Красницкий Евгений Сергеевич : другие произведения.

Отрок Книга 02

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.14*33  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отрок. Бешеный Лис Отрок. Бешеный Лис
    Отрок. Бешеный Лис: Фантастический роман / Рис. на переплете С.А.Григорьева - М.:Издательство АЛЬФА-КНИГА, 2008. - 376 с.:ил. - (Фантастический боевик). ISBN:978-5-9922-0164-2 Купить: Лабиринт, OZON, Литрес, Альфа-Книга
    Отрок. Бешеный Лис: Фантастический роман / Рис. на переплете С.А.Григорьева - М.:"Издательство АЛЬФА-КНИГА", 2010. - 376 с.:ил. - (Фантастическая История). ISBN 978-5-9922-0769-9 Купить: Лабиринт, OZON, Литрес, Альфа-Книга

    Общий тираж 50 000 экз.

    XII век. Права человека, гуманное обращение с пленными, высший приоритет человеческой жизни... Все умещается в одном месте - ножнах, висящих на поясе победителя. Убей, или убьют тебя. Как выжить в этих условиях тому, чье мировоззрение формировалось во второй половине ХХ столетия? Принять правила игры и идти по трупам? Не принимать? И быть убитым или стать рабом? Попытаться что-то изменить? Для этого все равно нужна сила. А если тебе еще нет четырнадцати, но жизнь спрашивает с тебя без скидок, как со взрослого, и то с одной, то с другой стороны грозит смерть? Если гибнут друзья, которых ты не смог защитить? Пока не набрал сил, пока великодушие, оружие сильного, не для тебя, стань хитрым, ловким и беспощадным, стань Бешеным Лисом.

Отрок

Книга вторая

"Бешеный Лис"

Часть 1

Глава 1

Конец марта 1125 года. Туров - Княжий погост - дорога на "Ратное"

