Он брел по темному лесу, спотыкаясь о корни и громко, от всей души ругаясь. Серая ряса была изорвана, соломенные волосы - растрепаны, а лицо покрылось таким множеством царапин, что казалось потресканным. Тяжелый серебряный крест на шее, в длину чуть больше ладони, едва заметно светился.
Он знал, что это значит. Но не останавливался.
Деревья в ночи выглядели, словно призраки из другого мира - черные, с причудливо переплетенными ветвями. Птичьи гнезда на них смотрелись, по мнению путника, неуместно. Он представил себе, как пролетающий над лесом дракон щедро сыплет вниз комья травы, и усмехнулся, тут же об этом пожалев. Царапины вспыхнули болью, а на искусанных губах выступили капельки крови. Парень слизнул их, болезненно морщась, и присел под раскидистыми ветками ели.
Если бы он чуть лучше видел в темноте, непременно заметил бы серую тень, прикорнувшую рядом. Но она показалась ему обычным лунным бликом, и человек, прислонившись к стволу дерева, закрыл глаза.
Луна плыла по удивительно синему небу, заставляя звездный свет отступать - будто королева, перед которой склоняются подданные, даже если они куда более прекрасны. Где-то неподалеку ухнул филин. Шелестела трава, в которой возились мыши и духи-наргру, внешне очень похожие на грызунов.
Прошло около получаса, и усталость взяла свое: парень уснул, неловко склонив голову набок. Серая тень рядом с ним свернулась, как кошка, и поблескивала узкими желтыми глазами.
Ей не нравился свет. Его было слишком много: серебристого, невесомого... красивого, но какого-то чужого. Он мешал тени сделать то, ради чего она так долго шла за нежданным гостем, так мило пожаловавшим в лес рядом с ее логовом. Она давно вышла за пределы своей территории, забрела на чужую - и терпеливо ждала, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
И ее терпение было вознаграждено.
К середине ночи небо заволокло тучами, и вдали прозвучали первые раскаты грома. Луна спряталась за пушистый черный покров, и наконец-то стало темно. Достаточно темно, чтобы приступить к позднему ужину.
Тень приподнялась на тонких трясущихся лапках, повернула к человеку приплюснутую мордочку. Повела одним, потом другим ухом. И, убедившись, что рядом никого нет, забралась к нему на колени, снова свернувшись клубком.
Но на этот раз - с закрытыми глазами.
***
В маленьком храме, пронизанном солнечными лучами, сильно пахло ладаном. Белые стены были испещрены ликами святых, и святые же скорбно взирали вниз с потолка. Их взгляды, полные смирения и покорности, были обращены к алтарю, перед которым, преклонив колени, стоял высокий мужчина в черной, как смола, рясе. Он бормотал стихи из Святой Книги, глядя на жертвенный камень из-под полуопущенных век.
Грохнула тяжелая деревянная дверь, и в храм ворвался еще один человек. Этот был одет в красное, и на шее у него болтался маленький черный крестик. Остановившись в пяти шагах от молящегося, он суетливо перекрестился и склонился в поклоне. Молитва смолкла, оборвавшись торопливым "аминь", и мужчина в черной рясе повернулся к подчиненному. Тот обреченно выпалил:
- Господин Асура, ваш ученик до сих пор не вернулся.
- Плохо.
- А чему вы удивляетесь? - Черный крестик едва не слетел с шеи парня, когда тот резко выпрямился и посмотрел священнику в глаза. - В конце концов, этот придурок поперся в драконий лес! Оттуда никто не возвращается, и вы знаете это не хуже меня!
- Не сори словами лихими в доме милости Ее, Натера. Истину, сказанную тобой, можно было донести до меня совсем в ином виде.
Натера залился краской, снова поклонился и забормотал:
- Простите, господин, оно само вырвалось!
- Тебе надо научиться смирению, сын мой, - с любовью в голосе произнес священник, и его лицо озарила отеческая улыбка. - Отправляйся в свою келью, зажги синие свечи и прочитай главы с первой по тридцатую. Вслух, если тебе не сложно. Я сам отправлюсь на поиски Локнира.
Парень нахмурился.
