А то, что Борисфен - это древнегреческое название реки, которая течет через ваш родной город, а также город, в котором живет объект 28/18.
   Все сидящие за столом ахнули:
  -- Да вы что?!
  -- Именно так сказано про вашу реку, про дважды наказанного и про то, что свергнут деспота, а также про дом родителя, который воссияет в былой славе и красе. Мне, насколько известно, квартира родителей объекта 28/18, будет незаконно конфискована. Ведь так?
  
  -- Да, у него - полная конфискация имущества. - Подтвердил генерал СБР.
  -- Но причем здесь его родители? Ведь они - законопослушные граждане?!
  -- А надо было за своим сыночком получше приглядывать! Вырастили преступника. - Парировал генерал.
  -- Господи! Как же вся эта история напоминает мне события, произошедшие две тысячи лет назад. "И готовили ему казнь, сами не зная за что". Перечитайте Новый Завет, и вы сами ужаснетесь, как мы с вами похожи на книжников и фарисеев. У меня всё. - В завершении сказал нумеролог.
  -- Ну, наконец-то! Вы закончили? А то вашу ахинею терпеть больше не было сил. А еще - человек с двумя высшими образованиями. Товарищ генерал, дайте мне возможность поработать с этим "прорицателем", и даю вам гарантию, что я его "вылечу" и сделаю кротким, как дитя. Прежде всего, мы сломаем его волю, поставим кодировку в подсознание объекта. Сделаем соответствующую зачистку агрессивных самоустановок. Дальнейшие мелкие детали я бы хотел обсудить в более узком кругу, без, так сказать, верующих в Бога. Предлагаю нашему подопытному 28/18 создать очаги напряжения. С помощью сильнодействующих препаратов, а также гипноза и внушения, постоянно вводить его в подавленное состояние, а затем вызвать у него панический ужас.
  -- Да-да, Николай Григорьевич, вам предстоит сломить в этом преступнике его волевой стержень. Так сказать, развеять слух о том, что над ним висит ореол непобедимости и неуловимости. Он полностью в вашем распоряжении. Делайте с ним всё, что посчитаете нужным, допускается даже летальный исход. Мы вас, в случае чего - "прикроем". Суды, прокуратура - обо всем будут в курсе. Я считаю, что он заслужил грязную тюремную камеру. Нет ничего приятнее, чем наблюдать медленную гибель врага. Расстрел - это избавление его от страданий. Быть задушенным удавкой во сне - тоже слишком "мягко". Его надо бы казнить медленно, годами. Необходимо подобрать молодых специалистов с садистскими наклонностями, которые помогут вам, Николай Григорьевич, придумать такую муку, которая бы заставила
  
   других будущих наркоторговцев различных мастей, долго думать, прежде чем начинать свою преступную деятельность. Тихоня должен стать примером ужаса падения для всех остальных. Чтобы только при одном воспоминании о том, во что он превратился, заставляло бы других - трепетать от страха.
   Заслуженный врач-психиатр страны, выслушав генерала, решил поведать о своих будущих воздействиях над объектом 28/18:
  -- У подопытного, в первую очередь, необходимо развить следующие фобии:
      -- Клаустрофобию (страх замкнутого пространства);
      -- Динсефобию (страх несправедливого решения);
      -- Пенианофобию (страх перед нищетой);
      -- Хроматафобию (страх потери денег);
      -- Конорфиафобию (страх неудачи);
      -- Педофобию (страх за ребенка).
   Я сейчас поясню. Наш объект - достаточно редкий экземпляр, такой себе - "стойкий оловянный солдатик", который больше переживает за своих родных, чем за собственную судьбу. Очень редкий психологический тип, учитывая то время, в которое мы живем. Поэтому следует бить его в самые болезненные точки. Эти удары и принесут ему наибольшие страдания. В свое время, я проводил эксперименты над подопытными и выяснил, что наше умонастроение оказывает почти неправдоподобное влияние на наши физические силы. Однажды, я работал с тремя мужчинами, и мною проводилась проверка влияния внушения на их физическую силу, которая измерялась с помощью динамометра. Каждому из испытуемых ставилась задача сжать динамометр изо всех сил. Эксперимент проводился при трех различных условиях. Когда эксперимент проводился в условиях нормальной работы испытуемых, средняя сила сжатия динамометра составляла 46 кг. Затем эксперимент проводился после того, как испытуемые были подвергнуты действию гипноза. Вначале им внушали, что они - очень слабы, в результате, подопытные могли выжать на динамометре всего лишь 13 кг, показав при этом, меньше трети их нормальной силы. Один из испытуемых был
  
   боксером. Когда под действием гипноза, я внушил ему, что он слаб, мужчине, по его словам, вдруг показалось, что его рука стала крошечной, как у ребенка. Во время третьего эксперимента, мною создалось внушение, что они - очень сильны. После этого, каждому из них удалось выжать, в среднем 64,5кг. Когда сознание было заполнено положительными мыслями о силе, то их действительная сила увеличилась почти на 50%. Такова сила нашего настроения. Надо заполнить сознание нашего подопытного 28/18 информацией о том, что он - слаб. Необходимо сделать так, чтобы ваш Тихоня попал в мой корпус. У вас есть время, чтобы при помощи небольших доз амфетамина разговорить его, и получить, как можно более полную информацию о нем. Она же в дальнейшем позволит нам воплотить для этого преступника его реальность - в настоящий ад.
  -- Что вы предлагаете, профессор?
  -- Ваши подсадные агенты должны тонко и незаметно, маленькими дозировками, подмешивать ему отраву в еду и питье, чтобы постепенно ввести его в невменяемое состояние. После чего, родители и супруга подопытного, сами направят его пройти обследование, чтобы установить диагноз. Лечением его, конечно же займусь я и мой сын. Непосредственно в "Западном" корпусе, я уже смогу им более плотно заняться. Заодно и сына своего "натаскаю" на этом нестандартном экземпляре, покажу все премудрости, так сказать, своей профессии. Важно следующее! Нам необходимо создать для объекта иллюзию того, что у него реально "съехала крыша". Способов, как вы понимаете, - масса! Например, можно попробовать произносить его фамилию с улицы. Это может дезориентировать, и вскоре Тихоня начнет думать, что ему действительно слышатся голоса. Было бы неплохо, перевести объекта 28/18 в психиатрическую больницу. Уверяю вас, там бы у меня появилось бы больше возможностей для работы и дело пошло бы куда - быстрее.
  -- Хорошо, будем готовить этого Тихоню к переводу в
   "Западный" корпус, где вы, Николай Григорьевич, наконец покончите с ним раз и навсегда! - заключил генерал и пожал руку старому психиатру.
  
  

***

   Екатеринослав, июль 2010 год.
   Юля Завгородняя - капитан милиции, пребывала на хорошем счету у своего руководства. Она имела отличную спортивную подготовку: занималась дзюдо и джиу-джитсу. Молодая женщина только недавно справила своё 30-летие, а привлекательное телосложение по-прежнему оставалось юным и весьма сексуальным. Сотрудникам СБР ее порекомендовал один из руководителей УМВД, для внедрения, под видом адвоката, к семье Тихони. Также, ей предстояло лично контактировать с подозреваемым.
  
  
   Здание СБР. Кабинет полковника безопасности.
  -- Здравствуйте, Юля. Проходите и присаживайтесь. - Поприветствовал симпатичную девушку полковник СБР.
   Капитан милиции учтиво поздоровалась и присела на
   стул.
  -- Вас, Юля, нам порекомендовало ваше руководство.
   Дело в том, что мы ищем смелую сотрудницу милиции с привлекательной внешностью для одного, очень опасного и, в то же время, интересного задания.
  -- И в чем оно заключается?
  -- Задержан некий торговец наркотиками, которого до этого, 13 лет безрезультатно пытались поймать сотрудники ОБНОНа. Вот уже потрачено столько времени, а всё без толку. Узнав о проблеме оперативников МВД, мы решили помочь им.
  -- Вы - полковник СБР, насколько я знаю? - уточнила Завгородняя.
  -- Да, Юля.
  -- А что, подозреваемый продает большие партии?
  -- Ну не совсем так... Наш подозреваемый - мелкий торговец амфетамином.
  -- Тогда я не понимаю, почему им заинтересовались на столь высоком уровне?
  -- Дело в том, Юлия, что он не является стандартным наркодилером. Эмм, как бы получше выразиться... Данный
  
   преступник непохожий ни на кого. Пожалуй, именно так можно о нем сказать. Мы изучили его уголовное дело, просмотрели видео и фотосъемку "от и до", прочитали биографию и пришли к выводу, что у нас появилось больше вопросов, чем ответов. Мало того, что подозреваемый совершал сделки под "самым носом" ОБНОНа, так он еще в 19-летнем возрасте сумел "вырубить" вооруженного офицера милиции, обездвижив его и чуть не разоружив взрослого сотрудника УБОПа. А это вам - не шутки. В УБОПе - клоунов не держат! А теперь представьте, на что способен он уже к тридцати двум годам! Помимо всего этого, подозреваемый обладает сверхзвериным чутьем, даже - каким-то фантастическим предчувствием. Объект, непонятным образом, с легкостью выявляет ваших коллег и сотрудников Службы Безопасности. По этой же причине, мы предупреждаем вас об опасности, которую подозреваемый может представлять для вас.
  -- Я не боюсь. Что необходимо сделать?
  -- В общем, у нашего объекта есть старый и близкий приятель, который был завербован сотрудниками нашего агентства. С тех пор он успешно сливает полезную информацию об интересующем нас преступнике. Эта информация - особо секретная и не должна выйти за пределы этих стен.
  -- Конечно, я все понимаю.
  -- Суть операции такова: вы, под видом адвоката, внедряетесь и попытаетесь вывести объекта на откровенный разговор. Мы бы могли послать мужчину, но подозреваемый, наверняка, сразу же вычислит его. А красивой женщине можно больше рассказать, чем - некрасивому мужчине. - С ухмылкой сострил полковник. - Основная наша задача состоит в том, чтобы подобраться к недвижимости объекта.
  -- У подозреваемого есть недвижимость?
  -- Да, есть три квартиры, купленные, как вы понимаете, на деньги, полученные с незаконного оборота наркотиков. Но он хитер, как черт. Перестраховался и оформил всё на своих родителей и жену.
  -- И каков ваш план?
  
  -- Надо убедить его родных в том, что цена свободы подозреваемого - 100.000 долларов США.
  -- Не слишком ли много, как для Екатеринослава? Это же - целое состояние! По-моему, даже звучит как-то безумно...
  -- У него только одна квартира больше 100.000 долларов стоит. А необходимо конфисковать все три. В случае успеха, вас ждет большая премия и внеочередное повышение в звании и по службе.
  -- У подозреваемого есть дети?
  -- Да, у него есть дочь, ей около трех лет. Можно попробовать надавить на болевые места: "Мол, малышка будет расти без отца, квартиры конфискуют, а он сядет на десять лет". Известно, что объект очень любит свою дочурку, поэтому должен "размякнуть", при правильном подходе. С вами, Юля, поработают лучшие парикмахеры, визажисты, стилисты и сделают из вас настоящую "Sexy girl". Так что, подключите свои женские чары. До вашей с ним встречи, он не будет видеть женщин аж четыре месяца. Быть может, объект вам "откроется" и скажет что-нибудь очень важное. Мы зафиксируем всё на пишущее устройство и...
  -- А на сколько он всё же опасен?
  -- Опасен Юля, но мы если вдруг что - близко, и в любой критической ситуации - остановим его!
  -- У меня вопрос.
  -- Задавайте.
  -- А у подозреваемого разве не будет адвоката?
  -- Да, Юля - не будет. Защитник, путающийся под ногами нам ни к чему.
  -- Но ведь это же - нарушение прав осужденного!
  -- А вы, Юлия, хотите, чтобы подозреваемый продолжил свою деятельность, стал и дальше продавать наркотики детям? У вас, насколько мы знаем, маленький сын? Он подрастет, а такие, как этот Тихоня, будут его пичкать амфетамином. Вы этого желаете?!
  -- Нет! Конечно же мы обязаны его остановить!
  -- Тогда, либо соглашайтесь, либо мы обратимся к кому- то другому.
  
   В глубине души, Юле Завгородней понравилось задание. Это напоминало остросюжетный фильм. Ей было очень интересно поучаствовать в такой операции. Поэтому ответ не заставил себя долго ждать.
  -- Я согласна. Единственное, мне хотелось бы уточнить вот что, если наш объект настолько опасный, как вы говорите, то что же впоследствии может произойти, когда мы отберем у него всю недвижимость, а он удачно освободится по окончанию тюремного срока? Он же наверняка начнет мстить! И... что будет с его родителями? Кем они работают?
  -- Какая разница - кто они, если вырастили бандита?! Пускай расплачиваются за свою ошибку. И не волнуйтесь так уж сильно за себя. В СИЗО Чичерино, с подопечным поработают лучшие психиатры нашей страны. Они из него сделают безобидную овечку. И если понадобится, мы можем стереть ему память под ноль! После определенный терапии, он будет бояться собственной тени, что уж говорить о какой- то мести?!
  -- Ну, раз так...
  -- Я так понимаю - это означает, что вы готовы?
  -- Да-да, я готова.
  -- Что ж, завтра и приступим к подготовке к нашей операции. - Заключил полковник СБР и пожал руку сотруднице милиции Юле Завгородней.
  
  
  
   Июль 2010 года, Екатеринослав.
   У Рэма зазвонил мобильный телефон.
  -- Алло? - сонно пробормотал Павел.
  -- Привет, тебя шеф вызывает, срочно.
  -- Всё понял, буду через тридцать минут.
   Через пять минут, Павел Рэм, в новеньком
   "Фольксвагене", мчал в направлении особняка, где располагалась секретная база СБР, оформленная по документам, как частное владение некоего бизнесмена. Охранники открыли ворота, и Рэм въехал во двор. Павла встретил командир его группы, сказав при этом:
  
  -- Паша, бегом к шефу! Он ждет в кабинете.
   Рэм прибывал в смятении. Легкое волнение щекотало нервы.
   "Что за срочность? Редко можно шефа застать в таком умонастроении".
   Павел вспомнил, как когда-то стоял здесь, и тогда его принимали в эту тайную организацию. Он чувствовал гордость за то, что его заметили и оценили по достоинству. Получая хорошую зарплату, он мог теперь догнать своего тайного и ненавистного конкурента Тихоню, который приобрел, в течение последних лет, две квартиры и теперь имел в недвижимости - серьезный капитал. Павел, видя Тимура, испытывал чувство удручающего восхищения, или проще говоря - зависть. Тихоня - сам, без чьей-либо помощи, достиг определенного уровня: у него была рядом любимая жена, дочь и стабильный приличный доход. Рэма постоянно терзали мысли:
   "По какой причине он меня опередил? Почему не я оказался более успешным? У меня, кроме этой машины - ничего и нет. Ну, погоди, дружок! Недолго ты будешь радоваться жизни. Скоро всё изменится!".
   Павел постучал в дверь:
  -- Войдите! - прозвучал голос полковника.
   Рэм аккуратно вошел в кабинет, предчувствуя тему разговора.
  -- Здравствуйте!
  -- Здравствуй, Паша. Проходи, присаживайся. - Сказал полковник, указывая своему информатору на стул.
   Руководитель достал сигарету и прикурил ее золотой швейцарской зажигалкой. Затянувшись, он будто получил колоссальное удовольствие от ароматного дыма и самого процесса. Павел покорно ждал.
  -- Хочу сообщить тебе, Павел, что информация, полученная от тебя, оказалась не совсем точной. - Размеренно стал давить шеф.
  -- А что не так, товарищ полковник?
  -- Ты говорил, что Тихоня должен денег, верно?
  -- Ну да. Так и есть...
  
  -- Дело в том, что твой дружок должен деньги не частному лицу, а банку. А это, как ты понимаешь, в значительной мере усложняет ситуацию.
  -- Как банку?! Он мне говорил, что человеку должен..., а вторая квартира, которая - однокомнатная, тоже в банке заложена?
  -- Со второй квартирой - совсем дела плохи. К ней, никак не подступиться. Там тёща Тихони живет.
   А четырехкомнатная квартира оформлена не на него, а на его супругу. И что самое главное - недвижимость находится в залоге, под - 32000 долларов. У банка мы точно забрать ее не сможем. Скорее всего, квартира достанется управляющему данного финучреждения. Правда, есть еще варианты...
  -- Какие, товарищ полковник?
  -- Необходимо будет кое-что сделать. Ты попробуй технично подъехать к его жене. Натурально изобрази сочувствие, окажи ей финансовую и физическую помощь. Дашь ей денег на одну выплату кредита, свозишь куда- нибудь, если попросит. А затем, ненавязчиво, предложишь услуги хороших адвокатов. Попробуем, таким образом, вытянуть из них наличные. Этот твой дружок перестраховался со всех сторон. Короче, тебе, Паша, покажут офис, в который ты должен направить его жену.
  -- Хорошо, сделаю, как скажете. А как же двухкомнатная квартира в центре, где живут его родители?
  -- Там у него только треть, а нам надо - всё. Понимаешь? Но мы в этом направлении работаем. В общем, ты все понял? Делаешь все так, как тебя учили на занятиях психологического воздействия. Надеюсь, не забыл?
  -- О чем вы, товарищ полковник? - слабо улыбнулся Рэм.
  -- Во-во. Касательно концепции "дымовой завесы" её и применим. Понял?
   Паша сморщился, явно что-то пытаясь вспомнить.
   Увидев это, полковник снисходительно улыбнулся.
  -- Эх, ты! Помнит он! Концепция "дымовой завесы" представляет собой психологический принцип отвлечения внимания и создание ложного направления. Одна из наиболее эффективных разновидностей "дымовой завесы" -
  
   благородный поступок. Ты же знаешь, что людям хочется верить в искренность благородных поступков, потому что верить в это им приятно. Редко люди осознают, как обманчивы могут быть поступки. Павел, помнишь, как на занятиях вы проходили тему: "Троянский конь"?
  -- Конечно. Вовремя поднесенный дар, квинтэссенция обмана - отвлечение внимания! - отчеканил Рэм.
  -- Во-во! Молодец. Отвлекая жертву, которую собираешься обмануть, ты выигрываешь время и пространство, чтобы сделать что-то незаметно для нее. Добрые, великодушные и честные поступки часто являются наиболее эффективными способами отвлечения внимания, ведь это обезоруживает даже самых подозрительных. Подобные действия, превращают их в детей, готовых поверить любому эффектному жесту. В Древнем Китае такое действие называлось "дать раньше, чем взять". Наблюдая, как ты отдаешь, окружающие не замечают, как ты берешь. Этот механизм имеет бесчисленное количество вариантов практического применения. Тебе, Паша, необходимо, ненавязчиво продемонстрировать свою сумку, полную стодолларовых купюр. По нашим сведениям, жена твоего приятеля, сильно недовольна существующим финансовым положением. Твой дружок вел достаточно скромную, почти - спартанскую жизнь, не сорил деньгами, не покупал дорогих автомобилей - что, кстати, говорит о нем, как о достойном противнике. Но его жена не видит дальше своего носа. Ей, наверняка, надо всё и прямо сейчас. Ты покажешь этой женщине автомобиль, деньги и у нее должны загореться глаза. Было бы неплохо, если бы она оставила своего мужа в критической ситуации. Этот факт нам существенно бы помог.
  -- Я все понял. Кстати, хотел спросить у вас...
  -- Ну?
  -- А что, как он вообще сидит?
  -- Да пока не особо переживает за свою судьбу. Сидит - и сидит себе! Тебе чего?
  -- Как вы думаете, товарищ полковник, он может догадываться о том, что я как-то причастен к его разработке?
  -- Павел, если ты все сделаешь четко, то никто и ни о чем не догадается.
  
  -- Я могу быть свободен?
  -- Подожди. Вот тебе 10000 долларов. Завтра съездишь к его жене, пустишь скупую слезу по поводу ареста ее мужа, дашь ей полштуки "баксов" и предложишь услуги хорошего адвоката. После этого - уезжай! Звони не часто, пускай она сама найдет тебя и в нужный момент, привезешь его жену, вот по этому адресу, в адвокатскую контору. Там будет находиться адвокат, сотрудничающий с нашей организацией. Всё понял?
  -- Так точно!
  -- Свободен.
   Рэм вышел из кабинета своего начальника. Казалось, что его голова получила столько новой информации, что стала тяжелее килограмма на два. Полковник СБР посмотрел вслед своему подчиненному. Его удивляла и настораживала та легкость, с которой Павел Рэм подставлял своего близкого приятеля Тимура, которого он знал 20 лет. Подлецов и предателей никто не любит, их попросту используют, до поры до времени. В истории ничего не меняется. Также, в свое время, использовали Иуду. Полковник подумал: "Ненавижу стукачей! Надо будет улучить момент и убрать его! Свое он уже почти сделал!"
   Павел Рэм в точности исполнил отведенную ему роль. Когда он сидел на диване, в квартире своего друга, и выдавливал из себя слезу, артистически кривя печальную мину, Павел, чуть было не расхохотался. Он лишь позволил себе улыбнуться в то время, когда ничего не подозревающая Алекса отвернулась от него. В эти секунды, Рэм чувствовал себя гениальным актером и вершителем судеб. Он с жадностью разглядывал квартиру, в уме прикидывая, на что бы он потратил причитающуюся ему в качестве премии часть. Павел знал о том, что его приятеля Тимура ждет психиатрическая клиника или, в крайнем случае - "красный лагерь". Рэм думал: "Долго же Тихоня скрывал свои доходы, незаметно для всех сколотив нехилое состояние. Тогда, три года назад, я предлагал ему выгодную сделку о поставке партии оружия, но тогда Тимур "соскочил с крючка" и не стал рисковать. Ну теперь-то он - мой!"
  
   СИЗО Чичерино, ноябрь 2010 года.
   В ту самую ночь, когда Тихоня вскрыл себе вены, его перевели в "Западный" корпус. Там уже Тимура пристегнули за обе руки наручниками к кушетке, после чего закололи сильной дозой наркотического препарата. Это вмиг отключило его сознание.
   Николай Григорьевич Чуприна, вместе со своим сыном, приехали по срочному вызову в тюрьму.
   Старый профессор несколько был растерян. Не все пошло по его плану. Подопытный, чуть было не спутал ему все карты. Если бы объект убил себя, то Чуприна не смог бы провести свои запланированные опыты. Заслуженный врач успокаивал себя тем, что хоть и раньше намеченного времени, но подопытный всё же попал к нему, и объект оказался в полном его распоряжении, а значит - можно было считать это большой удачей. Профессор, стоял возле кушетки с интересом разглядывая свою жертву. Повернувшись к своему сыну, он чуть слышно произнес:
  -- Павел, подойди сюда.
  -- Что там, отец?
  -- Мне в голову пришла одна идея. Я сейчас увеличу порез на его правой руке и засуну под его кожу кусочек капроновой нитки. Затем мы замотаем ему руку бинтом и понаблюдаем за его реакцией. Это будет забавно! Объект начнет переживать по поводу незаживающей раны. Наверняка начнет читать свои молитвы, а рана так и останется - незаживающей, потому что это - биологическая закономерность. Я бы мог сейчас пустить ему кровь и объект бы умер, и уверяю тебя Паша, что никакой Бог ему бы не помог. Но у нас с тобой другие цели. Лучше всего было бы упрятать его в психушку, где я смог бы проводить над ним опыты в более удобной для себя обстановке. Подопытный будет осознавать, что с ним проводят манипуляции, но уже не сможет оказывать должного сопротивления, потому как все окружающие будут ему давать понять, что он потерял разум. А ты, Павел, станешь лично делать ему перевязки, мазать зеленкой его порезы и не забывай перебинтовывать!
   Чуприна достал из внутреннего кармана черный чехол, в котором педантично был сложен блестящий хирургический
  

скальпель. Смакуя каждую секунду, психиатр надрезал рану на правой кисти испытуемого и выполнил всё то, о чем говорил сыну. Павел с неподдельным интересом наблюдал за отцом и намеревался помочь ему, как ассистент хирургу. Чуприна радовался этой своей садисткой выходке, словно ребенок, которому родители купили долгожданную игрушку. Спустя сутки, поздним вечером, Николай Григорьевич Чуприна, вместе со своим сыном Павлом, вошли в камеру, посреди которой, на кушетке, в бессознательном состоянии

   лежал тот же прикованный объект под номером 28/18.
  -- Заходи, сын, я тебе преподам свой "мастер - класс".
  -- Что именно ты хочешь сегодня, продемонстрировать отец?
  -- Все свои наработки, знания, умения я передаю тебе. Я уже на пенсии и хочу, чтобы ты достойно продолжил мое дело. Учить кого-то постороннего, у меня нет никакого желания. А вот с родным сыном, поделиться секретной информацией, считаю обязательным и полезным, если ты сам ещё не понял ценности моего опыта.
  -- Отец, для меня это большая честь!
  -- Итак, приступим. Ответь мне, что ты видишь?
  -- На кушетке лежит молодой мужчина, который к нам попал по воле Службы Безопасности, которая наделила нас полномочиями изучить и протестировать его тщательным образом.
  -- Я хочу, Павел, чтобы ты посмотрел на него повнимательнее и увидел то, что это редкий психоэмоциональный тип. Объект крайне опасен и непредсказуем. 28/18-й умеет находить решение, казалось бы, из самых безвыходных ситуаций. Подопытный ценит жизнь своих родных больше, чем свою собственную. Это поведение можно было бы охарактеризовать как нервное расстройство, но его состояние им же контролируется, а значит - имеет-таки логический смысл.
   28/18-й верит в свои цифры идеалы, в Бога. Ха - ха! Но мы же с тобой знаем, что это все ерунда? Как ты считаешь, сын? - с иронией посмотрел старый профессор на Павла.
  -- Послушай, отец. Ты говорил, что его преследуют числа с восьмеркой...
  
  -- Да, все верно. Я вижу, тебя что-то смутило.
  -- Я хочу тебе напомнить о том, что наш корпус тоже
   N 8. Ты не находишь это совпадение несколько странным, если посмотреть с его стороны?
  -- Паша, хоть ты не начинай ерунду всякую говорить! Наш корпус мог быть каким угодно: 7-м, или 9-м.
  -- Отец, но он "восьмой"! И как бы ты не закрывал на это глаза, но факт остается фактом. Нам то с тобой конечно - всё равно, но для него опять числовая тенденция с восьмерками.
  -- Послушай меня, Павел! Нет никакого Бога и глупых нумерологических фокусов! Есть лишь наука, разум и бренное тело. Ну, предположим еще - бесконечный космос, с трудным осмыслением для человека. О Боге - и не заикайся, чушь несусветная!
  -- Скажи, отец, но как в таком случае наш подопытный способен многое угадывать и знать наперед?
  -- Наверняка, Паша, очередная разновидность психического отклонения от нормы.
  -- Да?
  -- Ну ведь и шизофрении существует около 200-та видов.
   Чему уж тут удивляться?
  -- Так или иначе, все равно жутковато становится. А что если он действительно пророк и Бог - на самом деле существует?
  -- Павел, прекрати нести ахинею. В том и различие между ученым и простым обывателем. Все эти "а вдруг", "а если" - учёные отметает сразу, оставляя хладнокровность и трезвость ума.
   Павел вздохнул, всё же одолеваемый сомнениями.
  -- Всё, приступим!
   Они подошли ближе к кушетке. Повеял запах мочи.
   Чуприна увидел лужу на полу и с досадой произнес:
  -- Ты смотри, этот гаденыш продолжает бороться! Будучи пристегнутым за обе руки, подопытный всё же сумел стянуть с себя шорты и помочиться на пол. Признаться, не такого я ожидал. Чувствую, придется с ним повозиться.
   Старый психиатр позвал шныря, и приказал тому тщательно вытереть пол. После чего, уборщик покорно принес из кабинета коробки с оборудованием. Чуприна,
  
   вместе с сыном, принялись распаковывать технику и устанавливать ее на столе, возле кушетки с подопытным.
   Николай Григорьевич надел на голову спящего Тимура устройство с проводками и металлическими пластинками, после чего повернулся к сыну и сказал:
  -- Способ, которым мы будем обрабатывать подопытного, называется ЭКТ (электро-конвульсивная терапия) - так называемое - шоковое лечение. Мы с тобой, Паша, будем пропускать через его мозг ток и попытаемся лишить его - разума и памяти. Частично, разумеется. Ты ведь поверхностное представление уже имеешь о данных воздействиях? Так, вот я могу сделать любого человека - идеальным, избавить его от склонностей к совершению преступлений. Все изъяны, определяющие поведение человека, находятся вот здесь, в подкорке головного мозга. В мозге есть участки, отвечающие за чувства страха, жестокости и так далее... Человек мог бы быть гармоничной личностью, если бы все участки мозга работали равномерно. Но такого идеального мозга в природе не существует. В нашем случае, у подопытного недостаточно задействован участок, отвечающий за инстинкт самосохранения, возможно он его заблокировал силой своей воли. Правильно направленный разряд электрического тока в интересующие нас точки его мозга, сделают из этого храбреца - жалкого труса. Представь себе людей, покорных, как стадо баранов, и уповающих на милость своих господ. Благодаря своим знаниям, я бы смог воплотить задуманное - в реальность. Незаметно для окружающих, в продовольственных магазинах, появился бы продукт с моей специальной добавкой, которая постепенно сделала бы из людей - беспрекословную толпу. Представь, зная все эти тонкости, мы бы смогли умело повелевать всеми ими! К сожалению, сын, дозировка препарата сугубо - индивидуальна, и на каждого действует по-разному. Что касается ЭКТ, то здесь также очень сложно угадать силу воздействующего тока. Чуть переборщил - и подопытный может стать дебилом. И какой с этого прок? Естественно - никакого. А нам нужен человек - покорный, запуганный, способный выполнять простую грязную работу, не помышляющий о бунте.
  
  -- Как тот уборщик? - кивнув в сторону двери, спросил Павел.
  -- Да, Паша, именно как он.
  -- Ясно. А из этого мужчины мы можем такого же сделать?
  -- Этот Тихоня крайне нахален и самоуверен, к тому же чертовски изобретателен. Но бывают обстоятельства, Паша, над которыми не властен человек, даже такой умный и изобретательный, как наш подопечный.
   Седой врач включил свой прибор и тело спящего Тимура задрожало. Психиатр повернулся к своему сыну и прокомментировал цель терапии:
  -- В мозгу у человека, Паша, имеются особые образования в области гипофиза, так называемые "кристаллы воли". Еще во времена СССР я работал под руководством профессора - полковника Геннадия Богданова. Он нам тогда, молодым специалистам, разъяснял, что в мозгу имеются встроенные самой природой кристаллы полупроводниковых структур. Благодаря этой твердотельной биоэлектроники, возможна передача в мозг кодированной информации, которая, в свою очередь, вызывает образы, представления, зрительные ассоциации, акустические и поведенческие реакции. Таким образом, мы можем воздействовать на человеческое подсознание. Самое простое, что мы можем сделать с тобой - это стереть объекту память. И наш подопытный, в таком случае, разучиться читать и писать. Но самое интересное не это. Толку с того, что он станет дебилом? Он лишится чувств, памяти, а значит лишится и страданий. Необходимо сделать так, чтобы 28/18 всё понимал и прочувствовал весь ужас, всецело ощутив ад, который мы ему уготовили.
  -- Отец, а он действительно заслужил этого?
   Старый профессор удивленно посмотрел на своего сына.
  -- Ты еще сомневаешься? Ведь это наша с тобой работа! Она и заключается в том, чтобы делать из бунтовщиков, этих нарушителей спокойствия, - кротких овечек. Хочу тебе напомнить, что данный преступник - очень опасен! Тихоня сколотил своё состояние, продавая амфетамин. Ко мне
  
   обратились товарищи из СБР, с просьбой разобраться с данным объектом. Не вижу причин отказывать им в этом!
  -- Отец, а этот парень, будучи без сознания, может нас слышать?
  -- Он? Нет! Объект сейчас, как резиновая кукла. После ЭКТ он находится в полной "отключке". Но мы его, с помощью одной инъекции, уже будем вводить в полусознательное состояние, и тогда он будет слышать кодированную информацию, выдаваемую компьютером через наушники. За считанные минуты, подопытный получит до 2000 кодированных вопросов, многие из которых посвящены тому, о чем этот парень предпочитает не думать, даже наедине с собой. Это отклонение в сексуальных влечениях, склонность к самоубийству, насилию. После того, как мы зададим ему вопросы, подопытный должен будет на них ответить. Все понял? Что ж, приступим.
   Хладнокровным движением руки психиатр вставил компакт-диск и еще раз посмотрел на сына, в надежде увидеть в его взгляде понимание. В течение пятнадцати минут, вся информация была скинута в подсознание Тихони.
   Николай Григорьевич Чуприна снял с подопытного наушники и начал задавать объекту вопросы:
  -- Тимур, ты меня слышишь?
   Тихоня, с закрытыми глазами, сквозь сон ответил:
  -- Да, слышу.
  -- Скажи, Тимур, а почему ты не служил в армии?
  -- На воинский учет меня поставили, когда еще была другая страна - СССР. А когда подошло время служить, то Союз - развалился, ровно, как и не стало денег, которые были собраны моими дедушкой, бабушкой, родителями. Тысячи рублей, лежавшие в госбанке под гарантией государства - растаяли в неизвестности. Новой стране было легче отмахнуться от своих граждан, чем отчитываться перед ними. Поэтому я не считаю, что я что-то был должен новой стране, которая сняла с себя всяческие обязательства по выплатам задолженности своим гражданам. Хотя, в свою очередь, я люблю эту землю и, если вдруг мою Родину оккупирует внешний враг, я не задумываясь стану на ее защиту. Родина начинается с моего дома, моей жены, дочери, родителей. Их я
  
   и буду защищать, но никак не чиновников-взяточников. Я не стану убивать, только потому, что вы прикажете мне убивать, только потому, что вы дадите мне военную форму, оружие и отдадите приказ убивать людей на их территории, как это происходило в Афганистане, Чечне, Молдавии, Грузии. Я не стану выполнять приказ, поступающий от недалеких командиров. Мне тяжело подчиняться человеку, если я вижу, что он - глуп.
  -- Скажи, Тимур, а смог бы ты мстить, кому бы то ни было?
  -- Если я и стану мстить, то лишь за то, что меня пытали, а за что именно, так и не объяснили. Мне подкинули грамм амфетамина и сфабриковали дело. А ведь они даже и не догадываются, как я их провёл.
  -- А как ты их провёл? Скажи, мне это очень интересно. Улыбаясь сквозь пелену сновидений, Тимур ответил:
  -- Нет, старый мудак, тебе я точно ничего не скажу!
   Профессор перепугано отскочил от койки, глупо переглядываясь с Павлом.
  -- Ну дает! Отец, как он это делает? Ведь он никогда тебя не видел!
  -- Быть может его подсознание определило мой возраст, по голосу? Чёрт - возьми! Интересно. Сейчас, погоди Паша.
   Старый профессор аккуратно подошел к койке и вновь попробовал задать вопрос подопытному.
  -- Ладно-ладно, Тимур, не злись. Не хочешь отвечать - можешь не рассказывать о своем секрете. Скажи, а ты смог бы мстить нам за то, что мы тебя лечим?
  -- Лечите?! Нет! Вы хотите меня свести с ума, а также - завладеть квартирами моей семьи. Я думаю, что подвергся издевательствам только потому, что хотел быть независимым и свободным, а также противостоять лицемерию и несправедливости. Буду ли я мстить? Да, стану! Во имя всех людей, несправедливо упрятанных в психиатрические клиники, тюрьмы, лагеря. Я стану мстить во имя тех, кто осмелился бросить открытый вызов этой преступной власти и поплатился за свое мужество.
   Профессор повернулся к своему сыну и с неким паритетом сказал:
  
  -- С такими лозунгами, этот бунтарь, может запросто всколыхнуть народ. Людишки любят таких героев - революционеров. Только мы с тобой, Паша - по другую сторону баррикад. Ты и я - власть имущие, охраняющие буржуазную элиту от черни. Мы никак не можем дать этим мятежникам даже голову поднять!
   Николай Григорьевич Чуприна показал компакт-диск своему сыну и стал объяснять:
  -- Если послушать эту запись, то ни черта не поймешь. Звук похож на легкий шорох, шипение. Но, как ты понимаешь, это не простой шорох - а кодированный. Через наушники, минуя контроль разума, подопытному будет вводиться информация, которая распознается мозгом и поступает на самое дно подсознания. Например, мы можем спокойно изъять его асоциальное устремление. Я задам ему установку на то, что он не сможет никого ударить. Его руки, попросту, не станут слушаться его. Помимо этого, мы введем в его организм специальный препарат длительного действия. 28/18-й не раз хвалился тем, что любит риск и что адреналин
  -- это его наркотик. Что ж, мы устроим ему "наркотическую эйфорию". При каждом выделении его организмом адреналина, он будет испытывать такую жгучую боль, что испытуемый будет умолять о смерти.
  -- А зачем это нужно?
  -- Паша, все просто. Когда у человека что-то болит, он делает все, чтобы избавиться от боли. Чтобы уменьшить свои страдания, подопытному придется умерить выработку собственного адреналина. Проще говоря, он должен стать покорным.
   В это же время, в камеру вошли офицеры СБР. Один их вошедших спросил у профессора:
  -- Ну что, как наш подопытный поживает?
  -- Да он тут такое наговорил, вы бы только слышали! - ответил Чуприна полковнику.
  -- Заканчивайте с ним, а мы дальше продолжим наблюдение за его поведением. В будущем, если ваш метод обработки особо ярых заключенных хорошо себя зарекомендует, то мы его станем применять значительно чаще.
  
   Пожилой профессор продолжил:
  -- Товарищи офицеры, как вы знаете, максимально полных результатов можно достичь сочетанием трех типов обработки: психологической, химической и гипнотической. Если человека, который не желает говорить о нужной нам информации, сначала правильно разобрать по типу, подготовить, а затем ослабить его волю к сопротивлению и подвергнуть сеансу гипноза, то откровенность будет - абсолютной. Данная методика эффективна по отношению к преступникам, особо опасным для общества и государства. Таким является и этот парень. От него исходит самодовольство и возмутительная самоуверенность, которую он выставляет напоказ перед сотрудниками правоохранительных органов, тем самым демонстрируя своеобразную ауру свободы. Да, и вот еще что, - у меня есть одна "домашняя заготовочка". Она вас наверняка развеселит.
  -- Очень интересно, что же вы еще хотите нам продемонстрировать? - несколько нетерпеливо спросил полковник.
   Психиатр достал приспособление, сверху которого был закреплен диск с бело-черной спиралью. При движении данный диск напоминал воронку. Подобными устройствами, врачи-психиатры вводят в гипноз пациентов. Чуприна включил прибор и диск завертелся. Старый профессор усадил подопытного, который находился в бессознательном состоянии, надел на него наушники, приоткрыл ему веки специальными металлическими зажимами, и сказал присутствующим:
  -- Подержите его со спины, чтобы он не упал.
   Люди в форме придержали Тихоню за плечи. Заиграла музыка, доносившаяся из наушников:
   Сюрприз, сюрприз,
   Да здравствует сюрприз! Представляете, какое положение, Все, что будет с вами, знаете заранее. Ни к чему тогда волнения, сомнения,
   Все на свете предусмотрит расписание. А мы бросаем скуке вызов,
  
   Потому что, потому,
   Жить на свете без сюрпризов Невозможно никому.
   Пусть удачи, неудачи, Пусть полеты вверх и вниз, Только так, а не иначе, Только так, а не иначе,
   Да здравствует сюрприз! Сюрприз, сюрприз,
   Да здравствует сюрприз! Сюрприз, сюрприз,
   Да здравствует сюрприз!
  