  
   Приключения начались сразу же после выезда из Турова. Стоило только санному поезду миновать последние сараи и заборы городского посада, как Мишка, правивший передними санями, увидел как на дорогу выскочили четыре фигуры и, выстроившись поперек пути, дружно брякнулись на колени. Мишка придержал Рыжуху, сзади послышался топот копыт - дед и Немой купили себе строевых коней и сопровождали семейный караван верхом, в полном вооружении.
   - Кхе! Гляньте-ка, музыканты!
   Действительно, на дороге стояли четверо из оркестра, сопровождавшего выступления Мишкиной "труппы" - двое парнишек, игравших на рожках, флейтист и "ксилофонист". Когда дед подъехал к ним вплотную, все четверо сдернули шапки и уткнулись лбами в грязный, перемешанный с навозом, дорожный снег.
   - Боярин! Корней Агеич, батюшка! - Возопил "ксилофонист", обладатель астрономического имени Меркурий. - Смилуйся, не дай пропасть! Возьми к себе, хоть холопами, хоть кем! Если не меня, то хоть детишек пожалей, пропадут! Приюти, батюшка боярин, мы отслужим!
   - Ну-ка, поднимайтесь, нечего грязь носами ковырять! Что, Своята выгнал?
   - Сами ушли, боярин батюшка, мочи не стало!
   - Сами? Кхе... И чем же он вас так утеснил?
   - Всем, батюшка боярин, голодом, холодом, побоями, попреками, угрозами. Сколько бы не заработали, все равно, должны ему. Ты не подумай, мы вольные и кабальных записей на нас нет, просто Своята все время твердил, что мы зарабатываем меньше, чем он на нас тратит. Совсем сил никаких не стало. Возьми, боярин, хоть детишек, я-то выкручусь, как-нибудь.
   - Кхе! Куда ж я вас...
   - Боярин!!!
   - Да не ори ты! Думаю я, а не гоню. Так просто такие дела не решаются. Ждите здесь, Михайла, пойдем-ка, с матерью поговорим.
   Мать уже сама выбралась из бывшего скоморошьего фургона и шла к передним саням, следом за ней потянулись и пацаны.
   - Вас кто звал? Кыш по местам! Анюта, слышала, наверно, все, что скажешь?
   - Дети еще совсем, пропадут, батюшка. Я с ними еще там, в Турове поговорила, все - сироты. А Своята их и правда в черном теле держал, не врут. Вон тот крайний - Артемий - выглядит как Кузька, а на самом деле старше Михайлы на год.
   - Кхе! Значит, брать?
   - Не знаю, батюшка. - Мать жалостливо вздохнула. - Меня вот Никеша на могилку к родителям сводил, так я, как будто повидалась с ними, на душе посветлело, а этим и пойти-то некуда. Жалко ребяток.
   - Так брать или нет?
   - Воля твоя, Корней Агеич, а я бы... - Мать немного помолчала, снова вздохнула. - Я бы взяла.
   - Андрюха, ты? - Дед повернулся к Немому.
   Немой ткнул указательным пальцем в Мишкину сторону, потом тронул свою гривну десятника.
   - Хочешь сказать, что с ними в Младшей страже почти полный десяток соберется? - "Перевел" дед.
   Немой кивнул.
   - Значит, брать... Ну, а ты, Михайла, что скажешь?
   - Мне, вроде бы и невместно... - Мишка изобразил скромность, хотя взять ребят хотелось.
   - Спрашивают - говори! - Дед почему-то начал сердиться, было похоже, что ответы матери и Немого ему не понравились.
   - А прокормим? - осторожно спросил Мишка.
   - Не объедят, да и бездельничать не будут.
   - Тогда - брать.
   - Вот как! - Дед подбоченился и критически оглядел собеседников с высоты седла. - Одна пожалела, второй к делу пристроил, третий прокормом озаботился! А думать я за вас должен? Так что ли? Ладно, эти обалдуи, но ты-то, Анюта, знаешь же!
   - О чем ты, деда? - Мишка все еще не мог уразуметь причины дедова недовольства.
   Дед сердито молчал, и мать, в очередной раз жалостно вздохнув, пояснила вместо него:
   - Мишаня, не берут в Ратное чужих. - Мать беспомощно развела руками. - Девок в замуж приводят, а мужиков или парней... Такой уж обычай за много лет сложился. Ты об этом, батюшка?
   - О чем же еще? - Дед пристукнул деревяшкой в железное донышко кожаного ведерка, заменявшего ему правое стремя. - Как я их перед сотней поставлю? Только если холопами. А если холопами, тогда какая же Младшая стража?
   - Но Пашку же привели, когда у него родители померли. - Вовремя припомнил прецедент Мишка.
   Мать опять ответила вместо деда:
   - Он - родич, Мишаня, его старшая сестра, которая в Ратном замужем, к себе взяла. А почему вы его Пашкой зовете? Он же Пантелей, должен быть Панькой, а не Пашкой.
   - Нашла время выяснять! - Досадливо оборвал невестку дед. - Если ничего другого не придумали, тогда два пути: или отправляем ребят на все четыре стороны, или едем назад в Туров обельные грамоты выправлять. Они и в холопы согласны, сами сказали.
   "Блин, вот ведь ситуация! Деду, видимо, и самому хочется ребят взять, а обычай не позволяет, потому он и злится. А чего тогда нас спрашивал? Думал, что мы какой-нибудь выход придумаем? Что же тут придумаешь, было бы хоть какое-нибудь дальнее родство... Можно, конечно и соврать: мол, дальних родственников из Турова привезли, но это дед и сам придумать мог бы, наверно не хочет врать... Стоп, сэр Майкл! Родство! Как же я сразу-то...".
   - Мама, - торопливо, пока дед еще не принял окончательного решения, спросил Мишка - а родство обязательно кровное должно быть? Вот, если, скажем, крестник, это как?
   - По христианским канонам крестный отец или мать - те же родичи. Даже очень близкие - в брак вступать нельзя.
   - Деда, - Мишка задрал голову к возвышающемуся в седле Корнею, - а давай их окрестим! Станут нашими родственниками. Мы же Княжий погост будем проезжать, там церковь есть.
   - Мишаня, - не очень уверенно возразила мать - у них же имена христианские, их крестили уже...
   - Кашу маслом не испортишь, - Мишка решительно рубанул рукой воздух - окрестим еще раз!
   - Ты что, сынок? - Мать мелко перекрестилась. - Грех это!
   - Святое крещение грех? Мама!
   - Кхе! Михайла, как у тебя язык-то в узел не завязывается?
   - Деда, ну что тут такого? Появилась затруднение, я придумал, как из него выйти. Да вообще, давай у них самих спросим!
   - Ну, давай, спросим. - Дед призывно махнул музыкантам рукой. - Эй, ребята!
   Квартет рванул с места, как наскипидаренный.
   - Меркуха, - грозно вопросил дед подбежавшего первым ксилофониста - вы крещеные?
   - Это... - Замялся Меркурий. - Как бы, да...
   - Что значит: как бы?
   - У Свояты в Берестье дружок есть - поп. Он сказал, что с христианскими именами теперь по городам ходить безопаснее. Ну и окрестили нас, как бы. Не в церкви и оба пьяные были. Я и не знаю: считается ли?
   Мишка, не давая ни матери, ни деду ответить, заявил:
   - Не считается!
   - А что ж теперь?.. - Испугался Меркурий.
   - Кхе! - Дед, скрывая довольную улыбку расправил усы. - Крестить вас будем! По настоящему!
   - Так значит, берете? Боярин, батюшка!!! Да мы...
   - Тиха-а! Я не боярин, больше меня никогда так не называть! Быстро забирайтесь вон в тот воз. Одежонка у вас... того, в ящике теплее будет.
   - Мы только вещички...- Засуетился меркурий.
   - Бегом! Анюта, покорми их там, чем найдется, да насчет крещения и всего прочего объясни. Крестной матерью ты у всех одна будешь. Кхе! Мало тебе своих пятерых... А мы с Андрюхой, так и быть, пополам поделимся. Андрюха, ты кого хочешь в крестники? Что, все равно? Тогда бери самых малых, а я - тех, что постарше. И вот что: садись-ка ты пока в сани, а в седло Михайлу пусти, мне с ним потолковать надо.
   Санный поезд, наконец-то тронулся, дед с внуком пропустили сани вперед и поехали сзади, стремя в стремя.
   - Ну, Михайла, признавайся, как на духу: сам насчет воинской школы выдумал?
   - Почти. Ты же согласился Петруху в обучение взять? Та же самая школа, только для одного ученика. А так и заработаем, и ратнинцы, что поумнее, свих пацанов тебе в обучение отдавать станут. Ты же сам говорил, что молодежь учат плохо.
   - А насчет лавки?
   - А тут - все правда. Никифор, в самом деле про это рассказывал, только он уже такой был, что обращался не к тебе, а к кувшину, а ты и не слушал. От лавки обязательно польза будет, вот увидишь. Станет народ из окрестных деревень приезжать, ратнинцам будет где товар без хлопот сбыть. Торговля разрастется, другие купцы подтянутся. Вокруг торгового места всегда народ собираться начинает. Ну в селе-то селиться не дадим, тогда посад постепенно за тыном вырастет. Так села в города и превращаются. Станет Ратное городом, а ты - в нем воеводой. Чем плохо?
   - Ну, это когда еще будет, да и будет ли? - Скепсис деда был вполне понятен, поэтому Мишка счел за благо сменить тему:
   - Деда, а ты в долю с Никифором вошел?
   - Вошел, даже грамоту составили.
   - А место для лавки выбрали?
   - Андрюха свое подворье Никифору продал, все равно у нас живет.
   - А жениться надумает? Как без своего дома?
   - Андрюха? Жениться? - Дед фыркнул и покрутил носом. - Да скорее твоя Нинея замуж выйдет! От него и раньше-то бабы, как от чумы шарахались, когда говорить мог и руки обе целые были. А теперь-то...
   - Что ж, никто и никогда? Совсем?
   - Ну-ка, кончай мне зубы заговаривать! Признавайся: зачем про школу выдумал? И Петрухой не отговаривайся, не поверю.
   - А ругаться не будешь? - осторожно спросил Мишка.
   - Может и буду, смотря чего скажешь.
