Плониш стоял под магазином и дрожал. Тряслись: руки, коленки, губы и ему даже казалось, что ещё немного и затрясётся голова, всё тело, поэтому голову не держал прямо, не мог. Не отводя взгляда от тротуарных плиток, делал необыкновенно задумчивый вид, якобы свидетельствующий посторонним прохожим о том, что его очень заинтересовало происхождение этой глубокой, неровной трещины на тротуаре.
- "Господи, чего же так хреново"? - думал он, облизывая пересохшие губы, иногда кидая быстрый взгляд на остановку, где с минуты на минуту должен был появиться автобус с его друзьями. - " Где же они, гады"? - и опять созерцал плитку, будто невиданным способом пытался узнать. - "Жив ли этот мастер, выложивший "шашку"? Или уже сдох в пьяном угаре"?
Если бы его услышал Господь, он бы несказанно удивился, что Плониш ещё живой! Ведь по сути, сколько было вчера выпито им алкоголя, противоречило всем Его задумкам о устройстве человеческого организма. Это - только вчера! В бухгалтерии небесной канцелярии, в реестре - "Живущие на Земле", фамилии и имени - Владимир Плониш, давно уже не было. Он должен был умереть десять лет назад, когда на спор с другом, у которого был домашний бар, и который уже пять лет, как предстал на Суд Божий, выпил один: два литра водки, бутылку рома, сто грамм коньяка, вдобавок, запив всё это, тремя литрами пива. Видно в бухгалтерии произошёл сбой. Выписать выписали, а забрать - забыли! А может забрали Плониша, но случайно не того, под другим именем.
Плониш покачнулся и чуть не упал. Ноги не держали! - "Сейчас сдохну"! - мелькнуло у него. Он даже хотел перекреститься напоследок, но выравнивая тело, увидел идущих спасителей: Витьку-Волка, почему-то злого как чёрт, и рядом семенившего, улыбающегося Войтеха - Пьера, который что-то оживлённо рассказывал, жестикулируя, и размахивая руками во все стороны, и даже немного назад, точно он показывал другу, как надо правильно плыть баттерфляем.
Подошли, хотели поздороваться за руку. Плониш с первого раза не сумел пожать руку Волку. Не попал! Сунул руку второй раз, теперь промахнулся Витька. Оба схватили друг друга за локоть и прижались друг к другу.
- Хреново, сил нет! - прошептал ему на ухо Волк.
- Я сам сейчас кончусь! - тихо ответил Плониш, стараясь не упасть, потому что Витька аж повис на нём. Рядом улыбался Пьер, восторженная рожа которого будто говорила: - "Вот и встретились друзья"! - словно они вчера и не пили до двух часов ночи!
Витька, заметив его счастливую мимику, отпрянул от Владимира. - Ты посмотри на эту сволочь! - зло проговорил он, показывая на Войтеха подрагивающим пальцем. - Вместе же пили, а ему хоть бы хны! Весь путь в автобусе, - жу-жу-жу - на ухо. Меня чуть не тошнит в транспорте, специально в окно уставился, так нет. Ты знаешь о чём он мне бубнил всю дорогу? Рассказывал про какой-то документальный фильм, где показывали, как аборигены-дикари, съедают какого-то несчастного путешественника, который и приехал к ним, якобы разузнать об их "кухни"! Со всеми подробностями, гад! - Пьер сначала сделал удивлённое лицо, потом испуганное.
- Так я же... Ты спросил, чем мы вчера закусывали? Я начал вспоминать блюда, а на память пришёл этот фильм!
Плониш жалобно простонал:
- Я Вас полчаса ждал. Думал сердце остановиться! - Витька не думал успокаиваться.