   Предусмотрит расписание гуляемость, Предусмотрит повышаемость сознания, И конечно, увеличится зеваемость,
   И скучаемость заполнит мироздание. А мы бросаем скуке вызов,
   Потому что, потому,
   Жить на свете без сюрпризов Невозможно никому.
   Пусть удачи, неудачи, Пусть полеты вверх и вниз, Только так, а не иначе, Только так, а не иначе,
   Да здравствует сюрприз!
   После того, как закончилась песня, Чуприна снял зажимы с глаз Тимура. Веки подопытного тут же закрылись. Профессор отошел от Тихони и с чувством выполненного долга произнес:
  -- Всё, забирайте. Вот вам - настоящий белый билет.
  -- И что из этого выйдет? - спросили сотрудники СБР.
  -- По моим расчетам, в конце нашей шоу-программы, под названием "адская комната", я подсажу в камеру к объекту человека, на голове которого будет вот эта шапочка. Когда подсадной нагнет голову перед испытуемым, то у объекта в мозгу, самопроизвольно должна заиграть эта музыка и слова. Таким образом, мы нанесем сокрушительный удар по его психике.
  
  -- Однако. Может несколько жестоко, но достаточно оригинально. И что, действительно сработает? - спросил полковник.
  -- Должно сработать. Все мои испытания на других заключенных закончились успехом.
   Полковник посмотрел на Чуприну, затем перевел взгляд на подопытного 28/18 и выразил свое восхищение:
  -- Да уж, Николай Григорьевич, не хотел бы я оказаться на месте этого парня. Должен признать, что вы - гений пыток! Такого я еще нигде и никогда не видел. Что ж, он в вашем распоряжении. Продолжайте его тестировать, а о дальнейших результатах доложите нам позднее. После чего, офицеры вышли из камеры.
  
   Комната "ада" была уже приготовлена. Чуприна подобрал подсадных заключенных: Челентано, Рытова, Николая и Федоровича. Каждый из подсадных знал свою ролевую игру. В процессе эксперимента, они получали дополнительные консультации, а также препараты, которые подмешивали в еду Тихоне. Семья психиатров планировала за несколько месяцев превратить здорового и цветущего парня - в запуганное, деградированное существо, напоминающее персонажа Смеагол из фильма "Властелин колец". С улыбкой на лице, Чуприна - старший верил в то, что это ему вполне под силу и уже ждал развязки.
   Старый психиатр стоял возле камеры, в которой лежал Тимур, пристегнутый к кушетке. Он мысленно настраивался. Сейчас ему предстояло впервые заговорить с подопытным, с глазу на глаз, находящимся уже в сознании (их общение в бессознательном состоянии Тихони, мы в расчет не берём), и только-только прошедшим его терапию. Надев на свой темный костюм белый халат, при этом - специально взъерошив волосы на голове, психиатр быстро и уверенно вошел в камеру, тут же поставив ногу на кушетку, на которой находился пристегнутый объект 28/18, и заговорил с ним. Но тут, Чурина неожиданно для себя заметил, что жертва попыталась сесть, чтобы не находиться в столь жалком положении. Он подумал:
  
   "Ага, борется? Ты смотри какой?! Необходимо увеличить дозу "Галопередола" и мескалина".
   После беседы с Тимуром, старый психиатр, вместе со своим сыном, обсуждали дальнейший план действий, касательно подопытным 28/18. В кабинет вошла контролер Татьяна и сообщала о том, что Тихоня желает пообщаться с врачом. На что, заслуженный врач-психиатр сказал:
  -- Что ж, раз хочет, ведите его сюда! Павел, иди и садись за дальний стол! Внимательно наблюдай за тем, как я с ним буду беседовать.
   Через пять минут, в кабинет вошел Тимур. Мужчины в белых халатах внимательно рассматривали Тихоню. Первым молчание прервал старик:
  -- Проходи, садись на стул. О чем ты хотел со мной переговорить? Мы вроде бы с тобой уже пообщались и всё выяснили.
  -- Пообщаться-пообщались, но вы так до конца и не выслушали меня. Возможно, вы сделали поспешные выводы обо мне.
  -- Откуда ты знаешь, какие я выводы сделал?
  -- Вы же сами сказали, что я, якобы - нездоров.
  -- Я такого не говорил, но обследовать тебя всё-таки необходимо.
  -- Как не говорили, если вы на самом деле произнесли это?! Поэтому я и пришел сказать вам о том, что не надо меня
   "рядить в сумасшедшие". Если я и хотел себя убить, то на это у меня были веские причины.
  -- И какие же причины, интересно, побудили тебя совершить попытку самоубийства?
  -- А такие, что мне сотрудники милиции подбросили наркотик. Но это еще ладно... Хотели меня посадить - пускай сажают. Но родные - родители, жена, дочка - тут при чем??? Мало того, что сотрудники милиции хотят ограбить их через адвокатов, так еще и квартиры конфисковать по беспределу намереваются. Если хотят, пусть забирают мою жизнь, но свою дочь выгнать на улицу - этого я им не позволю сделать!
  -- А скажи мне, Тимур, откуда у тебя, в тридцать три года, такие богатства?
  
  -- Вы под словом богатства подразумеваете недвижимость?
  -- Да, именно ее.
  -- Квартира, в которой проживают мои родители - получена моим дедом, четырехкомнатная - принадлежит моей жене, и она в кредите, а в однокомнатной живет моя теща, но оформлена она на мою жену.
  -- А с чего ты взял, что у тебя конфискуют жилье?
  -- Так ведь вторая часть 307-ой статьи, которую мне
   "слепили", предусматривает конфискацию. Если квартира была приобретена в браке, то мою половину могут конфисковать.
  -- Да что ты переживаешь, никто у тебя ничего не заберет. Это все твое воспаленное воображение. Ты себя нормально чувствуешь?
  -- Нет, сейчас уже я чувствую себя не совсем нормально. Особенно после того, как я понял, что мои сокамерники, на
   "Севере", подсыпали мне наркотики в еду и чай.
  -- Да что ты говоришь? - сделал изумленное лицо старый профессор - Меня, надеюсь, ты не подозреваешь в этом?
  -- Вас? - Тимур посмотрел на врача с недоверием.
  -- Вас - нет.
  -- Ну, слава Богу! А с чего ты взял, что тебе что-то подсыпают?
  -- Крутился возле моей кружки с чаем здоровый мужик, все время готовил мне чай, хотя об этом его никто не просил. По началу, я не придавал этому уж слишком большого значения, пока не стал чувствовать себя плохо, и попробовав как-то раз чай, я почувствовал горечь и вкус - медикаментов.
  -- Да ты что?! Ай-я-яй! - удивился профессор, поглядывая на своего сына.
  -- А мне, Тимур, лично известно, что это уже третий случай, когда тебя должны были посадить.
  -- Так вы, оказывается в курсе? Вы изучали мое досье! Тем более, назвали цифру "три".
  -- Я сказал "три раза". Может быть, случайно. Мог сказать "два", или "четыре", ты так не считаешь?
  
  -- Нет, я вижу, вы знаете обо мне больше, чем пытаетесь показать. А скажите, доктор, может ли судья владеть гипнозом?
  -- Судья? Вряд ли... - ответил Чуприна, очень удивившись, услышав слово "гипноз" от подопытного.
  -- Вы ведь врач-психиатр? Вы владеете гипнозом?
  -- Нет.
  -- Не может быть! Психиатры, в той или иной степени - владеют гипнозам.
  -- Ну, может, в юности немного баловался... - слукавил Чуприна
  -- В какой-то момент я понял, что меня хотят посадить в психушку. В юности я застудил тройничный нерв на голове, и мне сделали освобождение от армии. А когда прокурор задала мне вопрос: "Почему я не служил?", то меня как током шандарахнуло и я все понял, что именно со мной хотят сделать. В этот момент я увидел белый туман, и мне показалось, что ко мне подошел судья со словами: "Все, забирайте, теперь это настоящий белый билет". И вот тогда я понял, что из меня попытаются сделать сумасшедшего. Но я ведь этого не заслужил?!
   Психиатр прокашлялся и взволнованно посмотрел на своего сына, вспомнив о том, что два дня назад, он самолично сказал эти же слова, в этой же последовательности над бесчувственным подопытным. Всё, что произнес Тимур, в точности повторяло слова профессора, лишь с разницей между событиями в два месяца. Чуприна с любопытством продолжил общение с объектом, пытаясь убедить себя, что сказанное объектом, ни что иное, как невероятное совпадение:
  -- Так-так, вот это уже интересно. Но ты же понимаешь, что судья не мог подойти к тебе во время заседания?
  -- Понимаю, что не мог. Наверно, я задумался... Но самое главное, что это так всё и произошло. В результате, я попал в психушку, где меня по сей день закалывают какими-то наркотиками.
  -- Это не наркотик, а лекарство.
  -- А почему оно темно - желтого цвета?
  
  -- Тебе показалось. Лекарство - прозрачное. Может, шприц держали на фоне стены и поэтому жидкость изменила свой первоначальный цвет.
  -- Может и могла изменить цвет, но стены в камерах не желтые, а серые. Поэтому ваше объяснение не подходит. Почему меня держат на наручниках и не пускают в туалет? Это что, тоже - определенный способ лечения?
  -- Тимур, тебе кололи простое снотворное. Ладно, хватит пререканий! И вот еще что, я хочу тебе представить твоего лечащего врача. Его зовут Павел Николаевич.
  -- Но...
  -- Я уже пенсионер, Тимур, и тобой, к большому сожалению, заниматься уже не могу.
   По указанию руки, Тихоня пересел за стол к молодому доктору. Врач заговорил с ним:
  -- Послушай, Тимур, я склоняюсь больше к тому, что у тебя произошел нервный срыв и что ты - вполне нормальный парень, лишь слегка запутавшийся в своих домыслах и фантазиях. Ну ты сам посуди, что ты говоришь. Судья - гипнотизер, сокамерники - отравители, подсыпающие что-то тебе в чай. Согласись, ведь - бред какой-то?
  -- Касательно судьи, владеющим гипнозом - согласен, перебор. Хотя технике психологического воздействия они однозначно обучены. Мое сознание действительно заволокло туманом. Я почти ничего не слышал и не видел, что именно происходило в зале заседания. А чай и вправду горчил, и отдавал фармакологией. Это - факт, от которого - не отмахнешься.
  -- Ну кому ты нужен, Тимур, чтобы тебя травили? Перестань говорить ерунду, а то я стану сомневаться в твоей адекватности. Не заставляй меня менять свое мнение о тебе в худшую сторону.
  -- Хорошо, я не буду поднимать больше эту тему. Вы сможете перевести меня в другую камеру?
  -- А в ту же самую не хочешь вернуться?
  -- Нет! Не хочу.
  -- Мы тебя всё равно не можем перевести в другой корпус. Нам необходимо тебя обследовать, понаблюдать за
  
   твоим поведением. Чтобы ты, вдруг чего, не наделал глупостей и опять не порезался.
  -- Я уже не буду "вскрываться".
  -- А кто тебя знает? А нам потом - отвечать.
  -- И что вы предлагаете?
  -- Тимур, я предлагаю тебе, побыть у нас, в той камере, куда тебя перевели. Только я тебя попрошу пока побыть пристегнутым наручниками.
  -- Как это, пристегнутым побыть? Зачем?
  -- Затем, чтобы мы знали, что ты с собой ничего не сделаешь.
  -- Сколько дней вы планируете, таким образом меня держать?
  -- Я думаю, не больше трех-четырех дней.
  -- На три дня я согласен, но не больше.
  -- Вот и всё, значит - договорились. Тихоню вывели из кабинета.
   К Чуприне подошел его сын и взволнованно спросил:
  -- Ты это слышал?! Он точь-в-точь передал твои слова, и сказал, что видел и слышал в тумане, за два месяца до этих событий!!!
  -- Ну сказал, - и что с того? Простая случайность, совпадение.
  -- Но отец, вспомни, как ты мне рассказывал о знаменитом Владимире Сафонове, который родился, как и наш объект - 28 июля!
  -- И что я должен вспомнить?
  -- Да то, что он так же, как и наш 28/18-й, получал информацию из "белого облачка" - сгустка, наподобие такого, какой выбрасывает каракатица. Именно этот "белый туман", возвращаясь, приносил ему информацию, и Сафонов это называл "всеобщим источником информационного поля". В древности, подобные явления назывались пророчеством или предсказанием.
  -- Да не говори ты мне эту чушь, прошу тебя!
  -- Это вовсе не чушь. Наш подопытный видит все наперед! И меня данное обстоятельство, признаюсь - страшно пугает.
  
  -- Я не знаю, что за "туман" он видел. Быть может, это побочное действие препаратов. Но, знаю наверняка, если все вокруг будут ненавязчиво ему давать понять, что у него
   "крыша съехала", объект, в конечном счете, сломается и станет сумасшедшим. Беда его в том, что он - умен и слишком быстро сам себя запутывает.
  -- Но ты ведь убедился теперь, что он - не сумасшедший?
  -- Частично согласен с тобой, он не безумен, а представляет из себя тревожную личность, несущую за собой серьезную опасность. Если объект не выдержит, - конечно же он спятит. Если нет - мы ему в этом поможем!
  
   По прошествии двух недель.
   Старый психиатр пришел к своему сыну для того, чтобы узнать, насколько успешно проходит обработка подопытного. Павел говорил отцу:
  -- Отец, он все еще борется. Я приковал его наручниками за обе руки, но он так и не сходил "под себя". Видимо, объект каким-то образом контролирует свой организм. Кстати, он вытащил твою нитку из раны и порез его мгновенно затянулся.
  -- Как вытащил?! Ты замазывал рану зеленкой, перематывал бинтами, как я просил?!
  -- Да, но он разбинтовал руку, затем приподнял край кожи и достал кусочек капроновой нитки. Чай с нашим препаратом он отказывался пить. Мне ничего не оставалось делать, как наш препарат лить ему непосредственно на порез. После чего, к вечеру, его все же смогли "угостить" супом с нашим веществом.
  -- Каков эффект?
  -- У него начались страшные судороги и головные боли.
  -- Замечательно! Он просил помощи?
  -- Нет.
  -- Как нет?! Ему же чертовски должно было быть больно?
  -- Подопытный терпел минут сорок, но я сжалился над ним, и дал ему купирующее вещество, которое сняло ему боль. К вечеру он стал, словно робот.
  -- Отлично! Надо продолжать подмешивать пентотал натрия, мескалин, а также анестетические вещества,
  
   парализующие препараты. Весь это "коктейль" будет вызывать у него ощущения, будто его сознание отделено от тела. Конечности не будут воспринимать посылаемые мозгом сигналы. Переживания иллюзорной смерти будут повергать его в ужас. После череды "смертей и воскрешений", объект перестанет понимать, на каком свете он находится: жив или мертв? В завершении, введи ему дозу скополамина, либо аметил натрия. Если не поможет, попробуй отечественный препарат СП-117. И обязательно мескалин, только не переборщи с дозировкой. Все эти коктейли, "сыворотки правды" - добьют его окончательно, и объект начнет отвечать на вопросы без утайки. И пусть ему наговорят всякой мистической ерунды, понял? Проинструктируй подсадных тщательным образом!
  -- Да, отец. Я все понял.
  -- А, и вот еще что! Организуй ему встречу с его женой. После воздействия нашей терапии, у объекта полностью изменится восприятие окружающего мира. Пускай его благоверная увидит, в кого превратился ее избранник. После этих препаратов, 28/18-й не должен будет узнать свою жену, и она окончательно придет к выводу, что ее муж - спятил на почве стресса. Опробуй на нем все вещества, которые у нас имеются в наличии. Объект сломается. Выдержать такое - невозможно!
   Через три месяца терапии, старый психиатр решил поговорить с подопытным 28/18, дабы убедиться в его плачевном состоянии. Чуприна шепнул контролеру Татьяне, чтобы та немедленно привела к нему Тихоню.
   Через десять минут, еле волоча ноги, Тимур вошел в кабинет.
  -- Присаживайся. - С наигранным добродушием сказал ему Чуприна.
   Тихоня сел на стул.
   Опытный манипулятор смотрел на подопытного 28/18, наблюдая за его реакциями. Чуприна радовался результату своей кропотливой работы. Тихоня сидел на стуле и каждое произнесенное им слово, давалось ему явно с трудом. Мозг парня, в большей степени, пребывал в парализованном состоянии, от введенных в его организм специальных
  
   веществ. Седой врач вертел в руке шариковую ручку, периодически щелкая кнопкой вывода стержня. Глядя на свою жертву, психиатр задал ему вопрос:
  -- Ну и что ты можешь мне сказать?
   Тимур глянул на Чуприну, посмотрел на шариковую ручку. В голове у него вдруг прояснилось, а из уст, удивительным образом, полилась правильно сформулированная речь:
  -- А скажу я-то, что шариковая ручка, которую вы вертите между своих пальцев, является прообразом вашего полового члена!
  -- Что...?
  -- С точностью могу сказать, что у вас есть проблемы в сексуальном плане и вас данное обстоятельство - очень волнует. Недостаток сексуальных отношений, в связи с ухудшенной потенцией вы пытаетесь компенсировать издевательствами над заключенными. Вы проводите свои бесчеловечные, садистские опыты лишь для того, чтобы получить от своих жертв аккумулированную энергию боли и страданий. Вы ее улавливаете своим изуродованным подсознанием и получаете извращенное удовольствие, компенсируя этим свою увядающую мужскую силу.
   Услышав связную и логичную речь подопытного, психиатр разволновался не на шутку. У Чуприны даже приоткрылся рот от неожиданности, и он автоматически, кинул ручку в органайзер, по ходу размышляя: "Каким образом объект сканирует мою сущность и выворачивает ее наизнанку?"
   Николай Григорьевич Чуприна, даже в своих потаенных мыслях, не хотел признаваться самому себе в том, что он извращенец-маньяк, распущенный властью и вседозволенностью. Ему эти мысли, были попросту неприятны и старый психиатр, всячески подавлял их в себе. Но сейчас, Тихоня копался в его душе и выворачивал на поверхность истинную сущность Чуприны. Пожилой психиатр задумался: "А он намного опаснее, чем я предполагал, изначально! Ах, как жаль, что я не увеличил тогда силу тока, воздействующего на его мозг. Досадно, что терапия не подействовала так, как следует. Объект может еще
  
   думать, а значит - может представлять большую опасность". Профессор приказал увести Тихоню в камеру.
   Вопреки предположениям заслуженного врача- психиатра, Николая Григорьевича Чуприны, Тихоня всё выдержал. Подопытный не стал, как предполагалось изначально, в испуге бежать от собственный жены, несмотря на то, что Тимур ее не узнал при встрече. Не всё пошло так, как запланировали сотрудники СБР. Им ничего не оставалось делать, как отправить Тихоню в лагерь усиленного режима БИК-80. В личном деле, красным карандашом оставили пометку:
   "Авторитет. Сломать".
   Конечно, это было сделано для того, чтобы объекту 28/18, уделили особое, повышенное внимание на "приемке".
   Выдержит ли Тихоня натиск государственной карательной машины? Время - покажет.
  

***

   Басдоковская Исправительная Колония N 80.
   ... Стонущие заключенные, после построения, улеглись по нарам. Утром Тихоню разбудил шнырь, который сообщил, что ему необходимо одеться и направиться с ним в штаб. Тимур еле поднялся. В глазах вдруг побелело, а в ушах звучал всё тот же несмолкающий звон. Шнырь также забрал заключенного, который был осужден за изнасилование. Тимур удивился и категорически отказался идти с ним рядом:
  -- Какого черта меня с насильником ведут? - спросил Тихоня у шныря.
  -- Да не переживай ты так! С тобой просто хотят поговорить. А если не хочешь идти рядом - иди в стороне. Я не возражаю! - улыбался проводник, скалясь, как после удачной шутки.
   Втроем, они вошли в двухэтажное здание. На стене, на самом видном месте, висела картина с изображением последнего вагона поезда, на подножку которого прыгнул радостный мужчина. Надпись на картине гласила:
  
   "Эй, товарищ - не зевай!
   К нам в агенты - поступай!"
  
  
   На первом этаже располагался кабинет старшего оперативника - майора внутренних войск Лемеша. Того самого опера, который во время приемки вновь прибывших заключенных, подбегал к Тихоне и пытался узнать его имя и прозвище. Помимо майора, в кабинете находились еще три оперативника. Они все вместе, с нескрываемым любопытством, изучали личное дело "краснополосника", отказавшегося вчера брать тряпку. Заключенный проявил невиданную стойкость и непокорность администрации. По началу, опера были уверены в том, что это какой-то
   "залетный" криминальный авторитет, строго соблюдающий и придерживающийся тюремных понятий, который по воле случая попал в "красную зону". Но, изучив внимательно дело, они к большому своему удивлению убедились в том, что прибывший зэк - являлся "первоходом". Один из оперов с удивлением произнес:
  -- Непонятно, а почему он тогда "выкаблучивался"?
   Зачем? Что это вообще было?
  -- Ты же видел, что у вновь прибывшего заключенного - красная полоса, пометка: "особо опасен, повышенная внимательность к объекту, боксер". Держали его в Екатеринославской тюрьме, на четвертом "Западе". А я кое- что слышал об этом месте...
  -- А что там за место такое?
  -- Там держат особо опасных преступников, ярых
   "уклонистов". Приковывают их наручниками к нарам и закалывают специальными веществами парализующего действия.
  -- Но, почему тогда этот заключенный, после подобной обработки, проявил себя, столь вызывающим образом?
  -- Да хрен его знает?! Сейчас парня приведут, зададим ему вопросы. Но, честно говоря, у меня нет особого желания брать к себе в хоздвор этого психа. Попробуй-ка его заставь, с помоями побегать, или дерьмо из-под свиней убирать? Нет, чувствую, дело здесь пахнет керосином. Этот кадр запросто может кого-то грохнуть, а сам, после этого умереть, не моргнув и глазом.
  -- Камикадзе - идеалист, что ли?
  
  -- Ну ты прикинь! Парень выдержал такой прессинг, да еще, к тому же, после четвертого "Запада" приехал. Нет уж, он мне тут точно не нужен. Может, кто из вас возьмет его к себе? - спросил Лемеш у оперативников.
   Опера неохотно рассматривали фото Тихони. Они увидели симметричное лицо с ясными и умными глазами, проглядывалась мощная шея и крепкая трапеция, подтверждающие спортивную подготовку осужденного. Никто из присутствующих оперативников не изъявил особого желания брать к себе "краснополосника". Один из них увидел пометку:
   "Число 18. Осужденный склонен к приметам, верит в судьбу и цифру 8".
  -- Так что, может его кинуть на 18-е отделение, к этому
   "малолетке" - Волочинскому? - спросил один из оперативников, игриво улыбаясь.
  -- А что, это - идея! Вон, у него квартира N 18, и отряд будет N 18. Ха-ха!
  -- А что там за производство у Волочинского? - спросил Лемеш.
  -- Окалина и проволока.
  -- Вот и отлично. А кто там из "козлов"?
  -- Колобынин и Эльфимов.
  -- Это как раз то, что надо. Эльфимов у нас - самая ярая
   "коза". Возможно, ему и под силу будет справиться с этим Тихоней.
   В дверь негромко постучали.
  -- Входите! - сказал Лемеш.
   В кабинет вошел шнырь, до этого подслушивающий разговор оперов, доложил:
  -- "Краснополосник" Тимур, по прозвищу Тихоня, а также другой заключенный - осужденный за изнасилование, стоят за дверью.
  -- Впусти этого, Тимура.
  -- Хорошо.
  -- И вот еще что.
  -- Да?
  -- Еще раз будешь за дверью стоять на ушном - откручу
   "локаторы" и скормлю свиньям! Понял?
  
  -- Виноват, гражданин начальник...
   Шнырь вернулся в коридор и предложил Тихоне войти. Тимур, вошел в кабинет. Он увидел, как четыре опера, внимательно смотрели ему в глаза. Старший из них, сходу задал ему вопрос:
  -- Ну и чего ты вчера "быковал"?
  -- В смысле, "быковал"?
  -- Чего героя из себя корчил? Ты что, не знал, куда едешь? Разве не слышал про "Бублик", про Басдоковскую зону?
  -- Кое-что слышал, о 80-ке немного слышал, и о
   "Бублике".
  -- И что ты слышал?
  -- Слышал, что беспредел там процветает. О "пресс- хатах", о приемке - наслышан. Но я даже не догадывался о том, насколько здесь всё запущено? Тряпку я не брал потому, что парашу мыть не стану! В столярной мастерской что-то полезное буду делать. Когда-то давно, я учился на столяра- плотника, поэтому, могу вспомнить позабытые навыки.
  -- Видим, что за наркоту посадили. - Улыбнулся Лемеш.
  -- Да, только наркотика ни при мне, ни в квартире, не было обнаружено.
  -- А как же тогда тебя "закрыли"?
  -- Как? Да вот так! Просто подкинули свой пакет с порошком и состряпали дело. У меня понятые - все из Университета Внутренних Дел. Слепили дело, вот я теперь и здесь.
   Опер ухмыльнулся и продолжил:
  -- Прямо-таки уж и не виноват?! Наверно, всё-таки торговал?
  -- Торговал - не торговал, об этом история умалчивает. Но факт остается фактом, мне на самом деле подложили грамм амфетамина, и сфабриковали дело. В СИЗО меня травили ядами, чудом вырвался из тюрьмы, и меня здесь так встретили, чуть дубинами не добили, а за что - я так и не понял. Может, и не пойму никогда. И вам, и мне доподлинно известно, что - противозаконно подкидывать наркотики и избивать заключенных, прибывших этапом. Тем более, если они не несут никакой угрозы сотрудникам лагеря.
  
   Опера внимательно разглядывали Тихоню. Тимур обратил внимание на портреты, висевшие на стене. Это были фотографии: Сталина, Дзержинского и нынешнего президента страны - Ясуловича. Тихоня продолжил:
  -- Интересная у нас страна получается. В основной массе, люди сидят за мелкие и незначительные преступления: украденные три колоска пшеницы, кража шиншиллы или пачки мороженого. А у вас, на стене висят портреты закоренелых уголовников.
   Опера с недоумением посмотрели на портреты видных деятелей, которые висели у них на стене, а затем, перевели взгляд на нагловатого, по их мнению, заключенного. Опер Лемеш, не выдержав, воскликнул:
  -- Ты что несешь?! Какие, на хрен, уголовники?!
  -- Как, какие? Самые что ни на есть - настоящие. Возьмем, к примеру, Иосифа Виссарионовича Сталина, он же Джугашвили. Он же - налетчик и разбойник по прозвищу
   "Коба". Известное ограбление Тифлисского банка было организовано будущим вождем пролетариата. Также, убийство собственной жены, ну и конечно же, замордованные в лагерях политические заключенные. Он уничтожил в ГУЛАГе порядка 20 миллионов человек.
   Оперативники переглянулись между собой. Не все из них досконально, знали биографии лиц, портреты которых висели на стене. Лемеш опомнился и решил поправить знатока истории:
  -- Сталин жену не убивал, она сама застрелилась.
  -- Это лишь официальная версия. А неофициальная - он убил свою жену, а охрана преподнесла это как самоубийство. Ну, а о сталинских репрессиях и уничтожении "старой гвардии" революционеров - вообще говорить не стоит, это всем известный факт!
  -- А чем тебе Феликс Дзержинский не угодил?
  -- Прежде всего, Дзержинский, в пятнадцать лет застрелил свою родную сестру из охотничьего ружья. Сделал он это, скорее всего - случайно, но тем не менее, убийство - есть убийство, и этот грех - на нем. Срок он тогда не получил. Также, Дзержинский сидел в тюрьме за политические преступления и даже поднимал там бунт. Впоследствии, когда
  
   Феликс Эдмундович, будучи председателем ВЧК, руководил расстрелами неугодных коммунистическому режиму, лиц. Счет жертв перевалил за миллион. А за нашего президента Ясуловича, вы наверняка тоже наслышаны. Дважды судимый и ему данный факт никак не удалось утаить. Так что, выходит, в вашем кабинете висят портреты убийц и отпетых уголовников. Вот такой вот парадокс!
   Оперативники были ошарашены такой эрудированностью заключенного. Они привыкли общаться со слаборазвитыми басдоковскими гопниками и безнадежно туповатыми наркоманами. Каждый из оперов понимал, что этому нахалу нечем было возразить. Всё сказанное заключенным из Екатеринослава было правдой, и от нее никак нельзя было отмахнуться.
   Лемеш решил перевести разговор в другое русло:
  -- Ладно, иди пока, но знай, будешь "быковать" - тебе ноги так отобьют, что тебе потом их отрезать придется! Всё понял?
   Тихоня посмотрел в глаза оперу и ничего ему не ответил.
  -- Всё, свободен!
   Тимур вышел из кабинета и вновь подслушивающий шнырь отвел его назад в "карантин".
   Следующим, в кабинет вошел зэк, осужденный за изнасилование. Опер Лемеш задал ему вопрос:
  -- Ну что, признавайся - насиловал женщину?
   Перепуганный, побледневший заключенный утвердительно закивал головой.
  -- Ты же понимаешь, у тебя есть два пути и все они ведут в "стойло". Один путь - добровольный, другой путь - через физическое воздействие. Какой ты выбираешь?
  -- Добро...вольный. - Сказал дрожащим голосом зэк.
  -- Ну вот, видишь, какой ты сообразительный? Сам себя и определил. Всё, ступай! И не вздумай потом от своих слов отказываться.
   С той секунды, насильник надел ярлык "обиженного" (петуха). Теперь он никогда не сможет ни пить, ни есть в общей массе. К "обиженным" относятся в зоне, как к людям
  
   низшего сорта. Теперь в его обязанности будут входить: уборка сортиров и прочей грязной работы.
  
   История появления активистов ("козлов") в "красных" зонах.
   80-ка, как никакая другая зона страны, была переполнена "опущенными" заключенными. Только представьте, на 1300 человек - около двухсот пребывало в
   "стойле" и "гареме". Ужасная картина, неподдающаяся пониманию нормальному человеку. Весь этот беспредел непосредственно организовали - мусора. Причем они
   "опускали" не только насильников, но и тех, кто оказывал сопротивление сотрудникам СИЗО и лагерей. К примеру, за избиение "козла" - активиста, могли также загнать в
   "стойло". За мобильный телефон, за наркотик, можно было - запросто очутиться в "гареме". На так называемых "черных" зонах, подобного беспредела не существовало. "Красная" зона - худший кошмар для заключенного.
   В советские времена, когда лагеря были общими, в них содержали, как опытных преступников, так и "первоходов". Тогда Воры десятилетиями правили сильной рукой. Но в связи с тюремно-лагерной реформой, короли преступного мира были удалены из общих зон. После чего, под негласным руководством мусоров, власть в зонах взяли в свои руки самые активные из бандитов - отморозков. Своего рода - беспринципные предатели, мелкодушные людишки, которые за послабление режима и прочие блага, готовы были активно сотрудничать, и помогать ломать собратьев, по несчастью. Тем самым, мусора сами взращивали моральных уродов общества - современных "полицаевNo".
   Кроме того, ряды отщепенцев пополняли ссученные законники, которые предав старые идеалы, жили по принципу: чем хуже - тем лучше. Так начался беспредел.
  
   1 - полицай - во время Второй мировой войны, на территории СССР, считался предателем Родины.
   Полицаи шли на службу к врагу и активно помогали захватчикам в казнях своих земляков.
  
   Особо доставалось в ссученных зонах - блатным. Санкции, по отношению к ним, поощрялись даже администрацией. Руководство зон, ввела позорный обычай -
   "опускать" провинившихся. Если в "черном" лагере с особым режимом процент "опущенных" редко превышал 1%, и пополнялся обычно "голубыми", и получившими срок за изнасилование малолеток, то в "красных" зонах - количество
   "обиженных" (петухов) доходило до 20%!!!
   Была проведена, так называемая "исправительно- трудовая реформа", поделившая места лишения свободы по режимам.
   До этих событий, существовал для всех зэков один тип лагерей. Исключение составляли лишь экспериментальные зоны. Колонии разбили на общий, усиленный и строгий режимы. Рецидивистов-уголовников отделили от
   "первоходов", дабы они не оказывали влияние на случайно оступившегося человека. Зоны общего и усиленного режимов лишились опыта коллективной жизни, которая до этого вырабатывалась десятилетиями. Блатные законы и традиции, вместе с Ворами в Законе, перекочевали в строгий и особый режимы содержания. Избавившись от блатных авторитетов, администрация лагерей сформировала отряды активистов - секции профилактики правонарушений. Их стали называть
   "суками", а затем дали новое название - "козлы". В комитете Службы Безопасности любили зашифровывать разные названия.
  
   Есть такое предположение, что КОЗеЛ это: К - контингент;
   О - обученный; З - зэков;
   Л - ломать.
   ЗЭК (З/К) - заключенный каналоармеец (авторы используют два варианта: зэк или зек).
   Другая версия, более вероятная, имеет отношение ко Второй Мировой войне, а именно к пособникам нацистских сотрудников концлагерей, которых называли "капо". "Капо" (сокращенное от "Kazetpolizai" - служащий вспомогательной полиции концлагеря) - заключенные,
  
   назначенные исполнять должность старосты барака, старшего рабочей команды. "Капо" - это актив нацистских концентрационных лагерей, привилегированная прослойка заключенных, осуществлявшая непосредственный низовой контроль над повседневной жизнью простых заключенных. И если в данном случае выделяются "Ka" и "ро" - "Kаро", то в современной интерпретации Казел "Kazetpolizai", выделяется уже "Kaze" и "l" - "Kazel". Довольно цинично и жестоко иметь схожесть современных ветухаев и активистов, с теми нацистскими надсмотрщиками и их пособниками
   "капо", но данное совпадение вряд ли может быть случайным.
   "Суки" - они же "козлы", надев красные повязки, а позднее "косяки" (лычки), при помощи запугивания и физической расправы, стали направлять мужиков на работы, а также собирать по зоне "дань". Остановить организованные сучьи отряды, под покровительством администрации, было уже попросту некому.
   В "козлиные" "красные" зоны - пришел беспредел. Именно здесь зэков стали наказывать изнасилованием, либо опусканием лицом в парашу.

В "черных" зонах, где за порядком следили

"смотрящие", "опускали" крайне редко. Как правило, в

   "обиженных" (петухах) ходили пассивные гомосексуалисты. Но теперь, в "красных" лагерях, "петушиный угол" стал пополняться новыми кадрами. В "стойло" и "гаремы" загоняли: за отказ от работы, за мобильный телефон, или просто, из-за плохого настроения какого-нибудь оперативника.
  