- Но, господин Асура, это драконий лес! Нельзя ходить туда в одиночку! Да и толпой, если честно, тоже нельзя, - подумав, добавил он.
- Мой ученик в опасности, - пожал плечами священник. - И я готов помочь ему, даже если ради этого мне придется сразиться с драконом. Отправляйся в келью, сын мой. Я успею вернуться к тому моменту, когда ты дочитаешь.
- Вы обещаете?
Асура улыбнулся:
- Обещаю. А теперь ступай.
- Хорошо, - согласился Натера.
Священник подождал, пока за ним закроется дверь, и вернулся к алтарю. Опустив высокий воротник, он вытащил из-под рясы крестик на позеленевшей цепочке. Легонько дернул, и она, звякнув, разошлась, печально обвиснув на тонкой ладони хозяина.
Асура провел острой гранью креста по ладони, а затем сжал ее в кулак и вытянул руку над жертвенным камнем. Капли крови, темной и густой, полетели вниз, и мужчина, полузакрыв светло-серые глаза, забормотал:
- Яви нам мудрость Свою, яви нам Свое милосердие, и пусть пребудет Оно с нами: отныне и во веки веков; проведи дорогу Свою, сопроводи взглядом Своим, сбереги грешных чад Своих, отринувших изначальное пламя...
Кровь впиталась в алтарь, и камень, порозовев, засветился ровным теплым сиянием.
А когда Асура покидал храм, лики святых на стенах и потолке проводили его смиренными взглядами. Хлопнула, закрываясь, дверь, и они снова повернулись к алтарю, готовые ждать новой жертвы столько, сколько потребуется.
***
Покинув храм, священник сразу же направился к лесу. Он не взял с собой никакого оружия, кроме трех флаконов святой воды, таких маленьких, что нежити, встретившейся на пути Асуры, грозила смерть разве что от смеха. Впрочем, самого святого отца это не волновало. Он полностью полагался на милость своей Богини, которая еще никогда его не подводила.
Асура спустился к подножию холма, у которого начинался лес, и оглянулся. Легкий серый дымок полз над крышами домов в селе, ярким красным огнем сияла маковка храма. Улыбнувшись, мужчина отправился дальше, придерживаясь дороги. Она смело ныряла в чащу, разгоняя деревья и кусты, и оставалась широкой даже тогда, когда ветки сплошным покровом сплетались по ее краям.
Асура шел, насвистывая и ни о чем не беспокоясь. Между его пальцев зеленели звенья цепочки, и разрезанную ладонь колола острая грань креста. Боль во славу Богини не казалась святому отцу болью, и он нисколько ею не заморачивался, полностью отдавшись на волю случая.
Лес, в общем-то мрачный и неприятный, показался Асуре просто замечательным. Солнечные лучи переливались на зеленой листве, спускались к дороге, оставляя яркие полосы света. Казалось, что к ним можно прикоснуться, но ладонь неизменно проходила насквозь. Впрочем, священника это не огорчало. Ему нравились даже темные ели, хотя они словно поглощали свет, оставаясь мрачными даже на ярком летнем солнце.
По обеим сторонам дороги постоянно что-то шуршало, попискивало и потрескивало. Порой Асуре чудился чей-то смех, чистый и звенящий, как колокольчик. Однако святой отец не собирался отклоняться от цели, а потому продолжал идти вперед, хотя посмотреть на источник смеха ой как хотелось. Мужчина не подвергал сомнению то, что в драконьем лесу можно было найти много интересного - но лучше не искать, потому что дракон в восторге не будет. В конце концов, он всего лишь дикий зверь, который не любит, когда в его земли вторгаются посторонние.
Асура нахмурился, подумав, что его ученику дракон тоже вряд ли был рад. Локнир, дурак, сбежал в лес после заката, поссорившись с кем-то из своих подружек. А может, и не поссорившись. Священнику вспомнилась привычка наивных селянских девочек запрашивать у ухажеров аленький цветочек, якобы произрастающий на самой большой поляне драконьего леса. Самое интересное было в том, что дураки находились регулярно. Особенно зимой, когда, по словам селянок, цветочек набирал силу и становился годным компонентом для приворотного зелья.