- Я сам еле живой встал! - повысил голос он. - Хорошо, что Пьер ночевал у меня, не доехал бы до сюда, к тебе. Представляешь: переходили с ним спокойно дорогу, самое обидное, что по переходу. А здесь какой-то болван на машине, несётся прямо на нас! Я с испугу шаг назад, Пьер идиот, шагнул вперёд, я по инерции за ним, а Пьер - сволочь, вдруг, неожиданно рванул назад. А я встал, как вкопанный! Ноги отказали! Испугался так, что чуть не обделался! А этот придурок водила, затормозил уже перед самым носом. Визг тормозов, ругань, где-то сзади на дороге баба заголосила, запричитала другая. Тут Пьер подбежал, я схватил его, обнял и шепчу на ухо: - Проведи меня через дорогу! Наверное, все люди смеялись, как два взрослых лба идут за ручку по переходу!
- Ничего не смеялись! - заявил, улыбаясь во весь рот Пьер. - Ты не заметил, я же притворялся слепым, пока ты меня вёл?! - Витька чуть не задохнулся от возмущения.
- Ах ты...скотина! А я думаю, чего он ногами шаркает, спотыкается! - Пьер на всякий случай отпрянул. Витька уже хотел сказать крепкое словцо, всё что он думает о нём и только открыл рот...
Но тут Плониш всхлипнул:
- Ребята! Ещё пять минут и мне каюк! Сердце остановится! - Витька опомнился.
- Так, давайте что у нас есть! - тут же друзья протянули ему деньги. Пересчитав мятые купюры, Витька заявил: - Ещё три рубля и будет полтора литра! Каждому по бутылке. - Плониш встрепенулся.
- Видел краем глаза недавно, как сосед пошёл в магазин. Ввиду не подал, не хотел болтать с ним. Пошли быстрее, он наверное, в очереди стоит. - Плониш с Витькой тут же двинулись в сторону магазина, но через пару секунд приостановились и недоуменно оглянулись. Пьер ковыряя в носу, стоял и разглядывал афишную тумбу, на которой была наклеена большая реклама о концерте маэстро Растроповича через неделю в их городе. Чёрт его знает, о чём думал в эти секунды Войтех? Может размышлял, что это за ещё один еврей, который должен удивить их столицу? Может вычислял, сколько можно выпить бутылок вина на стоимость билета на этот концерт? И вместо того чтобы слушать какую - то виолончель, можно же классно нажраться с друзьями и самим закатить потом такое представление, что все соседи будут очень - очень рады до утра! А может просто думал, почему на нём сегодня с утра оказались: один синий носок на левой ноге, а на правой - чёрный с белой каёмкой около резинки?
Витьку всегда раздражало, особенно после "буха", когда Пьер "тормозил". Больше всего это олимпийское, убийственное спокойствие, когда всем вокруг плохо до тряски. А главное, с детства же знакомы, а ни хрена действительно не понять, что сейчас творится в башке у Пьера?
- Ты придурок, идёшь или нет? - зло крикнул Витька. Пьер вздрогнул и поспешил за ними.
- Ворон считаешь? - прошипел сердито Витька, когда Войтех поравнялся с ними.
- Я тут подумал... - беззаботно начал Пьер, весело шагая рядом. - Те аборигены посолили того путешественника или нет, сожрали так, без соли...
Витька схватился за сердце.
- Плониш, убери его от меня, а то сейчас убью! - прошептал тихо Волк на ходу в сторону Плониша. Теперь взорвался уже Владимир.
- Здесь понимаешь людям плохо, спешим значит, а этот "гурман" - про закуску!
... Они зашли в лифт. Плониш жил на пятом.
- Пьер, нажимай! - тихо попросил Владимир, голосом умирающего человека. - А то я в кнопки не попаду, на шестой поедим.
- Хорошо, что сосед стоял в очереди! - тяжело дыша, проронил Волк. - Выручил к тому же деньгами, да и взяли быстро, считай без очереди! - добавил он, держась за сердце.
- Я бы выпил глоток и в лифте. Прямо с горла! - сказал Плониш, слыша как звенят бутылки в сетке.
