Джек Коннорс опаздывал уже на пятнадцать минут. Майкла это не удивляло. Ещё с довоенных времен он привык, что Джек никогда не приходит вовремя. Раньше или позже - пожалуйста... Похоже, часы и минуты для Коннорса были абстрактными цифрами. На работе и дома побеждать время ему помогали будильник и таймер, но стоило только выйти в город, и время наносило ответный удар. Так что на деловых встречах Джеку часто приходилось краснеть, изобретая причины для опозданий. Получалось плохо. Отговорки были неубедительными, заезженными, а то вовсе дурацкими.
Придя в бар, Майкл Доусон заказал мартини с водкой и коротал время, потягивая коктейль. В воздухе плавали клубы сигаретного дыма. Из динамиков звучала песня Френка Синатры. В дальнем углу переговаривались картежники. Похоже, шла партия в бридж. За игральными автоматами студенты резались в морской бой. Грохот пушечных выстрелов и пулеметных очередей сменялся ревом пролетающих над палубой самолетов. Майкл хорошо знал эти звуки. Он закрыл глаза... И мысленно вернулся на свой эсминец - в день последнего боя.
Снова, как три года назад, звено ярко раскрашенных "Зеро" пикировало из облаков, приковывая к себе огонь корабельных зениток. А из-под брюха летящего чуть выше бомбера начала разгон крылатая "Ока", управляемая пилотом-камикадзе. Очереди японских пулеметов вспарывали палубу эсминца, корёжили надстройки и борта, разносили на куски стекла иллюминаторов. Справа и слева от Доусона задорно плевались снарядами "эрликоны".
Грохот взрывов, свист осколков... Всё это - на краю сознания. Майкл старательно ловит "Оку" в перекрестье прицела. Очередь. Ещё одна... И ещё... Слепящий свет. Грохот взрыва. Звон в ушах. Темнота...
- Извини, старик! - услышал он голос Джека. - Я опять опоздал.
- Сломалось такси? - участливо спросил Майкл. - Нет, это уже было... Срочный вызов к начальству? Тоже знакомо... Задержала полиция? Опять не то... Пожалуй, остался один вариант: Марта защемила ресницы между ящиками комода... И ты не бросил жену в беде! Угадал?
- Почти.
- Что, серьёзно?
- Говорю же: почти!.. Не Марта, а Жанетт. Не ресницы, а ноготь. И не комодом, а дверцей сейфа. А в остальном - да, угадал.
- Обалдеть! Не знал, что ты так любишь тёщу. Извини...
- Причём здесь любовь? Она же мой ноготь защемила, - Джек выложил на стол левую руку с забинтованным "в кокон" мизинцем. - А шифр от сейфа забыла с перепугу. Пока мы нашли шпаргалку, пока открыли...
- Ещё раз прости! - усилием воли Майкл стер с лица улыбку, но глаза его предательски блестели. - Судя по мазку помады на щеке, Марта активно участвовала в спасении. А кто ещё?
- Твой бывший шеф, Сэм Гроувер.
- Значит, нами заинтересовалась полиция?
- Пока только мной и газетой. Ты для них - таинственный оракул, который трижды верно угадал жертву "Красных лилий". Пока Ивонна бинтовала мой палец, Сэм толкал пламенную речь. Пытался доказать, что о планах преступников за две недели до кражи может знать лишь главарь банды. Намекал о риске - сесть за соучастие...
- Ивонна - это..?
- Его внучка, полгода назад приехала из Нью-Йорка, поступила в местную театральную студию. Когда услышала о соучастии, зыркнула на деда так, что Сэм подавился следующим словом.
- Ну, а ты?
- Всё как договорились! Сначала остудил его пыл Первой поправкой к Конституции. Потом напомнил, что пишу о сфере искусств и в сотрудничестве с полицией не нуждаюсь. А дальше смягчил позицию. Сказал, что время сообщений о конверте, что лежит в банковской ячейке, ожидая новой кражи, отошло в прошлое. На этот раз в газете появится полный текст письма от "неизвестного детектива". Разумеется, без имени автора. Его я раскрою будущей жертве, если она пожелает детектива нанять. И тем спасти имущество.
- А что Сэм?