В кронах деревьев звонко щебетали птицы. Над головой Асуры то и дело проносились их крылатые тени. Некоторые стремились к своим гнездам, некоторые спешили отдаться полету, но большинство просто бестолково металось туда-сюда, радуясь теплому дню. Прежде святой отец не видел столько птиц, а потому с удивлением глазел на то, как они перепархивают с ветки на ветку, рассказывая друг другу о чем-то своем, птичьем.
Корень, подло произраставший посреди дороги, проявил свои злокозненные свойства, заставив Асуру споткнуться и полететь в пыль. Мужчина больно приложился плечом о землю, и его хорошее настроение потерпело крах. Впрочем, он быстро взял себя в руки и вспомнил о смирении, которое обязаны проявлять все преданные чада Богини. На этом священник не остановился и начал по памяти бормотать тринадцатую главу Святой Книги. Так ему стало легче, и разум снова обрел беззаботную легкость.
Пожалуй, эта легкость во всем и была главным качеством служителей Богини Листвит. Ведь что еще, как не она да беззаботность, может охарактеризовать Богиню Весны? Причем весны не только обычной, но и той, что живет в человеческих сердцах, пока в них еще остается хоть что-то детское.
Бормоча превосходный отрывок о том, как Богиня повстречала в пустыне своих сестер, Асура принялся заплетать волосы в косу. Он любил это делать, находя в сем действе нечто успокаивающее. Учитель святого отца, священник с магическим даром, коий он даже не пытался скрыть, часто говорил: заклинания нужно куда-то вплетать, так почему бы не в волосы? Правда, сам Асура никаких заклинаний не знал, обходясь Святой Книгой да молитвами. От первой толку почти не было, зато вторые никогда мужчину не подводили.
Особенно если не поскупиться и пролить пару капель крови на алтарь.
Священник так погрузился в свои мысли, что появление впереди драконьего замка стало для него неожиданностью. С минуту Асура стоял, собираясь с мыслями, а потом неторопливо зашагал дальше. Перед драконьим жилищем не было ни рва, ни стены, и это немало позабавило святого отца. У огнедышащего ящера не было никаких причин бояться людей: они сами его боялись. И, хотя дракон не причинял никакого вреда ни селу, ни храму, насочиняли великое множество легенд, окруживших лес непроглядной завесой тайны. Многие бредни селян со временем стали воспринимать всерьез, и это удачно подкреплялось тем, что за год десяток-другой отважных рыцарей пропадал в драконьем лесу с целью спасти принцессу. Обратно не возвращался никто, но Асура все равно сомневался, что селяне правы и дракон действительно этих рыцарей ест. Будь он сам на месте ящера, тоже не оставлял бы врагов в живых, и для этого совсем необязательно готовить из них завтрак.
Глядя на драконий замок, святой отец крепко сомневался, что там вообще кто-то живет. Стены так густо поросли плющом, что почти не было видно окон, и даже четыре шпиля на крыше замка венчали вьющиеся побеги.
Внутрь вели тяжелые двустворчатые двери. Асура подошел к ним и постучал, внутренне содрогаясь. Прошла минута, другая, третья. Он постучал еще раз, и изнутри донеслось раздраженное: "Да иду я, иду!". Причем голос, по мнению священника, был вовсе даже не звериный.
Левая створка с грохотом распахнулась, и на порог замка вышла заспанная девушка. Она была одета в салатового цвета платье, выгодно подчеркивающее тонкую фигурку. Светлые волосы были заплетены в косу, почти такую же, как у святого отца, поэтому мужчина почувствовал некоторую неловкость. Живые синие глаза удивленно обозрели Асуру с головы до ног, задержавшись на зажатом в ладони кресте, а потом - на оттянутом воротнике рясы.
- Вы потерялись, святой отец? - поинтересовалась девушка, скрестив руки на груди.
- Нет, чадо. Совсем нет, - покачал головой священник. - Я пришел, чтобы поговорить с драконом, если он, конечно, умеет разговаривать. Но я не ожидал, что в замке действительно находится принцесса, - смутившись, признался он.
Девушка приподняла бровь, и Асура почувствовал себя идиотом. К счастью, она тут же и разрядила обстановку, весело улыбнувшись:
- Я вовсе не принцесса. Меня зовут Лина, святой отец.