***

   Тихоня вернулся в карантинный барак. Старшим
   "козлом" в КУиРе был заключенный по прозвищу Крытый. Он сотрудничал с администрацией лагеря и выполнял их задания, хотя от избиения и унижения, заключенных он всячески уклонялся, ограничиваясь лишь докладом об отказе от работы кого-то из вновь прибывших. Новичков проверяли на то, насколько они согласны выполнять ту или иную работу. Мужики имели право не мыть сортиры, в том случае, если
  
   этапом прибывали "обиженные". Этапом, которым прибыл Тимур, были доставлены двое "обиженных". По этой причине, самый грязный и унизительный участок работ был отдан им. "Обиженные" беспрекословно занимались своим привычным делом.
   К Тихоне подошел "козел", по прозвищу Лысый, и сообщил, что сегодня очередь Тимура стоять возле калитки, с красной повязкой на руке. На что Тихоня ему ответил:
  -- Ты за кого меня принял? Я мусорам двери открывать не стану.
  -- Но, так положено...
  -- Кем положено? Слушай, я могу дать пачку сигарет с фильтром, если кто-то хочет курить и ему непринципиально открывать двери легавым, - пусть они и становятся возле калитки. Вон, сколько тех, кто спокойно будет заниматься этим идиотизмом.
  -- Хорошо, я найду замену. - Вздохнул Лысый и взял пачку сигарет. Посоветовавшись с Крытым, они быстро подыскали замену.
   Тимур согласился лишь на единственную работу. Она заключалась в том, чтобы вовремя приносить еду заключенным и рассыпать ее по тарелкам. "Козлы" не искали проблем и, втайне от администрации, давали Тихоне исключительно это задание.
   Зэки сидели за столами и обедали. "Обиженные", тем временем, располагались на корточках возле входной двери. В таком положении они принимали пищу всегда. Для Тимура всё было в новинку. Увидев униженных и опустившихся людей, он поспешил отвернуться. Все эти действия попахивали современным рабством и делением на касты. Уже тогда Тихоня понимал, что вся эта мерзость организована и выгодна прежде всего - администрации лагеря.
   Мужики, которые вкалывали даже на самых тяжелых и грязных работах, всё же, на фоне "обиженных", чувствовали себя людьми более высокого положения. А страх потерять это отличие и оказаться в "стойле", ежедневно довлела над ними. Благодаря животному страху, мусорам и "козлам" было легче держать Мужиков в повиновении. Напоминание о "гареме", в
  
   котором запросто мог оказаться каждый, делало из людей - кротких овечек и механических роботов. Тимур размышлял:
   "Прошли тысячелетия, но ничего не изменилось. Даже в Древнем Риме так не унижали людей. А на дворе 21-й век, третье тысячелетие, как-никак. Что же делать? Как свергнуть полицейский режим Ясуловича? Неужели люди будут терпеть всё это? Неужто они не знают и не догадываются, что мусорами совершаются куда более тяжкие преступления, чем те, за которые отбывают срок заключенные? Печальная картина".
   Через неделю прибыл этап из Басдока. Пацанов из
   "Бублика" прогнали пробежкой до КУиРа. Екатеринославский этап сидел на "пищевке" и слушал крики людей. "Приемка" была дневная и, судя по помятым басдоковским зэкам, она оказалась не настолько жесткая, по сравнению с той, которую прошли Тихоня и пацаны. Заключенных также "шмонали" и отбирали ценные вещи. После их реализации, "козлы" и мусора жадно делили бабло. Среди вновь прибывших, Тимур заметил мужчину, которому на вид было около шестидесяти лет. Судя по его походке, можно было понять, что никто из вертухаев не применял к нему методы физического воздействия. Голова мужчины была выбрита наголо станком, и он носил недешевые очки. Тихоня окинул взглядом заключенного и понял, что он - далеко не простой гражданин.
   Вечером, по какой-то причине, Крытый перевел Кваса и Лиса на другие спальные места. А ведь до этого, они находились рядом с Тимуром.
   Теперь, на нарах Ивана, расположился тот самый серьезный мужчина. Тихоня не знал еще о том, что на самом деле, бритоголовый незнакомец являлся криминальным авторитетом - Смотрящим города Басдока. Также он не знал, что этот заключенный общался с Крытым. Старший "козел" КУиРа сообщил ему о прибытии парня, который здорово проявил себя на "приемке" и отказывался брать тряпку. Авторитет заинтересовался этим человеком.
   Умывшись перед сном, Тимур глянул в зеркало и ужаснулся. Зрачки его глаз быстро меняли свою форму: то резко увеличивались, то вмиг - сужались до точки. Начинала
  
   пульсировать и жечь голова. Совладав с очередным приступом боли, Тихоня вернулся к своему спальному месту. Лысый мужчина приветливо и внимательно смотрел в глаза Тимуру. Авторитет сделал быстрый вывод: парень заметно отличался от большинства заключенных. Мужчина протянул руку Тихоне, сказав при этом:
  -- Человек на свободе совсем иной, нежели в заключении.
   Согласен?
   Тимур улыбнувшись ответил:
  -- Думаю заключение, выявляет в человеке его истинную сущность.
   Однако..., неплохой ответ, давай знакомиться? - протянул руку авторитет.
   Тимур пожал ему руку, присев на нары, и произнес:
  -- Здравствуйте, меня зовут Тимур, я из Екатеринослава. Авторитет кивнул и представился:
  -- А я Юзик Шопен.
  -- Это у вас фамилия, или прозвище такое интересное?
  -- И фамилия, и прозвище. Неужели не слышал?
  -- Нет, не слышал.
  -- Меня на "Бублике" и 80-ке - все знают. А ты как сюда попал?
  -- Да мутная история. За наркотик и газовый пистолет посадили. Только наркотик - мусора беспредельные подкинули, а пистолет был - газовый, к тому же зарегистрированный. И теперь доказывай, что я не идиот!
  -- Да-да - знакомая история. Я за газовый пистолет тоже срок получил, три года.
  -- Юзик, а у меня к вам вопрос: что это такое творится в зоне? Что за беспредел мусора чинят? Почему никто из Басдоковской братвы этими уродами не займется? Не отловят, не переломают им ноги? Чтобы, на будущее, вертухаям не повадно было людей калечить и унижать.
  -- Согласен с тобой полностью. Но тут, что-то доказывать смысла нет. Не тот лагерь. "Красная управа" - глубоко запустила сюда свои корни. На "черном" лагере такого беспредела нет. Тебе, конечно, уважуха за твои принципы и стойкость. Так и держи марку. Но, в то же время, помни, что
  
   поломать здесь "козлов" и мусоров, ни тебе, ни мне - не под силу. Если есть возможность, переведись на другой лагерь.
  -- А как это сделать?
  -- Необходимо, чтобы твои родные похлопотали за тебя со свободы. Это сделать тяжело, но все же возможно.
  -- Вряд ли что-то получится. Мои родные потратились на адвокатов, залезли в долги, а всё без толку. Буду здесь как-то выживать...
  -- Тимур, ты если что - обращайся ко мне. Может, помогу чем. Если кто-то вдруг "наедет" из Басдоковских "козлов", скажешь, что им "привет" от Шопена.
   Тихоня одобрительно кивнул.
  -- Ну ладно, давай ложиться спать. Тихоня и Шопен уснули.
   Прошла еще неделя и Екатеринославский этап распределили по отрядам.
   Тимур записывался в столярную мастерскую и был уверен в том, что будет работать с деревом. Он надеялся таким образом быстрее отойти от наркотиков, которыми его насильно закалывало семейство Чуприны.
   Заключенных повели по аллее, которая напоминала улицу пятиметровой ширины. По обе стороны находился трехметровый забор, с "ежами" наверху. Тихоню подвели к калитке, за которой располагалось трехэтажное здание. Он увидел номера: 11,14 и 18 отделения. Шнырь, повернувшись к Тимуру, сказал:
  -- Тебе на 18-е отделение.
  -- Как на 18-е? Я же договаривался о 10-м? Там ведь столярка.
  -- Не знаю. Так, видимо, распределили...
   Тихоня смотрел на номер 18, с определенными негативными мыслями. Еще совсем недавно, этот номер согревал ему душу: купленная квартира N18, дочка родилась 18-го июля. После этого, пошла цепь странных повторений: в СИЗО его держали в 8-м корпусе, привезли этапом на 80-ку, теперь отд.N18. Он задумался: "Неужели они продолжают издеваться? Может ли это быть - изощренная мусорская уработка? Опять будут подстраивать ловушки и давить на
  
   мою психику? Так, спокойно. Будь, что будет! Главное - отойти от той дряни, которой меня нашпиговали".
   За кованным забором стоял парень, который улыбнувшись спросил у Тимура:
  -- К нам поднимут, на 18-е?
  -- Да вроде, к вам...
   Парень посмотрел на Тихоню, затем глянул на его спортивную сумку и спросил:
  -- Боксер?
   Тимур очень удивился такой его проницательности и задал встречный вопрос:
  -- А ты как догадался? Или кто подсказал?
  -- Да так, просто сделал предположение.
  -- Ну, скажи мне, как можно определить? Неужели по одной лишь сумке? Она самая обыкновенная.
   Тихоню мучили сомнения, у него сложилось ощущение того, что его встречают и знают о том, на что он способен.
   Парня, разговаривавшего с Тимуром, звали Алексеем, по прозвищу Капуста, но все его называли Лёшей. Он являлся местным барыгой, который приторговывал сигаретами и продуктами питания. Помимо этого, он являлся негласным
   "стукачом" оперативника Лемеша. За день до распределения Екатеринославского этапа, Капусту вызвал к себе опер и дал ему задание присмотреть за новеньким. Понаблюдать за ним и доложить о том, что тот из себя представляет. Посоветовал быть с Тихоней предельно осторожным. Лемеш говорил Лёше:
  -- Понемножку, попытайся его надломить и склонить к работе и дежурству. В дальнейшем, держи меня в курсе, насчет его поведения.
   Капуста, выслушав внимательно старшего оперативника, уверил его в том, что понемногу они сломают новенького.
   Тимур поднялся на второй этаж, составил опись своей сумки и сдал ее на хранение в кладовую. К нему подошел дневальный отряда и сообщил о том, что Тихоне необходимо зайти к завхозу - старшему "козлу". Тимур вошел в комнату. На кресле, за столом, сидел парень лет 30 - 32, щуплого
  
   телосложения, ростом примерно метр - восемьдесят. Носовая перегородка у завхоза была сломана.
   "Наверно, вследствие драки, или он ранее занимался боевыми видами спорта" - предположил Тихоня.
  -- Присаживайся. - Сказал завхоз. Тихоня сел на стул.
  -- Как тебя зовут?
  -- Тимур.
  -- Меня - Саня Колобынин. Я здесь старший, приглядываю за порядком. Откуда прибыл?
  -- Из Екатеринослава, СИЗО Чичерино.
  -- За что сидишь?
  -- За наркотики и оружие.
  -- За оружие? - удивился Колобынин.
  -- Да, за газовый пистолет, на который у меня было разрешение, а также за грамм амфетамина, который мне менты подкинули.
  -- Неужто подкинули? - хитро прищурил глаз "козел".
  -- Саша! Я не собираюсь кому-то и что-то доказывать. То, что я тебе сказал - правда. Дело мое, действительно сфабриковано.
  -- И сколько тебе дали?
  -- Пять с половиной лет.
  -- Спортсмен?
  -- Да.
  -- Какой вид спорта?
  -- В юности боксом занимался. Выиграл международный турнир 95-го года.
  -- А, так это давно было? У меня, тоже целая стопочка грамот по боксу.
  -- Да ты что?! Отлично. Может, будет время, позанимаемся вместе?!
  -- Да, появится свободная минута, позанимаемся. - Ответил завхоз.
   Колобынин схитрил. На самом деле, никаких грамот по боксу у него не было и в помине. Он даже не принимал участия в соревнованиях. В гараже, на свободе, у него висел мешок. Иногда, по нему, Колобынин отрабатывал удары руками и ногами. Он был уличным задирой и однажды в драке
  
   ему сломали нос. Колобынин намеренно распространял о себе выдуманную легенду для того, чтобы перепуганные зэки боялись его еще больше. То, что в отряде появился настоящий боксер, его несколько взволновало. Боксер мог с легкостью вскрыть его ложь.
  -- Кем работал на свободе?
  -- Работал сам на себя - частный предприниматель. В юности учился на столяра-плотника. Пару лет работал с деревом, так что можно было бы вспомнить подзабытые навыки.
  -- Можно, но у нас нет столярной мастерской!
  -- Нет? Странно. Я ведь сообщил о том, что у меня есть диплом и, хоть небольшой, но все же - опыт работы.
  -- Резать нарды умеешь?
  -- Нет.
  -- Тогда это никому не интересно. Работать на станках и обезьяну можно научить.
  -- А как же техника безопасности? Человек, без опыта работы, может запросто покалечиться.
   Колбынин засмеялся:
  -- Да кому зэки нахер нужны?! Голимые рабы! Кто за их здоровье переживать станет? Давай, в общем так сделаем, две недели ты - на карантине, я на тебя посмотрю, что ты за человек, а там - видно будет. Пока будешь помогать дежурным, в бак воду носить.
  -- Воду носить? Нет проблем.
  -- Вот и договорились. Иди, потом пообщаемся еще.
   Тихоня всё еще чувствовал себя неважно: зрительное и слуховое восприятие было нарушено. Он пошел к умывальникам набирать воду. Из кранов медленно текла вода. Ее хлюпанье било по барабанным перепонкам. Тимур видел каждую каплю в отдельности и, в то же время, всю сотню капель - одновременно, со всем этим потоком информации, мозг естественно не справлялся. И от этого всего, голова и глаза начинали печь больше прежнего. Координация движений, после "Чуприновской терапии" - заметно нарушилась.
  
   Он отнес ведро и вылил его в бак. Вернувшись к умывальнику, Тимур увидел крепкого парня, моющего руки. Заключенный посмотрел на Тихоню и поздоровался с ним:
  -- Привет, меня зовут Игорь - Кабан.
  -- Меня Тимур - Тихоня.
  -- Слушай, Тимур, зачем тебе этой ерундой страдать, ведра всякие носить? Подойди к Сане и поговори. Три блока сигарет и забудешь всю эту чушь, нафиг оно тебе надо?
  -- Я подумаю. Пока у меня нет сигарет.
   Кабан вышел. В помещение вошел мужчина лет 45 - 50. Внешне, он не производил впечатление зэка, а был больше похож на коммерсанта.
  -- Здравствуй. - Поприветствовал Тихоню мужчина.
  -- Здравствуйте.
  -- Откуда? Как зовут?
  -- Из Екатеринослава. Зовут Тимур.
  -- О, земляк. А я - Николай Сергеевич Круглов. Ты будешь в нашем кубрике жить. - Сказал мужчина, после чего вышел.
   Прошло немного времени и в помещение заскочил высокий парень под 1м 95 см. Он быстро прошел мимо Тихони и закурил сигарету. Тимур заметил, что этот заключенный внимательно изучает его. Какая-то опасность повеяла от этого человека, и Тихоня подумал о том, что возможно, когда-нибудь, между ними вполне может возникнуть конфликт. Тимур заполнил бак водой и после этого прилег на нарах. Комната, в которой он расположился, была окрашена в ядовито-зеленый цвет. Вид окрашенных стен резал Тихоне глаза и отдавал головными болями. Наркотические вещества, которые вводились Тимуру на протяжении нескольких месяцев, в большой степени изменили восприятие окружающей действительности. Он подошел к окну и увидел вдалеке за зоной, завод с трубами, из которых валил дым. Глядя на это, Тимур совсем уж почувствовал себя плохо. Теперь клубы дыма, виделись ему иначе, нежели до того, как он побывал в "Западном" корпусе у Чуприны. После отравления, глаза хватали малейшую деталь и сливали всё воедино, вследствие чего - перегружалась психика. От боли, Тихоня схватился за голову.
  
  -- Что с тобой? - тут же спросил Круглов, отложив в сторону газету.
  -- Голова печет. Меня держали в "Западном" корпусе, пристегивали наручниками, кололи какую-то дрянь. После этого, в пищу еще что-то подмешивали. Теперь вижу все по- другому, как-то неестественно: людей, цвет этой комнаты, дым из труб.
  -- Ничего себе, как тебя обработали...
  -- Ага. Работа Чуприны. Может, слышали эту фамилию?
  -- Чуприна?! Конечно, слышал. Павла Чуприну даже видел.
  -- Это его сын. А старшего видели?
  -- Нет. О старшем только слышал. Страшный, говорят, человек.
  -- Вот, они вдвоем меня и обрабатывали. Чудом выжил. Теперь всё воспринимаю плохо. Нервная система у меня - парализована. А как вы думаете, Николай Сергеевич, отойду ли я от этого зелья, хоть когда-нибудь? Или уже не очухаюсь?
  -- Должен отойти, Тимур.
  -- Уж больно долго держит и не попускает...
  -- У этих препаратов, которыми тюремные психиатры закалывают заключенных - долгий период распада. Насколько я знаю, от полутора до двух лет. Я не знаю, что именно тебе кололи, но, если бы узнать - что, можно было бы достать купирующие вещества. Они бы вмиг тебя очистили.
  -- К сожалению, они мне не озвучивали названия своих наркотических веществ. Их задача состояла в том, чтобы сломить меня и ввести в невменяемое состояние. Эти уроды ограбили моих родных и отобрали у них недвижимость.
   А вы за что сидите, Николай Сергеевич?
  -- За то, что я, по мнению следователя и судьи, причастен к растлению приемной несовершеннолетней дочери моей жены, хотя я этого не совершал. Всё было сделано для того, чтобы отнять весь мой бизнес, а моя жена оказалась в сговоре с фабрикантами дела. И они у меня всё "отжали" и рестораны, и недвижимость, и счета в банке. Теперь я - бомж, и сидеть мне еще - тринадцать лет.
   Тихоня покачал головой, подумав: "Если это правда, то какой же это удар судьбы... Какое циничное предательство
  
   близкого человека, да ещё с таким обвинением. Быть на вершине и скатиться в самый низ". В "отжатии" у Круглова его бизнеса, участвовали высокопоставленные сотрудники МВД. Специально подобранный человек охмурил жену Круглова, а затем склонил ее к тому, чтобы избавится от её мужа и завладеть его состоянием. Этими же людьми были подобраны "свидетели", которые подтвердили то, что это страшное преступление совершил именно Николай Сергеевич. После чего, у Круглова отняли всё. Николай Сергеевич прошел самые мерзкие камеры, которые были под контролем "прессовщиков". По заказу тюремной администрации, над бывшим миллионером издевались и заставляли жить под нарой. Он пытался совершить самоубийство. Бизнесмен хотел повеситься, но его вовремя обнаружили. Попытка суицида - провалилась. Его этапировали в самую худшую зону страны - 80-ку, где Круглов, кое-как, с помощью небольшой поддержки со стороны старенькой матери, смог утасоватьNo вопрос с
   "козлами" и его оставили в покое. Он не работал, а вместо этого регулярно посещал церковь и читал псалмы и молитвы. Многие заключенные считали бывшего миллионера сумасшедшим. Такое потрясение действительно, вряд ли бы кого, оставило здоровым...

Каждое утро и каждый вечер проходили проверки на улице. В течение дня, раз шесть-семь, контролеры пересчитывали заключенных. Четко раз в неделю - "шмоны". Мусора выворачивали все вещи, после чего, зэкам приходилось долго наводить порядок. Доходило до абсурда, приходилось прятать иголки, потому как они считались

   "запретом". Вертухаями "отшманывались": стальные ложки, кружки из металла и керамики, сухие дезодоранты, перемотанные кипятильники, всевозможные крупы и макароны, которые необходимо было варить. За карманный Мр3-плеер можно было очутиться на "яме"2. Шмонщики вели себя нагло и развязано, постоянно пытались, под каким- нибудь предлогом или испугом заключенного, чем-то поживиться: банкой консервы, куском сала, либо бутербродом. Иногда, мусора шантажировали частыми обысками. Завхоз, для того чтобы не иметь лишних
  
   "напрягов", давал поручения своему "коню" делать им кофе и подносить печенье. Тем самым, старший "козел", послаблял режим себе и своему окружению, которые назывались
   "утасовщиками". Такая себе "масть" на "красной" зоне.
  
  
   1- утасовать - договориться, решить вопрос.
   2 - "яма" - то же, что ШИЗО (штрафной изолятор) Если заключенного грели со свободы, и он мог оказать, так называемую, "добровольную помощь" бараку, то бишь -
   "утасовать" (решить вопрос) с главным "козлом" - завхозом, то такому человеку делались послабления по режиму содержания в заключении.
   "Утасовщик" мог не ходить на работу, не "дневалить" и всячески ограждался от провокаций вертухаев. У них был в распоряжении отдельный кубрик с улучшенными условиями содержания. Обычно, "утасовщики", жили в одном кубрике с
   "козлами".
   Контингент активистов - "козлов", уже сам по себе вызывал неприязнь у Тимура. В этих заключенных, которые склонились к сотрудничеству с милицией, была какая-то гнильца, что-то такое мерзкое и отталкивающее. По этой причине, Тихоне, как можно реже хотелось с ними пересекаться.
   Активисты выполняли задание оперативников, которое заключалось в следующем: постоянно создавать очаги напряжения и тревоги у Мужиков. Работягам запрещалось прилечь и даже присесть на койку, застеленную белой простыней.
   Тимур смотрел на весь уклад жизни и думал: "Черт побери! Ну не может, нарушивший закон человек, исправиться таким вот образом! Какой же дегенерат с ученой степенью, придумал подобную схему издевательства над людьми?"
   Единственный смысл, просматривавшийся во всем этом безумии, был только один: создать из заключенных - рабов, разрушив у людей личностный стержень, а также - выжать из них все оставшиеся соки. А для остальных, "избранных", кто имеет финансовые возможности - показать наглядный пример пребывания в лагере, на общей основе. По этой
  
   причине, те кто имел возможность откупиться - платил мзду и ждал своего досрочного освобождения, которое он так же покупал за твердую валюту. Страшная система, представляющая из себя помесь советского и капиталистического уродства, с неким налетом рабовладельческого строя, монгола - ханского ига, каторая крепко и надежно сформировалась на 80-ке.
   Вечером, заключенные собрались перед телевизором в комнате, которая называлась "ленинской комнатой". Зэки сидели на лавках, а впереди, на "козырной" лавке со спинкой, восседали две ярые "козы": Эльфимов и Босой. Эти крепкие и агрессивные заключенные держали в страхе и смятении всех остальных. Парень, тот что внимательно изучал Тихоню на умывальниках пару дней назад, и был - Эльфимов. Когда Эльфимов шел по коридору, то Мужики вжимались в стены, чтобы случайно не коснуться "козла" - бугра. Осужденные боялись Эльфимова, как чёрт ладана. Тимур прикидывал, задавал себе вопрос, смог бы он, в случае конфликта, справиться с этим амбалом, учитывая свое нынешнее состояние. А именно: отравленный организм, плохую координацию движений, нарушение восприятия слухового и визуального, а также, стоит подумать о возможной расправе беспредельных вертухаев, покрывающих и страхующих
   "козлов", и никто не отменял высокий риск быть вновь заколотым галопередолом.
   Да, все эти составляющие не навивали радужных перспектив. Поэтому, Тимур пока не мог быть уверенным в положительном исходе для себя, из конфликтной ситуации. Но Тихоня знал наверняка, что не станет рабом, даже под страхом смерти, и будет всячески удерживать в себе чувство собственного достоинства.
   "Главное - не прогнуться под них. Любой ценой остаться свободным человеком в душе". - Думал Тихоня.
   Эльфимов и Босой сидели на лавке со спинкой, ноги закинув на табуретки. У "козлов", в подчинении, находились личные слуги - так называемые "кони", которые суетились возле них, выполняя всяческие их пожелания. "Кони", подносили им всевозможные яства: кофе, печенье, фрукты, при этом, кланяясь до земли, чтобы не дай бог, не перекрыть
  
   обзор своим хозяевам. Свободолюбивому Тихоне, тяжело было наблюдать за всем этим. Он видел унижение людей и лицезрел тех, кто возвышался над ними. При всем этом,
   "козлы" всячески запугивали и подавляли своих подчиненных. И те, и другие индивидуумы - вызывали у Тимура одинаковое чувство стойкого отвращения.
   Тихоня не мог спокойно смотреть телевизор. Яркие цвета: красный, салатовый, фиолетовый - обжигали глаза, а затем и мозг. Знакомые актеры на экране выглядели монстрами. Тихоня видел раньше этот фильм, знал хорошо актера, но сейчас узнать его было сложно. Препараты профессора Чуприны изменили у Тимура восприятие окружающего мира. Не имея сил смотреть дальше телевизор, он ушел в свой кубрик. На нарах отдыхал Круглов, по соседству дремал цыган, по фамилии Марковский. За Тихоней, в кубрик вошел полный, высокий парень. Он начал оживленно беседовать с Кругловым, затем заговорил и с Тихоней. Узнав, что Тимур из Екатеринослава, сообщил ему о том, что они земляки. Представившись Иваном, он принялся расспрашивать Тимура о том, как прошла приемка. Тихоня рассказал всё как было. Услышав, как толстяк говорил о Шопене, Тимур сообщил Ивану, о том, что знаком с этим человеком.
  -- Да ты что, действительно знаком с Шопеном?!
  -- Да, недавно познакомились, он сам решил со мной заговорить.
  -- Да, Юзик Шопен, личность известная и уважаемая в Басдоке. Но здесь - "красная" зона, и даже он тут особо ничего не решает. Мусора его не трогают, ну а он, соответственно, режим не ломает. А как его поломать? Хе-хе! Одним словом - "краснючий" лагерь. А ты, Тимур, как думаешь жить дальше?
  -- В смысле? Что ты имеешь ввиду, под словом "жить"?
  -- Я имею ввиду, кем будешь: Мужиком - работягой, или в жилзоне хочешь остаться?
  -- Честно говоря, Ваня, желания кайлом махать за баланду у меня особого нет. В столярке, с деревом, я бы еще поработал.
  
  -- Смотри, Тимур, какая тут ситуация, не ты выбираешь работу, а работа выбирает тебя. "Козлы" тебя отправят на работу не туда, куда ты сам захочешь, а туда, куда тебя оперативник занарядит. Поэтому, я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем соглашаться работать. Оплаты ты никакой не увидишь, а дышать будешь всякой дрянью: окалиной, паленными шинами, или в кузнечной, костыль будешь бить. Приятного в этом мало, уж поверь мне. Здоровье - оно то дороже, его потом не вернуть. Согласен со мной? Я ведь землячку плохого не посоветую.
  -- Согласен. - Ответил Тимур, сообразив, что толстого Ивана, заслали "козлы", для "укатки его на утасовку" - В принципе, три блока "Мальборо" - ерунда, но у меня пока сигарет нет. Схожу, посмотрю, что работа из себя представляет, а там дальше видно будет.
   Иван, тем временем, переключился на другую тему, начав рассказывать о своем отце:
  -- Мой папа в Екатеринославе - уважаемый человек, заведующий хирургическим отделением больницы имени Мечникова.
   Тимур смотрел на Ивана и видел его сквозь пелену. Громкий голос толстяка резал ему барабанные перепонки. И тут, услышав фамилию Шевченко, у Тихони все пазлы в голове выстроились воедино: "Заведующий хирургии больницы имени Мечникова. Шевченко, Шевченко - знакомая фамилия. Черт! Неужели, это тот самый заведующий хирургии, который моему деду исправил правильный диагноз - на неправильный и отправил его домой умирать мучительной смертью?"
   Тимур еще раз уточнил у Ивана его фамилию и место работы отца. Теперь уже, он окончательно убедился в том, что толстяк и есть сын того самого врача. В голове закрутилось:
   "Так, так... не может быть! Этого не может быть! Неужели, суки, закололи меня до такой степени, что я всё же свихнулся и всё это мне мерещится? Происходящее со мной - не настоящее, а именно мое - больное воображение? А может я умер и так выглядит ад? Что же со мной происходит? А может я в камере проболтался о том, что в умышленной смерти моего деда виновен врач - заведующий хирургией больницы
  
   имени Мечникова? А мусора, воспользовавшись данной информацией, скорее всего решили поиздеваться напоследок. Подсунули мне левого парня, чтобы тот рассказал мне историю, имеющую отношение к моей семье? Ведь делали они подобные трюки: с книгами, журналами, газетными вырезками. Быть может, это бредовый план Чуприны - играться со мной таким образом, и он способен дотянуть свои морщинистые конечности и сюда?! Нет, нет - главное не рехнуться окончательно. Совпадения: 18-й отряд, вряд ли так просто. Шевченко? Какова вероятность того, что я могу встретить сына косвенного убийцы моего деда, да еще на 18- ом отделении? Наверняка она - ничтожна мала, но всё-таки возможна".
   Он был потрясен до глубины души. Иван Шевченко вышел из кубрика. Тимур ему так ничего и не сказал.
   Этот парень действительно являлся сыном известного хирурга города Екатеринослава. Того самого, который был виновен в смерти старика. Это был именно тот невероятный случай, которому трудно найти объяснение. Загадочный мир вновь проявил свои чудеса, которые были заметны лишь Тимуру. Другим же, череда номеров с восьмерками, ни о чем не могла сказать, а фамилия Шевченко - абсолютно была безразлична. Тихоня еле сдерживал бурю эмоций от обрушившейся на него информации.
   Колобынин вошел в кубрик и сказал Тихоне собраться, чтобы пройти с ним в штаб, для беседы с оперативником. Они вместе с завхозом прошлись по аллее и вошли в двухэтажное здание. Колобынин постучал в дверь кабинета, затем вошел и присел на стул, Тимур вошел следом за ним. За столом сидел молодой парень в зелёной форме, на вид - чуть старше двадцати. Для Тимура он являлся сопляком - малолеткой, но этот юнец уже занимал определенную должность, а также имел звание старшего лейтенанта, по фамилии - Волочинский. Тихоня сразу заметил его нахально - развязанное поведение и увидел в нем морально изуродованного человека. Тимур старался быть спокойным и сдержанным. Волочинский, скривив ухмылку, щелкнул двумя пальцами, сказав при этом:
  -- Ну, давай, говори свою статью, данные!
  
   Тихоня за секунду подумал о том, с каким бы большим удовольствием проучил бы этого нагловатого малолетку. В голове пролетели мысли: "Какое унижение! Нет, надо сдержаться - еще не время. Любой мой неверный шаг - грозит мне смертью! И что потом? Как тогда отомстить после этого екатеринославским мусорам, судье, клану Чуприны? Нет, надо держаться уверенно, но при этом не идти на конфликт. Минута триумфа не стоит того поражения, что будет при моей несдержанности!"
   Тихоня надавил на свое "эго", сообщив свои данные, статьи, срок. Тимур спокойно продолжал стоять, не моргнув при этом и глазом.
   Волочинский посмотрел на Колобынина и спросил у
  
   него:
  
  -- Ну что, как он себя ведет?
  -- Да нормально, я пока присматриваюсь. Говорит, что в
  
   столярке хочет работать. - Доложил завхоз.
  -- Какая на хуй столярка?! Мало ли чего он хочет?
   Обслуга! - позвал опер шныря.
   В кабинет вошел заключенный из актива, в руке он нес резиновую дубинку.
  -- А ну-ка, положи-ка мне ее на стол! - сказал Волочинский своему подчиненному и тот покорно выполнил приказание. Опер взял дубинку и начал ее демонстративно гнуть, при этом, посматривая в глаза Тимуру.
   У Тихони "полыхнуло" в душе. Адреналин хлынул в кровь, обжигая при этом нервы. Но он и глазом не повел, лишь позволил себе слегка ухмыльнуться.
   Увидев, что его трюк с запугиванием не подействовал так, как действовал обычно на заключенных, Волочинский вскипел неудержимой яростью. Он хотел-было накинуться и жестоко избить нахала, получив тем самым, порцию своего уродливого наслаждения. Но вмиг ему пришлось охладить свой пыл, потому как перед ним сегодня стоял крепкий и волевой парень, который несмотря ни на что, держал высоко свой подбородок, а его глаза, смотрели без тени страха. Волочинский, в свою очередь, опасался этого
   "краснополосника". На приемке, опер видел, как Тихоня стойко переносил сильнейшие удары. Да и сам Волочинский
  
   помнил, как лично пять раз, сильно приложился берцами, по ногам этого заключенного, а Тихоня стоял, словно вылитый из железа. Этот странный и непонятный екатеринославский наркоторговец, пугал опера и вселял в Волочинского - чувство неуверенности в собственных силах. Оперативник, всё же решил не испытывать судьбу и отменил запланированную экзекуцию.
  -- А ты не расправляй здесь плечи! Я тебя в зону не звал! Какого хрена тебя сюда привезли?!
  -- Да и я, собственно, сюда не рвался и сам себя не сажал.
  -- Ответил ему Тимур.
   Волочинский посмотрел на Колобынина и продолжил:
  -- Этот кадр, на приемке, силу воли и характер показывал. Его гасят, а он не падает. А когда его всё же завалили, тут же поднимался и становился на растяжку. Ты смотри, герой выискался! Мы из тебя эту дурь быстро выбьем. Слушай, Колобынин, а может его в "стойло" загнать?
   Завхоз улыбнувшись ответил, сообщил:
  -- У меня, на отряде, нет "обиженых".
  -- Жаль...
   Тимур сжал кулаки. Он уже представил, как левым боковым ударом бьет завхоза, после чего, подлетает к оперу, и начинает беспощадно месить кулаками мента до той степени, пока оперативник не захлебнется собственной кровью. Адреналин вновь обжег глаза и нервы на голове. Он успокаивал себя: "Нет, нет - надо держаться, надо стерпеть. Не сейчас, сейчас - рано. Быстрый миг радости, над поверженными негодяями, а потом - смерть, или увеличение срока с отбитыми внутренними органами. Нельзя срываться, я в плену, надо переступить через свою гордость. То-то же Василишин и Мещанинец обрадуются моей погибели. Нет уж, не подарю я им такого праздника. Пусть только попробуют меня в "стойло" загнать, тогда всё - без вариантов, точно кого- то кончу".
  -- Ладно, иди в отряд, если тебя остановит контролер, объяснишь, что от меня идешь. - Сказал оперативник Тимуру.
   Тихоня вышел из кабинета.
  -- А что именно этот Тимур вытворял на "приемке"? - поинтересовался завхоз у оперативника.
  
  -- Да какой-то подозрительный тип, статья - барыжная, а на типичного торгаша-наркомана не похож! Еще у него красная полоса на деле, и написано, что - боксер. Хер знает, кто это? Но будь с ним предельно аккуратным. Потихоньку пытайтесь его сломать, но очень осторожно. Если не захочет работать, пусть башляет и хрен с ним. Всё понял?
  -- Да шеф. Всё ясно.
  -- Слушай, позови-ка ко мне Эльфимова. Полагаю, их следует стравить. Думаю, Эльфимову он вполне по зубам, тем более, что этого "краснополосника" закалывали специальными препаратами. Так что, воля его должна быть ослаблена. В общем, действуй по обстоятельствам.
   Откланявшись, Колобынин вышел из кабинета. Волочинский понимал, что этого "краснополосника" ему подкинули старшие, более опытные опера, не захотевшие иметь с упертым заключенным лишней головной боли.
   "Ну ничего. Может быть Колобынин, вместе с Эльфимовым и Эфиопом, дадут ему понять, что "свала" не будет? Пусть ему пояснят, что придется платить, либо его раскрутят на срок, а в придачу - спалят ему всю нервную систему". - На том и порешил молодой оперативник и закрыл дело Тихони.
  

***

   Подъем в зоне осуществлялся в 5.30 утра. Все заключенные выходили на улицу, где из рупора доносился идиотский женский голос, который писклявым кваканьем оповещал, каким именно образом необходимо выполнять упражнения. Зарядку никто не делал, все понуро ходили по локалкеNo. Некоторые общались между собой. Тем временем из рупора доносилось: "Наклоны - раз, два, три; раз, два, три; приседаем - раз, два, раз, два"! Тимур подошел к одному из заключенных и задал ему вопрос:
  -- А что это за идиотская музыка и дурацкий голос? Складывается такое ощущение, как будто этой записи - лет 60.
  -- Да, ты прав. Эта запись еще со времен Хрущева. Думаю, что специально обрабатывает заключенных, понемногу сводя их с ума.
  
  -- Послушай, но неужели люди, сидящие здесь по 10 - 15 лет, каждый день слушают весь этот ужас?
  -- Да, слушают, но это еще - ерунда. Тебе предстоит многое узнать и увидеть.
  -- А что я увижу?
  -- Прежде всего, будь аккуратен и не ведись на провокации. Если вдруг кто-то из "козлов" будет тебя напрягать, не вздумай с ним драться, это строго запрещено и наказуемо. "Козлу" ничего не будет, если он тебя - "жахнет", а если ты активиста ударишь, тебя изобьют вертухаи, а после этого, еще вдобавок "раскрутят" на дополнительный срок.
  
   1 - локалка - локальная зона, окруженная забором территория вокруг барака
  -- А как же быть тогда? Как сохранить свое достоинство и не прогнуться? Ведь получается, что слишком большая сила выставлена против каждого заключенного. И что, нельзя объединиться и поломать весь этот беспредел? Как отсюда можно позвонить?
   Парень, беседовавший с Тихоней, вмиг побледнел и отошел в сторону, сказав при этом:
  -- Ты мне ничего не говорил, а я - ничего не слышал. Здесь даже у стен есть "уши" и каждый второй - стукач. Даже за разговор о мобильном телефоне, нас с тобой могут в
   "гарем" загнать.
  -- Как загнать? По какому праву?! Мы же не в рабовладельческом строе живем, а в 21-ом веке, в центре Европы, как-никак! Что же вы все такие перепуганные? Неужели жизнь в страхе и в покорности вас устраивает?
   Заключенный уже не слушал Тихоню, а быстрым шагом удалялся в конец локальной зоны.
  -- Странные люди, серая, забитая масса, которой управляют погонщики рабов. - Разочарованно произнес Тимур.
   Среди этих перепуганных людей, Тихоня чувствовал себя
   "белой вороной".
   Зарядка закончилась и зэки, взяв свои ложки, начали выстраиваться по пятеркам и двигаться в сторону столовой. От пункта приема пищи выросла непомерная очередь.
  
   Огромный поток человеческой массы, медленно, шаг за шагом, продвигался к выдаче баланды. Пластиковые тарелки, явно плохо вымытые, наполнялись: перловкой, сечкой, либо кукурузной кашей. Сверху кидались обрезки тухлых сосисок, которые, чтобы не отравились заключенные, проваривались и, одной-двумя столовыми ложками, заливались подливой - для запаха. Давали заключенным также прозрачный чай, больше похожий на кипяток, и в придачу - кусок хлеба.
   По столовой бегали зэки, в грязных фартуках с подносами, на которых стояли ведерки с помоями. Криком и оскорблениями, их подгонял Цыган - "козел". Заключенные рассаживались за грязные столы и очень быстро поглощали пищу. Горячая каша не успевала остывать, но люди давились ею, опасаясь остаться голодными. Тихоня морально был настроен даже на такую ужасную еду. Единственное, что действительно напрягало, так это то, что каша была - нереально горячая и по этой причине - обжигала зубы.
   Если кому-то покажется странным, то я поясню. Каша была настолько разогретая, а ее по приказу вертухаев и
   "козлов", приходилось поглощать максимально быстро, что в следствии, со временем, приводило к зубной боли и в завершении - к их разрушению.
   Отстояв проверку на улице, около сорока минут, заключенные бежали переодеваться и, под музыку 20-х годов СССР, колоннами, их вели на работу. Тысяча замученных и запуганных лиц, черно-серой массой, браво шагали в ногу, в сторону промзоны. Из рупора доносилось:
  
   "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолеть пространство и простор,
   Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца - пламенный мотор!
  
   Все выше, и выше, и выше Стремим мы полет наших птиц, И в каждом пропеллере дышит Спокойствие наших границ!"
  
   После этой патриотической песни, заиграла другая песня, группы "Любэ":
  
   "А на заводе батя пули отливал, по рюмочке "Рябиновой" в субботу выпивал.
   А я ходил с гитарою, с девчонкой вечерком, пока не заграбастал строгий военком!
   Шагом марш, в ногу, шагом марш! - Ать-два, ать-два! Шагом марш, в ногу, шагом марш! - Слышь, браток,
   куда идете?
   Шагом марш, в ногу, шагом марш! - Рота!
   Шагом марш, в ногу, шагом марш! - Песню, запе-вай!"
  
   И все заключенные, словно "зомби", маршировали под ужасную музыкальную композицию. Тимур пребывал в легком недоумении: "Да это же уменьшенная копия Северной Кореи! Там примерно также над людьми издеваются. Какой безумный мир! Куда я попал?!"
   Те, кто оставался в жилой зоне, не имели права перекусить, заварить кипяток, приготовить чай. Свет отключали и работали только "левые" розетки у "козлов". Активисты составляли график дежурств, а двое заключенных должны были произвести уборку помещений и санузла. Даже от одной мысли о том, что Тихоню могут попытаться заставить мыть парашу - его воротило.
   "Нет уж, я этого точно делать не стану. Либо я дам пачку сигарет, либо, категорически откажусь от дневальства". - Размышлял Тимур.
   К Тихоне подошел заключенный, по фамилии Амосов, прозвище у него было Панда. Названием этого экзотического медведя его прозвали потому, что у Амосова под глазами были синие круги. Панда обратился к Тихоне:
  -- Тимур, сегодня ты дежурный.
  -- Кто тебе об этом сказал?
  -- Завхоз.
  -- Я могу подмести и набрать воды в бак, это - без проблем. Но полы и сортиры - я мыть не стану.
  -- А почему? У нас все моют, и я мыл. Чем ты лучше остальных?
  