- Подождите! Ещё чуть-чуть! - выдавил сквозь зубы Пьер, прижимая сетку к груди. - Мне чего-то тоже плохо стало! - Волк с Владимиром удивлённо посмотрели на друга. - Наверное, от Вас передалось! - пояснил он, увидев их взгляды.
Через час их "отпустило". На лице Плониша даже появился лёгкий румянец. Он начал суетится, доставая закуску, нарезать какой-то салат, пожелтевшее сало. Ведь первую бутылку они выпили молча, занюхивая лишь хлебом и съев по солёному огурцу с порезанным кружками репчатым луком. Молчали собственно только Витька и Вовка. Пьер всё порывался рассказать какой-то анекдот, который он вспомнил в лифте.
- Помолчи! Дай спокойно посидеть! - попросил его вначале Волк и "наградил" его таким взглядом, что Войтех осёкся, и начисто забыл, о чём он хотел рассказать. Но всё равно наливая, он бормотал: - За хорошую погоду грех не выпить. За встречу! За то, чтобы лето не кончалось!
У Витьки - Волка, заблестели глаза. Закурив и выпуская кольца дыма к потолку, он спросил миролюбиво Пьера: - Так что ты хотел нам рассказать? Но предупреждаю! Если про каких-то каннибалов, людоедов, мы тебе с Плонишом больше не нальём.
Пьер на секунду замешкавшись, задумался. - "О чём он хотел говорить"? - Ах, да! Вспомнил! Плониш в лифте сказал, что в кнопки вызова не попадёт. Так вот.
Мужик после пьянки идёт по избе, в сени, с пустой кружкой в руке. Тёща на лавочке, в уголке, пытаясь попасть ниткой в ушко иголки.
- Зятёк, милой! Помоги старухе! - зять, дрожа всем телом, стуча кружкой по ведру, кричит из сеней:
- Мама! А не пошли бы Вы...к дочке! Я здесь кружкой в ведро попасть не могу! - Пьер заржал.
Витька, спокойно туша сигарету:
- Пьер! Ты же нам этот анекдот вчера два раза рассказывал.
- Да? - удивился он. - Не помню!
- Я тоже смутно помню! Но ты его рассказывал раза три или четыре. - сообщил доверительно Плониш, ставя на стол тарелки с закуской и подмигивая Волку. У Пьера округлились глаза.
- Наверное, затмение нашло. Чего я и пошёл тогда поспать часок. - Витька с Плонишом улыбались вовсю, им совсем стало хорошо.
- Ты вот расскажи! Что мы вчера пили с Плонишом? И почему нам плохо, а тебе нет? - весело спросил Волк, поднимая рюмку.
- Будьте здоровы! - произнёс Пьер, опрокидывая стопку, а потом, через паузу: - Так я же чистый спирт не пил! - заявил он, отправляя в рот кусок селёдки. Витька с Плонишом удивлённо переглянулись и молча выпили.
- Ты хочешь сказать, что мы с Вовкой, вчера пили чистый спирт? - жуя, спросил немного ошарашенный Волк.
- Ну да! Я проснулся, Вы уже пол бутылки махнули. - Удивлённый Витька, почесал затылок. - "Откуда достали"?
- А тебе чего не плохо? Ты что не пил?
- Так я же развёл! Подождал пока "бульки" пропадут, реакция пройдёт. - Пьер улыбаясь, потянулся за салом. Рука его застыла, когда он услышал:
- Скотина ты, Пьер, настоящая! - рявкнул неожиданно Волк.
- Во-во! - поддержал друга хозяин. - Ты это...как его... Абориген!
Через два часа, они ржали, как кони. Пробовали даже петь, но трио не получалось. Плониш, то орал раньше всех, то чуть опаздывал. Он изрядно захмелел. Как не удивительно, но Пьер тоже. Поправляя ежеминутно причёску, закидывая длинную копну на левую сторону, закрывая дефект ещё с рождения заросшее ухо, он старался изо всех сил попадать в унисон с другом, Волком.