- Да пребудет с тобою милость Ее, - пробормотал в ответ мужчина. - Я Асура. Мой ученик, Локнир, вчера на закате отправился в лес и не вернулся.
- И вы подозреваете, что последнее произошло по вине Ка... тьфу, то есть, дракона? - удивилась Лина, и, дождавшись неуверенного кивка, продолжила: - Вы неправы, святой отец. Дракон не убивает людей... ради забавы. Но в лесу много других опасностей, - добавила она.
- В таком случае я прошу прощения, - склонил голову священник. - И помощи. В одиночку я Локнира не найду.
- Это точно, - хмыкнула девушка. - Что ж, тогда заходите. Я позову Ка... э-э-э... дракона. Одну минуточку.
Она посторонилась, а затем быстро прошла через просторный, отделанный черным мрамором зал. Пол был устлан пушистым ковром, на который Асура вставать постыдился, а под стенами горели зеленые огни на подставках. В их призрачном свете помещение выглядело странным, но кто сказал, что Богиня не следует за своими чадами даже в такие места, как драконье логово?
Зал заканчивался лестницей, по которой Лина и ушла. Пока священник оглядывался, оценивая обстановку, на верхнюю ступеньку вышел черный кот. Он посмотрел на мужчину с большим презрением, но, как водится, ничего вслух не высказал. Асура на всякий случай перекрестил воздух перед собой. На кота это впечатления не произвело, и он принялся вылизывать правую переднюю лапку, уделяя святому отцу внимания не больше, чем какой-нибудь мелкой букашке.
Когда на лестнице раздались шаги, кот дернул ухом и замер, словно статуя. Сперва священник увидел Лину, которая что-то рассказывала, отчаянно жестикулируя, а затем - высокого красноволосого мужчину, с легкой улыбкой следовавшего за ней. Он был очень похож на человека, но яркие янтарные глаза выдавали в нем хозяина замка.
Асура поклонился ему, и дракон ответил ему тем же.
- Я рад приветствовать в своем доме служителя Богини Листвит, - хрипловатым, но приятным голосом сказал янтарноглазый. - Лина рассказала мне о вашей проблеме.
- И вы поможете? - с надеждой спросил Асура.
- Попробую, - кивнул дракон.
- Попробуете? Могут возникнуть сложности?
- Еще бы. Это вам не заурядный лес, в котором одни только волки и птички водятся. Это лес, в котором магия бьет через край. А магия, если вы не знаете, часто привлекает нежить.
- Но вы же дракон! Что вам стоит ее сжечь?
Янтарноглазый мрачно ответил:
- Если я буду охотиться за всей той дрянью, что здесь обитает, я выжгу себя изнутри. Мне хватает того, что нежить обходит стороной мой дом. А та, что обитает возле села - это уже, простите за грубость, не моя печаль.
Асура мысленно сделал себе заметку, что драконы все-таки не всесильны, и вопросил:
- Но если вы боитесь нежити, как вы мне поможете?
- Я не говорил, что боюсь ее, - раздраженно фыркнул янтарноглазый. - Я сказал, что не собираюсь проводить зачистку ради селян. А насчет помощи... ночью на мою территорию заходил человек. Если чутье меня не подводит, он все еще там. Я все равно собирался его проверить, так что вы вовремя пришли. У вас есть оружие?
Асура гордо ответил:
- Мой клинок - это моя вера.
Дракон посмотрел на него с большой иронией. Лина, наоборот, смерила священника заинтересованным взглядом. Тот сжал крест в кулаке, снова почувствовав острую грань, и от этого ему стало спокойнее.
Молчание затягивалось. Бесшумно горело зеленое пламя. В зале воцарилась потрясающая тишина, которой, как знал Асура, очень сложно добиться на проповедях.
- Ясно, - наконец сказал дракон, и в его голосе проскользнула насмешка. Потом он развернулся и зашагал к лестнице, ничего больше не сказав.
- Куда это он? - удивился священник.
Лина напустила на себя величественный и воодушевленный вид:
- К сожалению, его вера не так крепка, как ваша, святой отец. Поэтому он захватит меч.