   - Тебе и по уму, и по заслугам, давно боярином быть должно... - Начал Мишка и выжидающе умолк.
   - Пока не ругаюсь, давай дальше. - Подбодрил внука Корней.
   - От князя боярства не дождешься, - продолжил Мишка - гривну сотничью и то хитрым способом добывать пришлось. Значит, надо боярином становиться самому.
   - Ну-ну, и причем же здесь школа?
   - Что такое боярин, деда? Земля и дружина. Причем, сначала, дружина - она тебе и землю добудет и людей на эту землю посадит. Заметь: ТВОЯ дружина, а не княжеская сотня. Великий князь Киевский при смерти. Скоро все опять закрутится: князья с места на место поедут, земли делить станут, детей и родню на теплые места пропихивать. Если бы сотня была твоей личной, ты в это время запросто мог бы себе землицы прибрать, холопами ее населить, ну и прочее.
   Мишка снова замолчал, ожидая дедовой реакции на свои слова. Дед немного помолчал, хмыкнул, покосившись на внука. Мишка уже было приготовился услышать что-нибудь на тему: "Не суйся не в свое дело", но дед спросил вполне доброжелательным тоном:
   - Все так, а школа?
   - Допустим, прислали тебе на обучение десять человек. - Мишка, почуяв дедову заинтересованность, приободрился и заговорил увереннее. - Что, ты вместе с ними еще один десяток своих людей не сможешь выучить? Кто знает: какие люди твои, а каких ты за плату учишь? Пусть Никифор хотя бы несколько учеников пришлет, под это ты сколько захочешь своих в учение поставить сможешь! Ведь сможешь?
   - Кхе!
   - Не ругаешься? - Мишка попытался заглянуть деду в глаза и получил шутливый щелчок по носу.
   - Не ругаюсь, не ругаюсь. Дальше давай, мудрец.
   - А чего не спрашиваешь: где людей взять?
   - Потому, что знаю. Совсем деда за дурня держишь?
   - Как раз наоборот: я вот, так и не придумал ничего. Одно только знаю: люди - главная ценность, дороже золота и самоцветов.
   - Людей найду. Ты давай про школу. - Чего-чего, а гнуть свою линию, не отвлекаясь в сторону, дед умел.
   - Так а что еще-то? - Мишка даже слегка растерялся, оказывается, дед знал какой-то способ решения самой сложной, на мишкин взгляд проблемы. - Я уже все, вроде бы, рассказал
   - Нет, - покачал головой дед - ты рассказал про то, зачем школа нужна, а вот про то, какой она должна быть - ни слова.
   - Так ты уже сколько людей выучил! - Совершенно искренне удивился Мишка. - Что я тебе рассказать могу?
   - Выучил, но не в школе. И сам я в школах никогда не учился. Не было у нас раньше таких, как отец Михаил, и школ не было. Та ребятня, которая к нему четыре года отбегала, от тех, кто в школу не ходил, отличается как... - Дед запнулся и, то ли не подобрав сравнения, то ли подобрав такое, что при внуке вслух произносить не стоило, отрубил. - Словом, отличается, и в лучшую сторону! Если уж мы воинскую школу создаем, то и ученики наши от обычных ратников должны так же отличаться. Понял, о чем я толкую?
   - Преимущества систематического образования...
   - Чего? Опять словечки ученые? - Дед досадливо поморщился. - Толком говори!
   - Программу обучения продумать надо.
   - Михайла!
   - Прости, деда, очень трудно с книжного языка на обычный перетолковать. Ты прав, и сделать это можно, но я не знаю, получится ли?
   - Давай, давай. Рассказывай, а я подумаю, может и получится.
   "Блин, как же попонятнее изложить-то? Раньше надо было думать, сэр, теперь вот извольте рожать адекватные формулировки на ходу".
   - Кто у нас новиков обучает? Сами родители, или мужчины-родственники. Так?
   - Еще десятники. - Добавил дед.
   - Все равно: в чем учитель силен, в том и ученик силен, а в чем учитель слаб... Ну нельзя же быть во всем лучше всех!
   - Ну, и что?
   - А если учителей в школе собрать лучших в каждом каком-то деле? Ну, скажем, лучший лучник у нас Лука Говорун, а лучший мечник... Я не знаю, но ты-то всех знаешь!
   - Понял, понял! - дед демонстрировал прямо-таки чудеса терпения и толерантности, похоже, поднятая Мишкой тема заинтересовала его всерьез.
   - Погоди, деда, дай договорю! Если лучшие будут новиков обучать, то общий уровень подготовки повысится... То есть... Сейчас, соображу, как сказать...
   - Да понял я, не дурак! Все, как бы, лучшими станут.
   - Да, и то, что было редкостью, станет обычным. А среди них опять кто-то лучше других окажется, в чем-то одном. Их и сделать учителями. Так все и будет улучшаться!
   "Блин, нет нужных терминов в ЗДЕШНЕМ языке. Как же объяснить-то?".
   - Не ломай голову, понял я. Нет тут никакой особой мудрости. Если ученик не сравнялся с учителем, то учитель - дерьмовый. А хорошего учителя ученик, рано или поздно, превзойти должен!
   Ты думаешь почему я так об обучении пекусь? В том, что на той переправе треть народу потеряли, вовсе не дурак боярин виноват и не Данила. Сотня ослабла! Лет двадцать назад, никто бы команды и не ждал. Сами бы из-под обстрела выскочили и лучников тех порубили. Ты не думай, что я по стариковски ворчу: мол раньше и погода была лучше и девки слаще. Выучка другая была! Без нее и не выжили бы. А теперь живем спокойно, соседи присмирели, наши жирком поросли. Ты посмотри: многие ли, как я или Лука доспех без переделки носят? Почти всем, чуть не каждый год, расставлять приходится - брюхо не влезает!
   Мишка замер. Впервые дед разговаривал с ним, как со взрослым, делясь наболевшим и не делая скидки на возраст внука. Видимо, сам о том не задумываясь, дед выставил Мишке высший балл за то, что произошло во время нахождения в Турове - начал воспринимать внука всерьез.
   - Больно говорить, - продолжал тем временем дед - но боюсь, сотня уже не поднимется. На той переправе потопла почти одна молодежь. Три десятка! Старики слабеют, уходят, а на замену... В этом году примем только шесть новиков, в следующем - девять или десять. За два года восстановим половину потерь. А сколько из них до настоящей зрелости доживут? Может и никто! Выучки настоящей нет, к учебе спустя рукава относятся, что ученики, что учителя. В первом же бою можем всех потерять.
   - Но ты же сотник! Неужели заставить не сможешь?
   - Заставить могу, но из-под палки толку не будет, желание нужно! Я почему этих ребятишек подобрал? У них желание будет, до седьмого пота станут стараться, и подгонять не придется! Для них в воинское обучение попасть - счастье, а для наших - обуза. Не для всех, конечно, но для многих.
   - Значит, необходимость воинской школы назрела.
   - Перезрела! Я поэтому твоему вранью, поначалу, и поверил. Думал: осенило по хмельному делу. Потом только догадался. Ты вот что, внучок... Кхе! Это... Если еще какая мысль полезная появится... - Ох и непривычно было сотнику Корнею говорить такое тринадцатилетнему пацану, но сотник есть сотник, чтобы повелевать другими, надо уметь повелевать собой. - Не жди случая, говори сразу. Выслушаю и обдумаю. Обещаю!
   - А прямо сейчас можно?
   - Кхе! Тебе палец дай, так ты всю руку отхватишь! Говори уж, чего там!
   - Есть в ученых книгах такое правило: если задумываешь какое-то большое начинание, то первым делом нужно понять - зачем? Какой итог получить хочешь? Если правильно это поймешь, тогда станет понятно, что и как делать нужно. Вот давай сейчас попробуем понять цель обучения - кого мы готовить будем?
   - Ну и кого?
   Дед явно не понял, к чему клонит Мишка и тот поспешил объяснить:
   - Чем охрана купеческого каравана от обычных ратников отличается?
   - Во-первых, татей всегда больше, чем охраны. Малыми силами нападать, дураком быть нужно.
   - Значит, надо учить биться с превосходящими силами противника!
   - Так, правильно. - Дед согласно кивнул. - Во-вторых, место и время для нападения выбирают тати. И стараются напасть неожиданно.
   - Значит, надо учить быть готовым отразить нападение в любой момент и в невыгодных условиях.
   - Не-а, тут ты, внучок промахнулся! Все время в напряжении быть нельзя - быстро устанешь. Надо учить предвидеть! Есть места для нападения удобные, там надо быть настороже, а есть места безопасные. Одни от других надо уметь отличать. Лучше всего этому, знаешь как, учиться? Самому уметь засады устраивать! Тогда и тебя врасплох никто не застанет.
   - Угу, понятно. А еще?
   - А еще в обозе есть люди, которые себя защитить не могут, и скотина, которую можно напугать. А еще надо приметы знать: где на ночь остановиться безопаснее, как в непогоду не попасть, в каких местах через реки переправляться. Много еще всякого.
   - Значит в охране каравана должны быть не просто хорошие бойцы, но и люди знающие?
   - И грамотные! - С нажимом добавил дед.
   - А это зачем? - Делано удивился Мишка. Сам-то он был за грамотность "обеими руками", но вот с чего дед этим так озаботился?
   - А купцы неграмотных вообще за людей не считают! И грамоте учить в нашей школе будешь ты! Вот с музыкантов и начнешь, наверняка, даже своего имени прочесть не могут!
   "Доигрался! Ученые книги, ученые книги, придурок! Будешь теперь: А и Б сидели на трубе! А с другой стороны: не к отцу же Михаилу их водить!".