- Завяжу шмертельно рану -... орал он. Волк неожиданно замолк.
- Чего? Что ты поёшь? - Пьер промычал, что-то жуя.
- Не понял!
- Это я сало не прожевал, зубов нет! - виновато проговорил Войтех, глотая с трудом кусок. Сало, наверное, встало в горле, отчего он закашлялся и покраснел. Плониш немедленно стукнул Войтеху по спине, а Витька тут же очень разозлился.
- Прожуй, а потом пой! - зарычал он, прикуривая сигарету. Волк всегда сердился, когда заканчивалась водка. На столе стояла третья, наполовину полная, а для Волка это означало - наполовину пустая бутылка.
Курили молча, поглядывая в окно.
- Тёплая весна! - проронил Плониш с грустью. - Вон, девушка: в синем, облегающим, коротеньком платье, не идёт, а плывёт! - Пьер взглянув в ту сторону, немедленно сказал:
- Не в платье, а в майке и шортах!
- Ты что, слепой? - они начали громко спорить.
- Какая разница? - перебил их друг. - Ей, что ни одень, всё к лицу и по фигуре! - затягиваясь, задумчиво произнёс Волк, не отрывая взгляда от порхающей походки девушки. Все почему-то печально провожали её взглядом.
- Смотри как каблучками, - цок-цок...цок-цок. - мечтательно проговорил Плониш, зачем-то прикрывая один глаз.
- Цок-цок! - передразнил его Пьер. - У тебя в голове - цок! Ты что, отсюда слышишь? Да в майке она, в шортах и кроссовках.
- Смотри! Бёдрами: туда-сюда, раз-два! - комментировал Волк. Теперь настала очередь рассердиться Пьеру:
- Идёт, жопой крутит и по сторонам поглядывает. Замечает ли кто, какая она красивая?! Смотри, как зыркает на проезжающую мимо машину.
- Машина посигналила! - заметил, услышав звук сигнала Плониш.
- Ещё бы! - встрял Волк. - Заметили! Как она попой закрутила, будто обруч на бедра упал, а она на талию его хочет опять поднять. - Пьер ещё больше вспылил:
- А глазами то зыркает по сторонам! Так и думает, кого бы захомутать, чтобы на неё всю жизнь работали! Ведьма! - фигура девушки скрылась за углом магазина. Все выдохнули облегчённо, но у Плониша почему-то при этом, заслезились глаза.
- Пьер, наливай! - грустно попросил Волк. Выпили. - Эх, года! - выдохнул тоскливо Витька, нанизывая селёдку на вилку. Забыв, что ещё утром мог погибнуть под колёсами машины.
- Да, не бегут, а летят! - тоже вздохнул с печалью Плониш.
Витька смотрел в окно и грустил.
- Смотрите! - вскричал Пьер. - Вон из-за угла вышла женщина.
- Видим! Чего кричишь? - вздрогнув от крика, проронил зло Волк. - Будто женщин не видели!
- Это так будет выглядеть - та девушка, через тридцать лет! - Витька с Плонишом, заинтересованно вглядывались в женщину, которая под тяжестью полных сумок, ковыляла не спеша домой.
- М-да! - протянул Витька. Плониш пристально смотря за пожилой дамой одним глазом, вдруг вскрикнул:
- Да это же моя соседка! Мария! Скверный характер у бабы! Муж, Степан, такой спокойный мужик. А она, ведьма, его грызёт каждый божий день. На выходные Степан уезжает к матери в деревню. Точнее, убегает от жёнушки! - все уже с ненавистью смотрели на идущую не спеша соседку.
Зазвонил телефон. Плониш шаркая ногами, поплёлся в комнату. Его совсем развезло на старые дрожжи.
- Алло? - Владимир, стоял несколько минут кого-то слушая, лишь изредка произносил. - Да. Да. Двадцатая квартира! - в конце сказал. - Хорошо! - и положил трубку.