***
Дракон вернулся быстро, Асура даже заскучать толком не успел. К его внешнему виду, и без того впечатляющему, добавилась рукоять меча над правым плечом. Янтарноглазый кивнул священнику на выход, отвел Лину в сторону и что-то ей прошептал. Девушка нахмурилась, но возражать не стала, вежливо попрощавшись с Асурой и удалившись обратно на верхние этажи.
Святой отец вышел на порог замка, посмотрел на солнце. Оно было невыносимо ярким, и мужчине показалось удивительным то, что небо не горит. Он отвел взгляд и часто заморгал, пытаясь прогнать образ пылающего круга.
Дракон, остановившись рядом со святым отцом, тоже взглянул на светило. Но он смотрел долго, и, видимо, не испытывал никаких неудобств. Он и бровью не повел, когда Асура наконец справился со своим зрением и спустился на дорогу.
- Эй, уважаемый, - окликнул янтарноглазый. - Нам не туда.
Мужчина обернулся:
- Как не туда? Мы же идем в лес!
- Ну и что? - фальшиво удивился дракон.
Асура нахмурился, не понимая, чего от него хотят. А янтарноглазый, не дождавшись ответа, спрыгнул с порога на траву и пошел к на первый взгляд сплошной стене деревьев. Священник и глазом моргнуть не успел, как драконий силуэт растаял в густом полумраке леса. Он рванулся следом, с трудом продравшись через намертво переплетенные ветки, и услышал возглас:
- Чего вы там застряли?
- Вам легко говорить, - пропыхтел Асура. - Вы в этом лесу живете и все удобные тропинки знаете.
Дракон выглянул из-за ствола дуба, недоуменно приподняв бровь:
- Тропинки? Где вы видите тропинки?
Святой отец посмотрел на землю и промолчал.
Лес выглядел так, словно по нему столетиями никто не ходил. Повернув всего раз, священник уже не мог вспомнить, откуда пришел и где находится замок. Дракон же шел вперед с уверенностью царя, шествующего перед поддаными на параде. Асура от него не отставал и старался не думать о том, что будет, если он потеряет янтарноглазого из виду.
Бедный Локнир! И чем он только думал, отправляясь в это Богиней проклятое место?! Тут не то что аленький цветочек, тут трава себя чувствовала плохо, пожелтев и съежившись под гнетом странных синеватых лоз. Они переплетались на земле, любовно оплетали деревья, висели на кустах и скрывали камни. Их листья, крупные и сердцеподобные, трепетали, как на ветру. Порой священнику казалось, что лозы вздрагивают. Однако каждый раз, когда он смотрел на предположительно неспокойный побег, тот выглядел так, будто пролежал в таком положении не один десяток лет.
Между корней деревьев, сетями испещривших землю, росли грибы-гнилушки. От них исходил слабый неприятный свет. Асура старался на них не смотреть, но это удавалось ему плохо: чертовы грибы россыпью украсили землю, сплетаясь то в причудливые, гротескные картины, то в сложные узоры. Последние заставляли вспомнить о магах, которые создавали узоры из энергии, переплетая ее потоки на манер вяжущих бабушек.
Лес жил своей жизнью, и эта жизнь протекала без участия людей. В ветках что-то суетливо шебуршало, над головой то и дело проносились темные тени. Они же сновали среди лоз и травы, вспархивали по стволам деревьев, тревожили темную листву. А когда дракон и священник проходили мимо, тени провожали их долгими задумчивыми взглядами, не понимая, зачем хозяин этой части леса привел с собой человека.
Асура же чувствовал себя так, словно шел уже целую вечность, успев не только состариться, но и умереть. Дракон в неправильном свете, который толком не пропускали сомкнутые ветки, тоже выглядел восставшим из могилы мертвецом. Священник приуныл, забыв о своем кресте и обещании, данном Натере, и испытал желание лечь под ближайший кустик и упокоиться навеки. Однако стоило ему задуматься над этим всерьез, как дракон остановился, и мужчина в него врезался.
Ощущение было такое, будто вместо янтарноглазого перед ним поставили камень. Дракон даже не шелохнулся, а святой отец взвыл и схватился за лоб.