  -- А тем я отличаюсь, что меня мусора убивали на карантине, но заставить мыть парашу так и не смогли.
  -- Не знаю я об этом. Разговаривай с завхозом.
   Второй заключенный, которого также назначили дневальным, увидев, что Тихоня идет в отказ, решил взять на себя инициативу мытья полов. Тимур, тем временем, набирал бак с водой.
   Пришел Колобынин и спросил у него:
  -- Тихоня, а в чем проблема?
  -- Саша, я мыть сортиры не буду. Бак с водой набрать - пожалуйста. Если вопрос в пачке сигарет стоит, то я дам ее тому, кто уже ковырялся в дючке и ему непринципиально мыть сортиры.
  -- Тимур, ты пачкой сигарет не отделаешься! Ну да ладно, пока набирай воду, а там мы с тобой пообщаемся.
   Тихоня продолжил наливать воду в бак. Возле умывальников стоял Кабан, ополаскивал руки. Резко открылась дверь и в помещение вошел Эльфимов. Быстрым шагом он подошел к смесителю, открыл его и начал умываться. Набрав очередное ведро, Тихоня хотел было его взять, как вдруг, Эльфимов закричал:
  -- Ты что ебанутый?!
   Тимура словно холодной водой окатили. Он так и не понял, что именно произошло.
  -- А в чем дело, что случилось? - задал вопрос "козлу", Тихоня.
  -- Что произошло?! - сказал Эльфимов и, резко развернувшись начал выходить из санузла.
   В недоумении, Тихоня посмотрел на Кабана и задал ему тот же вопрос:
  -- Может ты, Игорь, подскажешь мне, что всё-таки случилось?
   Тимур опрометчиво, на какие-то секунды, потерял из виду агрессивного "козла" Эльфимова.
   После произнесенного им слова: "случилось?", Тихоня услышал звон в своей голове. Время, как будто остановилось... Это была лишь секунда, но она растянулась, как минимум на несколько минут. Мысли быстро полетели, хотя восприятие окружающего заволокло дымкой: "Ударил!
  
   Всё-таки ударил. Неожиданно, сзади, в затылок, когда заметил, что я отвернулся. Коряво, по-дилетантски, но все же
  -- достаточно мощно. Явно не занимался боевыми видами спорта, попросту здоровенный, наглый и небитый амбал. А почему Кабан стоит и ничего не говорит? Неужели он с ним заодно и страхует Эльфимова?"
   Тимур чудом остался стоять на ногах, хотя от мощного и подлого удара "козла", Тихоню развернуло, и он по инерции сделал несколько шагов в сторону стены. Заметив, что его неожиданный удар - оглушил, но окончательно не потряс противника, Эльфимов быстро, не давая опомниться новенькому, прижал Тимура к стенке и обхватил своей огромной рукой его шею. Тихоня оказался в крайне невыгодном положении. В глазах постепенно прояснилось. Он сжал кулаки и принимал для себя решение: "Наносить ответный удар или не наносить? Ведь явная - мусорская провокация. Какой позор! Ведь меня никто еще не бил безнаказанно. На свободе я бы ни на секунду не стал задумываться! Я бы начал бить его, пока Эльфимов не потерял бы сознание. Но здесь, в зоне, после шести месяцев тюремной терапии ядами, после приемки, нанести мне такой подлый удар, да и еще, захватить с собой Кабана - для подстраховки...".
   Тимур понимал, что даже если ему повезет, и он собьет захват, оттолкнет эту "козу", которой он дышал прямо в грудную клетку и нанесет Эльфимову точный нокаутирующий удар, то - что потом? А потом прибегут мусора, накинутся скопом, добьют резиновыми дубинами и деревянными молотками. "Я этого точно уже не выдержу. Погибнуть здесь, бесславно, в то время, когда Мещанинец и Василишин будут наслаждаться жизнью? Нет! Это мои враги и с ними я в первую очередь должен рассчитаться. Сейчас позиция у меня очень невыгодная. Эльфимов - корявый, но здоровый амбал, которого будет трудно остановить, но вполне по силам. Мои шансы: 50 на 50, может, 60 на 40 - в мою пользу. Но это в том случае, если начать поединок один на один, будучи готовым к бою. А так, я - оглушен и самое главное - прижат к стене, а моя шея охвачена его огромной
   "клешней". Черт побери, лапа у него действительно
  
   здоровенная. Он охватил мою шею практически полностью. В общем, решаю так: если сейчас он посмеет еще раз меня ударить, то я, не думая ни о чем, брошусь на него, а там - будь что будет! Погибнуть здесь, на умывальниках, возле параши? Либо, в случае успеха, погибнуть от дубинок мусоров? Либо же, в крайнем случае, они меня покалечат и добавят срок. Твою мать! Как же правильно поступить?!"
   Эльфимов продолжал держать его за шею. Кабан стоял сзади и ждал, чтобы подстраховать своего приятеля.
  -- Так ты понял, за что?! - спросил Эльфимов.
   Тихоня стоял возле стены, словно сжатая пружина и думал:
   "Надо переступить через свою гордость. Один раз переступить, в такой, заведомо проигрышной ситуации! Главное не устраивать сейчас поединок, с этим "козлом" и его дружком. Потом... позднее. Восстановлю координацию, буду в более в выгодном положении, и тогда с ним поквитаюсь, но не сейчас! Сейчас изображу смирение и буду ждать реванша!"
  -- Понял... - Сквозь зубы сказал Тимур, ненавидя себя за эти слова.
  -- То-то же. - Сказал Эльфимов, разжимая пальцы, сняв захват с шеи. Затем, быстро вышел из санузла.
   Кабан остался на умывальниках. Тихоня задал ему вопрос:
  -- И что это было? Чего это он, накинулся на меня, сзади?
  -- Ты, Тимур, многого не знаешь. Эльфимов не привык, чтобы возле него хлюпали водой в то время, когда он умывается. Ты же видел, как все разбегаются и вжимаются в стены, когда он идет по продолу. У Эльфимова срок 25 лет. Откровенно говоря, его вообще приговорили к расстрелу, еще в девяносто седьмом году. Его несколько раз выводили и отменяли казнь. Затем, насколько помнишь, ввели мораторий, и ему вместо "вышки" - дали 25 лет.
   Тихоня ничего не ответил Кабану. Сегодня он прошел через такое унижение, которое ему не приходилось испытывать раньше. Тимур успокаивал себя тем, что в честной схватке, на свободе, у Эльфимова было бы немного шансов против него. Больших парней Тихоне уже приходилось отправлять в глубокий нокаут, но физическое
  
   состояние, на данный момент, заставляло задумываться: затуманенное сознание от отравы, которая пребывала в его крови, плохая координация движений, мусорская "приемка", из которой он чудом вышел живым, и теперь, это - неожиданное и коварное нападение сзади. Проблемы и беды сыпались на Тихоню, словно снег на голову. Ему разум говорил: "Остановись! Не сейчас!".
   Воля, в то же время кричала: "Трус! Слабак! Нашел себе оправдание - уничтожь врага, даже ценой собственной жизни!". Разум и выдержка побеждали.
   На следующий день, к Тихоне подошел высокий и смуглый парень, один из активистов. Он был одним из
   "бугров"
      -- го отделения, который следил за работающими заключенными на окалине. Прозвище его было Эфиоп. Он сообщил Тихоне:
      -- Тимур, ищи рабочую одежду, с понедельника выходишь на работу.
      -- А что, в зоне разве не выдают робу?
      -- Нет, здесь всё покупают.
      -- Хорошо, я что-нибудь придумаю.
      -- Если хочешь, Тимур, можешь поговорить с завхозом по поводу работы.
      -- Поговорю, но позднее. Пока я схожу в промзону и посмотрю, что там и как?
      -- Смотри, тебе решать. - Равнодушно сказал Эфиоп, после чего - удалился.
   Тихоня раздобыл брюки и ботинки, а пиджак у него лежал в сумке. Колбынин занарядил Тимура в ночную смену
  -- с 12 ночи до 6 часов утра. Работяги, во главе со старшим смены, выстроились по пятеркам. Тихоня стал в строй вместе со всеми.
  -- Ну что? Все собрались? Тогда пошли. - Скомандовал старший смены, и зэки молчаливо двинулись по ночной аллее в сторону промзоны. Дойдя до пропускного пункта, Мужики принялись выкладывать металлические предметы и проходить через металлодетектор. После "шмона", заключенные вновь пошли унылым строем. Дойдя до здания, с большими железными воротами, им приказали остановиться
  
   и ждать команды. Старший смены открыл дверь и громогласно отдал распоряжение следовать далее.
   Прибыв к месту, Тихоня увидел огромное, темное заводское помещение, которое простиралось вдаль. Свистел холодный ветер, принизывающий одежду насквозь. С правой стороны находилась печь на которой сушилась так называемая окалина. Тимур задал вопрос старшему смены:
  -- А что собой представляет окалина?
  -- Окалина - это маленькие кусочки металла. Суть такова, на сталелитейном заводе льется сталь и от нее отлетают искры. Эти маленькие кусочки оседают в масле. Вот она и есть, - окалина. - С чувством долга пояснил бригадир и пнул ногой замерзшую кучу черной грязи.
  -- И каким образом ее извлекают оттуда?
  -- Разжигаем огонь из автомобильных покрышек и сушим эту массу. После чего, добавляем в нее цемент и прессуем в
   "паски". Затем проводим термообработку и получаются бруски, как бы из металла.
  -- "Паски" состоят из металла, бетона и жира? - удивился Тихоня.
  -- Да, и его берет магнит. А то, что там цемент - никто не догадывается.
  -- И вот, всем этим бредом, вы здесь занимаетесь?
  -- Да, и Тимур, я тебя сразу попрошу вот о чем, у нас все работают, так что ты тоже не отлынивай! Понял?
  -- Если я с вами сюда пришел, то и поработаем вместе. Хотя я и считаю данное занятие - безумием и мусорской уработкой. Специально придумали для заключенных идиотскую работу. Небось, потом вертухаи потешаются над грязными, закопченными лицами осужденных. Ну да ладно. У меня есть чай, давай заварим его для пацанов.
  -- А ты чифирь будешь?
  -- Пару раз поддержу, но не больше. У меня от чифиря голова начинает болеть.
   Бригадир заварил чай и "малышка" пошла по кругу. Два
   "коня" пили отдельно от остальных.
   Перекусив, Старший смены похлопал себя по животу и с одобрением произнес:
  -- Ну что, за работу!
  
   И так, каждый занялся своим делом. Мужики принялись растапливать печь. Скаты горели очень даже неплохо. Едкий, черный дым валил столбом, а вытяжка еле работала. Тимур с напарником принесли несколько носилок окалины и выгрузили ее на печь. Зрелище - откровенно говоря не для слабонервных. Огонь сверкал через отверстия задвижки, жир начал топиться, выделяя при этом огромное количество пара. Удручающее и измененное сознание Тихони, воспринимало жутчайшую картину, проводя параллели с преисподней. Сознание Тихони отказывалось верить в такую действительность. Совсем еще недавно, каких-то восемь месяцев назад, Тимур находился в окружении своих прекрасных девочек: Алексы, Николь. Ничто не предвещало будущих испытаний и ужаса. Финансовый кризис в стране жестоко ударил по бюджету его семьи и повлек за собой ощутимые последствия. Тогда, эти трудности, казались Тимуру по-настоящему "черной полосой". Но, пережив следственный изолятор Чичерино, пройдя 4-й этаж 8-го
   "Западного" корпуса, с экспериментами семейства психиатров, с их отравой и "зомбированием", оказавшись здесь, на 80-ке, Тихоня пересмотрел отношение к тем тяжелым потрясениям, которые были на свободе. Финансовый кризис теперь казался мелкой неурядицей, по сравнению с тем, какая беда обрушилось на Тимура и его родных - 2 июля 2010 года. Из царства любви и обожания - попасть в средневековое рабство. Тимур размышлял: "Да, и ко всему прочему, мое пошатнувшееся здоровье лишь усугубляет и без того крайне паршивое положение. Кто бы мог подумать? Пребывать в худшей зоне страны, с болезненным зрительным и слуховым восприятием, с нарушенной координацией движений. Наверняка, этот старый психиатр Чуприна скинул мне в подсознание какую-то программу. Отойду ли я, хоть когда-нибудь от этого чертового зелья, чтобы иметь силы бороться с "козлами" и мусорами? Чтобы, если даже и пришлось погибнуть здесь, в этой дыре, то хотя бы я смог "громко хлопнуть дверью" - напоследок. В данный момент, мое состояние не вселяет уверенности и в способности должным образом противостоять всей этой мразоте".
  
   Отработав смену, заключенные направились в помещение, где принимались водные процедуры. Мужики, измазанные черной копотью, поочередно натирались мылом и обливались ледяной водой. Отмыться полностью не представлялось возможным. Но, кое-как, всё же очищались. Тихоня думал о том, что такое низменное существование - не для него, и он, свободолюбивый человек, вот так работать - не намерен. Он размышлял: "Лучше дать три блока сигарет и заняться спортом, чем терпеть подобные унижения. С Колобыниным связываться не хочется, надо перевестись в отделение к Лису и Квасу".
   Солнце уже всходило, осветив промышленную зону. Выкрашенные зеленой краской ворота ангаров, своим ядовитым цветом обжигали Тимуру глаза. Он подумал: "Все же держит пока эта отрава. Да как же долго? А если я уже никогда не отойду от препаратов? Что, если эти гады отравили мой мозг навсегда, и я никогда не смогу видеть всё так, как прежде?"
   Вернувшись в барак, заключенные разлеглись по нарам, утренняя проверка не касалась ночной смены. Днем, в кубрик вошел старшина и сообщил Тихоне, чтобы он собирался на краткое свидание. Тимур обрадовался этому известию. Три недели прошло с тех пор, как его этапировали в зону, а никто из его родственников к нему, так и не приехал. Но теперь, как оказалось, кто-то из его родных, всё-таки добрался до 80-ки. Шнырь вел Тихоню и еще нескольких заключенных. Они прошагали мимо штаба, остановились перед решетчатыми дверьми, прозвучал звук сирены. Автоматический замок открылся, заключенные вошли в помещение. Шнырь указал каждому на его кабинку. По прошествии получаса, начали впускать родственников. Тимур увидел Шопена. Авторитет также заметил Тихоню, подошел, протянул ему руку и заговорил с ним:
  -- Привет, как твои дела?
  -- Здравствуйте. Да так, не очень. Была провокация -
   "козел" напал сзади. Я хотел ответить, но сдержался.
  -- Правильно сделал. Ты на 18-ом отделении?
  -- Да.
  -- А завхоз кто?
  
  -- Колобынин.
  -- Не знаю такого, наверно не наш, не Басдоковский. Этот завхоз может меня не знать. Тебе лучше перевестись на другое отделение.
  -- Я уже об этом думал.
   Разговаривая с Шопеном, Тимур увидел своего отца. После чего, он попрощался с авторитетом и взял трубку для переговоров.
   Владимир, увидев сына, кивнул ему и осторожно присел на стул. Они начали общаться через стекло:
  -- Как ты, Тимур?
  -- Да, как? Не очень, держусь пока. Боли в голове не проходят, зрительное восприятие изменено. На зону приехали, а тут такой беспредел: менты бесчинствуют, постоянные провокации. Из одного ада вырвался и попал в ад
  -- другой. Отстоять свою честь, практически, невозможно. Либо убьют тебя, либо убьешь ты, но после - "раскрутят" на новый срок - до 15 лет.
  -- И что же делать?
  -- Есть тут вариант один, чтобы оставили в покое. Конечно, мерзко всё это и недостойно, но по-другому - никак не решить. Я хотел работать в столярке, но меня специально бросили в отряд без плотницкой мастерской. Мне нужны сигареты, тогда меня "потеряют из виду". Буду понемногу отходить от уколов, заниматься спортом, тренироваться, восстанавливать свою координацию движений.
  -- Хорошо, сигареты и продукты, раз в месяц, мы будем привозить.
  -- Отец, спасибо. Расскажи, что у вас там? Я слышал, вы по глупости натворили, меня не послушали.
   Отец отмахнулся.
  -- Что же вы? А я ведь вам говорил: никаких финансовых вопросов не решайте без меня. Что же вы наделали? Я семью хотел из финансовой пропасти вытянуть и уже занял "свое место под солнцем", а вы столько непоправимых ошибок совершили...
   Владимир опустил голову:
  -- У нас жилье отняли. У Алексы банк забрал квартиру. Мы должны всем. А что дальше будет - я не знаю.
  
  -- Ждите, поддерживайте меня, хотя бы сигаретами. Самое главное - выйти мне отсюда, а там, Бог даст - раздам ваши долги и все те, кто замешан в фабрикации моего дела и в вашем ограблении - ответят по полной.
  -- Всё! Свидание закончено! - крикнул шнырь. Родственники начали понемногу расходиться.
   На следующий день, отец привез Тимуру передачу и три блока сигарет "Мальборо". В столовой, Тихоня смог пообщаться со своим приятелем Квасом и сообщил ему о своем желании перейти на третье отделение.
  -- Конечно, Тимур, я переговорю с завхозом, и мы тебя переведем. Я же тебе говорил - давай с нами, а ты заладил:
   "там столярка, мне будет, чем заняться". А на деле, что вышло?
  -- Да уж, наверно спецом меня кинули на 18-й отряд?
   Зачем тогда интересовались моей профессией? Непонятно.
  -- Не переживай, всё будет нормально. - Заверил Тихоню Квас и они, пожав руки, разошлись, каждый по своим отделениям.
   Колобынин, быстрым шагом, вместе с со старшим смены по выдаче посылок, прохаживались взад-вперед, при этом живо что-то обсуждая. Тимур догадывался и так, собственно говоря обстояли дела, а именно: старший выдачи сообщил завхозу 18-го отделения о том, что вновь поступившему заключенному, пришла передача с качественными продуктами и тремя блоками дорогих сигарет. Курево в зоне ценилось на "вес золота". Сигареты являлись, своего рода, внутренней валютой. Наличные деньги были запрещены и, если у заключенного находили хотя бы одну мелкую купюру - следовало незамедлительное наказание. А вот сигареты ходили свободно и такие некурящие люди, как Тимур, могли этим, так сказать - "стратегическим" товаром, распорядиться по собственному усмотрению. Сигареты можно было бы обменять на продукты питания, получить внеочередное длительное свидание, приобрести одежду, поменять на разный ширпотреб. Если вдруг какой-то случался
   "залет" и мусора на чем-то ловили, то была возможность банально откупиться от них, чтобы не писать "бумагу"1, которая могла бы повлиять на условно-досрочное
  
   освобождение. И самое основное, что больше всего интересовало Тихоню - сигаретами можно было бы решить вопрос с тем, чтобы не ходить на, так называемую, работу, где людей превращали в покорное быдло и использовали, как тягловой скот. Другого выхода - не было, кроме как принять эту безобразную коррупционную систему, представляющую собой смесь рэкета и мусорского взяточничества, посредниками которых являлись, так называемые, "козлы" - завхозы. Так что, дать этим уродам, "в зубы кость", в виде сигарет, было в принципе - не в западло. А дальше - ждать, терпеть, в ожидании часа своего освобождения, иметь возможность тайно тренироваться и готовиться к УДО« или к
   "звонку"Ё.
  -- - "бумага" - объяснительная
  -- - УДО - условно-досрочное освобождение
  -- - "звонок" - полное освобождение, после отбывания срока
   Если же бы пришлось склонить голову, опустить руки и пойти на работу, то через пять с половиной лет, от человека практически ничего не оставалось бы. А Тимуру нужны были силы. Ему жизненно был необходим период времени, для того чтобы отойти от действия уколов и восстановить утраченное им здоровье, чтобы, освободившись, навестить всех своих врагов.
   Колобынин бегал по аллее, в предвкушении долгожданных сигарет. Завхоз еще не знал о том, что Тихоня уже вел переговоры о переводе его на 3-е отделение. Козел пребывал в уверенности, что план оперативника Волочинского безукоризненно сработал и удар Эльфимова, произвел должное впечатление на Тимура, вследствие чего, новенький, бегом "нашевелил" сигареты. Но, вернувшись в свое отделение, Колобынин так и не дождался вожделенных
   "Мальборо". Тихоня не собирался что-то оговаривать с завхозом 18-го отделения, он ждал весточку от Кваса. Колобынин, узнав о желании Тимура перейти на 3-е отделение, имея "подвязки" с первым заместителем начальника колонии, уговорил того не переводить новенького заключенного. Тимур увиделся с Квасом и тот уверял его в том, что необходимо немного подождать. Но, по прошествии
  
   трех недель, ситуация не поменялась, а Колобынин, тем временем, сам заговорил с Тихоней:
  -- Привет, спортсмен.
  -- Здорова.
  -- Я знаю, что ты ждешь перевода, но он не состоится. Можешь мне не верить, но ты останешься здесь. В принципе, если ты захочешь, то у тебя и на 18-ом отделении все будет хорошо, будешь вялиться в наре и на работу я тебя не занаряжу. Занимайся спортом, правда не на виду у мусоров, но я тебя всегда прикрою. Нафиг тебе это рабство? Ты же не куришь, следовательно, можешь позволить себе достойную жизнь в этой дыре. Всё что от тебя требуется - это ежемесячная помощь бараку в виде сигарет. Это же сущий пустяк, а взамен ты - "едешь красиво". Ты же видишь, я делаю пищевку и умывальники, организовываю ремонты в кубриках, всё это на средства людей, которые на свободе из себя что-то представляли, и о которых родственники и друзья не забывают. Основную часть "утасовки" я отдаю наверх. Поверь мне, тебе не нужен третий отряд - здесь тебе будет не хуже!
  -- Ладно, - сказал Тимур Колобынину, - я ждал три недели, видимо ты все сделал для того, чтобы меня не перевели. Коль мне суждено сидеть именно здесь, то заключим с тобой, так сказать, джентльменское соглашение. Я оказываю помощь бараку, а ты устраиваешь мне возможность заниматься своими делами и позволяешь не окунаться во всеобщий идиотизм, с мытьем параш и изготовлением "пасок". Этим бредом я заниматься точно не намерен.
  -- Вот видишь - ты же здравомыслящий человек! Это пусть тупоголовые овцы ходят и гнут спины на мусоров. За пару лет, они "сотрутся" до неузнаваемости. Так что, по рукам?!
  -- Да, по рукам.
  -- Тогда я пришлю к тебе своего "коня", и ты отдашь ему то, что хотел передать на 3-е отделение. С завтрашнего дня можешь занимаешься свободно своими делами, за исключением одного - режимные мероприятия тебе необходимо посещать. Договорились?
  
  -- Договорились.
   Уже на следующий день, Тимур занимался на брусьях и турнике, использовал сумку с кирпичами вместо гантели. Понемногу, атрофированные мышцы начали наливаться кровью и восстанавливать свою былую мощь. Очаги напряжения, создаваемые "козлами" и мусорами, немного поутихли.

В трехэтажном кирпичном здании находилось три отделения: 11-е,14-е и 18-е. Данная постройка была возведена заключенными для длительных свиданий, но руководство лагеря 80-ки решило заполнить здание - зэками. В кубриках, в основном стояли двухэтажные нары и размещалось там до 270 человек. Вся зона насчитывала - около 1300 заключенных.

   Руководство зоны ввело незаконный, жесткий контроль над использованием электричества. Уже в семь утра свет отключали, и лишь в 20.00 - включали. Мужики не имели возможности даже кружку чая заварить. В зимнее время, в темных бараках, люди перемещались на ощупь, либо имели при себе карманный фонарик - зажигалку; этим лишь и спасались.
   Еда в столовой была просто ужасной. Как уже говорилось ранее, так называемый чай, больше походил на чистый кипяток, причем без сахара. По документам, сахар съедали зэки, а по факту - мусора забирали его себе. Тоже самое касалось и скотины на свиноферме. Руководство зоны и младший офицерский состав отбирали себе вырезку, а заключенным оставались лишь свиные уши, хвосты, да куски кожи со щетиной. Получалось так, что бюджетные деньги, выделяемые на содержание заключенных, попросту - разворовывались выше стоящими чиновниками пенитенциарной службы. А на 80-ке и других лагерях страны, осужденные недополучали причитающиеся им законные пайки. 80-ка - по документам была нерабочая зона - БИК 80 (Басдоковская Исправительная Колония). По закону, в этой зоне, заключенные вообще не должны были работать. Только, по их собственному желанию, и этим осужденным администрация исправительной колонии, обязана была выплачивать заработную плату. Но на деле, заключенных - незаконно, с нарушением всех конвенций по Правам
  
   Человека, жестоко избивали, унижали, а иногда даже и убивали. 80-ка - зона, закрытая для доступа правозащитников и журналистов. Обнаглевшие и не боявшиеся справедливого возмездия оперативники и вертухаи, чинили произвол и грабеж заключенных, а также обирали их родственников. Пытки и запугивания проходили регулярно. Пенитенциарная служба, в свою очередь, отчитывалась перед средствами массовой информации о том, что в тюрьмах и лагерях страны соблюдаются все нормы Прав Человека, а также правила и порядок их содержания. Говорили о том, что все заключенные довольны условиями их содержания, и с большим удовольствием ходят на работу, за которую получают своевременно зарплату. Если в зону приезжала комиссия, то проверяющим показывали бараки с только что законченным ремонтом. Руководство лагеря демонстрировало иллюзорно потраченные бюджетные деньги на улучшение содержания осужденных. На самом же деле, эти самые ремонтные работы оплачивали те, кто имел средства, и "грелся" со свободы, то бишь - "утасовщики". Остальные заключенные - являлись бесплатной рабочей силой.
   Высшее руководство пенитенциарной службы делило между собой миллионы, в свою очередь, негласно дав разрешение начальникам лагерей, превращать заключенных - в рабов и выжимать из их родственников денежные средства на их содержание. Кто умел что-то делать руками - работал по 12 часов. Те, кто имел финансовые поступления - оплачивал ремонты и наполнял наличными карманы местных
   "блюстителей порядка". Глядя со стороны на весь уклад лагерной жизни, можно было бы увидеть уменьшенную уродливую копию целой нашей страны. Происходящий беспредел вызывал у Тимура удручающее впечатление.
   Правящая верхушка, во главе с президентом Ясуловичем, который разделял власть с высшими чинами СБР и МВД, открыто грабили свой народ, ничего при этом не опасаясь. Неугодных кидали в застенки тюрем, при этом
   "отжимая" бизнес и недвижимость. Миллиардные состояния создавались в считанные годы, а то и в месяцы. В стране основательно выстроилась пирамидальная структура коррупции, взяточничества и банального грабежа бесправных
  
   граждан. Все эти бесчинства совершались руками милиционеров, прокуроров, судей. Простые граждане страны терпели издевательства и произвол "неприкасаемых". Кто-то попросту боялся, другие - отмахивались, будучи уверенным в том, что ничего изменить нельзя, мол "страна такая, авось меня пронесет". И обстоятельства складывались таким образом, что не было силы, которая могла бы остановить набравшую обороты преступную структуру, носившую
   "золотые погоны" и разъезжавшую на "Бентли" и
   "Майбахах". Но, всё же были люди, которые не желали мириться с таким положением и укладом жизни в стране. Поэтому, самые смелые из них, создавали партийные организации и тайно готовились к тому моменту, чтобы

"взорваться" и вылить свой гнев на головы "неприкасаемых". Тихоня также ждал своего часа. Он ждал того времени, когда сможет поквитаться со своими мучителями и с теми, кто ограбил его семью, лишив жилья и средств к существованию.

   "Ничего, уроды мусорянские! Вы сфабриковали против меня дело, подтасовали улики. Вам мало было меня просто упечь за решетку? Так вы решили травить меня и проводить свои гнусные эксперименты?! С помощью шантажа, вы ограбили моих родителей и оставили их без крыши над головой... Ничего-ничего, придет час расплаты. Народный гнев взорвется и снесет вас своею мощью так, что те, кто успеет скрыться, словно крыса, бегущая с тонущего корабля, сохранит свою шкуру, а те, кто не успеет - заплатит своей кровью". - Пролетели мысли в голове у Тимура. Он смотрел на вертухая, который орал на перепуганного зэка, замахиваясь при этом на осуждённого дубинкой.
  

***

"Сплетня - это всего лишь сплетня. Но сплетня, повторяемая многократно, становиться отвратительной клеветой".

Григорий Потемкин Жизнь в зоне текла медленно, от проверки - к проверке. Тихоня старался ни с кем особо не сближаться. У него появились приятели из других отрядов, которые также упражнялись на турнике и брусьях. Тимур приспособил


   деревянную ручку, которую цеплял к сумке с кирпичами. Этим он выполнял силовые упражнения: подъем на бицепс, предплечье, дельты. Также отжимался на брусьях, цепляя к поясу сумку с кирпичами при помощи крючка. При этом, приходилось всячески следить за тем, чтобы контролер не увидел сумку с грузом. Даже за такое примитивное приспособление, можно было легко "уехать на яму". Это только в американских фильмах заключенные занимаются на специально оборудованных спортивных площадках, где есть в распоряжении осужденных всевозможные гантели и штанги. В Басдоковском лагере, спортивный инвентарь был строго запрещен. Поэтому приходилось быть на чеку, малейший "залет" - и всё, освобождаешься со "звонком", и это еще в лучшем случае. В худшем - могли бы избить и увеличить срок пребывания за колючей проволокой. Если бы в тот момент Тихоне задали вопрос, что было для него самым тяжелым в то время, когда он находился в лагере, он бы ответил, что самое трудное - держать себя в руках и не накинуться с ударами на обнаглевшего вертухая, который придирался по всякой надуманной причине, пытаясь унизить осужденного.
   Тимур еще не догадывался о том, что в отделении появился один человек, который тайно ненавидел его. Этот заключенный всячески придумывал и распространял лживые сплетни о нем. Он говорил о том, что Тимур, на свободе, якобы работал стриптизером. Глядя на спортивное подтянутое тело Тихони, он всячески пытался чем-то скомпрометировать его, потому как данный сплетник и провокатор был очень упитанным и неповоротливым. Зависть и недовольство своим внешним видом, пробуждало в нем самые мерзкие и низменные чувства. Звали тайного ненавистника Тимура - Иван Владимирович Шевченко.
   Он думал: "Слишком спортивен, подтянут, лично знаком с Шопеном, жена его не оставила после ареста. А моя благоверная бросила меня на второй же день. Нет уж, я не дам тебе здесь спокойной жизни. Всячески буду распространять слухи, которые тебя скомпрометируют. Вот тогда мы и посмотрим, как ты здесь сможешь пропхнуть!"
  
   В душе, Иван Шевченко являлся слабым, боязливым и никчемным человеком. Он прятал свои страхи под маской крутого парня, якобы повидавшего жизнь. С его лживых слов, он имел знакомства со многими екатеринославскими авторитетами криминального мира. И эти байки он рассказывал столь уверенно, что многие зэки верили ему и считали действительно крутым парнем. В отряде, Шевченко называли: Ваня - сечкотрус, или просто - Вахуй. Шевченко неплохо владел речью, удачно оперировал жаргонными словечками. На этом пока он и выезжал. Когда Иван этапом прибыл в лагерь, на "приемке" его не трогали, потому как отец Ивана, через свои старые милицейские связи, договорился, чтобы его сына не били. Ваня пробежал до параши, мгновенно схватив тряпку, потер ею несколько раз
   "дючку" и "не клятый - не мятый" поднялся на 18-е отделение, где тут же решил вопрос с завхозом Колобыниным, и стал "утасовщиком". Он даже не мог догадываться о том, что мать Тимура знает его отца и то, что в 1997 году, его папа имел отношение к смерти деда Тимура. Но, опять же, благодаря своим связям, отец Ивана тогда избежал уголовного наказания. Судьба-злодейка свела на одном маленьком клочке земли, окруженным высоким забором, двух парней, которые лично никогда не пересекались на свободе, а по какой-то мистической причине сошлись именно здесь. Теперь между этими двумя парнями назревал серьезный конфликт, спровоцированный Иваном. Без обоснованных причин, Шевченко желал больших проблем и неприятностей Тихоне, который пока ни о чем даже не догадывался. Толстяк плел пакостную сеть своих мелких интриг, получая от данного процесса неописуемое удовольствие. Но всё шло гладко и весело до той поры, пока до Тимура не дошли слухи и имя человека, который распространяет о нем всякую мерзость.
   Иван Шевченко играл в настольный теннис со своим приятелем Марковским. Тимур, узнав о провокаторе, немедленно вышел в локальную зону, чтобы с ним разобраться. Шевченко заметил Тихоню и догадался о том, что может сейчас "выгрести" от него - по полной. Сердце его
  
   встрепенулось, рука, держащая ракетку, предательски дрогнула, и он снова не попал по шарику.
  -- Что с тобой, Ваня? - спросил у приятеля цыган Марковский. - Играть разучился, что ли?
  -- Тихоня вышел. Думаю, он узнал, о том, что я говорил о нем. Как быть мне дальше? А если он накинется и начнет драться со мной?
  -- Не накинется, Ваня. Он знает, что за это мусора его забьют в грязь.
  -- А если, всё же, он меня ударит?
  -- Не бзди, играй спокойно, я тебя прикрою.
   Дрожащей рукой, Шевченко неуверенно продолжал отбивать подачи своего приятеля. Тимур подошел к столу и заговорил с толстяком:
  -- Слышишь, Ваня? Пойдем-ка за барак, мне с тобой поговорить надо.
  -- Говори здесь. У меня секретов от Марковского нет.
  -- Да чего здесь нам с тобой разговаривать? Пошли-ка лучше отойдем в сторонку, а то нас с тобой мусора "срисуют" и помешают нашему общению.
   С этими словами, Тихоня взял Шевченко под локоть.
  -- Я некуда не пойду! Говори здесь! - крикнул Иван, схватившись обеими руками за теннисный стол, опасаясь того, что Тимур силой потащит его в укромное место. - Да что ты от меня хочешь?! - продолжал кричать Шевченко, стараясь привлечь внимание вертухаев.
  -- До меня дошли слухи, что ты распространяешь обо мне ложную и мерзкую информацию.
  -- Не понимаю, о чем ты. Какую еще информацию?
  -- Например о том, что я, по твоему мнению, стриптизер и якобы не той ориентации?!
  -- Да я..., а кто сказал? Может и говорил?! Об этом - все говорят. Поведение у тебя, какое-то странное.
   Тихоня еле сдержался, чтобы не влепить толстяку смачный боковой удар в челюсть. Тимур посмотрел в сторону выхода из локалки. Там стоял Колобынин. Завхоз улыбался, предчувствуя неожиданную потасовочку. Тихоня вновь взял под локоть Шевченко и хотел было уже силой затащить толстяка за барак, но тот не выдержал и закричал:
  
  -- Ну, бей, бей меня здесь! Я вообще - драться не умею!
  -- А что ты умеешь? Мерзкие сплетни распускать, как базарная баба?!
  -- Я...я... Я обычно беру трубу и с ней разбираюсь, или беру "ствол" и простреливаю ноги.
   Тимур задумался, он отчетливо увидел сущность жирдяя. Злость вмиг улетучилась. Иван Шевченко вывесил -
   "белый флаг". Тихоня принял его капитуляцию.
  -- Что бы я больше не слышал о том, что ты всякую грязь обо мне распространяешь. Ты все понял?!
  -- Понял...
  -- Всё нормально, Тимур! - вмешался в разговор цыган, - Ты же действительно странно себя ведешь: спокойно разговариваешь, не ругаешься матом, как все нормальные мужики. Вот кто-то и решил, что ты стриптизер.
  -- Вяжи, Марковский, и ты бред всякий нести! Если кто- то еще, в мой адрес запустит неуместные шуточки, то я этого провокатора тянуть за барак уже не стану, разберусь с ним - на месте. Так что на будущее - усвойте. Мне здесь некому и незачем что-то доказывать. У меня и так, на свободе, уже хватает тех, с кем разобраться необходимо. А то, что мы здесь, как пауки в банке грыземся, так это только на руку мусорам. Я не ищу и не создаю конфликтов, но и сплетни такие в свой адрес - не потерплю!
  -- Ладно-ладно, Тихоня, всё нормально, договорились. Мы, признаться, не ожидали, что ты пойдешь на обострение. Это тюремные приколы, так сказать от безделья.
  -- Следите за "трассой" и конфликта не будет.
  -- Хорошо.
   Тимур развернулся и ушел в барак. Шевченко посмотрел на Марковского и спросил у него:
  -- Ты видел, чуть не накинулся на меня?
  -- Видел. Если бы не я, он тебя здесь бы точно ушатал.
  -- И что делать дальше будем?
  -- Что? Подождем немного, а затем, что-нибудь придумаем. Опер дал нам задание постоянно его держать в напряжении, вот и будем - держать. Ты пока, Ванька, не встревай, а то выгребешь от него раньше времени.
  
  -- Я ему этого не прощу! Ты видел, как он на меня смотрел? Точно готов был ударить. Опер говорил, что он боксер и что очень опасен, несмотря на свое спокойное поведение.
  -- Ничего, будем "мутить воду" по-тихому и в конце концов - "сварим" его.
   Марковский и Шевченко ехидно засмеялись.
  