- Кто там? - спросил, зевая Волк.
- Сосед, Миша, который нас выручил в магазине. - Плониш тоже зевнул.
- Ну! Не тяни резину! - взорвался Витька. - Что за дурацкая привычка! - Плониш, подавив с трудом очередной зевок, захлопал рыжими ресницами. Его чуть шатнуло.
- Михаил хочет зайти в гости. Дома, говорит, скучно. Возьмёт литр в магазине и придёт.
Витька тут же оживился, повеселел. Пьер, тот вообще хлопнул радостный в ладоши.
- Ну, сейчас наслушаемся стихов! - заявил Плониш, закрывая, открывая глаза.
- Каких стихов? - не понял Волк.
- У него феноменальная память, помнит сотни стихов наизусть. Но у Миши такая привычка, напьётся, обязательно начинает разные стихи декламировать.
- Этого ещё не хватало! - протянул недовольно Витька.
- Ну и что! - возразил Пьер, разливая по рюмкам остатки водки. - Пусть читает на здоровье! Послушаем, вместо тостов!
- И то правда! - согласился Волк, поднимая стопку. - Лучше стихи, чем слушать твои рассказы про дикарей! - Выпили, закусили, потянулись за сигаретам.
- А он женат? - спросил, медленно, с удовольствием прикуривая Витька.
- А я разве не рассказывал? - Плониш сполоснул лицо холодной водой над умывальником. Его потянуло на сон так, что он ежесекундно закрывал глаза.
- Может и рассказывал, не помню. Мы же только беседуем за столом.
- Мы с ним вместе работали на заводе. - вытершись полотенцем, начал Плониш. - Я тогда учился заочно в институте, а подрабатывал слесарем. Мишка пришёл в наш цех, учеником слесаря. Красивый был малый. Черненький, стройный, длинные черные ресницы. Девчонки увивались за ним толпами. Даже взрослые женщины строили ему глазки. А он глаза опустит, покраснеет и проходит мимо. Потом, когда мы ближе познакомились с ним, выпивали не раз, он разоткровенничался.
Баб, говорит, имел, со счёту сбился! Прямо на шею вешались девчонки. Серьёзных отношений не заводил. Переспит с какой-нибудь ночь, другую и всё. Бывало, что познакомится с одной, а перепробует потом всех её подруг. Сами домой прибегали. В очередь становились!
Прошло полгода, как он у нас работал. Может больше, не помню. Смотрю, ходит Миша какой-то скучный, голову опустив. В обеденный перерыв, стоим в раздевалке, выпиваем, я и спрашиваю, что случилось?
Он рассказывает. - "Залетела" одна подруга. Наверное, женюсь. - Любишь? - спрашиваю. Он пожимает плечами. - Всё равно когда-нибудь жениться надо!
Через месяц, берёт отгулы на на три дня, на свою свадьбу.
Я тогда с Тамаркой дружил. Была одна такая фифа, ноги от ушей.
Поехали мы к ЗАГСу, Мишу поздравить. У них церемония, как сейчас помню, ровно на двенадцать часов была. Приехали, на полчаса раньше. Обычно как? Молодожены тоже пораньше едут, невеста с ассистентками прихорашиваются, парни выпьют сто грамм для храбрости, познакомятся родственники. А тут... ждём, ждём. Нет свадебного кортежа. Заявляются почти в час! Мишка выходит руки в карманах, невеста заплаканная, отдельно идёт. Но главное. Молодёжь уже готовая, некоторые еле на ногах держатся. Я спрашиваю: - Миша, что случилось? - а он только рукой махнул. Дескать, - "пошли они все на ..."!
Ну думаю, здесь любовью и не пахнет.