- Обещал натравить на меня Штейниса. Но это пустяки! Скажи-ка лучше, Майкл... Зачем ты интригуешь читателей, дразнишь полицию, рискуешь свободой? Чего добиваешься? Славы? Денег?
- И это тоже. Но главным образом - справедливости. Для нас с тобой, Джек. Для ветеранов... Посмотри вокруг! Пока шла война, мы мечтали о мирной жизни. Но разве о такой? Десять миллионов парней вернулись домой и что получили?.. Почести, повышения? Дулю с маслом! Я смотрел статистику. В 1944 году безработных было два процента, а сейчас втрое больше... Втрое! И в основном фронтовики... А те, кому повезло вернуться на прежнее место? Ты работал в лучшей газете Бостона. Отвечал за экономику, политику и криминальные новости. Печатался на первой странице. Тебя считали здесь лучшим журналистом. А сейчас? Сфера искусств и раздел "Разное". Два последних разворота, вперемешку с тупой рекламой. Заработок - вдвое меньше прежнего. А если учесть инфляцию...
- Да, спасибо, - улыбнулся парню Майкл. - И ему тоже. Составишь мне компанию, Джек?
Коннорс кивнул.
- Если мы распутаем дело "Красных лилий", - продолжил свою мысль Доусон, - ты снова станешь лучшим в Бостоне, а я вернусь к работе детектива.
- В полиции?
- У Штейниса? Нет уж, спасибо. В частном сыскном агентстве. Есть тут одно на примете... Но это дело будущего. А пока вот, держи! - Майкл протянул через стол свёрнутый вчетверо лист. - Для утреннего номера. Пора тебе снова на первую полосу, дружище!
- Дональд Крэг. Картина Клода Моне "Утренние лилии в пруду", - медленно прочитал Джек. - Ты уверен, Майкл? Мне кажется, это безумие... Я думал, ты просто дразнишь полицию! Ведь дураку понятно: воры не полезут в дом, где их ждут. Даже если они туда собирались.
- Успокойся, Джек! Разве я учу тебе писать статьи? Нет. А почему? Я не разбираюсь в журналистике. А в сыскном деле дилетант - ты. Так что просто поверь: "Красные" от Крэга не отцепятся. Сроков и планов не поменяют. Откуда такая уверенность, сказать не могу. Но имей я на счету миллион, поставил бы его на это даже против ржавого медяка.
- Знаешь что, Майкл, - задумчиво протянул Джек. - Любой, кто знает тебя чуть хуже, непременно поверил бы в версию Сэма... Ту самую - о главаре банды. А так я просто сомневаюсь. Сильно сомневаюсь.
- Но остаёшься в игре?
- Да, дьявол тебя раздери! - Джек единым глотком осушил свой стакан. - Мы вместе выплывем или вместе утонем. В этом деле я с тобой от начала и до конца! Что бы ни случилось.
- Всё будет хорошо, если удержишь язык за зубами. С этой минуты ни одного лишнего слова! Ни в полиции, ни в газете, ни дома. Говорить будешь только с Крэгом. Думаю, через пару дней он выйдет на тебя. Но и Крэг не должен знать, кто придет на встречу. Пусть назовёт тебе место, время и пароль.
- Пароль? - удивился Джек. - Зачем так сложно?
- Чтобы вопросы о "Красных лилиях" задавал мне Крэг в ресторане, а не Штейнис в каталажке. С этой минуты игра идет по-крупному. Не подведи меня, Джек... Не подведи себя!
* * *
Дональд Крэг выглядел, как типичный ковбой, от шляпы до маленьких шпор на сапогах, словно только что приехал в Бостон из Техаса. Плохо разбирающийся в людях человек наверняка посчитал бы его грубым и недалеким сыном прерий, чуть что сразу хватающимся за кольт и прочитавшим за всю жизнь не больше пары книг, но Майкл знал, что за ковбойской внешностью скрываются острый ум и деловая хватка. Иначе за четыре года войны он не смог бы сколотить стомиллионное состояние.
- Итак, мистер Доусон, вы утверждаете, что мою новую картину Моне собираются украсть, а вы - единственный, кто может этому помешать, - медленно произнес Дональд. - И готовы это сделать за "скромное" вознаграждение, эквивалентное цене "Роллс-Ройса". При этом, я должен поверить на слово, что вы не являетесь сообщником бандитов, которые позарились на мою собственность - если они вообще существуют...