   - Буду, что ж поделаешь? - Смиренно произнес Мишка. - Только есть и еще одно дело, которому учить придется. В дороге лекаря не найдешь, а раны и болезни ждать, пока доедешь, не станут. Как-то надо тетку Настену уговорить, чтобы лекарскому делу обучать согласилась. Не полностью, конечно, но самым необходимым вещам.
   - Не уговаривать надо, а плату прелагать. И остальным тоже! "За спасибо" никто работать не будет. Я поэтому Никифору плату за обучение и не назвал - сам пока не знаю, но получится недешево!
   - Но для себя-то мы людей за бесплатно учить будем! Вернее, за счет тех, кто платить будет. Только вот этих-то, чему учить станем?
   - Тому же самому, - решительно заявил дед - знаний лишних не бывает!
   - А ратнинцев, если родители их к нам пошлют?
   - Кхе! Да, тут подумать надо...
   - Деда, опять так же: какая цель? Вот у нас, как бы, два вида учеников. Первый вид - охранники купеческих караванов. Их учим воевать с татями, малым числом, посреди пустой дороги, и при этом защищать караван с людьми и скотиной. Второй вид - ратнинцы. Их учим воевать в составе десятка и сотни. Воевать в строю, против таких же ратников, брать на щит укрепленные места или, наоборот, защищать и... все такое прочее. Получается, что совсем разных людей учим. Точнее, сначала, когда бойца самого по себе готовим, всех можно учить одинаково, а потом разделять: одних в охрану, других в кованую рать. А вот своих, как учить?
   - Верно в твоих книгах написано: все от цели зависит. - Дед сожалеющее вздохнул. - Эх, мне бы в твои годы такой отец Михаил попался... А своих... Своих надобно всему учить! И тому, и другому.
   - Тогда получается три этапа... э-э... три срока обучения. В первый срок учим всех одному и тому же. Потом разделяем: охрану учим одному, ратнинцев другому. Наших людей учим вместе с ратнинскими. Потом, в третий срок, учим наших тому, чему учили охрану. Так?
   - Вроде бы, так. Кхе! Хитер ты, Михайла, наши-то лучше всех выучены будут!
   - Так для себя!
   - А для сотни? Я сотню не брошу, какая бы она ни была!
   В голосе деда слышалось не просто упрямство, что-то в тоне, которым были произнесены эти слова, "зацепило" Мишку, напомнило нечто из ТОЙ, прошлой жизни. Да! Таким же тоном говорили мужики, отказывающиеся выбросить партбилеты, после указа Ельцина о запрете Компартии. Обычные мужики: строившие, воевавшие, растившие детей, непричастные ни к репрессиям, ни к злоупотреблениям, ни к маразматической дури "партстарцев", ни к перестроечной шизофрении.
   "Именно так! Он с этим вырос, с этим и умрет! Отказаться от Ратнинской сотни, для него, то же самое, что отказаться от всей своей прошлой жизни. Всё видит, всё понимает, но рушить то, что создавалось в течение столетия, и сам не будет, и другим не даст. Значит, и разговор надо строить соответствующим образом".
   - Во-первых, деда, для сотни мы и так выучим ребят лучше, чем если бы школы не было. А во-вторых... Деда, а ты когда-нибудь думал, почему сотня потихоньку все хуже и хуже становится? Только не говори, что люди мельчают или, что жирком от спокойной жизни поросли. Для того, кстати, деды наши и воевали, чтобы внукам лучше жилось. Ты сам говорил, что для одних воинское дело обуза, а для других - нет. Можешь общую причину указать, которая часть людей от воинской жизни отваживает?
   - Кхе! Общую для всех? - Дед задумчиво поскреб в бороде. - Больно мудрено! У каждого - свое.
   - Ну, тогда перечисляй: у кого - что.
   - Перво-наперво, всегда есть людишки ленивые, дурные или просто слабые.
   - С этими уже ничего не сделаешь - балласт... э-э... лишний груз, мусор.
   - Верно, мусор. Но они опасны, потому, что лень и дурость заразительны. Они и других за собой тянут. Всякий лентяй норовит трудягу дураком выставить, слабак, сильного человека - зверем тупым, а трус, храбреца - сумасшедшим. А если таких много становится, то - все: ни порядка, ни дела серьезного, ни работы добротной. Все как гнилая тряпка расползается!
   "Точно по Гумилеву! Субпассионарии: "Будь таким, как мы!" Какая же ты умница дед!".
   - Деда, из сотни таких не выгнать, они только за чужими спинами выжить и могут. А вот из своей дружины - запросто! Да и выгонять не придется, они туда и не попадут. А другие причины?
   - Да вот, хотя бы, Степан-мельник. Мельница-то не его - общинная. Он у старосты уже несколько раз ее выкупить хотел, но не вышло. Теперь, похоже, свою ставить собирается. Сейчас плата за помол в сотенную казну идет, а если мельница у Степана своя будет, тогда плата ему пойдет. Ему воинское дело только помеха, ну, разве что, прикрытие, чтобы податей не платить.
   Еще... Кого бы еще вспомнить? А! Да дядька твой - Лавр! Он, как с мечом разомнется, так на следующий день тонкую работу делать не может - руки чувствительность теряют. А ведь талант у мужика! Но если воинское умение не поддерживать, убьют. Вот и выбирай!
   - Ну вот и понятно все! - Мишке сразу стало легче объясняться - дед сам все рассказал. - Одни к службе неспособны, а другие дело себе нашли, которое им интереснее и полезнее. Противоречия между ними сотню и раздирают: между умными и дураками, между трудягами и лентяями. А истинные воины, как бы в стороне остаются, они и тем и другим - помеха. Когда-то сюда пришли по велению Ярослава Мудрого сильные люди, для которых воинское дело было главным. Для всех! Постепенно начали накапливаться другие: дрянь и люди дельные, но заинтересованные чем-то другим. Сотня перестала быть единым телом. Ты еще не все про субпассиориев... про слабаков и дурней рассказал. Это они чужаков в Ратное не допускают. Дельные люди и рады бы дополнительные рабочие руки к своим делам приставить. Воины тоже хотели бы численность войска увеличить. Вот ты, например, шестерых учеников везешь, так? Но хитростью приходится. Ты припомни: кто громче всех орал бы, если б ты их просто так привел?
   - Кхе! Те самые - мусор.
   - Вот, деда! Собственная дружина - не блажь твоя, а спасение воинского сословия из того болота, в которое сотня превращается. Уведешь воинов и Ратное в город превратиться еще быстрее. Появятся купцы, ремесленники, другие дельные люди, которых ратная служба от дел не отвлекает. Но соберутся там же и ворье, пьяницы, побирушки, прочая шваль - от этого тоже никуда не денешься.
   - Нет, Михайла, я сотню не брошу, на то я клятву давал. Помру или убьют - другое дело, а так... Нет!
   - Но свою-то дружину собирать будешь?
   - Буду!
   - А с чего ее кормить?
   - А как мы кормимся? Землю пашем, торгуем, добычу и холопов на войне берем, другие дела всякие... Ага! Вот, значит, ты о чем! Другие дела... Ишь, как подвел, книжник! Ну, и что ты надумал?
   - Воина, так же как и других дельных людей, ничего от главного дела отвлекать не должно. Дружину кормит боярин! Для того у него есть земля, а на ней холопы или просто смерды, которые за землю и защиту сколько-то платят боярину. Тогда воинский дух в дружине не умрет.
   - Ты насчет воинского духа... Кхе! Того... поаккуратнее.
   - А что такое?
   - А то... - Дед, похоже, колебался: говорить или не говорить? Потом, все же решился. - Кхе! Ну, ладно... Ты, хоть еще и не ратник, но в бою уже побывал, не в настоящем, конечно, но смерти в лицо глянул. Опять же, Младшая стража...
   - Да что такое, деда?
   - Старика на костре помнишь? Который Триглава славил?
   - Такое забудешь...- Мишка знобко повел плечами.
   - Ну так вот. Он воином был, я сразу понял!
   - Ты ему еще подпевать стал.
   - О том и речь. Мы, конечно, христиане... и все прочее, что положено. Но и Перуна тоже не забываем... И Трояна. Потому, что - воины. Воинского духа в них больше, чем в кресте.
   - Так ты ту женщину в лесу... - До Мишки только сейчас дошло, почему дед столь скрупулезно исполнил тогда языческий погребальный обряд. - Ну, у которой громовая стрела была... Понятно...
   - Объяснять, что трепаться об этом...
   - Не надо! А за умирание воинского духа прости - не знал я. Боги, конечно же, бессмертны.
   - Тринадцать лет... Ядрена Матрена... Что же с тобой дальше будет?
   - Дальше будет четырнадцать. Скоро уже. Что вы с Никифором на меня, как на урода дивитесь? Сам же сказал, что учение - на пользу!
   - Иди-ка ты... в сани. Поговоришь с тобой, потом три дня голова пухнет, шапку не надеть.
   Сани были нагружены, что называется, под завязку, путь предстоял длинный, поэтому лошадей не подгоняли. Обоз тянулся со скоростью пешехода и Мишка почувствовал, что его потихоньку начинает клонить в сон. Он вылез из саней и зашагал рядом.
   "Такие, значит, дела! Ситуация, практически, по учебнику. Прислал в глухой языческий край Ярослав Мудрый сотню ратников с семьями. Поставил задачу, трудную, но выполнимую - стать хозяевами округи, привести к покорности местное население, прикрыть границу с Волынью. Стимул - вольная и сытная жизнь для детей и внуков. Задача выполнена, дальше что? Дальше - хреново. Блин, как легко быть пророком, когда события без труда вписываются в классическую схему!
   А схема проста. Структура всегда создается для решения задач, что, в свою очередь, служит достижению определенной цели. Если кадры в структуре квалифицированные, а ресурсов достаточно, то задачи успешно решаются и цель достигается. Это - просто и понятно, что в XII веке, что в ХХ.