***

   Больше всего, заключенные лагеря 80-ки, ненавидели понедельник. По той простой причине, что каждый понедельник, приходилось выносить на улицу "скатку" и тумбочку. Особенно доставалось от этой процедуры жителям трехэтажки. По всему лагерю выносили тумбочки с первого этажа типового барака, а из трехэтажки выносили со второго и третьего этажей, спускаясь по лестнице. Мало того, уже вечером - поднимали всё обратно. Как говорилось ранее, данное кирпичное здание, строилось и предназначалось для длительных свиданий. Но руководство зоны посчитало это излишней роскошью, и трехэтажку ввели в эксплуатацию, как барак для: 11, 14, 18 отделений. Лампочки на лестнице были перегоревшими и поэтому, ранним утром, в полной темноте, зэки, словно муравьи, спускали по ступенькам тяжеленые тумбочки, забитые вещами. Затем, возвращались обратно, брали матрацы и несли их на улицу. Тумбочки и скатки
   "козлов", выносили "кони" (их личные слуги). Матрацы выносились, вроде бы как, для просушки и проветривания. Но, на самом деле, их выносили даже тогда, когда на улице была сырость и шел дождь. От этого скатки становились влажными и холодными, и не о какой гигиене здесь и речи не шло. Администрация лагеря делала всё для того, чтобы как можно сильнее ухудшить и без того нелегкую жизнь осужденных. Помимо этого, заставляли выполнять, так называемое ПХД (парко-хозяйственный день). Мужики с тряпками и щетками выдраивали полы, стены, нары, парашу. Всё вычищалось для того, чтобы, если вдруг нагрянет комиссия с проверкой, то им демонстрировали чистые полы и застеленные белыми простынями нары. Но комиссия, и "знать не знала и слухом не слышала" о том, что заключенным
  
   вообще ничего не выдается. Зэки недополучали: мыло, робу, обувь, бритвенные станки, нижнее белье и прочие, жизненно необходимые вещи и бытовые принадлежности. Деньги, которые выделялись из бюджета на обязательный набор вещей для заключенного, наглым образом разворовывались пенитенциарными службами. Одежда, которая должна была выстирываться в лагерной прачечной, стиралась только за хорошие сигареты и еще, к тому же, приходилось давать свой стиральный порошок. Если в зону попадал человек, которого со свободы не "грели", то у него оставалось три варианта для того чтобы выжить:
        -- становиться "козлом" и отбирать у заключенных нужные ему вещи и продукты;
        -- становиться "конем" (слугой) и прислуживать своему хозяину, взамен получая от него подачку;
        -- если были руки "на месте", то за чай и сигареты - работать на мусоров: резать им нарды, шить обувь, ковать мечи, сабли, ножи. Только в этом случае, заключенный мог иметь, хотя бы маленькую часть того, без чего невозможно существовать за колючей проволокой. То, что зэк по закону должен был бы получать от государства - разворовывалось теми, кто этот закон, якобы "защищает и оберегает". Бюджетные деньги налогоплательщиков переводились в твердую иностранную валюту, после чего, оседали в карманах столичных чиновников, а рабочая одежда, гигиенические принадлежности, продукты - распродавались и делились между руководством лагеря. Помимо всего прочего, на территории зоны работали полулегальные автомастерские, окалины, костыли и всевозможный ширпотреб. К этой вакханалии добавлялись денежные поборы, взятки за УДО и замену режима. Также, процветал открытый грабеж контролерами и вертухаями, которые отбирали дорогие вещи и тут же, не особо стесняясь, продавали их - в самой зоне. Всем этим беспределом занимались, так называемые
   "блюстители правопорядка", непосредственно на 80-ке. На сегодняшний день, именно так выглядят преступные действия
  -- властных структур. Данные махинации и уголовные преступления сотрудников пенитенциарной службы, представляли собой современную разновидность
  
   рабовладельческого строя, в какой-то мере, даже принявшую более уродливую форму, нежели в те про давние века. В период расцвета Древнего Рима, Египта и Вавилона и Золотоордынского ханства, рабы хотя бы осознавали то, что они - невольники и что это их участь. А наши современные граждане, даже и подумать не могут о том, что они находятся в точно таком же положении. Из поколения - в поколение, народ верит в иллюзорные обещания, навязанные правящей лживой властью, которая даже и думать не желает о гражданах своей страны. Руководители и чиновники всех рангов и степеней только тем и заняты, как бы в очередной раз оставить "в дураках" эту серую, по их мнению, массу. В который раз, поиметь неслыханные дивиденды на скачке доллара или евро, либо - наоборот, при искусственном снижении курса иностранной валюты. Ведь, если внимательно присмотреться ко всему, просчитать, придать анализу, то тогда перед глазами предстанет ясная картина, что каждый раз финансовые и экономические кризисы происходят в самый неожиданный и неудачный момент для большинства граждан страны, в одночасье, полностью или практически их разоряя, лишая средств, путем обесценивания национальной валюты. Люди остаются у "разбитого корыта", будучи заложниками и рабами собственных кредитов, выплаты по которым, в одночасье, вырастали от 300% до 500% годовых. По телевизору постоянно рекламируются услуги банков и привлекаются денежные вклады граждан в национальной валюте, и, как только денежная масса на депозитах достигает апогея, чья-то властная рука в один миг - ее обесценивает. Тут же, основная масса граждан нищает, и начинает жить лишь для того, чтобы заработать на пропитание, не смея мечтать о чем-либо другом, выполняя при этом, тот же самый объем работ, а иногда даже и больший. Ни это ли есть современная форма рабства?! Как на мой взгляд очень схожие механизмы управления и контроля.
  
   ***
   БИК-80. Понедельник, утро.
   Заключенные, стоя на коленях с тряпками в руках, выдраивают пол. Швабры есть, но они спрятаны в кладовой;
  
   их специально не выдают. Видимо, какой-то мудило с ученой степенью, вроде Николая Григорьевича Чуприны, вывел маразматическую теорию, о якобы проверенном способе исправления преступника, таким вот унизительным способом. Возможно, в какой-то степени, слабого духом человека, можно было бы сделать запуганным и покорным. Но такой же метод вызывал совершенно обратную реакцию у человека, с морально - волевыми принципами, схожими с теми, что были у Тихони. Несправедливое обращение могло сделать такого заключенного более агрессивным, не желающим покоряться незаконным, навязанным условиям содержания. В данный момент, уборка помещений и вся эта вакханалия не касалась Тимура. Завхоз отдал распоряжение
   "козлам" не трогать новенького. Договор Колобынина и Тихони действовал в обоюдном порядке. Поэтому у Тимура было время, хоть и ненадолго, но
   всё-таки привести свои нервы и физическое состояние в норму. Он помнил об Эльфимове, он видел его почти каждый день. Тихоня не забыл ничего и при удобном случае, мечтал поквитаться с этим небитым "козлом". В случае очередной попытки этого активиста, повторно напасть на него, Тимур принял решение незамедлительно действовать, не думая о возможных последствиях. Тихоня ждал, когда действие неизвестных препаратов в его организме наконец-то закончится.
   По прошествии трёх месяцев, оперативник 18-го отделения Волочинский подрался с таким же малолетним опером, по фамилии Ходус. Ходус, являлся дальним родственником начальника 80-ки. Крайним, конечно же, остался Волочинский. Он был незамедлительно уволен со своей должности и бывшему оперу 18-го отделения пришлось покинуть пределы зоны. На место Волочинского пришел другой оперативник - Дмитрий Николаевич Кузьменко. В зоне его называли Кузьма. Оперативник, в звании капитана, оказался достаточно неглупым и начитанным. Его родной отец, ранее, работал на 80-ке и был первым заместителем начальника зоны. На этой должности, он довольно преуспел, если так можно было бы выразиться. Кузьменко - старший, собрал приличный капитал и преспокойно ушел на пенсию.
  
   Через время, он прикупил себе кондитерскую фабрику, на которой работали заключенные - "поселковцы". Поселение находилось как раз возле
   80-ки. В случае неповиновения или "залета", работника возвращали в зону. Для "поселковца", подобный исход являлся наихудшим наказанием, и данное обстоятельство - было настоящим кошмаром для людей, покинувших 80-ку и вновь вернувшихся обратно. По этой причине, "поселковцы", с удвоенным усердием, батрачили на кондитерской фабрике своего хозяина и получали, аж - 25 долларов в месяц! Питались же они за собственные деньги. Вот таким образом, будучи уже на пенсии, подполковник запаса Кузьменко- старший, продолжал использовать личных рабов, теперь уже на своей фабрике. Капитал - приумножался и жизнь налаживалась. Подрастал сынуля: "А куда его?" - думал Кузьменко-старший. - "Конечно же, на 80-ку! Пускай сын кует кадры для будущих "сахарных плантаций". Такой себе - семейный бизнес, схожий с бизнесом семейства Чуприны, только без пыток ядами и наркотическими веществами. Попросту, банальные избиения и запугивания людей. Кузьма представлял из себя невзрачного и невысокого человека. Но в зоне заключенные его откровенно побаивались. Опер мог запросто, особо не церемонясь, навешать тумаков в своём кабинете и определить свою жертву - на "яму". Под чутким руководством опытного отца, Дмитрий Николаевич выковывал новые кадры для работы на их семейной фабрике. От этого зависело благополучие семьи Кузьменко и процветание их клана. Отлаженный механизм работал безотказно. Господа "неприкасаемые", из столицы, прикрывали своих мелких вассалов из провинции. Деньги из зон регулярно поступали "наверх". Те, в свою очередь, 80-ку сделали закрытым лагерем с максимально ограниченным доступом на ее территорию правозащитников и журналистов. В связи с этим, в зоне сформировался соответствующий
   "климат" террора и беззакония.
   Кузьме в распоряжение передали 18-й отряд. Опер внимательно проводил знакомство с личными делами своих подопечных. Подошла очередь и до документов Тихони. Отметка в досье - "красная полоса", сразу же привлекла его
  
   внимание. Кузьма разглядывал фото Тимура и уже опытным глазом определил, что с этим заключенным, в будущем, могут возникнуть определенные проблемы. Также он прочитал написанный красным карандашом текст:
   "Авторитет. Сломать!"
   В документах описывалась "приемка" и реакция на нее данного осужденного, которая говорила уже о многом.
   - Так..., этого еще мне не хватало. Лишняя головная боль. - Сказал сам себе Кузьменко. - Что же с тобой делать? На работу, как я вижу, ты не ходишь. Ну ничего, понемногу я тебя дожму. - Решил оперативник и закрыл дело.
   На следующий день, капитан Кузьменко пришел в свой отряд, решив пообщаться с каждым по отдельности, кто находился в бараке и "не занаряжался на работу". Больше всех, оперативника интересовал Тихоня. Пообщавшись с заключенными, он "занарядил" "утасовщиков" на работу, на окалину. Колобынин пояснил "уклонистам", что надо походить недельку-другую, но ничего при этом делать не придется, а дальше, он пообещал всё разрулить и возобновить прежние порядки. Бригада, собранная из "утасовщиков", вышла в промзону. "Проваляв дурака" целый день, уклонисты вернулись в барак. Колобынин, всё-таки сдержал свое слово, и уже через неделю, никто из этих людей не выходил в промзону. С того времени, всё вернулось на круги своя.
   Через два месяца подошел срок условно-досрочного освобождения Колобынина, и он решил не отказываться от такого шанса. Завхозом 18-го отделения предложили стать Ивану Владимировичу Шевченко (как говорится, не без помощи его отца, который походатайствовал через своих знакомых, за судьбу сына). Иван Шевченко, наконец-то дождался своего "звездного часа". Всегда униженный и презираемый своими одноклассниками, он вырос и превратился в озлобленного, плетущего интриги человека. В школе с ним не хотели дружить и общаться одноклассники, а красивые девчонки, морщась, отворачивались от толстого и несимпатичного Вани. Всю свою школьную жизнь, Иван Шевченко мечтал стать крутым гангстером. Он буквально бредил идеей о том, как будет разъезжать на дорогой
  
   иномарке по городу, доказывая всем свою значимость. Со временем, отец купил ему престижное авто. Благодаря деньгам и положению папы, Иван смог жениться на симпатичной девушке модельной внешности. Шевченко старался всем показывать свою жену и всячески ею выхваливался, тем самым, заглушая свои серьёзные комплексы. Но это была его ложная иллюзия, в которой он сам же и запутался, даже искренне поверив в ее реальность. Шевченко всем рассказывал о том, что он знаком с самыми авторитетными людьми из криминального мира Екатеринослава. При любом удобном случае, Иван демонстрировал папины деньги, выдавая их за свои. Чему Шевченко неплохо научился, так это жаргонному блатному лексикону, и довольно убедительно надевал на себя "маску" крутого и нахального пацана. Многие ему верили. Теперь Шевченко назначили завхозом, хозяином 18-го отряда. Он получил должность, которая позволяла ему унижать людей, заставляя их мыть туалеты. Теперь через него проходили сигареты - оплата за "утасовку". От такого поворота судьбы, у Шевченко даже вскружилась голова. Теперь он на
   "вершине", он элита, ему подчиняются, и он отдает указания. Марковского, Иван назначил младшим "козленком".
   Шевченко и цыган решали, как именно теперь им поступить с Тихоней. Занарядить его на работу они не могли
   - слишком уж было открыто. Своей "козлабанде", оперативник Кузьма, отдал соответствующее распоряжение - действовать предельно осторожно.
   Марковский говорил товарищу:

- Ничего Ванька, найдем способ "сварить" его. Пока, пусть носит сигареты. - При этом вдвоем ехидно посмеиваясь. За месяц своего правления, Иван Шевченко вовсе - разложился как личность, окончательно превратившись в морального урода. В "ленинской комнате", перед телевизором, он возлегал на лавке, словно жирный тюлень на берегу бушующего океана. Вокруг завхоза суетился его новый "конь". На это мерзкое зрелище Тимур не мог смотреть спокойно. С приступом отвращения, он удалился в свой

   кубрик.
  
   Следующим утром, Тихоня мыл свою тарелку в умывальнике. Возле окна, как всегда, стоял шаровой по прозвищу Куколка, который основную часть времени проводил в туалете, наблюдая за перемещением контролеров, с целью оповещения "козлов" барака о возможном шмоне.
   Дверь открылась и к умывальникам подошел один из заключенных, по фамилии Ефремов, с грязным нифелем в руке, и с претензией крикнул в сторону Тихони:
  -- Ну, долго еще?! Заебали эти "утасовщики"!
  -- Что ты сказал?! За "метлой" своей следи, не то
   "потушу тебе свет"! - ответил Ефремову - Тимур, при этом, продолжая ополаскивать свою тарелку, хотя в его душе, уже вскипал гнев.
  -- Да ты че..., угрожаешь?! Шо ты мне сделаешь?! Я никого, на хуй не боюсь, а тебя и подавно!
   Тихоня, кое-как, сдержал свой порыв, чтобы не развернуться и не вырубить нахала, позволившего вести себя таким наглым образом. Он сказал ему в ответ:
  -- Еще тявкни, что-нибудь и ты сам все увидишь, что с тобой произойдет. Не буди лихо, пока оно тихо.
   Ефремов начал издевательски подсмеиваться, будучи уверенным в своей безопасности. Он знал, что организатору драки грозит серьезное наказание. Буквально вчера, Ефремов был вызван в кабинет оперативником Кузьменко, где капитан провел с заключенным соответствующую беседу, суть которой состояла в том, чтобы Ефремов всячески, при любой возможности, провоцировал новенького, тем самым выводил его из равновесия. Ефремов был уверен в том, что он находится под надежной защитой Кузьменко и, соответственно, ему ничто не может угрожать. Но провокатор не рассчитал одного, - Тимур не захотел терпеть нахальные выпады в свою сторону. Тихоня был сдержан и вежлив, до поры до времени, пока его не довели до критической точки кипения. Ефремов и стал последним аргументом для адекватной ответной реакции. Данное выяснение отношений между Тимуром и Ефремовым, очень заинтересовало зевак - заключенных. Любая конфликтная ситуация была своего рода
  -- развлекухой, вносившая хоть какие-то краски в серые повседневные будни лагеря. Тихоня всё еще сдерживал себя
  
   от того, чтобы не перейти к более радикальным способам выяснений конфликтных ситуаций между особями мужского пола. Ефремов, заметив уход новенького, посчитал себя победителем в словесной дуэли и тут же принялся выхваляться перед Куколкой, за спиной Тимура, рассказывая всякие мерзости в его адрес.
   Тем временем, Тихоня вернулся в свой кубрик, присел на нары, обдумывая случившуюся, вот уже очередную провокацию и возможные от нее последствия. Адреналин обжигал нервы на голове, начинали печь глаза. Он подумал:
   "Да какого черта?! Какого хрена я буду терпеть подобные провокации? Или я сейчас отобью Ефремову голову и будь, что будет. Или я - перестану себя уважать и стану объектом постоянных насмешек. Нет уж, не бывать этому!" - решил для себя Тимур и с этой мыслью вышел из кубрика. Он быстрым шагом направился в сторону умывальников. Вошел в туалет. Возле окна, всё так же стоял шаровой Куколка. Ефремов, довольный собой, искренне заливался смехом. Такое поведение нахала довело Тихоню до предела. Он подошел к заключенному и сказал ему:
  -- Слышишь, ты, Ефремов! Еще раз позволишь себе так со мной разговаривать, я тебя - потушу!
  -- Ха-ха! Что ты мне сделаешь?! Ха-ха! - смеялся тот, нагло смотря на Тихоню.
   Тихоня уже представил, как наносит удар в челюсть противника, но его рука, была словно привязана к телу. Он подумал: "Неужели, действительно, какая-то кодировка Чуприны и она, блокирует мои движения?!"
   В доли секунды он поборол это состояние, которое, как и предполагал Тимур, было установлено в виде кодировки, загруженное в его подсознание, заслуженным врачом страны
  -- Николаем Григорьевичем Чуприной. Тихоня в миг, хлестко и точно, левым боковым в челюсть, ударил Ефремова. Не ожидавший такой подачи Ефремов, ничего уже не понимая и не осознавая, сделал два вялых шага вперед и, словно подкошенное дерево, рухнул прямо лицом о пол. Это был тяжелейший нокаут. Ефремов ударился лбом о кафель и из его головы хлынула кровь. Куколка, тем временем, округлил
  
   глаза и, широко открыв от удивления рот, восторженно произнес:
  -- Вот это да...
   Такого красивого и быстрого удара ему не доводилось видеть даже в кино. Шаровой, одновременно и восхищался ситуацией и, в то же время, тревожился за заключенного, который в данный момент не подавал признаков жизни. Тимур обрадовался тому, что всё-таки смог преодолеть сомнения и какую-то таинственную силу, сдерживающую его на уровне подсознания. Мысленно он обрадовался: "Я сделал это! Я всё-таки могу владеть своим телом, несмотря на все попытки отравить меня в следственном изоляторе!" Но тут же спохватился. В его планы не входило калечить этого зарвавшегося идиота. Тихоня хотел без каких-либо следов от побоев, проучить негодяя-провокатора. А получилось так, что удар, буквально вполсилы, срубил Ефремова - наповал, да и еще, к тому же, этот заключенный ударился головой о твердый кафель. Красная лужа быстро растеклась по полу. Тимур с досадой крикнул:
  -- Твою мать! Я же тебя предупреждал, я же всех предупреждал в отделении, чтобы не провоцировали меня!
   Он принялся, вместе с Куколкой, поднимать обмякшее тело Ефремова.
  -- Вроде живой... - крикнул Шаровой.
   Открылась дверь и начали заглядывать зэки, увидев Ефремова, лежащего в луже крови, не на шутку испугались. Тут же, по отряду поползли слухи о том, что новенький, не так уж прост, и что шутить с ним - довольно опасное занятие для каждого, включая и "козлов". Прошло пять минут, и Ефремов начал потихоньку приходить в чувства. Куколка, набрав в ладонь воды, принялся оттирать пострадавшему кровь с его головы. Ефремов, сидел обреченный, опустивши глаза в пол. Тихоня, придерживая его за шиворот, сказал:
  -- Всё, пошли к завхозу, будешь объяснять, что произошло, и по какой причине ты позволил себе оскорблять меня и провоцировать.
   Ефремов, покорно, еле волоча ноги, поплелся следом за Тимуром. Тихоня вошел к Шевченко в кабинет и сказал:
  -- Иван, есть разговор к тебе.
  
  -- Хорошо, проходи.
   Тимур завел Ефремова. Шевченко увидел потухшее лицо заключенного. Огромная шишка, размером с большую сливу, заставила не на шутку разволноваться завхоза. Внутри у Ивана неприятно екнуло, а руки его увлажнились от проступившего пота. Но он нашел в себе силы спросить у Тихони:
  -- Так..., а это что такое?
  -- Вот этот гражданин, позволил себе обложить меня матом, провоцируя, тем самым, меня на конфликт. Я его предупредил, что не стоит этого делать, а он принялся издевательски смеяться. Мне ничего не оставалось, как поставить его на место - легкой оплеухой.
  -- А шишка откуда такая огромная? Ты что, палкой его ударил по голове?!
  -- Никакой палки у меня не было. Кулаком слегка по челюсти чиркнул. Я же не знал, что у него "держалка" слабая. Он упал и ударился головой об пол.
   Шевченко еще более округлил глаза от удивления, всё еще не веря в то, что Тимур мог одним ударом вырубить Ефремова. Он подумал: "А что если и вправду, этот
   "краснополосник" - боксер и он действительно настолько опасен? Что, если он меня также ударит? И как я тогда буду выглядеть в глазах отряда? Нет-нет, с ним надо будет действовать как-то иначе. То, что Ефремов должен был провоцировать Тихоню, я знал от опера, но что он получит таких люлей - не догадывался никто!" Иван был уверен в том, что Тимур не осмелится ввязываться в разборку. Но вышло всё иначе.
   Тихоня продолжил:
  -- Ваня, я к тебе его привел для того, чтобы вся эта история не вышла из отделения. Ни мне, ни тебе это не нужно. Поэтому, давай разберемся здесь и сейчас, так сказать внутри отряда. И в конце-то концов, прекратите все эти провокации. И тогда всё будет спокойно. Я за свои слова отвечаю. Я не ищу проблем и, тем белее - не создаю их. Ведь каждому из нас необходимо поскорее освободиться из этого "дурдома". А все конфликты между зэками, на руку - лишь только мусорам.
  
  -- Ладно, Тимур, иди пока! Потом поговорим. И позови мне пожалуйста Куколку.
  -- Хорошо. - Ответил Тихоня и вышел из шуршиNo.
   В срочном порядке, Иван Шевченко собрал всех
   "козлов": Эльфимова, Босого, Эфиопа, Марковского и Амосова. Вшестером, они принимали решение, каким образом действовать дальше.
   Шаровой - Куколка был тщательно допрошен лично Эльфимовым. И их опасения подтвердились, Тихоня, действительно, молниеносным ударом выбил дух из Ефремова.
   Эльфимов, всё же сомневаясь, переспросил у Куколки:
  -- И что, вот так и упал столбом прямо вперед?
  -- Да, рухнул, как подкошенное дерево и лежал минут пять без сознания.
   "Козлы" нервно переглядывались между собой.
  -- Так... и что будем делать с этим Тихоней? - спросил у активистов Шевченко.
   Первым отозвался Эльфимов:
  -- Я с ним лично пообщаюсь, так просто ему нельзя спускать это с рук. Ведь с нас Кузьма - спросит за этот инцидент, мол, вы вшестером и не справились с одиночкой.
   В разговор вступил Марковский:
  -- Спросить-то он спросит, но это же он сам нам приказал провоцировать Тихоню? И Ефремов выполнял его личное задание.
   На что, опытный "козел" Эльфимов, выдвинул свое предложение:
  -- В любом случае, надо его "нагрузить". На нас, шестерых, он не посмеет накинуться. В случае чего, забьем его в "грязь" - прямо здесь. А заодно посмотрим на его реакцию! Панда, сбегай за Тихоней!
   Амосов кивнув головой вместо ответа и пулей выскочил из "шурши". Войдя в кубрик, он обратился к Тихоне:
  -- Тимур, тебя вызывает завхоз!
   Тихоня понял, что "запахло жареным". Он начал быстро анализировать возможный дальнейший ход событий:
   "Что же будет дальше? Вдруг они накинутся на меня всем скопом? Ладно. Будь что будет.
  
  
  
   1 - "шурша" - комната - кабинет завхоза.
   Если вдруг что - стану гасить всех подряд. Главное не струхнуть, и не дать заднюю. Я на подъеме, у меня "козырь в рукаве" - эффектный нокаут, в который я отправил их провокатора. У "козлов" - наоборот, замешательство и растерянность. В их рядах есть сомнения, а вдруг и кому-то из них достанется так же?" - размышлял Тимур, направляясь по коридору, в сторону "козлячей" шурши.
   Тихоня смело переступил порог и вошел в кабинет. За столом сидели: Шевченко, Эльфимов, Эфиоп, Босой, а Марковский и Амосов стояли по периметру комнаты.
   Шевченко заговорил первым:
  -- Присаживайся, Тимур.
   Со спокойным выражением лица, Тихоня сел на стул. Тем временем, активисты окружили его со всех сторон. Содержание адреналина в крови Тимура, резко подскочило, но он контролировал свои эмоции. Дышал ровно и прямо смотрел в глаза Эльфимову и Шевченко, чем явно обескуражил их своим хладнокровием. Козлабанда ожидала увидеть совсем другую картину. Шевченко опомнился и приступил к намеченному плану психологической обработки:
  -- Ты что это, Тихоня, себе позволяешь, Мужичков калечить?
   За спиной раздался нагловатый голосок Марковского:
  -- Ты что из себя возомнил?! Крутого бойца?! Так мы тебя быстро на место поставим!
   Ухмыльнувшись, Тимур повернулся назад и глядя в глаза цыгана спросил:
  -- Уж не ты ли, Марковский, самолично хочешь меня проучить? Я смотрю, вас здесь, аж шесть человек собралось. Конечно, можно мускулами поиграть. А скажу я вот что, если бы Ефремов не позволял себе оскорблять меня, тем более без повода, то и не было ничего. Я же не позволяю себе сквернословить в чью-либо сторону? Или кто-то может меня обвинить в том, что я кого-то задел? Уверен, что нет таких, потому как я никого не провоцирую и не плету интриги. Я на отряде живу спокойной жизнью, не ищу проблем и сам их не
  
   создаю. Но сегодня, Ефремов перешел все границы. У меня будут свидетелями полбарака, и они подтвердят, кто именно начал провоцировать конфликт. Поэтому, если данная история дойдет до опера, то я смогу пояснить, что и как было.
  -- Ты разве не знаешь, что рукоприкладство у нас строжайше запрещено и жестоко наказуемо?! За этот проступок можно на месяц поехать на "яму" и попрощаться с УДО? - спросил Иван Шевченко у Тихони.
  -- Как-то у вас всё однобоко получается! Одним можно бить, неожиданно, со спины. А другому, выходит, что нельзя за свою честь постоять? Какой-то неправильный у вас запрет получается. Или я что-то не то говорю? - задал вопрос Тимур активистам.
   Эльфимова задели слова Тихони. Он знал и помнил, как неожиданно, сзади, нанес ему сильный удар в затылок, и к большому своему сожалению, не с мог тогда сбить с ног этого парня. Он вмешался в разговор, пытаясь оправдаться:
  -- А почему ты тогда не ответил мне ударом на удар?
  -- А не ответил я, по той причине, что был уверен в том, что это была мусорская провокация. Ты даже сам можешь не догадываться о том, что тебя реально используют и при любом раскладе, я остаюсь в проигрыше. Если ты бы оказался сильнее, то убил бы меня, либо я бы оказался проворнее, грохнул бы тебя и получил дополнительный срок. А у меня врагов на свободе - хватает, с которыми надо поквитаться. Ведь никто из вас не знает, кем я был на свободе и через что мне пришлось пройти в екатеринославской тюрьме! Вы наверняка не знаете о том, что я два месяца был прикован наручниками к трубе и меня травили всевозможными ядами. Никто из вас не имеет и малейшего представления, каким образом умеют пытать тюремные психиатры.
  -- Так что, может тебе поединок с кем-то организовать, если ты считаешь себя крутым? У нас в активе есть здоровые парни. Посмотрим, как ты с ними справишься!
  -- Честного поединка - один на один, я не боюсь. В перчатках, или голыми руками, боксерский поединок или бой без правил - для меня непринципиально. Но я еще раз повторюсь, - я не ищу приключений! В моей жизни их - более чем достаточно. Я не жажду самоутверждения и не собираюсь
  
   никого запугивать. Хочу сказать еще раз: оставьте меня в покое, в ваши "козлячие" дела я не вмешиваюсь. То, что вы здесь устроили подобие "крепостного права" и вам прислуживают некоторые заключенные, мне до этого - нет никакого дела. Нравится вам порабощать людей, а они кайфуют от раболепия перед вами - это ваш и их образ жизни, который для меня неприемлем. Я - другой. Я не жажду власти, и я же не прогибаюсь. Просто меня не замечайте. Я же оказываю помощь бараку - три блока "Мальборо" на ремонты, так сказать, на откуп мусорам. Ну так дайте и мне возможность жить своей жизнью. А если - нет, то я переведусь на 3-е отделение. Как зэки не жаловались на Колобынина, а он подобных провокаций не создавал. Это при тебе, Ваня, с того времени, как ты стал завхозом, буквально же на второй день, в мой шкафчик на пищёвке, подкинули металлическую заточку и, если бы я ее не обнаружил и не написал пояснение, то при шмоне, мне бы мусора могли предъявить хранение холодного оружия и подготовку к нападению. Ведь так? И чьих это рук дело? - задал вопрос Тихоня, посмотрев на Шевченко.
  -- Я тут ни при чем, Тимур! Это кто-то под меня мутит. Мне не выгодно подкидывать тебе запреты. - Начал оправдываться завхоз.
   В разговор вмешался Эльфимов:
  -- А почему ты не подошел к нам и не сказал, что тебя провоцируют и оскорбляют? Мы бы тогда приняли меры.
  -- Вы бы не приняли меры, а распустили слух по всему бараку о том, что Тихоня ходит и жалуется на заключенных и не может сам с ними разобраться. Ведь, приблизительно, так бы вы и сказали? И после этого, издевки и насмешки в разы увеличились бы. А теперь каждый задумается, прежде чем что-то сказать в мой адрес, вспоминая при этом Ефремова.
   "Козлы" с опаской переглянулись.
  -- Складно ты говоришь. Палец в рот тебе не клади. Да только ты мне скажи такую вещь: а если бы я тебя на хуй послал, ты бы и меня в челюсть жахнул, как и Ефремова? - задал Тихоне провокационный вопрос Эльфимов.
   Тимур, ухмыльнувшись, ответил:
  
  -- А об этом уже история умалчивает. И теперь трудно будет проверить, потому что о любом оскорблении в свой адрес, я буду ставить в известность завхоза Шевченко, и теперь никто не сможет сказать, что я не могу за себя постоять. А если кому-то, всё же неймется, то я могу встретиться с ним в честном поединке и помериться силами.
   "Козлам" нечего было сказать в ответ Тихоне. Даже матерому Эльфимову, у которого было три судимости и 20 лет отсидки, ничего не приходило в голову, чтобы что-то предъявить этому нахалу - Тимуру. Новичок проявил невиданную выдержку, обескураживающее спокойствие, хорошее чувство юмора, а также изысканное красноречие. Тихоня накостылял их провокатору, поломав всю "козлиную" схему, спутав при этом их карты и "вышел сухим из воды". Как не старались Шевченко и Эльфимов придраться хоть к чему-то, у них ничего не получалось. С гордо поднятой головой Тимур вышел из шурши. "Козлы", вновь переглянувшись между собой, приступили к обсуждению данного инцидента:
  -- Вот это он дает?! Он же нас - в дураках оставил! Мы же ему ничего предъявить не можем?! - сказал с улыбкой Эфиоп.
  -- Хоть ты молчи! - сквозь зубы прошипел разъяренный Шевченко - Тихоне это так просто не должно сойти с рук. Я еще сумею отыграться на нем. Спокойно сидеть он точно не будет!
   Эльфимов задумался и ответил ему:
  -- Ну, а вообще-то, он неплохо держался. Говорил спокойно, даже юморил. Честно говоря, я ожидал другое увидеть. Я уверен, что любой бы из вас, окажись бы на его месте, в окружении шести противников, спокойно так себя вести не смог! А он - смог. Значит не так он уж и прост, каким показался в самом начале.
   Засмеявшись, Босой сказал Эльфимову:
  -- Повезло тебе, что Тихоня только поднялся с карантина и еще хромал. То-то мы насмеялись бы, если вместо Ефремова на полу оказался бы ты!
   Эльфимов злобно сверкнул глазами и ответил товарищу:
  -- Не оказался! Я таких, как он - троих прихуярю!
  
  -- Прямо уж троих? Пойди, справься хотя бы с одним. Наш Куколка врать не стал бы, Тимур одним ударом отключил Ефремова. Я лично, так не умею, бля! Ну его на хрен, этого Тихоню. Вы как хотите, а я с ним ссориться не желаю. Пусть живет себе, как хочет. Тимур на самом деле не борзеет. Он действительно непохож на остальных зэков.
  -- Что ты имеешь ввиду?
  -- Не знаю, пацаны. Какой-то он другой. Еще и эти его рассказы о пытках..., может его действительно травили? И по этой причине, Тихоня немного странноват? - сделал предположение Босой.
  -- Травили, не врет. Я у своего отца интересовался, и он мне поведал историю о фармакологии, которую тайно применяют к буйным и особо агрессивным заключенным. Батя мне рассказал о том, что зэки после этих уколов, вообще базарить не могут. Они еле-еле ходят, и слюна у них изо рта течет. А этого видно не докололи, а может организм у него крепкий. Фиг его знает? Но наша с вами задача заключается в том, чтобы всё-таки дожать Тихоню. От этого зависит, сможем ли мы нормально жить на бараке. Кузьма дал нам четкие указания - поломать его. А если не получится, то нам
   - полная жопа. Так что, вот такие дела. Пока предлагаю сделать: "тайм-аут", а затем продолжить наш план по уработке этого Тихони.
   - Да, Ванька, ты прав. Оставлять безнаказанным это нельзя. Мужичье нас перестанет бояться, а это - недопустимо.
  -- Поддержал Марковский своего приятеля - завхоза. На том активисты и порешили. После совещания,
   "козлабанда" разошлась, каждый - по своим делам.
   Тимур праздновал свою, хоть и маленькую, но всё же важную победу. Обломанная дюралевая ложка постоянно лежала в его кармане. Он с ней не расставался. В любой критический момент, Тихоня мог бы острие её ручки вонзить в сонную артерию или кадык своего противника. Конечно, ему очень не хотелось доводить дело до такой ситуации. Но мириться с новыми унижениями и побоями - он точно не собирался.
   Через два дня, Тимура вызвал к себе оперативник Кузьменко, который узнал о том, что его агента - провокатора
  
   Ефремова, жестоко нокаутировал объект 28/18. Письменный доклад завхоза Шевченко говорил о том, что осужденный Тимур обладает не только отменными физическими данными, но также он проявил твердую волю и не побоялся общаться с полным составом актива 18-го отделения, непосредственно в комнате завхоза. Тем самым, объект показал свою готовность к любым непредвиденным ситуациям. С недовольным лицом, опер читал доклад, поглядывая на фотографию Тимура. После чего, капитан отправил шныря за осужденным -
   "краснополосником". Через полчаса, Тихоня стоял уже возле его дверей. Услышав стук, Кузьменко как можно строже крикнул:
  -- Входите!
   Тимура переступил порог и как положено заключенному, сообщил свои данные. Знаком руки, опер остановил Тихоню и предложил ему присесть на стул. Капитан Кузьменко спросил у осужденного:
  -- Расскажи, что произошло на бараке!
  -- А что вас конкретно интересует?
  -- Ты же кого-то ударил?
  -- Да, был конфликт, но не я его затеял. Наверняка вам известна фамилия пострадавшего?
  -- Да, известна - это Ефремов.
  -- Именно он. Этот осужденный позволил себе, без каких-либо на то причин, меня оскорбить. В ответ на его выходку, я несколько раз предупредил его о возможных, плохих последствий для него. Но Ефремов, с еще большим усердием, принялся осыпать меня проклятьями и оскорблениями. После чего, мне ничего уже другого не оставалось, как поговорить с ним, так сказать по-мужски.
  -- И что ты с ним сделал?
  -- Я слегка, буквально вполсилы, задел его подбородок своими костяшками. Я не хотел его травмировать, а желал лишь проучить и поставить на место зарвавшегося наглеца. Но Ефремов оказался намного слабее, чем я ожидал. После моей оплеухи, он рухнул на пол, набив себе при этом шишку. Лицо оперативника выражало еле скрываемую озадаченность. Впервые, за время его карьеры, ему приходилось внимательно и сдержанно выслушивать рассказ
   зэка о чрезвычайном происшествии, причем осужденный излагал свою историю без тени опасения за свою судьбу. Кузьменко также, как и его активисты, оказался в некоторой растерянности. Тимур был не очень крупным парнем, скорее даже средней комплекции, но его биография, "красная полоса", пометка - "авторитет", а также достойное поведение на приемке и, теперь, вот этот нокаут, в который он отправил Ефремова, на сегодняшний день уже подтверждал факт о его физической, а также моральной подготовке. Данное обстоятельство, заметно мешало Кузьме действовать по привычному для него сценарию. Все знали, что любого провинившегося зэка капитан, недолго думая, забивал резиновой дубинкой, внутри которой находился встроенный стальной шар. Заключенные сразу же капитулировали, только лишь переступив порог его кабинета. В данный момент, перед опером сидел индивидуум, не похожий на остальных. Парень был вежливым, деликатным и сдержанным, причем он не пользовался резкими движениями и жаргонными словечками. Опер не мог бы однозначно сказать, что перед ним действительно сидит довольно опасный преступник, с длинным послужным, запутанным криминальным прошлым, а также, что этого парня курировали не простые сотрудники милиции, а специалисты из СБР. В связи с этим, Кузьма, выслушав рассказ Тихони, отпустил его, без каких-то либо угроз и наказаний. Взяв лишь с него обещание, что он больше никого бить не станет. На что Тимур ответил:
  -- Если меня никто не будет провоцировать, заставлять заниматься всякой чепухой, то могу вас заверить, - я никого не трону. Буду досиживать свой срок, если повезет, то до УДО. После сказанного, он удалился.
   Теперь Кузьменко предстояло хорошенько подумать над тем, как же, всё-таки справиться с поставленной ему задачей со стороны вышестоящего руководства.
   Приняв решение взять небольшую паузу, оперативник вновь дал задание Ивану Шевченко, как именно следует поступить с Тихоней.
   Прежде всего, капитан перевел Эльфимова со своего отряда на другое отделение, потому как "козел" - бугор отказался в дальнейшем провоцировать Тимура. По плану
  
   Кузьмы, всех "утасовщиков" должны были загнать на работы, несмотря на то, что уклонисты внесли свою финансовую лепту в ремонт барака. Деньги заключенных, оперативника не интересовали. Как говорилось ранее, его отец владел кондитерской фабрикой, которая приносила семье неплохой доход.
   В случае невыполнения данной сверху задачи, относительно Тимура, обещало для него обернуться проблемами по службе и, соответственно, вытекающими отсюда последствиями. Как-никак, Кузьменко - младший, остался единственным поставщиком, практически бесплатной рабсилы, на их кондитерскую фабрику. Под угрозой стоял весь бизнес их клана.
  

***

   Шевченко вошел в кубрик к Тихоне и сказал о том, что с завтрашнего дня, все "утасовщики" и Тимур в том числе, должны будут выйти на работу - на окалину. Тихоня высказал своё недовольство по этому поводу:
  -- Какая, на хрен, работа?! Я сделал взнос в фонд барака. С какого перепуга я должен идти на окалину?! И вообще,
  -- ка - не рабочая зона. Это что, очередная провокация?!
  -- Тимур, я знаю, что ты помогаешь бараку. Но это всё - Кузьма. Поверь, я тут не причем. Эта ситуация - временная. Чуть позднее, я с ним всё решу. Необходимо походить всего лишь одну или две недели. Отвечаю, вы ничего там делать не будете, только лишь выйдете в промзону. Эфиоп вас прикроет. Отсидитесь в его шурше. Если Кузьма вдруг заявится, то сделайте вид, что работаете. Мы договорились с тобой?
  -- Послушай, Ваня, мне все это очень не нравится. На неделю, на две, я так уж и быть - выйду, но хочу предупредить тебя, если вся эта история затянется, то я тогда "в полный отказ" пойду, пусть меня мусора в БУР определяют.
  -- Да-да, конечно! Хорошо, договорились. - Сказал Шевченко.
   На следующее утро, после проверки, заиграла всё та же идиотская музыка 60-х годов:
  
   "Неба утреннего стяг,
   В жизни важен первый шаг. Слышишь, реют над страною Ветры яростных атак!
  