- Будьте уверены, существуют, - отозвался сидящий напротив него и листающий меню Майкл. - Здесь, в Бостоне, они уже ограбили таким образом шестерых любителей искусства, и вы не могли об этом не слышать.
- Я знаю эти истории, - нетерпеливо кивнул Крэг. - Но почему вы решили, что именно я - следующая жертва? Ведь воруют они не только картины, а в городе сотни богатых коллекционеров.
- Неделю назад в интервью "Бостон Геральт" вы заявили, что заработали и сохранили свои миллионы потому, что не разбазаривали их на "благотворительность и прочие глупости", - ровным голосом ответил сыщик. - "Если дуракам не хватает мозгов, чтобы решить свои проблемы, - сказали вы о безработных, - то почему я должен за них платить?" "Красные лилии" не могли пройти мимо этих слов. Прежние жертвы тоже хвастались, что "не поддаются моде на благотворительность". Говорили, что презирают тех, кто "бросает деньги на ветер". У вас всё то же, что и у них: приобрели новую дорогую вещь и заявили, что не хотите никому помогать.
- А того, что я бесплатно пускаю всех желающих посмотреть на коллекцию, для этих милых людей недостаточно? - усмехнулся Дональд.
- Боюсь, что нет. Это ведь вам ничего не стоит. А "милым людям" не нравится, когда состоятельный человек не любит делиться.
Крэг пожал плечами, всем своим видом давая понять, что плохое отношение похитителей картин волнует его меньше всего.
- Пусть так, но почему я должен вам верить? - вернулся он к первоначальному вопросу.
- Потому что я могу предотвратить кражу и сделать так, чтобы "Красные лилии" прекратили свою деятельность, - невозмутимо ответил Майкл. - И потому что они должны были уже подтвердить мою вчерашнюю догадку, отправив анонимное сообщение в "Бостон-пресс". Думаю, вы найдете его на последней странице. Попросите официанта принести вечернюю газету.
После внимательного изучения раздела "Разное" в пахнувшем типографской краской номере "Бостон-пресс" лицо миллионера-ковбоя приобрело лиловый оттенок. Майкл газету читать не стал, полчаса назад текст статьи ему сообщил по телефону Джек Коннорс.
- Вы все равно можете быть их сообщником, - задумчиво сказал Крэг. - Но тогда я не понимаю, зачем вам было нужно рассказывать мне все это... Хорошо, я готов заплатить, и даже выдам аванс - процентов десять-пятнадцать, а за эти деньги вы убережете картину от кражи и поймаете грабителей. Мы договорились?
- Нет! Я сохраню ваше имущество и сделаю так, что кражи прекратятся, - ответил Доусон. - Но грабителей я попытаюсь убедить оставить эти темные дела, и только в случае отказа сдам полиции. Это принципиальные люди, стремящиеся делать добро, пусть и не самыми лучшими методами... Думаю, им можно дать шанс исправиться.
- Тогда на полный гонорар не рассчитывайте!.. Половина работы - половина оплаты.
- Что ж... Пусть вашим делом занимаются люди Штейниса. Это их прямая обязанность. А я умываю руки. Если передумаете, аванс семьдесят пять процентов. А договор оформим позже.
- Почему?
- Не хочу вас пугать, но времени на канцелярщину уже не осталось. Или я начинаю действовать сейчас, или ничего не гарантирую...
Взгляды миллионера и сыщика скрестились. Майкл чувствовал, как по его спине бежит струйка пота. Несколько секунд Крэг колебался, но увидев, что сыщик поднимается из-за стола, полез в карман за чековой книжкой.
- Вот ваш аванс, - сказал он, ставя на одном из ее листов размашистую подпись. - Что-нибудь еще?
- Только одно: к охранникам галереи должен добавиться мой человек, - ответил Майкл.
- Прямо сейчас?
- Нет, утром. Скорее всего, завтра "Красные лилии" попытаются украсть Моне.
- Вы уверены? - Крэгу было все сложнее скрывать удивление.
- Я даже время могу назвать, - загадочно улыбнулся Доусон. - От четырех часов дня до семи вечера... Может быть, чуть раньше. А позже - вряд ли.
