Крашевская Милена Юрьевна : другие произведения.

Арабские братья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Первоначально текст набран на сайте СТИХИ.РУ. Мне пришлось набирать текст моей совершенно новой поэмы "АРАБСКИЕ БРАТЬЯ", написанный 13-14 ноября 2017 года целиком и полностью на листах бумаги формата А4, что я и сделала сегодня, то бишь, в стогом соответствии с резюме на авторской странице, прямо в текстовом редакторе, при этом произошел обрыв связи и часть текста пришлось набрать заново, и посему приходилось затем постоянно прибегать к функции сохранения текста, то бишь, буквально через каждые две строчки. Жаль, что таковое набирание приходится делать долго.

Вступление к тексту поэмы

Сады богаты ар-Рашида,
в них корни пальм поит вода.
Блестит с изнанки туч хламиды
углами в золоте звезда, -
сей глаз Небес цветной и чудный,
и разума, и зренья пир,
как Сулеймана-ибн-Дауда, -
(с обоими да будет мир), -
алмаз, сверкающий глубоко
среди песчаных бурь зыбей,
и роскошь пышную Востока,
и мудрость нищих дервишей,
сложив в Аравии харизме,
рождал для правоверных в призме
сказанья веку испокон,
не попадая на ладонь,
что подводил под отраженье
в фонтане струй халиф Харун,
когда цедилось сквозь движенье
в поверхности блистанье лун.
   АРАБСКИЕ БРАТЬЯ
(ПОЭМА)

Где желтые пески пылятся
и порошатся, словно пыль,
на града властных римлян быль,
чьи стены Временем разятся,
ровесниками достояв
(до телефонной кнопки века)
Империи войны и прав,
(их марафон за человека
бег в толику коротких глав
меж датами двумя заходит
остатком мраморных колонн,
забвенью цезарей городит
в подобье пирамид заслон),
где брег намыт волной Стигийской
твердыни каменной пустынь
Пальмиры в дали Аравийской,
где клад - колодцев благостынь,
там до сих пор живо преданье:
как песнь, арабское сказанье.

На огородах тяжкий труд
кормит народ в глухом селеньи.
Пустыни изредка несут
на злак засушливость и мренье,
но саксаула бурелом
и пальмы захиревшей лыки,
холмы песчаные кругом,
перекрывавшие арыки,
люд во дворы уже спешит,
за дверью дома просидевший,
убрать в надежде: побежит
поток с горы вод уцелевших.
"Благодарим, Аллах великий!" -
намаз верша, пел селянин,
и помидор рос луноликий,
и зелен лук, душистый тмин,
и вился по столбов опорам,
приосенив листом лозы
прозрачно-ясписной слезы
гроздь, виноград, приятный взорам,
и друзы аметистов длинных,
одревесневшей ветки груз,
срезалися, разлить в кувшины
чтоб вин сирийских терпкий вкус.

Разбойничье лихое племя
скрывалось в глубине пещер
в трех днях пути. Вершины темя,
казалося, в уме химер
в заоблачье рождало думой
и рассылало в долы страх.
И песню пел Селим угрюмый
не в окруженьи скал, но плах:

А р а б с к а я  п е с н я

Клубятся тучи гор окрест.
Напоминает слиток слабо
в моей руке - мерцанье звезд.
Скакун - спасенье для араба:
и с темени гряды в дозор
летит, как Азраила взор.

Ни смерти виды не язвят,
ни ран бойца на поле брани.
Ружье и сабля говорят
при помощи железной длани.
Лишь окрик трусости в укор
летит, как Азраила взор.

Не ждут внизу огни долин,
что вспрыгнет на плетень разбойник,
и звякнет оземь жалко - дзинь! -
в коровнике пустой подойник.
И конница во весь опор
летит, как Азраила взор.

У логова на крыше мира
тянулася дымов порфира, -
в костре жглась кедров киноварь,
блестела светлая секира,
и рядом с вороным главарь,
в кулак взяв тонкую уздечку,
обняв другой рукой коня,
и к шее конской лоб склоня,
смотрел на хижины за речкой,
куплеты уронивши с губ,
протяжен голос был и груб.
И там ватага молчаливо,
теснясь на площади обрыва,
шурпы вдыхала запах в чане,
собрав на ложку жир бараний.
Намечен в утро был набег,
но путь к домам уединенный
военный человек стерег,
как бы от пуль завороженный.
Чалму свет месяца залил.
Селима взгляд скользил напрасно,
и мозг виденьям уступил,
словам разведчиков согласно.