- Смотри, куда прешь, - посоветовал янтарноглазый, поправляя ремешки, на которых держались ножны.
- Думай, прежде чем вставать на моем пути! - огрызнулся Асура, потирая ушибленное место.
- Ой-ой-ой, боюсь-боюсь, - усмехнулся дракон. И, не дав священнику ответить на издевку, серьезно добавил: - Мы пришли.
- Что? - удивился тот и огляделся. - Тогда где Локнир?
Янтарноглазый пожал плечами:
- Где-то здесь.
Он сделал еще несколько шагов и осторожно раздвинул лозы, коими был оплетен незнакомый святому отцу куст. Заглянул за ветви. Присвистнул.
- Что там? - с замиранием сердца вопросил Асура, подходя ближе.
- Можете взглянуть сами, - предложил дракон и отошел в сторону.
Священник недоверчиво на него покосился, но предложением воспользовался. И обомлел.
За кустом была поляна - широкая, со всех сторон окруженная тонкими белыми деревцами. Трава там, в виде исключения, была зеленой и обступала тонкие стебли... роз. Они щетинились неестественно длинными шипами и качались под весом крупных серых бутонов. Было в этих розах что-то странное, неестественное. Приглядевшись, Асура понял - бутоны пульсируют, будто живые сердца, и из-под их сомкнутых лепестков сочится что-то светлое, вроде сукровицы или слез.
- Что? Что это такое? - спросил он, не в силах отвести взгляд.
- Это дело рук нежити, - равнодушно пояснил дракон. - На всеобщем наречии она известна как шегра, или шегра-най'тэла.
- Я никогда о такой не слышал.
- Это потому что вы не маг.
- Зачем нежити выращивать розы? В нее что, вселился дух садовода? - хмуро поинтересовался священник, отворачиваясь от поляны.
Дракон рассмеялся, слишком громко и весело для ситуации.
- Вроде того. Только знайте: ее увлечение садоводством носит весьма специфический характер. Как только бутоны раскроются, ваш ученик умрет.
Асура застыл, как громом пораженный. С минуту он тупо таращился на своего спутника, а потом с яростью зашептал:
- И вы говорите об этом только сейчас?! Они же вот-вот расцветут!
- К чему спешка, да к тому же лишняя? - невозмутимо ответил дракон, подняв руку и сомкнув пальцы на рукояти. Меч с тихим, почему-то приятным звуком покинул ножны, и священник увидел светлое, словно из лунного света сотканное лезвие. По нему вилась простенькая золотистая вязь, заканчиваясь в паре сантиметров от острия.
- Ну, начали, - скомандовал дракон, одним взмахом разрубая синие лозы. Из них брызнул желтый сок, пахнущий полынью. Святому отцу почудился далекий вопль, полный боли. Он торопливо перекрестился, пробормотав:
- Да пребудет с нами милость Твоя! - И пошел за драконом.
Янтарноглазый без всякого сожаления рубил розы, наблюдая за плодами дела рук своих с невозмутимым интересом. Почувствовав приближение священника, он велел:
- Вырывайте стебли!
Асура кивнул, сунул крест в карман и принялся за работу. Розы поддавались неохотно, и приходилось прикладывать немало усилий, чтобы вырвать всего один стебель. На шестом священник устал, присел всего на секунду и посмотрел на ямки, оставшиеся после его трудов.
Из них, пузырясь и пенясь, текла кровь.
Мужчина почувствовал, как холодеет в груди, и крепко зажмурился, не желая верить в увиденное. Янтарноглазый, срубив все цветы, продолжил его дело, и розы выходили из земли с отвратительным чавканьем.
- О Богиня, - простонал Асура, судорожно нашарив в кармане крест и стиснув его в кулаке. - Помоги заблудшему чаду Своему...
- Хорош страдать, - резко перебил его дракон. - Лучше молитву читай.
- Какую?
- Любую!
Священнику почему-то пришла на ум заупокойная, и он с минуту помолчал, пытаясь вспомнить что-то более подходящее. Однако в голове было пусто. Асура никогда не считал себя трусом, но теперь не мог даже губами пошевелить. Особенно мешал тяжелый запах железа, окутавший поляну сплошным удушливым покрывалом. Пустота в голове мужчины сменилась неприятным звоном, а потом - визгливым хохотом, заставившим его обхватить руками виски и заскулить, как побитая собака.