* * *
Картинная галерея Дональда Крэга представляла собой просторный зал, на стенах которого красовались три десятка полотен - там была и классика, и импрессионисты, и даже пара недавно вошедших в моду абстракций. Висели они довольно далеко друг от друга, как бы намекая на то, коллекция ещё будет пополняться не один год.
Присланная Майклом Доусоном сотрудница агентства "Роул энд Смит лимитед" Джессика Томпсон прошла вдоль наружной стены зала с опущенными на окнах черными рулонными шторами и заглянула в соседнее помещение. В него картины убирались на ночь, и по сути оно являлось большим сейфом. Стены, бетонные снаружи и металлические изнутри, два кодовых замка на металлической же двери и подставки для картин - больше там ничего не было. Единственное окно тоже скрывала развернутая черная штора, за которой, как и на других окнах, находилась прочная железная решетка с мелкими ячейками и бронированное стекло. На ночь это окно закрывалось снаружи стальными ставнями, замок на которых тоже был кодовым - в этом Томпсон убедилась, осматривая особняк Крэга с улицы. Всё это выглядело таким надежным...
Из сейфовой комнаты Джессика вернулась в зал и только теперь подошла к картине, которую ей предстояло охранять. Вблизи "Утренние лилии в пруду" казались набором полуабстрактных белых, голубых и зеленоватых мазков, но стоило лишь отступить на несколько шагов, и мазки внезапно сложились в яркое изображение застывших на воде полураспустившихся кувшинок. Водная поверхность чуть колебалась от легкого ветра, и в такт с ней шевелились лепестки лилий. Девушка удивленно приподняла брови - она мало интересовалась живописью и раньше не видела ничего подобного.
- Нравится? - спросил ее Дэвид, один из охранников, работающих на Крэга.
Девушка неопределенно пожала плечами.
- Ни минуты не сомневаюсь, что ты зря тут сегодня проскучаешь. Будешь зевать, как та блондинка, что до обеда дежурила. Теперь, когда нас с Джозефом предупредили, эти цветочки никто отсюда не сопрет, - уверенно заявил Дэвид.
Джессика снова пожала плечами - она и сама сомневалась, что после поднятого газетами шума воры рискнут сунуться в галерею. Хотя Майкл на планерке был так убедителен...
- Ну где ты, Дэйв? Кончай охмурять девчонку! Сейчас футбол начнется! - крикнул из комнаты охранников коллега Дэвида, и Джессика услышала шум переполненного стадиона, донесшийся из телевизора.
Приближался час "икс"...
Оставшись в зале одна, девушка бросила мимолетный взгляд на открытую дверь хранилища и снова повернулась к "Лилиям" Моне. Шум телевизора, идущий из комнаты охранников, стал громче - и это был единственный звук в просторном пустом зале, где, кроме Джессики, как и предполагал Майкл, не было сейчас ни одного человека.
Внезапно она услышала стук каблуков и, обернувшись к двери, увидела входящую в галерею посетительницу.
Это была высокая и полная дама лет пятидесяти с пышной прической, из которой выбивались пряди седых волос, одетая в широкий, развевающийся при каждом шаге светло-серый плащ. Тот тип решительных американских женщин, которые создают вокруг себя много шума, суеты и конфликтов.
- Надо же! Почти никого нет! - воскликнула дама, всплескивая руками, и ее голос гулким эхом прокатился по залу. - Никому в наше время не нужно искусство, никому! Людям дали возможность бесплатно полюбоваться великими шедеврами, но никто этого не ценит...
Дэвид с кислой физиономией вышел в галерею и, вежливо поздоровавшись с ценительницей искусства, встал поближе к двери, ведущей в комнату с телевизором. Так он мог слышать, что происходит на поле. Его напарник выглянул на секунду, и остался внутри, полагая, что двух охранников на одну посетительницу - более чем достаточно. Решительная дама широкими шагами промаршировала к Джессике, стоявшей перед "Лилиями", и продолжила свой патетичный монолог:
- Хоть кто-то знает толк в живописи! А ведь это одно из лучших полотен серии "Водяные лилии", что бы там ни утверждали мои коллеги-искусствоведы. Нам всем очень повезло, что его можно увидеть бесплатно. На других картинах этой серии в воде часто отражаются облака, такие же белые, как лилии, и это замечательный прием, но здесь облаков не видно, и ничто не отвлекает внимание от цветов, и этим "Утренние лилии" принципиально отличаются от остальных... Согласитесь, мисс, это ведь тоже сделано не случайно, этим Моне хотел подчеркнуть...