Их было двое сыновей,
и мать звала зарей вечерней
через кустарника злой терний
скакавших на конях детей.
С молитвой Измаил возрос,
товарищ в играх справедливый
и честный труженик в покос,
но брат его самолюбивый
Селим, умывшись, выйдя в рань,
оборотясь лицом на Мекку,
чуть салаат пропевши веку,
как хан, копить стремился дань.
И детвора в чужой деревне
то дыни, то овечий сыр
пред очи, вспыхнувшие гневно,
свалить старалась вроде гирь
иль кандалов, что волочатся,
чей звон по ступеням жесток,
так цепи разбивать боятся,
хоть стерты в кровь лодыжки ног.

Раз день протягивал уныло
веревочки хлопчатых туч.
Лет девять Измаилу было.
И при расспросах был колюч
или от темы отклонялся
Селим, держась с прямой спиной,
и в думу будто заключался,
как пораженный немотой.
Родные братья шли верхами
по рубежу песчаных дюн,
и повод управлял шагами
их скакунов с холма в бурун.
Тут Измаил к увещеванью,
вскипев душою приступил,
но брат, как плиты у могил,
где часты вранов совещанья,
рысцой безмолвно протрусил.
Тропинка в зарослях алоэ
виляя, пряталась от глаз,
и шип царапал плащ героя
поборов, грабежей, разбоя.
Подумал Измаил: "Мой глас
разнесся кашлем с непокоя,
и нетопырь тревог семью
за ужином не зря снедает.
Селим ошибся, и свою
брат совесть истинно не знает."
Не трогался покуда конь,
он мысль крутил в кости височной,
древес алойных весь затон
Селим преодолел несрочно.
Вдруг пуль стальных гудящий рой,
и мигом срезалися ветки
над Измаила головой,
и мчится в брызг зеленой сетке,
закрывшись локтем и плечом,
то саблей острой куст рубя,
и клич гортанный напролом
летит, напор врагов губя.
Копытом задних ног кружится
под братом конь, - "Не тронь села!" -
и в бой вступает рядом биться.
Варуха шайка, что пришла,
скатившись черных бурок селем,
как племя разъяренных львов
из горных вдалеке ущелий,
стада пленяя и рабов,
почти что завершила дело,
и клубами сбивался дым.
Своим лицом белее мела
Варуху страшен был Селим.
Рыданья злые шли из груди,
и щек закопченных пласты,
как известняк в речной запруде,
где перепревшие листы,
сплошь облепивши белый камень,
торит ручьями льдов вода,
вдруг пестро светлыми следами
все испещрилися: - беда! -
и лик грозился Измаила,
на пепелище бросив тень
мрачнее крыльев Азраила,
и взор мертвил зрачка кремень.
И в желтой шкуре ягуара,
скосив лозу в местах пожара,
нагайкой проволоки жесть
на винограднике столь яро
Варух, визжа, бросался сместь,
что хлыст, как уголь, красной искрой
сек наручи, ремни стремян,
и милостью Аллаха чисто
не снес голов с плечей в бурьян.

Связав в запястьях детям руки,
заставив за конем бежать,
не чуя угрызений муки,
как и разбойничья вся рать,
но в норы торопясь на пики,
рек вслух Варух: "Аллах великий,
все правоверные владыки,
воляся к Раю и мечтам,
снискав, благодаря боям,
лавр бранной славы и почета,
возносят Небесам хвалы
и переходят вновь к заботам."
"Святой Коран - не кус халвы!" -
раздался голос сзади конных, -
то Измаил, как гром сердясь,
призвать задумал беззаконных
Всемилостивого под власть.
И ружья толпы вскинув рьяных,
на главаря подняли бровь.
Варух, не весь в цепях Шайтана,
не повелел пролить им кровь.
"Что ж, продолжай!" - сказал он, хмурясь.
"Царь справедлив Ануширван, -
мальчонка в ссадинах, волнуясь,
сказал, - Мир с ним! И меньше ран!
Где подданный благополучен,
читая суру Фатихах,
и состраданию научен,
и дождь, и солнце шлет Аллах."
Тогда клинком разрезав путы,
сорвался смуглых в бурках сонм.
В песке горячем, необуты,
Селим и Исмаил на холм
ползут то на коленях веки,
прищурив изможденно веки,
то в рост идут, и, наконец,
отрада глаза и сердец,
Пальмиры стены разбегались,
и от барханов наутек,
где сирые колючки жались,
струился, прыгая, поток,
и пальм таинственные кроны,
раскидывая в граде тень,
шумели над землей стозвонно,
как море Чермное, весь день.

Селим, не ведавший о брате
иль двадцать, или тридцать лет,
явился на скалистом скате,
и коли лица - темь иль свет,
главарь разбойников на тризне
собрал их, словно в катаклизме,
и те, кем управлял Варух,
как странный и жестокий дух,
в набег за ним помчались к долу,
и камни грохотали гор,
суля обрушить весь простор, -
навстречу - всадник невеселый:
"Селим? Здоров? Я - Измаил."
"Меня дух предков упредил!"
  
   13-14 ноября 2017

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"