Вышли они после бракосочетания, сфотографировались. Ну, здесь цветы, поздравления. Родственники, гости. Мы тоже подошли поздравить. Невеста стоит отдельно, жених отдельно. Странно как-то. Смотрю, а Миша тоже кривой. Или в ЗАГСе ещё выпили, или разобрало только сейчас. Одним слово, поздравили, сказали тёплые слова. Ну, в ответ бутылку ждём. Никто не шевелится! Миша заметил, все понял. Пошёл ассистенту, сказал. А тот вдрызг пьяный, или ничего не соображает, или жмётся бутылку дать. Миша сам полез в машину, достал водки, шампанского. Мы поблагодарили и несколько удивлённые, но всё рано довольные, пошли.
Через три дня, Миша приходит на работу. В обед, как и положено, делает на складе стол. Принёс водки, закуски столько, что вся бригада тогда упилась. Не помнили некоторые, как до конца смены и доработали. А кое-кто и домой уже смылся. Да ладно, не в этом дело. Я вижу Миша вообще поник. Все пьяные, всем по фигу. Я его отвожу в сторонку. - Рассказывай, что произошло? - Миша сразу и огорошил: - Развёлся я!! - я и обомлел на месте. Он мне и поведал сразу.
Как свадьба проходила, сам смутно помнит. Праздновали на деревне, у жены. Он и нас, с Тамаркой не помнил, как приходили, поздравляли. Раза два на свадьбе отрубался. Поспит чуток и опять за стол. И все так гости! Водка рекой лилась.
Ну и уже поздним вечером, то ли ночью, его совсем разобрало. Что-то буркнул жене, та, - иди, я сейчас приду! Потанцую ещё! - он и пошёл. А мозги говорит, вообще отключились. Заходит в какую-то комнату и валится спать. Глядь, рядом лежит какая-то в голубом платье, голова фатой накрыта. Он где-то в сознании помнил, что жена на второй день голубое платье пошила. Он недолго думая, задирает ей платье. Видит, а там голая попа! Единственно говорит, что помню со свадьбы, - это перед глазами, круглая большая жопа!
- Дальше! - поторопил друга Витька, видя, что рассказчик начал опять закрывать глаза.
- Ну говорит, кое-как стянул брюки и пристроился. Дальше обрыв в памяти. Кажется, говорит начал какие-то движения, но заснул.
А здесь, как начались визги, ругань, мат перемат. Открывает глаза, ничего не понимает. Стоит молодая жена и с истерикой таскает какую-то девушку за волосы, та в слезах, её. Он лежит, с опущенными до колен брюками и трусами. Шатаясь, встал, оделся. Здесь до него стало доходить. Он якобы, переспал с двоюродной сестрой жены. Ей зачем-то хотели одеть фату, для какого-то розыгрыша на свадьбе, а она отключилась.
Отец его пьяным голосом орёт:
- Не виноват сын! Перепутал! - а батя жены, как размахнулся и в челюсть отцу. Мишки в голову прилила кровь. Он подскочил и её бате, тестю, как врежет... Говорит, аж скула у того затрещала!
Мишка тогда меня спокойно спросил:
- Ты когда-нибудь видел драки на свадьбе? - я отвечаю. - А как же! На деревне свадьба без драки, что трусы без резинки. Выйдут во двор, чин чином, подерутся и за стол. Почему про трусы сказал, сам не знаю. - Мишка с некоторой гордостью сказал:
- Здесь дрались все! Нас же городских, целый автобус приехал, не считая с десяток машин. Перебили всю посуду, закидали друг друга всеми закусками, салатами. Потом перевернули столы. У нас же были братья-боксёры. Правда, в сиську тоже пьяные. Одним словом, схватились бы за ножи, не примчись пять "воронков" ментов.
