И ещё великое множество танцев. Каждому своё? Да, конечно. Но лишь отчасти. Поначалу люди просто движутся под музыку, которую обстоятельства играют на струнах их душ под ритм сердца. Потом кто-то выбирает парные танцы, поначалу танцуя лишь с воображаемым образом, который потом заменяется реальным партнёром, а кто-то предпочитает соло. Но чаще всего этот выбор невольный или вынужденный, и лишь очень немногие делают его осознанно и добровольно. И она как раз была одна из этих немногих.
- Неужели тебе нравится одиночество? - спрашивали её.
- Свобода, - поправляла она. - Мне нравится свобода.
О да. Парные танцы не для неё. Она всегда танцевала одна, наслаждаясь свободным одиночеством, двигаясь так, как ей хочется, ломая все нормы, законы рамки и каноны, лишь иногда из прихоти подчиняясь им.
Она Танцовщица. Она свободна.
Многие мужчины пытались сделать её своей партнёршей. Поначалу она пыталась танцевать с ними... Но из слияния нот их душ получалась не единая мелодия Гармонии, а какофония. Сердца бились в разнобой. Но она искала. Слушала многих мужчин. Но всё напрасно. Слишком громкий. Слишком тихий. Слишком быстрый. Слишком медленный. Фальшивый. И так далее до бесконечности.
А потом она заметила, что в парных танцах ведут исключительно мужчины, а их партнёрши лишь следуют за ними. Если происходит наоборот, то партнёры вскоре становятся одиночками, понимая, что в их музыке слишком много фальшивых нот.
Вот тогда она и решила, что совместные танцы - не для неё, ибо была не в силах понять, как можно променять свободу сольного танца на слепое следование за партнёром в парном, и смеялась над теми, кто этого хотел. Так она и стала Танцовщицей.
Долго, очень долго она упивалась своей свободой, возможностью двигаться, пусть даже в рамках определённой музыки, как ей захочется, не считаясь ни с кем и не спрашивая никого, кроме себя. Музыки остальных слились для Танцовщицы в единый монотонный гул. Но ей было всё равно. Она танцевала одна, для себя, прогоняя всех тех, кто пытался вести её, но и не соглашаясь на обратное. Она просто была свободна и ценила это превыше всего.
Но однажды, среди непрерывного слитного гула, Танцовщица услышала отдельную музыку. В отличие от остальных, в ней не было фальши, мелодия лилась в меру быстро, в меру громко... и потрясающе красиво. Среди составлявших её звуков были и высокие, и низкие. Целая гамма. Но все они были неизменно глубокие, перетекали друг в друга, создавая Единое. Танцовщица просто не могла не разузнать, кто же так звучит.
... Этот мужчина танцевал по-особенному, не как все. Он именно танцевал. Красиво, уверенно, сильно. А не просто судорожно дёргался, как многие мужчины вокруг. Танец его был парным, однако руки обнимали пустоту. Потакая своим прихотям, заинтересовавшись, Танцовщица решила ненадолго стать партнёршей, ибо приглашение от мужчины последовало практически сразу.
У них всё началось со знакомства-менуэта. Поклоны, реверансы. Прелюдия. Менуэт перерос в полонез. Всё чинно, благородно, отчасти даже пафосно. Они сближались всё больше, и вскоре их танцем стала волнующе-плавная румба. Танцовщице очень нравилось танцевать с таким Партнёром. Она забылась.
Однако через некоторое время она начала ощущать смутную тревогу, и румба уступила место ча-ча-ча. Это чувство всё сильнее терзало Танцовщицу, пока она, наконец, не осознала, что слишком долго танцевала в паре, позволяла себя вести. Что потеряла свободу. Тут же произошёл взрыв, и ча-ча-ча сменился огнём танго. Она рвалась из его рук, но он не пускал, что распаляло ещё сильнее.
Нет! Она Танцовщица, а не партнёрша! Она свободна! Ей никто не нужен!
Однако теперь свобода уже не казалась такой пленительно-пьянящей. Сейчас она была холодной, пугала. Одиночество обернулась пустотой.
Да и сам Партнёр... Танцовщице было так хорошо с ним.... Она чувствовала, что их сердца бьются в одном ритме, а души звучат единой мелодией Гармонии, и уже невозможно понять, где чьи ноты. Но Танцовщица слишком долго была свободна, и теперь желание вновь стать таковой и страх потерять вторую половинку превратили танго в пасодобль, а в её музыке появилась фальшь. Она подчинялась ему, не в силах уйти, позволяя вести себя. И мучилась.
Но Партнёр помог ей. Он грел Танцовщицу своим теплом, звучал для неё как можно чище, и она тонула в нём, растворялась, забывая, что когда-то хотела одиночества. Она поняла, что ей нужна была совсем другая свобода: свобода от самой себя. Сильный, он дал её ей, удержал, вёл... И время будто бы обратилось вспять. Пасодобль сменился ча-ча-ча, затем румбой... Танцовщица окончательно растаяла, и из их музыки исчезли последние ноты фальши. Теперь они танцевали вальс, кружа по жизни вместе, наслаждаясь ощущением друг друга, звуча в унисон.