Солнце еще не показалось из-за горной гряды, но ночной мрак неба стал расплываться на востоке. Размытая светло-розовая полоса обозначила начало этого утра. На холодных камнях лежала роса, отражавшая цвета небосвода.
Горная тропа вилась между двумя неприступными стенами скал, уходя все выше и выше к небу. Слишком узкая, чтобы на ней смогли разойтись две повозки, но довольно широкая для трех человек, выстроившихся в ряд. По ее сторонам тянулись карнизы, и к каждому вели вырубленные в камне ступени. Порой казалось, что возвышающиеся скалы - крепостные стены, с которых каждую секунды могут полететь стрелы, жалящие смертью.
Это место было пустынно, мертво и спокойно. Но появились люди, шедшие двумя цепочками. Их лица закрывали маски, но по одежде, росту и фигурам можно было понять, что среди них есть и мужчины, и женщины, и дети. Они показались из-за холма, погруженного в предутреннюю тьму, разгоняя сумрак факелами. Когда сандалии первых коснулись промерзшего камня нижней ступени, люди еще выходили из-за холма. Когда возглавлявшие шествие добрались до карнизов, люди еще выходили из-за холма. Когда первый факел скрылся из виду, люди все еще выходили из-за холма. Казалось, им не будет конца.
Их были сотни, тысячи... Мужчины несли факелы и барабаны, женщины и дети - корзины, время от времени нагибаясь к земле, чтобы поднять очередной камень. Шаги их были неспешными, но размеренными и четкими - никто не мешкал и не отставал. Розовая полоса на западе стала заметно шире, и только тогда появился последний человек и остановился у верхней ступени лестницы. Два ряда людей в бездушных, глазастых, но безротых масках, застыли в сумраке в двух метрах над тропой. Воцарилось гнетущее молчание - и время словно остановилось. А потом послышалась тихая барабанная дробь, под звуки которой из-за того же холма показались три человека, шедших на этот раз в ряд. Лица двоих тоже были скрыты масками. Третий шел с открытым лицом и связанными за спиной руками. Осужденный.
Конвоиры подвели его к тропе. И восхождение началось ... Барабанная дробь резко вспорола утренний воздух, с обеих сторон в приговоренного полетели камни, но никто, ни единый человек, не произнес ни слова, не выкрикнул проклятия или обвинения. Застывшие маски были бесстрастны, отчуждены, словно им было все равно - кидать камни или нет. Но удары приходились невероятно точно - в плечи, руки, спину человека - только не в голову. И только в барабанной дроби звучал приговор. Еретик! Удар. Отступник! Удар. Ты отвернулся от Бога! Сухое трррам-таррам-таррам. Связанный человек шатался от каждого камня, падал, и его тут же поднимали конвоиры, но даже не пытался увернуться от летящих булыжников. Ты заключил сделку с Дьяволом! Ты так низко пал! Жить - не имеешь права! Удар. Удар. Удар. Ты пытался скрыть свою черную душу от нас! Но проклятых видно всегда! Ты заплатишь за свои грехи! Осужденный шел все дальше по тропе, поднимался все выше, словно пытался обогнать само солнце. На лице не было ни следа испуга или страха перед предстоящим, ни раскаяния. Избиение продолжалось, барабаны громыхали, став голосами людей. Человек шел, а сверху на него смотрели маски, маски, одни лишь маски. Порой начинало казаться, что под ними ничего нет, что рубахи и штаны мужчин, платья женщин пусты. Снова удар. Проклятый! Наши святые увидели грех в тебе! Его увидел Господь! Священник - глас божий на земле. Трррам-таррам-таррам. Еще шаг, еще выше, еще ближе к небу. Умри, умри, умри. Камни продолжали лететь, барабаны не прекращали греметь, и вот уже виден был конец людских шеренг. И конец пути. Он близок. И там ты найдешь свою кару! Грешник!
А тело ноет от боли, и руки затекли от веревок. Человек подошел к обрыву - затихли барабаны, попадали камни. Тишина, ожидавшая его последнего шага, заполнила воздух. Никто не толкал, никто не торопил - он сам должен спрыгнуть. Самоубийца, что может быть страшнее. И его кровь не замарает руки присутствующих здесь. Человек смотрел на розовое полотно востока...
Длинные волосы осужденного взметнулись крыльями у него за спиной. На валунах под ногами стали высыхать слезы - солнце рвалось из-за горизонта. Мужчина обернулся, посмотрел на бесконечные ряды масок и сделал шаг...
Огромный, нежно-розовый диск светила вынырнул из-за горного хребта. Еще не растаявший утренний туман вился молочной тропой над ущельем. И по ней шел человек. Руки его уже не были связаны, фигура, черная на фоне солнца, вернула себе былую стройность, волосы развевались. Люди смотрели вслед уходящему. Факелы, барабаны и корзины вываливались из рук, но маски хранили все то же невозмутимое спокойствие, наблюдая за медленно удалявшейся фигурой, пока та не растворилась в утреннем небе.