   А вот дальше начинаются сложности. Если цель достигнута, то надо формулировать новую цель и очерчивать круг задач по ее достижению. А что делать с имеющейся структурой? Она-то создавалась под решение прежних задач! Самый простой выход: ликвидировать старую структуру и создать новую. Можно еще попробовать старую структуру реорганизовать. Но это в теории, а в жизни, зачастую, просто рука не поднимается ломать то, что отлично работало многие годы, а то и десятилетия.
   Что происходит в этом случае? Структура, не имеющая общей цели, порождает целый букет внутренних целей и задач по их достижению, сплошь и рядом, противоречащих друг другу. Начинают развиваться внутренние конфликты, структура разваливается. Между прочим, и сроки развала очень невелики - одна смена поколений.
   И как этот жуткий сценарий прикладывается к нашим делам? Очень просто! Задача выполнена, цель достигнута. Сотня захватила богатейшие угодья, соседи носа высунуть не смеют, Ратнинцы живут сытно, даже богато, самооценка высокая, опасностей особых нет. Казалось бы: живи и радуйся. Но, увы, радости у разных людей разные.
   Появилась группа людей, которые хотят заниматься предпринимательством. Они тяготятся воинской службой, потому, что она мешает им заниматься бизнесом. Вот и пожалуйста, первый внутренний конфликт: дед хочет, как и в прежние времена, держать в строю ВСЕХ мужчин, а ВСЕ не хотят, часть желает заниматься предпринимательством.
   Есть и вторая группа, не желающая жить по-прежнему. Это те, кто хочет пользоваться данными сотне привилегиями, но не желает платить за них службой и кровью. То есть: только брать, ничего не давая взамен
   Имеются, конечно же, и те, кто хочет оставаться служилыми людьми. Но Киевский князь при смерти, да и не интересуются в Киеве ратнинской сотней уже давно. А Туровский, того и гляди, тю-тю - уедет. Кому прикажете служить? Тому, кто придет вместо него? Но у того своя дружина есть, ей он доверяет, потому, что она от него зависит. А ратнинцы, практически независимы, а значит, опасны. Служить, получается, некому.
   Единая структура, в полном соответствии с теорией, разделяется на три группы, чьи интересы противоречат друг другу. Если интересы, то есть, цели, противоречивы, неизбежны конфликты. Пока они проявляются подспудно, в виде нежелания посвящать большую часть времени и сил поддержанию боеспособности и подготовке достойного пополнения.
   Поиграем в пророка еще немного и попробуем предсказать судьбу каждой из групп. Служилые - те кто хочет жить по старому - обречены Сотня с тридцати процентным некомплектом, того и гляди, превратится в полусотню, а потом и вообще... Ничего не поделаешь - кадровый дефицит, Как серьезная воинская сила, сотня медленно, но верно, стремится к нулю. При участии в первом же серьезном сражении, она запросто может прекратить свое существование.
   Теперь - предприниматели. Это им сейчас хорошо, только они этого не понимают и тяготятся воинскими обязанностями. А не будет под боком боеспособного подразделения? Припрутся княжеские сборщики дани, разбойнички обнаглеют, соседи старые обиды припомнят, да через неприкрытую границу кто-нибудь наведается... А в город не переберешься - там конкуренция. И что останется от вашего бизнеса, господа? Так что, предприниматели, сами того не понимая, целиком зависят от срока жизни ратнинской сотни.
   И, наконец, балласт. Стоит только сотне окончательно накрыться медным тазом, им - конец. Часть просто перемрет или будет перебита, остальные окажутся чьими-то холопами. Те, кто ничего не могут - кандидаты в покойники. Те, кто ничего не хотят, частично, тоже покойники, а остальных заставят работать, невзирая на их желания. Таким образом и третья группа тоже целиком зависит от срока жизни первой группы.
   Вот такой прогноз. После окончательной потери боеспособности, ратнинцы либо будут перебиты соседями, либо уведены в полон, либо попадут под власть какого-нибудь оборотистого боярина. Крайний вариант: месту сему быть пусту! И прогноз этот, как ни печально, сбудется! Если ничего не предпринимать. Но чтобы что-то предпринять, нужно осознавать ситуацию, а ее осознает только тринадцатилетний пацан. Продолжим игру в прорицателя? Запросто! Только теперь мы вступаем на почву предположений, хотя и обоснованных".
   - Михайла! Уснул, что ли?
   - А? Чего, деда?
   - Сворачивай, обедать пора.
   "Надо же, не заметил, как полдня прошло!"
   - Шевелись, шевелись! - Бодрым командным голосом орал дед. - Меркуха, бери своих музыкантов и - за дровами, топоры в санях возьмите. Вы, парни, коням корму задайте, где овес, сами знаете. Анна, котел возьми тот, что побольше, едоков прибавилось. Андрюха, помоги ей воды принести, сама к полынье пусть не спускается. Шевелитесь, шевелитесь, засиделись в санях!
   Дед лихо командовал, не слезая с седла, как будто ставил на дневку воинское подразделение. Впрочем, сани ставили в круг, и оружие держали под рукой. Дорога, она и есть дорога.
   - Михайла, как коням корм зададите, подойди - переговорить надо.
   - А голова опять не опухнет?
   - Я те дам, поганец, сам у меня сейчас опухнешь! Меркуха, есть чем огонь развести? Э, да разве это кресало? Слезы одни! Аня, дай ему свое. Да не трогай ты котел, тяжелый же! Кузька, ты как сани поставил? Я тебя самого сейчас так поставлю! Глаза-то есть? Эй, вы что, ночевать здесь собираетесь? А на хрена нам тогда столько дров? Ну да, ты их еще обратно в лес отнеси! Положи, другим пригодятся, не одни мы на дороге... Кузька, да что ж ты творишь? Левее бери, левее... Ядрена Матрена, сильно ушибся? Ну разве ж можно так? Да не реви, что ты, как девчонка? Конечно больно, оглоблей в морду, как глаз-то не вышиб? А не дергай за повод, лошадь - скотина бессловесна, но свое разумение имеет. Ну, ничего, до свадьбы... Аня, не тот мешок! Гречка в другом, Андрюха, да помоги ты ей, мешки-то тяжелые. И сало не забудьте! Тебе чего, Михайла?
   - Сам же звал.
   - Ага, пока каша дойдет, расскажи-ка мне, как ты десятком командовать собираешься? Или не думал еще?
   - Вот и нет! Всю дорогу только об этом и думал.
   - Ой, врешь!
   - А проверь.
   - Кхе! Ну, и что же надумал?
   - Показать?
   - А есть, чего показывать?
   - Есть.
   - Ну, давай.
   - Демка! - Позвал брата Мишка. - Подойди сюда!
   - Чего, Минь?
   - Так, Демьян, приказом старшины Младшей стражи и с благословения княжьего сотника Корнея Агеича, ты, Демьян, с сего дня назначаешься десятником первого десятка Младшей стражи.
   - А чего это - я?
   - Приказы не обсуждаются, а выполняются! Отвечать надо: "Слушаюсь!". Повтори!
   - Слушаюсь.
   - Тогда, принимай командование!
   - Это... А как?
   - "Слушаюсь" забыл!
   - Слушаюсь, а как командовать-то?
   - Кузька твой брат?
   - Ага.
   - А кто из вас старше?
   - Мы одинаковые... это... в один день родились.
   - Но Кузька невезучий: то нож в ногу воткнет, то с доски сверзится, то с коня...
   - Ага, он еще в кузне...
   - Не перебивать старшину!
   - Это самое... Слушаюсь!
   - О! Понял службу, молодец! - Ободрил новоиспеченного десятника Мишка. - Так вот, Кузька - невезучий, и тебе приходится за ним присматривать, как будто ты старший. Так?
   - Ага, так.
   - Вот и за ратниками своего десятка будешь присматривать, как будто ты для них старший брат. Учить, помогать, защищать, а, если надо, наказывать. Понял?
   - Понял, а как командовать-то?
   Несмотря на мишкины старания Демка продолжал оставаться в недоумении. Дед не преминул "подсыпать соль на рану":
   - Кхе!
   - Погоди, деда, Демьян парень умный, сейчас все поймет. - Мишка снова принялся за объяснения: - Ты слышал, как сотник Корней сейчас командовал?
   - Ага, а Кузька, все равно всю морду... - Злорадно подхватил Демка и, тут же осекшись, испугано глянул на деда.
   - Потому я тебя, а не его десятником и назначаю - невезучий. - Воспользовался подвернувшимся примером Мишка. - Как ты думаешь, мы сами на дневку становиться умеем?
   - А как же!
   - Тогда зачем же Корней Агеич командовал?
   - А... это... Не знаю. - Демка напрягся и выдал результат напряженной работы мысли: - Он всегда так!
   - Ну вот смотри: - продолжал гнуть свое Мишка - дрова все заготавливать умеют?
   - А чего тут уметь-то? Взял топор...
   - А коням корм задавать?
   - Конечно.
   - А воду из полыньи набирать, костер разводить, и все остальное?
   - Так сколько раз уже...
   - Вот: все всё умеют. А если все всё разом возьмутся делать, порядок будет?
   - Не-а, договориться надо: кто чего делает...
   - И сколько времени на договоры уйдет? А кто-то еще скажет: "Не хочу это делать, хочу - то". Теперь понял?
   - Ага, от командования порядок и быстрота! - Демка добрался, наконец, до вывода, к которому подталкивал его старший брат.
   - Ну вот, деда, я же говорил: умный парень! - Изобразил Мишка энтузиазм. - Все понял. Теперь дальше. Ты заметил, что на каждое дело Корней Агеич старшего поставил? Дрова заготавливать - Меркурия, сани в круг ставить и лошадей кормить - меня...
   - Тебя он не назначал! - Тут же уел брата Демка.