- Я не специалист по картинам, я всего лишь охранник, - скромно ответила Джессика, надеясь, что, получив такой ответ, дама потеряет к ней интерес и продолжит изучать картины молча. Но расчет не оправдался: экзальтированная посетительница, наоборот, решила поспособствовать просвещению не разбирающихся в живописи дилетантов.
- Вам обоим удивительно повезло, что вы здесь работаете, - объявила она, оглянувшись на Дэвида и отойдя от "Лилий" к соседней абстрактной картине. - Вы только посмотрите, здесь есть и кубисты, последователи самого Пикассо!
В течение следующих двадцати минут Джессике, Дэвиду и периодически заглядывающему в галерею Джозефу пришлось выслушивать восторженную речь об импрессионизме, кубизме, фундаментализме и прочих направлениях в живописи, полную неизвестных им терминов, а также "лирических отступлений" о том, как им всем повезло целыми днями находиться рядом с творениями великих художников. Эта речь все не кончалась и грозила затянуться до конца футбольного матча, и поэтому, когда в галерею заглянул еще один посетитель - длинноволосый молодой человек в белой блузе и жилете - охранники, включая и равнодушную к футболу Джессику, посмотрели на него, как на спасителя.
Молодой человек остановился недалеко от входа в зал и обвел его глазами, словно не зная, с какой картины начать осмотр, а полная дама, явно обрадованная появлением нового, возможно, более заинтересованного слушателя, устремилась в его сторону.
- Все-таки есть в нашем городе люди, ценящие искусство, - громогласно заявила она. - Вам, юноша, очень повезло, что вы сюда заглянули, вы только посмотрите, какие шедевры здесь можно увидеть!..
Джозеф и Дэвид, воспользовавшись моментом, нырнули в комнату для охраны, а Джессика встала рядом с ее дверью, сочувственно поглядывая на новую жертву дамы-искусствоведа. Молодой человек, которого эта дама забросала вопросами, имел неосторожность признаться, что он и сам художник, правда, начинающий, и это обрекло его на выслушивание намного более подробного монолога о представленных в галерее полотнах. Время от времени юный художник бросал тоскливые взгляды на выход из зала и на Джессику, но та была бессильна ему помочь, и вскоре мысли девушки переключились на ее работу. Пошло уже полтора часа, даже больше, а в галерею, кроме полной дамы и молодого художника, никто пока не заходил. Однако если воры все-таки собираются украсть картину Моне, им самое время появиться...
- ...обязательно приходите сюда еще, одного раза недостаточно, чтобы по-настоящему проникнуться этой красотой... - голос восторженной дамы приближался, и Томпсон увидела, что она направляется к выходу, в то время как молодой человек, следовавший за ней, постепенно отставал, явно собираясь остаться в зале, чтобы, наконец, проникнуться красотой картин в одиночестве.
Дама, тем временем, остановилась перед Джессикой.
- До свидания, мисс, мы, наверное, еще увидимся, я непременно зайду сюда еще раз! - пообещала она, открывая миниатюрную сумочку и засовывая в нее руку. - Как же вам все-таки повезло, вы охраняете великое наследие человечества!.. - она неловким движением потянула из сумочки носовой платок, и внезапно вместе с ним оттуда высыпалась целая горсть мелочи, со звоном раскатившейся по блестящему паркетному полу. - Ах, что ж это я, извините! - дама выронила и платок, нагнулась, потянувшись к нему и к ближайшим монетам, но тут же охнула и схватилась за спину.
- Ничего страшного, я вам помогу! - Джессика присела на корточки и принялась торопливо собирать монеты. Спустя несколько мгновений к ней присоединился раздраженный Дэвид - судя по тому, что его напарник не потрудился выйти в зал и помочь коллегам, и по особенно громким крикам болельщиков, раздававшимся из телевизора, на футбольном матче в это время был какой-то напряженный момент.
- Спасибо вам, дорогие, спасибо! - спустя еще несколько минут посетительница, наконец, ссыпала всю собранную мелочь в сумочку и вышла из галереи. - Я не прощаюсь, я еще буду сюда приходить...