Назад ехали в автобусе все грязные, в салатах, пили и орали свадебные песни. Особенно говорил, запомнились слова одной, до сих пор у него в голове звучат: - Ах, эта свадьба пела и плясала!...Все были такие счастливые! - Плониш посмотрел в окно. - "Не идет ли Миша"? - Так вот, рассказал он мне эту историю, а я не знаю, смеяться мне или плакать. Спрашиваю: - А может помиритесь? - Миша строго мне. - Да ты что! В понедельник уже заявление о разводе занёс в ЗАГС. Там администраторша, чуть в обморок не упала! Сказала: - Это в её жизни и практике, наверное, непревзойдённый рекорд!
Да, я не рассказал! - спустя паузу, добавил Мишка. - Когда моя бывшая таскала свою двоюродную сестру за косы и кричала ей, как она её любит, та не оставалась в долгу. - Расскажи лучше, от кого забрюхатила! Сначала крутила с пол деревней, а потом замуж выскакивает. Ты же от Йонаса забеременела, когда он в отпуск из армии пришёл! - я тогда всю биографию своей бывшей жены узнал!
- Да, история! - насмеявшись, проговорил Волк. - Я давно где - то читал, что один арабский шейх, тоже развёлся сразу после свадьбы. Женился он тогда на азиатской красавице, победительнице какого - то азиатского конкурса красоты. Так вот, в первый же день свадьбы, уже вечером, невеста вышла танцевать "танец молодых", запуталась в шлейфе платья и грохнулась в бассейн. Когда она вынырнула, все гости не то что были в шоке, даже борзые шейха увидев невесту, заскулили разом и бросились прочь! Шейх развёлся, но только после похорон своего отца. У того после увиденного на свадьбе, случился обширный инфаркт. Всё это время молодую жену держали взаперти, в гареме, чтобы арабские скакуны шейха, упаси Аллах, не ускакали в пустыню, увидев её "личико"! Так что у Мишки несомненно мировой рекорд по скорости развода на все века!
- Вон Мишка идёт! - заорал Пьер. - В руках сумка!
- Вы это, того...Не говорите Мишки, что я рассказывал. Давно это было, но может и обидится. - попросил Плониш.
- Мог бы и не предупреждать! - с обидой в голосе сказал Волк. - Что мы, сволочи? А после этого он больше не был женат?
- Официально нет. Жил с одной. Он с детства стихи любил. Встретился на каком-то литературном вечере с девушкой. Всё говорит, в ней понравилась. Симпатичная, стройная, умная. Учительница литературы в какой-то школе. Читали друг другу стихи.
- Так чего не женился?
- Оказалось, настоящая фурия! То ли начиталась какой-то камасутри...
- Камасутры! - поправил друга Волк.
- Во-во. Этой самой. Говорит ночью такое выделывала, что все вместе взятые девушки, которые были у него до неё, бледнеют перед ней, как школьницы. А главное, так стонала, точнее даже кричала, что Миша думал милицию соседи вызовут. И вызывали. Участковый приходил, с жалобами от всех соседей дома. Но это еще полбеды. Миша говорил, - неделю всё исполнял с охотой. На вторую, уже еле ноги передвигал. Не высыпался. Он, как и я, инженером тогда работал. Уже домой приходил, говорит, - при виде её ноги тряслись. А она сидит за столом, тетрадки проверяет и ласково так:
- Мишенька! Борщ на плите, недавно грела. Голубцы в духовке. Мойся, иди поешь, пока горячее. Потом, иди ложись, я к тебе тут же приду.
Миша говорил, кусок в горло не лез, от усталости. Уже как-то через неделю попросил:- Давай немного отдых сделаем. - Она в слёзы.
- Ты меня не любишь. А может у тебя другая есть?! - Мишу аж затрясло! Он говорит ей: - У меня такая слабость во всём теле. А она в ответ: - Я сейчас тебе массаж сделаю! - и всё сначала.
Через месяц, он упал в обморок, прямо на работе, у чертёжной доски. Причём завалился на коллегу, который чуть не выпал из окна. А у Мишки в кармане, квитанции за штрафы, только - только заплатил за ночные крики. Врачи сказали: - полное истощение организма! Полежал неделю в больнице. Училка носила провизию сумками. Миша думал, что он в раю! Но когда он вернулся домой...