   И вновь продолжается бой, И сердцу тревожно в груди, И Ленин такой молодой,
   И юный Октябрь впереди! И Ленин такой молодой, И юный Октябрь впереди!
  
   Весть летит во все концы, Вы поверьте нам, отцы, Будут новые победы, Встанут новые бойцы!"
  
   Под эти патриотические песни времен "развитого" социализма, заключенные, маршируя нога в ногу, колоннами вряд по пять человек, направлялись к воротам "ада" (так сидельцы 80-ки прозвали пропускной пункт в промзону). После шмона, Тихоня и остальные заключенные прошли на территорию промки. Эфиоп дал свои ключи от шурши. Группа уклонистов расселись по автомобильным скатам и от безделья принялись друг-другу анекдоты рассказывать. Мужики, перепачканные черной грязью, бегали с "пасками", словно дрессированные обезьянки. В их лицах просматривалась пустота и обреченность. Они очень боялись
   "козлов", но более всего, страшились вертухаев. По этой причине, Мужики покорно выполняли эту идиотскую работу. Страх быть избитыми парализовал их волю. Это были - рабы, готовые лишь подчиняться. Тимур подметил одну странную деталь. Он рассуждал:
   "Мужички больше остальных, недолюбливали уклонистов-утасовщиков, нежели своих мучителей -
   "козлов" и мусоров. И казалось, с чего бы? Уклонисты частенько угощали нуждающихся: сигаретами, чаем, продуктами. Эти грева работяги принимали, как за должное. От "козлов" же, они получали лишь пинки, крики и прочие
  
   унижения. А Мужички, в свою очередь, с трепетом и раболепием, заглядывали в глаза активистам, надеясь на их милость. Всё уродство человеческой сущности выплывало на поверхность. 80-ка лишь выявляла и усугубляла человеческие пороки". Тихоне противно было наблюдать за всем этим паскудным образом жизни. Но, он также понимал, что один ничего не сможет изменить, или хоть как-то повлиять на весь этот процесс. Он размышлял:
   "А быть может этим людям и нужен хозяин? Им нужен погонщик с дубиной, которого они будут боготворить? Этим людям вовсе не нужны: свобода, честь, достоинство. Всё, что им необходимо, так это закурить, заварить, и чтобы их сильно не били. Попросту - серая биомасса. Смысл их бытия: пахать, жрать и спать. Какой кошмар! Как я мог оказаться в этом месте?"
   По прошествии двух недель, Тимур подошел к Шевченко, дабы получить информацию относительно окончания всего этого цирка с работой на окалине. Судя по всему, Иван уже и забыл о том, что когда-то что-то обещал. Он смотрел на Тихоню, словно баран на новые ворота.
  -- Тимур, необходимо еще одну неделю походить. - Ответил завхоз. - Дело в том, что надо закончить окалину. Мужики не справляются. Надо, чтобы вы вместе с Виджаем помогли им.
   Виджай был так же утасовщиком, выходцем из Азербайджана. Парень со спортивным прошлым, занимавшийся на свободе немного боксом и борьбой.
  -- Одна неделя уже была! И две - уже было! Ты не в состоянии уладить эту проблему?
  -- Та чего ты? Я же сказал - решу! Просто есть проблемы, которые занимают больше времени, чем изначально рассчитываешь на них потратить.
  -- Ладно. На этот раз, точно одна неделя?
  -- Точно. Я за базар отвечаю. Сделайте вместе окалину - и всё, назад на барак, вновь будешь "вялиться на нарах".
  -- Хорошо, Ваня, поможем этим несчастным в их нелегком деле. Но через неделю, я в промзону не выйду. Ты это себе уясни.
  -- Хорошо, хорошо, Тимур. Договорились.
  
   Тихоня развернулся и ушел, а Шевченко, тем временем, глядя ему в спину, ехидно ухмылялся.
  

***

   Завхоз 18-го отделения, общался с одним из "козлов", здоровой детиной ростом метр девяносто семь, с крепким телосложением, килограммов 130 веса. Этого заключенного, по прозвищу Бугай, Шевченко пригласил на свой
   "дружественный пикник". Он угощал своего гостя шашлыком, который тайно приготовил "конь" Ивана. Шашлык на 80-ке - уже само по себе - большая редкость. Бугай, с удовольствием, поглощал нанизанные на шампур жареные кусочки мяса, смакуя неожиданным угощением. Он понимал, что толстяк-завхоз из 18-го отряда, неспроста его закармливает. Бугай взял второй шампур и продолжил свою трапезу. Прожевывая очередной кусок мяса, Бугай поинтересовался у Шевченко:
  -- Ну, Ваня, колись, что у тебя ко мне? Выкладывай начистоту.
  -- Да тут, Олег, у меня такое дело... Есть один уклонист, работать не желает, а опер требует загнать его на промзону.
  -- Ну, а я-то тут причем? Ты же - завхоз. "Коз" на бараке у тебя - штук пять, как минимум. Неужто вы не можете справиться с ним одним?
   Шевченко замялся и попытался найти оправдание своим неудачам:
  -- Понимаешь, тут такое дело, он до моего назначения, с Колобыниным утасовал вопрос, что будет сидеть на бараке и хуи пинать. И получается, что загнать мне его на работу - довольно проблематично.
  -- Ну, а чё вы его тогда не отпиздите?
  -- Да он, сука, крепкий зараза! Боксер -
   "краснополосник". Мы одного нашего человечка заслали, так сказать - спровоцировать этого кренделя. Так он его одной левой вырубил, причем наглухо. Выключил его так, что тот парень целый день с головной болью провалялся на нарах.
   Услышав про нокаут, Бугай поперхнулся куском мяса. Иван Шевченко заботливо похлопал его по спине. Откашлявшись, гость произнес:
  
  -- Ну и на кой хер мне этот головняк? Какой резон мне, тебе помогать?
  -- Послушай, Олег, я тебя щедро отблагодарю. Десять блоков "Мальборо" - твои, если ты ему накостыляешь. За
   "зеленуюNo" я договорюсь с Кузьмой. Все устрою в лучшем виде!
  
   1 - "зеленая" - разрешение, полученное от администрации лагеря, на что-либо запрещенное.
   Так что, по рукам?
   С серьезным лицом, Бугай доел последний кусок мяса и шампуром, словно шпагой, тыкнул Шевченко в пузо, сказав при этом:
  -- Ладно, договорились. Когда подойти?
   Довольный Иван, в знак благодарности, начал крепко жать ему руку.
  -- Спасибо, Олег, что согласился! А то я не знал, что и делать. В общем так, слушай. Я, нашего "клиента", занаряжу в вечернюю смену, а ты придешь в цех, под видом проверяющего, мол посмотреть, как работают зэки.
  -- Замётано, но с тебя еще один шашлычок.
  -- Хорошо-хорошо, только проучи его. Умоляю! Бугай ушел в свой отряд.
   Этот ярый "козел" был достаточно опасен, и, как уже описывалось ранее, он выглядел значительно выше и крупнее Тихони.
   Бугай постоянно занимался штангой и гантелями, также у него в шурше висел боксерский мешок, по которому он отрабатывал, хоть и корявые, но всё же достаточно сильные удары. Радостный Шевченко делился приятными новостями с Марковским. Занарядив Тихоню в вечернюю смену, он с нетерпением, волнительно ждал положительного для себя результата. Завхоз надеялся на то, что Тихоне вряд ли удастся справиться с Бугаем.
   Тимур, вместе с Виджаем, с помощью кувалд, помогали изготовлять "паски". Оба спортсмена, с таким усердием принялись из форм изготовлять заготовки, что даже в два раза превысили план работ. Вместо четырехсот положенных
  
   "пасок", сделали аж восемьсот. Эфиоп, выпучив глаза, подбежал к Тимуру и Виджаю, крича при этом:
  -- Пацаны, вы чего?!
  -- А в чем дело? Надо же побыстрее закончить работу?
  -- Так-то оно так, да только вы норму нам подняли! Мусора теперь начнут с нас требовать не четыреста, а уже восемьсот штук в день.
  -- Так какого чёрта вы нас позвали сюда работать? Лепили бы себе "паски", в спокойном режиме, а мы бы на бараке тренировались! - сказал Тимур.
  -- Да разве я вас сюда погнал?! Это всё Шевченко. Я - то тут причем? - оправдывался Эфиоп.
  -- Ладно, не сади кипишь. Неделя заканчивается и с понедельника, я по-любому на работу не выхожу. - Успокоил Эфиопа Тимур и с этими словами бросил кувалду на землю.
   Виджай, также откинул молот в сторону. Было около одиннадцати часов вечера, когда Тихоня вышел на улицу подышать ночным свежим воздухом. Вдалеке он увидел силуэты двух человек, один из которых был достаточно крупным.
   "Мусора?!" - первое, о чем подумал Тихоня - "Хотя нет, вряд ли. У этих - зонавские бейсболки".
   Но все же, какая-то тревога посетила Тимура. Он повернулся спиной к идущим незнакомцам и не спеша вошел в цех.
   "Шестое чувство" Тихоне подсказывало, что пришли именно за ним. Ему приходилось слышать истории о том, как администрация зоны натравливала "козлов" на отказников (уклонистов от работ). Своим неимоверным чутьем, он предвидел и эти события. Тимур уже думал о том, как себя вести в случае, если его начнут морально "нагружать", или попытаются физически воздействовать. Тихоня уже для себя давно решил, что если подобное произойдет, то уже ни секунды не станет задумываться, а начнет забивать активиста до полной его отключки. Тимур стоял спиной к выходу, крепко сжав кулаки. Сзади уже слышались шаги. Он заметил, как мимо прошел здоровый Бугай. Это был тот самый
   "козел", который в последнее время частенько захаживал к Шевченко, а Иван потчевал его всякими "запретами".
  
   Мужички, увидев Бугая, с перепугу принялись быстрее и старательней работать. У них от страха затряслись поджилки и стали подгибаться колени. Тихоня не был из робкого десятка и даже не стал выдумывать себе работу, как эта серая, трусливая масса. В голове пролетело: "Точно..., этот жирный уродец - Шевченко, договорился, чтобы здесь, в ночное время, со мной разобрались. Ну ладно: чему быть - того не миновать!"
   Пока Бугай рассматривал "паски", Тимур вышел на улицу и решил размяться, чтобы не было скованности в теле. Он провел десятисекундный "бой с тенью". Тихоня думал о том, что сейчас решается его судьба, а в случае победы над активистом, его ждет жестокое наказание от администрации. Конечно, он старался мысленно успокоить себя: "Ну ничего- ничего, прорвемся".
   После разминки, он почувствовал, что всё-таки неплохо управляется со своим телом. Тимур решительно вошел в цех. Бугай, вместе с рыжим бригадиром, продолжали разглядывать "паски". Здоровяк поднялся по лестнице в шуршу, а рыжий, старший смены, по фамилии Корх, подбежал к Мужичкам и крикнул:
  -- Этот человек пришел проверить, как вы здесь работаете! А если кто не работает, то у него есть "зеленая" пиздить вас всех!
   Испугавшись еще больше, работяги принялись с удвоенной прытью лепить "паски".
  -- Тимур, тебя это тоже касается. - Объявил Корх.
  -- Я тебя услышал, но работать не стану.
   Тихоня осознанно шел на обострение ситуации. Бугай, тем временем, спустился с лестницы и посмотрел на Тимура. Он увидел его ясное целеустремленное лицо и какой-то озорной блеск в глазах. Подумал: "Не такой он уж и здоровый, но бля..., он же боксер? А что, если он меня потушит здесь и выставит дураком? На хрен мне этот рамс голимый?! Да пошел этот Шевченко - куда подальше...! Пусть сам с ним разбирается".
   Бугай подошел к рыжему и позвал его на улицу. Когда они вдвоем отошли достаточно далеко, то Бугай задал рыжему вопрос:
  
  -- Я правильно понял? Это он, тот парень, который стоял возле входа?
  -- Да, он. Шева сказал, что ты с ним разберешься.
   Бугай, тем временем размышлял, чтобы такое сказать и при этом "не упасть лицом в грязь".
  -- А каким образом с ним разбираться? Что я ему предъявлю? Он же - уклонист, утасовщик. Этот же парень выделил на ремонт барака?
  -- Да, вроде бы выделил.
  -- Ну, а я чем могу помочь?
  -- Но, ведь ты же договорился с Ваней, что набьешь ему ебало?
  -- Договорился..., да, был разговор такой. Но почему твой Ваня сам не разобьет ему фейс?
  -- Так что ему передать?
  -- Передай Ване, мне его "Мальборо" и даром не нужны. Пусть сам, вместе с Кузьмой, разбирается с ним. Этот отказник, с вашего18-го отделения, а не с моего. Так что, мне лишний головняк - не нужен. У меня, между прочем, УДО на носу.
  -- Ладно, я все передам. - С тенью грусти ответил Корх.
   Бугай ушел и забрал с собой своего напарника, который должен был страховать его.
   Разочарованный Корх прошел мимо Тихони. Тимур спросил у него:
  -- Чего эта "коза" приходила? Какое она имеет отношение к окалине?
  -- Да ничего, просто заглянул проверить, что да как. Ответил Корх и пошел работать.
   Тихоня, наконец-то выдохнул, сняв с себя, таким образом напряжение. Бугай откровенно побоялся тягаться с ним и предпочел удалиться, не испытывая судьбу.
   Вернувшись в свою локалку, Тимур еле сдержал улыбку, потому как его догадки - подтвердились. Дело в том, что Шевченко всегда спал в такое время, но именно сегодня, в столь поздний час, завхоз нервно бегал по локальной зоне. Заметив целого и невредимого Тихоню, он пришел в еле скрываемое удивление. Иван подбежал к Корху и тот
  
   рассказал завхозу о том, как Бугай "дал заднюю" и отказался прессовать Тимура.
  -- Вот, сука! А я его шашлыком на халяву выкармливал!
  -- с досадой сказал Шевченко. - Что теперь Кузьме докладывать? Сроки прошли. Я его три недели на промке продержал, а всё без результата.
   На следующей день, Иван Шевченко стоял как по струнке, в кабинете оперативника Кузьменко. Дрожащим от нервозности голосом, завхоз докладывал о поведении осужденного Тимура. Перепуганный Ваня, сетовал на то, что Бугай откровенно кинул его, не пожелав воздействовать на Тихоню, ни морально, ни физически.
  -- Тимур не выйдет в понедельник на работу в промзону, я в этом уверен. - Доложил Шевченко.
  -- Что?! Да какого черта, ты - жирная свинья, занимаешь должность завхоза?! - крикнул разъяренный капитан.
   Шевченко вздрогнул, затем побледнел, его челюсть задрожала, а перепуганные глаза невольно молили о пощаде.
  -- Я делал всё, как вы велели, Дмитрий Николаевич. Скажите, в чем моя вина?
  -- Твоя вина в том, что ты - жалкий ссыкун! Если не в состоянии навести у себя порядок на отделении, тогда пиздуй на хуй на промку, кайлом махать! - кричал Кузьменко.
  -- Дмитрий Николаевич, но я бы хотел вам напомнить, что не вы меня назначали на эту должность, и ни вам меня сни...
   И тут Шевченко понял, что совершил большую ошибку, но было уже поздно. Опер резко выхватил дубинку из-под стола и стал жестоко избивать завхоза. Иван упал на пол, и, рыдая, принялся молить о пощаде:
  -- Дмитрий Николаевич, прошу вас, не надо! За что вы меня бьете?! Я же старался все сделать, как вы велели!
  -- Это тебе, гад, за то, что ты приемку не проходил! Мне известно о том, что твой папаша порешал вопрос, чтобы тебя не били, а затем договорился, чтобы ты стал завхозом! Так теперь получишь, гадина, причитающиеся тебе удары!
   И Кузьма, смакуя и наслаждаясь плачем и скулением Шевченко, отвешивал смачные удары по жирным ляжкам и спине завхоза. После этого, он вызвал к себе Марковского и
  
   также, жесточайшим образом, избил перепуганного цыгана. Под покровом ночи, побитые "козлы" вернулись в барак.
   У Тихони была в распоряжении неделя, чтобы перевести дух и готовиться к худшему. Он понимал, что за него взялись серьезно. Тимур не оставлял надежды перевестись на 3-е отделение.
  

***

   На другой день, к Тихоне подошел Круглов и заговорил с ним:
  -- Привет, Тимур. А ты слышал новость?
  -- А что произошло, Николай Сергеевич?
  -- Дело в том, что вчера ночью, Шевченко с Марковским выгребли от опера. Ты случайно не знаешь, за что?
  -- Николай Сергеевич, я кажется догадываюсь. Скорей всего, за их несбывшийся план, касательно моей уработки. Вы же наверно не в курсе о том, что Шевченко заслал к нам в цех Бугая с той целью, чтобы стравить его со мной. Я вмиг оценил обстановку и готов был принять бой. Но он, скорей всего - очконул, и ушел восвояси, ни с чем. По всей видимости, за это завхоз и получил от Кузьмы по своим толстым ляжкам.
  -- Да ты что?! А я-то голову ломал, чего это вдруг к нам на отделение зачастил Бугай. Так вон оно что? Теперь все ясно. Слушай, Тимур. Тебе надо что-то делать, причем срочно. Ты же не можешь так долго держаться, находиться под таким постоянным прессингом? Тебе необходимо в срочном порядке перевестись на другое отделение.
  -- Я хотел перейти на третье отделение, еще при Колобынине, да он мне все наломал. Но мы с ним, хоть, нашли общий язык, и он меня со своей "козлабандой" оставил в покое. А теперь, этот жирный мудак, плетёт интриги против меня. Я еле сдерживаюсь, чтобы не набить ему морду.
  -- Тимур, ни в коем случае! Ты же себе жизнь поломаешь.
   Тебе надо вырваться отсюда!
  -- Вырваться, но как?
  -- Для начала, тебе необходимо написать кассационную жалобу на пересмотр твоего дела. Глядишь, тебе уменьшат срок и ты, в скором времени, освободишься.
  
  -- Хорошо, я попробую. А вы мне подскажете, как правильно составить этот документ?
  -- Конечно помогу. Послушай, Тимур! В любом случае, ты освободишься раньше меня на девять лет, и поэтому, у меня есть к тебе серьезный разговор. Только ты должен мне пообещать... Даже нет, - поклясться, дать слово мужчины! Все, о чем я тебе скажу должно остаться между нами! Это очень секретная и ценная информация, которая может сделать тебя очень богатым человеком. Пошли, отойдем подальше, от посторонних ушей. И Круглов взял аккуратно Тихоню под локоть и повел за собой.
  -- Николай Сергеевич, вы это сейчас, о чем?
   Круглов, глядя в недоумевающие глаза Тихони, продолжил:
  -- Дело в том, Тимур, что я уже давно наблюдаю за тобой. Я с первого дня смотрю на то, как ты стоишь на своем и не боишься этих опасных активистов. Я прожил достаточно много времени, чтобы научиться разбираться в людях. Я вижу и знаю, что ты человек чести и всегда сдерживаешь свое слово. Мне пришлось долго искать тебя, чтобы доверить свою тайну. И я наконец-то нашел того, кому могу вверить свою судьбу, в чистые руки. И даже то, что ты имеешь какое-то отношение к наркотикам, не меняет принятого мной решения. Я сделаю тебя долларовым миллионером, но только при одном условии. Ты возьмешь только ту часть богатства, которую мы с тобой оговорим. За это, ты пообещаешь вытянуть меня отсюда как можно скорее. Теперь наличных у тебя будет предостаточно.
   Тихоня несколько недоверчиво посмотрел на Круглова и спросил у него:
  -- Николай Сергеевич, с вами все в порядке? О чем вы говорите?
   Тут же, в его мыслях пролетело: "Бедолага, наверно рехнулся-таки от бед, свалившихся на него. О каких-то миллионах твердит. У него же всё конфисковали, Круглов сам об этом неоднократно рассказывал. И глаза у него сейчас какие-то полоумные. Сверкают сильнее обычного. Точно
   "чердак" съехал. 80-ка - добила бывшего миллионера. Хоть бы мне остаться при разуме".
  
   Круглов продолжал говорить:
  -- Ты наверно думаешь, что я не в себе? Так все думают обо мне. Поначалу, я хотел с первым замом начальника колонии договориться и намеревался ему пообещать крупную сумму, под мое честное слово. Я не мог пойти на то, чтобы открыть место своего тайника высокопоставленному менту. Он бы наверняка завладел всем, а меня, после этого - уничтожил. Нет, с мусорами дела вести - никак нельзя. Я искал человека, такого, вот как ты, Тимур: благородного, смелого, честного. Голос Свыше сказал мне, что это ты. Как- то раз, на прогулке, я увидел дивный свет, исходящий от твоей головы, а еле заметная золотая пыль, сверкая на солнце - осыпала тебя. Теперь я в этом твердо убежден.
   Тихоня слушал это и с сочувствием к бизнесмену подумал: "Точно вывихнулся Сергеевич. То-то я смотрю, он из церкви, практически не выходит. Грехи, что ли свои замаливает? Надо же, как человека жизнь поломала. Неизвестно еще, кому больше досталось, мне или ему? Бедолага. Но задеть его, или посмеяться над ним - никак нельзя. Ранимая душа. Соглашусь с ним. Главное, чтобы он не начал нервничать и не усугубил свое состояние".
  -- Хорошо-хорошо, Николай Сергеевич. Я даю вам слово, что о нашем разговоре я никому не расскажу.
  -- Слово мужчины? - радостно спросил Круглов.
  -- Да, слово мужчины.
   Круглов едва сдерживал свои эмоции. Он взял Тимура под руку и шепотом начал рассказывать о своем тайнике, в котором хранились: деньги, золото, бриллианты. Тихоня недоверчиво смотрел на бывшего миллионера, размышляя о том, что есть ли в этом признании, хоть какая-то доля правды. Тайна, которую раскрыл Николай Сергеевич практически незнакомому человеку, каковым являлся для него Тимур, больше напоминала историю об Эдмоне Дантесе из романа
   "Граф Монте-Кристо".
   "Вероятность, конечно есть, но она ничтожно мала. А чем, собственно, я рискую? Думаю, что ничем. Дай Бог освобожусь, поеду и узнаю, правда ли это, или бред надломившегося человека. В случае, если данная история окажется не вымыслом - вытяну его, как обещал. Не оставлять
  
   же его страдать за колючей проволокой?" - размышлял Тихоня, слушая при этом каждое слово Круглова.
  -- Так вот, Тимур. Когда найдешь дерево и отыщешь в дупле ключ, то сделаешь восемь шагов, строго по направлению от дупла, повернувшись к нему спиной. В стороне, ты увидишь небольшой гранитный камень. Подними его и там обнаружишь коробку с противогазом и фонариком. Обязательно надень противогаз перед тем, как станешь спускаться в хранилище, потому как в моем тайнике поставлена защита от нежелательных гостей. Там автоматически включится отравляющий газ, который неслышен на запах. Он убьет всех, кто зайдет туда, не зная этого секрета. Ты попадешь в гущу кустов, в середине которой ты найдешь пяточек земли, засеянный травой. Там и копай! После того, как ты откопаешь дверь, то откроешь ее с помощью ключа. Затем, по трубе, ты попадешь в хранилище. Перед тобой предстанет достаточно впечатляющая картина! - с воодушевлением говорил осужденный.
  -- И что же я увижу? - недоверчиво спросил Тихоня.
  -- А увидишь ты вот что! Только тихо! Вертухаи повсюду!
  -- Да-да, я понял. Что же я увижу?
  -- Там лежит настоящее богатство: 8 миллионов долларов США, 8 миллионов Евро, 8 восемнадцатикилограммовых слитков банковского золота, и, что самое интересное - 8 чистейших бриллиантов, размером с перепелиное яйцо.
  -- Прямо-таки уж, с перепелиное? - улыбнувшись, спросил Тихоня.
  -- Да, с перепелиное. А что, сомневаешься, Тимур?
  -- Нет, верю-верю.
   Тихоня сразу обратил внимание на количество слитков, бриллиантов, сумму в долларах и евро. А если еще к этому всему добавить: 8 шагов от дуба - вся эта история, рассказанная на 80-ке, на 18-ом отделении человеку, прибывшему этапом с 8-го Западного корпуса - звучит уж очень мистически. Уж не приколы ли это СБшников и мусоров, под руководством старого профессора Чуприны? Что, если Круглова специально попросили сыграть некую
  
   роль, чтобы запудрить мне мозги? Что ж, этот вариант нельзя исключать".
   Тимур вспомнил о том, как ему раньше удавалось наводящими вопросами выводить людей на чистую воду, поэтому он решил задать вопрос Круглову:
  -- А по какой причине у вас, Николай Сергеевич, так много "восьмерок" присутствует? Меня одолевают сомнения по поводу того, что вам известно мое особое отношение к этой цифре...
  -- Да ты что?! Тогда это точно Божий знак! Я так и знал, что это ты. И Круглов, на радостях, начал пританцовывать на месте, да так резво, что невольно привлек к себе повышенное внимание со стороны заключенных. Они стали с любопытством наблюдать за сумасшедшим миллионером и странноватым краснополосником.
   Тихоня, заметив заинтересованные взгляды заключенных, взял Круглова под локоть и начал успокаивать не на шутку обрадованного бизнесмена.
  -- Николай Сергеевич, возьмите себя в руки. На нас все смотрят. Лишнее внимание посторонних нам ни к чему.
  -- Ты прав, Тимур. Спасибо, что меня остановил, а то я действительно потерял над собой контроль.
  -- Так что я конкретно должен сделать, Николай Сергеевич?
  -- Прежде всего, Тимур, тебе предстоит совладать с собой, а точнее, над своим чувством алчности, жажды наживы и не поддаться искушению завладеть всем. Дано это, отнюдь не каждому. Только по-настоящему чистый и открытый человек, способен пройти такое испытание. Я уверен, что ты и есть та самая, столь редкая индивидуальность. И за эти твои качества, Господь наградит тебя, через мои финансовые резервы.
  -- И каким же образом я получу свою награду?
  -- Ты, Тимур, можешь по достоинству владеть ? частью моего капитала. То есть: одним миллионом долларов, одним миллионом евро, одним 18-ти килограммовым слитком золота и одним самым понравившемся тебе драгоценным камнем. Но основную часть капитала, исходя из нашего с
  
   тобой договора, тебе необходимо будет передать мне. И передать не "когда-нибудь", в необозримом будущем, а как можно скорее. Это и есть основное мое условие. Я вверяю себя и свои сбережения, целиком и полностью в твои руки, Тимур.
  -- Хорошо, Николай Сергеевич. Я даю вам слово! Как только освобожусь, сразу же направлюсь к месту, о котором вы мне рассказали, и возьму лишь причитающуюся мне долю. Сделаю всё возможное и невозможное, чтобы освободить вас и передам вам в руки оставшуюся часть сбережений. Я клянусь выполнить данное мною обещание, но только в том случае, если сам останусь жив. Как вы знаете, мне здесь готовят всякого рода ловушки и провокации. Поэтому, на все
  -- воля Божья, а я лишь могу молиться о том, чтобы без проблем вырваться отсюда.
  -- Выйдешь и меня вытянешь - я знаю!
   После этой беседы, Круглов подучил Тихоню, как правильно составить текст кассационной жалобы.
  

***

И найдет на тебя Дух Господень, и ты будешь пророчествовать с ними, и сделаешься иным человеком.

Когда эти знамения сбудутся с тобою, тогда делай, что может рука твоя;

ибо с тобой Бог".

Ветхий Завет.

  
   Оперативник Кузьменко нервно курил сигарету за сигаретой, походу обдумывая дальнейшей план уработки Тихони. Этот заключенный оказался достаточно крепким орешком, и смог избежать расставленных капитаном ловушек. Пострадавшими из этой ситуации, как бы это не казалось смешным, вышел завхоз - Иван Шевченко и его приятель Марковский. Опер вылил на активистов весь свой скопившийся гнев, но это не решало ситуацию с этим зарвавшимся спортсменом. Он задавал себе вопрос: "Ну как же с Тихоней дальше быть, как загнать его на работу и заставить мыть полы и сортиры? Необходимо быть
  
   осторожным, чтобы этот боксер, мать его так, мне всю
   "козлабанду" не перебил. Ну ничего, пусть пройдет немного времени, а потом, чуть позднее, я плотно им займусь!"
   Тихоня ждал своего первого длительного свидания со своей женой и дочерью. Он не имел близости со своей супругой, вот уже год, а свою малышку Николь, ровно столько же времени - вообще не видел. В случае какого-то конфликта с "козлами", его бы тут же лишили долгожданного свидания.
   Иван Шевченко подошел к Тихоне и заговорил с ним:
  -- Тимур, ты же видишь, я обещал, что сниму тебя с
   "промки" - и я свое слово сдержал. Теперь ты будешь на бараке, занимайся своими делами, как и раньше. С Кузьмой я перетер вопрос, и он разрешил тебя не занаряжать на работу. Единственное, что нужно - так это сигареты. Ты же понимаешь, что решение не выводить тебя в промзону, не далось мне так просто?!
   Тихоня смотрел на Шевченко и ему страшно не нравился этот тип. Но дела на 80-ке обстояли так, что хочешь ты или не хочешь, а приходилось иметь дело с завхозом. Поэтому он спросил у Ивана:
  -- Ты гарантируешь, что это был последний раз, когда меня занарядили в "промку"? И что ко мне не будут приставать с дневальством и ни с каким другим маразмом?
  -- Да-да, конечно! Я что, враг себе? Ты же "не вываливаешь маргарин"1? Ты ведь участвуешь в ремонтах, выделяешь на это сигареты, а я их отношу мусорам, тому же Кузьме. Я отвечаю за свой базар, быть мне пидарасом, если я совру. Все у тебя будет нормально, не переживай. Кстати, у тебя же свиданка скоро?
  -- Да, через пять дней.
  -- Ну вот и добренько. А кто приедет? Мать, наверно?
  -- Нет, жена и дочь.
  -- Жена? - и Шевченко на секунду задумался и глаза его потускнели. Он вспомнил, как на второй день после ареста, его благоверная, ничего не сказав, сбежала из дома, а через неделю - развелась с ним.
   Черная зависть резанула сердце завхоза. Он тайно возненавидел Тихоню еще пуще прежнего, но, совладав с
  
   собою, мастерски скрыл свои чувства и лишь лукаво улыбнулся, продолжая общение:
  -- Ой, как же тебе повезло! Давай я тебе устрою три дня свидания, а то тебе дадут всего лишь одни сутки.
  -- Я не возражаю насчет трех суток Иван, если это, конечно, в твоих силах. Я только рад буду этому факту. Ты получишь сигареты, но, если мы высчитаем те дни, когда я ходил в промзону.
  -- Хорошо-хорошо, договорились. Всё будет нормально.
  
  
   1 - "не вываливаешь маргарин" - не делаешь вид, что тебе все безразлично.
  
  -- Ваня, смотри мне, никаких больше провокаций. Иначе, сам понимаешь, эта история для всех нас закончится очень плохо. Не буди, Иван, лиха! Не стоит! - сделал последнее предупреждение Тихоня.
   Шевченко, в ответ, одобрительно кивнул, но, когда Тимур развернулся и начал уходить, в глазах Ивана блеснул нехороший огонек.
   У Тихони опять появилось свободное время. Он приступил к написанию текста кассационной жалобы, вспоминая, как тяжело ему давался даже примитивные предложения в СИЗО. Вещества, которыми закололи Тимура, блокировали память и интеллект. Он помнил, как кое-как выводил буквы и каких титанических усилий ему это стоило. Но, в данное время, приступив к написанию текста, у Тихони начали формироваться правильно составленные предложения. В какое-то мгновение, в его голове, словно плотину прорвало, и мысли заструились бесконечным потоком слов. Сложилось такое ощущение, что его мозг освободился от невидимых оков и с невероятной скоростью, Тимур начал записывать текст, страница за страницей. Он рассматривал обвинительный приговор и вдруг заметил невероятную деталь. Если бы он не приступил к написанию кассационной жалобы, то наверняка не обратил бы внимания на такое совпадение. От неожиданности, его тело окатило теплой волной. Тихоня еще не понял, радоваться ли ему
  
   такому невероятному совпадению, или опасаться непонимания самой составляющей цепи мистических повторений. Он записывал в ряд адрес своих родителей, адрес своей квартиры, которую он приобрел в 2008 году и адрес областного УМВД, номер кабинета Мещанинца и Ткаченко. На лбу у него аж пот проступил. Он задавал себе вопрос: "Не может быть! Как я раньше не замечал идентичность цифр и букв в адресе моих родителей, моего домашнего адреса, а теперь - и адреса областной милиции, сотрудники которой меня задерживали?! Невероятно...
   Квартира родителей: ул. Кренина, 1 А, корпус 2, квартира 28.
   Моя квартира: ул. Поддубного, 22 А, квартира 18. Адрес УМВД области и кабинет, который свидетели -
   милиционеры: Мещанинец А. и Ткаченко А., записали, как свои домашние адреса: ул.Кренина, 18 А, кабинет N 202".
   Тихоня принялся выстраивать текст в столбик: 1А, кор.2, кв.28
   22А, кв.18
   18А, каб.202.
   Вроде бы много двоек, восьмерок и есть единицы.
   Тимур откинул корпусы и квартиры: 1А228
   22А18
   18А202
   Теперь выстраиваю по порядку:
   1А228
   1А228
   1А228(0)
   Твою, мать! Это что такое?" - Тихоня лихорадочно принялся искать адрес суда, где ему выносили приговор, он уже не сомневался, что и там буду совпадать цифры и буква. Нашел:
   ул. Паторжинского, 18А, кабинет N 22. 1А228.
   Данный факт поразил Тихоню окончательно: четыре раза, идентично, за исключением одного нуля в адресе областного УМВД, а так - всё совпадает.
   Четыре раза дублируется, но разве это не чудо?
  
   1А228
   1А228
   1А228(0)
   1А228.
   "Это действительно - чудо! Совпадение цифр, причем не просто набор чисел, а это были реальные адреса, имеющие прямое отношение ко мне".
   Тимуру стало не по себе. Он старался взять под контроль нахлынувшие на него эмоции. Это были и чувства радости - вперемешку с восторгом, и страха - с намеком на безумие. В это поверить было действительно сложно. Мозг и сознание отказывались понимать и принимать случившееся открытие. Данному набору цифр можно было бы просто удивиться и махнуть на это все рукой, если бы не одно "но", это были не единственные "восьмерки" в жизни Тихони. Он, тут же начал перебирать в своей голове и лихорадочно записывать на листе бумаги:
   Родился 28 июля 1978 года
   Родителям, на момент моего рождения, было по 28 лет. Через год, после моего рождения, мы переехали в г.
   Екатеринослав, в 28-ю квартиру, где я вырос и учился в школе
   N81.
   Получил идентификационный номер, начинающийся на
   28.
   С Алексой пытались завести ребенка, но как-то все
   безрезультатно. Но когда мне исполнилось 28 лет, то супруга сумела забеременеть, и 18 июля родилась дочь. Причем, дату рождения никак бы не удалось подгадать.
   Следующий год был 2008. Я всегда чувствовал, что именно этот год сулит мне удачу, финансовое благополучие или большое приобретение. Так и произошло. В знаковом для меня 2008 году я приобрел квартиру N18.
   Из СИЗО меня этапировали с 8-го корпуса в лагерь БИК 80, на 18-ое отделение, в 181-ю бригаду".
   Тихоня вспомнил те ощущения, что ощущал тогда. Первая мысль, которая пришла тогда в голову, была: "Точно розыгрыш, легавые и здесь издеваются. Вспомнить хотя бы ту невероятную встречу с сыном человека, который был виновен в смерти моего деда! Как это назвать? Совпадением, чудом?
  