- Уфф, я думал, она никогда не уберется! - закатил глаза Дэвид, когда дверь за дамой закрылась. - Джесс, ты тут последишь одна? - он кивнул на вход в комнату охранников, собираясь вернуться к просмотру матча, но внезапно оглянулся на дальнюю стену галереи, и его лицо изумленно вытянулось. - Что за черт?!
В следующий миг они с Джессикой уже бежали к этой стене мимо повернувшегося к ним с удивленным видом художника. Добежав, оба застыли перед тем местом, где всего несколько минут назад висела картина Клода Моне "Утренние лилии в пруду".
...И где теперь осталась лишь пустая рама. Из её нижней части торчал картонный прямоугольник размером с визитную карточку. На нем тоже были лилии - три схематично нарисованных красных цветка.
* * *
Полная дама-искусствовед уже успела сесть в такси и отъехать от особняка Крэга, но погнавшаяся за ней Джессика подала условный сигнал стоящему на перекрестке полицейскому, и он остановил машину. О плотной блокаде особняка Майкл утром договорился с Сэмом Гроувером. Пообещал ему, что организует в прессе статьи о блестящем успехе полиции, если Сэм не станет посвящать в это дела Штейниса...
Задержанная полицейскими дама сразу доказала всем, что она может быть еще более шумной и эмоциональной, чем раньше - по сравнению с ее уличными воплями, все прежние речи, произнесенные в галерее, можно было назвать тихим шепотом.
- Я уважаемый в художественной среде человек! Меня знают в Бостоне, Нью-Йорке, Лос-Анжелесе и Вашингтоне, - возмущалась она, стоя в центре быстро растущей толпы. - Предъявлять мне такие обвинения недопустимо, и я буду жаловаться вашему начальству! А обыскивать женщину ни один человек не имеет права, и за одну только угрозу это сделать вы все лишитесь работы...
- Обыскивать женщину не имеет права ни один мужчина, - громким, но спокойным голосом заявил Майкл, проталкиваясь сквозь толпу к подозреваемой и державшим ее за руки Дэвиду и Джессике. - Но мисс Томпсон может это сделать - и сделает, либо сейчас, очень деликатно, либо в полицейском участке, где с вами будут обращаться гораздо более жестко. Ну, что вы выберете?
Высказав ему все, что она думает о хамах и мерзавцах - в синей форме и без неё - ценительница живописи вручила Дэвиду сумочку и принялась расстегивать просторный плащ. Под ним оказалось длинное обтягивающее платье, и она, демонстративно подняв руки, немного повертелась перед сыщиками, полицейским и зеваками.
- Как видите, спрятать вашу картину мне было негде! - фыркнула дама-искусствовед, сложив руки на груди. - Разве что проглотить...
Джессика с Дэвидом тщательно осмотрели и ощупали ее плащ, но не нашли в нем потайных карманов, куда можно было бы засунуть свернутый в трубку холст. Проверили они и сумочку, хотя в неё полотно, даже смятое в комок, втиснуть было невозможно. После этого охранники вместе с Майклом и полицейскими проверили каждый дюйм в такси, на котором подозреваемая пыталась уехать - водитель, в отличие от пассажирки, против обыска не возражал и только нервно посматривал на часы.
Похищенный шедевр Моне как сквозь землю провалился.
Продолжая возмущаться и грозить сыщикам всевозможными карами за нанесенные ей оскорбления, дама накинула на плечи плащ и снова загрузилась в такси. Майкл в ответ на вопросительные взгляды Дэйва и Джессики только развел руками:
- Ее не за что задерживать. Если Крэг заявит о краже в полицию, ее смогут вызвать как свидетеля - и только. Но, возможно, это и не понадобится, - добавил он и поманил охранников в сторону галереи. - Идемте, надо осмотреть место преступления и поговорить с тем, вторым посетителем.
* * *
Однако в галерее их ждал сюрприз - молодой художник уже ушёл.
- Но вы же не сказали, что парня нельзя отпускать! - оправдывался Джозеф. - Я только на секунду отвлекся... - взгляд охранника непроизвольно метнулся в сторону комнаты с телевизором. - Потом смотрю - а его и нет. Но он не мог украсть картину - ему негде было ее спрятать.