   - Но я же первыми санями правил, а вы за мной следовали. Он меня просто не сейчас, а раньше назначил, когда на первые сани посадил. Понятно?
   - Ага, а тетю Аню назначил главной кашеварить, а Андрея ей в помощь дал!
   - Все правильно. Так и ты делай. Ты десятник, но не все же дела целым десятком делаются. Иногда народу меньше надо. Поэтому нужны капралы.
   - Кто?
   - Командиры пятерок. Назначай их сам, но я советую Ростислава и Петра. Если, конечно, Корней Агеич не против.
   - Кхе! Не против. - Деду мишкино представление, кажется, начинало нравиться.
   - Ну вот. Назначаешь капралов, и все команды - через них, чтобы тебе к каждому ратнику каждый раз самому не обращаться. С него и спрос, если кто-то из его пятерки что-то не так сделает. Вот Корней Агеич мне сейчас попенял за то, что за Кузькой не уследил.
   - Кхе!.. Попенял. - Подтвердил мишкино вранье дед.
   - Прямо сейчас назначай капралов, как я тебя назначил. Расскажешь им то, что я тебе сейчас рассказал, распределишь остальных: кого к Петру, кого к Ростиславу. Кстати, сам как думаешь: кого к кому?
   - Э-э... Сейчас... - Демка поскреб в затылке. - Не получается поровну! В одной пятерке выходит трое, а в другой четверо.
   - Так подумай: как сделать так, чтобы пятерки по силам примерно равны были.
   - Тогда Меркуху надо в меньшую - он постарше и поздоровее. И Кузьку ту да же, Роська с ним сладит, а Петруха нет. А остальных - к Петрухе. Только... это... Кузька обидится - меня десятником поставили, а его даже... этим, как его...
   - Капралом. - Подсказал Мишка.
   - Да, даже капралом не назначили.
   - Пришлешь его ко мне, я объясню. А Петра с Ростиславом пришлешь к сотнику - представится.
   - Это как?
   - Запоминай: "Господин сотник, дозволь представиться: капрал Младшей стражи Петр" или Ростислав. Запомнил?
   - Запомнил. А зачем - господин?
   - Для уважения. И насчет слова "слушаюсь" объясни.
   - Ага... То есть, слушаюсь!
   - Совсем хорошо! После обеда скажешь капралам, чтобы распределили людей по саням, править посменно. Первой пятерке - первые трое саней, остальные - второй.
   - А которая пятерка первая? - Въедливость Демки уже начала доставать, но приходилось терпеть.
   - Сам решишь. Когда будешь об этом говорить капралам, то что еще сказать надо?
   - Не знаю...
   - Одежонка-то у ребят...
   - Ага! - Сообразил Демка. - У нас же тюк с одеждой там был. И сапоги.
   - Давай, командуй. А когда поедем, подсядь ко мне в сани, поговорим, как ночью стражу выставлять.
   - Слушаюсь!
   Демка с озабоченным видом направился к саням, а Мишка развернулся к деду всем корпусом, встал "во фрунт" и отчеканил:
   - Господин сотник, разреши получить замечания!
   - Разреша... Тьфу! Игрушки тебе все! Капрала какого-то выдумал, господина... Кхе! Господин сотник... Господин сотник. А что? И господин! А капрал-то откуда?
   - У франков в войске так самый младший командир называется.
   - А врал зачем? Я тебе пенял за Кузьку?
   - Нет, но они должны думать, что пенял. А как вообще? Правильно я начал?
   - Кхе! Сойдет, для начала. - Похоже, дед остался доволен увиденным. - А чего сам десятником не назвался?
   - Будет же и второй десяток, и третий. Сам обещал, что люди будут.
   - Ну, ну... Вон Кузька идет, что ему скажешь?
   - Вид у Кузьки был одновременно обиженный и несчастный. Под левым глазом набухал синевой роскошный синяк - последствие соприкосновения с торцом оглобли.
   - Деда! - Начал он плачущим голосом. - А чего Минька...
   - Пр-р-рекратить! - Рявкнул дед. - Морду утереть, пояс подтянуть! Ты ратник или баба?
   Кузька опешил.
   - Какой ратник?
   - А-а! Так ты не в Младшей страже? Ну, тогда гуляй, внучек.
   - Не, я тоже... - Кузька растерянно оглянулся на Мишку, потом снова уставился на деда.
   - Тогда чего скулишь? - Дед был строг и непреклонен.
   - Так Демку в десятники... - Уже не столь плаксивым голосом заговорил Кузька. - А я что, хуже?
   - Михайлу спрашивай, он назначал.
   Кузьма вопросительно глянул на Мишку.
   - Ты не хуже, - тут же отозвался Мишка - для тебя другое дело есть, не на десяток и не на два, а на всю Младшую стражу, сколько б ни было. Ты ведь с кузнечным делом лучше Демки справляешься?
   - Ну, смотря с каким. Папаня сказывал, что у меня тонкая работа лучше выходит.
   - Самострелы для всего десятка делать надо?
   - Надо. Только я один...
   - А кто сказал, что ты один? Ты этим делом командовать будешь. А самострелы, каждый для себя, под твоей командой делать станет. И ножи, и болты, и доспех подгонять. А еще надо кому-то следить, чтобы ратники все это в порядке содержали, и учить, как это правильно делать. Ратник Кузьма! С благословления господина сотника, назначаю тебя Оружейным мастером всей Младшей стражи! Десятком тебя постараюсь не обременять, но если народу соберется много, то придется и тебе покомандовать, так что, ты присматривайся, как это у Демки выходит, чтобы его ошибок не повторять.
   - Оружейным мастером? Так я же еще...- Лицо Кузьмы на глазах просветлело, впечатления не портил даже набухающий синяк.
   - Научишься, отец поможет, я тоже, чем смогу. - Ободрил Мишка.
   - Тогда... Тогда, ладно.
   - Слушаюсь!
   - Чего?
   - Отвечать надо: "Слушаюсь".
   - Ага... Слушаюсь.
   Мишка дождался, пока Кузьма отойдет и повернулся к деду.
   - Ну как?
   - Оружейный мастер - это хорошо. Правильно придумал. А вот самострелы... Игрушки это все. Несерьезное оружие. Луки вам надо в руки брать.
   - Волков я побил? На звук стрелять научился? Нет, деда, я понимаю: лучному бою нам учиться надо обязательно, но и от самострелов польза есть. Вот сейчас, случись что в дороге, мы самое меньшее троих ворогов положить сможем, а если еще и ножами, как в том переулке, то и больше. Младшей страже сила сразу нужна. А лучному бою учиться долго и руки нужны не детские, как у нас сейчас. Ты не подумай, я не отлыниваю. Мы же и с самострелами учимся расстояние правильно определять, цель выискивать, на ветер и на движение упреждение делать. Это все и для лучного боя сгодится. Так что, мы и с самострелами на лучников потихоньку учимся.
   - То-то, что потихоньку. - Кажется, мишкины доводы не очень убедили деда.
   - Есть у меня еще одна задумка про самострелы, - продолжил Мишка - только ты сразу не смейся. Обещал же выслушивать и обдумывать.
   - Обещал, обещал. Давай уж, выкладывай.
   - А если самострельному делу баб обучить?
   - Кхе! Сдурел? Бабам оружие?
   - Погоди, деда! Дай доскажу. От женщины или от девки никто ведь опасности не ждет. Смотри: мать, тетя Таня, Аня-младшая, Машка. Четыре выстрела. Если с близкого расстояния, любой доспех пробьет. Мало ли что, а четыре выстрела есть четыре выстрела, да еще неожиданных. А если всех баб и девок в селе обучить? Да они сотню воинов положат, оглянуться не успеешь.
   Ты представь себе: обложила Ратное вражья сила, идут на приступ. Мы баб на заборола ставим, а сами в седла и к воротам. Один раз стрельнули - сотня болтов полетела, другой раз - еще сотня. А может быть и больше - сколько выучим. Ворог в смущение пришел, заколебался, тут ворота настежь и сотня ратников вылетает, а с заборол все бьют... Так можно одной сотней полтысячи победить.
   - Красно рассказываешь, заслушаться можно. Мне парней-то в обучение не загнать, а ты - баб!
   - И не загоняй. Сначала можно только из тех семей, где мужики от воинского дела не отлынивают. Ну сам подумай: уйдете вы на войну, кто Ратное защитит? Я с десятком стрелков? А если хотя бы сотня самострелов будет, мы хрен кого к тыну подпустим.
   - Раньше-то уходили, и ничего. - Голос деда стал уже не таким уверенным.
   - Раньше у тебя десятка три новиков было. И выученных как следует. На них Ратное и оставалось. Да десятка полтора женщин из луков бить обучены, хоть с мужиками-лучниками им не сравниться, но тоже помощь. А тут - сотня, и сила выстрела от силы стрелка не зависит, у взрослого стрелка на полторы сотни шагов доспех пробивает, а то и на две! А если такая баба, как Алена, так ей такой тугой самострел сделать можно, что и троих зараз пробьет.
   - Кхе! Мудрец... Как в голову-то пришло?
   - Было в древности такое племя - Амазонки. У них все женщины лучницами были. С этим племенем никто совладать не мог, даже Александр Македонский.
   - Македонский... Он весь мир завоевал, а с бабами не совладал? Трепач ты, Михайла. Ладно, подумаем. Если мать согласится... Сначала - только своих. Потом, посмотрим. Анна! Что там с кашей?
   - Доходит, ложки готовьте!
   Дед с Мишкой уже собрались идти к костру, как перед ними возникли Роська и Петька.
   - Господин сотник, дозволь представиться: капрал Младшей стражи Ростислав!
   - Господин сотник, дозволь представиться: капрал Младшей стражи Петр!
   - Кхе! Молодцы... Э-э... Поздравляю с назначением!
   - Спасибо...
   - Надо отвечать: "Рады стараться, господин сотник!". - Быстренько подправил Мишка.
   - Рады стараться, господин сотник!
   - Кхе! Десятник Демьян! Хорошо своих ратников учишь!
   - Рад стараться, господин сотник!
   - Ну, красота. В Ратном все усрутс... Кхе! Обалдеют. Пошли кашу есть. Музыканты! Ложки-то имеете?
   - Как же без них, господин сотник?
   - Ну и ладно.
  