...Удар был таким сильным, что священника опрокинуло на спину и приложило головой о землю. Перед глазами расплывались цветные круги, в ушах шумело, а на губах чувствовался привкус крови. Хохот по-прежнему звучал, но отдаленно.
Проморгавшись, Асура увидел над собой злое лицо дракона. Его ноздри раздувались, глаза сияли, и сквозь человеческий облик проступило что-то чуждое, дикое... звериное.
- П-простите, - пробормотал священник, садясь.
- Читай молитву, я сказал! - прорычал дракон, встряхивая его за воротник.
- Не могу... не могу вспомнить, - жалобно всхлипнул Асура. Он чувствовал себя маленьким ребенком, которого заставляли делать что-то слишком сложное для неокрепших мозгов.
Янтарноглазый зашипел, как рассерженный кот, и отвесил ему пощечину. Святой отец дернулся, всхлипнул повторно и, как сквозь вату, услышал:
- О семи свечах помнишь?
- Вроде бы, - неуверенно ответил он. В голове, взбудораженные знакомыми словами, возникли образы исписанных чернилами страниц.
- Вот ее и читай, - приказал дракон. - А я делом пока займусь. Не мешайся.
Асура сделал глубокий вдох, и на выдохе забормотал:
- Темной ночью вышла Она на мост, неся в Себе свет звездный и лунный, солнечный и пламенный, холодный и теплый; огни сияли в Ее волосах, песня звучала звоном бубенцов; танцевала Она, поднявшись над миром Своим, и рассыпала благодать Свою, оделяя старых и молодых, живых и мертвых; семь свечей зажгла Она в небе, сотворила из них созвездие, и с того времени всякий, кто желал покоя и радости, смотрел на тот свет и к Ней обращался; и слышала Она, и улыбалась ласково чадам Своим...
Он бормотал и бормотал, понемногу снова обретая уверенность. Выпрямившись, Асура почувствовал себя так, будто стоял перед алтарем в своем храме, читая молитву благоговейно внимающей пастве.
Дракон слушал его краем уха, руками разгребая орошенную кровью землю. Трава серела и рассыпалась прахом, словно время на поляне ускорилось и, пока священник читал молитву, проходили тысячелетия. Янтарноглазый щурился, вглядываясь в результаты своих трудов, и, когда после очередного гребка под землей показалось острое человеческое плечо, он вцепился в него и что есть силы дернул. Мгновение ему казалось, что он только плечо и выдернул, но потом на дракона повалился худой как скелет и седой как лунь парень, чьи волосы были одного цвета с лепестками роз.
Янтарноглазый бросил его под ноги священнику, поднял меч и осмотрелся вокруг. Нежить не показывалась, но он знал, что она рядом. Просто не определилась, стоит ли ей нападать на владельца этой части леса.
- Не останавливайся! - крикнул дракон Асуре, твердо зная: на молящегося человека тварь напасть не посмеет. И священник не подкачал. Его голос звучал уверенно и сильно, будто слова стали материальными и могли причинить любому, кто решится перечить, серьезный ущерб. Тело святого отца окружил ореол призрачного света, и в его отблеске дракон увидел желтые глаза, с сомнением выглядывающие из кустов.
Нежить поймала его взгляд, сощурилась, зашипела. Дракон не дрогнул, и, опустив оружие, приказал:
- Выходи.
И она вышла, словно была марионеткой и кто-то потянул за невидимые ниточки. Сначала - серой тенью, сгустком дыма, в котором злобно сияли глаза, а потом - женщиной с зеленоватой кожей, одетой в серую развевающуюся рясу. На груди ее виднелась цепочка с обломком большого синего креста.
Сперва на красивом лице женщины читалось сомнение, а потом осталась только ярость. Черты исказились, и она подошла вплотную к янтарноглазому, оскалившись внушительным набором клыков.
У дракона клыки тоже были, поэтому он не впечатлился и, схватив женщину за руку, прижал ее к себе. Она уткнулась в его грудь, обняла за плечи, и сквозь драконью плоть начали прорастать шипастые стебли с серыми бутонами.