- Да, он был весь такой худенький, субтильный, как девушка. Одет в узкие брюки, заправленную в них блузу и жилет. И в руках в него ничего не было, никаких сумок или пакетов. Засунуть холст ему точно было некуда, - подтвердила Джессика.
- Хорошо, а лицо его кто-нибудь запомнил? - уточнил Доусон.
Все три охранника смущенно отвели глаза.
- Вроде обычное у него было лицо, ничем не примечательное... - пробормотал Дэвид.
- Я запомнила только длинные волосы, - вздохнула Джессика. - Но я сильно сомневаюсь, что он причастен к краже. Это был типичный такой мечтательный парень, как будто слегка не от мира сего, обычное дело для художников. И дамочка эта его страшно доставала, он явно не знал, куда от нее деться... Ну разве что он превосходный актер!
- Актер... - машинально повторил Майкл и с задумчивым видом направился к пустой раме, из которой по-прежнему торчала "визитка" с тремя красными лилиями. - Единственная запомнившаяся деталь: длинные волосы... Если он причастен к делу, то это наверняка парик. - Он остановился перед рамой, внимательно осмотрел "визитку", а потом вдруг нагнулся, заметив что-то на полу, и поднял маленькую заколку, похожую на канцелярскую скрепку. - Джессика, это не ваша?
Она покачала головой.
- Может, той энергичной дамы?
- Нет, заколки "клик-клак" - игрушки для девочек-подростков, - возразила Джессика. - Пожилые женщины ими не пользуются. Разве что актрисы, когда парик зафиксировать нужно. А сквозь седые волосы черный "клик-клак" за версту будет виден. Нет. Будь на этой даме такая заколка, я бы её точно заметила... А вот у парня были темные волосы.
- Скорее, не волосы, а парик... И наш "художник" может быть кем угодно, - все так же задумчиво продолжил Майкл. - Субтильный, как девушка, говорите? В общем-то, он мог ею и быть - переодетой девушкой...
- Но куда он - или она - дела картину? - воскликнула Джессика. - Унести под одеждой не могла, передать сообщнику через окно - тоже. Сквозь решетку свернутый холст мог бы пролезть, но все стекла на окнах целы! Я проверила, когда мы вернулись!
- Если картину не выносили из помещения, значит, она здесь и осталась, - медленно проговорил Доусон, еще раз окинув взглядом галерею.
Охранники изумленно переглянулись. Спрятать вырезанный из рамы холст в этом зале при всем желании было негде - разве что за висящими на стенах картинами, но там уже смотрели. Майкл на мгновение задумался, а потом шагнул к двери, ведущей в сейфовую комнату. Заглянул в нее, нашарил на стене выключатель. Комнату залил электрический свет.
Подставки для ночного хранения картин. Стул в углу. Окно, из которого видна стена соседнего дома.
- Скажите, здесь днем всегда поднимают штору? - спросил он у охранников. - Мне казалось, вечером она была опущена...
- Да обычно ее вообще не поднимают... - отозвался Дэвид. - Шторы защищают картины от солнца, не от луны. Джо, это ты опустил?
- Не, я думал, что ты, - покачал головой напарник.
А Майкл тем временем уже травил шнурок, опуская штору. Вскоре показался нижний край холста, прикрепленный к внутренней поверхности заколками "клик-клак".
- Картина действительно не покидала здание! - усмехнулся Доусон. - Но знать об этом снаружи никто не должен. А потому все вы останетесь здесь и присмотрите друг за другом. Двери никому не открывать. К телефону не подходить. Хозяину я доложу сам. Для ваших родных мы с ним что-нибудь придумаем. Успокоим, насколько сможем.
* * *
- Именно так они и действовали - оригинально, без повторов, - рассказывал Майкл сидящему напротив Дональду Крэгу. - Разные подходы к сбору информации, разные способы кражи или грабежа, разные каналы передачи требований. Неизменными были лишь указания: пожертвовать определенную сумму госпиталю, инвалидному дому или реабилитационному центру. Когда хозяин их требования выполнял, ему приходило второе сообщение - где забрать украденную картину, колье, брошь или статуэтку. Вы их требования уже получили?
- Час назад, - Крэг положил перед сыщиком чуть помятый лист бумаги с наклеенными на нем буквами из газетных заголовков, и Майкл, прочитав текст, тихо присвистнул.