Отряд возвращался из разведки в ближнем тылу у турок. Неожиданно грохнуло, надо мной пролетел фугасный снаряд, который разорвался где-то за высотами на севере. Над долиной где мы решили остановиться пролетело ещё несколько снарядов. Затем мы увидели вспышки на самих горах- это отвечала наша артилерия расположившая там свои батареи. Артилерийская дуэли разворачивалась все сильнее и обе стороны не жалели друг для друга снарядов. Под этот аккомпанимент отряд двинулся дальше в путь, мы решили обогнуть обстреливаемую вершину с востока. Ведя лошадей под уздцы и прокладывая путь через кустарник и пройдя пару километров наткнулись на передовой казачий дозор. Произош
О это внезапно - обходя очередной куст я почуствовал, что мне в грудь уперся винтовочный ствол.
- Иногда они и стреляют - попытался я одёрнуть казака.
- А пароль скажешь, и не выстрелит - получил заслуженный ответ.
- Юденич - назвал я условленный в штабе пароль.
- Прокопьич, проводи ка их до штаба - приказал казачий есаул одному из своих людей.
Мы с сопровождающим казаком обогнули гору и оказались в соседней долине. На склонах и в низине располагались войска. Я узнавал бивуаки 7й и 13й дивизий, далее располагались казачьи части и штурмовики из 3й бригады. Выше располагались корпусные батарее ожидавшие своего часа, чтобы внести свою лепту в обстрел. На восточной части долины скапливались егеря для фланговой атаки занятой турками вершины соседней горы.
- Вот мы и добрались - сказал казак подведя нас к небольшому зданию.
- Спасибо братец - ответил я ему.
Поздоровавшись с дежурным офицером хорошо знавшим меня мы с есаулом Волковым прошли в операативный отдел докладывать полученные сведения. Выслушав их и внеся корректировки в план наступления полковник отпустил на в нашу сотню.когда мы вернулись к своим, не было и ры минут, чтобы поделиться впечатлениями с сослуживцами. По телефону сообщили команду "к выдвижению".
Противник заметил нас, когда мы перевалили через высоту и потриветствовал на шрапнелью, к счастью с большим недолётом. В долине нас ждало боевое охранение уселенное пулемётами. За пол версты до врага мы перешли на рысь, однако и турки смогли пристреляться. Из дивизиона атаковавшего до позиций добралась едва половина, но и ярости накопилось в нас предостаточно. Рубанул с оттягом и шашка разваила пулемётчика в серой форме почти пополам. Вторым взмахом раскроил черем ещё одному провнику. Кровавая жатва набирала обороты и казаки рубили вражескую пехоту, пытавшуюся бежать.
По уша ударил пронзительный визг. На нас по склону катилась курдская кавалерия оглашая окресности неистовым ревом, стараясь деморализовать нас. Их передняя линия ощетинилась пиками, казалось что все они смотрят на тебя. Успев ударить шашкой по древку я свалил врага ударом коня, показался следующий делающий движение, будто для удара сверху, но закрутив его нанося удар слева. Отбив удар и кольнул неприятеля под черную бороду. Из пробитого горла ударил фонтан яркой крови обдав меня.
Следом налетело ещё двое. Одного убил выстрелом в упор, второй своим клинком рассек шею моего скакуна. Конь рухнул как подкошенный и заслоним меня от второго удара. Я освободил и выстрелил ему в голову, она лопнула как переспелый арбуз.
- Всётаки мощные у нас пистолеты - подумалось мне.
Нас догоняют егеря и я бегу вмести с ними к позициям на склонах. Нам везёт, казаки проредили оборону и погнали курдов дальше. Добежав до окопов мы опять схватились в рекопашную с солдатами в сеой форме. Пехотинец выскакивает из окопа и очередью из автомата срезает бегущего рядом егеря, через секунду падает с ножем в горле прилетевшем сзади. Сбиваю своего ударом ноги в пах и стреляю в скрюченное тело. Запрыгиваю в траншею, над виском склон взрывается под очередью. Из пулемётного блиндажа вылетает офицер, успераю увидеть его железный крест и в следующее мгновение его грудь разрываетя от пулеметной очереди егерьского пулемёта. За поворотом снова рукопашная, в ход иду ножи, приклади, зубы... Мой противник оказывается значительно сильнее меня и сбивает с ног. К счастью упав я насчупываю саперную лопатку и бью его по ноге. Он падает с ужасным криком, следующий удар по шее заставляет его умолкнуть. Пытаюсь встать и в этот миг сзади взрывается минометный снаряд, пытаюсь в падении уйти от осколков, укрыться за телами и что самое удивительное успеваю, но получаю контузию.