Он говорил, она набросилась на него, - яки пёс голодный на голёнку. Прямо в коридоре! Через неделю у него случился микроинсульт. Врачи строго предупредили. - Ещё один раз...
Миша не выдержал, сказал ей потом в больнице. - Меня посылают в санаторий. А ты, собирай, пожалуйста, вещи. Нахрен мне такая любовь! - та ушла со слезами.
В дверь позвонили.
Они сидели с влажными глазами. Миша читал стихи. Причём читал, стоя, с интонацией, ожесточённо рубя воздух руками, как сумасшедший дровосек столетний кедр.
Пьер, вытирая слёзы, только спрашивал:
- Кто? - Миша гордо объявлял:
- Ахматова!
- Пьём за Ахматову! - орал с мокрыми глазами Пьер.
- Кто?
- Цветаева!
- За Цветаеву!
Пили за Гиппиуис, Шагинян. Волк смахивая слёзы, думал. - "Разве бывает такая любовь? Это только поэты такие ненормальные! У них мозги, наверное, перпендикулярно расположены. Придёт мысль: тук-тук, - пробивается через левое ухо, перепонку... Матка Боска! Откуда такие мысли? Неужели я опять пьян"? - он вдруг разозлился на себя, на Мишу, стыдясь своих слёз. - "Ишь расчувствовался, как баба"! - Ты лучше прочитай стихи... Про задницу на свадьбе! - вдруг, вскрикнул зло он.
Миша сразу замолк и слегка побледнел. Он сел, взглянув искоса на Плониша. Плониш хоть и пьяный, покраснел и отвёл взгляд в сторону.
Миша вздохнул и сказал:
- У меня была одна женщина, молодая вдова. Она мне прямо заявила: - Я мужиков выбираю по попе. Не знаю, как она это делает, но однажды, она выбрала меня. - Миша сделал паузу, разливая водку по рюмкам. - Я как-то встретил знакомого, он с ней в одном доме живет. Спрашиваю: - Как она? - А он мне отвечает: - Работает уже директором школы. Вот только на личном фронте, не везёт. Уже четверых мужей похоронила!
-... Я должен был быть - вторым! - со слезами в голосе воскликнул Михаил. - Сейчас мне женщины не нужны! Видно все силы, энергию, отдал тогда в молодости. Осталась только - поэзия! - Миша поднял рюмку. - Давайте выпьем - за жопу! - и у него по щеке, скатилась крупная слеза. Остальные уже почти не соображали. Им было всё равно, за что пить.
Вдруг, Витька встрепенулся.
- А мужиков - поэтов знаешь?
- Знаю!
- Расскажи стихи о дружбе!
Миша встал, откашлялся. В наступившей тишине, зазвучал его голос:
Старинный друг, к тебе я возвращался*...
Волк схватился руками за голову и закачался в такт словам. А когда Михаил громко закончил:
...Ты пел слова божественной молитвы.
Ты вёл меня торжественно в чертоги.
Даже у Плониша потекли слёзы. Пьер вскочил и шатаясь, заорал:
- За мужскую дружбу! - Витька и Плониш, тоже еле встали. Причём взгляд Владимира блуждал по своей кухне, он не мог сообразить, где он находиться, а тем более объяснить, почему он плачет. Он облокотился на газовую плиту и если бы не она, он бы рухнул тотчас на пол!
Выпив, Волк запел что было сил:
- Черный ворон, черный ворон...
Песню подхватили все. Кроме Плониша. Он бессмысленно улыбался и кивал головой сразу двум конфоркам, которые сейчас ему казались огромными чёрными зрачками этого самого ворона.
Когда грянули вторую строчку, супружеская пара пенсионеров, ждущая у телевизора программу "Время", вздрогнула и перекрестилась на девятом этаже!