* * *

  
   Снова монотонно тянется заснеженная дорога, мерно топочут копыта, сани кренятся на ухабах. Демка, получив подробный инструктаж по организации караульной службы, соскочил с саней и отправился инструктировать капралов. Дед с Немым ускакали вперед проверять лед на пересекающей путь речушке.
   "На чем я там в своих "пророчествах" остановился? Да, две группы: предприниматели и, ну, скажем, "обыватели" - тяготятся воинской службой и, как кадровый резерв, для пополнения сотни малопригодны. Однако выжить без сотни они не смогут. Во-первых, времечко сейчас такое, что слабый обязательно становится, рано или поздно, добычей сильного. Во-вторых, благополучие населения Ратного обеспечивается Жалованной грамотой Ярослава Мудрого, по которой ратнинцы освобождены от всех видов податей и имеют право пользоваться, опять же безвозмездно, всеми близлежащими угодьями, с которых удалось согнать местных. А грамота эта дана за ратную службу. Не будет службы, не будет и льгот.
   Вывод напрашивается сам собой: найти способ сохранить, а в идеале, увеличить боеспособность сотни. Порох, что ли изобрести? Сомнительно. Даже не представляю, каким словом ЗДЕСЬ селитра называется, а если и увижу, то не узнаю - никогда не видел. Да и нет никакой уверенности, что при ЗДЕШНЕМ уровне технологий можно изготовить путный ствол. Ну и не лезьте, сэр, не в свою епархию. Ваше дело - люди, стимуляция их к тому или иному способу поведения, вот этим и занимайтесь!
   Проблему кадрового дефицита можно решить только пополнением извне. Если это противоречит традициям то... тем лучше! Будем пополнять не ратнинскую сотню, а личную дружину боярина Корнея! Сотня прекратит существование, но воинская сила останется! А привилегии, между прочим, действуют только для военных, остальным придется платить за охрану. Предприниматели, пожалуй, будут и не против, а обыватели... обывателей заставим! Заставить, кстати, можно и обитателей окрестных селений. Обложить всех данью и содержать на это воинскую силу. Феод? Разумеется, феод! А чего еще можно ожидать в XII веке? Феодализм, сэр. А должность командира становится не выборной и не назначаемой, а наследственной. Кем же, в таком случае получается дед по европейским понятиям? Бароном? Нет, пожалуй, графом, потому, что промежуточного уровня управления между дедом и первым лицом - князем - не будет. Земли, на которых мы живем, именуются Погорыньем - от названия реки Горыни. Граф Корней Агеич Погорынский. Однако!
   Что может этому помешать? В первую очередь, консерватизм мышления. Дед может сам не захотеть уходить из Ратного. Как выманить? Учебный центр! Рано или поздно, если дело пойдет, ему в Ратном тесно станет. Человек двадцать-двадцать пять на дедовом подворье разместить можно, но занятия проводить будет уже негде, да и конюшню на двадцать пять голов не разместишь. А нужно еще где-то хранить припасы, амуницию, свою кузницу иметь, лазарет, гауптвахту, наконец. Нет, уломаем деда!
   Ну что ж, сэр, будем в графья выбиваться? А что, чай не в дровах найденные!".
  