   Интересно, а могли ли менты иметь настолько бурную фантазию и столь тонкий, изысканно-поражающий стиль мести, что смогли организовать продажу квартиры по улице Поддубного 22А, N18 для того, чтобы вытянуть сначала деньги, а затем конфисковать саму квартиру? Неужто твердолобые солдафоны на такое способны? Но если бы мне продали эту квартиру мусора, они бы наверняка нашпиговали ее видеокамерами и диктофонами, чтобы узнать мои секреты. Но им ничего неизвестно, следовательно - легавые здесь ни при чем. Выходит, эта цепь событий, есть ни что иное, как Рука Божья. Другого объяснения - нет. За день до ареста, я отрекся от Бога, и, впервые за 10 лет, снял нательный крестик. А по прошествии суток, моя жизнь рухнула в самый низ. Если это задумка Всевышнего, то для чего Он затеял столь сложную и запутанную историю? Какова конечная цель прохождения мною этих пыток и издевательств? Почему Он не дал отнять у меня жизнь и не позволил завершить задуманное - клану Чуприны? Зачем вообще всё это??? А может всё произошедшее свершилось с той целью, чтобы продемонстрировать мне, отступнику, всю Свою Власть и Могущество, Свое зримое присутствие? Прям какая-то библейская история. Чем больше вникаешь в происходящее, тем более запутанным и непонятным оно становится. Если уж слишком углубиться во всё это, то может реально и крыша съехать. А если всё это лишь мои отговорки, придуманные подсознанием?"
   Тихоня оставил документы и решил пойти на пищевку, чтобы приготовить себе чай. Пока он шел по кубрику, невольно обратил внимание на заключенного, который усердно писал письмо. Тимур спросил у него:
  -- Домой пишешь?
  -- Нет, не домой, а на тюрьму Екатеринославскую. Тихоня посмотрел на конверт и увидел адрес:
   ул. Чичерина N80. Он удивленно спросил у заключенного:
  -- А разве тюрьма, не находится по адресу: улица Чичерина N110?
   На что парень ему ответил:
  
  -- Да, раньше СИЗО находилось по адресу: улица Чичерина N110, а совсем недавно, адрес поменялся на Чичерина N80.
   Тимур, ошарашенный очередной новостью, вышел в коридор, дошел до пищевки и заварил себе чай. Он расколачивал сахар маленькой стальной ложкой, которую ему подарил один из заключенных 18-го отделения. Тихоня, вдруг заметил, как до этого абсолютно ровная ложка, теперь уже была странным образом изогнута, завернувшись в форму винта. Тимур начал внимательно разглядывать место завитка и тут его резко бросило в пот. На ложке была выгравирована надпись:
   WMS ROSTFRE 18/0.
   От неожиданности, он откинул ее в сторону на стол, не поверив своим глазам. В голове пролетели мысли:
   "Твою мать! И ложка под номером 18! Может это всё мои галлюцинации, и меня до сих пор держит наркотик, которым меня насильно закалывали в СИЗО? А может быть, эту ложку мне специально подсунули, а после изогнули? Но я ведь мог и не разглядеть этих маленьких букв и цифр. Я бы точно не стал ее разглядывать, если бы не её теперешняя кривизна".
   Тем временем, в пищевку вошел Круглов. Он приветливо улыбнулся Тихоне и пошел к своему "улику". Тимур, с замиранием сердца увидел, что у Круглова "улик" под номером 18. От неожиданности, у него мурашки пробежали по коже.
   В это время, один из заключенных решил угостить всех присутствующих печеньем, которое и раздал присутствующим. Одно из печенья досталась и Тихоне. Он только хотел съесть его, как вдруг, пришел в ошеломляющий ужас. На печенье красовалась "восьмерка". Тимур отвел руку ото рта. С появившимся холодком в сердце осознал, что поймал манию преследования. Теперь в каждом заключенном, Тихоня видел врага, внештатного сотрудника силового ведомства, которые, четко выполняли отведенные им роли. Тимур задумался:
   "Неужели и Круглов - в мусорском заплете: 18-ый "улик", выдуманная сказочка о сокровищах, количество которых
  
   строго измерено по восемь (8 миллионов долларов, 8 миллионов евро, 8 слитков золота, массой 18кг и 8 драгоценных камней)? Неужели всё это - продолжение чуприновской большой игры?! Той самой, которая велась еще в тюрьме? Но зачем? Чего ради все эти колоссальные усилия? Ради того, чтобы вывихнуть мои мозги и окончательно запутать? Не слишком ли перемудренная афера? Неужели я представляю такой большой интерес для них?"
   Тимур не находил пока ответа на свой вопрос. Он подошел к каждому из заключенных, разглядывая при этом их печенье и оказалось, что на всех печеньях был рисунок в виде цифры 8. Тихоня, вдруг осознал, что так правдоподобно и натурально, играть заключенные не смогли бы. Вся череда неподдающегося пониманию, цепи невероятных совпадений, эти все "восьмерки" - ни для кого, ничего не значили.
   "Восьмерки" имели прямое отношение только к Тимуру. А этим парням они были попросту безразличны и, следовательно - незаметны. Съев печенье, Тихоня вышел в коридор. Посмотрел на список распределений длительных свиданий, он увидел графу со своим именем, под номером 8. Чертыхнувшись, Тихоня вышел в локалку. Он присел возле парней, которые играли в шахматы. Наблюдая за их партией, он вдруг заметил, что шахматная доска состоит из 8-ми клеток в ширину и 8-ми клеток в длину.
   "Твою мать! Да что же это такое?! И здесь восьмерки!"
   - мысленно кричал Тимур - "Да что же происходит?"
   Он прошел и присел в тени на металлический заборчик. Тихоня смотрел, как по горячему асфальту бежал муравей, быстро перебирая своими лапками. Насекомое добежало до нитки, той, что валялась чуть в стороне. Тимур посмотрел и увидел, что нитка лежит в форме правильной восьмерки. Он быстро поднялся с забора и побежал в кубрик за книгой, которую читал уже неделю. Нужно было срочно отвлечься от этих непонятных и странных совпадений. Читая роман, он неожиданно наткнулся на свою фамилию, достаточно редкую. В сердцах произнес:
   - Да что это? Они и книгу мне подсунули, что ли?! Вряд ли. Я ведь сам выбирал ее в библиотеке.
  
   Тимур посмотрел на страницу, на которой остановился, она была - 181-я. Он резко захлопнул книгу и увидел, что это том под N 8.
   "Господи, да что же это такое?! Зачем Ты издеваешься надо мной?! Зачем все это Тебе надо?! Ты что, рассудка меня лишить хочешь?" - мысленно кричал Тимур. Он медленно повернул книгу, чтобы посмотреть заднюю обложку, и был практически на 100% уверен, что и сейчас увидит восьмерки. Так и произошло: цена книги - 8 руб. 80 коп. Тихоня опустил руки, чуть не выронив книгу. Он посмотрел на небо и принялся умолять Всевышнего не сводить его с ума, и не показывать больше Своего могущества.
   По прошествии некоторого времени, Тихоня осмотрелся по сторонам. Вокруг - прохаживались зэки, занятые каждый своими делами. Новые "восьмерки" на глаза уже не попадались, а это уже понемногу успокаивало. Придя в себя, он вернулся в барак. О серии невероятных совпадений, Тихоня не мог никому рассказать. Его бы попросту не поняли и наверняка бы не поверили, даже если бы он продемонстрировал вещественные доказательства поразительных совпадений. Собственно говоря, он и не особо нуждался в свидетелях произошедшего чуда. Находясь на грани нервного срыва, он всё же остался при своем рассудке и выдержал испытание.
  

***

   В понедельник, утром, оперативник Кузьменко вызвал к себе Шевченко. Иван стоял перед капитаном по стойке смирно, при этом, за спиной, нервно сжимая лагерную кепку. Опер строго смотрел в глаза завхозу. Выдержав паузу, он заговорил с ним:
  -- Ну что, Шевченко, ты готов, в дальнейшем, приступить к своим прямым обязанностям?
   Иван нервно топтался на месте. Его глаза слегка слезились, а челюсть, предательски задрожала:
  -- Дмитрий Николаевич, я все понял.
  -- Точно понял?
  -- Да, я осознал свои ошибки и готов приступить к работе. Каковы будут ваши дальнейшие указания?
  
  -- Мне нужен Тихоня! Он мне нужен на "промке"! Я хочу, чтобы Тимур выполнял все обязанности заключенного, в которые входят мытье полов и сортиров. Ты сможешь для меня это устроить, или мне необходимо тебя кем-то заменить? Шевченко побледнел сильнее прежнего, мысленно представив себе возможные, далеко не радужные
   перспективы. Кое-как, совладав с собою, он начал говорить:
  -- Дмитрий Николаевич, я же с точностью исполнял все ваши указания! Но этот Тихоня... он какой-то фартовый..., ему каким-то чудом удается выскользнуть из расставленных мною ловушек. Разве я мог предвидеть то, что Бугай вдруг откажется провести с Тимуром "воспитательную беседу с применением силы"? Я ведь Бугая заинтересовал материально, а он меня банально - кинул. Ну, сами посудите, в чем моя вина? Тихоню невозможно заставить работать, тем более - он никогда не станет мыть парашу.
  -- Не станет?
  -- Честное слово! Откажется, я же вам...
  -- Тогда парашу будешь мыть ты! - резко рявкнул оперативник.
   Шевченко вздрогнул от неожиданного крика своего начальника, но тут же воскликнул:
  -- Дмитрий Николаевич, ко мне в голову пришла неожиданная идея!
  -- Выкладывай, что у тебя там?
   Иван Шевченко заметно повеселел, радуясь своей неожиданной сообразительности. Он поделился с оперативником своей идеей:
  -- Есть один момент, которым мы с вами, Дмитрий Николаевич, можем удачно воспользоваться.
  -- Ну? Не томи!
  -- Дело в том, что через два дня у Тихони намечено первое длительное свидание.
  -- Так, хорошо. А я совсем уже забыл. Ну и?
  -- И свидание не просто с родителями, а встреча - с его супругой и дочерью. С женой он не имел близости уже более года, а дочь - и вовсе не видел. И как вы думаете, может ли Тимур отказаться от этой встречи? - спросил Шевченко, с прищуром улыбаясь, и с видом преданной собаки.
  
   Кузьменко на секунду задумался, а затем сказал:
  -- А ты, Иван, - молодец, далеко пойдешь! Ишь, как выкрутился. А говоришь, что выхода нет. Видимо, тебя надо почаще пиздить. Тогда ты лучше соображаешь.
   Довольный собой Шевченко, совсем уже расслабился. Он понимал, что есть реальный шанс выполнить задание Кузьмы и остаться при своей должности завхоза.
  -- В общем, Ваня. Делаем так! Сегодня - понедельник, ПХД. Занарядишь Тихоню мыть полы и сортир. С остальными
   "уклонистами" договорись, чтобы сделали вид, что тоже работают. Это для того, чтобы у Тимура свала не было. Вряд ли он откажется от долгожданной встречи с женой и дочерью. И скорее всего, не начнет разборки с вами. Если вдруг что, маячь инспектору, и мы его за отказ от работы - кинем на яму. То-то же он настрадается, думая о несостоявшейся встречи с женой и своей малышкой.
  -- А то! Конечно настрадается, так ему и надо! Чем он лучше остальных - Мужичков? Пущай поработает!
   Шевенко был доволен собой. Быстрой и уверенной походкой, с улыбкой на лице, завхоз возвращался на 18-ое отделение.
   Тумбочки и скатки уже были вынесены в локальную зону. "Кони" покорно подметали асфальт. Мужики, с тряпками в руках, мыли нары и подоконники. Быстро пообщавшись с "утасовщиками", Шевченко попросил их создать видимость работы. Даже Босому он дал персональное задание:
  -- Значит так, надень красную повязку и вынеси мусор из пищевки. Спросишь у меня, что делать, а я отдам тебе распоряжение. Понял?
  -- Ага, Ваня, понял, я всё понял! - ответил довольный Босой и, в предвкушении веселья, побежал выполнять распоряжение.
   В это время, Тимур доедал бутерброд, запивая его черным чаем. И тут, в глаза бросилась необычная картина. Активист Босой, с красной повязкой дневального на рукаве, забежал в пищевку, и крикнул в коридор:
  -- Ваня, что здесь убирать, говори?!
  
   Следом за ним вошел Иван Шевченко. С важным видом он указал на ведро, сказав при этом:
  -- И этот мусор вынеси!
   Босой, плохо играя роль покорного заключенного, брезгливо взял ведро и вынес его из пищевки. Тихоня посмотрел на них и подумал: "Это еще что за цирк? "Козел" - дневальный, выносит мусор? Хм, такого еще не было. Что-то здесь не то!"
   Шевченко посмотрел на Тимура и обратился к нему:
  -- Тихоня, кстати, забыл сказать: у нас сегодня все работают. Это касается и тебя, тоже.
   Тимур, отодвинув от себя пустую "малышку" и недовольно спросил у завхоза:
  -- Шевченко, ты что, за старое взялся? Что за шоу здесь устроил с Босым? Мне - 33 года, и я не какой-то там - несмышлёный пацан, чтобы вестись на вашу дешевую игру. Ты думаешь, что я не вижу, что эту сценку вы сыграли специально для меня?!
   Шевченко резко отвернулся, дабы не показать своего разочарования и сквозь зубы ответил:
  -- Я ничего не могу сделать. Сигареты я твои тебе верну. Кузьма дал распоряжение - работать всем. И тебе тоже придется.
  -- Какого черта ты здесь устроил балаган?! Вначале сделай возврат, а потом будем разговаривать. Лучше я на яму поеду! Буду в камерной системе досиживать срок. Понял?!
  -- Ну, как знаешь, тебе виднее. Только помни, что свиданка твоя - сгорит.
   Тимур спохватился, подумав: "Черт побери! Послезавтра у меня свидание с женой и Николь. Дочь я не видел больше года. Вот, гады, обложили со всех сторон! Бьют по самым больным местам!"
   В пищевку вошел Панда и обратился к Тимуру:
  -- Да что ты, Тихоня, всё отпираешься? Подумаешь, полы помыть... Я лично мыл, и ничего со мной не случилось.
  -- Пускай Шевченко, вместе с Марковским и Босым моют, а я погляжу на них.
  -- Они в активе - им не положено. - Отговорился Панда.
  
   Тем временем, Шевченко быстрым шагом удалялся к себе в кабинет.
   Тихоня, вдогонку, ему крикнул:
  -- Ну ты и гнида! Ведь под пидара же отвечал!
  -- Кто это слышал?! Докажи!
  -- Мразью ты был, мразью и останешься! - крикнул Тимур ему вдогонку.
   Завхоз закрылся у себя в шурше. Тихоня вышел на улицу. Настроения - как ни бывало. Зэки, согнувшись в три погибели, собирали мусор в локальной зоне.
  -- Картина маслом: "Бурлаки на Волге". - Произнес Тимур, не зная, как выйти из сложившейся ситуации.
   Он понимал, что в случае его отказа, Кузьма закроет его на яме, и что он автоматически лишится долгожданного свидания. Гордость и желание увидеть свою дочь боролись между собой.
   Панда, тем временем, выбежал на улицу и позвал Тихоню в барак:
  -- Тимур, если ты не хочешь работать, то пиши отказ, пускай мусора с тобой разбираются!
   Нехотя, Тихоня вернулся на второй этаж, сказав при этом Амосову:
  -- Я протру нары и подоконники, полы мыть не стану. Спортсмен еще раз брезгливо посмотрел на зэков, которые, стоя на коленях, совали по полу тазики и ведра, выжимая голыми руками грязные, истертые до дыр тряпки. Швабры находились в кладовке, но ими никогда не пользовались. Специальные институты разрабатывали методики и способы, так называемого, перевоспитания заключенных. По их мнению, преступник, смирившийся со своей участью и надевший на себя ярмо прислуги - раба, терял навсегда свой
   "внутренний стержень" и не мог быть больше таким, как прежде. К тому же, еще и Воровские Понятия, они же - тюремные законы, гласили о том, что заключенный, взявший тряпку в руку, уже никогда не сможет отказаться мыть пол и выше Мужика такому человеку - не подняться. Но эти, так называемые, Воровские Понятия, не учитывали мусорской беспредел на "краснючих" зонах, таких как 80-ка.
  
   Лагерь "Восемь - ноль" имел дурную славу беспредельной "козлячей" зоны. По зоне ходил слух, что когда-то давно здесь "поломали" авторитета - Вора в Законе. Он умер в камере по невыясненным причинам. То ли сам наложил на себя руки, то ли мусора перестарались с пытками и издевательствами, доподлинно никто не знал. 80-ка не давала шанса крепким волевым людям иметь хотя бы какие- то перспективы на светлое будущее. Мусора всегда находили схемы, чтобы сломать, опустить, законтачитьNo первоходов«.
   Своими действиями они выкашивали на начальной стадии молодую поросль, которая могла перерасти в серьезную поддержку Воровскому закону, а также - подставить плечо Людскому ходу. Что происходило благодаря этому?
  
  
  -- - "законтачить" - насильно либо случайно опустить в "обиженные".
  -- - "первоход" - заключенный, впервые отбывающий наказание в местах лишения свободы.
  
  -- Непорядочные людишки, с гнильцой в душе - становились
   "козлами";
  -- Слабые духом превращались в вечных работяг - Мужиков;
  -- Перепуганные превращались в "обиженных" (петухов), которые отправляясь прямиком в "стойло" или "гаремы".
  -- Волевых (Отказников) либо ломали, либо раскручивали на дополнительный срок, с последующей невыносимой, постоянной уработкой, всячески строя таким людям козни.
   Сейчас Тихоне предстояло сделать сложный выбор: либо склонить свою голову на этот день и через двое суток пойти на длительное свидание с женой и дочерью, либо стоять на своем и, в результате, лишиться долгожданной встречи.
   Тимур думал о том, как же ему правильно поступить, вспомнив при этом о своих резиновых перчатках.
   "Затевать грозу сегодня - мне же в ущерб! Не увидеть жену и Николь значительно хуже, чем сделать то, о чем они просят. Унизительно? Еще как! Ну ничего! В душе я не сломлен, а жажда мести лишь копится во мне!"
  
   Зэки с любопытством поглядывали на Тихоню.
   Казалось, им эта ситуация приносила некую радость.
   "Ничего-ничего! Моя цель - сходить на свидание. А на следующее ПХД я устрою вам сюрприз, "козляточки"! То-то вы у меня заблеете!"
  -- Хорошо, я согласен! Только, Амосов, моющим парашу вы меня точно не увидите! Пускай мусора убивают меня прямо здесь. А полы, так и быть, вымою.
  -- Ну, вот видишь? А ты сопротивлялся. Разве это стоило
   того?
   Тихоня сходил за своими резиновыми перчатками,
   после чего надел их, чем заметно обескуражил Панду.
   Тимур присел на корточки, взял тряпку и выжал из нее грязную воду. После чего, вместе со всеми, начал тереть пол, мысленно проговаривая при этом: "Ничего-ничего. Вы думаете, что надломили меня? А вот и ошибаетесь. После того, как я увижусь с женой и дочерью, я поквитаюсь с вами за все!"
   Тем временем, Амосов летел к кабинету завхоза с доброй вестью. Шевченко, развалившись, сидел в кресле со спинкой, при этом, свои ноги в ботинках закинул на стол.
  -- Ну что, Панда, как там дела? Что, Тихоня в отказе?
  -- Да моет он пол! Куда он денется с "подводной лодки"? Только, гад, резиновые перчатки надел! Не хочет мараться, сука!
   Завхоз удивленно посмотрел на Амосова, затем поднялся с мягкого кресла и вместе с ним вышел в коридор. И тут, перед Шевченко предстала приятная для него картина. Человек, которого он больше всего ненавидел, мыл пол.
  -- Ха! А он за это удовольствие еще заплатил три блока сигарет.
   Амосов засмеялся и удовлетворенно смотрел на то, как Тихоня моет полы.
  -- Эй, Вань, а чего ты грустный?
  -- Та ведь эта скотина все равно выкручивается!
  -- В смысле? Он же пол моет? Моет.
  -- Да как тебе сказать? Моет-то он моет, но в перчатках... Это как-то не совсем уж унизительно для него и не так приятно для меня.
  
  -- Не загоняйся, Вань! Празднуй свою победу!
  -- Да, ты прав. - Улыбнулся толстяк, при этом вращая связкой ключей вокруг своего толстенького пальца. Вальяжно пройдясь мимо зэков, он начал приговаривать:
  -- Ну вот видите, как у вас все отлично получается. И Тимур вам помогает.
   Услышав эти слова от Шевченко, Тихоня хотел резко встать и одним ударом вырубить этого жирного ублюдка, а вторым, добить - убогого Амосова. Но, с трудом сдержав свой порыв, сделал вид, что не слышит подковыристых фраз завхоза.
   Благо, ПХД - закончилось. Правда, самолюбие Тимура было задето до крайней степени. Он с яростью вспоминал о том, как мусора подкинули ему пакет с амфетамином, затем сфабриковали против него дело и незаконно осудили.
   "И что бы я теперь мыл полы?! Да не бывать этому! Вы сами спровоцировали конфликт, и теперь сами получите большие проблемы!"
   Чуть не спотыкаясь, Иван Шевченко бежал в штаб с докладом об успешно выполненном задании. Постучавшись в дверь, он храбро вошел в кабинет оперативника Кузьменко. Немного отдышавшись, вытирая пот со лба, завхоз, по стойке смирно, отчитался:
  -- Докладываю, Дмитрий Николаевич, осужденный Тимур - принял участие в сегодняшней уборке помещений!
   Капитан, хитро улыбнувшись, удивленно спросил:
  -- Да ты что?! Всё же это произошло, и наш отказник стал послушной овечкой?! Интересно...
  -- Да, стал - овцой! Моет пол, как миленький! Только он, гад, перчатки резиновые надел. Думает, что не замарается. А всё уже, "поезд - ушел"! Теперь он не сможет отказаться от мытья полов и в дальнейшем!
  -- А сортир мыл?
  -- Нет, пока не мыл. Тихоня сказал Амосову, что мы его, якобы не увидим моющим парашу. Говорил еще, что мол, пусть его контролеры убивают на месте, а он все равно этого делать не станет.
  
  -- Это мы еще посмотрим. Тряпочку-то взял, а это уже, кое-что, да значит. Сейчас Тихоня морально надломлен. Думаю, что он уже не сможет спрыгнуть с дневальств.
  -- А что с его сигаретами делать? Вернуть, или как? - спросил Шевченко.
  -- А Тимур их тебе при свидетелях давал?
  -- Нет. Как обычно все "утасовщики" дают, без свидетелей.
  -- Тогда, просто обещай и ничего не возвращай. Пусть пострадает. Ха-ха! Ладно, ступай! Так держать! Но все равно, будь начеку - и свою "козлабанду" предупреди! Не дай бог он сорвется и дров наломает!
  -- Хорошо, Дмитрий Николаевич, будет сделано! Сказал Шевченко и радостный побежал на свое отделение.
  

***

  
   Тихоня прогуливался по локальной зоне, размышляя о том, сколько же минут он продержится один против пяти- шести, а может и более контролеров. Наверняка недолго.
   "Что у меня имеется в распоряжении? Обломанная ложка и всё? Еще можно попробовать сорвать нож с металлического троса, который закреплен на пищевке. Но у этого ножа заточено только лезвие, а острие специально затуплено. Можно еще взять наволочку и положить в нее либо большую железную банку консервы, либо камень. Получится, что-то похожее на кистень. При ударе такой штуковиной, можно запросто вертухаю череп проломить. Но всё равно, меня окружат со всех сторон и изобьют дубинами, и, на этот раз, уж точно до смерти. Ну и что? Зато получу мгновение счастья над поверженными мною противниками. Эти уродцы заплатят определенную цену за все те издевательства, которые они мне доставили. Хм, а может грохнуть кого-то из них? Тогда, быть может, они задумаются над тем, что творят? До них, наконец-то дойдет, что служителям законности и правопорядка - негоже самим нарушать закон, издеваться и грабить осужденных. Ведь, если бы они не пытались меня унизить, не избивали на приемке, у меня и мысли бы такой не возникло - бунтовать. Умирать, конечно неохота, тем более -
  
   так бесславно. Я уже представляю, как они будут отчитываться перед журналистами, мол: "неадекватный заключенный, ни с того ни с сего, напал на своих товарищей по отряду, после чего, покушался на жизнь сотрудников лагеря, вследствие чего, буйный заключенный, представлявший опасность для окружающих, был обезврежен, к "сожалению", с летальным для него исходом". И никто обо мне не вспомнит. Жена подумает, что я сломался и не выдержал морального давления. Мещанинец и
   "компания" порадуется тому, что исчезла угроза отмщения в их адрес. И зачем, Всевышний, Ты меня сюда привел?! Неужели для такого пустого конца? Если уж мне в этом месте и уготована лютая смертью, то прошу Тебя, позаботься о моей малышке Николь. Больше мне ничего уже не надо".
   Тихоня подошел к тому месту, где располагались брусья и турники. Там находился забор из металлических прутьев, без горизонтальных перемычек. Неожиданно для себя, Тимур заметил несколько небольших выступов и прикинул, что вполне реально будет залезть наверх, на крышу соседнего барака.
   "Есть! В общем, так: заранее готовлю сумку с камнями, такими, чтобы было удобно метать в этих уродов. Затем делаю веревку из разорванной простыни, привязываю ее к сумке. Сам вылезу с привязанным концом от веревки на крышу, после чего, вытяну свою сумку наверх. Благо, камней в локалке - предостаточно".
   В голове всплыли слова: "Булыжник - оружие пролетариата. Так и поступлю. А чтобы такого "замутить"? Да так, чтобы вся зона надолго запомнила?"
   Тихоня посмотрел на вышку, в которой находился стрелок - вертухай.
   "Есть вариант, чтобы эти гады-контролеры меня не забили до смерти своими дубинами. Пускай лучше выстрелят из автомата и положат мне пулю в сердце. Напоследок, закидаю вышку камнями, то-то же грохоту будет на всю зону от разбивающихся стекол. А может, всё-таки мои родные успеют подъехать с журналистами, и узнают, какой мусорской беспредел здесь творится? Может, всё-таки и есть надежда выжить в этом аду?" - думал Тихоня.
  
   Кирпичи в сумках, что стояли в кустах, не вызывали ни у кого особых подозрений, потому как с помощью них упражнялись заключенные. Незаметно для остальных, Тимур собрал полную сумку битых кирпичей, гранитных камней и поставил ее рядом с соседним бараком. Затем, он тайно порвал простыни и сплел из лоскутов веревку достаточной длины, чтобы вытянуть сумку на крышу. Нож с металлического троса он передумал срывать, потому как тот был практически бесполезен. Нож вполне могла заменить обломанная ложка, которая ни у кого не вызывала подозрений. Тихоня уже был готов воплотить в реальность задуманное. Завтра он идет на свидание, возможно в последний раз, где увидит свою жену и дочь. Алекса должна была ему привезти его серебряный нательный крестик, - тот самый, который он снял в тот злополучный день. Он сильно желал, чтобы этот оберег вернулся к нему.
   На следующий день, Тимуру сообщили о многообещающем событии. Он очень обрадовался этому известию и переполненный счастьем, поспешил на свидание. Тихоня с волнением ждал Алексу и Николь. Вот он уже слышит их голоса, тут же вышел в коридор, чтобы их встретить. Тимур увидел повзрослевшую Николь. За этот год, она заметно выросла. Дочь не сразу признала отца, и несколько настороженно протянула ему свою маленькую ручку. Тимур взял ее на руки и поцеловал, растроганно сказав при этом:
  -- Доченька, ты что, папу не узнаешь?
   Николь растерянно смотрела то на маму, то на отца. Смутные воспоминания маленькой девочки понемногу стали проясняться.
  -- Папочка! - вдруг крикнула маленькая девочка.
   Тимур растрогался и еще сильнее обнял любимую дочурку. Тихоня переживал, что его малышка Николь, в силу своего юного возраста, могла забыть отца, но слава Богу всё обошлось. На минутку показалось, что все вновь хорошо, как прежде.
  -- Ну, наконец-то. А я уж подумал, что ты совсем меня забыла. - Улыбнулся Тимур.
  
  -- Папочка, а когда ты со своей работы вернешься? - наивно спросила Николь. - Нам без тебя очень плохо.
  -- Малышка, это достаточно сложный вопрос. На эту работу меня забрали, помимо моей воли. Сколько я еще здесь пробуду - точно не могу сказать. Но ты не забывай, что у тебя есть отец, который очень любит тебя и постоянно помнит, что ты есть у него.
   К Тимуру подошла Алекса и поцеловала своего мужа:
  -- Привет, любимый! Как ты себя чувствуешь?
  -- Немного лучше, хотя голова и глаза, всё еще побаливают.
   Цвета по-прежнему яркие, но уже в меньшей степени.
   Надеюсь, понемногу отойду.
  -- Вот и хорошо.
  -- Алекса, ты привезла то, о чём я тебя просил?
  -- Да. - Ответила его жена, и протянула Тимуру серебряный крестик.
   Тихоня взял в руку свой заветный талисман. Задумался. Он носил его на протяжении десяти лет, при этом, никогда не снимая. Тимур не мог припомнить ни одного раза, чтобы он вышел на улицу без него.
   Напомню читателю, что за день до ареста, в приступе гнева, Тихоня снял с себя нательный крест, и, положив его в сейф, тем самым лишив себя защиты. Мистика или совпадение, кому что ближе, но беда не заставила себя долго ждать. Он был схвачен сотрудниками "Беркута", под руководством Мещанинца. Начальник ОБНОНа, недолго думая, подкинул ему тот злополучный пакет с амфетамином, из-за которого и начались все эти несчастья. Сотрудники милиции ничего не могли ему предъявить по закону. Тщательная и долгая разработка Тихони и на это раз - с треском провалилась. Милиционеры намеренно пошли на преступление, чтобы всё-таки посадить неуловимого Тимура. Был нарушен негласный моральный кодекс между сотрудниками правоохранительных органов и преступниками, заключавшийся в том, что милиционеры действуют строго согласно букве закона, а преступники принимают свой проигрыш без дальнейших планов мести. И те, и другие - профессионально занимаются своим делом и
  
   чтут свой негласный кодекс во избежание хаоса. И получилось так, что сотрудники ОБНОНа, сами незаконно владели запрещенным веществом - амфетамином, при этом, пользуясь своим служебным положением, подкинули его подозреваемому. Своими действиями они запустили, пока еще невидимую никем, цепную реакцию. Тимур воспылал лютой ненавистью к ментам. Он уже знал наверняка, что будет им мстить, платить той же монетой, но в данный момент, его руки были выкрученные спецназовцами и скованные наручниками. Всем видом Александр Мещанинец старался преподнести себя победителем, хотя внутри его грыз
   "червь сомнений и разочарований". Тихоня, всё-таки, обвел его вокруг пальца. За поимку неуловимого преступника, Мещанинец получил внеочередное звание майора и поехал со своими друзьями - операми, отмечать "удачное" задержание. А тем временем, Тимур уже кормил клопов совей кровью. Ему еще предстояло понести большие потери, пережить боль и разочарование в людях.
   Откровенно говоря, Тихоня надеялся на честное судебное расследование. Он не подозревал о столь коварном заговоре служителей Фемиды.
   Воспоминания вмиг пролетели в голове. Сознание вернулось. Серебряный крестик лежал на его ладони. Поцеловав его, он повесил своей оберег на шею.
   Ночью, Алекса и Тимур, впервые за полтора года, слились в любовной страсти. Их томные, красивые тела, соскучились по ласкам. В очередной раз они поняли, что жить друг без друга - не могут.
   Одни сутки длительного свидания пролетели очень быстро. Шевченко, который обещал организовать Тимуру трое суток, конечно же ничего не собирался делать. Это были пустые обещания лживого и никчемного человека. Тихоня задавался вопросом, по какой причине Иван так ненавидит его. Вступив на свою должность, Шевченко, вместе с Марковским, принялись замышлять интриги против Тимура. Ставши "козлами", у них появилась возможность воплощать задуманное - в реальность. Под руководством оперативника Кузьменко, они продолжили совершать свои провокации в отношении Тимура: подкинули заточку в шкафчик на
  
   пищевке, украли дезодорант из тумбочки; попытались натравить на Тимура Бугая; обманным путем получили сигареты, после чего - занарядили его на уборку барака. Шевченко заигрался не осознавая, какая опасность нависла над ним. Он был практически уверен в том, что Тихоня не решится на конфликт, зная, чем это для него обернется. Иван чувствовал себя ловким игроком в покер, вершителем судеб заключенных.
   У Тимура уже созрел план, каким именно образом расправиться с "козлабандой" 18-го отряда.
   Вернувшись в барак, Тихоня лег на нары. Тимур знал, если его в следующий понедельник опять будут принуждать стоять на корточках с тряпкой в руке - он все-таки совершит задуманное. Оставалось всего два дня...
  
   БИК - 80. Утро 17 июля 2011 года.
   Подъем заключенных. Зэки, словно муравьи, выносили свои тумбочки и скатки. Тихоня, хладнокровно вынес свою тумбочку и матрас на улицу. Началось ПХД. Шевченко вышел на крыльцо и громко объявил:
  -- Панда, скажи, что работают все!
  -- А Тихоня?!
  -- И Тихоня тоже! Если он откажется - зови контролеров! Пускай его ведут к операм. С ним там быстро разберутся!
   Тимур всё это слышал и пронзительным взглядом смотрел на ненавистного толстяка, с косяком на рукаве, который руководил ПХД.
   "Это же надо, какая мразь! И как таких только земля носит?! Отец его - мерзавец, моей семье принес боль. Теперь его сынишка - недоносок, совершает пакости, теперь уже лично мне. Ну, "козлина" небитая, сегодня твой последний весёлый денек! Больше ты командовать отделением не будешь!" Тихоня методично выжидал.
   К нему подошел Панда и заговорил с ним:
  -- Ты слышал, что Ваня говорил? Пойдем со мной, я покажу, чем ты будешь сегодня заниматься.
   Тимур ухмыльнулся и неожиданно для Амосова, послушно пошел за ним. Шевченко наблюдал за реакцией
  
   Тихони незаметно из окна. Увидев, что они вместе с Пандой идут в отряд, воскликнул на радостях:
  -- Есть, теперь ты мой! Наконец-то ты будешь выполнять всё, что я тебе прикажу!
   Прохаживаясь мимо заключенных, которые усердно мыли пол, завхоз периодически угрожал им расправой. Подгоняя их, толстяк часто матерился и пинал Мужиков ногами. Что и говорить, немного власти и моральное разложение не заставило себя долго ждать. После чего он вернулся в шуршу, облегченно вздохнул, уселся в кресло, закинул ноги на стол и преспокойно задремал.
   Тимур шел позади Панды, обдумывая свои дальнейшие действия. Амосов, особо не церемонясь, завел его в туалет.
  -- Значит так: вымоешь умывальники, душевую и парашу.
   Тихоня молчал.
  -- Значит, вопросов нет? Вот и замечательно. Работай, а я подойду позже и проверю.
   Панда, с гордо поднятой головой, вышел из санузла. Тимур вошел в маленькое помещение, где "козлы" и утасовщики принимали водные процедуры, подумал:
   "Отлично, здесь его я и уложу".
   Он взял тряпку, скомкал ее и кинул в дальний угол, накрыв сверху газетой. После этого, спокойно вышел в коридор. На продоле кипела работа. Заключенные послушно выдраивали каждую "кафелину". Тихоня подошел к Панде и сказал ему:
  -- Послушай, Амосов. Там, в душевой, дерьмо лежит. Видимо, какая-то падла насрала. Надо бы разобраться. Панда удивленно посмотрел на Тимура и ответил:
  -- Так убери, чего ты ко мне пришел?
  -- Убрать-то я уберу. Но надо же найти того, кто это сделал. Пойдем, посмотришь, необходимо чтобы ты подтвердил, а то никто ведь не поверит.
   Амосов нехотя пошел за Тихоней. Они вошли на умывальники, подошли к душевой. Панда зашел в комнатушку и спросил:
  -- Ну и где дерьмо?
  -- Вон там, под газетой.
  