Меня нашли санитары через час, от них я узнаю дальнейшие подробности боя. Противник а им оказались кайзеровцы пытался контратаковать, но был отброшен огнём нашей тяжолой артилерии. Из моей сотни уцелело двадцать человек и нас со второй сотней переводят в пластуны, там тоже громадные потери. Я становлюсь командиром роты, вообще погибло очень много офицеров. Мы обживаем вражеские окопы и готовимся к обороне высоты.
Ближе к полудню на русские позиции накатилась новая атака. Сперва по нам отработала тяжёлая артилерия, затем в лоб густыми цепями пошла дивизия редифа. Со сторы перевала ударили стрелки гондвера, в своем обмундировании смотревшиеся нелепо в этих горах. Они прорвали слабые егерьские заслоны, но увязли в пехотных позициях. А с вершины посыпались, как горох, отяаянные бородатые аскеры.
Первая линия обороны русских войск была просто раздавлена и через окопы, ставшие братскими могилами, проползли австрийские танки, гондедовцам даже не понадобилось вступать в ближний бой. Зато из второй в лицо наступающим плевались огнем пулемёти и с каждой секуой огонь становился всё точнее и точнее, танкам же наоборот было всё сложнее продвигатья и один за другим они в горах вспыхивали подожжённые метким огнем противотанковой артилерии и бронебоек. Однако у русских в тылу тоже послышалась канонада и нервозность возникла уже и в штабе. На горном фланге аскеры наседали на мехотные позиции, они презирая смерть атаковали наши окопы, и метким огнем их своих старух маузеров наносили большие потери обороняющимся.
Подкрепления запаздывали. Крмандование корпуса решало: послать в бой последние резервы или отводить войска с этого выступа в линии фронта на укреплённые позиции. В этот момент начальнику оперотдела пришла в голову мысль - повторить нашу разведку, но уже с целью атаки противника с тыла. Мою роту срочно усилили егерьской и отправили в поход. Мы за три часа пока наши отчаянно обороняли свои позиции прошли свой путь и уже на последнем отрезке неожиданно напоролись на врага.
Никто не ожидал увидеть врага здесь, ни мы не они. Следовательно правильная атака была невозможна, но русский солдат всегда силен при неожиданном ударе переходящем в рукопашную. Успели сделать толко по одной очереди или выстрелу в зависимости от имевшегося оружия они врезались в противника, началась неконтролируемая бойня. Через минуты невыдержав накала рукопашной турки начали отступать, и как только они оторвались их расстреляли в спину. Ещё через полверсты обнаружился штаб турецкого корпуса. Он охранялся ротой редифа, но разозленные давним боем её пр сто разметали в клочья за пару минут. Им удалось захватить двух турецких и одного кайзеровского генералов, не считая прочей мелочи, к ним в руки попали все бумаги штаба, их никто не успел уничтожить. Тяжелые же батареи противника обезвредили егеря, расстреляв прислугу и прицелы, взорвав замки.
На позициях воспользовавшись турецким замешателством из-за потери связи с командованием, пехота контратакой отбросила противника и вернула себе передовую позицию. Через три часа подошли обещянные подкрепления и русские окончательно закрепились на свох позициях и заняв важный перевал. Теперь противнику по эту сторону гор оставалось либо гибнуть на своих позициях, либо бросив всю технику и тяжёлое вооружение отступать горными тропами. Они предпочли второе, но и там их преследовали - высаживая тактические десанты и перерезая тропы. Удалось уничтожить четыре турецких дивизии, отдельную курдскую бригаду, кайзеровскую и австрийскую бригады. Трофеи по меркам Кавказского фронта просто огромные, пленных насчитали более десяти тысяч. А главное теперь у турок на фронте образовалась огромная дыра, и чтобы аткнуть её они были вынуждены снимать войска с других фронтов и призывать союзников на помощь.