* * *

  
   На Княжьем погосте пришлось задержаться. Во-первых, крестили музыкантов и Роську, во-вторых, погостный боярин Федор Алексеевич - давний дедов приятель - уломал-таки деда посидеть за чаркой, как в былые времена, мотивируя свое предложение необходимостью отпраздновать крестины, в-третьих, лошади нуждались в отдыхе.
   На первый взгляд боярин Федор ничего особенного из себя не представлял - обычный бородатый мужик, среднего роста, "выше средней упитанности", русоволосый, как впрочем и подавляющее число все местных жителей, разве что одет побогаче, да манеры имеет властные. Так на то и боярин. Однако веяло от Федора Алексеевича, несмотря на пузатость, волосатость и хамское обращение со слугами, чем-то таким, чего Мишке ЗДЕСЬ встречать еще не приходилось... интеллигентностью, что ли? Нет, скорее, интеллектуальностью, если можно так выразиться.
   Было что-то такое во взгляде, в манере выслушивать ответы на, казалось бы, совершенно простые вопросы, в кратких, но емких и точных замечаниях в разговоре... В общем, погостный боярин, которого Мишка по пути в Туров видел лишь мельком, вызывал к себе интерес.
   С дедом боярин Федор вел себя запанибрата - называл его Кирюхой, а дед, в свою очередь, простецки именовал боярина Федькой. Чувствовалось, что были они очень давними и близкими друзьями, и с годами их взаимное благорасположение ничуть не уменьшилось.
   Уставшие и намерзшиеся в дороге ребята быстро разомлели от сытной еды и чарки меда, поднесенной по поводу крестин. Некоторое время, пока дед красочно живописал своему старинному приятелю Туровские приключения, они еще держались, но когда разговор переключился на неинтересные для них темы, начали откровенно клевать носами.
   Мишка же на еду, а особенно на мед, не налегал, и когда мать увела пацанов спать, остался за столом, больно уж интересный разговор пошел у деда с погостным боярином.
   - Ты смотри, как ловко Мономах своих сыновей рассадил. - Вещал Федор. - Сунутся с запада ляхи или угры - на Волыни их Андрей Мономашич встретит, попробуют из Дикого Поля половцы набежать - в Переяславле Ярополк сидит. Опытный воин, не единожды уже поганым задницы драл. Надумают черниговцы на Киев идти - Юрий из Залесья им в спину ударит. Сунутся полоцкие князья - тут и Вячеслав в Турове, Ростислав в Смоленске. Да еще Мономах дочку Агафью за Всеволода Давыдовича Городненского выдал. Не силен князь, но против полочан помочь сможет. Со всех сторон прикрылись.
   - Больно у тебя, Федька, гладко все получается. - Не соглашался дед. - Думаешь Всеволод Гродненский забыл, что его отца Волынского княжения лишили и в Дорогобуже век доживать заставили? В том деле Мономах заводилой был!
   - Ну и что? За дело Давыда покарали! За то, что князя Василька Теребовльского ослепил! Да и породнился Всеволод Давыдович с Мономахом - зятем стал.
   - Родство княжьим которам не помеха! - Продолжал гнуть свое дед. - Дружок наш с тобой, Федя, Ярослав Святополчич тоже в родстве с Мономахом был. Третья жена его Елена Мстиславна - внучка Мономаха. Однако выгнал ее Славка вместе с пацаном.
   - Ага... - Боярин Федор вдруг пригорюнился и предложил: - Давай-ка, Кирюха, помянем Ярослава... Трое нас когда-то было, кто ж мог подумать, что так вот все выйдет...
   Друзья выпили, не чокаясь, помолчали... Дед вздохнул и неожиданно улыбнулся.
   - Золотые денечки были, Федька! Помнишь, как девкам в баню скоморошьего медведя запустили?
   - Ха! - Оживился Федор Алексеич. - А помнишь, как ты бабкой нарядился и боярина Гюряту на семь дней поноса сглазил? Его, бедолагу целую неделю и несло, как утку! Весь Туров перерыли - колдунью искали.
   - Ха-ха-ха - Подхватил дед. - Я же сам прилежнее всех и искал, даже чуть было не нашел!
   Дальше воспоминания пошли валом, друзья, перебивая друг друга вспоминали один случай за другим: пьянки, драки, розыгрыши, откровенное хулиганство, любовные приключения, снова драки...
   "Ну, почудили деды в молодости! А что? Лет по шестнадцать-семнадцать им тогда было, да еще в компании с княжичем. Близкими друзьями, похоже, были - Славкой называют. А дед-то словно помолодел: все стариковские ухватки куда-то подевались, знаменитое "Кхе" из речи исчезло, даже осанка изменилась - заметно, что в молодости орлом был. М-да, сэр, патриархальное общество с неотжившим еще менталитетом родоплеменного строя. Любой начальник неосознанно имитирует стариковское поведение. Еще недавно, да и сейчас еще во многих местах, всем заправляют старейшины, а потому авторитет управленца обязательно должен подкрепляться невербальным рядом, характерным для пожилого мужчины: неторопливость (даже, некоторая скованность) движений, рассеянный взгляд, специфическая мимика, покашливание, насмешливая язвительность по отношению к более молодым...".
   - А помнишь, как с черниговскими купцами подрались? - Продолжал между тем дед. - Ох и отметелили нас тогда! У меня вот с тех пор зуба и нет...
   - А у меня с тех пор к непогоде копчик ноет... - Жизнерадостно вторил Федор - Д-а-а, а Славке тогда ребро сломали...
   - Ага! - Подхватил Корней. - А он им в отместку, когда они перед отъездом молебен заказали, попу в кадило навозу подсыпал! Как и исхитрился-то? Вонища была!
   - А помнишь, Кирюха, как Славка тебя с Аграфеной ночью из города выводил? Головами, ведь, рисковали... А! - Федор махнул рукой, опрокинув что-то из посуды. - Молодые были, все нипочем!
   - Да... молодые... - Улыбка медленно сползла с дедова лица. - А теперь: ни Ярослава, ни Аграфены моей...
   Боярин Федор тоже посерьезнел и как-то робко спросил:
   - Как же ты теперь, Кирюша? А ну, как надумает князь Вячеслав Ярославовых братьев из Пинска выгонять? Тебе же с сотней идти придется...
   - Лучше и не спрашивай, Федя. - Дед покрутил в пальцах моченое яблоко и вдруг сжал его в кулаке так, что сок брызнул в разные стороны. - Я уже за то Бога благодарю, что не пришлось мне два года назад на самого Ярослава сотню вести. Все понимаю... Ляхов и угров Славка на Русь привел, собственный город на щит взять собирался... Но, хочешь - верь, хочешь - не верь, Федя, радуюсь, что изувечили меня до того, и в смерти Ярославовой даже малой доли моей вины нет. - Дед помолчал и с ожесточением добавил: - А еще радуюсь, что Аграфена не дожила и смерти брата своего не увидела, сотню ратнинскую на войну с ним не проводила...
   В горнице повисла тишина, Мишка сжался за столом, стараясь сделаться маленьким и незаметным.
   "Вот она воинская служба - прикажут и пойдешь воевать против собственной родни и друга юности. От хорошей жизни увечью не радуются... А дед, ведь, искренен, если б не ранение, пришлось бы ему вести сотню под Владимир-Волынский. Правда, тогда бы не угробили треть народа на той переправе, но что чувствовал бы и переживал дед... Похоронить жену и идти воевать против ее брата, который, не убоявшись отцовского гнева помог, в свое время, сбежать влюбленным. Вот Вам, сэр, Ромео и Джульетта "а ля рюс".
   Боярин Федор, словно откликаясь на мишкины мысли, подал голос:
   - Кирюш, а ведь старший сын Славкин - Вячеслав Ярославич, что в Клецке сидит... Он же, вроде, как племянник тебе?
   - Эх, Федька! Да была б у меня не сотня задрипанная, а войско настоящее... Повышибал бы я Мономашичей и с Волыни, и из Турова, да посадил бы Вячка на отцовский стол!
   - Ты что, Кирюха? - Федор Алексеич испугано замахал руками. - Окстись! Не дай Бог услышит кто, да донесет! Тоже мне, воевода великий! Князей он по столам рассаживать будет!
   - Да не трясись ты, Федька! - Дед свысока глянул на приятеля и пьяно ухмыльнулся. - Сразу видно, что воинского дела ты не знаешь. Привык тут на погосте мешки да короба считать... - Мишке так и показлось, что дед сейчас добавит: "крыса тыловая". - У меня в Ратном неполная сотня, в Пинске и Клецке, наверно, и того меньше. Всей войны: что два раза чихнуть, да один раз пёрнуть... А на счет доноса... Да если бы ты тут у себя доносчиков терпел, так давно бы из погостных бояр вылетел. Что я не знаю, что ли?..
   - Знает он... - Ворчливо прогудел в бороду погостный боярин, отжимая намоченный в огуречном рассоле рукав рубахи. - На меня не донесут, а на кого другого...
   - Да ладно тебе, - перебил дед - скажи-ка лучше, кто, по твоему разумению, на место Мономаха в Киеве сядет? В Турове разное болтают... По листвичному праву очередь на Великое княжения у Ярослава Святославича Черниговского...
   - Плюнь, Кирюха. Похерил Мономах Листвичное право.
   Федор Алексеевич, как будто только сейчас заметил Мишку и, покосившись на него, вопросительно глянул на деда. Тот в ответ лишь равнодушно махнул ладонью: "Пусть, мол, сидит". Погостный боярин еще раз покосился на корнеева внука, пожал плечами и продолжил:
   - Помнишь, как семь лет назад наше войско за Дунай ходило?
   - Чего ж тут помнить? - Удивился дед. - Я и сам с сотней ходил. Добычи тогда набрали... До Царьграда совсем немного оставалось и вдруг назад повернули.
   - Вот-вот! - Подхватил боярин Федор. - А почему повернули? - И не дожидаясь дедовой реплики, сам же и ответил: - А потому, что император Комнин признал Мономаха равным себе. Царем признал!
   - Значит, правда? А я думал: трепотня.
   - А ты, Кирюха, не думай! Воинского дела я не знаю - передразнил Федор деда. - Да, не знаю, зато кое-что другое знаю получше тебя! Так что, слушай, Кирюха, и мотай на ус... И ты, Михайла... Усов у тебя пока нет... - Боярин обернулся к Мишке и ухмыльнулся. - Мотай на что найдется.
   - Будет тебе, Федька! - Деду приятельская ухмылка явно не понравилась. - Если есть что, так выкладывай, нечего глумиться.
   - Есть, Кирюшенька, еще как есть!
   Федор Алексеич степенно расправил усы и, забыв, что сидит на лавке, откинулся назад, чуть не упав, но удержался рукой за край столешницы. Дед хихикнул, а его приятель, разом утратив наставническую величавость, заговорил спокойно, даже немного грустно.
   - Цареградская империя одряхлела, кругом враги: половцы, турки, арабы, крестоносцы - тоже, хоть и христиане. Внутри мятежи, заговоры. Законная династия пресеклась: После Мономахов трон незаконно захватили Диогены, их спихнули другие самозванцы - Комнины. Им, чтобы удержаться на троне, нужны две вещи: признание законными императорами и сильный союзник.
   Владимир Мономах - потомок законной Цареградской династии, правда по женской линии, сел в Киеве незаконно. Воинской силой и признанием киевского боярства. А тати, Кирюха, ты сам знаешь, имеют обыкновение в шайки сбиваться. Вот незаконные Комнины и сговорились с незаконным Мономахом. Он их признает и помогает, при нужде, воинской силой. Они его тоже признают, но не просто Великим князем, а царем.
   "Блин! Оказывается в 1877 году мы не в первый раз от самого Константинополя назад повернули! Политика, туды ее...".
Оценка: 7.14*33  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"