   Амосов брезгливо поднял лист бумаги и увидел лежащую, половую тряпку. Повернувшись к Тимуру, он возмущенно спросил:
  -- Какого черта ты меня от дел отрываешь?! Это не дерьмо, а половая тряпка!
  -- Правильно, потому что дерьмо - это ты! - с этими словами, Тихоня резким боковым ударом в челюсть, вырубил активиста. Амосов, как тряпичная кукла, завалился на спину.
  -- А это тебе добавка, на память. - Сказал Тимур и дважды, кулаком с правой, под оба глаза, добил бесчувственного Панду. Его веки вмиг распухли и побагровели. Нокаут был настолько тяжелым, что Амосов лежал и не подавал признаков жизни.
   Не спеша, Тихоня оторвал кусок грязной тряпки и засунул ее в рот активисту, чтобы тот, очухавшись раньше времени, не стал звать на помощь.
  -- Вот это совсем другое дело. А ты говорил, что здесь нет дерьма. А всё-таки оно здесь. - Улыбнулся Тимур, связывая Амосову руки и ноги. В завершении, он натянул Панде на голову ведро.
   Тихоня вышел из душевой, обдумывая свои дальнейшие действия.
   "Следующие: завхоз, потом цыган, отрядник. Так, Босого трогать не стану, только если, он под ногами путаться не будет. Ну и конечно - контролеры. Тут уже, сколько получится..." - Размышляя на ходу, Тимур подошел к шурше завхоза. Одна дверь была открыта, поэтому Тихоня смог войти в прихожую. Закрывшись в кабинете на замок, Шевченко спал, ничего не подозревая. Тимур решил выбить ногой дверь. Разогнавшись, со всей силы, он влепил каблуком в область замочной скважины. Дверь с треском распахнулась и ударилась с шумом о стену. Дверные петли задрожали, как осенняя листва на ветру. От неожиданного грохота, Шевченко проснулся, свалившись с перепугу на пол.
  -- Что? Что случилось? Я не спал! - сказал дрожащим голосом завхоз, думая, что ворвались оперативники с проверкой.
   Но тот, кого он увидел, в ярости своей был пострашнее оперов. В кабинет вошел Тихоня, спокойно прикрыл за собой
  
   дверь, и тут же, со всего размаха, дал под зад Ивану, сказав при этом:
  -- А ну вставай, жирная свинья! Пришло время, паскудная твоя душонка, расплачиваться за всё!
  -- Я...я...я не виноват, это всё Кузьма! Я тут ни при чем!
   Это всё его разработки!
  -- Вылезь, гнида, из-под стола, а то я там тебя и похороню! Ты даже не знаешь о том, что твой отец сделал моей семье!
  -- А что мой папа сделал? Он-то тут при чем?
  -- Твой отец виновен в мучительной смерти моего деда, но я посчитал, что не стоит винить тебя за это и не держал на тебя зла. А ты, в ответ, свиное рыло, с первых дней начал чинить против меня всякие провокации.
  -- Я не...я не...! Я не понимаю! - заикаясь лепетал Иван, пока не ощутил сильный удар кулаком в затылочную область, который чуть не отключил его.
   - Не убивай. Прошу, не убивай!
   Тимур волочил Шевченко по полу, пытаясь поднять завхоза. Ста тридцатикилограммовая туша вцепилась руками в ноги Тихони, и кричала:
  -- Нет, нет, не бей меня, прошу!
  -- Встань, тварь! - крикнул Тимур и пнул его ногой в бок. Кряхтя, пуская при этом слюни, чуть ли не рыдая, Шевченко начал медленно подниматься, закрывая при этом ручонками, свое бледное, перепуганное лицо. Тихоня нанес резкий прямой удар, точно в челюсть. Завхоз отлетел назад и уже в полубессознательном состоянии на секунду застыл, упершись в стену. Быстрая серия ударов левый-правый- боковой, болтанули желеобразную массу. В состоянии глубокого нокаута, завхоз с грохотом упал на пол. Две огромные, сжатые гематомы, каждая размером с яблоко, тут же закрыли оба его глаза. Иван ничего не слышал и ничего не видел, но успел подумать в какую-то долю секунды, что он уже умер. Связывать толстяка, не имело смысла. В таком
   состоянии, он не скоро пришел бы в сознание.
   Выйдя из шурши завхоза, Тимур вошел в кабинет
   "пастуха". Отрядник был несколько взволнован, так как к нему еще никто так не врывался. Минут пятнадцать назад, он
  
   услышал некий шум и ему показалось это подозрительным. Отрядник предполагал, что завхоз, вместе с "козлами", разбирается с очередным заключенным, не согласившимся участвовать в уборке помещений. Эти меры силового воздействия были, как говорится, в порядке вещей, и поэтому
   "пастух" на эти методы убеждения "смотрел - сквозь пальцы".
   Лицо осужденного "краснополосника", не предвещало ничего хорошего.
  -- Ты чего... Тимур? Ты чего пришел?
  -- Какой сегодня день?! - спросил Тихоня у отрядника.
  -- Что???
  -- Дата какая?!
  -- 17 июля. - Ничего не понимая, ответил отрядник.
   - Так вот, считай, что это - твой второй день рождения!
   Понял?!
   Пастух, с перепугу, захлопал глазами, только сейчас он заметил острие обломанной дюралевой ложки, которая запросто могла бы оказаться в его пухленькой шее.
  -- Лежать! Руки за голову! Если хочешь жить - лежать и ни звука!
   Отрядник, быстро оценив серьезность своего положения, послушно улегся на пол. Тимур подошел к нему и связал ему руки.
  -- Только не убивай... прошу тебя. - Взмолился "пастух".
  -- Будешь лежать смирно, и с тобой ничего не случится. Ты хоть и мусор, но за тобой нет беспредельщины. Твоя вина лишь в том, что ты устроился на эту мерзкую работу и позволяешь "козлам" гнобить Мужиков. За это ты пока и полежишь связанный. Может, впоследствии, и поменяешь свою профессию. - Сказал Тихоня отряднику и легонько похлопав того по пухленькой щеке. Засунув кляп ему в рот, заключенный вышел в коридор.
   Тем временем, Мужики, ничего не подозревая, выдраивали полы и стены. В коридоре стоял Босой. Активист заметил Тимура и наткнулся на его пронзительный взгляд. Босой еще издали заметил, как Тихоня вышел из кабинета
   "пастуха". Костяшки Тимура были слегка припухшие и покрасневшие. У активиста екнуло сердце. Быстро оценив
  
   ситуацию, он развернулся, и пулей выскочил на лестничную клетку. Босой, рискованно, но предусмотрительно скрылся на верхнем этаже. Тихоня посмотрел вниз, предполагая, что активист выскочил в локалку. Босой не делал ему пакостей, по этой причине, Тимур не жаждал расправы над ним. Он лишь улыбнулся и пошел искать Марковского.
   Пока Тихоня связывал отрядника, цыган тем временем заглянул к своему другу завхозу. Перед ним предстала страшная картина: Шевченко лежал на полу, бездыханный, в полной отключке. Весь ужас увиденной картины дополняли две огромные гематомы под глазами у приятеля. Марковский аж подпрыгнул на месте.
  -- Твою мать! Тихоня мочит всех активистов!
   Развернувшись, он стремглав побежал в кладовую, где залез в большую спортивную сумку и закрыл за собой молнию. Там он просидел несколько часов, в надежде на то, что Тимур его не найдет.
   В это время, один из стукачей 18-го отделения доложил контролеру, что куда-то подевались все активисты 18-го отряда. Два крепких и достаточно высоких вертухая решили проверить обстановку. Один из них остался возле калитки. Второй же начал подниматься по лестнице и почти дошел до крыльца, как вдруг, неожиданно наткнулся на Тихоню. Контролер узнал этого заключенного. Его фотография, с
   "красной полосой", висела на КПП. Вертухай остановил Тимура и спросил у него:
  -- А ты куда? Чего не работаешь?
   Тихоня посмотрел на руку мента, которая лежала на его плече, затем перевел взгляд на глаза контролера. Тот рефлекторно отдернул свою руку назад...
   Время, как будто, остановилось. У заключенного и у вертухая сложились ощущения, что они слышат стук сердца друг друга. Мысли Тимура летели с невероятной скоростью:
   "Он повыше меня и, быть может, физически сильнее. Но сейчас он уже понял, что я попрощался с суетой жизни, и что меня сейчас интересует только победа над врагом. За эту минуту триумфа, я готов платить любую цену! Он еще не знает, но уже догадывается, что на любое его грубое действие или слово, я отвечу сильным ударом в челюсть или кадык. Он
  
   еще не знает, что моя обломанная ложка, лежащая в кармане, готова острием вмиг вонзиться в его сонную артерию. И остановить меня уже может только пуля, пущенная в сердце. Николь! Николь! Любимая моя доченька, только о тебе думаю я, возможно в последние минуты своей жизни. Только твоя судьба меня заботит больше всего и, зачастую, является сдерживающим фактором даже в самой отчаянной ситуации. Мысленно прощаюсь с тобой и прошу у тебя прощения за то, что сейчас сорвусь и начну кровавую схватку. Прости, прости, моя родная, за пролитые тобой слезы и за то, что меня нет рядом с тобой. Но я еще жив! И я еще борюсь..."
   Перед глазами Тихони пробежала картина "приемки" - те ничем неоправданные избиения и унижения. Тимур вспомнил, как три лагерных мусора, силой пытались засунуть его лицом в грязную парашу и он, будучи в затуманенном состоянии, вследствие уколов, которые насильно вводились ему в тюрьме, и вдобавок ко всему этому, нанесенных по его ногам многочисленных ударов дубинами, был уже не в состоянии запомнить лиц этих моральных уродов. В данный момент, для Тихони, все вертухаи, контролеры и мусора - представляли из себя единую уродливую массу, которая заслуживала на ответную агрессивную реакцию. Возможно, этот вертухай и не был в тот вечер на "приемке", и не избивал Тимура, но сейчас, это уже не имело для него большого значения. Он знал, что это - враг, а врагов на своем пути нужно уничтожать.
   Боксерские рефлексы сработали мгновенно. Со стороны, окружающим показалось, что как только контролер взял осужденного за плечо, то тут же в ответ получил быстрый и сильный удар в челюсть. Те из заключенных, которые находились в локалке и успели посмотреть на столкнувшихся на крыльце, через секунду лишь увидели падающее и скатывающееся по ступенькам тело в зеленой форме. Вертухай лежал на асфальте в полной отключке, с раскинутыми по сторонам руками. Его напарник, не на шутку перепугавшись, тут же схватил трясущимися руками рацию и закричал в нее:
  
  -- Внимание! Внимание! Совершено нападение на сотрудника лагеря, трехэтажка, 18-й отряд! Срочно, пришлите подкрепление! Буря, буря, буря! Быстрее!
   Тихоня подбежал к менту, тот с перепугу кинул в него дубинку и уже потянулся за газовым баллончиком. Быстрым правым боковым ударом в челюсть, Тимур и этого контролёра уложил на асфальт. Оторопевшие и перепуганные зэки не знали, радоваться ли им такому обстоятельству, или наоборот
  -- прятаться "от греха - подальше". Такого в зоне не было давно, а может и вообще никогда не происходило. Они привыкли сносить побои от людей в зеленой форме. Для зэков, вертухаи были кем-то, вроде - полубогов, господ, от которых зависело их существование. Но в данный час,
   "сидельцы" воочию убедились, как легко могут падать
   "неприкасаемые" от ударов этого парня. Между собой, заключенные начали перешептываться, мол: "Кто это? Как зовут?"
   Но никто не смог ответить на эти вопросы. Самый смелый из них крикнул Тимуру:
  -- Красавчик, молодец, так им и надо! Сколько кровушки эти ироды у нас попили! Вот и нашелся мангуст на очковую кобру!
   На всю зону загудела сирена. Со всех локалок, надзиратели сбежались на КПП. По воле случая, это была та же смена, которая принимала Тихоню. Супрун не на шутку был взволнован, как-никак - первая "Буря" в его карьере. Совладав с эмоциями, он начал отдавать распоряжения своим подчиненным:
  -- Значит так! По предварительной информации, на 18-ом отряде кто-то напал на нашего сотрудника. Возможно и второй пострадал. По какой-то причине, на связь он не выходит. Слушай мою команду! Всем надеть каски и взять щиты!
   Пиздим всех зачинщиков до того, пока они кровью срать не станут! Всем понятно?!
  -- Да! - крикнули вертухаи, и вооружившись спецсредствами защиты, побежали в сторону трехэтажки. Издалека они увидели два тела в зеленой форме, лежавшие на
  
   земле без признаков движения. Один их контролеров в ужасе воскликнул:
  -- Твою мать, кажись их мочканули! Что же теперь будет?!
   На что Супрун решил подбодрить своих подчиненных:
  -- "Что будет - что будет"! Надо задушить бунт - в зародыше, пока на этой волне вся зона не поднялась! Нас сейчас 20 человек, еще сотня бойцов подтянется чуть позже. Никуда они от нас не денутся, это же - голимые наркоманы. С перепугу, делов натворили. Эти идиоты еще не знают, что их ожидает!
   Явно замедлив шаг, прикрываясь щитами, вертухаи подошли к воротам. Супрун, заметив одного из заключенных, подозвал его:
  -- Эй, осужденный! Подойди быстрее ко мне!
   На полусогнутых ногах, кланяясь к земле, словно под пулеметным обстрелом, зэк подбежал к ДПНК.
  -- Слушаю вас, гражданин начальник.
  -- Что тут произошло, и где те твари, которые напали на наших ребят?
  -- Гражданин начальник, это - не твари, а один человек, с 18-го отряда, кажется. Говорят, спортсмен - боксер. Я знаю немного, но знаю точно, что он в одиночку перебил весь
   "актив", "урядника", и вот этих, ваших двоих сотрудников - вырубил. Причем первого контролера, так быстро, что никто ничего и не понял.
  -- Один? Что ты несешь?! Как один человек мог справиться с двумя подготовленными сотрудниками, бывшими спецназовцами? Ты что-то мне не договариваешь! - спросил недовольно Супрун.
  -- Нет! Правду говорю. Что видел, то и передаю. Один! Век воли не видать! - и в подтверждении своих слов, заключенный перекрестился, словно перед иконой.
   ДПНК опустил щит и сказал своим подчиненным:
  -- Спокуха, бойцы! Одна "голова"No - бучу затеяла! Сейчас мы его возьмем в кольцо и отпиздим до полусмерти, чтобы другим неповадно было!
  
  -- Где он? Давайте его нам сюда! Где эта сука заглухарилась? Небось обосрался с перепугу?! - крикнул один из надзирателей.
   Все одобрительно засмеялись. Среди явившейся паузы, в небе вдруг что-то серое мелькнуло и угодило точно в голову одному из контролеров. Прозвучал глухой звук об каску, и "везунчик" в зелёной форме тут же распростерся на асфальте. В его шлеме образовалась приличная вмятина.
  -- Вот, сука! Кто-то камни кидает, откуда-то сверху!
   Менты из щитов сделали "черепаху" и начали по одному проходить через калитку, в локальную зону.
  
   За 15 минут до этого события.
   Тихоня забрал газовые баллончики у обезвреженных им контролеров и направился к забору, куда заблаговременно отнес сумку с кирпичами, веревкой, светлой одеждой и бутылкой воды. Он начал взбираться по стене, вставляя ноги в выступы металлических арматур, которые халатно были оставлены рабочими. Через пятнадцать секунд, он уже выбрался на крышу.
   Тимур стал подтягивать веревку, которую он заранее, привязал к своему поясу, а другой ее конец примотал к сумке с камнями. С большим трудом, он всё же вытянул ее наверх. Достал из сумки белую косынку - бандану и белую футболку. На улице стояла невыносимая жара, больше сорока градусов, поэтому белая одежда отражала свет и благодаря этому легче переносился зной. Крыша барака, покрытая черным рубероидом, аккумулировала температуру и догнала ее аж до пятидесяти градусов. Спасал лишь легкий ветерок, который обдувал тело. От этого было немного легче.
  
   1- "голова" - глупец (на тюремном жаргоне)
  
   Тихоня уже увидел, как по аллее, строем, бегут вертухаи, в касках и со щитами. Он насчитал двадцать человек, радостно воскликнув: - Вот уж повезло! Сегодня смена Супруна. То-то же, погуляю на славу! Вдвойне приятней будет гасить именно этих уродов. - Подбадривал себя Тимур.
  
   Часовой на вышке уже заметил заключенного и сообщал своему начальству о месте пребывания бунтовщика. Тихоня, тем временем, достал гранитный камень, размером с бильярдный шар, округлой формы, который был очень удобен для метания. Издалека доносились крики контролеров:
  -- Дайте его нам сюда! Где эта сука заглухарилась...!
   И после слов: "Небось обосрался...?", Тихоня со всей силы метнул камень в гущу контролеров. Через несколько секунд, он услышал глухой звук и увидел, как вертухаи в ужасе отпрянули от лежащего товарища, а затем, поспешно, выстроились в "черепаху".
  -- Третий гаденыш на больничку поехал. - Сказал Тихоня, взяв другой камень и засунув его в наволоку.
   "Сейчас опомнятся и наверняка пойдут в атаку" - подумал Тимур.
   Контролеры, по одному, проходили через калитку и уже все находились в локальной зоне трехэтажки. Супрун внимательно разглядывал заключенного на крыше. Его лицо показалось ему очень знакомым. Он вспомнил "приемку", январь 2011 года. ДПНК закряхтел недовольно, предчувствуя, что именно этот осужденный так просто не сдастся, и что он еще - натворит дел.
  -- Ты чего туда залез?! Глупая твоя голова! Ты знаешь, что тебя ждет за нападение на сотрудников пенитенциарной службы при исполнении?! Тебе же пятнашка, а то и ПЖ светит! Сдавайся, пока не поздно, а то силой тебя стянем, плакать ведь будешь потом!
   Тихоня смотрел на вертухаев с высоты и недрогнувшим голосом, ответил:
  -- Ты меня, мусорило, не запугивай! Если чувствуешь в себе достаточно сил, то полезай ко мне на крышу, где я тебя быстро определю к тем - троим, которых уже унесли на носилках в санчасть. А если твое очко в мышиный глаз стянулось, то пошли тогда ко мне свою двухметровую
   "коняку" - Афанасьевича. Вон, вижу, рожа у него какая красная, землю копытом бьет! Это вам не "приемка" 2011 года, когда я был заколот наркотой тюремными врачами! Сегодня я - другой. Я тот - настоящий, которым вы меня еще, паскуды мусорянские, не видели! Сегодня я иду на смерть и
  
   если только пожелаю, то кое-кого из вас с собою захвачу! Что за щитами попрятались?! Это вам не басдоковских наркоманов гасить в карантине! Сегодняшний день отпечатается не только в вашей памяти, но и оставит следы на ваших собачьих шкурах! Давай! Давай! Поднимайтесь по одному, я жду вас с нетерпением!
   Менты переглянулись. У половины из них не было особого желания вылезать на крышу, к этому психу.
  -- Такой точно заточку в шею загонит и не моргнет. - Сказал один из контролеров.
  -- Отставить панику. Вы чё?! Он же один, а нас двадцать человек. Да, я не отрицаю, - он опасен, но у нас: щиты, каски, дубинки. А у него что? Пару кирпичей? Двадцать минут, и мы его стащим вниз. Это я вам обещаю! - подбодрил своих подчиненных ДПНК, продолжив: - Афанасьевич, давай-ка ты полезай! Стянешь этого придурка с крыши - с меня "поляна"!
  -- Слушаюсь, товарищ капитан. Только бы лестницу какую-то надо, или чтобы меня подсадили. И еще, неплохо было бы сразу с трех мест взбираться. Он тогда точно не успеет ничего сделать. Главное, чтобы хотя бы один из нас прорвался на крышу - и тогда он наш.
   Через десять минут, принесли три лестницы и контролеры начали одновременно подниматься по ним на крышу. По одной лестнице взбирался Помидор, по другой - Мопед, а по третьей - громадный вертухай Афанасьевич.
   Тихоня прикидывал, с кого начать, понимая, что одному из них, по - любому, удастся забраться наверх. Поэтому, он принял решение: первым - сбить среднего по физической силе
  -- Мопеда, после чего, основательно взяться за Афанасьевича, а если не успеет, то с Помидором можно легко справиться и на крыше. Так он и поступил. Одновременно, в трех местах, контролеры взялись руками за крышу и стали взбираться наверх. Тимур точно метнул несколько камней в голову Мопеда и тот, оглушенный, выпустил щит из рук, пошатнулся и рухнул с лестницы. Затем, Тихоня быстро подбежал к Афанасьевичу и принялся резко бить его камнем, лежащим в наволоке. От ударов заключенного, щит и каска вертухая начала менять свою форму, но громила, с трудом, но всё же удержался, сумев почти вылезти на крышу и встать на ноги. В
  
   это же самое время, с другой стороны, в семи метрах от Тимура, Помидор, практически также взобрался наверх. Оставлять недобитого громадного контролера, было бы большой ошибкой. Тихоня нанес сильный удар по спине, затем по руке и по ноге Афанасьевича. Тот, скривившись от боли, привстал на одно колено. Прицелившись, Тимур, со всего размаха, ударил Афанасьевича каменюкой - прямо в челюсть, которая тут же хрустнула и белые зубы, вместе с кровью, полетели в сторону. Громадный вертухай - тут же потерял сознание. Развернувшись к Помидору, Тимур пошел на него, размахивая при этом окровавленной наволокой с камнем внутри.
   Контролер увидел жуткую картину, а именно, как самый грозный вертухай зоны, лежал в луже собственной крови. У Помидора невольно затряслись колени. Тихоня угрожающе сказал ему:
  -- А ну, гаденыш, иди и ты сюда!
   Помидор, не выдержав напряжения, спрыгнул с четырехметровой высоты, вывернув себе ногу при неудачном приземлении.
   Тимур крикнул ему вдогонку:
  -- Куда ты убежал, краснощекий?! Я только с тобой хотел побеседовать, а ты - домой, до мамки! Супрун! Кого ты в команду свою набрал?! Куда подевалась ваша залихватская удаль, с которой вы избиваете вновь прибывших заключенных?!
   ДПНК, скрипя от злости зубами, дал пинок под зад Помидору, пообещав того уволить сегодня же, при этом осыпая его всяческими проклятиями.
  -- Принимайте свою "Красную шапочку"! - крикнул Тихоня, скинув обмякшее грузное тело в руки стоявших внизу контролеров.
   "Красная шапочка" - первоначальное прозвище Афанасьевича, которую он получил на "Бублике". Он, раньше часто носил малиновый берет. Заключенные, в отместку за его бесчинства и особую жестокость, дали ему это презренное прозвище.
   Тимур достал бутылку с водой и сделал несколько глотков. Повернувшись, он посмотрел на вышку, где стоял
  
   вертухай с автоматом Калашникова в руках. Тихоня показал ему знак "О'кей". За периметром зоны, Тимур увидел нескольких человек, которые с любопытством наблюдали за ним. Их внимание привлек необычный вид осужденного в белой футболке и бандане. Эти зеваки были жителями села, которое располагалось в непосредственной близости от зоны. Тихоня быстро снял свою футболку и черным маркером написал большие цифры мобильного телефона своей жены. Развернув футболку в сторону наблюдателей, Тимур крикнул, чтобы кто-то набрал этот номер. Девушка, стоящая в толпе, решилась позвонить.
   Трубку взяла Алекса.
  -- Алло! - услышала в трубку, жена Тихони.
  -- Кто это звонит? Я не знаю вашего номера.
  -- Мне ваш номер телефона дал мужчина, который просит о помощи. Он на крыше лагерного барака, одет в белую одежду. По всей видимости, там что-то произошло, и я думаю, что вам необходимо срочно приехать.
  -- Хорошо, хорошо! Спасибо, девушка, за звонок.
  -- Лучше поторопитесь.
   Тимур связался со свободой для того, чтобы мусора, по- тихому, не смогли бы замять дело, после того, как убьют его. Была у него еще небольшая надежда на то, что родные приедут с журналистами, и вертухаи не пойдут на убийство так уж спокойно. Тем временем, Супрун связался по рации с начальником колонии и доложил о том, что бунтовщик оказывает отчаянное сопротивление. Сообщил также о том, что пять сотрудников лагеря находятся в тяжелом состоянии, а один их них - трусливо сбежал с крыши, при этом, вывернув себе ногу.
   Начальник колонии нервно закурил. Он совсем недавно вступил на свою должность, заменив предыдущего руководителя 80-ки. И вот! На тебе! Вдруг такое чрезвычайное происшествие! По инструкции необходимо было докладывать "наверх", а этого руководителю 80-ки делать, ой как не хотелось. Перед ним, на столе, лежало досье на осужденного Тихоню. Перелистывая страницу за страницей, начальник лагеря понимал, что скандал - обеспечен. Подполковник отдал приказ:
  
  -- Немедленно снять с крыши бунтовщика!
  -- Слушаюсь! - ответил Супрун и велел своим подчиненным, с десяти мест, одновременно, штурмовать крышу. Тихоня закидывал их камнями, бежал от одного места к другому, и там бросал камни. Брызгал в лица надзирателей из газового баллончика. Конечно, он понимал, что это уже конец. Вопрос, максимум пяти минут. Оставалось всего шесть битых кирпичей, и вот уже закончился второй баллончик с газом, а контролёры, сменяя друг друга, продолжали штурмовать крышу, всё еще захваченную Тихоней. Какие-то часы, данная крыша являлась островком свободы от беспредельных мусорских законов и навязанных лагерным персоналом, унизительных правил жизни. Тимур посмотрел на вышку и на сверкающие стекла. Он снял с себя белую футболку с банданой и бросив их на крышу произнес:
  -- Эх, умирать - так с музыкой!
   И с этими словами, он начал метать оставшиеся камни, попадая точно в стекла вышки. Раздался жуткий грохот. Вертухай с автоматом, забился под стол. Битые стекла сыпались и звенели на всю зону. Зэки, раскрывши рты от удивления, глазели на Тихоню.
   Кто-то из них называл его психом, а кто-то в тайне восхищался чрезмерным героизмом и волей этого заключенного. Но те, и другие знали наверняка, этому парню
  -- однозначно конец, и что жизнь его, на сегодняшний день - ломаного гроша не стоит. Его убьют и спишут по-тихому.
   Тем временем, один из осколков стекла, впился в руку надзирателю, который спрятался на вышке, под столом.
  -- Вот, вражина! Пиздец тебе! - крикнул вертухай, поднялся и передернул затвор. Он прицелился в левую грудь заключенного. Тимур увидел его действия и крикнул:
  -- Давай, целься в сердце, не промахнись!
  -- Получи! - сказал стрелок и нажал спусковой крючок.
   Порох в патроне воспламенился, и, создав жуткое давление, вытолкнул пулю из гильзы, которая, врезавшись в нарезы ствола, закрутилась в своем сумасшедшем вращении и устремилась к цели. Пролетев отмеренное ей расстояние, она уже готова была вонзиться в сердце своей жертвы. Но мгновением ранее, серебряный нательный крестик, который
  
   висел на груди у Тихони, сверкнул раньше выстрела и сбил с прицела вертухая. Пуля ударила в грудь Тимура, между ключицей и вышла сзади через трапециевидную мышцу, не задев при этом кости. Тихоня почувствовал сильнейший удар, который откинул его назад, и он упал на спину. Тимур смотрел на небо, в голове шумело и звенело. Подумал:
   "Наверно всё-таки не в сердце попал? Иначе бы я не видел этой восхитительной синевы". Он не знал, радоваться ли ему этому обстоятельству, или напротив - сожалеть. Ведь Тимур догадывался о том, что его ждет. Если и не быстрая смерть от пули, то - мучительная смерть от побоев.Тихоня попытался поднять голову и увидел подбегающих со всех сторон контролеров. Помутневшим взглядом он заметил запыхавшегося Супруна, который крикнул:
   - Получи, сука!
   ДПНК, со всего размаха, ударил берцем в голову Тихони.
   Свет в глазах погас. Тишина...
  
  
  
   0x01 graphic
  

***

   Тимур очнулся в камере, грудь его была перебинтована. На удивление, он оказался жив. Пуля прошла сквозь его тело, не повредив жизненно важных органов. Верхняя часть грудной клетки сильно пекла, но боль можно было терпеть.
   Загремел железный засов двери. Бронь открылась и в камеру вошел врач, который молча подошёл, внимательно осмотрел ранение, а затем спросил у него:
  -- Как ты себя чувствуешь?
  -- Нормально.
  -- Ну вот и замечательно. Сейчас с тобой желает поговорить лично сам начальник колонии. Ты, я надеюсь, не станешь на него бросаться?
  -- Не стану. - Ответил Тихоня.
  -- Ну вот и добренько.
   Врач вышел из камеры, после чего дверь открыл начальник колонии. Переступив порог, он заговорил первым:
  -- Да уж, Тимур Владимирович, ну и натворил ты делов. Тебе же теперь "пятнарик маячит". Это уж и к бабке ходить не надо.
  -- С какого перепугу, пятнадцать лет? Я защищал себя от вертухайского беспредела. Вы меня сроками не пугайте! Так что не стоит здесь мне пламенные речи пропихивать. Вашей
   "козлячей" "красной" зоной, я накушался по самое не хочу. Лучше свои воспитательные беседы, вы бы проводили с вашими подчиненными. Лекции ваши - мне слушать не к чему!
  -- А я не лекции читать пришел, а поговорить. Светит тебе "пятнашка", но я могу устроить так, что ты останешься при своем сроке. Я твое дело читал и много там всякого мутного. Вижу, что ты - парень крутой по нраву и горяч чрезмерно. Но разум в тебе присутствует.
  -- И что надо сделать, чтобы мне, с вашей подачи, не навалили сроку, "как дураку махорки"?
  -- А надо, всего-то сущую малость. Попроси своих родных, чтобы журналистов и всяких там правозащитников не звали. На должности своей, как ты знаешь, я совсем недавно, и мне этот лишний геморрой - не нужен. Ребят моих ты помял, конечно, сильно, но "мокрухи" на тебе нет и это -
  
   большой плюс тебе. Так что, Тимур, не снимай побои и про огнестрельное ранение не распространяйся. А я тебе взамен - чистую камеру, нормальное питание и через четыре года - домой. Слово офицера даю. Лады?
   Тихоня посмотрел на мента, прикинул "за" и "против" и спросил:
  -- Ваше слово офицера действительно что-то значит и не является пустым звуком?
  -- Значит, Тимур, и очень многое!
  -- Ну, в таком случае, я принимаю ваше предложение.
  -- Вот и отлично! - сказал подполковник и вышел из камеры.
  

***

Днем ранее.

   Мать Тимура и его супруга Алекса, примчались в басдоковский лагерь на такси.
   Сотрудники зоны не пускали их к руководству, ссылаясь на якобы отсутствие начальника колонии. И тогда, со стороны родственников Тимура, стали поступать угрозы о том, что будут преданы огласке сведения о чрезвычайном происшествии в зоне, при полной поддержке средств массовой информации.
   Наталья и Алекса требовали своего законного права на краткое свидание, и уже звонили знакомому врачу, который согласился бы снять предположительные побои с Тимура. Руководство зоны осознало, что по-тихому, бунтовщика им не устранить и незаметно не списать происшествие на
   "несчастный случай", повлекший смерть осуждённого. Поэтому, они собрали экстренное совещание, на котором попытались найти выход из сложившейся ситуации.
  
   Кабинет начальника БИК - 80.
   Среди собравшихся, кто-то требовал жестокой расправы над взбунтовавшимся осужденным. Кто-то, а если быть точнее, оперативник Кузьменко, смотрел в пол, опасаясь взглянуть на своего начальника. И ему было, о чем переживать. Начальник колонии взглядом просверливал насквозь, оперативника Кузьменко, который имел отношение
  
   к Тихоне и сам лично должен был контролировать каждый его шаг. Но подполковник также понимал, что его подчиненные здорово "перегнули палку", не оставив осужденному, под номером 28/18, ни единого шанса на достойное и спокойное пребывание в лагере. Он также осознавал, что всяческие их противоправные действия, которые шли вразрез с законом, могли бы им - здорово аукнуться и, в конечном итоге, повлиять на дальнейшую карьеру, как самого начальника зоны, ДПНК - дежурившего в эту смену, так и оперативника 18-го отделения.
   Высший офицерский состав 80-ки переглядывались друг с другом. У каждого из них был свой "скелет в шкафу". Да чего уж тут таить - зона и ее руководство, сверху и до низу, были пропитаны коррупцией и, ко всему прочему, в лагере регулярно нарушались права осужденных.
   На территории зоны, с высокой периодичностью, совершались преступления. Как в порядке вещей - шло изготовление холодного оружия: мечей, ножей, сабель; также были случаи изготовления огнестрельного оружия. Кустарные "стволы" изготавливались в то время, когда отбывал наказание толковый оружейник. Но "лавочку" по- быстрому прикрыли, чтобы избежать лишних проблем. Происходили постоянные "отжимы" денежных средств с родственников заключенных, присваивались вещи осужденных. Обворовали несчастных зэков, загребая себе положенное питание для осужденных, лишая тем самым их причитающейся нормы. Уходили "налево": гигиенические принадлежности, одежда, обувь. Если бы вся эта "черная вакханалия" выплыла наружу, то наверняка, крахом бы карьеры сотрудников лагеря, это бы не закончилось. Кто-то бы из контролеров - проболтался, и тогда бы всплыли неизвестные могилы прикопанных тел заключенных, не имевших родственников, которые не выдержали избиения на приемке, в БУРах и ямах, и в последствии были тайно захоронены в пределах 80-ки. "Большие звёзды" принимали решение: или уступить своей гордости и оставить Тихоню в покое, либо же - пойти на пролом и, быть может, поиметь непредсказуемые последствия.
  
   Первый заместитель поднялся со стула и обратился к своему шефу:
  -- Хозяин! Решай, твое слово - закон! Как скажешь, так и сделаем.
   Начальник колонии решил сообщить подчиненным о своем мнении, касательно чрезвычайного происшествия.
  -- Хоть это мое решение идет и вразрез с нашими внутренними законами, но ничего не поделаешь...Бля на хуй! Тихоня, всё-таки, шороху навел. А я тебя, Кузьма, предупреждал - гляди в оба! А ты мне что? Всё нормально, работает, участвует в ПХД... На хер его сюда привезли? Пиздец - полный! Он же все наши схемы поломает, которые мы десятилетиями выстраивали! В общем так, я с ним поговорю - лично, если в залупу не полезет и угомонит своих родственничков, то дадим ему досидеть спокойно до...
   И подполковник посмотрел в дело Тихони, а затем продолжил:
  -- До 2 января 2016 года. И дайте, в конце концов, ему эти ебучие гантели! Пусть он свой безудержный "пар выпускает"! И повесьте в прогулочном дворике боксерский мешок. А если не найдете инвентарь, то провинившихся контролеров и оперативников, заставлю боксировать с Тихоней. Всё понятно?!
  -- Так точно! - дружно ответили офицеры.
  -- И чтобы я больше о нем не слышал. Не дай бог, кто-то из вас решит снова его спровоцировать. Всё, достаточно! Оперативка закончена.

Руководство зоны и оперативники, кто с недовольством, а кто с чувством облегчения, разошлись по своим кабинетам.

   Тимура одели в чистую одежду, наложили тональный крем на его гематомы, и повели на краткое свидание.
   Тихоня увидел Юзика Шопена. Авторитет помахал ему из своей кабинки и показал большой палец вверх, выражая свое восхищение. Тимур улыбнулся и кивнул ему в ответ, сев в свою кабинку, ожидая родных.
   Первой вошла Алекса, а за ней следом и его мать. И тут, вдруг Шопен, резко вскочил со стула и начал стучать в стекло, крикнув при этом:
  
  -- Наташа, Наташа, это же ты?! Сколько же лет тебя не видел?!
   Мать Тимура сразу не сообразила, что происходит. Она увидела мужчину в очках и узнала знакомые черты. В памяти всплыл тот далекий 1972 год, город Вроцлав, ее подруга Урсула знакомит ее с симпатичным поляком, с запоминающейся известной фамилией Шопен. Это был он - Юзик, только уже полысевший и постаревший. Наташа вспомнила свой короткий, но бурный роман с парнем из другой страны. Эти отношения, к ее большому огорчению, резко оборвались. К этому разрыву приложил свою руку ее отец, Федор Поликарпович, который подключил свои обкомовские связи. Работники ОВИРа нашли причину больше не пускать Наташу за границу. Их связь прекратилась, а жизнь завертелась непредсказуемой спиралью, и страсти понемногу утихли. И вот сейчас, по прошествии стольких лет, они с ним вновь встретились. И где?! В басдоковском лагере, в той самой зоне, где сидел ее сын.
   Тем временем, Алекса уже разговаривала с Тимуром, махнув рукой Наталье, чтобы та, разговаривала со своим знакомым. Шопен попросил пятнадцать минут у своего адвоката, чтобы тот дал возможность ему поговорить с этой женщиной.
   Мать Тимура взяла трубку:
  -- Юзик, привет.
  -- Привет, Наташа! Ты как здесь оказалась, к кому приехала?
  -- К своему сыну, Тимуру. Он сидит в соседней кабинке.
   Шопен удивленно посмотрел в сторону Тихони и спросил:
  -- Вот это - твой сын?!
  -- Да.
  -- Вот, черт! Диво, да и только! А мы с ним здесь познакомились и периодически общаемся.
   Наталья смотрела на любовь своей юности и не верила своим глазам.
  -- Юзик, это, наверное, все сон? Так не бывает?
  -- Бывает, Наташа.
  -- Юзик, а как ты оказался в нашей стране?
  
  -- Да это история давнишняя. Я же, Наташа, за тобой приехал, хотел сделать тебе предложение, а твой отец мне сказал, что ты живешь в другом городе и уже вышла замуж. Я, с досады, "залился" водкой, порвал свой польский паспорт и подрался на улице. Суд меня приговорил к двум годам лишения свободы. После освобождения, я решил остаться в вашей стране. За "колючкой", познакомился с серьезными людьми, начал с ними работать, и сейчас я - уважаемый человек в городе Басдоке. А ты как поживаешь?
  -- Да как? Плохо.
  -- Мать умерла, отца убил врач, сыну подкинули наркотик. В следственном изоляторе его жестоко пытали. Подставные адвокаты, путем шантажа, вытянули из нас деньги, государство - отняло у нас квартиры. Теперь, вот сына, чуть не убили здесь.
  -- Ты не волнуйся за Тимура. Я владею достоверной информацией, - его не тронут, освободится "звонком", отсидит свой срок. Только ты, Наташа, не кипишуй. Тимур тут тоже "дров наломал" - на два ПЖ хватит. Все будет, о'кей, верь мне. Я проконтролирую, если что, мои люди тебе позвонят, оставь свой номер.
  -- Ладно, Юзик. Рада была тебя увидеть. - Сказала Наташа, продиктовала номер телефона и послала ему воздушный поцелуй, после чего направилась в кабинку к сыну.
   Тихоня успокаивал своих родных, заверив их в том, что всё под контролем, и что лично сам начальник колонии даст ему возможность отбыть свой срок в нормальных условиях. О прострелянной груди, он не стал упоминать. Успокоившись, мать и жена вернулись в Екатеринослав. Тихоню, с этого дня, стали держать в секторе камерной системы, подальше от остальных заключенных.
   Начальник зоны лично собрал всех завхозов, и дал им распоряжение поубавить обороты:
  -- Поменьше Мужичков гнобите! Провокации - на хуй убрать! Все могут быть свободны! А ты, Шевченко - останься! Завхоз 18-го отделения стоял, обреченно опустив голову. Под глазами Ивана синели огромные гематомы,
   размером с чайные блюдца. Подполковник, еле сдерживая улыбку, сказал ему:
  -- Надо же, как он тебя разукрасил! Не справился?! А на хер ты в завхозы полез?! Власти захотелось?! Да?
  -- Ну...э... ну...
  -- Значит так, с сегодняшнего дня, уёбываешь на столовую, помои собирать. И не дай бог узнаю, что ты выкаблучиваешься! Сам - лично, тебя в "гарем" заведу! Понял?!
  -- Я...я...
  -- Понял, я спрашиваю?!
  -- Понял. - Ответил Шевченко, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Он вышел из кабинета начальника лагеря еле сдерживая слезы.
   Вся зона дико смеялась с толстяка, бывшего завхоза
   18-го отделения. Многие тыкали в него пальцами и держались за животы от смеха. Шевченко, как покорный слуга, собирал помои в ведерко. На 80-ке случалось многое, но такое
   "представление", не доводилось видеть ранее, еще никому. Занимать высшую должность завхоза в лагере и скатиться - в самый низ, на предпоследнюю должность - "помойного кота". Хуже было только лишь "стойло". А туда попасть, ой как не хотелось Ивану Шевченко. Поэтому, он старательно мыл полы, сортиры и работал на свиноферме, выгребая дерьмо из- под животных. Иван досиживал свой срок грязным, дурно пахнущим и вечно не выспавшимся. На свидании со своим отцом, Шевченко - младший рассказал об истории, которую ему вкратце поведал Тихоня. О том, как дед Тимура принял мучительную смерть, на которую умышленно его отправил врач - заведующий хирургией больницы имени Мечникова. Шевченко - старший не мог поверить своим ушам. Он подтвердил слова внука погибшего пенсионера, и то, что в далеком 1997 году - действительно произошла ситуация, рассказанная этим парнем. Отец Ивана вспомнил о своем преступлении, которое он совершил - преднамеренно и в мгновение ока понял, что Бог, таким изощренным образом, наказал его - через сына. Владимир Шевченко избежал тогда уголовного наказания, но проведение достало его - через сына. Иван Шевченко разорил своего отца, оставив его без
  
   всей недвижимости. Пять раз Владимир Шевченко выкупал сына у следователей и судей, но на шестой раз, Ивана всё-таки
   "закрыли". Шевченко - старший болел сахарным диабетом и всячески страдал от этого недуга. Теперь еще, вот эта ужасная новость, добила его окончательно. У бывшего хирурга случился сердечный приступ, прямо на свидании. Его откачали, но врач-пенсионер - ушел в себя, и впредь, больше ни с кем не разговаривал.
   Панда - он же Амосов, захотел сделать себе наколку на спине: большими латинскими буквами слово "Amos". По личной просьбе Шопена, Панде постоянной краской накололи слово "Anus", а временной изменили "n" на "m", a "u" на "о". Какое-то время, Панда ни о чем не подозревал. Но через три месяца, временная краска исчезла и на всю спину уже красовалось слово "Anus".
   Амосов долго не мог понять, почему все смеются над ним. Он предполагал, что заключенные вспоминали о том, как его нашли смотанного по рукам и ногам, с половой тряпкой во рту и ведром на голове. Панда, неоднократно смотрел на свою спину в зеркале, но не замечал изменений. Только лишь после освобождения, отдыхая в компании со своими корешами на пляже, его черт дернул, похвастаться своими наколками и своими лихими годами отсидки. После чего, он был ошарашен неожиданным известием. Один из знакомых к нему подошел и спросил:
   - А почему у тебя на спине наколото слово "Anus"? Если ты этого не знаешь, то в переводе с латыни, данное слово означает: жопа, очко! Ха-ха-ха!
   По песку, со смехом, катались все пацаны и девчонки. Слава "Anusа" разлетелась далеко за пределы города Басдока. Новое прозвище, соответственно, навсегда закрепилось за ним.
   Марковский освободился по УДО, чудом избежав каких-либо проблем.
   А Тихоня тренировался. Ждал освобождения. Ему оставалось сидеть долгие четыре года. За это время, Тимур прочитал много интересных книг, темы которых касались
   "вендетты". В голове начал выстраиваться план возмездия, но для его выполнения, необходимы были большие наличные
  
   средства. Тихоня вспомнил Круглова, его историю о тайнике с сокровищем, всё еще сомневаясь в реальности рассказанного.
   Тимур отрабатывал силовые удары по боксерскому мешку и день за днём обдумывал план своей мести.
  
   Продолжение следует...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   250
  
   165
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"