Янтарноглазый не издал ни звука. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он устроил свою ладонь на шее женщины, и на мгновение пальцы удлинились и обросли когтями, которые, словно в масло, вошли под кожу нежити и вспороли ее. С шеи на плечи потекла синяя кровь, и дракон оттолкнул женщину от себя, почти сразу же занеся над ней меч. Лезвие едва слышно свистнуло в воздухе, опустившись на голову нежити и раскроив ее на две идеально ровные половинки. Затем рукоять выскользнула из ослабевших пальцев, и дракон, пошатнувшись, рухнул рядом с поверженным врагом.
Розы росли из его тела, вспарывая плоть и ломая кости, заполняя внутренности корнями. Янтарноглазый скривился, впервые за очень долгое время испытывая боль. Она была оглушающей, отключающей все другие чувства, и веки дракона опустились, закрывая удивительную сияющую радужку.
Он вздохнул, вздрогнул, тихо застонал и затих, вцепившись пальцами в землю. Она похолодила ладони, и это было последнее, что он почувствовал.
... Другая, мелкая нежить с интересом поглядывала на поляну. Неподвижное тело дракона волновало ее, заставляло принюхиваться, облизываться и дрожать от восторга. Но мешал человек, который, окруженный ореолом божественного света, продолжал читать молитву.
- Во имя любви, веры, надежды и верности возношу я имя Твое, прошу помощи Твоей, хоть и не видны мне свечи, что Ты зажгла на небесном своде. Аминь.
Голос святого отца смолк, но сияние никуда не делось. Он опустился на колени рядом с учеником, нашарил его запястье. Пульс, пусть слабо, но пробивался. Асура с сожалением отметил, что Локнир осунулся до костей, и осторожно устроил его на траве.
Потом он приблизился к дракону.
Тело янтарноглазого почти скрылось за серыми розами. Пульсировали бутоны, истекая сукровицей, подрагивали листики. Осталось только драконье лицо, белое, как молоко, с тонкой струйкой крови, выбивающейся из заостренного уха и стекающей на щеку. Священник простоял несколько минут, собираясь с мыслями, а затем поднял упавший рядом с драконом меч.
И, широко размахнувшись, срезал шипастые стебли.
***
- Приезжайте в любое время, мы всегда вам рады, - с улыбкой сказала Лина, обнимая Асуру и пожимая руку Локниру. Ученик священника ответил ей смущенной улыбкой, словно извиняясь за все причиненные неудобства.
- Обязательно приедем, - пообещал Асура, отвечая на ее улыбку. - Как себя чувствует господин дракон?
Девушка нахмурилась:
- Не лучшим образом, но, я думаю, в ближайшее время...
- Да врет она все, отлично я себя чувствую! - прозвучало с лестницы.
Лина вздрогнула и обернулась, уперев руки в бока. Янтарноглазый спускался в зал, шатаясь и цепляясь за перила. Он и раньше был худым, а теперь стал попросту тощим, ничем не уступая побывавшему под землей Локниру.
- Ты какого черта встал? - мрачно поинтересовалась девушка.
- Да я это... Ой!
Перила закончились, и дракон бесславно рухнул на пол. Лина тут же оттаяла, подбежала к нему и помогла подняться, а потом и до священника довела. Асура грустно улыбнулся, глядя на спасителя своего ученика, но янтарноглазый не обратил на него никакого внимания.
Он протянул кулак Локниру, а затем разжал его, держа руку ладонью вверх. На ней лежал маленький хрустальный флакон, в котором, едва заметно сияя алым, находилось белое удлиненное семя.
- На вот, - предложил дракон. - Аленький цветочек. Посадишь в горшок побольше: он простор любит. И поливать не забывай. Можно святой водой, если другой нет, - с улыбкой добавил он.
- Ой... Спасибо... - смутился парень, принимая и пряча подарок в карман.
- Счастливого пути, - пожелал янтарноглазый.
- Спасибо за все, - ответил ему Асура. - Без вас мы бы погибли, господин дракон.
Тот покровительственно потрепал волосы Локнира, пожал руку святому отцу и сказал:
- Меня зовут Кайонг.